Итоги состоявшихся 3 июня президентских выборов в Сирии будут объявлены только после полного подсчета голосов. Но победа действующего главы государства Башара Асада ни у кого не вызывает сомнений. Запад уже объявил прошедшее голосование нелегитимным и намерен сирийцев «поправить», превратив их страну в новый Афганистан.

Из-за высокой явки голосование было продлено на пять часов на всех девяти тысячах избирательных участках страны. Очереди по 80-100 человек из желающих проголосовать, отказ избирателей заходить за ширму - «Нам скрывать нечего, мы отдаем свои голоса Башару», молодежь, надрезающая пальцы для того, чтобы своей кровью поставить «галочку» напротив фамилии Башара Асада в бюллетене - такими были эти выборы...

Нечто подобное происходило и днем раньше, но уже за границей, на открытых в посольствах участках по досрочному голосованию: очереди, пробки на дорогах в том же Бейруте из-за наплыва желающих принять участие в выборах сирийских беженцев, и небывалая явка в 95 процентов.

Голосовали, разумеется, в основном за Башара Асада, поскольку имена двух других его соперников по президентским выборам - Хасана Ан-Нури и Махера Хаджара - большинство сирийцев услышали только в апреле. Тогда их кандидатуры, как и кандидатуры еще 21 претендента, были представлены на рассмотрение парламента. Оба конкурента Башара Асада - из «умеренной» оппозиции: 54-летний Ан-Нури - либерал, профессор Дамасского университета, защитивший диссертацию в Калифорнийском университете имени Джона Кеннеди, 45-летний Хаджар - депутат парламента, неоднократно заявлявший о своих коммунистических убеждениях. Собственно, это и все, что можно о них сказать. Добавив лишь, что первые в Сирии выборы из нескольких кандидатов, конечно, не дадут Башару Асаду результатов 2000 и 2007 годов - 97 и 97,6 процента соответственно - но и второго тура не будет за явным преимуществом действующего президента.

Интервенция, которую развязал Запад, сделала Башара Асада национальным героем.

Его уважает подавляющая часть населения: он оказался единственным из ближневосточных лидеров, кто сумел противостоять «переформатированию» Ближнего Востока, затеянного США и его союзниками по НАТО.

Сирийцы имеют возможность сравнивать, и видят, что президент не просто борется за власть, а защищает народ и государство от иракского и ливийского сценариев, от ужасов «тотальной исламизации», от кровавой резни, когда все против всех. В этом плане Башар Асад сейчас - безоговорочный лидер своей страны, которому в глазах сирийцев нет альтернативы.

Сегодня сгладились недовольство режимом, которое копилось в различных слоях сирийского общества, противоречия, существовавшие между Башаром Асадом и его оппонентами в среде бизнесменов, пролиберальных и прокоммунистических кругов, религиозных и национальных меньшинств.

Поскольку, как ни цинично бы это звучало, но для внутренней оппозиции он гораздо меньшее зло, чем рвущиеся к власти исламисты или же находящиеся на содержании Запада «светские оппозиционеры» из «Национальной коалиции оппозиционных и революционных сил» - НКОРС. Мелкий и средний капитал, конечно, кряхтит и морщится, когда в провинциях его обкладывают дополнительными «сборами на безопасность» отряды местной самообороны и бойцы «Хезболлы». Но любой торговец понимает: «светские оппозиционеры» возьмут больше, а джихадисты могут и жизнь вместе с данью прихватить. О политических кругах и говорить нечего, победа джихадистов означает для них в лучшем случае эмиграцию, в худшем - виселицы и отрезание голов. А победа «светских» - потерю самостоятельности страны и утрату статуса региональной державы.

Подтвердив свое право на лидерство внутри страны, Башар Асад, неожиданно как для себя, так и для антисирийской коалиции, стал героем «арабской улицы», причем не только в собственно арабских странах, но даже в Турции. Для Востока давно не секрет, кто на самом деле финансирует два взаимоисключающих слагаемых сирийского конфликта - «борьбу с диктатурой» и «войну за торжество ислама». А потому в глазах «улицы» в Анкаре, Стамбуле, Каире, Багдаде Башар Асад сегодня - герой сопротивления западному диктату и мракобесию исламских радикалов.

Из-за того, что сирийский президент противостоит Америке, сионистам и бесноватым фанатикам, восточная «улица», по преимуществу суннитская, готова закрыть глаза на тесный союз Дамаска с Тегераном и шиитской «Хезболлой».

Вашингтон, Брюссель и его союзники на Ближнем Востоке, все участники антиасадовской коалиции явно не были готовы к такому развитию ситуации, у них нет сегодня адекватного ответа на столь широкую поддержку Башара Асада. Западные «сценаристы» с неприятным удивлением обнаружили, что все их рецепты «цветных революций» годятся только для политического блицкрига, для быстрого создания агрессивной толпы, которая приводит к власти тех, кого этой толпе подбросят кукловоды и создатели «турбулентностей». Для страны с более чем двухтысячелетней историей, богатой политической жизнью и опытом политических, межнациональных и межконфессиональных дискуссий, для страны, где руководство демонстрирует волю к сопротивлению, рецепты «цветных революций» не только не сработали, но и обернулись против закулисных вдохновителей мятежа. Они укрепили существующий режим и консолидировали общество вокруг правящего лидера.

Еще около трех месяцев назад аналитики разведок США, Британии и Франции, опираясь на данные коллег из Саудовской Аравии, Иордании и Турции, начали предупреждать свои правительства: вопреки победным реляциям мятежников, реальная поддержка Башара Асада в стране растет. Уже тогда она составляла не менее 70 процентов среди населения районов, контролируемых правительственными войсками, и не менее 40-50 процентов среди беженцев.

Предупреждали они и о росте популярности президента на улицах Востока, о том, что население той же Иордании и Турции все с большим недовольством оценивает участие своих правительств в антисирийской коалиции. Но администрация США сама лишила себя маневра, а Барак Обама самолично лез в политический капкан. С одной стороны, провозглашая незыблемость американского лидерства в мире, хозяин Белого дома обязан «оставаться в тренде экспорта демократии» для западного мира. С другой, щедро выдав авансы саудитам, Катару и той же Турции, пообещав им поддержать их усилия по свержению Башара Асада американской авиацией, он не может теперь отступить, чтобы не потерять остатки своего авторитета. Того самого, который на Востоке, а в особенности среди союзников США в этом регионе, и так уже ниже некуда.

