На какие страны распалась чехословакия. Видео: Распад Австро-Венгрии

Начало перестройки в СССР оказало непосредственное влияние на Чехословакию. Возможности, открытые либерализацией в СССР, были использованы сторонниками реформ в Чехословакии. Прологом «бархатной революции» стала разрешённая властями студенческая демонстрация 17 ноября 1989 года, закончившаяся разгоном и массовыми арестами участников. Реакция на них последовала почти мгновенно — по стране прокатилась волна демонстраций протеста, в организации которых важную роль сыграл созданный в Чехии 19 ноября «Гражданский форум», одним из лидеров которого был Вацлав Гавел.

На территории Словакии также была создана аналогичная общественная организации — «Общественность против насилия». Кульминацией деятельности оппозиции стал многотысячный митинг протеста в Праге. Результатом этих событий стала мирная капитуляция коммунистического правительства и формирование нового коалиционного правительства. Данные события вошли в историю как «бархатная революция». Президент Гусак подал в отставку. 29 декабря 1989 года Федеральное собрание избрало своим председателем А. Дубчека, а президентом Чехословакии — В. Гавела.

20 апреля 1990 года государство было переименовано в Чешскую и Словацкую Федеративную Республику (ЧСФР). С территории страны были выведены части Советской Армии. В июне 1990 года в ЧСФР были проведены первые с 1946 года свободные выборы в парламент, на которых кандидаты от «Гражданского форума» и «Общественности против насилия» одержали победу, получив 170 из 300 депутатских мандатов. Гавел и Дубчек были переизбраны на свои посты. В Чехословакии началась глубокая трансформация политической системы.

Переговоры между представителями Чехии и Словакии по поводу разграничения властных полномочий в рамках федерации начались в конце лета и продолжались до осени 1990 года. Их результатом стало подписание конституционного акта о передаче основных полномочий республикам.

В марте 1991 года начался раскол двух крупнейших общественных движений Чехии и Словакии, которые выступали движущей силой «бархатной революции». На основе «Общественности против насилия» образовалось Движение за демократическую Словакию (ДЗДС), которое выступало за продолжение процесса разделения двух республик. Раскололся и «Гражданский форум» в Чехии. Его преемником стала Гражданская демократическая партия (ГДП), выступившая за скорейшее проведение экономических реформ. В июне 1991 года переговоры между представителями Чехии и Словакии возобновились, однако ещё до их завершения чешские и словацкие политики стали склоняться к варианту «развода» двух республик.

В июне 1992 года состоялись всеобщие выборы. ДЗДС во главе с Владимиром Мечиаром получило большинство голосов в Словакии, а ГДП — в Чехии.

Премьер-министр Чехии Вацлав Клаус, представитель победившей в Чехии «Гражданской демократической партии», и премьер-министр Словакии Владимир Мечиар открыли переговоры по поводу будущего Чехословакии. Клаус и Мечиар придерживались различных политических и экономических стратегий реформирования. К концу августа 1992 года правительства Чехии и Словакии приняли решение о прекращении существования ЧСФР. 1 сентября 1992 года Национальный совет Словакии утвердил конституцию независимого государства. 25 ноября федеральный парламент с перевесом в три голоса принял конституционный закон о прекращении существования государства Чехословакия, в котором определялось время мирного «развода» двух государств — 31 декабря 1992 года.

«Свою независимость, провозглашенную 1 января 1993 года, Чешская республика и Словакия отметили не шампанским, а кровью и слезами. Ход военного конфликта, известного как чешско-словацкая война, хорошо известен…» Так начинается вышедшая совсем недавно – к 20-й годовщине распада Чехословацкой федерации – книга журналиста Алеша Палана «Записки о чешско-словацкой войне».

