Пьер Лаку

Пьер Лаку родился в 1923 году в Родезе на юге Франции. С ранних лет влекомый мистической жизнью, он, получив образование, вступает в орден Кармелитов, где и начинает свой поиск Бога в школе Св. Терезы Авильской и Св.Хуана де ла Круса. Он готовился к принятию сана священника в Риме и в своей епархии на юге Франции, где позже должен был преподавать теологию. Там в кармелитской "пустыне" Рекбрюнсюр-Аржана он открыл глубокое значение уединённого размышления. Курс психоанализа Международного Института Психологии и Психотерапии в Женеве привёл его к пересмотру своего призвания и веры. В это время он постепенно перешёл от католичества к квакерству. Как молчание Кармелитов, так и молчание, практикуемое в Религиозном Обществе Друзей, это поиск Бога в простоте, смирении и любви. Поэтому искания Пьера Лаку могли продолжаться и расширяться, приближаясь к религии без границ. Пьер Лаку стал членом Швейцарского Годового Собрания с мая 1964 года и принадлежит к группе Друзей в Лозанне. Он женат и преподаёт французскую литературу в Колледже Пьера Вире.

1. БОГ ЕСТЬ МОЛЧАНИЕ

Человек упорно пытался усложнить Бога, самую простую из всех реальностей. Бог становилс япредметом споров, причиной братоубийственных войн. По вине человека имя Бога перестало быть объединяющим началом и превратилось в знамя, водружаемое на полях сражений.

"Бог умер", - слышим мы сегодня. Но если Бог действительно мёртв, мёртв в сердцах и умах человеческих, так это потому, что в сознании большинства современников Он был смят и раздроблен под тяжестью неудобоваримых абстракций и бесконечных обсуждений.

Дабы избежать прибавления новых ошибок к уже совершённым, давайте называть"Молчанием" то, что другие предпочитают называть "Словом".

Речь имеет свойство разделять тех людей, которые больше полагаются на слова, чем на значения, стоящие за ними. Слова способствуют возникновению догм, претендующих на то, чтобы считаться утешительно достоверными. Слова дают начало религиям и церквям, разбивающим великую семью простых душ, для которых было бы достаточно любить Бога и поклоняться Ему, на отдельные, соперничающие между собой группы.

Слова разделяют, Молчание объединяет. Слова рассеивают. Молчание собирает. Слова будоражат, Молчание примиряет. Слова порождают отрицание и отречение. Молчание даже отрёкшегося и отрицающего приглашает обрести новую надежду в уверенном ожидании тайны, которая может исполниться внутри него.

Практикуя активное молчание, я приготовлю себя к тому, чтобы услышать Молчание Бога. "Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и,затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно."

Так я постигаю смысл, стоящий за словами, дающий им жизнь, вечное Евангелие,которое открывается в каждый момент истории каждой душе, независимо от расы,традиций или условий жизни. Равенство становится реальностью в молчании благоговейного ожидания. С привилегиями покончено. Если кто и обладает преимуществом, так это самый смиренный и восприимчивый.

Глубокое молчание - это непременное условие опыта живой веры. В глубокое молчание приходит ещё более глубокое Молчание, которое и есть чистейший опыт. Чтобы рассказать о нем,я ищу подходящие слова. И самыми богатыми из тех, что я нахожу, оказываются самые простые, самые молчаливые слова: Присутствие, Внутренний Свет, Любовь, Жизнь. Но всё же я сознаю, насколько молчание предпочтительнее слов.

И если я всё-таки говорю, то лишь для того, чтобы сообщаться с теми душами, чьё молчание созвучно моему, и которые слышат Молчание Бога в моих словах. И если я опять говорю, то это затем, чтобы побудить к молчанию души, готовые принять его. Но я убеждён, что ни произнесённое, ни написанное слово никогда не можетбыть так драгоценно, как молчание. Ибо для души, пребывающей в молчании, сам Бог есть Молчание.

2. МОЛЧАНИЕ НАШЕ НАСУЩНОЕ ДАЙ НАМ НА СЕЙ ДЕНЬ

Отче наш, сущий на небесах! да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет вопя Твоя и на земле как на небе; молчание наше насущное дай нам на сей день.

Внутреннее молчание может и должно стать реальностью каждого мгновения нашей жизни. Если же оно нам не свойственно, то потому, что мы привыкли жить в состоянии духовной неосознанности. Многие люди, духовно спящие, позволяют своей жизни заполняться обыденностью. Их умы и сердца слишком суетны, чтобы Внутренний Свет ярко воссиял в них.

Ниодин подарок не может быть более щедрым, чем этот Внутренний Свет; но нет ничего, в меньшей степени осознаваемого нами. Многие ли из нас готовы копать глубоко, чтобы найти спрятанные сокровища? Многие ли способны продать все, что имеют, чтобы овладеть им?

"... подобно Царство Небесное сокровищу, скрытому на поле, которое нашед человек утаил, и от радости о нем идет и продает все, имеети покупает поле то".

Жить так, словно в каждом из нас нет сокровища Внутреннего Света, - все равно, что жить так, как будто оно вовсе не существует.

"Ещё подобно Царство Небесное купцу, ищущему хороших жемчужин, который нашед одну драгоценную жемчужину, пошёл и продал всё, что имел, и купил её".

На пороге молчаливой жизни мы должны быть готовы поставить на карту всё. Вот почему начинающие боятся, вот почему они колеблются, вот почему многие отказываются от поиска.

Невозможно быть духовно сознательным без выработки сознательности. Мы должны принять твёрдое и добровольное решение, выделять ежедневно определённое время для такой молчаливой жизни. Не нужно удивляться, встречая трудности на пути внутреннего молчания, если мы, недокормленные, обходимся по пени всего лишь еженедельными встречами, а иногда не имеем даже этого. Каждый из нас должен спросить себя,чего он хочет, и затем желать этого всем своим сердцем.

Очень важна регулярность практики. Дух дышит, где хочет, но он наполняет лишь те паруса, которые уже подняты. Спортсменам известна по опыту ценность тренировки.Они упражняются каждый день, чтобы улучшить свою форму. Стоит ли предполагать,что наша духовная форма будет процветать за счет небрежения или благих помыслов?Даже если мы начинаем духовные упражнения без намерения достигнуть сверхъестественных результатов, мы, тем не менее, должны осознать, что, только делая все возможное, следует ожидать наилучших для себя результатов.

Ежедневное молчание, практикуемое с усердием и в смирении, как незаменимое для духовно гопитания упражнение, постепенно создает внутри нас уже неизменное состояние молчания. Душа открывает в таком молчании неожиданные возможности. Она понимает, что жизнь может быть прожита на различных уровнях. Соединение действия и созерцания, столь трудно достижимое и столь плодотворное, -происходит именно благодаря этой возможности одновременно пребывать на различных уровнях.

В молчании опыта веры душа не замыкается обособленно. Это молчание, которое открывается бесконечному в подлинной общности душ и сердец, в истинно мединении, основанном на взаимоуважении к частным различиям. Индивидуальное молчание, практикуемое ежедневно, - это подготовка к совместному молчанию на молитвенной встрече и, в то же время, его расширение. Душа, участвующая в молчаливом богослужении никогда не остаётся одна с Богом. Она всегда пребывает в общении с душами всех других молящихся; собственное молчание погружает её в тот Внутренний Свет, который просвещает всякого человека.

3. ПОДГОТОВКА К МОЛЧАНИЮ

Подготовка к практике молчания необходима для того, кто хочет ощутить тихое веяние Духа.

Эта подготовка требует смирения души и сердца и способности ко внутреннему уединению. Само же молчание готовит нас к Молчанию.

Даже в деятельности присутствует молчание. Мы достигаем его, когда смотрим сквозь внешние проявления, когда расширяем свои горизонты, когда наши слова проникнуты тайной Бога. Слова должны быть средством выражения для молчания, если мы хотим стать посланниками Бога. Деятельный человек достигает этого молчания, когда забывает о себе и видит только других людей, а в них Единого, ищущего то, что от Него в каждом из нас.

Необходимо готовить себя к молчанию не один раз в день или неделю, а в каждое мгновение,проживаемое с верой, в нищете духа, любви и надежде. Такое мгновение свято. Это- Присутствие, сама жизнь Бога, Его дыхание, веющее сквозь дыхание человека,бракосочетание вечного и временного, воплощение Бесконечного Слова в наших бренных делах; трагедия жизни отступает перед радостью самоотдачи.

Как может человек, расточающий такое мгновение, быть готовым в полноте прожить драгоценные мгновения молитвенной встречи, которые должны быть подчинены одному Богу? Дух будит нас и прощает нас. Но, хотя мы уже разбужены и прощены, Дух требует нашего неусыпного внимания.

Осознав всю ценность молчаливого богослужения, мы стремимся "приготовить путь Господу, прямыми сделать стези Ему". Мы поднимаем наши паруса, чтобы уловить веяние Духа. Мы трудимся, прокладывая свою дорогу к Богу.

Для начала мы выбираем предмет, который может собирать воедино, а не рассеивать наши духовные силы. Такая подготовка может быть бесконечно разнообразной в соответствии с индивидуальными склонностями, характером, призванием и религиозным опытом.

Это может быть чтение. Есть книги, через чтение которых Дух Святой может коснуться нас. Они не будут одинаковы для всех. Каждый из нас должен составить собственную антологию книг, освящённых прикосновением Духа; почему бы не использовать те места в них, которые помогают душе воспарить? Кому-то может подойти слушание музыки, созерцание произведений искусства или творчество. Всё достойно, ничто не исключается, берите на вооружение любой метод, который можетбыть плодотворным.

Стремление к Богу делает нас изобретательными. Кто ищет, тот находит. Давайте же не пренебрегать, насколько это возможно, подобной подготовкой к совместному Молчанию. От неё зависит пророческая достоверность нашего свидетельства. Слова,произносимые на Собрании, могут выплёскиваться из чистых или замутнённых источников, из глубин или с поверхности.

Но независимо от того, была ли проделана подготовка, мы не должны идти на молчаливое собрание, скованные чувством своей недостойности. "Бог есть Бог настоящего момента, - пишет Мейстер Экхарт, - там, где ты пребываешь, Он находит тебя и забирает тебя, не только такого, каким ты был, нои такого, какой ты есть в данный момент".

4. ПСИХОЛОГИЯ МОЛЧАНИЯ

Созерцательное молчание является особого рода вниманием. Чем лучше мы постигли второе, тем более мы преуспеем в практике первого. Подобное внимание - это естественная молитва,посредством которой мы можем получить просветление от Высшего Разума. Хуан дела Крус пишет, что созерцание - это "любящее внимание". Философ такое внимание считает молитвой, мистик - высшую форму молитвы - вниманием. На мой взгляд, такое сопоставление наиболее выигрышно.

Быть внимательным - значит смотреть глазами духа. Это - внутреннее отношение. Такой способ видения, такое отношение предполагают попытку созерцания объектов своего рассмотрения, чтобы лучше понять их, проанализировать, проникнуться ими. Наши глаза могут быть обращены в сторону внешних вещей, к материальному, а могут -вовнутрь, к психологическим реалиям: идеям или состояниям души. Не является ли созерцательное молчание взглядом вовнутрь, в глубокие реалии души? Молчанию свойственно искать скрытые предметы,оно - пристальный взгляд, направленный на невидимое. И в пространстве нашего сознания, пребывающего в молчании, не должно быть ничего,останавливающего внимание. Это пристальный взгляд, который не может и не должен иметь конечного объекта.

