115 лет назад родился знаменитый чехословацкий журналист Юлиус Фучик - автор известной в свое время во всем социалистическом лагере книги "Репортаж с петлей на шее", которую он написал, находясь в пражской тюрьме “Панкрац” в годы Второй мировой войны. Это было откровением автора, ждавшего своего приговора, предположительно смертного. Данное произведение признано одним из лучших образцов социалистического реализма в литературе Чехословакии и не только.

Юлиус Фучик: биография

Родился будущий журналист и писатель в 1903 году в самом конце зимы в столице Чехии, Праге. В то время эта страна пока входила в состав Австро-Венгрии. Мальчика назвали в честь его знаменитого дяди-композитора - Юлиусом. Именно от него он унаследовал свою любовь к искусству. Самым популярным произведением, которое принадлежало Юлиусу Фучику-старшему, является марш "Выход гладиаторов". Каждый, кто хоть раз был в цирке, слышал эту мелодию. Отец же мальчика хотя и был по профессии токарем, однако очень увлекался театром, наряду с работой он играл в труппе театральной самодеятельности. Потом его заметили и пригласили в качестве актера в Швандовый театр. Так что семья Юлиуса Фучика была довольно творческой.

Какое-то время юный Юлек также пробовал следовать примеру отца и выступать на театральной сцене в различных постановках, но особой тяги к этому виду искусства он не испытывал, поэтому вскоре все бросил и занялся литературой и журналистикой

Патриотизм

Родители юного Юлиуса были большими патриотами, вот этот ген он точно унаследовал от них. Он учился на примере Яна Гуса и Карела Гавличека. Уже в 15-летнем возрасте записался в молодежную социал-демократическую организацию, а в 18 лет вступил в ряды Коммунистической партии Чехословакии.

Учеба и работа

После школы Фучик Юлиус поступил в Пражский университет, на факультет философии, хотя его отец мечтал, что сын станет высококвалифицированным инженером. Уже на первом курсе он стал редактором газеты «Руде право» - печатного издания компартии. На этой работе ему довелось познакомиться с известными чешскими писателями и другими деятелями политики и искусства. В 20 лет Юлиуса уже считали одним из самых талантливых журналистов компартии. Параллельно с “Руде право” он стал также работать и в журнале "Творба" ("Творчество"), а еще через какое-то время сам основал газету - "Хало новины".

Посещение СССР

В начале 1930-х годов Юлиус Фучик побывал в СССР. Основная цель его поездки заключалась в том, чтобы больше узнать о первой стране социализма и рассказать о ней чешскому народу. Молодой человек даже не предполагал, что эта поездка затянется на два года. Он был не только в Москве, но и в Узбекистане и Киргизии. Путешествуя по Средней Азии, также ознакомился с таджикской литературой.

Некоторых удивит, чем же чешского журналиста так привлекла Средняя Азия. Оказывается, неподалеку от города Фрунзе его соотечественники основали кооператив, и Юлиусу было интересно понаблюдать за их успехами. Вернувшись на родину, Фучик написал книгу, основываясь на свои впечатления, и назвал ее «Страна, в которой завтра является уже вчерашним днём».

Еще одна поездка

В 1934 г. Фучик отправился в Германию, в Баварские земли. Здесь он впервые ознакомился с идеей фашизма, был потрясен увиденным и назвал это массовое движение худшей разновидностью империализма. Об этом он написал немало очерков, однако в Чехии журналиста за это назвали бунтарем, смутьяном и даже хотели арестовать.

Чтобы избежать тюрьмы и преследований, Юлиус бежал в СССР. Несмотря на то что Советский Союз 30-х находился в ужасных условиях - экспроприация, голод и разруха, всего этого чешский журналист почему-то не заметил или не захотел увидеть. Для него Советы были примером идеального государства. Кроме первой книги об СССР он написал еще ряд очерков о стране своей мечты.

В середине 30-х известие о массовых сталинских репрессиях раскрыло глаза чешским коммунистам на действительную ситуацию, которая царила в первой стране социализма, однако Юлиус Фучик остался в числе “правоверных” и не усомнился в правильности советской власти. Разочарование пришло только в 1939 году, когда нацисты оккупировали чешские земли.

Семья

В 1938 году, возвратившись из Советского Союза, Юлиус решил не рисковать и поселился в деревне. Сюда же он пригласил свою давнюю возлюбленную Августу Кодечиреву и женился на ней. Однако счастье семейной жизни продлилось совсем недолго: с началом Первой мировой войны ему, как и другим антифашистам, пришлось уйти в подполье. Семья - жена и родители - остались в деревне, он же перебрался в Прагу.

Борьба с фашизмом

Чешский журналист, о котором повествуется в этой статье, был убеждённым антифашистом, поэтому с начала Второй мировой войны он вступил в ряды Движения Сопротивления. Юлиус продолжал заниматься публицистической деятельностью даже тогда, когда страна полностью оказалась во власти немецких захватчиков. Конечно же, он это делал подпольно, рискуя собственной жизнью.

Арест

В 1942 году Фучика арестовало фашистское гестапо и направило его в заключение в пражскую тюрьму Панкрац. Именно здесь он написал книгу “Репортаж с петлей на шее”.

Юлиус Фучик заканчивает свое произведение словами: “Люди, я любил вас. Бдительными будьте!” Впоследствии их использовал известный французский писатель Ремарк. После войны эту книгу перевели на более чем 70 языков мира. Литературное произведение стало символом антинацистского движения, относится к экзистенциальному жанру, содержит рассуждения о смысле жизни и о том, что каждый человек должен быть ответственен не только за свою, но и за судьбу всего мира. За “Репортаж…” в 1950 г. Фучик был удостоен (посмертно) Международной премии Мира.