Поэтому главная цель Вашингтона - свержение Башара Асада - остается неизменной. И выборы, как подтверждение легитимности сирийского правительства и президента, никакой роли здесь для США и его союзников по Североатлантическому блоку не играют. Генеральный секретарь НАТО Андерс Фог Расмуссен уже заявил, что «сирийские президентские выборы - это фарс. Они не соответствуют международным стандартам свободных, честных и справедливых выборов. Я уверен, что ни один союзник не признает результаты этих так называемых выборов».

Не остался в стороне и Пан Ги Мун, тоже генеральный секретарь, только из ООН, накануне голосования озабоченно поведавший миру: «Выборы в Сирии только ухудшат ситуацию, повредят политическому процессу урегулирования и помешают поискам политического решения сирийского кризиса».

Впрочем, иллюзий в отношении того, что Запад признает итоги выборов, если на них победит Башар Асад, практически никто в мире и не питал.

В ситуации с сирийскими выборами уже доходит до анекдота. Высокую явку сирийцев в ходе голосования в Ливане, например, некоторые западные обозреватели уже на ясном глазу объясняют тем, что «Хезболла» якобы пообещала беженцам в этой стране нанести бомбовый удар по их лагерям, если они все не явятся в посольство и не проголосуют за Башара Асада...

Бомбовые удары и минометные обстрелы действительно были. Вот только наносила их по мирным жителям не «Хезболла», а сирийская оппозиция. Направленным огнем был расстрелян митинг сторонников Башара Асада в городе Дараа - 39 человек погибло, 205 получили ранения, в том числе женщины и дети. Более 30 мин и самодельных ракет обрушились в день голосования на Алеппо, на 800 избирательных участках которого за первую половину вчерашнего дня проголосовало более 200 тысяч человек. Погибло 11 и ранено 47 человек. Их кровь - плата сирийского народа за свободу и право выбора, за сопротивление вмешательству извне.

Кровь, грязь и смерть мирных жителей - спутники любой войны. Но количество грязи стремительно увеличивается с ростом уровня, на котором принимаются политические решения о продолжении сирийского конфликта.

Роковое слово - «афганизация» - уже прозвучало. Две недели назад Барак Обама принимал в Вашингтоне Ахмеда Джарбу, назначенного Западом лидером «Национальной коалиции оппозиционных и революционных сил Сирии».

Как сообщили журналисты, «оба лидера подтвердили приверженность политическому урегулированию гражданской войны в Сирии, включающему переход к новым руководящим органам». На этой же встрече американский президент заявил, что нынешние «сирийские власти представляют большую угрозу для национальной безопасности, внешней политики и экономики США». А вскоре последовало продление еще на год режима чрезвычайных санкций в отношении Сирии, действующих с 2004 года.

Но это было не главным. Еще накануне встречи А. Джарба публично поблагодарил президента США за помощь сирийской оппозиции в размере более 280 миллионов долларов, за «гуманитарную» помощь. После чего заявил: он будет добиваться от Барака Обамы поставок оппозиционерам переносных зенитно-ракетных комплексов и расширения номенклатуры поставляемого оппозиции вооружения, в первую очередь - тяжелого.

Судя по всему, предварительное согласие на это уже получено. По словам самих сирийских оппозиционеров, присутствовавших на встрече в Белом доме, им удалось достичь договоренностей о стратегическом сотрудничестве, а также заручиться поддержкой конгресса. Кроме того, Вашингтон уже выразил готовность увеличить количество обучающихся мятежников в тренировочных лагерях за пределами Сирии - например, в Иордании. Да и спор, который ведется сейчас в ООН о «гуманитарных коридорах» к осажденным правительственными войсками мятежниками - по большому счету, спор о праве Запада организовать легальные, под «крышей» ООН и всевозможных гуманитарных миссий, каналы поставок вооружения и снабжения мятежников. Но - только «идейно близких», поскольку, увлекшись свержением Башара Асада и установлением контроля над Сирией любыми методами, США вляпались в новую неприятность, которая называется «интернациональным джихадом».

По разным оценкам, на территории Сирии сегодня орудуют около двенадцати с половиной тысяч так называемых «исламистов». Так называемых - поскольку «Аль-Каида» в Сирии стала сборищем фанатиков и бандитов, отбросов Востока и Запада. Поток финансов и вооружений, шедший для исламистских группировок из Катара сейчас иссякает, под крыло сирийских «братьев-мусульман» они идут с большой неохотой, а бойцы сирийского спецназа и отрядов «Хезболлы» научились их эффективно уничтожать. В итоге эти отряды переходят на «самообеспечение», терроризируя мирных жителей, нападая на отряды и базы «светской оппозиции» для захвата снаряжения и оружия, а, в конечном счете, усиливают кровавый хаос в измученной стране.

Страдания сирийцев от рук исламистов, разумеется, мало волнуют Вашингтон, но их деятельность расширяет социальную базу сторонников Башара Асада, а вот это уже создает угрозу планам США и антисирийской коалиции.

Поэтому переформирование и вооружение отрядов «светской оппозиции» рассматривается сегодня этой коалицией еще и как создание противовеса «джихадистам». Такое впечатление, что Запад готовится к их уничтожению на сирийской земле, чтобы не дать им вернуться на родину - в арабские страны, государства Евросоюза и Среднюю Азию. Отсюда - все участившиеся разговоры о том, что Барак Обама обязан дать разрешение на развертывание в Сирии «войны беспилотников», которые будут и террористов уничтожать, и по правительственным силам удары наносить.

Карта «оружия массового поражения», которую играл Вашингтон все это время, оказалась битой. В конце апреля в Дамаск прибыла глава совместной миссии Организации по запрещению химического оружия и ООН Сигрид Кааг. На своей пресс-конференции она официально заявила, что, во-первых, Сирия полностью соблюдает все соглашения по утилизации арсеналов этого оружия. А во-вторых, что 92 процента от объема опасных веществ уже вывезено за пределы страны.

Следовательно, для вмешательства у Вашингтона и НАТО остаются только два предлога. Либо - пресловутая «борьба с терроризмом», то есть борьба до последнего сирийца. Либо - поддержка «законного правительства», сформированного в одном из контролируемых «светской оппозицией» районов и провозгласившего себя «единственным легитимным представителем сирийского народа» чуть раньше, чем до него доберутся сирийские спецназовцы и «коммандос» из «Хезболлы».