Книга построена весьма оригинально: в ней сочетаются реальные и фиктивные воспоминания, сообщения информационных агентств (тоже настоящие и фальшивые) и другие материалы, посвященные событиям 1992–93 годов, когда прекратило существование то, что иногда в шутку называли dvojdomek, то есть «дом на двоих». Чехословакия – одно из трех многонациональных государств Восточной Европы, распавшихся в начале 90-х. Двумя другими были Советский Союз и федеративная Югославия. Чехословацкое расставание оказалось наиболее мирным из трех – настолько мирным, что его даже назвали «бархатным разводом», по аналогии с «бархатной революцией» 1989 года. Но был ли такой исход предопределен? Или возможны были и другие, менее приятные варианты – вроде антиутопии, созданной Алешем Паланом? А может быть, у Чехословакии были шансы сохраниться? Как чувствуют себя и относятся друг к другу жители Чехии и Словакии сейчас, через 20 лет после обретения обеими республиками независимости? Попробуем ответить на все эти вопросы.

СПРАВКА. Днем создания так называемой первой Чехословацкой Республики считается 28 октября 1918 года (в Чехии этот день до сих пор государственный праздник). Тогда в Праге произошли массовые выступления против австро-венгерского монархического режима. Вечером того же дня созданный местными политиками Национальный совет издал декларацию о провозглашении независимого чехословацкого государства. 14 ноября в Праге на заседании только что созванного Национального собрания была утверждена временная конституция, а президентом Чехословакии избран профессор Томаш Гарриг Масарик. Он возглавлял действовавший в эмиграции Чехословацкий национальный комитет, который в годы Первой мировой выступал за независимость чешских и словацких земель. Созданное в 1918 году государство просуществовало 20 лет, причем президент Масарик возглавлял его до 1935 года, когда ушел в отставку по состоянию здоровья. Его преемником был избран его ближайший соратник Эдвард Бенеш.

Межвоенная Чехословакия осталась к середине 30-х годов единственным демократическим государством в Центральной и Восточной Европе. Властям, однако, не удалось решить национальную проблему: немецкое и венгерское меньшинства проявляли нелояльность республике и заявляли об ущемлении своих национальных прав. Заметные трения возникли у Праги и с усилившимся словацким национальным движением. Осенью 1938 года в результате международного кризиса, завершившегося Мюнхенским соглашением четырех великих держав, от Чехословакии были отторгнуты приграничные районы, отошедшие к Германии, Венгрии и Польше. Несколько месяцев спустя, в марте 1939 года, нацистская Германия спровоцировала новый кризис, в результате которого оставшаяся территория Чехословакии была расчленена на «протекторат Богемия и Моравия», оказавшийся под немецкой оккупацией, и Словацкое государство, формально суверенное, но фактически попавшее в полную зависимость от Третьего рейха. Чехословацкая государственность была восстановлена в 1945 году после победы антигитлеровской коалиции во Второй мировой войне.

Та, «изначальная» Чехословакия была многонациональным государством, но задумывалась при этом как государство национальное, государство единого «чехословацкого народа». Немцы, которых в республике было свыше трех миллионов, и венгры, которых насчитывалось более 700 тысяч, фактически исключались из этого государствообразующего народа, хотя каждый из них в индивидуальном порядке обладал в Чехословакии всеми гражданскими правами. Проблема, однако, была еще и в том, что «чехословацкий народ» тоже, как выяснилось, существовал только в воображении основателей республики. В действительности были два народа – чешский и словацкий, и отношения между ними не всегда складывались идиллически, несмотря на официальную концепцию «чехословакизма». О том, почему так получилось, я побеседовал с моим коллегой, автором книги «Проект Чехословакия» Александром Бобраковым-Тимошкиным.

– Откуда взялась концепция «чехословакизма» и на чем она была основана?

– В данном случае можно говорить о смеси чистой идеологии и неких рациональных элементов. К моменту создания Чехословацкой республики чешская нация как политический субъект, как общность, осознающая себя этой самой нацией, уже была сформирована. В Словакии ситуация была другой, говорить о том, что к 1918 году словаки подошли как единая сформированная нация, нельзя. Словацкое национальное сознание было присуще довольно узкой прослойке этнических словаков, так что процесс формирования словацкой нации проходил как бы в ускоренном порядке, в то время когда Чехословакия уже существовала. Тем не менее рациональное зерно у этого чехословацкого проекта, как мне кажется, было. Это были идеи основателей государства, прежде всего, президента Масарика – и хотя еще в 1913 году вопрос о создании именно чехословацкого государства не ставился, уже в 1918-м большинство чехов смотрело именно на такое государство как на то, что необходимо создать.

