Алексей (Алексис) Родзянко родился в 1951 г. В 1973 г. окончил Dartmouth College, удостоившись диплома с отличием по основному предмету «русский язык и литература». Работал переводчиком. В 1979 г. поступил в Колумбийский университет, получил диплом магистра с отличием по специальности «финансист». С 1984 по 1994 г. работал в Manufactures Hanover / Chemical Bank.

В 1995 г. приехал в Москву, чтобы руководить инвестиционной деятельностью United City Bank Москва. В послужном списке Родзянко также должность президента, главы Московского представительства «Дж. П. Морган». С 1998 по 2001 г. - исполнительный директор Департамента корпоративного финансирования в Дойче Банк Москва. А с октября 2002 г. по сегодняшний день занимает пост председателя правления Дойче Банк Москва.

Предположить 15-20 лет назад, что правнук Михаила Владимировича Родзянко, лидера партии «октябристов» и председателя предреволюционной Госдумы III и IV созывов, возглавит вМоскве отделение Дойче Банка, было столь же фантастично, как поверить в то, что российские граждане будут покупать английские футбольные клубы. Однако: Алексис Родзянко из тех собеседников, про которых говорят «человека воспитанного видно сразу». Внимательно слушает, обстоятельно отвечает. Но когда разговор заходит о поло, он преображается. Это уже не эмоции, а восторг.

НБЖ: А все началось...

А. Родзянко: Три года назад. Виктор Уако (ныне владелец Русского Поло Клуба. - И.Б.), с которым мы знакомы еще по Нью-Йорку, пригласил меня в Московский Поло Клуб. Признаюсь, глядя на скачущих игроков, подумал: вряд ли сам смогу играть. Но решил: выучусь хотя бы сидеть на лошади, чтобы поспевать за своими детьми во время прогулок. Когда стал поспевать, задумался: а не взять ли в руки клюшку? И стал тренироваться вместе со своими детьми.

НБЖ: И чем же эта жесткая игра вас привлекла?

А. Родзянко: Прежде всего, лошадьми. Еще азартом и техничностью. Игра настолько сложная, что малейшая удача, например на скаку точно ударить по мячу, доставляет огромную радость. Вообще играть на скорости - это фантастическое ощущение! Еще один плюс в том, что это игра командная. На результат работает не только взаимопонимание, быстрота реакции игроков, но еще их умение - или неумение - взаимодействовать с лошадьми. А ведь за игру их меняешь до восьми раз. Все это создает особую атмосферу, которая обостряет, подхлестывает чувства. Словами не передашь. Полное отключение!

НБЖ: Сколько времени заняло постижение азов игры?

А. Родзянко: Я все еще их постигаю. Научиться играть в поло можно, лишь проявив завидное упорство. Поскольку я увлекся этим в достаточно зрелом возрасте, приходится тренироваться гораздо больше, чем молодым. Миша и Тася (дети Родзянко. - И.Б.) пришли сюда вместе со мной, но достигли куда больших успехов.

Я тренируюсь три раза в неделю и по полтора-два часа. Но не круглый год. Игровой сезон - два месяца зимой (февраль, март) и четыре месяца летом - с июня по сентябрь.

НБЖ: В поло лошадь для игры готовят три года. А сколько готовят игрока?

А. Родзянко: Мастера, конечно, за три года не подготовишь, но приличного уровня вполне можно достичь. Вот, например, мой сын Михаил занимается поло три года, а уже сумел обойти более опытных, играющих и пять, и десять лет. И, замечу, неплохо играющих.

НБЖ: За одну игру наездник меняет несколько лошадей. Но ведь у каждой наверняка свой норов. И сложно приноравливаться?

А. Родзянко: Поначалу очень! Кто-то из знаменитых мастеров утверждал, что каждая пони и каждый всадник всю жизнь проводят в поисках правильной лошади и правильного наездника. Моя любимица пегая кобылка Тобиана. Резвая, азартная и, что мне очень по душе, предсказуемая. Мне с ней спокойно и уверенно: знаю, что с ней всегда смогу «догнать игру».

Я не сторонник плетки. Лучше понять, что сам сделал не так.

НБЖ: В каком амплуа вы наиболее комфортно ощущаете себя на поле?

А. Родзянко: В амплуа полузащитника - могу точно ударить по мячу и довольно далеко его послать. Для команды выгодно, когда я начинаю и даю длинный пас. Безусловный форвард, конечно, Тася. Стремительная, отчаянная, метко бьет по мячу. И догнать ее бывает очень сложно. Миша одинаково умел и в нападении, и в обороне. Алеша (сын Родзянко. - И.Б.) - игрок очень агрессивный, но ему пока еще не хватает опыта брата и сестры.

НБЖ: Проблемы отцов и детей во время игры не возникают?

А. Родзянко: А как же! Любой профессиональный игрок кричит ребятам: вперед, перепас, гони! - и они реагируют нормально. А стоит мне крикнуть то же самое - сразу же шуточки. Мое кредо: играем вместе - я молчу.

КСТАТИ...

В роду Родзянко были выдающиеся наездники. У Павла Владимировича Родзянко, брата Председателя Государственной Думы, все четыре сына занимались конным спортом. Причем двое добились выдающихся успехов. Александр Павлович, впоследствии белый генерал, в 1911 г. выступал в составе российской олимпийской сборной по конному спорту вместе с великим князем Михаилом. Другой сын, Павел Павлович, вообще считался лучшим конником Европы.

НБЖ: Наверняка среди профессиональных игроков есть такие, которые вызывают восхищение...

А. Родзянко: Аргентинец Адольфо Камбиасо (Adolfo Cambiaso). Вот уж ас из асов. Всего-то тридцать с небольшим, а уже Ten Goalers - обладатель максимального гандикапа плюс 10. Таких всего десять игроков в мире. Удивительное дело, Камбиасо некрасиво сидит на лошади, кажется, что между ними нет полного взаимодействия, но при этом точность ударов и чувство игры у этого человека феноменальные! Дважды на открытом чемпионате Аргентины из немыслимых позиций он забивал решающий гол в овер-тайме.

КСТАТИ...

Поло-этикет предписывает выезжать на площадку в рубашке-поло, белых бриджах и высоких сапогах, которые традиционно шьют из прочной ослиной кожи. И сапоги только коричневого цвета. Наколенники - в тон сапогам. А вот цвета шлема и перчаток - это уже на усмотрение игрока. Клюшку позволяется держать, как кавалеристам, только в правой руке.

Я не люблю наказывать лошадь. Держу в узде не пони, а свои страхи...

НБЖ: До какого уровня мастерства хотелось бы подняться?

А. Родзянко: Поднять гандикап с минус 2 хотя бы до минус 1. Это уже показатель того, что овладел азами игры. У меня сегодня одна проблема - научиться быстрее скакать. Осторожничаю, по-прежнему сдерживаю лошадь. А если она неожиданно понесет, думаю не об ударе, а как бы не врезаться во что-то и как бы удержаться в седле. Так что ближайшее спортивное достижение - прибавить в скорости, не теряя при этом контроля над собой.

НБЖ: А в чем суть системы гандикапов, которая принята в поло?

А. Родзянко: Мастерство игрока оценивается по многим параметрам: и каков наездник, и какова техника удара, и работа с клюшкой. Оценивается умение играть в команде, стратегически и тактически мыслить. Словом, все эти факторы учитываются Комитетом по гандикапам, и тебе присваивается определенный бал. Самый низкий: минус 2 . Самый высокий: плюс 10.

