Китай вводит систему, позволяющую знать все и о каждом

Китайские власти вводят обязательную идентификацию личности пользователя, оставляющего комментарии в интернете. Исчезновение анонимности лишь начинается с Китая - в ближайшем будущем это произойдет во всем мире. Но подобный шаг, в свою очередь, станет лишь началом создания грандиозной системы интернет-идентификации, затрагивающей каждого жителя планеты.

По распоряжению госканцелярии по делам интернета КНР с 1 октября вводится обязательная идентификация личности пользователей для написания комментариев в интернете. Форумы и интернет-платформы с возможностью комментирования должны ввести процедуру привязки реальных паспортных данных пользователей к их аккаунтам для аутентификации их личности - это касается не только новых, но и нынешних пользователей:

«Это положение позволит повысить уровень научности и культуры среди комментариев в интернете, будет содействовать здоровому развитию интернет-сообщества, защитит интересы граждан, юридических лиц и других организаций, а также государственную безопасность и общественные интересы».

Нововведение не стало неожиданным. Еще 1 июня в Китае вступил в силу принятый в прошлом октябре закон о кибербезопасности, в котором и предусматривался отказ от анонимности. В законе сказано, что «при регистрации доступа в интернет, регистрации в социальной сети, подключении стационарного телефона или мобильной связи, предоставлении клиенту услуг публикации информации или ее передачи, при подписании соглашения (об оказании услуг) клиент должен предоставить подлинное удостоверение личности. Если оно не будет предоставлено, то оператор услуг не имеет права на обслуживание клиента».

Понятно, что речь не идет о том, что теперь комментировать в тех же соцсетях можно будет только под своим именем - но вот при регистрации нужно будет указать реальные данные, которые «в случае чего» позволят легко найти автора. Есть ли в этом тоталитаризм и цензура? Нет. Для начала, в этом есть банальное наведение порядка - интернет уже стал полноценной средой обитания и в виртуальный мир переносятся те же законы, что действуют в мире реальном.

Если вы, закрыв лицо маской, просто гуляете по улице - никто не станет срывать ее с вас. Но если при этом вы примитесь оскорблять идущих вам навстречу людей, то с вас снимут эту маску - прохожие или полицейские. То же самое происходит теперь и в интернете, китайцы просто первые начали этот процесс.

Китайская аудитория интернета самая крупная в мире, более 700 миллионов человек. И хотя китайцы ориентированы в первую очередь на свои собственные сети и сайты, и у них закрыт доступ на некоторые глобальные соцсети и поисковики, такие как Гугл и Фейсбук, законы развития китайского интернета ничем не отличаются от общемировых. Более того, по многим направлениям сращивание виртуальной и реальной жизни идет в Китае даже быстрее, чем на Западе - например, в использовании виртуальных денег, которые «выпускают» соцсети.

Что касается демаскировки, то есть ликвидации анонимности в Интернете, то это процесс общемировой - и Россия, и Запад придут к этому в ближайшие годы. Понятно, что формально главным поводом к этому станет забота о кибербезопасности. Вещь действительно важная, ведь граница между реальным и виртуальным миром все тоньше. Интернет давно уже стал средой жизни, а со временем он будет становиться уже и основной, а то и единственной средой для различной человеческой деятельности. А раз так, то и правила поведения в нем будут становиться все менее удобными для анонимов.

Не по причине цензуры или борьбы с мошенниками - а потому, что интернет дает фантастические возможности для контроля над человеком. Контроль не ради запрета, а ради самоорганизации, то есть лучшей, самой правильной, самой эффективной самоорганизации. Ведь именно к этому стремится любое человеческое общество, ради этого строятся государства - сопряжение интересов всех его граждан в работе на общее благо (от повышения уровня жизни до построения коммунизма). Это одинаково присуще протестантским странам Запада и конфунцианскому Китаю, коммунизму и капитализму. Но только появление интернета и развитие социальных сетей дает возможность сделать сбор информации всеобщим и разнообразным.

Люди сами предоставляют всю информацию про себя. Не только ту, которая нужна для покупок или получения государственных услуг, но и ту, которая позволяет определить их вкусы, пристрастия и взгляды. Все это изучается маркетологами, составляется портрет потребителя или избирателя. Со временем человечество придет к тому, что вся информация о конкретном человеке будет собрана в одной базе данных. С которой будет работать правительство его страны - ну или глобальное правительство, если его собственная страны обладает лишь формальным суверенитетом.

