Архимандрит Захария (Захару) – известный современный богослов, духовник Свято-Иоанно-Предтеченского монастыря в Англии, основанного архимандритом Софронием (Сахаровым). Отец Захария подвизался рядом со старцем Софронием более двадцати лет и перевел его книги на греческий язык, а также написал свои собственные, некоторые из которых переведены на русский язык («Христос как путь нашей жизни», «Сокровенный сердца человек»). Портал Православие.Ru опубликовал перевод лекции отца Захарии, с которой он выступил 5 сентября 2015 года перед православной молодежью Румынии, куда он приехал по личному приглашению Румынского Патриарха Даниила.

Тема, которую я предлагаю вашему вниманию нынешним вечером, – это связь с Богом как фундамент нашей связи с ближним.

В жизни человека наиболее важное значение имеют два периода: возраст молодости, когда человек закладывает прочный фундамент всего своего пребывания на земле – так, чтобы выкупить за свои годы богатство вечности, – и затем возраст старости, запечатывающий добродетель и благочестие его жизни тем венцом праведности, который Господь Иисус Христос, Праведный и Вечный Судия, воздаст возлюбившим Его Пришествие на землю и чтившим Его Евангелие.

В молодости человек исполнен энтузиазма, полон ревности о свете познания, жаждет совершенства, совершенствования и, более всего, завязывает с себе подобными, со своим ближним связи, которые способны выявить ценность его естественных, природных дарований. И если человек не переставая старается мудро искупать время жизни сей, получая взамен нетленную благодать, тогда старость его будет вдохновлена ревностью о тамошнем мире, которого чает его сердце и которого он спешит достигнуть. Она [старость] будет украшена вышеестественными дарами и одушевлена живым упованием на милосердные объятия Отца щедрот и Бога всяческого утешения.

Нынешним вечером мне хотелось бы, чтобы мы немного остановились на связях с себе подобными – предмете, весьма занимающим всех юных, но на самом деле – всех людей. Чтобы эти связи были созидательными и животворными, должны быть выполнены определенные условия.

Закладывающий связь с другим человеком должен ясно знать свои истоки, равно как и свою цель и предназначение. Бог сотворил человека из ничего и непосредственно Сам, взяв прах земной Своими собственными руками и вдохнув в лицо его дыхание жизни. Бог поселил человека в раю сладости и дал ему заповедь, с целью помочь ему сохранить смирение и не переходить пределов своего тварного естества. Только так он мог оставаться в живой связи со своим Создателем и в конце исполнить свое высокое предназначение – достигнуть духовного совершенства.

Пока человек соблюдал заповедь, он пользовался близостью связи с Богом и всегда пребывал в Его присутствии, исполненный признательности, мира и сладости смиренной любви. В свете лица Божия Адам имел и гармоничные отношения с Евой, что умножало его радость и вдохновение. Адам считал Еву самой жизнью своей и дороже всего окружавшего его в раю. Поэтому, воздавая Богу благодарение за нее, за помощь, поданную ему, он говорил: «Вот, это кость от костей моих и плоть от плоти моей» (Быт. 2: 23).

Адам воспринимал Еву как тело от тела его, и они были так чисты друг перед другом, что хотя и были оба наги, но были лишены всякой страсти и не стыдились. Немного времени спустя, однако, Адам и Ева дали соблазнить себя искушению врага соделаться богами и отвергли заповедь Создателя, что поколебало их связь с Богом, а также связь между ними. Явившись беззаконным и преступником заповеди, Адам лишился также ощущения щедрости и дружбы Божией, имевшегося у него прежде, когда он говорил с Ним лицом к лицу.

Тогда, будучи виновны оба, Адам и Ева спрятались от лица Господа Бога посреди деревьев рая. Нарушение заповеди отстранило первозданных от Создателя и исполнило их страха смерти, вошедшей в их жизнь как справедливое возмездие за грех, как предупреждал их Благий Бог с самого начала.

Однако и между ними уже не стало прежней невинности и общения любви. Когда Бог кротко потребовал от них ответа за их поступок, они оба восстали против Него, осудив Его как виновного в их трагедии, и каждый более не видел в другом саму жизнь свою, как прежде, а одну лишь причину смерти.

Отслеживая историю человечества, как представляет ее нам Писание, мы видим, что связи между людьми становятся всё более трагичными. Некогда сын Адама Каин принес Богу нечистую жертву, и потому Бог не благоволил в нем. Тогда, гонимый завистью и убийственной ненавистью, он лишил жизни брата своего. И поскольку весь род человеческий жил теперь под властью страха смерти, то в силу любви к себе он в борьбе за выживание делал не что иное, как разрушал себя сам и, пребывая в этом самообмане, приходил в состояние всяческого беззакония.

За долгие столетия, истекшие затем, лишь нескольким праведникам удалось сохранить в себе некоторые черты ведения Бога, имевшегося у первозданных в раю. Они сохранили в совести своей немного от того света благоговения, которое подобает иметь к Богу, и это придало им силу подвизаться, чтобы установить связь, благоугодную Ему. В свете этой связи им дано было пророчески познать состояния, предвозвещавшие благодать и истину, имевшие снизойти с небес в исполнение времен.

Патриарх Иаков был одним из ветхозаветных праведников, чья жизнь может послужить нам примером. Скитаясь по пустыне и претерпев там много зол, праведный Иаков захотел вернуться в дом отца своего, Исаака. Но оказался перед страшной дилеммой: если останется в пустыне, он не сможет выжить, а если вернется в дом свой, то не избежит убийственной суровости и ярости брата своего, Исава.

По-человечески выйти из этого тупика было невозможно, и тогда, преисполненный печали, он обратился к Богу в молитве. Он всю ночь стоял, смиряя себя, чтобы обрести благодать пред Господом. На рассвете же Иаков ощутил приближение Бога и усилил молитву, говоря, что не оставит Его, покуда не получит от Него благословения. И Бог стал говорить Иакову, преподав ему очень важное слово: «Поскольку ты был силен с Богом, то и с людьми будешь силен» (ср.: Быт. 32: 28).

На следующий день, покрываемый печатью благословения Божия, полученного им, Иаков пошел навстречу Исаву. Хотя тот раньше преследовал его с большим войском, чтобы убить, но теперь обнял и, пав ему на шею, поцеловал и заплакал. Так они снова связались братской любовью. И, как свидетельствует Писание, благословение Божие на Иакове было столь сильно, что, когда он увидел лицо Исава, ему показалось, будто он видит лицо Божие (см.: Быт. 33: 10).

Однако Иаков удостоился этого благословения лишь после того, как боролся с Господом на молитве всю ночь и смирил себя до конца. Смирил он себя, однако, и перед Исавом, ибо, приступив к нему, поклонился ему семижды до земли. Бог ответил на смирение, с каким Иаков боролся на молитве, преподав ему слово, ставшее для него основанием и законом, держащим и укрепляющим всякую связь, делая ее приносящей нетленные и непреходящие плоды в вечности: «Поскольку ты был силен с Богом, то и с людьми будешь силен» (ср.: Быт. 32: 28).

Пророк Иоиль также преподает нам назидательное слово, просвещающее наш ум и укрепляющее сердце на то, чтобы мы установили совершенную связь с Богом и всем творением. Он говорит: «Засохла виноградная лоза и смоковница завяла; гранатовое дерево, пальма и яблоня, все дерева в поле посохли; и более того, радость стала поношением для сынов человеческих» (ср.: Иоил. 1: 12).

Согласно словам пророка, есть только одна радость, заслуживающая нашего почитания, и это радость, проистекающая от Самого Бога, ведь только она совершенна и полна. Будучи дарована Богом, она действует Духом Святым. Этой бесценной радости мы воздаем должную честь, когда храним свою жизнь и совесть чистыми посредством соблюдения заповедей. Тогда сердце получает силу с дерзновением и страхом стоять пред лицем Христа, воздающего ему покоем примирения с Богом и утешением Его негиблющим, что подает душе уверение в ее спасении в вечности.

Святая и полная радость, которую обетовал Христос рабам Своим, вдыхает в них страх и мудрость не полагаться на себя самих, а оставаться в пределах своего тварного естества и уметь использовать всю ту радость и утешение, которые может предложить им творение во славу Божию и во освящение души. Но когда люди делают поносной радость истинную и непорочную, проистекающую от Бога, тогда все прочие источники естественной радости иссякают и уже не могут доставить им утешения, будучи лишены живодательной благодати Божией. Они приносят тоску самолюбия и семя тления и смерти. Напротив, если в нашей жизни царит радость Божия, тогда и связи с подобными нам делаются источником радости и становятся прочными и полными созидательного вдохновения.

Но когда человек излишне полагается на них [связи], тогда они сами закрывают ему путь к стяжанию вышеестественных даров, которые подает Бог по Своей благости и милосердию.

Это же мы констатируем и применительно к нашим отношениям с другими. Без прочного фундамента нашей священной связи с Богом отношения с подобными нам будут слабыми, хрупкими и готовыми в любое время распасться и превратиться в неиссякающий источник боли и мучений. Потому и Господь говорит, что всякий мудрый человек, постигший тайну Царствия Божия, выносит из сокровищницы своей старое и новое (см.: Мф. 13: 52). Иными словами, он делает так, чтобы свойства его падшего человеческого естества, то есть старое, служили умножению вышеестественных даров, то есть нового, которых удостаивает его Бог на пути духовного обновления во славу Его и во спасение всех людей.

Конечно, всё бывшее с древними было не чем иным, как тенями, которые Бог имел прояснить нам в последние дни.

В личности Господа Иисуса нам открылась абсолютная истина, и мы познали совершенную связь с Богом и ближним. Во время пребывания Своего во плоти Христос открыл нам связь совершенной любви в лоне Святой Троицы. Сын открывает и прославляет Имя Отца Небесного, Отец прославляет Сына и свидетельствует, что Сын пребывает весь в Отце, что Отец пребывает весь в Сыне и что Он – Сын Его любви, в Котором Он благоволил.

Сын прославляет Отца, и Отец прославляет Сына, и это Он делает тотчас, естественным образом. А Дух Святой исходит от Отца, почивает в Сыне и прославляет Его, делает жизнь Сына известной и наставляет учеников Христовых на всякую истину, то есть на полноту Божественной любви.

Христос открыл нам Свою Божественную Личность через связь с Отцом Небесным, соблюдая Его заповедь и повинуясь ей и пребывая, таким образом, всецело в Его любви, а по отношению к человеку Он также явил любовь совершенную: любя Своих в мире, Он до конца возлюбил их (см.: Ин. 13: 1). Чтобы мир узнал, что Его любовь – как к Богу, так и к человеку, – истинна и совершенна, Христос пошел путем страданий и распятия на Голгофе. Он сошел в гроб и еще глубже, в преисподнейшие части земли, чтобы наполнить всё творение Своим Божественным присутствием и чтобы мы могли, таким образом, встретить Его на всяком месте и во всяком обстоятельстве нашей жизни. Будучи невиновным и безгрешным, Он соделался за нас клятвою, чтобы Своей смертью и воскресением примирить нас с Отцом Небесным, а вознесением превыше небес подавать нам дары Святого Духа.

Сей дивный Бог дал нам заповедь следовать Его примеру, если мы хотим стать Его вечным достоянием. Он смирил Себя и соделался Служителем нашего спасения, предав жизнь Свою ради искупления, дабы избавить всего человека от смерти греха.

Мы знаем, что Евангелие Христово не было получено от человека и оно не по человеку. Господь Сам уверяет нас, что без Него мы не можем совершить ни одного доброго дела. Поэтому, как Он показал Никодиму, мы должны родиться свыше, чтобы постигнуть Его тайны, исполнить Его заповеди и стать, таким образом, пригодными для Царствия Божия. Мы понимаем, таким образом, что в том состоянии, в каком мы находимся, ничто не может помочь нам исполнить наше высокое предназначение – стать сынами Царствия: ни суета мира, в котором мы живем, ни преходящие успехи человеческого разума. Более того: и мы сами не имеем достаточного света в уме и силы в сердце, чтобы отвергнуть всю скверну и обилие зла, которые носим внутри себя, и подняться над отгораживающими нас стенами.

Мы не в состоянии находиться в присутствии Бога, чтобы таким образом получить от Него дар Духа Святого и стать новой тварью, которая может совершать всякое доброе дело и иметь благоугодную связь с себе подобными. Мы будем блаженны, однако, если, убедившись в своей нищете и ничтожестве, обратимся к Богу, поняв, какой чести Он удостоил нас, обратив к нам Свои заповеди и обетования.

Как свидетельствует нам Евангелие Христово, тем, которые приняли Его, которые веруют во имя Его, Он дал власть соделаться чадами Божиими (ср.: Ин. 1: 12). Когда человек принимает слово Христово, Он обновляет всё его существо. Будучи семенем Божиим в человеке, слово утверждается внутри него как закон его жизни и более не позволяет ему грешить, потому что он рожден от Бога. Человек, заново рожденный, получает другой ум, а именно ум Христов, а также другое разумение – то, которое есть во Христе Иисусе. Таковой получает новое сердце, в котором Христос вселяется верою. Иными словами, он поднимается до подобия с Христом и исполняет свое предназначение.

