Смерть сына - мид.министры иностранных дел. внешняя политика россии: от ленина и троцкого – до путина и медведева

Образование

yanek (Россия)
ТРЕТЬЯ ЖЕНА ВЛАДИМИРА ВОЙНОВИЧА
(отрывок из документального рассказа)

Речка Пахра

Вместо предисловия. Дачный кооператив «Советский писатель», что на Пахре, расположен через забор от дома отдыха ФСБ России. Пару лет назад его руководители позволили себе некоторую вольность в ужесточении режима передвижения по берегу реки, где привыкли гулять проживающие в дачном кооперативе известные писатели, драматурги, режиссеры, журналисты и просто граждане.
Виктория Токарева попросила меня оказать содействие в написании коллективного письма в ФСБ России.

…В доме у Тодоровских, лет десять тому назад, я впервые увидел Владимира Войновича. К моему удивлению, тот не о книгах новых говорил, а о своих новых картинах. Владимир Николаевич принес из автомобиля картины, расставил и разложил их в гостиной. Картины мне понравились оригинальностью сюжетов и исполнения. Со слов Войновича, его картины хорошо продаются как в Европе, так и в Москве.
Однако давайте все по порядку.

Владимир Войнович родился в Душанбе, в семье журналиста в 1932 г. В 1941 г. с родителями переехал в Запорожье. После войны часто менял место жительства, работал пастухом, столяром, плотником, слесарем и авиамехаником. В 1950 г. Войнович призывается в армию, по время службы старается овладеть мастерством стихосложения.
В 1960 г. устроился редактором на радио. Вскоре написал стихи для песни о космонавтах, получившей всесоюзную известность.
Я верю, друзья,
Караваны ракет
Помчат нас вперёд
От звезды до звезды.
На пыльных тропинках
Далеких планет
Останутся наши следы…
В том же году написал повесть «Мы здесь живем», которая была опубликована в журнале «Новый мир» в начале 1961 г. и также способствовала укреплению славы писателя.
С 1962 г. Войновича приняли в союз писателей СССР. В конце 1960-х принимал активное участие в движении за права человека, что вызвало конфликт с властями. За свою правозащитную деятельность и сатирическое представление советской действительности писатель подвергался преследованию — в 1974 г. исключён из союза писателей СССР.
В 1980 г. был вынужден эмигрировать за пределы Советского Союза. С 1981 года был лишён советского гражданства по указу Л. Брежнева. В 1980—1992 г. жил в эмиграции в ФРГ, затем в США. Сотрудничал с радио «Свобода».
Лауреат Государственной премии России (2000)
. Отец — Николай Павлович Войнович (1905—1987)
. Мать — Розалия Клементьевна Гойхман (1908—1978)
. Ирина Даниловна Войнович (Брауде), вторая жена (1938—2004)
. Марина, дочь от первого брака (р. 1958)
. Павел, сын (р. 1962)
. Ольга, дочь (р. 1973)
. Светлана Колесниченко, третья жена.
О третьей жене Войновича Светлане хотелось бы рассказать подробнее.
Владимир Николаевич говорит:
- Я сторонник крепких браков, таких, которые на всю жизнь. Впрочем, сам я был женат трижды. Но по разным причинам. Первый раз я женился легкомысленно, поскольку сразу после армии. Со второй моей женой мы жили долго и счастливо. И лишь только после ее смерти я на склоне лет женился в третий раз. Моя нынешняя супруга — Светлана Яковлевна Колесниченко — тоже написала одну книгу. Жена не стала брать мою фамилию…
Книга, написанная Светланой Яковлевной, называется «Есть любовь на земле…» и посвящена ее покойному мужу, известному журналисту-международнику Томасу Колесниченко. Здесь воспоминания о нем близких, коллег, друзей. Таких, как Евгений Примаков, Зураб Церетели и многих других. Здесь его голос в статьях, стихах, эссе. Целью автора книги является утверждение любви - бессмертного чувства там, где прошла смерть. Умер Томас Колесниченко в 2003 году в возрасте 73 лет.
«Светлана Яковлевна — вдова известного журналиста-международника Томаса Колесниченко и правнучка Георгия Мартыновича Лианозова, того самого российского промышленника, давшего в XIX веке название подмосковному селу, а ныне уютному столичному району. Далеко не все в жизни этой женщины было гладким, но, однажды ворвавшись, постоянно поселилась в ее душе радость, поскольку познала она бесценный, посылаемый лишь немногим дар небес — безумно полюбить и быть настолько же любимой. Генеалогическое древо Лианозовых уходит корнями в начало XIX века, где на берегах Каспийского моря среди бакинских армян заметным предпринимателем считался Степан Лианозьян — основатель рыбопромыслового дела и рыболовецких верфей в Астраханской губернии. Его потомок — Георгий Мартынович Лианозов, нефтепромышленник, основатель и председатель «Русского нефтепромышленного общества», владелец рыболовных «Лианозовских промыслов», охвативших все иранское побережье Каспия. Это он начал заниматься сбытом рыбопродуктов, и особенно знаменитой «серой» зернистой икры осетровых пород в Центральной России и Западной Европе. Сначала в Москве, а потом в Петербурге и Париже открываются «Икорные дома Г.М. Лианозова и Ко».

