Почему украинцы националисты. Украинский национализм никогда не существовал

ЗИМНЯЯ ВОЙНА.
Начало кампании.

Об этой войне теперь написано множество книг, брошюр и статей самой разной направленности и степени достоверности. На смену советскому мифу о том, что Финляндия сама вдруг напала тогда на СССР, пришел антисоветский миф о «маленькой миролюбивой, демократической Финляндии» на которую коварно напал огромный тоталитарный Советский Союз. При этом часто добавляют еще, что СССР был тогда «союзником» Германии.
(О том, как на самом деле в 1930-е годы тесно дружили Маннергейм с Гитлером и Герингом, мы подробно поговорим в одной из следующих глав).

Не стану подробно рассказывать ни о причинах этой войны, ни о ходе боевых действий. Тот, кто интересуется историей, может легко найти эти материалы.
Думаю, что значительно интереснее будет обсудить причины многих неудач РККА, и некоторые малоизвестные темы этой войны: потери, судьбы пленных, попытки финнов создать коллаборационистские формирования из них, действия танковых частей финнов и причины поражения наших дивизий, планы англо-французского командования по нападению на СССР и т.д.

Об этом мы и поговорим.
Одним из самых сложных, тяжелых и запутанных вопросов любой войны является тема потерь враждующих сторон. Не секрет, что все и всегда старались приуменьшить число своих потерь и преувеличить потери противника. Не была исключением и «Зимняя» война.
Обе стороны занимались этим и в пропагандистских целях (основной мотив) и, порой, «добросовестно заблуждаясь».
Поэтому надо сразу оговориться, что абсолютно достоверной цифровой информации о потерях не бывает ни в одной КРУПНОЙ войне, когда на поле боя воюют сотни тысяч солдат противников. Именно такой войной и была советско-финская кампания 1939-40 г.г.

Возьмем ОФИЦИАЛЬНЫЕ данные сторон:
В 1949-1951 гг. в результате продолжительной работы по уточнению числа потерь Главным управлением кадров Министерства обороны СССР и Главным штабом Сухопутных войск были составлены именные списки военнослужащих Красной Армии, погибших, умерших и пропавших без вести в советско-финляндской войне 1939-1940 гг. Всего в них было внесено 126 875 бойцов и командиров, рабочих и служащих, составивших безвозвратные потери. Их основные суммарные показатели, подсчитанные по именным спискам
донесений из войск и общего итогового доклада Генштаба, составленного в конце марта 1940 г., то есть сразу же после окончания боевых действий.

По финским источникам людские потери Финляндии в войне 1939-1940 гг. составили 48 243 чел. убитыми, 43 тыс. чел. ранеными.

За 105 дней войны советские войска понесли большие потери, они составили 333 084 чел. (по итоговым донесениям из частей и соединений на 15.03.1940 г.)
Из них:
убито и умерло на этапах санитарной эвакуации 65 384
пропало без вести 19 610
ранено, контужено, обожжено 186 584
обморожено 1 892

Касаясь пропавших без вести (19 610 чел.), следует отметить, что часть из них оказалась в плену. После подписания мирного договора было возвращено из плена 5468 чел. (из них 301 командир, 787 младших командиров и 4380 бойцов) и добровольно осталось в Финляндии 99 чел. (из них 8 командиров, 1 младший командир и 90 бойцов. (Впрочем, более подробно о пленных поговорим позднее).
Остальных (14 043 чел., или 71,6% всех числившихся пропавшими без вести) следует считать погибшими. (По другим данным возвратилось из плена 6017 чел).

Различные мифотворцы ныне старательно раздувают цифры советских потерь и преуменьшают финские.
Нередко пишут, что погибло 25 тысяч финнов и 100 тысяч советских солдат. Порой можно увидеть и более грандиозные цифры: пишут и про 200-300 тысяч погибших бойцов РККА, а некоторые сочинители называют даже миллион.

Нередко в качестве причин больших потерь РККА многие историки называют ужасные зимние морозы, во время которых «безжалостный Сталин» бросил на «неприступнную линию Маннергейма» свои войска, и плохое вооружение РККА (тут обычно превозносят финские автоматы «Суоми», которыми, якобы, были чуть ли не поголовно вооружены финские бойцы. Принято, одновременно, проклинать нашу «трехлинейку», с которой и бросили в бой красноармейцев).

Так вот, «кое-что о погоде».
Как ни странно, в НАЧАЛЕ кампании погода на Карельском перешейке (основном и ключевом ТВД данной войны) была ТЕПЛЕЕ обычной нормы. Именно ЭТО и стало одной из причин срыва намеченного графика выдвижения войск к основным укреплениям «линии Маннергейма».
Надо сказать, что время начала сухопутной операции против Финляндии было выбрано правильно. Командование РККА рассчитывало, что в начале декабря почва уже будет «схвачена» морозами, многочисленные озера, реки, болота, которыми изобилует Финляндия, покроются льдом. Снежный покров должен быть еще небольшим.
Это должно было позволить широко применять многочисленные советские танки и доставлять в зоны боевых действий артиллерию, резервы, боеприпасы и все необходимое.
О справедливости надежд на такую погоду, говорила многолетняя статистика синоптических наблюдений на Карельском перешейке.

На деле, весь ноябрь 1939 года там стояла «плюсовая» температура (например, с 7 по 18 ноября 1039 г. днем температура в Ленинграде была от +5 до +9 градусов, а среднесуточная колебалась от +3 до +8,5 градусов).
Первые легкие заморозки (от -2 до -6 градусов среднесуточных температур) случились с 22 по 27 ноября, а потом опять наступила оттепель, продолжавшаяся аж до 9 декабря, когда температура впервые упала до «зимних» -8.
Погодные условия первых недель, плюсовые температуры, сопровождавшиеся метелями и слякотью, сыграли на руку финнам. Этот фактор серьезно замедлил продвижение РККА в глубь страны и позволил финской армии успеть отмобилизоваться и подготовиться к обороне.
Советским танкам, артиллерии и войскам пришлось в начале войны преодолевать финское предполье в условиях оттепели, когда все многочисленные речки, болота, канавы лесистой Финляндии оказывались серьезными препятствиями для танков, артиллерии, броневиков и грузового автотранспорта.

Так что слова из песни той поры «Принимай нас, Суоми-красавица»: «Ломят танки широкие просеки…» никак не соответствовали суровой фронтовой действительности.

Приходилось использовать только довольно редкую дорожную сеть, что позволяло финнам делать на дорогах завалы и засады, минировать мосты, и «сводить на нет» преимущество РККА в тяжелой технике.
Советская артиллерия застревала в грязи, танки вязли в незамерзших болотах, проваливались сквозь тонкий лёд озер и рек, из-за частых туманов авиация не могла прицельно бомбить позиции финских войск.

Погодные условия усугублялись удивительными стратегическими ошибками и просчетами командования РККА. Прежде всего (исходя их надежды на рабочее восстание в тылу финских войск) были крайне оптимистично и ошибочно определены сроки завершения операции.

Накануне войны, в первой половине ноября 1939 г. на Карельский перешеек направили комиссию под началом известного артиллериста Николая Воронова (впоследствии Главный маршал артиллерии).
По итогам рекогносцировки его пригласили К.А.Мерецков, Г.В.Кулик и Л.З.Мехлис, на которых было возложено боевое и политическое обеспечение финской кампании. Замнарком обороны Григорий Кулик спросил Воронова, сколько потребуется орудий и снарядов.
В своих мемуарах «На службе военной» Н. Воронов вспоминает об этом разговоре с маршалом Г. Куликом.
Воронов спросил его:
«Между прочим, сколько времени отводится на операцию?
- Десять - двенадцать суток.
- Буду рад, если удастся все решить за два - три месяца.
Мои слова были встречены язвительными насмешками. Г. В. Кулик приказал мне вести все расчеты с учетом продолжительности операции 12 суток».

