РЕФОРМЫ ГАЙДАРА: МИФЫ И РЕАЛЬНОСТЬ

С безвременным уходом Е.Т.Гайдара в обществе вновь возник интерес к его личности и, конечно, к его реформам. Этот интерес определяется не только тем, что «гайдаровские» реформы затронули судьбы миллионов людей, кардинально изменили облик страны, но и значимостью Гайдара как ученого и мыслителя, поставившего точный исторический диагноз советской империи и создавшего новую парадигму развития России. Без всякого преувеличения можно считать реформы правительства Гайдара ключевым шагом в масштабной экономической и политической модернизации России.

Что мешает нашим современникам адекватно воспринимать историческую фигуру Е.Т. Гайдара? Во многом это идеологические мифы, созданные в консервативных кругах нашей властвующей элиты с целью дискредитации либеральных преобразований, которые на протяжении почти двадцати лет активно внедряются в массовое сознание. В последние годы стало особенно модным ругать90-е.Появился даже почти официальный термин — «проклятые девяностые».

Да, то десятилетие было сложным и неоднозначным. Нашим людям пришлось вынести немало бед и испытаний. Безусловно, были непоследовательность и ошибки в экономической политике, было противостояние прокоммунистического парламента и исполнительной власти, дорого обошедшееся экономике страны. Справедливости ради подчеркнем, что эти годы включают совершенно разные этапы, с различными мотивами принимавшихся решений и их последствиями. Объединять в одно целое начало рыночных преобразований в стране в 91-93-м годах в ситуации краха СССР и полного развала экономики с залоговыми аукционами середины90-х,всевластием олигархов в конце90-хили с построением пирамиды ГКО и дефолтом1998-гогода, мягко говоря, неправомерно. Однако, говоря об итогах90-хв целом, нельзя не признать, что они кардинально изменили облик России.

Частично приписывание реформам и реформаторам народных бед связано с короткой исторической памятью людей. Бездарная денежная реформа последнего советского правительства в апреле 1991 года, развал потребительского рынка уже к середине 1991 года, а после путча августа 1991 года и полный развал самого государства, паралич основных его институтов у многих людей ассоциируется именно с реформами конца 91 — начала 92 года, хотя правительство Гайдара возникло лишь в ноябре 1991 года и объективно никакой ответственности за этот развал нести не может. Более того, именно катастрофическое положение в экономике и распад государственных институтов во многом определили сам ход реформ и степень их радикальности. Слишком спрессовано было тогда время.

Восстанавливая историческую справедливость, рассмотрим коротко главные из упомянутых мифов.

Миф 1. Гайдар развалил экономику.

Пожалуй, самый распространенный и самый несправедливый миф — «Гайдар развалил экономику страны и обобрал российский народ». Когда Гайдар и его команда в ноябре 1991 года пришли к руководству экономикой страны, разваливать уже было нечего. Экономика итак находилась в состоянии близком к коллапсу. Социально-экономическое положение стало резко ухудшаться еще на рубеже80-хгодов. Быстрое падение цен на нефть после 1986 года поставило сырьевую экономику СССР на колени. В 1990-91годах потребительский рынок пытались сбалансировать за счет много миллиардных иностранных кредитов, дававшихся западными правительствами под политические реформы Горбачева. После августовского путча 1991 года, когда власть фактически развалилась, иссяк и кредитный источник, оставив стране внешний долг более 120 млрд. долларов. А ведь именно на поставках зерна и продовольствия в счет кредитов в последние три года существования СССР базировалось практически все снабжение городского населения многими продуктами питания и другими потребительскими товарами. Сохранилась лишь гуманитарная помощь. Люди старшего поколения наверняка помнят посылки с гуманитарной помощью. Достаточно сказать, что даже армия частично снабжалась продовольствием за счет гуманитарной помощи, включая консервы из запасов бундесвера. Трагедия, внешне походившая на фарс.

СМИ того времени, и наши, и зарубежные, без всякого журналистского преувеличения предрекали России зимой 1992 года голод, холод, остановку транспорта и даже голодные бунты.

В качестве иллюстрации положения дел позволю себе лишь несколько цифр и фактов. Дефицит потребительских товаров к концу 1991 года принял тотальный характер. В крупных городах запасы продовольствия в госресурсах исчислялись несколькими днями. Остановка материальных потоков стала реальностью еще за несколько месяцев до прихода правительства Гайдара к власти. Дефицит бюджета превышал 30% валового внутреннего продукта и почти полностью покрывался «печатным станком», т.е. ничем необеспеченной денежной эмиссией с соответствующими инфляционными последствиями. Ранее на эти цели были истрачены сбережения населения в Сбербанке, впоследствии формально замороженные правительством В.Павлова в рамках бездарной денежной реформы («сгоревшие» в результаты реформ Гайдара сбережения граждан — еще один из мифов, о котором чуть позже. Гореть, увы, уже было нечему). Прямой рост цен исчислялся десятками процентов в год. Относительно скрытой инфляции, выражавшейся в массовом дефиците товаров в государственной торговле, есть лишь оценки экспертов.

Приведу несколько конкретных характерных примеров. Мне кажется очень показательной справка начальника управления экономической безопасности КГБ СССР — организации, которая в те времена владела информацией как никто другой, — для высшего руководства страны. Справка эта еще конца августа91-гогода, когда, заметьте, до прихода правительства Гайдара оставалось два с половиной месяца. В ней говорится о том, что запасов продовольственного зерна в государственных ресурсах страны осталось в количестве, которое обеспечивало 250 г хлеба на душу населения. Это норма блокадного Ленинграда!

А вот что пишет еще в марте 1991 года (!) президенту СССР М.Горбачеву1-й секретарь ЦК Компартии РСФСР И.Полозков, которого трудно заподозрить в клевете на советский строй: «В Российской Федерации, как ни в какой другой республике, сложилось крайне тяжелое положение со снабжением населения мукой, крупой и другими хлебопродуктами, а животноводства — комбикормами. В 27 регионах положение катастрофическое, через неделю там могут быть остановлены мельницы и прекратится выпечка хлеба, снабжение комбикормами птицефабрик и крупных животноводческих комплексов».

И последний пример уже из моей собственной практики. Я был заместителем председателя валютно-экономической комиссии правительства, которая распределяла остатки валюты. Когда мне после назначения дали цифры, я был просто в шоке: все резервы правительства на тот момент составляли 26 млн. долл. Даже у совсем несведущего читателя эта цифра вызовет улыбку — сейчас такой капитал есть у среднего российского банка. Золотой запас «похудел» почти на три четверти от уровня конца80-хгодов, составив в октябре 1991 года лишь 240 т против800-1300 тв 80-егоды. И это при 124 млрд. долларов внешнего долга, из которого уже в 1992 году нужно было возвращать более 20 млрд. долл., не считая 13,4 млрд. долл. процентов по кредитам.

Этот скорбный список фактов, иллюстрирующих полный развал экономики и финансов, можно продолжать долго. Интересующимся рекомендую прочитать книгу Е.Гайдара «Гибель империи», в которой собрано немало красноречивых архивных данных на этот счет. Если вас заинтересуют личные впечатления непосредственного участника событий, отсылаю вас к моей новой книге «Россия на переломе. Откровенные записки первого министра экономики»).

Именно на таком фоне начались в России рыночные преобразования, благодаря которым положение удалось кардинально изменить, а страшные угрозы отвести.

Миф 2. Реформы нужно было проводить мягко и постепенно.

Мне кажется, приведенное описание драматизма положения в стране к концу91-гогода полностью развеивает другой распространенный миф о том, что страна могла без радикальных мер преодолеть политическую и экономическую агонию конца1980-х —начала1990-хгодов. К сожалению, время для «мягких», относительно безболезненных реформ в экономике было бездарно упущено за несколько лет до прихода Гайдара и его команды в правительство.

Как можно было, например, не проводить либерализацию цен, которая уже опоздала к тому времени на несколько лет. Или отказаться от либерализации внешней торговли и хозяйственных связей внутри страны в условиях коллапса внутреннего рынка. Или не проводить политику финансовой стабилизации, а ценой запредельного дефицита бюджета, покрываемого печатанием денег, поддерживать спрос на продукцию отечественных предприятий, включая ВПК, разгоняя тем самым инфляцию с риском быстро перевести ее в неуправляемую и разрушительную гиперинфляцию. Анализируя тот период, забывать об этом нельзя. Нужно знать и понимать истоки.

Нужно помнить и о другом. Теоретической базы, которая давала бы готовые рецепты для реформ, тогда не было. Человечество знало очень болезненные этапы перехода от феодализма к капитализму, от капитализма к социализму, но не было завершенного опыта, а соответственно, и его теоретического осмысления, перехода от жесткой планово-распределительной системы советского образца, даже со всеми косметическими изменениями, которые она претерпела на рубеже 80–90-х годов, к системе рыночного хозяйства. Поэтому все, на что мы могли опираться, — это знание основных законов рынка. Был самый первый, еще не давший зримого результата, а только какие-то наметки, опыт Чехословакии и Польши, начавших аналогичные реформы раньше нас года на два. Кое-что из этого опыта мы заимствовали. Например, в аспекте насыщения рынка и создания рабочих мест, пусть даже временных, в Польше много дал Указ о свободе торговли. И мы этот указ повторили, с определенными изменениями и адаптацией к нашей действительности. Это дополнительно помогло наполнить прилавки, хотя внешне, надо признаться, выглядело не всегда эстетично. Порой вызывало раздражение, когда люди стояли на улицах и торговали всем подряд. Первые частные киоски появлялись иногда в самых неподходящих местах, а с дизайнерской точки зрения были далеки от совершенства, но это помогло насытить рынок и дало очень многим людям средства к существованию.

