Говоря о старчестве в православной традиции, принято считать это явление чем-то вроде удивительного и невозможного в наши дни пережитка старины: Сергий Радонежский, благословляющий Дмитрия Донского на Куликовскую Битву; Серафим Саровский, дающий мудрые советы Александру I... Старчество - живое явление современной церковной жизни, и сегодня «Русская семерка» расскажет вам о семи великих старцах XX века.

Преподобный Силуан Афонский (1866-1938) - Святая Гора Афон

И великие подвижники, и молодые монахи, молившиеся в кельях монастыря Святого Пантелеимона на горе Афон, сходились на том, что Преподобный Силуан Афонский «достиг в меру святых Отцов».

Будущий великий старец родился в семье тамбовских крестьян в 1866 году и с юности возмечтал стать монахом. Родители не противились решению сына, но настояли на том, чтобы для начала он прошел военную службу в Петербурге. Сразу после окончания службы Семен - так звали Преподобного Силуана до монашеского пострига - отправился на Святую Гору Афон и поступил в монастырь Святого Пантелеимона, называемый также Россикон.

Преподобный Силуан прожил в обители 46 лет, но несмотря на это остался «неявленным» для большей части братии - он редко принимал посетителей и мало общался с монахами, однако те, кто имел счастье обратиться к нему со своими вопросами и проблемами, всегда получали утешение, поддержку и мудрейшие ответы - ответы человека, которому открылась Воля Божья.

Вот как вспоминал Преподобного Силуана Святитель Николай (Велимирович): «Он не был строг к чужим грехам, как бы велики они ни были. Он говорил о безмерной любви Божией к грешнику, и приводил грешного человека к тому, чтобы тот сам себя строго осудил. <...> Этот дивный духовник был простой монах, но богач в любви к Богу и ближним. Сотни монахов со всей Святой Горы приходили к нему, чтобы согреться огнем его пламенной любви. Но особенно сербские монахи из Хиландара и Постницы любили его. В нем они видели своего духовного отца, который возрождал их своей любовью...»

Преподобный Нектарий (Тихонов) (1858 - 1928) - Оптина Пустынь

Преподобный Нектарий (Тихонов) был одним из самых уважаемых, харизматичных и обаятельных старцев Оптиной Пустыни. Этот удивительный человек, без сомнения стяжавший Божью благодать и обладавший даром прозорливости, не только помогал своим духовным чадам в самых непростых жизненных ситуациях, не просто подсказывал приходившим к нему с вопросами верные решения, но и буквально влюблял в себя каждого, кто имел счастье общаться с ним.

Вспоминая о Преподобном Нектарии, его духовные чада говорят, что бывал он и строг, и ласков, но всегда за словами и поучениями его стояла подлинная прозорливость и невероятная любовь к каждому, кто входил в его келью. Впрочем, сам старец был не склонен считать себя старцем: «Старец Герасим был великий старец, потому у него был лев. А мы малы - у нас кот» - не раз повторял он.

О своем провидческом даре Преподобный Нектарий также отзывался со смирением и даже сомнением: «У меня иногда бывают предчувствия, и мне открывается о человеке, а иногда – нет. И вот удивительный случай был. Приходит ко мне женщина и жалуется на сына, ребенка девятилетнего, что с ним нет сладу. А я ей говорю: «Потерпите, пока ему исполнится двенадцать лет». Я сказал это, не имея никаких предчувствий, просто потому, что по научности знаю, что в двенадцать лет у человека часто бывают изменения. Женщина ушла, я и забыл о ней. Через три года приходит эта мать и плачет: «Умер сын мой, едва исполнилось ему двенадцать лет». Люди, верно, говорят, что, вот, батюшка предсказал, а ведь это было простым рассуждением моим по научности. Я потом всячески проверял себя – чувствовал я что-нибудь или нет. Нет, ничего не предчувствовал». Впрочем, какого бы мнения о себе ни придерживался сам старец, большинство духовных чад Преподобного Нектария уезжали из Оптиной Пустыни с новыми надеждами, мечтами и стремлениями - и в этом была именно его заслуга.

Старец Зосима (в схиме Захария) (1850-1936) - Троице-Сергиева лавра

Подвизавшийся в Троице-Сергиевой лавре старец Зосима был одарен совершенно особыми духовными дарами - и лаврские монахи, и многочисленные паломники, приходившие сюда из сотен городов, не раз удивлялись тому, насколько легко и свободно ему открывается как прошлое, так и будущее любого посетителя. Очевидцы рассказывают, что провидческий дар старца был просто фантастическим - он мог с точностью предсказать, что случится с пришедшим к нему человеком и как можно исправить неблагоприятно развивающуюся ситуацию.

Старец наставлял своих духовных чад не относиться к молитве без должного внимания и постоянно развивать в себе умение молиться с реальной пользой для сердца, и души. «Свидетельствую моей совестью, - говорил старец, - что преподобный Сергий с воздетыми руками стоит у престола Божия и молится за всех. О, если бы вы знали силу его молитв и любви к нам, то каждый час обращались бы к нему, прося его помощи, заступничества и благословения за тех, о которых болит наше сердце, за живущих здесь на земле родных и любимых и находящихся уже там - в той вечной жизни».

Старец Герман (1844-1923) - Зосимова Пустынь

Духовник великой княгини Елисаветы Феодоровны и сестер Марфо-Мариинской обители, высших сановников государства и многих церковных иерархов, старец Герман сделал для развития и процветания Зосимовой Пустыни столько, сколько не сделал для нее, пожалуй, ни один другой монах из тех, кто подвизался здесь. Слава этого удивительно прозорливого и человеколюбивого старца была такой громкой, что в Зосимову Пустынь стекались тысячи православных паломников со всей России, и ни один не уходил без доброго совета от мудрого монаха.

Старец Герман учил своих духовных чад быть строгими к самим себе, объясняя это тем, что строгость к себе есть возможность обрести милость Божью. «... только потому меня Господь милует, что я вижу свои грехи: свою лень, свое нерадение, гордость свою; и постоянно себя в них укоряю - вот Господь и помогает моей немощи...» - говорил он.

Старец Симеон (Желнин) (1869-1960) - Псково-Печерский монастырь

В 50-е годы XX века Псково-Печерский монастырь неподалеку от границы с Эстонией становится одним из самых посещаемых монастырей России. Военные и штатские, бедные и богатые, счастливые и несчастные люди едут сюда на поездах, летят на самолетах и выстаивают огромные очереди - и все это для того, чтобы увидеть и спросить совета и помощи у одного-единственного человека - старца Симеона.

Очевидцы и духовные чада старца рассказывают, что ни один человек не выходил из его кельи неуспокоенным, ни один не сомневался в советах мудрого монаха. Впрочем, как и Преподобный Нектарий, старец Симеон не считал себя избранником Божьим. «Да совсем я не прозорливец, великий дар прозрения дает Господь избранным его, а тут просто долголетие мне помогает - зашел в дом раньше других, вот и порядки его лучше знаю. Приходят ко мне люди с горестями и сомнениями, а взволнованный человек подобен ребенку, он весь на ладони... Случилось с человеком несчастье, вот он и точность душевных очей теряет, впадает либо в уныние, либо в дерзость и ожесточение. А я и мирской круг хорошо знаю, и жизнь прожил долгую, и сам Господней силой огражден от бед и соблазнов, и как же мне в меру малых сил моих не поддержать брата моего, спутника на земной дороге, когда он притомился раньше, чем я...» - говорил он.

Старец Иоанн (Алексеев) (1873-1958) - Новый Валаам

Старец Иоанн (Алексеев) был духовником Нового Валаама и опекал приезжавших сюда паломников. Современники вспоминают отца Иоанна как глубокого и невероятно чуткого человека, умевшего утешить каждого, кто приходил к нему с проблемами или вопросами.

Многое из духовного наследия старца дошло до нас в виде писем - старец Иоанн до последних дней писал своим духовным чадам о том, как научиться жить по заповедям и обрести душевный покой. Вот фрагмент одного из таких писем: «Старайся не осуждать никого ни в чем. Чего себе не хочешь, того и другим не делай. Помни, что за каждое праздное слово дадим ответ пред Богом на Страшном суде. Двум господам служить нельзя. Примиряйся с соперником, чтобы он не заключил тебя в темницу. Чтобы вражды не было ни с кем, иначе молитва не будет угодна Богу, даже послужит во грех. Как же будет у Бога прощение нашим грехам, когда сами не прощаем?»

Архимандрит Иоанн (Крестьянкин) (1910-2006) - Псково-Печерский монастырь

Один из известнейших старцев XX века архимандрит Иоанн (Крестьянкин) стал духовным отцом для сотен тысяч человек не только в России, но и далеко за ее пределами. С момента смерти старца прошло 6 лет, но его книги о построении исповеди и молитве, а также сборники писем и поучений до сих пор передаются из рук в руки и печатаются огромными тиражами. Множество воцерковленных и еще только идущих к постижению Православия людей открыли для себя эту религию именно благодаря Иоанну (Крестьянкину).