Любой из этих двух вариантов означает для Сирии «афганизацию», затяжную войну, но именно на этот сценарий и делает ставку администрация Барака Обамы.

Анализируя речь американского президента в Уэст-пойнте, создается впечатление, что он не хочет до конца своего президентского срока брать на себя ответственность за жесткие решения в виде прямого вторжения.

Протянуть два года, в течение которых может многое произойти - а вдруг изменится позиция Москвы и Тегерана, которые наравне с Башаром Асадом сумели отстоять суверенитет и целостность Сирии... Наивность или глупость?

Вопреки «пророчествам», твердая позиция Москвы в отношении Башара Асада принесли ей рост авторитета на Востоке. Доказала, что она, виртуозно лавируя, может и умеет защитить и союзников, и свои интересы.

Иран также воспринимает успех в Сирии как серьезную победу в противостоянии с Западом. И хотя в некоторых кругах в Тегеране и говорится о том, что неуступчивость по Сирии может дорого стоить Ирану на переговорах с Западом, количество политиков, настаивающих на продолжении дальнейшей поддержки Башара Асада, исповедующих принцип «Дамаск - это иранский Сталинград», сегодня не уменьшается. Более того - растет вместе с ростом антилиберальных настроений в самом Иране.

Итоги выборов показали, что ни сирийское общество, ни сирийская элита испытаниями войны не надломлены. Каждый день противостояния Башара Асада Западу добавляет ему сторонников не только внутри страны, но и за ее пределами. У ворот Дамаска Вашингтон и его союзники по антисирийской коалиции потерпели серьезное поражение.

Но, празднуя победу Башара Асада на выборах, сегодня восточная «улица» гадает: хватит ли у Москвы стойкости для продолжения самостоятельной и независимой ближневосточной политики и в сирийском, и в других вопросах...

Сегодня, 28 сентября, «на полях» Генеральной ассамблеи ООН пройдут переговоры Владимира Путина и Барака Обамы. Основная тема беседы – урегулирование ситуации в Сирии, борьба с ИГИЛ*, второстепенная – ситуация на Украине. Противостояние на Донбассе куда меньше занимает США, чем влияние России на Ближнем Востоке и демонстрируемая Путиным решительная самостоятельность. В сенате США и администрации президента Обамы подобные действия России уже назвали «возмутительными и наглыми».

И Башар Асад, и Владимир Путин – лидеры, которых Соединенные Штаты в определенный момент решили убрать. Оба они раньше были рукопожатны и вполне устраивали Запад, но в определенный момент риторика резко поменялась, и началась планомерная работа по свержению действующей власти и в Сирии, и в России.

В 90-х Асад-старший вполне устраивал Запад. Как и его сын, пришедший к власти в нулевые годы. Стажировку врач Башар Асад проходил в Лондоне. Он так и остался бы офтальмологом, но в 1994 году в Дамаске произошла несчастный случай, о котором некоторые эксперты по Сирии говорят, что это была спланированная операция ЦРУ. 21 января 1994 года старший брат Башара Басель, которого готовили в преемники лидера страны, вдруг разбился по дороге в аэропорт, врезавшись в скалу. Власть после смерти отца должна была перейти в руки младшему наследнику — Башару Асаду, как это часто происходит в арабских странах. Из Лондона доктор Башар прилетел в Дамаск и стал учиться управлять государством. В 2000 году умер его отец, и он возглавил сирийское отделение партии «Баас», после чего был избран абсолютным большинством на легитимных выборах, новым президентом страны. Башар Асад всегда сотрудничал с Западом, в 2005 по требованию США согласился вывести из Ливана сирийские войска. Кстати, жена Асада — сирийка, но британского происхождения. Родилась в Лондоне, до 25 лет жила в Великобритании, дочь врача-кардиолога. Некогда в журнале Elle ее даже назвали первой красавицей мира среди всех «первых леди».

Но в 2011 году президента Сирии внезапно объявляют тираном. О том, что он – кровавый диктатор, начинает писать западная пресса. Ничего не напоминает? Точно так же и Путина объявили агрессором, захватившим власть в России, дестабилизирующим ситуацию на Донбассе и готовым напасть на Прибалтику и Восточную Европу.

Перемены в отношении к Асаду вызваны тем, что в 2010 году США начали плотно прорабатывать Ближний Восток, то есть устраивать там локальные конфликты и войны. Все, как на Майдане – митинги, снайперы на крышах, трупы . С фантазией у дирижеров из Госдепа плохо, они всегда действуют по одному и тому же сценарию. Революция, сакральные жертвы, гражданская война. Чем же их так не устроил Асад? В первую очередь тем, что он мешал действиям США на Ближнем Востоке. И потом, он – надежный партнер и союзник Ирана, который с 1979 года являлся смертельным врагом Запада, особенно США. В общем, Асад не годится. Даже если другого потенциального кандидата на роль лидера нет, Асада решено убрать.

Башар Асад рассказал в 2011 году Кирсану Илюмжинову, что США спонсируют «Аль-Каиду» в его стране. «Вы видите, что происходит в арабских странах? Не ислам приходит к власти, а исламисты, радикальные группы. И жертвы - тысячи людей гибнут. И эти исламисты здесь и воюют: это не противостояние каких-то политических партий или движений, а именно радикальный исламизм хочет взять власть ».

Через некоторое время появилось «Исламское государство*». ИГИЛ* отпочковался в 2013 от «Аль-Каиды», которую США поддерживали и вооружали 30 лет назад в борьбе против советских войск в Афганистане. Поначалу подконтрольное США, оно затем обрело силу и самостоятельность. И управлять радикалами стало невозможно. Многие либералы не разделяют мнение, что ИГИЛ* создан ЦРУ для борьбы с режимом Башара Асада. Тем не менее, факты уже из новейшей истории России, обвиняемой сегодня в самых чудовищных преступлениях, только потому, что США решили устроить на границах России очаги напряженности, а в стране цветную революцию, указывают на то, что это вполне может быть правдой. В конце концов, «Правый сектор», украинских националистов-радикалов, тоже ведь спонсируют западные фонды.

