Судьба донбасса уже решена названы главные действующие. Какой будет судьба Донбасса? – политологи и политдеятели высказали своё мнение
Происходит это, в немалой степени, благодаря развитию интернета: из-за этого языковые конфликты стали публичными, они сохраняются в этом публичном пространстве, их много, а кроме того, лингвисты теперь могут исследовать их прямо за рабочим столом. Могут, при желании, в них участвовать - или даже их инициировать
О конфликтах, источником которых можно назвать «сам язык», и о том, как их можно классифицировать рассказал на конференции «Пересекая границы: межкультурная коммуникация в глобальном контексте» лингвист Максим Кронгауз. Позже он пояснил тезисы своего выступления в интервью изданию «Чердак» . Избранное публикует отрывки из этой интересной беседы.
Чаще всего языковые конфликты рождаются в социальных сетях. И, в зависимости от остроты, могут выйти за их пределы, на другие площадки. Например, в марте 2015 года «Медуза» сделала «тест на сексизм», за которым стояла просветительская интенция, но в соцсетях ссылку на него сопровождала подводка «Мужики, тут инструкция, как не обижать телочек». Это вызвало бурную реакцию сначала у аудитории, потом подключились другие СМИ: стали выходить колонки, статьи. Обсуждение ширилось, осуждение росло - и в конце концов редакция приносила свои извинения
В прошлом году был менее заметный, но все равно интересный конфликт: в одном научном издании был такой заголовок, цитирую не буквально «Даже стандартная модель не может объяснить…», и дальше какое-то научное явление. Но в качестве иллюстрации была фотография красивой женщины, модели. Такой каламбур, если хотите, - рассказал Кронгауз, - И на редакцию обрушились феминистки, потому что [своим каламбуром] они [журналисты] объективировали женщину, чтобы повысить читаемость статьи и получить лайки. Было интересно наблюдать за этой дискуссией.
Хватит кушать печеньки
Кронгауз выделяет как минимум пять типов языковых конфликтов. Во-первых, орфографические, инициатор которых указывает собеседнику на ошибку в написании того или иного слова. Самый яркий пример подобного - это, конечно, т.н. «grammar nazi».
Первоначально это название для воинствующих пуристов (в данном контексте - борцов за «литературную чистоту» высказываний - прим. «Чердака»). Но через какое-то время, как это часто бывает с отрицательными названиями, оно становится самоназванием. То есть некая группа начинает оформляться и называть себя этим словом, - пояснил Кронгауз, - также, кстати, было с названием «хиппи»
Однако grammar nazi уже вытесняются, смещаются в сторону, становясь скорее культурным явлением. Инициированные ими конфликты, по мнению лингвиста, сегодня уже почти не встречаются.
Следующий тип конфликтов - стилистические. Они построены иначе, чем орфографические, и часто представлены фразой: «ненавижу слово/языковое явление».
Сейчас самый распространенный тип конфликтов именно такой. Ненавидеть, по тем или иным причинам, люди могу совершенно разные слова.
Глагол «кушать», безусловно, является антилидером, самым «ненавистным» словом, - считает Кронгауз. Кроме «кушать» в этот неформальный список, по мнению ученого, вошли бы также приветствие «доброго времени суток», реплика «улыбнуло», эпитеты «овуляшки, пузожители, пропердольки», а также весьма различные уменьшительно-ласкательные типа «пироженка, печенька, денюжка, мяско, винишко». Где-то рядом с ними такие слова, как «мимими», «няшка», «кошáчка и молóчка»
- Если мы посмотрим на слова, которые «ненавидимы», [то увидим, что там] есть устойчивая группа [из] жаргона молодых мам и беременных женщин. И понятно, что ненависть вызывают все-таки не слова, а некая социальная группа, которая ведет себя соответствующим образом, - отметил ученый, добавив, что ненависть к словам «мяско», «пироженка», «печенька» можно объяснить точно так же.