Архимандрит Иоанн около 40 лет был насельником Псково-Печерского монастыря, и все эти годы количество идущих к нему со своими вопросами и проблемами паломников становилось больше. Очевидцы рассказывают, что с годами старцу становилось все труднее и труднее переходить из своей кельи в храм или столовую, и виной тому был не возраст - причина была в том, что паломники обступали отца Иоанна как только он выходил на улицу и буквально не давали ему ступить шага.

Вот как вспоминает отца Иоанна архимандрит Тихон (Шевкунов): «... его любовь к человеку, вера и надежда на Промысл Божий были столь велики, что люди, приезжая к нему даже с, казалось бы, самыми неразрешимыми проблемами, выходили из батюшкиной кельи исполненные не просто утешения, а новых сил к жизни. В этом была еще одна редчайшая особенность, присущая отцу Иоанну: он говорил как имеющий власть от Бога давать жизненные силы и вести вслед за Христом...»

Старцами в православии называют высокодуховных священнослужителей, которые наделены мудростью, и отмечены самим . Раньше о старцах на Руси слагались легенды. Люди шли к ним за исцелением и советом. А есть ли старцы нашего времени, живущие сейчас?

Кого сегодня наделяют званием «старца»?

Сегодня старцами, как и прежде, являются почтенные монахи, ведущие праведный образ жизни. Среди современных старцев можно отметить следующих священнослужителей:

• Отец Кирилл Павлов. Работает в Сергиевом Посаде в Троице-Сергиевой лавре. Имеет репутацию уважаемого человека, как у высокопоставленных духовных лиц, так и у мирян. На сегодняшний день, посетителей и мирян почти не принимает;

  

• Отец Наум. Живет и работает там же, где и отец Кирилл. В день может принять до 700 человек. Старается помочь каждому страждущему;

  

• Отец Герман. Наделен даром прозорливости. Способен проводить изгнание бесов. Проживает в Троице-Сергиевой лавре;

  

• Отец Власий. Исповедует и принимает людей. Живет в Пафнутьев-Боровском монастыре в городе Боровске. Обладает особенной прозорливостью;

  

• Отец Петр. Духовник в Лукино. Наделен даром прозорливости;

  

• Архиерей Алипий. Проживает в городе Красный Лиман на Украине. Ведет работу с людьми;

  

• Отец Серафим. Работает в Святогорской лавре на Украине. Лечит людей молитвой и словом;

  

• Архимандрит Дионисий. Принимает в храме Святого Николая недалеко от Москвы. Наделен даром пастырства. А также отличается редкой силой молитвы;

  

• Схиархимандрит Илий. Монах в Оптиной Пустыне. Личный духовник патриарха Кирилла. Сейчас почти не ведет прием верующих;

  

• Отец Иероним. Живет в Успенском монастыре в Чувашии. Исповедует, помогает советом в житейских вопросах;

  

• Отец Илларион. Принимает людей на исповедь в Ключевской Пустыни в Мордовии;

  

• Архимандрит Амвросий. Работает в Свято-Введенском женском монастыре города Иваново. Имеет большой дар прозорливости;

  

• Схиархимандрит Иоанн. Проводит очищение людей от бесов в Иоанновском мужском монастыре под Саранском;

  

• Отец Николай. Ведет свою деятельность в Покрово-Эннатском монастыре в республике Башкирии;

  

• Отец Адриан. На сегодняшний день, уже почти не принимает людей. Живет в Псково-Печерском монастыре;
• Протоиерей Валериан Кречетов. Имеет отношение к «белому духовенству». Личный духовник множества священников Москвы.

  

Помимо перечисленных и признанных старцев, к большому сожалению духовенства, в христианстве развивается движение так называемых «младостарцев». К ним относят молодых и не имеющих достаточного опыта священников, которые по недомыслию берут на себя роли настоящих русских старцев. Еще существуют лжестарцы, которые являются настоящими шарлатанами. Создают собственные секты, разрушают психику последователей, лгут, развращают и манипулируют.

Истинные старцы нашего времени, живущие и сейчас, видят смысл своей жизни в приобщении к Господу и помощи людям. Они могут иметь разные характеры, но всегда нацелены на то, чтобы помочь человеку в его проблеме духовным советом. Такие старцы любят людей не зависимо от их нравственного положения или силы веры.

Старец – это не духовный чин, а уникальный вид святости церковного человека, которую тот получает через волю Господа. Старец видит сквозь время, знает судьбы людей, способен узреть грядущее в глобальном масштабе. И все это священник или монах получает от Бога, а не благодаря собственному развитию. Хотя старцами становятся те, кто своим упорством подняли себя на высокую ступень духовности.

Поэтому старчество вызывает так много споров и противоречий в церковных кругах. Ведь феномен православного старчества многих просто пугает. А если человек боится, то старается сделать все, чтобы избавиться от своего страха. И тогда начинают отрицать силу старцев, утверждают, что подлинных святых на земле давно нет. Но эту теорию можно опровергнуть, если рассмотреть жизнеописание нескольких современных старцев подробнее.

Отец Власий живет в монастыре под Боровском с 1979 года. Из этой обители он уезжал всего лишь раз в Афон, где получил исцеление от рака. После своего возвращения старец начал вести прием верующих, помогая сделать им правильный выбор, разбирая семейные проблемы, и давая советы. О чудесной силе старца Власия люди прознали очень быстро, поэтому сегодня попасть к нему крайне сложно. Иногда для получения аудиенции у старца приходится ждать несколько дней.

В Оптиной Пустыне живет известный старец Илий Ноздрин. Он является личным духовником действующего патриарха. Обладает даром особой прозорливости. Много раз в прошлом совершал подвиги, относящиеся к подвижничеству. Поговорить с этим старцем желает большое количество верующих. Он работает не только с паствой и паломниками, но и с монахами. Этот удивительный человек отличается большим смирением и человеколюбием.

К протоирею Валериану Кречетову за советом обращаются и верующие и духовные люди. Он знаменит своими проповедями, мудрыми изречениями и благочестивым образом жизни. Помимо исполнения своих прямых церковных обязанностей, Валериан Кречетов ведет активную просветительскую работу. Имеет немало церковных наград. Он работает в Акулово. Там крестит, исповедует, причащает и совершает другие таинства для своей паствы. Этого человека также считают современным русским старцем. Славится протоирей и .

Многие старцы нашего времени, живущие сейчас, говорят о том, что дар прозорливости им дан не для того чтобы избавлять верующих от собственного выбора, а для божественной «подсказки» человеку в сложной ситуации. Старцы решают мирские проблемы, заглядывают в будущее, но советуют не думать о глобальных предсказаниях и конце света, а учиться жить праведно сегодня, максимально используя отпущенное время с пользой. И тогда Страшный Суд Божий не будет представляться таким ужасным и грозным.

В конференц-зале Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета в Москве состоялся вечер «Афон. Традиции православных народов: Греция, Сербия, Грузия». Вёл встречу протоиерей Лев Семенов, руководитель Духовно-просветительского центра ПСТГУ. Почетным гостем вечера стал митрополит Владимирский и Суздальский Евлогий, также участие приняли представители духовенства, преподаватели, студенты и сотрудники ПСТГУ. Часть вечера была посвящена старцу Паисию Святогорцу – 13 января известный афонский подвижник наших дней был причислен к лику святых.

О встречах с новопрославленным святым рассказали игумен Никон (Смирнов), настоятель Московского подворья Афонского Свято-Пантелеимонова монастыря , и протопресвитер Михаил (Макридис), Греция.

ВИДЕО:

Молитвенники Афонского подворья

В 1991-1992 году, в связи с изменением государственного режима, после долгих поисков нам предоставилась возможность выбрать место для Афонского представительства в Москве. Подворье расположено на Таганке, рядом жилая высотка, жители этой высотки построили гаражи, которые теперь оказались на территории подворья. Люди не были настроены освобождать место, угрожая монахам расправой, и обещая разрушить храм.

Тогда наш настоятель отправился на Афон, решив обратиться за духовной помощью к старцу Паисию. Ему удалось увидеться со старцем и рассказать о своей боли.

Старец Паисий выслушал настоятеля и сказал: «У тебя же много молитвенников, обращайся к ним», – «Какие же у меня молитвенники?», - «Сколько у тебя престолов?», - «Пять», - «Вот эти святые, престолы которых у тебя в храме, вам и помогут. Обращайся ежедневно к ним с молитвой, ищи их помощи».

Настоятель так и сделал: ежедневно всей братией мы стали совершать крестные ходы и молиться. И все решилось мирно.

Русский наставник старца Паисия

Старец Паисий был просто происхождения и закончил только начальную школу, но он стал настоящим богословом. Святые отцы говорят: «Кто молится, тот и богослов». Это безусловно относится к преподобному Паисию, ибо он молитвенник вселенского масштаба. В его знаменитую келью стекались тысячи людей, потерявших смысл жизни, и никто не уходил от него не утешенным. Старец Паисий привел к Богу столько заблудших душ, что его можно назвать равноапостольным.