Путин всецело поддерживает Асада. Кризис в Сирии можно решить только путем укрепления государственной власти в этой стране. Об этом в интервью американскому телеканалу CBS в преддверии своей поездки на Генассамблею ООН заявил президент России : «И нет никакого другого способа решения сирийского кризиса, кроме укрепления действующих государственных институтов и оказания им помощи в борьбе с терроризмом «. Именно этот тезис он будет отстаивать на встрече с Бараком Обамой. «По моему глубокому убеждению, действия в другом направлении, нацеленные на разрушение легитимного правительства, создадут ситуацию, которую можно видеть в других странах региона или в других регионах, например, в Ливии, где разрушены государственные институты. Мы наблюдаем похожую ситуацию, к сожалению, и в Ираке «.

Этим летом, в июле, состоялся телефонный разговор Путина и Обамы. Президенты обсудили ряд острых международных вопросов, среди которых: сирийский кризис, иранская ядерная программа, борьба с «Исламским государством*», а также урегулирование военного противостояния на Украине. Судя по тому, как развивалась дальнейшая ситуация, этот разговор не дал ровным счетом ничего. Он был бесполезен. Не дадут ничего и переговоры в Нью-Йорке. И вот почему.

Обама не желает поступиться интересами США и очень боится усиления позиций России на Ближнем Востоке, он по-прежнему хочет свержения «диктатора» Асада. А Путин своих, как известно, не сдает. Поэтому он будет поддерживать сирийского лидера до последнего.

Но при этом американцы вдруг осознали, что Асад – меньшее зло, нежели ИГИЛ*. Скорее всего, их напугали многомиллионные толпы беженцев, хлынувшие в Европу. Им было бы наплевать на европейские проблемы, они всегда демонстрировали к ним глубокое безразличие, но НАТО – американский проект, с базами по всей Европе, так что проблему с беженцами придется решать и силами американцев. Сохранение режима Асада – единственный шанс хоть как-то противостоять «ИГИЛ*».

На первый взгляд кажется, что самое разумное решение – коалиция против ИГИЛ*. Но глобальная конфронтация между Западом и Россией по поводу Крыма и Донбасса, а также опасения, что Россия создаст себе из Сирии новый военный плацдарм на Ближнем Востоке, не позволит прийти к соглашению. К тому же, Россия и без Запада уже очень сильно повлияла на ситуацию в Сирии. А США не нравятся, когда кто-то действует без согласования с ними. Это «возмутительно и нагло».

Война в Сирии идет с марта 2011 года. За это время, по данным ООН, погибли более 220 тысяч человек, а половина населения страны, 11 миллионов, стали беженцами. Сейчас их поток еще больше усилился. Европа стонет, не зная, где размещать мигрантов. В Германии их даже поселили в бараках бывшего концлагеря.

Москва еще в 2013 году отказалась поддержать агрессивные инициативы стран Запада – разбомбить Сирию, как в свое время Ливию. Россия участвовала в переговорах о политическом урегулировании, в том числе организуя у себя встречи сирийской оппозиции и правительства. Вполне возможно, что эта неудобная позиция и заставила Вашингтон решить, что Путина пора убирать с политической карты мира.

Этим летом российская сторона начала активно наращивать военное присутствие в Сирии, спасая отступающую под натиском ИГИЛ* армию Асада. Летом в западной прессе появились сообщения и подтверждающие их снимки о том, что в районе Тартуса и Латакии появились российские военнослужащие, зенитные комплексы и авиационная техника. При этом российские военнослужащие присутствуют в Сирии, но не воюют. «Они работают на военной базе, сопровождают поставки вооружений и контролируют их целевое использование », — ответило Минобороны РФ на депутатский запрос. Президент Путин предложил создать широкий фронт для борьбы: из сирийской регулярной армии, курдского ополчения и так называемой умеренной оппозиции, а также наемников ряда стран региона (имеются в виду, скорее всего, Египет и Палестина). Если бы не вмешательство России, ИГИЛ* занял бы к сентябрю территории от Латакии до Дамаска, которые перешли бы под контроль «Джебхат ан-Нусры» или «Исламского государства» (они противостоят друг другу). При этом в Сирии воюют самые разные группы наемников и религиозных фанатиков. Поддержку правительственной армии, то есть Асаду, оказывают, к примеру, боевики террористического ливанского движения «Хезболла». Численность поддерживающих режим сил оценивается примерно в 140 тысяч человек, половину из которых составляет сирийская армия.

«Россия взяла ситуацию под контроль и ввела тяжелые вооружения, это позволило не только Башару Асаду вздохнуть с облегчением, теперь вся сирийская сцена может измениться », — написал эксперт Фонда Карнеги Марк Пьерини в турецкой Hurriyet Daily News.

Западная пресса вовсю строчит, что Путин загнал Обаму в угол, устроил ему хитрейшую западню на Ближнем Востоке. На самом деле, в эту западню Обама загнал себя сам, после того, как США увязла в военных конфликтах в Ираке, Афганистане и других странах. Также журналисты пишут, что Россия отправляет в Сирию солдат и тяжелую технику, и даже ПВО, хотя у боевиков ИГИЛ нет авиации… Сирийская шахматная партия продолжается. А переговоры президентов Путина и Обамы, и телефонные, и личные, вовсе не способствуют потеплению отношений между нашими странами и урегулированию сирийского кризиса. Увы, они обречены на провал.

_______________________

*Деятельность организации запрещена в России решением Верховного суда РФ.

Зарубежные средства массовой информации полны антирусской риторики. Активные действия Кремля в решении кризиса в Сирии вызвали чувство, близкое к шоку. Не всё гладко и ровно и в сообществе русских экспертов. Наиболее муссируемый сейчас в СМИ вопрос «Что нам надо в Сирии?» разделил их на две части. После авиаударов, нанесенных нашей авиацией по позициям «Исламского государства» *, вопрос приобрёл особую остроту. Судя по растерянности в целом ряде изданий и блогов, политологический дискурс не ожидал, что всё произойдёт так быстро, что план Кремля, направленный на защиту режима Башара Асада , будет осуществляться без вязких и бессрочных переговоров между заинтересованными лицами. На самом деле переговоры по «сирийскому вопросу» со всеми государствами «западной коалиции» и Персидского залива уже проведены. Переговорный марафон длился все последние месяцы, но градус горячей фазы войны в регионе не стал меньше. Террористы продолжают вести себя с дерзостью «оккупантов», захватывая города Сирии и Ирака, а Запад, как мантру, повторяет, что всё в регионе образуется, если уйдет Асад. Удивительная логика. Западные политологи пытаются убедить общество, что кипящий котёл кризиса можно охладить с помощью вывода из игры одной политической фигуры. Примеры Ирака, где был казнен Садам Хусейн , и Ливии, где убили Каддафи , свидетельствуют о прямо противоположном. Ликвидация харизматических лидеров в этих странах привела к демографической катастрофе, разгулу терроризма, к гибели сотен тысяч людей, бесправию, голоду и нищете подавляющей части населения.