Я хотел бы особо подчеркнуть, что все разговоры про чикагскую школу и «фридмановских мальчиков» к реальным реформам отношения не имеют почти никакого. Безусловно, есть общепризнанные законы функционирования рынка, например, свободные цены, свободные хозяйственные связи между производителями и потребителями, свобода торговли. Но значительная часть принятых нами мер, особенно на первом этапе, диктовалась не только теорией, а самим развитием ситуации. Например, крайне болезненное для населения решение о либерализации цен, которое потом критиковали многие наши оппоненты, говоря, что надо было сначала провести демонополизацию экономики и приватизацию, создать конкуренцию, а потом освобождать цены. Может быть, в какой-нибудь отвлеченной академической дискуссии я бы с этими аргументами частично согласился. Только надо понимать, что была конкретная ситуация ноября- декабря 1991 года: тотальный дефицит товаров, являвшийся следствием попыток сохранить контроль над розничными ценами, гигантский накопленный так называемый «инфляционный навес», когда денег напечатано безумное количество и денежная масса увеличивалась на десятки процентов в месяц при практически полном отсутствии товаров в государственной торговле.

Формально основные розничные цены к концу 1991 года оставались регулируемыми, а оптовые цены еще правительство Павлова уже освободило. При этом предприятия, тогда де-юре еще государственные, по закону о социалистических предприятиях уже получили высокую степень свободы в назначении тех же оптовых цен, зарплат, в формировании других доходов своих работников и т.д. И пользовались они этой свободой в полной мере. В такой ситуации пытаться сдерживать розничные цены абсолютно бессмысленно. При экономической свободе предприятий в установлении оптовых цен и зарплат контролировать цены в рознице невозможно. Для этого нужны такие субсидии, которых в пустом госбюджете не было и в помине. А производить и реализовывать товары себе в убыток без дотаций ни один нормальный производитель не будет. Одним словом, если вы не в состоянии удерживать фиксированные цены и контролировать их, то цены нужно «отпустить». Если бы мы сначала занялись демонополизацией в экономике, где практически каждое предприятие было монополистом, и не было никакой конкуренции (проблема демонополизации и конкуренции, заметим, полностью не решена и по сию пору), то, боюсь, страна бы не пережила зиму 92 года.

Дополнительно замечу, что весной 1991 года последнее советское правительство решается именно на предлагаемый оппонентами либерализации цен вариант — на поэтапное повышение розничных цен на важнейшие виды потребительских товаров. Оно вводится указом Президента СССР от 19 марта 1991 г. Среднее повышение цен составило 90%. И практически ничего не изменило на рынке. Дефицит товаров продолжал катастрофически нарастать. После этого тяжелого по последствиям провального эксперимента еще можно продолжать говорить о возможности постепенности в либерализации цен?

Проект указа президента и постановления правительства о либерализации цен был по поручению Гайдара написан мною. Кстати, мы пытались тогда соблюсти некоторую этапность освобождения цен, в отсутствии которой нас упрекают оппоненты. Вначале на часть товаров, в том числе на нефть, на некоторые товары первой необходимости, например молоко, и на услуги «естественных монополий» мы не освободили цены, а ввели нормативы роста, что, как показал дальнейший опыт, было ошибкой. По мере того как рынок насыщался, именно эти товары оказались в дефиците. Надо было освобождать сразу все цены за исключением отдельных тарифов монополий.

Миф 3. Гайдар уничтожил вклады населения.

Одно из самых жестоких обвинений в адрес правительства Гайдара состоит в том, что в результате его политики «сгорели» банковские вклады населения. И это миф. На самом деле никаких сбережений давно не было. Есть цифры, есть доклады Минфина, Госбанка, руководства самого Сбербанка о том, в каких объемах банк кредитует правительство, в том числе на выплату дотаций на разницу цен сельхозпродукции. Чтобы удержать розничные цены, продукты закупались по одним ценам, а продавались значительно дешевле. Во многом это, как и весь дефицит бюджета, финансировалось за счет средств населения в Сбербанке. В качестве иллюстрации приведу лишь одну короткую выдержку из письма Минфина и Минэкономики СССР в Комитет по оперативному управлению народным хозяйством СССР: «В настоящее время вклады населения в сберкассах распределены между республиками и являются банковскими ресурсами. Между тем вся сумма вкладов населения, достигшая с учетом индексации более 600 млрд. руб., целиком и полностью использована для формирования внутреннего государственного долга ». Это письмо от 27 сентября 1991 года. Таким образом, уже к концу лета 1991 года все сбережения граждан были проедены. Остались только записи по счетам. Это с одной стороны.

С другой — сбережения были абсолютно обесценены тем инфляционным навесом о котором я уже говорил. Реально купить на эти деньги товары по фиксированным ценам было невозможно, что само по себе стало главным фактором быстрого роста сбережений. Правительству Гайдара хватило мужества констатировать этот факт и сделать его из скрытого явным. Прямые компенсационные меры тогда были абсолютно невозможны. Это только разогнало бы инфляцию и обесценило уже сами компенсации.

Миф 4. Обман с ваучерами.

Именно приватизация является примером не экстренных мер, не латания дыр, а создания новой экономики, которой активно занималось наше правительство.

Массовая приватизация, кстати, началась не в 1992 году, а позже. В 1992 году создавались только ее нормативные и законодательные основы. Та модель приватизации, которая в итоге появилась, была плодом разного рода компромиссов. Главный из них — компромисс с реальностью. Так, первоначально в основу процедур приватизации заложили так называемые приватизационные счета. В какой-то момент выяснилось, что Сбербанк просто не в состоянии выполнить все связанные с их применением процедуры, почему и обратились к чешскому опыту приватизационных чеков. С другой стороны, был компромисс с Верховным Советом, который обладал в то время огромной властью. Всякого рода льготы трудовым коллективам — все это были инициативы Верховного Совета. Понимая важность приватизации, Чубайс и другие ее идеологи шли на компромиссы, хотя, конечно, это резко снижало эффективность приватизации и заведомо закладывало основы будущего перераспределения собственности, ведь трудовой коллектив получал контрольный пакет почти бесплатно. При таком подходе нельзя было говорить ни о фискальном интересе, ни об эффективности. Но все-таки эти компромиссы помогали как-то сдвигать процесс с мертвой точки, а главное, — ввести приватизацию в правовое русло.

В начале90-хмоменту процесс нелегальной приватизации, а фактически просто присвоения госсобственности, уже активно набрал обороты. Формы были самые разнообразные. Например, директор госпредприятия заключал договор с «дружественной» компанией об аренде предприятия или его части с правом выкупа по символическим ценам. И формально ничего не нарушал. Создать нормативную базу приватизации, и ввести процесс в цивилизованное русло было абсолютно необходимо.

Появление в стране в результате приватизации частной собственности, без которой невозможно развитие рыночной экономики, свершившийся факт. Нельзя не вспомнить и о гигантском толчке развитию рынка ценных бумаг, который был задан ваучерной схемой приватизации. Ваучер стал первой массовой ценной бумагой в постсоветской России.

Резюмируя можно констатировать. Была ли проведенная приватизация идеально справедливой — нет. Была ли альтернатива или возможность отложить процесс — тоже нет.

Реальность: основные предпринятые меры.

Разумеется, можно лишь с большой долей условности разделить принятые нами меры на шаги по преодолению тяжелого финансово-экономического кризиса и на шаги, направленные на создание основ рыночного хозяйства. Как я уже указывал, ряд из них носил вынужденный характер и диктовался конкретной ситуацией с бюджетом и дефицитом товаров. Вот лишь часть из принятых мер:

— С целью преодоления угрозы голода и тотального дефицита товаров:

— либерализация цен;

— разрешение свободы торговли;

— либерализация внешнеэкономических связей,

— урегулирование внешнего долга и открытие западных кредитных линий;

— переход к адресной социальной поддержке малоимущих.

— С целью нормализации финансов и подавления инфляции:

— сокращение бюджетных расходов, в первую очередь, несвязанных с социальными задачами: государственных инвестиций — в 1,7 раза, закупок вооружений — в 5 раз, сокращение армии,

— резкое сокращение дефицита бюджета и его финансирования за счет кредитов Госбанка,

— налоговая реформа, включая введение НДС и налогов на добычу нефти,

— введение российской валюты,

— отказ от разделения бюджета на валютную и рублевую составляющие,

— упорядочение финансовых взаимоотношений центра с автономными республиками и областями.

— Структурная перестройка экономики:

— переход от плана к госзаказу,

— конверсия оборонной промышленности,

— переход на коммерческие основы в экспорте вооружений;

— поэтапный переход на рыночные принципы и мировые цены в торговле с бывшими союзными республиками;

— принятие закона о банкротстве,

— создание основ частно-государственного партнерства в инвестиционном процессе,

— переход от «бесплатных» государственных инвестиций к инвестиционным кредитам.

— Создание основ рыночного хозяйства:

— либерализация хозяйственных связей между производителями;

— приватизация и создание инвестиционных институтов,

— создание фондового рынка и его институтов (биржи, инвестиционные компании и др.),

— введение конвертируемости рубля,

— поэтапный отказ от административного регулирования экспорта сырьевых товаров;

— создание негосударственных пенсионных фондов,

— создание основ страховой медицины.

— Создание и развитие российских государственных институтов и международные дела:

— объединение союзных и российских ведомств и Госбанка,

— создание российской армии,

— взятие под контроль и упорядочение государственной границы России,

— создание таможенной службы,

— перестройка налоговой службы,

— проведение административной реформы,

— создание Совета безопасности России,

— развитие судебной системы, в первую очередь, арбитража,

— перевод под российскую юрисдикцию посольств и других загранинститутов, а также зарубежной собственности СССР,

— обеспечение правопреемства России по отношению к СССР в международных делах, включая членство в ООН и большой «восьмерке»,

— создание институтов СНГ,

— вступление в МВФ и ВБ,

— завершение вывода войск из стран Восточной Европы и Прибалтики.