- Ненавидят слова из этого списка, как правило, люди образованные, интеллигентные, - отметил лингвист, - они в этом смысле наиболее эмоциональны. И ненавидят они тех, кто использует эти слова, то есть культуру низовую. И в общем, почти за каждым словом и выражением стоит некий социальный портрет.
Я тебя научу вежливости!
Следующий тип языковых конфликтов - этикетные - проявляются весьма ярко. Инициатор объявляет какое-либо поведение неправильным и начинает учить остальных вежливости. Мнение высказывается авторитетно, однако инициатор чаще всего или не может сослаться на прямой источник правила, или ссылается на авторитетных для него людей.
- Иногда мы сталкиваемся с неким манифестом. Недавно я прочел манифест, посвященный речевому этикету, написанный не лингвистом, о том, почему нельзя желать приятного аппетита, и какое это мещанство. Аргументации, как таковой, не было, но это мнение высказывалось совершенно авторитетно. И это тем интересно - стандартный способ заявления, когда человек непонятно почему начинает объяснять, как надо. Откуда это берется, в самом тексте никак не улавливается. Но это действительно этикетный гуру, который объясняет, как устроен этикет, - сказал ученый.
А другие, уже политические конфликты, связаны, прежде всего, с названиями столиц и стран. Чаще всего эти конфликты происходят на постсоветском пространстве. Аргумент - это наша страна, мы знаем, как ее называть. Они решаются, как правило, политическим способом. Так, в 1990-х годах премьер-министр России Виктор Черномырдин подписал указ, по которому Киргизию следует называть Киргизией, а Молдавию - Молдовой. Кроме того, одно время пытались писать «Таллинн», а не «Таллин». Сейчас название эстонской столицы пишут по-разному.
Самое главное, что за выбор того или иного написания зачастую связан с определенной политической или идеологической позицией. Ярким примером можно назвать выбор предлога «на/в Украине».
И последний тип - это «политкорректные» конфликты, которые можно выразить фразой «не смей обижать!».
Кстати, они самые перспективные для развития, считает Кронгауз.
На сегодняшний день, по-видимому, гендерные конфликты находятся в наиболее активной фазе, - говорит ученый. С одной стороны, он связан с позицией, что для каждого обозначения человека должно быть название женского рода. А с другой, ряд феминисток настаивает на том, что для каждого обозначения человека в женском роде, надо использовать суффикс «к», даже когда слово уже есть.
Поэтому, скажем, вместо более-менее существующего разговорного «авторша» предлагается использовать «авторка», «режиссерка» и подобные слова, - рассказывает Кронгауз, - Дискуссия чрезвычайно интересная, с одной стороны, а с другой, очень скандальная, потому что лингвистическое мнение почти не учитывается, особенно если это мнение высказывает мужчина. В этих дискуссиях объявляется, что мужчина-лингвист не должен вообще высказываться на эту тему. То есть дискуссия проходит не только в лингвистической плоскости, но и в социальной, гендерной тоже.
Подводя итоги: ненавидят не слово, ненавидят человека. А, точнее, социальный тип, или, что важнее, идеологию. Потому что, как в случае с «в или на Украине», сегодня человек, который переносит слово авторов включен в эту дискуссию. А человек, включенный в дискуссию, в какой-то момент спотыкается, потому что думает, не нарушает ли он политкорректность. Те конфликты, о которых я говорил, и та ненависть, которая относится к словам, очевидным образом относится к идеологиям и социальным типам и культурным типам, стоящим за этими словами.
О том, что «судьбу Донбасса должна решать не Россия», не означает отказа Москвы от защиты многострадального региона, утверждает российский политолог Олег Бондаренко.
"Это заявление было рассчитано не только на внутреннюю, но и на внешнюю аудиторию и означает буквально следующее: жители Донбасса сами решат свою судьбу. Так же, впрочем, как самостоятельно решали свою судьбу жители Косова, Шотландии или Приднестровья и многих других самоопределившихся регионов мира. Проблема только в том, что в отличие от самоопределения Косова, признанного «цивилизованным миром», ранее бомбившим с этой целью суверенную Сербию, самоопределение Донбасса не соответствует геополитическим интересам этого самого «цивилизованного мира» во главе с США ", - говорит Бондаренко.