Команда формируется из игроков с гандикапами разного уровня. Их сумма определяет рейтинг всей команды. Если перед началом игры рейтинги командсоперников неравны, то из одного вычитается другой, а получившееся преимущество в очках отдают более слабой команде. Вот такая сложная арифметика справедливости...

НБЖ: Но вы не только играете за Московский Поло Клуб, но еще и возглавляете его...

А. Родзянко: Прошлой весной я купил контрольный пакет акций у Григория Березкина, бывшего владельца клуба, и стал контролирующим акционером и управляющим.

НБЖ: Существует стойкое мнение, что поло - это мужская игра на свежем воздухе, причем игра избранных, представителей сугубо «закрытого общества». И чтобы стать членом гольф-клуба, нужны рекомендации, верительные грамоты, родословная: А что необходимо для членства в Московском Поло Клубе?

А. Родзянко: Прежде всего, уверенность, что хочешь играть в поло, и возможность оплачивать членские взносы. Заявление о приеме в клуб - по электронной почте на адрес Московского Поло Клуба, он указан на нашем вебсайте, или лично обратиться ко мне.

НБЖ: Но чтобы быть уверенным, надо хоть раз посмотреть, попробовать, почувствовать...

А. Родзянко: Так это совсем несложно! Мы проводим бесплатные тренировки, где как раз можно и посмотреть, и попробовать. Правда, для взрослой публики только три тренировки. Вполне достаточно, чтобы понять, и что такое поло, и интересно ли оно тебе. А подростки могут тренироваться раз в неделю в течение одного игрового сезона.

НБЖ: А как глава Федерации конного поло России, в чем вы видите свою основную задачу?

А. Родзянко: Разрушить то самое устойчивое мнение, что поло в России привилегия богатых иностранцев. Сделаю все от меня зависящее, чтобы этот великолепный спорт был доступен многим россиянам.

Кстати, в самом начале сентября на Николиной горе в Москве будет проходить чемпионат России по поло. Будут участвовать игроки, зарегистрированные как раз в Российской федерации конного спорта. Но в традициях мирового поло это мероприятие не только спортивное, но и светское. Лето на излете, шатры, красивая публика, вкусная еда, приятнейшее времяпрепровождение.

НБЖ: Предполагаю, что в турнире примет участие и ваша семья?

А. Родзянко: Только те, кто держит ногу в стремени, а в руке - клюшку.

НБЖ: Изменило ли поло вкус жизни?

А. Родзянко: Если под вкусом подразумевается самоощущение и физическая форма, то заметно прибавилось, я бы сказал, резвых ощущений. Доволен физической формой. Конный спорт, как и плаванье, великолепно укрепляет мышцы торса. Окончательно избавился от болей в спине. Но не только это. Спортом я занимался с малых лет. Был неплохим регбистом, играл в американский футбол. Так вот, поло снова вернуло мне ощущение командного духа, общего порыва вперед. Вернуться в спорт в 55 лет совсем не то же самое, что в 20. Это, пожалуй, куда приятнее, чем в молодости.

ЦЕНА ВОПРОСА

Основная статья расходов - пони, специально выведенная в Аргентине порода лошадей для игры в поло. Они отличаются кротким нравом и чрезвычайной выносливостью. Цена обученной лошади от $3-5 тыс., специальной поло-пони - от $10 до $50 тыс. Начинающие игроки могут обойтись одной-двумя лошадьми, опытные спортсмены держат не меньше шести. Плюс содержание лошади, расходы на ветеринара, сбруя и прочее. Стоимость экипировки: шлем от $100, сапоги с наколенниками от $200, клюшки $70-80.

Алексис Родзянко(Alexis Rodzianko), глава небольшого инвестиционного банка «Метрополь», смотрит на взлеты и падения российского финансового рынка с удивительным оптимизмом. Впрочем, его точка зрения предполагает намного более широкую перспективу, чем у большинства его коллег.

Дело в том, что он не только обладатель американского паспорта, но и внук Михаила Родзянко, основателя «Союза 17 октября», партии, созданной в октябре 1905 года во время первого российского демократического эксперимента. В отличие от остальных ведущих российских политических партий, «октябристы» твердо верили в конституционную монархию, но хотели, чтобы парламент играл более активную роль в управлении страной. Михаил был председателем 4-й государственной думы до тех пор, пока в феврале 1917 года, незадолго до большевистской революции, она не была распущена. Даже после того, как Ленин пришел к власти, Михаил пытался добиться компромисса - возглавлял временное правительство коммунистов и вел переговоры об отречении царя от престола (так в тексте, - прим. перев.).

В 1920-х годах он бежал из России вместе с семьей и через четыре года умер в Сербии в полной нищете. Его дети, включая отца Алексиса, боролись со Сталиным в Белом движении и в конце Второй мировой войны оказались в Мюнхене, в американской оккупационной зоне. Оттуда родители Алексиса в итоге эмигрировали в Соединенные Штаты, где он и родился.

Перейдем к современности. Сейчас «Метрополь» - один из банков второго ряда, действующих в тени более крупных. После поглощения Сбербанком «Тройки Диалог» и взлета «ВТБ Капитал» в российском секторе инвестиционного банкинга установилось господство банков, принадлежащих государству. В стране остался только один крупный частный инвестиционный банк - «Ренессанс Капитал», но его владелец Стивен Дженнингс (Stephen Jennings) сейчас перенацеливает его на другие развивающиеся рынки, в первую очередь на африканские. Таким образом, на российском рынке возникает лакуна, дающая шанс небольшим банкам заняться обслуживанием малого и среднего российского бизнеса.

Хотя никто не скажет, что Россия сейчас переживает бум, ее экономика восстанавливается хорошими темпами, а теперь, когда исчезла связанная с выборами политическая неопределенность, Родзянко рассчитывает на рост бизнеса. Насколько быстрым он будет, во многом зависит от того, в какой мере Путин проведет обещанные реформы, которые должны серьезно сказаться на малом и среднем бизнесе. «Мы работаем над несколькими сделками, которые - если мы их осуществим - могут принести нам хорошую прибыль, - говорит Родзянко.- Пока они не заключены, но разница по сравнению с прошлогодней ситуацией заключается в том, что сейчас в обсуждении участвуют две стороны - покупатели и продавцы».

Небольшим банкам приходится полагаться на малый и средний бизнес. До кризиса деньги было зарабатывать легко, благодаря буму на фондовом рынке, рынке облигаций и рынке банковских услуг для корпоративных клиентов. Однако, после кризиса эти сферы пришли в упадок, хотя низкая инфляция и низкая доходность в остальном мире привели к волне выпусков облигаций, которая обеспечивает изрядную часть доходов «Метрополя». «Мы - нишевый игрок, однако существует множество фирм, которые не хотят вести дела с принадлежащими государству банками и полностью открывать для государства свою отчетность, - говорит Родзянко. - При этом с брокерскими операциями ситуация усложнилась. Мы вынуждены рисковать больше, чем хотелось бы, так как и прибыли, и объемы резко упали. Впрочем, в первые месяцы этого года дела на рынке облигаций обстояли хорошо, а инвестиции, вероятно, восстановятся, когда инвесторы перестанут волноваться из-за политики и снова сфокусируются на основных показателях».

