– А у Вас бывает охлаждение веры? – Как это произошло – приход к вере.

Богу было угодно, что моя церковная жизнь, путь к Богу, лежал параллельно пути отца Илии. Так получилось, что в Церковь мы пришли в одно время, почти вместе были рукоположены, на один день раньше он стал священником, а на следующий день рукоположили меня.

Идя своим путем, я всегда прибегал к сравнению: а как поступил бы отец Илия, что бы сделал он на моем месте, понимая, что мы с ним более или менее похожи. Господу было угодно и то, что служили мы в одних храмах. Сначала я служил в храме Космы и Дамиана, отец Илия - в храме Целителя Пантелеимона, потом я стал служить в Пантелеимоновском, а он - в Космодамиановском храме. И прихожан мы всех знаем, так как вы все наши чада духовные.

Когда дошла до меня весть о кончине, то такая тяжесть легла на сердце. Этот день, во вторник узнал я о трагедии, для меня был очень и очень тяжелым. Искушение напало, начал было роптать, мысли такие, что всегда у человека присутствуют в таком случае: «Почему же, Господи, как же так?». Ведь весь церковный народ молится о том, чтобы Господь послал христианскую кончину, мирную, непостыдную, что Он даст какой-то знак о приближающемся моменте. Каждый человек в глубине души верит в это и надеется. Осознавая, что произошло, понимаешь, что внезапная смерть или что-то другое - все в руках Божиих, ничего не может происходить без Его воли, но нечистые духи влагают такие мысли, сомнения. И вспомнился мне случай, что произошел с Антонием Великим. Однажды он стал вопрошать: «почему, Господи, одни умирают молодые, другие живут до старости, кто-то богатый, кто-то нищий, злые в благоденствии, да в полном достатке живут, добрые терпят скорби, искушения». На что Бог ему ответил: «Себе внемли, Антоний, и не исследуй пути Божии…». Пришли в память и слова апостола, что Бог есть Любовь, что Христос всегда один и тот же, Он не меняется, это люди изменчивы, а Бог никогда не меняется.

После того, как отслужили Божественную литургию, возрадовалось сердце мое, тяжесть прошла. Понял, что ничего просто так в этом мире не бывает. Господу виднее, когда призвать каждого из нас. Один суд - человеческий, другой суд - Божий. Надеясь на Его любовь, мы провожаем отца Илию в день отдания праздника Преображения и верим, что Господь преобразит и его. Те грехи, что были у него, как у каждого человека, - мы друг другу исповедовались, поэтому мне известны какие-то его слабости, его грехи, - верю, что Господь Своей благостью омыет его недостатки, то, что было грязным, сделает чистым, отбелит ризу души его, что служил у престола Божия пусть недолго, но зато честно, и я всегда брал с него в этом пример. Когда мне было тяжело, уставал, думал, может быть, что-то во мне не то. Но сразу вспоминал жизненный путь отца Илии, - как он пришел к Богу, что ему пришлось испытать, - и в сопоставлении понимал, мои искушения слабые, и все проходило.

Дорогие братья и сестры, давайте будем помнить его всегда, и пусть наша молитва о нем не заканчивается сорока днями, не через год, не через пять лет, не заканчивается наша молитва о нем. Давайте будем помнить вечно. Если отец Илия будет иметь дерзновение перед Господом, то и он будет молиться о всех нас.

Как современный молодой человек, выросший в нерелигиозной среде, приходит в Церковь? Какие проблемы сегодня препятствуют строительству храма? Что делать, если алтарь настолько мал, что священник не помещается между Престолом и Царскими вратами? Как организовать приходскую взаимопомощь? Каким образом прямой эфир с Президентом России может повлиять на судьбу маленького прихода на окраине города? Что значит быть звездой телеканала «Союз»? Об этом, и не только об этом узнали наши корреспонденты из разговора со священником Анатолием Куликовым, настоятелем храма во имя святителя Луки (Войно-Ясенецкого).

– Отец Анатолий, расскажите о том, где Вы родились, где прошли Ваши детские годы.

– Родился я в Пермской области, но жил там совсем недолго. Мои родители окончили Уральский лесотехнический институт и по роду своей деятельности переезжали из леспромхоза в леспромхоз. Из Пермской области мы уехали на север Свердловской. Из-за постоянных переездов в детстве ощущения малой родины у меня нет: нет чувства, что где-то есть мои корни. Детские сады я менял очень часто. Школу оканчивал в поселке Андриановичи, недалеко от города Серова.

В 1995 году поступил в Лесотехнический институт в Екатеринбурге, хотя особой тяги к техническому образованию у меня не было. Этот шаг был данью семейной традиции. Проучился 2 года на самом древнем факультете института – лесоинженерном, а затем ушел в академический отпуск, из которого на учебу уже не вернулся. Потому что нашел нечто более важное для себя.

– Как это произошло – приход к вере?

– Не скажу, что как-то внезапно. Интерес к духовному – точнее, первоначально к чему-то мистическому – появился года за 3-4 до этого. Еще в школе читал фэнтези и прочую подобную литературу. Хотелось что-то испытать на собственном опыте.

Помню, в детстве, как маленький пионер, говорил, что Бога нет и быть не может. С прабабушкой своей об этом спорил. Однако, хорошо запомнил один случай: однажды что-то натворил, иду домой, как на казнь, и только молюсь: «Господи, помилуй; Господи, помилуй…». И, действительно, Господь дал – все спокойно было дома, обошлось. Тогда это на меня не повлияло, а позже осознал, что это была помощь Божия.

Жил, особо не помышляя о Боге. Слышал, что есть грехи, что они душу грязнят. Думал, что и у меня они тоже, наверное, есть, что надо от них очищаться, но как это делать, не знал. Стал сам в себе говорить: «Господи, прости!» Это уже в старших классах школы было.

В общем, в голове «каша» была, смесь непонятных взглядов на жизнь, язычество сплошное. Но все эти поиски послужили толчком для того, чтобы прийти в храм.

– Вы тогда уже были крещены?

– Окрестила меня в младенчестве верующая бабушка.

– А в поселке в храм ходили?

– Церковь в Андриановичах развалили в 20-30-х годах. В Серове, куда ездил к бабушке, в храм никогда не ходил.

Первый храм, который я посетил в Екатеринбурге, был Вознесенский. Желание зайти в церковь присутствовало всегда, но долго не решался, потому что не знал, что там делать, как себя вести…

Однажды зимой с товарищем проходили мимо храма Вознесения Господня, и он предложил зайти. Мы зашли – кругом леса, темно, грязно, цемент в углу насыпан, стоит единственный подсвечник. Товарищ свечку купил, я тоже, постояли на службе. Первый шаг был сделан, дня через два я съездил в храм и купил себе крестик. Тогда уже было желание быть с Богом. Молился Ему в трудных ситуациях.

Через некоторое время мне в руки попала «Православная газета» (тогда алтарники Пантелеимоновского храма газеты разносили по близлежащим окрестностям, в том числе и в Лестех, и в общежитие). Прочитал – понравилось. С тех пор сам стал брать газеты. Внутри зрела необходимость знать больше.

Потом еще один чудесный случай произошел. Снимал я комнату у одной бабушки на Синих камнях. Как-то заметил у нее среди прочих книг Библию. Делать было нечего, решил почитать. Начал читать Ветхий Завет, сначала довольно увлекательно показалось, читал быстро, а потом запутался, неинтересно стало. Когда же я начал читать Новый Завет, то меня вдруг охватило чувство, что я домой попал. Казалось, что стал дышать, будто из душной комнаты вышел на свежий воздух. Не особо понимал, что читаю, но было чувство упоения, полноты какой-то. Читал я месяца 2-3, перечитывая по нескольку раз отдельные моменты. И вот так, сердцем, принял все христианство сразу. Такое чувство дал Господь, открыл Себя через Писание. Самое главное, что я не просто читал, а понял, что хочу жизнь свою менять.