Казнь

Находясь в заключении, Фучик очень надеялся на победу русских и мечтал, что сможет выйти из тюрьмы. Однако его из Франции перевели в столицу Германии, в берлинскую тюрьму Плётцензее. Именно здесь ему прочитали смертный приговор, который был принят Народной судебной палатой Роланда Фрейслера. Слово перед казнью, сказанное чешским журналистом, потрясло всех присутствующих.

Культ личности

После окончания Второй мировой войны, личность стала культовой, неким идеологическим символом не только в Чехословакии, но и во всем советском блоке. Его знаменитую книгу включили в обязательный список литературы в среднеобразовательных школах. Однако его культ ослабел после падения социализма. С каждым годом память о Юлиусе Фучике вытесняется из общественного сознания. Названная некогда его именем станция метро в Праге сегодня была переименована в «Надражи Голешовице».

Память в СССР

На территории Советского Союза в честь Фучика были названы улицы, школы и другие объекты. Кстати, день, когда был казнен чешский антифашист - 8 сентября - стал считаться Днем солидарности журналистов. В 1951 году была выпущена почтовая марка с его фотографией. В Горьком (ныне Нижний Новгород) на Молодежном проспекте была установлена памятная доска, а в городе Первоуральск - памятник. Мемориальные доски были поставлены в тех местах, которые он посещал во время своего визита в СССР. В Москве, Нижнем Новгороде, Санкт-Петербурге, Ереване, Свердловске (Екатеринбург), Фрунзе, Душанбе, Ташкенте, Казани, Киеве и еще многих других городах есть улицы, названные именем Фучика. Кстати, некоторые из них и сегодня продолжают носить его имя, а другие были переименованы после падения Социалистического блока. В столице Узбекистана был также создан музей Юлиуса Фучика, а в западной части таджикской столице - парк отдых. В Советском Дунайском пароходстве был лихтеровоз «Юлиус Фучик».

Имя Фучика в современной действительности

Внесла коррективы в оценку личности Ю. Фучика, причем с отрицательной стороны. Стали появляться предположения о том, что он сотрудничал с фашистским гестапо. Достоверность многих его очерков была поставлена под сомнение. Тем не менее, в 1991 году в чешской столице некоторыми идейными лицами под руководством журналист Я. Йелинека было создано «Общество памяти Юлия Фучика».

Их цель сохранить историческую память и не позволить, чтобы было опорочено имя героя, который сложил голову во имя идеалов. Через три года появилась возможность изучения архивов гестапо. Никаких документов, свидетельствовавших о том, что Фучик был предателем, не обнаружилось, также были найдены подтверждения авторства “Репортажа”. Доброе имя журналиста-антифашиста было восстановлено. В 2013 г. В Праге благодаря активистам общества памяти Ю. Фучика городу был возвращен памятник журналисту, писателю и антифашисту, установленный в 1970-м году и демонтированный в 1989-м. Однако ныне монумент находится в другом месте, а именно близ где похоронены красноармейцы, павшие за от фашистских захватчиков.

Фильмы и книги

Про известного журналиста, писателя и антифашиста были также сняты художественные и документальные фильмы, и самой значимой из них была картина о его детстве - “Юлик”, которую снял чешский режиссер Ота Ковал в 1980 году. Писатели-публицисты Ладислав Фукс и Незвал Витезслав посвятили Фучику свои книги.

Юлиус Фучик родился 23 февраля 1903 года в Праге. Учился на философском факультете Пражского университета. Уже в 18 лет он стал членом коммунистической партии Чехословакии, а вскоре – одним из редакторов печатных органов компартии – газеты «Руде право» и журнала «Творба».

Репортажи и очерки Фучека были выдающимися образцами партийной публицистики тех лет. В центре литературно-критических интересов журналиста – разработка концепции социалистического искусства, которому он уделял много внимания.

В первой половине 1930-х годов Фучик несколько раз посещал СССР в качестве журналиста. И на основании полученных впечатлений он создал книгу «В стране, где наше завтра является уже вчерашним днём», которую посвятил Советскому союзу, а затем и значительный цикл художественных очерков.

Многообразная деятельность Фучека второй половины 1930-х годов проникнута духом антифашисткой борьбы. По заданию партии он писал боевые статьи и заметки, в которых призывал народ к отпору фашистским захватчикам и борьбе с оккупантами. А во время Второй мировой войны Юлиус, как убежденный антифашист, был активным деятелем Движения Сопротивления.

В период гитлеровской оккупации Чехословакии им были опубликованы под псевдонимом цикл патриотических статей и эссе. И будучи членом нелегального Центрального Комитета компартии Чехословакии, Фучик руководил подпольными изданиями партии, в которых публиковались его обращения к чешскому народу.

В апреле 1942 года Юлиус был арестован гестапо. Находясь в пражской тюрьме Панкрац, он написал самую свою известную книгу «Репортаж с петлёй на шее», в которой появилась знаменитая строчка, ставшая впоследствии цитатой: «Люди, я любил вас! Будьте бдительны!». Эта книга была опубликована уже после смерти писателя в 1945 году, а позднее переведена на 70 языков народов мира.

Она является документально-художественным свидетельством о героической борьбе антифашистского подпольного движения Чехословакии во время Второй мировой войны. Это одно из значительных произведений социалистического реализма в чешской литературе, где также суммированы размышления Фучика о смысле жизни, о мере ответственности каждого человека за судьбы мира. За эту книгу в 1950 году автор был удостоен Международной премии Мира посмертно.

Летом 1943 года Фучик был переведен в концлагерь в Германии, подвергнут пыткам, а затем по решению берлинского суда приговорен к казни. Юлиус Фучик был казнен в Берлине 8 сентября 1943 года.

В память о деятеле чехословацкого коммунистического движения Союзом журналистов Чешской ССР была учреждена премия имени Юлиуса Фучика, а в Советском Союзе в некоторых городах страны его именем были названы улицы.