Реальность: преодолена угроза голода, развала экономики, распада России и гражданской войны.

С тем, что в результате гайдаровских реформ удалось ликвидировать тотальный дефицит товаров и наполнить полки магазинов не спорят даже самые упертые наши оппоненты. Относительно ликвидации угрозы голода и развала экономики история вынесла свой бесспорный вердикт.

После принятия решения о формальном роспуске СССР (де-факто он развалился после августовского путча) правительство Ельцина-Гайдара сумело в политическом и экономическом плане организовать цивилизованный «развод» с другими советскими республиками. Если бы это не удалось, весьма вероятно, что нам пришлось бы повторить судьбу Югославии, только в стране напичканной оружием, в том числе ядерным. И если стратегические ракеты как-то могли контролироваться из Москвы, то тактическое ядерное оружие было в военных округах, и гарантий, что оно не будет применено или продано, не было никаких. Мы часто обсуждали с Гайдаром вопрос о сделанном нами в те тяжелейшие месяцы. С годами Егор все чаще говорил, что наша главная историческая заслуга — мы не допустили гражданской войны в стране.

Угроза распада России вслед за роспуском СССР тоже была вполне реальной. Автору этих строк вместе с Гайдаром вскоре после прихода в правительство пришлось вести тяжелейшие переговоры с Татарией и рядом других автономных республик, настаивавших на своем полном экономическом суверенитете и реально угрожавших требованиями о политической независимости.

Реформы правительства Гайдара — это конец 1991 и 1992 год. И то, что была преодолена реальная угроза голода, хаоса, остановки производства и, возможно, гражданской войны — безусловный успех этих реформ. То, что к концу 1992 года, несмотря на высокую инфляцию, проблема выживания населения и вообще страны уже не стояла — успех, так же как и то, что население получило право экономического выбора. Не чиновник теперь решал, как людям жить, а сам потребитель получил возможность диктовать экономике, как ей развиваться, предъявляя самый главный аргумент — спрос (правда и то, что у значительной части населения финансовые возможности для этого спроса были вначале очень ограничены). Экономика стала развиваться по нормальным, опробованным во всем мире законам.

Гайдар реально спас Россию от голода, хаоса, развала и возможной гражданской войны. Только за это потомки еще скажут ему великое спасибо.

Реальность: были ли альтернативные пути реформ?

И в начале реформ, и ныне активно дискутируется вопрос ~ а был ли принципиально иной путь? Например, похожий на китайский или латиноамериканский.

Постепенные реформы Дэн Сяо Пина базировались на мощном государственном механизме, основанном на единовластии Компартии Китая и готовности «стальной рукой» подавлять любые проявления социального протеста (вспомните расстрел студентов на площади Тяньанмэнь). Нечто подобное в другой части света продемонстрировал нам генерал Пиночет, с именем которого связывают успехи экономических преобразований (кстати, либерального толка) в Чили. В СССР подобное политическое положение было на этапе реформ Косыгина60-хгодов, весьма скромных по своим замыслам с точки зрения изменения планово-административной системы управления и, тем не менее, быстро свернутых именно по политическим соображениям.

В СССР и в России конца 1991 года не было даже подобия такого государственного механизма. Государственная власть просто развалилась. Конец СССР характеризовался полной потерей управляемости в стране. В России после распада СССР вообще отсутствовал целый набор ключевых государственных институтов, о чем чуть позже. К счастью не было и войск, готовых стрелять в народ, а также политических лидеров, способных отдать такой приказ.

В ряде латиноамериканских стран (в первую очередь, в Аргентине) опробовалась социально-экономическая модель, часто называемая госкапитализмом. Она очень близка к той концепции, которую на практике реализует в последние годы наша власть. Успешных примеров, длившихся долго, мы, увы, не найдем. Очень хотелось бы учиться на чужих ошибках, а не делать собственных.

Желающие познакомиться с анализом применимости китайской или латиноамериканской модели для России начала90-хмогут сделать это в книгах Е.Гайдара «Долгое время» и «Гибель империи») и в моих («Кризис в России: кто виноват и что делать» и «Россия на переломе»).

В 1991-92годах альтернатива была такая (она, кстати, предлагалась рядом политиков из окружения Ельцина, а чуть ранее — членами ГКЧП): комиссары на заводах и в колхозах, тотальная карточная система, не исключено, что на уровне военного времени, если говорить о наполнении этих норм. Одним словом, военный коммунизм, включая продразверстку с насильственным изъятием зерна у крестьян. Насилие в экономике редко обходится без крови. И это на рубеже 21 века! Всерьез анализировать подобные абсурдные предложения даже не хочется. Чем такая политика закончилась в 1918–1919 годах,мы помним. Повторить ее в начале90-хбыло бы величайшей ошибкой, неизбежно приводящей к новой трагедии.

Другой путь, предложенный и в конечном счете реализованный нами — максимальная либерализация экономики, в том числе освобождение цен, либерализация хозяйственных отношений и торговли, свобода внешнеэкономических связей. Одним словом, быстрый запуск рыночных механизмов. О необходимости подобных мер говорили давно, но не было политической воли на них решиться. Какие-то нюансы в этой политике могли быть. Например, понимая, что в стране высокая инфляция, мы сделали ставку на косвенные налоги, которые при инфляции «работают» гораздо лучше, чем прямые, и ввели НДС. Может быть, кто-то другой ввел бы, например, налог с продаж. Возможно, ставка НДС была бы иной. Главное, если избран путь не закручивания гаек, а либерализации экономики, то набор соответствующих мер становится концептуально заданным.

Реальность: создание основ новой российской государственности.

Перед распадом СССР основные его государственные институты были полностью парализованы, а в ставшей независимой России отсутствовали вовсе. Напомню, что в рамках СССР экономика РСФСР, особенно ВПК, почти полностью управлялась союзным центром. У России, например, фактически не было ни государственного банка, ни таможни, ни армии, ни полноценного внешнеполитического ведомства, ни того самого «печатного станка», ни других институтов, определяющих государственную систему суверенной державы. Де-факто даже границы страны были полностью прозрачны, а во многих случаях нелегитимны в смысле международного права. Многие из них в свое время определялись решением местных органов власти вплоть до сельсоветов. Нужно было брать под контроль союзные ведомства, которые ранее управляли и экономикой, и внешней политикой, и обороной Российской Федерации. За чрезвычайно короткий отрезок времени (всего несколько месяцев) правительству Ельцина-Гайдара удалось восстановить работоспособность полностью разваленной после путча государственной машины, настроить ее на решение задач социально-экономических реформ, заставить служить интересам независимой России. Многие институты приходилось создавать с нуля (например, таможню, органы валютного контроля) уже с ориентацией на развитие рыночной экономики. Аналогично с судебной системой, особенно с арбитражем, который формально в СССР присутствовал, но был абсолютно не приспособлен для действий в условиях новой экономической системы.

Решение перечисленных чудовищных по сложности проблем требовало радикальных и часто крайне непопулярных мер, наиболее болезненной из которых для населения стала либерализация цен. Показательно, что весьма авторитетные в то время политические деятели отнюдь не рвались тогда в правительство, боясь колоссальной ответственности и понимая, что тяжелыми, но абсолютно необходимыми мерами, они зачеркивают свое политическое будущее. Неслучайно журналисты довольно быстро нарекли наше правительство «правительством камикадзе». Гайдар этой ответственности не испугался. Будучи человеком не по годам мудрым (в момент прихода в правительство Егору было 35 лет), он понимал, что надолго обрекает себя на беспощадную критику, даже на несправедливую ненависть и проклятия, поскольку именно с его именем будут ассоциироваться все объективные тяготы реформы в разваленной стране. Гайдар нес этот крест мужественно и с достоинством. Для него долг, служение отечеству в самом высоком смысле слова были важнее личных проблем. Но рубцы на сердце появлялись и в итоге безвременно унесли его в могилу в рассвете творческих сил.

Реальность: беда политических компромиссов.

Бедой российских реформ несомненно является отсутствие консенсуса во властной элите относительно необходимости, а главное способов их проведения. Этим условия российских реформ кардинально отличаются от не менее радикальных, но более успешных реформ в Чехословакии, Польше, бывших советских прибалтийских республиках, где желание избавиться от советского диктата стало дополнительным фактором консолидации нации и политической элиты. В условиях надвигавшегося экономического краха и распада государства 5 съезд народных депутатов РСФСР дал президенту Ельцину чрезвычайные полномочия в сфере социально-экономической политики. Однако на этом консенсус был исчерпан, и началось все более жесткое противостояние исполнительной и законодательной власти, закончившееся трагедией расстрела парламента в октябре 1993 года.

Это противостояние с какого-то момента вынуждало президента Ельцина идти на крайне опасные с точки зрения экономической политики компромиссы. Одним из них стало резкое ослабление финансовой политики после первого этапа реформ. В результате политики финансовой стабилизации инфляция весной 1992 года начала успокаиваться. А потом смена председателя Центробанка на сторонника массовой раздачи денег В.Геращенко, взаимозачеты, безудержное кредитование сельского хозяйства под напором Руцкого, которому поручили эту сферу. Промышленные кредиты, которых требовал А. Вольский. Со стольких сторон на наше правительство давили, что эту лавину требований денег без поддержки президента сдержать не удалось. В результате к осени произошел сильный скачок инфляции, который в значительной степени обесценил первый этап финансовой стабилизации и вызвал разочарование в реформах, хотя в апреле93-гогода на референдуме граждане все же поддержали экономическую политику правительства. В октябре 92 года пришлось закручивать финансовые гайки второй раз, а это гораздо труднее. Может быть, когда волна требований к правительству печатать и раздавать деньги росла как снежный ком, надо было подать в отставку или потребовать чрезвычайных финансовых полномочий. Но допущенные компромиссы это скорее проявление политической слабости правительства Гайдара, а не ошибочности проводившейся им политики.