– То есть можно сказать, что процесс формирования словацкой нации вышел из-под контроля тех, кто создавал Чехословакию – и в какой-то мере, хоть и не настолько, как конфликт между чехами и судетскими немцами, стал причиной краха межвоенной Чехословакии?

– Да, я согласен с этим. Неожиданными оказались те политические результаты, к которым этот процесс привел к середине 30-х годов. Тогда уже и на парламентских выборах в словацкой части республики большинство голосов на выборах стали получать националисты, причем весьма правоконсервативного толка. Очевидно, изначально предполагалось, что словаки будут плестись в хвосте, каким-то образом участвуя в политической жизни, в основном сосредоточенной в Праге… А получилось, что словацкое большинство, в том числе и многие интеллектуалы, этого не захотели.

– Немного переместимся вперед во времени. Во время Второй мировой был шестилетний эпизод формальной независимости Словакии (де-факто она была сателлитом нацистской Германии). Как вы считаете, оставил ли этот эпизод некий след в национально-исторической памяти, прежде всего словацкой, и можно ли говорить о том, что, при всех негативных оценках режима Йозефа Тисо , этот период повлиял на дальнейшие отношения двух народов и на судьбу восстановленной после войны Чехословакии? Ведь при коммунистах она наконец стала федерацией, пусть и в какой-то мере формально…

– Во всяком случае можно говорить о том, что после войны, за исключением краткой всеобщей эйфории сразу после освобождения, уже никто не говорил о «едином чехословацком народе». То есть идея чехословакизма в том виде, в каком она существовала в Первой республике, тихо умерла, о ней уже не вспоминали. К федерализму Чехословакия должна была прийти, и как только в послесталинский период политический климат стал мягче, эта идея вышла на передний план. В массовом сознании два народа рассматривались уже отдельно, поэтому федерализация была лишь делом времени.

– Чехословацкий проект как таковой был утопией? Или же все-таки существовал исторический шанс сохранить это специфическое государство в центре Европы?

– Мне кажется, что сам по себе этот проект не был обречен. Просто слишком много событий произошло в ХХ веке, на которые ни чехи, ни словаки не могли повлиять. Скажем, карту словацкого автономизма и национализма изначально стали разыгрывать внешние силы, а потом, уже после 1989 года, ситуация была такой, что государство оказалось невозможно сохранить. Если теоретически представить себе, что Первая республика продолжала бы существовать, то там, может быть, какой-то шанс и существовал. Ведь в середине 30-х годов предпринимались какие-то шаги в сторону от жесткого централизма, к пониманию того, что те же словаки, видимо, являются народом сами по себе, а не частью единого чехословацкого народа… Но последующие события создали такую ситуацию, в которой всерьез говорить о подобных шансах нельзя.

На первый взгляд, равноправие двух народов в социалистической Чехословакии было полным, и официальная федерализация в 1969 году лишь закрепила его. Радио и телевидение вещало на двух языках, в обеих частях республики можно было купить книги как на чешском, так и на словацком, причем в Словакии по ряду обстоятельств цензурный режим был одно время более либеральным, в связи с чем чехи охотно покупали те (прежде всего переводные) словацкие издания, которых не было на их родном языке. Спортивные трансляции тоже были двуязычными, и когда чехословацкая футбольная сборная победила в финале европейского первенства 1976 года, торжествующий возглас «Мы – чемпионы Европы!» прозвучал на словацком языке: тот матч комментировал словацкий журналист. С середины 50-х годов, когда началась «оттепель», в судах заметно реже стали предъявляться обвинения в «словацком буржуазном национализме», весьма распространенные в эпоху Клемента Готвальда – чехословацкого «маленького Сталина». Пражский аппаратчик Антонин Новотны, занимавший пост лидера компартии и президента страны в 60-е годы, правда, по каким-то своим причинам недолюбливал словаков, но когда на волне реформ «пражской весны» в 1968 году Новотного вынудили уйти в отставку, на смену ему в качестве партийного вождя пришел словак Александр Дубчек. А после разгрома реформ Дубчека сменил во главе КПЧ другой представитель Словакии – Густав Гусак.