И вот такие базы данных будут уже не просто собранием информации, а виртуальным портретом и документом человека. Влияющим на его поведение, карьеру и жизнь в реальном мире.

О том, как это примерно будет выглядеть, можно судить по идущему сейчас в том же Китае эксперименту с «системой социального кредита».

Программа его создания осуществляется с 2004 года - и ее первый этап завершится к 2020. Первый этап - это проведение эксперимента, изучение его результатов и рекомендации по дальнейшему внедрению.

Китайцы не изобретали велосипед. Для базы они взяли систему скоринга, то есть оценки платежеспособности заемщика, которую производит американская компания FICO. Но теперь речь идет уже об отношениях в обществе как таковых. Грубо говоря, изначально каждому гражданину присваивается рейтинг в 1000 баллов. И от того, растет он у него или падает, в дальнейшем зависит, пользуется ли он льготами или попадает под ограничения.

Цель обозначил сам Си Цзиньпин в конце прошлого года:

«Для борьбы с острой проблемой недостатка доверия нужно крепко взяться за создание системы оценки надежности, покрывающей все общество. Нужно совершенствовать как механизмы поощрения законопослушных и добросовестных граждан, так и механизмы наказания тех, кто нарушает закон и утратил доверие, чтобы человек просто не осмеливался, просто не мог потерять доверие».

Сейчас эксперимент идет в нескольких десятках китайских городов. Самым продвинутым из которых является Жунчэн в провинции Шаньдун. Как раз там всем его жителям (670 тысяч человек) присвоили стартовый рейтинг в 1000 баллов. Как пишет Леонид Ковачич на сайте Московского центра Карнеги:

«Разрозненная информация о жизни и деятельности гражданина поступает из муниципальных, коммерческих, правоохранительных, судебных органов в единый информационный центр, где обрабатывается с помощью технологии big data, и рейтинг гражданина, соответственно, либо повышается, либо снижается. В Жунчэне единый информационный центр анализирует, ни много ни мало, 160 тысяч различных параметров из 142 учреждений. Активно приветствуется и система доносов. Гражданину, сообщившему куда следует о всяких нехороших делах своего соседа, полагается как минимум пять баллов.

Какого-либо единого документа, где было бы четко прописано, что делать можно, а что нельзя и что за это будет, система не предполагает. Известно лишь, что если твой рейтинг больше 1050 баллов, то ты образцовый гражданин и маркируешься тремя буквами А. С 1000 баллов можно рассчитывать на АА. С девятьюстами - на B. Если рейтинг упал ниже 849 - ты уже подозрительный носитель рейтинга C, тебя выгонят со службы в государственных и муниципальных структурах.

А тем, у кого 599 баллов и ниже, несдобровать. Их записывают в черный список с припиской D, они становятся изгоями общества, их не берут почти ни на какую работу (даже в такси с черной меткой D работать нельзя), не дают кредиты, не продают билеты на скоростные поезда и самолеты, не дают в аренду автомобиль и велосипед без залога. Соседи от тебя шарахаются как от огня, ведь не дай бог кто-то увидит, как ты общаешься с человеком D, на тебя сразу донесут, и твой рейтинг тоже стремительно пойдет вниз.

Еще несколько примеров, как живется в Жунчэне людям с разными рейтингами. Тем, у кого рейтинг АА и выше, дают потребительский кредит до 200 тысяч юаней без залога и поручителей, по сниженной процентной ставке. Тот, у кого рейтинг А, может лечь в больницу без залога, если стоимость лечения не превышает 10 тысяч юаней. Здоровым жителям Жунчэна с рейтингом А+ дадут велосипед в аренду без залога, и первые полтора часа можно будет кататься бесплатно. Для сравнения: обладателям рейтинга С велосипед дадут только под залог 200 юаней.

Как зарабатывать рейтинги или хотя бы их не потерять? Власти Жунчэна говорят: это очень просто. Достаточно жить по закону, вовремя погашать кредиты, платить налоги, соблюдать правила ПДД (за каждое нарушение, помимо административного штрафа, также снимают от пяти баллов рейтинга), не нарушать морально-нравственные устои общества, и все будет в порядке. Не убрал во дворе за своей собакой - минус пять баллов. Проводил пожилого соседа до поликлиники - получил пять баллов».

