И наше вам почтение высказывание из фильма. На вопрос: "Как жить?", батюшка отвечал: "Жить — не тужить, никого не осуждать, никому не досаждать, и всем мое почтение"

«Жить - не тужить, никого не осуждать, никому не досаждать, и всем мое почтение!». Эти добрые слова нам известны в основном по фильму «Благословите женщину». На самом деле - это были любимые слова одного из самых известных старцев - батюшки Амвросия Оптинского. Старенький, больной, ему трудно было даже ходить. И к нему со всей России стремились сотни людей: спросить совета, получить благословение, попросить его молитв. Деятельность третьего оптинского старца, иеросхимонаха Амвросия, ознаменовала собой расцвет Оптиной пустыни и наиболее славную и светлую пору русского старчества.

Родился Александр Гренков в семье пономаря села Большая Липовица Тамбовской губернии, и был шестым ребенком. 23 ноября 1812 года, когда будущему преподобному пришло время появиться на свет, в доме его деда, сельского священника, собралось так много гостей, что роженицу пришлось перенести в баню. Позже батюшка Амвросий шутил: «Как на людях я родился, так все на людях и живу».

Наделенный большими способностями и любознательностью, Александр блестяще закончил Тамбовское Духовное училище, а затем и семинарию. Его товарищ по семинарии вспоминал: «Бывало, на последние деньги купишь свечку, твердишь-твердишь заданные уроки, а он и занимается мало, а придет в класс - станет наставнику отвечать точно как по-писанному, лучше всех».

Перед одаренным юношей открыты были двери Духовной академии. Но иной путь был уготован Александру: в последнем классе семинарии он тяжело заболел и, прося в молитвах Богородицу об исцелении, дал обет стать монахом.

Юноша выздоровел, но веселый и озорной нрав удерживали его от исполнения обета 4 года. Александр чувствовал угрызения совести, но не находил в себе сил оставить мир, «жался», по его же словам. Но однажды, отправившись в Троице-Сергиеву Лавру на богомолье, он заехал в Троекурово к известному затворнику о. Иллариону, который дал ему указание: «Иди в Оптину, ты там нужен». У мощей преподобного Сергия Александр укрепился в решении исполнить, наконец, свой обет. Приехав домой и опасаясь, что уговоры родных и друзей поколеблют его намерение, он тайно бежал в Оптину пустынь . Ласково принятый старцем Львом, вскоре он принял постриг и был наречен Амвросием, затем рукоположен в иеродьякона и, позднее, в иеромонаха.

Путь старца Амвросия был свободен от скорбных внешних обстоятельств: ему не приходилось, как его предшественникам и духовным руководителям старцам Льву и Макарию, бороться с косностью монахов и их представлениями о старчестве как о ереси. Но делание отца Амвросия было сопряжено с тяжкими и непрерывными болезнями из-за крайней слабости его здоровья.

Несмотря на это, старец принимал у себя в келье толпы людей, никому не отказывал, народ стекался к нему со всех концов страны. Вставал он в четыре - пять утра, звал к себе келейников, и читалось утреннее правило. Оно продолжалось более двух часов, после чего келейники уходили, а старец предавался молитве и готовился к своему дневному служению. С девяти часов начинался прием: сперва монашествующих, затем мирян. Часа в два ему приносили скудную еду, после которой он час-полтора оставался один. Затем читалась вечерня, и до ночи возобновлялся прием. Часов в 11 совершалось длинное вечернее правило, и не раньше полуночи старец оставался, наконец, один. Так в течение более тридцати лет, изо дня в день, старец Амвросий совершал свой подвиг. На нем сбывались слова: «Сила бо Моя в немощи совершается» (2 Кор. 12, 9). Старец обладал дарами умной молитвы, прозорливости, чудотворения, известно множество случаев исцеления.

Старец Амвросий принимал у себя цвет русской интеллигенции того времени: Н. В. Гоголь, Ф. М. Достоевский, Л. Н. Толстой, В. С. Соловьев, К.Н.Леонтьев, А.К.Толстой, М.Н.Погодин, Н.М.Страхов и многие другие искали в скиту смысл жизни. Литературным воплощением отца Амвросия стал старец Зосима из «Братьев Карамазовых». Л. Н. Толстой после беседы с о. Амвросием радостно сказал: «Этот о. Амвросий совсем святой человек. Поговорил с ним, и как-то легко и отрадно стало у меня на душе. Вот когда с таким человеком говоришь, то чувствуешь близость Бога ». В. Розанов писал: «Благодеяние от него льется духовное, да, наконец, и физическое. Все поднимаются духом, только взирая на него... Самые принципиальные люди посещали его (о. Амвросия), и никто не сказал ничего отрицательного. Золото прошло через огонь скептицизма и не потускнело».