Тем не менее подспудно напряжение накапливалось. Чехия и Словакия не равны ни по населению (чехов примерно в два раза больше), ни по экономическому потенциалу – чешские земли всегда были более промышленно развиты. «Подкармливание» восточных регионов страны из федерального бюджета вызывало глухое раздражение у части чешской партийной и государственной элиты. В свою очередь, Братислава упрекала федеральные органы власти в чрезмерном централизме и подчинении экономического и социального развития Словакии представлениям Праги. Если в эпоху «нормализации», как называли в Чехословакии поздний социализм эпохи Гусака, эти конфликты протекали в основном на закрытых партийных совещаниях, то после «бархатной революции» 1989 года все противоречия выплеснулись наружу и стали предметом оживленных дискуссий – от обывательских кухонь до нового, уже демократического парламента.

Символом испортившихся чешско-словацких отношений стала комичная «дефисная война» – конфликт вокруг названия государства. После того, как из официального названия Чехословацкой республики в начале 1990 года было исключено слово «социалистическая», словацкие представители потребовали изменить и написание слова «Чехословацкая» – так, чтобы оно в большей степени отражало равноправное положение обоих народов. После нескольких месяцев препирательств государство получило довольно корявое название – «Чешская и Словацкая федеративная республика». ЧСФР, впрочем, просуществовала совсем недолго. На выборах 1992 года в обеих частях страны победили разнонаправленные политические силы: в Чехии – правые либералы во главе с Вацлавом Клаусом, в Словакии – национал-популисты Владимира Мечьяра. После этого стало ясно, что удержать единство федерации будет невозможно. Предотвратить распад ЧСФР не смогла даже демонстративная отставка ее последнего президента Вацлава Гавела летом 1992 года. Вскоре с подачи правительств обеих республик парламент одобрил закон о разделении федеративного государства, согласно которому Чехо-Словакия прекращала свое существование с 1 января 1993 года.

Об особенностях «бархатного развода», опыте самостоятельного развития обеих стран и нынешних отношениях между ними я поговорил с чешским дипломатом и историком Петром Вагнером (далее – П.В.) и словацким политологом, сотрудником братиславского Института политических наук Юраем Марушаком (далее – Ю.М.).

– Многие расценивают распад Чехословакии как явление «верхушечное»: референдум по этому вопросу, как известно, не проводился, все решалось на переговорах чешского и словацкого правительств. По вашему мнению, почему так произошло и была ли в этом ошибка?

П.В.: Думаю, что если решается вопрос о разделении страны, гораздо лучше провести по этому вопросу референдум. Но с другой стороны (тут я, правда, говорю, уже зная, как все закончилось – а закончилось хорошо), можно сказать, что, если бы тогда проводился референдум, сам процесс разделения очень затянулся бы и могли бы возникнуть некоторые неожиданные ситуации. Мне кажется, что весь секрет этого успешного, мирного разделения заключался именно в скорости.

Ю.М.: Можно напомнить, что референдум не проводился и при распаде Советского Союза. При геополитических потрясениях такого рода – вспомним конец Первой мировой войны, когда распалась австро-венгерская монархия, – население обычно пугается радикальных перемен. Могу предположить, что результатом референдума по Чехословакии было бы ее сохранение. Но при этом референдум не дал бы ответа на вопрос о том, каким должно быть это государство. А ведь в течение двух лет после «бархатной революции» вопрос стоял именно так: как мы, чехи и словаки, будем строить общее государство? Что это будет – федерация, конфедерация? В Словакии среди политической элиты пользовалась поддержкой идея конфедерации как союза двух государств – субъектов международного права, а это фактически тоже означало бы распад Чехословакии. В то же время чешские политики предпочитали более тесную федерацию. Для словацкой стороны такое решение было недопустимо.

– Позицию Вацлава Гавела, последнего президента Чехословакии, который выступал против разделения страны, можно понять эмоционально, но была ли она политически правильной?

П.В.: Нет, почему же, Гавел по-своему был прав: если мы хотим разделиться, то пусть народ скажет свое слово. Но есть, как я уже сказал, и другая сторона вопроса: при таком развитии событий дело могло бы, скажем, дойти до каких-то столкновений…

– Кто, по-вашему, больше выиграл от «бархатного развода» – Чехия или Словакия?