Время шло. Иногда я ездил в Вознесенский храм. Стоял на службе минут двадцать и уходил, потому что она казалась непонятной и длинной. Я думал, что службы круглые сутки идут. Священнослужители мне представлялись людьми необыкновенными. Помню один комический момент: когда дьякон кадил храм, я вдруг увидел на его ногах обыкновенные туфли. Это был шок: «Как?! Они ходят в обыкновенной обуви?!»...

Утреннее и вечернее правила читал минут по сорок, и так это притягательно было, такую полноту жизни чувствовал!

Первое мое Причастие было совершенно незаконным. В один из Богородичных праздников, осенью, приехал в храм Вознесения к началу службы. Когда пришло время причащаться, все пошли, и я пошел… Что это такое, я не знал. Ничего удивительного в себе не обнаружил. Наверное, Господь мне это Причастие дал, чтобы посеять Свое зерно.

Постепенно появилась потребность в исповеди, а как это сделать, не знал.

И вот однажды сижу в институте, и так тоскливо на душе стало! А тут еще надо на пару по философии идти (этого мне совсем не хотелось, так как преподаватель нам сразу заявила, что в Бога не верит). Сбежал с лекции и поехал искать храм целителя Пантелеимона, про который раньше слышал.

В храме св. вмч. Пантелеимона и была моя первая исповедь. Честно готовился к ней целую неделю, по совету батюшки все грехи записал на листочке. Отдал отцу Владимиру эту бумажку, а у самого коленки дрожат… Батюшка разрешительную молитву надо мной прочитал. Думаю: «Неужели – все?» Оделся, вышел из храма. И тут меня «пробило»: было такое ощущение, будто таскал на себе 100 килограммов, и вдруг с меня их сняли. Я буквально скакал от радости! На следующий день пошел причащаться. С тех пор стал ездить в храм св. вмч. Пантелеимона каждое воскресенье и на праздники.

Перед Великим Постом меня благословили в алтарь. Очень волнительно было. До сих пор помню слова о. Владимира Зайцева: «В алтаре и мыслей посторонних не должно быть, не то, что слов».

Все свободное время я проводил в храме. После летней сессии на втором курсе уехал в Нижний Тагил трудиться в храм Святой Троицы, который дали в настоятельство о. Димитрию (Байбакову). Должность моя называлась «смотритель»: в обязанности входило следить за порядком в храме между службами. Это был очень интересный период в жизни, можно сказать, время церковного взросления. Очень не хотелось уезжать оттуда, но на следующий год пришлось – был назначен смотрителем в молитвенную комнату свв. Космы и Дамиана при Областной клинической больнице №1. И после рукоположения в священный сан я служил в тех же родных для меня храмах – Свято-Троицком, Космы и Дамиана и Пантелеимоновском.

– Но рукоположению, надо полагать, предшествовало венчание?

– В августе 1999 года мы с матушкой друг друга заприметили. Вскоре получили благословение на брак. Через месяц после венчания, на Сретение Господне, меня рукоположили в дьяконы.

В 2002 году в нашей семье родился сын Ванечка. В 2001 году мы ездили с матушкой в Дивеево, молились об этом Серафиму Саровскому, Божией Матери.

– Матушка Татьяна, кандидат наук, не вписывается в рамки привычных представлений о женах священников.

– Матушка – химик по образованию. В конце 90-х – начале 2000-х годов, после окончания университета не побоялась идти учиться дальше, в аспирантуру. Тогда у нее как у аспиранта была стипендия всего около 800 рублей. Академия наук была нищей организацией. Молодых ученых не было. Но, слава Богу, сейчас государство стало вкладывать деньги в науку, потому и молодежь остается, появляются в науке светлые головы. Вот и супругу свою я считаю светлой головой. Сейчас она в Институте металлургии, в своем направлении является ведущим специалистом. Она человек очень целеустремленный и трудолюбивый. Если берется, то делает дело до конца, всегда очень качественно. Не может что-то забросить, недоделать. Это понимают, это ценят. Знают, что можно на нее положиться, за ней не нужно проверять.

Честь ей и хвала и как жене, и как матери, и как другу. Могу сказать, что с супругой мне очень повезло.

– Отец Анатолий, Вы являетесь ведущим передачи «Читаем Евангелие вместе с Церковью» на телеканале «Союз». Как Вы «попали в телевизор»?

– Это произошло 3 года назад. Телеканал «Союз» является общественным, он открыт для мнений своих зрителей; на форуме «Союза» и на страничке телеканала «ВКонтакте» постоянно высказываются какие-то предложения, обсуждаются изменения. Возможно, как раз подобное обсуждение привело к тому, что однажды отец Димитрий (Байбаков) (руководитель Информационно-издательского отдела епархии, настоятель храма во имя вмч.Пантелеимона – прим.ред.) решил поменять формат передачи.

Хорошо помню, как осенним утром мы с о. Евгением Попиченко перед службой стояли в киоске Пантелеимоновского храма, говорили о чем-то своем. Мимо нас стремительно проходит наш отец-настоятель, неожиданно останавливается и говорит мне: «Будем делать из тебя звезду». И пояснил, что мне предстоит стать ведущим передачи «Читаем Евангелие вместе с Церковью». Всерьез я это не воспринял, подумал, что он шутит. Но через некоторое время включаю телеканал «Союз» и вижу на экране отца Димитрия, который вышел в эфир со своим очередным отчетом перед зрителями, анонсом изменений и событий на канале. И слышу, как он сообщает, что передачу «Читаем Евангелие вместе с Церковью» будет теперь вести священник Анатолий Куликов. Звоню ему, спрашиваю: «Батюшка, как так?». Он в ответ смеется: «Давай, готовься, первая запись – в ближайшее воскресенье».

– Сперва казалось, что достаточно прочитать зачало Евангельское, а затем пересказать, что там св. Феофилакт Болгарский об этом пишет. Оказалось, что не все так просто, что знать труды одного Феофилакта Болгарского недостаточно. Поэтому за три года у меня дома скопилась большая стопка толкований святых отцов. Приходится много читать, заниматься, более вдумчиво к этому подходить. Для меня как для священника, конечно, в этом большая польза.

– Сложно говорить о Евангелии перед телекамерой?

– Всегда волнуюсь, когда еду на запись, прошу всех за меня молиться. Не вижу в себе каких-то талантов, качеств, чтобы Священное Писание озвучивать. Но отношусь к этому как к послушанию, которое не могу оставить. Пока оно есть, буду с Божией помощью продолжать, в этом вижу Промысл Божий относительно себя.

– А еще Вы состоите в списке участников проекта «Батюшка онлайн» социальной сети «ВКонтакте»

– Я участник этого проекта, но не очень активный из-за нехватки времени. Кроме того, очень много стало поступать вопросов личных, на которые во всеуслышание отвечать, по моему мнению, не стоит. В таких случаях прошу направлять свои вопросы на мою страницу «ВКонтакте», там по силам и отвечаю. Конечно, такая переписка не заменит храм, не заменит живое общение с пастырем. Но может стать первым шагом в верном направлении.

– Отец Анатолий, еще одно Ваше послушание (наверное, самое главное) – послушание настоятеля храма во имя святителя Луки. Не знаю, есть ли вообще приходы с простой, малоинтересной историей, но у этого храма она уж точно примечательная.

– Идея о том, что в микрорайоне Компрессорный должен быть храм, витала давно. Где-то с 2002 года в день памяти святителя Луки на месте сегодняшнего строительства храма начали совершаться молебны. Затем была официально зарегистрирована община – юридическая сторона вопроса была выполнена трудами отца Флавиана (Матвеева) и отца Владимира Зайцева. Но для того, чтобы приход реально существовал, нужно в первую очередь богослужение. Со службой долгое время не получалось – не было помещения. Обошли тогда весь район. Устроиться было некуда. А помещение нужно было светлое, не подвальное.

Господь так промыслительно устроил, что руководство Компрессорного завода, услышав о нашей нужде, выделило нам комнату. Силами завода это помещение побелили, покрасили, подготовили иконостас и отдали приходу. Помещение очень маленькое, двадцать квадратных метров. Но начали служить, и все были очень рады, что такая возможность появилась. В 2005 году в День жен-мироносиц была совершена первая Литургия.

