Российская империя

Школа/традиция: пантеизм

Григо́рий Са́ввич Сковорода́ (22 ноября (3 декабря) , село Чернухи Киевской губернии (ныне Чернухинский район Полтавской области) - 29 октября (9 ноября) , село Ивановка Харьковской губернии) - русский и украинский философ, поэт, педагог, писавший свои работы на церковнославянском языке . Иногда Сковороду называют «первым философом Российской империи », хотя сам он был связан с западнорусской традицией XVII века , а не Российской империи конца XVIII - начала XX века .

Биография

Григорий Сковорода родился 22 ноября (3 декабря) в селе Чернухи Полтавской губернии (ныне Чернухинского района Полтавской области Украины) в зажиточной семье казака . Сначала учился в Киевской духовной академии, а затем был отправлен в придворную певческую капеллу (в Санкт-Петербург).
В 1744 году получил увольнение с должности певчего, в звании придворного уставщика, и перебрался в Киев продолжать обучение в академии. Желая постранствовать по миру, притворился сумасшедшим, вследствие чего был исключён из бурсы. Вскоре в качестве церковника при генерале Вишневском отправился заграницу. За три года побывал в Польше, Венгрии (был в Токае), Австрии (по некоторым данным, также в Италии и Германии), овладел несколькими языками, в том числе латынью , древнегреческим, древнееврейским и немецким. Знал как древнюю, так и новоевропейскую философию. В начале 1750-х преподавал поэтику в Переяславской семинарии, был также домашним учителем. Написал для семинарии «Руководство о поэзии»; когда же переяславский епископ потребовал, чтобы Сковорода преподавал предмет по старине, Сковорода не согласился, вследствие чего был уволен. В - преподавал в Харьковском Коллегиуме. За неортодоксальные мысли, к тому же истолкованные в превратном смысле, дважды был отстранен от работы, но возвращался. Будучи отстранён в третий раз, уже к преподавательской деятельности не вернулся.

В последующие годы Сковорода по большей части вел жизнь странствующего философа-богослова, скитаясь по Слободской Украине, останавливаясь в крестьянских избах. Он отказывался от предлагаемых ему должностей и занятий, посвящая свое время поучению людей нравственности - как словом, так и своим образом жизни. Труды философа при жизни не печатались. Писал на книжном церковно-славянском языке.

Мировозрение

Философские трактаты и диалоги

В своих работах Сковорода почти никогда никого не цитирует и ни на кого не ссылается:

• Асхань («Симфоніа, нареченная Книга Асхань о познаніи самого себе»)
• Наркисс («Наркісс. Разглагол о том: узнай себе»)
• Беседа, нареченная двое, о том, что блаженным быть легко
• Диалог, или разглагол о древнем мире
• Разговор пяти путников о истинном счастии в жизни (Разговор дружеский о душевном мире)
• Кольцо. Дружеский разговор о душевном мире
• Книжечка, называемая Silenus Alcibiadis, сиречь Икона Алкивиадская (Израилский змий) (1776)
• Книжечка о чтении священн. писания, нареченна Жена Лотова (1780)
• Потоп змиин (конец 1780-х)
• Алфавит мира (Разговор, называемый алфавит, или букварь мира; 1775)
• Брань архистратига Михаила со Сатаною о сем: легко быть благим (1783)
• Пря бесу со Варсавою
• Начальная дверь к христианскому добронравию (1769-1780)
• Икона Алкивиадская
• Сад божественных песен

Басни

• «Басни харьковские» (1774)
• «Благодарный Еродий»
• «Убогий жаворонок»
• «Басня Эзопова»

Цитаты

• О, Отче мой! Трудно вырвать сердце из клейкой стихийности мира!
• Мир ловил меня, но не поймал (надпись на могиле).
• Благословен Господь, сделавший всё трудное ненужным и всё нужное - нетрудным!
• Бог создал мир так, что все, что нужно, не очень сложно, а все, что сложно - не очень нужно.
• Той ближче усіх до неба, кому нічого не треба.
• Всяк должен узнать себе, сиречь свою природу, чего она ищет, куда ведет, - и ей последовать… Конь ли еси? - Носи седока. Вол ли еси? - Носи ярем. Пес ли борзый? - Лови зайцы. Дацкой ли? - Дави медведя.
• Не все то яд, что неприятно на вкус.
• Добрый ум делает легким любой образ жизни.
• Бери вершину и будешь иметь середину.

Ссылки

• Сковорода, Григорий Саввич - Биография. Библиография. Философские, этические взгляды. Высказывания

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое "Григорий Саввич Сковорода" в других словарях:

- (1722 1794 гг.) украинский философ, поэт, музыкант, педагог Мы должны быть благодарны Богу, что он создал мир так, что все простое правда, а все сложное неправда (парафраз П. Л. Капицы). Что может быть вреднее человека, обладающего знанием самых… … Сводная энциклопедия афоризмов

Григорий Сковорода Сковорода Григорій Савич … Википедия

- (1722 1794), украинский философ, поэт, музыкант, педагог. С 70 х гг. вёл жизнь странствующего нищего философа; сочинения Сковороды распространялись в рукописях. Продолжал традиции демократической украинской культуры. В философских диалогах и… … Энциклопедический словарь

СКОВОРОДА Григорий Саввич - (22.11 (3.12). 1722, с. Чернухи Полтавской губ. 29.10(9.11). 1794, с. Пан Ивановка, ныне Сковородиновка Харьковской обл.) философ, поэт, музыкант и педагог. В 1738 г. поступил в Киево Могилян скую академию, но в 1742 г. призван в императорскую … Русская Философия. Энциклопедия

Сковорода (Григорий Саввич, 1722 1794) украинский философ, сын простого казака; учился в киевской духовной академии, а потом был отправлен в Санкт Петербург в придворную певческую капеллу; в 1744 г. получил увольнение от должности певчего, с… … Биографический словарь

Украинский философ, поэт, педагог. Учился в Киево Могилянской академии. В 1750‒53 (по др. данным, 1747‒1750) был за… … Большая советская энциклопедия

- (1722 1794) укр. философ, поэт, педагог. Учился в Киево Могилянской академии, где слушал лекции М. Козачинского, Г. Конисского, С. Тодорского. Преподавал в коллегиумах Переяславля и Харькова. С 1769 вел жизнь странствующего философа. Сочинения С … Философская энциклопедия

СКОВОРОДА Григорий Саввич - (1722—94), украинский философ, поэт, педагог. С 70 х гг. вел жизнь странствующего нищего философа. Сб. стихов «Сад божественных песней» (написаны между 1757 и 1785), прозаич. цикл «Басни харьковские»; филос. диалоги и трактаты. Соч.… … Литературный энциклопедический словарь

- (1722 94) украинский философ, поэт, музыкант, педагог. С 70 х гг. вел жизнь странствующего нищего философа; сочинения Сковороды распространялись в рукописях. Продолжал традиции демократической украинской культуры. В философских диалогах и… … Большой Энциклопедический словарь

Григорий Саввич Сковорода (рус. дореф. Григорій Саввичъ Сковорода; лат. Gregorius Sabbae filius Skovoroda ; укр. Григорій Савич Сковорода; 3 декабря (22 ноября) 1722, село Чернухи Киевской губернии, Российская империя - 9 ноября (29 октября) 1794, село Ивановка Харьковской губернии, Российская империя) - русский и украинский странствующий философ, поэт, баснописец и педагог, внёсший значительный вклад в восточнославянскую культуру. Снискал славу первого самобытного философа Российской империи. Григорий Сковорода считается завершителем эпохи казацкого барокко и родоначальником русской религиозной философии. Произведения Григория Саввича Сковороды оказали существенное влияние на ряд крупнейших русских философов и мыслителей, в особенности, на Владимира Францевича Эрна.

Григорий Сковорода приходится двоюродным прадедом другому русскому философу Владимиру Сергеевичу Соловьёву.

Григорий Сковорода родился 3 декабря 1722 года вторым ребёнком в семье малоземельного казака Савки (Саввы) Сковороды и его жены Палажки (Пелагеи) в сотенном селе Чернухи Лубенского полка, располагавшегося в черте Киевской губернии. Предположительно, Григорий Сковорода родился на входившем в село Чернухи хуторе Харсики: так до недавнего времени в Харсиках ещё проживали люди с фамилией Сковорода; в XVIII веке в Харсиках располагался земельный надел, который предоставлялся в Чернухах лицам духовного звания. Согласно Густаву Гессу да Кальве, отец философа - Савва Сковорода - был в Чернухах сельским священником, что подкрепляет версию о том, что отчий дом философа мог находиться именно в Харсиках.

Существует легенда, объясняющая страсть юного казака к учёности. По легенде: в отрочестве Григорий столкнулся с непониманием в семье; в шестнадцать лет Гриша покинул отчий дом после того как отец рукоприкладством наказал его, за то что сын потерял в поле овцу. Более правдоподобной, однако, представляется версия, согласно которой сыновья - Григорий и Степан - отправились учиться по воле и наставлению отца, так как для малоземельного казачества настали не лучшие времена. Старший сын Саввы Сковороды - Степан - уехал в столицу ещё при жизни отца, а Григорий после его кончины. Важно отметить, что в Санкт-Петербурге и в Москве у семьи Саввы Сковороды уже проживали родственники. Известно, что Степан Сковорода много времени проводил в Санкт-Петербурге у родни. В 1738 году Степан отправился в город на Неве, «чтобы искать счастья в столице, где проживали его родственники Полтавцевы». Дядя будущего философа Григория Сковороды - Игнатий Кириллович Полтавцев - был крупным вельможей и землевладельцем. В царствование Императрицы Елизаветы Полтавцев состоял в должности камер-фурьера и имел в Коломенском, в Керенском и в Шацком уездах шестьсот тридцать пожалованных душ. Дом Полтавцева и его семьи всегда был открыт для сыновей Саввы Сковороды.

Считается, что c осени 1734 года Григорий Сковорода учился в Киево-Могилянской академии, однако в списках учащихся его имя не сохранилось. 7 сентября 1741 года Сковорода прибыл в Глухов, где прошёл конкурсный отбор и был отправлен уставщиком Гаврилой Матвеевым в придворную певческую капеллу в Санкт-Петербург. Как показал Николай Бородий, будущий философ ехал в северную столицу через Москву, так как именно там проходили торжества по поводу коронации Елизаветы Петровны, взошедшей на престол 25 ноября 1741 года. В Санкт-Петербург, таким образом, Сковорода прибыл только в 1742 году. Будучи певчим, Сковорода сблизился с фаворитом Императрицы, графом Алексеем Григорьевичем Разумовским, также происходившим из казаков. С 1741 по 1744 год Григорий Сковорода проживает в Санкт-Петербурге и в Москве. В этот период он часто гостит в имениях Разумовских и Полтавцевых.

В 1744 году Сковорода поехал в составе свиты Императрицы Елизаветы в Киев, где получил увольнение с должности певчего в звании придворного уставщика, с тем чтобы продолжить обучение в академии. Как обнаружил Дмитрий Багалей, в Харьковском историческом архиве сохранилась ревизская книга за 1745 год, в которой числится «двор Пелагеи Сковородихи, чей сын (обретался) в певчих». Из записи в ревизской книге вытекает, что Саввы Сковороды к 1745 году уже не было в живых. Остаётся только гадать, застал ли Савва Сковорода возвращение своего сына Григория из Петербурга. Будучи в академии, Сковорода слушал лекции архиепископа Георгия Конисского. В период обучения в академии большое влияние на Сковороду оказала фигура знаменитого киевского путешественника и паломника Василия Беляева Барского, вернувшегося под конец жизни в Киев. Желая постранствовать по миру, Сковорода (по версии Густава Гесса де Кальве) притворился сумасшедшим, вследствие чего был исключён из бурсы. Вскоре в качестве церковника при полковнике Гаврииле Фёдоровиче Вишневском (сыне генерал-майора Фёдора Степановича Вишневского, покровительствовавшего Алексею Разумовскому) отправился за границу в составе русской миссии в Токай. Целью миссии была закупка токайских вин для императорского двора. Считается, что за три года Сковорода побывал в Польше, Венгрии и Австрии. По данным Густава Гесса де Кальве Сковорода также был в Пруссии и даже Италии. Достоверно известно только то, что Сковорода посетил окрестные земли близ Токая и побывал в Вене.

В начале 1750 года Сковорода возвращается в Киев. По приглашению Никодима Скребницкого он пишет для Переяславской семинарии «Руководство о поэзии»; когда же переяславский епископ потребовал, чтобы Сковорода преподавал предмет по старине, Сковорода не согласился, что послужило поводом для увольнения философа в 1754 году. В том же году Сковорода нанимается домашним учителем к зажиточному помещику - пану Стефану Васильевичу Томаре и уезжает в его имение в село Каврай. Несмотря на достойную оплату, отношения Григория Сковороды со Стефаном Томарой не сложились: пан с упорным постоянством пытался подчёркивать своё превосходство над философом. После того как Сковорода, недовольный учеником Васей (сыном Томары), назвал его «свиной головой», мать ребёнка - Анна Васильевна Кочубей - подняла скандал. В результате данного инцидента Григорий Сковорода покинул дом пана Томары до окончания контракта.

Получив от старого приятеля из Москвы Алексея Сохи письмо с выражением поддержки, Григорий Сковорода в том же 1754 году решил отправиться в первопрестольный град вместе с проповедником Владимиром Калиграфом. Известно, что Владимир Калиграф, получивший в Москве назначение префекта, вёз с собой труды Эразма Роттердамского и Готфрида Вильгельма Лейбница. Вполне возможно, что Сковорода ознакомился с этими сочинениями во время дороги.