Таким образом человек стяжает ум Христов. Это значит, что он понимает замысел Бога о каждой душе и вдохновенно и ревностно желает соработничать с Богом в великом служении возрождения сынов Царствия. Он осознаёт честь и милость, какими осыпает его Создатель, когда посещает его с вечера до утра и с утра до вечера. Он понимает теперь, каков смысл каждого человека, и потому никогда не дерзает соблазнить одного из малых сих, то есть братий его, поскольку у них имеется то же предназначение, что и у него.

Как Христос носил в сердце Своем всё человечество, молился за всех в кровавом поту в саду Гефсиманском, страдал, распялся и воскрес за спасение мира, вознесся на небеса, где ходатайствует теперь за всего Адама, так же и человек, заново родившийся, любит Бога всем сердцем своим и молится о спасении всех, как о собственном спасении. И опять же, как Христос стал новым Адамом, в лице Которого всё исполнилось, так же и верующий, познав рождение свыше, становится другим Адамом, другим центром всего творения, которое он приводит пред Бога в горячей молитве. Такому человеку невозможно не почитать ближнего.

Я сказал, что человек, возрожденный духовно, стяжает ум Христов. Как указывает святой апостол Павел, этот ум предполагает священное соревнование между верующими Христовыми: кто из них, отвергнув свою волю, более смирится перед другим, кто из них сочтет более почтенным и возлюбит другого больше, чем себя. На самом деле это свойства смирения и любви, которые явил Христос, когда пришел на землю, не чтобы Ему служили, а чтобы Он послужил и отдал душу Свою для искупления многих (см.: Мк. 10: 45).

Верующие тоже приобретают эти свойства, когда они заново рождены Отцом будущего века (см.: Ис. 9: 6), Начальником и Совершителем спасения нашего, Господом Иисусом Христом. Основанные на подобном понимании и подобных жизненных принципах, связи чад Божиих тоже начнут нести в себе залог рая еще в этой жизни.

Я сказал также, что заново рожденные стяжают сердце, в котором Христос вселяется верою. Согласно библейской антропологии и православному Преданию, сердце человека – это центр его личности. В сердце совершается выбор и в сердце принимаются все его решения. Там ему открывается Бог, и там Он благоволит вселиться. Там человек прикасается к Богу и Богом получает чувство общности со всем родом человеческим. Бог делает сердце подножием ног Своих и расширяет его благодатью Своей, чтобы оно могло объять небо и землю.

Носящий внутри себя священное расширение сердца никогда не обидит ближнего – зная, что это изуродует его душу, – но будет воспринимать его как саму жизнь свою. И связи, которые подобный человек установит с другими, так же как и слова, которые он произнесет, будут извещать благодатью сердца окружающих. Он ведает великую тайну духовной жизни: не нужно ничего, как только преподнести Господу сердце смиренное, чтобы Он соделал его сердцем чистым, в котором никогда не исчезают следы присутствия Бога и которое может преселиться туда, где обретается сокрытым сокровище его.

У человека, угодного Богу, есть два врага, которых он остерегается: гордость и отчаяние. Он остерегается гордости, зная, что она остужает сердце и лишает его силы любить. Гордый настолько полон собой, что в нем не вмещается ничего иного и он остается совершенно закрытым для других. Верующий остерегается и отчаяния, ведь оно представляет Бога спасения бессильным победить зло внутри нас и толкает его, таким образом, на тяжкий грех богохульства. В сердце тогда иссушается жизнь, и оно уже не может общаться ни с Богом, ни с другими людьми.

От этих двух напастей, то есть гордости и отчаяния, избавляет нас смирение. Как соль не дает пище испортиться и придает ей вкус, так и смирение хранит любовь всегда свежей и живой. Оно придает сердцу благоухание, угодное пред Господом, и сподобляет его стать храмом Божиим и обителью Духа Святого.

Как Христос прежде сошел в преисподние места земли и затем уже вознесся превыше всех небес (см.: Еф. 4: 9–10), так и любовь смиренная ставит ступени или восходы в сердце человека. По тем же ступеням, по которым ступал Христос, чтобы сойти к человеку, ступает и человек, чтобы подняться к Богу. Тогда, водимый Духом Божиим, человек бросает всякое дело греховное, очищает душу свою от всех мыслей и желаний, противных Богу, исцеляется от заразы греха, умножает в себе ревность о небесном, совершает дела, благоугодные Богу, и проникает в священную широту любви Божественной, Отца и Сына и Святого Духа, восходит от силы в силу (см.: Пс. 83: 8), становится чадом и наследником Божиим и сонаследником Христу.

Бог знал, что никто не мог сам получить всю полноту даров Его, и потому не оставил человека, опустошенного грехом, каким он был, но послал в мир Единородного Сына Своего, Который создал Себе Тело в истории, то есть Церковь Его, которой Он передал всю славу и совершенство даров Своих. Мы становимся членами Церкви через покаяние и веру в слово Христово, покоряя ум свой и сердце Его спасительной воле.

Каждому верующему, который кается, подается отдельный дар Святого Духа. Этот дар есть связь, которая держит нас соединенными с дивным Телом Христовым и делает нас причастниками даров всех остальных членов совершенного общения благодати: святых на небесах, избранных Божиих на земле. Душа обогащается от этого причащения между Богом и человеком, оно является для нее исходной точкой, которая ведет ее и незаблудно хранит на пути истины, открытом нам Христом.

Связи между членами Тела отличаются тем, что они несут в себе печать любви, действующей в той мере, в какой мы исполняем заповеди Христовы. Внутри этого Тела, по слову апостола, мы внимаем друг другу, чтобы поощрять к любви и добрым делам (см.: Евр. 10: 24). Духовное совершенство возможно только внутри Тела Церкви, [через] подаяние даров всем членам его. То же самое утверждает и апостол, когда говорит, что только вместе со всеми святыми мы сможем понять, что есть широта и долгота, глубина и высота любви Христовой (см.: Еф. 3: 18–19).

В меньшем масштабе, мы видим, то же духовное возрастание совершается и в гармоничной связи во Христе между мужчиной и женщиной, когда они оба стараются со смирением восполнить свои дары и таким образом достигнуть любви, не ищущей своего, единственной путеводящей их в Царство Небесное.

В связях и общении с Богом и прочими людьми, в которых нам нужно стараться исполнить свое предназначение, большое значение имеет свобода личности. Что касается Бога, то Его свобода абсолютна, поскольку Он может творить из ничего. Бог ничего не лишен и не нуждается ни в чем. При всем том от полноты любви Своей он не только создал человека, но и, для его спасения, смирил Себя, приняв образ раба (см.: Флп. 2: 7), и не преминул сойти до ада преисподнего.

Чем больше человек старается жить без греха, тем больше он высвобождается из-под завалов страстей. Никто не может принудить Бога, но и Он не навязывает Своей воли Своим мыслящим творениям. Также и человек, обретший благодать пред Богом, не хочет ограничивать свободы ни одному смертному, но он и не хочет также, чтобы его дух пребывал под владычеством другого. Он ищет уподобиться Христу, Который победил мир любовью Своей смиренной и привлекает к Себе по доброй воле всех, которые волею и во всецелой свободе соглашаются следовать Ему.

Свобода, которой ищет человек, рожденный от духа, не политическая и не общественная, а исключительно духовная – свобода сердца. Чем более он освящается, тем более свободным становится. Святость, таким образом, не является нравственным принципом, а исключительно и всецело духовным, онтологическим. Святой не тот, кому удалось иметь безупречное поведение с нравственной точки зрения, а тот, кто соблюдает слово Христово, собирая в себе благодать Святого Духа.

Когда сердце человека начинает открываться благодати, она вселяется в нем. И поскольку оно – сам корень его существа, то, когда благодатию человек становится владыкой своего сердца, он становится владыкой и всего своего естества. Таким образом, он созидает храм Божий в душе своей. Он свободен и более не хочет грешить не по той причине, что грех запрещен или неуместен с нравственной точки зрения, а потому, что он не хочет разрушать храма Божия, имеющегося внутри него.

Если мы хотим иметь живую связь с Богом, то есть любить Его всем сердцем и всегда пребывать в Его присутствии, нам необходимо сердце чистое, свободное и незанятое. А сердце становится свободным тогда, когда мы истребляем в нем закон греха покаянием, а заповеди Бога становятся единственным законом нашего существа. Душе тогда подается состояние совершенства и любви Божественной, в которой оно познаёт непрестанную молитву к Богу и посредством нее – любовь к ближнему.

Подобная молитва подтверждает, что человек – образ и подобие Божие, почитающий и любящий в то же время и ближнего. Слово Божие вдыхает в нас желание ставить братий наших на первое место и считать их выше себя самих. Любовь к слову Его держит нас неуклонно на суровом пути Его воли. Таким образом, для нас слово Божие остается всегда словом крестным, от изобилия духовной жизни ведущим нас к свободе бесстрастия, подавая мир существу нашему.

Архимандрит Захария (Захару)

Перевела с румынского Зинаида Пейкова

Приняв монашество по благословению преподобного Амвросия Оптинского, старец Захария некоторое время подвизался в Белых Берегах, был келейником у отшельника Даниила, который сорок лет жил в одном уединенном месте Калужской губернии.

Тяжело заболев, Захария дал обет поселиться в Троице-Сергиевой лавре.

Когда послушник Захария прибыл из Белых Берегов в Гефсиманский скит, где жил знаменитый старец преподобный Варнава, он увидел толпу паломников. Из-за огромного количества людей нельзя было даже подойти к келье старца. Неожиданно отец Варнава вышел из кельи и, обратясь к толпе, спросил: «Где тут лаврский монах? Иди-ка сюда». Среди паломников не было лаврских монахов, и никто не откликался. Тогда преподобный Варнава сошел по лесенке вниз и со словами: «Дайте, дайте пройти лаврскому монаху» - подошел к Захарии, взял его за руку и повел к себе в келью. «Я не лаврский монах, я из Белых Берегов», - возразил Захария. - «Ну я знаю, что ты там жил, а теперь будешь жить в лавре и будешь лаврским монахом». В келье старец благословил Захарию и сказал: «Ты живи у преподобного Сергия и ко мне будешь в Гефсиманский скит приходить». «А вдруг да меня не примут здесь?» - спросил Захария. - «Примут! Иди к лаврским воротам, там тебя уже три начальника дожидаются».

После приема у старца Захария пошел в лавру, и, действительно, у ворот стояли игумен и два монастырских начальника.

До принятия монашества Захария был келейником, трапезником, стоял у раки преподобного Сергия, был свечником возле мощей святых Серапиона, Иосифа, Дионисия - здесь он должен был продавать свечи, натирать полы, очищать песком раки угодников, во все время службы неотступно стоять у ящика. Впоследствии Захария, вспоминая время своего послушничества, всегда говорил: «Слава и благодарение Господу за все, за все».

В постриге ему было дано имя Зосима. Затем его посвятили в иеродиаконы, а вскоре - в иеромонахи. Рукополагал его преосвященный Трифон, который давно знал отца Зосиму, уважал и любил его. По получении сана, на него было возложено послушание быть общим лаврским духовником - не только монахов, но и паломников.

Его духовные чада заметили, что он обладает особыми духовными дарами. «Впервые я увидела старца в Сергиевом Посаде, - вспоминала его духовная дочь. - Он был в келье, окруженный разными страждущими людьми. Он поил их чаем, а ложечек чайных не хватало. Я вспомнила, что у меня еще от родного отца осталось несколько чайных серебряных ложечек, и подумала: „Вот, в следующий раз, как приеду к старцу, привезу ложечек и подарю ему“. Едва только эта мысль пронеслась у меня в голове, старец ласково взглянул на меня и сказал: „Несколько? Да я ни одной серебряной ложечки не возьму, не надо монаху серебряных ложечек“. Я удивилась прозорливости старца.

Ему можно было ничего не говорить, он знал все прошлое и будущее.

Один старый священник пришел к нему на исповедь, и очень трудно было ему все открыть, что мучило его. Старец начал перечислять грехи его и говорит: „Вот, сколько у меня грехов и какие, ну, ведь и у тебя те же грехи, кайся, и я отпущу тебе их“. Священник был поражен. Старец перечислил все его грехи и, чтобы прикрыть свою прозорливость, сказал: „Вот какие у меня грехи...“

Это священник сам мне рассказывал».

Отец Зосима как-то рассказывал: «Я просил Господа, чтобы Он вошел в меня, чтобы я ничего не смел сам говорить, а говорил лишь то, что повелит мне сказать Господь. И бывает иногда благоговейно страшно мне изнутри себя ощущать силу и голос Божий. Знаю, что больно иногда делаю словом своим людям, а иногда Бог утешает словом моим; но я обязан им говорить то, что внушит мне сказать Бог. Своего я никогда не говорю теперь ничего, ничего. И сбывается всегда слово Божие, потому что оно есть истина и жизнь».

Когда после революции стали закрывать лавру, старец молился за всех и просил преподобного Сергия простить тех, кто нарушил заповедь Бога. Просил благословения для всех разъехавшихся по частным квартирам братий. Просил преподобного снова, когда будет это угодно Царице небесной, открыть свою лавру, чтобы в ней спасалось монахов множество. Он вспоминал видение преподобному Сергию, который однажды узрел множество птиц, и было ему откровение, что так умножатся ученики его, что и счесть их будет трудно.

