О научно-техническом прогрессе. Гипотезы о техническом облике будущего
3.6. Научный прогресс и научные революции
С понятием научного прогресса связывают, прежде всего, процесс развития (приращения, наполнения) знания. Эта исторически наиболее раннее представление доминирует и в настоящее время, хотя уже не окрашено оптимистической верой в бесконечность и гуманистическую респектабельность данного процесса. Оно является основой одной из концепций («теорий») научного прогресса, получившей название кумулятивизм.
Кумулятивизм – это концепция развития научного знания в соответствии с которой он представляет собой непрерывный процесс накопления нового знания на основе имеющегося. В ней утверждается, во-первых, что каждый последующий шаг может быть сделан лишь с учетом предыдущих достижений; во-вторых, что новое знание точнее, адекватнее старого; в-третьих, что в старом знании имеют ценность только те элементы, которые соответствуют современным теориям, и в целом соотношение содержания новой и старой теории подчиняется принципу соответствия, согласно которому старая теория включается в новую в качестве ее частного (предельного) случая. Основы этой концепции были заложены Э. Махом, П. Дюгемом, О. Кантом. В более позднее время ее развивали Р. Карнан и К. Поппер, А. Эйнштейн, М. Планк, А. Пункаре, Н. Бор, устраняя из нее прямолинейный схематизм и чрезмерную нагруженность инерцией логико-методологических реконструкций в ущерб факторам реальной истории науки.
Реальная история науки, сопряженная с анализом ее социокультурных условий развития и личностных факторов научного творчества, далеко не всегда подтверждала основные постулаты кумулятивизма. Как реакция на это (крайности кумулятивизма и факты истории науки) возник антикумулятивизм.
Антикумулятивизм – это концепция развития научного знания, отрицающая его непрерывность и преемственность. В ней так же, как и в кумулятивизме, признается факт изменения, развития научного знания, во-первых, исключаются причинно-следственная связь старого и нового знания; во-вторых, ставится под сомнение более высокая когнитивная ценность (степень полноты и достоверности) нового знания по сравнению с прежним; в-третьих, меняется представление о ключевых факторах изменения знаний (решающее значение придается не логико-гносеологическим, а социокультурным, политическим, социально- и индивидуально-психологическим факторам). ЕЕ основоположником и классическим представителем был Т. Кун. В той или иной мере ее придерживались М. Полани, П. Фейерабенд и более поздние поспозитивисты.
Исследования по новым направлениям далеко не всегда ориентированы на углубленную рефлексию над содержанием традиционных проблем. Нередко новые исследовательские ориентации прямо противоположны традиционным. Наиболее показательна в этом отношении концепция Л. Лаудана, где отказ от признания фундаментальности истинностных характеристик научного знания сочетается с принятием инструментального ("проблеморазрешающего") критерия научного прогресса. Научный прогресс, согласно Л.Лаудану, имеет место в той степени, в какой новая теория расширяет круг решаемых на ее основе конкретных проблем, т.е. он связан не с повышением уровня истинности знания, а с повышением его инструментальной эффективности в решении проблем.
Критики Л. Лаудана показали, что в данном виде его концепция одинаково приложима как к проблемам, так и к псевдопроблемам и кроме того, внутренне противоречива, поскольку неявно использует понятие истинности. Однако она примечательна прежде всего тем, что в ее контексте четко оттеняется неразработанность одной из важных философско-методологических проблем. Это проблема концептуального синтеза предметно-когнитивного и инструментального аспектов познавательной деятельности и научного прогресса. В самом общем виде первый аспект включает процессы приращения и кумуляции предметного знания, отражающего свойства и отношения исследуемых объектов в системном виде. Второй аспект составляют процессы разработки принципов и методов, посредством которых обеспечивается получение и приращение предметного знания.
Несмотря на то, что соотношение предметно-когнитивного и инструментального аспектов познавательной деятельности было главным предметом внимания в теории познания операционализма, в различных ракурсах рассматривалось в таких философских течениях как инструментализм и прагматизм, проблема концептуального синтеза предметно-когнитивного и инструментального содержания научного прогресса до настоящего времени включает ряд нерешенных вопросов. Это прежде всего вопросы об общей основе предметно-когнитивного и инструментального содержания научного прогресса, о контактных элементах, обеспечивающих их взаимодействие, и в частности, о месте и роли в этом процессе методов науки, чья причастность к обоим аспектам научного прогресса не ставится под сомнение.
Важным результатом в осмыслении механизмов концептуального синтеза предметно-когнитивного и инструментального содержания научного прогресса была экспликация оснований научного поиска, включающих в себя научную картину мира, идеалы и нормы исследования, а также философские основания познания. Содержание научной картины, включающее четыре типа представлений, характеризующих исследуемую реальность 1) о фундаментальных объектах, из которых предполагаются построенными все другие объекты исследуемой реальности; 2) о типологии объектов составляющих исследуемую реальность; 3) об общих механизмах взаимодействия объектов исследуемой реальности (особенностях причинных связей и закономерностей исследуемых процессов); 4) о пространственно-временных характеристиках исследуемой реальности), оказалось генетически связанным с системой философских принципов, а также идеалов и норм исследовательской деятельности. Последние носят отчетливо выраженный инструментальный характер, поскольку задают эвристические ориентиры научного поиска и схемы обоснования его результатов. Посредством философских принципов (взаимодействия, детерминизма, развития, данности сущности в явлении, несводимости сущности к чувственным данным и др.) научная картина мира взаимодействует с более широкой совокупностью философского знания и сферой культуры, которые содержат импульсы ее развития.
Идеалы и нормы исследовательской деятельности конкретизируют философские принципы, выражающие фундаментальные характеристики человеческого познания. Конкретизация, как уже отмечалось, осуществляется в трех важнейших аспектах, соответственно которым выделяются три основные группы идеалов и норм научного познания; 1) объяснения и описания; 2) доказательности и обоснованности знаний; 3) организации (строения и развертывания) знаний. В концентрированном виде содержание идеалов и норм научного исследования выражается в принципах наблюдаемости, локализации изучаемых процессов, математического описания исследуемой реальности, экспериментального подтверждения теоретических построений, воспроизводимости эксперимента, целостности, функциональности, дополнительности, соответствия и др. Эти принципы не отделены жесткой границей от философских принципов и так же как последние оказывают воздействие на процесс формирования научной картины мира, создавая каналы ее, взаимодействия с одной стороны, с содержанием конкретно-научных исследований и реалиями культуры, с другой.
Наиболее общей основой концептуального синтеза предметно-когнитивного и инструментального содержания научного прогресса является рациональный базис познавательной деятельности. Характеризуя данную гносеологическую реалию в понятийной форме, прежде всего следует разграничить понятия "творческий потенциал субъекта науки" и "рациональный базис познавательной деятельности". Объем первого из них шире, поскольку включает ресурсы индивидуально-чувственного уровня (первичные и вторичные образы-представления, а также соответствующие психологические механизмы их образования и развития). Объем понятия "рациональный базис познавательной деятельности" составляет совокупность рациональных ресурсов творческого потенциала субъекта науки. Это, во-первых, добытое конкретными науками истинное предметное знание, конкретно-научные и общенаучные формы знания, средства и методы исследования. Во-вторых, это система предпосылочного знания, включающая основания научного поиска, философские идеи, принципы и категории, выражающие специфику познавательного отношения человека к миру, естественные и искусственные языки науки, логические формы, правила и законы, стиль научного мышления в целом. В-третьих, это система мировоззренческих представлений о наиболее общих законах природы, человеческого общества и мышления, включающая совокупность онтологических, познавательных, социально-политических, нравственных, эстетических принципов, идеалов и убеждений, тем или иным способом воздействующих на познавательный процесс, а также естественный язык.
Рациональный базис познавательной деятельности объединяет предметно-когнитивное и инструментальное содержание научного, прогресса в предельно широком контексте. Его рамки дают возможность учесть практически всю совокупность интеллектуальных факторов, рациональных предпосылок и форм знания, обеспечивающих наполнение понятия "научный прогресс" достаточно определенно фиксируемым содержанием, в частности раскрыть механизмы функции поиска и развития знания, которую выполняет каждая из форм предметного и нормативного знания (в этом плане на данное время наиболее изучены научный факт, проблема, гипотеза, теория, метод).
В качестве классического направления исследовани научного прогресса, в русле которого осуществляется концептуальный синтез предметно-когнитивного и инструментального аспектов научного прогресса, остается изучение процессов диффенциации и интеграции научного знания.
В наиболее наглядном виде отмеченные процессы проявляются в контексте методологического взаимодействия наук, состоящего в переносе методов, принципов и концептуальных представлений из одной группы наук в другую. При этом наиболее частым вариантом методологического взаимодействия наук является перенос методов. Они легче преодолевают "когнитивные барьеры". Однако главные события происходят в концептуальной сфере. Из нее исходит первоначальная мотивация переноса методов. Испытывая постоянное воздействие со стороны новых фактов и предпосылочного знания, связанного с широкой сферой духовного производства, она претерпевает определенные трансформации. Одним из следствий этого является растущее несоответствие концептуального аппарата дисциплины и используемых в ней методов. Интенции методологического сознания ориентируют познающего субъекта на поиск подходящих методов в других дисциплинах. Но он не может быть осуществлен иначе как посредством явного или неявного сопоставления концептуального аппарата данной дисциплины и предметно-концептуального содержания намечаемых к использованию (переносу) методов. Гносеологический смысл такого сопоставления в обнаружении общих элементов сопоставляемых образований, гарантирующих применимость заимствуемого метода в данной дисциплине, в том числе и за счет возможного преобразования ее концептуального содержания.