Также Олег Бондаренко не исключает, что президент РФ «имел в виду перспективу проведения референдума в ДНР и ЛНР о присоединении к России, которым представители народных республик пугали Киев», и напоминает, что всю историю независимой Украины Донбасс играл роль «нелюбимой падчерицы», снабжая только что появившееся украинское государство богатым сырьем и кадрами.
"Но рано или поздно это должно было закончиться. Бесконечно третировавшийся Киевом «Лугандон» (Луганск +Донецк - выражение, в силу своей исключительной оскорбительности активно употребляемое главой президентской фракции в Верховной Раде Юрием Луценко в адрес дончан) должен был проявить свою позицию. Все избирательные кампании Украины 2000-х и 2010-х так или иначе проходили под лозунгом «Геть донецких» - от «Не с... в подъезде, ты же не донецкий» до знаменитой кричалки киевских фанатов «Спасибо жителям Донбасса за президента …» Что теперь можно сказать тем, кто кричит о «Донбассе как части Украины»: доскакались ". - отмечает эксперт.
Политолог уверен, что после заключения Минских соглашений, по его мнению, являвшихся безусловной победой Москвы, Донбасс мог только в одном случае вернуться в состав Украины - при условии ликвидации этого и создания нового государства.
"Потому как в случае реальной, а не фиктивной Конституционной реформы, закрепления в Конституции особого статуса Донбасса и изменения принципа назначения представителей исполнительной и судебной власти региона, предписанного соглашениями, нынешняя унитарная Украина прекратила бы свое существование. Не так давно случившееся голосование депутатов Запорожского областного совета большинством голосов за «специальный статус Запорожья» лишь подтверждает это. В таком случае вся Украина стала бы сообществом регионов с особым статусом, и Киев уже бы не смог продавить единодушную поддержку признания России «агрессором» всеми регионами страны ", - говорит эксперт.
В завершении он также напоминает о том, что Порошенко грозит использовать местные выборы на Донбассе как повод объявить Минские соглашения сорванными по вине ДНР-ЛНР.
"Если все же местные выборы будут использованы как предлог обвинить ДНР-ЛНР и заодно Москву в срыве Минского процесса, то развиваться ситуация может следующим образом. Не обремененные более обязательствами по фактически одностороннему исполнению Минских соглашений народные республики могут уже через месяц после выборов провести референдум о присоединении к России, результаты которого очевидны. А после крымского прецедента игнорировать мнение волеизъявившегося народа Кремль уже не сможет. И тогда-то как раз наступит момент, когда судьбу Донбасса будет решать Россия. Но возможным это станет только в случае применения Западом нового уровня санкций против Москвы, и не ранее ", - считает Бондаренко.
Отдел информации
29.01.2017 - 00:16
Бомбоубежище, в котором прячутся русские дети. Донбасс, наши дни. Наш позор.
В новом году промелькнуло сразу несколько материалов о судьбах многострадальной русской земли, смысл которых - Москва просто обязана в самое ближайшее время кардинально изменить свою тактику и стратегию в отношении непризнанных республик, взяв более очевидный курс по направлению к их интеграции в свое пространство.
Логика авторов весьма и весьма убедительна. Минский процесс зашел в окончательный тупик. Исполнять подписанные два года назад соглашения украинские власти категорически не намерены, о чем они публично и неоднократно заявляли. В этой ситуации прежняя наша стратегия, в рамках которой Россия на дипломатическом уровне постоянно подтверждала свою приверженность Минску, утратила всякий смысл. Более того, это уже наносит Кремлю серьезные финансовые, политические и репутационные потери.
Собственно, вот эти материалы:
Попробую кратко изложить суть в них написанного и озвучить свое лоялистское мнение.
Исходную точка рассуждений выше я уже обозначил - тупик Минска. А теперь те меры, которые авторы предлагают принимать уже сейчас, дабы начать свой собственный выход из этого тупика:
1. Выдача гражданам ЛДНР российских паспортов.