Тем не менее, чтобы прояснить для себя, что такое ИГ и внятно ответить на вопрос «Что нам надо в Сирии?», следует отметить вот что. «Исламское государство» не единственная и не самая страшная угроза для России. ИГ — это звено, где сегодня скрестились интересы крупных геополитических игроков. Террористические организации, по замыслу стратегов Запада, должны сформировать, уже формируют единый «пояс Халифата» от Сирии до Афганистана, чтобы создать угрозы для России с территорий по обе стороны Каспия. Наша выжидательная, тяготеющая к компромиссу позиция до 30 сентября с гуттаперчевыми речами и резиновыми улыбками дипломатов воспринималась как слабость или наигранный пацифизм. Мирные инициативы Кремля вызывали иронию и смех. В политических кулуарах Вашингтона и Брюсселя говорили, что дальше Крыма и Донбасса русские не пойдут, что дело ограничится поставками оружия, и поэтому давление на Россию обрело ещё одну грань — ближневосточную. Причем не в долгой перспективе, а в ближней. Террористические группы, щедро финансируемые и вооружаемые Западом, уже этой осенью планировали начинать диверсионные акции на территориях сопредельных с Россией государств. Медлить было нельзя. Авиаудары по базам и военным складам террористов были произведены как нельзя вовремя.

В любых дипломатических трениях, как бы ни относились друг к другу политики, всегда предусматривается использование аргумента силы. После грузинско-осетинской войны 08.08.08. орудия были зачехлены, наше внешнеполитическое ведомство перешло на излюбленную форму челночной дипломатии, обусловленной принципом «мир любой ценой». Результатом этой политики стал кризис на Украине и беспрецедентные санкции, предпринятые Западом по отношению к России. Экономический ущерб от санкций сопоставим с потерями в большой войне: экономика переживает рецессию, закрываются предприятия, девальвирует национальная валюта, беднеет население, червь коррупции разъедает хрупкий остов государства. Так работают с государствами-лузерами с бескостной, прогибающейся перед вызовами времени властью и беззубой системой национальной безопасности. Между тем, здравый смысл уже давно сигнализирует власти: так больше нельзя. Наглость застрельщиков войны в Донбассе и в Сирии перешла все допустимые пределы терпимости. И чтобы, наконец, с нами начали считаться и говорить по-людски, необходимо дипломатию веского аргумента подкреплять аргументами силы — в качестве последнего слова, когда все дипломатические средства убеждения исчерпаны и повторять их нет смысла.

В Сирии Россия воюет не только за Башара Асада и сирийский народ, но и за себя, за свою безопасность и национальное достоинство. На скорый успех здесь рассчитывать не следует. Но поумерить пыл тех, кто стоит за спинами бойцовых псов «Исламского государства», всё-таки можно. Кровавый хаос в некогда процветающем регионе должен закончиться. ИГ надо рассматривать как следствие, а не причину гражданской войны в Сирии, как один из форпостов фашиствующего либерализма, который, как ковровой бомбардировкой, прошелся по всему северу Африки и Ближнему Востоку. Борьба с терроризмом, если смотреть на происходящие события в этой плоскости, предполагает борьбу с «цветными революциями». Русские штурмовики наносят авиаудары не только по складам террористических группировок, но и по внешней политике Запада, сеющих разруху и хаос по всему миру.

Сумеют ли российские Воздушно-космические силы (ВКС) и коалиция Сирия-Ирак-Иран-Россия положить этому конец — вопрос, на который пока нет ответа. Но ясно одно — проект формирования «восточного кулака», нацеленного на Россию, никто с повестки дня не снимет. И еще ясно то, что участие русских военных в конфликте в Сирии, которое кардинально изменило здесь расклад сил, заставит Запад писать новые сценарии для «театра войны» на Ближнем Востоке. Какие это будут сценарии — покажут ближайшие дни.

* «Исламское государство» признано террористической организацией, деятельность которой в России официально запрещена решением Верховного суда РФ от 29 декабря 2014 года.

13.09.2015 - 0:25

В СМИ часто появляются сюжеты о том, как люди по тем или иным причинам уходят воевать в ряды ИГИЛ. При этом россиянам почти ничего не известно о тех, кто борется с чумой XXI века в своем доме.

Мы побеседовали с Мишелем Мизахом, 25-летним гражданином России и Сирии, который несколько дней назад вернулся из Дамаска, где воевал в рядах проправительственного вооруженного формирования «Шабиха».

Он рассказал, что сирийцы думают об этой войне, своем президенте Башаре Асаде, Исламском государстве и будущем.

- Почему ты решил поехать в Сирию?

У меня отец из Сирии, и там осталось много родственников, с которыми мы практически ежедневно общаемся, считай, живем на две страны. Мы христиане. Троюродный брат воюет в рядах сирийской армии, дядя и тетя, будучи гражданскими, погибли в 2012 году в районе Каламун.

Поэтому, когда я смотрю новости, меня мучают некоторые угрызения совести… Я уже три года хотел поехать туда, но постоянно что-то мешало - то жена, то работа. Только сейчас звезды сошлись, и у меня появилось свободное окно.

- А когда «арабская весна» только началась, как твоя семья относилась к ней?

Сначала семья относилась к протестующим с сочувствием, но потом выяснилось, что непримиримая часть светской оппозиции отстаивает интересы Турции и арабских монархий. Плюс перспективы исламизации протеста были многим видны, и их опасались.

Наверное, как и все нормальные люди, наша семья, все мои друзья и знакомые в Сирии резко отрицательно относятся к ваххабитам и вообще к любому религиозному экстремизму.

В Сирии идет война не с Асадом, а с цивилизацией как таковой. ИГИЛ забирает людей в рабство, распинает их на крестах, вводит средневековые налоги для христиан, а шиитов и алавитов убивает на месте…

Вы хотите жить по шариату, чтобы за сигарету и алкоголь вас могли убить, а за зауженные джинсы избивали палками на городской площади? Никто этого не хочет!