Биография

Юлиус Фучик родился 23 февраля 1903 года в Праге , столице Чехии , находившейся тогда в составе Австро-Венгрии . Имя Юлиус получил в честь своего дяди, композитора Юлиуса Фучика . Родители были чешскими патриотами. Юлиус воспитывался на примерах Яна Гуса , Карела Гавличека-Боровского . Учился на философском факультете Пражского университета вопреки воле отца, который хотел видеть сына инженером. С 1921 года - член компартии Чехословакии и с 1920-х годов один из редакторов печатных органов компартии Чехословакии - газеты «Руде право » («Rudé právo»), журнала «Творба » («Tvorba»). Был видным критиком. Вместе с Максом Бродом и Иваном Ольбрахтом поддержал роман Ярослава Гашека , не находившего первоначально поддержки у чешской общественности, как правой так и левой . Дружил с крупнейшими чешскими поэтами ХХ века Витезславом Незвалом , будущим нобелевским лауреатом Ярославом Сейфертом , лидером чешского авангарда Карелом Тейге , а также с поэтом Константином Библом , прозаиком и журналистом Карелом Конрадом , словацким поэтом и политическим деятелем Ладиславом Новомеским . Был знаком с Иваном Ольбрахтом, советским политическим и государственным деятелем Д. Ф. Жилуновичем, он же белорусский писатель Тишка Гартный.

Любопытные факты

• У Фучика был роман с чешской журналисткой и переводчицей, подругой Франца Кафки , Миленой Есенской . Милена была близка с коммунистами, участвовала в «Творбе». На её квартире останавливался лидер КПЧ Клемент Готвальд . Однако она не принимала коммунистических взглядов и предложила Юлиусу выпустить сатирический номер «Творбы», где были бы нарушены все партийные установки, и в частности социал-демократия была бы названа «братской партией».
• Гимназическое сочинение Фучик посвятил Томашу Масарику - основателю Чехословакии, которого во времена коммунистического режима называли «буржуазным националистом».
• В детстве Юлиус выступал в спектаклях «Маленький лорд Фаунтлерой », «Принцесса долларов ». В театре он услышал о Сараевском покушении .
• В юности будущий известный чешский диссидент Милан Кундера написал о Юлиусе Фучике хвалебную поэму. Впоследстви Кундера высказывался о герое своей юности отрицательно.

Образ Фучика и последующие поколения

В период существования советского блока имя Фучика было окружено культом и превращено в идеологический символ, в Чехословакии знакомство с его жизнью и книгой стало обязательным для школьников, но после падения социализма он утратил популярность и даже официально развенчивался (так, станция пражского метро «Фучикова» была переименована в «Надражи Голешовице »).

Память

• День казни Фучика - 8 сентября - был избран для празднования Дня солидарности журналистов .
• Его именем были названы улицы во многих городах Советского Союза, например, в Москве , в Ленинграде (ныне Санкт-Петербург) , в Горьком (ныне Нижний Новгород) , в Свердловске (ныне Екатеринбург) , в столице Киргизии Фрунзе (ныне Бишкек), в столице Таджикистана Душанбе , в столице Узбекистана Ташкенте (где Фучик жил в 1930-е годы), Алма-Ате (Казахстан), Мелитополе (Украина), Казани (Республика Татарстан), в городе Измаил (Украина), в Киеве (Соломенский район; Украина), в Ереване (Армения), Туле , Иркутске , Тюмени , Новокузнецке , Чебоксарах , Днепре (Украина , в 2015 году переименована в улицу Ивана Акинфиева), Запорожье (Украина), Ужгороде (Украина), Пятигорске , Таганроге , подмосковной Балашихе , Ростове-на-Дону , Орске (Оренбургская область), Шахтах , Нальчике , посёлке Ленинском Красноармейского района Самарской области (бывший Самаро-Марьевский зерносовхоз), Павловске (Воронежская область), посёлке городского типа Рамонь (Воронежская область), в Минске (улица на юго-востоке города в Заводском районе, в частном секторе в микрорайоне Северный посёлок; Беларусь).
• В Ташкенте также был музей Юлиуса Фучика, а в Бишкеке его именем назван парк в западной части города. Однако, вскоре после обретения Узбекистаном независимости и в связи со сменой государственной идеологии улица его имени в Ташкенте была переименована.
• В Первоуральске установлен памятник Юлиусу Фучику.
• В 1970-е годы у парка «Стромовка» в Праге был установлен памятник Ю. Фучику, однако в 1989 году - демонтирован и затем содержался в запасниках Художественной галереи Праги. Благодаря усилиям Общества памяти Юлиуса Фучика и многих других лиц, 22 февраля 2013 года памятник был возвращен. Только теперь он установлен недалеко от могил красноармейцев на Ольшанском кладбище в Праге .
• Его имя носил лихтеровоз Советского Дунайского пароходства «Юлиус Фучик».
• В 1930 х гг., Юлиус Фучик посещал СССР, в некоторых местах где он останавливался установлены мемориальные доски. Памятная доска установлена в Нижнем Новгороде в 1985 году, на стене дома проспект Молодежный, 22.
• В 1980 году о детстве писателя кинорежиссёр Ота Ковал снял художественный фильм «Юлик».

Телевидение и кино

• «Дорогой бессмертия » - фильм-спектакль по книге Юлиуса Фучика «Слово перед казнью», в основу положен спектакль Ленинградского театра имени Ленинского комсомола . Режиссёры - Андрей Чигинский и Георгий Товстоногов . Роль Юлиуса Фучика исполняет Иннокентий Смоктуновский . Премьера на телевидении - 1957 год .

• «Репортаж с петлёй на шее » (1961) - фильм Ярослава Балика по мотивам одноимённой книги Фучика.

• «Буквы из ящика радиста » (1966) - мультфильм по сказке Ю. Фучика и Б. Силовой. Режиссёры В. Пекарь и В. Попов .