Человек, остановившийся на своих представлениях о Боге, пусть даже очень высоких, будет разочарован. «Мои мысли - это не твои мысли». Человек, жадно стремящийся к сладости, которая может исходить от Бога, отвращается от Бога, дабы напитать себя в своём духовном состоянии. Множественный свет - это не Единый Свет. Отдельные приятные ощущения - это не те радость и мир, которые выше любого удовлетворения чувств. Созерцательное молчание - это видение, которое не нуждается в объекте. Он может быть лишь обозначен как направление. Это взгляд всторону чего-либо, а не на что-либо. Представления о Боге хороши,только если от них я быстро продвигаюсь дальше. Сладость, исходящая от Бога,хороша, только если мы оказываемся впереди неё. Мы всегда должны идти дальше.Пространство Внутреннего Света безгранично.

Для начинающих трудность молчания заключается именно в отсутствии конечного объекта. Начинающий нуждается в объекте. Перед созерцанием он должен размышлять. Пусть начинающий возьмёт Евангелие или другие духовные книги и питает себя словами о Боге. Пусть начинающий пытается смотреть на то, что стоит за словами. Скоро духовное понимание начнёт пробуждаться в нём, и он сможет отличать слова, ведущие в Молчание, от тех, которые сверкают фальшивым блеском. Священное Писание - это молчаливые слова, способные ввести душу в молчание. Именно по такому признаку друзья Молчания узнают их.

Среди разнообразных форм внимания психологи выделяют отличные друг от друга "спонтанное" и "волевое" внимание. Спонтанное внимание порождается объектом самим по себе. Объект навязывает себя нам без каких-либо усилий с нашей стороны, иногда даже вопреки нам. Внимание в этом случае оказывает гипнотическое действие, заставляющее нас смотреть. Реклама является искусством, подвергающим нас такому воздействию. Определённый продукт должен как-то «проникнуть в нас» через наши глаза и уши. Те, кто занимаются рекламой, знают, что внимание - это всегда внимание к чему-либо, и что необходима мотивация. Они стараются поэтому сыграть на той или иной нашей склонности, привычке, даже на нескольких одновременно. Некоторые психологи отказываются называть "вниманием" подобную низшую и, зачастую, упадочную его форму. Это - состояние ума, а не жизнь духа. Истинное внимание всегда является результатом движения воли: это духовное состояние, для достижения которого требуется усилие.

Жизнь молчания - это всегда волевое внимание. Она требует продолжительных усилий и всегда сопряжена со смирением и самоотдачей. Но личность может иметь склонность быть захваченной, загипнотизированной этим.

Полностью развившаяся жизнь веры становится мистической жизнью. Для некоторых мистическое- синоним "необычного", предполагающего видения, трансы, левитацию...Такой подход отодвигает на второй план важный аспект, перемещает центр на периферию. Для Павла мистик - это личность, постигшая полноту Христа, которая живёт, наполняясь Святым Духом: "И уже не я живу, но живёт во мне Христос"; "Ибо все, водимые Духом Божиим, суть сыны Божии".

Павел- созерцатель, живущий в четырёх измерениях любви. Иоанн - мистик, но не благодаря своим видениям Апокалипсиса, а потому, что был "рождён отБога" и открыл, что Бог есть Свет, Любовь и Жизнь.

В активном молчании загорается Внутренний Свет - крошечный огонёк. Для того чтобы пламя увеличилось и разгорелось, малейшее внутреннее недовольство и всплески эмоций должны успокоиться. Через внимание, полное любви, мы даём Внутреннему Свету возможность озарить наше существование и сделать всю нашу жизнь источником этого Света. Активное молчание готовит душу к пассивному молчанию. В такое молчание душу приводит Бог. Это - спонтанное внимание, но не в его низшей, упадочной форме. Душа, таким образом захваченная и мистически подчинённая, становится свободной и не ограничивается; на этом пути душа осознаёт свои глубочайшие устремления. Рамки души раздвигаются, горизонты расширяются.Психологи говорят нам, что внимание - это активное ожидание, одушевлённое разумом. Молчание - активное ожидание, одушевлённое верой и любовью. И ответ приходит; и тогда душа наполняется Присутствием.

Бог здесь. Но молчание продолжается. И чем больше Бога, тем больше Молчания. Только те, кто практикует такой путь молчания, знают, сколько оттенков может содержать это слово, сколько разнообразного, сколько таинственного. И здесь психология уже не сможет проникнуть дальше. На вершине горы, - сказал Хуан де ла Крус, - дорога кончается. Испытывая такое, мы уже пребываем в царстве несказанного.

(окончание следует)

Время Господу действовать: закон Твой разорили (Пс. 118: 126)

«Время Господу действовать» может означать, что пришло время сделать нам что-нибудь для Господа. Правильным толкованием, однако, является такое: «Время действовать и Тебе, Господи». Человеческий опыт подтверждает это: как псалмы Давидовы, так и наша повседневная жизнь говорят о том, что всякий человек в своей жизни на опыте постигает великую тайну — тайну молчания Божия.

Часто нам кажется, что Бог молчит. А еще точнее — что Бог отсутствует. Часто мы ищем Бога и хотим, чтобы Он сделал что-нибудь, но Он не делает ничего и позволяет событиям развиваться так, как они развиваются, а это развитие может быть для нас драматичным, трагичным, нас может душить несправедливость, скорбь, но, несмотря на это, . Он не вмешивается и ничего не делает.

Естественно, в человеке закипает протест, он как бы хочет сказать Богу: «Почему Ты не делаешь ничего?! Почему Ты не действуешь?! Почему не вмешиваешься и не останавливаешь это, всю эту , ведь Ты видишь ее и она против Твоего закона?» Однако Бог молчит.

Бог всегда действовал так. Бог вершил Свои дела в молчании. Он являлся в мире, но в то же время словно отсутствует в том, что происходит в этом мире, и не только в личной жизни человека, но даже в жизни Церкви.

Когда мы читаем жития святых и особенно мучеников первых веков христианства (да и нашего времени), мы видим вот что. Были такие христиане, которых преследовали, которые мученически страдали и кровью заплатили за свою веру во Христа. Были периоды, когда казалось, что Церковь вот-вот рухнет, что враги Церкви достигли апогея своей мощи, силы и славы, а Церковь падает до самого нижнего предела бессилия и унижения. Кто-нибудь сказал бы: «Почему же Бог не вмешивается, почему еретики торжествуют? Почему при врагах Церкви дела идут хорошо, а при нас ничего хорошего нет и вместо благ мы катимся ко всё худшему и худшему?» Потому, думаю, что нас, посланников, Бог поставил последними, как бы приговоренными к смерти, ибо мы сделались позорищем для мира — для ангелов и человеков . Последними людьми, самыми униженными оказались мы, апостолы.

Бог так действует в нашей жизни. Почему? Потому что Он хочет изменить образ нашего мышления, хочет, чтобы в нас включилось покаяние, изменение ума и самого образа нашего мышления, чтобы мы отошли от мирского образа мыслей и вошли в Божий образ мыслей, который есть жертва, любовь и кеносис за другого человека.

Подумайте и увидите, что Сам Господь в Своей земной жизни поступал так, когда был пойман, предан в руки людей и уничижил Себя самым унизительным образом. Тогда святой апостол Петр, руководствующийся человеческими критериями, хотел отрезать ухо слуге, чтобы проявить доблесть и исполнить свою волю, но Христос укорил его и сказал:

— Постой, ты что, думаешь, что Я не могу защитить Себя? Если захочу, Я защищу Себя и могу представить здесь 12 тысяч ангелов, чтобы они защитили Меня , но Я не хочу этого и не нуждаюсь в человеческой защите. Я добровольно предаю Себя на смерть, не противясь происходящему.

Естественно, подобное происходит в жизни каждого из нас, всех без исключения, тогда в душе действительно рождается такое чувство, что Бог больше не может молчать: «Боже, сделай же наконец что-нибудь! Восстань, пробудись!»

У нас на Кипре многие думают, что богослужение в Великую субботу утром — это и есть Воскресение, когда мы поем: «Воскресни, Господи, суди земли» . Но это не значит, что Христос воскрес тогда, это просто молитва Церкви, в которой мы молим Бога воскреснуть: «Восстань, воскресни наконец, не будь столь безмолвен, унижен, сокрыт во Гробе». Это человеческое ожидание, наше желание того, чтобы что-то произошло. И хорошо, что мы не боги. Ведь если бы мы были богами, мы за пару минут перевернули бы весь мир с ног на голову! Мы осудили бы всех и посадили на скамью подсудимых — по-человечески!..

Вспоминаю, как однажды, когда я был молодым диаконом, произошло нечто, и я реагировал подобным образом:

— Ну, что это такое?! Этот человек должен быть наказан, его надо поставить на место, пусть он понесет такое-то наказание!

Старец, естественно, слушал меня, качал головой и ничего не говорил. А я сказал что-то из тех обычных слов, которые мы говорим, когда нас переполняет чувство несправедливости.

На другой день во время литургии читали Евангелие, в котором повествуется, как однажды Христа изгнали из одного города, и Он ушел, а ученики сказали Ему:

— Учитель, хочешь, мы помолимся, чтобы огонь сошел с неба и сжег их? Ведь они Тебя гонят!

Они уже совершили к тому времени некоторые чудеса как Христовы апостолы и думали, что поскольку Христос этого не делает, то лучше им самим помолиться, чтобы сошел огонь с неба и сжег жителей того города. Ведь те были грешными и неправедными, а они-то сами были «за справедливость».

И вот «случилось» это евангельское чтение.

Христос ответил им:

— Вы не знаете, какого вы духа! Вы еще не поняли, какого вы духа и какого духа мы. Я пришел не губить души человеческие, но спасать людей .

Как только я прочел Евангелие, старец остановил меня в церкви и сказал:

— Прочитай его еще два-три раза, что понять смысл сначала тебе самому, а затем и другим!

Действительно, это великое дело — изменить способ, которым мы мыслим, отстраниться от мирской справедливости и вступить в Божию справедливость, где Бог действует совсем по-другому, как Отец, желающий спасти всех людей, даже диавола. А мы функционируем как люди, желающие установления своей справедливости:

— Посмотри, он же меня мучает, тиранит, он угрожает моей жизни, хватит уже! Я не выдерживаю, не могу больше, закрой же ему рот! Или схвати его за горло! Ну, хорошо, я не говорю: «Убей его», но уж если он умрет, я не заплачу.

В житии святого апостола Карпа, жившего в Риме и благовествовавшего Евангелие , говорится, что там был некий еретик-обманщик, притворявшийся христианином, и был он таким красноречивым и ловким шарлатаном, что всё время чинил апостолам препятствия, и им не удавалось проповедовать. Христиане хотели сделать что-нибудь духовное, а он шел и всё проваливал, и они, как люди, вознегодовали.

Молясь, святой апостол Карп имел видение в Святом Духе. Он увидел бездну, над которой висел тот еретик, буквально разорявший дело Церкви. Еретик дрожал и весь трясся, а бездна в любой момент готова была его поглотить.

— Ну, — сказал сам себе святой апостол Карп, — в конце же концов! Пусть он упадет туда, чтобы мы наконец вздохнули свободно! Сколько еще он будет терзать нас, он же просто измучил нас!

И как только произнес эти слова, он увидел перед собой распятого Христа, Который сказал ему:

— Посмотри, Я снова готов распяться за этого человека. А тебя, если будешь продолжать в таком же духе, Я отправлю в бездну! Если будешь продолжать думать так и не поймешь, Кто Мой Дух и какой дух должен иметь ты!

Это действительно трудно, но Церковь своим исцеляющим действием совершает это изменение, а более всего совершает его Сам Бог, Который действует, как знает, и в конечном счете это нам помогает. Иногда проходят долгие годы, а Бог вообще не говорит и попускает человеку терзаться, пока тот не изменит свой образ жизни. И нас разрывает это чувство — чтобы Бог в конце концов восстал и прекратил наши терзания.