Ошибкой Б. Ельцина было то, что он решил, что реформы будет проводить «технократическое» правительство, которое не должно заниматься политикой. Мы согласились. В итоге политика занялась нами. И многие очень вредные для экономики компромиссы были как раз политического толка. Команда Гайдара была сориентирована на решение экономических задач. За политические ошибки несет ответственность политическое руководство страны. Главная из этих ошибок — попытка договориться с бывшей партийно-советской номенклатурой по формуле обмена власти на собственность и недооценка необходимости создания сильной пропрезидентской партии. В дальнейшем это привело к серьезным деформациям в политической и экономической системе страны. Реформы не были ошибочными, их просто свернули.

Реальность: создание основ рыночной экономики.

Уже в 1992 году за исторически крошечный промежуток времени были созданы основы рыночной экономики. Рыночные механизмы позволили не только решить проблему развала рынка и голода, навсегда избавить людей от понятия дефицита, карточной системы и т.п. Эти механизмы дали толчок развитию предпринимательства, сделали производство и торговлю ориентированным на реальные запросы граждан, а не на некие цели, задававшиеся руководителями ЦК КПСС и Госплана. И если бы процесс реформ не был остановлен по политическим соображениям, мы жили бы сейчас в совершенно другой стране — куда более процветающей, с гораздо меньшим уровнем социального неравенства и коррупции, с реальным средним классом.

За фантастически короткий срок удалось создать ключевые рыночные институты — частную собственность, свободное ценообразование и хозяйственные связи между экономическими субъектами, конвертируемость рубля, основы фондового рынка и многое многое другое. Благодаря этим институтам, пройдя через несколько лет испытаний и кризисов (во многом вызванных ошибками и колебаниями последующих властей) Россия в начале 2000—х годов вступила в период уверенного экономического роста, повышения уровня жизни. Слава и благодарность народа достались уже совсем другим политикам. В истории это нормально. Ненормально другое, когда эти политики делают вид, что не знают истинных истоков экономического рывка страны, принесшего им популярность. Огульное очернение «проклятых девяностых» с высоких трибун и в полностью подконтрольных ныне власти СМИ выглядит не просто несправедливым, а откровенно подлым.

Наследие Гайдара и сегодняшняя власть.

Несмотря на большой прогресс в экономике в последние годы ситуация в стране далека от благостной. Нынешний кризис продемонстрировал это со всей очевидностью. Лившийся на нас дождь нефтедолларов породил у власти ощущение самоуспокоенности и благодушия. Время для остро необходимых стране реформ (здравоохранения, пенсионной системы, ЖКХ, армии и многих других сфер) было бездарно упущено. В изменившихся экономических условиях они опять будут более болезненными, чем могли быть ранее, но проводить их все равно придется. В качестве примера упомяну лишь становящееся все более неизбежным повышение пенсионного возраста для предотвращения коллапса пенсионной системы.

Гайдар не раз указывал и на ошибки власти и на необходимость упомянутых выше реформ, предлагал конкретные решения. Увы, делегируя «наверх» свои идеи, он не мог делегировать и свою политическую волю, чувство долга, способность взять на себя груз ответственности за непопулярные меры. Для Гайдара первичным было благо страны. Для многих современных политиков — рейтинги популярности и сохранение собственного кресла.

Гайдар был истинным патриотом России в подлинном смысле этого слова. Многие журналисты, да и друзья часто спрашивали его в последние годы о том, почему он, видя очевидный отход нынешнего режима от многих демократических ценностей, его ошибки в экономической политике, активно откликается на просьбы властей о помощи и совете. Явной подоплекой этого вопроса был упрек в том, что демократ и либерал, помогает спасти от краха явно недемократический и антилиберальный режим. Гайдар всегда отвечал, что он уже пережил ситуацию реальной угрозы хаоса и развала страны, и не хочет ее повторения в результате ошибок даже не лучшей власти. Слишком дорого их исправление обходится нашим гражданам.

С начала реформ прошло 20 лет, и за эти годы было сделано множество ошибок. Хотя, безусловно, было и поступательное движение: сейчас в стране совсем другая экономика. Это заслуга людей, которые работали в правительстве после нас, хотя фундамент для них заложили именно мы. Поэтому говорить о том, что не надо было начинать реформы, так как потом было много ошибок и есть также негативные результаты, — некорректно.

Что касается общественного сознания, то оно устроено очень специфическим образом. Даже если люди помнят, как в 1991 году дрались в очереди за кусок хлеба или мороженой рыбы по карточкам, то думать об этом как-то не хочется. Неприятное человек часто не помнит или старается не вспоминать. И в значительной степени все эти очереди, карточки, талоны уже забылись. Слава богу, что отсутствие дефицита воспринимается людьми как абсолютно обыденное и нормальное состояние. Многие люди старшего и среднего поколения забыли страшные реалии конца СССР, а молодежь, к счастью, не знает их на личном опыте вовсе. Дарованные нам рыночной экономикой обыденные вещи — возможность купить любые товары и услуги в пределах своих доходов или в кредит, открыть собственное дело, поехать отдыхать или учиться за границу, свободно купив для этого валюту, право свободно перемещаться по стране и миру для поиска лучшей работы и многое многое другое, кажутся ныне абсолютно естественными и само собой разумеющимися. И это замечательно. Просто нелишне вспомнить, что в начале90-хЕ.Гайдару и его товарищам пришлось за создание этих возможностей серьезно бороться.

Людвиг Эрхард ныне в Германии фигура каноническая, почти святой, отец немецкого экономического чуда. А когда он был министром экономики и начинал реформы в разоренной войной Германии, его не клеймил только ленивый. В глазах профсоюзов он был врагом нации номер один. На Эрхарда даже покушения были. История расставляет свои оценки по прошествии времени, иногда очень долгого.

С точки зрения экономического роста и инвестиций гайдаровские реформы дали результат далеко не сразу. Не пытаясь примазаться к чужой славе, я, тем не менее, убежден, что позитивное, несмотря на целый ряд проблем, развитие экономики, начавшееся в 2000 году, — это во многом результат реформ1992-го.В стране сформирована рыночная экономика, хотя и со всеми известными перекосами. Существует частная собственность и предпринимательство. Создана и постоянно совершенствуется законодательная база. Страна стала частью мировой экономики со всеми ее плюсами и минусами. Россиянин имеет возможность сам определять свою жизнь и жизнь своей семьи, а в итоге и развитие экономики страны. И в этом главная заслуга реформ, начатых Гайдаром в 1992 году.

В реформировании российской экономики можно выделить несколько этапов: 1990 – 1994 гг.; 1995 – август 1998 г.; август 1998 г. - по настоящее время.

Центральными событиями первого этапа реформ стали либерализация цен и торговли, структурная перестройка, начавшийся процесс приватизации общенародной собственности, становление институтов рыночной экономики.

Первым радикальным шагом нового правительства стало «размораживание» цен. По замыслу реформаторов, резкий отпуск цен на большинство товаров и услуг с января 1992 г. должен был ограничиться во временном масштабе полугодием и выполнить несколько задач: снизить давление «денежного навеса» на потребительский рынок; привести денежную массу в соответствие с количеством товаров и услуг; стабилизировать продовольственный рынок. При этом предполагалось, что цены вырастут не более чем в 3-10 раз, будет установлен контроль за ростом цен.

Однако процесс ценообразования пошел стихийно. Это было обусловлено, во-первых, инфляционными ожиданиями хозяйствующих субъектов, во-вторых, повышенным спросом населения, которое спешило приобрести товары «впрок», в-третьих, действием ряда коммерческих банков, которым было выгодно постоянное обесценивание рубля. В результате к концу1992 года цены выросли в 100-150 раз, продукты питания оказались не всем доступны, сбережения граждан страны были обесценены.

Одновременно принимались и другие меры по либерализации экономики, которые предусматривали расширение свободы действий хозяйствующих субъектов, раскрепощение предпринимательства.

Еще в декабре 1990 года в Российской Федераци был принят Закон о предприятиях и предпринимательской деятельности, в соответствии с которым было разрешено учреждать частные предприятия, различные товарищества, общества с ограниченной ответственностью (ООО), акционерные общества (АО) открытого и закрытого типов. АО получили право выпускать свои акции, распространять их внутри трудового коллектива, продавать всем желающим.

В 1992 г. была проведена либерализация внутренней торговли, началась либерализация внешнеэкономической деятельности. Хозяйствующие субъекты получили право напрямую заключать контракты с зарубежными партнерами. Некоторые крупные договоры подкреплялись гарантиями правительства России. Монополия государства на внешнюю торговлю была, таким образом, ликвидирована.

В условиях гиперинфляции, сокращения производства, сжатия объемов денежной массы (что соответствует монетарной теории) предприятия стали испытывать острую нехватку свободных денежных средств, чтобы рассчитаться с производственными партнерами. Возник кризис неплатежей. Своеобразным выходом из создавшегося положения стал бартер (обмен) готовой продукцией между хозяйствующими субъектами. Возникли серьезные перебои с выплатой зарплат, пенсий и пособий.

Под напором хозяйственников правительство Ельцина – Гайдара, а затем Черномырдина (с декабря 1992 г.) пошло на ряд отступлений от провозглашенного в 1991 году экономического курса. Так, весной – летом 1992 года промышленным и сельскохозяйственным предприятиям были даны льготные кредиты, отложен вопрос о либерализации цен на энергоносители. С 1993 года стали осуществляться отдельные протекционистские меры по защите отечественного предпринимательства от иностранной конкуренции. Но эти и другие меры не остановили резкий спад производства, кризис неплатежей, серию банкротств в индустриальном и аграрном секторах экономики. Происходило увеличение внешней задолженности страны, росла безработица, усилилась социальная напряженность в обществе.

