Василий розанов биография. По тихим обителям

Василий Васильевич Розанов – русский мыслитель; феноменально одаренный прозаик; стилист; новатор, создавший новый жанр в искусстве и породивший мощную волну подражаний; литературный критик; публицист. Он оставил России свои книги, свои мысли и непрекращающиеся уже больше целого века споры о себе самом. Смелость и самобытность таланта Розанова восхищает его почитателей и раздражает его противников. Уже на исходе 20-го столетия Андрей Синявский, размышляя о феномене Розанова, писал о том, какую оценку заслужил Василий Васильевич от современников: «Розанов и строгий богослов, и опасный еретик, бунтовщик, разрушитель религии. Розанов и крайний революционер, консерватор, и крайний радикал. Розанов и антисемит, и филосемит. Розанов и благочестивый христианин, церковник, и в то же время богоборец, осмелившийся поднять голос против Самого Христа. Розанов и высоконравственный семьянин, и развратитель, циник, имморалист. В Розанове находили даже что-то извращённое, патологическое, демоническое, мефистофельское, тёмное… Называли его „мелким бесом“ русской земли и русской словесности» (Андрей Синявский. «Опавшие Листья» Василия Васильевича Розанова. М., 1999, с. 4.). К настоящему времени Розанову посвящены тома исследований, и, тем не менее, эта фигура по-прежнему остается спорной и загадочной.

Василий Розанов родился в городе Ветлуге Костромской губернии в многодетной семье чиновника лесного ведомства Василия Федоровича Розанова. Рано осиротел: отец, по воспоминаниям самого Розанова, «умер, получив простуду, когда гонялся в лесу за мошенниками, рубившими лес». Это случилось в 1861 году, будущему писателю тогда еще не исполнилось пяти лет. Семья, в которой было восемь детей, перебралась в Кострому, где едва сводили концы с концами, бедствовали. Мать, из дворянского рода Шишкиных, умерла, когда Розанову минуло четырнадцать. «Нет сомнения, что я совершенно погиб бы, не „подбери“ меня старший брат Николай, к этому времени закончивший Казанский университет. Он дал мне все средства образования и, словом, был отцом» (Розанов В.В. Материалы к биографии // Русский архив. Вып. 1. М., 1991. С. 249.). Розанов учился в Костромской (1868–70), затем в Симбирской гимназии (1870–72), заканчивал гимназический курс в Нижнем Новгороде (1872–78). Учился Розанов плохо, дважды оставался на второй год; при этом был «нигилист во всех отношениях» (В.В. Розанов: Pro et contra. Т. 1. С. 38).

В 1878–82 Розанов учился на историко-филологическом факультете Московского университета. Студентом 3-го курса женился на А.П. Сусловой, известной в прошлом близкими отношениями с Ф.М. Достоевским, однако брак оказался бездетным и крайне неудачным. Впоследствии, из-за нежелания Сусловой дать развод, второй брак Розанова считался по церковному законодательству недействительным, а дети – «незаконнорожденными». Семейная драма способствовала углублению Розанов в вопросы таинства брака, взаимосвязи религии и семейной жизни, ставшие стержнем его творчества.

После окончания университета Розанов работал учителем истории и географии в Брянской прогимназии (т.е. гимназии с неполным курсом, 1881–87), Елецкой гимназии (1887–91) и прогимназии в г. Белом Смоленской губ. (1891–93). Среди его подопечных оказался Михаил Пришвин, но взаимоотношения, что называется, не сложились. Это особый сюжет в истории нашей культуры.

После перевода в Елец в 1897 г., Розанов женился на В.Д. Бутягиной (урожденной Рудневой), вдове из священнической семьи, отличавшейся глубокой религиозностью, скромностью и высокой нравственностью. Этот брак (с тайным венчанием) был счастливым и многодетным, однако то, что он считался «гражданским», крайне омрачало Розанова, все его попытки добиться развода или признания брака законным не увенчались успехом.

Весной 1893 Т.И. Филиппов – государственный контролер и известный славянофил-меценат, собравший при своем ведомстве целый кружок православных писателей, организовал перевод Розанова, крайне тяготившегося учительской работой, в Петербург, обещая ему место чиновника в Государственном контроле и условия для занятий творческим трудом.

Однако ввиду того, что отношения с Филипповым сразу не сложились, жалованье Розанова оказалось крайне скудным и семья жила буквально впроголодь. Розанов был вынужден, помимо бесконечного чтения статистических отчетов, постоянно писать для печати из-за острой нужды.

Первая значительная творческая удача Розанова – книга «Легенда о Великом Инквизиторе Ф.М. Достоевского» (1894). Достоевский – духовно наиболее близкий Розанову писатель (критики отмечали не только явное творческое влияние Достоевского на Розанова, но и сходство его личности с персонажами Достоевского – от «подпольного человека» до Фёдора Карамазова).

Многие статьи Розанова этого времени, как следствие изнурительной, поспешной работы ради заработка, отмечены неуравновешенностью, крайней категоричностью «ультраконсервативных» заявлений. Завершение раннего этапа в творчестве Розанова – поступление его в 1899 в штат газеты А.С. Суворина «Новое время», где он сотрудничал до ее закрытия в 1917, а также переезд на новую квартиру (Шпалерная 39, кв. 4), которая становится одним из важных мест встреч петербургской интеллигенции Серебряного века.

Его религиозно-философские воззрения отобразились на страницах журнала «Новый путь» (1903–04), где Розанов вел постоянную рубрику с соответствующим содержанию названием «В своем углу». Хотя Розанов получил известность как противник христианского аскетизма, однако его отношение к православию, к Церкви было сложным и изменчивым, но никогда – равнодушным. Политические взгляды Розанов также отличались непоследовательностью, даже двойственностью.