Передо мной лежит один еще неопубликованный текст. Однажды некая семья поехала к старцу Софронию (Сахарову), этому святому человеку, в Эссекс, в Англию, к этому святогорскому старцу, описавшему жизнь преподобного Силуана Афонского, поистине современного святого. У этих людей была большая проблема с ребенком, у него была врожденная неизлечимая болезнь, и они действительно несли тяжкий жизненный крест. Ребенок этот был у них единственным. Жизнь их была сплошным мучением.

Пошли они к старцу Софронию, заплакали, открыли свою боль и скорбь, попросили сказать им несколько слов, и, помолясь, он с огромным состраданием рассказал им кое-что из своей жизни, что они тут же записали. Показали затем ему записанное, и старец подписал внизу: «Точно так я и говорил».

Он был русским и безупречно говорил по-гречески, на кафаревусе . Это небольшой текст, в нем он рассказывает о собственном жизненном опыте. Я зачитаю его вам, чтобы вы увидели, как драматично переносили святые это молчание Бога в своей жизни; в конечном счете, это и было ключом, помогшим им открыть дверь к святости. Старец сказал им следующее:

«57 лет я ношу рясу, и мне кажется, что я старался не быть нерадивым к моему спасению, я всегда молил Бога, чтобы Он стал для меня солнцем, чтобы Он простил мне все грехи и не отринул меня от подножия Своих ног.

Я старался, по силе своей, не обидеть никого на земле, и чтобы Бог скорее дал мне мужество служить как можно бо льшим людям, не ожидая от них никакой отдачи — ни материальной, ни духовной, но лишь от Бога чая благодати на прощение грехов. И при всём том за всё это время (более половины века) я не знал ни мира, ни безопасности, но всегда чувствовал рядом с собой какую-нибудь опасность или, по меньшей мере, — неблагоприятное отношение (ко мне)».

Действительно, жизнь этого старца была запечатлена сильным отвержением его со стороны людей, но великими дарованиями со стороны Бога.

«Что бы я ни начинал делать, даже малейшее дело, почти всегда наталкивался на непреодолимые препятствия. Двери мира сего, почти все, были всегда закрыты предо мною».

Представьте себе человека, который 57 лет старается творить Божие дело, а все двери мира сего закрыты для него! Что бы он ни начинал делать, встречал огромные препятствия.

«Я состарился и так и не понял смысла всех этих испытаний — то есть проявление ли они гнева Божия ко мне, грешному, или тут происходит что-то другое? Всё, что я переношу, — препятствия, напасти и т. д., — случается, потому что Бог разгневан на меня из-за того, что я грешен, или что-то другое происходит в моей жизни? Я не мог этого понять. Много раз я молил Бога открыть мне, почему всё всегда идет так, но Бог всегда отвечал мне молчанием».

Этот старец, говоривший с Богом лицом к лицу, как приятель с приятелем, и испытавший такие великие состояния благодати, уникальные и редкие, молил Бога открыть ему, почему в его жизни всё идет так, почему у него столько трудностей и препятствий и всё закрыто для него, но Бог всегда отвечал ему молчанием. Бог никогда ему не отвечал. Поэтому старец сказал этим людям:

«Из всего того, что я сказал вам, вы поймете, что я не в состоянии дать вам объяснение того драматичного испытания, в котором вы находитесь, но всегда буду поминать вас в своих молитвах с любовью и состраданием».

И завершает:

«Нам трудно обвинить Бога и оправдать себя».

То есть это очень трудно — сказать, что Бог виновен или Бог разгневан, что всё в жизни у меня идет наперекосяк, но я сам невиновен. Нелегко нам сказать эти слова, взвалить всю вину на Бога и обезвинить себя.

«Но точно так же нелегко сделать и противоположное, подобно приятелям Иова, возжелавшим стать поборниками правды Божией, забывая о том, через какие страшные мучения проходил Иов».

Но опять же, говорит старец, нам нелегко сказать и: «Вы виновны, а Бог невиновен!» Стать адвокатами Бога и сказать страдающему человеку:

— Ты знаешь, Бог не виноват, это ты виноват и поэтому терпишь всё это!

«Другими словами, есть два положения. Первое: “Я невиновен, а виновен Бог, Который мучает меня и терзает, поскольку разгневан!” И второе: “Я виновен, а Бог невиновен!” Но оба они трудны. В первом случае ты не можешь приписать Богу затруднение, через которое проходишь, а во втором — не можешь приписать его одному себе и, без того страдая, понести на себе еще одно дополнительное бремя, а именно то, что ты причина тому и сам виноват во всём, то есть стать адвокатом Бога», — говорит старец Софроний.

И заканчивает он следующими замечательными словами:

«Поэтому Бог молчит, молчим и мы».

Поскольку Бог молчит, то молчим и мы и не можем сделать ничего, как только с любовью и состраданием.

Думаю, это очень сильный текст. Все тексты и слова старца Софрония такие сильные. А это слово, которое было его живым словом к людям, я просто нашел, поскольку оно хранилось в монастыре для личного употребления, и попросил, чтобы мне сделали с него копию.

Действительно, как это характерно для нашей жизни! Для всех нас без исключения наступает час, когда мы проходим через такие трудности, когда мы не знаем даже, что и сказать. Взять ли на себя бремя ответственности? Но мы его не выдержим. Мы не можем его понести. На нас и без того давит столько напастей, что мы не выдерживаем их бремени и тягот. Приписать ли их опять же Богу? Но и это тяжело, этого мы тоже сделать не можем. Что же мы тогда делаем? Мы делаем то, что говорит старец Софроний: «Бог молчит, молчим мы». Вручаем жизнь свою в руки Божии с великим доверием. Это то, что мы возглашаем на святой литургии: «Сами себе и друг друга и весь живот наш Христу Богу предадим». Самих себя, все наши дела, всю жизнь свою предадим в руки Христа, чтобы обрести мир, чтобы перестать поедом есть друг друга, вести войну, бороться с Богом.

Почему со мной случается такое? Сколько трудностей, сколько мук, сколько превратностей? Почему ничего не идет как следует в моей жизни? Почему у меня всё не так? Я ничего не сделал, что пошло бы как следует! Всё идет наперекосяк! И старец говорил так:

«Все двери были закрыты, и никогда ни одна дверь не открылась передо мной».

И человек задыхается, это естественно, это по-человечески. Ты задыхаешься в этом вопросе, в этом «почему именно со мной?!» Но, несмотря на это, вопрос «почему?» не имеет ответа или, по крайней мере, такого ответа, которого ты хочешь. Потому что Бог отвечает тебе молчанием для того, чтобы ты понял, что тебе надо успокоиться, обрести мир, и когда ты предашь всё в руки Божии, когда сможешь, хоть и изнуренный всем этим, отдать себя в Божии объятия, прильнуть к Божиим объятиям, тогда ты поймешь, почему произошло всё это. Тогда Бог тебе ответит.

Вы помните пример со старцем Ефремом из Катунаки? Этот старец был послушником у одного очень сурового старца , трудного, придирчивого. 42 года в пустыне оказывал он послушание этому тирану, этому человеку с очень тяжелым характером и соблюдал полное повиновение. Хранил себя от того, чтобы осудить старца и пойти против него.

Много раз он задыхался в помысле своем и говорил себе: «Всё, больше не могу, уйду отсюда, оставлю его, пойду туда-то! С ним невозможно жить в таких условиях!» Каждый раз, когда он решался уйти и говорил: «Ухожу, всё!» — Бог покидал его, и он видел (будучи богоносцем), как благодать оставляет его. Ничего не менялось к лучшему, однако он возвращался обратно, плакал и испрашивал прощения у Бога за то, что решился бежать, изменить своему послушанию и уйти оттуда.

Прошло 42 года, а он всё молился, желая понять, что ему делать в таком положении. Под конец его старец лишился рассудка и стал совершенно невыносимым. Жизнь старца Ефрема превратилась в сущее мучение. Как бы там ни было, но в какой-то момент его старец почил. Началось погребение, и, как водится на Святой Горе, перед тем как опустить тело в гроб, авва Ефрем подошел взять у своего старца последнее благословение, поцеловать его, мертвого, чтобы затем его погребли. И в ту минуту, когда он склонился над своим старцем, чтобы взять у него благословение, Бог в Святом Духе ответил ему: «На то, что ты делал, оставаясь послушником у этого человека 42 года, была Божия воля!»

В такой миг он получил это духовное известие от Бога. И он сам говорит, что ответил Богу в благодати: «Сейчас ли Ты говоришь это мне? Когда старец умер и его кладут в гроб? Почему Ты столько лет не говорил мне этого? И оставлял меня 42 года?»

Он ушел на Святую Гору в 20 лет, и ему было 62, когда старец почил. Целых 42 года — молодым человеком пришел на Святую Гору и состарился, проходя это мученическое повиновение.

«Какой смысл это имеет для меня сейчас, когда он умер?» И Бог ответил ему: «Если бы ты ушел (раньше), ты бы погубил себя!» Бог так ему ответил.

Разумеется, то, о чем я вам говорю, не вдохновляет, и, естественно, мы не обладаем их мерой. Не каждый день появляются такие старцы. Не думайте, что старец Софроний, авва Ефрем или те великие старцы, жития которых мы читаем, проводили безмятежную жизнь. Напротив, их жизнь была мучением, каждый день труд, боль, скорбь, слезы, пот и борьба. Эти люди не видели покоя в своей жизни. И то, чем они занимались, тоже не шло как хотелось бы, но что в глазах людей казалось утратой и унижением, в очах Божиих, однако, было их славой.

В конечном счете, они были прославлены Богом, поскольку прошли этот путь бесславия, терпения, веры, отказа от утешения, надежды на одного только Бога и ни на кого больше. В конечном счете, таково послание Божие, проходящее сквозь всё это: «Не надейся ни на что другое, кроме Бога! В Нем да будет твоя надежда, и только в Нем ты найдешь утешение и благодать».

А я люблю заповеди Твои более золота, и золота чистого (Пс. 118: 127).

То есть во всём этом я открыл, что заповеди Твои дороже всего в этом мире: золота, жемчугов, бриллиантов. Самое дорогое — это Ты и Твои заповеди, Твое слово. Поэтому я возлюбил Тебя больше всего, и не счел, что что-либо другое заслуживает любви, и открыл, что любовь Твоя превосходит всякую иную любовь на этом свете.

Все повеления Твои — все признаю справедливыми; всякий путь лжи ненавижу. Дивны откровения Твои; поэтому хранит их душа моя (Пс. 118: 128-129).

Как когда заходишь в магазин и видишь хорошие, замечательные вещи, они тебе нравятся, ты стоишь и разглядываешь их одну за другой, тратя на это всё свое время, поскольку они такие ценные и удивительные. Не этому ли уподобляется человек, который внезапно открыл глаза души своей, увидел дивные дела Божии и исследовал их?

Видите, даже Ветхий Завет — не Евангелие — Божие слово и Святой Божий Дух восхваляет человека исследующего, и нигде не говорится: «Веруй и не исследуй!» — но нужно исследовать дивные дела Божии. Как говорит столь красиво в этом псалме пророк Давид: «С великим удивлением, изумлением и желанием проследил я их, исследовал, открыл и увидел, сколь дивны и многоценны чудные дела Божии».

Откровение слов Твоих просвещает, вразумляет простых. Открываю уста мои и вздыхаю, ибо заповедей Твоих жажду (Пс. 118: 130-131).

Давайте вспомним здесь слова Христа: Итак, положите себе на сердце не обдумывать заранее, что отвечать, ибо Я дам вам уста и премудрость, которой не возмогут противоречить ни противостоять все, противящиеся вам (Лк. 21: 14-15). Не говори себе: «Дай-ка я сяду и посмотрю, как я буду отвечать на этот вопрос, который мне зададут». Ничего! Христос говорит, чтобы мы ничего не делали и шли безо всякой подготовки. Почему? Потому что в тот час Святой Дух научит тебя, что сказать. Христос словно говорит так:

— Если ты сядешь, чтобы самому подготовиться, ты испортишь всё, ты не скажешь этого как надо! Оставь всё как есть, положись на Бога, и Святой Дух просветит тебя, что сказать.