На первом этапе реформ значительных изменений в структурной перестройке промышленности не произошло. Часть предприятий сменила вывеску, но работала по-старому, надеясь на дотации со стороны государства и гарантированный сбыт продукции. Некоторые положительные сдвиги в отдельных отраслях, главным образом ориентированных на экспорт, не меняли общей картины. Кризис в промышленности продолжал углубляться.

Реформы проводились и в аграрном секторе экономики. Они начались с земельной реформы и реорганизации колхозов и совхозов. Трудовые коллективы получили в совместную собственность землю и основные средства производства, которые были разделены между работающими и пенсионерами на паи. При этом земля делилась поровну, а имущество – по стоимости и в соответствии с трудовым стажем работников. Последним было предложено три варианта реорганизации колхозов и совхозов: сохранение прежней формы хозяйствования, создание фермерских хозяйств и сельскохозяйственных кооперативов, организация акционерных обществ. Колхозы и совхозы в основном были преобразованы в акционерные общества и производственные кооперативы.

Особое внимание в начале 90-х годов было уделено становлению фермерского слоя в деревне, поскольку фермер рассматривался как социальная опора новой власти. Согласно законодательству начала 90-х годов, государство было обязано помогать фермерам. Так, правительство выделяло льготный кредит на обустройство хозяйства (в 1991 – до 69 млн. (неденоминированных) рублей в год, в 1992 – 26 млн. рублей, 1994 – 1 млн. рублей). Кроме того, местные власти должны были оказывать помощь фермерам в возведении производственных объектов и жилья, строительстве дорог, мелиорации земель и т.п. Эти меры дали толчок росту рядов фермеров (с 5 тыс. человек в 1991 г. до 210 тыс. в 1993 г.). Но начавшийся с 1992 года резкий спад в экономике существенно ограничил и помощь фермерам, и основы их развития. Рост фермерского движения замедлился. Тысячи фермеров обанкротились.

Главным направлением экономических преобразований 90-х годов стала приватизация общенародной (государственной) собственности. Целями приватизации были провозглашены: повышение эффективности работы предприятий, ликвидация их дотационности, создание конкуренции среди производителей, привлечение инвестиций в производство.

29 декабря 1991 года были изданы «Основные положения программы приватизации государственных и муниципальных предприятий в Российской Федерации в 1992 году», в соответствии с которыми определялись нормативы и процедура приватизации. Были намечены три способа приватизации. Первый способ предусматривал безвозмездную передачу права собственности на имущество приватизируемых госпредприятий всем гражданам России. Но поскольку имущество поделить было трудно, то взамен физического деления приватизируемых объектов разделили их общую стоимость в ценах 1991 года. На каждого россиянина пришлось по 10 тыс. рублей. На эту сумму каждому жителю России выдали приватизационный чек (ваучер). Предполагалось, что граждане России будут вкладывать ваучеры в акции приватизационных предприятий, в специально созданные фонды и в дальнейшем получать дивиденды от прибыли предприятий. Для аккумуляции ваучеров в 1993 году стали создаваться чековые инвестиционные фонды. Второй способ приватизации предусматривал передачу права собственности на имущество государственных предприятий трудовым коллективам. Последним были предоставлены льготы: 25 % акций им давалось бесплатно, в виде привилегированных акций, а часть акций - на выгодных условиях. Однако на практике большая часть акций попала в руки директоров предприятий, поэтому этот вариант был назван «директорской приватизацией». Третий способ приватизации – денежный. Предусматривались продажа имущества предприятия за деньги на аукционе или аренда предприятия с последующим выкупом.

До середины 1994 г. проводилась ваучерная приватизация. Денежный этап приватизации развернулся в полную силу с 1995 года. Именно на этом этапе началась острая борьба между претендентами за крупную госсобственность стратегического назначения (сырьевые ресурсы, транспорт, связь и другое). В конкурентной борьбе принял участие и иностранный капитал.

Помимо объектов индустриального сектора приватизации подлежали земельный, жилищный фонды, сфера обслуживания, средства массовой информации, часть санаторно-культурного комплекса, находившегося на балансе предприятий, организаций и ведомств.

Приватизация земли началась с конца 1990 года, когда была введена частная собственность на землю. Передача земли в частную собственность производилась органами местного самоуправления за плату и бесплатно. В переделах нормы земля передавалась бесплатно владельцам дач, личных подсобных хозяйств, фермерам. Колхозникам и рабочим совхозов после реорганизации колхозно-совхозной системы (1991 – 1994 гг.) были выделены земельные доли и имущественные паи. Земельные доли можно было обработать единолично, сдавать в аренду, оставить в реорганизованном хозяйстве. Большинство селян оставили свои земельные участки в хозяйствах, получая за их использование определенную часть урожая и прибыль от реализации продукции.

Характерной особенностью первого этапа реформирования стало становление институтов рыночной экономики, в том числе коммерческой банковской системы. Большинство коммерческих банков, получивших лицензию Госбанка России на осуществление банковских операций, получили статус универсальных банков. Они осуществляют обширный набор операций и предоставляют своим клиентам полное финансовое обслуживание. Кроме универсальных банков были созданы специализированные кредитно-финансовые институты (ипотечные банки, паевые фонды, сегментированные банки, то есть сориентированные на какую-то сферу или сектор экономики, лизинговые и страховые компании). Но на первом этапе реформ значительная часть банков имела небольшой по размерам уставной капитал и вела конкурентную борьбу за вкладчиков, обещая порою фантастические процентные ставки. На 1 августа 1995 г. на территории Российской Федерации зарегистрировано 2579 коммерческих банков, а число их филиалов превысило 5,6 тыс. (без учета 40 тыс. отделений Сбербанка РФ).

Серьезные изменения произошли в финансовой системе страны в целом. Вместо централизованной финансовой системы, в которой главенствующую роль играл единый государственный бюджет, а государственный банк был единым расчетным и кассовым центром, появились три самостоятельных уровня бюджетной системы (федеральный, региональный, муниципальный); два достаточно самостоятельных уровня банковской системы (государственные и коммерческие банки); многочисленная система государственных и негосударственных внебюджетных фондов (Пенсионный фонд, Фонд социального страхования, Государственный фонд занятости населения, Фонд обязательного медицинского страхования и другие), через которые стала осуществляться половина всех социальных расходов в государстве. Это привело к децентрализации финансовых ресурсов.

По мнению ученых-финансистов, децентрализация финансовых ресурсов имела ряд негативных последствий. Она привела к сокращению и распылению ссудного фонда государства, потере управления денежным обращением, создала возможности махинаций в финансовой сфере и обострило финансовую ситуацию в стране. Так, формирование финансового рынка и массы всевозможных небанковских кредитных организаций (чековых, приватизационных, инвестиционных и им подобных фондов) сопровождалось созданием различных финансовых пирамид («МММ», «Русский дом Селенга», «Чара» и др.). По подсчетам правоохранительных органов, устроители пирамид собрали с населения десятки млрд. долларов. Крушение пирамид обездолило часть населения страны. Этому способствовало и резкое падение курса рубля по отношению к доллару. В результате у граждан России возросло недоверие к национальной валюте и стремление перевести свои деньги в иностранную валюту. Стал нарастать процесс долларизации экономики.

Таким образом, первый этап реформ, положивший начало перехода от одной модели экономического развития к другой, сопровождался большими социально-экономическими трудностями. Но уже в это время был создан каркас рыночной экономики.

На втором этапе реформирования российской экономики (1995 – август 1998 гг.) появились первые признаки макроэкономической стабилизации: снизились уровень инфляции (до 4-5 % в месяц) и темпы роста цен на ряд товаров; подешевели государственные кредиты; потребительский рынок стал насыщаться товарами; стабилизировалась динамика курса рубля к доллару; появились признаки оживления в некоторых отраслях промышленности. Так, в 1997 году выпуск продукции полиграфии вырос на 7,1 %, легковых автомобилей – на 13,5 %, автобусов – на 21,6 %, персональных ЭВМ – на 29,8 %. Прирост был обеспечен благодаря активной деятельности малых и совместных предприятий и фирм. В 1996 году их насчитывалось 950 тысяч и они создавали 12 % ВВП. Больше всего предприятий малого бизнеса было создано в торговле, промышленности и строительстве (75 % от общего числа).

Несмотря на определенные позитивные сдвиги, спад в индустриальном и аграрном секторах экономики продолжался. Отдельные отрасли находились на грани остановки. Так, в легкой промышленности спад составил до 90 %, в ВПК – до 94 %. В сельском хозяйстве пострадали трудоемкие отрасли (животноводство, овощеводство, виноградарство и т.д.). На производство сельскохозяйственной продукции и ее сбыт существенное давление оказывал импорт продовольствия. В таких крупных мегаполисах, как Москва, Санкт-Петербург объем импортных продуктов питания доходил до 50-60 % в общем объеме поставок. К тому же импортные продукты были дешевле отечественных и привлекательнее по внешнему оформлению.

На втором этапе реформ усилились межрегиональные различия в уровнях жизни населения, появились депрессивные регионы с высокой безработицей и низким жизненным уровнем, усилился процесс обезлюживания обширных частей страны (Центр и Северо-Запад России, Заполярье, Дальний Восток) из-за оттока экономически активного населения в регионы-доноры или в свободные экономические зоны. Для выравнивания бюджетной обеспеченности регионов в первой половине 90-х годов был создан Федеральный фонд финансовой поддержки регионов. Но помощь из этого фонда с каждым годом снижалась.