Совершенно особый этап в творчестве Розанов открыла его книга «Уединенное» (1912). Собранные в этой книге крайне интимные заметки (она имеет подзаголовок «на праве рукописи») в сочетании с ярко индивидуальными публицистическими оценками, лирическими записями, философскими размышлениями образуют небывалый сплав мысли, факта и образа и представляют собой новый вид литературы, стоящий на грани философии, художественной прозы (временами – и поэзии) и публицистики. При этом Розанов нарочито эпатировал читателей необычайной обнаженноетью своего внутреннего мира. «Такой книги нельзя быть», – писала об «Уединенном» 3. Гиппиус (Крайний А. Литераторы и литература // Русская мысль 1912. № 5. С.29–31). Глубокая жизненность многих заметок Розанова, его редкое умение схватить мимолетные мысли и переживания и необычайно ярко воссоздать пролетающие мгновения в конкретно-чувственных образах, неподдельная взволнованность автора невольно заражают читателя. Неудивительно, что книга, подвергшаяся осмеянию в прессе, вызвала одобрение в письмах к Розанову более независимых в суждениях творческих личностей (М. Горький, М.О. Гершензон и др.).

В 1913 Розанов выступил со второй аналогичной книгой – «Опавшие листья». Именно эти книги необычного жанра вместе со 2-м томом («коробом», как называл его Розанов) «Опавших листьев» (1915) обеспечили Розанову репутацию не только публициста и мыслителя, но и видного писателя, яркого стилиста. При всей «неправильности» выразительного, самобытного стиля Розанова как художник слова нередко удостаивался самых высоких похвал. Например, Н.А. Бердяев писал: «Литературный дар его был изумителен, самый большой дар в русской прозе» (В.В. Розанов: Pro et contra. С. 255).

С приходом Февральской революции, которую Розанов первоначально приветствовал, положение Розанова как сотрудника «реакционного» «Нового времени» резко осложнилось. В конце августа 1917 Розанов с семьей переезжает в Сергиев Посад, чтобы не только скрыться «с глаз долой», но и обрести духовное успокоение в кругу наиболее близких мыслителей, прежде всего друга Розанова, отца Павла Флоренского.

Однако Октябрьская революция и последовавшие за ней разруха и голод вывели Розанова из равновесия. Ярким свидетельством переживаний Розанова в этот период стали периодические выпуски уникального по накалу трагических чувств «Апокалипсиса нашего времени» (1917–18). Розанов с отчаянием и безнадёжностью принимает неизбежность революционной катастрофы, полагая её трагическим завершением российской истории. «Апокалипсис» оказался редкостным и бесценным художественно-историческим свидетельством очевидца и мыслителя, погребенного под обломками рухнувшей империи.

Перед кончиной Розанов открыто нищенствовал, голодал, в конце 1918 года обратился со страниц своего «Апокалипсиса» с трагической просьбой: «К читателю, если он друг. – В этот страшный, потрясающий год, от многих лиц, и знакомых, и вовсе неизвестных мне, я получил, по какой-то догадке сердца, помощь и денежную, и съестными продуктами. И не могу скрыть, что без таковой помощи я не мог бы, не сумел бы перебыть этот год».

Вскоре Розанов слёг после инсульта и после нескольких недель страданий скончался. Похоронили его в Гефсиманском Черниговском скиту.

В Советской России имя Розанов было вытеснено из памяти. И только в 1999–2000-е были впервые изданы книги Розанова в жанре «опавших листьев»: «Сахарна» (1913), «Мимолетное» (1914–17), «Последние листья» (1916–17), а также полный вариант «Апокалипсиса нашего времени» (1917–18) и запрещенной цензурой книги «В темных религиозных лучах» (1909).

Творчество Розанова повлияло на развитие отечественной литературы, его мощное влияние ощущается в книгах: Мариенгофа «Это вам, потомки!» и «Записки сорокалетнего мужчины»; Олеши «Ни дня без строчки»; катаевских «Кубик», «Трава забвения», «Святой колодец», некоторых текстах Астафьева, Солоухина, Бондарева. Из появившегося недавно – «Конец цитаты» Михаила Безродного, записки публикатора наследия Розанова – Виктора Сукача «Воспоминания о Розанове. Почти опавшие листья», «Розановый сад» Владимира Тучкова.

«Я ещё не такой подлец, чтобы думать о морали. Миллионы лет прошло, пока моя душа выпущена была погулять на белый свет; и вдруг я бы ей сказал: ты, душенька, не забывайся, гуляй «по морали».
Нет, я ей скажу: гуляй, душенька, гуляй, славненькая, гуляй, добренькая, как сама знаешь. А к вечеру пойдёшь к Богу».
В.В. Розанов. «Уединённое»

И. Левитан. На даче в сумерки. 1890-е гг.

PRO ET CONTRA

В греческой мифологии существовало такое божество – сын бога морей Посейдона Протей. Он мог бесконечно менять свой облик и стал символом изменчивости, неуловимости бытия и многоликости человеческой личности.

Таким же качеством в высшей степени обладал русский писатель, критик, мыслитель Василий Васильевич Розанов. Собственно, у Протея не было своего лица, а только маски, которые сменяли одна другую. У Розанова за всей его виртуозной изменчивостью всегда ощущалась некая неизменяемая глыба.

«Что бы я ни делал, что бы ни говорил и ни писал, прямо или в особенности косвенно, я говорил и думал, собственно, только о Боге: так, что Он занял всего меня, без какого-либо остатка, в то же время, как-то оставив мысль свободною и энергичною в отношении других тем», – признался Розанов в одной из своих автобиографий в 1909 году.

При жизни его «многоликость» вызывала яростные нападки прессы. Какие только прозвища ему не давали: Смердяков русской литературы, гений юродства, Иудушка (после статьи Владимира Соловьёва «Порфирий Головлёв о свободе и вере»). За «двурушничество» его ругали все: и правые, и левые. А он как будто посмеивался над этим. И после того, как в 1910 году открылось, что он одновременно печатался и в консервативном «Новом времени», и в либеральном «Русском слове» (под псевдонимом Варварин), как он сам говорил, писал «во всех направлениях», «черносотничал» и «эсерничал», – так вот, когда это выяснилось, он перестал скрываться и даже бравировал этим: «Мне ровно наплевать, какие писать статьи, «направо» или «налево». Всё это ерунда и не имеет никакого значения».