П.В.: Это очень сложный вопрос. Ясно, что политическая элита Словакии была больше заинтересована в том, чтобы получить максимальную самостоятельность. Но хотели ли они полностью независимого государства? Это вопрос. Дискуссии о взаимоотношениях Чешской и Словацкой республик были в начале 90-х очень долгими, и в рамках этих дискуссий словацкие представители поначалу практически не выдвигали вариант независимого государства в качестве цели этого процесса.

Ю.М.: Тогдашнее руководство Чешской республики с самого начала ожидало, что распад Чехословакии пойдет на пользу чешскому государству. После Первой мировой войны чехословацкое государство было создано для защиты обеих наций, с одной стороны, от немецкого империализма, с другой – от возможной экспансии со стороны Венгрии. Но после Второй мировой войны Германия перестала быть угрозой для народов Центральной и Восточной Европы. Но словацко-венгерские отношения оставались напряженными, и это проявилось и в период после «бархатной революции». Другой проблемой было то, что Словакия находится в бассейне Дуная, рядом, с одной стороны, с Украиной, с другой – с Балканским регионом, очень нестабильным в начале 90-х годов. Поэтому чешская элита ожидала, что распад федерации принесет Чехии международную стабильность, откроет путь к ускоренному вступлению в Евросоюз и НАТО и окончательно отделит Чешскую республику от постсоветского пространства и от Балкан. Ну и, наконец, проблема Владимира Мечьяра, тогдашнего словацкого премьера, авторитарного и конфронтационного политика, который пользовался очень негативной репутацией на Западе. Чешские политики хотели избавиться от этой проблематичной фигуры.

С экономической точки зрения для Словакии после распада федерации возникли проблемы. Тем не менее оказалось, что финансовые трансферы из федерального бюджета для республики не настолько жизненно важны. Словакия сумела относительно быстро переориентировать свой рынок на страны Евросоюза и ограничить экономическую зависимость от Чехии. Надо также заметить, что в Словакии демократические силы, сторонники либеральной демократии западного типа, победили только в 1998 году – за счет мобилизации словацкого гражданского общества. Поэтому для Словакии независимость стала и очень серьезным опытом модернизации. Словакия стала стандартной страной Центральной Европы.

– Сейчас, когда обе страны находятся в составе Евросоюза, их отношения в отличном состоянии. Во всяком случае, об этом заявил президент Словакии Иван Гашпарович в ходе недавнего визита в Прагу. Вы с этим согласны?

П.В.: Естественно, мы можем спорить о том, как нужно было делиться, стоило ли проводить референдум или нет, но важен результат. Если посмотреть на данные опросов общественного мнения, которые проводились сейчас, перед годовщиной, то мы увидим, что если непосредственно перед распадом около 60% словаков опасались его последствий, то сегодня с точностью до наоборот: почти те же 60% словаков уверены, что случившееся было правильно. Что касается чешско-словацких отношений, то если перед разделением были определенные не слишком приятные явления, разного рода перепалки, то сейчас отношения очень хорошие, и президент Гашпарович совершенно прав.

Ю.М.: Можно сказать, что и на политическом, и на гражданском уровне чешско-словацкие отношения – очень хорошие и динамичные. Но процесс обособления двух государств и народов идет непрерывно. Надо учитывать тот факт, что молодое поколение чехов уже с большими затруднениями читает тексты на словацком языке. Обратной проблемы нет: в Словакии примерно половина книг в книжных магазинах – на чешском. Но в целом чешско-словацкие отношения – одни из лучших в Европе.

Прошло 10 лет после распада Чехословацкой федеративной республики. Сейчас, по прошествии стольких лет, можно смело говорить о том, что разделение было успешным политическим шагом. Во всяком случае, так считают президенты Чехии и Словакии - Вацлав Гавел и Рудольф Шустер. 1 января 1993 для Словакии и Чехии стало одной важнейших дат в их истории. 10 лет назад прекратила свое существование Чехословацкая федеративная республика, а народы Чехии и Словакии избрали путь самостоятельного развития.

Распад Чехословакии в 1992 году войдет в историю как пример мирного разделения государства без кровопролития, межнациональных конфликтов и международной напряженности. В то время образование нового государства нередко сопровождалось военными конфликтами.