В Москве Сковорода прожил ещё около года. Там он нашёл приют в Троице-Сергиевой лавре, где сблизился с «многоучёным» настоятелем Кириллом Лящевецким. Как и Сковорода, Лящевецкий проходил в молодости обучение в Киевской духовной академии. Настоятель Кирилл предлагал Сковороде остаться в Троице-Сергиевой лавре и занять должность библиотекаря, но философ отказался от этого предложения. Впоследствии Сковорода поддерживал с Кириллом Лящевецким дружескую переписку.

В 1755 году Сковорода получил известие о том, что пан Стефан Томара просит у философа прощения и приглашает его вернуться в Каврай с тем, чтобы продолжить обучение его сына Василия. Несмотря на обиды, философ принял повторное приглашение и ради мальчика вновь поехал в село к Томаре, где прожил до 1758 года. Толком ни кому не известный мальчик Вася, обучавшийся Сковородой, стал впоследствии известен как сенатор и действительный тайный советник Василий Степанович Томара, проявивший себя как видный русский дипломат в Турции и на Кавказе.

В 1759 году Сковорода получил приглашение от архиерея Иоасафа Горленко и прибыл в Слободскую губернию для ведения преподавательской деятельности в Харьковском коллегиуме. После окончания учебного года (1759-1760) Сковорода не захотел принять монашеский постриг, оставил коллегиум и около двух лет жил в селе Старица близ Белгорода.

Где-то весной 1762 года Григорию Сковороде представилась возможность познакомиться со студентом-богословом Михаилом Ивановичем Ковалинским, который с тех пор становится его ближайшим учеником и другом. Ради этого юноши философ снова возвращается в Коллегиум: с сентября 1762 по июнь 1764 года он читает курс греческого языка. Тем временем, после смерти архиерея Иоасафа новым архиереем становится Порфирий Крайский. И сам Сковорода, и новый префект коллегиума протоиерей Михаил Шванский, и новый ректор Иов Базилевич не пользовались благосклонностью Порфирия Крайского. В результате, после окончания 1763-1764 учебного года Сковорода снова вынужден был покинуть учебное заведение. В это время Сковорода сближается с харьковским губернатором Евдокимом Алексеевичем Щербининым. В 1768 году Сковорода (по инициативе Щербинина) вновь возвращается в коллегиум: Евдоким Щербинин своим приказом назначил его на должность преподавателя катехизиса. Однако новый белгородский и обоянский епископ митрополит Самуил был недоволен тем, что катехизис читает светский человек, и критически оценив курс философа, весной 1769 года уволил его. Сковорода отстраняется от преподавания (уже в третий раз), после чего к преподавательской деятельности не возвращается.

В последующие годы Григорий Сковорода по большей части вёл жизнь странствующего философа-богослова, скитаясь по Малороссии, Приазовью, по Орловской и Курской губерниям; в последней он сблизился с архимандритом Знаменского монастыря Амвросием. Благодаря переписке известно, что в 1774 году Сковорода жил у сотника Алексея Ивановича Авксентиева в Липцах. Много времени в 70-е годы Сковорода проводил в Воронежской губернии, где проживали его близкие друзья, помещики Тевяшовы, у которых Сковорода часто гостил. «В гостеприимном острогожском доме (Тевяшовых) странник отогревался душой и телом». Диалог «Кольцо» и следом за ним «Алфавит, или букварь мира» Сковорода в 1775 году посвятил «Милостивому государю Владимиру Степановичу, его благородию Тевяшову». В 1776 году Григорий Саввич заканчивает в Острогожске «Икону Алкивиадскую» и адресует её отцу Владимира - Степану Ивановичу Тевяшову. Ему же посвящён и переведенный Сковородою с латинского диалог Цицерона «О старости».

В числе друзей Сковороды также было много видных харьковских купцов, среди которых следует упомянуть Егора Егоровича Урюпина («правую руку» Василия Назаровича Каразина), Артёма Дорофеевича Карпова, Ивана Ивановича Ермолова, Степана Никитича Курдюмова и др. Также Сковорода находился в близких отношениях с харьковскими дворянами, в частности, с вахмистром Ильёй Ивановичем Мечниковым, владевшим окрестностями Купянска. У него Сковорода часто останавливался погостить. Воспоминания о Сковороде вахмистра, а также его сына Евграфа Ильича Мечникова (предка знаменитых учёных Ильи Ильича и Льва Ильича Мечниковых) легли в основу биографии Сковороды, составленной Густавом Гессом де Кальве, женившимся на дочери вахмистра Серафиме.

В 1781 году Сковорода едет в Таганрог к брату своего ученика Михаила - Григорию Ивановичу Ковалинскому, который, в бытность учащимся в Харьковском коллегиуме, слушал вместе с Михаилом курс Сковороды о катехизисе. Как отмечает Густав Гесс де Кальве, поездка Сковороды в Таганрог продлилась в общей сложности около года. О пребывании Сковороды в городе свидетельствует сохранившаяся переписка с друзьями, которую философ вёл, проживая у Григория Ковалинского. Из биографии, составленной Густавом Гессом де Кальве, следует, что Григорий Ковалинский организовал по приезду Сковороды большой приём, на который были приглашены знатные вельможи. Однако Сковорода, проведав об этом, укрылся в телеге и не вошёл в дом до тех пор, пока гости не разошлись. Среди корреспондентов Григория Сковороды в этот период, в частности, фигурирует харьковский купец Степан Никитич Курдюмов. Переписка философа с Курдюмовым сохранилась в архиве семьи купца.

В 1790 году Сковорода заканчивает перевод с греческого «Книжечки о спокойствии души» Плутарха и посвящает её старому умирающему другу - секунд-майору Якову Михайловичу Захаржевскому.

Как показал И. И. Срезневский, Сковорода в эти годы стал окончательно расходиться в своих суждениях с догматами церкви. Белгородский протоиерей Иван Трофимович Савченков, находившийся в дружеской переписке с философом, с сожалением высказывался о том, что Сковорода в старости не признавал ни постов, ни обрядов, называя их «хвостами», которые надобно отсечь.

В 1791 году Сковорода уезжает в село Ивановка. Там он посвящает своему ученику Михаилу Ковалинскому свой последний философский диалог «Потоп Змиин», который он по-видимому написал ещё в конце восьмидесятых годов.

Весь 1792 год Сковорода проводит под Купянском в селе Гусинка.

В августе 1794 года философ останавливается у Михаила Ковалинского в селе Хотетове Орловской губернии. Сковорода передаёт все свои рукописи ученику и, попрощавшись, едет в Киев, чтобы там встретить свой конец.

Сковорода умер 29 октября (9 ноября) 1794 года в доме дворянина Андрея Ивановича Ковалевского в селе Ивановка Харьковской губернии на пути в Киев.

Есть упоминания о том, что когда Сковорода почувствовал приближение смерти, он помылся, оделся в чистую одежду, лёг и умер. На своей могиле философ завещал написать: «Мир ловил меня, но не поймал».

Воззрения

Общая характеристика

Образцом для своего богословия Сковорода считал александрийскую школу, а также особо почитал Сенеку и Марка Аврелия.

В своей философии Сковорода был близок к пантеизму, поскольку подобно Спинозе отождествлял Бога («высочайшее существо») и «всеобщую мати нашу натуру». При этом натура определяется как «римское слово» синоним слов природа или естество, которое во всей своей целокупности также может быть названо миром. При этом мир этот безначален, и символом его может быть назван змей, «в коло свитым, свой хвост своими жь держащим зубами». Причём Змей и Бог есть одно («змій есть, знай же, что он же и бог есть»). Эта природа порождает охоту (ражженіе, склонность и движеніе ), а охота - труд.

Весьма терпимо Сковорода относился к язычеству, видя в нём подготовку человеческого рода к принятию христианства («Языческіе кумырницы или капища суть то ж храмы Христова ученія и школы»). По отношению к религии предлагал средний путь между «курганами буйнаго безбожія» и «подлыми болотами рабострастнаго суевЂрія».

Мироздание он видел состоящим из трёх миров - макрокосма (вселенная), микрокосма (человек) и некий «симболичный мир», связующей большой и малый миры, идеально их в себе отражающей (например, с помощью священных текстов вроде Библии). Каждый из этих миров состоит из «двух естеств» - видимой (тварной) и невидимой (божественной), материи и формы.

Сковорода уделял значительное внимание не только христианской традиции в философии, но и античному наследию, в частности идеям платонизма и стоицизма. Исследователи находят в его философии черты как мистицизма, так и рационализма. Г. С. Сковороду нередко называют первым философом Российской империи. За свой необычный образ жизни, а также из-за того, что большинство своих философских сочинений Сковорода написал в диалогической форме, он получил также прозвание «русского Сократа».

В исследовании наследия Сковороды есть несколько тенденций. В частности, советскими учёными он интерпретировался обычно как просветитель, антиклерикал и демократ. Русская религиозная философия начала XX века рассматривала его как своего начинателя. Между тем, современный исследователь А. В. Малинов приходит к выводу, что у Сковороды вообще не было философской системы или философского учения в строгом смысле слова: «Он мудрец и учитель жизни, в творчестве которого обнаруживается школьный синкретизм философских, богословских, филологических проблем и языков».

А. Ф. Лосев из оригинальных идей Сковороды выделял его учение о сердце, мистический символизм в учении о трёх мирах и представление о двух сущностях мира, видимой и невидимой.

Проблема человека

В трудах Г. С. Сковороды центральное место занимает проблема самопознания, которая неминуемо сводится у философа к вопросу о природе человеческого существа. В соответствии с сентенцией о человеке, что является «мерой всех вещей» (тезис Протагора), Сковорода приходит к мысли о том, что человек является началом и концом всякого философствования. «Однако человек, который есть начало и конец всего, всякой мысли и философствования, - это вовсе не физический или вообще эмпирический человек, а человек внутренний, вечный, бессмертный и божественный ». Чтобы прийти к пониманию себя как внутреннего человека, необходимо пройти трудный путь, исполненный «страданий и борений». В случае Сковороды, этот путь сопряжён с отказом от абстрактного мышления, отказом от инструментов познания мира внешнего. Место эмпирического познания, таким образом, должно быть заполнено миром образно-символического, где символика должна быть «сродной» внутренней жизни и вечному смыслу бытия. Такую символику, - как христианский мыслитель, - Сковорода усматривает в Библии. Через текст Священного писания человеческая мысль «превращается в око Бога всевышнего». Библейский символизм Григорий Саввич называет «следами Бога». Ступая по ним, человек приходит к познанию себя как человека внутреннего, где «истинный человек и Бог есть тожде». Опыт самопознания Сковороды, таким образом, оказывается по своему духу необычайно близким рейнской мистике (Майстер Экхарт, Дитрих из Фрейбурга и др.), и лютеранской теософии (Якоб Бёме, Ангел Силезский и др.), проникнувшей в Русское царство через Немецкую слободу, и получившей своё первое оригинальное воплощение на православной почве в кругу «вольнодумца» Дмитрия Тверитинова.

Учение о трёх мирах

Согласно Сковороде, всё сущее состоит из трёх миров:

«Первый есть всеобщий мир обитательный, где всё рождённое обитает. Сей составлен из бесчисленных мир-миров и есть великий мир. Другие два суть частные и малые миры. Первый – микрокосм, то есть мирик, мирок, или человек. Второй есть символический мир, иначе Библия»

Учение о двух натурах и двух сердцах

Учение о сродности

Особое место в учении Сковороды занимала проблема «сродности», то есть следования человека своей природе. Познавшие сродность составляют, по Сковороде, «плодоносный сад», гармоничное сообщество людей, соединённых между собой как «части часовой машины» причастностью к «сродному труду» (сродность к медицине, живописи, архитектуре, хлебопашеству, воинству, богословию и т.п.). В учении о сродности и несродности Сковорода переосмысливает в христианском духе некоторые идеи античной философии: человек – мера всех вещей (Протагор); восхождение человека к прекрасному (эрос у Платона); жизнь в согласии с природой (стоики). Своя «сродность» или (как ещё пишет Сковорода) своя «стать» есть у каждого человека. Учение о сродности оказало влияние на славянофилов.

Учение о безначальности истины

Герменевтика Г. С. Сковороды

Язык Г. С. Сковороды

Язык произведений Григория Саввича Сковороды представляет проблемное поле, затрагивающее вопросы как филологического, так и философского характера. Специфика языка Сковороды отмечалась уже его учеником Ковалинским. Так М. И. Ковалинский утверждал, что Сковорода писал «на российском, латинском и эллинском языке », хотя иногда употреблял «малороссийское наречие». Украинский писатель Иван Нечуй-Левицкий писал, что книжный язык был «поглощён» Ломоносовым, «и возвращался на Украину в великорусских цветах». В то же время, церковный язык ещё не перевёлся. Сковорода также не мог отказаться и от родного народного языка. Все эти языковые течения, по мнению писателя, «Сковорода смешивал в кучу, временами в удивительных языковых композициях, чудных, рябых и в целом тёмных». Известный украинист Ю. В. Шевелёв, проведя филологический анализ сочинений Григория Сковороды, пришёл к выводу, что Сковорода в своих произведениях придерживался некой разновидности русского языка, хоть и отличной от литературного языка Москвы и Санкт-Петербурга. Виктор Живов пришёл к выводу, что Сковорода находился на пути «сведения русского и церковнославянского воедино ». К схожему заключению приходит и Л. А. Софронова. Проведя филологический анализ всего корпуса сочинений Сковороды, Людмила Софронова пришла к выводу, что основными «рабочими языками» Сковороды были церковнославянский язык русского извода, русский разговорный язык и, находившийся в становлении, русский литературный язык. Как показала Л. А. Софронова, Сковорода не просто обращался к языковым возможностям церковнославянского и русского языков, но раскрывал их культурные функции: прежде всего, через призму оппозиции сакральное /светское .