Мартын Георгиевич — старший сын Георгия Мартыновича и дедушка Светланы Яковлевны, был известен, как очень образованный человек, свободно говорящий на семи языках. Избранницей его стала Вера Николаевна Коншина, отец которой известен, как один из основателей Третьяковской галереи.

Когда в России произошла революция, мир семьи Лианозовых в полном смысле этого слова рухнул. Дедушка Светланы Яковлевны, увлеченный идеей социализма, сделал шокировавший многих поступок. Вернувшись из эмиграции на родину, он, как управляющий и главный держатель акций, передал советской власти все рыбные промыслы Лианозовых, лишив тем самым огромного состояния не только себя самого, но и своих братьев Степана и Лиона. Такой подарок был «щедро» оценен В.И. Лениным, который определил Мартыну Георгиевичу пенсию в 600 рублей. Ему также дали комнату в коммуналке. К слову будет сказано, не смотря ни на что, Мартын Георгиевич ни разу не пожалел о содеянном.

Тем временем, оставшись в Иране одна, бабушка Светланы Яковлевны вышла замуж за сенатора Тегерана Бушехри. Впоследствии их сын Мехди женился на иранской принцессе Ашраф Пехлеви (отсюда родство с венценосной особой). Шестидесятые годы прошлого века стали знаковыми для Светланы Яковлевны — в 1968 году она встретилась с Томасом Колесниченко, после чего ее жизнь коренным образом изменилась. Благодаря знакомству с Томом, благодаря охватившему их обоих невероятному чувству, она прожила яркую, счастливую жизнь», пишет о ней одна из московских газет.
Светлана Колесниченко занимается предпринимательством и достаточно успешно (видимо сказывается купеческое прошлое ее предков). У нее ресторан и магазины, торгующие элитными, дорогими спиртными напитками.
Как рассказали мне старожилы дачного поселка «Советский писатель» сосватала Владимира Войновича и Светлану Колесниченко Виктория Токарева.
После женитьбы у Войновича появилась возможность не заботиться о добывании денег и завершить написание третьей книги об Иване Чонкине, а также написать новую книгу под названием «Автопортрет».
Светлана Яковлевна получила в мужья знаменитого писателя.
Прежде, чем идти к Войновичу с письмом я посмотрел в Интернете несколько его последних интервью и понял, что нынешнюю власть он не любит. Причем ничуть не меньше, чем советскую.
На вопрос журналиста о его отношении к власти, Владимир Войнович ответил:
"Разница между советским режимом и нынешним в том, что тот был идеологическим, а этот сам не знает, какой он. Его лидеры и значительная часть общества строят капитализм, но с большой теплотой и нежностью вспоминают подвиги во имя коммунизма. Поклоняются одновременно Богу в трех лицах и дьяволу в двух: Ленина и Сталина. Но и царские останки перезахоронены с большими почестями. И вообще, как поется в моем варианте гимна: «народ под флагом трехцветным с орлом двухголовым и гимном советским шагает вразброд». Советская система в последние годы своего существования одряхлела и раздражала практически всех, чего не скажешь о нынешнем режиме. Значительная часть народа, кого кризис пока не задел, довольна своей жизнью и властью, что видно по рейтингу наших двух правителей. Демократии у нас практически нет, и правители для нас сами себя выбирают. Зато есть свободы, которых при советской власти быть не могло. Можно ездить за границу, торговать, носить узкие штаны, длинные прически, короткие юбки, танцевать буги-вуги и подавать заявки на проведение гей-парадов. Свобода слова сильно урезана, но на одной радиостанции, в одной газете и в одном журнале, кто-то что-то себе еще позволяет. И в Интернете остались лужайки, где можно порезвиться. Пока большую часть народа все это более или менее устраивало, и он охотно безмолвствовал. Однако столько же, сколько СССР, нынешний режим не проживёт: в последнее время всё очень ускорилось, процессы идут очень быстро.