При, казалось бы, столь малом образовании он был удивительно осведомлен в святоотеческом понимании церковных истин. Благодать Божия всегда была с ним.

Кто же из современников мог содействовать его духовному росту? Оказывается, духовным наставником Паисия Святогорца был в свое время русский иеромонах Тихон (Голенков), он же постригал Паисия в великую схиму в 1966 году.

Когда иеромонах Тихон служил литургию, он всех удалял из алтаря. Литургия служилась неимоверно долго, только пение Херувимской длилось два часа, но так как в алтаре никого не было, было ясно, что это пели ангелы.

Иеромонах Тихон знал о времени своей кончины. Однажды он рассказал Паисию, что ему явилась Божия Матерь с чудотворцами Сергием и Серафимом, и известила его, что он отойдет ко Господу через день после Ее рождества – 23 сентября. Так и произошло.

Преемник Арсения Каппадокийского

Протопресвитер Михаил (Макридис)

Старец Паисий родился в Фарасе, в Кападокии (Малой Азии) и был крещен знаменитым подвижником - Арсением Каппадокийским. В то время случился обмен населения - фарасийские греки уезжали из Турции в Грецию, а турки из Греции в Малую Азию. И перед отъездом святой Арсений Каппадокийский окрестил будущего подвижника, дав ему свое имя.

Святой Арсений считал своей миссией перевезти в Грецию людей, чтобы спасти их от репрессий Ататюрка. Так Арсений – будущий старец Паисий, возрастал в сложных условиях, так как его родные и семья были беженцами, жили в бедности и терпели настороженное отношение местных жителей.

В 1940 году началась война Греции с Италией, затем Вторая мировая война и гражданская война в Греции. В 1945 году Арсений был призван в действующую армию, где три с половиной года служил радистом. Именно из-за войны он не имел возможности получить образование, хотя никогда не относился к образованию плохо.

Молитва старца Паисия

В молодости я не очень хорошо относился к священству, так как встречал священников столь же страстных, как я. У меня не было перед глазами духовного примера, хотя я слышал о старце Паисии от друзей. В молодости я увлекался восточными религиями и восточными единоборствами, и вот однажды, после одного чуда, произошедшего со мной во время летних каникул 1991 года, я решил отправиться на Афон и познакомиться со старцем Паисием.

Добравшись до кельи старца Паисия, я увидел много желающих попасть к старцу и тоже встал в очередь. Рядом со мной стоял мальчик - школьник 5 или 6 класса – с отцом. И отец рассказал мне, что старец Паисий спас его сына от смерти.

Несколько лет назад мальчик перебегал дорогу в центре Афин, внезапно навстречу ему вылетел автобус, но произошло чудо - удивительным образом мальчик избежал смерти. Спасенный мальчик все время кричал: «Меня спас дедушка!», но никто не видел этого дедушку. Тогда он рассказал, что видел старца, который закрыл его собой и оттолкнул от места неизбежной трагедии.

Спустя несколько лет в гостях у друзей мальчик увидел фото старца Паисия и сказал: «Этот дедушка на фотографии спас меня». Тогда отец решил отправиться на Афон и спросить старца знает ли он об этом случае.

Когда мальчик увидел старца, он бросился к нему в объятья и не отходил от него. Отец мальчика спросил старца: «Это вы спасли моего сына, когда на него ехал автобус?». Тот ответил: «Нет, это был не я. Но если этот случай произошел в четверг после семи вечера, то именно в этот момент я начинаю молитву о всех путешествующих и о всех христианах. Господь послал мальчику его ангела хранителя, который просто предстал в моем образе».

Мальчик начал протестовать: «Нет, это неправда, это был ты». И старец Паисий рассказал отцу мальчика, что каждый день после своего молитвенного правила он уделяет час молитве о разных людях. Старец Паисий завещал отцу молиться за своего ребёнка, а мальчику молиться за всех своих друзей.

Отношение к критике

Следующим в очереди к старцу был я. Я не мог смотреть ему в глаза, так как его лицо так сияло, что сияние просто ослепляло меня. Я мог смотреть только на землю. Единственное, что я понимал в ту минуту, что этот человек видит всего меня, весь мой внутренний мир, он все знает обо мне.

Но вместо ожидаемого мной обличения за всю критику, которую я говорил в его адрес, старец погладил меня по голове и сказал: «Не огорчайся все, что приходило тебе в голову -не твое, это было искушение». Любой из нас на месте старца выгнал бы меня, но только не старец Паисий.

Так произошло мое знакомство со старцем. С тех пор я много раз посещал его, пытаясь решить свои внутренние противоречия, так как в лице старца Паисия я обрел подлинную духовность нашей Церкви.

Конкуренты

Старец Паисий никогда не смотрел на других святых людей, которые жили в его время, как на соперников. Это был мой первый урок - перестать конкурировать с ближними.

Однажды старцу явилась святая мученица Евфимия, и он спросил ее: «Если бы ты вернулась в мир, чтобы ты хотела исправить в своей жизни?». Святая ответила: «Я бы хотела испытать еще большие мучения за Христа». А святая мученица Евфимия пережила тяжелейшие мучения, и старец Паисий удивился: «Это говоришь ты, которая пережила такие страшные мучения!». «Если бы я знала о том, в какой славе пребывают святые, то сделала бы все возможное, чтобы подвергнуться еще большим мукам» - ответила мученица Евфимия.

Рассказав мне это, старец сказал: «Видишь, святые не имеют никакой зависти и конкуренции - почему ты должен быть ближе ко Христу, а не я - они живут в мире и на этой земле, и в Царствии Небесном. Главное, что их волнует, это восхваление имени Господа».

Молитва подобна автобусу

У меня был очень близкий друг, который заболел раком. Незадолго до его смерти я спросил старца Паисия: «Скажи, моя молитва за друга имеет какую-то силу?». Старец ответил: «А почему ты молишься только за одного человека, молись за всех людей, за всех, кто болен тяжелыми болезнями в мире.

Молитва подобна автобусу - одинаковый плод от водителя автобуса, в котором едет сто человек и от водителя автобуса, в котором едет один человек».

Я воскликнул: «Но ведь остальных я не знаю!». И старец сказал: «Разве Пресвятая Богородица знает тебя? Ты Ей неизвестен, ты не можешь Ей ничем помочь, Она в тебе не нуждается, так почему Она должна тебе помогать? Вот твоя логика.

Священники Израиля, распявшие Христа, молились о себе и приносили жертвы за себя, чтобы Господь исполнил их личные желания. Они не молились за других, не молились, чтобы Господь показал им волю Божию о других людях.

Когда ты молишься только о своих личных проблемах, это все равно что прийти к какому-то депутату и просить для себя личной услуги. Научись молиться за людей вокруг тебя, и тогда ты уподобишься Господу и Богородице».

Бремя ближнего

Однажды мы пришли в келью к старцу и увидели яму, которую он выкопал для себя вместо гроба. Старец был очень болен, бледен, одно его лёгкое почти не работало, накануне он испытал такую сильную боль, что лег в свой гроб.

Мы спросили старца: «Как у тебя появилась столь тяжелая болезнь, ведь ты живешь такой святой жизнью?». И старец рассказал, что однажды к нему приехал один паломник, у которого не функционировало одно легкое. Этот паломник просил старца помолиться не за него, а за его семью – жену и детей.

В тот же вечер старец начал молиться, и ему явился ангел, который сказал: «Чтобы этот человек был исцелен, кто-то должен взять его бремя. Ты хочешь взять это бремя?». Так Господь послал старцу эту болезнь.

Тогда я спросил старца Паисия: «Могу ли я сделать то же самое для своего болящего раком друга?». И он ответил: «Если ты заболеешь, ты огорчишь своих родителей, создашь им много финансовых и других проблем, а вокруг меня нет людей, которым я могу создать проблемы. Поэтому будь доволен тем, что Господь тебе посылает и молись за своих ближних».

Тонкая ветка

Однажды я рассказал старцу о своем увлечении восточными единоборствами, и он сказал: «Это все бесовские увлечения». Я начал протестовать, мне было обидно, я уже почти получил черный пояс. Тогда старец взял в руки тонкую ветку с тремя засохшими листиками на ней и сказал: «Сломай её». Я начал смеяться: «Дай мне ветку потолще!». Но я не смог сломать эту тонкую ветку.

Старец никогда не навязывал людям свою волю, он ждал, чтобы человек сам созрел до того, чтобы принять его слова. Когда мы собирались в келье старца и беседовали с ним, он никогда не перебивал нас, и никогда не навязывал свое мнение. Он всегда смотрел вниз, и было такое чувство, что он с кем-то внутренне беседует, с кем-то, кого мы не видели. А потом он излагал свое мнение, и на всех нас сходило состояние спокойствия и мира.

Крест отца

Однажды я спросил старца какую профессию мне выбрать. Я занимал должность в греческой армии, мой отец был отставным генералом, и я рассказал старцу о своем желании пойти по стопам отца - стать военным. Старец ответил мне: «Военные кресты и награды отца ты наденешь на себя, но его меч тебе не нужен».