К 6 декабря, после недели боев, танки Мерецкова только преодолели первую полосу препятствий («полосу обеспечения» или «предполье») перед линией Маннергейма на Карельском перешейке и приблизились к главной зоне противотанковых сооружений.
Советская 7-я армия, наступавшая на Карельском перешейке, представляла из себя внушительную силу: 9 стрелковых дивизий, 5 танковых бригад – около 200.000 бойцов, при 1.500 танков и 900 орудиях). Однако она смогла преодолеть половину предполья (глубиной от 20 км на востоке перешейка до 50 на западе) только к 3 декабря. Тогда же была достигнута восточная оконечность линии Маннергейма - участок Тайпале.
6 декабря финские силы прикрытия здесь завершили отход на основную линию обороны. Потери финнов были крайне незначительными и, по их данным, составили около 100 убитых и 300 раненых.

На Севере дела шли хорошо, там РККА уже взяла город Петсамо.

А вот в «середине» огромного фронта, там где наступала 9 Армия, обстановка становилась критической.
Перед 163-й стрелковой дивизией 9-й Армии стояла задача «разрубить» Финляндию надвое, выйти к Ботническому заливу и изолировать север от юга. Задача эта была заведомо невыполнимой, плохо продуманной и не обеспеченной тыловыми и материальными средствами.
Не были решены вопросы снабжения наступавших колонн, создания пунктов обогрева, блок-постов на ключевых участках единственной приличной дороги, вдоль которой и наступала 163 сд.
Очевидно, расчет был на то, что финны испугаются такой массы войск и техники и попросту разбегутся перед дивизией без особого сопротивления.

Вместо этого, финны избрали тактику действий мелкими мобильными группами лыжников, не дававших покоя и отдыха красноармейцам. Финские отряды неожиданно нападали на тыловые колонны, небольшие подразделения, постоянно вели беспокоящий обстрел наших наступавших колонн, серьезно деморализуя этим противника.
Финские части, владея боевой инициативой, сами выбирали моменты для нападения и время своего отхода на отдых и обогрев. Наши войска, имевшие тяжелую технику и плохую лыжную подготовку, были маломобильны и не могли преследовать отходивших на отдых финнов, оставаясь «привязанными» к дорогам.
Финские отряды, после отдыха и обогрева, снова нападали на наши части, сутками торчавшие в мороз на свежем воздухе. Массовые обморожения и потеря боеспособности подразделений стали обычным делом. Там, в отличие от Карельского перешейка, уже стояли сильные морозы.
Финские подразделения перерезали дороги, окружали наших в морозных, заснеженных лесах, и методично отстреливали командиров, танкистов, да и просто всех кого могли. Разбивали длинные колонны на небольшие группы, вместе с их неповоротливой в снегах тяжелой техникой. Цель такой тактики понятна: не давать пополнять запасы горючего, боеприпасов, продуктов, вывозить раненых и обмороженных, которые в таких условиях становились обреченными погибать.

Такая тактика у финнов получила название «мотти» - от финского слова, означающего заготовку дров. Отрезаешь кусок полена и колешь его на части... Она оказалась чрезвычайно эффективной в тех условиях.

Войска за четыре дня прошли около 50 км и завязли в снегу под постоянным огнем легких финских соединений.
14 декабря командующий 9-й армии М. Духанов получает в распоряжение резервную 44-ю дивизию под командованием полковника А. Виноградова общей численностью около 17,5 тыс. человек. Прямо из Житомира, плохо подготовленную к боевым действиям в суровых условиях Севера. Ее боевая задача – идти на выручку окруженной 163 стрелковой дивизии.
19 декабря штаб 9-й армии получает телеграмму за подписями Главнокомандующего Ворошилова, Члена Главного Военного Совета Сталина и начальника Генерального штаба Шапошникова. Предписано срочно силами 44-й дивизии вызволять 163-ю. Что и так уже делается. Любой ценой не допустить окружения и плена. «…За возможную катастрофу будете отвечать лично».
Как видим, там обстановка УЖЕ была катастрофической…
(Впрочем, о причинах трагедии 44-й стрелковой дивизии позже мы поговорим подробнее).

На Карельском перешейке наши войска подошли в главной линии обороны финнов.
6 декабря РККА начала атаки на сектор Тайпале. Они были отбиты и тогда с 8 декабря начался недельный артобстрел Тайпале.
12 декабря РККА начала разведку боем в секторе Суммы. Этот 20-км сектор был ближе всего к Выборгу. Он же был наиболее укреплённым участком западной части линии Маннергейма.
И вот на штурм этих двух самых укреплённых участков, Сумма и Тайпале, советское командование тогда упорно бросало своих бойцов.

Полный крах потерпели расчеты на рабочее восстание в финском тылу и поддержку «народного правительства» О. Куусинена.

Жизнь показала, что лозунги «мировой революции», которые находили огромную поддержку в рабочей среде многих стран (Италии, Германии, Венгрии, Финляндии, Латвии и Эстонии) еще в начале 20-х годов (когда там вовсю гремели рабочие революции, а идеи Интернационала и коммунизма пользовались грандиозной поддержкой в рабочей среде), к концу тридцатых годов полностью потеряли свою актуальность и привлекательность.
В этих же странах куда большей популярностью стали пользоваться нацистские идеи, а международную рабочую солидарность заменили национальный эгоизм, и желание решать только свои национальные проблемы всеми доступными путями. Почему так произошло – тема отдельного разговора, которой мы не будем здесь касаться.

Важно то, что руководство Советского Союза (особенно его «идеологический блок») тогда еще до конца не осознало произошедшего сдвига в массовом сознании трудящихся масс Запада. Многие руководители СССР все еще оставались «в плену» надежд на то, что в случае войны против СССР, «промышленный пролетариат» Запада непременно поднимет восстание, или как то иначе, но АКТИВНО (саботажем, забастовками, демонстрациями, в стиле движения «Руки прочь от Советской России», времен интервенции 1918-20 г.г.) поддержит «первое в мире социалистическое государство».

Время показало, как наивны были эти расчеты.
И Финляндия была первой страной это продемонстрировавшей.

Свою роль в сплочении финской нации в начале войны, сыграли и крайне неудачные бомбежки авиации РККА Хельсинки и других финских городов. Они показали крайне низкий уровень боевой подготовки и обученности нашей бомбардировочной авиации.
Бомбежки велись днем, с большой высоты, «по площадям», без истребительного прикрытия и разведки. В результате, они принесли минимальный военный ущерб финской армии и промышленности, но вызвали большую озлобленность среди всех слоев финского народа в связи с жертвами среди мирного населения и разрушениями. Только в Хельсинки тогда погиб 91 житель. Советские бомбардировки привели к небывалому сплочению финского общества. Все идеологические и социальные распри были забыты. Левые опубликовали совместное заявление, декларирующее, что финские рабочие возьмутся за оружие, чтобы защищать свою родину от нападения.
Правительство Финляндии объявило, что поскольку нация стала единой, то 16 мая больше не будет праздноваться как день победы над красными в гражданской войне 1918 года.
Как уже говорилось, боевому настрою финнов способствовала и советская пропаганда, во многом повторявшая лозунги и шаблоны времен Гражданской войны.

В общем, вместо запланированного «освободительного похода» в восставшую Финляндию, РККА неожиданно пришлось вести настоящую ВОЙНУ с финской армией, которая продемонстрировала отличную дисциплину, стойкость, инициативу и сплоченность.

На карте: Советские территориальные предложения Финляндии накануне "Зимней" войны.

73 года назад началась советско-финская война. Война-трагедия. Война, ставшая в определенный момент неизбежностью. Вот несколько фактов для размышления

ВОЙНА БЫЛА НЕИЗБЕЖНОСТЬЮ

«Зимнюю войну» нельзя рассматривать изолированно от общей политической ситуации в мире. Известен тезис, выдвинутый президентом Финляндии П. Э. Свинхувудом: "Любой враг России должен всегда быть другом Финляндии". В июне 1935 года в Берлине был подписан направленный против СССР военный договор между Финляндией и Германией. Может показаться невероятным, но в 1920—1930 годы финны разрабатывали планы нападения на СССР, естественно, не в одиночку, а при «благоприятных условиях».