Что касается меня, то я жалею только о том, что революция, на которую было похоже общественное бурление конца восьмидесятых и начала девяностых, не состоялась. Я ведь возвращался не в Советский Союз, а в возрождавшуюся и желавшую, как мне казалось, очеловечиться Россию и сам хотел принять в этом процессе участие. Увы, многие обманулись. И я в их числе".
Вооружившись этой информацией, я позвонил Владимиру Николаевичу и договорился о встрече. Виктории Токарева ранее предупредила его о моем визите. Он пригласил меня к себе на дачу. Мне было известно, что дача на самом деле принадлежит Светлане Колесниченко, его теперешней жене. Практически напротив дачи Колесниченко стоит дом Эльдара Рязанова, в котором я неоднократно бывал.
Владимир Войнович встретил меня у калитки и пригласил в дом. Когда мы, расположившись за столом, приступили к обсуждению письма, со второго этажа спустилась Светлана Яковлевна. Она была в красивом, ярком халате, высокая, стройная, со следами былой красоты на лице. Она смотрелась явно моложе своего возраста.
Присев на стул, она спросила, обращаясь ко мне:
- Вам чай или кофе?
- Если можно, то кофе, - ответил я.
- Приготовьте, пожалуйста, гостю кофе, - сказала она кухарке и повернулась к нам с явным намерением принять участие в беседе.
В это время Владимир Николаевич закончил чтение письма.
- В концовке многовато эмоций, - сказал он. - Письмо должно быть более сухим и деловым по стилю. Тем более, что пишите вы КаГеБэшникам.
- Виктория считает, что, поскольку пишут письмо люди творческие, то эмоции не повредят. В качестве справки скажу, что сейчас нет КГБ, а есть Федеральная Служба Безопасности, то есть ФСБ!
- По своей сути одно и то же. На мой взгляд, сейчас они у власти, и никто не заставит их выполнить нашу просьбу. В этом ведомстве ничего не меняется со времен Сталина.
- На мой взгляд, многое изменилось. Ведь я сам полковник ФСБ, а пришел к вам с письмом.
На лице Войновича отразилось явное удивление, возможно даже некоторое смущение. Он посмотрел на свою жену. На ее лице - никаких эмоций. Светлана Яковлевна повернулась к деревянному столику на колесиках, уставленному бутылками с дорогими виски, взяла начатую бутылку, налила немного в стакан, взяла его и поднялась по лестнице в спальню.
Мы остались вдвоем.
Войнович спросил меня:
- Так, Вы, что, против своих?
- Я за своих. Но против злоупотреблений власти. Любого ведомства. В том числе моего родного.
Владимир Николаевич был явно разочарован моим ответом. Молча пододвинул письмо, взял ручку и поставил свою подпись.

yanek (Россия)

Только что по 5-му каналу показывали передачу "Когорта несгибаемых. Томас Колесниченко". Известный журналист был женат на Светлане Яковлевне Лианозовой, правнучке того Георгия Мартыновича Лианозова, российского промышленника.

Статья Николая Малова "Линия жизни и любви армянки "московского разлива"

Со вкусом обставленная квартира в престижном районе Москвы на Ростовской набережной. С двух полотен кисти Ильи Глазунова внимательно смотрят, как бы изучая гостя, убеленный сединой мужчина и черноволосая женщина. У него, голубоглазого, взгляд внимательный и ироничный, в ее черных глазах — загадочная глубина.
И между этими, расположенными в разных комнатах портретами, явно ощущается невидимая, какая-то магическая связь.