Наконец пришло и его время, и старец Зосима последним ушел из Троицкой лавры.

Он перебрался в Москву, на Сербское подворье, к своему духовному сыну отцу Серафиму В. В это время у отца Серафима была в гостях Е. Г. П. Узнав, что старцу негде жить, она пригласила его к себе, и старец Зосима переехал на Тверскую. Во дворе дома было еще не закрыто Саввинское подворье, и старец иногда там служил.

Через некоторое время народ почувствовал благодать, живущую в старце Зосиме, и множество людей стало приходить к нему в келью. В церкви возле старца Зосимы всегда теснились люди.

Бог открывал старцу жизнь каждого человека. Некоторым людям он предсказывал их близкую кончину, других же, как нежная заботливая мать, ничего не говоря, подготавливал к переходу в вечность. Не раз старец говорил: «Иной раз я говорю совершенно неожиданно для себя нечто такое, чему и сам иной раз дивлюсь».

Девушке, которую привела старушка родственница, старец сказал: «Ты завтра приобщись святых Христовых Тайн, а я исповедую тебя. А сейчас иди и вымой мне лесенку, она, правда, почти чистая, да это я так для тебя говорю, да на каждой ступеньке вспоминай свои грехи и кайся. А когда будешь вытирать, вспоминай все хождения душ по мытарствам».

Когда девушка ушла мыть лесенку, ее родственница с удивлением спросила: «Зачем же ей причащаться завтра, ведь не пост, она не готовилась, здоровье ее цветущее, она и после поговеет».

«Завтра поймешь, почему ей нельзя откладывать причастия. После ранней обедни сама придешь ко мне, тогда и поговорим», - ответил отец Зосима.

Когда девушка вымыла лесенку, старец ее исповедал за всю ее жизнь, отпустил ей грехи и утешительно, с отеческою любовью глядел на нее. Напоив гостей чайком, старец простился с ними.

На другой день девушка причастилась, чувствовала себя прекрасно и, радостная, пришла домой. Ее родственница напекла пирогов и пошла ставить самовар. А девушка присела на стул и как бы заснула. Господь взял ее душу безболезненно, моментально. Пораженная ее кончиной, старушка прибежала к старцу Зосиме и застала его на молитве за новопреставленную. Он утешал старушку: «Ну, что же ты, я знал ведь, что Господь ее возьмет, потому и благословил ее спешно причаститься».

Однажды, когда старец служил в церкви, на службу пришла какая-то дама, не знавшая его. Увидев отца Зосиму, который оказался очень худым, дама подумала: «Ну, уж какой монах, где ему привлечь в церковь народ, он и ходящих-то всех разгонит». Вдруг старец, вместо того чтобы ему входить в алтарь, стал пробираться сквозь толпу прямо к этой даме и сказал ей: «Ольга, не бойся, никого не разгоню». Изумленная дама, имя которой действительно было Ольга, упала в ноги, прося у него прощения за свои мысли, и потом всегда приходила к старцу за советом.

Одна монахиня, сидя за столом с батюшкой, подумала: «Если бы я была ученая, совсем бы другое дело было, я бы угодила Господу скорее, чем теперь, когда я такая малограмотная». Старец взглянул на нее и сказал: «Богу ученых не нужно, Ему одна любовь нужна».

Одной рабе Божией, которой негде было отдохнуть, ни у знакомых, ни у родных, старец сказал: «Не горюй, каждый кустик ночевать пустит». И, к удивлению, малознакомые люди стали умолять ее приехать к ним на отдых в деревню.

Однажды старец сидел со своими духовными детьми за столом и угощал их обедом, вдруг быстро встал и говорит: «Вот так Пелагия моя, как кается, как просит меня отпустить ей грехи, плачет даже; подождите, деточки, оставьте трапезу, помолитесь со мной».

Старец подошел к углу с иконами, прочел разрешительную молитву и благословил кающуюся духовную дочь. «Да где же она сейчас кается, батюшка?» - «Да она на Севере сейчас. Вот я спрошу ее, когда приедет, о ее покаянии. Запомните нынешний день и час». И действительно, через полгода приехала на родину Пелагия, рассказала старцу, как глубоко она каялась и плакала и просила старца разрешить ее точно в тот час и день, в который старец разрешил ее от грехов.

Еще был случай с двумя дамами. Они шли в келью к старцу, и одна всю дорогу каялась в своих грехах: «Господи, как я грешна, вот, и то-то не так сделала, того-то осудила, прости же Ты меня, Господи...» И сердце ее и ум как бы припадали к стопам Господа. «Прости, Господи, и дай силы больше так не оскорблять Тебя. Прости, Господи».

Другая же шла спокойно к старцу. Решив, что исповедоваться она будет в келье старца, дама по дороге обдумывала, какую материю купить на платье дочери и какой выбрать фасон.

Обе они вместе вошли в келью к старцу Зосиме. Обращаясь к первой, старец сказал: «Становись на колени, я сейчас тебе грехи отпущу». - «Как же, батюшка, да ведь я вам не сказала...» - «Не надо говорить, ты их все время Господу говорила, всю дорогу каялась Ему, а я все слышал, так что я сейчас разрешу тебя, а завтра благословлю причаститься».

«А ты, - обратился он через некоторое время к другой даме, - ты иди купи на платье своей дочери материи, выбери фасон, сшей, что задумала. А когда душа твоя придет к покаянию, приходи на исповедь. А сейчас я тебя исповедовать не буду».

Две студентки решили выяснить все недоуменные вопросы жизни. Они записали вопросы самые разнообразные: и общественные, и эстетические, и философские, и семейные, и просто психологические затруднения. У одной студентки оказалось таких вопросов чуть ли не сорок, а у другой пятнадцать. Когда они пришли к старцу, у него было очень много людей, и он просил их подождать. Студентки ждут и ждут. Вот, уж и терпения не хватает больше ждать. Вдруг старец взглянул на них: «Что, спешите? Ну, ты первая, Любовь, вынимай свои сорок вопросов, бери карандаш и пиши». - «Я сейчас прочту их вам, батюшка». - «Не надо читать, так пиши ответы». И на все сорок вопросов старец дал ответы, не пропустив ни одного, и все ответы были исчерпывающие.

«Ну а теперь ты, Елизавета, вынимай свои пятнадцать недоумений». И опять, не читая, не спрашивая, что хотят узнать от него, дал ответы в том порядке, как были написаны вопросы.

Всю свою жизнь эти две студентки были глубоко преданы старцу. Одна из них умерла в сорок лет от чахотки и на смертном одре увидела старца, который пришел к ней и благословил ее. Живой стоял у кровати. А когда она была в ссылке, то старец приснился ей во сне, совершая над нею постриг, и нарек имя Анастасия, хотя жизнь ее сложилась так, что и думать о постриге было трудно.

Екатерина Висконти, духовная дочь старца, рассказывала: «Я была не православная, но верила в Бога. Живя в Москве, похаживала в православные церкви. И вот однажды, находясь в скорбях, я побеседовала со знакомым мне священником из церкви Николы Звонарей, отцом Александром. Побеседовала, и он предложил мне познакомиться с одним великим старцем, которого зовут Зосимой (в схиме Захарией), монахом из ТроицеСергиевой лавры, теперь архимандритом. Я не имела никакого желания с ним знакомиться, я была не православная, как говорила уже, верующая, но не углубившаяся в веру и не имевшая никакого понятия о конфессиональных различиях.

В это время случилось большое горе с одной моей знакомой, человеком религиозным и на редкость хорошим. Мне стало очень жаль ее. На свои молитвы я не надеялась и решила: ну, вот и пойду к старцу, которого мне посоветовал отец Александр, - чтобы он помог ей, раз он такой великий.

Прихожу. Меня впустили в большую комнату, где я впервые увидела этого дивного старца, одетого в белый балахончик. Не спрося никакого благословения, я сказала: „Здравствуйте“, - но он мне ничего не ответил. Тогда трепетным голосом я говорю: „Батюшка, простите меня, что вас побеспокоила. У меня есть одна знакомая, которая в великой скорби. Помолитесь за нее“. А сама пробираюсь к стулу, чтобы сесть, а старец с другой стороны стола подошел к стулу своему. Ответа опять не было. Меня это смутило, и я дрожащим голосом стала излагать, как она хороша (моя знакомая), как добра, как несчастна. Наконец, нервы мои не выдержали, я упала на стул и зарыдала. И тут впервые я услышала его голос: „Что ты чужие крыши кроешь, когда у тебя своя раскрыта?“

На что я ответила: „У меня крыша есть, я не без комнаты“. - „Нет, у тебя нет крыши. Зачем у тебя стоит образ святителя Николая и Владычицы Божией Матери, когда у вас полагается одно распятие?“ Я внутренне удивилась, откуда он все знает, когда он никогда не бывал у меня.

„Батюшка, да ведь я их очень люблю и всегда припадаю к святому Николаю Чудотворцу, когда у меня бывает какое-нибудь горе, или скорбь, или просто печаль“.

„Ах, ты их любишь? Ну, скажи, пожалуйста, вот, я теперь за тебя помолюсь, а если ты умрешь, кто вынет частичку за тебя? А крест-то есть на тебе?“ - „Есть“. - „Да кто же его надел-то на тебя?“ - „Сама“. - Батюшка усмехнулся и повторил мой ответ: „Сама...“

Потом батюшка обратился к иконам и поднял руку. Я удивилась изменению его лица. Оно сделалось каким-то неземным, Божественным. И проговорил он тихо, указывая рукою на иконы: „А если бы что - я бы за ту умолил, о которой ты просишь“.

После этого я встала, поклонилась и сказала: „Всего вам хорошего, батюшка“, - и ушла.

Пришедши домой, я подошла к своей божнице и с глубокой грустью сказала: „Вот до чего я дошла, от одного берега отстала, к другому не пристала“. Меня обуяло необыкновенное беспокойство и трепет, я не находила себе места. Слова старца: „А если бы что...“ - все стояли у меня в ушах. Я побежала к тому священнику, который направил меня к старцу. Вошла к нему со словами: „Батюшка, не могу я больше терпеть, я хочу принять православие“, - и рассказала ему о своем посещении старца.

Накануне принятия православия я решила разыскать старца и взять у него благословение. Не застав его дома, я пошла к тем людям, у которых он гостил. Застала я старца сидящим в небольшой комнате. Он необыкновенно приветливо меня встретил.

„Батюшка, я пришла вашего благословения просить на принятие православия“. „Очень, очень рад, - был ответ батюшки, - я сейчас только отчитывал бесноватого, бес так сильно крикнул и ушел в шкаф“. И старец стал теребить свое ухо, говоря: „Я почти оглох, разговаривая с бесами. Я их спросил: „Можете ли вы видеть крест?“ - „Нет, не можем, он нас жжет“.

Когда старец отчитывал бесноватых, бесы кричали: „Старец Зосима мучает нас, читая заклинательные молитвы“.

Многих бесноватых старец освободил от мучивших их духов.

После разговора я встала, взяв благословение, и направилась к передней.

Батюшка подошел ко мне и взял мою голову обеими руками. Вдруг я увидела у него на лбу от висков исходящие тонкие золотые лучи, наподобие ярко светящихся нитей солнечных. Я была поражена, и вместе с тем моему сердцу сделалось удивительно легко. Даже идя по улице, я думала: есть ли злые люди на свете? Мне казалось, что все преисполнены той же радости, как я. Я чувствовала благодать, данную мне старцем. Такой неземной радости, покоя и мира я сама никогда не чувствовала. Это была милость Божия, которую я получила благодаря молитвам старца.

На третий день после принятия православия я пришла к старцу. Постучала в дверь. Он сам мне открыл с восклицанием: „А, Екатерина, покажи мне свое православие“. - „Я, батюшка, не знаю, как показать свое православие, я приняла его“. - „Ну, покажи же свое православие“. - „Честное слово, не знаю, что мне делать“. Когда в третий раз он настоятельно сказал мне: „Так покажи же свое православие“, тогда взор мой упал на его божницу и я перекрестилась. - „Ну, вот, ты теперь мне сестра, Матерь у нас одна“. Подошел, поцеловал меня в лоб и пригласил пить чай. Взяв с окна кастрюльку, полную молока, он вылил мне в стакан все сливки, так что наполнилось и блюдечко. Подойдя к буфету, взял черного хлеба фунта три-четыре и большую горсть сахара, так с полфунта, и положил все это рядом с моим стаканом. Тогда я ему сказала: „Батюшка, что это вы делаете? Мне все это не поесть“. Не отвечая мне ничего, он подошел и все благословил со словами: „Твоя от Твоих, Тебе приносящее“.

„Хлебом-то ты нуждаешься?“ - был вопрос. - „Нуждаюсь". Отрезав большой ломоть хлеба, батюшка благословил его и сказал: „Вот тебе мое благословение, чтобы ты никогда в жизни не нуждалась в хлебе. А белый-то у тебя есть?" - „Нет, батюшка". Тогда он дал мне кусок белого хлеба со словами: „Пусть и белый заведется у тебя“. И вот, за молитвы старца меня вспомнила живущая за границей знакомая, у которой я работала раньше, и прислала мне из Риги три посылки подряд. Каждая посылка состояла из 20 кг белой муки, 8 кг сахара, 7 кг риса, 20 банок сгущенного сладкого молока, 2 кг чаю и 4 кг какао. Я ей ничего не писала, а за молитвы старца она меня вспомнила и прислала мне такие чудесные богатые посылки.