Несмотря на связанное с потенциальными рисками и неопределенностью бегство капиталов, Родзянко, по его собственным словам, смотрит на происходящее, скорее, с оптимизмом, чем с пессимизмом, так как баланс у России никогда не был таким хорошим. «Сейчас бездействует огромное количество денег, которые в какой-то момент вновь вступят в игру… Когда мир снова будет готов к рискам, настанет время России», - говорит Родзянко, добавляя, что до того, как изменится отношение к российскому рынку, в США должны пройти серьезные переоценки.

В более долговременной перспективе все будет зависеть оттого, насколько Путин готов проводить реформы и как он будет справляться с прообразом оппозиционного движения. Тем не менее, Родзянко считает, что на сей раз русская революция будет менее жестокой, чем во времена его деда. «Эти демонстранты не находятся в отчаянном положении, им есть, что терять. Сейчас ситуация патовая, и единственный выход из нее - это диалог. Возникает ощущение, что российские белые вернулись, - говорит он. - Реформы будут продолжаться, многие из них уже продвигаются вперед и на техническом уровне сейчас многое меняется. Необходимо решить некоторые крупные проблемы, особенно с коррупцией и бюрократией, однако в основном нужна упорная работа, а не драматические жесты».

Наиболее значимые перемены должны произойти внутри элиты, которую демонстрации заставили почувствовать себя уязвимой. За последние 12 лет правящая элита собрала в своих руках огромные богатства, но ничего не сделала, чтобы легитимизировать свой контроль над ними. «Первая волна олигархов взяла активы под контроль и владела ими сама. Вторая волна - нынешняя правящая элита - перехватила контроль над активами и финансовыми потоками, но не от своего имени, а от имени государства, - объясняет Родзянко. - Таким образом, главным стало, не что ты контролируешь, а что можешь продать. Изменить эту ситуацию - важная задача на ближайшие шесть лет».

— Господин Родзянко, в России снова кризис. Политическая напряженность в отношениях с Западом сохраняется. Немудрено, что и западные бизнесмены озадачены: время ли вкладываться в Россию? Не станет ли бизнес заложником политики? Может, и AmCham в Москве уже взяли в ежовые рукавицы, пытаясь отыграться за все сложности в отношениях с Соединенными Штатами?

— У кризиса, как и у монеты, есть две стороны. С одной стороны — обмен санкциями, охлаждение отношений. С другой — эффект санкций и особенно эффект цены на нефть очень сильно опустил курс рубля. Политика Федеральной резервной системы США укрепляет доллар и ослабляет евро. В результате доллар стал очень сильной валютой. Что это значит? То, что всё в России подешевело. В том числе инвестиции. За доллар здесь можно купить гораздо больше, чем год или два назад. А это серьезный стимул к инвестированию. Как учат в бизнес-школах, когда дешево — покупай, когда дорого — продавай. Или покупай дешево, продавай дорого. Это фундаментальная логика бизнеса, и применительно к России она сейчас особенно фундаментальна. Основной стимул к бизнесу — это необходимость прокормить свою семью. Хороший бизнес означает «делать что-то нужное для людей» и получать за это справедливое вознаграждение, которое выражается в марже. А маржа зависит от разницы между ценой производства и ценой сбыта — нужно, чтобы первая была меньше второй. Так вот, в России сложилась уникальная ситуация, когда в очень короткий срок для потенциальных инвесторов все стало гораздо дешевле. И маржа здесь может быть очень приличная.

Да, риторика вокруг России со стороны Запада ужесточилась. Она не вдохновляет на инвестирование. В той же Америке бизнесменам никто не советует лететь в Москву, везти сюда новые технологии, налаживать производство. Но холодный расчет говорит об обратном. О том, что сейчас это очень выгодно. И если ты не воспользуешься моментом, им воспользуется кто-то другой.

Важно следить и за тем, как ведут себя российские власти. Это я к тому, не отыгрываются ли они на AmCham. Ничего подобного! Я не почувствовал за это время никаких негативных перемен. Наоборот, с их стороны заметно более вежливое отношение, даже некое сочувствие в связи с тем, что Палата попала в такую непростую ситуацию, причем созданную отнюдь не нами. Такое понимание есть со стороны как российского, так и американского правительства. К нам относятся сейчас примерно так, как во время войны — к представителям Красного Креста.

Об Алексисе Родзянко

Алексей (Алексис) Родзянко родился в 1951 году. В 1973 г. окончил Дартмутский колледж (США), работал переводчиком. В 1980 г. получил степень МВА по специальности «Финансы» в Колумбийском университете (США).
Возглавил Американскую торговую палату в России в ноябре 2013 года после трех десятилетий карьеры в банковской сфере в Нью-Йорке и Москве. С 1995 по 2013 г.г. занимал руководящие позиции в ИФК «Метрополь», в банках «Credit Suisse Москва», Deutsche Bank и J. P. Morgan.
Алексис Родзянко — правнук председателя российской Госдумы третьего и четвертого созывов Михаила Родзянко.

— То есть понимают, что вы стали заложниками ситуации?

— Да, понимают. Но AmCham даже в эти напряженные времена играет важную роль, поддерживая положительные, конструктивные связи.

— Но пропаганда делает свое дело! И когда в уши потенциальных зарубежных инвесторов вливается поток негативной информации о России, надо иметь смелость, чтобы идти против этого потока.

— Да, это так. И кто-то к этому, конечно, прислушивается. Но если бы инвесторы принимали во внимание только то, что говорится и делается сейчас, никто и никогда не инвестировал бы умно. А умно инвестировать — против ветра, а не наоборот! По ветру идти легко, а против ветра — интересней.

— И все же это значит рисковать. Оправдан ли такой риск в условиях финансовой турбулентности, снижения инвестиционных рейтингов России, покупательной способности россиян?

— Да, риски высоки. Но рост и падение экономики — вещь цикличная. Как и изменение цены на нефть. В этом кризисе Россия свой громадный потенциал не растеряла. Остались люди, природные и интеллектуальные ресурсы. Все это есть. А самое главное — есть огромная неудовлетворенная потребность в развитии самых разных сфер, от наукоемких до бытовых. Сейчас такая стадия цикла, завтра она будет другой. Все бизнесмены, имеющие хоть какой-то опыт, это знают. Я бы посоветовал внимательно следить за экономической политикой внутри России: какие гарантии предоставляют здесь инвесторам, насколько просто вести бизнес. Это имеет гораздо большее значение в долгосрочной перспективе.

Об Американской торговой палате в России

AmCham — неправительственная некоммерческая организация, представляющая интересы более 600 компаний, среди которых — крупнейшие американские корпорации, действующие в России, а также многие европейские и российские компании, развивающие свой бизнес на международных рынках. Работает в России уже более 20 лет. Имеет штаб-квартиру в Москве и региональный офис в Санкт-Петербурге.

— Можно ли сегодня сказать, что Россия не только разворачивается в сторону азиатских партнеров, не только активно занимается импортозамещением, но и по-прежнему ждет западных инвесторов?

— Я не стал бы делить инвесторов на западных или восточных. Есть инвесторы и есть деньги. Лучше привлекать тех инвесторов, у которых есть не только деньги, но и высокие технологии. Такие инвестиции чаще дают положительный эффект. Но привлекать и поддерживать надо любые инвестиции — российские, китайские, американские, европейские. При наличии хорошего инвестиционного климата все инвесторы повернутся лицом к России. А именно это и нужно.