Моя собеседница — Светлана Яковлевна Колесниченко, женщина, словно сошедшая с портрета, но только постарше. Светлана Яковлевна — вдова известного журналиста-международника Томаса Колесниченко и правнучка Георгия Мартыновича Лианозова, того самого российского промышленника, давшего в XIX веке название подмосковному селу, а ныне уютному столичному району.

Далеко не все в жизни этой женщины было гладким, но, однажды ворвавшись, постоянно поселилась в ее душе радость, поскольку познала она бесценный, посылаемый лишь немногим дар небес — безумно полюбить и быть настолько же любимой.

Генеалогическое древо Лианозовых уходит корнями в начало XIX века, где на берегах Каспийского моря среди бакинских армян заметным предпринимателем считался Степан Лианозьян — основатель рыбопромыслового дела и рыболовецких верфей в Астраханской губернии. Его потомок — Георгий Мартынович Лианозов, нефтепромышленник, основатель и председатель «Русского нефтепромышленного общества», владелец рыболовных «Лианозовских промыслов», охвативших все иранское побережье Каспия. Это он начал заниматься сбытом рыбопродуктов, и особенно знаменитой «серой» зернистой икры осетровых пород в Центральной России и Западной Европе. Сначала в Москве, а потом в Петербурге и Париже открываются «Икорные дома Г.М. Лианозова и Ко».

Когда в России произошла революция, мир семьи Лианозовых в полном смысле этого слова рухнул. Дедушка Светланы Яковлевны, увлеченный идеей социализма, сделал шокировавший многих поступок. Вернувшись из эмиграции на родину, он, как управляющий и главный держатель акций, передал советской власти все рыбные промыслы Лианозовых, лишив тем самым огромного состояния не только себя самого, но и своих братьев Степана и Лиона. Такой подарок был «щедро» оценен В.И. Лениным, который определил Мартыну Георгиевичу пенсию в 600 рублей. Ему также дали комнату в коммуналке. К слову будет сказано, не смотря ни на что Мартын Георгиевич ни разу не пожалел о содеянном.

Любовь — то самое чувство, которому Светлана никогда не изменяла, которое сделала смыслом своей жизни. Она очень любила своего деда, любила маму — оперную певицу, умершую прямо на сцене в самом расцвете творческих сил. Любила друзей, которых у них с Томасом было множество, любила сыновей и внука. И, конечно же, больше жизни любила Тома.

Три года назад в жизни Светланы Яковлевны случилось горе: не стало ее Тома, мужа, друга, любимого человека. Казалось, с этой утратой весь мир для нее перестал существовать. Столько дней и ночей прошли в отчаянии и скорби. Но человеку жить нужно при любых обстоятельствах, если не ради себя, то хотя бы ради друзей, детей, ради внука. И сейчас правнучка Г.М. Лианозова вновь охотно дарит свою любовь друзьям, детям и, особенно, внуку Степану, названного в честь далекого предка. И снова она в боевом строю — занимается предпринимательством (все-таки проявились черты знаменитых предков), выпустила посвященную мужу книгу. Светлана Яковлевна призналась, что у нее все чаще появляется желание побывать в Лианозово, побродить по парку, посетить бывшую усадьбу своих предков, окунуться в ту неповторимую атмосферу, где замысловато переплетаются дыхание старины и ритм современного города.

Будучи Колесниченко — по паспорту, армянкой — по национальности и Лианозовой — по духу, она вспоминает, что ее дедушка любил себя называть армянином «московского разлива» и считает, что такой термин еще в большей мере характеризует ее саму.