Так «ветхославенский» (церковнославянский язык по терминологии философа), - язык сакральный. Сковорода обращается к нему всякий раз, когда цитирует Библию. По мнению Л. А. Софроновой, философ любил использовать в собственных рассуждениях о Священном Писании риторический ход imitatio , как бы подражая Писанию: в этих случаях от переходил на церковнославянский язык. Иногда, впрочем, Сковорода обращается к церковнославянской лексике и в эпистолярных трудах. Наряду с церковнославянским, философ часто обращается в своих толкованиях Писания к русскому литературному языку, который содержал в себе множество церковнославянизмов. В. М. Живов отмечает, что «новый русский литературный язык мог с равным успехом черпать и из русского, и из церковнославянского источника ». Таким образом, переход с языка на язык в произведениях Сковороды был естественным. Русский язык для Сковороды – это, прежде всего, язык проповеди, которую и не следует произносить высоким стилем: «используя русский язык, (Сковорода) стремится приблизить священный текст к читателю ». Для стилистических перебивок Сковорода также использовал русский разговорный язык. Церковнославянский, русский (разговорный и нормированный литературный) языки органично переплетались в произведениях Сковороды, посвящённых вопросам толкования Священного Писания. «Специфика употребления церковнославянского и русского языков состоит в том, что они являются взаимодействующими величинами ».

Помимо этого Сковорода часто прибегал к латинскому языку. Латынь для Сковороды - это прежде всего эпистолярный язык, язык светской учёности, язык басен, поэзии и философии. Иногда Сковорода переходит на латынь в ремарках. В рассуждениях, касающихся вопросов толкования Священного Писания, Сковорода его не применял.

Греческий язык в произведениях Сковороды часто используется для истолкования исторических анекдотов. Сковорода рассматривает его как язык совершенного искусства и философии, язык Гомера и Сократа. В отличие, к примеру, от А. А. Барсова, Сковорода редко обращается к нему для истолкования Библии. Сковорода также уделял внимание греческому языку в эпистолярных трудах, о чём свидетельствует его переписка с Михаилом Ковалинским.

Как элементы барочной культуры в ключевых произведениях Сковороды в качестве перебивок также появляются латынь, древнегреческий, древнееврейский, немецкий, польский и даже венгерский языки.

Оценки и рецепция Г. С. Сковороды

В Российской империи

Оценки культурного значения Г. С. Сковороды крайне полярны. В Российской империи одни авторы были склонны видеть в нём значительную фигуру для отечественной культуры (В. Ф. Эрн, В. В. Зеньковский, Д. И. Багалей и др. - в их произведениях Сковорода предстаёт как «достойный для сердец пример», «первый русский религиозный философ», «первый самобытный мыслитель Руси», «завершитель эпохи казацкого барокко в литературе» и т.д.); другие, напротив, исходили из того, что значение Сковороды незаслуженно преувеличено и искусственно раздуто на волне национального патриотизма (В. В. Крестовский, Г. Г. Шпет, Э. Л. Радлов и др.). В. В. Крестовский резко отзывался о наследии философа, называя произведения Сковороды «семинарским тупоумием, схоластической ерундой и бурсацкой мертвечиной». Э. Л. Радлов писал беспристрастно: «Большого влияния Сковорода на развитие философии не имел; он оставил после себя лишь кружок поклонников, но не создал школы». Критическая позиция Радлова не была лишена оснований. В период рассвета Российской империи интерес к произведениям Г. С. Сковороды изначально проявляли только московские мартинисты, находившиеся в близких отношениях с учениками философа - Томарой и Ковалинским. Большой вклад в популяризацию фигуры Сковороды внесли его первые биографы: прежде всего, ученик Михаил Ковалинский и Густав Гесс де Кальве, женившийся на Серафиме Мечниковой. Оба биографа в красках описали жизнь философа. В меньшей степени на восприятие наследия Сковороды оказали влияние биографические очерки, составленные «обрусевшим швейцарцем» Иваном Вернетом, знавшим Сковороду лично и Иваном Снегирёвым, опиравшимся на очерк Вернета. Тем не менее, особо ценны воспоминания Вернета о Сковороде как личности: его характере и манере вести спор. Наряду с упомянутыми биографами, особую роль в распространении идей философа сыграл видный молдавский писатель Александр Хиждеу, впервые назвавший Сковороду «русским Сократом», ссылаясь на не сохранившийся до настоящего времени труд философа «Софросина, сиречь, толкование на вопрос, "что нам нужно есть" и на ответ "Сократа!"» .

Первым крупным обзорным исследованием, в котором рассматривалось значение жизни и наследия Сковороды, а также его влияние на философию и литературу, по праву считается издание сочинений философа Дмитрием Ивановичем Багалеем, приуроченное к 100-летию со дня рождения малороссийского мудреца. Багалей провёл обстоятельное исследование и, фактически, описал в своих произведениях все наиболее значимые труды, посвящённые жизни и философии Григория Саввича Сковороды, существовавшие на тот момент. К числу наиболее значительных исследований жизни и творчества Сковороды Багалей отнёс работы И. М. Снегирёва, И. И. Срезневского, Н. Ф. Сумцова, А. Я. Ефименко, Ф. А. Зеленогорского и В. И. Срезневского. Багалей не был склонен преувеличивать значение философских трудов Сковороды и прямо писал, что его жизнь представляет интерес гораздо больший, нежели его произведения. «Общий смысл жизни Сковороды, - пишет исследователь, - вполне сходится с его учением» и в этом состоит его ценность. К числу оригинальных идей своего исследования сам Д. И. Багалей относил сравнительный анализ жизни Сковороды и графа Льва Николаевича Толстого.

Особое внимание следует обратить на то, что в Российской империи Сковорода причислялся как к русским, так и к украинским мыслителям, при чём обе характеристики рассматривались не как взаимоисключающие, а как взаимодополняющие и уточняющие. Данное обстоятельство объясняется многозначностью обеих характеристик в дореволюционной России. Сковорода мог свободно причисляться к русским философам в силу подданства, языка произведений и этнической принадлежности: последняя признавалась в силу господства концепции триединого русского народа, предпосылки которой проклёвывались уже у самого Григория Саввича Сковороды, называвшего себя малороссом. Д. И. Багалей даже писал, что в ряде своих высказываний Сковорода «выступает русским националистом». Связь национального и религиозного сознания Сковороды, по-видимому, была в полной мере раскрыта в не дошедших до нас произведениях философа, озаглавленных как «Книжечка о любви до своих, нареченная Ольга православная» и «Симфония о народе» . В то же самое время Сковорода мог рассматриваться и как украинский мыслитель в силу происхождения, а также основного региона проживания, то есть Слободской губернии. Здесь важно учитывать, что Слободская губерния была утверждена на земле, где в XVII веке располагались слободские полки царской армии. В народе эта земля стала называться «слобожанщиной», или «cлободской украйной», то есть «окраиной», «граничной землёй» (см.: Название Украины). Данный топоним нашёл отражение и в административно-территориальном делении Российской империи: губерния уже при Евдокиме Щербинине стала называться Слободской Украинской (безотносительно этнического состава). В результате историк Н. И. Петров, к примеру, выделял «малороссийский» и «украинский» периоды Сковороды, опираясь на административно-территориальное деление России. Не менее примечательно высказывание самого Сковороды на этот счёт: философ называл Малороссию, т.е. Киевскую губернию, «матерью», а «Украйну», т.е. Слободскую губернию - «родною тёткой». Таким образом, указание как на украинскую, так и на русскую идентичность в произведениях Сковороды и в исследовательской литературе Российской империи, посвящённой философу, не находилось в прямой зависимости от этнического происхождения и культурной самоидентификации философа, но могло быть продиктовано различными факторами, чаще всего, административно-территориальным делением страны.

В трудах эмигрантов из России и Австро-Венгрии

В ходе гражданской войны 1917-1923 годов и по её итогам Россию вынуждены были покинуть как сторонники монархии, так и сторонники многих революционных движений, не получивших одобрения со стороны новой власти. В то же время в Австро-Венгрии, переставшей существовать по итогам Первой мировой войны, революционные брожения отразились на положении галицких русинов, многие из которых оказались в опале и бежали, в зависимости от политических предпочтений, кто на запад, кто на восток. Эмиграция интеллектуалов из повергнутых в крах империй отразилась, в частности, на формировании новых парадигм исследований жизни и философии Г. С. Сковороды. В силу радикальных изменений национальной политики старых империй, трансформации смыслов прежних этнонимов и топонимов и изменений в геополитической карте Европы, в трудах эмигрантов из бывших империй сформировались две парадигмы политических антагонистов, связанные с истолкованием философии Сковороды: консервативно-монархическая «русская», или «малорусская» (В. В. Зеньковский, граф П. А. Бобринский) и национально-освободительная «украинская» (Д. И. Чижевский, И. Мирчук), сформировавшаяся в Польском государстве (главным образом, во Львове и в Варшаве) при Юзефе Пилсудском, и получившая дальнейшее интеллектуальное развитие в трудах эмигрантов, работавших в Украинском свободном университете в Мюнхене, а затем в канадской школе украинистики. При чём сторонники обоих «лагерей» были идеологически и политически ангажированы в своих исследованиях. Утверждение украинской парадигмы требовало пересмотра всей интеллектуальной истории Восточной Европы. А. В. Малинов в этой связи пишет: «Д. И. Чижевский, пытаясь составить историю украинской философии, был вынужден непомерно возвеличить значение Сковороды как мыслителя. С одной стороны, он пытался проследить связь его воззрений с традицией немецкого мистицизма, а с другой, ещё более сомнительную связь антиномизма метода его произведений с немецкой идеалистической философией. Впрочем, то обстоятельство, что Сковорода был современником Канта ещё не делает его кантианцем». С другой стороны, отмечает А. В. Малинов, бросается в глаза как В. В. Зеньковский «пытался представить такую эволюцию философских идей русских мыслителей, в которой бы решающую роль играли их религиозные взгляды». Очевидно, В. В. Зеньковский видел свою основную задачу в противостоянии советской парадигме истории философии и занимал в целом охранительную консервативно-религиозную позицию: труды Д. И. Чижевского и И. Мирчука его при этом мало волновали. Впрочем, некоторые эмигранты (например, Н. С. Арсеньев) в целом игнорировали новое политически-ангажированное содержание русской и украинской парадигм, и свободно использовали обе характеристики по отношению к Григорию Сковороде, безотносительно какой бы то ни было политической нагрузки.

«Советская рецепция»

Интерес к Г. С. Сковороде среди советских историков и философов спровоцировал Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич. Ещё в начале XX века сочинения Сковороды были подготовлены В. Д. Бонч-Бруевичем к изданию в серии «Материалы по истории русского сектантства». Первый том, изданный Бонч-Бруевичем, остался единственным. Издание это «сыграло со Сковородой злую шутку». Поскольку В. Д. Бонч-Бруевич был другом В. И. Ленина, его усилиями Сковорода был включён в подписанный Лениным «План монументальной пропаганды». Именно этим объясняется обилие исследований философии Григория Сковороды в СССР, рост интереса к Сковороде в период «коренизации» и формирование культового образа «философа с котомкой», «борца с царизмом» и «национального освободителя». Именно таким был воспет Сковорода в советской литературе и кинематографе.

Образ «правдоруба из народа» и «борца с царизмом» плохо сочетался с наличием у Сковороды родственников среди малороссийских дворян и друзей среди вельмож, поэтому в советской рецепции жизни Григория Сковороды, философ признавался исключительным представителем украинского народа и борцом за его освобождение. Таким образом, решались сразу две задачи: с одной стороны, отказ от «русской парадигмы» исследований Г. С. Сковороды способствовал культурной коренизации в СССР, с другой, акцент на украинском происхождении Сковороды позволял добиться эффекта противостояния философа как простого казака русскому дворянству и вельможам. Сковорода, таким образом, становился природным апологетом народной вольницы и борцом за свободу «угнетённого народа» перед лицом монархии. Таким образом, хотя «советская парадигма» исследований Сковороды по духу была в равной степени чужда как эмигрантам из русской, так и из украинской диаспоры, подспудно она, всё же, способствовала закреплению «украинской парадигмы» и забвению «русской».

В официальной советской трактовке Сковорода рассматривался, прежде всего, как «крестьянский демократ» и «просветитель народа». И. А. Табачников так писал о Сковороде «В его мировоззрении всегда брали верх подлинный демократизм, гуманизм, просветительство и воинствующий антиклерикализм». Эту оценку иронически обыгрывает в своём анализе советского сковородоведения А. В. Малинов: «Юродство и опрощенчество понимались как демократизм, нравственные наставления и проповеди - как просветительство, а близкая сектантству критика официальной церковности - как антиклерикализм».

Память

На территории Украины имя Г. С. Сковороды носят несколько исследовательских учреждений и высших учебных заведений:

• Институт философии НАН Украины
• Харьковский национальный педагогический университет
• Переяслав-Хмельницкий государственный педагогический университет

В селе Сковородиновка действует Национальный литературно-мемориальный музей Г. С. Сковороды. Портрет Григория Сковороды и два выполненных им рисунка помещёны на 500-гривенной купюре.