— Каков этот климат сегодня?

— Однозначно не ответить. Некоторые шаги российского правительства явно направлены на его улучшение, некоторые — нет. Внутри России в этом плане наблюдается некий эффект тяни-толкая, то есть ситуация, когда одновременно присутствуют несколько тенденций. Поэтому очень важно, как все будет решаться в перспективе.

Члены AmCham, к примеру, не в восторге от изменений, предлагаемых в российский закон о персональных данных. Их принятие приведет к значительному удорожанию стоимости ведения бизнеса в России для иностранных компаний и сделает менее интересными инвестиции здесь. Да, потенциально это может прибавить безопасности, но кого-то из иностранных инвесторов это способно отпугнуть. Аналогичные законопроекты рассматривались в Китае и Индии, но там отказались от этих идей. Бизнесмены считают, что из-за принятия таких жестких законов экономическая эффективность высокотехнологичных компаний, компаний, связанных с Интернетом, резко снизится. Я понимаю оправданный интерес к защите персональных данных в России, но, на мой взгляд, надо решать этот вопрос так, чтобы не отпугивать инвесторов. То есть не делать собственную страну неконкурентоспособной в международном пространстве.

— Кто-то из членов AmCham уже свернул свою деятельность в России?

— Возможно, кто-то из малых предпринимателей и вышел из игры, но крупные компании, которые составляют костяк Палаты, остались в России. Конечно, они думают сейчас о том, как вести бизнес дальше, как не навредить своим перспективам на российском рынке. Мы всем говорим — ни в коем случае не сворачивайте свою деятельность. Нужно перетерпеть и тем самым продемонстрировать свою надежность клиентам и контрагентам. Компаниям, в том числе государственным, индивидуальным покупателям, широкой российской публике нужен сигнал, что мы здесь не просто так. Мы остаемся в этой стране и в хорошие для нее времена, и в худые. Это очень важно. Второе — нужно смотреть на свой бизнес не с сиюминутной перспективой, а с прицелом на завтра. И если вы инвестируете в страну в трудный для нее момент, то в будущем это вспомнят и оценят. Это тоже весомый фактор. И, наконец, надо не забывать, что раз уж ваш бизнес в России, то и жить нужно здесь же. И нужно активно, в том числе через нашу Палату, работать с правительством, с теми, кто регулирует здесь бизнес, кто занимается законотворчеством. И свои советы, направленные на улучшение инвестиционного климата, обязательно нужно до них доносить. Вежливо, но настойчиво.

В России сложилась уникальная ситуация, когда в очень короткий срок для потенциальных инвесторов все стало гораздо дешевле.

— Итак, Россия подешевела. Есть смысл покупать. Но что покупать? Какие вложения наиболее перспективны?

— К примеру, сильно подешевели российские нефтяные компании, потому что упала цена на нефть. Надо анализировать, насколько выгодно именно сейчас покупать акции этих компаний. И если цена действительно достигла дна, такие вложения более чем оправданы. Может быть, есть смысл инвестировать в российскую валюту, российскую банковскую систему, государственные облигации России. Рубль гораздо сильнее привязан к цене на нефть, нежели к санкциям, применяемым к России. И пока он слаб, пока не выросла цена на нефть, эти инвестиции могут быть интересны. Годовой доход от рублевых вложений в российских банках составляет порядка 15 %. А в некоторых банках можно получить даже больше. По долларовым вкладам на Западе вы получите 0,25 процента годовых. То есть дохода фактически не будет. И если курс рубля стабилизировался, а ставка такая высокая, почему не подумать о таких инвестициях? Это, по сути, «конъюнктура момента», но ею тоже можно воспользоваться. А после рыночных показателей начнут действовать показатели экономические, хоть и с некоторым отставанием. Поэтому первое, на что надо сегодня смотреть, это ликвидные активы, которые сильно подешевели.

— А если говорить о прямых инвестициях, о реальном секторе экономики?

— Реальный сектор будет выправляться с опозданием — после того как рыночные показатели поменяются. Поэтому нужно смотреть на то, что быстрее реагирует на изменение ситуации, например, на недвижимость. В Москве она подешевела достаточно сильно. И недвижимость тоже очень чувствительна к циклу. Например, AmCham заключила договор об аренде офиса в центре Москвы до конца 2015 года. Нам нужно принимать решение — оставаться в прежнем офисе или переезжать. Раньше аренда офисов такого уровня, как у нас, стоила достаточно дорого. Однако нынешняя цена на рынке существенно отличается, и у нас есть потенциал использовать эту возможность. Так что если у кого-то есть свободные деньги, можно купить хорошего качества здание по цене гораздо более низкой, нежели год или два назад. Завтра эта цена, по всей вероятности, будет выше.

— Перед международными компаниями, которые уже работают в России, в новых условиях неминуемо встает вопрос локализации производства здесь. Насколько это выгодно и интересно потенциальным иностранным инвесторам?

— Российский рынок очень большой и очень интересный для бизнеса. Это скажет любой член нашей Палаты. Но как международной компании быть успешной в России и как отвечать на озабоченность российских властей вопросами устойчивости получения услуг и технологий со стороны? В России рассуждают примерно так: эта компания здесь нужна, ее технологии хороши и услуги востребованы, но есть риск, что по звонку из какой-то столицы им просто запретят у нас работать. И в ответ на эту озабоченность и этот риск — даже если он призрачный — многие международные компании локализуют свой бизнес в России. Это значит, что юридически и экономически они становятся самостоятельными на российском рынке.

Самый яркий пример — McDonald"s. Эта очень американская по своему имиджу компания, но по факту она давно локализовалась в России. Она оказывает здесь высоко востребованные услуги, платит много налогов, создает много рабочих мест. Большая доля того, что McDonald"s продает в России, производится непосредственно здесь. Юридически российский McDonald"s не связан со Штатами, у них лишь есть соглашение по брендингу, в соответствии с которым российский McDonald"s платит головной американской компании некую ренту.

Я бы посоветовал внимательно следить за экономической политикой внутри России.

— Помнится, в прошлом году некоторые из ресторанов сети McDonald"s в России были закрыты под предлогом нарушения санитарных норм. Многие расценили это чуть ли не как политическую атаку.

— Это больше похоже на символическую публичную порку. Если бы это на самом деле была атака, Россия нанесла бы ущерб прежде всего себе самой. Налоги, поступающие в ее бюджет от McDonald"s, заставляют забыть о политической подоплеке, даже если она была. Наиболее показательное — это поведение самой компании McDonald"s, которая, несмотря на происходящее, продолжает инвестировать в Россию и расширять свою сеть ресторанов. В 2015 году компания планирует открыть еще около 50 новых предприятий, что позволит создать примерно 7 000 новых рабочих мест.

— В последние годы в России выросло поколение менеджеров, которые способны работать не хуже зарубежных коллег. Но поскольку зарплата у них в рублях, получается, они тоже подешевели?

— Да, и инвесторам это тоже надо учитывать. Этот фактор может создать спрос на российского специалиста. И не только в самой России. Хотя любой экспат, которого привозят за границу, обзаводится квартирой, автомобилем, у него появляются дополнительные расходы, которые обычно компенсируются компанией. Поэтому даже при одинаковых зарплатах местный специалист всегда обходится дешевле, чем экспат.