Изречения и афористические советы отца Амвросия разошлись в пословицы и поговорки и любовь к ним не становится меньше - в нескольких простых словах батюшка умел выразить всю сущность христианской жизни.

До отца Амвросия никто из старцев не открывал двери своей кельи женщине. Он же не только принимал множество женщин и был их духовным отцом, но и основал недалеко от Оптиной пустыни женский монастырь - Казанскую Шамординскую пустынь.

Как-то молясь Божией Матери о помощи монахиням и заступничестве, отец Амвросий увидел в небе Саму Богородицу. Образ врезался в память старца, и по его эскизу монах-иконописец Даниил написал икону «Спорительница хлебов»: над хлебными полями Шамордино на облаке сидит Пречистая Дева с распростертыми в стороны руками. Празднование иконы установлено на 15 октября, когда заканчивается уборочная страда и люди могут посвятить время молитве.

Именно в Шамордино старцу суждено было встретить свою кончину. 10 (23) октября 1891 года старец отошел ко Господу. Гроб с телом старца под моросившим осенним дождем был перенесен в Оптину пустынь, и ни одна из свеч, окружавших гроб, не погасла. Он был погребен возле монастырской церкви рядом с наставником, отцом Макарием. Сейчас же мощи святого Амвросия почивают во Введенском соборе, а над ракой помещена икона святого. С этой иконой связано удивительное событие: когда после канонизации старца к его мощам приехала съемочная группа, готовившая программу для фестиваля киноискусств в Амстердаме, и оператор навел камеру на лик преподобного, икона замироточила. Это был первый случай, когда мироточение было заснято на кинопленку. Фильм имел большой успех: старец и после смерти заговорил с людьми.
На надгробии преподобного выгравированы слова апостола Павла, которые очень точно отражают подвиг великого старца: «Бых немощным, яко немощен, да немощныя приобрящу. Всем бых вся, да всяко некия спасу» (1 Кор. 9, 22).

Встречаю своего красавца вчера пьяного
с улыбкой, хоть за ушами завязывай. А он мне говорит: "Что лыбишься?",
а я отвечаю -тебе весело, и мне весело. Представляете, ничего не ответил,
не обидел, спать пошел. День проходит, другой,
а вчера, представляете, приходит домой, сам улыбается.
Нат, ты извини, я отойду на часок? Ты посиди за меня.

А что, случилось что-нибудь?
- Да. Мне кажется...
Доченька, успокойся, она не мучилась. Как не проснулась.
А завтра - снова на работу и улыбаться.
Верочка, вы не находите, что у нас схожие профессии.
Да. Слезы оставлять дома.
Верочка, я, может быть, самолюбивая и зазнавшаяся старуха, но...
у меня завтра в вашем театре премьера.

Я знаю, Маргарита Михайловна, но...
- Дайте мне вот договорить.
Вы знаете, мне один человек сказал, что жить надо по любви.
Жить - не тужить, никому не досаждать, никого не осуждать

И наше вам почтение!
- И наше вам почтение!
И чем же мы лучше можем помянуть ее на девятый день, как не этим?
Мне - сыграть так, чтобы людям было весело.
А - вам быть рядом, поддержать меня. И это будет наше к ней...

Почтение и любовь.
- Почтение и любовь.

Спасибо, мне очень понравилось.
- Да? И вам спасибо, Верочка.
Ой, кто это?

Здравствуйте!
- Здравствуйте!

Здравствуйте!
- Добрый вечер!
Я Вера Смолина. Дочь Маши Смолиной, вашей подруги.
Машенька!
Машенька!
Сразу хочу вас предупредить, я приехала к вам насовсем.
Хотите - принимайте, хотите - нет,
только скажите откровенно, без церемоний.
Ну что ты, девочка! Просто я всем так ошеломлена.
Маша. Ваше молчание. Твой приезд.

Но я могу.
- Я знаю, можешь сразу уйти.
Но давай пока повременим с этим. А сейчас расскажи мне все.
Ты же мне небезразлична.
После того, как... В общем, мы остались одни с Владимиром.