Философские трактаты и диалоги

Основные произведения:

• Асхань («Симфоніа, нареченная Книга Асхань о познаніи самого себе»)
• Наркисс («Наркісс. Разглагол о том: узнай себе»)
• Беседа, нареченная двое, о том, что блаженным быть легко
• Диалог, или разглагол о древнем мире
• Разговор пяти путников о истинном счастии в жизни (Разговор дружеский о душевном мире)
• Кольцо. Дружеский разговор о душевном мире
• Книжечка, называемая Silenus Alcibiadis, сиречь Икона Алкивиадская (Израилский змий) (1776)
• Книжечка о чтении священного писания, нареченна Жена Лотова (1780)
• Потоп змиин (конец 1780-х)
• Алфавит мира (Разговор, называемый алфавит, или букварь мира; 1775)
• Брань архистратига Михаила со Сатаною о сем: легко быть благим (1783)
• Пря бесу со Варсавою
• Начальная дверь к христианскому добронравию (1769-1780)
• Икона Алкивиадская
• Сад божественных песен

Не сохранившиеся произведения:

Басни

• «Басни харьковские» (1774)
• «Благодарный Еродий»
• «Убогий жаворонок»
• «Басня Эзопова»

Григорий Саввич Сковорода - цитаты

Когда наш век или наша страна имеет мудрых мужей гаразда менее, нежели в других веках и сторонах, тогда виною сему есть то, что шатаемся по безчисленным и разнородным книг стадам - без меры, без разбору, без гавани.

Счастье наше есть мир душевный.

Без зерна орех ничто же есть, а без сердца - человек.

Бери вершину и будешь иметь середину.

Благословен Господь, сделавший всё трудное ненужным и всё нужное - нетрудным!

Мы уже говорили, что Г.В. Флоровский считал Сковороду выразителем масонской мистики конца XVIII века, при этом он добавляет, что сам Сковорода «вряд ли состоял когда-либо в масонских ложах, но к масонским кругам был близок. Во всяком случае, он принадлежит к тому же мистическому типу». 1 Косвенно эта мысль подтверждается следующими фактами.

Одна из первых публикаций Сковороды - «Начальная дверь ко христианскому добронравию», с указанием автора и с кратким описанием его жизни, появилась в 1806 году в одном из масонских журналов (самая первая была в 1798 году, когда Михаил Антоновский напечатал «Наркисс» без указания автора). 2 Рукописи двух сочинений Сковороды, имеющихся в авторском списке произведений и считавшихся потерянными, были обнаружены в Государственной публичной библиотеке в неописанных фондах масонских рукописей уже в наше время и впервые опубликованы в 1971 году. 3

П.Н. Милюков в «Очерках по истории русской культуры» рассматривал творчество Сковороды в главе «Развитие русского сектантства». Называя его знаменитым украинским философом и мистиком, он писал: «Не принадлежа сам ни к какой секте и не разрывая открыто с Церковью, Сковорода в душе был сектантом, и взгляды его, за исключением разве учения о предсуществовании душ, совершенно совпадали со взглядами духоборцев». 4 Милюков аргументирует свою позицию ссылками на сочинения Сковороды и на то, что они очень ценимы сектантами как «одушевленная пропаганда духовного христианства». 5

Н.О. Лосский в «Истории русской философии» среди любителей философии упоминал Григория Сковороду как моралиста, опиравшегося главным образом на Библию, но использовавшего неоплатонические теории Филона, отцов Церкви и немецких мистиков. 6

А.Ф. Лосев, рассматривая жизнь Сковороды, называл его русским философом, учение которого уклоняется от западноевропейской традиции и вводит в суть самобытной русской философии. «Нет сомнения, - писал он, - что Сковорода далеко не является чисто христианским мистиком. Разумеется, он приближался к истинному Логосу, к его последней гармонии и одиночеству, но всецело в него не проник. Конечно, Сковорода являет собой только начало русского философствования, и как начало его учение гениально и художественно-прекрасно» 7 .

В.В. Зеньковский в «Истории русской философии» называл Григория Сковороду первым русским философом в точном смысле этого слова. «Изучение его философского творчества интересно и само по себе, - писал он, - но еще более интересно оно с исторической точки зрения. Сковорода был непонятен вне исторической перспективы, вне всей той философской культуры, какая слагалась на Южной Руси благодаря Киевской академии. Появление Сковороды свидетельствует о том, что не напрасно занимались в академии изучением западной мысли, - в оригинальной и самостоятельной системе Сковороды надо видеть первые всходы того, что развивалось в русской религиозной душе, когда умственная энергия направлялась на вопросы философии. Сковорода был глубоко верующим человеком, но в то же время он был необычайно свободным внутренне. Эта внутренняя его свобода, его смелые, иногда дерзновенные полеты мысли ставили мыслителя в оппозицию к традиционным церковным учениям, но в своем пламенном устремлении к истине он не боялся ничего. Во внутреннем равновесии веры и разума (он сам не отделял одно от другого) Сковорода опирался на «аллегорический» метод истолкования Священного Писания. И здесь он был очень смел, доходил часто до полного отвержения буквального смысла Писания во имя того истолкования, которое представлялось ему верным... его мысль увлекала его так далеко, что он прибегал к аллегорическому истолкованию, чтобы остаться в пределах Библейского Откровения, в других случаях аллегорическое истолкование было у него источником вдохновения. В нем живет подлинное озарение веры, он - мистик в лучшем смысле этого слова, но и разум его в свободном вдохновении не знает никаких стеснений, и черты рационализма часто присущи ему» 8 .

В.В. Зеньковский заметил, наверное, главное в жизни Григория Сковороды - внутреннюю свободу философа. Свобода позволяла ему доходить до крайних, порой опасных пределов выражения своих мыслей и аллегорических истолкований. Этот риск был нов для времени, в котором жил Сковорода, - времени, в котором учение Церкви выражалось только в ограде Церкви, а философия жила на основе естественного разума, и уже стремилась к независимости от Церкви, и фактически получила ее. Религиозно-мистическое мировоззрение Сковороды с удивительной непосредственностью воплощалось им в жизнь. Его учение было особой проповедью - проповедью религиозной, произносимой на улицах и базарах, в домах и духовных школах. Это была уже не церковная проповедь. С нее берет начало собственно русская религиозная философия, еще не самобытная по содержанию (поэтому так разнообразно она оценивается), но уже своеобразная и созвучная русской духовной жизни. Мысль обрела свободу, но еще осталась в пределах Божественного Откровения.

«Вообще Сковорода не знает никаких стеснений в движении его мысли, - писал В.В. Зеньковский, - дух свободы имеет в нем характер религиозного императива, а не буйство недоверчивого ума. Это сознание свободы и есть свидетельство того, как далеко пошла внутрицерковная секуляризация, вдохновлявшая разум к смелой и творческой деятельности, - без вражды и подозрительности к Церкви. Если личные отношения Сковороды к Церкви вызывают иногда предположение, что Сковорода по существу ушел из Церкви, то это неверно. Сковорода был свободным церковным мыслителем, чувствовавшим себя членом Церкви, но твердо хранившим свободу мысли, - всякое же стеснение ищущей мысли казалось ему отпадением от церковной правды» 9 .

Говоря о философии Сковороды, следует сказать, что до сих пор не существует ее общепризнанного толкования. Феномен Сковороды заключается в том, что авторы этих оценок теряются в главном - как оценить его самого, кто он? Если считать его богословом, то его богословие, конечно, не является чисто православным, но он, не принявший сана и не оставшийся в стенах духовных школ, сам не претендовал на это звание. Сектантом и еретиком его тоже нельзя назвать, потому что он никогда не говорил от имени Церкви и не старался своим учением заменить вероучение Церкви. Он был на самом деле философом, что само по себе в то историческое время в России было фактом поразительным и трудно воспринимаемым, поскольку тогда философия виделась только в античном ее проявлении или в западноевропейском. Наличие философской мысли, стремящейся явить себя, но в то же самое время не желающей порывать с верой, с реальностью мистического опыта, мы впервые встречаем в творчестве Сковороды. И это было так неожиданно, ново и непривычно, что до сих пор, пожалуй, не перестает удивлять исследователей его трудов. Непривычно и само направление мысли - не к православному Востоку, а к латинской философии. «Не заключайте боговедения в тесноте палестинской, - писал Сковорода. - Доходят к Богу и волхвы, сиречь философы. Единый Бог иудеев и язычников, единая и премудрость. Не весь Израиль мудр. Не все и язычники тьма» 10 . Флоровский отмечает, что в латыни Сковорода был сильнее, чем в греческом. Его латинский стиль легок и прост, а в греческом он вообще нетверд 11 .

Жизнеописание Г.С. Сковороды

Григорий Саввич Сковорода родился 3 декабря 1722 года в селе Чернухи Лубенского округа Полтавской губернии в семье малоземельного казака. С ранних лет он отличался религиозностью, охотой к учению и твердостью духа. Начальное образование получил в сельской школе. Зеньковский пишет, что в 16 лет будущий философ поступил в Киевскую академию. Но имеются и другие мнения на этот счет. Так, И.А. Табачников называет годом поступления в академию 1733 год. 12 По данным Л.Е. Махновца, Сковорода поступил в академию в возрасте 12 лет. Учился там до 1741 года. Во время пребывания русской императрицы Елизаветы в Киеве Сковороду благодаря его певческим способностям включили в состав придворной капеллы, и он отправился в Петербург. Вернулся в академию в 1744-м и пробыл в ней до 1750 года. Отказавшись от духовного звания, Сковорода вошел в состав посольской миссии генерала Вишневского и выехал в Венгрию. Часто странствуя пешком, обошел Венгрию, Австрию, Польшу, Германию, Италию. Знакомился с учеными, посещал лекции в университетах. Существует малопроверенное сведение о его встрече с Кантом.

Сковорода вполне владел латинским и немецким языками, знал хорошо греческий и еврейский, был широко образован. Из древних авторов знал Платона, Аристотеля, Эпикура, Филона, Плутарха, Сенеку. Изучал и отцов Церкви, особенно Дионисия Ареопагита, Максима исповедника, Григория Богослова. Мало известно о его знании европейской философии, но, несомненно, он знал многих авторов, что становится очевидным при чтении его произведений.

Пробыв за границей почти три года, Сковорода в 1753 году возвратился на родину и занял вакантное место учителя поэтики в Переяславской семинарии. Вскоре из-за конфликта с церковным начальством по поводу читаемой им теории поэзии Сковорода был вынужден покинуть семинарию. В 1754 году поступил домашним учителем к украинскому помещику полковнику Степану Тамаре, однако из-за своего независимого характера оставил и это место. Уехал в Москву. В Троице-Сергиевой лавре ему предложили должность преподавателя Духовной академии. Сковорода, отклонив это предложение, вернулся к тому же помещику. У Степана Тамары он пробыл около пяти лет, до окончания обучения своего воспитанника. К этому времени относятся его поэтические произведения «Сад божественных песен». Зеньковский замечает, что в эти годы окончательно установилась религиозно-философская позиция Сковороды. 13

В 1759 году Сковорода был приглашен Белгородским епископом Иоасафом Миткевичем учителем по классу пиитики в Харьковский коллегиум. Поэзию он преподавал в соответствии со своими представлениями, что и послужило причиной его увольнения в 1760, 1764 и 1766 годах. Особенность Харьковского коллегиума заключалась в его учебной программе и составе учащихся. Здесь обучались представители различных сословий, а в программе было много светских предметов. В 1765 году для лиц дворянского происхождения открыли добавочные классы с преподаванием французского и немецкого языков, математики и геометрии, инженерного искусства и артиллерии, геодезии. Вместе с этими предметами была введена и этика, для чтения которой был приглашен Сковорода. Свой курс Сковорода назвал «Начальная дверь ко христианскому добронравию». В это же время он написал одно из первых своих произведений под тем же названием.

В 1766 году он навсегда оставил службу. Начинается период «странничества». До конца жизни философ не имел постоянного пристанища. Сковорода путешествовал как нищий, с заплечным мешком, в котором всегда была Библия на еврейском языке. Иногда он подолгу гостил у своих друзей и почитателей, затем неожиданно их покидал. Ф. Лубяновский, встречавший Сковороду в последние годы, писал: «Страсть его была жить в крестьянском кругу; любил он переходить из слободы в слободу, из села в село, из хутора в хутор; везде и всеми был встречаем и провожаем с любовью, у всех был он свой... Хозяин дома, куда он входил, прежде всего всматривался, не нужно ли было что-либо поправить, почистить, переменить в его одеянии и обуви: все то немедленно и делалось. Жители тех особенно слобод и хуторов, где он чаще и долее оставался, любили его как родного. Он отдавал им все, что имел: не золото и серебро, а добрые советы, увещевания, наставления, дружеские попреки за несогласия, неправду, нетрезвость, недобросовестность» 14 .

Его странствия продолжались около тридцати лет. Основные философские диалоги, трактаты и притчи были написаны им в эти годы. Аскетизм Сковороды принял суровые формы, что нашло отражение в его работах. «Избегай молвы, объемли уединение, - писал он, - люби нищету, целуй целомудрие, дружи с терпением, учись священным языкам... Голод, холод, ненависть, гонение, клевета, ругань и всякий труд не только сносен, но и сладостен, если ты к сему рожден» 15 .