До получения этих посылок со мною был еще такой случай: я была в это время без места, да и голод был в эти годы. Шла я к старцу, и встретился мне нищий. После большого колебания я отдала ему последний двугривенный. Когда вошла в келью старца, прося его благословения, он немедленно позвал меня к своему столу: „Иди сюда, иди сюда", - и выдвинул ящик своего стола, где у него лежали деньги, говоря: „Бери, сколько нужно, бери, не стесняйся".

Незадолго до своей смерти отец Зосима ездил на богомолье в Саров. Как-то раз подошел он к источнику преподобного, в который погружались для исцеления приезжие. Подошел и никак не решится войти в воду. Наконец, вздохнул и сказал: „Отче Серафиме, ты знаешь, какой я старый, слабый, больной, дохлый, снести не могу холодной воды, как искупаюсь - заболею и домой не попаду. Помоги мне, согрей воду".

И когда старец вошел в источник, вода стала очень теплая, почти горячая. С великою благодарностью вспоминал об этом старец.

Несмотря на свои тяжкие болезни, отец Зосима всегда был бодр и за все благодарил Бога. Нас он учил особенно остерегаться уныния. Уныние - это преддверие ада, оно убивает волю, чувства и разум.

Еще старец часто говорил нам эти слова: „В чем застану, в том и сужду“. Это говорил он нам для того, чтобы мы никогда не забывали смертного часа, ибо в любой миг можем быть позваны в вечность и потому всегда должны к этому готовиться.

Старец очень не любил многословия и неоднократно говорил нам: „В раю много покаявшихся грешников, а говорливого нет ни одного“.

Глубокое молитвенное общение было у старца Зосимы с митрополитом Трифоном (Туркестановым).

Когда старец заболел, митрополит Трифон посетил его, а затем просил всех молящихся в храме вознести молитву о старце: „Братия и сестры, прошу вас, помолитесь за болящего старца Зосиму. Его не все здесь знают, но я скажу вам, кто он такой. В молодости я служил в Петербурге в сане архимандрита и был в таком ужасном состоянии, что хотел снять свой сан и начать совсем другую жизнь, но мне предложили познакомиться с одним послушником из Троице-Сергиевой лавры, который приехал в Петербург по сбору, что это не простой человек. Для вас, говорили, он будет небезынтересен. Я выразил свое желание познакомиться. И вот, после проведенной ночи с ним в беседе, наутро мои мысли и чувства стали совсем другие. И, благодаря этому старцу, вы видите перед собою старого, дряхлого митрополита Трифона“.

После этого весь народ пал на колени и митрополит отслужил молебен о здравии тяжело больного старца Зосимы (в схиме Захарии).

Этот соборный молебен совершил чудо. Через несколько дней старцу стало лучше: он начал поправляться. Когда ему сказали о молебне, прослуженном за него в церкви Большого Вознесения, то отец Захария, слегка улыбнувшись, произнес: „Да уж слыхал, слыхал - чудак-огарок этот Трифон“. „Огарком“ владыку Трифона старец назвал потому, что знал, что жизнь его земная скоро, скоро кончится.

Когда владыка смертельно заболел, старец с трогательной любовью молился о нем. А когда владыка преставился, молитвы старца о нем усилились, и всем своим духовным чадам старец велел поминать владыку и всех его умерших духовных чад и сродников.

Похоронили владыку на Немецком кладбище.

„Друг мой владыка Трифон хотел, чтобы я после его смерти еще два года прожил. Ну, так и будет по его святым молитвам“, - сказал старец.

И старец остался на земле еще на два года.

Совсем ослабевший, погруженный всецело в молитву, он попрежнему направлял души людей к Господу, приводя их к покаянию, которое за его святые молитвы перерождало их.

Последние месяцы старец почти все время лежал. Говорил редко, а если что-нибудь скажет, то только на пользу душам.

Болезнь старца была так ужасна, что другой бы просто кричал от боли и непрестанно жаловался, а старец Захария терпел молча, воздавая благодарение Богу за все, посылаемое Им.

К приходящим к нему он относился с таким материнским вниманием и любовью, как будто бы его страждущего тела не существовало. Душа его обнимала Божественной любовью каждого, обращающегося к нему, совершенно забывая о себе.

„Из дел на земле нет ничего более важного, чем молитва. Молитва рождает прочие добродетели. Много бы я мог вам сказать, да нет у меня уже сил“, - были одни из последних слов старца. Когда кто-то из учеников заплакал, старец сразу же, едва слышным голосом (видно, ему трудно было говорить) в утешение нам сказал:

„Чада мои, я после смерти буду гораздо более жив, чем сейчас, так что не горюйте после моей кончины, бойтесь излишней печали, она может приблизить вас к унынию. Помните только крепко, что ваше старание стяжать Духа Святого, ваша любовь к Спасителю, Господу Иисусу Христу, и старание исполнить все Его заповеди, ваше трепетное, благоговейное преклонение пред Богом Отцом в страхе и величайшем смирении, радостью будет наполнять все сердце мое, ведь я же ваш духовный отец. Благословляю вас всеми силами стараться достичь этого“.

Старец молча благословил учеников и закрыл глаза».

Его почитаемая могила находится на московском Введенском кладбище.

Духовные наставления

◊ Не забывайте, что первая евангельская заповедь призывает нас к покаянию: «Покайтесь и веруйте в Евангелие», - вот слова Самого Господа (Мк. 1, 15).

◊ Приобретайте добродетели, противоположные грехам. Уныние - это палач, который убивает энергию, необходимую для получения в сердце Духа Святого. Унылый теряет молитву и умирает для подвигов.

Ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах не унывайте.

◊ Почаще осеняйте себя крестным знамением. Помните: «Крест воздвизается, и падают духов воздушных чинове»; «Господи, оружие на диавола крест Твой еси нам». К прискорбию моему, видел я, что некоторые просто машут рукой, не касаясь даже лба и плеч. Это прямо издевательство над крестным знамением. Вспомните, что говорил преподобный Серафим про правильное крестное знамение. Прочтите это его наставление.

Чада мои, вот, как надо накладывать, с молитвою, которая есть воззвание ко Пресвятой Троице. Говорим: Во имя Отца, сложив три перста вместе, показывая этим, что Господь един в трех лицах. Прикладывая сложенные три перста ко лбу, мы освящаем свой разум, возносясь молитвой к Богу Отцу, Вседержителю, Творцу ангелов, неба, земли, людей, Творцу всего видимого и невидимого. И затем, касаясь нижней части груди этими же перстами, мы поминаем все муки Спасителя, за нас потерпевшего, Его распятие, нашего Искупителя, Сына единородного, от Отца рожденного, несотворенного. И освящаем сердце свое и все чувства свои, вознося их к земной жизни Спасителя, нас ради и нашего ради спасения сшедшего с небес и воплотившегося, и говорим: и Сына. Затем, вознося персты на рамена (плечи), говорим: и Святаго Духа. Просим третье лицо Пресвятой Троицы не оставить нас, освятить нашу волю и милостиво помочь нам: все силы наши, все действия наши направить на то, чтобы стяжать Духа Святого в сердца наши. И, наконец, смиренно, благоговейно, со страхом Божиим и надеждой, и с глубокою любовью ко Пресвятой Троице, заканчиваем эту великую молитву, говоря: аминь, то есть истинно, да будет так.

Эта молитва навсегда соединена с крестом. Вдумайтесь в это.

Я сколько раз с болью чувствовал, что многие совсем механически произносят эту великую молитву, будто не молитву, а нечто такое, что принято говорить перед началом молитвословия. Так вы никогда не поступайте. Это грех.

◊ Не стремитесь вы к богатству, не ищите ничего на этой земле. Отдай душу в ад - будешь богат.

◊ Живите честно и помните, что нет у нас здесь постоянного града, но грядущего взыскуем.

◊ О, христиане, мы живем так суетно и не думаем о вечности, а думать очень и очень надо. Пред лицем Господа ходите и помните, что каждый ваш добрый поступок записан ангелом хранителем, приставленным к вам Господом, а каждый грех - темной силой. Ничего нельзя сделать такого, чтобы не стало явным. Кайтесь же, пока не поздно, смиряйтесь и спасайте душу свою. Читайте Евангелие, читайте слова сии, надо им внять. Стремитесь, чтобы Дух Божий был в вас, чтобы вы были Христовы ученики: «Научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим». Надо любить людей делом и истиною, а не словом и языком. Надо учиться любить людей, как самого себя, то есть проявлять к другим такую же всепрощающую любовь и заботу, которые проявляете к себе.

Смотрите, не творите милостыни напоказ. Не хвалите себя, как фарисей. Но творите милостыню ежедневно. Пропал для вечности тот день, в который не сотворил милостыни ты, пропал для души твоей. Милостыня помогает нам получить благодать Святого Духа. «Блажени милостивии, яко тии помиловани будут». Милостыня может даже из ада извлечь душу грешника. Ангел этой добродетели безгласно предстоит пред престолом Господним и вопиет в сотворившем милостыню. Не заботься о завтрашнем дне, ибо завтрашний день сам будет заботиться о себе, довольно для каждого дня своей заботы.

◊ Смотрите на каждый день свой, как на последний день своей жизни. Всегда помните, что Господь смотрит на вас и каждое движение ваше видит, каждую мысль и чувство. Возненавидьте грехи, так как это самое большое зло. Грех родил диавол. Грех нас ввергает в геенну огненных страданий, оторвав нас от Господа Бога, в Троице единого.

◊ Наши сердца, хуже, чем в муках всех видов земных страданий, будут болеть об утраченном благе, навеки попав в ад. Будьте же добры и осторожны, деточки. Не унывайте, терпеливо несите каждый свой крест, возложив всю печаль на Господа. Энергично понуждая себя ко всякому доброму делу, идите по узкой святой дорожке добродетелей, которая приведет вас в Царство небесное.

◊ Помните, что Бог дал нам свободу и насильно Он не берет к Себе никого. Надо проявлять усилие в воле своей, чтобы получить в сердце своем благодать Святого Духа. Если бы Бог не дал нам свободы, Он бы уничтожил путь веры и привел бы к Себе всех путем принудительного знания. Не говорите, как некоторые невежды говорят: «Докажи нам существование Бога, и тогда мы поверим...» Тогда не будет веры, если доказать, а будет принудительное знание и не будет тогда дороги к спасению.

А когда в сердце свободно совершен акт веры, тогда Бог дает такие доказательства истинности веры, которые несравненно выше всех научных доказательств.

◊ Всегда помните: нужно проявить в жизни свободное усилие для приобретения добродетелей и для общения с Богом в молитве. Насильно к Себе Господь души не берет. Берегите же жемчужину веры, которая есть путь к вечному блаженству нашему и близких сердцу нашему людей.

◊ Старец учил своих детей духовных чтить и любить Пресвятую Троицу.

«Бог один, но троичен, и эта тайна Святой Троицы есть величайшая любовь, мудрость и истина. Вне Троицы мыслить и чувствовать Бога нельзя. Бог есть Троица».

Все, что напоминает Святую Троицу, отец Зосима отмечал и благоговейно возносился сердцем к Богу. Если просто соберутся три человека, он тотчас же вспомнит Святую Троицу и говорит: «Хорошо, хорошо втроем, и в честь Святой Троицы, и трапезы вкусить, и побеседовать о вышнем».

Горит ли лампадка, старец говаривал: «Вот, теплится огонек, гореть он может потому, что есть фитилек, масло, огонь. Три составляют одно - горение лампадки».

С иконой Святой Троицы не расставался старец и всегда держал ее в своей келье, а после смерти эта же икона сопровождала тело его и в церковь, и в могилу.

«Надо каждому христианину познавать и любить Святую Троицу, - наставлял своих детей старец. - «Упование мое Отец, прибежище мое Сын, покров мой Дух Святый. Пресвятая Троице, помилуй нас; Господи, очисти грехи наша; Владыко, прости беззакония наша; Святый, посети и исцели немощи наша, имене Твоего ради. Господи, помилуй» (три раза).

Необходимо каждому христианину знать службу Святой Троице. Нужно изучать церковную службу и церковный устав, так как красота христианского богослужения и глубина выше ангельской, это связь земли с небом. Это хор ангелов и людей, стремящихся к соединению своих сердец с Богом и воли своей с волею Божией».

◊ Нужно следить за тем, чтобы чиста была душа, чтобы предана она была вся Богу. Не надо лгать, лукавить, унывать. Твердо надо различать разные виды лжи: мыслию, языком, делом и жизнью, и помнить надо, что диавол - отец лжи, и кто лжет, делает себе отцом диавола.

◊ Особенно отец Зосима любил Царицу небесную. Он всегда как бы предстоял пред Нею.

Старец велел чадам своим, как к Игумении своей, постоянно к Ней обращаться и на все дела свои брать у Нее благословение.