Издания на русском языке.

• Ю. Фучик. Избранное в 2-х кн. М.: Политиздат, 1983.
• Ю. Фучик. Репортаж с петлёй на шее. - М.: Правда, 1947 (Б-ка "Огонёк")
• Ю. Фучик. Слово перед казнью. - М.: Гослитиздат, 1947 (Роман-газета)
• Ю. Фучик. Слово перед казнью. - М.: Изд. иностр. лит., 1947
• Ю. Фучик. Избранные очерки и статьи. - М.: Изд. иностр. лит., 1950
• Ю. Фучик. Избранное. - М.: Изд. иностр. лит., 1952
• Ю. Фучик. Избранное. - М.: Гослитиздат, 1955
• Ю. Фучик. Избранное. - М.: Правда, 1956
• Ю. Фучик. О театре и литературе. - Л.-М.: Искусство, 1964
• Ю. Фучик. Избранное. - М.: Молодая гвардия, 1973
• Ю. Фучик. Репортаж с петлёй на шее. Пер. с чеш. В. Андриянов, З. Грабица. Люди из «Репортажа». - М.: Молодая гвардия, 1981, 1982. 2-е изд., доп. - 1991.
• Ю. Фучик. Избранное. - М.: Правда, 1980, 1982.
• Ю. Фучик. Мы - зёрна в земле. - М.: Московский рабочий, 1981
• Ю. Фучик. О Средней Азии. Пер. с чеш., сост. и предисл. О. Малевича. - Ташкент: Гослитиздат УзССР, 1960, 260 с.

Напишите отзыв о статье "Фучик, Юлиус"

Литература.

См. также

• Международный день солидарности журналистов - отмечается в день казни Фучика.

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Фучик, Юлиус

M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.
– Соня, постой, да мы всё так уложим, – сказала Наташа.
– Нельзя, барышня, уж пробовали, – сказал буфетчнк.
– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.
Но как ни хлопотали все люди, к поздней ночи еще не все могло быть уложено. Графиня заснула, и граф, отложив отъезд до утра, пошел спать.
Соня, Наташа спали, не раздеваясь, в диванной. В эту ночь еще нового раненого провозили через Поварскую, и Мавра Кузминишна, стоявшая у ворот, заворотила его к Ростовым. Раненый этот, по соображениям Мавры Кузминишны, был очень значительный человек. Его везли в коляске, совершенно закрытой фартуком и с спущенным верхом. На козлах вместе с извозчиком сидел старик, почтенный камердинер. Сзади в повозке ехали доктор и два солдата.
– Пожалуйте к нам, пожалуйте. Господа уезжают, весь дом пустой, – сказала старушка, обращаясь к старому слуге.
– Да что, – отвечал камердинер, вздыхая, – и довезти не чаем! У нас и свой дом в Москве, да далеко, да и не живет никто.
– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.
Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.

Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.
– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.

Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.

Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

С женой Густиной

Биография

Любопытные факты

• У Фучика был роман с чешской журналисткой и переводчицей, подругой Франца Кафки , Миленой Есенской . Милена была близка с коммунистами, участвовала в «Творбе». На её квартире останавливался лидер КПЧ Клемент Готвальд . Однако она не принимала коммунистических взглядов и предложила Юлиусу выпустить сатирический номер «Творбы», где были бы нарушены все партийные установки, и в частности социал-демократия была бы названа «братской партией».
• Гимназическое сочинение Фучик посвятил Томашу Масарику - основателю Чехословакии, которого во времена коммунистического режима называли «буржуазным националистом».
• В детстве Юлиус выступал в спектаклях «Маленький лорд Фаунтлерой », «Принцесса долларов ». В театре он услышал о Сараевском покушении .
• В юности будущий известный чешский диссидент Милан Кундера написал о Юлиусе Фучике хвалебную поэму. Впоследстви Кундера высказывался о герое своей юности отрицательно.

Образ Фучика и последующие поколения

В период существования советского блока имя Фучика было окружено культом и превращено в идеологический символ, в Чехословакии знакомство с его жизнью и книгой стало обязательным для школьников, но после падения социализма он утратил популярность и даже официально развенчивался (так, станция пражского метро «Фучикова» была переименована в «Надражи Голешовице »).

Память

• День казни Фучика - 8 сентября - был избран для празднования Дня солидарности журналистов .
• Его именем были названы улицы во многих городах Советского Союза, например, в Москве , в Ленинграде (ныне Санкт-Петербург) , в Горьком (ныне Нижний Новгород) , в Свердловске (ныне Екатеринбург) , в столице Киргизии Фрунзе (ныне Бишкек), в столице Таджикистана Душанбе , в столице Узбекистана Ташкенте (где Фучик жил в 1930-е годы), Алма-Ате (Казахстан), Мелитополе (Украина), Казани (Республика Татарстан), в городе Измаил (Украина), в Киеве (Соломенский район; Украина), в Ереване (Армения), Туле , Иркутске , Тюмени , Новокузнецке , Чебоксарах , Днепре (Украина , в 2015 году переименована в улицу Ивана Акинфиева), Запорожье (Украина), Ужгороде (Украина), Пятигорске , Таганроге , подмосковной Балашихе , Ростове-на-Дону , Орске (Оренбургская область), Шахтах , Нальчике , посёлке Ленинском Красноармейского района Самарской области (бывший Самаро-Марьевский зерносовхоз), Павловске (Воронежская область), посёлке городского типа Рамонь (Воронежская область), в Минске (улица на юго-востоке города в Заводском районе, в частном секторе в микрорайоне Северный посёлок; Беларусь).
• В Ташкенте также был музей Юлиуса Фучика, а в Бишкеке его именем назван парк в западной части города. Однако, вскоре после обретения Узбекистаном независимости и в связи со сменой государственной идеологии улица его имени в Ташкенте была переименована.
• В Первоуральске установлен памятник Юлиусу Фучику.
• В 1970-е годы у парка «Стромовка» в Праге был установлен памятник Ю. Фучику, однако в 1989 году - демонтирован и затем содержался в запасниках Художественной галереи Праги. Благодаря усилиям Общества памяти Юлиуса Фучика и многих других лиц, 22 февраля 2013 года памятник был возвращен. Только теперь он установлен недалеко от могил красноармейцев на Ольшанском кладбище в Праге .
• Его имя носил лихтеровоз Советского Дунайского пароходства «Юлиус Фучик».
• В 1930 х гг., Юлиус Фучик посещал СССР, в некоторых местах где он останавливался установлены мемориальные доски. Памятная доска установлена в Нижнем Новгороде в 1985 году, на стене дома проспект Молодежный, 22.
• В 1980 году о детстве писателя кинорежиссёр Ота Ковал снял художественный фильм «Юлик».