Незадолго до смерти Г.С. Сковорода отправился в Орловскую губернию, чтобы встретиться со своим другом Ковалинским, которому и передал все свои рукописи. Вернувшись в Харьковскую губернию, Сковорода скончался 9ноября 1794 года. На его могиле была помещена эпитафия, сочиненная им самим: «Мир ловил меня, но не поймал».

Основные идеи философии Г.С. Сковороды

Философии Сковороды, как отмечает А.Ф. Лосев, свойственны антропологизм, мистический символизм, мистическая и практическая мораль 16 .

По мнению В.В. Зеньковского, в гносеологии Сковороды присутствует дуализм - познание, скользящее по поверхности, и познание «в Боге». Метафизика человека в философии Сковороды близка к библейской антропологии с несомненными отзвуками антропологии Филона, но близка и к тем учениям XVIII века, которые завершились построением понятия «бессознательной сферы в человеке». Присущий учению Сковороды дуализм дает основание для понимания метафизики в терминах пантеизма. Этика Сковороды - не этика творчества, а этика покорности «тайным» законам нашего духа. 17

Рассмотрим эти идеи подробнее.

Познание возможно только через человека. Центральное и существенное в человеке, по мнению Сковороды, - его сердце. Единственная истинная жизнь в человеке - это жизнь сердца, и человеческое сердце есть инструмент познания. «Познай самого себя» - есть основание всей философии, которое заложено в эстетической формуле: «Не любит сердце, не видя красоты» 18 . «От познания себя самого входит в душу свет ведения Божия, а с ним - путь счастья мирный. Что компас в корабле, то Бог в человеке» 19 . Человек должен найти последний критерий, основание познания и жизни в своем сердце. Больше их негде искать. «Глава в человеке всему - сердце человеческое. Оно-то есть самый точный в человеке человек, а прочее все околица...» 20 . «Или будьте по-прежнему во видимой земле вашей, или очищайте сердце ваше для принятия нового духа. Кто старое сердце отбросил, тот сделался новым человеком» 21 . В противовес просвещению и рационализму XVII века Сковорода выставляет свой антропологизм, свое учение о сердце. Продолжая учение отцов Церкви, он мечтает создать свою особую, всеобщую и универсальную науку.

Вторая основная идея системы Сковороды - мистический символизм. Это важная черта, замечает А.Ф. Лосев, и одна из оригинальнейших особенностей его философии. Рассудок создает только схемы. Живую связь бытия и его сокрытую сущность нельзя познать с помощью этих умственных построений. Только в образах можно достичь истинного познания. Сковорода осуждает «плотское око», которое видит в словах только краску, а «самих в письме фигур не различает». «Краска, - писал он, - не иное что, как порох и пустошь; рисунок или пропорция и расположение красок - то сила. А если ее нет, в то время краска - грязь и пустошь одна» 22 . «Краски на картине всяк видит, но чтоб рисунок и живопись усмотреть, требуется другое око, а не имеющий оное, слеп в живописи» 23 . «Невидимость» первенствует не только в человеке, но и в прочих тварях.

Мир воспринимался Сковородой, как замечал Г.В. Флоровский, в категориях платонизирующего символизма. 24 Любимые его образы - тень и след. Для Сковороды основным было противопоставление видимого чувственного и невидимого идеального, временного и вечного. «Где же новое небо и земля?» - спрашивал он. И отвечал: «Там, где старое небо и земля... Как же старый мир совместишь с новым? Как тень с ее деревом... Почему тень есть тень? Потому что проходит и не постоянствует. Мир наш есть риза, а Господень - тело. Небо наше есть тень, а Господне - твердь. Земля наша - ад, смерть, а Господняя - рай, воскресение... А как мир наш и век зол, так и человек наш лукав» 25 . Существуют три мира. Один - огромный, бесконечный - макрокосмос. Другой - маленький, человеческий - микрокосмос. И третий символический - Библия. «Священная Библия есть та позлащенная духом труба и маленький мирок» 26 . Символы Библии открывают в нашем грубом практическом разуме второй разум, тонкий, созерцательный, окрыленный, глядящий чистым и светлым оком голубицы. Библия поэтому вечно зеленеющее плодоносящее дерево. И плоды этого дерева - тайно образующие символы. «Мне кажется, что и самая Библия, - писал Сковорода, - есть Богом создана из священно-таинственных образов» 27 .

В своем учении о Боге и мире Сковорода также стоит на точке зрения антропологизма. Он познает мир и Бога как человек - посредством людей на путях самопознания. Как у человека два сердца, так и у мира две сущности - видимая и невидимая. «Весь мир, - писал он, - состоит из двух натур: одна - видимая, другая - невидимая. Видимая натура называется тварь, а невидимая - Бог. Сия невидимая натура, или Бог, всю тварь проницает и содержит; везде всегда был, есть и будет» 28 . «Если нечто узнать хочешь в духе или истине, - читаем мы у Сковороды, - усмотри прежде во плоти, сиречь в наружности, и увидишь на ней печатлеемые следы Божии, безвестные и тайные премудрости, Его обличающие, и будто тропинкою к ней ведущие» 29 . Бог все содержит. «Он в дереве - истинное дерево, в траве - трава, в музыке - музыка, в доме - дом, в теле нашем перстном новое есть тело и точность или глава его. Он всячина есть во всем» 30 . Этот онтологический дуализм, в котором явно ощущается пантеизм, преодолевается Сковородой с помощью его мистического учения о всеобщем воскресении. Человек воскреснет - воскреснет и мир. Это не просто воскресение, это вселенское преображение. «А познавший нетленного и истинного человека, - писал Сковорода, - не умирает, и смерть им не обладает, но со своим господином верный слуга вечно царствует, раздевшись, как из обветшалой ризы, из земной плоти, надев новую, сообразную его плоти плоть, и не уснет, но изменяется, приняв вместо земных рук нетленные, вместо скотских ушей, очей, языка и прочих всех членов истинные» 31 . «Все, что мы доселе видели, что такое есть? - спрашивает он, и сам отвечает: - Земля, плоть, песок, полынь, желчь, смерть, тьма, злость, ад... Теперь начинает светать утро воскресения» 32 .

Во всех диалогах Сковороды заметна низкая оценка эмпирической реальности, которая представляется ему только как «тень» истинного бытия. Но наряду с этим настойчиво проводится мысль о присутствии и действии Бога в мире. «Да будет Бог всяческая во всем твоем, - восклицает он, - а не мертвая земля и брение» 33 . Мысль Сковороды устремляется в пантеизм, в логическое завершение философского мироощущения. «А как в Боге разделения нет, - писал он, - но Он есть простирающее по всем векам, местам и тварям единство. Итак Бог и мир Его, и человек Его есть то едино» 34 . В другом диалоге он утверждает: «С природою жить и с Богом бысть есть то же» 35 . В.В. Зеньковский пытается снять подозрения в пантеизме Сковороды, считая, что он подходит к труднейшей проблеме в антропологии и метафизике - к соотношению индивидуального и универсального момента в бытии, хотя этой проблемы он и не решает. «А я тебе сказываю, - писал Сковорода, - что не тысячи, но все наши, всех веков человеки, в едином Господнем человеке так обретаются, как бессчетный всех наших миров хор скрывается в Божьем мире и в рае первородного оного мира» 36 . По мысли Сковороды, считал Зеньковский, Боговоплощение связывает все человечество с Богом, и потому после Боговоплощения «истинный человек» «един во всех и целый в каждом». Господь не разделяется, хотя Он во всех. Он остается «целым» в каждом и в то же время Он и во всех. 37

Мораль Сковороды связана с его метафизикой и теологией. Воля и разум в их Божественной глубине суть одно и то же, однако в конкретной жизни они разорваны и мучительно стремятся к первоначальному единству. Воля могуча, однако слепа. Разум ясен, однако бессилен. Цель жизни состоит в том, чтобы вернуться в отчий дом, чтобы посредством разума уяснить и посредством воли приблизиться к познанию истины. «Действительно, - писал Сковорода, - все делается по воле Божией, но и я с ней согласен, и она уже моя воля... премудрость: если исполняем, что говорим: «Да будет воля твоя...» 38 . Мораль Сковороды насквозь мистическая, он рассуждает об основных мистических добродетелях: о страхе Божием как основании мудрой жизни, о вере как ее непременном условии, о любви как ее завершении и венце. Мистический характер проявляется и в его практической морали, основное понятие которой - сродность. Счастье состоит в сродности, в следовании собственной природе, в созидании, в работе над самоопределением в жизни, в тонкой восприимчивости велений своего духа. «Счастье наше есть мир душевный, но сей мир ни к какому веществу не причитается» 39 . «Чем кто согласнее с Богом, тем мирнее и счастливее» 40 . Сродность и природа - врожденное Божие благоволение и Его тайный закон, управляющий всей тварью. Счастье как «верховное желание» может быть достигнуто только тогда, когда премудрость «уразумеет то, в чем состоит счастье», а «добродетель трудится» его сыскать. «Премудрость - как остродальнозрительный орлиный глаз, а добродетель - как мужественные руки с легкими оленьими ногами» 41 . Возможность достижения счастья на земле, по мысли Сковороды, обосновывается тем, что счастье вследствие изначальной мудрости природы как наиболее необходимое благо является и наиболее доступным.

Сковорода считал большой глупостью разговор о равенстве, которое представляется как «равное равенство». В противовес этому он говорит о «неравном равенстве». Образно это выглядит так: «Меньший сосуд менее имеет, но в том равен есть большему, что равно есть полный... Хочешь ли блаженным быть? - добавлял Сковорода. - Будь доволен долею своей природы» 42 . К равенству в полноте ведет, по его мнению, сродство, которое есть путь к счастью. «Все то сродное, что природное... Если кто счастливо живет в изобилии, не потому счастлив, что в изобилии, но что в изобилии с Богом. А без сего гораздо его счастливее природный нищий... С Богом святым низкое возводится, а без Него низводится и высокое. Счастье наше внутри нас... пускай никто не ожидает счастья ни от высоких наук, ни от почтенных должностей, ни от изобилия... Нет его нигде. Оно зависит от сердца, сердце от мира, мир от звания, звание от Бога. Тут конец, не ходи дальше. Сей есть источник всякой утехи, и царствию Его не будет конца» 43 .

Завершая рассмотрение основных идей философии Г.С. Сковороды, следует сказать, что его творчество было демонстративно философским. Не уходя от христианства, он вступил на путь свободной мысли, направляясь от христианства к философии, и этим принципиально отличается от русских религиозных философов следующего поколения. Творчество Сковороды ценно именно самим фактом пробуждения философской мысли. В его трудах проявился процесс секуляризации церковного сознания. В последующем будет происходить обратный процесс - воцерковление философии. И именно этот процесс сформирует основы русской религиозно-философской мысли.

Архимандрит Георгий (Шестун), доктор педагогических наук, профессор, академик РАЕН, заведующий межвузовской кафедрой православной педагогики и психологии Самарской Православной Духовной семинарии, настоятель Заволжского монастыря в честь Честного и Животворящего Креста Господня, настоятель Троице-Сергиева подворья г. Самары

Литература

1. Флоровский Г.В. Пути русского богословия. / Предисл. И. Мейендорфа. - Вильнюс: Типография «Вильтис», 1991. - С. 120.

2. Табачников И.А. Григорий Сковорода. - М., 1972. - С. 9.

3. Сковорода Г.С. Сочинения в 2-х томах. Т. 1. - М.: «Мысль», 1973. - С. 484, 487.

4. Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. Ч. 2. - СПб.: «Мир Божий», 1902. - С. 113.

5. Там же. - С. 114.

6. Лосский Н.О. История русской философии. - М.: «Высшая школа», 1991. - С. 5.

7. Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. - М.: Политиздат, 1991. - С. 221.

8. Зеньковский В.В. История русской философии. Т. 1. Ч. 1. - Ленинград: МП «ЭГО», 1991. - С. 64-65.

9. Там же. - С. 68-69.

10. Сковорода Г.С. Сочинения в 2-х томах. Т. 1. - М.: «Мысль», 1973. - С. 293.

11. Флоровский Г.В. Пути русского богословия. / Предисл. И. Мейендорфа. - Вильнюс: Типография «Вильтис», 1991. - С. 120.

12. Табачников И.А. Григорий Сковорода. - М., 1972. - С. 31.

13. Зеньковский В.В. История русской философии. Т. 1. Ч. 1. - Ленинград: МП «ЭГО», 1991. - С. 67.

14. Лубяновский Ф.П. Воспоминания. Т. 1. - Киев, 1872. - С. 106-107.

15. Сковорода Г.С. Сочинения в 2-х томах. Т. 1. - М.: «Мысль», 1973. - С. 443.

16. Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. - М.: Политиздат, 1991. - С. 217-221.

17. Зеньковский В.В. История русской философии. Т. 1. Ч. 1. - Ленинград: МП «ЭГО», 1991. - С. 68-81.

18. Сковорода Г.С. Сочинения в 2-х томах. Т. 1. - М.: «Мысль», 1973. - С. 122

19. Там же. - С. 414.

20. Там же. - С. 341.

21. Там же. - С. 147.

22. Там же. - С. 132.

23. Там же. - С. 362.

24. Флоровский Г.В. Пути русского богословия. / Предисл. И. Мейендорфа. - Вильнюс: Типография «Вильтис», 1991. - С. 120.

25. Сковорода Г.С. Сочинения в 2-х томах. Т. 1. - М.: «Мысль», 1973. - С. 298-300.