С другой стороны, когда войскам Ленинградского военного округа дали приказ перейти границу, разгромить финские войска и раз и навсегда обеспечить безопасность северо-западных рубежей Советского Союза и города Ленина, в нем были обычно не свойственные военным приказам слова: «Мы уважаем свободу и независимость Финляндии, полученную финским народом в результате Октябрьской революции и победы Советской власти». То есть ни о каком захвате соседней страны и речи не было.

ДРУГАЯ ФИНЛЯНДИЯ

Многие забывают, что в отличие от нынешней Финляндии та, старая, была если не фашистским, то во всяком случае полуфашистским государством. (активно действующие фашистские организации - шюцкор, «лапуасское движение»; тесное сотрудничество финской полиции с гестапо). Все еще помнили жертв гражданской войны в Финляндии 1918 года. По неполным данным 10 тыс. было казнено во время войны. 15817 было расстреляно после победы белофиннов. В концлагерях от голода и антисанитарии умерло так же около 15 тыс. человек. Западный историк Д. Киган исчисляет число жертв гражданской войны в Финляндии в 30 тыс. человек. Эти значительные цифры для страны с трехмиллионным населением. Как пишет историк В. Галин, в относительных цифрах в Финляндии было пропущено через тюрьмы почти 3% населения страны, что в 2-4 раза больше, чем содержалось уголовных и политических заключенных в ГУЛАГЕ. В результате террора в стране стала ощущаться нехватка рабочей силы!

Между прочим, примечательна судьба финского населения, не успевшего эвакуироваться ко времени советского наступления. Как писала впоследствии финская газета «Хельсингин Саномат», финская полиция «искала шпионов» и многим из них были предъявлены обвинения в совершении «преступлений против государства». Причем больше всего осужденных (45 человек) являлись жителями района Суомуссалми. Шесть из них были даже приговорены к высшей мере наказания». Это к слову о тоталитарых и «демократических» режимах.

ЦЕНА ПОБЕДЫ

Андрей Михайлов в статье «ЗИМНЯЯ ВОЙНА» отмечает, что в первую мировую войну на Западном фронте цвет французской, немецкой и английской молодежи, сотни тысяч отличных бойцов без всякого результата были уложены в болота Артуа, Пикардии и Шампани. Однако ни перед кем из них не стояла такая практически непосильная задача, которая была поставлена зимой 1939-1940 г. перед Красной Армией, - прорыв необычайно искусно укрепленной обороны противника в тяжелейших погодных условиях и на крайне неблагоприятной для действий крупных масс войск местности. По всем правилам военной науки того времени, прорывать укрепленный район такой мощности было невозможно. Но суровый вождь всех народов, обладающий железной волей и неукротимой энергией, поставил задачу. И Красная Армия задачу выполнила. Всего за три зимних месяца.

В качестве итогового числа безвозвратных людских потерь СССР в Зимней войне принято чсчитать 126 тыс. 875 человек. Людские потери Финляндии в войне составили 48 тыс. по нашим и 26 тысяч по финским источникам. А вот один пример для сравнения. Безвозвратные потери японцев при штурме русской крепости Порт-Артур в 1904 г. составили 102 тыс. бойцов. Русская армия потеряла 26 тыс. человек. И ни у кого в Японии не поднялась рука хулить героев, отличившихся при взятии русской твердыни на Дальнем Востоке. Генерал Ноги, взявший Порт-Артур стал у себя на родине национальным героем. А зачем мы занимаемся этим?

НЕОЖИДАННАЯ ПОДДЕРЖКА

Принято считать, что в связи с финской войной СССР оказался в изоляции, нашу страну даже исключили их Лиги наций. Однако часто замалчивается тот факт, что целый ряд видных эмигрантов в это время фактически поддержал СССР. Так, генерал Деникин открыто отказался подписать заявление против Советского Союза. Л.Д.Троцкий, не жалевший слов для критики И.В.Сталина, тем не менее, написал (как будто для некоторых современных леваков): «Мы защищаем СССР… Рабочее государство надо брать таким, каким оно вышло из безжалостной лаборатории истории, а не таким, каким его воображает "социалистический" профессор, мечтательно ковыряя пальцем в собственном носу. Революционеры обязаны отстаивать всякое завоевание рабочего класса, хотя бы и искаженное…». Одобрил политику Сталина и рафинированный либерал и западник, бывший лидер кадетов П.Н.Милюков: «Мне жаль финнов, но я за - Выборгскую губернию». Реальные политики, они понимали, что в этой ситуации у СССР не было иного выхода. Мы должны были обезопасить свои границы.

ЗАБЫТЫЙ ГЕРОИЗМ

Да, у нас были тяжелые потери. Были провалы и ошибки. Но как к ним относится? Вот пишет один белоэмигрант, ринувшийся на помощь белофиннам и ставший очевидцем разгрома при Суомуссалми: «вряд ли какая другая армия оставляла на полях сражений столько печатного и писаного материала, как Красная Армия. Ученические тетради, из очень плохой бумаги, с напечатанной на задней обложке таблицей умножения, всюду были рассыпаны по снегу. Книг — великое множество! И по странной случайности первая подобранная мною книга была томиком Гаршина, с рассказом «Четыре дня» — этим страстным, рвущимся из души и из глубины израненного сердца протестом против войны.... Около этих книг я подобрал тетрадь в клеточку, на которой имелась следующая надпись: «Опись книг походной библиотеки 64-го Противотанкового Дивизиона. Записано 16-го октября 1939 года в дер. Заячья Сельга». В каталоге значилось 109 книг художественной литературы, в том числе Лермонтов, Пушкин, Толстой, Шевченко, Золя, Короленко, Успенский, Горький, Маяковский, Н. Островский, Вс. Иванов и современные советские писатели».

Да, у нас была не только самая читающая страна, но и самая читающая армия…. «Сопровождавший меня молодой финский солдат давал объяснения. По его словам, окруженный со всех сторон Дивизион оказал отчаянное сопротивление — сдаться он отказался. «Многие, — рассказывал он, — поднимали руки, но находившиеся рядом с ними отстреливались до последнего момента, поэтому приходилось уничтожать всех. В Дивизионе оказалось около тридцати женщин, все они были в мужской одежде и дрались, как львицы — еще храбрее мужчин — и отстреливались кто из револьверов, кто из винтовок. Все они тоже были убиты. Это были либо сестры милосердия, либо фельдшерицы. Их пол был установлен уже на трупах».

18-я, ЯРОСЛАВСКАЯ

Когда я пишу о финской войне, я вспоминаю судьбу 18-я Ярославской Краснознаменной стрелковой дивизии. Героической дивизии, которая по сути, повторила подвиг Брестской крепости. Окруженная, она героически сражалась несколько месяцев. Эта дивизия до начала финской кампании дислоцировалась на территории республики, в ней служили или были призваны с началом войны тысячи местных жителей. Карелы, финны, вепсы…. В том числе мой дед - Алекин Алексей Алексеевич. Дивизия попала в окружение, но в отличие от многих иных частей, сражалась до конца. Заметьте - это была национальная часть, но несмотря ни на что, ни одного добровольного перехода на сторону финном не было! Даже генерал Маннергейм в своих мемуарах признает, что ее сопротивление «не дало нам возможности своевременно и в достаточно больших размерах перебросить силы на главный театр военных действий, где бои в начале февраля вступили в решающую фазу».

И МУЗЫ НЕ МОЛЧАЛИ

В Советском Союзе, когда звучали пушки, музы тоже не молчали. Осенью 39-го на слова Анатолия Д"Актиля братья Покрассы написали замечательную песню «ПРИHИМАЙ HАС, СУОМИ - КРАСАВИЦА». Когда слушаешь, незья не признать - это был шедевр, так и не признанный.

