Пир произведение. Анализ диалога платона "пир"

Законодательство

Московский Городской Педагогический Университет

Факультет психологии

Заочное отделение

Реферат

по предмету:

«Философия»

Тема любви в произведении

Платона «Пир»

Проверил преподаватель:

Кондратьев Виктор Михайлович

Выполнила:

Студентка 2 курса

Заочного отделения

Петрова Юлия Евгеньевна

телефон: 338-94-88

«Пир» - философское сочинение о любви. Философ все трактует расширительно. И о любви он говорит не так, как в романе.

«Пир» принадлежит к тому жанру застольных бесед, которым положил начало Платон и которые имели аналогии не только на греческой, но и на римской почве, не только в литературе античности, но и в христианской литературе периода становления Средневековья.

Темы застольных бесед со временем менялись, сама же беседа представляла собой второй этап пира, когда после обильной еды гости обращались к вину. За чашей вина общий разговор имел не только развлекательный, но и высокоинтеллектуальный, философский, этический, эстетический характер. Развлечения вовсе не мешали серьезной беседе, лишь помогали облекать ее в легкую полушутливую форму, что гармонировало с пиршественной обстановкой.

«Пир» Платона именовался «речами о любви». Тема диалога - восхождение человека к высшему благу, которое есть не что иное, как воплощение идеи небесной любви. Как истинные грехи они говорят не о любви самой по себе, а о той, что своим существованием обязана одному из богов. Имя его – Эрот.

Весь диалог представляет собой рассказ о пире, устроенном по случаю победы трагического поэта Агафона в афинском театре. Рассказ ведется от лица Аристодема, который пришел вместе с Сократом и присутствовал на пире.

Композиция «Пира» весьма легко поддается анализу ввиду того, что несложно проследить ее структуру: между небольшим вступлением и таким же заключением в диалоге содержится семь речей, в каждой из которых трактуется тот или иной аспект одной и той же темы - темы любви. Прежде всего обращает на себя внимание необычная логическая последовательность как в пределах каждой из семи речей, так и в соотношении всех речей.

Вступление.

2.Для лучшего понимания логики диалога хотелось бы привести план его по речам с указанием тем и ораторов:

а) древнейшее происхождение Эрота (Федр);

б) два Эрота (Павсаний);

в) Эрот разлит по всей природе (Эриксимах);

г) Эрот как стремление человека к изначальной целостности (Аристофан);

д) совершенство Эрота (Агафон);

е) цель Эрота - овладение благом (Сократ);

ж) несогласие с Сократом (Алкивиад).

Вступление начинается рассказом о встрече некоего Аполлодора из Фалера с неким Главконом, а также просьбой последнего рассказать о пире в доме Агафона и согласием Аполлодора сделать это со слов некоего Аристодема из Кидафин, лично присутствовавшего на пире.

Далее следует рассказ Аристодема об обстоятельствах, предшествовавших пиру: встрече Аристодема с Сократом, приглашение его на пир, опоздании Сократа, любезной встрече Аристодема в доме Агафона и предложении одного из гостей, Павсания, не просто заняться пиршеством, но каждому из его главных участников произнести похвальную речь Эроту, богу любви.

*С согласия всех остальных участников пира беседу об Эроте начинает Федр, и причем достаточно логично, так как он говорит о древнейшем происхождении Эрота. «Эрот - это величайший бог, которым люди и боги восхищаются по многим причинам, и не в последнюю очередь из-за его происхождения: ведь почетно быть древнейшим богом. А доказательством этого служит отсутствие у него родителей… Земля и Эрот родились после Хаоса,» то есть сущее и любовь неразделимы и являются древнейшими категориями.