– Как же Вы служили в таком малом помещении?

– Ну, как… Летом причащать выходил на крылечко. Вспоминаю архиерейскую службу – такое ощущение, что Господь тогда просто расширил пространство. А было это так. Приближался день святителя Луки. Недели за две до этого я был у владыки Викентия и пригласил его к нам – посмотреть на наш приход, благословить прихожан, послужить молебен святому Луке. Архиерей сказал, что будет у нас служить Литургию. Я ему говорю: «Владыка, Вы не влезете». А алтарь у нас в то время был такой, что я не мог одновременно закрыть обе сворки Царских врат – не помещался между Престолом и Царскими вратами. Приходилось вначале одну створку закрывать, перемещаться, потом другую. В алтаре два человека могли находиться, а троим уже было тесно. А архиерейская служба – это владыка, пара дьяконов, пара иподьяконов. Это уже как минимум пять человек. Еще алтарников было двое, плюс я – получается восемь человек. Хотелось еще наших Пантелеимоновских отцов позвать – то есть, всего человек десять. А десять человек туда вообще нереально вместить. Возникло решение: срочно двигать иконостас, расширять алтарь. Сдвинули его всего на 20 сантиметров. Ситуация в целом не сильно изменилась, но, по крайней мере, Царские врата стало возможно закрывать. Владыка приехал, и каким-то чудом все влезли и послужили.

– Сколько же прихожан вмещалось в эти двадцать квадратных метров?

– Однажды ко кресту подошло 90 человек. Это в том числе и с улицы зашли, и детей принесли. А так человек 40 можно было вместить, но приходилось стоять так плотно, что не было возможности перекреститься. Это был кошмар, особенно летом – духота, жара. Но люди светились от радости. А как же! Это же наше, родное!

Но осенью 2006 года нас оттуда выгнали. У Президента страны был прямой эфир с народом. А на втором этаже этого здания занимался детский патриотический клуб. Одна девочка из этого клуба каким-то чудом дозвонилась. Рассказала про свой клуб и его проблемы. В этот же день приехала городская комиссия посмотреть, в каком таком страшном помещении занимаются дети. Комиссия увидела, что здание в аварийном состоянии, удивилась, что в нем есть электричество, вода, тепло. Распорядилась все срочно закрыть-опечатать. Детям быстро нашли другое помещение. А нас уведомили, что здание закрывается. Но мы решили служить до последнего. Вначале у нас отключили воду. Мы решили, что много воды нам не нужно, и стали приносить ее с собой. Потом отключили тепло – мы стали использовать обогреватели. А потом и свет отключили. Дело подходило к декабрю, без света служить никак не получалось. Тогда мы было подумали, что история прихода святителя Луки приостановилась. Но Господу было угодно иное.

Месяц служб здесь не было. Я служил в Пантелеимоне, прихожане также стали смиренно ездить туда. А потом нежданно-негаданно произошла встреча с человеком, который оказался готов нам помочь, и которому мы по сей день благодарны. Директор компании «Сортсемовощи» Светлана Андриановна Носова узнала, что приход нуждается в помещении, и таковое нам предоставила. Там сейчас и располагается наш храм.

Когда я зашел туда впервые, впечатление было, что это спортзал. Большие окна и высокие потолки – наверное, со школы у меня это вызывает ассоциацию со спортзалом. На стене был налет древесной пыли в сантиметр толщиной. По всему помещению стояли большие, зеленые, старые чугунные станки, валялись стружки, балки, деревянные детали – наследие бывшего арендатора. Стоял полусумрак, потому что и на окнах тоже лежал толстый слой пыли. Словом, в первый момент восторга я не испытал. Зато потом, когда прихожане все это вымыли, побелили и покрасили, когда наши бабушки повесили шторки – все стало прекрасно. Мы переехали, сделали алтарь, иконостас. И на Рождество 2007 года здесь служилась первая Литургия.

– А в настоящее время строится новое здание храма – не приспособленное, а настоящее?

– Да, мы сразу же стали заниматься вопросами строительства нового постоянного храма. Очень много времени ушло на решение всех вопросов с землеотводом, очень долго делался проект. Но в настоящий момент есть все необходимые документы. Летом 2011 года владыка Викентий заложил первый камень в основание храма, благословил, и сейчас идет стройка, на которую мы собираем средства.

– Много сложностей со строительством?

– Главная сложность – финансовая. Для стройки нужны миллионы, где их взять? Спонсорскую помощь проще получить, строя храм где-то в центре города, мы же в этом смысле находимся в невыгодном месте. Здесь у нас мало кто бывает, на спонсорскую помощь надеяться сложно. Одна надежда на Господа, да друг на друга.

Еще сложность – когда началось строительство, пошли на нас какие-то жалобы в прокуратуру. Но не зря подготовка так долго длилась. Все документы собраны, все законно. А то, что кто-то пытается действовать против – Бог им судья.

– Батюшка, чем, помимо решения строительных проблем, живет сегодня приход святителя Луки?

– В настоящее время у нас идет организация добровольческого служения. Пытаемся помогать друг другу. Началось все с идеи о том, что Церковь очень многим помогает, а свои прихожане бывают заброшены. У нас в храме много людей и пожилых, и немощных – кто им поможет, кроме нас самих? Кинули клич – определиться, кто чем может помочь, и кто в чем нуждается. И люди отозвались.

Бывает, что бабушки храм не посещают, потому что сами дойти не могут. Но у нас есть прихожане с машинами, с их помощью мы этот вопрос решили. Например, старенькую матушку Екатерину, которой тяжело ходить, посадили в машину, привезли в храм. Кто-то пришел к ней один-два раза в неделю, суп сварил. Она и не нарадуется. Семья у нас есть, где мама осталась одна с тремя детками. Ей тоже всем миром посильно помогаем. Все проблемы это не решает, но помощь они ощущают.

А раз внутри прихода стало получаться, решили и другим помогать. В частности, включились в деятельность Сестричества милосердия в 36-й травматологической больнице. В помощь к ним уже организовались пятеро наших прихожанок. Да и мы с отцом Димитрием Муравьевым (еще один священник прихода – прим.ред.) эту больницу стараемся окормлять.

– А воскресная школа есть в приходе?

– Есть. Она претерпевает постоянные изменения. Сейчас ее программа состоит из трех предметов. Занятия у нас коротенькие – по 20 минут на каждый предмет. Чтобы людей не утомлять, чтобы было желание в следующий раз прийти снова. Отец Димитрий разбирает с народом Символ Веры. Следующий предмет, который ведут ребята-алтарники – это апостольское чтение воскресного дня. Евангелие мы еще худо-бедно читаем и знаем, и на службе слышим. А чтение Апостола проходит малопонятным фоном. Можно провести эксперимент – любого прихожанина остановить после службы и спросить, что там сегодня в Апостоле читалось? Скорее всего, если и слушал, то не понял. Мы решили эту ситуацию исправить. Поэтому на воскресной школе разбирается чтение апостольское, которое было в этот день на службе. Третий урок веду я. Предмет для меня уже привычен – это Евангельское чтение. Для меня воскресная школа – это не только способ подачи информации, но и возможность пообщаться с прихожанами вне богослужения.

– Еще один способ общения с прихожанами – ответы на вопросы во время проповеди?

– Завели мы в храме ящичек, на котором написано: «Вопросы священнику». Люди свои записочки туда опускают. В воскресенье после службы я озвучиваю то, что скопилось за неделю и отвечаю на эти вопросы. Считаю, что это полезно. Не все набираются духу спросить о чем-то у священника напрямую, но вопросы у людей есть. Иной раз проще задать их на бумаге.

– Это вопросы теоретические или по каким-то жизненным ситуациям?

– Вопросы очень разные. Бывает по какой-то ситуации. Бывают вопросы, на которые сходу не могу ответить. В этом честно признаюсь, откладываю ответ на следующее воскресенье. Бывают каверзные богословские вопросы. Подключаю к ответам и отца Димитрия. Он у нас сейчас заочно учится в семинарии, книжек много читает.