Я смотрю на кадры кинохроники. Длинные колонны бойцов, уходящие вдаль. Да, уходящие часто на смерть. И где-то там идет Алексей Алекин. Они идут, чтобы обезопасть границы СССР. Они идут, чтобы в 1941немцы и финны не взяли Ленинграда. Они идут, чтобы Финляндия стала нормальным социальным государством, очень уютным и мирным, каким мы ее сейчас знаем.
Светлая им память.

Характер, так как используется для увеличения количества выруси .

Украинский национализм, как теоретическое обоснование части системы угнетения русских , поддерживался сначала Австро-Венгрией , затем (в умеренной форме) большевиками , и наконец, Западом в целом.

Неотъемлемой чертой украинского национализм является русофобия . Другие его особенности, необязательные, - демонстративное использование украинского языка , культ Тараса Шевченко и Степана Бандеры .

Главным оплотом украинского национализма («бандеровщины») и русофобии считается Львов .

История

Первые зародыши национализма среди образованных групп населения на Украине появились, очевидно, в начале XIX века, и к середине того века украинский поэт Тарас Шевченко давал поэтическое выражение националистическим чувствам. Однако организации исключительно политического характера, выразившие претензии на украинскую государственность, сформировались значительно позже - к середине XIX века. Люди, сформировавшие украинский национализм, не являлись традиционной дворянской элитой, а были представителями интеллигенции. Украинские националисты того времени, такие как Николай (Микола) Костомаров, вдохновлялись антиимперскими идеями, а вопрос об украинском языке являлся для них ключевым. Боязнь полной ассимиляции в результате «русификации» стала основной проблемой для первых идеологов украинства.

Американский историк Джон Армстронг считает, что первые признаки формирования идеологии украинского национализма прослеживаются в работах украинских писателей: Тараса Шевченко , Ивана Франко , Николая Костомарова, и особенно историка Михаила Грушевского , который, возможно, больше, чем кто-либо заслуживает звания отца украинского национализма.

Вторая половина ХІХ века и начало ХХ

Через развитие и распространение литературного украинского языка посредством книгопечатания украинские националисты 1850-1860-х годов рассчитывали получить широкую народную поддержку. Венцом их деятельности стал журнал «Основа», выходивший в 1861-1862 годах.

В начале 1860-х годов украинский национализм как движение уже перерос стадию исключительно научного интереса и начался процесс создания институтов для массовой агитации широких слоев населения: прежде всего, подготовка массового доступного книгопечатания учебной и церковной литературы на украинском языке.

Термин «национализм» появляется в украинской публицистике примерно в 80-90-е годы XIX в. Сначала этот термин использовался не для обозначения конкретной политической доктрины, а предусматривал достаточно широкий круг общественно-политических представлений и предпочтений украинского народа. На рубеже XIX-XX вв. ситуация изменилась: разделение украинского национального движения на отдельные конкурирующие течения и борьба между ними приводят к идеологизации и политизации понятия «национализм».

1917 - 1921

Украинская либерально-демократическая интеллигенция того времени, которую социал-демократы назвали «буржуазно-националистической», отделялась от «национализма», идентифицируя его с радикально-националистической идеологией, шовинизмом, или упоминая националистов как российские шовинистические круги в Украине.

В этот период особенно ярко выделялся Дмитрий (Дмытро) Донцов, к тому времени уже состоявшийся политик, и впоследствии ставший одним из самых популярных деятелей среди националистов.

Формы украинского национализма в УССР и эмигрантской среде

Современными украинскими историками и политиками популяризируется идея о тотальном подавлении большевиками украинской культуры и самосознания. Однако именно при советской власти Украина получила всеми признанные границы, именно при советской власти украинский язык стал окончательно институционализирован и обрел повсеместную популярность, именно при советской власти проводилась политика украинизации, именно советской властью было доведено до культа поклонение Шевченко, именно советская власть, в конце концов, – пусть и номинально – сделала Россию и Украину равными в правах субъектами одного государства.

Таким образом, сразу после создания УССР начала формироваться украинская националистическая школа в рамках общей союзной идеологии. Руководители СССР сочли такой «управляемый национализм» более приемлемым путем решения «украинского вопроса», чем попытки бороться с национализмом как таковым.

Современный период

С обретением Украиной независимости тенденция популяризации национализма в самой крайней его форме ожидаемо стала расти. Новыми официальными идеологическими центрами стали Запад Украины и эмигрантская диаспора. Националистические настроения на Украине не были бы столь сильны и изрядно бы уже угасли, если бы их старательно и целенаправленно не раздували те, кому крайне необходимо сохранять украинский национализм ради реализации их лишённых всякой любви к Украине интересов. Центром украинского национализма («бандеровщины») и русофобии является Львов .

Организации и движения украинских националистов

В истории Украины существовал целый ряд организаций, которые исповедовали националистическую идеологию.

Организация украинских националистов

Одной из самых влиятельных и известных украинских националистических организаций была Организация Украинских Националистов (ОУН). Создана на I Конгрессе украинских националистов в Вене 27 января − 3 февраля 1929 года в результате объединения нескольких радикальных националистических организаций.

Советская пропаганда приучила нас к тому, что социалистическому интернационализму в СССР противостояли буржуазные национализмы. Так, Сталин писал в одной из своих работ об этом противостоянии в годы Гражданской войны: «Борьба окраинных "правительств" была и остается борьбой буржуазной контрреволюции против социализма. Национальный флаг пристегивается к делу лишь для обмана масс, как популярный флаг, удобный для прикрытия контрреволюционных замыслов национальной буржуазии».

Некоторые противостоявшие большевикам национальные движения, действительно, были правоконсервативными, но далеко не все. Грузинское государство, например, возглавляли социал-демократы, только не большевики, а меньшевики, которые, как теперь понятно, были не меньшими, а то и большими марксистами. Левой, близкой по программе к эсерам была и Армянская революционная федерация «Дашнакцутюн», боровшаяся с коммунистами.

Но особый интерес представляет собой Украина, которая в отличие от других национальных окраин бывшей империи все еще продолжает восприниматься значительной частью россиян как часть «русского мира». В этом смысле в отношении украинского национализма существуют сразу два взаимосвязанных мифа.

Первый, что он представлял собой искусственный проект, созданный иностранными спецслужбами и не имеющий поддержки у народа — «малороссов», считающих себя исключительно частью «триединого русского народа». Второй, что это был «реакционный буржуазный национализм», враждебный чаяниям и интересам украинского «трудового народа». Собственно, два этих клише во многом определяют восприятие украинского национализма и поныне, что позволяет некоторым надеяться на то, что в один прекрасный день он испарится, как дым.

Левые корни украинского национализма

Что же на самом деле представляет собой украинский национализм и как ему всего за один век удалось стать силой, вызвавшей к жизни одно из крупнейших и по территории, и по численности населения государств Европы?

Вопреки советским пропагандистским мифам украинский национализм изначально был левым и народническим. Русская общественная мысль XIX и начала XX века, как известно, распалась на три основных направления: консервативное, либеральное и леводемократическое. У украинцев тоже были представители собственной либеральной (Драгоманов) и консервативной (Липинский) мысли, но для их развития не было серьезных объективных предпосылок, потому что и дворянство и буржуазия в этих землях были малорусскими, то есть не имели украинского национального самосознания или и вовсе были ему враждебны. Показательно в этом смысле, что малороссы составляли большую часть членов Союза русского народа и других русских правоконсервативных организаций, а с 1905 года именно Киев был столицей русского черносотенства и национализма.

Поэтому украинское национальное самосознание развивалось в рамках третьего, социал-демократического направления или в неразрывной связи с ним. Однако в отличие от русской социал-демократии на Украине, которая делала ставку на городской — русский, смешанный и русифицированный пролетариат, украинская социал-демократия опиралась на моноэтническое украинское село.