Речь Федра еще лишена аналитической силы и выставляет только самые общие свойства Эрота, о которых говорили начиная с времен безраздельного господства мифологии. Так как объективный мир представлялся в древности максимально конкретным и максимально чувственным, то нисколько не удивительно, что все движения в мире мыслились в результате любовного влечения. Всемирное тяготение, которое представлялось очевидным и в те времена, толковалось как тяготение исключительно любовное, и вовсе не удивительно, что Эрот трактуется в речи Федра как принцип и максимально древний, и максимально могущественный. Он говорит о величайшем моральном авторитете Эрота и ни с чем не сравнимой жизненной силе бога любви: «Он явился для нас первоисточником величайших благ… если б возможно было образовать из влюбленных и их возлюбленных государство..., они управляли бы им наилучшим образом, избегая всего постыдного и соревнуясь друг с другом», ибо "… Он наиболее способен наделить людей доблестью и даровать им блаженство при жизни и после смерти". В связи с этим Федр начинает развивать идею о высочайшей ценности истинной любви, подкрепляя свои рассуждения рассказом об отношении к ней божеств: «Боги высоко ценят добродетель в любви, больше восхищаются, и дивятся, и благодетельствуют в том случае, когда любимый предан влюбленному, чем когда влюбленный предан предмету своей любви». Своеобразным выводом этой речи служит высказывание о том, что «любящий божественнее любимого, потому что вдохновлен богом, а любимый благодарен своею преданностью любящему».

*Рассуждения о природе любви продолжаются во второй речи - речи Павсания. Теория Эрота, изложенная в первой речи, даже с тогдашней точки зрения представлялась слишком уж общей и чуждой всякого анализа. Действительно, в Эроте заложено высшее начало, но есть также и низшее. Мифология подсказывала, что высшее есть нечто пространственно высшее, то есть небесное; а традиционное для античного мира учение о превосходстве мужского начала над женским подсказывало, что высшее -это обязательно мужское. Здесь Платон подошел к теме весьма деликатной, требующий осторожности в оценках. Речь идет об однополой любви, следовательно, высший Эрот - это любовь между мужчинами. В Античной Греции это было не отклонением, а скорее нормой.

Конкретными образами, олицетворяющими любовь высшую и низшую, в речи Павсания являются два Эрота и по аналогии с ними две Афродиты. Так как ничто само по себе ни прекрасно, ни безобразно, то критерием прекрасного Эрота служит происхождение его от Афродиты Небесной, в отличие от вульгарного Эрота, сына Афродиты Пошлой. Афродита Пошлая причастна и к мужскому, и к женскому началу. Эрот Афродиты Пошлой пошл и способен на что угодно. Это как раз та любовь, которой любят люди ничтожные, причем любят, во-первых, женщин не меньше, чем юношей, во-вторых, любят своих любимых больше ради их тела, чем ради души, и любят они тех, кто поглупее, заботясь только о том, чтобы добиться своего". «Эрот же Афродиты Небесной восходит к богине, которая, во-первых, причастна только к мужскому началу, а не к женскому, - недаром это любовь к юношам, - а во-вторых, старше и чужда преступной дерзости». Итак, небесная любовь есть любовь к мужчине, которые прекраснее, умнее женщин. Влюбленным же все позволено, но только в сфере души и ума, бескорыстно, ради мудрости и совершенства, а не ради тела.

Обобщающим и не слишком конкретным выводом этой речи представляется следующее утверждение: «О любом деле можно сказать, что само по себе оно не бывает ни прекрасным, ни безобразным. Что бы мы ни делали, это прекрасно не само по себе, а смотря по тому, как это делается, как происходит: если дело делается прекрасно и правильно, то оно становится прекрасным, а если неправильно, то, наоборот, безобразным. То же самое и с любовью: не всякий Эрот прекрасен и достоин похвал, а лишь тот, который побуждает прекрасно любить».

*Третья речь - речь Эриксимаха. Он говорит, что Эрот есть не только в человеке, но и во всей природе, во всем бытии: «Живет он не только в человеческой душе и не только в ее стремлении к прекрасным людям, но и во многих других ее порывах, да и вообще во многом другом на свете - в телах животных, в растениях, во всем сущем, ибо он был великий, удивительный, всеобъемлющий, причастный ко всем делам людей и богов». Мысль Эриксимаха о любви, разлитой по всему миру растений и животных, типична именно для греческой философии.

По моему, его мысль интересная и астрономия имеет отношение к любви.

* Аристофан, который говорит четвертым, снова возвращается в своей речи к человеку, но не к душе его, а к телу, причем, телу доисторическому. Аристофан сочиняет миф о первобытном существовании одновременно в виде мужчин и женщин. Люди были трех полов. Поскольку эти люди были очень сильны и злоумышляли против Зевса, последний рассекает каждого на две половины, рассеивает их по всему миру и заставляет их вечно искать друг друга для восстановления их прежней полноты и могущества. Поэтому Эрот есть стремление рассеченных человеческих половин одна к другой ради восстановления целостности: «Любовью называется жажда целостности и стремление к ней».