Этот смысл можно эксплицировать посредством понятия предмета исследования. Исторически сложившийся в данной дисциплине и конструктивно задаваемый в переносимом методе предмет исследования должны обнаружить общее содержание, обеспечивающее целесообразное использование переносимого метода. Оно также может быть создано в результате преобразования исторически сложившегося дисциплинарного предмета исследования по образцу конструктивно задаваемого в переносимом методе. Но на этом пути имеются существенные ограничения, так как исторически сложившийся дисциплинарный предмет исследования формируется и эволюционирует не только под влиянием методологического комплекса взаимодействующих с данной дисциплиной наук, но прежде всего на основе внутренней логики конкретной дисциплины, детерминируемой спецификой исследуемого объекта, характером накопленного в ней знания, местом дисциплины в системе наук, особенностями связей с прикладной сферой.
Наиболее показательно в этом отношении взаимодействие физики и химии. В эволюции предмета химии отчетливо выделяются шесть основных этапов, отражающих характер основополагающих проблем этой науки. Длительное время такой проблемой было соотношение состава и свойств вещества; далее соотношение его свойств и строения, позже эта проблема трансформировалась в соответствии с задачей применения принципов и методов квантовой механики для объяснения свойств молекул, а затем принципов и методов вероятностно-статистического подхода. В настоящее время главными проблемами химии являются механизм химических превращений и закономерности химической эволюции. На логику развития предмета химии накладывала свой отпечаток концептуально более развитая физика, что весьма отчетливо проявлялось на первом и третьем этапах, где химическое исследование происходило под воздействием физических представлений и методов. Однако результаты этого воздействия никогда не превалировали над общей тенденцией в развитии предмета химии, определяемой прежде всего характером накопленного знания, степенью продвинутости в исследовании поставленных проблем и особенностям сферы практических приложений научных результатов. На современном этапе химического познания ведущее значение приобретает временной, исторический аспект предмета, который, в частности, нашел отражение в понятии активированного комплекса. Данное понятие выработано в соответствии с внутренней логикой развития предмета химии независимо от концептуального воздействия физики и некотором смысле вопреки ему.
Вместе с тем в современной науке все чаще складываются ситуации, когда в той или иной области исследования принципиально исчерпываются возможности объяснения изучаемых явлений на основе представлений, индуцированных внутренней логикой развития ее предмета, а исследуемые явления находятся в зоне, которая может быть с одинаковым основанием отнесена к другой области познания, т.е. ситуации, порождающие процессы дифференциации и интеграции (синтеза) научного знания.
Дифференциация научного знания, во многом обусловленная динамикой методов научного познания, точнее, переносом методов из более развитой (существующей) науки в другую (формирующуюся), область познания, рано или поздно воспроизводит ситуации, аналогичные описанным выше: заимствуемые методы и сопряженные с ними концептуальные представления работают "до поры, до времени", после чего нуждаются в дальнейшем сопряженном развитии. Так, открытие спектрального анализа как метода физического познания и применение его в области астрономии привело к возникновению астрофизики и астрохимии, связавших между собой физику (оптику), химию и астрономию. Но поскольку эти науки изучают развивающиеся, эволюционные объекты, они не могут обойтись лишь концептуальными представлениями и методами физического познания. В настоящее время астрофизика достигла такого уровня, когда исследование ее предмета требует новых концептуальных представлений и методов, о чем, как о необходимости так называемой "новой физики" говорят как представители классического, так и неклассического (бюроканского) направлений в космологии и астрофизике.
Интеграция научного знания - это процесс концептуального взаимодействия наук, результат которого - наиболее общие концептуальные схемы исследуемой реальности. Концептуальное взаимодействие наук, происходящее в условиях их интеграции, есть одновременно процесс становления системы методов, основанных на общих концептуальных представлениях, возникших в результате взаимодействия. В этой системе доминируют методы науки, оказавшей преимущественное воздействие на процесс формирования общей концептуальной схемы. Примером такого доминирования служит использование при исследовании химических явлений концептуальных схем квантовой механики, элементарный объект которой ("квантовомеханический объект") выражается функцией, способной описывать не только отдельные электроны, но атомы и молекулы. К заметным успехам привело квантовомеханическое объяснение механизма химических реакций. Впечатляющие результаты дал перенос концептуальных представлений химии в молекулярную биологию.
Но наиболее показательна в этом плане математика, степень воздействия которой на концептуальный аппарат той или иной конкретной науки находится в прямой зависимости от того в какой мере во взаимодействующих с ней науках используются математические методы. Общим условием эффективного использования математических методов является наличие в системе знания той или иной конкретной науки достаточно развитого концептуального аппарата, содержащего ряд абстракций, репрезентирующих конкретные предметы, процессы и явления исследуемой реальности в виде качественно однородных, а поэтому количественно и структурно сравнимых теоретических конструктов.
Как уже было отмечено * , настоящему времени достаточно отчетливо выкристаллизовались три основные формы математизации научного знания, отражающие исторический опыт использования достижений математики в конкретно-научном познании: количественный анализ и количественная формулировка качественно установленных фактов, обобщений и законов конкретных наук; построение специальных математических моделей и создание особых (математических) разделов математизируемой науки; использование математических и логических методов для построения и анализа конкретных научных теорий, и в частности их языка.
В вопросе о роли математики в процессе концептуального взаимодействия наук решающее значение имеет вторая форма, включающая неметрические и комплексные методы математизации научного знания. В отличие от первой и третьей форм, чье содержание составляют математические операции, осуществляемые на основе качественных представлений, выработанных в той или иной конкретной науке, вторая форма математизации научного знания связана с совокупностью операций, посредством которых собственные абстрактные структуры математики интерпретируются на материале теоретических представлений конкретных наук. Полученные в результате математические модели служат базой новых концептуальных представлений конкретных наук, поскольку предполагается, что они, в силу их обоснованности общими структурами математики, отражают наиболее общие и глубокие отношения между элементами конкретных систем. Внедряя в конкретно-научное познание абстрактные структуры математики, субъект познания тем самым стремится найти выход в более широкий контекст исследования, обеспечивающий систему исходных посылок, по его мнению, должных быть в принципе достаточными для решений актуальных задач данной науки, мыслимых в рамках сложившихся в ней предметных представлений. Так осуществляется концептуальное взаимодействие математики и конкретных наук. Результат его - развитие качественных представлений последних в направлении, ведущем к сопряженности их с выработанными в математике наиболее общими структурными представлениями.
Поскольку сравнительно с многообразием качественных структур в конкретно-научном познании число наиболее общих математических структур в силу их высокой степени общности не может быть очень большим, основной тенденцией развития концептуальных представлений конкретных наук является последовательное освоение известных абстрактных структур математики. Эта тенденция находит как сознательную реализацию, так и через "скрытую математику", определить место и значение которой в развитии конкретно-научного знания в связи с прогрессирующим усложнением его структуры и структуры познавательной деятельности в целом, становится все сложнее.
Концепции научного прогресса так или иначе ассимилируют проблемы, связанные с осмыслением особенностей путей экстенсивного и интенсивного развития знания. Они достаточно определенно коррелируют с эмпирическим и теоретическим этапами развития научных дисциплин и спецификой методологических проблем эмпирического и теоретического уровней. При этом однако слудеут учитывать, что рафинированно экстенсивное развитие знания – это абстракция, хорошо выражающая интенцию исследовательской работы на ассимилирование однотипных фрагментов исследуемой реальности («познание вширь»), но не учитывающая неизбежно осуществляемых при этом процессов обобщения и дедуктивного вывода. Точно также характеристика исследовательской работы по построению теоретического знания как интенсивного «познания вглубь» выражает лишь один (хотя и главный, определяющий) ее аспект, предшествующий дальнейшей работе по развертыванию теории на основе генетически-конструктивного метода, т.е. процессу экстенсивного развития знания.
Тем не менее в русле интенсивного развития знания история науки фиксирует один феномен, маловероятный в условиях экстенсивного развития знания – научные революции. Научная революция – это процесс коренных изменений в определенной области знаний или отельной дисциплине, происходящей в сравнительно короткое время.
В современной методологии науки интенсивно ведутся исследования в русле программы «ситуационных исследований», ориентированной на синтез кумулятивистской и антикумулятивистской концепций, и в частности, оригинальное толкование эволюционных и революционных процессов в развитии научного знания, на основе изучения отдельных событий из истории науки в их целостности, уникальности и невоспроизводимости (Р. Телнер, М. Малкей, Т. Пинч). История, как совокупность уникальных событий, действительно, не повторяется. И этот факт авторы использовали не вопреки задаче дать целостную динамичную картину развития научного знания, а в соответствии с ней. Целостное состояние научного знания и перспективы его развития определяются, по их мнению, не устойчивыми, «однокачественными» тенденциями, а поочередным доминированием различных точек роста науки, научных событий в целостном единстве их предметных, инструментальных и ценностных характеристик.
Гипотезы и заблуждения, о которых должен знать современный человек Трибис Елена Евгеньевна
Прогресс неизбежен
Прогресс неизбежен
Прогресс (лат. progressus - движение вперед, успех) - движение от низшего к высшему, преобразование с восходящей тенденцией, выраженной в совершенствовании и усложнении структуры, внутренних и внешних связей. Это и постоянное реформирование в сочетании с революционным прорывом, заканчивающееся какими-то позитивными сдвигами.