«Без благословения Царицы небесной, дети мои, ничего не начинайте делать. А закончив дело, опять благодарите Ее, нашу скоропослушницу и помощницу во всех делах благих».

Возжигать лампады пред иконами Царицы небесной старец считал необходимым. А если заболеет кто, надо мазать маслом, горевшим пред чудотворной иконой Божией Матери, и это будет в исцеление души и тела болящего. У старца в келье были две чудотворные иконы Царицы небесной: Владимирская и Казанская. Много чудес совершалось от этих икон, многие больные получили исцеление.

Когда старец молитвенно обращался к Царице небесной, то говорил с Ней, как с живою, будто он видел Ее тут же в своей келье. И действительно, Царица небесная была с ним всегда, и вся жизнь, внутренняя и внешняя, старца протекала под Ее покровом. И всех своих духовных чад наставлял он ежедневно по числу суточных часов читать: «Богородице Дево, радуйся» (всю молитву до конца) - и испрашивать благословение Приснодевы на каждый час жизни своей и своих близких.

Радовался старец, если кто-нибудь из его духовных детей исполнял Богородичное правило, читая 150 раз в сутки «Богородице Дево...».

«Христа дает душе пречистая Матерь Его. Молись Пресвятой усердно и будешь с Сыном Ее. Запомните эти слова», - говорил старец.

◊ Еще очень чтил и не оставлял никогда старец чтение Псалтири. Ежедневно читал три кафизмы, а когда бывал болен, то благословлял прочесть ему вслух. Ежедневно читал Евангелие и Псалтирь и творил постоянную молитву.

◊ Духовных детей своих старец учил почаще обращаться с молитвой к преподобному Сергию, Радонежскому чудотворцу, которого он раз видел наяву.

«Свидетельствую моею совестью, - говорил старец, - что преподобный Сергий с воздетыми руками стоит у престола Божия и молится за всех. О, если бы вы знали силу его молитв и любви к нам, то каждый час обращались бы к нему, прося его помощи, заступничества и благословения за тех, о которых болит наше сердце, за живущих здесь на земле родных и любимых и находящихся уже там, в той вечной жизни».

Одну из своих духовных дочерей старец вручил преподобному Сергию:

«Благословляю тебя на постоянную молитву преподобному и Богоносному отцу нашему Сергию, игумену Радонежскому. Приими эти четки, как из рук его».

Часто, отпуская грехи ей, говорил: «Не отпускаю грехи твои, а преподобный Сергий их отпускает тебе».

В епитрахили старца была зашита часть мощей преподобного Сергия.

Много чудес видел старец, стоя по послушанию у раки мощей преподобного. Видел, как отец Иоанн Кронштадтский подошел к раке и сказал: «Преподобне отче Сергие, друг мой, я хочу тебе подражать, по твоим стопам идти». И мы знаем, что внял его прошению преподобный Сергий.

«Не забывайте, чада мои, никогда подвигов преподобного Сергия и преподобного Серафима, Саровского чудотворца, подражавшего ему. Оба эти святые особенно связаны с милостью Божией Матери. Владычица наяву являлась им, укрепляла, исцеляла их. Не будем же забывать Ее любви к этим святым, о которых Владычица сказала: «Этот рода нашего». Будем как можно чаще прибегать к их заступничеству, будем тщательно запоминать их жития. Будем выучивать на память их наставления. И Матерь Божия не оставит нас и близких нам за молитвы избранников Своих. Святые любили Бога и в Боге любили всех людей. Весь мир во зле лежит, но мир не зло» (миром называются все страсти вместе).

◊ Мы должны святой, глубокой любовью облегчать жизнь других людей, особенно страждущих. Мы должны сами, приближаясь к Богу постоянным покаянием, и других приближать к Богу. Бог наш есть Бог любви.

◊ Некоторые люди, не имущие в сердце Бога, называют любовью нечто совершенно противоположное любви, а именно: страсть, эгоистическую привязанность, увлечение и так далее. Но мы, христиане, знаем хорошо, что не это есть любовь.

«Бог любы есть». Он молится за нас так: «Отче, которых Ты дал Мне, хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мною. Да видят славу Мою, которую Ты дал Мне, потому что возлюбил Меня прежде основания мира. Отче праведный, и мир Тебя не познал; а Я познал Тебя, и сии познали, что Ты послал Меня; и Я открыл им имя Твое и открою, да любовь, которою Ты возлюбил Меня, в них будет, и Я в них» (Ин. 17, 24-26).

Учитесь, учитесь, чада мои, у преподобного Сергия и преподобного Серафима, учитесь у них постоянной молитве и смиренной православной любви к Богу и ближним.

◊ Старец говорил, что необходимо прославлять имя Господне. Апостолы и все святые именем Господним творили чудеса. Им же и все таинства совершаются. Имя Божие есть самое сильное оружие против нечистой силы, против всех грехов и страстей. Именем Господним «бесы ижденут».

◊ Навыкайте ни единого дела без молитвы не начинать. Работаешь ли ты по специальности твоей, прежде всего возьми благословение у Царицы небесной. Пред Ее лицом произнеси молитву Иисусову. А во время службы всем сердцем чувствуй присутствие Господа. Он все видит, даже мысли и чувства твои. Старайтесь каждое движение ваше, каждое прикосновение к предмету соединять с молитвою. Молитва рождает смирение, а без смирения нет спасения. Окончив работу, возносите благодарение Господу и Царице небесной.

Чада мои, даже когда по лесенке поднимаетесь или спускаетесь, на каждой ступеньке говори (внутри себя) по словечку из постоянной молитвы. Не благословляю иначе ходить по лестнице.

Не спешно говорите молитву - и для души это оздоровление и для сердца польза: «не задаром воздух бьем». Каждое слово святое - это великая творческая сила. Каждое слово молитвы приближает нас к Богу. Мы опустошили наши слова, оторвав их от Господа. Даже если нужно что житейское сказать, надо в сердце держать молитву. А кто еще не привык держать молитву при разговоре, тот пусть хоть помнит, что говорит он в присутствии Бога и все, что он скажет, что почувствует, все видит Он, Отец наш небесный, находясь здесь. Никогда нельзя забывать о вездеприсутствии Божием. Забывать это - грех.

Для водворения в сердце постоянной молитвы требуется, чтобы молящийся не говорил ничего лишнего, праздного, а также, чтобы не мечтал, не беспокоился необдуманно, не делал ничего, что ему захочется, а старался бы во всем творить волю Божию. Беседуйте же, чада мои, как можно больше с Господом в молитвах келейных. Это очищает сердце, укрепляет ум, дает силу в действиях исполнять волю Божию.

Вот вы обратились с благодатными словами святых к Богу, но, может быть, это для вас все? Нет. После прочтения молитв, с великим вниманием, в безмолвии мыслей и чувств, нужно постоять хотя несколько минут, ожидая сердцем своим ответа, вразум

Прочитала рассказ протоиерея Владимира Чугунова "Захария".
Рассказ этот сильно запал в душу и решила я побольше узнать об этом старце. Как-то сразу понятно было, что речь идет не придуманном литеретурном герое, а о реальном человеке.
Вот, что нашла на "Азбуке":

2 сентября 1850 года в Калужской губернии у Ивана и Татьяны Минаевых родился одиннадцатый ребёнок. При крещении мальчику дали имя Захарий.
Когда Захарий немного подрос, то он стал часто убегать из дома в лес, где забирался на ель и молился.
Когда Захарию было семь лет, сельский священник о. Алексей предсказал его матери: “Твой сын на радость тебе будет, но не кормилец: он будет монах и доживёт до глубокой старости”. В шестнадцать лет Захарий лишился матери.

Перед смертью Татьяна Минаевна благословила сына на монашество, предвидя волю мужа, предостерегла: “Отец будет принуждать к семейной жизни, ты не слушай”. Несколько лет просил Захарий отпустить его в монастырь, но отец настаивал на женитьбе сына. Пришлось юноше пойти на хитрость, обратился он к отцу с просьбой: “Отпусти меня сходить в Белые Берега. Мать дала обет и не успела выполнить. Я решил за неё выполнить его”.
Игумен монастыря Белые Берега послал юношу в Оптину Пустынь к старцу Амвросию.
Старец Амвросий встретил Захария ласково, не успел Захарий и рта раскрыть, как старец, опередив его, сказал: “Ну что, голубчик, мать умерла твоя. Послушай меня, оставь невесту, не женись, а иди в монастырь. А об отце не думай, теперь он сам тебя отпустит, не будет препятствовать тебе в твоём намерении стать монахом. А что сюда пришёл, хорошо сделал. Видишь, на стене записаны твои четыре греха. Ты покайся в них, сходи в Белые Берега и отговей там. Помни, в царстве Небесном для тебя посажен зелёный дуб”.
Получив благословение прозорливого старца Амвросия, Захарий вернулся в монастырь Белые Берега. Не прошло и нескольких дней, как Захарий серьёзно заболел. Монахи отвезли послушника в больницу в Брянск и известили его отца, что сын при смерти. Три месяца находился Захарий между жизнью и смертью, однажды приснилась больному Пречистая Приснодева, Она коснулась его головы и сказала: “Ты ещё поживёшь, монахом будешь”.
К всеобщему удивлению, проснулся Захарий совершенно здоровым.
Подробнее о жизни схиархимандрита Троице-Сергиевой Лавры старца Захария, о чудесах исцеления верующих по молитвам старца можно прочесть в книге: “Старец Захария”.
Вот лишь несколько случаев из жизни старца:
Когда трое чекистов ворвались в его келью и потребовали, чтобы он уходил вон из лавры, старец взял крест, осенил им своё жилище и, проведя крестом границу между собой и “гостями”, спокойно произнёс:
   — Попробуйте-ка, осмельтесь перейти через эту черту, которой я как бы обвёл мою келью, попробуйте и тотчас вы упадёте мёртвыми.
Ни один из вооружённых молодых людей не осмелился переступить за черту.
Когда старец остался один, он ещё долго молился за всех монахов. Старец Захарий последним покинул Троице-Сергиеву лавру. В Москве старец поселился у своей духовной дочери. Многие верующие приходили к прозорливому старцу за советом. Каждого он согревал своей любовью, во время исповеди сам называл забытые грехи. По воле Божией ему открывалось прошлое и будущее людей.
Однажды во время службы в церкви одна из женщин, пришедшая посмотреть на старца, увидев его, подумала: “Ну, уж какой монах, где ему привлечь народ в церковь, он и ходячих-то всех разгонит”.
Старец принял мысленный вызов, вместо того, чтобы пройти в алтарь, направился к женщине и, подойдя, сказал: “Ольга, не бойся, никого не разгоню”.
Поражённая прозорливостью старца женщина тут же попросила прощения за свои мысли, и потом не раз приходила к нему за советами.
Это отыскала на сайте "Храмы Саткинского района":

Старец Зосима (в схиме Захария) (1850-1936)

Старец Захария был лаврским духовником — не только монахов, но и паломников. Его духовные чада знали, что он обладает особыми духовными дарами. Ему можно было ничего не говорить, он знал все прошлое и будущее.

До последней минуты, до закрытия Троице-Сергиевой Лавры, молился старец за тех, кто нарушил заповедь Бога, и за братию, изгоняемую из Лавры. Старец Зосима последним ушел из Троицкой лавры. Перебравшись в Москву, он жил у духовных чад, куда к нему приходило множество людей. Прозорливость старца невозможно описать. Он видел далеко вперед жизнь каждого человека. Некоторым людям предсказывал их близкую кончину, других же, как нежная заботливая мать, ничего не говоря, подготавливал к переходу в вечность.
Глубокое молитвенное общение было у старца Зосимы с митрополитом Трифоном (Туркестановым). «Друг мой владыка Трифон хотел, чтобы я после его смерти еще два года прожил. Ну, так и будет по его святым молитвам», — сказал старец, и действительно прожил после смерти владыки еще два года.