– Уверен, что среди наших читателей есть люди, почитающие святителя Луку (Войно-Ясенецкого), да и просто милостивые люди. Как они могут помочь строительству храма?

– Наверное, самый простой способ пожертвовать на строительство храма – приобрести «именной» кирпичик. Это можно сделать в храме по адресу: г. Екатеринбург, ул. Карельская, 52, тел.236-31-07. Либо подойти в ближайший офис Сбербанка с паспортом и сделать перевод на карту 6761 9600 0340 055517 Maestro (дата окончания 02/14). Те, у кого есть сбербанковская карта, эту операцию могут выполнить самостоятельно через банкомат или терминал Сбербанка.

Минимальное пожертвование на 1 кирпичик – 100 рублей (за имя). Это не только участие в строительстве храма, но и сугубая молитва за того, чье имя указано при пожертвовании – за родных, близких, за усопших родственников. Это единственная возможность церковной молитвы за некрещеных людей как за строителей храма. Пока сделан цокольный этаж. Уложены блоки. На них написаны имена первых жертвователей.

Олег Васюнин, инженер-программист,
постоянный автор рубрики «Жизнь прихода»

Татьяна Владимировна Куликова
Окончила химический факультет УрГУ
Кандидат химических наук Старший научный сотрудник Института
металлургии Уральского отделения Российской Академии Наук
Лауреат губернаторской премии в номинации «За лучшую работу в области металлургии»
Участница многочисленных научных конференций, в том числе международных

Матушки – существа чрезвычайно загадочные. Никто о них толком ничего не знает, потому что они всегда скрываются в тени своих батюшек. Отсюда – разнообразные, порой смешные, а порой и грустные стереотипы о том, каковы же они, матушки. Кто-то ни в коем случае не хочет быть матушкой, потому что «это же значит всю жизнь сидеть с кучей детей, лишь изредка наблюдая дома загруженного многочисленными послушаниями мужа, и никакой карьеры и хобби», кто-то наоборот стремится выйти за семинариста, потому что жизнь матушки представляется в розовом свете – «священник всегда рядом, очень удобно обратиться за советом, а еще – он такой добрый и неземной, не грешит вовсе, и спастись с ним ничего не стоит».

Так каковы же матушки на самом деле? Об этом – наш сегодняшний разговор с супругой священника Анатолия Куликова, матушкой Татьяной.

Разрушение стереотипов началось уже с того, что мы встретились с матушкой Татьяной не где-нибудь в подсобном храмовом помещении, а в институте металлургии УрО РАН. Здесь ее, конечно же, зовут Татьяной Владимировной, а не матушкой Татьяной. Она – уважаемый сотрудник, руководитель аспирантов и студентов, изобретатель полезных для науки и промышленности вещей. И, конечно же, ходит она не в платочке и юбке до пят. Зато очень гостеприимно предлагает чай с кексиком и, по традиции всех интервьюируемых, поотказывавшись от печатания себя на всеобщее обозрение, смиренно соглашается пообщаться, с полной уверенностью, что жизнь ее настолько обычная и стандартная, что кто-то ошибся, выбрав ее для журнала. Причем, ошибся уже третий раз, потому что статьи про матушку Татьяну дважды (правда, давно) выходили в «Православном вестнике». А благословил матушку на интервью сам отец Анатолий, так что отказаться никак нельзя.

Татьяна Владимировна никогда не мечтала стать женой священника. Ей всегда казалось, что это очень ответственное служение, которого удостаиваются только избранные, в число которых она уж точно не входит. Обучаясь на химическом факультете УрГУ и проживая в комнате общежития с девушками, которые все как одна становились матушками, студентка Таня никак не думала, что и ее ждет та же участь. Между тем, не только она пошла по пути всех тех, кто жил в этой удивительной комнате, но и еще две студентки, заселившиеся вместо тех, кто вышел замуж, также стали женами священников. Итого шесть матушек: с химического факультета – матушки Наталья Зайцева, Лариса Канева, Наталья Яковлева, Татьяна Куликова, Дина Ильина, с биологического – матушка Наталья Лимонова.

Своего супруга Татьяна Владимировна встретила в храме великомученика и целителя Пантелеимона, а познакомилась с ним поближе в епархиальной православной библиотеке. Отец Анатолий Куликов был в те времена студентом лесотехнического института, играл на гитаре, пел «ланфрен-ланфра-лантатита», приводя в восторг студенток и лесотехнического института, и уральского университета.

Оба они уже несколько лет вели осознанную церковную жизнь и потому вскоре получили благословение на брак и обвенчались. 21 января – день свадьбы – они чтят и по сегодняшний день, всегда отмечая его большой, дружной компанией. Отец Анатолий неизменно дарит матушке розы, причем, год от года букет становится больше. В последние разы вся квартира превращалась в цветущий сад.

Судьбы матушек, вместе проживших свои юные годы, сложились очень по-разному. Кто-то пошел в аспирантуру и активно занимается научной деятельностью, кто-то посвятил себя приходу, кто-то семье. У матушки Татьяны долгое время не было детей, хотя подвиг материнства она считает самым высшим для женщины-христианки. Лишь после поездки в Дивеево, где матушка и батюшка всем сердцем молились о даровании им ребенка, Господь совершил это чудо из чудес – матушка родила сына Ваню.

Тогда она училась на последнем курсе аспирантуры и от счастья рождения ребенка хотела даже все бросить и посвятить себя семье, но отец Анатолий не благословил. Хорошо зная матушку, он понимал, что у нее очень деятельная натура, и сидеть дома ей будет тяжело, а главное, нужно развивать таланты, которые дал Господь – в данном случае это способность к научной работе. Она не стремилась к построению научной карьеры, но всегда трудилась по совести, а потому достигала больших успехов на этом поприще.

Заниматься с маленьким сыном стала помогать няня, а Татьяна Владимировна напряженно дописывала кандидатскую диссертацию. Защитилась и осталась в институте металлургии, где и работает по сей день. Начались постоянные командировки, конференции, научные доклады, ее заметили, оценили и пригласили руководить представительством на Урале одной крупной иностранной фирмы по производству научного оборудования.

Когда человек не привязывается страстно к какой-то деятельности, но выполняет ее по послушанию Богу, она становится по-настоящему успешной. И все-таки волнует вопрос: а в чем же здесь служение людям? Как занятие химией способствует спасению души?

– Однажды я с моими коллегами была на конференции в Казани. После заседаний всех желающих повезли в Раифский Богородицкий монастырь. Еду, а меня, как всегда, терзают сомнения: а тем ли я занимаюсь, нужно ли все это православной женщине? Дома муж и сын остаются часто одни.

Доехали до монастыря. Тут смотрю – идет по улице старенький монах в схиме, и весь народ просто ринулся к нему. Как я потом узнала, это был игумен Филарет (Златоустов) (в схиме отец Сергий), которого почитают в монастыре как старца.

Вокруг него сразу собирается так много народу, что не протолкнуться. Подхожу и я. И как-то он потихонечку отошел со мной в сторонку, я только собралась рот раскрыть и задать волнующий меня вопрос, как он сам начал говорить: «Я всю жизнь проработал вместе с Королёвым, я бывший физик-атомщик, профессор, тоже, как и ты, писал много научных работ. А сейчас вот совсем другие статьи пишу …», – и протягивает мне свою книгу по истории Раифского монастыря.

Как оказалось, со мной говорил выдающийся ученый Сергей Владимирович Златоустов, который 25 лет заведовал кафедрой по приборам и автоматам для летательных аппаратов КАИ. Опубликовал около 130 научных работ. Профессор Магдебургского технического университета. Читал лекции в Германии, Италии. То есть, человек почти всю жизнь посвятил науке, но это не помешало ему на исходе лет устремить свой взор в вечность. Поэтому я думаю, что если человек делает свое дело по совести, в этом и есть его служение Богу и ближним. И как-то все мои сомнения улеглись после этой замечательной встречи.

– «Ничего себе, – подумала я, – какие удивительные коллеги. Отправились вместе с матушкой в монастырь…». А как вообще складываются отношения на работе? Как сотрудники относятся к тому, что Татьяна Владимировна – матушка?