В современной философии господствует мнение, что развитие вообще как основа существования материи непременно носит прогрессивный характер. Иными словами все в мире развивается с тенденцией к улучшению, совершенствованию и т. д. Многие философы, однако, активно возражают против данной парадигмы и находят опровержения того, что прогресс в силу своей диалектики является якобы атрибутом любого процесса, который характеризуется усложнением и прочими позитивными изменениями.
К слову, впервые именно создатель эволюционного учения Ч. Дарвин выступал против злоупотребления в биологии понятием прогресса. Жизнь не стремится намеренно ни к какому совершенствованию, тем более к градации. Та градация (повышение уровня организации), которая наблюдается в истории органического мира, не служит исключительным критерием прогресса. Напротив, она нередко свидетельствует против него и является продуктом случайных изменений, позитивных лишь отчасти. Известно, что обоняние многих членистоногих развито гораздо лучше, чем обоняние собак, хотя собака более прогрессивна по своей организации, чем насекомые или раки.
Прогрессивная эволюция хищных млекопитающих
На сегодня нет однозначного ответа на вопрос, следует ли считать приспособление жизни к меняющимся условиям среды обитания абсолютно положительными преобразованиями в ходе эволюции. Еще ученик и последователь Дарвина Т. Гекели задавался вопросом, кто прогрессивнее - кишечная палочка или человек? Оба вида прекрасно себя чувствуют и беспрепятственно размножаются, захватывая все новые территории в качестве мест обитания.
Вместе с тем история органического мира знала немало тупиков. Это распространяется и на антропогенез, т. е. биологическую эволюцию человеческого рода. Филогенетическое древо человека несет немало тупиковых ветвей, к которым в первую очередь относятся всевозможные разновидности австралопитеков.
Аналогично историческое развитие общества нередко заходило в тупик. Ученым известны такие катастрофы прошлого, как исчезновение целых народов и падение могущественных цивилизаций. Полностью исчезли финикийцы, скифы, викинги. Рухнули культуры Шумера, Вавилонии, Древнего Египта и пр. Если крушение царств и империй далекого прошлого можно легко объяснить политическими причинами и противоречиями внутри общества, поскольку такое простое объяснение является в большинстве случаев самым правильным, то в отношении народов такой подход не будет верным.
Нельзя признать, что развитие некоторых народов не было прогрессивным. Получается, что судьбы отдельных народов в общей исторической судьбе человечества решительно ничего не значат. Или же напрашивается вывод о существовании «второстепенных» народностей, которые не играют роли в прогрессивном развитии мирового общества, а потому периодически выбывают из исторического процесса. Такие взгляды носят характер шовинизма и национализма, принижают значение народной общности и нации.
Одновременно нельзя сказать, что развитие человечества в целом не имеет прогрессивного характера. Следовательно, история прогрессивна далеко не всегда. Это сложный, нелинейный процесс, который охватывает множество факторов. В результате лишь некоторые составляющие исторического развития человечества и отдельных наций могут носить безусловно прогрессивный характер. Собственно же история нейтральна, она не движется к некоему воображаемому плюсу или минусу.
Такое определение исторического процесса вдвойне верно по той причине, что бесконечное во времени развитие не имеет своего логического конца. Существование человечества мыслится бесконечным, поскольку в противном случае наше обладание разумом теряет всякий смысл. Таким образом, история подразумевает отсутствие конечной точки развития, тем более прогрессивного. Прогресс означает непременное улучшение до какого-то уровня.
Если же человечество достигнет этого уровня, развитие общества остановится. Как биологический вид человек также будет существовать вечно. Это предполагает вечность жизни вообще, хотя органический мир претерпит серьезные изменения во время начавшегося в нашу эпоху перехода биосферы в ноосферу. Продолжится ли эволюция видов? Определенно, только на этот раз она будет направляться человеком. Да и сам человек продолжает эволюционировать.
Ученые сомневаются, что в течение ближайших миллионов лет мы превратимся в гипотетического Homo innovatus, т. е. Человека обновленного. Однако появление новых видов еще не является эволюцией. Отдельное направление внутри эволюционного процесса, т. н. микроэволюция, вызывает малозначительные перемены в генетическом наборе вида, не меняя природы последнего.
Микроэволюция человека продолжается и будет протекать в обозримом будущем. К слову, прогрессивный характер она не носит, это процесс случайностей. Он чаще всего дает бесполезные мутации, некоторые из которых при определенных условиях даже вредны.
Л. Гумилев развивает концепцию этногенеза под влиянием пассионарности, стимулируемой энергией солнечного излучения. Согласно учению Гумилева, прогресс отдельных народов на определенной стадии их развития неизбежен. Но затем может наступить стадия упадка, вызванная уменьшением пассионарной энергии внутри этноса. Движение народа вперед приостановится, в обществе начнутся застойные явления. Не исключено, что цивилизация погибнет, несмотря на предыдущее прогрессивное развитие.
Получается, что понятие прогресса весьма относительно и применимо далеко не ко всем развивающимся в пространстве и времени процессам, даже если они приносят нейтральные или позитивные изменения и затрагивают высшие образования. Человек - высшее существо в природе, но его биологическое прошлое полно тупиков и ничтожных по значению перемен, своеобразных сдвигов в никуда. Народы объединяют миллионы людей и выступают как активная сила, творящая историю. Несмотря на это, этногенез в целом и последующее развитие отдельных народностей не всегда выглядели прогрессивными процессами.
Писатель и ученый И. А. Ефремов задавался мучительным вопросом: может ли исчезнуть с лица Земли человечество? Объективные законы истории и положения философии подсказывают, что это невозможно. И все-таки Ефремов не дал точного, исчерпывающего ответа на вопрос. Остается вероятность того, что человечество зайдет в тупик и окажется на грани вымирания. Поскольку во Вселенной находится множество цивилизаций, гибель одной из них ничего не значит.
Не всякое усложнение допустимо называть прогрессом. Классическим примером служит акустика. Каждый сложный звук представлен сочетанием гармоник, т. е. гармонических акустических колебаний воздуха. Музыка является приятным, но очень простым сочетанием гармоник. Более сложное наложение друг на друга гармоник дает какофонию звуков, слушать которую весьма неприятно.
Шум невероятно сложен, он превосходит по уровню наложения друг на друга гармоник и какофонию, и обыкновенную музыку. Отдельные звуки в нем не различимы, а сливаются в сплошной гул. Шум явно хаотичен, он вызывает боли у тех, кто его слушает, может приводить к глухоте. Получается физический парадокс: при нарастании сложности увеличивается хаотичность и дисгармония. Следовательно, усложнение не всегда является признаком прогресса.
Фантаст И. А. Ефремов так описывал прогресс человечества
Аналогично процесс бюрократизации государственного аппарата ни в одной из стран мира не считается прогрессивным. Напротив, в любом государстве граждане сопротивляются росту бюрократии, хотя усложнение вертикальных и горизонтальных связей в госаппарате должно восприниматься как позитивное явление. Бюрократизация служит признаком застоя и упадка и свидетельствует о наличии в обществе внутриполитических и экономических проблем. Власть бюрократов и их произвол всегда символизируют свертывание демократии в любой стране мира.
Прогресс способен немало озадачить своей неоднозначностью, необычностью своего проявления. Древний Египет по своему развитию во многих отношениях уступает знаменитой Элладе, однако египетская астрономия располагала более верными сведениями о движении светил и строении Солнечной системы, чем греческая. В конечном итоге греческие философы отвергли представления о гелиоцентрическом строении мира и склонились к мнению, будто Земля - центр Вселенной.
Таким образом, астрономическая наука Эллады может показаться примитивной и упадочной в сравнении с астрономией цивилизаций Востока. В политическом и экономическом плане свободная, демократическая Греция, в которой процветали морская торговля и предпринимательство, намного опередила застойный Египет, где господствовал диктат обожествленного фараона, а рыночные отношения были неразвитыми.
Если же сравнивать оба государства в области архитектурного искусства, то придется признать несомненное равенство Эллады и Египта. Нельзя сказать, чтобы Парфенон был красивее и величественнее пирамид в Гизе, а Большой Сфинкс оказался красивее Пергамского алтаря.
В заключение необходимо оценить общее развитие материи. Если проследить его как линию от простейших космических форм до разумной материи (человека), познающей самое себя, то в целом эволюция Вселенной выглядит весьма прогрессивной. Это т. н. неограниченный прогресс, который объясняется объективными законами движения материи и легко прослеживается в смене примитивных форм движения более сложными.
При этом нельзя не признать, что неограниченный прогресс, характерный для общего движения мировой материи, соседствует с частными случаями как прогресса, так и регресса. При этом масштабы регрессивного развития нередко оказываются весьма значительными и сопоставимыми с масштабами прогрессивного движения. Чтобы увидеть это, достаточно проанализировать с позиций физики и астрофизики этапы, преодоленные космологической «стрелой времени» за миллиарды лет существования Вселенной.
В Ветхом Завете сказано, что мир начался со слов Творца: «Да будет свет!». Астрофизики не уверены, что так было на самом деле. Как раз наоборот, изначально наполненная горячей плазмой прото-Вселенная, называемая иногда учеными «кипящим котлом», должна была остыть. Затухая, космос начал прогрессивно эволюционировать. В нем, в частности, сложились подходящие условия для возникновения и последующей эволюции живой материи.