Телевидение и кино

• «Дорогой бессмертия » - фильм-спектакль по книге Юлиуса Фучика «Слово перед казнью», в основу положен спектакль Ленинградского театра имени Ленинского комсомола . Режиссёры - Андрей Чигинский и Георгий Товстоногов . Роль Юлиуса Фучика исполняет Иннокентий Смоктуновский . Премьера на телевидении - 1957 год .

• «Репортаж с петлёй на шее » (1961) - фильм Ярослава Балика по мотивам одноимённой книги Фучика.

• «Буквы из ящика радиста » (1966) - мультфильм по сказке Ю. Фучика и Б. Силовой. Режиссёры В. Пекарь и В. Попов .

Издания на русском языке.

• Ю. Фучик. Избранное в 2-х кн. М.: Политиздат, 1983.
• Ю. Фучик. Репортаж с петлёй на шее. - М.: Правда, 1947 (Б-ка "Огонёк")
• Ю. Фучик. Слово перед казнью. - М.: Гослитиздат, 1947 (Роман-газета)
• Ю. Фучик. Слово перед казнью. - М.: Изд. иностр. лит., 1947
• Ю. Фучик. Избранные очерки и статьи. - М.: Изд. иностр. лит., 1950
• Ю. Фучик. Избранное. - М.: Изд. иностр. лит., 1952
• Ю. Фучик. Избранное. - М.: Гослитиздат, 1955
• Ю. Фучик. Избранное. - М.: Правда, 1956
• Ю. Фучик. О театре и литературе. - Л.-М.: Искусство, 1964
• Ю. Фучик. Избранное. - М.: Молодая гвардия, 1973
• Ю. Фучик. Репортаж с петлёй на шее. Пер. с чеш. В. Андриянов, З. Грабица. Люди из «Репортажа». - М.: Молодая гвардия, 1981, 1982. 2-е изд., доп. - 1991.
• Ю. Фучик. Избранное. - М.: Правда, 1980, 1982.
• Ю. Фучик. Мы - зёрна в земле. - М.: Московский рабочий, 1981
• Ю. Фучик. О Средней Азии. Пер. с чеш., сост. и предисл. О. Малевича. - Ташкент: Гослитиздат УзССР, 1960, 260 с.

Напишите отзыв о статье "Фучик, Юлиус"

Литература.

См. также

• Международный день солидарности журналистов - отмечается в день казни Фучика.

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Фучик, Юлиус

– Она нужна мне здесь, Изидора. Но для того, чтобы её отпустили из Мэтэоры, нужно было её желание. Вот я и помог ей «решить».
– Зачем Анна понадобилась вам, ваше святейшество?! Вы ведь хотели, чтобы она училась там, не так ли? Зачем же было тогда вообще увозить её в Мэтэору?..
– Жизнь уходит, мадонна... Ничто не стоит на месте. Особенно Жизнь... Анна не поможет мне в том, в чём я так сильно нуждаюсь... даже если она проучится там сотню лет. Мне нужны вы, мадонна. Именно ваша помощь... И я знаю, что мне не удастся вас просто так уговорить.
Вот оно и пришло... Самое страшное. Мне не хватило времени, чтобы убить Караффу!.. И следующей в его страшном «списке» стала моя бедная дочь... Моя смелая, милая Анна... Всего на коротенькое мгновение мне вдруг приоткрылась наша страдальческая судьба... и она казалась ужасной...