Поколение новых менеджеров здесь выросло потому, что Россия открыла себя миру. Дала своему населению возможность путешествовать, учиться, работать за границей, чего не было в СССР. Благодаря такой политике удалось получить целое поколение менеджеров, которые всюду чувствуют себя уверенно и могут работать не хуже своих коллег за рубежом. Важно не потерять все это.

— В России взят курс на импортозамещение. Могут ли воспользоваться этим трендом иностранные инвесторы, предложив российским властям более высокие темпы локализации производства на их территории?

— Вполне. Чтобы производить в России конкурентоспособную продукцию, не уступающую по качеству мировым аналогам, нужны технологии и оборудование, которые покупаются в том числе за границей. Но ни в Германии, ни в Америке, ни во Франции, ни в России нет такого производства, которое внутри себя делает всё. Какие-то комплектующие, какое-то сырье они получают извне. В России сейчас активно развивается сельское хозяйство. Однако чтобы производить нужные сорта зерна, требуются хорошие семена, которые в России не производят. Не купишь их — будешь производить второй сорт. Это лишь один пример. Я уверен, что практически в каждой сфере есть такие составляющие. Кстати, у России тоже есть уникальные технологии и материалы, без которых, например, тот же Boeing не может строить свои самолеты.

Мы всем говорим — ни в коем случае не сворачивайте свою деятельность. Нужно перетерпеть.

— А как же пресловутые санкции?

— Надо учиться вести бизнес при санкциях. Международные компании, которые уже работают в России, хорошо это понимают. Самая трудная минута — когда санкции только объявляют, и непонятно, что они значат, что ограничивают и что разрешают. Как известно, бизнес любит устойчивые правила игры. Но если в одной части поля игру ограничили, ничего страшного — можно играть в той его части, где разрешено. Возьмем хотя бы торговый оборот между США и Россией. В прошлом году вместо того чтобы упасть из-за введения санкций, он вырос больше чем на пять процентов. То есть торговать можно и в условиях санкций. И этой возможностью надо пользоваться.

— Памятуя о цикличности экономического развития, надо полагать, когда-то кризис закончится и начнется рост. В том числе в России, где все условия для этого есть.

— Поэтому важно не потерять те возможности, которые предоставляются подобным кризисом. Тот, кто способен это понять и объяснить руководству или владельцам бизнеса, потенциально выиграет. Об этом всегда надо помнить и пользоваться моментом.

— Тему доверия в экономике российские власти решили сделать ключевой на международном экономическом форуме в Петербурге в этом году. Почему, как вам кажется, решили сфокусироваться сейчас именно на этой теме?

— Вероятнее всего, посчитали ее самой наболевшей.

— Но для России не очень выигрышная тема...

— Она необходима для всех. Вот простой пример: вы идете в и уверены в том, что вы там получите. Вы можете любить или не любить эту сеть быстрого питания, но вы знаете точно, чего от нее ожидать. И во Владивостоке, и в Москве, и в Миннесоте, и в Нью-Йорке. И это бренд, это доверие к тому, что производит и предлагает компания. Сравните это с какой-нибудь «вип-шаурмой». Вы знаете, что вы там получите?

— Нет. Но предполагаю, что глисты будут обеспечены.

— То есть, уровень доверия другой. И это в каждом случае так бывает, и в самом незначительном, и на страновом уровне, когда принимаются решения о ведении бизнеса. О том, сколько можно инвестировать, какой риск можно на себя взять в данной экономике. Это все зависит от уровня доверия.

— Да, но моральные дивиденды с этой темы российская власть и бизнес вряд ли получат…

— Есть китайское выражение - каждый путь начинается с первого шага. Даже самый дальний путь. Поэтому доверие - это необходимая вещь, и над ней надо работать. Вопрос доверия важен с разных сторон. Со стороны России - есть ли у нас доверие к вам. Со стороны всех остальных - есть ли у нас доверие к России. Это как две стороны монеты - они обе требуют обсуждения и осознания.

— Ваш именитый родственник, председатель в царской России , еще в начале XX века ставил вопрос о том, чтобы в России было создано «правительство народного доверия». Сейчас в России сформировано очередное новое правительство. Является ли оно правительством народного доверия? Исходя из тех персон, которые в него вошли.

— Любое правительство, в любой стране, в любой исторический период требует, или хочет, или обязано заслужить доверие своего народа. Без этого оно не может существовать и не может функционировать. И здесь не мне судить…

— А можно я прицеплюсь к вашей фразе? Что значит, «не мне судить?»

— Я могу оценивать то или иное действие и высказываться на его счет, если это действие сильно влияет на интересы компаний — членов Американской торговой палаты. И конкретно сейчас в адрес у нас есть мнение, которые мы должны донести до него. А именно, в связи с потенциальным принятием закона об уголовной ответственности за соблюдение - через действие или бездействие - санкционных режимов иностранных государств в отношении России. При принятии такого закона компании оказываются перед очень сложным выбором, практически невозможным. Но при этом, к сожалению, с очевидным исходом. Российская экономика по своему размеру примерно 1/10 американской или европейской.

Алексей Куденко/РИА «Новости» Президент Американской торговой палаты Алексис Родзянко на форуме в Сочи, 2014 год

Поэтому, когда Европа и Америка спорят друг с другом и ставят какие-то условия, то они как бы борются в одной весовой категории. То есть, они равновесные соперники с точки зрения принятия решений бизнеса. Но когда Россия начинает ставить такие условия, имея вес примерно 1/10 от США или Европы, то, к сожалению, равновесия не будет. Будет очевидное решение, которое заставит многие компании просто уйти из страны. И, мне кажется, это не в интересах российской экономики. Поэтому мы очень открыто говорим о том, что этот законопроект о поправках в уголовный кодекс мы считаем ошибкой.

Почему уйдут западные компании

— Если я вас правильно понял, американский бизнес автоматически примет решение не в пользу того, чтобы остаться в России?

— Если придется соответствовать такому российскому закону, то получишь ответственность в Штатах, которая во много раз превысит выгоду в России. То есть, это исключительно объективный выбор.

В американских компаниях в России сотрудники на 99,9% — это граждане России. Никто из ответственных руководителей своих сотрудников под угрозу уголовного наказания не поставит.

А если все-таки придется выбирать: можете работать в России, но не в Америке, или можете работать в Америке, но не в России, то выбор, к сожалению, очевиден.

Я знаю, что многие компании уже приняли для себя решение, где им работать. Ждут только - будет ли принят новый закон или нет. Это как черное и белое.

— Это крупные компании?

— Крупные. В первую очередь крупные.

— Может быть, такая постановка вопроса об уголовной ответственности — это российский ответный шаг на персональные санкции, которые вводят США? Фактически это персональные санкции, хотя и безымянные, но они в отношении американского топ-менеджмента, работающего в России.

— Возможно. Но что я точно знаю, это несколько крупных компаний, которые просто сразу закроются и уедут. И все свои миллиардные инвестиции оставят в земле. Никто не выиграет от этого. Но больше всего пострадает российская экономика.

— Думаете, этот законопроект по недомыслию предложен? Не просчитали последствия? Или тут пресловутая геополитика?

— Это политический шаг. Мне кажется, он вызван эмоциональной потребностью что-то сделать, что-то очень такое сильное и обидное, без учета результата. Мне кажется, что и санкция с американской стороны на «Русал» была принята без должного анализа. И, с моей точки зрения, нанесла куда больший ущерб экономике США и Европы, чем России.