В противном случае, если ты ответишь по-человечески, может, ты и скажешь что-нибудь хорошее, но это не будет иметь силы Божия слова. Другими словами, я отверз уста мои, и они тотчас исполнились Святого Духа, и так я отвечал и сказал то, что нужно было сказать.

Видите, мы говорим уйму всего, но ничего не получается. А когда говорит один Божий человек, и слушают его, скажем, 50, то каждый говорит:

— Ты знаешь, то, что он сказал, он прямо для меня сказал!

— Нет! — говорит другой. — Он сказал это для меня.

— Но он же про меня это говорил!

— Нет, про меня!..

Каждый думает, что Божий человек говорил о нем, но это не так, однако Святой Дух есть Тот, Кто дает каждому понять то, что ему нужно понять в данный момент.

Мне довелось слышать людей, которые ходили посмотреть на одного добродетельного человека, и потом они сказали:

— Мы пошли туда, но он перед всеми сказал, о чем мы думали, и мы обиделись.

Тогда у старца и в мыслях этого не было, просто он открыл уста и сказал пять слов, о которых Бог просветил его. Но эти пять слов были для каждого тем, в чем он нуждался, и они восприняли то, что нужно было воспринять. Как это было у евреев, когда они ели манну, одинаковую для всех, но для каждого она становилась тем, в чем он нуждался.

То же самое и со Святым Причастием. Как замечательно говорится в одном месте святой литургии: «По потребности каждого» , — молим Господа, да причащение Святого Тела и Крови Господних да станет для каждого тем, в чем он нуждается. В тех, кто испытывает нужду, да будет оно в удовлетворение нужды. Светом для нуждающихся в просветлении. Опорой для немощных. Для каждого Бог да станет тем, в чем он нуждается. Бог так действует, Божие слово так действует.

Иными словами, предай себя в руки Божии, как ребенок отдается в материнские объятия. Не отталкивай Бога, не бей Бога, держащего тебя в Своих объятиях, ибо услышишь то, что услышал святой апостол Павел, которого Бог держал в Своих объятиях несмотря на то, что он гнал христиан. В тот день, когда Христос преградил ему путь, по которому шел святой апостол Павел, бывший гонителем христиан, Христос сказал ему: Трудно тебе идти против рожна (Деян. 9: 5).

Очень тяжело бить голыми пятками по гвоздям. Представляете себе человека, который пинает рожон голыми ногами? Есть ли боль и безумие страшнее, чем это? Так не пойдет. Тяжело сопротивляться Божией любви, отталкивать Бога, когда Он держит тебя в Своих объятиях.

Сумей же оставаться в Божиих объятиях. Когда ты поймешь это и смиришься, тогда обретешь покой, успокоишься, тогда ты глубоко вздохнешь и положишься на великую любовь и мир, подаваемые человеку Божиим присутствием.

Память: 25 января / 7 февраля, 30 января / 12 февраля (Собор трех святителей)

Григорий Богослов (ок. 325 - 389) - архиепископ Константинопольский, богослов, входит в число Великих каппадокийцев, близкий друг и сподвижник Василия Великого. Принимал активнейшее участие в противодействии и обличение арианства. Святитель Григорий Богослов оставил после себя богатое литературное наследие, состоящее из 245 писем, 507 стихотворений (написанных подчас в подражании Гомеру в формах гекзаметров, пентаметров, триметров) и 45 "Слов".

***

Ревность разрешает язык мой, и я оставляю без исполнения закон человеческий для закона духовного: дарю миру слово, хотя прежде ни за что не соглашался приступить к слову. Ибо как скоро возмутились против нас члены, великое и честное тело Христово начало разделяться и рассекаться, так что едва не сыплются кости наши в челюсти преисподней (Пс.140:7), подобно тому, как глубина земли раздирается плугом и рассыпается по поверхности; как скоро лукавый, разодравши нераздираемый, неразделимый и весь тканый хитон(Ин.19:23), присвоил его весь себе, успев через нас сделать то, чего не мог сделать через распинателей Христовых; тогда я решил, что буду обуздывать уста мои (Пс.38:2) и в других случаях несловоохотные, рассуждая, что духовный порядок требует сперва очистить себя самого деятельным любомудрием, потом открыть уста разума, привлечь дух (Пс.118:131), а после уже излить слово благое (Пс.44:2) и проповедовать премудрость Божию, совершенную между совершенными (1Кор.2:6). Притом, как есть время всякой вещи, малой и великой, по-справедливому и весьма разумному изречению Соломона (Еккл.3:1), так и я, не менее всякого другого, знал время говорить и молчать. Поэтому был нем и безгласен (Пс.38:3), когда, вблизи меня не стало ничего доброго, как будто облако набежало на сердце моей сокрыло луч слова, а болезнь моя обновлялась днем и ночью, все возжигало ее во мне, все напоминало о разъединении братии: бдения, пощения, молитвы, слезы, мозоли на коленах, биение в груди, воздыхания из глубины сердца, всенощное стояние, переселение умом к Богу, тихий плач среди молений, приводящий в умиление слушающих, также поющие, славословящие, поучающиеся день и ночь в законе Господнем, носящие в устах своих славословия Богу (Пс.149:6). О том же напоминали мне и эти прекрасные черты и признаки жизни по Богу, эти безмолвные проповедники - волосы сухие и нечистые, ноги босые и, подобно апостольским, ничего не носящие на себе мертвого, стрижение волос тому же соответствующее; одежда, смиряющая гордость, пояс прекрасный своей неукрашенностью, подбирающий несколько, но нимало не приподнимающий одежду, походка твердая, взор неблуждающий, улыбка приятная или, лучше сказать, только вид улыбки, целомудренно удерживающий от неумеренного смеха, слово с разумом, молчание драгоценнейшее самого слова, хвала, приправленная солью, но не для ласкательства, а в руководство к лучшему, порицание - более самой похвалы вожделенное, умеренность в печали и в веселости, и растворение одной другой, мягкость, соединенная с мужеством, и суровость со скромностью, так что одно другому не вредит, но одно через другое делается похвальным; умеренность в общении с другими и в уклонении от общения, - общении для назидания другим, и уклонения для собственного поучения тайнам Духа, - общении, сохраняющем уединение среди самого общества, и уклонении, соблюдающем братолюбие и человеколюбие среди самого уединения, а что и этого еще важнее и выше, богатство, состоящее в бедности, обладание - в пришествии, слава - в бесчестии, сила - в немощи, прекрасное чадородие - в безбрачии, так как рождаемое по Богу лучше порождений по плоти. Наконец, люди, почитающие для себя наслаждением не иметь никаких наслаждений, смиряющиеся ради небесного царства, не имеющие ничего в мире и стоящие выше мира, живущие во плоти как бы вне плоти, которых часть - Господь (Числ.18:20), нищие ради царствия (Мф.5:3), и нищетой царствующие. Вот кто своим присутствием веселил меня, составлял мое богатство, мое лучшее утешение, и своим отсутствием приводил меня в уныние! Вот что стесняло и возмущало мою душу; вот отчего ходил я, плача и сетуя! Вот почему отринул я с другими удовольствиями и само слово! Ибо возлюбленные отвратились от меня и обратили ко Мне спину, а не лицо (Втор.32:15; Иер.2:27); паства стала свободнее (чтобы не сказать отважнее) пастыря; виноград истинный, прекрасно очищенный добрым виноградарем и приносивший добрые плоды в божественные точила, превратился для меня в горечь (Иер.2:21), друзья мои и искренние отступили от язвы моей, и ближние мои стоят вдали (Пс.37:12). Из сильной любви к Богу и ко Христу мы разделили Христа, из-за Истины (Ин.14:6) стали лгать друг на друга, ради Любви (Ин.4:8) поучались ненависти, из-за Камня (1Кор.10:4) поколебались, из-за краеугольного камня (Еф.2:20) рассыпались, сверх нужды ратовали из-за Мира, были низлагаемы из-за Вознесенного на древо, подвергались смерти из-за Погребенного и Воскресшего.

Так было прежде! И для чего среди радости возобновлять неудовольствие, останавливаясь на событиях печальных, которых не желал бы не только испытать, но и привести на память, о которых лучше не говорить, а молчать, скрыв в глубине забвения постигшее нас несчастье? Разве кто для того только напомнит о скорбном, чтобы вразумиться нам этим примером и, как в болезни, избегать причин, которые довели до такого состояния.

Но теперь, когда ушли от нас болезнь, печаль и воздыхание, когда мы, чтящие Единого, стали едины; мы, чтящие Троицу, так сказать, срослись между собой, стали единодушны и равночестны; мы, чтящие Слово, оставили бессловесность; мы, чтящие Духа, горим ревностно не друг против друга, но заодно друг с другом; мы, чтящие Истину, одно мудрствуем и одно говорим; мы, чтящие Мудрость, стали благоразумны; чтящие Того, Кто - Свет, Путь, Дверь, как во дни благообразные ходим, все идем прямым путем, все внутри двора; чтящие Агнца и Пастыря сделались кроткими и принадлежим уже к тому же стаду и единому пастырю, который пасет стадо не со снарядам глупого пастуха (Зах.11:16), погубляющего овец своего пастбища и предающего их волкам и стремнинам, но пастыря весьма испытанного и опытного теперь, когда мы, чтящие Пострадавшего за нас, стали сострадательны и готовы облегчать тяготы друг другу, чтящие Главу образуем стройное тело и скрепленное всяким духовным союзом (Еф.4:16), когда Бог творит все и претворяет в полезнейшее (Амос.5:8), обратил плач наш в радость и вместо вретища дал нам веселие (Пс.29:12); тогда и я, вместе с прошедшими скорбями, отлагаю молчание и приношу настоящему времени и вам, или паче Богу, слово, самую приличную благодарственную жертву, дар, который чище злата, дороже многоценных камней, ценнее тканей, святее жертвы подзаконной, святее начатка первородных, угоден Богу больше тельца юного, еще несовершенного по рогам и раздвоенным копытам (Пс.68:32) и несмышленного, угоден больше курения, больше всесожжения, больше многих тысяч тучных овнов, больше всего, чем Закон, заключающий в себе только начальные основания, держал во власти еще младенчествующего Израиля, преднаписуя в кровавых жертвах будущее жертвоприношение. Это приношу Богу, это посвящаю Ему, что одно и оставил я у себя, чем одним и богат я, потому что от прочего отказался из повиновения заповеди и Духу; все, что я ни имел, променял на драгоценную жемчужину, сделался (или лучше сказать, желаю сделаться тем счастливым купцом, который за малое, несомненно тленное, купил великое и нетленное (Мф.13:45.46); но удерживаю за собой одно слово, как служитель слова, и добровольно никогда не пренебрегу этого стяжанием, но ценю, люблю его, веселюсь о нем более, нежели о всем том, в совокупности, что радует большую часть людей; делаю его сообщником всей жизни, добрым советником, собеседником и вождем на пути к горнему и усердным сподвижником. И так как презираю все дольнее, то вся моя любовь после Бога обращена к слову или, лучше сказать, к Богу, потому что и слово ведет к Богу, когда оно соединяется с разумением, которым одним Бог истинно приемлется и сохраняется и возрастает в нас. Я назвал мудрость сестрой моей (Притч.7:4), почтил и объял ее, сколько мне дозволено было, и домогаюсь венка благодати и прекрасного венца(Притч.4:8.9), то есть даров премудрости и слова, озаряющего ум наш и освещающего наши шествия к Богу. Через слово я обуздываю порывы гнева, им усыпляю иссушающую зависть, им успокаиваю печаль, оковывающую сердце, им уцеломудриваю сластолюбие, им полагаю меру ненависти, но не дружбе (ибо ненависть должно умирять, а дружбе не должно знать пределов). Слово в изобилии делает меня скромным и в бедности великодушным, оно побуждает меня идти с идущим твердо, простирать руку помощи падающему, сострадать немощному и сорадоваться возмогающему. С ним равны для меня и отечество, и чуждая страна, и переселение для меня - не более, как переход с одного чужого места на другое, не мое. Слово для меня разделяет миры, и от одного удаляет, к другому приводит. Оно учит меня не возноситься с оружием правды (2Кор.6:7) и в несчастных и прискорбных обстоятельствах со мной любомудрствует, подавая непостыжающую надежду (Рим.5:5) и облегчая настоящее будущим. Словом и ныне встречаю друзей своих и братьев и предлагаю трапезу словесную и чашу духовную и всегдашнюю, а не такие, какими земная трапеза льстит чреву, которое не может быть исправлено, но уничтожится (1Кор.6:13). Долго молчал я, терпел (Ис.42:14), удерживался; ужели и всегда буду терпеть? Молчание Захарии разрешил родившийся Иоанн (ибо неприлично было молчать отцу гласа, когда глас уже произошел; но как неверие гласу связало язык, так явление гласа должно было разрешить отца, которому и благовествован и родился этот глас и светильник, предтеча Слова и Света), а мне разрешает язык и возвышает глас, как глас трубы, это благодетельное событие, это прекрасное зрелище, какое представляют чада Божии, прежде расточенные, а ныне собранные воедино, покоящиеся под одними и теми же крылами, в единомыслии идущие в дом Божий и соединенные между собой единым союзом добродетели и Духа. Я не могу молчать, когда уже не восстаем друг на друга (до того наш ум уловлен был лукавым, или терпел от него насилие, или застрелен был им во тьме (Пс.10:2), им же наведенной, или как иначе это выразить, что мы радовались несчастьям друг друга, не думая о том, что взаимное несогласие причиняет вред всему телу). Не могу молчать, когда Иуда и Израиль поставляют себе одну главу (Ос.1:11), Иерусалим и Самария собираются к единому горнему Иерусалиму, и мы стали уже не Павловы, Аполлосовы и Кифины (из-за чего и против чего и происходили горделивые прения), новее - Христовы (1Кор.1:12).