Космос расширялся и постепенно остывал, процессы протекали в нем с каждым новым этапом все медленнее и медленнее. В сравнении с ранней эпохой существования Вселенной нынешнее состояние мира кажется крайне вялым, неактивным, энергетически угнетенным. Мировое пространство не порождает достаточно звезд, не выплескивает из вакуума материю.
И вместе с тем, несмотря на снижение энергетического потенциала, в космосе именно на стадии упадка возникли такие сложные структуры, как скопления и сверхскопления галактик, Метагалактика. Почему-то исключительно в затухающей Вселенной смогла возникнуть жизнь, развиться человечество.
Метагалактика - самая большая и сложная космическая структура
Этот факт лишний раз доказывает, что наше представление о прогрессе довольно неопределенно.
Правильнее всего будет сказать, что все прогрессивные изменения относительны. Относительность служит главной характеристикой всех позитивных сдвигов, возникающих в результате движения любых форм материи. Если же рассуждать о конечной цели такого движения, то она в большинстве случаев нейтральна, имеет свои достоинства и недостатки. Развитие вообще остановиться не может, но вот развитие конкретного процесса обязательно завершается на каком-либо этапе. Последнее положение всегда является оптимальным для данной системы, природной или искусственной.
Поэтому с известными оговорками допустимо сказать, что движение всегда направлено к оптимуму. Оптимум представляет собой стабильное в энергетическом и структурном плане состояние системы с наибольшей вероятностью. Вероятность - математическая величина, однако она как нельзя лучше описывает многие природные, социальные, экономические и прочие явления. В данном случае под высокой вероятностью подразумевается то, что развитие вряд ли бы закончилось в другом, нестабильном состоянии.
Наглядным подтверждением сказанного служит эволюция живой природы. Энергетическая эффективность работы клеток и тканей живых существ в ходе эволюционного усложнения последних в целом возрастала. Например, у птиц и млекопитающих зрение не во всех отношениях лучше, чем у рептилий, но энергетический контроль над хрусталиком глаза более совершенен. Аккомодация линзы происходит предельно быстро и с минимальным расходом энергии. Органы, ткани и клетки образуют вкупе сложную систему. Но в природе есть более примитивные системы, которые, однако, тоже стремятся к оптимуму.
В их числе системы молекул. Известно, что молекулы, скажем, воды стремятся порвать между собой все связи и двигаться предельно хаотично. Жидкость при этом переходит в пар. Но энергия в жидкости распределяется оптимально, так что система молекул в большинстве случаев переходит в состояние с максимальной вероятностью. Иными словами, вода остается жидкой. Если сравнить запасы влаги на планете, то цифры полностью подтвердят правило: 97 % воды находится в жидком состоянии, еще около 1,8 % - в твердом, т. е. в виде ледников, а остальную часть составляет атмосферный пар.
Даже поведение человека подчиняется правилу оптимума, хотя, казалось бы, оно должно быть в целом прогрессивным. Движущими силами личности являются 4 психологические динамики - Эго (буквально «Я»), секс, группа и человечество. Динамики соответственно означают жизнь ради личных интересов, жизнь в интересах воспроизводства и полового общения, жизнь в интересах группы людей (друзей, коллег и т. д.) и жизнь в интересах человечества.
Удовлетворение мотивов, соответствующих каждой отдельной динамике, позволяет человеку выработать оптимальную линию поведения и установить эффективное межличностное общение. Успешное осуществление этой программы приводит к психологическому комфорту, устойчивости против стрессов, ощущению благополучия, а на инстинктивном уровне поощряется удовольствием. Оптимальным считается подчинение сразу всем динамикам, тогда как люди обычно подавляют некоторые из них в угоду другим.
Мы подавляем группу в угоду Эго или забываем о человечестве ради группы. Иногда люди склоняются к аскетизму, угнетая Эго и секс. В другом случае люди склоняются к гедонизму, подавляя динамики группы и человечества. Отсюда проистекает наш психологический дискомфорт, нервные болезни, стрессы и прочие нарушения состояния, вплоть до ведущих к преждевременной смерти. Психологическое благополучие человека обусловлено оптимальным удовлетворением мотивов всех динамик. Из книги Эйнштейн о религии автора Эйнштейн Альберт
Физика, философия и технический прогресс Думаю, что за прошедшие двадцать лет я в достаточной степени стал американцем, чтобы не слишком бояться врачей. В прошлом году мне даже представился случай на собственном опыте убедиться, насколько искусно врачи научились
Из книги Наполеон малый автора Гюго ВикторКнига восьмая ПРОГРЕСС, ЗАКЛЮЧАЮЩИЙСЯ В ГОСУДАРСТВЕННОМ ПЕРЕВОРОТЕ I Огромное благо, скрытое во зле Многие честные умы среди нас, демократов, были ошеломлены событием 2 декабря. Одних оно привело в замешательство, других - в уныние, некоторых повергло в ужас. Я видел
Деградация или прогресс? Пожалуй, каждое поколение выстанывает восклицание: «Ох, какая ужасная пошла молодёжь!» – и только Фаина Раневская с глубоким вздохом добавила: «Но ещё ужасней, что мы к ней не принадлежим».Может быть, недовольство молодёжью – это своеобразный
Из книги Судьба империи [Русский взгляд на европейскую цивилизацию] автора Куликов Дмитрий Евгеньевич«Прогресс» и консервативное понимание развития Отдельно необходимо обсудить идею прогресса, которая не тождественна идее развития.Идея прогресса принадлежит научно-инженерному типу человеческого мышления и деятельности. Наиболее правильный термин –
Научно-технический прогресс – это новенькие, блестящие высокотехнологичные кандалы, хоть и облегчающие человеческую жизнь, но не освобождающие от алчности, зависти, озлобленности, одиночества, страха и прочих чудовищ, скрывающихся среди хитросплетений нервных сетей, как пауки, и, соответственно, явлений, которые они порождают. Однако на вопрос: «Надо ли остановить научно-технический прогресс?», я отвечу однозначно: нет. Почему? Сейчас поясню.
Начнем с того, что, очевидно, у научно-технического прогресса нет определенной цели и вообще цели как таковой. Целеполагание – свойство человека, но не общества, точно так же элементы системы имеют свои цели, а их совокупность – совершенно иные. Нельзя олицетворять общественные явления подобно нашим покрытым пылью веков предкам, ошибочно или намеренно, для обретения надежды на мнимое прощение наделяющим разумом природу. Научно-технический прогресс скорее следствие человеческой деятельности, наслоение производных алчности и тщеславия, заблуждений и безумия, иногда человеколюбия и ученой слепоты, не имеющее твердого стержня. Не луч, даже не ломаная линия, а нестройная гора человеческих идей. Объединяет их только то, что каждое изобретение и идея рождены на свет стремлением к выгоде, причем не только материальной. Выгоду здесь следует понимать, как нечто, способное принести человеку удовлетворение. Таким образом, определить, куда ведет научно-технический прогресс, довольно трудно, как мне кажется, практически невозможно.
Если мы все-таки решили сохранить научно-технический прогресс, нам нужно знать, от чего мы отказываемся и что приобретаем. В первую очередь, прогресс влечет за собой появление средств, значительно облегчающих жизнь человека, как, например, новейшие аппараты для диагностики заболеваний, протезы, электричество и т.д. Кроме того, ускоряется наращивание богатств, что увеличивает количество доступных человеку благ. Однако увеличение количества благ приводит к умножению желаний и потребностей: сегодня человек уже не может обойтись без смартфона и постоянного доступа к информации. Не стоит забывать и про усовершенствование оружия, машин для убийств. Снова – две стороны.
Напрашивается вопрос: а можно ли вообще остановить научно-технический прогресс? Конечно же можно. Достаточно только уничтожить всех людей до единого. Пустяковая задачка. Иначе никак. Ведь изобретательство, сбор, систематизация и накопление информации – почти что фундаментальные свойства человека. Даже не идеализируя человеческую природу и рассматривая людей исключительно как социальных животных, легко усмотреть выгоду в науке и технике. Упрощение процесса добывания пропитания, обеспечение более надежной защиты популяции от внешних угроз и прочие цивилизованные прелести превращают человека в «царя зверей». Так как могут люди отказаться от такого громадного преимущества? Поэтому пока есть человек, есть и научно-технический прогресс. Кроме того, люди конкурируют не только с окружающей средой, но и друг с другом. Как одному государству захватить больше территорий и стать еще богаче? Изобрести более совершенное оружие, конечно. Как увеличить конкурентоспособность товара, удешевив его производство? Изобрести новые средства производства, разумеется. Бесконечная борьба, конкуренция не дадут научно-техническому прогрессу остановиться и будут запускать его снова и снова.
Итак, научно-технический прогресс – неотвратимый процесс, необходимо сопутствующий развитию человечества во времени. Созидание – фундаментальное свойство человеческой природы, существование которого обуславливается конкуренцией, поскольку помогает получить преимущество перед другими людьми в борьбе за лучшую жизнь, в современных условиях. Следовательно, остановить научно-технический прогресс не представляется возможным, даже если на то существует острая необходимость.
Мы не научились защищаться от землетрясений и ураганов, путешествовать быстрее или жить дольше. Но это ничего…
XXI век оказался совсем не похож на прогнозы пятидесятилетней давности. Нет ни разумных роботов, ни летающих автомобилей, ни городов на других планетах. Хуже того, мы не приблизились к такому будущему ни на шаг. Вместо него у нас iPhone, Twitter и Google, но разве же это адекватная замена? Впрочем, и они до сих пор используют операционную систему, появившуюся в 1969 году.
