Как простым, обыденным, рассудочным языком говорить о самом важном, о самом непередаваемом в человеке — о его религиозном опыте? В том здесь и все дело, что опыт этот действительно почти непередаваем, что, как только пытаешься излагать его словами, получается совсем не то, получается что-то холодное, тусклое и отвлеченное. И вот почему такими нудными так часто кажутся и все споры о религии. И при этом с обеих сторон так редко в этих спорах договариваются до главного.

И не потому ли и в Евангелии сказано: «Будьте как дети» (Мф. 18:3)? — Что это может значить? Ведь вся наша цивилизация направлена на то как раз, чтобы детей сделать взрослыми, такими же умными, рассудочными, прозаическими существами, как мы сами. Не рассчитаны ли все наши доказательства, рассуждения и споры именно на этого взрослого, для кого детство только и всего лишь время роста, подготовки, время изживания именно детства в самих себе?

Но вот, «будьте как дети», — говорит Христос, и еще: «Не мешайте детям приходить ко мне» (Мф. 19:14). И если так сказано, то нам, верующим, незачем стыдиться несомненной детскости, присущей и самой религии, и всякому религиозному опыту.

Не случайно первое, что мы видим, входя в храм, — это образ именно ребенка, образ юной Матери с ребенком на руках, — точно это самое главное в Христе, точно Церковь заботится, чтобы мы не забыли об этом самом первом, самом важном явлении Божественного в мире. Ибо та же Церковь далее утверждает, что Христос — Бог, Мудрость, Мысль, Истина. Но все это сначала, прежде всего, явлено в образе этого ребенка, точно именно это явление — ключ ко всему остальному в религии.

Спросим себя: что же значат, что могут значить эти слова — «будьте как дети»? Вряд ли, во-первых, это значит какое-то искусственное опрощение, отрицание роста, образования, накопления роста, развития, то есть всего того, что мы называем в детстве подготовкой к жизни, умственным, душевным и физическим созреванием. И про самого Христа сказано в Евангелии, что Он «возрастал в премудрости» (Лк. 2:40).

Следовательно, «будьте как дети» никак не означает какого-то инфантилизма, не есть противопоставление детства взрослости; это не означает, что для того, чтобы воспринять религию или религиозный опыт, нужно стать каким-то простачком, или еще грубее — дурачком. Я настаиваю на этом, потому что так говорят, так понимают религию ее враги. Они сводят ее к сказкам, басням и выдумкам, на которые только дети, или же взрослые дети — недоразвившиеся люди, — могут клюнуть.

Но что же тогда означают слова Христа? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно сначала задать другой вопрос, — вопрос не о том, что приобретает человек, становясь взрослым, ибо это ясно и без слов, а о том, что теряет он, выходя из детства. Ибо нет сомнения в том, что он именно теряет что-то, столь единственное и драгоценное, что потом всю жизнь вспоминает о детстве как о потерянном рае, о некоем золотом сне, с концом которого жизнь стала печальнее, пустее, страшнее.

Я думаю, что если бы нужно было определить это что-то одним словом, то слово это было бы «целостность». Ребенок не знает еще этого раскола жизни на прошлое, настоящее и будущее, этого печального опыта утекающего безвозвратно времени. Он весь в настоящем, он весь в полноте того, что сейчас, будь то радость, будь то горе. Он весь в радости, и потому говорят о «детском» смехе и о «детской» улыбке; он весь в горе и отчаянии, и потому говорят о слезах ребенка, потому так легко, так неудержимо он и плачет, и смеется.

Ребенок целостен не только в отношении ко времени, но и ко всей жизни, он отдается весь — всему; он воспринимает мир не рассудочно, не аналитически, не каким-либо одним из своих чувств, а всем своим существом без остатка, — но потому и мир раскрыт ему во всех своих измерениях. Если для него звери говорят, деревья страдают или радуются, солнце улыбается, а пустая спичечная коробочка может чудесно засиять, как автомобиль, или аэроплан, или дом, или что угодно, то это не потому, что он глуп и неразвит, а потому что ему в высшей степени дано и открыто это чувство чудесной глубины и связи всего со всем. Потому что он имеет дар полного слияния с миром и с жизнью, потому что, вырастая, мы действительно безнадежно теряем все это.

Теряем прежде всего вот эту самую целостность. Мир постепенно распадается в нашем уме и сознании на свои составные элементы, но вне этой их глубинной связи между собою все они, все эти элементы, становятся только собой, и, став только собой, становятся ограниченными, плоскими, пустыми и скучными.

Мы начинаем все больше и больше понимать и все меньше и меньше воспринимать, мы начинаем знать обо всем, но уже ни с чем не имеем настоящего общения.