Но поскольку вы овладели теперь и мной и словом не без насилия, но не поневоле, а по любви, то буду вещать (хотя едва могу), потому что вы так повелеваете, и произнесу слова благодарения и вразумления.

Благодарение мое таково: Кто изречет могущество Господа? Кто во услышание всех возвестит все хвалы (Пс.105:2)? Теперь оба едина, и средостение ограды разорено (Еф.2:14). Ты сделал, что мы перестали быть притчею во языцех, предметом покивания головы между иноплеменниками (Пс.43:15). Ты дал нам столько потерпеть зла, сколько нужно было, чтобы во время разделения познали мы благо мира, и, поразив скорбью, опять восстановил нас. Чудное врачевание! Ты враждой научил миру скоро возненавидевших вражду; противным устроил противное, и столько разлучил вас, что мы тем с большей охотой устремились друг к другу: подобно как ветви растений, насильно разведенные и потом оставленные на свободе, опять стремятся одна к другой, принимая прежнее естественное положение, и показывают в себе то свойство, что насилием можно их нагнуть, а не исправить. Рука уже не презирает ока, и око - руки; глава не восстает против ног, и ноги не чуждаются главы(1Кор.12:21) и не вредят или, лучше сказать, не терпят вреда от беспорядка и безначалия, от которого и во всем происходит замешательство и разрушение, но все члены, по естественному чину и закону, которым все между собой соединено и сохраняется, равно заботятся друг о друге, - и мы составляем теперь одно тело и один дух, как и призваны к одной надежде вашего звания (Еф.4:4). Посему будут прославлять Тебя народы сильные (Ис.25:3), став богатыми из убогих. Ты явил нам милость Свою (Пс.30:22), и к древним сказаниям присоединяется нечто новое. А когда же умножился грех, стала преизобиловать благодать(Рим.5:20). Бросив зерно, получил я колос; оплакивая потерю овец, приобрел пастырей и верно знаю, что приобрету еще наилучшего из пастырей , хотя он, по некоторым духовным причинам и медлит принять паству. Этому пастырю уже вверены и благодать Духа, и таланты для употребления, и попечение о стаде; он помазан помазанием святыни и совершения, но мудрость еще удерживает его от начальства, и он до времени держит свечу под сосудом, но вскоре поставит ее на подсвечник, светить всякой душе в Церкви (Мф.5:15) и быть светом стезям нашим (Пс.118:104). Он теперь обозревает еще дебри, горы и потоки и приготовляет сети волкам - хищникам душ, дабы во время благопотребно принять жезл и пасти словесное стадо, вместе с Истинным Пастырем, вселяясь на злачные места, среди вечно зеленеющих словес Божиих, и питая водами тихими, то есть Духом (Пс.22:2). На это мы надеемся и об этом молимся.

Но мне уже время присовокупить к благодарению и увещание, которое предложу также, сколько можно, короче, потому что вы большей частью вразумлены уже самими событиями, и для наученных опытом не нужны продолжительные поучения.

Во-первых, не надлежало нам, братия, разделяться и тем губить свое древнее достоинство и украшение, по которому наше малое стадо, хотя и нельзя ставить его наряду с многочисленными паствами, однако же равнял я с самыми великими и обширными, даже предпочитал некоторым по силе Духа. Так было прежде: каждая паства имела свое меньшее или большее украшение; отличительным свойством нашей паствы была непоколебимость и безмятежие, а поэтому часто называли ее ковчегом Ноевым за то, что одна спасалась от всемирного потопа и хранит в себе семена благочестия. Даже когда обличилось, что и мы люди, когда мы не избегли совершенно зависти лукавого, не устояли против болезни, все заражающей, но понесли свою долю в общем несчастье и не соблюли до конца прекрасного и отеческого наследия, то есть блага единомыслия: и в этом случае имели мы немалое преимущество перед другими (если только, уповая на Христа, можно нам похвалиться чем-нибудь и при самой вражде нашей), - то преимущество, что последние подверглись злу и первые исправились. Впасть в болезнь есть удел общей природы и немощи человеческой, которая на всех простирается, и на самых крепких по телу и духу, но восстать от болезни и возвратиться друг к другу есть дело рассуждения и благодати, которая прекрасно и справедливо вознаградила вас, даже лучше, нежели как мы желали и другие надеялись. Ибо тех, которые были поставлены главами отделившихся, как поставленных ради благочестия и в пособие страждущему Православию, мы приняли с любовью и обходились не как с врагами, но как с братьями, обнялись с теми, которые возмутились против нас не надолго за отеческое наследие, впрочем, возмутились братски, а не злонамеренно. Вражду их мы не похвалили, но ревность одобрили, ибо несогласие за благочестие гораздо лучше согласия по какой-нибудь страсти. Таким образом, саму потерю обратили мы себе в приобретение, покрыв любовью умышленное ими против нас, и в том одном изменив порядок, что не благодать последовала за избранием, но избрание за благодатью и что для сообщения ее воспользовались мы чуждым рукоположением, будучи несколько упреждены Духом. А вы, оставив подозрение против письмени , обратились к духу и хотя не одобрили простоты при ясности речений, однако же не подозревали нечестия; зная, что у нас так же тверда и непоколебима Троица, как в естестве Своем, и что отсечь или отчуждать что-нибудь от Трех для нас значит то же, что отсечь все, и нагло восстать против всего Божества. В этом мы, даже во время самого разделения, иногда и перед известными людьми защищали друг друга. А это служит самым сильным доказательством, что истина не побуждается и временем и что вражда не погасила в нас совершенно искры любви. При самом раздоре сохранялось в нас важнейшее, то есть единомыслие и уверенность, что мы не колеблемся в истине и не противоречим ей, но запечатлены тем же характером веры и первого упования нашего. Ибо людей, искренно чтущих Бога, ничто не может так сильно побудить к единомыслию, как согласие в учении о Боге, и ничто так не располагает к раздору, как несогласие в этом учении. Человек самый скромный в других случаях становится самым пламенным, кроткий - храбрым (Иоил.3:11), когда видит, что через свое равнодушие он лишается Бога, или, лучше сказать, своим падением причиняет ущерб Богу, Который нас почитает Своим богатством и обогащает.

Таким образом, в самом разлучении, как сказал я, мы были столько умеренны, что наше единомыслие стало виднее разъединения и благоприятными расположениями той и другой стороны почти закрыто произошедшее. Поскольку же для прочности мира недостаточно одной поспешности в примирении, если оно не будет подкреплено разумом, и разуму не будет поборником сам Бог, от Которого всякое добро получает начало и приходит в совершенство, то молитвой и размышлением постараемся утвердить в силе наше примирение. Помыслим, во-первых, о превосходнейшем и высочайшем из всего сущего Боге (если только не найдет кто приличнейшим поставить Его и выше сущности (εσία), или в Нем заключить все бытие, так как от Него сообщается бытие и прочему); помыслим, во-вторых, и о существах первых от Бога и окрест Бога, то есть об ангельских и небесных Силах, которые первые пьют от Первого Света и просветляемые словом истины сами суть свет и отблески Совершенного Света. Этим существам ничто так не свойственно, как мир и безмятежие. Ибо в Божестве нет несогласия, потому что нет и разъединения (так как разъединение есть следствие несогласия), но в Нем столько согласия и с самим Собой и со вторичными существами, что наряду с другими и предпочтительно перед другими именами, какими угодно называться Богу, это преимущественно стало Его именованием. Он называется миром (Еф.2:14), любовью (1Ин.4:16) и подобными именами, внушая нам самими наименованиями стремиться к стяжанию этих совершенств. А из ангелов тот, который дерзнул произвести возмущение и выше своего достоинства вознес выю против Господа Вседержителя или, по пророческому слову, замыслил о престоле выше облаков (Ис.14:13-14), - понес наказание, достойное высокоумия, осужден быть вместо света тьмой или, справедливее сказать, сам стал тьмой. Между тем прочие пребывают в своем достоинстве, в котором главное составляет мир и безмятежность, потому что от Всехвальной и Святой Троицы, от Которой имеют они светозарность, получили и то, чтоб быть едиными. Потому что и Троица есть и исповедуется Бог Единый не менее по согласию, как по тождеству сущности. Поэтому все те, которые любят благо мира и, напротив, ненавидят раздор и отвращают его, близки к Богу и Божественным духам; а те, которые браннолюбивы нравом, ищут славы в нововведениях и тщеславятся тем, чего бы надлежало стыдиться, принадлежат к противоположной стороне. Ибо и дьявол не только сам с собой в раздоре, по своей многовидности и по своим страстям, но то же производит и в других, как человекоубийца искони и ненавистник добра, прикрывая себя тьмой возмущения (дабы сострелять во тьме общее тело Церкви); с каковым ухищрением и лукавством, думаю, приступает он по большей части и к каждому из нас и тайно высматривает в нас место, где бы совершенно ворваться, как храбрый воин вторгается в проломленную стену или в прорванный строй.