Поучения старца Зосимы (Захария)
«Без благословения Царицы Небесной, дети мои, ничего не начинайте делать. А закончив дело, опять благодарите Ее, нашу Скоропослушницу и помощницу во всех делах благих».
Возжигать лампады пред иконами Царицы Небесной старец считал необходимым. Всех своих духовных чад наставлял он ежедневно по числу суточных часов читать: «Богородице Дево, радуйся» (всю молитву до конца) и испрашивать благословение Приснодевы на каждый час жизни своей и своих близких.
Радовался старец, если кто-нибудь из его духовных детей исполнял Богородичное правило, читая 150 раз в сутки «Богородице Дево...».
«Христа дает душе Пречистая Матерь Его. Молись Пресвятой усердно и будешь с Сыном Ее. Запомните эти слова», — говорил старец.
Духовных детей своих старец учил почаще обращаться с молитвой к преподобному Сергию, Радонежскому чудотворцу, которого он раз видел наяву.
«Свидетельствую моею совестью, — говорил старец, — что преподобный Сергий с воздетыми руками стоит у Престола Божия и молится за всех. О, если бы вы знали силу его молитв и любви к нам, то каждый час обращались бы к нему, прося его помощи, заступничества и благословения за тех, о которых болит наше сердце, за живущих здесь на земле родных и любимых и находящихся уже там, в той вечной жизни».
«Не забывайте, чада мои, никогда подвигов преподобного Сергия и преподобного Серафима, Саровского чудотворца, подражавшего ему. Оба эти святые особенно связаны с милостью Божией Матери. Владычица наяву явилась им, укрепляла, исцеляла их. Не будем же забывать Ее любви к этим святым, о которых Владычица сказала: «Это рода нашего». Будем как можно чаще прибегать к их заступничеству, будем тщательно запоминать их жития. Будем выучивать на память их наставления. И Матерь Божия не оставит нас и близких нам за молитвы избранников Своих. Святые любили Бога и в Боге любили всех людей. Весьмир во зле лежит, но мир не зло (миром называются все страсти вместе).
Достигайте простоты, которую дает только совершенное смирение. Словом этого не объяснишь, только опытом познается. А в Боге и для Бога можно жить только в смирении и простоте. Достигайте в смирении любви простой, святой, совершенной, обнимающей молитвой всех. А милосердием к немощным, больным, непонятным, несчастным, в грехах погрязшим подражайте своим небесным покровителям — святым. Радость небесную постарайтесь стяжать, чтобы с ангелом радоваться покаянию всякого заблудшего человека.
***********
“Будьте мужественны даже тогда, когда великие испытания Господь посылает. Одолевают страсти, молитва слабеет, даже не хочется её творить, всё внимание поглощают разные желания и страсти...
Да тут как нарочно такие беды внутренние и внешние встречаются, от которых слабый человек в уныние впадает. Это страсть – уныние – мертвит всё святое, всё живое в человеке. Скорее тогда распнитесь крестом, молясь так, как в древности многие из подвижников молились, борясь со страстями. Читайте “Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его...”.
Если у кого есть, прочтите канон честному и животворящему кресту Христову, а потом распнитесь крестом, и умоляйте Утешителя душ и телес наших умилосердиться над вами, простить вас и войти в душу вашу и изгнать то уныние, которое убивает вас.
Берегите совесть свою, она есть глас Божий – голос Ангела Хранителя. Как надо беречь свою совесть учитесь у старца отца Амвросия Оптинского. Он стяжал благодать Святого Духа. Мудрость без благодати есть безумие.
Помните слова отца Амвросия: “Где просто, там ангелов сто, а где мудрёно, там ни одного”. Достигайте простоты, которую даёт только совершенное смирение. Достигайте в смирении любви простой, совершенной, обнимающей молитвой всех, всех...
Премудр тот, кто стяжал Духа Святого, стараясь исполнить все заповеди Христовы. И если он премудр, то и смирен”.

Старец Захарий, моли Бога о нас!

В ноябре наши прихожане с настоятелем храма протоиереем Максимом Козловым совершили паломническую прогулку на Немецкое (Введенское) кладбище в Москве.

Новогодним подарком может стать фото и видеозарисовка с экскурсии.

Предназначенное первоначально в восемнадцатом столетии для погребения инославных, Немецкое (Введенское) кладбище в Лефортово с двадцатых годов века минувшего стало местом последнего упокоения замечательных московских пастырей и мирян, сумевших остаться верными среди смут, неурядиц, человеческой жестокости и околоцерковных неправд.

При всей объяснимости внешними обстоятельствами, почему из всех московских кладбищ именно Немецкому была уготована подобная судьба, есть что-то очень глубокое в той встрече, которая произошла на его аллеях, – французов, воевавших против России в 1812-м и за нее во Второй мировой, немцев, бывших и врагами, и верными слугами русского царя, Гааза и отца Алексия Мечева, Юдиной и Козаржевского, отца Владимира Криволуцкого из непоминающих, протоиерея Валентина Свенцицкого из мятущихся, митрополита Трифона и наших – уже регулярной эпохи – отцов: Николая Голубцова, Александра Толгского, Бориса Гузнякова.

Схиархимандрит Зосима – Захария

Уже от входа видна часовенка – не вполне удачная по архитектуре – на могиле схиархимандрита Зосимы – Захарии. Он был последним монахом (по преданию, конечно, это нигде не зафиксировано, но всюду согласно об этом говорится), который покинул пределы Троице-Сергиевой Лавры, когда ее закрывали после революции. Это вполне может быть так: он реально был архимандритом и схиархимандритом в Лавре еще до революции, это подтверждается документально. Один из наших выпускников недавно писал про него кандидатскую работу, по архивам все можно проследить. Дальнейшая его судьба известна очень мало – только то, что он жил на полулегальном положении, начиная с какого-то времени, что он был близким духовным другом митрополита Трифона (Туркестанова), и сохранились некоторые его поучения и рассказы о нем людей, которые у него окормлялись.

Протоиерей Александр Егоров

Это был священник, который для многих поколений православных людей, для очень многих клириков, для двух нынешних архиереев был на протяжении долгих лет и духовным отцом, и свидетельством того, что такое настоящий православный священник. О нем было особенное, почти исключительное в Москве, действие Промысла Божия. Он был из простой семьи, совсем простых верующих людей, рабочих, оказавшихся в Москве в годы коллективизации и прочих событий. Они были верующими, и, когда после войны стало можно (а он как раз 1927 года рождения), он поступил в один из первых наборов семинарии. Это был выпуск 1951 года, значит, он поступал в 1947-м. Фактически семинарию открыли в 1944-м, в Лавре она с 1946-го – считайте, это третий или четвертый набор духовных школ после того, как они были открыты. И после того как он окончил семинарию в 1951 году и был рукоположен, его определили в храм пророка Илии в Обыденском переулке. Отец Александр прослужил там сорок девять лет – с 1951 года до своей смерти в 2000 году. Такого в Москве фактически не бывало. Во время советской власти уполномоченные старались, да и политика была такая у властей, чтобы священнику не давать слишком долго служить на одном месте, в особенности хорошему священнику. Перебрасывали, чтобы народ не привязывался слишком, не возникало крепкой общины. Его Господь хранил. Еще отец Александр говорил сам, что его Господь хранил также от настоятельства. Служил в этом храме сорок девять лет, пережил несколько настоятелей, могилку одного из них мы посетим – первого, отца Александра Толгского (старшего). Я того не знал, конечно, он умер в 1961 году, но того звали Александр Большой, а нашего отца Александра звали Александр Маленький. Он и правда был небольшого роста, а отец Александр Толгский, напротив, был богатырь. Он при нем служил, при отце Николае Тихомирове, потом был такой Ерос у нас настоятелем, потом отец Алексий Злобин. А отец Александр был все эти годы сначала младшим священником, потом третьим, потом вторым священником, и он мне рассказывал, что он всегда молился, чтобы его настоятелем не назначили и чтобы ему навсегда остаться в этом храме. И вот Господь так – надо сказать, удивительным образом – и управил.

Семья Мечевых

Здесь, на этом месте, в этой могилке рядом, долгие годы лежал отец Алексий Мечев, ныне прославленный, причисленный к лику святых и почивающий мощами в храме на Маросейке, где он и служил. Здесь совсем недавно – в прошлом году – была похоронена его внучка, Ирина Сергеевна, дочка отца Сергия Мечева – тоже святого, который имеет некоторое отношение к нашему храму, в том смысле, что он учился в университете, был его выпускником и изображен на нашей иконе новомучеников. Отец Сергий был сыном отца Алексия, а Ирина Сергеевна – его дочка. Она дожила до прославления своего дедушки и своего отца, и последние годы она практически жила в храме – у нее была комната в храме на Маросейке. Она была очень светлым человеком и жила у могилки деда. Где отец ее – неизвестно, он в лагере погиб, и, вероятно, это никогда не будет возможно установить. А она увидела и мощи своего деда.

Схиигуменья Фамарь (Марджанова)

Она происходила из какого-то грузинского княжеского рода – в Грузии много князей, как известно… Красавица была, музыкальная, все ей прочили карьеру вокалистки, в консерваторию должна была поступить. Совсем молодой девушкой после некоторого внутреннего переворота – ей было всего двадцать с небольшим – она ушла в монастырь там же, в Грузии. У нее была духовная наставница схиигуменья Юлия, которая стала для нее в духовном смысле всем, она возле нее возрастала и укреплялась. Потом, когда эту схиигуменью перевели в Москву, Фамарь хотела с ней уехать, но ее не отпустили, а назначили настоятельницей того самого монастыря, где до того они жили. Какое-то время она была там, но там тоже было и до революции уже сложно: Грузинская Церковь тогда была экзархатом, и там шли сепаратистские движения за отделение от Русской Православной Церкви. А Фамарь была крепкой сторонницей церковного единства. И в 1907 году на нее было совершено, когда она в коляске ехала в монастырь, покушение – ее сильно очень избили, она осталась еле живой. После этого ее все же перевели в Москву и через какое-то время (у нее родственники здесь были состоятельные, а может быть, и связи какие-то) она основала монастырь в Перхушково – это по Рязанской дороге недалеко в Подмосковье, где-то в 1912 году. Понятно, что благополучно он просуществовал недолго, но как-то прожил до 1930 года, люди туда ездили. И в 1930-м, страшном году коллективизации закрыли монастырь, разогнали, а ее тогда арестовали, она попала в тюрьму. И произошло то, что рассказывают о некоторых наших новомучениках и исповедниках. Она в той среде стала абсолютным нравственным авторитетом. Это была в основном уголовная среда: политических не сажали отдельно. Это были по большей части воровки, проститутки, бытовые преступницы. Но даже в камере невозможно было не увидеть, какой она человек. И они знали, что она всю ночь молится. Она старалась это делать прикровенно, но, когда люди сидят в одной камере на пятьдесят человек, вполне скрыть такое невозможно. И когда она днем ненадолго засыпала, эти пятьдесят уголовниц хранили тишину, чтобы дать ей поспать два-три часа. Такова была мера ее авторитета. Ей присудили ссылку куда-то на север, на пять лет, она отбыла до 35 года, уехала с благодарностью Богу за все, вернулась – и опять же Господь ей милостиво дал не увидеть 1937 год. Она вернулась с тяжелым туберкулезом и в 1936 году умерла своей смертью. Ее могилка тоже весьма почитаема. А рядом могилка ее келейницы Евдокии, которая довольно сильно ее пережила.

Отец Сергий Борздыка

Протоиерей Николай Голубцов служил в храме Ризоположения на Донской улице – это один из тех московских храмов, которые не закрывались. В священники он был рукоположен уже в очень зрелом возрасте – он 1900 года рождения, а рукоположен в священный сан году в 1948-м или 1949-м, незадолго до своего пятидесятилетия. Прослужил он до смерти, до 1963 года, вроде и немало – пятнадцать лет.
Отец Николай работал до сана библиотекарем в ВАСХНИЛе, был образован, и еще до священства задолго о нем было известно, что это такой особенный человек: к нему можно прийти, и он всегда утешит. У него был удивительный дар утешения. И когда у кого-то из сотрудников ВАСХНИЛа были какие-то проблемы, они говорили: пойдите к Николаю Александровичу, с ним поговорите, он вам объяснит, как дальше жить. И он, когда рукополагался и прощался со своими коллегами, говорил: «Я, по сути дела, ничего не меняю в своей жизни, я не меняю рода деятельности. Я просто буду заниматься до конца тем, чем всегда хотел заниматься и что должен делать». И этот дар ему Господь дал раскрыть в священстве.
Помнящих его людей я еще застал. Один человек мне рассказывал: тогда на исповеди были множества людей, пятидесятые годы, храмы переполнены (это потом стало немножечко поменьше и посвободнее). Священники, помимо всего прочего, разорваны количеством треб – фантастическим, нами сейчас не представимым. На литургии священник, можно сказать, отдыхал в те годы, потому что после литургии до ночи – соборования, исповеди, отпевания на дому… В основном, конечно, это не нынешние «льготные» требы – квартиру освятить, например. А пособоровать, да еще пять-семь раз за день, да еще пешком и по всей Москве – это вся жизнь. Обстоятельства не давали священникам, да и власти мешали, страшно было подробно общаться с людьми, кроме какого-то очень узкого круга, которые прибились и к которым была очень большая мера внутреннего доверия. Да за этим и следили тщательно.
Но про отца Николая знали, что он этих рамок не держался. Вокруг него всегда были люди, хотя его всячески наказывали и стесняли его деятельность. У него был такой дар: он на исповеди плакал вместе с человеком о его грехах. То есть не давал правильные советы, как исправиться, и не руководил духовной жизнью, а реально плакал о грехах этого человека. И собственно, больше ничего не было нужно. К нему шли огромные количества людей за тем, чтобы их так пожалели Христовой любовью.
И жизнь свою он кончил знаменательно – не всякого Бог к такому призвал, а все, кого и призвал, до отца Николая отказались. В 1962 году пожелала креститься дочка Сталина, Светлана Аллилуева. За ней тогда было очень пристальное наблюдение, потому что были известные события в ее жизни (она за границей оказалась и книгу написала), и все отказывались – никто не хотел ее крестить, брать на себя эту ответственность. К кому-то и приходили, прямо говорили: «Не надо вам этого», а к кому не приходили, те сами посылали ее куда-нибудь в другое место. Отец Николай не отказался. Он ее крестил, неофициально, без регистрации. И это фактически стоило ему жизни: последние несколько месяцев превратились в абсолютную Голгофу, его по любому поводу за это старались свести в могилу. Собственно, и свели: он умер от инфаркта в 1963 году.
При этом ведь что-то очень важное совершилось, когда Светлана Аллилуева крестилась. Не знаю, некий круг злодейства, что ли, замкнулся. В результате дочь Сталина приняла Крещение – это очень важно, я думаю, по отношению ко всему тому, что дальше происходило. Отца Николая Господь совершителем этого Таинства поставил. И на его могилку люди ходят – меньше, чем к Мечевым или к схиархимандриту Зосиме – Захарии, но не забывают.