С Вовусом?
- Нет. Именно с Владимиром.
Петровичем. Это последний мамин муж. Художник.
А как же Вовус?
А Вовус уже с нами не жил. Женился. Нелепая ошибка, как говорила мама.
Я в то время заканчивала восьмилетку. Он пил. Бросил работать. Денег не было.

Я терпела его, пока...
- Пока что?
Пока он не стал приводить таких же пьяных приятелей.

Потом женщин.
- Господи!
Верочка! Девочка моя!
Козочки мои! Пардон!

На счастье!
- Какое "к счастью"!?
Эту примету придумали, когда чашку можно было купить в любой лавке.
...произведен запуск первого спутника...
О, Боже! Как я, однако, долго живу на земле.
Когда я была гимназисткой и Брилье перелетел через Ла-Манш,
Все! Достигнута вершина технического прогресса. А теперь вот.
Чудо! Боже мой, вот то, что сделано руками человека,
и послано в космические глубины. Спутник! Спутник!
Нормально. Циолковский давно все придумал.
Если бы не война, уже и человек бы в космосе побывал.
Ой, дитя двадцатого века. Ничем тебя нельзя удивить.
А я вот

Интересна, как доказательство той поэзии, которая всегда жила в этой богатой натуре, припавшая ему одно время фантазия писать стихи, о чем он сам впоследствии рассказывал: "Признаюсь вам, пробовал я раз писать стихи, полагая, что это легко. Выбрал хорошее местечко, где были долины и горы, и расположился там писать. Долго, долго сидел я и думал, что и как писать; да так ничего и не написал". Но на всю жизнь осталась у него любовь говорить в рифму.
Е.Поселянин.

Чадце мое нетолковитое,
мир тебе и Божие
благословение
и всякое утверждение
в терпении и долготерпении,
в нем же имамы великую
потребу,
да благодушно переносим
вся встречающаяся
и вся приключающаяся.

Благодушно и благодарно
терпящим все
обещается там покой.
Да ведь какой?
И сказать невозможно;
Только требуется для этого
жить осторожно,
и прежде всего жить
смиренно, а не тревожно,
и поступать как следует
и как должно.
В ошибках же каяться
и смиряться,
но не смущаться.

N! не будь как докучливая
муха,
которая иногда без толку
около летает,
а иногда и кусает и тем
и другим надоедает,
а будь как мудрая пчела,
которая весной усердно
дело свое начала
и к осени окончила
медовые соты,
которые так хороши,
как правильно
изложенные ноты.
Одно сладко,
а другое приятно…

Ты, N, чай пей,
Только дело духовное
разумей.

Без смиренья
невозможно иметь
успокоенья.
***

На слово не верь всякому
вздору
без разбору-
что можно родиться
из пыли
и что люди прежде
обезьянами были.
А вот это правда,
что многие люди стали
обезьянам подражать
и до степени обезьян себя унижать.

Потерпи;
может, откроется тебе
откуда-либо клад,
тогда можно будет
подумать
о жизни на другой лад;
а пока вооружайся
терпением и смирением,
и трудолюбием,
и самоукорением.

Воли человека
и Сам Господь не понуждает,
хотя многими способами
и вразумляет.

Немощь, и слабость,
и усталость, и изнеможение,
а к ним еще и леность
и нерадение-
вот мои спутницы!
и с ними мое всегдашнее
пребывание.

Мать!
Давно было сказано,
чтобы не унывать,
а на милость и помощь
Божию уповать!
Что говорят-слушай,
а что подают-кушай.

Послушай, сестра!
Не будь востра, не будь
пестра!
А будь постоянна и смирна-
и будешь мирна!

Не люби слушать
о недостатках других,
тогда у тебя будет
меньше своих.

Слышу о тебе,
начальственная мать,
что ты не перестаешь унывать
с тех пор, как начала горевать,
получивши весть о пострижении.
Знай, что горе-как море:
чем более человек в него
входит,
тем более погружается.

Мир тебе и милым гусяткам!
Которые бывают иногда
милы,
иногда же и гнилы.
***

Хорошо бы, новая матушка
…ина,
Если бы у тебя наружно
была приятная
и назидательная мина,
при этом и душевная
тишина хранима.
Хотя это не легко,
и претрудно,
и не всегда удобно,
но зато и нам и другим
полезно.