Кем же считать Розанова? Писателем? Но где же его романы, повести, рассказы? Философом? Но где же тома его научных трудов? Всё огромное наследие В.В. – на первый взгляд какой-то сумасшедший хаос. Но это не случайность, такова сущность его личности, его творческого гения. Это, так сказать, «принципиальный» хаос. Он всю жизнь всем своим существом отрицал систему как таковую. И его вершинные произведения – такие, как «Уединённое», два короба «Опавших листьев», а также неопубликованные при жизни «Сахарна», «Мимолётное» и ставший знаменитым «Апокалипсис нашего времени» – это и есть живая, мгновенно схваченная жизнь человеческого духа во всей её изменчивости, прихотливости и противоречивости, причём жизнь, погружённая в повседневность. Это потребовало от писателя совершенно новой формы: эссеистическая фрагментарность, внешняя незавершённость, спонтанность, отсылки к устной, разговорной речи – все эти наблюдения, слухи, «случайные разговоры», воспоминания и прочее – создают неповторимое ощущение искренности и исповедальности, крутой смеси вечности и обыденности.

«Народы, хотите ли я вам скажу громовую истину, какой вам не говорил ни один из пророков…

– Ну? Ну?.. Хх…

– Это – что частная жизнь выше всего.

– Хе-хе-хе!.. Ха-ха-ха!.. Ха-ха!..

– Да-да! Никто этого не говорил; я – первый… Просто сидеть дома и хотя бы ковырять в носу и смотреть на закат солнца.

– Ха, ха, ха…

– Ей-ей; это – общее религии… Все религии пройдут, а это останется: просто – сидеть на стуле и смотреть вдаль». (В.Розанов. «Уединённое».)

«СТРАШНОЕ ДЕТСТВО»

Он и сам признавал, что детство оказало колоссальное влияние на формирование всей его личности. «Я вышел из мерзости запустения, и так и надо определить меня: «выходец из мерзости запустения».

Розанов родился в 1856 году в Ветлуге, скромном захолустном городке Костромской губернии, в семье мелкого чиновника, выходца из духовного сословия. Сам В.В. с беспощадной откровенностью (впрочем, как всегда у него) описывает свои детские и юношеские годы с их жуткой бедностью и ранним сиротством, охватившей его страстью к чтению и с тоской от непонимания окружающих. Глубоко символично, что своё первое большое произведение, трактат, над которым мучительно работал несколько лет, он назвал «О понимании»…

«О, моё страшное детство… О, моё печальное детство… Почему я люблю тебя так, и ты вечно стоишь передо мной… «Больное-то дитя» и любишь». Так писал Розанов о своих детских годах. «Конечно, всему виной была нищета. Весь сор и вся вражда коренились в трудно представимой нищете…

На наш «не мирный дом» как бы хорошо повеяла зажжённая лампадка. Но её не было (денег не было ни на масло, ни на саму лампадку). И весь дом был какой-то – у!у!у! тёмный и злой. И мы все были несчастны».

После внезапной смерти отца мать В.В., происходившая из семьи обедневших дворян, но не получившая образования («без «ять», как тогда говорили), осталась с семью детьми на руках и с маленькой пенсией. «Иногда целыми месяцами питались печёным луком с хлебом», – вспоминал Розанов. Мать, замученная работой, неласковая, но безмерно преданная детям (что потом только понял будущий писатель), рано умерла. В.В. переехал к старшему брату, получившему место учителя в Нижнем Новгороде. В гимназии учился неважно, но много читал Белинского, Писарева, Добролюбова, Бокля, Фохта – «властителей дум» молодёжи и вышел из гимназии «совершенным атеистом». Но оставался в этой власти недолго, потому что... Сам о себе написал: «Мне кажется, такого «задумчивого мальчика» никогда не было».

«Всё равно, как жить»

Сам Розанов считал себя безвольным человеком, который «идёт в открытые двери», для которого нет проблемы выбора. Так он оказался на историко-филологическом факультете Московского университета («потому что там учился старший брат»). Университет, однако, окончил в 1882 году «с глубоким отвращением к преподаваемой науке». В последовавшие 10 лет Розанов служит учителем в Брянске, Ельце, в Московской губернии. Но не служба становится стержнем его жизни. «Я, в сущности, вечно в мечте, – писал он позже. – Я прожил потому такую дикую жизнь, что мне было «всё равно, как жить». Мне бы свернуться калачиком, притвориться спящим и помечтать». Мечтания эти, философствования, неведомая внутренняя работа – чуть ли не вечный двигатель: так и происходит изживание позитивизма и открываются... непознаваемые основы бытия.

Как вспоминал В.В. спустя годы, уже на первом курсе университета к нему пришло «чувство Бога», которое не оставляло его больше никогда. Это был настоящий духовный переворот, определивший его дальнейшую судьбу. Тогда же состоялось и его знакомство с Н.Н. Страховым, известным критиком и философом позднеславянофильского направления, «литературной нянькой» В.В. И тогда же завязалась очень важная и глубокая переписка с Константином Леонтьевым, выдающимся русским мыслителем, жаль – краткая, прерванная смертью философа.

А в большую литературу Розанов вошёл после выхода в 1891 году своей знаменитой работы «Легенда о Великом Инквизиторе» Ф.М. Достоевского». Через два года переехал в Петербург, развил бурную литературную деятельность. С 1899 года он становится сотрудником крупнейшей русской газеты консервативного направления «Новое время», сдружившись с её главным редактором Алексеем Сувориным, человеком талантливым, неординарным, но именовавшимся у нас в недавнем прошлом не иначе как «махровый реакционер».

Одна из книг В.В., опубликованная в 1913 году, называлась «Литературные изгнанники» и была посвящена русским мыслителям XIX века, любимцам, друзьям Розанова – К. Леонтьеву, Н. Страхову и другим литературным изгоям, которые оказались выпихнутыми на обочину русской культуры резвыми соперниками-либералами, уже тогда правившими бал в литературе, критике, публицистике. «Да, они нас победили!» – в сердцах восклицал Розанов сто лет назад, имея в виду либералов, социалистов и иже с ними. И через сто лет – картина такая же. Утешением может служить только то, что те, кто был зачислен «прогрессивной прессой» ещё до революции в ряды мракобесов и реакционеров (большевики лишь подхватили эти «прозвища»), вдруг стали олицетворять блеск и своеобразие русской мысли. К. Леонтьев, Н. Страхов, П. Флоренский, Н. Бердяев, С. Булгаков, С. Франк, В. Розанов... Поистине «камень, которым пренебрегли строители» и «лёг во главу угла».