Певцом украинского села и первым ярким провозвестником украинского национализма был, безусловно, левый Тарас Шевченко. Социалисткой национального направления была вторая по значимости для украинской литературы того времени Леся Украинка. Эсером был основатель украинской национальной исторической школы Михаил Грушевский, который после капитуляции перед советской властью продолжил свою работу в структурах коммунистической Украины. Первый политический идеолог украинского национализма Николай Михновский студентом начинал свою политическую деятельность в социал-демократическом кружке, но пришел к выводу, что украинцам нужна организация, сочетающая социалистические и национальные идеи, основав Братство тарасовцев (в честь Тараса Шевченко). Наконец, основатель первой независимой Украины Симон Петлюра был активным участником Революционной украинской партии, чья программа за вычетом национальных требований была почти идентична программе российских меньшевиков и эсеров.

Симон Петлюра, 1926 год. Фото: archives.gov.ua

Впрочем, есть ли смысл «вычитывать» эти требования? Ведь российские левые партии признавали право народов на защиту своих национальных интересов в рамках федеративного государства, в которое должна была быть превращена после революции Россия. Интересно, что Петлюра, являющийся в России олицетворением сепаратизма, и не претендовал на большее. После Февральской революции образованная его Революционной украинской партией Украинская центральная рада настаивала на предоставлении Украине автономии, а ее председатель Грушевский был избран в российское Учредительное собрание, что никак не свидетельствует о непримиримом сепаратизме. И только после разгона большевиками Учредительного собрания, в котором, напомним, большинство депутатов также были левыми (эсерами и меньшевиками) Рада объявила о создании независимой Украины.

Штрихом к той же картине является и то обстоятельство, что во время Первой мировой войны Симон Петлюра в отличие от украинских националистов-эмигрантов под кураторством Австро-Венгерского генштаба выступил не с антироссийских, а с пророссийских позиций, считая, что украинцы должны защищать общую родину, но Россия при этом должна признать их национальные права.

Таким образом, политический украинский национализм не просто был левым, но изначально рождался как часть идейно единого для всей имперской России революционно-демократического движения. Лишь со временем он вступает в конфликт даже не со всеми своими русскими коллегами, а лишь с одной из их фракций — большевиками, и после их победы встает на однозначно сепаратистские позиции.

Однако, что интересно, первыми серьезными врагами для украинских левых националистов стали не московские большевики, которые для этого были еще слишком слабы, а украинские правые — консерваторы во главе с гетманом Скоропадским. Его проект, под который так романтично была подведена идейная база (украинского гетманизма) одним из немногих украинских консерваторов Липинским, был весьма интересной задумкой, аналогом проекта другого российского офицера — Карла Густава Маннергейма, не изменившего присяге государю императору.

Маннергейм, видя, что большая страна скатывается в хаос и тиранию, создал эффективное государство благодаря альянсу финляндской шведской аристократии и финской интеллигенции и буржуазии. Нечто подобное пытался сделать на Украине и Скоропадский, объединив вокруг сильной власти гетмана украинцев и русских. Однако проект Скоропадского подвис в воздухе — великодержавно настроенному русскому офицерству, на которое он рассчитывал как на костяк своей армии, проект претил как «самостийнический», для украинских же крестьянских масс он был в первую очередь социально чуждым.

Социальные чаяния украинских крестьянских масс выражали украинские левые, левые националисты во главе с Петлюрой, создавшим Украинскую Народную Республику. Однако украинских левых погубили даже не столько русские левые — это было уже следствием, а не причиной. Украинских левых погубило появление украинских крайне левых: махновцев и боротьбистов, которые раскололи их силы, когда им приходилось воевать — причем долгое время успешно — на два фронта: с русскими правыми имперцами (деникинцами) и русскими левыми имперцами (большевиками). Дело в том, что Махно опирался ровно на те же социальные слои, что и основные украинские левые революционеры (петлюровцы), оттягивая их на себя.

Есть теория, согласно которой, наиболее ожесточенная борьба разгорается между самыми близкородственными видами — никак иначе нельзя объяснить ту ненависть, которую Махно испытывал к таким же народно-украинским силам петлюровцев, клеймя их буржуазными. Петлюровцы, конечно, никакими буржуазными не были, но они были националистами, боровшимися за единую Украину, тогда как Махно, действовавший на ее юге, был анархическим регионалистом, не признававшим власть ни Киева, ни Москвы. Тем не менее в их схватке он фактически невольно поддержал большевиков, что закономерно закончилось разгромом обоих украинских левых проектов: и национального, и анархо-регионалистского.

Правый поворот

Победа большевиков повлекла за собой начало идейной эволюции многих людей и сил не только в России, но и во всей Европе. Показательна в этом смысле судьба русского революционера Бориса Савинкова, который большую часть своей жизни был эсером, но в ее конце стал симпатизировать итальянскому фашизму. Впрочем, не будем забывать и того, что самый первый фашизм — итальянский — возник на основе социалистической газеты «Avanti» и был создан ее редактором, членом социалистической партии Италии Бенито Муссолини.

Фашизм принято рассматривать как отдельное политическое направление, «третий путь», отличающийся рядом самостоятельных признаков вроде активизма, корпоративизма, вождизма, национализма и милитаризма. В этом смысле он складывается из двух источников: правого и левого, становясь продуктом их радикализации и синтеза. Правым был присущ милитаризм и национализм, но не массовый активизм и социализм. Левые, напротив, традиционно апеллировали к массам, но им не был присущ, по крайней мере, идейный милитаризм и авторитаризм — они повсеместно возникали по факту, но везде их пытались закамуфлировать и оправдать как вынужденные и временные явления.

Дмитро Донцов. Фото: dontsov.info

Украинский национализм, как уже было сказано, изначально был левым — ничему правому, консервативному там было просто неоткуда взяться, особенно после разгрома Скоропадского силами украинских же левых националистов. Однако после поражения от своих левых российских коллег он начинает эволюционировать в том же направлении, в котором эволюционировали изначально левые Савинков и Муссолини — к фашизму. Ключевой фигурой этой эволюции становится яркий политический мыслитель, публицист, философ, идеолог украинского интегрального национализма Дмитро Донцов.

Интерес представляет уже сам генезис этого человека, как политический, так и этнический. Донцов начинает свою деятельность как классический социал-демократ, причем не национальной направленности как РПУ, но членом Украинской социал-демократической рабочей партии, отколовшейся от нее. Этот факт вкупе с русской фамилией (рос он в немецко-итальяно-украинско-русской таврической семье) позволял некоторым на тот момент клясть как «москаля» человека, который через какое-то время станет самым воинствующим идеологом украинского национализма.

Как и в случае с российскими социал-демократами и лидером их радикального крыла Лениным толчком к радикализации Донцова стала его политическая эмиграция. Петлюра и на фоне репрессий остался в Империи и, как мы помним, во время Первой мировой войны выступил с оборонческих позиций. Для Донцова же отрыв в эмиграцию означает ставку на формирование воинствующего украинского национализма под эгидой врага России — Австро-Венгрии. Он становится националистом, для которого в отличие от того же Петлюры партийные и идеологические пристрастия уже не имеют принципиального значения — этим, по-видимому, объясняется тот факт, что он равно успешно работает сперва на гетманскую Украину Скоропадского, в которую возвращается вместе с немецкими войсками, а потом на петлюровскую УНР.

Такая надпартийность остается присущей Донцову и в дальнейшем, когда он, то сближаясь с теми или иными организациями, то отдаляясь от них, становится сам себе величиной — идеологом, влияющим на весь украинский национализм. Последний формируется и заново реорганизуется после разгрома УНР, что важно — не на Украине, где он рос из левой идеи, а в украинской эмиграции, которая формировалась на принципах радикального, всеподчиняющего национализма.

ОУН — УПА: левый реванш

Донцов был голосом своего времени, эстетом, украинским ницшеанцем и в этом смысле его влияние на умонастроения украинских националистов было эпохальным. Однако все же это влияние, подобно переменчивой моде, было, скорее, эстетическим, культурным, но неспособным изменить «политического ДНК» украинского национализма. Донцовский «интегральный национализм», вождизм и мистицизм были движущей силой легендарной Организации украинских националистов, хотя, по воспоминаниям его сестры, сам Бандера до того, как случился Голодомор, считал своим политическим идеалом Ленина.