Твоя духовная храмина,
как четырьмя углами,
утверждается четырьмя
твоими молитвенницами…
Стой же, сия храмина,
твердо и не шатайся,
ни вспять, ни на десно,
ни на шуе не озирайся,
а зри прямо к востоку,
от онуду же пришедый
Господь глаголет о Себе:
Не приидох да творю волю
Мою,
но волю пославшаго
Мя Отца.

К сказанной четверице
прибавлю
еще две четверицы.
Евангельское учение
утверждается
четырьмя евангелистами,
а жизнь христианская-
четырьмя главными
добродетелями:
мужеством, мудростию,
целомудрием и правдою.
Не умолчу и о неполезной
и душевредной четверице,
яже есть:
уныние, малодушие,
нетерпение и уклонение,
которые лишают нас
полной власти,
могут лишить и благой части,
если мы будем им
поддаваться,
хотя бы и под благовидным
предлогом.

Мати! Не унывати,
а на милость и помощь
Божию уповати,
и мене, грешного,
в молитвах своих поминати.

Как-то ваши дела идут
и к какому концу грядут?

Приветствую о Господе NN:
певчих, поющих
и читающих,
келейных сестер,
стряпающих и ходящих,
метущих и мятущихся,
но не оскудевающих верою
и упованием.
Скоро ли ваш храм будет
дивен в правде?

В целом мире бесскорбного
места не найдешь,
везде к одному заключению
придешь,
что потерпеть нужно.

Не дают награду за отраду,
а только за скорби
и за подвиги.

Кто уступает,
тот больше приобретает.

Отчего человек бывает плох?
Оттого, что забывает,
что над ним Бог.

Где просто,
там ангелов со сто,
а где мудрено,там ни одного.

От ласки у людей бывают
совсем другие глазки.

***
Кто нас корит, тот нам дарит,
а кто хвалит, тот у нас крадет.

Смотри, Мелитона,
держись среднего тона;
возьмешь высоко-будет
нелегко,
возьмешь низко-будет
склизко;
а ты, Мелитона,
держись среднего тона.

Катя! Назад не пяти.
Катиш! Смотри,
Куда катишь.
Кати туда, где тишь, да гладь,
да Божья благодать.

Лизок! Смотри в низок,
там находится смиренье
и обретается терпенье.

Мать Евмения!
Собери свое разумение.

Не беда, что во ржи лебеда,
а вот беда,
когда в поле ни ржи,
ни лебеды.

Оттого и кончина была
хороша, что жила хорошо.
Как поживешь,
так и умрешь.

Если слушать чужие речи,
придется взвалить осла
на плечи.

Иди куда поведут;
смотри, что покажут,
и все говори:
да будет воля Твоя.

Нужно жить нелицемерно
и вести себя примерно,
тогда наше дело будет верно,
а иначе выйдет скверно.

Жить -не тужить,
никого не осуждать,
никому не досаждать,
и всем мое почтение.

Народ! Не разевай рот!

Терпел Елисей,
терпел Моисей,
терпел Илия,
потерплю и я.

Кроме властей земных,
на земле есть еще
и Царь Небесный,
Дух Святый,
всем управляющий
и к пользе нашей полезное
устрояющий,
неполезное отстраняющий.

Возмогай о Господе
и в державе крепости Его!
Да возрадуется душа твоя
о Господе,
облече бо нас в ризу
спасения
и одеждою веселия
одея нас;
и глаголет к нам через
Апостола:
всегда радуйтеся,
о всем благодарите,
сия бо есть воля Божия.

"Жить - не тужить, никого не осуждать, никому не досаждать, и всем мое почтение". Советы преподобного Амвросия Оптинского живущим в миру

Страница других публикаций о преподобном Амвросии и старцах Оптинских

Александр Гренков, будущий отец Амвросий, родился 21 или 23 ноября 1812 года, в духовной семье села Большие Липовицы Тамбовской Епархии. Окончив Духовное Училище, он затем прошел успешно курс в Духовной Семинарии. Однако не пошел ни в Духовную Академию, ни в священники. Некоторое время он был домашним учителем в одной помещичьей семье, а затем преподавателем Липецкого Духовного Училища. Обладая живым и веселым характером, добротою и остроумием, Александр Михайлович был очень любим своими товарищами и сослуживцами. В последнем классе Семинарии ему пришлось перенести опасную болезнь, и он дал обет постричься в монахи, если выздоровеет.