Аполлинария Суслова

Любовь и гарпии

«Я говорил о браке, браке, браке… а ко мне всё шла смерть, смерть, смерть…»

Рано лишившись родителей, не испытав в детстве ласки и заботы, Розанов с годами всё больше утверждался в мысли, что семья – это главное в жизни человека. Хотя первый его семейный опыт был ужасен.

Что руководило молодым, двадцатитрёхлетним человеком, студентом третьего курса Московского университета, когда он совершил такой безумный поступок, как женитьба на сорокаоднолетней Аполлинарии Сусловой? Только лишь то, что она была возлюбленной обожаемого им Достоевского? Это, как анекдот, повторялось многими исследователями творчества Розанова со слов дочери Достоевского и его жены Анны Григорьевны, ненавидевших Суслиху (как называл её позже Розанов). Возможно, этот факт сыграл какую-то роль, но, конечно, не был главной причиной.

Как вспоминал сам В.В, он с первого взгляда был «ушиблен» Аполлинарией Прокофьевной: так необычна, ни на кого не похожа была и её внешность, и её манеры. Опытная кокетка, конечно, не могла не заметить произведённого ею впечатления на молодого человека. И сама сделала первый шаг к их сближению.

Этот «брак-фантазия» оказался неудачным. Экстравагантная и эгоистичная Аполлинария откровенно мучила и издевалась над Розановым. «Станешь умываться, снимешь очки, а она подойдёт и по морде – трах!» – рассказывал В.В. позднее в дружеском письме; и вспоминал, что Аполлинария «страшно была патологически жестокий человек; а влюбился я прямо в стиль её души… и привязался, как собака…» После нескольких лет такой сумасшедшей жизни Суслова ушла от него навсегда, но развода ему не давала, несмотря на то что у В.В. уже была другая семья.

Это была месть злой женщины. И то, что его дети считались «незаконными», страшно удручало Розанова. Именно с этих пор начинается его неприятие церковного аскетизма и противопоставление христианства с его догмами о нерасторжимости брака иудаизму («юдаизму», как он писал), который он считал религией жизни и плодородия. Богоборческие мотивы, то усиливаясь, то затихая, будут сопровождать его до могилы. Любовь же к семье неизменна.

Малый храм бытия

Василий Васильевич Розанов и Варвара Дмитриевна Бутягина с дочерьми

«Семья есть самая аристократическая форма жизни», – утверждал В.В. Это самое чаемое им семейное счастье он обрёл в союзе с Варварой Дмитриевной Бутягиной. Его вторая жена была полной противоположностью неистовой Сусловой. Очень набожная, верная, преданная и сострадательная, она всю свою жизнь посвятила служению семье и мужу. В этом браке у В.В. родилось пятеро детей. «У меня за стол садится 10 человек с прислугой. И все кормятся моим трудом», – с гордостью писал он.

Но семейное счастье оказалось хрупким. Сначала, в 1910 году, тяжёлая болезнь жены привела к частичному параличу. Потом, после 1917 года, – окончательный распад «розановского гнезда». В 1918 году умирает от испанки единственный сын писателя, двадцатилетний Вася. А через месяц смертельная болезнь настигает и самого Розанова. Последние дни он не вставал, продолжая диктовать дочери Надежде свои мысли. Поистине «дух бодр, плоть же немощна». Вскоре после его смерти, 23 января (по старому стилю) 1919 года, покончила с собой его двадцатитрёхлетняя дочь Вера. Варвара Дмитриевна пережила своего мужа на три года. Судьба и к оставшимся домочадцам В.В. была неласкова. Им пришлось приспосабливаться к новой, «совдеповской» реальности. Но, к чести дочерей Розанова, они бережно, несмотря на все житейские передряги, сохранили его архив, что тогда уже было небезопасно. Прямых потомков у «певца самой аристократической формы жизни» не осталось, только одна из дочерей, самая младшая, Надежда, была замужем, но детей у неё не было.

«Гений обычно бездетен – и в этом его глубокая и, может быть, самая объясняющая черта. Он не может рождать, и, кто знает, нужно ли это для него? Потомство гения, если даже оно есть, чахло и быстро гибнет; большей частью это женское потомство» («Уединённое»).

Проклятые вопросы

Пришла Проблема Пола,
Дебелая фефёла,
И ржёт навеселе.
Саша Чёрный

Немалые усилия к приходу и воцарению этой «фефёлы» приложил Розанов. Он писал: «Дело в том, что, как я открыл без всякого труда, через исследование своих родных писателей, половое чувство как-то связано с религиозным мистицизмом». Это одна из излюбленных идей В.В., которую он развивал во многих своих книгах («В мире неясного и нерешённого», «Семейный вопрос в России» и др.). Этому способствовало сближение и даже дружба Розанова со многими деятелями Серебряного века: с Мережковским и Зинаидой Гиппиус, с Вячеславом Ивановым (В.В. был своим человеком у него на «Башне»). В этой среде был в моде утончённый эротизм. И опять-таки каким-то непонятным образом декадентский излом у Розанова сочетался с самым «махровым» (как считала З. Гиппиус) охранительством.

Дом, где в Сергиевом Посаде жил с сентября 1917 года и умер в феврале
1919-го Василий Васильевич Розанов

«Что делать?» – спросил нетерпеливый петербургский юноша. «Как что делать: если лето – чистить ягоды и варить варенье; если зима – пить с этим вареньем чай». Но теперь уже этой иронии было недостаточно, чтобы сохранить спокойствие. «Нетерпеливые петербургские юноши», и не только юноши, становились всё более радикальными и нахрапистыми. И не очень-то считались с другим, отличным от их собственного мнением.

После скандальных статей в связи с делом Бейлиса Розанова подвергают обструкции, исключают из Религиозно-философского общества. Это была своеобразная чаша цикуты, как пишет один из исследователей его творчества А. Николюкин, «которую Розанов, не задумываясь, выпивает».

Разразившаяся война вызывает у В.В. гнетущее чувство тревоги и предчувствия беды. Беды, но не катастрофы! Катастрофа была для него неожиданной.

«С лязгом, скрипом, визгом опускается над Русскою Историею железный занавес.

– Представление окончилось.

– Публика встала.

– Пора надевать шубы и возвращаться домой.

Оглянулись.

Но ни шуб, ни домов не оказалось».