– Они относятся к этому спокойно и уважительно. Мне просто повезло с моими коллегами. Среда вокруг меня академическая: аспиранты, доценты, инженеры, профессора, академики… Это интеллигентные, образованные, добрейшие и честнейшие люди, удивительные собеседники. Ну и я, конечно, не сажусь с Библией вместо справочника по физике и не начинаю проповедовать. Божие – Богу, а кесарево – кесарю.

Как говорит один батюшка, не надо в общественной столовой вставать и петь громко «Отче наш». Когда я нахожусь в светской организации, то я живу по ее законам, я просто стараюсь хорошо выполнять свои обязанности, помогать, если кто-то попросит, свидетельствовать о Христе своим поведением, а не словами. Если нужно выполнить какую-то срочную работу, например, в воскресенье, то я не буду упираться и отказываться от нее, а возьму необходимую работу на дом и там доделаю.

Проповедовать делами – это касается вообще любого христианина, а не только матушки. Для меня миссионерство заключается в том, чтобы делать дело на совесть, уважать людей, которые рядом с тобой живут, обязательно помогать делом, словом и стяжать мир. Если будет мир, если ты не будешь плести интриг, сплетничать, то это будет самым лучшим способом показать людям христианство с лучшей стороны.

– И все-таки общение в светском кругу накладывает определенные ограничения, навязывает свои правила. Например, в свете принято следить за модой, вообще за своей внешностью, полагается разбираться в современном искусстве, уметь вести разговор ни о чем… Иными словами, уделять большое внимание душевной и телесной составляющей. Как это сочетается с верой? Может ли матушка следить за модой и стилем, за своей физической формой, позволять себе макияж, ходить в кино и театры?

– За модой я не слежу. Для меня важно, чтобы одежда была удобной и скромной, опять же, соответствовала ситуации. Я спокойно ношу брюки или даже одежду спортивного типа, когда, например, у меня многочасовой эксперимент, или я иду на каток или на горки с сыном, или еду в купе на верхней полке; могу надеть вечернее платье на торжественный прием; но, конечно, я не пойду в брючном костюме в храм. Что касается макияжа, то я думаю, он допустим в небольшом объеме. Отец Анатолий всегда помогает определить меру – если я переборщу и, например, очень ярко накрашу губы, то он скажет: «Ты мне напоминаешь покойника на отпевании». Что же касается физической формы, то матушка, как и все простые смертные, вполне может заниматься физкультурой. Раньше мы всей семьей бегали на стадионе вечерами, сейчас я занимаюсь спортом в силу своей занятости крайне редко, но абонемент в спортивный зал у меня есть.

В этом нет ничего предосудительного. Главное – для чего и с какой целью ты занимаешься спортом. Спорт – это труд, а труд – это инструмент для борьбы с ленью. В наше время люди почти не двигаются, у всех машины, сидячий образ жизни, а дома диван, телевизор или компьютер. И если ты час в сутки посвятишь прогулке до работы или пробежке на стадионе, а не компьютеру с его социальными сетями, то в этом нет ничего плохого.

Душевный уровень тоже имеет право на существование. Я очень люблю читать художественную литературу, особенно когда это интересное произведение, над которым можно подумать. Например, «Братья Карамазовы» Достоевского у меня идут «на ура», потому что там такая глубина, что можно копать и копать.

Раньше я любила «Анну Каренину» Толстого, раза три-четыре перечитывала, а тут совсем недавно взяла опять почитать книгу и поняла, что не мое это произведение, разонравилось. Там есть такой момент: Анна при смерти, и Алексей Александрович искренне прощает ей измену, принимает ее вместе с ее ребенком от Вронского, молится за сохранение ее жизни. Она же, выздоровев, опять уезжает со своим любовником.

Муж прощает Анну истинной христианской любовью, а она вторично предает его. Раньше я этому моменту не придавала особого значения, а ведь он является переломным в книге, самоубийство Анны – итог именно этого места в произведении.

Выбор в сторону греха, а значит, и зла, ведет в пропасть. Сейчас мне тяжело и грустно принимать это произведение. В последнее время моя настольная книга – «Несвятые святые» архимандрита Тихона. Я ее постоянно перечитываю, для поднятия настроения и укрепления веры очень помогает. Бывает, что я очень загружена работой и весь день проходит в напряжении, тогда вечером я могу позволить себе почитать и какой-нибудь светский журнал с историями интересных людей.

Бываем мы и в кино. Вместе с сыном ходим смотреть мультики, всей семьей иногда выбираемся на какой-нибудь фильм. Ходим мы и в театр, и на концерты. Например, недавно я была на концерте Дмитрия Маликова. Он нравится мне как пианист (на концерте было исполнено много классических произведений из его программы «PIANOMANIЯ classic»), как примерный семьянин, импонируют его интеллигентность, сдержанность, скромность.

– То есть, Вы не ведете затворнический образ жизни?

– Нет, я совсем не похожа на затворника. До этого надо дорасти или иметь определенный склад характера. Когда в семье ребенок, трудно быть затворником. Хотя мы любим быть дома, вместе заниматься домашними делами, быть друг с другом. Нам интересно быть вместе. Ведь мы очень редко видим нашего батюшку, он до позднего часа занят храмовыми и миссионерскими делами, постоянно общается с людьми не только в храме, но и за его пределами. Очень надеемся, что его дела будут способствовать укреплению нашей семьи и веры его паствы.

– Тут я все-таки не удержусь и задам приевшийся для матушек вопрос: а каково это – быть матушкой? Что скрывается за этим почетным званием?

– Быть женой священника – это очень ответственно. Окружающие смотрят на тебя, как на пример во всем, и нужно соответствовать этому званию. Но, в то же время, батюшка с матушкой – самая обычная семья. Многие думают, что матушка и батюшка – это идеал. Я и сама когда-то так думала – в студенчестве. А сейчас, находясь в браке уже 12 лет, я могу точно сказать, что мы подвержены таким же искушениям, что и все люди.

Правда, многие вопросы решаются у нас гораздо проще за счет того, что я могу согласиться, что это черное, хотя вижу его белым, и наоборот. Но это дело всякой верующей семьи, а не только семьи священнической. Всякий христианин должен уметь смириться и сказать: да, это именно так, как ты видишь. И на этом конфликт исчерпан.

И, конечно же, это лежит прежде всего на женщине. Но к такому смирению надо осознанно и целенаправленно идти. Просто нужно помнить, что семья – это самое главное. Для меня важно, чтобы в семье был мир, чтобы было уютно, а муж и сын были накормлены. И вообще семья – это еще много людей: и моя крестница, которая сейчас живет с нами, и родители, и друзья. Если с ними все мирно, то и на работе порядок, и вообще на душе спокойно.

– Матушки исповедуются своему батюшке?

– У меня был такой период в жизни, когда я исповедовалась отцу Анатолию – когда была на последних сроках беременности и в первые месяцы после родов. Тогда сложно было попасть в субботу в храм, и я исповедовалась дома. Отец Анатолий надевал епитрахиль и исповедовал меня. Но как только Ваня подрос, батюшка благословил ездить в храм.

Сейчас я бываю сразу в трех храмах: во-первых, это храм великомученика и целителя Пантелеимона, который для меня как дом родной, во-вторых, храм святителя Луки, где отец Анатолий служит, и еще один храм, куда я хожу исповедоваться к своему духовному отцу. У меня нет такого, чтобы я могла молиться только в одном храме.

– А батюшки кому исповедуются? И вообще, как часто это происходит? Ведь они всегда, когда служат Литургию, причащаются…

– Батюшки исповедуются часто. Отец Анатолий такого мирного устроения, что, если у него что-то на совести есть, а тут еще и служить надо, то он сразу бежит на исповедь. Буквально хватает первого попавшегося священника и исповедуется. Священники исповедуются друг другу, могут и тому, кто выше по чину, например, игумену.

– А как обстоят дела с воцерковлением Вашего сына? Для него церковная жизнь привычна и малоинтересна, или же он помогает отцу, алтарничает?