Словацкая республика появилась по политической карте Европы 1 января 1993 года. Послушаем мнения тех, кто непосредственно участвовал в процессе разделения Чехословакии и в образовании независимого Словацкого государства. Бывший председатель Федерального собрания, а впоследствии первый президент СР Михал Ковач считает, что решающую роль в разделении Чехословакии сыграли депутаты федерального собрания, а не лидеры двух самых сильных в то время политических субъектов чешского ОДС и словацкого ХЗДС - Вацлава Клауса и Владимира Мечиара, которым до сих пор приписывается этот исторический акт. Политическая воля о разделении государства, по словам Ковача, могла осуществиться только в Федеральном собрании. И депутаты, которые голосовали за разделение ЧСФР, по мнению, первого президента СР, заслуживают высоких государственных наград. На вопрос, какие чувства тогда испытывали словацкие политики, Михал Ковач ответил:

- Кроме ощущения радости, счастья от того, что мы сумели договориться с чешскими партнерами о разделении федерации и о создании двух самостоятельных государств, у нас было чувство ответственности и долга за судьбу своего народа.

Не все в Словакии приветствовали разделения Чехословацкой федерации. Михал Ковач будучи в то время председателем Федерального собрания так оценивал сложившуюся ситуацию:

- Разумеется, я понимал, что словацкое общество было разделено минимально на две части с точки зрения политического спектра. Одни заявляли, что Словакия должна обрести суверенитет, другие полагали, что еще рано говорить о самостоятельном развитии Словакии и требовали сохранения общего государства чехов и словаков на федеративном принципе.

Разделение Чехо-словацкой федеративной республики по мнению бывшего председателя Нацинального Совета СР Ивана Гашпаровича не было легким, но это был очень важный шаг, который в дальнейшем определил место словаков в Европе.

- Однозначно говорить о том, что разделение было неизбежным, нельзя, - говорит Иван Гашпарович. В Словакии существовало мнение, что мы должны сделать все возможное для того, чтобы освободиться от административной и экономической зависимости чехов: почти все ключевые посты в ЧСФР, в том числе и в предсавительствах за рубежом, занимали граждане чешской национальности. В то время мы хотели создать единый высший орган федерации, который бы выполнял внешнеполитические задачи, включая оборону общего чешско-словацкого государства. Что касается экономических отношений, то по нашему мнению, каждая из республик должна была их строить самостоятелно. Но чешская сторона это предложение не приняла. На последнем совещании в Братиславе, бывший премьер ЧСФР Вацлав Клаус заявил, Чехословакия должна быть унитарным государством, а если нет, то пусть возникнут две самостоятельные республики. Его слова впоследствии привели к распаду Чехо-словацкой федерации. Но в Европе и во всем мире к этому решению отнеслись с пониманием.

Большая заслуга в разделении Чехословацкой федерации принадлежит лидеру ХЗДС - Движения за демократическую Словакию Владимиру Мечиару. Как он видел эту проблему со своей позиции. «У нас есть уже свое государство, что же дальше? - такой вопрос я получал чаще всего в 93 году. Я всегда был убежден в том, что разделение Чехословакии произойдет мирно. Я категорически опровергал утверждения некоторых западных политиков, что отделяясь от чехов, я хочу освободить словаков из-под их гегемонии и вернуть в Словакии тоталитарной режим. Но это было не так. Я всегда считал, что Словакия достойна самостоятельного развития и процветания, и что она является неоьъемлемой частью Европы, а потому в 1992 году вышла из Федерации и объявила о своей независимости. Что касается проведения референдума по вопросу о разделении Чехословакии, то я никогда не был против. Люди имеют право, данное им Конституцией, высказаться по этому поводу. Но всё было решено на основе политических договоренностей».

И в Словакии, и в Чехии существует мнение о том, что вопрос о разделении государства должны были решать не политики, а граждане во всенародном референдуме и что распад ЧСФР не принес пользы ни одной, ни другой стороне. Действительно ли это так? Вот что по этому поводу говорит действующий президент СР Рудольф Шустер:

Президент Шустер в своем выступлении по случаю 10 летия образования независимой СР сказал, что взаимодействие с нашим чешским соседом имеет особое для нас значение, потому что с Прагой нас связывает большая историческая эпоха.