— А у вас сейчас ощущение, что власти США в последние дни поняли, что как-то вроде переборщили с «Русалом» и ситуация, вроде как, немножко отыгрывается назад? Тем более, что и пошел навстречу, продает акции, выходит из управления.

— Если исходить из интересов американской экономики, то я надеюсь, что да, ситуация будет смягчена. Зачем оставлять эти санкции, в полной мере, на «Русале»? Они вредят глобальной экономике и экономике американской куда больше, чем российской.

— А как на самом деле будет?

— Не знаю, но у меня ощущение, что происходящее сейчас нелогично и непродуктивно. И такие нелогичные и непродуктивные вещи лучше не делать. Это не значит, что их не делают. И я думаю, что и Первая мировая война, и Вторая были непродуктивны и нелогичны. Но они были.

— Жесткое сравнение…

— Но что поделать, они есть, эти примеры.

— Мой совет - восстановить в полном объеме дипломатические отношения и побольше встречаться, вести диалог.

— Не получается же. Запад говорит: верните Крым. Кремль говорит: нет, не вернем. И на этом все.

— Поменьше публично кричать и побольше спокойно разговаривать.

— Думаете, при нынешних лидерах удастся повысить доверие?

— Да, все возможно, конечно, возможно и при этих. Других у нас нет. Поэтому надо надеяться на этих.

«Чтобы соответствовать - нужно слушаться»

— Вот вы предлагаете активнее обсуждать проблемы. Но почему западные лидеры, за редким исключением, например, президента Франции и премьер-министра Японии , отказываются от участия в экономических форумах, которые являются вполне комфортными переговорными площадками?

— Я тут поспорю. В прошлом году была рекордная посещаемость форума, во-первых. Во-вторых, американская делегация была самая крупная из зарубежных в прошлом году. В этом году уровень представителей американского бизнеса даже выше, чем был в прошлом году.

— А почему политики-то игнорируют форумы? Им в первую очередь надо договариваться.

— В Питере — это экономический форум, не политический.

— Давос тоже экономический…

— Давос, Швейцария - нейтральное место, куда все едут. Россия — не нейтральная страна, США — не нейтральная страна. Поэтому там…

— Доверия больше? Давайте предложение внесем, перенести Питерский форум в Швейцарию… В любую другую нейтральную страну. Поедут западные политики?

— Да ладно, там эти маленькие городки - они не в состоянии принять такую толпу. Но если серьезно…Есть разные теории на эту тему.

Теория, что отказ от участия в ПМЭФ - это один из стимулов, который приведет к изменению поведения российского государства.

Потому что, чтобы приезжали политики - нужно соответствовать. Чтобы соответствовать - нужно слушаться. Тогда будете иметь гостей. Такая логика. Действует она или не действует? Пока нет. Но логика такая.

— Вы разделяете такую логику?

— Я не разделяю такую логику. Но, мне кажется, что России надо меньше обращать внимания на то, что происходит вокруг нее, и больше обращать внимания на себя. Что интереснее, что выгоднее для России, то и нужно делать. А то, что другие делают - это их дело.

Война не по бумагам

— А как не обращать внимание, если некоторые представители западного истеблишмента тоже не вполне соответствуют своему высокому статусу. Вот глава … Она приезжает, кстати, на форум. Но в уставе МВФ четко написано, что фонд не выдает кредиты государствам, которые находятся в состоянии войны с соседями. А МВФ Украине помогает…

— Тут надо очень осторожно с терминами. Украина ни с кем официально не воюет. Она называет это АТО - антитеррористическая операция. Нет противоречия с уставом МВФ.

— Но по факту-то война же идет?

— Факт фактом, а юрист юристом.

— Но мы же про доверие говорим. А разве не подрывается доверие такой юридической казуистикой?

— Конечно, подрывается.

— А вы Лагард можете об этом сказать?

— Украина и МВФ — не мое дело.

— Нет, подождите, почему же не ваше? Самый большой финансовый взнос вносит в МВФ какая страна? США.

— Это, скорее, вопрос к чиновникам государственным, а не к бизнесу частному. С какой стати частный бизнес будет отвечать за политику МВФ и смотреть, как себя ведут акционеры фонда?

— Имелось в виду, не с трибуны выступить на тему МВФ, а просто обратить внимание Лагард в дружеской беседе…

— Надо очень осторожно вести дружеские беседы с журналистами.

— Ну, а почему нет? Может быть, это было бы вашим вкладом в повышение доверия между странами, между США и Россией. Мне кажется, вполне профильное дело.

— Мое профильное дело лучше получается, если я меньше критикую в газетах моих визави. Вот мы говорили о конфликтах государств, о сферах влияния. И политики используют очень разные понятия, иногда к месту, иногда невпопад. Почему Саудовская Аравия, где казнят людей нетрадиционной ориентации, лучший друг Соединенных Штатов, а России постоянно пеняют за то, что она запрещает их пропаганду? Вот, объясните мне это.

— Не могу сообразить. Вы так резко перешли от МВФ к геям…

— А я объясню. Потому что, когда интересы государств связаны с большой политикой, то причины, которые называются, или доводы, которые приводятся, они не всегда связаны с высокой моралью. Они связаны с интересами государства. И в этих случаях в ход идут любые аргументы. В зависимости от необходимости.

— Значит, американскому истеблишменту есть, над чем работать, вообще-то?

— Конечно, есть. Американский истеблишмент должен работать над своими проблемами, а российский — над своими. Так всем было бы лучше.

— Согласен. Про Россию и США мы немного выяснили, какой уровень доверия. А что с доверием между США и Европой? Меркель проезжала и, когда ее спросили про выход США из ядерной сделки с Ираном, как вы это оцениваете, она сказала, я сам это слышал во время пресс-конференции: традиционно США являются стратегическим партнером Европы. Но Меркель, тем не менее, не одобряет выход США из сделки. Выходит, доверие все же снижается? На страновом уровне. Или это снижение доверия Меркель к Трампу, к нему лично, к его причудливому характеру?

— Нет, здесь причудливость небольшую роль играет. Но недовольство растет. Потому что обнаруживаются конфликты. Потому что у каждой страны свои интересы. И так всегда было, но сейчас появился новый повод. Иранская сделка - это как бы разрыв с единым подходом, который был раньше.

Санкции - это истерика

— Продолжим тему санкций. Но уже на примере России. Насколько санкции, их механизм воздействия продуман? Я не понимаю, почему простые люди-то, не олигархи, не правительственные или должны страдать? Вот пример с Дерипаской, десятки тысяч работников по всему миру в его холдинге работают. Большая часть работников, конечно, в России. И вот все они теперь сидят, как на вулкане и гадают, чем это все закончится? Уволят — не уволят? А в чем они виноваты, собственно?

— Они ни в чем не виноваты. Когда баре ссорятся, у холопов чубы трещат…Эти санкции я критиковал, публично, и критикую до сих пор. Потому что они уже перешли в фазу, где каждая дополнительная санкция каким-то образом больше действует на того, кто ее накладывает, чем на того, на кого накладывают. И в случае это так и было. И, как только это стало понятно, а это стало понятно почти сразу, то правительство США пошло на попятную.

— Разве?