При этом данные на людей собираются не только из госструктур - имеется в виду, что в общекитайском масштабе их будут собирать восемь частных компаний. А уже обрабатывать всю совокупность информации будет Всекитайская объединенная платформа кредитной информации, которая и станет присваивать рейтинги.

И не надо про «китайский тоталитаризм». Сама система сбора и контроля пришла с Запада, с социальных сетей, интернет-магазинов и поисковиков. Другое дело, что если на Западе она пока что в основном использовалась для продажи (не важно - товаров или политиков), то в Китае хотят продвигать ценности, то есть хорошее поведение, социальную ответственность и общее благо.

Но в любом случае, и Запад, и Восток придут к одному и тому же - сосредоточению максимального количества информации о каждом человеке в его виртуальном «паспорте». И контроль за этой информацией, и принятие решений на ее основе будут осуществлять машины - то есть программы, написанные человеком, но контролируемые искусственным интеллектом, над развитием которого сейчас бьется человечество. И вот тогда наступит действительно новый, неизвестный нам мир.

Китай. Согласно проведённому исследованию, выяснилось, что у китайских детей самые лучшие в мире показатели в математических вычислениях, однако по способности к воображению они заняли первое место с конца, а по способности к творчеству пятое место, также с конца.

Об этом сообщил на прошедшем 4 августа в городе Ухане собрании, посвящённом качеству образования в стране и способностям выпускников, бывший ректор уханьского университета, чиновник министерства образования, известный в КНР учёный в области образования Лю Даоюй.

По результатам опроса, который провела американская организация по международной оценке образовательного прогресса в 21 стране, только 4,7% китайских школьников считают, что у них есть любознательность и воображение, а выработать в себе способность к творчеству хотят только 14,9% детей.

Среди авторов признанных несколькими научными сообществами в США 20 изобретений и открытий, которые повлияли на человечество в ХХ столетии, нет ни одного китайца. Однако каждый год более 2 тыс. китайцев получают в США докторские степени, что составляет наибольшее количество в этой стране среди неамериканских граждан.

Лю привёл пример двух стран, которые больше всего уделяют внимания домашнему воспитанию – Израиль и Китай. В Израиле детей учат самостоятельно учиться, как жить, без опёки родителей, а в Китае существует две крайности, либо родители чересчур балуют и опекают своих детей, либо слишком суровы к ним. В результате, среди обладателей Нобелевской премии мира есть около 10 израильтян и нет ни одного китайца, отмечает учёный.

Система образования в Китае построена на готовых ответах и зубрёжке, и не предполагает самостоятельного мышления

Бывший преподаватель пекинского педагогического университета, профессор психологии Сунь Яньцзюнь, который ныне проживает в США, считает, что система образования в КНР, которая построена на первостепенности экзаменов, сильно подавляет творческие способности учащихся.

« в КНР очень сильное. Система экзаменов, которые полностью определяют продвижение учащегося по ученической лестнице, построена так, что необходимо знать именно те ответы, которые предусмотрены в этой системе. От учащихся требуется только выучить правильный готовый ответ к экзаменационному билету и этого будет достаточно, чтобы перейти в следующий класс или на следующий курс. Такая среда не стимулирует их самим искать новые ответы на вопросы», – рассказал профессор радио «Свободная Азия».

В июле этого года ученик высшей школы города Уханя Ли Хунхао написал статью, в которой критиковал систему образования в КНР, и опубликовал её в своём блоге. За это его исключили из школы, что вызвало бурное обсуждение среди китайских блоггеров. В статье Ли привёл в качестве примера качества образования то, что некоторые из его соучеников, которые учатся на отлично, не знают, в каком районе Земного шара расположен Китай, а некоторые даже не знают, в какой стране находится провинция Ляонин.

В течение последних двух лет министерство образования КНР в нескольких районах опробовало специальную программу развития личности и расширенное обучение.

Психолог и специалист в области образования из провинции Шаньдун по фамилии Чжан считает, что без коренных изменений всей системы образования эта программа не даст положительных результатов.

«Сама эта программа хорошая, я видел их обучающие материалы. Однако, в городе Нанкине родители всё же предпочли перевести своих детей в обычные школы, так как на вступительных экзаменах в ВУЗы дети, обучавшиеся по специальной программе, показали не очень хорошие результаты», – говорит Чжан.