Посидев молча ещё какое-то время в «моих» покоях, Караффа поднялся, и, уже собравшись уходить, совершенно спокойно произнёс:
– Я сообщу Вам, когда Ваша дочь появится здесь, мадонна. Думаю, это будет очень скоро. – И светски поклонившись, удалился.
А я, из последних сил стараясь не поддаваться нахлынувшей безысходности, дрожащей рукой скинула шаль и опустилась на ближайший диван. Что же оставалось мне – измученной и одинокой?.. Каким таким чудом я могла уберечь свою храбрую девочку, не побоявшуюся войны с Караффой?.. Что за ложь они сказали ей, чтобы заставить покинуть Мэтэору и вернуться в это проклятое Богом и людьми земное Пекло?..
Я не в силах была даже подумать, что приготовил для Анны Караффа... Она являлась его последней надеждой, последним оружием, которое – я знала – он постарается использовать как можно успешнее, чтобы заставить меня сдаться. Что означало – Анне придётся жестоко страдать.
Не в силах более оставаться в одиночестве со своей бедой, я попыталась вызвать отца. Он появился тут же, будто только и ждал, что я его позову.
– Отец, мне так страшно!.. Он забирает Анну! И я не знаю, смогу ли её уберечь... Помоги мне, отец! Помоги хотя бы советом...
Не было на свете ничего, что я бы не согласилась отдать Караффе за Анну. Я была согласна на всё... кроме лишь одного – подарить ему бессмертие. А это, к сожалению, было именно то единственное, чего святейший Папа желал.
– Я так боюсь за неё, отец!.. Я видела здесь девочку – она умирала. Я помогла ей уйти... Неужели подобное испытание достанется и Анне?! Неужели у нас не хватит сил, чтобы её спасти?..
– Не допускай страх в своё сердце, доченька, как бы тебе не было больно. Разве ты не помнишь, чему учил свою дочь Джироламо?.. Страх создаёт возможность воплощения в реальность того, чего ты боишься. Он открывает двери. Не позволяй страху ослабить тебя ещё до того, как начнёшь бороться, родная. Не позволяй Караффе выиграть, даже не начав сопротивляться.
– Что же мне делать, отец? Я не нашла его слабость. Не нашла, чего он боится... И у меня уже не осталось времени. Что же мне делать, скажи?..
Я понимала, что наши с Анной короткие жизни приближались к своему печальному завершению... А Караффа всё так же жил, и я всё так же не знала, с чего начать, чтобы его уничтожить...
– Пойди в Мэтэору, доченька. Только они могут помочь тебе. Пойди туда, сердце моё.
Голос отца звучал очень печально, видимо так же, как и я, он не верил, что Мэтэора поможет нам.
– Но они отказали мне, отец, ты ведь знаешь. Они слишком сильно верят в свою старую «правду», которую сами себе когда-то внушили. Они не помогут нам.
– Слушай меня, доченька... Вернись туда. Знаю, ты не веришь... Но они – единственные, кто ещё может помочь тебе. Больше тебе не к кому обратиться. Сейчас я должен уйти... Прости, родная. Но я очень скоро вернусь к тебе. Я не оставлю тебя, Изидора.
Сущность отца начала привычно «колыхаться» и таять, и через мгновение совсем исчезла. А я, всё ещё растерянно смотря туда, где только что сияло его прозрачное тело, понимала, что не знаю, с чего начать... Караффа слишком уверенно заявил, что Анна очень скоро будет в его преступных руках, поэтому времени на борьбу у меня почти не оставалось.
Встав и встряхнувшись от своих тяжких дум, я решила всё же последовать совету отца и ещё раз пойти в Мэтэору. Хуже всё равно уже не могло было быть. Поэтому, настроившись на Севера, я пошла...
На этот раз не было ни гор, ни прекрасных цветов... Меня встретил лишь просторный, очень длинный каменный зал, в дальнем конце которого зелёным светом сверкало что-то невероятно яркое и притягивающее, как ослепительная изумрудная звезда. Воздух вокруг неё сиял и пульсировал, выплёскивая длинные языки горящего зелёного «пламени», которое, вспыхивая, освещало огромный зал до самого потолка. Рядом с этой невиданной красотой, задумавшись о чём-то печальном, стоял Север.
– Здравия тебе, Изидора. Я рад, что ты пришла, – обернувшись, ласково произнёс он.
– И ты здравствуй, Север. Я пришла ненадолго, – изо всех сил стараясь не расслабляться и не поддаваться обаянию Мэтэоры, ответила я. – Скажи мне, Север, как вы могли отпустить отсюда Анну? Вы ведь знали, на что она шла! Как же вы могли отпустить её?! Я надеялась, Мэтэора будет её защитой, а она с такой легкостью её предала... Объясни, пожалуйста, если можешь...
Он смотрел на меня своими грустными, мудрыми глазами, не говоря ни слова. Будто всё уже было сказано, и ничего нельзя было изменить... Потом, отрицательно покачав головой, мягко произнёс:
– Мэтэора не предавала Анну, Изидора. Анна сама решила уйти. Она уже не ребёнок более, она мыслит и решает по-своему, и мы не вправе держать её здесь насильно. Даже если и не согласны с её решением. Ей сообщили, что Караффа будет мучить тебя, если она не согласится туда вернуться. Поэтому Анна и решила уйти. Наши правила очень жёстки и неизменны, Изидора. Стоит нам преступить их однажды, и в следующий раз найдётся причина, по который жизнь здесь быстро начнёт меняться. Это непозволимо, мы не вольны свернуть со своего пути.
– Знаешь, Север, я думаю, именно ЭТО и есть самая главная ваша ошибка... Вы слепо замкнулись в своих непогрешимых законах, которые, если внимательно к ним присмотреться, окажутся совершенно пустыми и, в какой-то степени, даже наивными. Вы имеете здесь дело с удивительными людьми, каждый из которых сам по себе уже является богатством. И их, таких необычайно ярких и сильных, невозможно скроить под один закон! Они ему просто не подчинятся. Вы должны быть более гибкими и понимающими, Север. Иногда жизнь становится слишком непредсказуемой, так же, как непредсказуемы бывают и обстоятельства. И вы не можете судить одинаково то, что п р и в ы ч н о, и то, что уже не вмещается более в ваши давно установленные, устаревшие «рамки». Неужели ты сам веришь в то, что ваши законы правильны? Скажи мне честно, Север!..
Он смотрел изучающе в моё лицо, становясь всё растеряннее, будто никак не мог определиться, говорить ли мне правду или оставить всё так, как есть, не беспокоя сожалениями свою мудрую душу...
– То, что являет собою наши законы, Изидора, создавалось не в один день... Проходили столетия, а волхвы всё так же платили за свои ошибки. Поэтому даже если что-то и кажется нам иногда не совсем правильным, мы предпочитаем смотреть на жизнь в её всеобъемлющей картине, не отключаясь на отдельные личности. Как бы это ни было больно...
Я отдал бы многое, если бы ты согласилась остаться с нами! В один прекрасный день ты, возможно, изменила бы Землю, Изидора... У тебя очень редкий Дар, и ты умеешь по настоящему МЫСЛИТЬ... Но я знаю, что не останешься. Не предашь себя. И я ничем не могу помочь тебе. Знаю, ты никогда не простишь нам, пока будешь жива... Как никогда не простила нас Магдалина за смерть своего любимого мужа – Иисуса Радомира... А ведь мы просили её вернуться, предлагая защиту её детям, но она никогда более не вернулась к нам... Мы живём с этой ношей долгие годы, Изидора, и поверь мне – нет на свете ноши тяжелей! Но такова наша судьба, к сожалению, и изменить её невозможно, пока не наступит на Земле настоящий день «пробуждения»... Когда нам не нужно будет скрываться более, когда Земля, наконец, станет по-настоящему чистой и мудрой, станет светлей... Вот тогда мы и сможем думать раздельно, думать о каждом одарённом, не боясь, что Земля уничтожит нас. Не боясь, что после нас не останется Веры и Знания, не останется ВЕДАЮЩИХ людей...
Север поник, будто внутри не соглашаясь с тем, что сам только что мне говорил... Я чувствовала всем своим сердцем, всей душой, что он верил намного более в то, во что так убеждённо верила я. Но я также знала – он не откроется мне, не предавая этим Мэтэору и своих любимых великих Учителей. Поэтому я решила оставить его в покое, не мучить его более...
– Скажи мне, Север, что стало с Марией Магдалиной? Живут ли ещё где-то на Земле её потомки?
– Конечно же, Изидора!.. – тут же ответил Север, и мне показалось, что его искренне обрадовала перемена темы...