Образ железного занавеса, который потом станет образом советской эпохи, появился впервые именно у Розанова. (Об этом написал наш замечательный литературовед П. Палиевский.)

«До какого предела мы должны любить Россию? …до истязания: до истязания самой души своей. Мы должны любить её до «наоборот нашему мнению», «убеждению», голове». Так считал Розанов и любил.

В свои последние годы он написал «Апокалипсис нашего времени» – книгу, полную страшной мировой тоски и боли, книгу, в которой безумие трудно отделимо от пророчества: «Русь слиняла в два дня. Самое большее – в три. Поразительно, что она разом рассыпалась вся, до подробностей, до частностей…»

И снова, как в детстве, призрак голода встаёт перед ним: в письмах 1918 года из Сергиева Посада, куда он с семьёй переехал, спасаясь от «революционных катаклизмов», звучит постоянный мотив: «Я теперь всё время думаю о еде…» «Кашки бы, сметанки…» Но пока ещё были силы и была возможность работать, он прежде всего заботится о детях и жене, отдавая им лучший кусок.

Свидетели рассказывают, что, когда Розанов умирал, в доме был страшный холод, несколько дней нечем было топить печку. На вопрос дочери: «Тебе не страшно, папочка?» – умирающий В.В. ответил со спокойной улыбкой: «Нет, мне очень, очень хорошо». Перед смертью он примирился с церковью, исповедался и причастился.

Кстати

Есть потрясающее описание последних дней, смерти и похорон Розанова в письме о. Павла Флоренского художнику М. Нестерову: «Повезли мы В.В. на розвальнях, по снегу, в ликующий солнечный день к Черниговской (к Черниговскому скиту. – Авт.) и похоронили бок о бок с К. Леонтьевым, его наставником и другом. Всё было мирно и благолепно, без мишуры, без фальшивых слов, по-дружески сосредоточенно. Однако это был лишь просвет. А потом и пошло, и пошло… Словно все бесы сплотились, чтобы отомстить за то, что В.В. ускользнул от них… Для могильного креста я предложил из Апокалипсиса, на котором В.В. мирился со всем ходом мировой истории: «Праведны и истинны все пути Твои, Господи». Представьте себе наш ужас, когда наш крест, поставленный на могиле непосредственно гробовщиком, мы увидели с надписью: «Праведны и немилостивы все пути Твои, Господи».

Наталья Ярцева

Василий Васильевич Розанов (1856 — 1919) оставил после себя большое литературное наследие. К числу наиболее крупных его произведений относятся: “О понимании”; “О писательстве и писателях”; “Литературные очерки”; “Легенда о Великом инквизиторе Ф. М. Достоевского”; “Около церковных стен”; “Русская церковь”; “В мире неясного и нерешенного”; “Когда начальство ушло”; “Уединенное”; “Опавшие листья”; “В дворе язычников”; “Сахарна”; “Мимолетное”; “Последние листья”; “Апокалипсис нашего времени”; “Литературные изгнанники”; “Семейный вопрос в России”; “Листва”.

Известный историк русской философии В. В. Зеньковский отмечал: “Розанов едва ли не самый замечательный писатель среди русских мыслителей, но он и подлинный мыслитель… Оттого-то он имел такое огромное (хотя чисто и подпольное) влияние на русскую философскую мысль XX века”.

Иногда Розанова причисляют к неославянофилам. Сам же он пишет о себе: “Славянофилом я был только в некоторые поры своей жизни”.

Особенность философии В. В. Розанова заключается в том, что при ответе на два ключевых вопроса философствования, стоявших в его время: “Что происходит (Кто виноват?)? Что делать?”, он игнорирует второй вопрос. Он так объяснял причину этого: “Я пришел в мир, чтобы видеть, а не совершать”.

По мнению мыслителя “Философия — прибежище тишины и тихих душ, спокойных созерцательных и наслаждающихся созерцанием умов”.

Согласно Розанову, “мир бесконечен”, он обладает формой и без нее не может существовать. Мир он считает реальным и проявляющимся в бытии, которому противостоит небытие. Формами существования бытия выступают: “небытие бытие потенциальное, бытие образующееся и бытие реальное”. Формы бытия, по Розанову, сменяют друг друга. Важнейшими характеристиками бытия он называет форму и процесс. Онтологические представления мыслителя, так же как и основания его философского учения о человеке раскрываются в его первой крупной работе “О понимании” (1886). Идеи, выраженные в этом сочинении, стали базой для философствования в последующие годы.

Важное значение Розанов придавал проблемам пола. Он видел в любви, семье, деторождении источник творческой энергии индивида и духовного здоровья народа.

Розанов полагал, что развитие цивилизации сужает рамки свободы, которая превращается в иллюзию, ввиду того, что каждый человек становится все более и более зависимым от других людей. Человек даже в США, по его мнению, не свободен “от прически до веры, от выбора невесты и до “фасона” гроба, в который его положат”. Оценивая европейскую цивилизацию, он пишет: “Эта цивилизация не может быть нормальною для всего человечества; она не нормальна даже для европейской части его, если заканчивается страданиями”.

По мнению Розанова, власть — средство организации деловитости людей. Он полагал, что для налаживания эффективной работы нужна вера в ценность нашего национального труда, но утверждаемая спокойствием относительно того, что сделанное не будет в следующем году предано, брошено, покрыто презрением, расхищено. Без этой веры в заботливую преемственность к пониманию труда как ценности возможно, по Розанову, только продолжение варварского отношения к работе. Обращаясь к народу, мыслитель подчеркивает: “Не надейся, народ, что из чего-нибудь ты получишь богатство, кроме как из труда, терпения и бережливости”.

Он советовал одноплеменникам учиться у немцев копить, наживать, а не “проматывать” богатство людей. Он пишет: “Русские прогуляли свое отечество, этого нечего скрывать. Но прогуляло его ужасным образом как … правительство, так и …. русское общество”.

Размышляя о роковой роли, сыгранной в судьбе России демократией, Розанов отмечает: “Дело в том, что именно русская “демократия” повалила кормилицу свою набок, обобрала у нее карманы и бросила ее на потраву врагу”. Обращаясь к своим соплеменникам он с горечью пишет: “Мы умираем от единственной и основательной причины: неуважения себя”.

Рассуждая о связи философии и религии, он отмечает: “Боль жизни гораздо могущественнее интереса к жизни. Вот отчего религия всегда будет одолевать философию”.