Специалисты также считают, что низкая способность к творчеству связана с тем, что в КНР из-за специфики политического строя, нет свободы мышления, и вся среда китайского общества подавляет само желание мыслить самостоятельно, и пытаться самому в чём-то разобраться.

В последнее время всё больше увеличивается число китайцев, выезжающих на учёбу в США. Американские преподаватели говорят, что китайские студенты очень прилежные, показывают хорошие результаты в учёбе, но им очень не хватает свободы мышления, к которой они не привыкли у себя в стране. Они не хотят сами думать над вопросами, а хотят просто заучить готовый ответ.

Профессор Сунь уверен, что способность к творчеству тесно связана с социальными факторами, в частности, со степенью свободы мышления в обществе.

«Свободное мышление является основой творческих способностей человека. Раньше, когда я в Пекине проводил семинары для преподавателей ВУЗов, я часто говорил им, что именно состояние китайского общества и система образования привели к тому, что китайцы не могут ничего создавать. В первую очередь, это связано с тем, что люди утратили свободу мышления», – говорит он.

В современном Китае, в отличие от древнего, главный упор делается на изучении естественных наук, таким образом мышление людей зацикливается на материальных благах. Они заняты только подсчётом мелких личных материальных выгод, что и развивает способности к математике. Но при этом у них совсем нет более высокой мудрости, они не задумываются о вопросах существования человека, как частицы Вселенной, и смысле жизни, как это делали предки, считает профессор.

Он также указал на то, что даже само стремительное развитие китайской экономики, о котором говорят во всём мире, опирается, в основном, на грубый физический труд, с помощью которого производится большое количество товаров, отправляемых на экспорт. Технических открытий в Китае практически нет. Китайцы известны во всём мире своей способностью копировать чужое и красть технологии у других стран. Всё это непосредственно связано с серьёзными проблемами в системе образования, а ещё больше, с политическим строем в стране.

Теория войн Кваша Григорий Семенович

Глава 10 ТОТАЛИТАРНЫЙ КИТАЙ (1913–2057)

ТОТАЛИТАРНЫЙ КИТАЙ (1913–2057)

Китаю досталась менее жесткая участь, чем Японии – стать в оппозицию к Имперской России в более мирные времена, когда вторая Российская фаза, умывшись кровью, катилась к концу. Тем не менее Китаю уже удалось наделать множество Тоталитарных ошибок, особенно в самом начале своего Тоталитарного пути (при Мао). Да и сейчас, встав на путь процветания и экономического роста, Китай продолжает делать гигантские ошибки, ведущие его к неизбежному краху.

После подчинения Тибета, покорения Джунгарии и Кашгарии Цинское государство находилось в зените своего могущества (конец XVIII века). Став самым крупным и сильным государством Восточной Азии, Китай ощущал себя чуть ли не властелином всего мира. Но, как и полагается государству Востока, вывод из всего этого был восточный – закрываться (от «заморских варваров»). Китайским купцам не разрешалось строить большие корабли, плавать на иностранных судах, общаться с «заморскими варварами» и изучать их языки… Ну и т. д. Однако провал завоевательных войн против Мьянмы и Вьетнама вполне продемонстрировал постепенное загнивание маньчжурского режима. Начался регресс.

Третья фаза (1841–1877), несущая Восточному государству позор и упадок, началась с «опиумных войн». Далее Тайпинское восстание (1850–1864), а также восстание факельщиков (1852–1868). Государство было не в состоянии подавить эти восстания. Пришлось даже прибегать к поддержке англичан и французов (знакомая история по 1612 году). Война привела к огромному количеству жертв (от 20 до 30 миллионов человек).

Что касается искомого Экономического освобождения, то попытки реформ наподобие революции Мэйдзи совершались медленно и не торопясь. Гуансюй, «маньчжурский аристократ, усвоивший западную философию», выдвинул проект умеренных Ста дней реформ, но был отодвинут переворотом Цы Си.

Боксерское восстание 1901 года открыло Экономический период (1901–1913). Сначала восстание пользовалось поддержкой властей Китая, но через некоторое время императрица Цы Си перешла на сторону Альянса восьми держав, который и подавил восстание.