Но ведь эта чудесная связь всего со всем, эта возможность во всем увидеть другое, эта способность к полной самоотдаче и слиянию, это внутреннее открытие, это доверие ко всему — ведь все это и есть суть религиозного опыта, это и есть чувство Божественной глубины, Божественной красоты, Божественной сущности всего, это и есть непосредственный опыт Бога, наполняющий все во всем!

Само слово религия по-латыни означает «связь». Религия не есть одна из частей опыта, не есть одна из областей знания и чувства, религия есть именно связь всего со всем и потому-то последняя правда обо всем. Религия — это глубина вещей и их высота; религия есть свет, льющийся из всего, но потому и все освещающий; религия есть опыт присутствия во всем, за всем и надо всем той, последней реальности, без которой ничто не имеет никакого смысла. Эта целостная Божественная реальность и постигается только целостным восприятием, и вот это-то и значит — «будьте как дети».

К этому и призывает Христос, когда говорит, что «кто не примет Царствия Божия, как дитя, тот не войдет в него» (Мк. 10:15). Ибо увидеть, захотеть, почувствовать, воспринять Царство Божие — это и значит увидеть эту глубину вещей, то, о чем они в лучшие минуты нашей жизни нам вещают, тот свет, который начинает литься из них, когда мы возвращаемся к детской целостности.

No related posts.

Почему в Евангелии звучит призыв «будьте как дети» (см. Мф. 18, 3) и каким именно детским качествам Христос призывает подражать? О том, в чем сила детской слабости, корреспондент Елизавета ПРАВИКОВА спрашивала у известной переводчицы Наталии ТРАУБЕРГ и православного психолога Ольги ФИЛИППОВСКОЙ. Ответы получились неожиданными.

Наталья Леонидовна ТРАУБЕРГ родилась в 1928 году в Ленинграде. Ее отец -- Леонид Трауберг -- известный советский театральный и кинорежиссер. В 1949-м окончила кафедру романо-германской филологии в Ленинградском университете (первоначально, по настоянию матери, поступила на физический факультет, но быстро поняла, что это совершенно не для нее). Переводчик с английского, итальянского и испанского языков (Г. К. Честертон, Вудхауз, Г. Грин, Х. Кортасар, М. А. Астуриас, М. Варгас Льоса, Р. Альберти, Ф. Гарсиа Лорка, К. Х. Села, Р. Гомес де ла Серна, Г. Деледда, Л. Пиранделло). Член правления Российского библейского общества, Честертоновского института (Великобритания), редакционного совета журнала «Иностранная литература». Переводчик детской литературы: П. Геллико «Томасина», К. С. Льюис «Хроники Нарнии», Дж. Уэбстер «Длинноногий дядюшка» и «Милый недруг», Сесилия Джемисон «Леди Джейн», Френсис Барнетт «Маленькая принцесса». родилась в 1957 году в Москве. В 1979 году окончила факультет психологии МГУ. Работала на первом в Москве «Телефоне доверия». В настоящее время преподает на факультете психологического консультирования Московского городского психолого-педагогического университета. Автор многих популярных статей, опубликованных в психологических, педагогических и детских изданиях. Являясь прихожанкой московского храма св. Марона Пустынника Сирийского, проводит в приходе храма психологические консультации.