Митрополит Трифон (Туркестанов) из князей Туркестановых – наверное, все знают, – изображен на картине Корина: маленький архиерей в пасхальном облачении, который должен быть одним из смысловых центров картины, – это как раз он. О его связи со схиархимандритом Зосимой – Захарией мы уже говорили. Митрополит Трифон был в те страшные годы любимым московским епископом. Что значит «любимым»? Он был не просто священным символом. Все мы знаем, что правильно иерархию уважать, духовенство чтить, что духовенство должно быть духовным, а священство – святым, скажем еще для порядка, что миряне должны быть благочестивыми, чтобы не только духовенству досталось, а верующие – верными. Получается с разной степенью успешности, все мы знаем это – каждый по себе. Но любому из нас хочется, чтобы хотя бы в ком-то, кого мы знаем, это получалось не на уровне священного символизма, а по правде. У митрополита Трифона это получалось по правде, и его православная Москва чтила не за священный сан высокий и не за благолепное служение токмо, не за маститые годы старости к концу жизни, а за то самое, что духовенство было духовным, священство святым, а архиерей – образом Первосвятителя нашего Господа Иисуса Христа. Вокруг него всегда было очень много людей, которые потом оказались в нашей Церкви на очень ответственном служении. Он близко знал и какое-то время духовно наставлял будущего Патриарха Алексия Первого, тогда епископа Алексия. Он знал и фактически он благословил на монашество тогда иеромонаха Пимена, будущего нашего Патриарха Пимена. Собственно, только благодаря авторитету митрополита Трифона те люди, которые изображены на картине Корина, там изображены. Понятно, что никто из них – ни игуменья Фамарь, ни иеромонах Пимен, который там тоже изображен, ни архидиакон Холмогоров – никто бы из них не пошел к советскому художнику рисоваться для картины с непонятным замыслом. Но Нестеров, учитель Корина и духовное чадо митрополита Трифона, уговорил владыку, убедил, что Корин хочет сделать что-то правильное. И митрополит Трифон всем этим людям как бы благословил в этом поучаствовать. Понятно, что только поэтому они и согласились.

Свенцицкий принимает священство в период, ознаменованный Октябрьским переворотом, как и Булгаков, как и священномученик Петр Полянский. Как рубеж прошел. Что-то отпало, кто-то в результате остался интеллигентом, а кто-то – православным; кто-то остался человеком Серебряного века, а кто-то – православным.

Отец Валентин пишет несколько книг. Одна из известных – изданные после революции «Беседы против общей исповеди». На два года ранее написаны «Тайные поучения о нашем спасении». Это непростая книжка, я ее с трудом могу читать; как кажется, она все же больше от головы написана, чем от реального внутреннего опыта. Он служил в церкви Николы на Ильинке, был в двух ссылках: в первой за полемику с обновленчеством, во второй – за отказ признать декларацию митрополита Сергия 1927 года. Во время ссылки в Красноярский край он пишет всем теперь известную книгу «Диалоги». Что бы мы, прожив несколько лет в Церкви и посмотрев потом на эту книгу, ни думали о ее несовершенствах, книга это абсолютно эпохальная, и переоценить ее невозможно. Это была, по сути дела, единственная вразумительная, мужественная, убедительная апология, которая от руки переписывалась и размножалась на машинке на протяжении от середины двадцатых до середины восьмидесятых годов. Этой книгой дорожили бесконечно, возможность прочитать ее в течение ночи значила больше, чем возможность читать «Архипелаг ГУЛАГ» в течение ночи, правда. Люди за счастье считали, если на сутки в руках Свенцицкий оказывается, а если больше, а если еще перепечатать будет возможность… Ксероксы появились реально только во второй половине семидесятых. Известно также, что он при всем этом во время второй ссылки в Красноярском крае – говорю безоценочно, просто как факт – изменил свою церковную позицию по отношению к митрополиту Сергию и, чувствуя, что он умирает, написал письмо местоблюстителю с просьбой его простить и принять в общение. Написал он и второе письмо – своим духовным чадам, с тем чтобы они простили его за соблазн, что он их увел из Патриаршей, митрополичьей Церкви, чтобы они возвращались назад. Кто-то его послушался, кто-то нет, но митрополит Сергий принял его в общение, он умер как клирик Патриаршей Церкви.

Тоже совершенно доподлинно известно, что его везли из Красноярского края обычными грузовыми поездами в гробу порядка двух недель, отпевали его епископы Варфоломей и Питирим, викарий митрополита Сергия. И вот епископ Варфоломей благословил снять покров с его лица. Хотя прошло две недели в обычном товарном вагоне, все бывшие на отпевании видели, что тление его лица не коснулось.

В 1954 г. 25 августа был пострижен в монашество Иван Дмитриевич Павлов – архимандрит Кирилл. Исполняющий обязанности духовника братии Троице-Сергиевой Лавры архимандрит Захария (Шкурихин) рассказывает старце Кирилле.

Я только исполняющий обязанности духовника братии, потому что духовником у нас до сего дня является отец Кирилл (Павлов). И наверное, это одна из причин, почему старец жив. Даже врачи разводят руками, удивляются: как может жить человек столько лет, когда не в состоянии ни есть, ни глотать. Тем не менее Господь его хранит, значит, он еще нужен – нужен его подвиг молитвы за братию. Есть мнение, что старец страдает за наши грехи, за тех, кого он прощал и разрешал, не давая епитимьи. Отец Кирилл все брал на свои плечи, страдая за наши грехи. У него у самого всегда было много болезней: стоит имплант луковицы двенадцатиперстной кишки после перенесения частых обострений язвенной болезни, батюшка был оперирован по поводу двусторонней грыжи, неоднократно болел воспалением легких, перенес, возможно, другие болезни, о которых я не знаю.

О старцах говорить всегда непросто, потому что их внешняя жизнь кажется совершенно однообразной. С утра до вечера одно и то же: с утра братский молебен, потом послушания, трапеза, правило, отдых – если бывает, вечернее богослужение, вечернее правило…

Впервые я увидел отца Кирилла в 1980 г. Это была первая седмица Великого поста. Всегда в Великий пост на первую и Страстную седмицы отец Кирилл приходил в Семинарию, проводил общую исповедь, затем в Церковно-археологическом кабинете в Троице-Сергиевой Лавре, исповедовал профессоров, преподавателей Академии, владыку ректора, кого-то из студентов. Когда я впервые увидел отца Кирилла, то был поражен его внешним видом – аскетичным, изможденным, у батюшки были глубоко запавшие глазницы («неужели слепой?» – подумалось). Отец Кирилл говорил негромко, но его было очень хорошо слышно во всем храме. В тот день он сказал небольшую проповедь о тех грехах, которые случаются среди семинаристов и которым не место в духовных школах. Отец Кирилл говорил с очень большим сердечным переживанием, болью…

Впервые попав в монашеский корпус, я физически ощутил, насколько все здесь пропитано молитвой. Келья отца Кирилла была небольшая, со множеством икон, картин духовного содержания, лампадочек, а также большой частью камня преподобного Серафима Саровского, на котором он молился. На Святую Пасху батюшку всегда поздравляли, и он, радостный, очень тепло всех принимал, вручал подарки, деньги, кажется, по 10 рублей – довольно много по тому времени. Помогал он и мирским, причем некоторые так называемые духовные чада, как потом выяснилось, этим откровенно злоупотребляли.

Великая Суббота

Батюшка очень любит монашество, сам он настоящий монах. И он очень серьезно относился к выбору человеком жизненного пути. Если видел, что человек колеблется, что у него не твердое решение в желании стать иноком, – советовал искать вторую половину. Но если чувствовал твердость намерения, или Господь ему как-то открывал – благословлял идти в монастырь. Иногда спрашивали: какую хорошую обитель посоветуете, батюшка? – отвечал: ищите сами, по душе вашей чтобы было…

Для меня особенно памятна первая седмица Великого поста 1983 г. – тогда я уже учился на I курсе Академии. Помню, зашел в ЦАК, дождался своей очереди на исповедь, встал на колени и кратко рассказал батюшке всю свою жизнь, собственно, не жизнь, а грехи. Спросил, всячески скрывая свое сердечное желание, тяготение к монашеству: «Батюшка, как вы благословите, что посоветуете: идти в монастырь или искать вторую половину?» Отец Кирилл задумался. Для меня это время показалось вечностью – решалась моя судьба. И вдруг он произнес удивительные слова: «Знаете, во что бы то ни стало, как можно быстрее вы должны оказаться в нашем монастыре». Меня это очень окрылило, я начал проходить необходимые собеседования с классным наставником (ныне митрополитом Евлогием), инспектором Академии, владыкой ректором. Все благополучно и быстро с Божией помощью уладилось. Наместник монастыря отец Евсевий принял меня в Великую субботу перед Пасхой – 8 мая 1983-го – и благословил стать послушником монастыря. А 30 ноября 1983 г., в день традиционного пострига, я был пострижен в монашество. Отец Кирилл в тот день меня постригал одного. С того момента я стал каноническим духовным сыном отца Кирилла.

Тело спит, душа молится

Обычный день батюшки – братский молебен у раки Преподобного Сергия, на который он никогда не опаздывал, исповедь народа в «посылочной» – до и после обеда, молитвенное правило. Вечером он бывал в келье, читал письма, отвечал на них. Тогда можно было к старцу прийти, задать какие-то вопросы. Помню, я был еще послушником, и мне как-то очень тяжело стало на душе от каких-то своих греховных воспоминаний, духовной брани. Я пришел к отцу Кириллу, который в этот момент читал письма, сидя в кресле, и поделился с ним своей бедой. Он наклонился надо мной, и я как будто ощутил невыразимое тепло, охватившее всего меня. И из моей души, моего сердца все переживания, скорби, тяжести – мгновенно ушли. И в душе воцарилась тихая радость. Я был очень удивлен такой быстрой перемене моего внутреннего состояния.

Я старался всегда ходить к батюшке на правило, которое совершалось перед обедом в 12 часов. Отец Кирилл приходил из посылочной, где он принимал людей мирских, и мы читали три канона с акафистом Иисусу Сладчайшему. Затем батюшка сам уже читал Псалтирь – одну кафизму или более, Апостол и Евангелие. Иногда, бывало, кто-нибудь на Правиле засыпал от переутомления, и тогда батюшка говорил: не трогайте – тело спит, душа молится. Иногда кто-то опаздывал на Правило, и ему не доставалось прочитать ничего. Тогда батюшка в конце нашей встречи возглашал: «Отцу такому-то (иеромонаху, иподиакону), пришедшему в двунадесятый час на Правило, так, что ему не досталось прочитать акафист, – многая лета». И все пели «Многая лета». И это было удивительно. А брату, которого вроде и не ругают, а хвалят, многолетие поют, в следующий раз было стыдно опаздывать к батюшке на Правило.

Батюшка всегда был очень сосредоточенным, хотя внешне никогда не показывал своей сугубой молитвенности, не носил четок – некоторых это даже смущало. Братья считали, что батюшка Иисусову молитву читает непрестанно, поэтому четки ему просто не нужны.

Тайны исповеди

Отец Кирилл говорил: семинаристов исповедовать или братию – это не трудно, а вот мирских людей – тяжело. Тем не менее батюшка нес этот крест.

На исповеди он молчал, не задавал вопросов, если только его самого о чем-то не спрашивали. Если спрашивали – кратко и четко отвечал, никогда никого не ругал. Исключение составляли серьезные проступки. Я, помню, был уже духовником богомольцев, когда отец Кирилл строго меня отчитал. «Ты монах, куда ты лезешь, ты не знаешь, что такое семейная жизнь, нельзя в ней давать такие категоричные советы, наставления».

Батюшка никогда никого не осуждал. Его келейник как-то меня предупредил: если ты задаешь отцу Кириллу вопрос и прямой честный ответ предполагает осуждение кого бы то ни было – батюшка будет молчать.

Два раза отец Кирилл исповедовался у меня. Все ушли, он снимает епитрахиль, надевает на меня: «Поисповедуй меня». У меня, конечно, душа перевернулась! И вот батюшка каялся очень смиренно, кротко – в таких мелочах, о которых я сам на исповеди никогда не говорил. Потом, когда я анализировал эту исповедь, подумал: наверное, батюшка за меня каялся, показывал мне, что нужно исповедоваться во всем, в том числе в этих грехах.