И наконец, Синьхайская революция (1911) открыла новый цикл. На фоне стремительно убегающего вперед мира Китай очень сильно отставал. Особенно очевидно это было на фоне ошпаренной Тоталитаризмом Японии. Революция свергает Маньчжурскую династию и разрушает империю Цин. В результате серии восстаний страна фактически стала разваливаться на куски. После смерти Юань Шикая (1916) анархия усилилась еще больше. Наступила «эпоха милитаристов», период с 1916 по 1928 год. В 1925 году умирает великий Сунь Ятсен, начинается Политический период (1925–1937), который можно смело называть временем Гоминьдана, начавшего свой Северный поход (1926–1927). В результате республика была объединена в 1928 году именно Гоминьданом. Нанкинская декада – как раз это время (1927–1937).

Экономический период (1937–1949), как всегда на Востоке, время максимальной слабости и позора. Фактически, он весь уходит на гражданскую войну, которую датируют временем до 1950 года. Повсеместно процветает неслыханная коррупция, произвол, насилие; экономика и финансовая система страны фактически атрофированы. Все это ужасно, но для Востока, для его первой фазы это норма. Ничего Тоталитарного…

А вот неожиданная для всех активизация КПК в 1948 году, потеря ею своего миролюбивого характера и переход в контрнаступление – это уже то самое, что необходимо было найти. В начале 1949 году КПК фактически одерживает победу на всем континентальном Китае. Далее уже начинается Тоталитарная история Китая, то есть история Восточного государства, которое более не хочет замыкаться само в себе, не хочет далее отгораживаться от «варварских народов»; оно, как это разрешено только Империи, пытается руководить миром.

В Идеологический период (1949–1961) Китай, с одной стороны, вроде бы старательно срисовывает идеологическое устройство с ВКП(б) – КПСС, с другой стороны, начинает «фокусничать», ибо Тоталитарная бацилла уже заразила его Восточное тело. Например, пресловутый «Большой скачок» был типично Имперской затеей. Напомним, в Империи нет основы для планомерной коммерческой деятельности, ибо народ – идеолог. От этого, собственно, и происходят Идеологические проекты в экономике. Но на Востоке, где народ – коммерсант, такие действия совершенно излишни. В результате «Большой скачок» (1958–1960) обернулся катастрофой: следствием «Большого скачка» стала смерть от 20 до 40 миллионов человек, что сделало его крупнейшей социальной катастрофой XX века. Так, например, в 1958 году производство стали возросло на 45 процентов, а в 1959-м – еще на 30 процентов. Однако в 1961 году неэффективность малой металлургии стала очевидна, производство стали резко упало и вернулось к уровню 1958 года только в 1964 году. Кампания по уничтожению воробьев, глубокая запашка пшеницы… Но затем наступил голод, и в 1961 году «Большой скачок» в сельском хозяйстве пришлось приостановить. Уничтожение воробьев признали ошибочным и даже принялись завозить их обратно из Канады и СССР. Уничтожать, оказывается, надо было комаров, мух, крыс и постельных клопов.

Чисто идеологической выглядит кампания 1957 года: «Пусть расцветают сто цветов», дацзыбао, гласность, критика снизу… Но и эта кампания носит отчетливо уродливый характер и приводит к массовой травле интеллигенции (что нормально для второй фазы). После таких нелепостей неизбежно ухудшились отношения КНР и СССР.

С 1961 по 1973 год, оставив идеологические эксперименты, непотопляемый (вторая ведь фаза) Мао Цзэдун принялся за уничтожение своих соратников, ибо наступил Политический период. Доказать революционную обстановку 1959–1960 годов достаточно легко. Инспекционные поездки по стране Дэн Сяопина и Лю Шаоци (сменившего в 1959 году Мао Цзэдуна на посту главы государства) выявляют чудовищные последствия проводимой политики, вследствие чего большая часть членов ЦК более или менее открыто переходит на сторону «либералов». Раздаются завуалированные требования отставки председателя КПК. Вследствие этого Мао Цзэдун частично признает провал «Большого скачка» и даже намекает на свою вину. Сохраняя авторитет, он перестает на время активно вмешиваться в дела руководства страны, наблюдая со стороны, как Дэн и Лю проводят реалистичную политику, в корне расходящуюся с его собственными воззрениями, – распускают коммуны, допускают частное землевладение и элементы свободной торговли на селе, существенно ослабляют хватку цензуры. Но все это было временным отступлением. В 1965 году начинается пресловутая Культурная революция, которая под прикрытием идеологических лозунгов стала жестокой политической расправой. Свалив всю вину за провал «Большого скачка» на внутреннюю оппозицию и внешних врагов («ревизионистский» СССР во главе с Хрущевым), Мао открыл «огонь по штабам»… Студенты-хунвейбины («красногвардейцы») и рабочие-цзаофани («бунтари») бросились наводить порядок в стране. Что может быть лучшей иллюстрацией Тоталитарного безумия?