Однако очень быстро романтическо-фашистская идеология ОУН начинает размываться под воздействием левых настроений масс. Этому способствовали два обстоятельства.

Во-первых, ОУН, не будучи политически лидирующей силой Западной Украины, сумела завоевать это лидерство своей отчаянной и эффективной революционной борьбой, притянувшей к ней наиболее радикальные силы украинцев. А среди них немалую часть составляли бывшие коммунисты и другие левые, разочаровавшиеся в людоедской (Голодомор) и империалистической (пакт Молотова — Риббентропа) политике красной Москвы.

Во-вторых, с вторжением немцев в СССР, которое ОУН пыталась использоваться для разворачивания национально-освободительной борьбы, в последующем на два фронта (так потом и получилось), ее эмиссары стремительно продвигались на восток Украины, где им приходилось на ходу корректировать свою идеологию. С исчезновением безальтернативных в однопартийном обществе коммунистов, заполнявшая этот вакуум ОУН была по факту единственной украинской политической и национальной силой. Однако настроения вчерашнего подсоветского населения существенно отличались от романтическо-фашистских идей ОУН, взращенных в эмиграции, и — надо отдать должное их стратегической прозорливости — лидеры ОУН, имевшей мощную контрразведку, сумели оценить этот факт и сделать из него выводы.

Руководство бандеровской ОУН (а была еще конкурирующая «меньшевистская» ОУН Мельника) проводит организационную и теоретическую реформу, итогом которой становится проведение Третьего чрезвычайного Великого Сбора ОУН в августе 1943 года. На нем принимаются программные заявления и требования, возвращающие украинское движение к идейным истокам левого национализма Петлюры. Изначально лево-демократической по идейным установкам была самая первая УПА (Украинская повстанческая армия), чей исток — армия «Полесская сечь» была создана Боровцом, сторонником петлюровских идей — их последователи «интегрального национализма» Донцова, вождисты и корпоративисты фашистского типа, считали «провансализмом», то есть мещанством.

И несмотря на то что ОУН сумела поглотить УПА, причем жестоко устранив ее старое руководство, этот процесс не мог происходить без идейной трансформации. Одним из ее проявлений было то, что в некоторых местах бандеровцы предпочитали действовать не под брендом ОУН, а под брендом специально созданной для аккумулирования левых симпатий Народно-освободительной революционной организации.

Нейтральное название Украинской повстанческой армии в ряде случаев было более эффективным, чем национал-фундаменталистское ОУН. Более того, в условиях тяжелой борьбы на два фронта с немцами и советами и сталкиваясь с реалиями большой Украины, а не ее западной части, ортодоксальные националисты идут на интернационалистские маневры. Так, через несколько месяцев после третьего съезда ОУН украинские националисты проводят Первую конференцию угнетенных народов Восточной Европы и Азии. Если донцовским идеям был присущ имперский пафос по аналогии с вдохновлявшим его итальянским фашизмом, то теперь украинскому национализму придается антиимпериалистический характер и провозглашается курс на интернационал-националистов всех народов, противостоящих угнетению.

В УПА создаются инонациональные подразделения, в том числе русские («российские»). В этом смысле характерна и еще одна идейная корректировка — если донцовские идеи были русофобскими в полном смысле этого слова, то новый курс УПА разделяет русских и российский империализм, признавая за русскими, как и за любой другой нацией право на самоопределение в национальных границах, а также их права как национального меньшинства Украины.

Вторая мировая война закончилась в 1945 году, но, как известно, очаговое партизанское сопротивление бандеровцев продолжалось почти до середины пятидесятых годов. Однако в эти послевоенные годы происходит фактический раскол между политическим руководством ОУН во главе с Бандерой, перенесшим свою деятельность в эмиграцию, и теми лидерами УПА, которые сдвинулись еще левее резолюций 1943 года. Левое крыло УПА, оставшееся на Украине, фактически перешло на национал-марксистские позиции, провозгласив своей целью построение в независимой Украине бесклассового общества.

Остатки ОУН, которые в отличие от УПА уцелели от разгрома в эмиграции, отвергли такую «ересь», благо теперь снова можно было вернуться к рафинированному национализму, не оглядываясь на настроения подсоветских масс. Тем не менее, хотя полевению украинского национализма в эмиграции пришел конец, идеологические основы полевевшего украинского национализма, заложенные в 1943 году, делающие его продолжателем дела Петлюры, уже не пересматривались.

Постсоветский этап: от национал-демократии к социал-национализму

Третья волна украинского национализма, на этот раз вылившаяся в создание наиболее долговечного на данный момент независимого Украинского государства, пришлась на постсоветские годы. Справедливости ради, однако, надо сказать, что независимая Украина была создана украинской партноменклатурой, а не идейными националистами, чьи заслуги в этом деле были признаны чисто символически.

При этом идейные украинские националисты в постсоветский период были представлены правыми — национал-либералами и национал-демократами от движения «РУХ» до Виктора Ющенко. Левый же, социалистический вектор стал достоянием антинационалистических, ориентированных на союз с Россией сил.

Так продолжалось до поражения Оранжевой революции, которое одновременно стало и поражением ветхих постсоветских националистов — национал-демократов вроде Ющенко. Однако правление Януковича вызвало к жизни новый украинский национализм, более радикальный и продолжающий социальную линию петлюровцев, бандеровцев и даже позднего УПА, пошедшего на раскол с ОУН. Представителями последней стали «автономные националисты», стоящие на позициях бесклассового общества и отрицания государства, то есть, по сути национал-анархизма, мода на которых пришла в СНГ именно через Украину (не секрет, что русская «Вольница» была по сути дочерним проектом украинских «автономов»).

Таких радикальных социал-националистов можно было бы считать абсолютно маргинальным явлением, если бы не тот факт, что в скором времени их представитель Юрий Михальчишин становится одним из лидеров «Свободы», стремительно ворвавшейся в украинскую политику уже в десятых годах наступившего века.

Это неслучайно, потому что одиозная «Свобода» есть не что иное, как новый бренд еще более одиозной Социал-националистической партии Украины, существующей в общей сложности двадцать лет. Эта партия унаследовала донцовскую эстетику 1920—30-х, считая себя, впрочем, продолжателем дела всего ОУН-УПА. Однако выход из ниши маргинального неофашистского движения, локализованного в Западной Украине, в большую общеукраинскую политику для украинских националистов в очередной раз был связан с полевением, а именно ставкой на социал-популизм и социалистический национализм.

Впрочем, несмотря на все успехи, радикальные украинские националисты вряд ли имеют шансы придти к власти в стране, почти половина населения которой имеет постсоветскую ментальность и мировоззрение. Новые бандеровцы имели бы шансы только в компактной Украине, без советского Востока и Юга, уже не говоря о Крыме, однако, как и их коллеги — русские националисты-державники они не готовы жертвовать «единой-неделимой» ради «национальной чистоты». А раз так, значит, для завершения дела украинского национально-государственного строительства нужен скорее новый гетман Скоропадский, чем Петлюра или Бандера. Впрочем, он вполне сможет опираться и на образы и идеи последних, вписанные в более широкий государственный контекст.

"Я не хотел бы дождаться такой Украины... которую представляет украинская националистическая мысль" , - эти слова великого украинца Петра Григоренко сегодня, к сожалению, как никогда актуальны.
В публикации «Які сили проти примирення?» (№ 37 (285) от 16-22.09.2005 г.) читатель Петр САВЧЕНКО пишет, что «у кожного своє бачення зазначених подій, але ми мусимо порозумітися, знайти те, що нас об"єднує. Іншого не дано».