Когда старец почил, исполнился его завет: «Вам, людям в миру, принесет пользу моя смерть. Пока я живу на земле вы приезжаете ко мне, а когда я умру, я сам буду к вам приходить».

В 1999 году, после смерти отца, меня рукоположили в Фессалоникийской епархии. А в 2005 году, когда меня рукоположили в сан протопресвитера, ко мне пришла мать и передала награды, ордена и кресты моего отца.
Один священник, увидев эти кресты у меня дома, спросил меня: «Почему ты не сделаешь из этих крестов священнические кресты для себя?». И тогда я вспомнил слова старца.

Один из этих крестов сегодня на мне, я ношу его, воздавая честь святому старцу, и вновь понимая, что промысел Божий совершенно отличен от нашей человеческой логики.

Через ворота под колокольней вошел я внутрь двора скита. Меня приятно поразило множество цветов, за коими был уход. Налево, узенькая дорожка вела к скитоначальнику о. Феодосию. Он был здесь "хозяином", но подчинялся отцу игумену монастыря, как и все прочие. Это был человек высокого роста, уже с проседью и довольно плотный. Познакомились. И я сразу попросил у него благословения сходить исповедаться у старца о. Нектария.

Опишу ту комнату, в которой я встретился с ним и где бывали и Достоевский и Л. Толстой, и проф. В. С. Соловьев и другие посетители. Этот домик назывался "хибаркою". Она была небольшая, приблизительно аршин пять на восемь. Два окна. По стенам скамьи. В углу икона и картина святых мест. Светилась лампадка. Под иконами стол, на котором лежали листочки религиозного содержания. Из приемной комнаты вела дверь в помещение самого старца. А другая дверь от него вела в подобную же комнату, соседнюю с нашей; там принимались и мужчины, и женщины, в нее вход был прямо из леса, с внешней стороны скита; я там не бывал.

Другой старец, батюшка о. Анатолий, жил в самом монастыре и там принимал народ, преимущественно мирян, а монахам рекомендовалось - более обращаться к о. Нектарию.

Когда я вошел в приемную, там уже сидело четверо: один послушник и какой-то купец с двумя мальчиками лет по 9-10. Как дети, они все о чем-то говорили весело и тихо щебетали; и сидя на скамейке, болтали ножками. Когда их разговор становился уже громким, отец приказывал им молчать. Молчали и мы, взрослые: как в церкви, и здесь была благоговейная атмосфера, рядом - святой старец... Но детям это было невтерпеж, и они сползли со скамьи и начали осматривать красный угол с иконами. Рядом с ними висела картина какого-то города. На ней и остановилось особое внимание шалунов. Один из них говорит другому: "Это наш Елец". А другой возражает: "Нет, это Тула". - "Нет, Елец". - "Нет, Тула!" И разговор опять принимал горячий оборот. Тогда отец подошел к ним и обоим дал сверху по щелчку. Дети замолчали и воротились назад к отцу на скамейку. А я, сидя почти под картиной, поинтересовался потом: за что же пострадали малыши? За Тулу или за Елец? Оказалось, под картиной была подпись: "Святый град Иерусалим".

Зачем отец приехал и привез своих деточек, я не знаю, а спросить казалось грешно: мы все ждали выхода старца, как церковной исповеди. А в церкви не говорят и об исповеди не спрашивают... Каждый из нас думал о себе. <…>

Прождали мы в комнате минут десять молча: вероятно, старец был занят с кем-нибудь в другой половине домика. Потом неслышно отворилась дверь из его помещения в приемную комнату, и он вошел... Нет, не "вошел", а как бы вплыл тихо... В темном подряснике, подпоясанный широким ремнем, в мягкой камилавке, о. Нектарий осторожно шел прямо к переднему углу с иконами. И медленно-медленно и истово крестился... мне казалось, будто он нес какую-то святую чашу, наполненную драгоценной жидкостью и крайне опасался: как бы не пролить ни одной капли из нее? И тоже мне пришла мысль: святые хранят в себе благодать Божию; и боятся нарушить ее каким бы то ни было неблагоговейным душевным движением: поспешностью, фальшивой человеческой лаской и др. Отец Нектарий смотрел все время внутрь себя, предстоя сердцем перед Богом. Так советует и Еп. Феофан Затворник: сидя ли или делая что, будь непрестанно пред лицем Божиим. Лицо его было чистое, розовое; небольшая борода с проседью. Стан тонкий, худой. Голова его была немного склонена к низу, Глаза - полузакрыты.

Мы все встали... Он еще раза три перекрестился перед иконами и подошел к послушнику. Тот поклонился ему в ноги; но стал не на оба колена, а лишь на одно, вероятно, по тщеславию стыдился делать это при посторонних свидетелях. От старца не укрылось и это: и он спокойно, но твердо сказал ему:

И на второе колено встань!

Тот послушался... И они о чем-то тихо говорили... Потом, получив благословение, послушник вышел.

Отец Нектарий подошел к отцу с детьми, благословил их и тоже поговорил... О чем, не знаю. Да и не слушал я: было бы грешно подслушивать. О себе самом думал я... Все поведение старца произвело на меня благоговейное впечатление, как бывает в храме перед святынями, перед иконою, перед исповедью, перед Причастием.

Отпустив мирян, батюшка подошел ко мне, к последнему. Или я тут отрекомендовался ему, как ректор семинарии; или прежде сказал об этом через келейника, но он знал, что я - архимандрит. Я сразу попросил его принять меня на исповедь.

Нет, я не могу исповедовать вас, - ответил он. - Вы человек ученый. Вот идите к отцу скитоначальнику нашему, отцу Феодосию, он - образованный.

Мне горько было слышать это: значит, я недостоин исповедаться у святого старца. Стал я защищать себя, что образованность наша не имеет важности. Но отец Нектарий твердо остался при своем и опять повторил совет - идти через дорожку налево к о. Феодосию. Спорить было бесполезно, и я с большой грустью простился со старцем и вышел в дверь.

Придя к скитоначальнику, я сообщил ему об отказе отца Нектария исповедовать меня и о совете старца идти за этим к образованному о. Феодосию.

Ну, какой же я образованный?! - спокойно ответил он мне. - Кончил всего лишь второклассную школу. И какой я духовник?! Правда, когда у старцев много народа, принимаю иных и я. Да ведь что же я говорю им? Больше из книжек наших же старцев или из святых отцов, что-нибудь вычитаю оттуда и скажу. Ну, а отец Нектарий - старец по благодати и от своего опыта. Нет, уж вы идите к нему и скажите, что я благословляю его исповедать вас.

Я простился с ним и пошел опять в хибарку. Келейник с моих слов все доложил батюшке: и тот попросил меня к себе в келию.

Ну, вот и хорошо, слава Богу! - сказал старец совершенно спокойно, точно он и не отказывался прежде. Послушание старшим в монастыре - обязательно и для старцев; и может быть, даже в первую очередь, как святое дело и как пример для других.

И началась исповедь... К сожалению, я теперь решительно не помню ничего о ней... Одно лишь осталось в душе, что после этого мы стали точно родными по душе. На память батюшка подарил мне маленькую иконочку из кипарисового дерева с выточенным внутри распятием.

Подошел праздник Успения Божией Матери. Накануне, часов около 11-ти, ко мне приходит из монастыря благочинный отец Федот. Несколько полный, с проседью в темных волосах и бороде, спокойный, приветливый; он и с собою принес тишину. Помолившись и поздоровавшись со мною, он сначала справился о моем здоровье и самочувствии; потом порадовался - "какая ныне хорошая погода", - был тихий, безоблачный день. Я подумал: подход - как в миру, между светскими людьми... Жду дальше: напрасно монахи не ходят по келиям, - как писалось раньше. И действительно, отец благочинный скоро перешел к делу:

Ваше Высокопреподобие! Батюшка игумен просит вас сказать завтра, на поздней литургии, поучение...

Это предложение было для меня совершенно неожиданным: я в миру довольно много говорил проповедей, речей, уроков. И устал духовно от многоглаголания; потому, живя в монастыре, хотел уже отдохнуть от учительства в тишине, одиночестве и молчании. И в самом деле отдыхал. И вдруг - проповедуй и здесь?

Нет, нет! - запротестовала моя душа. - Не могу, батюшка!

И начался между нами долгий спор.

Почему же, Ваше высокопреподобие?!

Ну чему я буду учить вас в монастыре?! Вы - истинные монахи; а живя в миру, какие мы монахи? Нет, и не просите напрасно.

Но отца благочинного нелегко оказалось заставить отказаться от данного ему игуменом поручения.

А как же вон у нас жили другие ученые монахи, - стал он перечислять их имена, и проповедовали?

Это не мое дело, - отстранял я его возражение. - Я про себя говорю, что не могу учить вас, монахов. Да и что особого я могу вам сказать? У вас на службах читаются, по уставу, и жития святых из Пролога и поучения святых отцов. Что же лучше?