В период перехода к рынку правительство, исходя из либеральной концепции реформирования, пошло по пути сокращения функций государства, в том числе в области распределения национального дохода. Как отрасли экономики, так и бюджетная сфера лишились прежней финансовой поддержки государства. Следствием этого систематической стала несвоевременная выплата заработной платы прежде всего бюджетникам пенсий и социальных пособий, резкое сокращение финансирования медицины, образования, культуры, науки. В связи с этим вырос внутренний долг государства перед гражданами страны.

По мнению ряда ученых-экономистов, ограничение роли государства либерал-реформаторами создало дополнительные трудности в трансформации экономики России. Место государства на макроэкономическом уровне занял монополизм худшего вида – всевластие корпораций и олиграхов. В результате основная денежная масса начала обращаться на финансовом рынке, выполняя чисто спекулятивные функции. Инвестиции в реальный сектор экономики сократились, а государственная казна не получала необходимого количества налогов. Усилился отток капитала за границу (по разным данным - 20-30 млрд. долларов в год). Хроническим стал дефицит бюджета.

Для покрытия бюджетного дефицита Центробанк с 1994 г. начал выпуск государственных ценных бумаг. Последние выпускались в виде трех- и шестимесячных государственных краткосрочных облигаций (ГКО) и облигации Федерального Займа (ОФЗ). Для их быстрейшей реализации были установлены высокие ставки доходности, которые порой составляли 120-150 %. К покупке ценных бумаг были привлечены как отечественные резиденты (банки, компании, финансово-промышленные группы, частные лица), так и иностранные кредиторы (нерезиденты). Они вложили в ГКО - ОФЗ 3,1 млрд. долларов США. Кроме того, в I-м квартале 1998 года правительство эмитировало (выпустило в обращение) семилетний еврооблигационный заем в немецких марках на сумму 1,25 млрд. немецких марок из расчета 9,37 % годовых. Но со временем денег на оплату процентов по ценным бумагам становилось недостаточно, а выпуск новых облигаций не покрывал расходов. Государственная финансовая пирамида грозила рухнуть.

Мировой кризис 1997 – начала 1998 г. на финансовых рынках Юго-Восточной Азии, Кореи, Японии ускорил наступление валютно-финансового кризиса в России. Владельцы ГКО и ОФЗ стали избавляться от облигаций и забирать денежные вклады. 17 августа 1998 г. Центробанк объявил о расширении обменного курса валюты, то есть практически о девальвации рубля; о моратории на оплату банками валютных долгов перед иностранными кредиторами; о замораживании выплаты по ГКО. Отказ правительства от условий погашения ГКО – ОФЗ по существу означал банкротство государства-должника, или дефолт.

С дефолта 1998 года начался третий этап развития российской экономики. Следует отметить, что последствия дефолта имели разноплановый характер. С одной стороны, имелись ощутимые потери. Так, курс доллара вырос в 4,5 раза, а рубль в очередной раз девальвировался; котировки ценных бумаг снизились в 7 раз, курсы акций – в 10-15 раз; цены на некоторые товары поднялись в 3 раза. Сотни мелких банков разорились, а их вкладчики потеряли свои сбережения. Приостановился приток иностранных инвестиций в экономику страны. В то же время августовский дефолт и девальвация рубля привели к оживлению некоторых отраслей экономики (пищевой, текстильной и др.), поскольку у них появились стимулы к выпуску продукции из-за удорожания импорта.

В целом для третьего этапа характерно усиление позитивных моментов в развитии промышленности, сельского хозяйства, высокая прибыль от экспорта сырьевых ресурсов. В результате в конце 90-х годов наметился рост ВВП и национального дохода страны (в пределах 3-4 % в год). Вместе с тем, в индустриальном и аграрном секторах экономики сохранялся целый ряд проблем, в том числе отсутствие притока инвестиций. За последние 10 лет в промышленности России снизилась инновационная активность. Если в 1992 году 15,3 % предприятий участвовали в выпуске новой высокотехнологической продукции, то к началу XXI века этот показатель снизился до 9,2 %. Чрезвычайно мала и доля экспорта инновационной продукции. В этом плане разрыв между Россией и США составляет 1:70.

Во второй половине 90-х годов перед правительством остро встала проблема выплаты внешнего долга. К концу ХХ века внешний долг России превысил 140 млрд. долларов. Часть долга досталась России от СССР, поскольку Российская Федерация объявила себя правопреемницей Советского Союза. Другая часть долга накопилась за 90-е годы. По оценкам экспертов Международного банка реконструкции и развития наша республика занимает шестое место в мире по размерам внешней задолженности после Бразилии, Мексики, Китая, Индии и Индонезии.

Для погашения долга Россия должна была ежегодно выделять от 15 до 20 млрд. долларов, однако собрать такие набирались суммы не удавалось. Правительство Российской Федерации вело переговоры с членами Парижского и Лондонского клубов по поводу реструктуризации долгов. В 1995 году были подписаны соглашения о переоформлении внешнего долга на последующие 20-25 лет. Однако отсрочка касалась лишь погашения капитальной суммы долга, но не выплаты процентов по нему. Только в 1999 году сумма процентных платежей составила 17,5 млрд. долларов США. Кроме того, задолженность по ГКО – ОФЗ приблизилась к 20 млрд. долларов США.

Огромный объем задолженности страны и хронический дефицит бюджета заставляли правительство искать новые источники пополнения государственной казны. В связи с этим серьезное внимание было обращено на реформы в области ЖКХ, естественных монополий, налоговой системы.

Целью реформы ЖКХ является перевод коммунального хозяйства на рельсы рыночной экономики. При этом предусматривалось, что коммунальная сфера станет самоокупаемой, среди обслуживающих жилищный фонд структур возникнет конкуренция, произойдет поэтапное повышение цен за предоставленные услуги и жилье, определенное количество домов муниципалитета перейдет на баланс товариществ собственников жилья (ТСЖ). Правительство и региональные власти надеялись сократить затраты, выделяемые из регионального и федерального бюджетов на поддержание жилищного фонда и инфраструктуры коммунального хозяйства.

Однако на практике реформирование ЖКХ встретило немало трудностей. Прежде всего, сказалось отсутствие инвестиций, необходимых для структурной перестройки коммунального хозяйства. Низкий уровень жизни большинства россиян не позволил региональным властям перейти к 100 % взиманию оплаты за коммунальные услуги и жилье в назначенные сроки. Конкурентность в сфере ЖКХ только начала появляться в крупных городах.

Основным и стабильным источником пополнения государственной казны являются налоги. Особенно остро встал вопрос о налогах после кризиса 1998 года, когда для погашения долговых обязательств пришлось изъять из федерального бюджета в 1998 году 50,4 млрд. рублей, а в 1999 году – 67,8 млрд. рублей.

Для компенсации потерь в бюджете правительство и региональные власти встали на путь повышения налоговых отчислений. В связи с этим значительно выросли косвенные налоги (НДС, акцизы, таможенные пошлины, фискальные монопольные налоги). В результате в федеральном бюджете РФ 1999 года косвенные налоги составили 68 % от общей суммы доходов бюджета. Всего же доходность бюджета на 84 % покрывалась за счет сбора налогов.

Было изменено взимание подоходного налога с физических и юридических лиц. Прогрессивное налогообложение не стимулировало людей с высокими доходами к их открытому декларированию. Поэтому в конце 90-х годов правительство подготавило законопроект о переходе от прогрессивного налогообложения к единому (13 %) налогообложению для физических и юридических лиц. Эта мера, конечно, была социально несправедливой, но рассматривалась как вынужденная и временная.

К концу ХХ века в России, в основном, были реализованы либеральные идеи, которые были заложены в программе правительства Ельцина – Гайдара. После широкомасштабной приватизации сформировался институт частной собственности. В частные руки перешли 9/10 объектов промышленности, 70 % государственных предприятий, 84 % малых предприятий в сфере обслуживания и торговли. Землей владеют 40 млн. россиян. Из них 12 млн. человек – собственники земель сельскохозяйственного назначения. Это – бывшие колхозники и рабочие совхозов. Они ведут свое хозяйство или индивидуально, или объединившись в СПК, ТОО и другие формы хозяйствования. По степени концентрации объектов собственности в частных руках Россия стала одной из самых капитализированных стран мира.

Монетаристскими методами в течение ряда лет правительству удалось добиться денежной стабилизации, снизить темпы инфляции. Сформировался новый, корпоративный сектор экономики, представленный акционерными обществами. К 1999 году было образовано 31 тыс. открытых акционерных обществ. За годы реформ изменилась система ценообразования на продукцию производственно-технического назначения, товары народного потребления и услуги. Ценообразование теперь стало зависеть от коньюнктуры рынка, то есть от спроса и предложения на товары, продукцию, услуги.

Результаты преобразований в сельском хозяйстве к концу 90-х годов были менее значительны, чем в промышленности. В течение 10 лет (1990 – 2000 гг.) аграрный сектор экономики находился в глубоком экономическом кризисе. Произошло существенное сокращение производства сельскохозяйственной продукции. Часть сельхозпродукции выращивается с использованием допотопных технологий. Чтобы обеспечить село техникой, была введена лизинговая система, воссозданы МТС. И хотя после дефолта 1998 года продовольственный рынок стал больше насыщаться отечественной продукцией, положение в аграрном секторе остается сложным.

Наряду с преобразованиями в реальном секторе экономики, шло становление рыночной инфраструктуры экономики. Для ее функционирования в 90-е годы была создана правовая база. Приняты и действуют законы о собственности, о приватизации, о банкротстве неплатежеспособных предприятий, о банках, ценных бумагах, службе занятости и др. Была сформирована инфраструктура рынка: товарные биржи, финансовые фонды и компании, акционерные общества и т.п. Возникла разветвленная система коммерческих банков с многочисленными филиалами. Вместе с тем, как показал дефолт 1998 года, банковская система не имела прочной устойчивости и резервности. После краха ряда крупных и мелких банков остро встала проблема гарантированности вкладов населению. Приметами рыночной экономики также стали свободные экономически зоны, созданные, в основном, в приморских и приграничных районах.