26. Там же. - С. 311.

27. Там же. - С. 375.

28. Там же. - С. 113.

29. Там же. - С. 301.

30. Там же. - С. 134.

31. Там же. - С. 162.

32. Там же. - С. 147.

33. Там же. - С. 162.

34. Там же. - С. 300.

35. Там же. - С. 423.

36. Там же. - С. 300.

37. Зеньковский В.В. История русской философии. Т. 1. Ч. 1. - Ленинград: МП «ЭГО», 1991. - С. 74.

38. Сковорода Г.С. Сочинения в 2-х томах. Т. 1. - М.: «Мысль», 1973. - С. 335.

39. Там же. - С. 355.

40. Там же. - С. 417.

41. Там же. - С. 315.

42. Там же. - С. 439.

43. Там же. - С. 442-443.

Григорий Сковорода

Григорий Саввич Сковорода занимает совершенно уникальное место в истории украинской культуры. Он, в полном смысле слова, - учитель жизни, личным примером показавший современникам ее достойный образец. В то же время его многогранная творческая натура демонстрирует квинтэссенцию и высочайший взлет украинской барочно-просветительской культуры XVII–XVIII веков.

Родился Г. Сковорода 22 ноября 1722 года в селе Чернухи на Полтавщине в бедной казацкой семье.

Начальное образование получил в местной сельской школе и у странствующих дьячков. Вероятно, в 1734 году (встречаются и другие даты) Григорий поступил в Киево-Могилянскую академию, дававшую среднее и высшее образование. Академия находилась под патронатом митрополита Киевского. Ее, как правило, возглавляли профессора богословия, выполнявшие в то же время обязанности настоятелей киевских Братского или Михайловского Златоверхого монастырей.

Курс обучения был рассчитан на 12 лет. Первый класс (фара или аналогия) был подготовительным. В следующих трех, грамматических (инфимии, грамматике и синтаксиме), - изучались языки: латинский, на котором читались основные курсы, церковнославянский, греческий, книжный украинский, польский. Следующие два класса (средние) были посвящены литературному и риторическому образованию. Одновременно изучались православный катехизис, арифметика, геометрия, история, география.

Обучение в Академии было бесплатным, туда принимались молодые люди всех сословий. Но стипендий не существовало, и учащимся из бедных семей, проживавшим, как правило, в академической бурсе (общежитии), приходилось зарабатывать на жизнь самим. Многие пели в церковных хорах, нанимались домашними учителями, у кого получалось, - подрабатывали написанием весьма популярных в Киеве XVIII века витиеватых хвалебных стихотворений к различным юбилеям, памятным датам и прочим торжествам. Очевидно, этими заработками перебивался и юный Григорий, ведь Академия давала хорошее по тем временам музыкальное и стихотворческое образование.

Хотя юношеские поэтические произведения Г. Сковороды нам не известны, он, следует полагать, рифмовал уже в те годы. Его зрелые стихи, песни и басни, писавшиеся на принятом среди образованных людей книжном украинском языке и по-латыни, отличаются новаторской свежестью и принадлежат к литературным вершинам своего времени. Основами поэтического мастерства Г. Сковорода овладел к двадцатилетнему возрасту.

Он в совершенстве освоил приемы барочной поэтики, широко применявшиеся в Киеве такими его предшественниками как Д. Туптало, С. Яворский и Ф. Прокопович. Подобно такому же, как и сам, выпускнику Киево-Могилянской академии, странствующему монаху, поэту и собирателю народных пословиц Климентию Зиновиеву, он широко вводил в литературу фольклорные образы и выражения, используя собственные наблюдения из жизни разных слоев украинского общества.

В молодости Г. Сковорода был одним из лучших певчих Киево-Могилянской академии, что вскоре отразилось на его судьбе. Музыкальное искусство в Киеве XVII–XVIII веков достигло высокого уровня, что отмечали, в частности, путешествовавшие чужестранцы (сирийский христианин Павел Алеппский, немецкий пастор Гербиний и пр.). Со второй половины XVII века к нам дошли школьные музыкальные произведения духовного, а иногда и светского характера: псалмы и канты. Мастером их сочинения стал среди прочих и Г. Сковорода. С первых лет XVIII века в Академии преподавалась нотная грамота, использовались печатные ноты. Тогда же в Академии появился и печатный учебник по теории музыки, автором которого был родившийся в Киеве около 1630 года композитор и теоретик музыки Николай Дилецкий.

В светской музыке особо развит был репертуар исторических дум, авторы и исполнители которых, странствующие кобзари и лирники, являлись неотъемлемой частью киевской духовной и музыкальной жизни. Певческое искусство сыграло важную роль в жизни Г. Сковороды. Как один из лучших певцов, он был отобран итальянскими хормейстерами для царской капеллы, и в 1741 (возможно, в 1742) году отправился в Петербург. Северная столица, забыв мрачные годы правления Анны Иоанновны, вступила в новую жизнь. На престол, в результате переворота, взошла недалекая, но веселая и доброжелательная к людям дочь Петра I - Елизавета, ближайшим человеком которой был такой же, как и Г. Сковорода, казацкий сын с Украины - А. Разумовский, начинавший свою головокружительную карьеру в той же Петербургской капелле.

Вчерашний бурсак получал солидный оклад и мог ежедневно изнутри наблюдать жизнь императорского двора. Благо, его обязанности не были обременительны и не занимали много времени. Перед одаренным и образованным, волею судьбы оказавшимся при дворе Г. Сковородой открывались блестящие перспективы. Но его интересовали не придворные забавы, роскошь и интриги. В Петербурге куда отчетливее, чем в Киеве, перед ним открывалось потрясающее несоответствие между внешним положением и внутренней природой людей. При дворе он постоянно встречался с маститыми сановниками и молодыми франтами, имевшими высшие титулы и огромные состояния, с высшими, но зачастую невежественными, церковными иерархами. По сути своей, эти личности, включая и саму царицу, ничем не превосходили самых заурядных людей, хотя и считали себя высшим обществом.

В эти годы у Г. Сковороды, вероятно, и сложилось убеждение в наличии у каждого человека двух природ - внешней, показной, зависимой от его общественного статуса и богатства, и внутренней, подлинной. Вчерашний киевский «спудей» (как тогда называли студентов) начал тяготиться своим положением. Его тянуло обратно - к книгам и диспутам, к еще не освоенным философским и богословским произведениям, которые здесь, в Петербурге, никого не интересовали. И с первой предоставленной возможностью, в 1744 году, Г. Сковорода возвращается в Академию для завершения ее полного курса.

Обучение в высших классах Академии длилось шесть лет и предполагало овладение философией за два и богословием за четыре года. Философия делилась на «натуральную», с углубленным изучением математики, и метафизику. Первая содержала основы естественных знаний - «физику», которая включала астрономию, метеорологию, биологию, основы анатомии, физиологии и психологии и пр. Метафизика же рассматривала первопричины явлений бытия, стоящие за ними, но не данные в непосредственном опыте (все еще по Аристотелю). Отдельное место занимали такие дисциплины как логика и этика.

Курсы философии, читавшиеся в Киевской академии в первой половине XVIII века, мало отличались от принятых в ведущих европейских университетах. Здесь так же властвовал неосхоластический дух позднего аристотелизма в его преимущественно теологически-неоплатонической интерпретации. При этом характерной особенностью философских курсов киевских ученых было свободное обсуждение вопросов религиозной философии, отражавшее более либеральное отношение тогдашнего украинского православия к теологическим поискам, по сравнению с догматически-формалистическим контрреформационным католицизмом.

Среди профессоров, сыгравших особую роль в становлении Г. Сковороды, следует, прежде всего, назвать М. Козачинского и Г. Конисского, выпускников той же Академии. Первый был более чем на 20 лет старше Г. Сковороды и имел солидный жизненный опыт. В частности, шесть лет он провел в Сербии, занимаясь там, с некоторыми другими украинскими педагогами, по просьбе митрополита Карловицкого и Белградского Викентия, организацией православных школ и став основоположником сербского литературного языка. Придерживаясь общих положений христианского аристотелизма, он, вместе с тем, был склонен к сближению Бога с духовными основаниями природы в духе ренессанского неоплатонизма и выступал против абсолютизации противопоставления материи и формы.

При этом М. Козачинский был в достаточной степени знаком с современной ему европейской философией и наукой (Галилей, Декарт, Спиноза, Лейбниц), котя и не считал ее чем-либо принципиально выше православной традиции несколько платонизированного аристотелизма. Его приверженность к античной мудрости нашла отражение и в литературном творчестве. В частности, его перу принадлежит драма «Благоутробие Марка Аврелия», посвященная знаменитому римскому императору, которого называли «философом на троне».

В отличие от М. Козачинского, Г. Конисский, в 1744 году принявший монашество, а в 1752-м ставший ректором Академии, был всего на пять лет старше Г. Сковороды. Их объединяло много общего, в особенности же любовь к поэзии, нравственной философии и символическому истолкованию библейской мудрости. Уже знаменитый своими красноречивыми проповедями, он читал в Академии курсы поэтики (написав «Правила поэтического искусства»), философии и богословия. Вслед за своим учителем, киевским профессором С. Калиновским, он уделял большое значение этике, преподавая ее наряду с логикой, физикой и метафизикой как четвертую часть философии.

Г. Конисский также был неплохо знаком с идеями новоевропейских мыслителей, в частности Декарта и Спинозы, интересовался современным ему естествознанием, однако, как и остальные киевские профессора XVIII века, относился к новым веяниям с осторожностью, отдавая предпочтение аристотелевско-неосхоластической традиции. В 1747 году, вероятно при участии Г. Сковороды, на сцене Киевской академии он поставил написанную им религиозно-назидательную драму «Воскресение мертвых».

Около 1750 года Г. Сковорода окончил полный курс Академии. Его ученость была хорошо известна в городе, и тогдашний митрополит Киевский Т. Щербацкий, философ и в прошлом ректор Киево-Могилянской академии, склонял молодого философа принять пострижение. Монашество, при поддержке иерарха такого ранга, открыло бы перед Г. Сковородой путь к высшим академическим и церковным должностям. Однако не карьера влекла его. К тому же, хорошо знакомый с образом жизни монахов, молодой мыслитель не считал, что пострижение будет способствовать его духовному росту.

Вместе с тем, находясь в Киеве, а, тем более, в Петербурге, Г. Сковорода не мог не ощущать недостаточности полученного им образования. В Европе созидалась новая, преодолевавшая пережитки Средневековья, культура, и он, естественно, стремился приобщиться к ее плодам. Судьба предоставила ему такую возможность. Друзья познакомили Г. Сковороду с находившимся проездом в Киеве генералом российской службы Ф. Вишневским, который отправлялся в Венгрию (входившую в то время в состав обширной державы австрийских Габбсбургов) с заданием закупать и отправлять к царскому двору токайские вина, особенно нравившиеся Елизавете и ее окружению.

В составе российской миссии, занимая необременительную и сносно оплачивающуюся должность, предполагавшую более всего общение с Ф. Вишневским и расширение культурного кругозора генерала, Г. Сковорода на несколько лет отправился в Венгрию. Имея достаточно свободного времени и изъясняясь по-польски и по-немецки (не говоря уже о латыни, которая для него была почти вторым родным языком), вчерашний киевский студент хорошо ознакомился с жизнью Центральной Европы. Кроме Венгрии, он побывал в Австрии, Чехии и Польше, очевидно, также в Германии и Северной Италии.

Сначала в странах Европы на Г. Сковороду производили впечатление комфорт, чистота и благообразность жизни. Однако повсюду были те же чинопочитание и ханжество, что и в Российской империи. Общий уровень университетской науки был в целом не выше, чем в Киеве, но интереса к знаниям у большинства людей - едва ли не меньше, чем дома. Католики и протестанты уже давно прекратили ранее ожесточенную борьбу и довольствовались своими катехизисами.

Век Вольтера (тем более, критической философии И. Канта) в интеллектуальной жизни Европы еще не наступил, а великая рационалистическая философия XVII века была уже настолько затаскана бесчисленными комментаторами, что мало кого искренне волновала.

Но главное состояло в том, что, как оказалось, новоевропейский рационализм, по сравнению с античной и библейско-древнехристианской мудростью, практически ничего нового не говорил относительно важнейших мировоззренческих вопросов: о Боге, душе и нравственной, достойной жизни. Конечно. Г. Сковорода понимал значение западноевропейской мысли, глубоко ценил начинавшееся ее освобождение от средневековых догм, восхищался новейшими научно-техническими достижениями. Но внутреннюю свободу от догматических авторитетов он уже обрел дома, а технические новинки, использовавшиеся, к тому же, главным образом, для военных нужд и придворных развлечений, не заменяли потребности духовного поиска.

Через три года разочарованный Г. Сковорода возвращается в Киев. На Западе он не нашел духовности, к которой стремился. Однако опыт жизни за границей, как и ранее при царском дворе, был для молодого философа чрезвычайно ценен. Он хорошо ознакомился с основными духовно-философскими течениями Европы середины XVIII века, среди которых ближе всего ему оказался немецкий протестантский пиетизм. Он, можно полагать, серьезно повлиял на Г. Сковороду, хотя подобные умонастроения были свойственны украинскому философу и ранее. В пиетизме он, скорее всего, просто узнал что-то родное и близкое своему духовному опыту.