Всё больше людей начинают подозревать, что происходит что-то не то. Складывается впечатление, что технический прогресс если не остановился, то по крайней мере дал сбой. Легкомысленные гаджеты меняются каждый месяц как по часам, а значительные проблемы, решение которых казалось близким и неизбежным, почему-то забыты. Писатель Нил Стивенсон попытался сформулировать эти сомнения в статье «Инновационное голодание»:
«Одно из моих первых воспоминаний: я сижу перед громоздким чёрно-белым телевизором и смотрю, как один из первых американских космонавтов отправляется в космос. Последний старт последнего шаттла я увидел на широкоэкранной ЖК-панели, когда мне стукнул 51 год. Я наблюдал, как космическая программа приходит в упадок, с печалью, даже горечью. Где обещанные тороидальные космические станции? Где мой билет на Марс? Мы неспособны повторить даже космические достижения шестидесятых годов. Боюсь, это свидетельствует о том, что общество разучилось справляться с действительно сложными задачами».
Стивенсону вторит Питер Тиль, один из основателей платёжной системы Paypal и первый внешний инвестор Facebook. Статья, которую он опубликовал в издании National Review, жёстко озаглавлена «Конец будущего»:
«Технический прогресс явно отстаёт от величественных надежд пятидесятых и шестидесятых годов, и это происходит на множестве фронтов. Вот самый буквальный пример замедления прогресса: скорость нашего передвижения перестала расти. Многовековая история появления всё более быстрых видов транспорта, начавшаяся с парусников в XVI-XVIII веках, продолжившаяся развитием железных дорог в XIX веке и появлением автомобилей и авиации в XX веке, обратилась вспять, когда в 2003 году списали в утиль „Конкорд“, последний сверхзвуковой пассажирский самолёт. На фоне такого регресса и стагнации те, кто продолжает мечтать о космолётах, отпусках на Луне и отправке космонавтов на другие планеты Солнечной системы, сами кажутся инопланетянами».
Это не единственный довод в пользу теории, что технический прогресс замедляется. Её сторонники предлагают посмотреть хотя бы на вычислительную технику. Всем фундаментальным идеям в этой области самое меньшее сорок лет. Unix через год исполнится 45 лет. SQL придумали в начале семидесятых годов. Тогда же появился интернет, объектно-ориентированное программирование и графический интерфейс.
Кроме примеров, есть и цифры. Экономисты оценивают влияние технического прогресса по темпам роста производительности труда и изменения валового внутреннего продукта стран, где происходит внедрение новых технологий. Изменения этих показателей в течение XX века подтверждают, что подозрения пессимистов не лишены оснований: темпы роста падают уже несколько десятилетий.
В Соединённых Штатах влияние технического прогресса на валовой внутренний продукт достигло пикового значения в середине тридцатых годов XX века. Если бы производительность труда в США продолжала расти со скоростью, заданной в 1950-1972 годах, то к 2011 году она достигла бы значения, которое на треть выше, чем в действительности. В других странах первого мира картина примерно та же.
«Объяснению подлежит не столько замедление роста после 1972 года, сколько причины ускорения, случившегося около 1913 года и открывшего блистательный шестидесятилетний период между Первой мировой войной и ранними семидесятыми, в течение которых рост производительности труда в Соединённых Штатах опережал всё, что наблюдалось до или после тех времён».
Гордон полагает, что всплеск вызвала новая промышленная революция, происходившая в этот период. На конец XIX и первую половину XX века пришлись электрификация, распространение двигателей внутреннего сгорания, прорывы в химической промышленности и появление новых видов связи и новых медиа, в частности кино и телевидение. Рост продолжался до тех пор, пока их потенциал не был израсходован до конца.
А как же электроника и интернет, которые стали по-настоящему массовыми лишь в последние двадцать лет? С точки зрения Гордона, они в гораздо меньшей степени повлияли на экономику, чем электричество, двигатели внутреннего сгорания, связь и химическая промышленость - «большая четвёрка» промышленной революции начала XX века, - и потому куда менее важны:
«Большая четвёрка была куда более мощным источником роста производительности труда, чем всё, что появилось в последнее время. Большая часть изобретений, которые мы видим сейчас, представляют собой „производные“ от старых идей. К примеру, видеомагнитофоны объединили телевидение и кино, но фундаментальное влияние их появления нельзя сравнить с эффектом, который произвело изобретение одного из их предшественников. Интернет тоже, в основном, приводит к замене одной формы развлечений на другую - и только».
Питер Тиль придерживается того же мнения: интернет и гаджеты - это неплохо, но по большому счёту всё же мелочи. Эта мысль лаконично выражена в девизе его инвестиционной фирмы Founders Fund: «Мы мечтали о летающих автомобилях, а получили твиттерные 140 знаков». Колонка в Financial Times, написанная Тилем в соавторстве с Гарри Каспаровым, развивает ту же идею:
«Мы можем отправлять фотографии кошек на другой конец света с помощью телефонов и смотреть на них же старое кино про будущее, находясь при этом в метро, построенном сотню лет назад. Мы умеем писать программы, реалистично моделирующие футуристические ландшафты, но реальные ландшафты вокруг нас почти не изменились за половину века. Мы не научились защищаться от землетрясений и ураганов, путешествовать быстрее или жить дольше».
С одной стороны, с этим сложно не согласиться. Ностальгия по простому и оптимистичному ретробудущему - это совершенно естественно. С другой стороны, жалобы пессимистов, несмотря на цифры и графики, которые они приводят, плохо сочетаются с безумной реальностью за окном. Она действительно не очень похожа на мечты шестидесятых, но сходство с устаревшими мечтами - сомнительный критерий для определения ценности.
В конечном счёте, футуристические космолёты и летающие автомобили - это довольно бесхитростные идеи. И то, и другое - всего лишь экстраполяция в будущее того, что существовало в прошлом. Летающий автомобиль - лишь автомобиль, а какой-нибудь звездолёт с капитаном Кирком во главе - это фантастическая вариация на тему военного корабля времён Второй мировой.
— Успешно проходят испытания автономные самоуправляемые автомобили, способные ездить по обычным дорогам без помощи человека. Местные органы власти в Соединённых Штатах уже обсуждают, что с ними делать: в обычные правила дорожного движения машины без водителей вписываются плохо.
— Львиную долю биржевых операций проворачивают не люди, а специальные программы, совершающие тысячи сделок в секунду. При такой скорости их невозможно контролировать, поэтому большую часть времени они действуют по собственному разумению. Непредвиденные сочетания алгоритмов уже приводили к мгновенным обвалам рынка, и даже долгие расследования не всегда находят причину произошедшего.
— Главным оружием США на Ближнем Востоке незаметно стали беспилотные летательные аппараты, управляемые по спутнику с другого континента. И это - технология девяностых. В лабораториях вовсю тестируют автономных роботов - и летающих, и наземных.
— Google выпустил электронные очки, которые автоматически находят и показывают пользователю информацию, которая, по их мнению, наиболее полезна ему в данный момент. Кроме того, очки способны в любой момент записать всё, что он видит. Ах да, ещё в них встроен голосовой переводчик на множество языков.
— 3D-принтеры, с одной стороны, подешевели до такого уровня, что их может купить почти каждый, а с другой - достигли разрешения, при котором возможно печатать объекты с деталями величиной около 30 нанометров. Для того, чтобы сфотографировать напечатанное, требуется электронный микроскоп.
— Сама идея, что обычный видеокабель может скрывать внутри полноценный, но очень маленький компьютер, работающий под управлением Unix, ещё недавно показалась бы абсурдом. Сейчас это реальность: разработчикам проще взять готовую однокристальную систему, чем разработать специализированный микроконтроллер.
Это не перечисление самых удивительных вещей, а лишь то, что лежит на самой поверхности. На самом деле, этот список можно продолжать до бесконечности - особенно, если кроме близких нам информационных технологий, коснуться биотехнологий, материаловедения и других бурно развивающихся, но не очень понятных человеку с улицы областей знания.
Скучно? Это потому, что большое видится на расстоянии, а мы попали в самый эпицентр. Привычка мешает нам заметить, насколько странные вещи происходят вокруг.
Назвать всё это мелочами, не заслуживающими особого внимания, как это делает Тиль, не выйдет. Каждое из этих изобретений, даже самое на первый взгляд легкомысленное, оказывает (или по крайней мере способно оказать) огромное влияние на то, как живут люди.
Смотрите сами. Какие последствия будет иметь распространение электронных очков Google Glass? Даже если не брать во внимание то, что они постоянно изучают своего владельца, чтобы лучше понимать, какая информация и когда может ему потребоваться (а это само по себе очень интересное направление развития интерфейсов), вспомните о встроенной в очки камере. Прибавьте к ней распознавание лиц и поиск в интернете - и подумайте, как это повлияет на повседневную жизнь пользователя такого устройства. А возможность создания непрерывного видеоархива собственной жизни (это ещё называют лайфлоггинг)? Неслучайно кое-кто уже бьёт тревогу и призывает запретить Google Glass - понимают, что если такое устройство станет популярным, игнорировать его будет труднее, чем мобильные телефоны сегодня.
Самоуправляемый автомобиль - тоже удар по традиционному образу жизни. Все последствия, к которым может привести общедоступность такой технологии, трудно не только перечислить, но и предсказать. Вот пара популярных прогнозов. Во-первых, самоуправляемому автомобилю совсем необязательно ждать водителя на стоянке. Он вполне может обслуживать не одного, а несколько человек. Это, в свою очередь, приведёт к полному изменению самого подхода к владению автомобилем. Во-вторых, роботы ведут себя на дороге куда аккуратнее людей. Это значит, что о сотнях тысяч аварий в год, заканчивающихся гибелью людей, можно забыть. Наконец, не стоит забывать о времени, которое люди проводили за баранкой. Оно освободится для других занятий.