Чудесная картина Рубенса «Распятие». Рядом с телом Христа (внизу) – Магдалина и его брат, Радан (в
красном), а за Магдалиной – мать Радомира, Ведунья Мария. На самом верху – Иоанн, а справа и слева от
него – двое Рыцарей Храма. Остальные две фигуры неизвестны. Возможно это были иудеи, у которых
жила семья Радомира?..

– После смерти Христа Магдалина покинула ту жестокую, злую землю, отнявшую у неё самого дорогого на свете человека. Она ушла, уводя с собой вместе малышку-дочь, которой было в то время всего-навсего четыре года. А её восьмилетнего сына тайно увезли в Испанию рыцари Храма, чтобы он, во что бы то ни стало, остался в живых и смог продолжить великий Род своего отца. Если желаешь, я расскажу тебе истинную историю их жизни, ибо то, что преподносится людям сегодня, является просто историей для несведущих и слепцов...

Магдалина со своими детьми – дочерью Радомир со своими детьми – сыном Светодаром и дочерью Вестой
и сыном. Витражи из церкви Святого Назара,
Лему, Лангедок, Франция
(St. Nazare, Lemoux, Langedoc)
На этих чудесных витражах Радомир и Магдалина со своими детьми – сыном
Светодаром и дочерью Вестой. Также, здесь видна ещё одна весьма интересная
деталь – священнослужитель, стоящий рядом с Радомиром одет в форму като-
лической церкви, что две тысячи лет назад ещё никоим образом не могло бы-
ло быть. Она появилась у священников только в 11-12 столетиях. Что, опять же,
доказывает рождение Иисуса-Радомира только в 11 веке.

Я согласно кивнула Северу.
– Расскажи, пожалуйста, правду... Расскажи мне о них, Север...

Радомир, предчувствуя свою скорую
гибель, отправляет девятилетнего
Светодара жить в Испанию... Чув-
ствуется глубокая грусть и общее
отчаяние.

Его мысли унеслись далеко-далеко, окунаясь в давние, покрытые пеплом веков, сокровенные воспоминания. И началась удивительная история...
– Как я тебе уже рассказывал ранее, Изидора, после смерти Иисуса и Магдалины, всю их светлую и печальную жизнь оплели бессовестной ложью, перенося эту ложь также и на потомков этой удивительной, мужественной семьи... На них «одели» ЧУЖУЮ ВЕРУ. Их чистые образы окружили жизнями ЧУЖИХ ЛЮДЕЙ, которые тогда уже давно не жили... В их уста вложили СЛОВА, которых они НИКОГДА НЕ ПРОИЗНОСИЛИ... Их сделали ОТВЕТСТВЕННЫМИ ЗА ПРЕСТУПЛЕНИЯ, которые СОВЕРШАЛА И СОВЕРШАЕТ ЧУЖАЯ ВЕРА, самая лживая и преступная, существовавшая когда-либо на Земле...
* * *
От автора: Прошло много-много лет после моей встречи с Изидорой... И уже сейчас, вспоминая и проживая бывшие далёкие годы, мне удалось найти (находясь во Франции) любопытнейшие материалы, во многом подтверждающие правдивость рассказа Севера о жизни Марии Магдалины и Иисуса Радомира, которые, думаю, будут интересны для всех, читающих рассказ Изидоры, и возможно даже помогут пролить хоть какой-то свет на ложь «правящих мира сего». О найденных мною материалах прошу читать в «Дополнении» после глав Изидоры.
* * *
Я чувствовала, что весь этот рассказ давался Северу очень непросто. Видимо, его широкая душа всё ещё не соглашалась принять такую потерю и всё ещё сильно по ней болела. Но он честно продолжал рассказывать дальше, видимо понимая, что позже, возможно, я уже не смогу ни о чём более его спросить.

На этом витраже Магдалина изобра-
жена в виде Учителя, стоящего над
королями, аристократами, филосо-
фами и учёными...