С этим трудно не согласиться. Однако автор делит украинцев на «східняків, яким і досі нав"язують страхітливі образи бандерівців» и «західняків». Так что это разъединение скорее в сознании отдельных людей, которые и навязывают его обществу, призывая к «примирению» героев Великой Отечественной войны и бывших членов ОУН-УПА.И именно они пытаются разобщить Украину.

Да и само деление народа на «східняків» и «західняків» выгодно для оуновских деятелей, так как они чувствуют себя половиной народа, хотя ОУН до войны никогда не расширяла своего влияния на восток от Збруча.

Кто контролирует прошлое - контролирует будущее

Примирение уже давно состоялось - много десятилетий назад. Участники формирований ОУН-УПА, кто - отсидев за свои деяния, кто - осознав бессмысленность борьбы против собственной страны, наравне с другими гражданами Украины и СССР восстанавливали разрушенное и строили новое. В 1996 году в независимой Украине был принят закон «О правовом статусе ветеранов Великой Отечественной войны», которым признавались ветеранами не только воины советских вооруженных сил, но и боевики УПА, воевавшие против фашистских оккупантов и не совершившие преступлений против мирного населения. Поэтому за навязчивыми требованиями о реабилитации формирований ОУН-УПА (а заодно и дивизий СС «Галичина», «Роланд», «Нахтигаль») стоит не забота об оставшихся в живых участниках националистического движения, а попытка реабилитировать идеологию украинского интегрального национализма.

Человек - существо общественное, он живет в мире символов. Они упорядочивают историю народа, связывая прошлое, настоящее и будущее.

Об этом емко сказал в романе-антиутопии «1984» Оруэлл: «Кто контролирует прошлое, контролирует будущее; кто контролирует настоящее, контролирует прошлое».

Одним из важнейших в Советском Союзе для национального сознания второй половины XX века был обобщенный символ Великой Отечественной войны.

Сейчас широкое распространение получила финансируемая определенными кругами программа по его вытеснению из коллективной исторической памяти. Если это случится, наша устойчивость к манипуляции извне существенно снизится.

Один из способов подрыва авторитета военных символов - проявление симпатий и уважения к тем, кто действовал на стороне гитлеровцев. Уважения по разным причинам. Оуновцы, мол, убивали поляков, евреев и «східняків», зато воевали против «сталинского режима». И вот уже в массовом сознании происходит «оранжевое» смещение. Пробуждаются призраки прошлого. «Народе! Знай! Москва, Польша, Мадяри, Жидва - це Твої вороги. Нищ їх!.. без милосердя!..»

Если вы подумали, что это слова Олега Тягныбока, то ошибаетесь. Это ударил по нас из прошлого его духовный предтеча Степан Бандера (из обращения, распространяемого во Львове в июне 1941 г.).

Идеологи и теоретики украинского интегрального национализма, особенно Микола Сциборский и Степан Ленкавский, утверждали, что их разновидность национализма более близка к германскому нацизму и итальянскому фашизму и именно соединение этих двух социально-политических систем и дало право украинскому национализму называться интегральным.

Степан Ленкавский, будучи одним из проводников ОУН в 60-е годы, поучал: «Не бійтеся визнавати себе фашистами, бо ми таки є фашисти». Современный канадский историк Орест Субтельный также утверждает, что «український інтегральний націоналізм цілком очевидно містив елементи фашизму і тоталітаризму» (Україна. Історія, с.542).

Украинский интегральный национализм появился и сформировался вне Украины, в среде эмигрантов, связавших свою судьбу с фашистским движением в Европе. Его теория и практика мало чем отличалась от немецкого национал-социализма, разве только в необходимости приспосабливаться к интересам и запросам более сильных хозяев. В годы войны - германских нацистов, позже американских и британских спецслужб.

Чтобы лучше понять многие процессы, которые происходят у нас сегодня, стоит вспомнить некоторые положения Политической программы ОУН, принятой II Большим съездом украинских националистов в августе 1939 г. «В питання державного й соціального устрою - програма приймає національне суспільство за органічну і неподільну цілісність та заперечує теорії, що розкладають його на окремі антагоністичні атоми. Таке розуміння нації і національного суспільства визначає й конкретні форми майбутнього державного устрою України; цей устрій будуватиметься на засадах націократії (видимо, именно подобными текстами вдохновлялись Томенко, Билозир и иже с ними, выдавая в эфир ксенофобские заявления по поводу «табачников», кобзонов», «резниковичей». - Авт.). Устрій і соціальне життя держави український націоналізм будуватиме на здорових принципах провідництва. Началом і уособленням цього принципу буде Голова Держави - Вождь Нації як носій її суверенітету, символ її духовної і політичної єдності, як її найвищий авторитет і керманич...»

Политологи «местного разлива» мало акцентируют внимание на мессианских замашках Виктора Ющенко, на том, что он отождествляет себя с нацией (склонность сравнивать свое лицо с состоянием Украины и т. д.), а вот некоторые наши соседи сильно встревожились. «...К власти в Киеве пришли настоящие украинские националисты, к числу которых принадлежит и сам Ющенко.., при этом необходимо помнить, что это примитивный и чрезвычайно агрессивный национализм XIX века. Этого национализма справедливо опасаются все проживающие в Украине национальные меньшинства», - написал в статье «Поговорим об Украине откровенно» польский журналист Марианн Калуски (Wirtualna Polonia, 18 марта 2005 г.).

Сохранение кадров и глубокая конспирация

В начале 50-х годов подполье ОУН понесло значительные человеческие потери. Перед его руководством возникли проблемы сохранения остатков кадров, создания легальных организаций, воспитания молодых «революционеров», а также распространения националистических идей по всей Украине.

Их решение изложено в программах под зашифрованными названиями «Дажбог» (сохранение кадров и глубокая конспирация), «Орлик» (распространение идей ОУН в Восточной Украине) и «Олег» (подготовка молодежного резерва).

В марте 1950 года во время операции по уничтожению Романа Шухевича на его конспиративной квартире обнаружили немало ценных оуновских документов. В частности, секретную инструкцию «Оса-1» - указания для легализировавшихся участников подполья. Им руководством провода рекомендовалось вступать в комсомол, компартию, колхозы, высшие учебные заведения, служить в Советской армии, поступать в военные училища, даже в органы НКВД-КГБ для того, чтобы сохранить надежные кадры и дать им возможность занять соответствующее место в обществе, в том числе в органах власти, структурах КПСС и др.

Из моего подросткового диссидентского опыта хорошо помню, что наиболее одиозными фигурами в идеологических отделах компартии Украины были как раз выходцы из западных регионов, такие, как Маланчук, к примеру. В 60-70е годы даже бытовала поговорка: в Москве стригут ногти, в Киеве - рубят руки. Да и сегодняшние наиболее «безбашенные» националистические деятели - почти все выходцы из западноукраинских обкомов ЛКСМУ и КПУ.

После обретения Украиной независимости, в начале 90-х здесь высадился десант деятелей из диаспоры. Их гостеприимно приняли, они начали быстро интегрироваться в общественно-политическую, хозяйственную жизнь страны. Со временем многие поднялись на важные ступени в иерархии, особенно после третьего тура президентских выборов, когда Президентом стал Виктор Ющенко.

Скажем, отправленный в отставку министр юстиции, народный депутат нескольких созывов Роман Зварич не скрывает некоторых белых пятен в биографии. В интервью газете «Факты и комментарии» (25.03.2005 г.) он с гордостью рассказывает, что после войны его отца, члена ОУН, «представители британских спецслужб готовили к выполнению обязанностей связного». Что им, семнадцатилетним юношей, в 1969 г. заинтересовался сам Збигнев Бжезинский, лекции которого он посещал. О том, что работал в Мюнхене личным секретарем главы Организации украинских националистов Ярослава Стецько - отвечал за международное направление, готовил агентуру «для связи с подпольем».

Из разных источников становятся известны некоторые детали биографии и жены Президента Катрин-Клер Чумаченко-Ющенко, хотя в Украине она себя позиционирует только как мать, хранительница домашнего очага, благотворительница.