Даже такая обыденная вещь как кабель со встроенным компьютером - это совсем не мелочь. Мелочей в таких делах вообще не бывает. Эффект снижения стоимости существующей технологии часто бывает совершенно непредсказуемым и может превосходить по силе эффект появления новых изобретений. К каким последствия приведёт дальнейшее снижение стоимости и энергопотребления однокристалльных компьютеров, способных запустить Unix? Почитайте про повсеместный компьютинг (ubiquitous computing) и сенсорные сети.
Мобильные телефоны, которые Тиль так легко отмёл, действительно позволяют «отправлять фотографии кошек на другой конец света». Но не только кошек. С той же лёгкостью они позволяют скопировать и опубликовать в интернете гигабайты секретной информации, вызвав международный дипломатический скандал. А легкомысленные средства связи вроде Facebook, текстовые сообщения Blackberry и Twitter с его 140 знаками снижают сложность массовой коммуникации, уменьшая необходимость сознательной организации совместных действий групп людей. Даже iPhone, образцово-показательный символ бессмысленного консьюмеризма, при ближайшем рассмотрении оказывается очень важной вехой: именно он подтолкнул развитие нового поколения компьютеров после четвертьвекового застоя.
Почему же это не находит отражения в экономических показателях? Скорее всего, находит, но не такое, как ждут экономисты. Прежние промышленные революции приводили к увеличению производительности и появлению новых отраслей. Эта - наоборот, делает целые отрасли нежизнеспособными и вытесняет массу вещей за пределы денежной экономики.
Первыми это почувствовали производители контента, легко поддающегося копированию, - музыкальная индустрия, средства массовой информации, книгоиздатели, Голливуд. Их бизнес-модели с двух сторон пожирают повсеместное нелегальное копирование и огромное количество любителей, внезапно получивших возможность на равных с профессионалами конкурировать за внимание зрителей.
Загляните в папки, где вы держите пиратские фильмы и музыку, и посчитайте, сколько вам пришлось бы выложить за их легальные версии. Это сумма, которую не смогли учесть экономисты, когда подсчитывали валовой внутренний продукт на душу населения. Ценность продукта, который вы потребили, не уменьшилась от того, что вы не заплатили за него ни копейки, но она вынесена за скобки экономики.
Каждая успешная технологическая компания уничтожает потенциальные доходы тысяч конкурентов, действовавших на том же рынке традиционными методами. Craigslist практически в одиночку погубил рынок платных объявлений, доходами с которого сто лет жили американские газеты. Ни одна традиционная энциклопедия не способна конкурировать с «Википедией», которая формально даже не является коммерческой организацией. AirBnB выбивает стул из под ног гостиничной индустрии (пока лишь в некоторых нишах, но то ли ещё будет), а Uber существенно усложнил жизнь традиционным такси. И так далее, и тому подобное.
Тем временем промышленные роботы, внедрение которых задержалось из-за доступности дешёвой рабочей силы в Юго-Восточной Азии, становятся всё привлекательнее. Foxconn, один из крупнейших китайских производителей электроники, грозится заменить сотни тысяч работников машинами. Если так пойдёт дело, рынок рабочей силы отправится вслед за прочими рынками, которые убиты новыми технологиями, а экономистам придётся изобретать какую-нибудь другую экономику.
По крайней мере, тогда точно никому не придёт жаловаться на то, что прогресс закончился. Он не закончился, он просто отправился не туда, куда вы думали.
Андрей Дмитриевич Сахаров (1921-1989) — советский физик-теоретик, академик АН СССР (1953), один из создателей первой советской водородной бомбы. Общественный деятель, диссидент и правозащитник; народный депутат СССР, автор проекта конституции Союза Советских Республик Европы и Азии. Лауреат Нобелевской премии мира за 1975 год. За свою правозащитную деятельность был лишён всех советских наград и премий и в 1980 году был выслан с женой Еленой Боннэр из Москвы. В конце 1986 года Михаил Горбачёв разрешил Сахарову вернуться из ссылки в Москву, что было расценено в мире как важная веха в деле прекращения борьбы с инакомыслием в СССР. Текст статьи Андрея Сахарова приводится по изданию: "Континент", 1976. №7.МИР ЧЕРЕЗ ПОЛВЕКА
«Статья «Мир через пятьдесят лет» была написана мною более двух лет тому назад по просьбе редакции журнала Saturday Review для юбилейного номера журнала, которому летом 73-го года исполнялось 50 лет»
Автор
Сильные и противоречивые чувства охватывают каждого, кто задумывается о будущем мира через 50 лет — о том будущем, в котором будут жить наши внуки и правнуки. Эти чувства — удрученность и ужас перед клубком трагических опасностей и трудностей безмерно сложного будущего человечества, но одновременно надежда на силу разума и человечности в душах миллиардов людей, которая только одна может противостоять надвигающемуся хаосу. Это также восхищение и живейшая заинтересованность, вызываемые многосторонним и неудержным научно-техническим прогрессом современности.
Что определяет будущее?
По почти всеобщему мнению, из числа факторов, которые определят облик мира в ближайшие десятилетия, бесспорными и несомненными являются:
— рост населения (к 2024 году более 7 млрд. человек на планете);
— истощение природных ресурсов: нефти, природного плодородия почвы, чистой воды и т.п.;
— серьезное нарушение природного равновесия и среды обитания человека.
Эти три бесспорных фактора создают удручающий фон для любых прогнозов. Но столь же бесспорен и весом еще один фактор — научно-технический прогресс, который накапливал «разбег» на протяжении тысячелетий развития цивилизации и только теперь начинает полностью выявлять свои блистательные возможности.
Я глубоко убежден, однако, что огромные материальные перспективы, которые заключены в научно-техническом прогрессе, при всей исключительной важности и необходимости, не решают все же судьбы человечества сами по себе. Научно-технический прогресс не принесет счастья, если не будет дополняться чрезвычайно глубокими изменениями в социальной, нравственной и культурной жизни человечества. Внутреннюю духовную жизнь людей, внутренние импульсы их активности трудней всего прогнозировать, но именно от этого зависит в конечном итоге и гибель, и спасение цивилизации. Самое главное, неизвестное в наших прогнозах — это возможность гибели цивилизации и самого человечества в огне большой термоядерной войны. До тех пор, пока существует термоядерно-ракетное оружие и враждующие, полные недоверия государства и группы государств, эта страшная опасность является самой жестокой реальностью современности.
Но избегнув большой войны, человечество все же может погибнуть, истощив свои силы в «малых» войнах, в межнациональных и межгосударственных конфликтах, от соперничества и отсутствия согласованности в экономической сфере, в охране среды, в регулировании прироста населения, от политического авантюризма. Человечеству угрожает упадок личной и государственной морали, проявляющийся уже сейчас в глубоком распаде во многих странах основных идеалов права и законности, в потребительском эгоизме, во всеобщем росте уголовных тенденций, в ставшем международным бедствием националистическом и политическом терроризме, в разрушительном распространении алкоголизма и наркомании. В разных странах причины этих явлений несколько различны. Все же, мне кажется, что наиболее глубокая, первичная причина лежит во внутренней бездуховности, при которой личная мораль и ответственность человека вытесняются и подавляются абстрактным и бесчеловечным по своей сущности, отчужденным от личности авторитетом (государственным, или классовым, или партийным, или авторитетом вождя — это все не более чем варианты одной и той же беды).
При современном состоянии мира, когда имеется огромный и имеющий тенденцию увеличиваться разрыв в экономическом развитии различных стран, когда налицо разделение мира на противостоящие друг другу группы государств — все опасности, угрожающие человечеству, в колоссальной степени увеличиваются. Значительная доля ответственности за это ложится на социалистические страны. Я должен тут об этом сказать, так как на меня, как на гражданина влиятельнейшего из социалистических государств, тоже ложится своя часть этой ответственности. Партийно-государственная монополия во всех областях экономической, политической, идеологической и культурной жизни; неизжитый груз скрываемых кровавых преступлений недавнего прошлого; перманентное подавление инакомыслия; лицемерно-самовосхваляющая, догматическая и часто националистическая идеология; закрытость этих обществ, препятствующих свободным контактам их граждан с гражданами любых других стран; формирование в них эгоистического, безнравственного, самодовольного и лицемерного правящего бюрократического класса — все это создает ситуацию, не только неблагоприятную для населения этих стран, но и опасную для всего человечества.
Население этих стран в значительной степени унифицировано в своих стремлениях пропагандой и некоторыми несомненными успехами, частично развращено приманками конформизма, но в то же время оно страдает и раздражено из-за постоянного отставания от Запада и реальных возможностей в материальном и социальном прогрессе. Бюрократическое руководство по своей природе не только неэффективно в решении текущих задач прогресса, оно еще, кроме того, всегда сосредоточено на сиюминутных, узко-групповых интересах, на ближайшем докладе начальству. Такое руководство плохо способно на деле заботиться об интересах будущих поколений (например, об охране среды), а, главным образом, может лишь говорить об этом в парадных речах.