Возвратясь домой, Г. Сковорода снова оказался перед проблемой выбора дальнейшего жизненного пути. При всей своей скромности и невзыскательности в бытовой жизни он не собирался принимать монашество, не считая его необходимым для духовного роста и не желая сковывать себя узами послушничества и подчиняться церковной иерархии. В то же время он с большой ответственностью относился к выбору человеком занятия в жизни, впоследствии сформулировав концепцию «сродного труда».

По мнению философа, близкому в этом отношении к протестантскому учению, труд является жизненным призванием и долгом всякого человека. Однако каждый человек имеет собственное призвание и предназначение, которое он должен осознать, а затем жить в соответствии с ним. Счастье возможно лишь в том случае, если мы занимаемся своим делом, следуем своим способностям и предназначению. А несчастная жизнь - у того, кто предназначен был для одного, но не нашел себя или изменил своему призванию, и всю жизнь занимается не своим делом.

При этом материальные блага (хотя в пределах разумного минимума они необходимы каждому), как и высокие титулы и звания, счастья принести не могут. Г. Сковорода неоднократно благодарил Бога, создавшего нужное не трудным, а трудное не нужным…

«Сродным» себе трудом Г. Сковорода считал философско-поэтическое творчество в сочетании с педагогикой. С 1753-го в течение 15 лет он учительствует. Сначала по новой, разработанной им самим программе (этот курс был записан под названием «Раздумия про поэзию и руководство к мастерству оной»), Г. Сковорода читает поэтику в Переяславском коллегиуме. Однако, не поладив с местным начальством, требовавшим следовать утвержденной программе, он оставляет этот древний город и несколько лет учительствует частным образом, проживая долгое время в доме богатого и влиятельного на Переяславщине землевладельца С. Тамары. По приглашению друзей и соучеников, уже занимавших высокие посты в Русской православной церкви, он совершает длительное путешествие в Москву и Троице-Сергиеву лавру, однако отказывается от предложенных ему там профессорских и иных должностей и возвращается в Украину.

К этим годам жизни Г. Сковороды относится большая часть поэтического сборника «Сад божественных песней». Во многих из них мы видим глубокую духовную драму человека, который в расцвете сил не может достичь примирения с миром несправедливости и фальши, осознавая в то же время относительность всего внешнего, инородного для человеческой души. Поэт с благоговением относится ко всему естественному, внутренне сопричастному божественным истокам бытия, ощущаемым им в каждом человеке и всей природе, но более всего в собственном сердце.

Примечательна и формальная сторона поэтики Г. Сковороды, демонстрирующая богатство стихотворных форм, ритмики и приемов при умелом сочетании сложных размеров с вполне освоенной системой рифмовки, к тому времени еще мало разработанной в украинском и русском стихосложении.

В 1759–1769 годах он с перерывами преподает в открытом незадолго перед тем Харьковском коллегиуме. За это время он создает «Басни Эзоповы» (1760), «Начальную дверь ко христианскому добронравию» (1766) и уже, в 1767 году, первые большие собственно философские произведения: «Наркис. Разглагол о том: узнай себя» и «Симфония, нареченная Книга Асхань о познании самого себя». Во всех этих произведениях, а в особенности в двух последних Г. Сковорода истолковывает едва ли не основную для его философии идею - о самопознании и о разграничении подлинного, духовного, высшего и ложного, профанного, низшего в человеке.

Учащаяся молодежь любила его, но с начальством неизменно возникали трения. Склоняться перед ложными авторитетами и безграмотными инструкциями Г. Сковорода не собирался. Не желая приспосабливаться к ретроградским требованиям коллегиумов Левобережья и Слобожанщины, отказавшись от профессорской карьеры в Киево-Могилянской и Московской духовной академиях, философ в 1769 году оставляет Харьковский коллегиум и сразу же пишет сборник нравоучительных аллегорических миниатюр, названный им «Басни Харьковские».

С этого момента Г. Сковорода окончательно избрал жизнь странствующего философа, так сказать, монашество в миру. Из года в год летом он странствовал просторами Левобережной Украины, неизменно посещая Киев и Харьков. Одежда его была самой простой, и с виду он ничем не отличался от прочих путников, направлявшихся к святым местам. Но в его суме неизменно лежали роскошно изданная Библия (которую он глубоко чтил, всю жизнь вдумываясь в символический смысл ее слов и образов) и флейта с мундштуком из слоновой кости. Наедине с природой он предавался музицированию и сочинению стихов, которые, как песни, часто исполнял в сопровождении струнных инструментов, в последние годы жизни - гитары, незадолго перед тем появившейся в Украине.

В пути Г. Сковорода вел нравоучительные беседы с людьми всех сословий и званий, посещал друзей в поместьях и селах, монастырях и городах, а зимой останавливался у кого-нибудь из близких ему людей, чаще всего у своего любимого ученика и друга М. Ковалинского. В эти месяцы, в своих временных пристанищах, он писал разнообразные философские и поэтические произведения, а также многочисленные письма нравоучительного характера. Его знала вся Левобережная Украина от Днепра до Дона. Везде он служил живым воплощением высших духовных принципов, праведности, которая венчает собою мудрость, красоту и доброту.

При этом философ не уклонялся от конфликтов со злом, смело вступая в противостояние с высокими чинами, до известного самодурством харьковского губернатора Щербинина включительно. С народом он был прост и скромен, но, сталкиваясь с хамством вельмож, умел постоять за себя и показать, сколь немного те на самом деле стоят. Избранная им в театре жизни роль странника, «старчика», позволяла оставаться самим собой в любой ситуации, меняя при том формы поведения в зависимости от условий, в которые он попадал.

На неоднократные предложения опубликовать свои книги, странствующий философ неизменно отвечал отказом. Однако труды Григория Саввича, оставляемые им в том доме, где они были законченными, уже при его жизни передавались из рук в руки и бережно переписывались. Собирать и публиковать их стали уже в середине XIX века, когда личность и творчество Г. Сковороды, человека-легенды, стяжавшего уважительное прозвище «украинского Сократа», были по достоинству оценены украинскими, а затем и российскими интеллектуалами.

В 1769–1774 годах, кроме уже упомянутых «Басен харьковских», он создает философские произведения: «Беседа, нареченная Двое, о том, что блаженным быть легко», «Диалог, или Разглагол о древнем мире», «Разговор пяти путников о истинном счастии в жизни», «Кольцо», «Разговор, называемый Алфавит, или Букварь мира». В них при помощи апелляции к библейским и античным символам и авторитетам, путем умозаключений и на живых примерах, обосновано, что человек должен быть самим собой и что его ценность определяется не богатствами, родовитостью и регалиями, а нравственностью жизни и достойными делами.

Новый этап творчества Г. Сковороды открывает философский трактат «Израильский змий» (1775–1776), в котором наиболее полно раскрыто его учение о третьем (параллельном духовному и материальному), символическом мире. Содержащиеся в нем идеи во многом предвосхитили открытие немецкой культурфилософией начала XX века мира культурных символов как особой реальности, формирующей наше восприятие окружающей действительности и нас самих.

В течение 80-х годов XVIII века появляются «Жена Лота» (1780–1788), «Брань архистратига Михаила со Сатаною о сем: легко быть благим» (1785). При этом странствующий философ создает последнюю, заметно расширенную. редакцию поэтического сборника «Сад божественных песней», и уже в 1791 году завершает свое последнее большое философское произведение «Диалог. Имя ему - потоп Змиин», сочетающее формы трактата, диалога, притчи и стиха.

Скончался Г. Сковорода 29 октября 1794 года в селе Пан-Ивановка (теперь Сковородиновка) на Харьковщине, в имении упомянутого ранее М. Ковалинского, который вскоре, по свежим воспоминаниям, составил первую его биографию. На могиле философа, как он и завещал, начертали: «Мир ловил меня, и не поймал». Своей жизнью он показал, что если не требовать многого от мира и неуклонно следовать своему внутреннему призванию, то можно и, живя в миру, быть свободным от него.

Г. Сковорода был чрезвычайно образованной, цельной и последовательной личностью, владел несколькими древними (в том числе и малоизвестным тогда в православной среде древнееврейским, который изучил для углубленного понимания Библии) и новыми языками, в достаточной мере ориентировался в ренессансной и новоевропейской философии. Но гораздо ближе его духу были идеи Священного Писания, античных мыслителей (Сократа, Платона, Эпикура, стоиков, неоплатоников) и Отцов Церкви, в особенности платонической древнехристианской традиции (Климент Александрийский, Ориген, апофатическая теология корпуса произведений, приписанных Дионисию Ареопагиту).

Для Г. Сковороды жизнь человека не является предначертанной. Ее надо созидать самому на философских основах. Через философию следует не столько постигать абстрактные истины, сколько достигать при ее помощи бытия-в-истине. Такой подход имеет глубокие античные и библейско-древнехристианские истоки, хотя в целом он чужд духу большинства мыслителей Нового времени, в частности современных украинскому страннику европейских философов-рационалистов.

Однако в такой же степени Г. Сковорода далек и от ортодоксального христианства. Он органически, с молодых лет был причастен к библейско-патристической и античной традициям, но обе они для него не были чем-то застывшим, завершенным и окончательным. Напротив - они раскрывали сущность бытия как через свою текстуальную символику, так и через образцы конкретной жизни (как, скажем, Сократ). Поэтому естественным является то обстоятельство, что центральное место в его учении образует концепция «трех миров», каждый из которых представлен «двумя натурами».

Миры эти - во-первых, макрокосм (Вселенная), во-вторых, микрокосм (или человек) и, в-третьих, отдельный символический мир. Все они взаимосвязаны между собой и как бы отражаются друг в друге. При этом у каждого из них две природы: внешняя, материальная, заметная при непосредственном восприятии, и настоящая, духовная, глубинная - внутренняя, требующая духовного постижения.

В макрокосме за миром вещей просматривается подлинное, сакральное, божественное бытие, истолковываемое Г. Сковородой в христианско-неоплатоническом, в некотором смысле даже пантеистически-мистическом духе. В микрокосме (человеке), странствующий философ выделяет также две натуры: человека ненастоящего, как он воспринимается на первый взгляд, и подлинного, духовного, которого и следует, познав в себе, прозревать и почитать в других. Так же и высокодуховные тексты, в частности библейские, на внешнем уровне могут восприниматься буквально, но за ними следует распознавать их духовный смысл, явленный в их символике.

Своеобразным общим знаменателем внутреннего, духовного бытия всех трех миров для Г. Сковороды является София, Премудрость Божья, присутствующая и в природе, и в человеке, и в Библии, а также в других боговдохновенных произведениях.

Исходя из таких общефилософских положений, Г. Сковорода утверждает моральный идеал праведного мудреца, не стремящегося к призрачным благам материального мира, но ощущающего и постигающего внутреннюю, софийную сущность всех трех миров. С таким мироощущением у него сопрягаются влюбленность в природу, высокая оценка дружбы и постоянное углубление в тайны символического мира.

Украинский мудрец не отрицал положительной роли научно-технических открытий и изобретений или усовершенствования общественно-политического строя, но считал, что, пока человек сам не возьмется за самосовершенствование, все блага мира сего принципиально не изменят его судьбы. Счастье человека в его руках, а люди несчастны оттого, что в погоне за ложными ценностями пренебрегают подлинными.

Г. Сковорода принадлежал к тому типу мудрецов, которым удалось в повседневной жизни воплотить свое понимание блага, истины и красоты. Жизненным идеалом для странствующего философа были Сократ и апостолы, но личности подобного плана мы знаем и в Индии (Будда), и во всех других великих цивилизациях. Их жизненной задачей было не открытие какого-то нового принципа или построение оригинальной, чем-то существенно отличающейся от всех других, философской системы, а приобщение к высшим истинам бытия для практического воплощения их в своей повседневной жизни. И это свое жизненное призвание Г. Сковорода в полной мере и с честью выполнил.

При проблемах с прослушиванием гляньте в справку.