Вместе с тем, очевидны издержки, негативные последствия проведенных экономических преобразований. К ним следует отнести долголетний спад производства, особенно в сельском хозяйстве; разрушение научно-производственного потенциала страны. Смена государственной собственности на частную и акционерную не привела к реальному оздоровлению экономики. В 1998 году убыточные предприятия в госсекторе составляли 41 %, а в негосударственном – 48 %. В сельском хозяйстве доля фермерских хозяйств в общем объеме произведенной продукции была незначительной. «Теневая» экономика продолжает существовать; туда активно внедрился криминальный элемент. Внешний долг России (без учета долга СССР) за 10 лет вырос в два раза. К 2000 году внутренний долг государства перед гражданами страны приблизился к сумме в 600 млрд. рублей.

Огромными оказались социальные издержки реформ. В результате ускоренной приватизации основная масса населения была отторгнута от общенародной собственности, созданной несколькими поколениями в советский период. Отдельные компании присвоили себе право единоличного использования природных ресурсов, природной ренты. В результате в обществе произошла поляризация на богатых и бедных.

Резко упал жизненный уровень населения из-за недофинансирования социальных программ, бюджетной сферы, безработицы, повышения косвенных налогов, низкого уровня пенсий и заработной платы, роста цен на лекарства, коммунальные услуги, введение платности за определенные услуги в здравоохранении, детских и школьных учреждениях, образовании. За 90-е годы трижды обесценивались сбережения граждан. В 1997 году российская минимальная зарплата составляла 17 % от прожиточного минимума (в Венгрии – 75 %, в Польше – 86 %, в Чехии – 112 %, в Словении – 112 %). По официальной статистике, в 1997 году 31 млн. россиян жили за чертой бедности. Средний класс не сложился. Развитие малого бизнеса сдерживается бюрократическими преградами. Трагической ценой реформ стало превышение уровня смертности над рождаемостью. По данным ООН в 90-е годы Россия оказалась в седьмом десятке стран по уровню жизни.

Осуществленная в 90-е годы либеральная программа экономического реформирования неоднократно подверглась критике. Дискуссии велись вокруг содержания программы, темпов и сроков перехода от одной модели экономики к другой. Еще в 1992 году ученые-экономисты из Российской Академии наук предлагали сменить чисто либеральную программу на социально-ориентированную. Последняя предполагает плюрализм форм собственности, гораздо большую степень участия государства в экономике, гарантированность качества жизни населения. Другие ученые выступали с предложениями о более плавном и длительном переходе к рынку. Предложенная в 90-е годы экономическая программа С. Глазьева сориентирована на развитие производства, усиление роли государства в реформировании экономики. И наконец, высказываются мнения, что рыночные отношения как магистральный путь национально-экономического развития и международных экономических отношений фактически дискредитировали себя. По мнению отдельных авторов, хищнические законы рынка создали реальную угрозу существования человечества.

Несмотря на существование альтернативных программ и резкую критику в адрес либерал-реформаторов, курс на углубление реформ и либерализацию экономики, сокращение функций государства был продолжен и в начале XXI века.

Вопросы к теме:

1. Проанализируйте основные причины экономического кризиса в СССР на рубеже 80 – 90-х годов.

2. Какие методы реформирования были выбраны российским правительством? Охарактеризуйте их сущность.

3. Когда началось и к чему привело «размораживание» цен? С какой целью это было сделано правительством Б.Н. Ельцина - Е.Т. Гайдара?

4. Когда началась приватизация и в каких формах она проходила?

5. Что удалось осуществить из теории монетаризма на практике?

6. Как изменилась финансовая система страны за годы реформ?

7. Объясните, для чего выпускались российским правительством ГКО и ОФЗ? Каковы причины дефолта 1998 г.?

8. Каков был внешний долг России в конце ХХ века? Как он образовался?

9. Назовите основные результаты экономических реформ в России.

Список литературы:

1. Барышников М.Н. История делового мира России. М., 1995.

2. Бобович И.М. Экономическая история России 1861 – 1914 гг. М., СПб., 1995.

3. Бор М.З. История мировой экономики. М., 1998.

4. Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм XV – XVIII вв. В 3-х томах. М.,1986, 1988, 1992.

5. Гусейнов Р. История экономики России. М., 2000.

6. История мировой экономики / Под ред. Г.Б. Поляка, А.Н. Марковой. М., 1999.

7. История мировой экономики. Хозяйственные реформы 1920 – 1990 гг./ Под ред. А.Н. Марковой. М., 1995.

8. История социалистической экономики СССР. Т. 1-7. М., 1975 – 1979.

9. История экономики / Под ред. О.Д. Кузнецовой, И.Н. Шапкина. М., 2000.

10. Конотопов М.В., Сметанин С.И. История экономики зарубежных стран. М., 2002.

11. Конотопов М.В., Сметанин С.И. История экономики России. М., 2001.

12. Лойберг М.Я. История экономики. М., 2002.

13. Лященко П.И. История народного хозяйства СССР. Т. 1 – 3. М., 1952 – 1956.

14. Неровня Т.Н. История экономики в вопросах и ответах. Ростов-н/Д, 2002.

15. Тимошина Т.М. Экономическая история зарубежных стран. М., 2000.

16. Тимошина Т.М. Экономическая история России. М., 2000.

17. Хромов П.А. Экономическая история СССР. Первобытнообщинный и феодальный способы производства в России. М., 1988.

МОСКВА, 26 дек - РИА Новости. Экономические реформы, прошедшие в России 20 лет назад и известные как "шоковая терапия", были неизбежны, но смягчить их негативные последствия для граждан было вполне реально, считают опрошенные агентством "Прайм" непосредственные участники тех событий.

По их мнению, повторение сценариев 1990-х годов в сегодняшней российской экономике невозможно, поскольку она перешла на рыночные рельсы, сформированы финансовые институты, экспорт ресурсов приносит значительный доход. Вместе с тем эксперты подчеркивают необходимость борьбы с коррупцией и избавления от нефтяной зависимости, дабы полностью исключить подобные варианты.

Драматическая либеризация

В январе 1992 года в России фактически началась либерализация цен на товары и услуги - они были освобождены от практиковавшегося в советскую эпоху госрегулирования. Поначалу был установлен лимит наценок, однако позже его отменили. При этом контроль государства за ценами на ряд социально значимых товаров и услуг (молоко, хлеб, ЖКУ и т.п.) в той или иной мере сохраняется до сих пор.

Либерализация цен стала одним из важнейших звеньев на пути перехода России от плановой экономики к рыночной. Однако она не была согласована с монетарной политикой, в результате большинство предприятий осталось без оборотных средств.

Центробанк вынужден был включить печатный станок, что разогнало инфляцию до невиданных прежде величин - несколько тысяч процентов в год. Это привело к обесцениванию заработной платы и доходов населения, нерегулярным выплатам зарплаты, стремительному обнищанию граждан.

Как следствие, гиперинфляция вызвала падение спроса, что усугубило экономический спад, а также реальное сжатие денежной массы, на которую легла дополнительная нагрузка по обслуживанию появившихся в результате первой волны приватизации акций и облигаций. Кроме того, обесценились советские сбережения, которые не были индексированы.

Накануне 20-летней годовщины тех драматических событий агентство "Прайм" обратилось к экономистам, занимавшим в 90-е годы ведущие посты в экономических ведомствах, и попросило рассказать, что стало предпосылкой реформ и можно ли было минимизировать потери для экономики и общества.

Как все начиналось

Краткий обзор причин экономической ситуации, сложившейся к приходу команды реформаторов во главе с Егором Гайдаром, следует начать со Сталина, считает президент Российской финансовой корпорации, первый министр экономики РФ Андрей Нечаев.

"Он провел безумную и кровавую коллективизацию, фактически сломав хребет сельскому хозяйству в аграрной стране, его сподвижники это продолжили. В результате страна оказалась неспособной себя кормить. Максимальный импорт зерна составлял 43 миллиона тонн в год, и все снабжение жителей крупных городов продукцией животноводства базировалось на импортных кормах", - напоминает Нечаев.

"Платить же за импорт было нечем - единственной востребованной коммерческой продукцией СССР была нефть. Цены на нее в 1986 году упали, 2-3 года пытались выживать за счет иностранных кредитов под реформы Горбачева. В итоге внешний долг страны за короткий промежуток времени превысил 120 миллиардов долларов, хотя еще в начале 80-х годов Советский Союз практически не имел внешних долгов. Через пять лет - в 1991 году - СССР не стало" - констатирует он.

Научный руководитель ГУ-ВШЭ, экс-министр экономики РФ Евгений Ясин согласен с мыслью, что эксперимент с плановой экономикой не удался - социалистическая система вчистую проиграла капиталистической. "Проиграла не Россия, а те, кто ставил этот эксперимент. Стало ясно, что надо переходить на западную модель, наиболее успешным образцом которой казалась тогда Япония", - вспоминает он.

По словам Ясина, либерализация и приватизация были неизбежны, и нужно было провести их максимально быстро, поскольку было ясно, что реформы однозначно будут болезненными. Лишь затем можно было начинать институциональное строительство. "В других странах были аналогичные диспропорции, но не с такими тяжкими последствиями, как у нас", - добавил он.

Китайский сценарий не прошел

Критики реформ утверждают, что, напротив, либерализации должна была предшествовать приватизация, а той - институциональные реформы, создание жизнеспособного частного сектора. Говорят и о "китайском пути", когда отчасти сохраняется плановая экономика.