-- Какому именно детскому качеству призывает подражать Христос?
Наталия Трауберг: В детских книгах, которые я переводила, все слишком оптимистически, потому что там все-таки описываются дети викторианские, идеализированные, дети, какими они должны быть: леди Джейн или Сара Кру («Маленькая принцесса»). А у меня очень печальные мысли о детях. Настоятель нашего храма отец Владимир Лапшин любит повторять: когда говорится «будьте как дети», вы только не подумайте, что это наши дети, которые к причастию всех раздвигают локтями. А имеются в виду дети, которые были в полной зависимости от взрослых, которые абсолютно никакой свободы не имели. То есть они могли ее иметь, если их любили, -- а могли ее и не иметь. Ребенок держался только на любви. Если его любили, он существовал, если его не любили -- то его как бы и не было. Потому что без опыта любви, без живого тепла душа не может нормально расти и развиваться.
В каком-то смысле дети -- это лучшие люди не потому, что они хорошие, а потому, что быть ребенком так невероятно тяжело. Насколько дети, если они не держатся на этом магните любви, на Божьем магните, могут быть трудными и для самих себя, и для родителей, и для окружающих, какие они бывают хитрые, врущие. Детей очень жалко, потому что они действительно совершенно беспомощные -- что беспризорники, что дети строгих родителей, что дети нестрогих родителей, которые их заласкивают, -- это абсолютно беспомощные существа.
Так что, я думаю, «будьте как дети» Христос сказал ни в коем случае не в смысле доктора Спока, не в том смысле, что это какие-то идеальные существа. Мы все знаем, что это за «идеальные существа», как только им даешь маленькую поблажку. Но ведь и не давать им поблажки и быть с ними очень жесткими -- тоже жестоко. Я это пережила, у меня была очень суровая мама, от которой я плакала десятилетиями. Хотя она сначала была такая заласкивающая, совсем руссоистка, в духе 20-х годов, когда считалось, что дети должны быть абсолютно свободны! Но как же ребенок будет свободным, если он подносит рубашечку к горячей печке и зажигает ее, если он выбегает на улицу и бежит через дорогу?
Ольга Филипповская: Традиционный путь толкования этого евангельского выражения обычно заключается в попытке найти такие чисто детские свойства, которым христианину стоило бы подражать. Но давайте обратимся еще раз к самому тексту. «В то время ученики приступили к Иисусу и сказали: кто больше в Царстве Небесном? Иисус, призвав дитя, поставил его посреди них и сказал: истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное. Итак, кто умалится, как это дитя, тот и больше в Царстве Небесном» (Мф.18. 1-4). Ученики пытались рассуждать, кто больше, и Христос поставил перед ними ребенка, как бы давая образец меры -- «кто умалится, как это дитя, тот и больше». В этом фрагменте Евангелия ребенок выступает всего лишь как маленькое существо. Заметим, что речь здесь идет вовсе не о каких-то детских качествах или чертах. Более того, почти всюду в Евангелиях и Посланиях детское, младенческое выступает синонимом незрелости, неустойчивости, легковесной доверчивости. Например, Павел в Послании к Ефесянам (4. 13) призывает нас возрасти «в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова; дабы мы не были более младенцами, колеблющимися и увлекающимися всяким ветром учения», а в Послании к Евреям (5. 13) пишет: «Всякий, питаемый молоком, несведущ в слове правды; потому что он младенец».

Наталия Трауберг: Конечно, «как дети» -- это значит беспомощный. Ребенок, видимо, так же греховен, как и всякий. Хотя у детей лет до шести еще есть какой-то ангельский привкус. Но есть такие верующие дети, что не дай никому Господь. Они придуриваются, они такие фарисеи, они эгоистичны. Христос ведь когда говорит какую-то притчу, то это не аллегория, он берет часть явления и о ней говорит. А иначе «будьте как дети» -- это очень широкие слова. Можно сказать -- «будьте, как дети, непослушны», можно сказать -- «будьте, как дети, естественны».
Почему блаженны плачущие, жаждущие, нищие духом и что самое трогательное в людях вообще? Полная беспомощность перед падшим миром. Ребенок беспомощен перед падшим миром больше, чем кто бы то ни было. И я думаю, «будьте как дети», когда это советуют взрослым, -- это значит, не должен быть человек уверенным, всезнающим, всех судящим.
Ольга Филипповская: Многие детские качества христианину как раз следует преодолеть и уподобиться ребенку только в его малости, беспомощности, о которой говорила Наталья Леонидовна. Ребенок слаб и беспомощен по своему естеству. Взрослому принять это бесконечно сложно, страшно. Но только в сознании своей полной беспомощности и незащищенности мы можем искренне воскликнуть: «Господи, да будет во мне воля Твоя. В руки Твои, Боже мой, предаю всего себя, приди, вразуми!» У Матфея (Мф.11. 25) есть такие слова: «…славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных», т. е. по меркам мира сего от успешных, сильных...
Наталия Трауберг: И открыл младенцам… этим все сказано.
Ольга Филипповская: Кстати, и в быту у этих слов -- «ребенок», «взрослый» -- существует двоякий смысл. Например, мы говорим ребенку, стараясь призвать его к терпению, щедрости, снисходительности: «Ты же уже большой». Мы все время пытаемся перевести его в другую позицию, более зрелую, тянем его из этого детства. В то же время мы умиляемся детской наивности, непосредственности, восторженности, а слишком серьезных детей, сокрушаясь, называем «маленький взрослый», «маленький старичок».
Говоря о взрослом человеке, мы иногда с теплом произносим: «Он так и остался ребенком». Однако эту же фразу можно сказать и разочарованно, с сожалением, если мы хотим обратить внимание на инфантильность, эгоизм, безответственность.