Речь Аристофана - один из интереснейших образцов миф творчества Платона. В мифе, созданном Платоном, переплетены и его собственные фантазии, и некоторые общепринятые мифологические и философские воззрения. Общепринятое романтическое толкование этого мифа как мифа о стремлении двух душ к взаимному соединению не имеет ничего общего с платоновским мифам о чудовищах, разделенных пополам и вечно испытывающих жажду физического соединения.

*Затем слово берет хозяин дома – Агафон. В отличие от предыдущих ораторов перечисляет отдельные конкретные существенные свойства Эрота: красоту, вечную молодость, нежность, гибкость тела, совершенство, непризнание им никакого насилия, справедливость, рассудительность и храбрость, мудрость во всех искусствах и ремеслах и в упорядочении всех дел богов.

* И вот наступает очередь Сократа. Его речь в «Пире», конечно, центральная. Ведет ее Сократ в обычной для него манере, на свой лад. Он произносит не монолог, а задает вопросы и выслушивает их. Партнером выбирает Агафона. Речь Сократа имеет свою особость, так как он сразу говорит, что скажет об Эроте правду.

Получается, что все остальные говорили неправду. В начале беседы Агафон, соглашаясь с одним из замечаний Сократа, говорит: « Я не в силах спорить с тобой, Сократ». На что Сократ отвечает: «Нети, милый мой Агафон, ты не в силах спорить с истиной, а спорить с Сократом дело не хитрое».

Далее развивается тема бессмертия. Ради него и существует любовь, доказательств тому сколько угодно можно привести. Например, возьмем, честолюбие. «Ты удивишься его бессмысленности, если не вспомнишь то, что я сказала, и упустишь из виду, как одержимы люди желанием сделать громким свое имя, «чтобы на

вечное время стяжать бессмертное славу», ради которой они готовы подвегать себя еще большим опасностям, чем ради своих детей, тратить деньги, сносить любые тяготы, умереть, наконец».

Другой способ достичь бессмертия – оставить потомство телесное, то есть размножить себя. Многие говорят: «Я живу ради своих детей», эти люди стремятся утвердить себя в генах и мыслях, ради этого и существует любовь.

Теперь о пути любви. Существует что-то вроде науки любви. Начать надо в

молодости с устремления к прекрасному. В созерцании прекрасного самого по себе только и может жить человек, его увидевший. Мое мнение, надо стремиться к лучшему с самого начала, постепенно поднимаясь «по ступенькам все выше и выше».

«Я есмь путь и истина, и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только чрез меня». (Иоанн.,14,6).

Вот и раскрыт смысл любви.

Работу выполнила студентка 1го курса, р/о, 2я франц., Беликова Наталья.

Место действия: пир у Агафона. Рассказчик: Аполлодор из Фалера. Основная тематика, краткое содержание: мудрецы-философы собрались на пиру у некого Агафона, и, будучи трезвыми (!), а еще и мудрыми, говорят друг другу речи на тему любви, главный же предмет их рассуждений - бог любви Эрот.

Речь Павсания: два Эрота. Павсаний утверждает, что вообще в природе есть два Эрота (соответственно двум Афродитам - небесной и земной). Эроты же - "небесный" и "пошлый". "Эрот прекрасен лишь тот, который побуждает прекрасно любить". Интересно, как П. характеризует свою родину - "любовь и благоволение в нешм государстве считаются чем-то безупречно прекрасным". Рассуждает оратор достаточно высоко-морализаторски, если можно так выразиться - "низок тот поклонник, который любит тело больше, чем душу". Боги прощают нарушение клятвы только влюбленному. Угождать поклоннику - прекрасно, любить - прекрасно, но самое прекрасное - "сделать для кого угодно всё. что угодно" - это "прекрасней всего на свете". А угождать во имя добродетели - "прекрасно в любом случае".

Речь Эриксимаха: Эрот разлит по всей природе. Главная идея речи Э. - двойственность природы Эрота ("двойственный этот Эрот заключен уже в самой природе тела"). У здорового начала один Эрот, у больного - другой. Кроме того, Э. говорит о некой "небесной", прекрасной любви, это - Эрот музы Урании; Эрот же Полигимнии пошл. Характерно, что "и в музыке, и во врачевании, и во всех др. делах, и человеческих и божественных, нужно, насколько это возможно" принимать во внимание обоих Эротов.