– Помнишь ли, Изидора, я говорил тебе, что Иисус Радомир никогда не имел ничего общего с тем лживым учением, о котором кричит христианская церковь? Оно было полностью противоположно тому, чему учил сам Иисус, а после – и Магдалина. Они учили людей настоящему ЗНАНИЮ, учили тому, чему мы учили их здесь, в Мэтэоре...
А Мария знала даже больше, так как могла свободно черпать своё знание из широких просторов Космоса, после того как от нас ушла. Они жили, тесно окружённые Ведунами и одарёнными, которых люди позже переименовали в «апостолов»... в пресловутой «библии» оказавшихся старыми, недоверчивыми иудеями... которые, думаю, если бы могли, по-настоящему тысячу раз предали бы Иисуса. «Апостолами» же его в реальности были Рыцари Храма, только не построенного человеческими руками, а созданного высокой мыслью самого Радомира – Духовного Храма Истины и Знания. Этих рыцарей вначале было всего лишь девять, и собрались они вместе для того, чтобы в силу своих возможностей оберегать Радомира и Магдалину в той чужой и опасной для них стране, в которую так безжалостно швырнула их судьба. А ещё задача Рыцарей Храма состояла также и в том, чтобы (случись что-то непоправимое!) сберечь ИСТИНУ, которую несли «душой пропавшим» иудеям эти двое чудесных, светлых людей, отдававших свой Дар и свои чистые Жизни за покой на их любимой, но всё ещё очень жестокой планете...

Юлиус Фучик (чеш. Julius Fuk, 23 февраля 1903 - 8 сентября 1943) - чехословацкий журналист, литературный и театральный критик, публицист, активист чехословацкой компартии.

Биография

Юлиус Фучик родился 23 февраля 1903 года в Праге, столице Чехии, находившейся тогда в составе Австро-Венгрии. Имя Юлиус получил в честь своего дяди, композитора Юлиуса Фучика. Родители были чешскими патриотами. Юлиус воспитывался на примерах Яна Гуса, Карела Гавличека-Боровского. Учился на философском факультете Пражского университета вопреки воле отца, который хотел видеть сына инженером. С 1921 года - член компартии Чехословакии и с 1920-х годов один из редакторов печатных органов компартии Чехословакии - газеты «Руде право» («Rud prvo»), журнала «Творба» («Tvorba»). Был видным критиком. Вместе с Максом Бродом и Иваном Ольбрахтом поддержал роман Ярослава Гашека, не находившего первоначально поддержки у чешской общественности, как правой так и левой. Дружил с крупнейшими чешскими поэтами ХХ века Витезславом Незвалом, будущим нобелевским лауреатом Ярославом Сейфертом, теоретиком чешского сюрреализма Карелом Тейге, а также с поэтом Константином Библом, прозаиком и журналистом Карелом Конрадом, словацкими поэтами Ладиславом Новомеским и Ян Робом Поничаном. Фучик и сам был поклонником авангарда и знал его, по свидетельству Йозефа Рыбака, "От Бодлера до дадаистов". Был знаком с советским политическим и государственным деятелем Д. Ф. Жилуновичем (он же белорусский писатель Тишка Гартный).

В 1930 году и в 1934-1936 годах Фучик в качестве журналиста посещал СССР, в частности Ташкент и чешскую коммуну «Интергельпо» в Киргизии. Во время путешествия по Средней Азии познакомился с классиком таджикской литературы Садриддином Айни. На основании полученных от посещения СССР впечатлений им была написана книга «В стране, где наше завтра является уже вчерашним днём» (1932) и значительный цикл художественных очерков. Выступал против критиков Советского Союза: Андре Жида, своего друга Иржи Вейля.

Юлиус Фучик был убеждённым антифашистом, а во время Второй мировой войны - деятелем Движения Сопротивления. В период немецкой оккупации Чехословакии им были опубликованы под псевдонимом цикл патриотических статей и эссе. С 1941 года Фучик являлся членом нелегального ЦК компартии Чехословакии и руководил подпольными изданиями компартии.

В апреле 1942 года он был арестован гестапо. Находясь в пражской тюрьме Панкрац, он написал самую известную свою книгу «Репортаж с петлёй на шее» (чеш. Report psan na oprtce, в русском переводе известна также как «Слово перед казнью»), в которой появилась знаменитая строчка: «Люди, я любил вас. Будьте бдительны!» (чеш. Lid, ml jsem vs rd. Bdte!). Её использовал, в частности, Эрих Мария Ремарк.

В 1945 году книга Фучика была опубликована и позднее переведена на 74 языка мира. Книга является документально-художественным свидетельством о борьбе антинацистского подпольного движения Сопротивления в Чехословакии во время Второй мировой войны. Эта книга также является изложением размышлений Фучика о смысле жизни и о мере ответственности каждого человека за судьбы мира. За эту свою книгу Юлиус Фучик в 1950 году был посмертно удостоен Международной премии Мира. На настоящий момент «Репортаж…» переведён на более чем 80 языков - это больше, чем переводов книги «Похождения бравого солдата Швейка». Испанский перевод главного произведения Фучика читал Че Гевара. Рецензию на «Репортаж…» в США написал Говард Фаст.

В 1943 году казнён в берлинской тюрьме Плётцензее. К казни Фучика приговорила Народная судебная палата Роланда Фрейслера, впоследствии судившая участников заговора 20 июля.

Любопытные факты

• У Фучика был роман с чешской журналисткой и переводчицей, подругой Франца Кафки, Миленой Есенской. Милена была близка с коммунистами, участвовала в «Творбе». На её квартире останавливался лидер КПЧ Клемент Готвальд. Однако она не принимала коммунистических взглядов и предложила Юлиусу выпустить сатирический номер «Творбы», где были бы нарушены все партийные установки, и в частности социал-демократия была бы названа «братской партией».
• Гимназическое сочинение Фучик посвятил Томашу Масарику - основателю Чехословакии, которого во времена коммунистического режима называли «буржуазным националистом».
• В детстве Юлиус выступал в спектаклях «Маленький лорд Фаунтлерой», «Принцесса долларов». В театре он услышал о Сараевском покушении.
• В юности будущий известный чешский диссидент Милан Кундера написал о Юлиусе Фучике хвалебную поэму. Впоследствии Кундера высказывался о герое своей юности отрицательно.