Итак, необходимость доброжелательства и согласия достаточно уже доказывается этим одним, то есть подражанием Богу и существам Божественным, ибо на них только взирать и безопасно душе, созданной по образу Божию, дабы стремлением к Божественному и посильным уподоблением в наибольшей мере сохранить ей свое благородство. Кроме того, внимая гласу Божию, взглянем еще вверх и посмотрим на землю (Ис.8:22), и вникнем в законы твари. Небо, земля, море - словом, весь мир, эта великая и преславная книга Божия, в которой открывается самим безмолвием проповедуемый Бог, этот мир, пока стоит твердо и в мире с самим собой, не выступая из пределов своей природы, пока в нем ни одно существо не восстает против другого и не разрывает тех уз любви, которыми все связал Художник - Творческое Слово, до тех пор соответствует своему названию, и подлинно есть мир и красота несравненная; До тех пор ничего нельзя представить себе славнее и величественнее его. Но с прекращением мира и мир перестанет быть миром. В самом деле, не примечаешь ли, что закон любви управляет небом, когда оно в стройном порядке сообщает воздуху свет и земле дожди? А земля и воздух не родительской ли любви подражают, когда дают всем животным - одна пищу, другой возможность дышать, и тем поддерживают жизнь их? Не миром ли управляются времена года, которые, кротко между собой растворяясь, постепенно заступают одно место другого и средними временами смягчают суровость крайних, служа тем вместе к удовольствию и к пользе? Что сказать о дне и ночи, которые уравниваются друг с другом, равномерно возрастая и убывая, из которых один призывает нас к делам, а другая к покою? Что сказать о солнце и луне, о красоте и множестве звезд, которые стройно появляются и заходят? Что сказать о море и суше, которые, мирно между собой соединяясь, благосклонно и человеколюбиво передают друг другу человека и богато и щедро расточают ему свои сокровища? Что сказать о реках, которые текут через горы и поля и не выступают из своих пределов, разве только для пользы, и не возвратятся покрыть землю (Пс.103:9)? Что сказать о смятении и растворении стихий? Что сказать о соразмерности и согласии членов, о пищи, о рождении и обитании, определенных каждому животному, из которых одни господствуют, другие подчиняются, одни покорны нам, другие свободны? Если все это бывает так и распоряжается, и управляется по первоначальным законам гармонии, так как бы все вместе текло, одно имело дыхание, то можно ли сделать из этого другое заключение, кроме того, что все проповедует нам о дружестве и единомыслии, что все предписывает нам закон единодушия? Но когда в мире вещество возмутится само против себя и, своим смятением готовя разрушение, сделается неукротимым, или когда Бог, в страх и наказание грешникам, нарушит несколько стройный порядок или наводнением, или землетрясением, или необыкновенными дождями, или затмением солнца, или продолжительностью какого-нибудь времени года, или извержением огня, тогда беспорядок и страх разливаются всюду, и среди смятения открывается, как благодетелен мир.

Не буду говорить о том, что миром поддерживаются, а от несогласия приходят в расстройство города, царства, лики поющих, войска, дома, общества плывущих на одном корабле, супружества и дружеские союзы; остановлюсь на Израиле, и напомнив вам об его бедствиях, рассеянии и скитании, в каком находится он ныне и долго еще будет находиться (в чем верю пророчествам); спрошу потом вас о достоверно вам известной причине этих несчастий, чтобы бедствия других научили нас единомыслию.

Не правда ли, что пока израильтяне сохраняли мир между собой и с Богом, мучимые в Египте, как в железной печи, и соединяемые общим притеснением (иногда и притеснение служит спасительным врачеванием); до тех пор назывались они народом святым, частью Господнею и царством священников (Исх.19:6; Втор.32:9)? И не именем только были они таковы, а на деле иные. Ими управляли вожди, водимые Богом; днем и ночью путеводствовал их столп огненный и облачный; во время бегства для них расступилось море; когда голодали, - небо подавало им пищу; когда жаждали, - камень источал им воду; когда сражались, - воздеяние рук заменяло им тысячи воинов, при помощи молитвы воздвигало победные памятники и пролагало путь вперед; перед ними отступали реки, подражая однородному морю, останавливались стихии и стены падали от звука труб. Что сказать о язвах египетских и о гласах Божиих, услышанных с горы, о двояком законодательстве, - одном письменном, а другом в духе, и обо всем том, чем некогда почтены были израильтяне выше своего достоинства? Но когда впали они в болезнь, с яростью восстали друг на друга, разделились на многие части, будучи доведены до последней крайности крестом и своим упорством, с каким восстали против Бога и Спасителя нашего, не познав Бога в человеке, когда навлекли на себя тот жезл железный (Пс.2:9), которым Бог угрожал им издалека (имею в виду господствующую ныне Державу и преобладающее царство), тогда что стало? Чего не потерпели они? Иеремия плачет о прежних их бедствиях и сетует о пленении вавилонском: подлинно, и то было достойно плача и сетования. Как не пролить было горьких слез, когда стены раскопаны, город сровняли с землей, святилище разрушили, приношения разграбили, нечистые ноги вступают в недоступное, скверные руки на службу сластолюбию берут неприкосновенное, пророки умолкли, священники отводятся в плен, к старейшинам нет милости, девы предаются поруганию, юноши падают, огонь чужой и огонь брани, также реки крови занимают место священного огня и крови, назореев волокут по улицам, песни заменены плачем, и, скажу собственными словами Плача Иеремии, сыны Сиона драгоценные (Плач.4:2) и равноценные злату, жившие в довольстве и не испытавшие бедствий, идут необыкновенным путем, а пути Сиона сетуют, потому что нет идущих на праздник (1:4)? А немного раньше: руки женщин мягкосердых (4:10) при усиливающейся осаде не детям подают пищу, но детей терзают себе на пищу и утоляют голод свой тем, что для них всего любезнее. Не ужасно ли это, не верх ли ужаса не только для терпевших тогда, но и для слышащих об этом ныне? Всякий раз, как беру в руки эту книгу и читаю Плач (а читаю его всякий раз, когда хочу чтением уцеломудрить благоденствие), - голос у меня прерывается, слезы льются сами собой, бедствие как бы совершается перед моими глазами, и я плачу с плакавшим пророком. Но кто из умеющих слагать плачевные песни и вполне изобразить скорбь словом, достойно оплачет последний удар, - переселение израильтян, ныне тяготеющее над ними иго рабства, всем известное под римским владычеством унижение, главнейшей виной которого было возмущение? Какие книги вместят это? Для них один памятник бедствия, - целая Вселенная, по которой они рассеяны, прекратившееся Богослужение, едва узнаваемое ныне место самого Иерусалима, который в той только мере для них доступен и тем только их услаждает за прежнюю славу что они, явившись там на один день, могут оплакать запустение.

Если же возмущение действительно так страшно и гибельно по своим последствиям, как видно из сказанного и как показывают многие другие примеры, то гораздо страшнее людям, которые освободились уже от мелочной привязчивости и вкусили благ мира, снова подвергнуться той же болезни и, как говорится, возвратиться на свою блевотину, не вразумившись самим опытом, который поучителен и для несмышленых Ибо, как вижу, легкомысленными и неразумными считают не тех, которые преданы какому-либо пороку, но тех, которые, подобно переменчивым ветрам, или переменам и приливам воды в Еврипах , или непостоянным волнам моря, легко увлекаются и переходят то на ту, то на другую сторону. Примечаю и то, что остающихся в раздоре делает более доступными, по крайней мере, надежда на согласие, которая облегчает большую часть их несчастья; потому что для несчастного великое утешение - надеяться на перемену и иметь в виду нечто лучшее; но те, которые часто приступали к единомыслию и всегда снова устремлялись к раздору, сверх всего другого, лишаются и надежды на лучшее, боятся согласия не менее, чем раздора, и по причине удобопреклонности к тому и другому и непостоянства ни тому, ни другому не доверяют.

Да не подумают, однако же, будто бы я утверждаю, что всяким миром надобно дорожить. Ибо знаю, что есть прекрасное разногласие и самое пагубное единомыслие; но должно любить добрый мир, имеющий добрую цель и соединяющий с Богом. И если нужно о том выразиться кратко, то скажу свою мысль: не хорошо быть и слишком вялым и чрезмерно горячим, так чтобы или, по мягкости нрава, со всеми соглашаться, или, из упорства, со всеми разногласить. Как вялость недеятельна, так удобопреклонность на все необщительна. Но когда идет дело о явном нечестии, тогда должно скорее идти на огонь и меч, не смотреть на требования времени и властителей и вообще на все, нежели приобщаться к закваске лукавства и прикасаться к зараженным. Всего страшнее - бояться чего-либо более, нежели Бога, и из-за этой боязни служителю истины стать предателем учения веры и истины. Но когда огорчаемся по подозрению и боимся, не исследовавши дела, тогда терпение предпочтительнее поспешности и снисходительность лучше настойчивости. Гораздо лучше и полезнее, не отделяясь от общего тела, как членам его, исправлять друг друга и самим исправляться, нежели, преждевременно осудив своим отлучением и тем разрушив доверенность, потом повелительно требовать исправления, как свойственно властелинам, а не братьям.

Познав это, братия, обнимем и облобызаем друг друга, будем искренно едины, будем подражать Разорившему средостение ограды и кровью Своей все собравшему и примирившему. Скажем этому общему отцу, досточтимому старцу, кроткому и тихому Пастырю: видишь ли, какая награда за смирение? Возведи очи твои и посмотри вокруг: все они собираются, идут к тебе (Ис.60:4). Они собраны, как ты того желал, и чего единого просил день и ночь, дабы закончить свое странствование в старости доброй. Вот, они все пришли к тебе, упокаиваются под крылами твоими и окружают свой алтарь; со слезами они удалились, с радостью возвращаются. Радуйся и увеселяйся, наилучший и чадолюбивейший из отцов, потому что ты как невеста убранством одет и облечен всеми ими. Скажи и ты нам: "Вот я и дети, которых мне дал Господь (Ис.8:18)! Приложи и другое слово Господне, особенно ныне приличное: тех, которых ты дал мне, я сохранил (Ин.17:12) и из них ни единого не погубил. И о если бы никто не погиб, но все мы пребыли в едином духе, единодушно подвизались за Евангельскую веру, едино мудрствовали; вооружаясь щитом веры, перепоясав чресла истиной, знали одну только брань, - брань против лукавого и против воинствующих под его начальством; не боялись тех, которые могут убить тело, но не могут похитить души; боялись же Господа души и тела; сохраняли драгоценный залог, полученный нами от отцов, то есть поклонялись Отцу, и Сыну, и Святому Духу, в Которых мы крестились, в Которых уверовали, с Которыми сочетались; познавали Отца в Сыне и Сына в Духе, прежде соединения разделяли, прежде разделения соединяли; не почитали Трех за единого (потому что они не безыпостасны и не одну составляют ипостась, так что богатство наше не в одних именах, но в самой вещи), и верили, что Три суть единое, - единое же не ипостасью, но Божеством - Единица в Троице поклоняемая и Троица в Единице возглавляемая, вся достопоклоняемая, вся царственная, единопрестольная, равнославная, премирная и превысшая времени, несозданная, невидимая, неприкосновенная, непостижимая, сама только ведающая о Себе, какой порядок имеет сама в Себе, а для нас равно досточтимая, достойная равного служения. Едина входящая во Святая Святых, всякую же тварь оставляющая вне и отделяющая иных первой, а других второй завесой; так первой отделены от Божества существа небесные и Ангельские, второй же отделено наше естество от существ небесных.

Так, братия, будем поступать и так вести себя, и разномыслящих, пока можно, будем принимать и врачевать как язву истины; страждущих же неисцельно станем отвращаться, чтобы самим не заразиться их болезнью, прежде нежели сообщим им свое здоровье. И Бог мира, всяк ум превосходящего, будет с нами, во Христе Иисусе, Господе нашем, Которому слава во веки веков. Аминь.

Григорий Богослов, святитель

Цитировано по:

Григорий Богослов. Собрание творений: в 2т.

Т.1. - Мн.: Харвест, М.: АСТ, 2000, - С. 175-191

Примечание

1. Св. Василия Великого, который был уже тогда рукоположен в пресвитеры Церкви Кесарийской, но на время удалялся в пустыню.

2. Некоторые из монахов, отделившихся от Епископа Назианзского, были поставлены в пресвитеры посторонними епископами, как объясняет Илия Критский.