Некоторые считали, что батюшка прозорливый. Я не могу этого сказать, потому что явных фактов не знаю. Даже наоборот, мне один студент рассказывал: у него как-то возникли проблемы из-за квартиры, которую он получил по наследству. Он решил посоветоваться с отцом Кириллом – как поступить. И когда батюшка шел из Троицкого собора утром после братского молебна, окруженный толпой своих духовных чад, студент протиснулся к нему и на ухо стал рассказывать о проблеме. А в это время батюшку теребят со всех сторон: благословите, помолитесь и пр. Батюшка всем отвечает и одновременно его слушает. Дошли они до проходной, отец Кирилл говорит: вот так поступи. «Это решение, – рассказывал студент, – меня как-то сразу сильно смутило, думаю, наверное, батюшка не совсем меня понял». И он пришел еще раз к отцу Кириллу вечером и в спокойной обстановке все ему рассказал. И батюшка дал совет, диаметрально противоположный первому. Это показывает, что как раз не прозорливость была у отца Кирилла, а рассудительность.

Живи не как хочется, а как Бог велит

Батюшка старался строго соблюдать церковные каноны. У нас был печальный случай в обители, когда два брата ехали на машине и шофер – иеродиакон – уснул за рулем. Автомобиль перевернулся, пассажир погиб, а водитель получил тяжелую травму, но остался жив. Он поправился, прошли годы, и его решили рукоположить. Отец Кирилл был против. Сказал: нет, его рукополагать нельзя, поскольку из-за него погиб человек. Другой случай – студент, выпускник Академии, полюбил девушку. Но у нее были канонические препятствия для того, чтобы быть матушкой, супругой священника. Жених пришел к отцу Кириллу, тот сказал: «Нет, нельзя, брат, здесь много девушек учится, ищи другую». Он – к помощнику отца Кирилла, тот тоже отказался благословить брак. Опять к отцу Кириллу. Батюшка говорит: «Иди тогда к владыке». А владыка сказал: «Это же не твоя проблема, а ее, не переживай, Бог благословит, женитесь». Они поженились. Прожили лет 15, с четырьмя детьми она ушла от него, и у него осталась тяжелая душевная травма.

Батюшка всегда стоял за соблюдение поста. Один брат рассказывал: у него возникли проблемы со здоровьем, он решил ослабить пост и пришел к отцу Кириллу за благословением на молочное. А тот спрашивает: «Отец, а ты помнишь, как я умирал, но молока не пил?» А у батюшки были язвы. И тот брат рассказывает: «Мне стало стыдно. Действительно, отец Кирилл такой больной, а пост никогда не нарушал. И я тоже не стал этого делать».

Отец Кирилл был очень воздержанным, особенно это касалось винопития. Сам никогда ничего не употреблял. Неслужащих не благословлял даже пить запивку. Раз не служил – никаких запивок. Потому что знал, как потихонечку можно привыкнуть к спиртному.

Отец Кирилл мужественно переносил болезни. Помню, как он заболел чем-то вроде бронхита, и я предложил испытать народное врачевание – компресс из редьки. Он согласился. Мы все сделали, и он мгновенно уснул, хотя подобный компресс жжет очень сильно. Спустя несколько часов мы сняли повязку и в одном месте обнаружили живую рану. А батюшку, оказывается, уже лечили чем-то химическим и сожгли кожу, а мы на это больное место поставили компресс. И отец Кирилл ни слова не сказал, что больно. Говорю: «Батюшка, простите». – «Нет-нет, что вы, это ничего. Главное – чтобы выздороветь».

Система зла

В 2000 г. в Лавре заседала Богословская комиссия, решался вопрос об отношении верующих к ИНН, и батюшка наотрез отказался в ней участвовать, а после не подписал решения комиссии, сказал: когда человек принимает номер, он входит в систему зла, систему контроля над человеком.

Помню, узким кругом мы тогда собрались у отца Кирилла и стали предлагать ему различные решения – что делать. Но батюшка ничего не благословлял. Только молиться. А потом его ближайший ученик очень правильно сказал, что если борьба с ИНН, паспортами, карточками, кодами не растворена глубоким смирением, то она обречена на провал. Потому что человек непременно впадает в гордыню, в тщеславие, его начинают хвалить: вы святой, вы подвижник, вы исповедник.

Нужно хорошо все взвесить и обдумать. Когда ко мне обращаются с просьбой «батюшка, благословите принимать или не принимать что-нибудь такое» – я говорю: решайте сами. Почему? Потому что я живу в монастыре, никто ИНН мне не присваивал. Если б я сказал: «Я не брал ИНН – и вы не берите…» А поскольку сам я такой борьбы не вел, как могу другим рекомендовать? Думаю, что на спасение это не влияет. Потому что на спасение прежде всего влияет наша греховность или праведность.

Помню, поначалу, когда только появились эти штрих-коды, я и сам все соскабливал, вырезал, стирал. А потом прошло время – рукой махнул. Читал как-то книгу, брошюрку против ИНН, против штрих-кодов, переворачиваю ее, а сзади на обложке – штрих-код.

Блаженны миротворцы

При этом в обычной жизни батюшка старался всех мирить. Помню, два брата старших поссорились – один подозревал другого в чем-то нехорошем. И вот на Пасху отец Кирилл попросил их оставить вражду. И они помирились, к общей радости всех окружающих.

Другой случай чуть было не закончился трагедией. На проходной в монастыре один, видимо, не совсем здоровый человек, приехавший с Кавказа, с кем-то из монахов поговорил, и тот якобы пообещал ему вынести книги духовного содержания. Брат ушел, а кавказец остался ждать. Прошел час, второй, никто не выходит. Идет отец благочинный. Кавказец – к нему: ваш монах обещал вынести литературу и ничего не выносит. Тот спрашивает: а кто обещал? Дежурный по проходной (а там мирские люди работают) говорит: я не видел того монаха, но, наверное, это архимандрит такой-то и называет имя архимандрита. А дальше мне уже тот самый архимандрит рассказывал, мы с ним в очень близких отношениях были. Говорит: «Слышу стук в дверь кельи, открываю – стоит благочинный: «Тебя тут два часа ждет на проходной человек, ты ему обещал книжки и не выносишь». Впихивает мне этого кавказца и захлопывает дверь. Кавказец достает кинжал, подносит к горлу и кричит: такой-сякой, я жду тебя два часа. И колет. Я перепугался до смерти. Говорю: «Тут есть старец святой, книги у него, это от него книги… Пойдем туда…» А они на одном этаже жили с отцом Кириллом. И, слава Богу, батюшка был на месте.

«Я завожу этого кавказца разъяренного к отцу Кириллу, – рассказывает архимандрит. – Батюшка все понял… Сам-то я ушел в свою келью, закрылся там на все замки, сижу трясусь. А отец Кирилл кавказца успокоил, собрал ему целую сумку книг и отправил с миром. Тот говорит: «Я буду в ауле Христа проповедовать».

Если случались споры, какие-то ссоры, все шли к отцу Кириллу, он говорил свое слово – это было «последней инстанцией», авторитет батюшки был непререкаем.

Мы ничего не знаем друг о друге

Батюшка был на Сталинградском фронте. Он как-то обмолвился, что впервые заболел воспалением легких под Сталинградом. Рассказывал, как целый месяц они лежали в снегу, в окопах, и там он простудился.

После Сталинграда батюшку отправили в дисбат (дисциплинарный батальон, в котором отбывали наказание военнослужащие, совершившие уголовные преступления). Он рассказывал, что ему предложили стать членом компартии без кандидатского стажа, но он отказался. Один из келейников свидетельствовал: батюшка подтверждал ему – он действительно возглавлял защиту знаменитого дома сержанта Павлова в Сталинграде. Его мирское имя – Иван Дмитриевич Павлов. Правда, в газетах писали, что сержант Павлов был мусульманином. Конечно, для мусульманина фамилия не самая характерная.

Мы очень мало знаем об отце Кирилле. Мы вообще ничего не знаем друг о друге, в монастыре не принято рассказывать, вспоминать мирское прошлое, даже прежние имена никто не знает, фамилии тем более. А батюшка к тому же всегда был очень смиренным, скромным. У него была награда, второй крест, он надевал его только один раз в году – на Пасху. В День Христова Воскресения по просьбе братии батюшка служил с двумя крестами.

В келье у батюшки все обветшало, и, помню, как один брат, его келейник, предложил сделать ремонт. У отца Кирилла висела простенькая люстра 40–50-х гг. прошлого века, а ему повесили красивую, фарфоровую. Через пару недель она пропала – опять появилась старая. А новую батюшка пожертвовал в храм.

Библейские чтения

По нашему монастырскому преданию, батюшка в юности на занятиях старался отвечать плохо – так боролся с бесом тщеславия, и поначалу педагоги ставили ему плохие оценки. А потом поняли, что знания у него прекрасные, и начали оценивать высоко. Потому что батюшка действительно знает Священное Писание и весь Новый Завет наизусть. Проповеди его были красивые, стройные, он цитировал огромными кусками Священное Писание. Последние годы у батюшки проводились Библейские чтения: вечером, часов в девять, около 30 минут читали Библию, святых отцов – «Лествицу» Иоанна Лествичника, Авву Дорофея, третий и четвертый тома «Добротолюбия», «Луг духовный» и многие другие книги. Батюшка никогда практически не комментировал то, что читал. Если кто-то задавал вопрос по Священному Писанию, отец Кирилл предлагал ответить тем, кто имел высшее образование, – архимандриту Исаие или мне.

У батюшки были колоссальные нагрузки, просто синдром хронической усталости. Помню, читает он Библию или святых отцов и – мгновенно – на полуслове отключается. Я сижу рядом, пугаюсь – думаю – батюшка умер, или приступ у него какой. Но проходит несколько секунд – и отец Кирилл приходит в себя. «Отец Иаков, – говорит он келейнику, – дай мне водички». Выпивает несколько глотков и снова становится бодрым.

На исповеди частенько, бывало, смотришь – батюшка начинает понемногу клониться. Сердце болит, думаешь: батюшка, миленький, сколько же времени он на нас тратит, сколько сил!

Любовь все покрывает

В монашеской жизни случаются тяжкие искушения, бывает, кто-то из монахов падает, оставляет монашество, это, конечно, всегда очень тяжело.

Батюшка милостиво относился к таким людям. Как раз в те годы, когда я только пришел в монастырь, один иеродиакон покинул обитель. Он лечился у врача, женщины много старше его, у нее был ребенок от первого брака, 15 лет мальчику. Лечила она нашего иеродиакона, лечила и вот долечила до того, что он оставил монастырь, был лишен сана, монашества. Ребенок у них родился. Но отец Кирилл не оставил его. Я сам лично видел фотографии – батюшка в гостях у этого бывшего иеродиакона. Стол накрыт, отец Кирилл, этот брат наш с ребеночком маленьким, младенцем, супруга его и рядом почти в рост с нашим братом – сын этой женщины от первого брака.

Как Господь милостив ко всем, так и батюшка – не отверг его.

Батюшка очень любил животных. У него кошечка жила в посылочной, он кормушки для птичек вывешивал с семечками. Даже выписывал журнал «Юный натуралист». Помню, говорит: послушайте, какой интересный рассказ, – и читает. А рассказ о том, что где-то на севере Карелии было поверье, что в озере водится нечистая сила. И два исследователя решили посмотреть на все своими глазами. Пришли на берег озера, заняли позиции боевые с ружьями. Один из них рассказывает: «Смотрю, плывет бочка по озеру, приближается к нам. Вдруг выныривает это существо, поднимает голову, у него огромные красные горящие глаза, которые в упор смотрят на меня. Меня парализовало, какое там ружье! Я просто окаменел от ужаса! А оно посмотрело, нырнуло, и только круги по воде пошли. Через несколько минут мы пришли в себя, никакого желания вести дальнейшие исследование ни у кого не было. Еле живые ушли».

Образ верным словом и житием

Как-то отец Кирилл служил позднюю литургию в Трапезном храме, и, видимо, больной человек бросил в него камень. По счастью, булыжник пролетел мимо батюшки и попал в икону «Воскресение Христово». Были и другие моменты, когда на жизнь отца Кирилла покушались. Господь, слава Богу, его хранит.

Сегодня батюшка живет, конечно, каким-то чудом, Промыслом Божиим и нашими молитвами. Один наш брат сказал, что батюшка – это удерживающий. Помните, как у апостола Павла:

«Ибо тайна беззакония уже в действии; только есть теперь удерживающий, доколе он не будет отнят от среды» (2 Фес. 2:7).

Молитва отца Кирилла – удерживающая нашего времени. Один афонский архимандрит, наш русский брат, говорит: батюшка у нас здесь, на Святой Горе, часто бывает, духом с нами присутствует.

Напоследок вот что я вам скажу, дорогие. Духовный опыт отца Кирилла или другого подвижника передать на словах очень сложно. Пришли монахи к Антонию Великому, расспрашивают его о духовной жизни, а один посетитель молча сидит. Говорит ему Антоний: «А что же ты ни о чем не спрашиваешь?» А он отвечает: «Отче, мне достаточно только смотреть на тебя».

Вот так и с отцом Кириллом. Он очень мало говорил, особенно если его не спрашивали. Но большое значение имел его личный пример – надо было видеть его лицо, всегда радостное, улыбающееся, слышать его ласковые слова: «Добрым людям – добрый вечер», «Вы как в раю, Ваше преподобие», – от него веяло любовью. Как Господь сказал в Евангелии:

«…Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим» (Мф. 11:29).

Глядя на этот живой пример, ты понимал: нужно жить и делать так же.