Мыслитель считает, что русская литература стала несчастьем русского народа. И она непригодна для воспитания подрастающих поколений, так как пропитана проклятиями и насмешками в адрес своей земли, родного дома, своего родного порога. “По содержанию литература русская — пишет Розанов, — есть такая мерзость — такая мерзость бестыдства и наглости, как ни единая литература”. Он называл Кантемира и Фонвизина изменниками. Ответом им, по его мнению должны быть не критические статьи, а виселица. Грибоедов, по Розанову, литератор, искавший грязь. Он сделал посмешище из того, над чем нельзя было глумиться. Мыслитель сожалел, что русская литература “прошла мимо Сергия Радонежского”. Розанов остро критиковал Н. В. Гоголя, В. Г. Белинского, А. И. Герцена, Н. М. Добролюбова, В. С. Соловьева за их неуважительное отношение к отечеству.

Результатом такого отношения русских писателей к своей Родине и своему народу стало углубление аморализма в обществе, нарастание неуважения людей друг к другу. В нем становится все больше людей, игнорирующих исполнение общественного долга. Более того им даже в голову не приходит, что ближние от них что-то могут потребовать. И нечего удивляться, писал Розанов в 1916 г., что “теперь Чичиковы стали не только обирать, но они стали учителями общества”.

Существенной проблемой в философии В. В. Розанова выступает проблема цели. Под целью он подразумевает то, что становится действительным через другое. Идея цели рассматривается философом в качестве внутреннего субъективного акта, который через целесообразный процесс воплощается в действительности. Рассматривая цель, он выделяет в ней три стороны: а) как решающее звено в цепи целесообразности; б) как конечная форма всего развивающегося; в) как то, что желательно и к чему следует стремиться. Исходя из этого философ делит учение о целях на три части: учение о целях вообще; учение о целях как конечных формах; учение о целях как выражениях желательного.

Согласно Розанову, цель человеческой жизни заключается в служении другим людям. Человек не должен забывать, что он лишь часть общества. Человек, реализуя цель своего существования, стремится знать истину, устранять препятствия на путях к добру и сохранять свою свободу. В этом заключаются три его предназначения.

Розанов поучает: “Живи каждый день так, как бы ты жил всю жизнь именно для этого дня”.

Философ полагал, что жизнь человека определяется тремя идеалами, ведущими его к нравственному, справедливому и прекрасному. Личность также должна стремиться к покою своей совести. Спокойная совесть при достижении желаемого и удовлетворенность достигнутым означают, по Розанову, состояние счастья. Слава не является условием счастья, так как, по мнению мыслителя, “судьба бережет тех, кого она лишает славы”.

В заключение необходимо отметить, что В. В. Розанов много сделал для установления диагноза болезни своего отечества. Выбор методов лечения он оставил философам будущих поколений.

Русский прозаик, религиозный философ, мыслитель, литературный критик и публицист. Родился в Костромской губернии (город Ветлуга) 20 апреля 1856 года в семье лесничего.

Детство Василия Васильевича прошло в глубокой бедности, он рано осиротел. Живя на содержании у своего старшего брата, он окончил нижегородскую гимназию и поступил в Московский университет на филологический факультет.

В 1880 году Розанов окончил университет и до 1893 года работал учителем географии и истории в гимназиях Ельца, Брянска и города Белого (Смоленская губерния). Однако учительская среда была чуждой и враждебной Василию Васильевичу, преподавание для него было бременем, мешавшим писательскому делу, задатки к которому стали проявляться ещё в годы учёбы в университете.

Согласно его автобиографии, написанной в 1890 году, главным импульсом развития писательских способностей стали сочинения Д. И. Писарева, Д. С. Милля, Н. А. Добролюбова, а также западноевропейских писателей-материалистов. В подобном русле создана первая статья Василия Васильевича «Исследование идеи счастья как верховного начала человеческой жизни». Она была отвергнута в 1881 году журналом «Русская мысль», мотивацией этого стал «тяжёлый слог» статьи.

Далее последовала публикация «Об основаниях теории поведения», которая была удостоена академической премии университета и явилась началом «сплошного рассуждения на сорок печатных листов», именуемым «О понимании; опыт исследования природы, границ и внутреннего строения науки как цельного знания», и вышедшим в 1886 году в Москве. Это «небольшое исследование» совершенно не имело резонанса в научных и философских кругах, так как, по всей видимости, было принято за дилетантское умствование, что объяснялось предложением в нём подробного пересмотра познавательной деятельности в виде совокупного интеллектуального переживания.

Философские устремления писателя со временем сменялись религиозными, об этом говорят его статьи «Органический процесс и механическая причинность», «Место христианства в истории», «Отречение дарвиниста» (против профессора Тимирязева К. А.), «Красоты в природе и её смысл», «Цель человеческой жизни», написанные в период с 1889 по 1894 годы и насыщенные полемикой. Эти работы не сделали Розанова философом, но помогли в знакомстве с К. Н. Леонтьевым и Н. Н. Страховым, которые, в свою очередь, открыли ему путь в консервативную журналистику - писатель стал одним из главных авторов «Русского обозрения» - образованного в 1890 году журнала, издававшегося лично Александром III в сопровождении К. П. Победоносцева.

Что касается публицистического творчества Розанова 90-х годов 19 века, то его он называл «Катковско-Леонтьевским периодом». Он регулярно писал статьи в «Биржевые ведомости», «Русский вестник», «Вопросы философии и психологии», «Московские ведомости» и особенно в газете «Новое время», которая принадлежала А. С. Суворину. В 1898 году писатель стал её штатным сотрудником. До этого он несколько лет был чиновником - служил в Центральном управлении государственного контроля. Эта работа была ему в тягость.

В начале 1900-х Розанов уже был ярким и плодовитым консервативным журналистом. Большинство его статей данного периода собрано в сборниках «Природа и история», «Сумерки просвещения», «Литературные очерки» и «Религия и культура». В «Сумерках просвещения» писатель обличает российское школьное образование.