- Надо признать, что Прага была местом, где был отменен Варшавский договор. С этой инициативой выступил Вацлав Гавел. Нельзя забывать, что в свое время он был и нашим президентом в рамках ЧСФР. Символичным является и то, что 10 лет спустя, после разделения Чехословакии, ни где-нибудь, а именно в Праге на саммите НАТО, СР была приглашена в Северо-атлантический альянс.

Оглядываясь назад, нужно признать, что в чешско-словацких отношениях были разные периоды. Не обошлось без упреков и взаимных претензий в процессе разделения имущества и полномочий. Пережили наши страны и малый «ледниковый» период, когда на официальных встречах тон был весьма сухим и холодным, а сотрудничество на всех уровнях оставляло желать лучшего. Но будем надеется, что это безвозвратно ушло в прошлое. Уже не за горами то время, когда Чехия и Словакия будут в составе большой европейской семьи, безопасность которой будет гарантирована со стороны НАТО.

Важным событием в истории современной Европы стал распад Чехословакии. Причины этого заключаются в политической, военной и экономической ситуации в государстве. Десятилетия отделяют Чехию и Словакию от даты раскола. Но в настоящее время этот вопрос является предметом пристального исследования историков, политологов и других экспертов.

1968 год: предпосылки распада

Распад Чехословакии произошел в 1993 году. Однако предпосылки этого события были заложены намного ранее. Ночью 20-21 августа 1968 года соединения Советской армии, ГДР, Болгарии, Венгрии и Польши, имея общую численность 650 тыс. военных, вторглись в Чехословакию и оккупировали государство. Был произведен арест руководящего состава страны (Дубчек, Черник и Свобода). Оставшиеся на свободе лидеры отказались от коллаборационизма. Мирное население пыталось проявить сопротивление, примерно 25 граждан погибли в разгар антисоветских демонстраций. Руководство СССР стремилось к созданию на территории Чехословакии просоветского правительства. В этих условиях возросла автономия Словакии в границах нового федеративного государства, которое было провозглашено с наступлением 1969 года.

Революция 1989 года

К концу 1980-х гг. в Чехословакии усилилось недовольство населения единовластием коммунистической партии. В 1989 году в Праге с января по сентябрь было проведено множество демонстраций, которые разогнала милиция. Основной протестующей силой стало студенчество. 17 сентября 1989 года большая его масса вышла на улицы, и многие были избиты милиционерами, университеты в это время были закрыты. Это событие стало толчком к решительным действиям. Представители интеллигенции и студенты начали забастовку. Союз всей оппозиции - "Гражданский форум" - 20 ноября под руководством Вацлава Гавела призвал к массовому протесту. В конце месяца около 750 тыс. участников демонстрации вышли на улицы Праги и потребовали отставки правительства. Цель была достигнута: не выдержав давления, пост президента покинул Густав Гусак, ушли в отставку многие чиновники. События мирной смены руководства Чехословакии впоследствии получили название "бархатная революция". События 1989 года предопределили распад Чехословакии.

Выборы народа

Посткоммунистические элиты образовавшихся частей государства избрали курс к независимому существованию. В 1989 году в конце декабря Федеральное собрание выбрало Президентом Чехословакии Вацлава Гавела, а председателем - Александра Дубчека. Собрание стало представительным органом ввиду ухода в отставку большого числа кооптации и коммунистов политических движений "Гражданский форум" и "Общественность против насилия". Гавел в феврале 1990 года прибыл с визитом в Москву и получил извинения от советского правительства за события 1968 года, когда советские войска совершили вооруженное вторжение. Кроме того, его заверили, что военные силы СССР будут выведены в концу июля 1991 года из Чехословакии. Весной 1990 года Федеральное собрание приняло ряд законодательных актов, разрешающих организацию частного предпринимательства, и в целом дало согласие на осуществление приватизации промышленных предприятий, находящихся в государственной собственности. В начале июня были проведенные свободные выборы, на которые от общего числа избирателей пришло 96%. С большим преимуществом одержали победу кандидаты политических движений "Гражданский форум" и "Общественность против насилия". Они получили более 46% голосов избирателей и большую часть в Федеральном собрании. На втором месте по количеству набранных голосов оказались коммунисты, которых выбрали 14% граждан. Третье место заняла коалиция, состоящая из группировок христианских демократов. 5 июля 1990 года на двухлетний президентский срок новое Федеральное собрание переизбрало Гавела, а Дубчека соответственно на должность председателя.