Католический агиографический сюжет: св.Томас де Виллануэва ребенком раздает свою одежду нищим детям

-- Часто мы можем наблюдать у детей, даже у самых испорченных, полное доверие к Богу. Взрослые, молясь, могут рефлексировать: надо ли мне это, о чем я прошу? А ребенок молится и говорит: «Господи, у мамы зуб болит -- пусть он пройдет». И через десять минут приходит и спрашивает: «Ну что, стало легче?» То есть он, несомненно, верит, что Господь его услышал.
Наталия Трауберг: Но попробуйте не дать ребенку игрушку, которую он попросил… Тут можно и такой пример привести -- обыкновенный верующий может быть даже очень противным. А совершенно по каждому поводу обращаться к святым…
Ольга Филипповская: В молитве не может быть автоматизма. Ребенок неизбежно столкнется с тем, что не всякая молитва будет сразу и буквально исполнена. Между простодушием детской молитвы и тихой простотой слов «…да будет не моя воля, но Твоя» -- долгий, сложный путь. Но, конечно, когда мы видим детскую наивную простоту, наш собственный взгляд как бы обновляется.

- Но все же есть в детях некоторые качества, которых почти нет у взрослого человека, например, незлопамятность?
Наталия Трауберг: Незлопамятность у взрослых и детей трудно разделить. Дело в том, что часто, когда человек глубоко чувствует, -- он прощает абсолютно, но он помнит, что было. Не говорится -- «что вам ни сказано -- забудьте». Это не от вас зависит. Простите, а не забудьте, и к тому же надо, чтобы человек еще принял прощение. Ведь прощение -- это взаимная вещь.
Ольга Филипповкая: Я думаю, что незлопамятность ребенка и та способность к прощению, о которой говорит Христос, совершенно разные вещи. Как психолог скажу, что ребенок может оказаться не в состоянии действительно, по-настоящему простить. Нередко, страдая сам и мучая других, человек несет всю жизнь свои детские обиды и травмы. А помочь ему зачастую удается только в результате долгой психотерапевтической работы.
Но даже в самом благоприятном случае и обида, и прощение ребенка, существа неискушенного, -- еще до-опытны, слепы.
Прощение же в евангельском смысле имеет благодатную природу, оно реализуется синергийно, т. е. совместными усилиями человека и Бога. Например, в Нагорной проповеди Христос ставит непосильную для самого человека задачу – любить врагов, не только простить их, но полюбить!
Знаете, я сейчас, под конец нашей беседы, подумала еще вот о чем. «Ибо все вы - сыны Божии по вере во Христа Иисуса…» -- говорится в Послании к Галатам (3. 26). А сыны, дети «причастны плоти и крови» (Евр. 2.14) родителей. Быть как дети -- значит, еще и быть причастными Богу -- в этих словах одновременно и призыв к нам, и указание на путь, и обещание Царства.

Совсем недавно в издательстве «Никея» появилась книга отца Александра Дьяченко «В круге света».

В основе его рассказов - подлинные истории из жизни самого автора, а также людей, встречавшихся на его пути. Истории невероятно искренние и живые, и оттого такие близкие и понятные каждому. Автор не учит своего читателя, не назидает, а приглашает всех к откровенной беседе о жизни, о том, что «болит» и что радует, о вечных ценностях и, конечно, о Боге.

С разрешения издательства мы публикуем отрывок из книги .

…Мы любим повторять, что все мы родом из детства. Так оно и есть. Детство - это особое время, даже не время, скорее состояние души и духа. Дети ближе к Богу. С интересом наблюдаю за грудничками, когда после крещения вношу их в алтарь. Дитя до этого может плакать, а войдешь с ним в алтарь, глядишь, оно и замолчало. И только глазками водит туда-сюда. Думаю, что же ты там видишь, дружочек, ведь кроме закопченного потолка там ничего интересного, а он видит. Я в этом не сомневаюсь, и даже в их глазенки специально заглядываю, а вдруг в них отразится играющий ангел.

Есть у меня один приятель, ему четыре года, и зовут его Дениской. Где бы он меня ни встретил, сразу спешит поздороваться. Бежит и кричит своим хрипловатым голоском:

Батюшка, благослови! - Но здоровается строго за руку.

Мы с ним задружились еще до его рождения. Когда Ирина, его мама, ждала второго ребенка, ее муж ушел к другой. Он просто поставил ее перед фактом и ушел. И как тут быть? Первая девочка уже большая, да внимания все одно требует, роди второго и думай потом, как прокормиться. Не для того мужики уходят, чтобы о прежних детях заботиться.

Здравый смысл ей подсказывал, пока не поздно, избавиться от второго, да рука не поднималась. Вот в таком состоянии и пришла Ирочка к нам в общину. Воцерковилась быстро, и вопрос рожать или убивать решился сам собой.