– Сын по большей части находится со мной. Связано это с расписанием батюшки: неограниченный рабочий день, суббота и воскресенье – самые загруженные дни, а у нас с Ваней как раз выходные, и мы их планируем обычно вдвоем. Когда же выходной у отца Анатолия – в понедельник – то мы на работе и на учебе. А с учетом того, что батюшка ведет на телеканале «Союз» передачу «Читаем Евангелие вместе с Церковью», то свободного времени у него вовсе не остается.

Домой он приходит настолько уставшим от общения, что может только тихо посидеть в уголочке, что-то почитать, помолиться, и мы стараемся его не трогать.

В первые годы супружества мне было очень сложно принять такой образ жизни – мы практически не пересекаемся. Даже отпуск зачастую не получается провести вместе, потому что я вынуждена планировать все заранее, а у священников отпуск внезапный и определяется в самый последний момент.

Так что девушка, мечтающая стать матушкой, должна отдавать себе в этом отчет – супруг будет полностью отдан служению. А если Господь даст детей, то дом будет полностью на женщине.

– Когда Вы все-таки можете провести отпуск вместе, то чем занимаетесь? Ездите в паломничества или, наоборот, отдыхаете от храма? Чем вообще занимаетесь в свободное время?

– Мы стараемся совместить приятное с полезным, отдых сопровождается посещением святых мест. И все-таки это случается очень редко. Единственный день в году, который мы однозначно проводим вместе, это 21 января, день свадьбы. Даже новый год мы не можем встретить совместно, не говоря уже о таких светских праздниках, как 8-е марта или 23-е февраля – мы их и не отмечаем никогда. А в этот день мы традиционно собираем большую компанию – приходит и мой научный руководитель, и наши студенческие с отцом Анатолием друзья.

Самая моя лучшая подруга – это матушка Наталья Лимонова, которая сейчас живет в другом городе, и потому видимся мы достаточно редко. Тем более, что в свои 32 года она ждет седьмого ребенка и полностью посвящает себя семье. Она рассказывает, что иногда за весь день у нее не находится времени, чтобы уделить хотя бы минутку себе, например, подойти к зеркалу и причесаться.

Вот это, я думаю, и есть первейшая добродетель для женщины-христианки – рождение и воспитание детей, полное самопожертвование. Я думаю, что крест материнства – это высшая награда от Бога.

– Возвращаясь к разговору о сыне…

– Конечно, есть определенная привычка к храму, которая мешает иногда по-настоящему заинтересоваться Православием, но с другой стороны, дети, чьи родители воцерковлены, гораздо счастливее обычных детей. Ваня умеет и любит молиться, старается соблюдать пост. Например, когда он гостит у бабушки, то все равно читает утреннее и вечернее молитвенное правило, хотя его никто не заставляет этого делать.

Что же касается поста, то в школе он, конечно, не начинает в столовой выяснять, почему ему дали мясо в среду, зато уже знает, что не все дело в еде: во время поста он не играет в компьютер, что является достаточно сложным аскетическим упражнением для нынешнего поколения. Я знаю, что он не обманет меня. Опять же, это не особенность семьи матушки с батюшкой, а особенность всякой православной семьи. Что же касается алтарничества, то в свои 9 лет он еще к этому не готов, а насильно его, конечно же, никто туда не гонит. У Вани такой темперамент, что ему надо проявлять активность, двигаться, он любит спорт, и выстаивать службу ему бывает тяжело. Мы стараемся не навязывать ему веру.

– А у Вас бывает охлаждение веры?

– Я думаю, что у всех случается маловерие, ведь мы так часто уповаем на себя. Полностью предать себя Богу – это «высший пилотаж», такого уровня святости нелегко достигнуть. Но если случится охлаждение веры, то надо молиться об умножении любви и укреплении веры.

Я часто прошу: «Господи, не оставь меня…». Еще раз повторю, что мы самая обычная семья, а матушка – самая обычная женщина, которая сталкивается со всеми теми трудностями, что и всякая верующая женщина.

Вот такая необычная обычная семья нам открылась. Матушка Татьяна оказалась перспективным ученым, очень общительным и открытым человеком, образованным и современным, окруженным множеством церковных и светских друзей, при этом любящей матерью и женой, что нередко для многих успешных в профессии женщин отходит на второй план.

Будем надеяться, что в следующих номерах журнала мы познакомимся и с другими матушками, чьи судьбы также уникальны, как уникальна судьба каждого человека, приходящего к вере и пытающегося понять и исполнить волю Божию.

В других номерах:

Православный вестник. PDF

Добавив на главную страницу Яндекса наши виджеты, Вы сможете оперативно узнавать об обновлении на нашем сайте.

29 апреля 2009 года отошёл ко Господу один из старейших московских священников, настоятель храма святителя Николая в Клённиках, наследник традиций святого праведного Алексия и священномученика Сергия Мечёвых - протоиерей Александр Куликов.

Вся жизнь отца Александра неразрывно связана с Русской Православной Церковью второй половины ХХ - начала ХХI века, которой он ревностно служил до последнего часа.

О начальных этапах его жизни мы многое узнаём из воспоминаний самого отца Александра. Родился он 1 декабря 1933 года в деревне Александрово Рамешковского района Калининской (Тверской) области в верующей семье. Отец Александр всегда с большой теплотой вспоминал мать - Анну Васильевну, которая наполняла верой быт крестьянской жизни, приучала к труду с молитвой. Однажды Саша упал и сильно ушиб себе бок. Образовалась опухоль. Врачи предлагали операцию, но перед этим мама повезла сына в Тверь. Промыслительно они оказались в соборе, где в тот день служил архиепископ Калининский и Кашинский Фаддей (Успенский, ныне прославлен в лике святых). Владыка велел причастить мальчика, а больное место помазать маслом от чудотворной Тихвинской иконы Божией Матери. Вскоре Саша выздоровел. Анна Васильевна, а впоследствии и повзрослевший Александр верили, что совершилось чудо по молитвам владыки Фаддея.

В 1943 году на фронтах Великой Отечественной войны погибли отец семьи Куликовых Сергей Васильевич и старший брат Александра Пётр. Благодаря материнской заботе и воспитанию жизни по вере большая семья прошла сквозь тяжёлые военные и послевоенные годы. В 1948 году умирает Анна Васильевна. Александр с сёстрами переезжает в Тверь, где оканчивает среднюю школу и ещё школьником прислуживает в соборе Белая Троица у возглавлявшего Калининскую и Великолукскую епархию епископа Арсения (Крылова), которого будущий отец Александр глубоко чтил как воспитателя, заменившего ему отца. В 1950 году Владыку переводят в Уфу с назначением епископом Уфимским и Башкирским, и он приглашает юношу к себе на должность иподиакона.

В 1952 году Александра Куликова призвали в армию. Служил он в Средней Азии, первоначально в Фергане. Здесь произошло знаменательное событие, во многом определившее жизнь батюшки, - его встреча с архимандритом Борисом (Холчевым), духовным сыном отцов Алексия и Сергия Мечёвых, а также оптинских старцев - Анатолия-младшего и Нектария. После освобождения из заключения отец Борис служил в Фергане. Вот как об этом вспоминает сам отец Александр: «С первого момента знакомства я почувствовал его прозорливость. Когда после долгого перерыва я вошел в храм, где служил отец Борис, у меня возникло желание поисповедоваться. По окончании службы я с этим желанием подошел к амвону, и вдруг отец Борис выходит из алтаря с Крестом и Евангелием и ласково, но утвердительно говорит мне: “Вы желали исповедоваться?”. Я был потрясён. Батюшка глубоко понимал исповедующегося, он умел найти нужные слова, проникающие в душу, и учил страху Божию; у него была духовная мудрость, простота, дар постижения внутреннего состояния человека.