Раскол движения "Общество против насилия"

Распад Чехословакии утвердился в марте 1991 года, когда произошел раскол в политическом движении "Общественность против насилия", в результате чего большая часть выделившихся групп образовала партию "Движение за демократическую Словакию". В скором времени раскол возник и в рядах "Гражданского форума" с формированием трех группировок, одной которых стала "Гражданская демократическая партия". Переговоры между главами Словакии и Чехии были возобновлены в июне 1991 года. К тому времени руководство "Гражданской демократической партии" пришло к выводу, что встреча не даст положительных результатов, поэтому обратилось к рассмотрению сценария "бархатного развода".

"Дефисная война"

Прекращение существования коммунистического режима в 1989 году ускорило события, которые спровоцировали распад Чехословакии. Лидеры со стороны Чехии желали, чтобы название государства писалось слитно, в то время как их оппоненты - словаки - настаивали на дефисном написании. Отдавая дань уважения национальным чувствам словацкого народа, в апреле 1990 года Федеральное собрание утвердило новое официальное название Чехословакии: Чешская и Словацкая Федеративная Республика (ЧСФР). Сторонам удалось придти к компромиссу, так как на словацком языке название государства могло писаться через дефис, а на чешском - слитно.

"Чехословацкая пуща"

На распад Чехословакии повлияли и результаты переговоров премьеров национальных правительств Словакии и Чехии - Владимира Мечьяра и Вацлава Клауса. Встреча произошла в городе Брно на вилле Тугендгат в 1992 году. По воспоминаниям ее участника Мирослава Мацека, Клаус взял мел, доску и провел вертикальную черту, указав, что наверху находится вертикальное государство, а внизу - разделение. Между ними проходила широкая шкала, включавшая федерацию и конфедерацию. Возник вопрос, на каком участке этой шкалы была возможна встреча? И этим местом стала нижняя точка, значившая "развод". Обсуждение не закончилось, пока В. Клаус не пришел к выводу, что те условия, которые являются благоприятными в дипломатическом отношении для словаков, никоим образом не считаются приемлемыми для чехов. Распад Чехословакии был очевидным. Вилла Тугендгат стала для этого государства своего рода Беловежской пущей. Дальнейшие переговоры о сохранении федерации не проводились. По итогам дипломатической встречи был подписан конституционный акт, который закреплял законное право на передачу основных правящих полномочий республикам.

"Бархатный развод"

Год распада Чехословакии приближался. Всеобщие выборы в республике состоялись в июне 1992 года. "Движение за демократическую Словакию" набрало большее число голосов в Словакии, а "Гражданская демократическая партия" - в Чехии. Поступило предложение создать конфедерацию, однако оно не нашло поддержки у "Гражданской демократической партии". Суверенитет Словакии был провозглашен 17 июля 1992 года Словацким национальным советом. В отставку подал президент Гавел. Осенью 1992 года большая часть государственных полномочий была передана республикам. Федеральное собрание в конце ноября 1992 года с перевесом всего в три голоса утвердило Закон, который провозглашал прекращение существования Чехословацкой федерации. Несмотря на противоборство как со стороны большей части словаков, так и чехов, в полночь 31 декабря 1992 года обе партии пришли к решению о роспуске федерации. Распад Чехословакии произошел в году, который стал отправной точкой в истории двух вновь созданных государств - Словацкой Республики и Чешской Республики.

После раскола

Государство мирным путем разделилось на две самостоятельные части. Распад Чехословакии на Чехию и Словакию противоречивым образом отразился на дальнейшем развитии двух государств. В короткий период Чехия смогла привести в действие кардинальные реформы в экономике и создать эффективные рыночные отношения. Это стало определяющим фактором, позволившим новому государству стать членом Европейского союза. В 1999 году Чехия вошла в ряды Североатлантического военного блока. Экономические трансформации в Словакии происходили сложнее и медленнее, вопрос о ее вступлении в Европейский союз решался с осложнениями. И лишь в 2004 году она вошла в его состав и стала членом НАТО.