2003-07-21T12:32Z

2008-06-05T20:15Z

https://сайт/20030721/409496.html

https://cdn22.img..png

РИА Новости

https://cdn22.img..png

РИА Новости

https://cdn22.img..png

Умер журналист-международник Томас Колесниченко

1190

20 июля на 73 году ушел из жизни известный журналист-международник Томас Анатольевич Колесниченко, сообщили РИА "Новости" в понедельник в пресс-службе Торгово-промышленной палаты России. Более тридцати лет его профессиональной жизни были связаны с ведущей в советский период газетой "Правда". Он был ее редактором, представлял советскую журналистику в странах Центральной и Восточной Африки, США, Великобритании. За работу в "горячих точках" он был отмечен государственными наградами. Колесниченко, как эксперт и политический обозреватель выступал на ЦТ, был советником председателя правительства РФ. На последнем месте работы, возглавляя департамент информации и связи с общественностью ТПП РФ, он сумел создать команду, работающую творчески, четко, слаженно. Во многом благодаря ему имидж Торгово-промышленной палаты в последние годы оказался на достойном уровне, подчеркнули в пресс-службе. "Томас Колесниченко всегда будет жить в своих очерках, книгах, пьесах, стихах и в наших сердцах", -...

МОСКВА, 21 июля. /Корр. РИА "Новости"/. 20 июля на 73 году ушел из жизни известный журналист-международник Томас Анатольевич Колесниченко, сообщили РИА "Новости" в понедельник в пресс-службе Торгово-промышленной палаты России.

Более тридцати лет его профессиональной жизни были связаны с ведущей в советский период газетой "Правда". Он был ее редактором, представлял советскую журналистику в странах Центральной и Восточной Африки, США, Великобритании.

За работу в "горячих точках" он был отмечен государственными наградами.

Колесниченко, как эксперт и политический обозреватель выступал на ЦТ, был советником председателя правительства РФ.

На последнем месте работы, возглавляя департамент информации и связи с общественностью ТПП РФ, он сумел создать команду, работающую творчески, четко, слаженно. Во многом благодаря ему имидж Торгово-промышленной палаты в последние годы оказался на достойном уровне, подчеркнули в пресс-службе.

"Томас Колесниченко всегда будет жить в своих очерках, книгах, пьесах, стихах и в наших сердцах", - говорится в сообщении ТПП.

Прощание с Томасом Анатольевичем Колесниченко состоится 22 июля в 13 часов 30 минут в Центральной клинической больнице.

2003-07-21T12:32Z

2008-06-05T20:15Z

https://сайт/20030721/409496.html

https://cdn22.img..png

РИА Новости

https://cdn22.img..png

РИА Новости

https://cdn22.img..png

Умер журналист-международник Томас Колесниченко

1192

За работу в "горячих точках" он был отмечен государственными наградами.

Вспоминает Зураб Церетели

Расскажу одну курьёзную, можно сказать остросюжетную, историю, в которую мы однажды попали в Нью-Йорке. Правда, здесь не обошлось без женского коварства - нашей американской знакомой Микки Леви. В своё время с ней меня познакомил Илья Глазунов. Микки - талантливый, интересный человек, в Москве она защитила докторскую диссертацию по Шекспиру. Она очень помогала мне в Америке, переводила все разговоры, ведь я совсем не знал английского языка.

Я, Микки и Том - бывший тогда корреспондентом "Правды" в Штатах - много общались, часто собирались вместе. Однажды Микки пригласила нас в гости, а мы с томом уже договорились идти в баню. Микки попробовала переубедить нас, сказала, что она уже накрывает на стол, но мы настаивали на своём. Но вдруг, довольно неожиданно, огорчённая Микки повеселела и, главное, взяла инициативу на себя, дав адрес бани, где нам "должно было понравиться". Она сказала, что ждёт нас в гости после бани. Мы взяли адрес и поехали.

Вступив на порог указанного нами заведения, где якобы находились финские бани, мы ещё ничего не подозревали. Раздевшись, пошли дальше. Проходя по странному коридору с небольшими кабинками, в которых сидели здоровые мужики и с нескрываемым интересом глазели на нас, я почувствовал себя неловко и спросил Тома, не кажется ли ему странной вся эта обстановка. Том успокоил меня, сказав, что я, мол, привык к серным баням, а здесь всё по-другому. Тем не менее, чувство беспокойства меня уже не покидало. На вопрос Тома одному из мужчин, где же непосредственно баня, Том получил вместе с ответом шлепок по ягодице. Видимо, солидная упитанность и пышные формы Тома очень вдохновили этого мужчину. Однако вместо того, чтобы, наконец, понять ситуацию, мы словно под гипнозом пошли дальше.