Речь Аристофана: Эрот как стремление человека к изначальной целостности. Эрот - самый человеколюбивый бог. А. рассказывает предысторию человечества (так, раньше, до людей, на Земле жили страшные существа, у которых были двустороннее туловище. Они сочетали в себе вид и наименование двух полов - мужского и женского; причем мужской происходит от Земли, а женский - от Солнца. Однажды эти существа решили посягнуть на власть богов, и тогда Зевс жестоко наказал из, разрезав пополам). И сейчас каждый из нас - это половинка человека, рассеченного на две части, каждый из нас ищет свою вторую половинку в жизни. А любовь, таким образом, это "жажда целостности и стремление к ней". Самое лучшее в жизни - это "встретить предмет любви, который тебе сродни".

Речь Агафона: совершенства Эрота. Эрот - самый красивый и самый совершенный из всех богов. Эрот очень нежен, он живет в мягких и нежных душах богов/людей; этот прекрасный бог никогда никого не обижает, он - искусный поэт. Одно из его лучших качеств - рассудительность. Но нет страсти, которая была бы сильнее Эрота. Знаменательно, что дела богов "пришли в порядок только тогда, когда среди них появилась любовь", т.е. Эрот.

Речь Сократа: цель Эрота - овладение благом. Сократ спорит с Агафоном, говорит, что в его речи было слишком много красивостей и прекрасностей, но при этом слишком мало правды. Сократ находит противоречия и логические несоответствия в речи Агафона (так, А. утверждает, что Эрот - это любовь к красоте, а не к безобразию, а любят обыкновенно при этом то, в чем нуждаются и чего не имеют. Но тогда получается, что Эрот лишен красоты и нуждается в ней, но ведь нельзя назвать прекрасным то, что совершенно лишено красоты и нуждается в ней). Сам же Сократ совершенно по-другому характеризует Эрота. В своих рассуждениях он опирается на мысли одной мудрой женщины, его воспитательницы - Диотимы. Она учила Сократа, что Эрот есть "нечто среднее м/д бессмертным и смертным", Он - великий гений. Такой из гениев, благодаря которым возможны всякие порицания, жреческое искусство и вообще всё, что относится к жертвоприношениям, таинствам, заклинаниям, пророчеству и чародейству. Сократ учит (со слов Диотимы), что Эрот (из-за своего происхождения) вовсе не красив, он "не красив и не нежен, а груб, неопрятен, не обут и бездомен, он валяется на голой земле под окрытым небом", но по отцовской линии он "храбр, смел и силен, он искусный ловец, он всю жизнь занят философией, он искусный чародей, колдун и софист". Находится Эрот между мудростью и невежеством. Счастливые счастливы потому, что обладают благом. Любовь есть вечное стремление к вечному обладанию благом, это НЕ стремление к прекрасному, это стремление родить и произвести на свет в прекрасном (понятие "беременных"). Более того, любовь - это стремление к бессмертному, потому что единственное, чего жаждут люди, это бессмертия. Сократ выделяет периоды любовного взросления в жизни человека, некие этапы: 1) сначала человек любит какое-то тело 2) потом он понимает, что красота тел одинакова 3) после этого он начинает ценить красоту души выше, чем красоту тела 4) и уже потом появляется способность увидеть красоту наук 5) наконец, последняя ступень - "тот, кто благодаря правильной любви к юношам поднялся над отдельными разновидностями прекрасного и начал постигать самое прекрасное", тот уже у цели.

Речь Алкивида: панегирик Сократу. Ничего впечатляющего и существенного (см. пункт Д)). Страдания юного гея.