А мы знаем, что так будет, если Дамаск падет. В Ракке уже так, об этом сами местные жители говорят. Между нами до сих пор курсируют автобусы, так что мы очень хорошо знаем об альтернативе Асаду.

Я в Дамаске познакомился с девушкой, ей всего 20 лет, три последних месяца она провела в рабстве у игиловцев. Один из их командиров купил ее и сделал своей наложницей, а когда подох, девушка перешла по «наследству» его преемнику… Родственники чудом смогли ее выкупить.

- Ты вообще знал, куда едешь, тебя там кто-то ждал?

Конечно, примерно за два месяца до отправления через знакомых своих родственников я вышел на своего будущего командира отряда в ополчении, примыкающем к армии.

Это та самая «Шабиха», которую ООН в 2012 году обвинила в преступлениях против человечности. В общем, два месяца я рассказывал ему о себе: кто я, что умею, почему хочу приехать и так далее… А он в ответ объяснял, что меня ждет, чем буду заниматься и прочее.

Я бы и в армию пошел, но моя очередь мобилизации наступает в последнюю очередь, так как я единственный кормилец в семье, ну и на неделю туда не сходишь. Брат там уже три года, и даже родных повидать не может, так как на фронте вообще передышек нет.

- В ополчение только сирийцы входят или это интернациональная бригада?

Едут из Ливана и Ирана, потому что понимают, что если Сирия падет, то они будут следующими. Они нам и военных советников, и оружие поставляют… Вся «шиитская ось зла» за нас!

С остального мира я не видел бойцов… Как мне показалось, посольство Сирии в России не одобряет подобные темы. Возможно, это связано со слухами, которые ходят вокруг так называемого «русского легиона», который несколько лет назад был нанят каким-то питерским ЧОПом, чтобы воевать за Асада. Но когда они прилетели в Дамаск, российская сторона возмутилась, «легионеров» вернули на родину и завели пару уголовных дел за наемничество.

В общем, легально воевать за Сирию можно, только если есть сирийское гражданство или некое межправительственное соглашение. Зато на стороне исламистов настоящий интернационал - они валят к нам вообще отовсюду.

- Как тебя Дамаск встретил?

Я прилетел в международный аэропорт Дамаска, и первое, что увидел, это большое количество солдат и ополченцев. Но гражданская жизнь продолжается, в центре города люди ходят по улицам, ничего не боясь, несмотря на периодические минометные обстрелы.

В христианских районах ситуация чуть сложнее, но и там магазинчики работают. Мой отряд как раз возле них базировался, на северо-восточной окраине Дамаска, напротив оппозиционного района Дума, который целиком занят исламистами. Он всегда был населен религиозными радикалами, так что никто не удивился, когда там оказался рассадник боевиков.

Правда, к моменту моего приезда район был уже давно взят в осаду, и у врага не было никакой возможности вырваться, так что мне там относительно просто было, если сравнить с тем, что происходит на севере Сирии…

Когда говорят «ополчение», сразу представляешь себе разношерстную публику, кое-как одетую и вооруженную, «Шабиха» похожа на это?

Нет, конечно. Мне в первый же день выдали стандартную армейскую амуницию, провели инструктаж и отправили на позиции. Кормят тоже до отвала, ну если ты сможешь есть, конечно, потому что на нервах не до этого…

В рационе - вся национальная кухня, блюда из мяса, бобов, сладости всякие. Пачку сигарет дают на два дня, но они такие крепкие, что этого вполне хватает. Плюс местные продукты каждый день носят, мы и армия для них как последняя надежда.

Возможно, в отдельных населенных пунктах, где местные жители собрали всю имеющуюся у них униформу и оружие, связались с армией и сказали, что их подразделение из стольких-то человек теперь часть ополчения, есть какие-то перебои со снабжением, но в Дамаске в этом плане как на курорте. Но ополченцам ничего не платят, вместо этого Асад дает их семьям всевозможные льготы.

- Какие вообще отношения между армией и ополчением?

Подчиненные. Оппозиция любит выставлять «Шабиху» варварами, которых правительство взяло под свое крыло, а они этим пользуются и только грабят и насилуют… С правдой это не имеет ничего общего.

Конечно, гражданские могут гибнуть от правительственных войск, но, к сожалению, это особенность боя в городской черте. Иногда таких жертв не удается избежать, тем более что исламисты прикрываются мирными жителями. Если бы мы на самом деле вырезали всех, кто поддерживает врага, Дума был бы давно разрушен.

Танками раскатали бы за день, тем более что некоторые горячие головы к этому давно призывают.

Но Асад этого не хочет, наоборот, он даже зарплаты продолжает платить тем чиновникам, которые теперь работают на Исламское государство. Наша задача не геноцид устроить, а объединить страну. Поэтому перед каждым выходом на задание нам говорили, что мы ни в коем случае не должны стрелять по гражданским. Если же кто-то из них умирает, то по каждому факту проходят проверки, при необходимости вплоть до трибунала.

- Давай больше конкретики, как отношения строятся между «Шабихой» и армией?

Армия дает задание, все необходимые сведения, поддержку и так далее. Поставляет нам инструкторов.

С разрешения Асада «Хезболла» тренирует ополченцев там, куда не может добраться армия. Возможно, в отдаленных населенных пунктах ополченцы могут поддерживать связь только эпизодически, но если этого не происходит совсем, их отряд не будет считаться частью ополчения.

Другими словами, ополчение - естественное продолжение армии. Связь осуществляется через командиров отрядов. Все вопросы утверждаются в армии и в гражданских администрациях, если это необходимо. Ничего на свой страх и риск не делается.

Если ополчение решает, что для обороны необходимо снести дом, то вначале нужно получить разрешение от городских властей. Конечно, бывают случаи, когда уведомить не успеваешь, но тогда ты должен рассказать обо всем уже постфактум.

Что касается ротации, мой командир провоевал в составе армии 4 года сержантом, был ранен и отправился в ополчение. Вообще же в ополчение набирают добровольцев, которых за отличие в бою могут перевести в армию.

- А сколько всего человек было в отряде?

Всего нас 21 человек. Несмотря на то, что отряд должен формироваться по территориальному признаку, у нас было трое христиан из Алеппо, два друза, которые бежали в Дамаск от ИГИЛ и вступили в ополчение, и один ливанский доброволец.