Так-то так; но и живое устное слово полезно нам послушать, - настаивал о. Федот.

Святые отцы - всегда живые, - возражал я, - нет уж, батюшка, не просите! Мне трудно это. Так и объясните отцу игумену.

Да ведь о. игумен и благословил меня просить вас проповедовать.

Видя, что никакие уговоры не действуют на посланца, я вспомнил о старце Нектарии. "Вот кто может выручить меня из неожиданной беды, - думалось мне, - я у него исповедался, он знает мою грешную душу и скорее поймет мой отказ по сознанию моего недостоинства, а слово старца - сильно в обители".

Я спрошу у батюшки, о. Нектария, - сказал я.

Хорошо, хорошо! - согласился сразу о. Федот.

И с этими словами он начал прощаться со мной. Да было и время: в монастыре зазвонил небольшой колокол к обеду. Благочинный ушел, а я направился к "хибарке" старца. В знакомой мне приемной никого не было. На мой стук вышел из келии о. Мелхиседек: маленького роста, в обычной мягкой камилавке, с редкой молодою бородою, с ласковым лицом.

Мне нет даже нужды беспокоить самого батюшку, он занят другими. Вы только спросите у него совета. И скажите ему, что я прошу его благословить меня не проповедовать.

И я верил в такой ответ старца: мне казалось, что я хорошо поступаю, смиренно. Келейник, выслушав меня, ушел за дверь. И почти тотчас же возвратился:

Батюшка просит зайти вас к нему.

Вхожу. Целуем друг у друга руки. Он предложил мне сесть и, не спрашивая больше ни о чем, сказал следующие слова, которые врезались мне в память до смерти:

Батюшка, - обратился он ко мне тихо, но чрезвычайно твердо, авторитетно, - примите совет на всю вашу жизнь: если начальники или старшие вам предложат что-нибудь, то как бы трудно или даже высоко ни казалось это вам, - не отказывайтесь. Бог за послушание поможет!

Затем он обратился к окну и, указывая на природу, сказал:

Смотрите, какая красота: солнце, небо, звезды, деревья, цветы... А ведь прежде ничего не было! Ничего! - медленно повторил батюшка, протягивая рукою слева направо. - И Бог из ничего сотворил такую красоту. Так и человек: когда он искренно придет в сознание, что он - ничто, тогда Бог начнет творить из него великое.

Я стал плакать. Потом о. Нектарий заповедовал мне так молиться: "Господи, даруй мне благодать Твою!" - И вот идет на вас туча, а вы молитесь: "Дай мне благодать!" И Господь пронесет эту тучу мимо". И он протянул рукой слева направо. О. Нектарий, продолжая свою речь, рассказал мне почему-то историю из жизни Патриарха Никона, когда он, осужденный, жил в ссылке и оплакивал себя. Теперь уж я не помню этих подробностей о Патриархе Никоне, но "совет на всю жизнь" стараюсь исполнять. И теперь слушаюсь велений Высшей Церковной власти. И, слава Богу, никогда в этом не раскаивался. А когда делал что-либо по своему желанию, всегда потом приходилось страдать.

Вопрос о проповеди был решен: нужно слушать о. игумена и завтра - говорить. Я успокоился и ушел. Обычно для меня вопрос о предмете и изложении поучения не представлял затруднений; но на этот раз я не мог отыскать нужной темы до самого всенощного бдения. И уже к концу чтения канона на утрени в моем уме и сердце остановились слова, обращенные к Богородице: "Сродства Твоего не забуди, Владычице!". Мы, люди, сродники Ей по плоти, Она - из нашего человеческого рода. И хотя Она стала Матерью Сына Божия, Богородицею, но мы, как Ее родственники, все же остались Ей близкими. А потому смеем надеяться на Ее защиту нас пред Богом, хотя бы были и бедными, грешными родственниками Ее... И мысли потекли, потекли струей... Вспомнился и пример из жития св. Тихона Задонского о грешном настоятеле этой обители, как он был помилован и даже воскрешен Господом: "За молитвы Моей Матери возвращается в жизнь на покаяние", - послышался ему голос Спасителя, когда душа его спускалась на землю. А настоятель этот, будучи по временам одержим нетрезвостью, имел обычай в прочие дни читать акафист Божией Матери.

В день Успения я отслужил раннюю в другом храме... И вдруг во мне загорелось желание сказать поучение и тут. Но так как это было бы самоволием, я воздержался.

Какие лукавые бывают искушения!

На поздней литургии я сказал приготовленную проповедь. Она была, действительно, удачною. В храме кроме монахов было много и богомольцев-мирян. Все слушали с глубоким пониманием.

По окончании службы я спускался по ступенькам с паперти. Вдруг ко мне спешно подбежали те два монаха, которых я осудил в душе, и при всем народе радостно поклонились в ноги, благодаря за проповедь... К сожалению, я не запомнил их святых имен: а они заслужили бы этого за смирение свое.

Но на этом "слава" моя не кончалась. Когда я возвратился в скит, меня на крылечке нашего домика встретил преподобный о. Кукша:

Вот, хорошо сказали, хорошо! Вот был у нас в Калуге архиерей Макарий: тоже хорошо-о говорил проповеди!

Я промолчал. На этом разговор и кончился.

Через некоторое время из монастыря пришла уже целая группа послушников и стала просить меня:

Батюшка, пойдемте, погуляем в лесу и побеседуем: вы такую хорошую проповедь нам сказали.

"О-о! - подумал я про себя. - Уже учителем заделаться предлагают тебе? А вчера считал себя недостойным и говорить?! Нет, нет: уйди от искушения!" - И я отклонил просьбу пришедших.

Кстати: вообще монахам не дозволяется ходить по лесу, и лишь по праздникам разрешалось это, и то - группами для утешения. Но этим пользовались лишь единицы: а другие сидели по келиям, согласно заповеди древних отцов: "Сиди в келии и келия спасет тебя".

На следующий день мне нужно было выезжать из монастыря на службу в Тверскую семинарию; и я пошел проститься сначала с о. Нектарием. Встретив меня, он с тихим одобрением сказал:

Видите, батюшка: послушались, и Бог дал вам благодать произнести хорошее слово.

Очевидно, кто-то ему уже об этом сообщил, так как старец не ходил в монастырь.

Ради Бога, - ответил я, - не хвалите хоть вы меня, бес тщеславия меня уже и без того мучает второй день.

Старец понял это и немедленно замолчал. Мы простились.

От него я пошел через дорожку к скитоначальнику о. Феодосию. Тот спросил меня, как я себя чувствую, с каким настроением отъезжаю.

А на сердце моем осталось тяжелое чувство своего недостоинства.

Мне казалось, что я говорил искренно и сказал неплохо, а сознание недостоинства представлялось мне смирением. Но отец Феодосий посмотрел иначе.

Как, как? - спросил он. - Повторите, повторите!

Я повторил. Он сделался серьезным и ответил:

Это - не смирение. Ваше преподобие, это - искушение вражье, уныние. От нас по милости Божией уезжают с радостью; а вы - с тяготою? Нет, это - неладно, неладно. Враг хочет испортить плоды вашего пребывания здесь. Отгоните его. И благодарите Бога. Поезжайте с миром. Благодать Божия да будет с вами.

Я простился. На душе стало мирно.

Какие вы духовно опытные! А мы, так называемые "ученые монахи", в самих себе не можем разобраться правильно... Не напрасно и народ наш идет не к нам, а к ним... "простецам", но из мудрых и обученным благодатью Духа Святого. И апостолы были из рыбаков, а покорили весь мир и победили "ученых", Истинно говорится в акафисте: "Вития многовещанные", - т.е. ученые ораторы, - "видим яко рыбы безгласные", по сравнению с христианской проповедью этих рыбаков.

И теперь "ученость" наша была посрамлена еще раз.

Когда я приехал на вокзал в Козельск, то в ожидании поезда сидел за столом. Против меня оказался какой-то низенький крестьянин, с остренькой бородкой. После короткого молчания он обратился ко мне довольно серьезно:

Отец, ты, что ли, вчера говорил проповедь в монастыре?

Спаси тебя, Господи! А знаешь, я ведь думал, что благодать-то от вас, ученых, совсем улетела?

Почему так?

Да видишь: я безбожником одно время стал; а мучился. И начал я к вам, ученым обращаться: говорил я с архиереями - не помогли. А потом пришел сюда, и эти простецы обратили меня на путь. Спаси их, Господи! Но вот вижу, что и в вас, ученых, есть еще живой дух, как Сам Спаситель сказал: "Дух дышит, идеже хощет" (3, 8).

Скоро подошел поезд. В вагон второго класса передо мной поднялись по ступенькам две интеллигентные женщины. За ними пошел и я. Они очень деликатно обратились ко мне со словами благодарности за вчерашнее слово. Оказалось, это были две дворянки, приезжавшие издалека на богомолье в Оптину и слышавшие мою проповедь. И думается, что эти "ученые" - не хуже, - а даже лучше, смиреннее, чем бывший безбожник... Да, воистину дух Божий не смотрит ни на ученость, ни на "простоту", ни на богатство, ни на бедность, а только на сердце человеческое, и если оно пригодно, то Он там живет и дышит...