Войдя в указанную нам кабину с душем, мы сели, непонятно чего ожидая. К нам подошёл огромный негр, встал под душ напротив, поиграл рельефными мускулами, повернулся спиной, потом обратно, словно продемонстрировав своё тело. "Вы кто?" - вдруг спросил великан. "Мы русские", - хором ответили мы с Томом. "Как хорошо, заметил он, - русских я ещё не пробовал".

Путь из этой кабинки до выхода был самым быстрым в моей жизни и, подозреваю, в жизни Тома тоже. Мы бежали, то и дело обгоняя друг друга, и, вероятно, были похожи на персонажей фильмов Чарли Чаплина, с невероятной скоростью отрывающихся от погони. Под всеобщее улюлюканье я и Том миновали злополучные коридоры с кабинами и буквально пулей вылетели на улицу почти голые, впрыгнули в белый "кадиллак" Тома и рванули прочь. Микки и её муж, заранее ожидавшие примерно такого финала, тем не менее, чуть не умерли со смеху, когда увидели нас на пороге в одних трусах, да и наши лица, видимо, о многом говорили.

В общем, когда шутит женщина, мужчинам бывает не до смеха. Кстати, эту историю мы с Томом долго никому не рассказывали - тогда, в 1980-м, посещение подобного заведения могло нам дорого обойтись.

Как Томас Колесниченко и Евгений Примаков привели в замешательство контрразведку

Вспоминает Евгений Примаков: Как я был рад, когда узнал, что Том во время своей поездки по странам Африки приедет на несколько дней ко мне в Каир, где я работал собкором "Правды". Наутро я показываю Тому достопримечательности Каира. Был неимоверно горд, что сидел за рулём новой редакционной машины. Том, который был виртуозным водителем, вздрагивал при каждом моём - тогда ещё неопытного шофёра - стремлением показать, насколько приёмистый двигатель у новенького "форда фалкона". А когда я провожал его на аэродром, он попросил у меня "порулить" этим прекрасным автомобилем. Я умилился и дал. Приехав на место, Том сказал: "Слава Богу, остался жив. Водитель ты хреновый. Но машина великолепная!"

Перед отъездом из Каира моя жена Лаура, с которой Том тоже был по-настоящему в дружеских отношениях, за обедом предложила нам померяться силами в поэзии: три минуты на создание стиха о Сфинксе или Нифертити. Том сразу же сочинил: ".. ракетопланы на орбите, но мне милее всех чудес твоя улыбка, Нифертити". Я удовлетворился о Сфинксе чем-то вроде этого: "Из веков пришедший стих в каменной облатке". Лаура решила не нарушать "нашу бескорыстную дружбу" и объявила победителями сразу двоих: его - за талант, а меня - за отсутствие комплексов. Через пару дней я получаю написанную клером (русский текст латинскими буквами) телеграмму Колесниченко из Аддис-Абебы: "Из веков пришедший псих, на ж… заплатка. Женя, не пиши стихи в каменной облатке". Как мы смеялись над этим текстом. А может быть, контрразведывательным службам было не до смеха - они разбирали "шифр", чтобы докопаться до истинного смысла телеграммы.

Как Томас Колесниченко и Илья Глазунов заработали бесплатный ужин в ресторане "Прага"