Отец Борис предложил мне приходить к нему в дом, ибо в то время небезопасно было солдату в форме стоять в храме, а священнику - общаться с ним. И теперь, как только отпускали в увольнение, я шёл к батюшке. Меня поражала его учёность, духовная воспитанность и скромность во всём. Здесь я несколько раз исповедовался и приобщался Святых Христовых Тайн. Оставляли меня и на трапезу, за которой отец Борис часто сам читал душеполезные рассказы, много говорил о старцах, об Оптиной пустыни, вспоминал батюшку Алексия и протоиерея Сергия Мечёвых <…>

После перевода отца Бориса в Ташкент, а меня - на станцию Урсатьевскую недалеко от Ташкента, я продолжал бывать у него; приезжая, переодевался в штатскую одежду и свободно ходил в храм на чудные богослужения епископа Ташкентского и Среднеазиатского Ермогена (Голубева) и отца Бориса. У батюшки мне посчастливилось познакомиться со многими москвичами, в том числе и с иконописцем Марией Николаевной Соколовой (монахиней Иулианией)…».

Добавим и о глубоком впечатлении, которое возникло тогда у “солдатика”, как называл Александра отец Борис, при виде нового иконостаса Ферганского храма. Этот иконостас, написанный Марией Николаевной Соколовой, воспроизводил образы преподобного Андрея Рублёва из иконостаса Троицкого собора Троице-Сергиевой Лавры.

В 1956 году Александр Куликов поступает в Московскую Духовную семинарию. А через два года в Успенском храме Новодевичьего монастыря епископ Дмитровский Пимен (Извеков), будущий Патриарх, рукополагает его во диакона. Местом службы был определён Владимирский храм села Куркино.

В 1959 году диакон Александр оканчивает семинарию. В ноябре он переводится из Куркина в Москву, в церковь Преображения на Преображенской площади (не сохранилась), где в то время служил “московский вития” митрополит Крутицкий и Коломенский Николай (Ярушевич). В 1960-м отец Александр назначается диаконом в храм святителя Николая в Кузнечной слободе. Здесь 13 ноября 1960 года епископ Дмитровский Пимен рукоположил его в сан священника. Настоятелем Николо-Кузнецкого храма был тогда протоиерей Всеволод Шпиллер, под руководством которого и возрастал молодой иерей, получая неоценимую духовно-практическую помощь. В тот же период завязывается его переписка с жившим в затворе иеромонахом Павлом (Троицким). «Как легко тогда было, - вспоминал отец Александр. - Рядом - мудрый наставник. Вдали, но тоже рядом - иеромонах Павел. Напишешь ему письмо с вопросом: “Как поступить?” - и получишь ответ: “Не делай этого - нет воли Божией”. Или наоборот: “Есть воля Божия…”».

С отцом Всеволодом в Николо-Кузнецком храме отец Александр прослужил двадцать лет. В 1968 году он заочно окончил Московскую Духовную академию, его кандидатская работа называлась “Таинство покаяния в деле пастырского душепопечения”.

Дважды переводили отца Александра из Николо-Кузнецкого храма на окраины Москвы: с 1968 по 1969 год на должность настоятеля в Крестовоздвиженскую церковь в Алтуфьеве, а в 1983 м - в храм святых мучеников Адриана и Наталии на Ярославском шоссе. Все эти годы отец Александр духовно окормлял оставшихся в живых членов маросейской общины времён святого праведного Алексия и священномученика Сергия Мечёвых, духовных чад архимандрита Бориса (Холчева), перешедших к нему после кончины отца Бориса. Ещё в Фергане и в Ташкенте “солдатику” было предсказано отцом Борисом: “Вы - наша смена”. Перед кончиной отец Борис передал будущему отцу Александру свою духовную библиотеку, многие святыни храма святителя Николая в Клённиках, главная среди которых - храмовый антиминс. Этот антиминс был спрятан прихожанами во время закрытия церкви и сохранён внутри иконной доски, на которой Мария Николаевна Соколова написала образ святителя Николая, держащего в руке маросейский храм.

В 1990 году власти передали храм святителя Николая в Клённиках Русской Православной Церкви, и по Указу Святейшего Патриарха Алексия протоиерей Александр стал его настоятелем. Все святыни, хранившиеся у батюшки, - иконы, утварь, облачения - вернулись в храм, а на антиминсе, сохранённом внутри иконы с изображением святителя Николая, 17 декабря 1990 года в возобновляемом храме была отслужена первая Литургия.

“Мечёвцы”, окормлявшиеся ранее отцом Александром в Николо-Кузнецком храме и в храме святых мучеников Адриана и Наталии, вернулись на Маросейку как в родной дом, с радостью увидев в отце Александре преемника старцев начала ХХ века, приняв в свою семью новые поколения духовных детей батюшки. С 1990 года под руководством отца Александра началась новая жизнь маросейского храма .

Следует понять, каким был отец Александр и его паства ко времени начала возобновления храма святителя Николая в Клённиках. Кроме упомянутых ранее владыки Арсения (Кры­лова), архимандрита Бориса (Холчева), иеромонаха Павла (Троиц­кого), протоиерея Всеволода Шпиллера, отец Александр считал своими наставниками епископа Стефана (Никитина, бывшего в своё время старостой в маросейском храме), архимандрита Тавриона (Батозского). От этих подвижников отец Александр перенимал духовный опыт, активное отношение к миссии священника, ревность к богослужению, любовь к его красоте, внимание к человеку.

Воспринятые от Бога, воспитанные с детства многими наставниками и подвигом жизни, священнические дары отца Александра были разнообразны. Особенно проявлялся его пастырский дар в заботе о восстановлении и устроении канонической стройности богослужения и благолепного облика храмов, где ему доводилось трудиться. Начиная с Николо-Кузнецкого храма под его наблюдением содержалось всё храмовое хозяйство: алтари, ризницы с их древними иконами и облачениями, за реставрацией которых отец Александр всегда с любовью следил лично, вентиляция храма, церковный двор… Ничто не было лишено его внимания.

В течение недолгого (менее чем на год) перевода в Крестовоздвиженский храм села Алтуфьево, во времена, когда любой ремонт храма не только требовал больших затрат, но и был сопряжён с административными сложностями и даже с опасностями, отец Александр устроил белокаменный Престол в алтаре храма.

Отец Всеволод Шпиллер усиленно ходатайствовал перед Святейшим Патриархом Алексием I о возвращении отца Александра в свой храм. Ходатайство было удовлетворено, скоро отец Александр вернулся в Николо-Кузнецкий храм. При первой же возможности в Николо-Кузнецком храме был проведён капитальный ремонт, организация которого была поручена отцу Александру. Во время ремонта духовными чадами отца Всеволода и отца Александра были выполнены канонические росписи всех трёх алтарей (1979–1980 гг.), что было в те сложные для Церкви времена большой победой.

В “Журнале Московской Патриархии” не раз публиковались статьи отца Александра о Николо-Кузнецком храме и о его чтимой иконе Божией Матери “Утоли моя печали”. В 70–80-е годы духовные чада отца Александра ведут научную и реставрационную работу в Государственном музее древнерусского искусства им. Андрея Рублёва, реставрируют иконостас и выполняют настенные росписи храма святого великомученика Димитрия Солунского Красногорского района Московской области.

Среди духовных чад отца Александра становится всё больше людей разнообразных областей культуры, как церковной, так и светской, а особенно художников. Сам же отец Александр говорил об этом так: “Я благодарен Богу за знакомство со многими и многими образованными людьми, у которых так многому можно научиться”.

Во время служения отца Александра в храме святых мучеников Адриана и Наталии главным деланием для его чад стало восстановление “возобновлённого первенца Москвы” - Свято-Данилова монастыря. С глубокой благодарностью вспоминает отца Александра архиепископ Владимирский и Суздальский Евлогий (Смирнов), бывший первым наместником Данилова монастыря. Силами реставраторов, окормлявшихся у отца Александра, был полностью воссоздан огромный иконостас храма Святых Отцов Семи Вселенских Соборов. Его духовные чада - иконописцы, ставшие сотрудниками монастыря, пишут первые иконы новопрославленных святых, канонизированных на Юбилейном Поместном Соборе 1988 года. В это же время чада отца Александра пишут иконы для Свято-Духовского монастыря в Вильнюсе (Литва), работают в Псково-Печерском и в Толгском монастырях. Чуть позже восстанавливают пострадавший от пожара Покровский храм Московской Духовной академии, участвуют в организации иконописной школы при МДА, расписывают семинарский храм преподобного Иоанна Лествичника.