2. Выдача гражданам ЛДНР "карт русского" - по аналогии с "картой поляка". Это не гражданство, но данный статус дает существенный объем дополнительных прав на территории России: возможность спокойно работать, учиться, пересекать границу и т.д.
3. Признание Россией определенных нормативно-правовых актов ЛДНР как легитимных рабочих документов (что придаст значительный импульс налаживанию полноценной экономической жизни в республиках). Переориентация Донбасса и его предприятий на рынки ЕврАзЭС.
4. Расширение всевозможных связей на уровне гражданского общества (например, через взаимодействие самых разных неправительственных организаций).
Особо стоит подчеркнуть, что речь не идет исключительно о территории ЛДНР - в качестве объекта экспансионистской политики предлагается рассматривать всю юго-восточную Украину, и я, как русский националист, конечно же, не могу с этим не согласиться. Наша задача на юго-западных рубежах - по-максимуму оторвать от украинского мира свою законную часть. Причем на первоначальном этапе речь пойдет об интеграции людей, а не территорий. Сначала - формирование на востоке Украины русской диаспоры (в широком смысле слова: по языку, культуре и исторической памяти) и обеспечение ее лояльности через проведение уверенной национальной политики. "Все эти действия должны быть сформулированы как открытая и последовательная программа помощи соотечественникам в условиях неизбежного краха украинского государства".
Кстати, здесь очень интересный и даже выгодный, как кажется, для нас момент. Венгрия и Румыния еще 5 лет назад вовсю промышляли раздачей паспортов на прилегающих украинских землях, Польша - "карт поляка". Было бы любопытно посмотреть на протесты украинской власти против аналогичных действий Москвы на Донбассе. Эти олигофрены вполне могут принять что-то радикальное в отношении тех граждан, кто пойдет на такой откровенный сепаратизм. А тут мы и напомним: а как же быть с гражданами Украины, у которых венгерские паспорта и "карты поляка"? И тут уже сами эти граждане (и стоящие за ними европейские государства) отреагируют: эй, хохлы, вы там чего!? Весело можно обыграть.
Ну а теперь мои выводы.
Для начала не откажу себе в сомнительном удовольствии покритиковать нас, великий русский народ. Который сегодня в глубоком кризисе именно как народ. О чем я давно пишу, но пока мало, кто эту точку зрения разделяет, хотя доказательства моей правоты многочисленны и железобетонны. Взять, например, проблему Донбасса. Ее надо решать. Полномочия у Кремля, но у народа есть возможность поучаствовать в сложном процессе принятия решения - давить на власть через массовое выражение (обозначение) своего мнения. Чтобы власть понимала: да, значительная (а лучше всего - бОльшая) часть русских требует решительных мер. И решительно так требует.
Ну и как у нас с этим? Просвирнин, Крылов, Ольшанский... - вся эта армия щелкоперов убедительно вам расскажет и докажет, что в стране репрессии, что режим лютует и лично Путин душит свободу слова и дискуссии, митингов и собраний. Как в тюрьмы бросают перспективных национальных лидеров, как блокируют сайты, отказывают в регистрации партий, шантажируют и подсыпают цианистый калий в чай. Короче говоря, отсутствие ярко выраженного русского гражданского мнения по Донбассу, точнее не мнения даже, а жесткой позиции, требующей от Кремля решительных действий, - это вина Путина, который русским мешает вот так вот выступить. Всячески их подавляет.
Я прямо скажу: не вижу здесь возможности для серьезной дискуссии, ибо перед нами отсутствует заявка на оную. Рассматривать всерьез набор штампованных бредней - впустую тратить время. Лучше бы попробовали ответить на вопрос: а действительно ли народ русский имеет такое мнение, которое озвучил Ремизов и действительно ли он готов это мнение активно выражать и требовать от верховной власти учитывать его в своей политике на Украине?
Короче говоря, мой мудрый вердикт давно известен: нет у нас из-за трагического XX века нации, нет русского гражданского общества, нет ни механизмов, ни институтов, ни прочных горизонтальных связей, ничего. Голая, выжженная земля, заселенная атомизированной серой безыдейной массой. Постсовок. Печаль.