— Во-первых, растянули срок. Во-вторых, стали говорить добрые слова о «бедных рабочих в Ирландии». В-третьих, дали совет Дерипаске: если только выйдете, снизите свою долю - все будет хорошо для «Русала». Все это было сказано после введения санкций, когда стало понятно, что они стали действовать не так, как хотелось их авторам.

— То есть, вы надеетесь, что все-таки тонкая настройка санкций произойдет? Не будут бить по всем сразу?

— Конечно, лучше бы была тонкая настройка заранее, а не постфактум. Постфактум не соберешь то, что уже сломалось, не восстановишь. Но лучше хоть что-то сделать, чем ничего. И, мне кажется, что уже где-то пошли на компромисс, на смягчение.

— А на это всерьез рассчитывали в США, что в результате санкций в России элита и граждане совершат чуть ли не революцию, сместят действующую власть?

— Я задавал вопрос: чего вы хотите в конечном счете от санкций? И на этот вопрос конкретного или понятного ответа никогда не получал.

— На каком уровне вы задавали такой вопрос?

— На уровне людей, которые близки к мышлению властей. На прямой вопрос в одном случае мне вообще не ответили, когда это были чиновники. А во втором случае сказали: на этот вопрос вы никогда не получите прямого ответа. Как я понял, потому что они и сами не знают ответа.

— То есть, отчасти эти санкции, в том виде, в каком мы их имеем, — это как бы результат недомыслия?

— Санкции результат того, что надо что-то делать, поэтому давайте сделаем санкции.

— Санкции действуют с 2014 года. Какой в итоге результат получился от этих санкций?

— Действует некое давление на бизнес. Это точно. И, в результате давления, какие-то инвестиции, которые могли быть сделаны в Россию, были отложены. И какой-то капитал, который раньше был доступен, стал недоступным. Безусловно в этом есть некое притупляющее влияние на потенциал роста российской экономики. И на потенциал роста отдельных бизнесов в рамках российской экономики. Это некий тормоз, который влияет на развитие экономики. И действует он постоянно, и медленно, но действует.

— А если не только про деньги и бизнес говорить? Каков результат санкций?

— И с той, и с другой стороны санкции привели политиков к истерике. За принятие закона о санкциях год назад в Соединенных Штатах голосовало 400 против 3-х…Это некая, с моей точки зрения, истерика…Проголосовать на первом чтении такой закон, который больше самому себе вредит, чем чужой стране, на уровне 412:0…. Никто из депутатов не воздержался, никто не проголосовал против. Единогласно приняли. Это тоже истерика, но уже в России. То есть, с двух сторон политики стали истерить. Вот вам результат санкций.

— Мои знакомые, когда возвращаются из поездок по ЕС и США, из Великобритании говорят: там на нас теперь косо смотрят. Тоже результат санкций. Истерика на уровне рядовых граждан…

— Это результат работы СМИ.

— СМИ — зеркало, мы-то чем виноваты?

— Зеркало, которое выбирает, что отражать, а что не отражать. Выборочное зеркало.

— А в чем России можно доверять? Есть что-нибудь, чему можно доверять? Российские ценные бумаги…

— Хороший пример. Рекордные уровни на рынке акций — это признак доверия.

— Сейчас дно во взаимоотношениях между Россией и западными странами?

— Нет, еще не дно.

— Еще не дно? Дно - это когда война? Вы будете считать дном какой уровень взаимоотношений?

— Вот, если Россия своими действиями сама себя изолирует, через вот, скажем, закон об уголовной ответственности за соблюдение санкций… Защититься, когда закон написан так, как сейчас, практически невозможно. Действие или бездействие. И кто ответствен? Любой сотрудник - за действия своего начальства. Поэтому, вот

если Россия выставит из страны бизнес таким вот своим действием - это будет уже ближе к абсолютному дну.

А сейчас доверия все же очень много. Надо помнить, что и товарооборот сохранился и даже вырос, и бизнес американский работает успешно в России, и результаты показывает положительные. Без доверия таких результатов невозможно было бы добиться.

Уровень торговли России сельхозпродукцией вырос. Качество продукции в России выросло. Все это тоже дает дивиденд доверия. Ценные бумаги России котируются успешно на международных рынках. Это доверие. Ценная бумага - это абсолютное измерение доверия. Без доверия была бы нулевая цена.

Не надо сгущать краски. Есть большой резерв доверия, и лучше его поберечь.

Последние санкции США против России и удар, который они могут нанести по американскому и европейскому бизнесу, активно обсуждаются в кулуарах в Москве и в Вашингтоне. Предприниматели из США не видят возможности быстро заместить алюминий из России и открыто заявляют об этом. О том, что они говорят властям в Вашингтоне, об ущербе от новых санкций, а также о том, приедет ли посол США на Петербургский международный экономический форум, в интервью РИА Новости рассказал президент Американской торговой палаты в России (AmCham) Алексис Родзянко. Беседовала Вероника Буклей.

— Мы встречаемся в преддверии Петербургского международного экономического форума. В этом году он будет проходить в непростой геополитической обстановке. Ожидаете ли вы, что иностранное участие из-за этого будет менее представительным?

— В результате событий вокруг семьи Скрипаля и расширения санкций многие компании взяли паузу. Но я знаю, например, что президент Франции подтвердил свое участие. Также я знаю, что посол США направил письма, где он поощряет участие компаний в ПМЭФ. Это очень хороший знак, и это действительно важно. Делегации будут от очень многих компаний, вопрос лишь в их уровне.

— Посол США возглавит делегацию на форуме?

— Государственная делегация будет во главе с послом. В прошлом году в ней было восемь участников. Каждая компания также формирует свою отдельную делегацию. А все вместе они собираются на нашем круглом столе.

— Российско-германская внешнеторговая палата оценила, что новые санкции США против РФ могут обойтись немецкой экономике в перспективе в 1,5 миллиарда евро. Есть ли у вас примерные оценки ущерба для экономики США?

— Мы были в Вашингтоне, где в одной из компаний рассказывалось о потенциальном ущербе, который может быть довольно существенным. Компания работает в России, и говорилось о тех контрактах, которые вынуждены будут прерваться сейчас, а также в двух- и пятилетней перспективе. У одной только этой компании потери могут составить около миллиарда долларов.

Что касается немецкого бизнеса, я слышал, что свои потери из-за запрета на закупки алюминия у "Русала" они оценивают в сумму от 8 до 10 миллиардов евро. Я встречался с людьми из Берлина и коллегами по бизнесу — все они говорят об этом. Уже видны признаки того, что давление бизнеса повлияло на власти: отсрочка вступления в силу ограничительных мер с мая до октября, заявление о "добрых людях", которые работают в компаниях Олега Дерипаски, и о том, что цель — это конкретный бизнесмен, а не эти люди, и упоминание министром финансов США письма с просьбой снять санкции с "Русала". Раньше он таких заявлений никогда не делал.

— Связываете ли вы отсрочку по "Русалу" с беседой главы Минфина РФ Антона Силуанова с коллегой из США?

— Я думаю, скорее это результаты разговоров с компаниями. В том числе делегация нашей палаты об этом говорила на многих уровнях в правительстве. Думаю также, что и отдельно компании обращались.

Самый продаваемый автомобиль в США — это грузовичок Ford F150, для его производства, чтобы снизить вес, используется много алюминия. Если "Русал" не будет поставлять этот металл в Америку, а "Русал" был вторым после канадских компаний источником алюминия в США, то производить столько машин, сколько требуется на рынке, будет невозможно, и это большой урон.