Воспоминания Ильи Глазунова: Для нас были памятны приезды в Москву друга Томаса - Льва Володина, журналиста, аккредитованного "Комсомольской правдой" в Венгрии. Лев считался у нас миллионером, мы ликовали, когда он нам дарил по импортной рубашке. Юмор, подачки, анекдоты, "советчина" и антисоветчина - всё было! Лёва нередко приглашал нас отобедать в ресторан "Прага", неподалёку от Дома полярника, где жил тогда Колесниченко. Володин, холостяк, приезжая на 3-5 дней в Москву, застенчиво посмеиваясь, предупреждал: "Ребята, сегодня я буду с девушкой. Только что познакомился. Она обо мне ничего не знает - вы должны поработать". Том весело откликался: "За каждую историю у нас с Ильёй право заказать то, что мы хотим, ещё и ещё раз". Шевеля пшеничными усами, Лёва соглашался: "Только не разоряйте. Не забывайте: советский журналист за границей получает меньше, чем мусорщик в Будапеште, а многие мои коллеги собачьи консервы жрут - на машину копят". Сидя на открытой веранде ресторана "Прага", любуясь вечерней Москвой, мы чопорно здоровались с очередной избранницей Лёвы и, жадно заглотив суп, принимались за "работу". Глядя на даму обескураживающе честными глазами, Том спрашивал: "А вам Лёва не рассказывал разве, что с ним произошло в Париже?" - И приступая ко второму, "искренне" удивляясь, продолжал: - Ну как же, дело было у Эйфелевой башни. Глубокой ночью при свете фар Лёва увидел удивительно красивую девушку, которая молила о помощи. В этот самый момент наш друг заметил в боковом зеркале мчащуюся из-за угла машину. Это был шикарный "ролс-ройс". Лёва успел только открыть дверцу и крикнуть: "немедленно садитесь!"

Я тут же шёпотом добавлял, что Лёва говорит по-французски с парижским акцентом, поэтому французы обычно принимают его за парижанина.

А девушка, - продолжал Том, - задыхаясь от страха, пролепетала: "Я дочь сенатора, меня хотят похитить…"

Не буду утомлять вас длинными рассказами о придуманных нами похождениях Льва Володина. Предполагаю, что сегодня они могут стать "бестселлерами" на лотках у всех станций метро!

…Между тем новая знакомая Льва не сводила с него восторженных глаз, а сам он на наш вопрос: "Может закажем ещё по бифштексу и мороженное?" - милостиво кивал. Он бывал порою и сам потрясён запутанностью детективных сюжетов, придуманных нами в его "биографии". Однажды, наблюдая, как наша новая парочка уселась в такси и помчалась по Арбату, я, вытирая слёзы смеха, спросил Тома, как это он так лихо придумал историю приключений Льва в Ливерпуле. Том с шутливой назидательностью ответил: "Ты гениальный художник, а я гениальный журналист, и потом - надо читать Агату Кристи, а не только Юлика Семёнова".

Томас Колесниченко и "профессиональное гусарство"

Вспоминает Валентин Зорин: Вспоминаю такой случай. Находясь в командировке в Нью-Йорке, я обосновался в квартире Томаса, где находился и корпункт "Правды". Однажды мы загуляли. Я знал, что рано утром ему предстоит передать в газету большой материал, и поэтому несколько раз пытался прервать веселье, но Том только отмахивался. Спать улеглись мы поздно ночью, а часа через два раздался звонок из редакции. Томас взял трубку и принялся диктовать стенографистке. Диктовал он довольно долго - материал, видимо, должен был быть объёмным. И при этом, что для меня, тоже не новичка в журналистике, было непривычным, не заглядывая ни в какой текст, что называется наизусть. Ни одного листочка бумаги перед ним не было.

"Вот так надо работать", - закончив диктовку, довольный произведённым эффектом, сказал Томас и лёг досыпать. Я же, профессионально уязвлённый, решил прояснить ситуацию. Покопавшись в ящиках письменного стола моего друга и на стоявшей рядом книжной полке, я обнаружил толстую пачку книг и журналов по теме, которой была посвящена корреспонденция. В книгах было полно закладок, а многие строки подчёркнуты.

Пример, как мне позже стало ясно, типичный. За внешней лёгкостью и показной беззаботностью был неустанный систематический труд. И, конечно, высокое профессиональное мастерство.