Уверен: имей мы, по-русски думающие граждане, сегодня возможность ясно выражать вовне свою волю и обладай мы достаточным количеством (ну хотя бы уверенная треть общества) - и власть была бы вынуждена с нами считаться. А как же иначе?
Я не снимаю ответственности с Кремля за общую ситуацию на Донбассе - уже просто нет сил смотреть на то, как сотни тысяч и миллионы русских стали ее заложниками. Но я и не могу судить об этой ситуации в полной мере, что не позволяет определить точную степень виновности: Кремля, местных, пассивного и аморфного русского народа с его крайне испорченной нравственностью. При этом мы знаем, что военное разрешение противостояния (вполне устраивающее значительную часть как украинской, так и американской элиты) для Москвы, напротив, несет серьезные внешнеполитические угрозы. Если конфронтация усилится и выльется в форму боевых действий, скорее всего, даже Трамп не вытащит, ибо окажется скованным по рукам и ногам необходимостью доказывать, что он - крутой ковбой, который не позволит столь демонстративно не уважать великую Америку.
В общем, не владея всей полнотой информации, я предпочитаю не истерить и не ударяться в оппозиционный скулеж, а все-таки с надеждой смотреть в будущее. Благо что для этого сегодня у нас есть, на мой взгляд, все основания.
Очевидно, что наступает время решений. Все внешние события, на которые мы ориентировались и без которых судьба Донбасса не могла в полной мере определиться, состоялись. Какую бы стратегию не выбрала теперь новая американская администрация, Москве в любом случае необходимо вырабатывать свою. И именно стратегию, ибо ждать уже больше нечего. Особенно не стоит рассчитывать на пророссийский режим в Киеве. Михаил Ремизов и Денис Селезнев в указанных выше статьях совершенно справедливо отмечают, что сам факт разочарования результатами Евромайдана не изменит националистического крена украинского политикума. Переломить давление русофобской части общества не получится. Не получилось в 2004, когда эти силы еще не были явным большинством на Украине - тем более не получится и сегодня. И это хороший аргумент, чтобы больше не откладывать в дальний ящик решение всех вопросов по Донбассу. Тем более мы их и так решаем, просто втемную, что куда более накладно и менее эффективно.
Может ли Москва пойти на какую-то сдачу Донбасса? Не представляю себе этого возможным. Зачем? С чего вдруг? Мы на Ближнем Востоке меняем весь пасьянс, а тут почему-то вдруг должны на своих исторических землях уступить? И кому? Режиму висельников, который на ладан дышит? Нет, всё это несерьезно, и Кремль не будет терять лицо на международной арене и перед собственным народом (в канун президентских-то выборов), хотя верить в такой расклад я никому не мешаю. На здоровье.
Лично мне очевиден один-единственный сценарий России на Донбассе, которого она и будет придерживаться - все более активное продолжение курса на воссоединение. С обеспечением безопасности региона (прекращение обстрелов и активных боевых действий - необходимое условие) и с куда более явным пророссийским вектором движения. А выбор промежуточных решений на пути полной и окончательной интеграции у Москвы богатый - от "карты русского" до глубокого социально-экономического сотрудничества.
Немного мутная, на самом деле, новость, из которой мало что понятно и еще менее понятна судьба самой инициативы. Хотя, естественно, профессиональные русские не стали ждать и, не долго думая, поспешили обвинить преступный режим в страшных русофобских кознях:
Не обращая внимания на фриков и провокаторов, которые 5 лет назад грустили из-за арестов в связи с "русскими пробежками", а сегодня недовольно обсуждают парламентскую(!) инициативу о выдаче "карты русского" гражданам соседних стран(!), согласимся с тем, что указанная ими опасность, бесспорно, существует. Однако обвинять заранее кровавого Путина - это детский сад. Пока мы видим некий пробный шар, который забрасывается в общественную повестку и к которому общество должно привыкнуть и начать спокойно, как бы самостоятельно обсуждать. Дальше - посмотрим.