Главным же и наиболее известным его произведением стала «Легенда о Великом Инквизиторе Фёдора Михайловича Достоевского», опубликованная в «Русском вестнике» в 1891 году и вышедшая в нескольких различных изданиях. Личность и творчество Достоевского сначала привлекали Розанова, этот факт определил как репутацию критика, так и его личную судьбу: Василий Васильевич женился на А. П. Сусловой (1839-1918), бывшей любовнице Достоевского, с целью лучше понять мировоззрение любимого писателя. Суслова же изуродовала жизнь Розанова, бросив его и не дав ему развода, посему второй брак писателя, несмотря на то, что был счастливым, был для государства и церкви незаконным, отсюда - все вытекающие прискорбные последствия. Легенда же дала начало рассмотрению религиозных моментов творчества Достоевского, несмотря на то, что речь в ней идёт не о самих произведениях, а о процессе восприятия их содержания (о формирующем мировоззрение «понимании» литературы). Как и в прочих литературных статьях Василия Васильевича, начиная с громкого цикла «Старое и новое», выпущенного в 1892 году, где мотивируется отказ от так называемого «наследства 60-70 годов».

Мировоззрение Розанова к началу 1900-х годов уже сформировалось, его религиозные понятия были предрешены и расширялись тематически, при этом, не имея пределов. Но этому «пониманию», как он считал, не хватало органичности для соединения быта и мышления. Быт укрепляли семейные узы, и олицетворяла стихия пола. Такими соображениями и размышлениями Розанова, даже часто спонтанными, были насыщены его статьи, которые были собраны им в двухтомник «Семейный вопрос в России» - 1905 года, и книге «В мире неясного и нерешённого», которая вышла примерно к 1904 году двумя изданиями.

Его тягостная семейная ситуация, сожительство, которое по понятиям церкви считается блудом, послужили усердному размышлению о роли и значении российской церковности, которое было отражено в двухтомнике «Около церковных стен» - 1907 года. В книгах «Темный лик» - 1911 года и «Люди лунного света» - 1912 года выражаются попытки окончательного обобщения проблем религии, где в сексуальном плане оценивается и проявляется «метафизика христианства», христианская религия называется необоснованной с точки зрения построения обыденной жизни. Но всё же незаконно называть Розанова антихристианином, как именовал его Д.С.Мережковский.

Необходимо учитывать его намеренную тягу к крайностям и своеобразную двойственность его мышления. Розанову удавалось одновременно быть знаменитым юдофобом и юдофилом. Он считал необходимым и возможным освещать с разных взглядов события революции 1905-1907 гг., представляясь в «Новом времени» под собственной фамилией как черносотенец и монархист. Используя псевдоним «В. Варварин», он отражал в иных изданиях народническую, социально-демократическую, леволиберальную точку зрения.

Пик творчества Розанова отразился в сочинениях необычного жанра, которому не дашь строгого определения, вместе с тем ускоренного в его деятельности журналистской, которая постоянно предлагала выразительную и свободную реакцию на злобу дня, и нацеленного на настольную книгу «Дневник писателя Достоевского» Розанова.

В сочинениях «Опавшие листья» - 1913 - 1914 гг., «Смертное» - 1913 год, «Уединённое» - 1912 год и планирующихся сборниках «После Сахарны», «В Сахарне», «Последние листья» и «Мимолётное» - Розанов старается показать процесс понимания религии в его скрупулезности и многосложности, яркой мимики речи, процесс, который соединён с обыденностью жизни и оказывает содействие на мыслительное самоопределение.

Такой жанр стал более адекватным для мыслей Розанова, которые всегда стремились быть переживанием. Последнее произведение Розанова стало тому подтверждением - в нём была попытка обдумать и очеловечить революционное бедствие истории России и его всеобъемлющий отголосок, тем самым, обретая испытанную опытом жанровую форму.

Произведение Розанова «Апокалипсис нашего времени» было опубликовано 2000-м тиражом в России с 1917 года и по октябрь 1918 года, всего 10 выпусков. Этот реквием по государству России и культуре русского народа изначально задумывался как периодическое издание различных статей на религиозные, общекультурные и политические темы под общим заголовком «Троицкие березки». Жанр себя оправдал. «Апокалипсис» стал редчайшим и драгоценным художественно-историческим доказательством мыслителя и очевидца, погребённого под рухнувшими обломками империи.

Метафизика пола стала главной философской темой в произведениях зрелого Розанова. В одном из писем 1892 года он выражает собственное понимание пола, говоря, что пол в человеке не является функцией или органом, физиологией или мясом, но зиждительным лицом, он не постижим и не определим для разума человека, но он есть, и от него и из него - всё сущее. Непостижимость пола совсем не говорит о его ирреальности. Наоборот, пол, по Розанову, это самое реальное в мире и является неразгаданной загадкой в той мере, в которой закрыт для разума человека смысл бытия. Писатель называл загадку бытия загадкой рождающегося бытия, то есть загадкой зарождающегося пола.

В метафизике Розанова человек, который един в душевной и телесной жизни, имеет связь с Логосом, которая имеет место не сфере универсального разума, но в сфере «ночной», самой интимной - в области половой любви. Пренебрежение в области метафизики родовой жизнью, в истории русской и европейской мысли, представленное многими известными именами, Розанов не принимал. Например, певец Вечной Женственности, философ-платоник Владимир Соловьёв сравнивал продолжение человеческого рода с нескончаемой вереницей смертей. Розанов, напротив, каждое рождение человека называл чудом, считая, что этот процесс является раскрытием связи миров земного и трансцендентного.

Для Розанова бытие - это любовь, рождение, семья, и он мог вести речь о половой любви и её «онтологии». Розановская апологетика телесности и отказ видеть в половой любви и теле нечто пошлое и постыдное, значительно более спиритуалистичны, нежели натуралистичны. Розанов, делая акцент на духовную направленность в своей философии, говорил, что нет в нас ни волоса, ни капли крови, ни ногтя, которые не содержали бы духовное начало в себе, также утверждал, что пол выходит за рамки естества, он как естественен, так и сверхъестественен.

Со временем религиозная позиция Василия Васильевича претерпела значительные изменения. Сравнивая христианство и стоицизм, он утверждал, что стоицизм - это благоухание смерти, а христианство - это муки, пот, радость рождающей матери, плач новорожденного младенца. По мнению писателя, христианство - без вина, опьянения и буйства - это отсутствие уныния, только поразительная лёгкость духа и полная весёлость.