3. То есть неосторожной подписи св. Григория, Епископа Назианзского, под символом полуарианским.

4. Еврипом называется пролив между Аттикой и островом Эвбей.

***

Молитва святителю Григорию Богослову:

• Молитва святителю Григорию Богослову . Святитель Григорий Богослов - один из величайших христианских богословов, апологетов и гимнографов. Небесный покровитель ученых, богословов, апологетов и миссионеров. Ему молятся об укреплении веры, ниспослания проповеднического дара, молитвенности, разумения основ вероучения, об обращении иноверцев, сектантов и раскольников. Ему вместе со святителями Василием Великим и Иоанном Златоустом издревле в народе молятся при начале строительства дома и вхождении в новый дом, а также о молитвенной защите в гонениях и искушениях от злых людей и начальства

Думаете, быть богиней - это валяться праздно на Олимпе и фрукты амброзией запивать?

Хочу рассказать об очень интересной римской богине.
Это богиня молчания — (Тацита, «молчаливая»), она же Dea Muta («немая богиня»). Ее праздник отмечается 18 февраля. Ее основная обязанность — защищать от оскорблений, сплетен, клеветы и преследований (выражаясь современным языком, от вербального абьюза).

Легенда, изложенная Овидием в «Фастах», гласит, что однажды бог Юпитер возжелал нимфу по имени Ютурна. Однако та всячески избегала его.

То среди леса она в орешнике пряталась частом,
То она, в воду нырнув, к сестрам скрывалась своим…

Тогда Юпитер созвал всех нимф округи и сказал, что Ютурна сама себе враг, раз отвергает любовь верховного бога. На самом деле она этого хочет, заявил он («То, что мне будет усладой... то будет на радость и ей»).
Юпитер потребовал, чтобы в следующий раз нимфы удержали Ютурну, не дав ей спрятаться в реке.

Все нимфы обещали ему послушание — кроме одной. Она была дочерью речного бога Альмона, а звали ее Лала (в других вариантах — Лара, Ларунда).
Лара не просто не послушалась верховного бога. Она еще и предупредила Ютурну об опасности:

Только она подошла ко пруду Ютурны-сестрицы,
Как закричала: «Беги!», бога слова рассказав .

Затем Лара отправилась к жене Юпитера, Юноне, и сообщила ей о планах мужа.
Овидий, естественно, объясняет такое поведение Лары исключительно ее болтливостью и неспособностью удержать язык за зубами. Но из текста можно сделать вывод, что она осознанно стремилась спасти другую женщину от насилия.

За свой поступок Лара была жестоко наказана. Юпитер вырвал ей язык, а затем велел Меркурию отвести ее в загробный мир, где ей предстояло стать нимфой подземных болот. По пути Меркурий изнасиловал Лару — немая, она не могла кричать или просить пощады. Уже в подземном мире она родила близнецов Ларов, которые в римской мифологии стали считаться защитниками домов и перекрестков.

После ухода в подземный мир Лара стала называться Тацитой. Ее праздник входил в комплекс праздников, посвященных умершим, — отчасти потому, что она была матерью Ларов (так называли не только ее детей-близнецов, но и воплощения предков, защищавших дома и семьи), а также потому, что вечное молчание делало ее одной из персонификаций смерти.
По мнению некоторых исследователей, Тацита выражала «темный», пугающий аспект Матери-земли (Terra Mater) в римской мифологии. Также к ней нередко обращались во множественном числе: Mutae Tacitae. Это сближает ее с тройственными богинями, например, Гекатой или Матерями .

Тациту особенно почитали глухие, а также рабы, у которых за какую-либо провинность был вырван язык. Культ Тациты способствовал адаптации людей, потерявших речь или слух, так как именно в среде его последователей обучали языку жестов.

Также к ее помощи обращались для наказания обидчиков. Одна из посвященных ей надписей, найденная в Испании и датируемая II веком н.э., гласит:
Ut mutus sit Quartus agitatus erret ut mus fugiens aut avis adversus basyliscum... ut insaniat .
(«Пусть Кварт онемеет, пусть мечется в тревоге, как бегущая мышь или как птица перед василиском... Пусть он сойдет с ума»)

По описанию Овидия можно сделать вывод, что Тациту почитали в основном женщины, прибегавшие к ней для защиты от сплетен, оскорблений и злых языков.
Ритуал обращения к ней в день 18 февраля был таким. Старуха - исполнительница ритуала клала три кусочка ладана, взяв их тремя пальцами, под порог, «туда, где мышонок прогрыз ход потаенный себе».
Пространство под порогом считалось своего рода промежуточным между миром людей и подземным миром. Мышь воспринималась как посредник между этими двумя мирами.
Затем старуха обвязывала кусочек свинца тройной ниткой, все время держа во рту семь черных бобов. На огне она жарила голову мелкой рыбы с зашитым ртом, запечатанным смолой. Затем сбрызгивала это все вином, а остаток вина выпивали она сама и другие участницы ритуала.
В конце все произносили: Hostiles linguas inimicaque vinximus ora («Мы оплели языки и рты враждебные крепко!»).

Овидий особо подчеркивает, что исполнительница ритуала — старуха, тогда как другие участницы — молодые женщины. По мнению исследователей, это описание передачи магической традиции от одного поколения женщин к другому.
Сам ритуал относится к симпатической магии. Свинец и смола, использовавшиеся для налагания печатей, зашитый рот рыбы, черные бобы, удерживаемые во рту, означали, что так же должны онеметь языки врагов, а сами враги — потерять способность причинять вред.

Другой ритуал описан в современном «Языческом часослове» (Pagan Book of Hours). К сожалению, его автора и источников, на которые он опирался, мне не удалось найти.
Данный ритуал подразумевает, что во всем доме с момента появления первого солнечного луча до наступления следующего утра должна соблюдаться полная тишина. Если это невозможно, думаю, можно ограничиться тишиной на протяжении некоторого времени до и после ритуала.
Для ритуала вечером, когда солнце склоняется к закату, нужно постелить чистую белую скатерть, поставить на нее зажженную белую свечу и колокольчик.
Обращение к богине читается вслух:

Богиня молчания,
Та, что останавливает язык,
Прежде чем он причинит вред,
Прежде чем он произнесет ложь,
Прежде чем он передаст сплетню
Или скажет что-нибудь ненужное,
Поведай нам о тихих пространствах
Между нами и другими людьми,
Между нами и нашим путем,
Между нами и богами .

Можно заменить этот текст любыми другими словами или просьбами.
После ритуала нужно позвонить в колокольчик, после чего некоторое время провести в молчании, мысленно обращаясь к богине.

Обращаясь к Таците как Матери Ларов, можно принести ей в дар овсяную кашу, желательно в глиняной посуде. Немного каши нужно вынести из дома и оставить на земле.
Другие дары богине: розы, фиалки и вино, которые можно поставить дома на алтаре, на столе или подоконнике. Часть даров можно вынести из дома и положить на землю, а вино вылить на нее. (Оставление даров именно на земле связано с почитанием Тациты как хтонической, подземной богини).

Литература :

Публий Овидий Назон. Фасты. Пер. с лат. Ф.А. Петровского. Кн. II, ст. 571-615.

Спасительное молчание Христа

Пророк Исайя за 700 лет вперед пророчествовал о молчании страдальца-Христа: «Он истязуем был, но страдал добровольно и не открывал уст Своих; как овца, веден был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих» (Ис.53:7).

Евангелист Марк сообщает об исполнении этого пророчества: «Тогда первосвященник стал посреди и спросил Иисуса: что Ты ничего не отвечаешь? что они против Тебя свидетельствуют? Но Он молчал и не отвечал ничего. Опять первосвященник спросил Его и сказал Ему: Ты ли Христос, Сын Благословенного?» (Мар.14:60-61).

Молчание было необычным для Спасителя, ведь Он всегда был словоохотлив и общителен. Он не отказал в беседе Никодиму, хотя тот пришел поговорить в неудобное время – ночью. Меня всегда удивляло, что Он уделял внимание даже врагам, стремившимся опорочить Его репутацию.

Христу не было равных в проповеди. Однажды первосвященники послали слуг арестовать Христа, но те вернулись ни с чем — такого проповедника взять они не посмели: «никогда человек не говорил так, как Этот Человек!» (Иоанн. 7,46). Воистину прав псалмопевец, пророчествуя о Господе: «Ты прекраснее сынов человеческих; благодать излилась из уст Твоих; посему благословил Тебя Бог на веки» (Пс.44:3).

Что же случилось с Господом, если в самый ответственный момент жизни, когда нужно защищаться, Он молчит? Неужели Ему было не о чем сказать? Разве не стоило бы заявить о недопустимости нарушений прав человека, когда Его оскорбляли, в Него плевали, и безжалостно били? Разве не нужно было обличить религиозных святош в попрании Божьего закона? Разве был не подходящий момент намекнуть врагам о страшном наказании, приготовленном им на том свете?

Христос же молчал.

«Великий яд для сердца – молчание», — говорил великий французский филолог Петр Буаст. Неужели Христос вредил себе? Неужели молчанием он выражал презрение, которое заслужили лицемеры фарисеи? Или молчание Христа «холодное, но ужасно суровое» было к устыжению противников?.. Нет, не мог любящий Иисус вредить себе, презирать людей, стыдить их! Не за этим Он пришел в наш мир. У Него были иные, божественные причины молчания.

1. Молчание Христа свидетельствовало о принятии Им нашей вины на Себя.

Очень часто виновный человек молчит. «Когда я молчал, обветшали кости мои от вседневного стенания моего» (Пс.31:3), — свидетельствовал Давид. Он согрешил, и, подавленный чувством вины, не мог разговаривать с Богом.

То же самое произошло с учениками Иисуса Христа: «Пришел в Капернаум; и когда был в доме, спросил их: о чем дорогою вы рассуждали между собою? Они молчали; потому что дорогою рассуждали между собою, кто больше» (Мар.9:33,34).Апостолы специально отстали от Иисуса, чтобы выяснить между собой вопрос о главенстве. Они не понимали тогда, что для Христа не существует таких категорий, как «вдали» или «близи». Все обнажено пред очами Его, как день. Все, что мы говорим, — говорим в Его уши, все, что мы делаем, — делаем перед Его очами. Ученикам стало стыдно признаться, о чем они говорили, пред святостью и самоотверженностью Сына Божьего. Они ничем не могли оправдать свою вину…Поэтому они молчали.

Какое отношение все это имеет к причине молчания Христа?

А вот какое: Его молчание также свидетельствует о неоправданной вине. Только это была наша вина, принятая Иисусом на Себя. «Господь возложил на Него грехи всех нас» (Ис.53:6).

Вы спросите: неужели можно взять на себя вину другого человека? Можно! В обряде жертвоприношений за грех люди возлагали руки на жертвенное животное, чтобы таким образом переложить свою вину на него. Но более всего мне нравится следующий случай. Воины Давида охраняли стада богатого человека Навала. Однажды Давид послал слуг своих попросить провианта у Навала, но тот зло обругал их. Это стало известно Давиду, и он решил отомстить Навалу. Авигею, жену Навала, известили о неприятном происшествии и она, собрав провиант, выехала навстречу войску Давида. «Когда Авигея увидела Давида, то поспешила сойти с осла и пала пред Давидом на лице свое и поклонилась до земли; и пала к ногам его и сказала: на мне грех, господин мой; позволь рабе твоей говорить в уши твои и послушай слов рабы твоей. Пусть господин мой не обращает внимания на этого злого человека, на Навала; ибо каково имя его, таков и он. Навал — имя его, и безумие его с ним. А я, раба твоя, не видела слуг господина моего, которых ты присылал. И ныне, господин мой, жив Господь и жива душа твоя, Господь не попустит тебе идти на пролитие крови и удержит руку твою от мщения, и ныне да будут, как Навал, враги твои и злоумышляющие против господина моего. Вот эти дары, которые принесла раба твоя господину моему, чтобы дать их отрокам, служащим господину моему. Прости вину рабы твоей; Господь непременно устроит господину моему дом твердый, ибо войны Господа ведет господин мой, и зло не найдется в тебе во всю жизнь твою » (1Цар.25:23-28).