Истерить и паниковать рано. А вот отметить своевременность таких вбросов (материалы в СМИ, депутатские инициативы) - не помешает.
Донбасс «сдают», а «русскую весну» окончательно хоронят. Поскольку «денег нет, но вы держитесь». Так можно было подумать, прочитав на днях «утечки» в ряде российских СМИ: якобы правительство намерено отказаться от «гуманитарной поддержки отдельных территорий» в пользу финансирования проектов в Крыму и Калининграде (речь идет примерно о 165 млрд рублей на три года). «Отдельные территории» - это как раз Донбасс и есть.
Публикации появились на фоне обсуждения перспектив ввода на юго-восток Украины миротворцев ООН . Вопрос впервые встал года два назад, однако Россия неизменно была против такого варианта. А тут вдруг сам президент РФ недавно предложил миротворцев ввести. Но разместив их лишь на линии разграничения ЛНР и ДНР и украинских войск, для выполнения узкой функции охраны наблюдателей ОБСЕ и только с легким вооружением.
Предложение после первоначальной вроде бы сдержанно-положительной реакции (видимо, от удивления и неожиданности) позже была встречена резко в штыки и отвергнута Украиной и Америкой. Ясно, что вторая в таком виде наложит вето на проект резолюции в СБ ООН , требуя расширенного мандата для миротворцев ООН, которые в этом случае должны взять под контроль всю территорию ЛНР и ДНР, включая соответствующий участок российско-украинской границы. Но на такой проект резолюции вето наложит уже Россия.
Передача под контроль границы, что обозначено в Минских соглашениях пунктом последним, после выполнения всех прочих, означало бы в нынешних условиях действительно полную «сдачу Донбасса».
Угроза втягивания Украины в НАТО, напомним, изначально была одной из главных причин вмешательства Москвы в украинский кризис и продолжает оставаться для российского правящего класса экзистенциальной угрозой. Это именно то, что называется «загнать в угол».
Четкие гарантии о нейтральном статусе Украины - это тот рубеж, за которым начинается состояние, выражаемое лозунгом «Отступать некуда, позади Москва!»
Можно много рассуждать о надуманности такой угрозы, однако Кремль воспринимает ее серьезно. А уроки той же Северной Кореи, с одной стороны, и Ливии при Каддафи, с другой, лишь подтверждают бытующее в Кремле убеждение: будешь слабым - тебя сожрут, а труп правителя выставят в музее на всеобщее обозрение. Тем более, что история России богата столкновениями не на жизнь, а на смерть с теми, кто назывался «цивилизованными просвещенными народами».
В этом смысле лучше быть «всемирным хулиганом», но «вечно живым», как Ким из Пхеньяна, чем прогнуться до смерти, как Каддафи.
Сколь серьезна угроза в этой связи ужесточения санкций со стороны США в начале 2018 года, когда нынешняя свара вокруг консульств покажется невинной забавой? Она воспринимается как достаточно серьезная для того, чтобы попытаться, проявив некоторую гибкость, сдвинуться в урегулировании на Украине, но она все равно не заставит Кремль пойти на капитуляцию. Которая при определенных условиях будет означать движение в направлении «сноса» нынешнего режима.
Если бы мы были небольшой латиноамериканской страной, то часть нынешнего истеблишмента уже вела бы переговоры об условиях «сдачи и замены» действующего президента. Однако таковых «дезертиров», готовых выйти из строя, пока не наблюдается.
Также «капитуляция» в Донбассе будет воспринята консервативно-патриотической частью правящего класса, включая силовиков, примерно так же, как в свое время была воспринята «сдача» Восточной Европы Горбачевым. И тогда действия разных поклонских со стрелковыми точно покажутся невинными детскими шалостями по сравнению с теми, кто может выйти на новые крестные ходы «во имя великой России».
В силу всех этих обстоятельств мы уже в ближайшие месяцы, не исключено, можем увидеть на юго-востоке Украины не столько установление мира, сколько новую полномасштабную войну.