Что противостоит (или может противостоять, должно противостоять) разрушительным тенденциям современной жизни? Я считаю особенно важным преодоление распада мира на антагонистические группы государств, процесс сближения (конвергенции) социалистической и капиталистической систем, сопровождающийся демилитаризацией, укреплением международного доверия, защитой человеческих прав, закона и свободы, глубоким социальным прогрессом и демократизацией, укреплением нравственного, духовного личного начала в человеке. Я предполагаю, что экономический строй, возникший в результате этого процесса сближения, должен представлять собой экономику смешанного типа, соединяющую в себе максимум гибкости, свободы, социальных достижений и возможностей общемирового регулирования. Очень большой должна быть роль международных организаций — ООН, ЮНЕСКО и др., в которых я хотел бы видеть зачаток мирового правительства, чуждого каких-либо целей, кроме общечеловеческих.
Но Необходимо как можно скорей осуществить существенные промежуточные, возможные уже сейчас шаги. По моему мнению, это должно быть расширение деятельности по экономической и культурной помощи развивающимся странам, в особенности помощи в решении продовольственных проблем и в создании экономически активного, духовно здорового общества; это создание международных консультативных органов, следящих за соблюдением прав человека в каждой стране и за сохранением среды. И самое простое, насущное — повсеместное прекращение таких недопустимых явлений, как любые формы преследования инакомыслия; повсеместный допуск уже существующих международных организаций (Красного Креста, ВОЗ, Эмнести интернейшнл и др.) туда, где можно предполагать нарушения прав человека, в первую очередь, в места заключения и психиатрические тюрьмы; демократическое решение проблемы свободы перемещения по планете (эмиграции, реэмиграции, личных поездок).
Решение проблемы свободы перемещения на планете особенно существенно для преодоления закрытости социалистических обществ, для создания атмосферы доверия, для сближения правовых и экономических стандартов в разных странах. Я не знаю, понимают ли до конца люди на Западе, что представляет собой сейчас декларируемая свобода туризма в социалистических странах — как много в этом показного, казенщины, жесточайшей регламентации. Для немногих, пользующихся доверием, подобные поездки — чаще всего просто оплаченная конформизмом притягательнейшая возможность приодеться «по-западному», вообще войти в элиту. Я уже много писал о проблемах отсутствия свободы перемещения, но это тот Карфаген, который должен быть разрушен. Я хочу еще раз подчеркнуть, что борьба за права человека — это и есть реальная сегодняшняя борьба за мир и будущее человечества. Именно поэтому я считаю, что основой деятельности всех международных организаций должна стать Всеобщая Декларация Прав Человека, в том числе основой деятельности провозгласившей ее 25 лет назад Организации Объединенных Наций.
Гипотезы о техническом облике будущего
Во второй части статьи я изложу некоторые футурологические гипотезы, в основном научно-технического характера. Большинство из них уже публиковалось в той или иной форме, и я не выступаю тут ни как автор, ни как эксперт. Моя цель другая — попытаться набросать общую картину технических аспектов будущего. Естественно, что эта картина является весьма гипотетической и субъективной, а местами условно-фантастической. Я не считал себя при этом слишком связанным датой 2024 года, т. е. писал не о сроках, а о возможных, по моему мнению, тенденциях. Предсказатели недавнего прошлого чаще всего завышали сроки своих прогнозов, но для современных футурологов нельзя исключить и обратной ошибки. Я предполагаю постепенное (далеко не завершенное к 2024 году) выделение из перенаселенного, плохо приспособленного для жизни людей и сохранения природы индустриального мира двух типов территорий. Назову их условно: «Рабочая территория» (ниже РТ) и «Заповедная территория» (ЗТ).
Большая по площади «Заповедная территория» предназначена для поддержания природного равновесия на Земле, для отдыха людей и активного восстановления равновесия в самом человеке. На «Рабочей территории» (меньшей по площади и с гораздо большей средней плотностью населения) люди проводят большую часть своего времени, ведется интенсивное сельское хозяйство, природа полностью преобразована для практических нужд, сосредоточена вся промышленность с гигантскими автоматическими и полуавтоматическими заводами, почти все люди живут в «сверхгородах», в центральной части которых многоэтажные дома-горы, с обстановкой искусственного комфорта — искусственного климата, освещения, автоматизированных кухонь и т.п. Однако большую часть этих городов составляют пригороды, растянувшиеся на десятки километров. Я рисую себе эти пригороды будущего по образцу наиболее благополучных сейчас стран — застроенными семейными домиками-коттеджами с садиками, огородиками, детскими учреждениями, спортплощадками, купальными бассейнами, со всеми предприятиями быта и современным городским комфортом, с бесшумным и удобным общественным транспортом, с чистым воздухом, с кустарным и художественным производством, со свободной и разнообразной культурной жизнью.
Несмотря на довольно высокую среднюю плотность населения, жизнь в РТ при разумном решении социальных и межгосударственных проблем может быть ничуть не менее здоровой, естественной и счастливой, чем жизнь человека из средних классов в современных развитых странах, т.е. гораздо более здоровой, чем это доступно подавляющему большинству наших современников. Но у человека будущего, как я надеюсь, будет возможность часть своего времени, хотя и меньшую, проводить в еще более «естественных » условиях ЗТ. Я предполагаю, что в ЗТ люди тоже живут жизнью, имеющей реальную общественную цель — они не только отдыхают, но и трудятся руками и головой, читают книги, размышляют. Они живут в палатках или в домах, построенных ими, как дома их предков. Они слышат шум горного ручья или просто наслаждаются тишиной, красотой дикой природы, лесов, неба и облаков. Основная их работа — помочь сохранению природы и сохранению самих себя.
Условный числовой пример. Площадь РТ — 30 млн. км2 , средняя плотность населения 300 человек на км2 . Площадь ЗТ — 80 млн. км2, средняя плотность населения — 25 человек на км2 . Общее население Земли — 11 млрд. человек, люди около 20% своего времени могут проводить в ЗТ. Естественным расширением РТ явятся «летающие города» — искусственные спутники Земли, выполняющие важные производственные функции. На них сосредоточена гелиоэнергетика, возможно, значительная часть ядерных и термоядерных установок с лучистым охлаждением энергетических холодильников, что даст возможность избежать теплового перегрева Земли; это предприятия вакуумной металлургии, парникового хозяйства и т.п.; это космические научные лаборатории, промежуточные станции для дальних полетов. Как под РТ, так и под ЗТ — широкое развитие подземных городов: для сна, развлечений, для обслуживания подземного транспорта и добычи полезных ископаемых.
Я предполагаю индустриализацию, машинизацию и интенсификацию земледелия (в особенности в РТ) — не только с самым широким использованием классических типов удобрений, но и с постепенным созданием искусственной сверхпродуктивной почвы, с повсеместным применением обильного орошения, в северных районах — широчайшее развитие парникового хозяйства с использованием подсветки, подогрева почвы, электрофореза, возможно, и других физических методов воздействия. Конечно, сохранится и даже усилится первостепенная решающая роль генетики и селекции. Таким образом, «зеленая революция» последних десятилетий должна продолжаться и развиваться. Возникнут также новые формы земледелия — морское, бактериальное, микроводорослевое, грибное и т.п. Поверхность океанов, Антарктиды, а в дальнейшем, возможно, Луны и планет будет постепенно втягиваться в орбиту земледелия.
Сейчас очень острой проблемой в области питания является белковый голод, от которого страдают многие сотни миллионов людей. Решение этой проблемы за счет расширения объема животноводства в перспективе невозможно, так как уже сейчас производство кормов поглощает около 50% продукции земледелия. Более того, многие факторы, и в том числе задачи сохранения среды, толкают на сокращение животноводства. Я предполагаю, что в течение ближайших десятилетий будет создана мощная промышленность производства заменителей животного белка, в частности, производства искусственных аминокислот, главным образом для обогащения продуктов растительного происхождения, что приведет к резкому сокращению животноводства.
Почти столь же радикальные изменения должны произойти в промышленности, энергетике и быте. В первую очередь задачи сохранения среды обитания диктуют повсеместный переход на замкнутый по отходам цикл, с полным отсутствием вредных и засоряющих отходов. Гигантские технические и экономические проблемы, связанные с таким переходом, могут быть решены лишь в международном масштабе (так же, как проблемы перестройки сельского хозяйства, демографические проблемы и т.п.) Другой чертой промышленности, как и всего общества будущего, будет гораздо более широкое, чем сейчас, использование кибернетической техники. Я предполагаю, что параллельное развитие полупроводниковой, магнитной, электронно-вакуумной, фотоэлектронной, лазерной, криотронной, газодинамической и иной кибернетической техники приведет к огромному возрастанию ее потенциальных и экономическо-технических возможностей.
В области промышленности можно предполагать большую степень автоматизации и гибкости, «перестраиваемости» производства — в зависимости от спроса и потребностей общества в целом. Такая перестраиваемость промышленности будет иметь далеко идущие социальные последствия. В идеале можно думать, в частности, о преодолении социально-вредных и пагубных для сохранения ресурсов и среды явлений искусственной стимуляции «сверхспроса», которые сейчас имеют место в развитых странах и частично связаны с консерватизмом массового производства. В бытовой технике все большую роль будут играть простейшие автоматы. Но особенную роль будет играть прогресс в области связи и информационной службы. Одним из первых этапов этого прогресса представляется создание единой всемирной телефонной и видеотелефонной системы связи.