Началась революция. И вот какое предание дошло до меня за границей. Отец Нектарий будто бы встретил пришедших с детскими игрушками и электрическим фонариком, совершенно спокойный. И перед ними он то зажигал, то прекращал свет фонаря. Удивленные таким поведением глубокого старца, а может быть, и ожидавшие какого обличения за свое безобразие от "святого" молодые люди сразу же от обычного им гнева перешли в благодушно-веселое настроение и сказали:

Что ты? Ребенок, что ли?

Я - ребенок, - загадочно-спокойно ответил старец.

Если это было действительно так, то стоит серьезно задуматься над смыслом поведения его и загадочным словом о "ребенке".

А ребенком он мог назвать себя, поскольку идеальный христианин становится действительно подобным дитяти по духу. Сам Господь сказал ученикам при благословении детей:

" Если не будете, как дети, не войдете в Царство Небесное" (Мф. 18, 3).

http://www.eparhia-saratov.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=6551&Itemid=3

Святой старец отец Нектарий

Через ворота под колокольней вошел я внутрь двора скита. Меня приятно поразило множество цветов, за коими был уход. Налево, узенькая дорожка вела к скитоначальнику о. Феодосию. Он был здесь "хозяином", но подчинялся отцу игумену монастыря, как и все прочие. Это был человек высокого роста, уже с проседью и довольно плотный. Познакомились. И я сразу попросил у него благословения сходить исповедаться у старца о. Нектария.

Опишу ту комнату, в которой я встретился с ним и где бывали и Достоевский и Л. Толстой, и проф. В. С. Соловьев и другие посетители. Этот домик назывался "хибаркою". Она была небольшая, приблизительно аршин пять на восемь. Два окна. по стенам скамьи. В углу икона и картина святых мест. Светилась лампадка. Под иконами стол, на котором лежали листочки религиозного содержания. Из приемной комнаты вела дверь в помещение самого старца. А другая дверь от него вела в подобную же комнату, соседнюю с нашей; там принимались и мужчины, и женщины, в нее вход был прямо из леса, с внешней стороны скита; я там не бывал.

Другой старец, батюшка о. Анатолий, жил в самом монастыре и там принимал народ, преимущественно мирян, а монахам рекомендовалось – более обращаться к о. Нектарию.

Когда я вошел в приемную, там уже сидело четверо: один послушник и какой-то купец с двумя мальчиками лет по 9-10. как дети, они все о чем-то говорили весело и тихо щебетали; и сидя на скамейке, болтали ножками. когда их разговор становился уже громким, отец приказывал им молчать. Молчали и мы, взрослые: как в церкви, и здесь была благоговейная атмосфера, рядом – святой старец... Но детям это было невтерпеж, и они сползли со скамьи и начали осматривать красный угол с иконами. Рядом с ними висела картина какого-то города. На ней и остановилось особое внимание шалунов. Один из них говорит другому: "Это наш Елец". А другой возражает: "Нет, это Тула". – "Нет, Елец". – "Нет, Тула!" И разговор опять принимал горячий оборот. Тогда отец подошел к ним; и обоим дал сверху по щелчку. Дети замолчали и воротились назад к отцу на скамейку. А я, сидя почти под картиной, поинтересовался потом: за что же пострадали малыши,? За Тулу или за Елец? Оказалось, под картиной была подпись: "Святый град Иерусалим".

Зачем отец приехал и привез своих деточек, я не знаю, а спросить казалось грешно: мы все ждали выхода старца, как церковной исповеди. А в церкви не говорят и об исповеди не спрашивают... Каждый из нас думал о себе.

Отец Иоиль, старый монах, рассказал мне маленький эпизод из жизни Л. Толстого, бывшего в скиту. Долго он говорил с о. Амвросием. А когда вышел от него, лицо его было хмурое. За ним вышел и старец. Монахи, зная, что у отца Амвросия, известный писатель, собрались вблизи дверей хибарки. Когда Толстой направился к воротам скита, старец сказал твердо, указывая на него: "Никогда не обратится ко Христу! Горды-ыня!".

Как известно, он перед смертью ушел из своего дома. И, между прочим, посетил свою сестру Марию Николаевну, монахиню Шамординского монастыря, созданного о. Амвросием верстах в 12 от Оптиной. И тут у него снова явилось желание обратиться к старцам. Но он опасался, что они откажутся принимать его теперь, так как он был уже отлучен Церковью за свою борьбу против христианского учения: о св. Троице, о воплощении Сына Божия, о таинствах (о коих он выражался даже кощунственно). Сестра же уговаривала его не смущаться, а идти смело, уверяя, что его встретят с любовью... И он согласился... Слышал я, что он будто бы подошел к двери хибарки и взялся за ручку; но... раздумал и ушел обратно. Потом он поехал по железной дороге; и, заболев, вынужден был остановиться на ст. Астапово, Тульской губернии, где и скончался в тяжелых душевных муках. Церковь посылала к нему Епископа Тульского Парфения и старца Оптинского Варсонофия; но окружавшие его лица (Чертков и др.) не допустили их до умирающего.

Припомню тут и слышанное мною о нем во Франции. Одно время я жил на побережье Атлантического океана. Там же в одном доме жила тогда и жена одного из сыновей Л. Толстого со своим внучком Сережей. И она иногда рассказывала кое-что о нем и тоже повторяла, что он был "гордый"... Но она жалела его... Внук тоже был чрезвычайно капризный: если что-либо было не по нем, то он бросался на пол и затылком колотился об него, крича и плача. А в другое время он был ласков ко всем... После отец, чех, выкрал его от бабушки; он тогда уже разошелся с внучкой Толстого.

Прождали мы в комнате минут десять молча: вероятно, старец был занят с кем-нибудь в другой половине домика. Потом неслышно отворилась дверь из его помещения в приемную комнату, и он вошел... Нет, не "вошел", а как бы вплыл тихо... В темном подряснике, подпоясанный широким ремнем, в мягкой камилавке, о. Нектарий осторожно шел прямо к переднему углу с иконами. И медленно-медленно и истово крестился... мне казалось, будто он нес какую-то святую чашу, наполненную драгоценной жидкостью и крайне опасался: как бы не пролит ни одной капли из нее? И тоже мне пришла мысль: святые хранят в себе благодать Божию; и боятся нарушить ее каким бы то ни было неблагоговейным душевным движением: поспешностью, фальшивой человеческой лаской и др. Отец Нектарий смотрел все время внутрь себя, предстоя сердцем перед Богом. Так советует и Еп. Феофан Затворник: сидя ли или делая что, будь непрестанно пред лицем Божиим. Лицо его было чистое, розовое; небольшая борода с проседью. Стан тонкий, худой. Голова его была немного склонена к низу, Глаза – полузакрыты.

Мы все встали... Он еще раза три перекрестился перед иконами и подошел к послушнику. Тот поклонился ему в ноги; но стал не на оба колена, а лишь на одно, вероятно, по тщеславию стыдился делать это при посторонних свидетелях. От старца не укрылось и это: и он спокойно, но твердо сказал ему:

– И на второе колено встань!

Тот послушался... И они о чем-то тихо говорили... Потом, получив благословение, послушник вышел.

Отец Нектарий подошел к отцу с детьми, благословил их и тоже поговорил... О чем, не знаю. Да и не слушал я; было бы грешно подслушивать. О себе самом думал я... Все поведение старца произвело на меня благоговейное впечатление, как бывает в храме перед святынями, перед иконою, перед исповедью, перед Причастием.

Отпустив мирян, батюшка подошел ко мне, к последнему. или я тут отрекомендовался ему, как ректор семинарии; или прежде сказал об этом через келейника, но он знал, что я – архимандрит. Я сразу попросил его принять меня на исповедь.

– Нет, я не могу исповедовать вас, – ответил он. – Вы человек ученый. Вот идите к отцу скитоначальнику нашему, отцу Феодосию, он – образованный.

Мне горько было слышать это: значит, я недостоин исповедаться у святого старца, Стал я защищать себя, что образованность наша не имеет важности. Но отец Нектарий твердо остался при своем и опять повторил совет – идти через дорожку налево к о. Феодосию. Спорить было бесполезно, и я с большой грустью простился со старцем и вышел в дверь.

Придя к скитоначальнику, я сообщил ему об отказе отца Нектария исповедовать меня и о совете старца идти за этим к образованному о. Феодосию.

– Ну, какой же я образованный?! – спокойно ответил он мне. – кончил всего лишь второклассную школу. И какой я духовник?! Правда, когда у старцев много народа, принимаю иных и я. Да ведь что же я говорю им, Больше из книжек наших же старцев или из святых отцов, что-нибудь вычитаю оттуда и скажу. Ну, а отец Нектарий – старец по благодати и от своего опыта. Нет, уж вы идите к нему и скажите, что я благословляю его исповедать вас.