Во второй половине 1968 года армия взяла ситуацию в стране под контроль. Многие города пришлось брать штурмом. Город Гуйлинь штурмовали 30 тысяч солдат и бомбили напалмом, после чего были вырезаны все хунвейбины. Кампания по уничтожению взбунтовавшихся хунвейбинов продолжалась до 1976 года. Она сопровождалась массовыми казнями и зачистками городов и деревень. Большинство источников указывают на 100 миллионов пострадавших. Цзаофани и хунвейбины уничтожили значительную часть культурного наследия (древнекитайские памятники, книги, картины, храмы и т. д.). Были уничтожены почти все монастыри и храмы в Тибете, сохранившиеся к началу Культурной революции.

При входе в Экономический период (1973–1985) Китай совершает резкий поворот в своей политике. Мао расправляется с Линь Бяо (официальный преемник) в 1971 году и начинает сближение с США. В 1972 году Китай посещает Никсон. Начинаются послабления в экономике. В 1976 году умирает Чжоу Эньлай, а следом и Мао Цзэдун. До конца второй фазы остается еще долгих 9 лет. Хуа Гофэн восстановил советскую модель промышленного планирования и партийного контроля. Но это устраивало не всех; Дэн Сяопин, отстранив Хуа Гофэна (1980), стал вводить элементы рыночной экономики. До начала катастрофической горбачевской перестройки оставалось еще 4 года. Так в вопросах экономики Тоталитарный двойник стал бежать впереди паровоза, что крайне важно (!) для иллюзии китайского превосходства над Россией.

Очень важно (и это отмечают многие эксперты): китайское экономическое преображение не было навязанным сверху (как в СССР при Горбачеве), а шло снизу (восточный народ-коммерсант). Верхи всего лишь подхватили реформы. Реформы включали в себя элементы планового, централизованного управления, осуществляемого профессионально подготовленными чиновниками, что отбросило практику массового управления, которая господствовала при Мао. В сельском хозяйстве большинство «народных коммун» было распущено, а крестьянство в основном перешло на семейный подряд. На втором этапе реформы (1984–1992) происходил демонтаж плановой системы и переход к рыночной экономике.

А вот что действительно надо было сделать сверху, так это создать теоретическое обоснование происходящего, примирить фактически рыночную капиталистическую экономику с коммунистическим политическим строем. Вот этим, по сути дела, и занимался Дэн в Идеологическом периоде (1985–1997) третьей фазы. Тут ему понадобилось максимум изворотливости, ведь «навешать лапшу» надо было древнему и очень крупному народу. Удалось это только благодаря тому, что Китай не просто государство Востока, а Тоталитарное, псевдоимперское и, стало быть, сильно температурящее государство.

Переломом, отделившим вторую фазу от третьей, можно, видимо, считать студенческие волнения и отстранение главного экономического реформатора Ху Яобана (1986). Завершался революционный вход в третью фазу разгоном митинга на площади Тяньаньмэнь. Стало ясно, что все ближайшие годы придется кушать винегрет из социалистической риторики и капиталистической экономики. Началась одна из самых уникальных афер в истории человечества. Цзян Цзэминь ничего принципиально нового не добавил. Его теория «трех представительств» из все того же рода винегретов; в партию была открыта дорога частным предпринимателям (какая издевка истории над Карлом Марксом!).

В 1997 году без лишних эксцессов Китай перешел в Политический период (1997–2009) третьей фазы. Идеология в целом была сформирована, оставалось переделить все политические полномочия, прежде чем начнется кризис экономики, в котором чудовищный рост экономики Китая (ВВП начиная с реформ конца 1970-х вырос в 6 раз!) покажет свою обратную сторону.

С 2009 года третья фаза вступила в жуткий период развала политической системы. Резерв, созданный мудростью Цзян Цзэминя и Ху Цзиньтао, еще очень силен. Но достаточно прийти одному экспериментатору типа Горбачева или Гайдара, как карточный домик рассыплется. Притом что Китай не Империя и у него нет в тылу бесконечно терпеливого и мудрого народа-идеолога.