В перспективе, быть может, поздней, чем через 50 лет, я предполагаю создание всемирной информационной системы (ВИС), которая сделает доступным для каждого в любую минуту содержание любой книги, когда-либо и где-либо опубликованной, содержание любой статьи, получение любой справки. ВИС должна включать индивидуальные миниатюрные запросные приемники-передатчики, диспетчерские пункты, управляющие потоками информации, каналы связи, включающие тысячи искусственных спутников связи, кабельные и лазерные линии. Даже частичное осуществление ВИС окажет глубокое воздействие на жизнь каждого человека, на его досуг, на его интеллектуальное и художественное развитие. В отличие от телевизора, который является главным источником информации многих из наших современников, ВИС будет предоставлять каждому максимальную свободу в выборе информации и требовать индивидуальной активности.
Но поистине историческая роль ВИС будет в том, что окончательно исчезнут все барьеры обмена информации между странами и людьми. Полная доступность информации, в особенности распространенная на произведения искусства, несет в себе опасность их обесценивания. Но я верю, что это противоречие будет как-то преодолено. Искусство и его восприятие всегда настолько индивидуальны, что ценность личного общения с произведением и артистом сохранится. Также сохранит свое значение книга, личная библиотека — именно потому, что они несут в себе результат личного индивидуального выбора и в силу их красоты и традиционности в хорошем смысле этого слова. Общение с искусством и с книгой навсегда останется праздником.
Об энергетике. Я уверен, что в течение 50 лет сохранится и даже возрастет значение энергетики, основанной на сжигании угля на гигантских электростанциях с полным поглощением вредных отходов. В то же время, несомненно, огромное развитие получит атомная энергетика и к концу этого периода — термоядерная энергетика. Проблема «захоронения» отходов атомной энергетики — это уже сейчас проблема чисто экономическая, и в перспективе это будет не более сложно и дорого, чем столь же необходимое в будущем извлечение сернистого газа и окислов азота из топочных газов тепловых электростанций.
О транспорте. В области семейно-индивидуального транспорта, который в основном будет применяться в ЗТ, на смену автомобилю, по моим предположениям, придет аккумуляторная повозка на шагающих «ногах», не нарушающих травяного покрова и не требующих асфальтовых дорог. Для основных грузовых и пассажирских перевозок — гелиевые дирижабли с атомным двигателем и, главным образом, быстроходные поезда с атомным двигателем на эстакадах и в туннелях. В ряде случаев, в особенности в городском транспорте, получит распространение погрузка и выгрузка на ходу с использованием специальных подвижных «промежуточных» устройств (движущиеся тротуары, подобные описанным в романе Герберта Уэллса «Когда спящий проснется», разгрузочные вагоны на параллельных путях и т. п.).
О науке, новейшей технике, космических исследованиях. В научных исследованиях еще большее значение, чем теперь, получит теоретическое вычислительное «моделирование» многих сложных процессов. Использование вычислительных машин с большим объемом памяти и быстродействием (машины параллельного действия, возможно, фотоэлектронные или чисто оптические с логическим оперированием информационными полями-картинами) даст возможность решать многомерные задачи, задачи с большим числом степеней свободы, квантово-механические и статистические задачи многих тел и т.п. Примеры подобных задач: прогноз погоды, магнитная газодинамика Солнца, Солнечной короны и других астрофизических объектов, расчеты органических молекул, расчеты элементарных биофизических процессов, расчеты свойств твердых и жидких тел, жидких кристаллов, расчеты свойств элементарных частиц, космологические расчеты, расчеты «многомерных» производственных процессов, например, в металлургии и химической промышленности, сложные экономические и социологические расчеты и т. п. Хотя вычислительное моделирование ни в коем случае не может и не должно заменить эксперимент и наблюдения, оно дает, тем не менее, огромные дополнительные возможности развития науки. Например, это великолепная возможность контроля правильности теоретического объяснения того или иного явления.
Возможно, будут достигнуты успехи в синтезе веществ, обладающих сверхпроводимостью при комнатной температуре. Такое открытие означало бы революцию в электротехнике и многих других областях техники, например, в транспорте (сверхпроводящие рельсы, на которых повозка скользит без трения на магнитной «подушке»; конечно, сверхпроводящими могут быть, наоборот, полозья повозки, а рельсы — магнитными). Я предполагаю, что достижения физики и химии (быть может, с использованием математического моделирования) позволят не только создать синтетические материалы, превосходящие природные по всем существенным свойствам (тут первые шаги уже сделаны), но и воспроизвести искусственно многие уникальные свойства целых систем живой природы. Можно представить себе, что в автоматах будущего будут применяться экономичные и легко управляемые искусственные «мускулы» из обладающих свойством сокращаемости полимеров, что будут созданы высокочувствительные анализаторы органических и неорганических примесей в воздухе и воде, работающие по принципу искусственного «носа» и т.п. Я предполагаю, что возникнет производство искусственных алмазов из графита при помощи специальных подземных ядерных взрывов. Алмазы, как известно, играют очень важную роль в современной технике, и более дешевое их производство может еще более способствовать этому.
Еще более важное место, чем сейчас, в науке будущего должны занять космические исследования. Я предполагаю расширение попыток установления связи с инакопланетными цивилизациями. Это — попытки принять сигналы от них во всех известных видах излучений и одновременно проектирование и осуществление собственных излучающих установок. Это — поиски в космосе информационных снарядов инопланетных цивилизаций. Информация, полученная «извне», может оказать революционизирующее воздействие на все стороны человеческой жизни — на науку, технику, может быть полезной в смысле обмена социального опыта. Бездействие в этом направлении, несмотря на отсутствие каких-либо гарантий успеха в обозримом будущем, было бы неразумным.
Я предполагаю, что мощные телескопы, установленные на космических научных лабораториях или на Луне, дадут возможность увидеть планеты, обращающиеся вокруг ближайших звезд (альфа Центавра и других). Атмосферные помехи делают нецелесообразным увеличение зеркал наземных телескопов сверх уже существующих. Вероятно, к концу 50-летия начнется хозяйственное освоение поверхности Луны, а также использование астероидов. Произведя на поверхности астероидов взрывы специальных атомных зарядов, возможно, удастся управлять их движением, направлять их «поближе» к Земле.
Я изложил некоторые свои предположения о будущем науки и техники. Но я почти полностью обошел то, что составляет самое сердце науки и часто оказывается наиболее значительным по практическим последствиям — наиболее абстрактные теоретические исследования, порождаемые неистощимой любознательностью, гибкостью и мощью человеческого разума. В первой половине XX века такими исследованиями явились: создание специальной и общей теории относительности, создание квантовой механики, раскрытие строения атома и атомного ядра. Открытия такого масштаба всегда были и будут непредсказуемы. Единственное, на что я могу рискнуть, да и то с большими сомнениями, это назвать несколько достаточно широких направлений, в которых, по моему мнению, возможны особенно важные открытия. Исследования в области теории элементарных частиц и в области космологии могут привести не только к большому конкретному прогрессу в уже существующих областях исследований, но и к формированию совершенно новых представлений о структуре пространства и времени. Большие неожиданности могут принести исследования в области физиологии и биофизики, в области регуляции жизненных функций, в медицине, в социальной кибернетике, в общей теории самоорганизации. Каждое крупное открытие окажет прямо или косвенно глубочайшее влияние на жизнь человечества.
Неизбежность прогресса
Мне кажется неизбежным продолжение и развитие основных существующих сейчас тенденций научно-технического прогресса. Я не считаю это трагичным по своим последствиям, несмотря на то, что мне не совсем чужды опасения тех мыслителей, которые придерживаются противоположной точки зрения. Рост населения, истощение природных ресурсов — это все такие факторы, которые делают абсолютно невозможным возвращение человечества к так называемой «здоровой» жизни прошлого (на самом деле очень тяжелой, часто жестокой и безрадостной) — даже если бы человечество этого захотело и могло осуществить в условиях конкуренции и всевозможных экономических и политических трудностей. Разные стороны научно-технического прогресса — урбанизация, индустриализация, машинизация и автоматизация, применение удобрений и ядохимикатов, рост культуры и возможностей досуга, прогресс медицины, улучшение питания, снижение смертности и продление жизни — теснейшим образом между собой связаны, и нет никакой возможности «отменить» какие-то направления прогресса, не разрушая всей цивилизации в целом. Только гибель цивилизации в огне всемирной термоядерной катастрофы, от голода, эпидемий, всеобщего разрушения — может обратить вспять прогресс, но надо быть безумцем, чтобы желать такого исхода.
Сейчас в мире неблагополучно в самом прямом, самом грубом смысле слова, голод и преждевременная смерть непосредственно угрожают множеству людей. Поэтому сейчас первой задачей истинно человеческого прогресса является противостоять именно этим опасностям, и всякий другой подход явился бы непростительным снобизмом. При всем том я не склонен абсолютизировать одну только технико-материальную сторону прогресса. Я убежден, что «сверхзадачей» человеческих институтов, и в том числе прогресса, является не только уберечь всех родившихся людей от излишних страданий и преждевременной смерти, но и сохранить в человечестве все человеческое — радость непосредственного труда умными руками и умной головой, радость взаимопомощи и доброго общения с людьми и природой, радость познания и искусства.
Но я не считаю непреодолимым противоречие между этими задачами. Уже сейчас граждане более развитых, индустриализованных стран имеют больше возможностей нормальной здоровой жизни, чем их современники в более отсталых и голодающих странах. И уж во всяком случае, прогресс, спасающий людей от голода и болезней, не может противоречить сохранению начала активного добра, которое есть самое человечное в человеке. Я верю, что человечество найдет разумное решение сложной задачи осуществления грандиозного, необходимого и неизбежного прогресса с сохранением человеческого в человеке и природного в природе.