Там очень сильная атмосфера боевого братства, поэтому у нас не было никаких религиозных разногласий, дедовщины или чего-то такого. Все понимают, кто наш враг, вся злость уходит на него. При этом среди нас была пара человек, которые в начале «арабской весны» принимали участие в антиправительственных демонстрациях, но сейчас Асад для них - что-то вроде иконы. И это везде так.

Я, когда ехал в Сирию, считал фарсом советские лозунги вроде «За Родину! За Сталина!», но в Дамаске я сам был очевидцем того, как люди, идя в атаку, кричали «Бог! Сирия! Башар!», «Наши кровь и души за тебя, Башар!» и так далее.

- В чем заключается главная задача ополчения?

Ополчение возникло не от большой любви, а по причине необходимости чем-то заполнить бреши, когда в первые годы войны армия «похудела» в несколько раз.

Теперь она может маневрировать, а мы удерживаем отбитые позиции. Мы, например, всю неделю сидели в доме, который как бы клином вдавался в позиции боевиков.

Я не знаю, в какой они были организации, может быть, в ИГИЛ, а может, еще в какой-то. Да это и не важно, поскольку они постоянно мигрируют из одной организации в другую.

- Получается, ты в первый же день оказался на линии фронта? Командир вообще проверял твои способности?

Да, смешная история получилась… В прошлом я проходил военные сборы в Сирии, где стал снайпером. Но пока мы шли на позиции, выяснилось, что стреляю я не очень - не смог попасть по банке, стоящей на бочке примерно в ста метрах от меня.

В результате меня сделали обычным стрелком, ну и рядовым, так как званий в отряде нет, и ты либо командир, либо рядовой.

А так - да, с первого дня в бою оказался, ну или с первой ночи, так как днем там жара свыше 40 градусов и что-либо делать тяжело.

Пока не стемнеет, нашей главной задачей было не давать спать врагу, чтобы ночью он не слишком резвился.

Основные бои начинаются примерно в 6–7 часов вечера, когда начинает спадать жара. Правда, как мне рассказывал наш командир, даже самые тяжелые бои на нашей позиции - ничто по сравнению с тем, что происходит на севере Сирии, где у исламистов есть тяжелая артиллерия, танки и грузовики со смертниками.

Если у нас за неделю погибли 6 человек, и то из-за собственной ошибки, то там за ночь может погибнуть около 300 человек.

- А как погибли эти 6 человек?

На второй день моего пребывания они пошли на подмогу соседнему отряду, который захватывал дом с исламистами. Они вошли в здание, откуда боевики уже убежали.

По всем инструкциям сначала туда должны были входить саперы, потому что исламисты всегда минируют постройки перед тем, как покинуть их… Забыли, ошиблись и взорвались.

- Ты знал, откуда были твои враги?

В ночь на третий день мы взяли в плен одного боевика, он оказался сирийцем из Алеппо, который признался, что состоял в ИГИЛ. В соседнем квартале он убил одну армянскую семью - женщину и ее четырехлетнюю дочь, отрезал им головы. Он забрался к ним в квартиру, когда уходил от погони ополченцев

Потом он, видимо, пытался удрать в Думу, но, так как неместный, просто заблудился и вышел на нас. Если кто-то переживает за его судьбу, то не стоит. Он жив, мы его передали военной милиции.

- А как ты понял, что он из Алеппо?

По акценту. Арабский язык - это что-то вроде латыни Ближнего Востока. Его понимают все, но говорят на своих местных диалектах.

А когда человек говорит на чисто арабском, он либо очень образованный, либо носитель какого-то местечкового диалекта, или вообще не сириец и не араб, а язык знает по Корану. Так я идентифицировал среди боевиков выходцев из СНГ и Северного Кавказа… Их там довольно много, и они самые отмороженные.

- В полный рост в атаку ходят?

Вот именно… На следующую ночь после взятия пленного исламисты попытались захватить наш дом. И вот эти выходцы из СНГ, вопя «Аллах акбар» и что-то про доблесть исламских воинов, в полный рост пошли навстречу нашим автоматным очередям.

Может быть, они были под наркотой или пьяные, но вообще в халифате ни то, ни другое не приветствуется, вплоть до смертной казни. Всего в тот день на нас нападали 30–40 человек, из них мы убили около десятка.

- Страшно было?

Больше всего было страшно по прилету, вернее, даже не страх чувствуешь, а какое-то опустошенное волнение. Все чувства заблокированы, и ты сидишь как будто в прострации. Но когда начинают стрелять, то бояться становится некогда.

Правда, периодически появляются люди, которые только на позиции понимают, что вообще не могут воевать. Во время боя они входят в полный ступор, не могут ничего делать, никого не слышат… Их сразу отправляют в тыл, чтобы они помогали, например, в лазарете. В этом нет ничего такого, главное, что хватило силы духа вообще приехать.

- А ты что делал, чтобы не потерять самообладания?

Пытался про себя или тихо вслух комментировать свои действия, это помогало сосредоточиться. Например, я говорю сам себе: «На меня бежит враг. Нужно проверить предохранитель, прицелиться и выстрелить. Все, кончился бой, нужно доложиться».

Это очень сильно помогало, а после боя начинался отходняк - много курил и руки тряслись.

А в самую первую ночь, когда я только приехал, у меня вообще началась паника, потому что боевики обстреляли наш дом из РПГ, и мне в плечо попал кусок стены. Я начал кричать, что меня ранили, весь отряд на уши поднял… И тут я узнал арабский вариант русской поговорки «врет как Троцкий». Но синяк у меня до сих пор остался.

- Вообще были моменты, когда не только ты на иголках сидел?

Целых полтора дня таких было. На пятый день я узнал, что такое туннельная война. Оказывается, пока мы обороняли свой домик, исламисты в это время рыли у нас под носом подземный ход.

Не знаю, сколько это продолжалось - может, месяц или больше, - но факт в том, что в один «прекрасный» день мы обнаружили, что исламисты вылезли у нас за спиной и захватили четырехэтажный дом, самый высокий в окрестностях, так как все остальные в два-три этажа.

Разумеется, там засели снайпер и пулеметчики, и все мы оказались в маленьком котле. При желании можно было пробежать 200 метров под градом пуль, чтобы выйти, но никому не хотелось.

Вместо этого мы связались со штабом армии, и там сказали, что решат вопрос. Решали полтора дня, потом подогнали к захваченному зданию БМП, штурмовую группу и еще два отряда ополченцев.