"О китайском варианте с медленным внедрением рыночных отношений под жестким госконтролем в России образца 1991 года не было и не могло быть речи", - уверен Нечаев.

"Если бы поздней осенью 1991 и в январе 1992 года в высоко монополизированной советской экономике мы занялись бы поэтапным созданием рыночных институтов, развивающих конкуренцию, Россия реально могла не пережить зиму 1992 года", - считает он.

По его словам, и латиноамериканский путь с построением госкапитализма не приводит к долговременному успеху и сулит колоссальные риски, чему примером служит дефолт Аргентины.

Тогдашнему президенту России Борису Ельцину предлагалась и другая альтернатива - насильственное изъятие зерна у крестьян, комиссары на заводах, тотальная карточная система. К счастью, он на это не пошел, вспоминает первый министр экономики РФ.

Модель мягкого, плавного перехода на рыночные рельсы можно было реализовать, но не в России начала 90-х, когда советская система полностью рухнула, уверен председатель совета директоров МДМ Банка, бывший замглавы Минфина и первый зампред ЦБ РФ Олег Вьюгин. "Органы власти СССР уже бездействовали, а новые начинали с нуля и не функционировали в должной мере", - пояснил он.

Среди главных издержек приватизации тех лет Вьюгин назвал принцип "кто первый подошел, тот и собственник". Проблема в том, что правила игры были нечеткими и не исполнялись.

"Была приватизация справедливой? Абсолютно нет. Можно ли было найти альтернативу и отложить этот процесс? Увы, тоже нет", - рассуждает Нечаев. По его словам, в стране уже шел захват госсобственности, и надо было попытаться хоть как-то ввести этот процесс в легитимные рамки.

Неизбежность шоков

В целом эксперты уверены, что обойтись без тех реформ было невозможно - в противном случае Россию ждали бы другие, может быть, еще худшие испытания.

Любое сокращение экономической активности - а оно в начале 90-х было налицо - приводит к тому, что бремя инфляции и безработицы ложится на менее защищенные слои населения, рассуждает Вьюгин. Вопрос, можно ли было этого избежать, он называет риторическим. "В то время и в тех условиях ничего другого не оставалось, и ничего другого никто не предложил", - констатирует он.

"Не будь тех реформ - мы бы просто не дожили до нынешнего кризиса, на фоне всеобщего развала советской системы случились бы другие, возможно, еще более тяжкие потрясения", - рассуждает, в свою очередь, Ясин.

Возможно, что-то можно было сделать менее болезненно, где-то растянуть сроки, но принципиально провести эти реформы так, чтобы всем было хорошо, не получилось бы никак, полагает он. "Вспоминаю - Гайдар тогда говорил, что делать то, что мы делаем, надо либо при кровавой диктатуре, либо при харизматичном лидере. Первого у нас, к счастью, не было, а со вторым повезло - у нас был Ельцин с его харизмой, которой он в итоге и пожертвовал", - сказал Ясин.

"Можно ли было что-то сделать иначе? Конечно, да. Наверное, можно было ввести не НДС, а налог с продаж. Чубайс считает своей серьезной ошибкой развитие так называемых чековых приватизационных фондов. Но мне кажется, концептуальных ошибок мы не сделали, а в нюансах не ошибается только тот, кто ничего не делает. В те страшно тяжелые месяцы Гайдар спас страну и действительно дал основы новой рыночной экономики", - заключил Нечаев.

Нынешние экономические власти России придерживаются сходного мнения. "Я считаю, выхода не было. Только этим путем можно было решить ситуацию с продовольствием. За этим потащилось все остальное. Мы по-другому не сумели бы сделать ничего. Революционные решения приносят результат за счет какого-то первичного обнищания сограждан. Нет других вариантов", - полагает замглавы Минфина Сергей Сторчак.

Решение невозможно было растянуть во времени, уверен он. "Оставить цены контролируемыми по отдельным социально-значимым товарам? Вы посмотрите, эти решения точечные нигде не работают. Сколько помощи тот же Египет получил со своим контролем над ценами? Надежда на то, что путем контролирования цен можно обеспечить социальную стабильность - да, при жизни, может быть, одного политика, может, двух. Потом все возвращается на круги своя", - отметил Сторчак. Для роста экономики необходим рост производства, но при контроле за ценами обеспечивать достойный прирост мощностей вряд ли удастся, добавил он.

Повторения не ожидается

По мнению опрошенных экономистов, те реформы, несмотря на их тяжесть, принесли свои плоды. "Экономический рост, который мы наблюдали с начала 2000-х годов и до кризиса, можно использовать как аргумент, что либерализация дала свои плоды. Благодаря комплексу реформ за короткий период времени огромная страна перешла от диктата государства к рыночной экономике, фактически без участия внешнего капитала, обойдясь своими силами", - говорит Вьюгин.

Ясин тоже в целом оценивает реформы начала 90-х как успешные. "Сейчас мы тоже переживаем непростые времена, однако ни о чем подобном и речи быть не может", - отметил он.

В целом эксперты уверены, что повторение ситуации начала 90-х с тотальным дефицитом и гиперинфляцией в нынешней российской экономике невозможно.

Гиперинфляция 90-х была вызвана развалом системы прежней власти, напомнил Вьюгин. Сейчас это вряд ли возможно, институты рыночной экономики и регуляторы сформированы и крепко стоят на ногах. "Конечно, все рукотворно, но вряд ли руководство страны и действующая экономическая система дадут сбой", - считает он.

Другое дело - определенный скачок инфляции. Он возможен, если внешние шоки негативно скажутся на российской экономике, - например, цены на нефть рухнут, тогда придется сокращать бюджетные обязательства и брать в долг на внешних рынках, что при нынешней конъюнктуре весьма затратно и проблематично, полагает Вьюгин.

"Тогда сложилась абсолютно уникальная ситуация, несравнимая по масштабам ни с какими кризисами, падением нефти, распадом еврозоны и прочими бедствиями, которых мы боимся, - вспоминает Ясин. - Сейчас мы живем в рыночной экономике, экспортируем энергоресурсы, у нас работают финансовые институты. Бесспорно, та инфляция, что мы наблюдаем, тоже высока для нашей экономики - надо порядка 2-3% в год, тогда возможна активизация роста. Но никаких сотен и тысяч процентов в год не будет".

Нечаев, со своей стороны, считает, что в нынешней России сохраняются многие риски позднего СССР, включая зависимость от экспорта сырья и "ужасающий уровень коррупции". "Мы по-прежнему сидим на тех же двух трубах, просто нефть стоит не 17 долларов, а 100-120, и можно немножко по-другому себя вести", - констатировал он.

Основными положениями этой реформы были:

а) Либерализация (отпуск) цен, свобода торговли.

Цены на большинство товаров и услуг было «отпущены на рыночную волю». С одной стороны - это была смелая мера, способствовавшая быстрой « рыночной выучке». С другой – это была очень неосторожная мера. Ведь советская экономика была жестко монополизированной. В результате рыночную ценовую свободу получили монополии, которые по определению могут назначать цены, в отличие от фирм функционирующих в конкурентной среде, и способных лишь приспосабливаться уже к имеющимся ценам. Результат не замедлили сказаться. Цены подскочили в 2000 раз в течение года. В России появился новый враг номер 1 – инфляция, прирост которой составлял около 20% в месяц.

б) Приватизация (передача государственной собственности в частные руки)

Ваучерная приватизация была названа её идеологом и реализатором, А. Б. Чубайсом «народной приватизацией». Однако народ с самого начала довольно скептически относился к идее приватизации. Уже при проведении самой операции приватизации в прессе публиковались о том, что народ правильно воспринимал идею и практику приватизации и потому она проходит без социальных эксцессов. Но думается, что большинство граждан отнеслись к операции просто равнодушно, заведомо зная, что в рыночной экономике собственником не может быть народ. В самом деле, слишком странной выглядела бы «народная частная собственность», на основе которой страна двинулась к рынку. В результате произошло то, что и должно было произойти: государственная собственность оказалась в руках тех, кто имел деньги либо сумел «конвертировать» управленческую власть в собственность. В советские времена деньги были или у крупных менеджеров, директоров предприятий или у государственных чиновников, распоряжавшихся государственными финансовыми ресурсами или, наконец, у криминальных структур, часто блокировавшихся с теми и другими.

Приватизация госсобственности охватила прежде всего предприятия розничной торговли, общественного питания и службы быта. В резуль­тате политики приватизации в руки частных предпринимателей перешли 110 000 промышленных предприятий. Тем самым государственный сек­тор потерял роль ведущего в индустриальной сфере. Однако изменение формы собственности не повысило эффективности производства. В 1990-1992 гг. ежегодное падение производства составляло 20%. К сере­дине 90-х годов тяжелая промышленность оказалась практически раз­рушенной. Так, станкостроение работало лишь вполовину своих мощ­ностей. Одним из последствий приватизационной политики явился рас­пад энергетической инфраструктуры.

В августе 1998 года произошло то, чего многие уже давно ждали: рухнула под собственной тяжестью «картонная» (на самом деле не представлявшая собой рыночную) экономика. Произошло это несмотря на заявления Б. Ельцина. Вскоре после этого был объявлен т.н. дефолт. Правительство приняло решение строить истинно рыночную экономику, процесс создания которой длится до сих пор.

Экономический кризис тяжело отразился на развитии аграрного производства. Недостаток сельхозтехники, особенно для фермерских хозяйств, организационная перестройка форм хозяйствования повлекли за собой падение уровня урожайности. Объем сельскохозяйственно­го производства в середине 90-х годов упал на 70% в сравнении с 1991-1992 гг. На 20 млн. голов уменьшилось поголовье крупного рогатого скота.

Это событие показало, что невозможно жить в «виртуальной» экономике слишком долго, рынок всегда возьмет верх.