Со временем он сделал вывод, что постоянное искание страданий появилось из подражания Христу в момент распятия его на Голгофе. Розанов отвечал тем, кто упрекал его в христоборчестве, что нисколько не против Иисуса Христа. Являясь глубоко религиозным человеком и не отрекавшимся никогда от православия, писатель видит всю суть религии в том, чтобы отрицать мир, утверждая, что из текста Нового Завета вытекает только лишь один монастырь, что метафизику христианства составляет только иночество.
Вместе с тем Розанов хотел от религии непосредственного и прямого спасения и признания, так как был привязан умом и сердцем своим ко всему земному, посему он испытывал тягу к Ветхому Завету и язычеству. Путь через Голгофу, своеобразное «попрание» смерти Животворящим Крестом, как путь христианства вообще, Розанов приравнивал к отрицанию бытия как такового.

Труды и воззрения Розанова вызывали резкие нарекания и у революционных марксистов, и у русской либеральной интеллигенции.

Василий Васильевич скончался 23 января 1919 года в городе Сергиев Посад, куда Розановы переехали из Петрограда. Жили они в трёх комнатах преподавателя Вифанской духовной семинарии. Жильё это им нашёл философ отец Павел Флоренский. Розанов умер в полной нищете, в изнурении, голоде и болезнях, силясь преодолеть отчаяние, и стараясь обрести утешение в христианстве.

Обращаем Ваше внимание, что в биографии Розанова Василия Васильевича представлены самые основные моменты из жизни. В данной биографии могут быть упущены некоторые незначительные жизненные события.

В асилий Розанов - русский религиозный философ, писатель-импрессионист. Он написал более 20 книг, множество философских статей и создал новую литературную форму.

«Я пришел в мир, чтобы видеть, а не совершить»

Родители Василия умерли рано, и мальчик остался на попечении старшего брата. В эти годы ему приходится много работать, чтобы исправить бедственное положение семьи. «Я вышел из мерзости запустения» , - говорил Розанов о своем детстве.

В 1878 году будущий философ поступил на историко-филологический факультет Московского университета. На третьем курсе он женился на Аполлинарии Сусловой, возлюбленной Федора Достоевского . Розанову на момент свадьбы было 24 года, а его невесте - 41. В дневнике философ написал: «Знакомство с Аполлинарией Сусловой… <...> Это самая замечательная из встречавшихся мне женщин…» Однако первый брак философа не сложился. Через некоторое время семья распалась, хотя развода Аполлинария Суслова мужу так и не дала.

После окончания университета Василий Розанов трудился учителем в нескольких городах России. Работая в елецкой школе, он публиковался в «Русском вестнике» и журнале «Вопросы философии и психологии» Московского психологического общества. Вместе с учителем Павлом Первовым перевел «Метафизику» Аристотеля.

Здесь же, в Ельце, Василий Розанов познакомился со своей второй женой - Варварой Бутягиной. В 1891 году они тайно обвенчались. Церковь не признала их брак, однако это не помешало паре прожить вместе почти 30 лет и воспитать шестерых детей.

Василий Розанов с дочерью

Василий Розанов с дочерью

«Каждый миг бытия увековечивай»

Пока Розанов учился в университете, у него сложилось пессимистическое мировоззрение, за что сокурсники его называли «Васей кладбищенским». В Ельце он написал философские статьи, которые принесли ему известность. Так, после его статьи о творчестве Достоевского «Легенда о Великом инквизиторе» писателя стали толковать как религиозного мыслителя. В сборнике «Сумерки просвещения» Розанов раскритиковал школьную систему и основные принципы образования: «Наше образование уныло и настойчиво отрывает человека от мыслей о высоком, предлагая ему занятие серым, будничным, прагматичным. <...> Оно ориентирует не в завтра, а во вчера, даже в позавчерашний мир представлений, иллюзий, надежд. Оно обезволивает» .

Василий Розанов смотрел на многое через призму своей философии: на семью, искусство, веру и религию. По мнению мыслителя, христианство неверно трактовало вопросы пола, семьи и продолжения рода. Розанов поднимал эти темы, чтобы «оживить христианское учение» и сам же тяжело переживал, что критикует религию: «Всю жизнь посвятить на разрушение того, что одно в мире люблю, - была ли у кого печальнее судьба?»

В 1900 году Дмитрий Мережковский, Зинаида Гиппиус, Николай Минский и Василий Розанов основали Петербургское религиозно-философское общество, но в 1911 году Розанов покинул объединение из-за расхождения во взглядах с другими участниками.

«Розанов писал - «выговаривал» - все, что ощущал, и все, что в себе видел, а глядел он в себя постоянно, пристально».

Зинаида Гиппиус

«Стиль есть душа вещей»

Стиль изложения мыслей Розанова стал и новым методом философии, и новым литературным жанром. В основе его лежит личное переживание, сомнение, мимолетное впечатление автора: «Между «я хочу сесть» и «я сел» - прошла одна минута. Откуда же эти совсем другие мысли на новую тему, чем с какими я ходил по комнате и даже садился, чтобы их именно записать...»

Если элементы «потока сознания» впервые попытался ввести в свои произведения Лев Толстой , то Василий Розанов, используя эту форму повествования, написал литературно-философскую трилогию - «Уединенное» и две части «Опавших листьев». В текстах автор пытается отразить свои мысли и ощущения без редактуры, без привязки к определенной цели. Эта литературная форма вновь появится в 20–30-х годах ХХ века, например у Джеймса Джойса в «Улиссе».

Мнения философа по многим вопросам противоречивы. Он считал необходимым освещать явления с нескольких позиций: «На предмет надо иметь именно 1000 точек зрения. Это «координаты действительности», и действительность только через 1000 и улавливается» . Так Розанов оценивал все происходящие события, в том числе политические. О революции 1905–1907 годов он писал в журнал «Новое время» как монархист и черносотенец, а в другие издания - как народник или социал-демократ.

«Я считаю В. В. гениальным человеком, замечательнейшим мыслителем, в мыслях его много совершенно чуждого, а - порою - даже враждебного моей душе, и - с этим вместе - он любимейший писатель мой».

Максим Горький

После Октябрьской революции книги философа не продавались, и семья долгое время бедствовала. Василий Розанов умер 5 февраля 1919 года в Сергиевом Посаде.