В роддоме меня пропустили к Ирине в палату, и Дениску я увидел уже на второй день после его рождения.

Батюшка, я во время беременности постоянно причащалась, и дитя родилось так легко и быстро, что даже видавшие виды медики удивляются, - делится со мной мамочка. - У меня все хорошо, вот только имени мальчику никак не придумаю, может, ты чего посоветуешь.

Я начинаю вспоминать:

Вчера была память, - и перечисляю имена святых. - Вот-вот! Дионисий! Какое красивое имя!

Так наш Дениска и стал Дионисием. Мальчика причащали каждое воскресенье, и хра для него стал вторым домом. Девочки обычно начинают говорить раньше пацанов, и нам все казалось, что наш Дениска маленький, раз своего имени произнести не может. Однажды Ирочка подходит после службы к кресту, Дениска на руках. Я подаю ей приложиться и говорю:

Ну а Дениска у нас еще маленький, ему пока рановато крест целовать.

Малыш, не говоря ни слова, берет меня за руку с крестом, притягивает его к себе и целует. И при этом он смотрит на меня так победно, что невольно заставляет себя уважать.

А потом мальчик заговорил и стал задавать вопросы. Вы знаете, из кого состоит «хор небесный»? А попробуйте объяснить это трехлетнему ребенку. А как люди могут петь на небесах? Почему нужно молиться каждый день? Бог высоко на небе, а где же к Нему лесенка?

Я легко отвечаю на вопрос Дениски, есть ли друзья у Бога. Но зато следующий вопрос ставит меня в тупик:

Батюшка, но если ты тоже друг Христов, как же ты допустил, что Его убили?

Мне много приходится общаться с разными людьми и в разных местах, и что замечаю: вопросы задают только дети, их постоянно что-то интересует. А взрослых уже не интересует ничего, они не способны мыслить детскими категориями и не умеют летать. Детское мышление несравнимо более свободно. Девочка девяти лет спрашивает:

Но если Бог знал, что Адам и Ева отпадут, зачем же Он создавал человека?

Основную проблему христианства сформулировал девятилетний ребенок, взрослые такие вопросы исследуют в докторских диссертациях или дебатируют на Вселенских соборах. И самое главное, в разговорах с детьми нет необходимости доказывать им существование Бога, они в этом не сомневаются. Сомнения приходят с развитием страстей.

Когда мы только стали восстанавливать храм, нам помогали дети: они, словно муравьи, выстроившись в три-четыре ручейка, в несколько минут разгружали шаланду с кирпичом. Это было хорошо во всех отношениях, дети и помогали, и лишний раз бывали в церкви.

…В последние годы я стал замечать одну пугающую меня особенность. Если раньше, работая вместе с нами, убирая территорию от мусора, разбирая завалы из битого кирпича в самóм храме, разгружая с машин стройматериалы, никто из подростков не требовал оплаты, то сейчас все чаще и чаще я слышу от детей требование денег.

Учеников с пятого класса по девятый, с согласия их родителей, во время сдвоенных уроков труда учителя приводят трудиться в храм. И вот однажды дети не пришли. Мы, как обычно, напекли пончиков, заварили чай, а едоков нет. Думали, что урок труда сорвался по объективным причинам, а оказалось, что родители не пустили. Раз они там, у себя в церкви, детей эксплуатируют, так пускай и оплачивают детский труд.

И никакие доводы учителей, что дети не столько работают, сколько играют возле храма, никого не убедили. Нет работы, плати повременку. Нужно было искать какой-то выход, и тогда мы стали приглашать учителей истории проводить в церкви один обязательный урок по краеведению. Это и логично, храм самое старое и красивое место в округе, да и все нынешние родители, когда были детьми, играли среди его развалин. Меня всегда умиляет, когда в церковь заходят уже немолодые люди и начинают, осматриваясь в знакомом пространстве, исследовать стены, в надежде отыскать то место, где когда-то очень давно они с приятелями, словно на поверженном рейхстаге, оставили свои автографы.

Батюшка, мы здесь давно когда-то пацанами в войнушку играли, а здесь у нас был штаб, а вот на этом месте на плитах пола мы жгли костры. Смотрите-смотрите, - и растроганно так, - вот даже еще следы от огня остались.

Действительно, следы костров со старых плит не стираются и напоминают о том страшном времени запустения.

Ни у кого из тех, кто раньше бедокурил в заброшенном храме, нет ни к Богу, ни к Церкви какой-то ненависти или даже простой неприязни. Почему ломали - а кто ж его знает? Все ломали, ну и мы тоже, так было принято.