Кем была Авигея для глупого Навала, тем стал для нас Христос. Если Авигея смогла взять на себя вину своего мужа, тем более может Христос! Он знал, как много мы оскорбляли святость Бога нашими словами и делами. Он знал, что нас следует предать справедливому суду. Однако Он встает между Богом и нами и говорит: «на мне грех этих людей! Я виноват! Я буду нести за них ответ!»

Многие людей живут день и ночь под гнетом реальной или мнимой вины из-за вспыльчивого характера, бранных слов, плохих привычек, лени, похоти, аборта, развода и т.д. Многие пытаются полечиться у психотерапевтов или добрыми делами загладить вину. Некоторые обращаются к религии, как последнему средству. Однако все это неверные способы решения проблемы. Нужно не искупать свою вину, но принести ее к Искупителю, Который 2000 лет назад сказал «Пусть на Мне будет их грех! Пусть Я буду за всех виноват!» Для этого Он был безмолвен!

Дорогой друг! Что ты делаешь со своей виной? Пытаешься справиться с ее укорами сам? Или обращаешься ко Христу? Вина отступает, когда мы с верой смотрим на Христа и видим нашу вину, возложенную Богом на Него. Вина отступает, как только мы покаемся и предадим себя Христу на служение. После этого нам остается только благодарить Его за столь великую милость к нам и наслаждаться покоем… Я думаю, призвав придти к Себе труждающихся и обремененных (Мф. 11:28), Господь имел в виду не физически уставших людей, но уставших нести бремя вины.

Дорогой друг! Оценил ли ты Любовь Христа, проявленную в принятии твоей вины на Себя? благодарил ли ты Христа за это? Если принятием вины мужа Авигея извлекала для себя выгоду, то принимая твою вину на себя Христос извлекал из этого только твою выгоду. Он сделал это из любви к тебе! Помни об этом!

2. Безмолвие Христа означало Его покорность суровому Божьему решению

Библия повествует о страшной трагедии, случившейся с сыновьями первосвященника Аарона. Сыновья были любимчиками Аарона. Ведь они были призваны Богом к священническому служению. Глядя на них, отец радовался и благодарил Бога: «Господи! Слава Тебе, что мои дети не связаны мирскими делами, вроде торговли или скотоводства. Они посвящены Тебе на служение, они предстоят за Твой народ Израиля! Лучшей судьбы для них я бы не придумал!»

Если бы ваши дети занимали посты первых лиц в священной иерархии служителей, вы бы, наверное, так же радовались об этом. Но это не все!

Особым событием было приглашение сыновьям Аарона и семидесяти старейшинам Израиля на гору Синай на торжественный Обед с Богом. Это случилось всего однажды в истории человечества: «и видели Бога Израилева; и под ногами Его нечто подобное работе из чистого сапфира и, как самое небо, ясное. И Он не простер руки Своей на избранных из сынов Израилевых: они видели Бога, и ели и пили» (Исх.24:10-11). Разве это не великая честь быть среди званных на обед с Создателем? Такой привилегии удостоились всего 74 человека из трех миллионов израильтян!

И вот после этих благословенных событий «…Надав и Авиуд, сыны Аароновы, взяли каждый свою кадильницу, и положили в них огня, и вложили в него курений, и принесли пред Господа огонь чуждый, которого Он не велел им» (Лев.10:1-6). Нам ничего неизвестно о том, что за чуждый огонь принесли сыновья Аарона. Возможно, они изменили на свой вкус рецептуру благовонного курения, заповеданную Богом: «мы люди особо приближенные к Богу, и нам такое позволено!»

Грех сыновей Аарона многократно повторился в жизни некоторых служителей. Одни пастор, из-за греха утративший служение, писал, что началом его падения было убеждение, что ему, как духовному человеку, позволено больше свободы, чем немощным собратьям. Что он может ближе подойти к краю, чем простые смертные. Диавол — мастер маскировать свои сети под ногами служителей Божьих. Деньги, женщины, гордость, ереси – вот из каких нитей связаны эти сети.

Нечто подобное произошло и с сыновьями Аарона. Они внесли чуждый огонь во святилище и внезапно «…вышел огонь от Господа и сжег их, и умерли они пред лицем Господним. И сказал Моисей Аарону: вот о чем говорил Господь, когда сказал: в приближающихся ко Мне освящусь и пред всем народом прославлюсь». Бог показал, что Он нелицеприятен, а к тем, кому Он оказывает какую либо честь, Он требователен вдвойне. Никому не позволяется даже самым ничтожным образом оскорблять Божию святость

Какими бы вы не обладали привилегиями пред Богом, какие бы глубокие благословения не переживали, если вы преступаете Божьи правила, Бог не оставит это без последствий.

Как горько было отцу видеть бездыханные тела своих сыновей! Если бы они умерли как мученики за веру, это могло в какой-то мере утешить отца, однако они умерли как преступники пред Богом! «Аарон молчал» , - говорит Писание. Аарон не посмел спорить с Богом. Не посмел сказать «О, как жестоко Ты обошелся с моими мальчиками! Сразу смертью наказал их, а не болезнью!» Он понимал, что наказание тяжело, но справедливо, и его молчание было знаком согласия с суровым приговором Бога.

Молчание Христа также говорило об Его согласии с суровым приговором Бога: «раз Ты, Мой Сын возлюбленный, взял вину грешного человечества на Себя, Ты будешь наказан за неё физически. Твои руки и ноги пронзят гвоздями, Ты будешь изнывать от телесных мук под жарким солнцем. Твою голову стиснет терновый венец, и боли будут разрывать ее на части. Ты будешь задыхаться от удушья и страдать от нестерпимой жажды. Тебе в пищу дадут желчь и в жажде Тебя напоят уксусом.

Поскольку Ты взял на себя грех людей, Ты будешь страдать душой от их злословия и поношений. Тебя распнут среди разбойников, и ничего не останется от Твоей былой славы. В глазах толпы Ты будешь злодеем.

Твоя душа испытает муки ада и будет отвергнута Мною, как будто Ты никогда не был Моим возлюбленным Сыном. Ты будешь без милосердия наказан за миллиарды и миллиарды грехов, будто их совершал Ты!».

И вот на этот суровый приговор Христос отвечает молчаливым согласием. «Как овца Он был веден на заклание и агнец пред стригущими, так Он не отверзал уст Своих». Святость Бога проявила всю свою силу в наказании Христа.

Дорогие друзья! Мы благодарим Иисуса Христа за многие дела, но благодарили ли мы Его за молчание? Молчаливые страдания – самые тяжкие страдания. И нужно обладать огромной силой, чтобы молчать. Молчать, когда одним словом или взглядом можешь превратить в соляной столп обидчика. Молчать, когда по одному только слову легионы ангелов могли бы придти очистить землю от всех врагов! Христос молчал, чтобы мы могли просить Бога о милости!

Не казните себя без меры за свершенный грех, но, осудив его, принесите к Тому, Кто за него претерпел казнь. И возьмите за правило соглашаться с трудными для вас Божьими решениями, даже если вы не понимаете их справедливости.

Люди склонны поучать Господа, протестовать против Его решений. В 1999 году журнал «Менора» сообщал:

«Необычное объявление в газетах заставило израильское население обратить внимание на ортодоксального еврея Меира Баранеса, планирующего провести перед Стеной плача демонстрацию против Бога. «Господь мира, что Ты имеешь против евреев? Ты, святой Бог, должен вернуться к вере. Это наглость, что Ты до сих пор не избавил нас. После 2000 лет жизни в диаспоре и после уничтожения шести миллионов евреев в Холокосте мы требуем от Тебя, чтобы Ты сейчас же послал нам Мессию, прежде чем мы начнем демонстрацию против Тебя перед Стеной плача». Бывший хасид и последователь любавического равви, несмотря на резкую критику со стороны ортодоксальных евреев и раввината, полон решимости организовать демонстрацию против Бога».

Конечно, далеко не все дойдут до столь дерзостного несогласия с Богом. Но многие христиане тихо ропщут на промысел Бога, вместо того, чтобы согласиться с ним! Я посетил больную сестру, уже пожилую женщину. Она попросила помолиться о том, чтобы Господь сделал одно из двух: либо исцелил, либо забрал ее к Себе. «А ведь есть и третье, кроме того, чтобы выздороветь, либо уйти в небо, — сказал я, — поболеть. Пусть Господь решит, что лучше».

Через день я снова заглянул к ней, и она сказал мне, что очень обиделась на «третье — поболеть». Такое суровое решение для нее было неприемлемо. Я напомнил сестре, что болезни – часть нашей земной истории. Елисей болел ногами, епископ Тимофей мучился частыми недугами желудка, Трофим был оставлен апостолом Павлом больным в Мелите, Епафродит также весьма тяжело болел. Да, мы имеем право просить Господа «или-или», но если Его решение будет иным, нужно принять его как справедливое.

3. Молчание Христа свидетельствовало об Его непорочной природе.

В Ветхом Завете предписывалось приносить в жертву за грех однолетнего агнца без порока. Запрещалось приносить в жертву украденное, хромое и больное животное. Бог принимал только совершенное жертвоприношение не только потому, что самое лучшее должно отдаваться Ему, но и потому что все жертвоприношения Ветхого Завета указывали на Христа. А искажать прообразы Христа было недопустимо.

Иоанн Креститель указывал на Христа: «…вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира». Только совершенный и непорочный Христос может быть нашим искупителем. Бог мог бы сделать козлом отпущения Ирода, но эта жертва не могла быть приятной Богу, поскольку Ирод был крайне порочным. Только совершенный Христос мог умереть за наш грех, Он один достоин нашей любви и признания.

Если вы дорожите Его подвигом, вы будете непрестанно раскаиваться в своих грехах, ибо ради вашего освящения Христос претерпел муки. Если вы дорожите Его подвигом, вы будете стараться возгревать в себе огонек ревности в служении Ему. Если вы дорожите Его подвигом, вы будете взирать на Него, как на пример для подражания.

Апостол Петр делает важный вывод из факта молчания Христа – Христос оставил нам пример, «чтобы мы шли по следам Его» (1 Петра 2:21). В старой евангельской песне поется: «Взор любовью горел, озаряя врагов, сердце нежно обнять всех стремилось»… Близок ли нам, этот пример?

Не только Христос, но и греховный мир считает христиан за жертвенных овец: «За Тебя умерщвляют нас всякий день, считают нас за овец, [обреченных] на заклание» (Рим.8:36). Но проявляем ли мы характер Божьих овец? Мне думается, при столкновении с несправедливостью и злом некоторые ведут себя не как овцы, а как свиньи, с визгом и возмущением.

Апостол Павел обращает наше внимание на проявление овечьего характера в детях Божьих: «Всякое раздражение и ярость, и гнев, и крик, и злоречие со всякою злобою да будут удалены от вас; но будьте друг ко другу добры, сострадательны, прощайте друг друга, как и Бог во Христе простил вас» (Еф.4:31,32).

Мы призваны подчиниться любому Божьему решению, как овцы подчиняются пастырю. Решение Бога не может быть плохим, но может быть трудноисполнимым. Бог может решить не позволить тебе в настоящее время создать семью, согласись с Богом! Бог может не исцелить твою болезнь,… согласись с Богом! Бог может не улучшить твоего материального положения,… покорись Богу! Покорившись Богу, ты в большей степени уподобишься Христу, чем споря и не соглашаясь.

Молчание Христа… Как много оно говорит!

Виктор Семенович Рягузов г. Самара