Сначала здание на протяжении двух часов прошивалось насквозь из тяжелого пулемета, потом мы со всех сторон пошли в атаку.

В результате нашему командиру палец на руке отстрелили, а мы убили 8 исламистов. Вообще в здании их было больше, но те, что были поумнее, успели уйти обратно в туннель. Собственно, на этом все мои боевые подвиги закончились, так как было пора возвращаться домой…

- Вовремя вас вытащили. А с местными жителями успел пообщаться, что они думают о войне?

Все очень устали от нее, но они поддерживают Асада, потому что понимают, что если победят исламисты, то им придется несладко.

ИГИЛ не берет в плен, если они тебя окружили, то думай не о том, как сдаться, а как забрать с собой на тот свет как можно больше боевиков.

Даже светская оппозиция начала использовать амнистию, чтобы спастись от исламистов. На стороне исламистов остались только самые бедные слои населения.

При этом большинство беженцев, несмотря на последние новости, остается в Сирии. Правительство старается не создавать палаточных лагерей и расселяет их в административных зданиях.

Самые богатые выезжают в Иран и Ливан, чтобы оттуда продолжать свой бизнес, а те, что победнее, стремятся в Евросоюз.

Несмотря на огромные долги и полный развал экономики, Сирия выделяет большие деньги на социальный сектор. Строятся детские центры, школы, больницы и так далее. Зарплаты выплачиваются даже тем чиновникам, которые остались работать в ИГИЛ.

Ваххабиты строят свое государство, но из-за отсутствия собственных кадров вынуждены опираться на сирийских чиновников в оккупированных городах. Некоторые чиновники так хорошо устроились, что получают деньги и от Дамаска, и от Ракки. В общем, Асад делает все, чтобы доказать, что Сирия, в отличие от террористов, заботится о своих гражданах.

- Ты говоришь об ИГИЛ, но ведь там много разных группировок, для местных нет разницы?

А какая может быть разница, кто тебе будет голову резать?

Их различают только военные, потому что им важно знать, с кем они тактические перемирия заключают, и ученые, потому что исследования проводят всякие…

Ну есть еще Свободная армия Сирии, но ей принадлежит максимум 10% всех сил повстанцев. Местные жители и с ними ни о чем не хотят говорить. Все их требования и так постепенно выполняются.

Чтобы противостоять исламистам, Асад должен наладить диалог с народом. Они требуют отставки Асада, а зачем, если все знают, что сейчас он выиграет любые честные выборы?

- Для местных есть разница, приезжий исламист или нет?

Вот тут есть. Гастролеры плюют на местные порядки. Доходит до того, что даже бедуинские племена возле Ракки, которые сначала звали к себе ИГИЛ, теперь бегут к Асаду, так как не могут жить при новых порядках.

Но самый вал беженцев начинается, когда исламисты наступают на новые населенные пункты. Ополченцы, с которыми я говорил, считают, что живут с миссией очистить мир от большой кучи дерьма, которая туда приехала. Они сожалеют только о том, что оно приехало к нам, а не в Саудовскую Аравию, Турцию или США, которые финансируют их.

- Какое вообще отношение к саудитам?

Их и до войны никто из стран Залива не любил из-за их мракобесия… В Латакии, например, есть одно кафе, на табличке которого написано «саудиты и собаки не обслуживаются».

Саудовскую Аравию не любят за ее дикость, отсталость и варварство, а также за бескультурную гордыню, вызванную наличием обширных запасов нефти. В свою очередь сирийцы считают себя наследниками древних цивилизаций.

- А о России что думают?

Сторонники Асада очень хорошо к России относятся еще со времен СССР, а сейчас тем более. А вот если игиловцы узнают, что ты славянин или у тебя жена славянка, то тебя точно убьют, потому что после чеченской войны Россия считается одним из главных врагов исламистов.

- Ясно… Тяжело было прощаться с отрядом?

Стыдно было. Мне-то есть куда ехать, а им - нет. Уже сдружился с ними со всеми. В следующем году еще раз съездить хочу. Когда туда ехал, думал, что враг будет как бессмертная орда. Оказалось, что преувеличивают возможности исламистов. Умирают как все.

- Ты думаешь, война не прекратится к тому моменту?

Нет, конечно. Для этого нужно, чтобы государство взяло под контроль турецкую границу примерно к Приморскому району и иорданскую границу в районе Голанских высот… Тогда приток исламистов будет остановлен, и мы быстро справимся с оставшимися боевиками.

Все сирийцы знают, что Турция, Саудовская Аравия, Израиль и США помогают исламистам оружием и деньгами, покупают у них нефть.

Якобы они помогают только светской оппозиции, но все же прекрасно понимают, что они оружие фактически на общак скидывают. От Свободной армии оружие распределяется между всеми.

При этом Сирия может проиграть только в том случае, если будет установлена бесполетная зона, Турция открыто поддержит боевиков, а антиигиловская коалиция открыто выступит против Сирии.

- Почувствовал изменения, когда в Россию вернулся?

Я вообще не понимаю, как вы тут так спокойно живете. Сны снятся, как я там был, спать получается, только когда совсем измотаешься. Любителей петард возненавидел. Ну и под ноги все время смотрю, чтобы на мину не напороться.

Но все равно - не внести пусть даже маленькую лепту в борьбу с ИГИЛ я не мог. Брат говорит, что на севере каждый день как будто «Спасти рядового Райана» снимают. Потери огромные с обеих сторон, жалости никто друг к другу не испытывает, пленных не всегда берут, даже уши друг другу режут на сувениры…

- Хотел бы что-нибудь передать своим сослуживцам и боевикам?

Для ополченцев и солдат: все адекватные, нормальные люди с вами, ребята. А для боевиков… наверное, нехорошо получится, если интервью закончится словами «вас всех убьют»? Надо быть конченым идиотом, чтобы идти воевать за халифат…

Лучше анекдот расскажу. Солдаты поймали исламиста. Он просит расстрелять его в 13.00. Его спрашивают, почему именно в это время? Он отвечает, что тогда он успеет на обед к пророку Мухаммеду и шахидам. Докладывают офицеру.

Офицер говорит: расстреляйте его в 14.15. Спрашивают: почему? А он отвечает, что тогда он как раз за всеми посуду успеет помыть.

P.S. Фотографироваться Мишель отказался - сказал, чтобы не опознали ИГИЛовцы.

«ИГИЛ» - деятельность этой организации на территории Российской Федерации официально запрещена.