…Как-то приводят к нам девятиклассников на урок краеведения. Я привычно провел их по зимнему храму, а потом мы проходим в еще не восстановленную летнюю часть церкви. Тогда уже в ней стояли огромные леса, но к штукатурным работам не приступали. Дети слушали меня краем уха и все разглядывали надписи, оставленные на стенах туристами и местными. Привычные надписи «здесь был Вася» перемежались с неприличными. Внизу мы их затерли, но наверх нам было не забраться. Девятиклассники, локтями подталкивая друг дружку, показывают на нецензурщину. Они хихикают и с интересом поглядывают в мою сторону. Короче, я им про храм рассказываю, а они все эту похабщину разглядывают. Чувствую, что-то у них в головах не срастается, говорю:

Может, чего спросить хотите?

Один мальчик, указывая пальцем на исписанные стены, интересуется:

Батюшка, а кто вот это написал?

Ну, если вы местные жители, то, скорее всего, ваши родители вот в таком же приблизительно возрасте, как и вы сейчас.

Дети в недоумении:

А зачем они это написали?

Да глупые были, вот и написали, может, кто друг перед другом похвастать хотел, вот, мол, какой я крутой, вон аж куда забрался.

У нас, кстати, на внешней стороне купола, на одном из самых высоких мест долго еще, даже когда уже служить начали, была одна надпись, сделанная девочкой-подростком. Потом эта девочка выросла, окончила университет и каждый день, проходя на работу мимо храма, читала свою фамилию и краснела. Я об этом узнал, когда надпись наконец закрасили, и она пришла поблагодарить.

Возвращаюсь к девятиклассникам: они стоят, переваривают мои слова и только потом задают вопрос, который все расставляет по своим местам.

Ну вот, они все это писали, а ты-то где был, почему ты им разрешил такие слова написать?

И наступила уже моя очередь удивляться:

А вы что же, разве не знаете, что наш храм был заброшен? Что наших священников расстреляли, и не только наших, но и, почитай, всех остальных, кто служил в округе?

Оказалось, что они ничего этого не знают.

Удивительно, живут люди в одной семье, но живут в каких-то своих временных параллелях. И параллели эти не пересекаются. Неужели родители никому из своих детей не рассказывали о своем детстве, о том, что храм был заброшен и разрушался, а они играли в нем и искали клады? А о чем они тогда говорят, проходя с ними мимо церкви?

Времена, слава Богу, меняются, и сегодня родители вновь позволяют детям приходить в церковь. Помню, к крестному ходу нужно было срочно убрать территорию вокруг храма. На помощь знакомые учителя привели человек шестьдесят учеников пятых-шестых классов. Ребята собирали бумажки, где-то убирали прошлогоднюю листву и сухую траву, но большей частью они играли. Оно и понятно, детей без игры не бывает, тем более на свежем воздухе. Мимо по дороге шла пожилая женщина. Увидела работающих детей, остановилась и кричит:

Это что такое?! Почему здесь дети?! Они что, эксплуатируют детский труд? Так, слушайте меня, немедленно собирайтесь и идите в школу, наводите порядок в самом поселке, но не работайте на попа!

Дети опешили, прекратили собирать мусор и побежали за учительницей. Та пришла и объясняет разгневанной женщине, что дети работают с устного согласия их родителей, да и сами они выражают желание бывать в храме. Пожилая женщина недоверчиво спрашивает:

Так они что же, все верующие, что ли?

И детвора, не сговариваясь, хором:

Да! Мы верующие, мы православные!

Хорошие православные ребята, только о вере своей ничего не знают. Из всех ребятишек самостоятельно в храм зашел один мальчик, спросил свечку и стал искать «картину Аве Мария». Все обошел, но картину не нашел, попросил, чтобы показали. Матушка им потом о Пасхе рассказывала, и выяснилось, что из шестидесяти человек только одна девочка что-то знает о Христе. Ей единственной бабушка из храма детские книжки приносит.

После работы детвора возвращается в школу. В трапезной они набивают кармашки конфетами, понятное дело, что у нас они вкуснее, чем дома. Идут, галдят между собой, разворачивают конфеты и бросают фантики тут же на землю, где еще десять минут назад они сами же и убирали. Логика их поступка ставит меня в тупик. Это вам не четырехлетний рассудительный Дениска, он, кстати, с нами «Попа» смотрел, за два часа, что идет фильм, ни разу не пискнул. Что уж он там понял?

Недавно они с моей матушкой возле храма в беседке какую-то книжку читали. Дениска маленький, он сидит, а ножки до земли еще не достают, и он ими потешно болтает в воздухе. Матушка показывает ему картинку:

Смотри, какой здесь голубочек нарисован. Дионисий, ты сможешь нарисовать птичку?