В 15 лет она вступила в Союз украинской молодежи (СУМ) - это радикальная ультраправая националистическая молодежная организация, созданная под эгидой Организации украинских националистов Степана Бандеры (ОУН-Б) и призванная воспитывать молодежь. После окончания Джорджтаунского университета в 1982-1984 гг. была уполномоченным представителем Украинского конгрессового комитета (УКК), тесно сотрудничавшего с Ярославом Стецько, руководителем АБН (Антибольшевистского фронта народов) и ОУН-Б.

Дальше дочь эмигрантов работает в государственном аппарате США.В период с 1985 по 1988 г. она - специальный помощник помощника госсекретаря по правам человека и гуманитарным проблемам. В 1988-1991гг. пани Чумаченко попеременно служила в офисе Белого дома по связям с общественностью, казначействе, совместном комитете конгресса и фонде Украина - США.Для президентов Рейгана и Буша-старшего госпожа Чумаченко готовила, к примеру, документы на темы: «Контроль над вооружениями», «Американские друзья антибольшевистского блока народов», «Восточная Европа», «Балтийские диссиденты», «Международные стратегические связи», «Контроль над вооружениями - ОСВ-2», «Реформирование экспорта вооружений», «Московский саммит», «Украинские католики», «Религия в СССР», «Украинский миллениум», «Порабощенные нации», «Продажа оружия Саудовской Аравии» и т. д. До настоящего времени все эти файлы составляют информацию, закрытую для общего доступа.

Чтобы получить доступ, в соответствии с Актом о свободе информации необходимо сделать специальный запрос. А разрешение ознакомиться с этими файлами дает (или не дает) ЦРУ (Андрей Дерепа «Fакт Ю.», Киев, 2004 г., изд-во ООО «ГРОТ»). Сведения, обнародованные Андреем Дерепой, пока не опровергнуты, поэтому мы считаем возможным познакомить с ними наших читателей.

В 1988 году в Бостоне увидела свет брошюра американского ученого Белланта Расса под длинным названием «Старые нацисты, новые правые и администрация Рейгана: роль внутренних фашистских сетей в Республиканской партии и их воздействие на политику «холодной войны» США». В 1989-м вышло дополненное издание с несколько измененным названием «Старые нацисты, новые правые и Республиканская партия» (Political Research Associates, 1989).

В ней автор представил факты сотрудничества функционеров республиканской администрации Рейгана и близких к ней общественных организаций с «восточноевропейскими националистами, эмигрировавшими в Соединенные Штаты, когда нацистский режим развалился». Наряду с упоминавшимися фамилиями и именами других республиканцев фигурирует Катрин-Клер Чумаченко.

И это издание не стало предметом судебного иска.

Бывшие нацисты в пропагандистской и психологической войнах

В прессе достаточно широко освещалось и сотрудничество оуновцев с гитлеровцами, и массовое уничтожение мирного населения, в том числе в моей публикации «Украинские коллаборационисты: несколько документальных штрихов» («2000», №12 (262), 25-31 марта 2005 г.).

В справке СБУ о деятельности ОУН-УПА (№113, 30.07.93 г.), подготовленной в соответствии с постановлением Президиума Верховной Рады от 01.02.93 г. №2964-ХП «О проверке деятельности ОУН-УПА» на основании архивных данных, показаны и другие аспекты деятельности этих формирований. Ныне старательно замалчиваемые.

Еще в 1944 г. представители английской разведки «Сикрет интелидженс сервис» (СИС) установили контакт с командованием УПА, поскольку будущую конфронтацию с союзником по антигитлеровской коалиции (относительно перераспределения сфер влияния в Европе) предвидеть было нетрудно.

В феврале 1945-го совещание центрального провода ОУН-Б в Вене постановляет: не порывая окончательно связи с немцами, войти в контакт с англо-американскими заинтересованными органами. Летом того же года эмигранты Мудрый, Ильницкий и Гриньох договариваются с командующим американскими войсками в Европе Д.Эйзенхауэром о сотрудничестве. Руководителя разведки ЗЧ Б. Пидгайного «аккредитуют» при СИС (арх. спр. №372, т. 42, стр. 326). В мае 1947 г. у убитого референта СБ закарпатского КРП «Армянина» обнаружили инструкцию по сбору разведданных о вооруженных силах, мобилизационных ресурсах и военно-промышленном потенциале СССР.

Перед информационной службой СБ в Украине ставится задание собирать сведения о промышленно-транспортном комплексе и войсках в регионе. Вместе с тем предписывалось скрывать от рядовых подпольщиков, что разведка ведется в интересах США.В бункере боивки «Дубка» (Львовщина) хранилась информация... о Забайкальском (!) военном округе. Захваченный в июле 1951-го эмиссар-парашютист М.Яремко свидетельствовал, что в английской разведшколе в Миттенвальде (Германия) ему поручали собирать данные о войсках, промышленных объектах, железных дорогах, урановых приисках, шахтах Донбасса и системе противовоздушной обороны Одесского порта.

Советский агент Ким Филби, занимавший высокую должность в британских спецслужбах, информировал разведку СССР о подготовленных к забросу эмиссарах ОУН (об этом он пишет в книге «Моя незримая война», Москва, «Международные отношения», 1997). В ночь на 15 мая 1951 г. были сброшены на парашютах 3 группы разведчиков - «Модди», «Долли» и «Сокол» (арх. спр. №372, т. 43, стр. 13-47). Под псевдонимом «Модди» учился в английской разведшколе Мирон Васильевич Матвиейко, один из руководителей центрального провода оуновцев, служивший во время войны в абвере-3 (контрразведка вермахта), а с 1947 года возглавлявший службу безопасности ЗЧ ОУН.Посланцев из-за границы ждали. На первых допросах (они проходили в Киеве и Москве) его склонили к даче показаний о зарубежных центрах ОУН и сотрудничестве с иностранными разведками.

Это создало предпосылки для дальнейшей работы с ним на конфиденциальной основе. В результате квалифицированной обработки агентурный аппарат МГБ УССР пополнился спецагентом «Четвертым» (Судоплатов П. А.Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930-1950 годы).

В июне 1951 г. при участии Матвиейко начинается масштабная радиоигра с английской разведкой и ЗЧ ОУН под кодовым названием «Метеор», которая продолжалась по октябрь 1960-го. Благодаря этому только с 1951го по 1954 г. органы госбезопасности захватили четыре курьерские группы (восемь человек), ликвидировали 33 агента СИС и ЦРУ, добыли трофеи - 10 радиостанций, оружие, ценные оперативные документы. Пятерых эмиссаров использовали в оперативных играх.

В книге Белланта Расса раскрывались некоторые аспекты деятельности «внутренних фашистских сетей» на территории США.К числу таких автор отнес и антибольшевистский блок народов. Его руководителем, как и ОУН-Б, после гибели Степана Бандеры был Ярослав Стецько, а после его смерти - жена Ганна-Евгения Стецько-Музыка, более известная у нас как Слава Стецько.

Американский исследователь Кристофер Симпсон в книге Blowback утверждает: «как ЦРУ, так и госдепартамент, и военная разведка США, каждый в отдельности, создали специальные программы со специфической целью привлечения отобранных бывших нацистов и коллаборационистов в Соединенные Штаты... Правительство использовало этих мужчин и женщин в качестве экспертов в пропагандистской и психологической войнах» (New York: Weidenfeld & Nicolson, 1988, стр.398).

Сегодня в учебниках по истории Украины для 5 класса в разделе о Второй мировой войне детям рассказывается о герое войны генерал-хорунжем УПА Тарасе Чупрынке. Напомню, это рыцарь нацистских Железных Крестов капитан Роман Шухевич, - один из командиров печальной памяти «Нахтигаля».

И если мы будем пассивно наблюдать за прорастанием и в Укаине «внутренних фашистских сетей», то через 20 лет наши дети будут возлагать цветы не к памятнику освободителю Киева генералу Ватутину, а к постаменту его убийце Климу Савуру.

Мирослава БЕРДНИК