Позволю себе здесь небольшое отступление и вспомню один из первых в моей журналистской жизни уроков. Будучи студентом МГИМО, я проходил практику в "Правде", где трудились тогда самые искусные журналистские перья страны. Случилось это, если мне не изменяет память, в конце 40-х годов. Написав небольшую статейку, я отнёс её к курировавшему меня старейшине тогдашних правдистов Дауду Иосифовичу Заславскому. Кстати, с ним ещё в революционные годы вёл газетную полемику В.И. Ленин. Прочитав моё писание, мэтр спросил, сколько времени я над ним трудился. Услышав, что толи два, толи три дня, он сказал: "Возможно, это будет напечатано, но не вздумайте после этого считать себя журналистом. Любой грамотный человек, получив тему и несколько дней для воплощения, создаст примерно то, что написали вы. Сегодня около двенадцати часов ночи В. М. Молотов позвонил по правительственной вертушке дежурившему по номеру международному обозревателю газеты Якову Зиновьевичу Викторову и, наскоро продиктовав ему несколько фраз, сказал, что передовая статья завтрашнего номера газеты должна быть посвящена этой теме. До начала печатания тиража оставалось 35 минут. Объяснять это Молотов Викторов предусмотрительно не стал. Он побежал в наборный цех и, держа в руках листочек с наспех записанными немногими словами, продиктовал передовую "Правды" прямо в машину. Наутро статья стала мировой сенсацией. Вот это я называю одним ударом и по шляпку заколотить! Когда научитесь так - можете считать себя журналистом".

Техникой журналистского мастерства, о которой говорил старый правдист, Томас Колесниченко владел в совершенстве. Работал он весело и, казалось бы, легко. Во всяком случае, он иронизировал над нами, часто корпевшими над своими опусами, утверждая, что делает всё, что называется, "с лёту". Такое профессиональное гусарство было ему свойственно.

Томас Колесниченко родился 22 августа 1930 года. В 1954-м окончил МГУ, получив диплом историка. Работал в журнале "Международная жизнь", в Издательстве восточной литературы и, наконец, в газете "Правда". Скоро его направили в командировку в страны Центральной и Южной Африки.

Работа была не только напряженной, но и просто опасной - там в начале 60-х шла вооруженная борьба за независимость, и Томас Колесниченко показал себя человеком не робкого десятка. За самыми горячими материалами он нелегально переходил границы Южно-Африканского Союза и попадал за это в тюрьму, летел на зафрахтованном им одномоторном самолете на восставший Занзибар, ходил партизанскими тропами с отрядами ангольских повстанцев. Пули свистели рядом. За работу в "горячих точках" он был отмечен государственными наградами. Выпустил несколько книг, которые переводились на иностранные языки - "Гром над Родезией", "Границу переходят в полночь", "Вторая жизнь Патриса Лумумбы". Одну из книг в те годы он написал вместе с другом и соавтором Евгением Примаковым.

Уже позже, когда в 1986 году американцы нанесли воздушный удар по Ливии, Колесниченко одним из первых примчался из Москвы в разбомбленный Триполи - за те репортажи из Ливии он был удостоен премии Союза журналистов имени Воровского. Чрезвычайно плодотворной была его работа корреспондентом "Правды" в США. Его часто приглашали выступать на телевидение, где он вел передачи "Международной панорамы" и участвовал во многих других.

Томас Колесниченко выделялся и как руководитель отдела международной информации, созданного по его инициативе в "Правде". Он всегда искал новые темы для репортажей и новые формы подачи материала, был неистощим на выдумку, не терял юношеского задора, был веселым, остроумным собеседником, человеком, любившим жизнь. Поэтому вокруг него всегда было много молодежи. Несмотря на разницу в возрасте, многие обращались к нему на "ты", обращались запросто: "Том". И он не возражал. Оценкой его труда в "Правде" стало назначение политическим обозревателем газеты. Самого высокого официального ранга для работника СМИ в советские времена - "политический обозреватель - удостоились всего несколько человек.

В период 90-х Томас Колесниченко трудился в ИТАР-ТАСС. В 1998 году, после назначения Евгения Примакова премьер-министром России, Колесниченко работал советником Председателя Правительства РФ. В 2001 году взялся за новое дело - стал директором департамента информации и связей с общественностью Торгово-Промышленной Палаты РФ. Умер 20 июля 2003 года и будто бы сказал накануне: "Господи, подари мне ещё немного жизни!".

В 2004 году в издательстве "Совершенно секретно" вышла книга воспоминаний о нём "Есть любовь на Земле… Памяти Томаса Колесниченко".