Я простился с ним и пошел опять в хибарку. Келейник с моих слов все доложил батюшке; и тот попросил меня к себе в келию.

– Ну, вот и хорошо, слава Богу! – сказал старец совершенно спокойно, точно он и не отказывался прежде. Послушание старшим в монастыре – обязательно и для старцев; и может быть, даже в первую очередь, как святое дело и как пример для других.

И началась исповедь... К сожалению, я теперь решительно не помню ничего о ней... Одно лишь осталось в душе, что после этого мы стали точно родными по душе. На память батюшка подарил мне маленькую иконочку из кипарисового дерева с выточенным внутри распятием.

Подошел праздник Успения Божией Матери. Накануне, часов около 11, ко мне приходит из монастыря благочинный отец Федот. Несколько полный, с проседь. в темных волосах и бороде, спокойный, приветливый; он и с собою принес тишину. Помолившись и поздоровавшись со мною, он сначала справился о моем здоровье и самочувствии; потом порадовался – "какая ныне хорошая погода", – был тихий, безоблачный день. Я подумал: подход – как в мину, между светскими людьми... Жду дальше: напрасно монахи не ходят по келиям, – как писалось раньше. И действительно, отец благочинный скоро перешел к делу:

– Ваше высокопреподобие! Батюшка игумен просит вас сказать завтра, на поздней литургии, поучение...

Это предложение было для меня совершенно неожиданным: я в миру довольно много говорил проповедей, речей, уроков. И устал духовно от многоглаголания; потому, живя в монастыре, хотел уже отдохнуть от учительства в тишине, одиночестве и молчании. И в самом деле отдыхал. И вдруг – проповедуй и здесь?

– Нет, нет! – запротестовала моя душа. – Не могу, батюшка!

И начался между нами долгий спор.

– Почему же, Ваше высокопреподобие?!

– Ну чему я буду учить вас в монастыре?! Вы– истинные монахи; а живя в миру, какие мы монахи? Нет, и не просите напрасно.

Но отца благочинного нелегко оказалось заставить отказаться от данного ему игуменом поручения.

– А как же вон у нас жили другие ученые монахи, – стал он перечислять их имена, и проповедовали?

– Это не мое дело, – отстранял я его возражение. – Я про себя говорю, что не могу учить вас, монахов. Да и что особого я могу вам сказать? У вас на службах читаются, по уставу, и жития святых из Пролога и поучения святых отцов. Что же лучше?

– Так-то так; но и живое устное слово полезно нам послушать, – настаивал о. Федот.

– Святые отцы – всегда живые, – возражал я, – нет уж, батюшка, не просите! Мне трудно это. Так и объясните отцу игумену.

Да ведь о. игумен и благословил меня просить вас проповедовать.

Видя, что никакие уговоры не действуют на посланца, я вспомнил о старце Нектарии. "Вот кто может выручить меня из неожиданной беды, – думалось мне, – я у него исповедался, он знает мою грешную душу и скорее поймет мой отказ по сознанию моего недостоинства, а слово старца – сильно в обители".

– Я спрошу у батюшки, о. Нектария, – сказал я.

– Хорошо, хорошо! – согласился сразу о. Федот.

И с этими словами он начал прощаться со мной. Да было и время: в монастыре зазвонил небольшой колокол к обеду. Благочинный ушел, а я направился к "хибарке" старца. В знакомой мне приемной никого не было. На мой стук вышел из келии о. Мелхиседек: маленького роста, в обычной мягкой камилавке, с редкой молодою бородою, с ласковым лицом.

– Мне нет даже нужды беспокоить самого батюшку, он занят другими. Вы только спросите у него совета. И скажите ему, что я прошу его благословить меня не проповедовать.

И я верил в такой ответ старца: мне казалось, что я хорошо поступаю, смиренно. Келейник, выслушав меня, ушел за дверь. И почти тотчас же возвратился:

– Батюшка просит зайти вас к нему.

Вхожу. Целуем друг у друга руки. Он предложил мне сесть и, не спрашивая больше ни о чем, сказал следующие слова, которые врезались мне в память до смерти:

– Батюшка, – обратился он ко мне тихо, но чрезвычайно твердо, авторитетно, – примите совет на всю вашу жизнь: если начальники или старшие вам предложат что-нибудь, то как бы трудно или даже высоко ни казалось это вам, – не отказывайтесь. Бог за послушание поможет!

Затем он обратился к окну и, указывая на природу, сказал:

– Смотрите, какая красота: солнце, небо, звезды, деревья, цветы... А ведь прежде ничего не было! Ничего! – медленно повторил батюшка, протягивая рукою слева направо. – И Бог из ничего сотворил такую красоту. Так и человек: когда он искренно придет в сознание, что он – ничто, тогда Бог начнет творить из него великое.

Я стал плакать. Потом о. Нектарий заповедовал мне так молиться: "Господи, даруй мне благодать Твою!" – И вот идет на вас туча, а вы молитесь: "Дай мне благодать!" И Господь пронесет эту тучу мимо". И он протянул рукой слева направо. О. Нектарий, продолжая свою речь, рассказал мне почему-то историю из жизни Патриарха Никона, когда он, осужденный, жил в ссылке и оплакивал себя. Теперь уж я не помню этих подробностей о Патриархе Никоне, но "совет на всю жизнь" стараюсь исполнять. И теперь слушаюсь велений Высшей Церковной власти. И, слава Богу, никогда в этом не раскаивался. А когда делал что-либо по своему желанию, всегда потом приходилось страдать.

Вопрос о проповеди был решен: нужно слушать о. игумена и завтра – говорить. Я успокоился и ушел. Обычно для меня вопрос о предмете и изложении поучения не представлял затруднений; но на этот раз я не мог отыскать нужной темы до самого всенощного бдения. И уже к концу чтения канона на утрени в моем уме и сердце остановились слова, обращенные к Богородице: "Сродства Твоего не забуди, Владычице!". Мы, люди, сродники Ей по плоти, Она – из нашего человеческого рода. И хотя Она стала Матерью Сына Божия, Богородицею, но мы, как Ее родственники, все же остались Ей близкими. А потому смеем надеяться на Ее защиту нас пред Богом, хотя бы были и бедными, грешными родственниками Ее... И мысли потекли, потекли струей... Вспомнился и пример из жития св. Тихона задонского о грешном настоятеле этой обители, как он был помилован и даже воскрешен Господом: "За молитвы Моей Матери возвращается в жизнь на покаяние", – послышался ему голос Спасителя, когда душа его спускалась на землю? А настоятель этот, будучи по временам одержим нетрезвостью, имел обычай в прочие дни читать акафист Божией Матери.

В день Успения я отслужил раннюю в другом храме... И вдруг во мне загорелось желание сказать поучение и тут. Но так как это было бы самоволием, я воздержался.

Какие лукавые бывают искушения!

На поздней литургии я сказал приготовленную проповедь. Она была, действительно, удачною. В храме кроме монахов было много и богомольцев-мирян. Все слушали с глубоким пониманием.

По окончании службы я спускался по ступенькам с паперти. Вдруг ко мне спешно подбежали те два монаха, которых я осудил в душе, и при всем народе радостно поклонились в ноги, благодаря за проповедь... К сожалению, я не запомнил их святых имен: а они заслужили бы этого за смирение свое.

Но на этом "слава" моя не кончалась. Когда я возвратился в скит, меня на крылечке нашего домика встретил преподобный о. Кукша:

– Вот, хорошо сказали, хорошо! Вот был у нас в Калуге архиерей Макарий: тоже хорошо-о говорил проповеди!

Я промолчал. На этом разговор и кончился.

Через некоторое время из монастыря пришла уже целая группа послушников и стала просить меня:

– Батюшка, пойдемте, погуляем в лесу и побеседуем: вы такую хорошую проповедь нам сказали.

"О-о! – подумал я про себя. – Уже учителем заделаться предлагают тебе? А вчера считал себя недостойным и говорить?! Нет, нет: уйди от искушения!" – И я отклонил просьбу пришедших.

Кстати: вообще монахам не дозволяется ходить по лесу, и лишь по праздникам разрешалось это, и то – группами для утешения. Но этим пользовались лишь единицы: а другие сидели по келиям, согласно заповеди древних отцов: "Сиди в келии и келия спасет тебя".

На следующий день мне нужно было выезжать из монастыря на службу в Тверскую семинарию; и я пошел проститься сначала с о. Нектарием. Встретив меня, он с тихим одобрением сказал:

– Видите, батюшка: послушались, и Бог дал вам благодать произнести хорошее слово.

Очевидно, кто-то ему уже об этом сообщил, так как старец не ходил в монастырь.

– Ради Бога, – ответил я, – не хвалите хоть вы меня, бес тщеславия меня уже и без того мучает второй день.

Старец понял это и немедленно замолчал. Мы простились.

От него я пошел через дорожку к скитоначальнику о. Феодосию. Тот спросил меня, как я себя чувствую, с каким настроением отъезжаю.

– А на сердце моем осталось тяжелое чувство своего недостоинства.