Что касается авиастроения в США, то оно тоже зависит от этого алюминия. Если его не будет, в компании просто не видят, где они могут взять нужный объем, чтобы заместить возможные потери. Если все это оценить, получается урон своей собственной экономике гораздо больший, чем урон Олегу Дерипаске.

Сейчас очевидно, что большой политический вес находится на стороне заинтересованных игроков в экономике США и Европы. Это серьезная тема, которая сейчас занимает Вашингтон. И американскому правительству нужно найти объяснение, чтобы выйти из текущей ситуации.

— США в марте ввели ввозные пошлины на поставку стали в размере 25% и алюминия — 10%, в том числе из России, которые могут действовать в течение длительного времени. Поднимает ли бизнес эту тему?

— Эта тема, я уверен, поднимается, но в коридорах, а не публично. Да и рыночное движение цен на металл настолько больше, чем пошлины, что вопрос с пошлинами остается на втором плане.

— Вы говорили ранее, что планировали встречу в Казначействе США, чтобы получить разъяснения по санкциям. Расскажите, пожалуйста, об этой встрече.

— Мы задавали этот вопрос и в Казначействе, и в других ведомствах в США. Ответы были, что в правящих кругах присутствует сильное раздражение на тему поведения России по поводу Скрипалей, Сирии, Украины, — все это по-прежнему их волнует. Еще одна ключевая тема, которая звучит очень часто и сопровождается очень большими эмоциями, это тема продолжающегося вмешательства в выборы. Как нам объясняли, "хакеры продолжают влиять на системы". Такое утверждение мы слышали часто.

Отвечать на это со стороны бизнеса нам нечем, это не наши темы. Мы больше говорили о том, как на нас действуют новые санкции, что односторонние санкции, объявленные США, меняют ситуацию на рынке в пользу конкурентов американских компаний.

— Можно ли сказать, что сейчас введение новых санкций на какое-то время отложено?

— Оно отложено уже на некоторое время действием Казначейства, то есть сейчас можно продолжать работать с "Русалом", покупать их алюминий. Что касается пошлин, "Русал" заявил, что не будет протестовать, а оставит этот вопрос своим американским партнерам.

Мы участвовали в конференции при Торговой палате США, где были почти все европейские AmCham. Они продвигали мысль о том, что временное исключение из новых пошлин на алюминий, которое было сделано для Европы, стоит сделать постоянным. То есть европейцы сильно обиделись и продолжают быть обиженными из-за того, что им не сняли эту пошлину, а просто отсрочили на какое-то время. Им это не нравится.

Кроме того, ситуация с "Русалом" бьет напрямую по немецкой экономике и по другим экономикам Европы, и бьет очень сильно.

— Ряд чиновников и экспертов заявили, что торговая война между США и Китаем может спровоцировать кризис глобальной экономики. Согласны ли вы с такой точкой зрения? Ощущаете ли влияние этого противостояния?

— Пошлинами отвечают на пошлины, что приводит к торговой войне. Если обратиться к истории, такие торговые войны часто кончались нехорошо. Есть две реальные претензии к Китаю, и одна из них уже почти снята — это искусственно низкий курс валюты. Второй вопрос — это защита интеллектуальной собственности. Полагаю, что главная претензия США в том, что Китай смотрит на эту тему сквозь пальцы.

© AP Photo / Ng Han Guan

© AP Photo / Ng Han Guan

— Насколько сильны в целом сегодня протекционистские настроения в мире? Продуктивно ли это?

— Мне кажется, что это плохо. Я это чувствую и на собственном опыте: я часто пересекаю границы и вижу, что чем больше ограничений на товары, тем становится сложнее и дороже жить.

С другой стороны, сейчас есть эта тенденция, но она проходит волнами. В современном мире цепочки добавленной стоимости настолько рассредоточены по странам и континентам, что, я уверен, торговые войны и закрытые границы в классическом понимании практически невозможны и не в интересах ни одной из сторон. Торговая война исторически нередко заканчивалась войной настоящей, поэтому мне бы хотелось, чтобы сейчас все было урегулировано более спокойно.

— Расскажите, пожалуйста, о программе AmCham на ПМЭФ? С кем планируете встретиться, что обсудить?

— У нас довольно традиционная программа на форуме, и главное мероприятие, которое мы организуем, это деловой круглый стол "Россия-США". Мы планируем, что он пройдет утром в день пленарного заседания. Сегодня уже становится понятной группа выступающих, в том числе свое участие подтвердил посол США. Он выступит с приветственным словом и будет присутствовать при обсуждении. Это уже пятый ПМЭФ для меня, и это первый случай за все мое время, когда американский посол у нас выступает. В прошлом году он только присутствовал на нашем мероприятии. Поэтому появляются проблески надежды, хотя и в сложной геополитической обстановке.

— Прорабатывает ли AmCham подписание каких-либо соглашений на ПМЭФ?

— Многие американские компании будут подписывать свои договоры. Мы, как палата, будем подписывать меморандум о сотрудничестве с Агентством стратегических инициатив (АСИ). Мы большие сторонники его работы и действительно считаем, что АСИ добилось огромного сдвига в умах многих губернаторов, которые в результате создают в своих регионах более благоприятный климат для бизнеса. А это и наша первоочередная задача, поэтому, когда появляется попутный ветер, мы только рады.

— Как AmCham сегодня оценивает ситуацию в экономике России? Можно ли говорить об ускорении экономического роста, восстановлении промышленности?

— Да, можно так сказать. Я слышу от компаний, что 2017 год был для них лучше 2016 года, во многих случаях рост бизнеса у компаний составлял более 10%. Первая половина этого года, по прогнозам, опередит первую половину прошлого года, который сам по себе был неплохим.

— Что, на ваш взгляд, необходимо сделать новому правительству, чтобы повысить инвестиционную привлекательность России?

— Во-первых, нужны структурные реформы, которые раскрепостят бизнес, дадут ему развиваться. Вопрос — будут ли такие меры приняты, потому что такое раскрепощение значит в чем-то потерю контроля над ситуацией, а он тоже очень важен для правительства. Нам также важно увидеть, как власти будут находить этот компромисс. Сейчас все ожидают от правительства шагов по поощрению экономического роста, и мы тоже надеемся на это.

Недавно я участвовал в конференции на тему СПИК и слышал заявления, что такие контракты это как оазис. Но если это оазис, то все вокруг — это пустыня? Лучше было бы смотреть на общий инвестклимат и не использовать термин "спец" больше, чем это действительно необходимо. В целом чем больше нужен "спец", тем больше вопросов о том, какой же инвестклимат вокруг этого "спеца"?

— Интересен ли американским компаниям такой инструмент, как СПИК?

— Мы знаем о трех компаниях, которые либо подписали, либо ведут переговоры по СПИК: одна в фармацевтическом секторе, вторая — в авиастроении, третья занимается сельхозтехникой. Также знаем о многих компаниях, которые решили этого не делать. Значительное количество времени и денег уходит на переговоры, которые в итоге приводят к не совсем понятным преимуществам и гарантиям. Поэтому достаточно редкое явление, чтобы наша компания ставила задачу сначала подписать СПИК и только тогда инвестировать. Скорее они смотрят на то, стоит ли инвестировать, и если да, то будет ли лучше прибавить к этому СПИК.