По выздоровлении он не забыл своего обета, но несколько лет откладывал его исполнение, «жался», по его выражению. Однако, совесть не давала ему покоя. И чем больше проходило времени, тем мучительнее становились укоры совести. Периоды беззаботного веселья и беспечности сменялись периодами острой тоски и грусти, усиленной молитвы и слез. Однажды, будучи уже в Липецке, гуляя в соседнем лесу, он, стоя на берегу ручья, явственно расслышал в его журчанье слова: «Хвалите Бога, любите Бога...»

Дома, уединяясь от любопытных взоров, он пламенно молился Божией Матери просветить его ум и направить его волю. Вообще, он не обладал настойчивою волею и уже в старости говорил своим духовным детям: «Вы должны слушаться меня с первого слова. Я — человек уступчивый. Если будете спорить со мною, я могу уступить вам, но это не будет вам на пользу». Изнемогая от своей нерешимости, Александр Михайлович отправился за советом к проживавшему в той местности известному подвижнику Илариону. «Иди в Оптину, — сказал ему старец, — и будешь опытен». Гренков послушался. Осенью 1839 года он прибыл в Оптину Пустынь, где был ласково принят старцем Львом.

Вскоре он принял постриг и был наречен Амвросием, в память святителя Медиоланского, затем был рукоположен в иеродьякона и, позднее, во иеромонаха. Когда отец Макарий начал свое дело издательства, о. Амвросий, окончивший семинарию и знакомый с древними и новыми языками (он знал пять языков), был одним из его ближайших помощников. Скоро после своего рукоположения он заболел. Болезнь была настолько тяжела и продолжительна, что навсегда подорвала здоровье отца Амвросия и почти приковала его к постели. Вследствие своего болезненного состояния он до самой своей кончины не мог совершать литургии и участвовать в длинных монастырских богослужениях.

Постигшая о. Амвросия тяжелая болезнь имела для него несомненно провиденциальное значение. Она умерила его живой характер, предохранила его, быть может, от развития в нем самомнения и заставила его глубже войти в себя, лучше понять и самого себя, и человеческую природу. Не даром же впоследствии о. Амвросий говорил: «Монаху полезно болеть. И в болезни не надо лечиться, а только подлечиваться!» Помогая старцу Макарию в издательской деятельности, о. Амвросий и после его кончины продолжал заниматься этою деятельностью. Под его руководством были изданы: «Лествица» преп. Иоанна Лествичника, письма и жизнеописание о. Макария и другие книги. Но не издательская деятельность была средоточием старческих трудов о. Амвросия. Его душа искала живого, личного общения с людьми, и он скоро стал приобретать славу опытного наставника и руководителя в делах не только духовной, но и практической жизни. Он обладал необыкновенно живым, острым, наблюдательным и проницательным умом, просветленным и углубленным постоянною сосредоточенною молитвою, вниманием к себе и знанием подвижнической литературы. По благодати Божией его проницательность переходила в прозорливость. Он глубоко проникал в душу своего собеседника и читал в ней, как в раскрытой книге, не нуждаясь в его признаниях. Лицо его, крестьянина-великоросса, с выдающимися скулами и с седой бородой, светилось умными и живыми глазами. Со всеми качествами своей богато одаренной души, о. Амвросий, несмотря на свою постоянную болезнь и хилость, соединял неиссякаемую жизнерадостность, и умел давать свои наставления в такой простой и шутливой форме, что они легко и навсегда запоминались каждым слушающим. Когда это было необходимо, он умел быть взыскательным, строгим и требовательным, применяя «наставление» палкой или же накладывая на наказуемого епитимью. Старец не делал никакого различия между людьми. Каждый имел к нему доступ и мог говорить с ним: петербургский сенатор и старая крестьянка, профессор университета и столичная модница, Соловьев и Достоевский, Леонтьев и Толстой.

С какими только просьбами, жалобами, с какими только своими горестями и нуждами не приходили к старцу люди! Приходит к нему молодой священник, год тому назад назначенный, по собственному желанию, на самый последний приход в епархии. Не выдержал он скудости своего приходского существования и пришел к старцу просить благословения на перемену места. Увидев его издали, старец закричал: «Иди назад, отец! Он один, а вас двое!» Священник, недоумевая, спросил старца, что значат его слова. Старец ответил: «Да ведь дьявол, который тебя искушает, один, а у тебя помощник — Бог! Иди назад и не бойся ничего; грешно уходить с прихода! Служи каждый день литургию и все будет хорошо!» Обрадованный священник воспрянул духом и, вернувшись на свой приход, терпеливо повел там свою пастырскую работу и через много лет прославился, как второй старец Амвросий.