Мне казалось, что я говорил искренно и сказал неплохо, а сознание недостоинства представлялось мне смирением. Но отец Феодосий посмотрел иначе:

– Как, как? – спросил он. – Повторите, повторите!

Я повторил. Он сделался серьезным и ответил:

– Это – не смирение. Ваше преподобие, это – искушение вражье, уныние. От нас по милости Божией уезжают с радостью; а вы – с тяготею? Нет, это – неладно, неладно. Враг хочет испортить плоды вашего пребывания здесь. Отгоните его. И благодарите Бога. Поезжайте с миром. Благодать Божия да будет с вами.

Я простился. На душе стало мирно.

Какие вы духовно опытные! А мы, так называемые "ученые монахи", в самих себе не можем разобраться правильно... Не напрасно и народ наш идет не к нам, а к ним... "простецам", но из мудрых и обученным благодатью Духа Святого. И апостолы были из рыбаков, а покорили весь мир и победили "ученых", Истинно говорится в акафисте: "Вития многовещанные", – т.е., ученые ораторы, – "видим яко рыбы безгласные", по сравнению с христианской проповедью этих рыбаков.

И теперь "ученость" наша была посрамлена еще раз.

Когда я приехал на вокзал в Козельск, то в ожидании поезда я сидел за столом. Против меня оказался какой-то низенький крестьянин, с остренькой бородкой. После короткого молчания он обратился ко мне довольно серьезно:

– Отец, ты, что ли, вчера говорил проповедь в монастыре?

– Спаси тебя, Господи! А знаешь, я ведь думал, что благодать-то от вас, ученых, совсем улетела?

– Почему так?

– Да видишь: я безбожником одно время стал; а мучился. И начал я к вам, ученым обращаться: говорил я с архиереями – не помогли. А потом пришел сюда, и эти простецы обратили меня на путь. Спаси их, Господи! Но вот вижу, что и в вас, ученых, есть еще живой дух, как Сам Спаситель сказал: "Дух дышит, идеже хощет" (3, 8).

Скоро подошел поезд. В вагон второго класса передо мной поднялись по ступенькам две интеллигентные женщины. За ними пошел и я. Они очень деликатно обратились ко мне со словами благодарности за вчерашнее слово. Оказалось, это были две дворянки, приезжавшие издалека на богомолье в Оптину и слышавшие мою проповедь. И думается, что эти "ученые" – не хуже, – а даже лучше, смиреннее, чем бывший безбожник... Да, воистину дух Божий не смотрит ни на ученость, ни на "простоту", ни на богатство, ни на бедность, а только на сердце человеческое, и если оно пригодно, то Он там живет и дышит...

Началась революция. И вот какое предание дошло до меня за границей. Отец Нектарий будто бы встретил пришедших с детскими игрушками и электрическим фонариком, совершенно спокойный. И перед ними он то зажигал, то прекращал свет фонаря. Удивленные таким поведением глубокого старца, а может быть, и ожидавшие какого обличения за свое безобразие от "святого" молодые люди сразу же от обычного им гнева перешли в благодушно-веселое настроение и сказали:

– Что ты? Ребенок, что ли?

– Я – ребенок, – загадочно-спокойно ответил старец.

Если это было действительно так, то стоит серьезно задуматься над смыслом поведения его и загадочным словом о "ребенке".

А ребенком он мог назвать себя, поскольку идеальный христианин становится действительно подобным дитяти по духу. Сам Господь сказал ученикам при благословении детей:

" Если не будете, как дети, не войдете в Царство Небесное" (Мк. 10, 15).

Из книги Сектоведение автора Дворкин Александр Леонидович

8. “я Победител природы Учител народа и Бог земли. Бог отец Бог сын и Дух святой” С течением времени культ Иванова все более приобретал черты религиозной практики со своей обрядностью и гимнографией. В конце жизни Иванова люди обращались к нему с просьбами освятить их дом

Из книги Притчи человечества автора Лавский Виктор Владимирович

Отец, Сын и Дух Святой Однажды магометанские или сарацинские учёные спросили святого Кирилла, брата святого Мефодия, кои братья были просветителями славян и изобретателями славянской азбуки - кириллицы:- Как вы, христиане, единого Бога разделяете на три Бога? У вас есть

Из книги Непознанный Мир Веры автора Автор неизвестен

Маршал Жуков и старец Нектарий Немногие, наверно, знают о том, что генералиссимус Суворов, истинный христианин, собирался окончить свой путь в монастыре, о чем подавал прошение государю, а перед смертью написал покаянный канон, в котором умолял Христа дать ему место «хотя

Из книги Католицизм автора Рашкова Раиса Тимофеевна

Святой Бенедикт Нурсийский – Отец Европы Особая роль в утверждении католицизма на Западе принадлежит бенедиктинским монастырям.В 529 г. Бенедикт Нурсийский (ок. 480–550) основал близ Неаполя, на месте священной рощи Аполлона, монастырь Монтекассино. Так случилось, что в том

Из книги Преподобный Симеон Новый Богослов и православное предание автора Алфеев Иларион

КТО ЕСТЬ МОНАХ, И КАКОЕ ЕГО ДЕЛАНИЕ, И НА КАКУЮ ВЫСОТУ СОЗЕРЦАНИЯ ВЗОШЕЛ ЭТОТ [СВЯТОЙ ОТЕЦ] (3; 47) Монах есть тот, кто миру непричастен ,Кто говорит всегда с одним лишьБогом, Кто, видя Бога, сам бывает видим,Любя Его, он Им любим бываетИ, светом становясь, всегда

Из книги Стяжание Духа Святаго в Путях Древней Руси автора Концевич И. М.

Старец Нектарий Оптинский: Как надо благодарить "Преподобный Елеазар был из наших краев, поведал нам о. Нектарий: "из мещан он происходил Козельских. Богоугодными подвигами своими он достиг непрестанного умиления и дара слез. Вот, и вышел он как-то раз ночью на крыльцо

Из книги Русские святые. Март-Май автора Автор неизвестен

Нектарий Бежецкий, преподобный Преподобный Нектарий Бежецкий был пострижеником Троице-Сергиевой обители. В середине XV века он поселился в дремучем лесу Бежецкого верха, где построил себе келлию. Подвиги и духовная мудрость преподобного привлекли к нему многих, желавших

Из книги Толковая Библия. Том 1 автора Лопухин Александр

27. Он спросил их о здоровье и сказал: здоров ли отец ваш старец, о котором вы говорили? жив ли еще он? 28. Они сказали: здоров раб твой, отец наш; еще жив. (Он сказал: благословен человек сей от Бога.) И преклонились они и поклонились Иосиф с братской любовью к братьям и сыновней

Из книги Христианские притчи автора Автор неизвестен

Отец, Сын и Дух Святой жды магометанские или сарацинские учёные спросили святого Кирилла, брата святого Мефодия, кои братья были просветителями славян и изобретателями славянской азбуки - кириллицы:- Как вы, христиане, единого Бога разделяете на три Бога? У вас есть

Из книги Афонский старец Хаджи-Георгий. 1809-1886 автора

Из книги Для Чего мы живем автора

ПРЕПОДОБНЫЙ НЕКТАРИЙ ОПТИНСКИЙ (1857-1928)В нашем сборнике приведены две записи бесед с преподобным Нектарием Оптинским. Первая из них принадлежит отцу Василию Шустину, семья которого была в теснейшей связи со святым праведным Иоанном Кронштадтским и с Оптинскими

Из книги Монахи. О выборе и о свободе автора Посашко Юлия Игоревна

Игумен Нектарий (Морозов) Игумен Нектарий (Морозов), настоятель храма во имя святых первоверховных апостолов Петра и Павла, г. Саратов«В принципе, если нужно, я готов беседовать с вами до поезда», – говорит отец Нектарий. «До поезда» – это значит добрую половину

Из книги Старец Паисий Святогорец: Свидетельства паломников автора Зурнатзоглу Николаос

Святой Арсений Каппадокийский и старец Паисий Как мы знаем из книги « Святой Арсений Каппадокийский» старца Паисия Святогорца из Фарас Каппадокийских, старец испытывал великую благодарность к своему односельчанину и духовному отцу святому Арсению и проявлял ее не раз.

Из книги Святой Арсений Каппадокийский автора Старец Паисий Святогорец

Из книги Афонский старец Хаджи-Георгий. 1809-1886 автора Старец Паисий Святогорец

СТАРЕЦ ПАИСИЙ СВЯТОГОРЕЦ АФОНСКИЙ СТАРЕЦ ХАДЖИ–ГЕОРГИЙ

Из книги СЛОВАРЬ ИСТОРИЧЕСКИЙ О СВЯТЫХ,ПРОСЛАВЛЕННЫХ В РОССИЙСКОЙ ЦЕРКВИ автора Коллектив авторов

НЕКТАРИЙ, преподобный Печерский житие его в Патерике не описано. Мощи Нектария почивают открыто в пещерах Антониевых, Память его совершается в Киевопечерской лавре 29 ноября (230) Пат. печ. Опис. Киев.