Какую птичку? - переспрашивает малыш.

Ну, вот эту самую, что на картинке, - уточняет матушка.

Мальчик внимательно смотрит на то место, куда ему указывает взрослый человек, а потом говорит:

Матушка, смотри, здесь же Голгофа.

Действительно, на заднем плане картинки изображено место казни Христа. Взрослый и малыш одновременно смотрели на одну и ту же картинку, взрослый разглядел на ней птичку, а четырехлетний мальчик увидел Голгофу. Может, именно эту способность детей за внешней стороной жизни рассмотреть подлинную сущность вещей Господь и имеет в виду, когда призывает нас уподобиться детям?

На Антипасху ребятишки из воскресной школы поздравляют нас с праздником. И «кошечки», и «лисы», и «зайчики», и «собачки» - все славят Христа, потом рассказывают стихи и поют веселые песенки. На руках у мамы сидит полуторагодовалая Лизавета. На ее головке, как и положено девочке, платочек. Лизавете страшно нравится все, что происходит вокруг. Дитя ликует, улыбка не сходит с ее лица ни на минуту. Она даже пытается подпевать. Ротик от восхищения приоткрыт, и я вижу четыре зуба, может, там их уже и больше, но я вижу именно четыре. Потом Лизка сползает с маминых рук и направляется к детям. Те поют, а она пытается танцевать, ротик снова приоткрыт, и все те же четыре счастливых зуба. Да вот же, вот он, ликующий ангел!

Ребята поют, я смотрю на них, и на нашего мыслителя Дениску, и на счастливую Лизавету, и так хочется сказать: «Дети, милые дети, вырастая, не становитесь взрослыми, оставайтесь детьми, оставайтесь такими навсегда. Пойте Христа, танцуйте и смейтесь, тогда и нам, скучным взрослым, приоткроется через вас та таинственная завеса, через которую и мы станем причастниками небесной радости, видя, как в ваших глазах отразился играющий ангел».

Здравствуйте, дорогие наши посетители!

Очень часто в Новом Завете христианин называется сыном, дочерью, а Бог – Отцом. Вспомним хотя бы нашу главную и любимую молитву «Отче наш…» В каком смысле мы употребляем здесь слово — Отче? И что в маленьких детях такого, по-настоящему, ценного, что Христос их приводит нам в пример?

На данные вопросы отвечает священник Константин Пархоменко:

«Оригинал дает форму нежного детского лепета –абба , т. е. папа, папочка (в дореволюционных переводах встречалось и тятя). Получается, мы обращаемся к Богу, как маленькие дети, как младенцы? Но какой с младенцев спрос? Они не несут ответственность за свои поступки, они несознательны, наивны, доверчивы… И почему тогда Апостол Павел говорит: «Братия!.. по уму будьте совершеннолетни» (1 Кор. 14, 20)?

В 20-м веке известный библеист Иоахим Иеремиас, проживший большую часть жизни в Палестине и изучивший тамошние обычаи и, кстати, написавший книгу-исследование о молитве Отче наш, предположил, что все же абба – это не лепет младенца. Это слово, как оно употребляется на Востоке и сейчас, взрослого ребенка (сына или дочери), которые так обращаются к отцу от большой нежности. Сегодня это точка зрения принята большинством ученых.

То, что это слова взрослого, сознательного человека, придает такому обращению к Отцу Небесному больший драматизм и серьезность. Мы – сознательные и ответственные чада Божии. Мы любим Бога, но не инфантильной, младенческой, требующей любовью, а любовью взрослых детей, любовьюотдающей, жертвующей…

Господь уважает наш жизненный путь, помогает нам осуществлять его свободно. Но мы понимаем, с какой ответственностью за наши поступки связана наша жизнь. Мы готовы за все давать ответ, мы не будем, как малыши, сваливать вину на другого, но если виноваты, готовы понести и наказание. Много, много мыслей рождается в размышлениях над этим важным положением нашей веры: мы – взрослые дети Отца Небесного. Но совершенно другая тема – будьте как дети.

«И сказал: истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» (Мф.18,13). «Приносили к Нему и младенцев, чтобы Он прикоснулся к ним; ученики же, видя то, возбраняли им. Но Иисус, подозвав их, сказал: пустите детей приходить ко Мне и не возбраняйте им, ибо таковых есть Царствие Божие. Истинно говорю вам: кто не примет Царствия Божия, как дитя, тот не войдет в него (Лк.18,16). Несомненно, что здесь акцент делается Спасителем именно на младенцах, на маленьких детях. Почему мы должны со «взрослостью» сочетать в себе «детскость»? Чего нам, взрослым детям, не хватает? Что в маленьких детях такого по-настоящему ценного, что Христос их приводит нам в пример?