И по сей день чада маросейской общины трудятся над реставрацией и созданием икон и настенных росписей в православных храмах и монастырях как в России, так и за её пределами, в частности, во Франции, в Бельгии, в Швеции, в США, на Святой Земле. В местечке Бюси во Франции, в Покровском монастыре, где любил бывать отец Александр, с его живым участием был построен и расписан храм.

Но духовные дары отца Александра заключались не только в воспитании художников и внешнем благоукрашении храмов. Выросший в простой крестьянской среде, обладая природным благородством души, восприняв опыт душепопечительства от мудрых наставников прежних времён, он стал духовником для многих представителей московской интеллигенции и духовенства. Немало людей, окормлявшихся у отца Александра, избрали пастырский путь и в приобретении опыта своей священнической деятельности видят несомненную заслугу отца Александра.

Священником стал и его родной сын - протоиерей Сергий, настоятель храма святых бессребренников Косьмы и Дамиана в Химках. Замужем за священником была и его дочь Людмила (её муж - протоиерей Александр Шередекин, настоятель храма Рождества Богородицы в с. Мячково Московской области скончался в 2008 году), священниками стали и внуки - отец Димитрий, отец Иоанн Шередекины, отец Филипп Куликов, племянники - отец Александр и отец Димитрий Орловы. Можно сказать, что отец Александр Куликов стал во главе большого священнического рода.

Став настоятелем маросейского храма, отец Александр ещё полнее раскрывал свой многогранный талант. Начало его служения на Маросейке было положено ещё до фактической передачи здания храма Русской Православной Церкви - с водосвятных молебнов перед Феодоровской иконой Божией Матери, маросейской святыней, перед которой молились святой праведный Алексий и священномученик Сергий Мечёвы. Монахиня Иулиания (Соколова) сохранила икону, а перед своей кончиной передала образ в ризницу МДА.

С этих молебнов в единственной пока переданной комнате дома причта началось собирание отцом Александром маросейской паствы - и старых членов мечёвской общины, и чад, воспитанных им в последние десятилетия, и совсем новых поколений православных христиан.

Необходимо было привести и внешний вид храма, и его интерьеры в церковный вид. Храм был возвращён обезглавленным, с внутренними помещениями, почти не напоминавшими о церковных формах, без пола на первом этаже. Устанавливая добрые отношения с городскими реставрационными организациями и службами охраны памятников, отец Александр одновременно собирал силы своего прихода для ремонтных работ. В этих восстановительных работах крепла новая маросейская община. С первого года служения в храме была воссоздана иконописная школа под руководством Ирины Васильевной Ватагиной, ученицы Марии Николаевны Соколовой. Труды по возрождению русской иконы Мария Николаевна начинала именно здесь, на Маросейке ещё при Мечёвых. Силами приходской иконописной школы и был в основном восстановлен храм. Каждый шаг был вдохновлён отцом Александром, каждое малое свершение радовало его. Выпускники и сотрудники маросейской приходской иконописной школы в это же время восстанавливают и другие храмы и монастыри. В стенах школы отец Александр благословил работу первых мастерских Православного Свято-Тихонов­ского Богословского института (ныне ПСТГУ), а первыми преподавателями иконописи на факультете церковных художеств стали его духовные чада. В 90-е годы отец Александр собирает на Маросейке представителей новых поколений иконописцев, реставраторов, мастеров церковных ремёсел, духовно заботится о них, зовёт к труду.

Забота и внимание отца Александра не замыкались только на жизни храма. Он много путешествовал, отпуск неизменно проводил в монастырях, посетил многие святые места в России, а в последние годы во Франции, в США, на Афоне, на Святой Земле. Духовенство зарубежных епархий и епархий РПЦЗ благодарно отцу Александру за его вклад в дело воссоединения Русской Церкви с её зарубежной частью.

Едва ли не центральным событием жизни отца Александра стала канонизация святого праведного Алексия и священномученика Сергия Мечёвых, обретение мощей отца Алексия и перенесение их в маросейский храм. Почитание родоначальников маросейской общины началось с первых же богослужений поминовением на Литургии и на панихидах, служением в памятные дни панихид на Введенском кладбище в Лефортово, где почивали останки старца Алексия. Отец Александр лично участвовал в подготовке документов к канонизации Мечёвых, молитвенно обращался непосредственно к отцу Алексию и отцу Сергию, видя великий назидательный смысл для паствы в общецерковном признании их святости.

Деяние Юбилейного Поместного Собора о причтении отца Алексия и отца Сергия к лику святых было воспринято отцом Александром с большим воодушевлением, и вскоре он написал прошение Святейшему Патриарху Алексию II о перенесении честных мощей святого праведного Алексия “в храм, где он прослужил всю свою жизнь”. Крестный ход из Новоспасского монастыря, где находились новообретённые мощи, в храм на Маросейке стал заметным событием в церковной жизни Москвы. Перенесение мощей придало новые силы отцу Александру. После этого события он благословил ежедневное совершение в храме Божественной Литургии.

Заслуги отца Александра на протяжении его более чем сорокалетнего служения всегда высоко отмечались священноначалием. Он награждён всеми литургическими церковными наградами, включая право совершения Божественной Литургии при отверстых Царских вратах до “Отче наш…”, многими церковными орденами.

За своё долгое служение отец Александр обрёл большое влияние в среде духовенства, пользовался уважением деятелей церковной культуры, снискал горячую любовь многих и многих прихожан.

Главное же священническое делание отца Александра - это, несомненно, молитвенное предстояние за паству. Благоукрашение храмов, где служил отец Александр, храмов, которые он так любил, было видимым выражением его любви к Богу, которая сокровенно жила в его молитве. Благодаря этой его любви многие и многие люди пришли в Церковь, стали чадами Божиими, в чём и есть главная награда для священника.

Последние пять лет отец Александр страдал тяжёлым недугом, но продолжал служить и руководить жизнью прихода.

Последнюю Литургию отец Александр служил на праздник Сретения Господня 2009 года. После этого он приезжал в храм, причащался, руководил приходской жизнью. Резкое ухудшение здоровья наступило на Страстной седмице.

Отпевание состоялось 1 мая. Накануне был совершён парастас, во время которого приезжали проститься с собратом архиепископ Истринский Арсений и архиепископ Владимирский Евлогий. Чин отпевания совершали около пятидесяти священников и девять диаконов. Возглавлял отпевание по благословению Патриарха Московского и всея Руси Кирилла архиепископ Дмитровский Александр. На отпевании молилось множество народа, заполнявшего храм и церковный двор. После обнесения вокруг храма гроб был поставлен во дворе, где народ долго шёл прощаться с дорогим батюшкой. В доме причта была предложена поминальная трапеза, на которой было сказано много тёплых слов о почившем пастыре, о его любви к людям, о его молитвенном даре.

Погребение отца Александра было совершено на Николо-Архангельском кладбище в селе Никольское Балашихинского района Московской области, в нескольких метрах от алтаря храма, неподалёку от могилы его матушки. Погребение возглавлял протоиерей Владимир Воробьёв, настоятель Николо-Куз­нец­кого храма, ректор ПСТГУ, близкий друг усопшего.

Вечная тебе молитвенная и благодарная память, дорогой батюшка, отец Александр!

Клирик храма святителя Николая в Клённиках

протоиерей Николай Чернышёв

В дни назначения отца Александра настоятелем храма святителя Николая в Клённиках он понёс тяжёлую утрату: 8 сентября 1990 года скончалась его матушка Галина Куликова.

Автор выражает глубокую признательность приходскому совету храма святителя Николая в Клённиках, а также главному редактору “Московского журнала” Анне Филипповне Грушиной за любезно предоставленные материалы об отце Александре.

Биографические сведения приводятся по материалам публикации “Москов­ского журнала” (№ 1 за 2004 г.).