Толстой, после беседы с о. Амвросием, радостно сказал: «Этот о. Амвросий совсем святой человек. Поговорил с ним, и как-то легко и отрадно стало у меня на душе. Вот когда с таким человеком говоришь, то чувствуешь близость Бога».

Другой писатель, Евгений Погожев (Поселянин) говорил: «Меня поразила его святость и та непостижимая бездна любви, которые были в нем. И я, смотря на него, стал понимать, что значение старцев — благословлять и одобрять жизнь и посылаемые Богом радости, учить людей жить счастливо и помогать им нести выпадающие на их долю тягости, в чем бы они ни состояли». В. Розанов писал: «Благодеяние от него льется духовное, да, наконец, и физическое. Все поднимаются духом, только взирая на него... Самые принципиальные люди посещали его (о. Амвросия), и никто не сказал ничего отрицательного. Золото прошло через огонь скептицизма и не потускнело».

В старце в очень сильной степени была одна русская черта: он любил что-нибудь устроить, что-нибудь создать. Он часто научал других предпринять какое-нибудь дело, и когда к нему приходили сами за благословением на подобную вещь частные люди, он с горячностью принимался обсуждать и давал не только благословение, но и добрый совет. Остается совершенно непостижимым, откуда брал отец Амвросий те глубочайшие сведения по всем отраслям человеческого труда, которые в нем были.

Внешняя жизнь старца в Оптинском скиту протекала следующим образом. День его начинался часа в четыре — пять утра. В это время он звал к себе келейников, и читалось утреннее правило. Оно продолжалось более двух часов, после чего келейники уходили, а старец, оставшись один, предавался молитве и готовился к своему великому дневному служению. С девяти часов начинался прием: сперва монашествующих, затем мирян. Прием длился до обеда. Часа в два ему приносили скудную еду, после которой он час-полтора оставался один. Затем читалась вечерня, и до ночи возобновлялся прием. Часов в 11 совершалось длинное вечернее правило, и не раньше полуночи старец оставался, наконец, один. Отец Амвросий не любил молиться на виду. Келейник, читавший правило, должен был стоять в другой комнате. Однажды, один монах нарушил запрещение и вошел в келью старца: он увидел его сидящим на постели с глазами, устремленными в небо, и лицом, осиянным радостью.

Так в течение более тридцати лет, изо дня в день старец Амвросий совершал свой подвиг. В последние десять лет своей жизни он взял на себя еще одну заботу: основание и устройство женской обители в Шамордине, в 12 верстах от Оптины, где кроме 1000 монахинь имелись еще приют и школа для девочек, богадельня для старух и больница. Эта новая деятельность была для старца не только лишней материальной заботой, но и крестом, возложенным на него Провидением и закончившим его подвижническую жизнь.

1891 год был последним в земной жизни старца. Все лето этого года он провел в Шамординской обители, как бы спеша закончить и устроить там все незаконченное. Шли спешные работы, новая настоятельница нуждалась в руководстве и указаниях. Старец, повинуясь распоряжениям консистории, неоднократно назначал дни своего отъезда, но ухудшение здоровья, наступавшая слабость — следствие его хронической болезни — заставляли его откладывать свой отъезд. Так протянулось дело до осени. Вдруг пришло известие, что сам преосвященный, недовольный медлительностью старца, собирается приехать в Шамордино и увезти его. Тем временем старец Амвросий слабел с каждым днем. И вот — едва преосвященный успел проехать половину пути до Шамордина и остановился ночевать в Перемышльском монастыре, как ему подали телеграмму, извещающую его о кончине старца. Преосвященный изменился в лице и смущенно сказал: «Что же это значит?» Был вечер 10 (22) октября. Преосвященному советовали на другой день вернуться в Калугу, но он ответил: «Нет, вероятно такова уж воля Божия! Простых иеромонахов архиереи не отпевают, но это особенный иеромонах — я хочу сам совершить отпевание старца».

Было решено перевезти его в Оптину Пустынь, где провел он свою жизнь и где покоились его духовные руководители — старцы Лев и Макарий. На мраморном надгробии выгравированы слова апостола Павла: «Бых немощным, яко немощен, да немощныя приобрящу. Всем бых вся, да всяко некия спасу» (1 Кор. 9, 22). Слова эти точно выражают смысл жизненного подвига старца.

Советы преподобного Амвросия Оптинского живущим в миру

·