Григорий Саввич Сковорода (22 ноября (3 декабря) 1722, село Чернухи, Лубенский полк – † 29 октября (9 ноября) 1794, Ивановка, Харьковщина) – украинский просветитель-гуманист, философ, поэт, педагог.
Образование получил в Киево-Могилянской академии. Преследуемый светскими и духовными властями, с 1770-х годов вел жизнь странствующего нищенствующего философа. В философских диалогах и трактатах библейская проблематика переплетается с идеями платонизма и стоицизма. Содержание человеческого существования – подвиг самопознания.
Григорий Сковорода родился в сотенном городке Чернухи Лубенского полка, сейчас на Полтавщине, в небогатой казачьей семье. Обучался в Киево-Могилянской академии, и ее библиотека стала для него источником знаний. В студиях был первый, и все лучшие похвалы принадлежали ему. Желание знать и познавать новые горизонты завело его в дальние края, а греческая, немецкая и главным латинский языки открывали ему двери в университетских зал, библиотек, выдающихся людей. После трехлетнего путешествия он вернулся в Украину, работал профессором в Переяславе, в Харькове, частно переводил Плутарха, писал свои произведения. О стиле его жизни с харьковского периода пишет первый биограф Ковалинский: «Вставал очень рано, ел раз в день, без мяса и рыбы, был всегда веселый, сильный, подвижный, со всего доволен, всем хорош, всем готов послужить. Уважал и любил добрых людей без различия их состояния, навещал больных, развлекал грустных, делился последним с тем, кто ничего не имел »(« Житие Сковороды »).
Под конец 70-х годов XVIII века, после различных конфликтов с властями, Григорий Сковорода выбрал совершенно новый и неизвестный до того стиль жизни, а именно – путешествие. И это путешествие продолжалось до самой смерти, почти тридцать лет. Была она полна приключений, окутанная преданиями и легендами. В ней никогда не расставался философ из Библии, свирелью или флейтой и своими писаниями. Слава о нем шла повсюду, и каждый, будь то господин, или крестьянин хотел его увидеть и услышать. Поэтому аудитория его была очень многочисленна и разнородна, и все понимали его – представителя большой правды.
Слава о Сковороде шла так далеко, что о нем узнала и царица Екатерина II, и пожелала его увидеть. Через своего уполномоченные Потемкина она послала Сковороде приглашение переселиться из Украины в Петербург. Посланец царицы застал Сковороду на краю дороги, где он отдыхал и играл на флейте, а недалеко него паслась овца хозяину, у которого философ задержался.
Посланец передал ему приглашение царицы, но Сковорода, просто и спокойно глядя в глаза посланником, заявил: «Скажите царице, что я не покину Украину – мне дудка и овца дороже царского венца».
Приятель и Життеписець Сковороды Ковалинский тоже свидетельствовал: «Когда писал Сковорода для своего края, то и употреблял порой украинского языка и правописания, применяемого в Украинском выговоришь. Он любил всегда свою врожденную язык. Очень любил свой родной край, свою милую Украины и когда отлучался за ее пределы, необходимо стремился поскорее туда вернуться и желал там умереть. Он выражает это во многих местах своих произведений. «Всяк должен узнать свой народ и в народе себя».
Умер 9 ноября 1794 в селе Пан-Ивановка (сейчас Сковородиновка) Золочевского района Харьковской области.
О смерти Сковороды записал Срезневский следующее: «… Был прекрасный день. К помещика съехалось много соседей погулять и повеселиться. Имели также на цели послушать Сковороды … За обедом был Сковорода необычайно веселый и разговорчивый, даже шутил, рассказывал о своем прошлом, о своих путешествиях, опыты. Очарованные его красноречием встали все от обеда, Сковорода исчез.. Он пошел в сад. Долго ходил он по перекрестным тропинкам, срывал овощи и раздавал их мальчикам, работавшим в саду. К вечеру пошел сам хозяин искать Сковороду и застал его под ветвистой липой. Уже заходило солнце: последние его лучи пробивались сквозь гущу листвы. С лопаты в руке копал Сковорода яму – узкую, длинную яму. – «Что это, друг Григорий, чем ты занят? – Спросил хозяин, подойдя к старому. «Пора, мой друг, закончить путешествие!» – Ответил Сковорода – «и так все волоссяи слетело с бедной головы от истязания, пора беспокоиться!» «И, брат, ерунда! Довольно шутить, пошли! »-« Иду! Но я попрошу тебя впереди, мой государь, пусть здесь будет моя последняя могила ». И пошли в дом. Сковорода недолго в нем остался. Он пошел в свою комнатку, сменил белье, помолился Богу и, пидложившы под голову свои писаные труда и серую свитку, лег, сложив накрест руки. Долго ждали его с ужином. Сковорода не появился. На другой день утром к чаю тоже, к обеду так же. Это удивило хозяина. Он осмелился войти к Сковороде, чтобы разбудить его, однако Сковорода лежал уже холодный закостенелый ».
Это было девятого ноября 1794. На кресте над его могилой, по просьбе самого Сковороды, написано: «Мир ловил меня, но не поймал …».
Его могила находится сейчас в селе Сковородиновка (ран. Пан-Ивановка, бывшая усадьба Андрея Ковалевского). К нему можно попасть, съехав с дороги Харьков-Сумы возле поселка Максимовка (60 км от Харькова). Далее нужно ехать 18 км до села Сковородиновка.
Сочинения Сковороды при жизни были печатные сотнями, потому что тогдашняя цензура нашла их «противными Святом Писание и оскорбительными для монашества». Воспитанный в духе философично-религиозного учения, Сковорода восставал против мертвой церковной схоластики и духового угнетения московского православия, опираясь в своей философии на Библию. Царство наше внутри нас, – поучал Сковорода, – и "Чтобы познать Бога, нужно познать самого себя … Пока человек не знает Бога в самом себе, нечего искать Его в мире." "Верить в Бога не значит – верить в Его существование, а значит – отдаться Ему и жить по Его закону. "Святость жизни заключается в делании добра людям». "
Официальная московская религия делила человечество на более благословенных Богом и менее благословенных, но даже таких, которые находятся как бы под клятвою, то есть крепостных. А Сковорода учил, что «всякий труд благословенная Богом», а распределение мест круг Бога называл непростительным грехом. Московское православие и вообще все московское духовенство было нетерпимым ко всему чужеземной как еретического, «неправославного». Сковорода учил, что больше и фактически единственная задача философии – искать правду и стремиться к ней. Но в условиях человеческой жизни эта цель недостижима, и счастье человека заключается именно в том, что она все должно искать правды. К этой цели можно идти разными путями, и поэтому нетерпимость к тем, кто иначе думает, не находит оправдания. Так же и религиозная нетерпимость не находит оправдания, ибо вечная правда проявляется в этом мире в разных формах. Будучи в отношении к себе самому совершенно бескомпромиссным постигнув вследствие этого полную гармонию между своей наукой и своей жизнью, Сковорода был чрезвычайно ласков и обозримом в отношении к другим.
Сковорода отстаивал права человеческой личности в каждом человеке, а в переводе на конкретную политическую язык того времени, это означало сильную демократическую тенденцию, которая была сопряжена с сочувствием к закрепощенных крестьянских масс, с острой неприязнью к московским угнетателей. В одном своем стихотворении, носивший многозначительный заголовок "De libertate» («О свободе») он писал тогдашним жаргоном, вынесенным из Академии:
Что это за вольность? Добро в ней
Какое?
Ины говорят, будто золотой.
Ах, не златое: еслы Сравнить злато
Против вольности, еще оно блату …
Будь славен вовек, о муже избранных,
Вольности отче, герою Богдане!

Упоминание о Богдане и самый заголовок стихотворения не оставляют сомнения, о какой именно «вольность» думал здесь Сковорода. На личной морали, как писал С. Ефремов, он очевидно не останавливался, а связывал ее с общественным и национальным строем – "сопрагаючы, – как сам выражался, – сродную себе частную должность (обязанность) с общею (общей)" .
Удивительно ли, что московской цензуре подобные мысли не нравились.
Как на источник радости, а отсюда – душевного здоровья, Сковорода указывает на дружбу. Однако выбирать друзей надо очень осмотрительно, минуя подхалимов и криводушних. Потому нередко неискренние друзья зучають молодого человека к неумеренности, соблазняя заверениями, что для чистого все чисто; в таких случаях надо решительно преодолеть застенчивость и твердо отказать, а в дальнейшем и вообще отказаться от общения с такими людьми, – предостерегает наставник. Если «мы охотно поддерживаем отношения с людьми, которые еще до сих пор здоровы, но ум которых поврежден и насыщенный ядовитым учением », мы рискуем попасть в их положение.
В одном из поздних посланий Сковорода рассказывает о встрече с монахом, которого «ужасно мучает демон печали, и который обычно называют бесом меланхолии. (…) Давая советы этому человеку, я сам чуть не пропал. (…) Очень важное значение имеет, с кем ежедневно общаешься и кого слушаешь. Пока мы слушаем, мы их дух в себя впитываем ». Эта история выглядит особенно поучительной, поскольку учитель, признавая, что сам подвергся печали, показывает, как поборол это состояние: во сне он обратился за помощью к Всевышнему: «Если Бог везде, если он присутствует и в этом черепке (при этом я поднял черепок с земли), то для чего ты ищешь утешения в других местах, а не внутри себя? Ведь ты лучшим из всех творений ».
Примечательно то, что, в отличие от многих мудрецов, Григорий Сковорода не противопоставляет душу и тело, осознавая, что человек – это сочетание одного и другого, а затем она должна относиться одинаково бережно к обеим частям своей натуры. Во многие наставление Сковорода сравнивает душу и тело и их функции: «обязательно и именно ежедневно подбрасывай в душу, как в желудок, слово или выражение», «… то, что увидишь и услышишь, превращай в питательный и спасительный сок, как животное, должна быть принесена в жертву Богу »об общении с разными людьми он говорит:« еда хорошая, но что толку, если она не нравится твоему желудку »и т.д.
Cам Сковорода проявляет завидную осведомленность с медицинскими теориями античных врачей: он отмечает, Гален, рассуждая о здоровье, советовал мальчикам и юношам употреблять холодную, а старым – теплую пищу и толкует эту мысль так: с горячей пищи развивается излишняя влажность, а отсюда – катар, насморк, навоз, влажность, сгущенная жаром. Плутарх так же считал причиной всех болезней избыток влаги в теле: «болезнь, всякая зараза и воспаление не могут привиться, когда тело холодное, лишенное слизи и легкое, как пробка (…), то сделай его тоньше, сокращая чрезмерное пищу и избегая огня, порожденного вином, откуда все пороки души, а из последних, в свою очередь, – все болезни тела ».
Сковорода конкретизирует связь между духовными и телесными недугами: человек, который злоупотребляет мясом и алкоголем, долго останавливается на тревожном раздумье – «отсюда преждевременное старение, когда не то хуже ». В 26-м письме к Михаилу Ковалинского, умело пользуясь латинским клинической терминологии, он перечисляет болезни и состояния, которые, по его наблюдениям, наиболее распространены среди людей: чесотка (scabies), лихорадка (febris), водянка (hydrops), эпилепсия (epilepsia), кашель (tussis), истощение (lassitudo) и т.п.
Лишь в 1798 г. вышел его "Нарциз, или познай самого себя", да и то без его фамилии. В 1806 г. журнал «Сионский Вестник» опубликовал еще некоторые его произведения. Затем в Москве в 1837-1839 гг вышли поосибно некоторые его произведения, и только в 1861 г. напечатано первую, но совершенно неполную сборник его произведений. Лучшая и большая сборка, но тоже не полная, вышла в 1896 г. в Харькове под редакцией проф. Д. Багалея. Здесь напечатаны 16 произведений, причем из них 9 раз! Кроме того напечатано здесь биографию Сковороды и некоторые его стихи. Еще одно издание произведений Гр. Сковороды вышло в 1912 г. в Петербурге под редакцией В. Бонч-Бруевича. Здесь напечатаны (?) Произведений нашего философа и очень красивая его биография пера М. Ковалинского, который был учеником Сковороды. Но полного издания произведений нашего философа сих пор нет, потому что разные его рукописи находятся по разным архивах и библиотеках.
Григорий Сковорода имел огромное влияние на своих современников и на дальнейшее украинское гражданство, и не только своей этической наукой, а главным образом своей жизнью, в котором слово никогда не расходилось с делом: его учение было в полном согласии с его жизнью. Чтобы оценить это влияние, как писал С. Ефремов, «достаточно будет сказать, что современники видели в нем« странствующие академию »и его самого считали стоящим за университет; достаточно сказать, что когда нужно было тогда найти в Украину идейную, честную и чистую человека, искали ее между «сковородинцем», то есть учениками этого чудного мужчину и сторонниками его науки. И даже первый на территории Украины университет Харьковский не зря появился на Слободской Украине, где больше жил и учил Сковорода … Жертвы на новый университет, после призыва и «драматических жестов» Каразина (г. 1802). посыпались главным образом от учеников Сковороды, знакомых и друзей его, и тех жертв сразу же набралось на большую, по тем временам, сумму – 400.000 руб. Воздействия от Сковороды бесспорно испытал и отец нового украинского писательства Котляревский, и отец украинской повести Квитка »… (Ист. укр. литературы, И, ст.255).
Невзирая на то, что произведений Сковороды не печаталось, они распространялись через переписывание «Сковороде не нужно было искать читателей, – они его искали: у него находились такие горячие сторонники и пропагандиста, что даже через газеты сообщали, закликаючии к себе желающих читать произведения украинский философа … Эти произведения заходили и под сельскую крышу: Вспомним Шевченкову память с детских лет:
Сделаю
Маленькую книжечку. Крестами
И узорами с цветками
Кругом листочки обведет
Да и списываю Сковороду,
Или «Три царие со дары».

Как видим, Сковорода стоит здесь рядом очень популярных произведений напивнароднои музы, и, действительно, много псалмов его и теперь еще поют слепцы и лирники, не зная и не ведая ничего об авторе … »(там же).
Сад божественных Песней
Песни и фабулы
Басни Харьковския
Трактаты. Диалоги
Издания произведений
Сковорода в живописи
Сковорода в скульптуре
Сковорода в киноискусстве
Мир «поймал» Григория Сковороду посмертно: изображение философа на банкноте номиналом 500 гривен. Памятная монета номиналом 1000000 рублей. Реверс. Именем Сковороды названо село Сковородиновка Золочевского района Харьковской; улицы в Киеве, Харькове, Полтаве, Одессе и других городах; Харьковский педагогический институт и Переяслав-Хмельницкий государственный педагогический университет имени Григория Сковороды носят имя Сковороды. Именем философа названы также Институт философии НАН Украины. Кроме того, в 2005 г. на базе Переяслав-Хмельницкого государственного педагогического университета имени Григория Сковороды был создан Центр Сковородинознавства, возглавленное д.филол.н. проф. Николаем Корпанюком, который каждые два года проводит Сковородиновские чтения.
15 сентября 2006 Национальный банк Украины выпустил банкноту номиналом 500 гривен, на аверсе которой изображен Григория Сковороду.
Памятные места и музеи Г. Сковороды