Их незлобивость. Замечали, как дети ластятся к нам, даже если мы их обидели и, что самое грустное, несправедливо обидели.

Их оптимизм. Ну, упал, ну поранился, ну что-то другое. Но все равно, слезки быстро высыхают на лице, и ребенок опять светится и готов играть и радоваться жизни.

Их доверие. Для меня, как отца, крайне умилительно, когда малыш вкладывает ладошку мне в руку и идет туда, куда я его веду. Доверяет! Не сомневается, что зла ему не причинят! Как обличает это нас, взрослых, которые, даже зная умом, что Бог есть Любовь, все равно от Бога ожидают подвоха, вместо того, чтобы спокойно и доброжелательно доверять Богу и спокойно идти по жизни…

Их ласку. Все время лезут на тебя, целуют, хотят посидеть на коленях. Хорошо рядом с отцом земным! Не пример ли это и нам, что нам должно быть хорошо с Отцом Небесным, что мы должны искать встречи с Ним, скучать по Нему, быть рядом с Ним?..

Их непосредственность. Взрослые люди часто играют роли. На работе ты один, в семье – другой, наедине с самим собой – третий. Но Господь учит нас цельности. Никаких масок, лицедейства, игры. Будь таким, каков ты на самом деле.

Многое и другое можно сказать об этом, но поразмышляйте самостоятельно: что в младенцах есть такого, чего нет в нас, взрослых? Что мы, взрослея, утеряли?

И да хранит Вас Бог – будьте как дети!»

Дабы не вырывать слов из контекста я привела 4 стиха и теперь рассмотрю их. Есть не совсем понятные слова - это "обратитесь" и "умалится" . Посмотрим, что говорит словарь (специально не выбирала, взяла можно сказать первый попавшийся в интернете).

ОБРАТИТЬСЯ - обращусь, обратишься, сов. (к обращаться). 1. Повернуться (книжн.). Обратиться лицом к свету. Обратиться вспять (повернуть назад; устар., теперь шутл.). Ѓ перейти, направиться на кого-что-н. обратно, возвратиться на кого-что-н. (книжн.). Оскорбление всегда может о. на оскорбителя. 2. во что. Превратиться в кого-что-н., принять новую форму, вид, строение, содержание. Куколка обратилась в бабочку. Он обратился в скептика. 3. Восприняв, усвоить что-н., перейти в новое состояние (книжн.). При князе Владимире Русь обратилась в христианство. 4. к чему. начать что-н. делать, приняться за что-н. (книжн.). Обратиться к науке. Обратиться к первоисточникам. 5. Отнестись, Адресоваться к кому-н. (с какими-н. словами, просьбой и т.п.). Генерал обратился ко мне и сказал с улыбкой. Пушкин. Обратиться по важному делу к директору. Обратиться за помощью к милиционеру. Обратиться с ходатайством. Обратиться с вопросом к соседу. Обратиться с речью к собранию. Войдя, он не знал, к кому обратиться. Ѓ Адресоваться к кому-н., надеясь на что-н. Обратиться к человеколюбию кого-н. Обратиться в бегство (книжн.) - побежать, начать поспешно отступать.
Думаю, что пункт 3 наиболее точно подходит к данному контексту слова обратиться .

ОБРАЩЕНИЕ (по гречески metanoia, метанойа ) - буквально означает полный переворот сознания; кардинальные изменения в мировосприятии человека. Именно этот момент и называется ПОКАЯНИЕМ. (Сергей Головин, Библейская стратегия благовестия, Симферополь, 2006, -С.8)

УМАЛИТЬСЯ - умалюсь, умалишься, сов. (к умаляться) (книжн.). 1. Уменьшиться (устар.). Со времени франко-прусской войны материальное благосостояние Франции не только не умалилось, но с какою-то невиданною выпуклостью выступило наружу. Салтыков-Щедрин. 2. перен. Принизиться, унизиться. Достоинство его умалилось. Значение его работы не умалилось.
Думаю, что здесь подходит пункт 2 - перефразируя - сойти до уровня ребенка (в нашем случае).

Итак, чтобы войти в Царство Небесное нужно полностью изменить свое мышление, перестать надеяться на себя или кого-то кроме Бога! Нужно стать полностью зависимым от Господа.

P.S. Эти размышления подтолкнули меня к исследованию вопроса т.н. "тренингов личностного роста" и т.п., где все сводится к тому, что ты - творец своей судьбы. Но об этом в следующем посте.

С миром Божьм!