Интресно, что на протяжении всего произведения можно было заметить множество мелких детальных характерстик Сократа, вот некоторые из них:
а) Аполлодр встретил Сократа "умытого и в сандалиях, что с ним редко случалось"
б) Сократ: "моя мудрость какая-то ненадужная, плохонькая. она похожа на сон"
в) Эриксимах говорит, что С. "способен и пить, и не пить" - он не пьянеет
г) Сократ: "не смыслю ни в чем, кроме любви"
д) Алкивиад: "с первого взгляда кажется, что Сократ любит красивых, всегда норовит побыть с ними, восхищается ими", но "на самом деле ему совершенно неважно, красив ли человек или нет, богат ли и обладает ли каким-нибудь другим преимуществом, которое превозносит толпа. (Оппозиция Сократ-толпа)". "Он всю свою жизнь морочит людям голову притворным самоуничижением". Он очень вынослив, в выносливости превосходит всех; "никто никогда не видел Сократа пьяным". В бою он отважен и смел, спас от смерти А., служил в тяжелой пехоте. "Речи его содержательны и божественны".

Аполлодор и его друг

Аполлодор по просьбе друга при встрече с ним рассказывает о пире у Агафона, где были Сократ, Алкивиад и другие и велись речи о любви. Было это давно, сам Аполлодор там не присутствовал, а узнал о беседах тех от Аристодема.

В тот день Аристодем встретил Сократа, который позвал его с собою на ужин к Агафону. Сократ отстал и явился в гости позднее. После ужина присутствующие возлежали и по очереди говорили похвальное слово богу Эроту.

Речь Федра: древнейшее происхождение Эрота

Федр называет Эрота древнейшим богом, он – первоисточник величайших благ. Нет “большего блага для юноши, чем достойный влюбленный, а для влюбленного – чем достойный возлюбленный”. Влюбленный готов на любые подвиги ради любимого, даже умереть ради него. Но именно преданность любимого влюбленному особенно восхищает богов, за что удостаивают возлюбленных большей чести. В качестве примера Федр приводит месть Ахилла за убийство своего поклонника Партокла.

Ведь любящий божественнее любимого, потому что вдохновлен богом.

Именно могущественный бог любви Эрот способен “наделить людей доблестью и даровать им блаженство”.

Речь Павсания: два Эрота

Существуют два Эрота: пошлый и небесный. Эрот пошлый дает любовь людям ничтожным, небесная любовь – это, прежде всего, любовь к юношам, к созданию более умному и возвышенному, чем женщина. Такая любовь – забота о нравственном совершенствовании:

Низок же тот пошлый поклонник, который любит тело больше, чем душу… Стоит лишь отцвести телу, как он “упорхнет”… А кто любит за высокие нравственные достоинства, тот остается верен всю жизнь…

Похвально, если возлюбленный юноша принимает ухаживания поклонника и учится у того мудрости. Но чувства обоих должны быть абсолютно искренни, в них нет места корысти.

Речь Эриксимаха: Эрот разлит по всей природе

Двойственная природа Эрота проявляется во всем сущем. Умеренный Эрот и разнузданный Эрот должны находиться в гармонии между собой:

Ведь здоровое и больное начала тела… различны и непохожи, а непохожее стремится к непохожему и любит его. Следовательно, у здорового начала один Эрот, у больного – другой.

Необходимо и прекрасно угождать умеренному богу и почитать его, прибегать к Эроту пошлому нужно осторожно, чтобы он не породил невоздержанности. Гадания и жертвоприношения помогают установить дружеские отношения людей с богами.

Речь Аристофана: Эрот как стремление человека к изначальной целостности

Аристофан рассказывает миф об андрогинах – древних людях, состоящих из двух половинок: двух современных людей. Андрогины были очень сильны, за решение напасть на богов Зевс разрезал их пополам.

…когда тела были рассечены пополам, каждая половина с вожделением устремлялась к другой, они обнимались, сплетались и, страстно желая срастись, ничего не хотели делать порознь.

С тех пор половинки андрогинов ищут друг друга, желая слиться воедино. Благодаря соединению мужчины и женщины продолжается человеческий род. Когда мужчина сходится с мужчиной – все же достигается удовлетворение от соития. Стремление к целостности – это стремление исцелить человеческую природу.

Мужчин, произошедших от прежнего мужчины и которых влечет друг к другу, Аристофан называет достойнейшими: они от природы самые мужественные.

Таким образом, любовью называется жажда целостности и стремление к ней. Прежде… мы были чем-то единым, а теперь, из-за нашей несправедливости, мы поселены богом порознь…

Речь Агафона: совершенства Эрота

Эрот – самый совершенный бог. Он – носитель лучших качеств: красоты, храбрости, рассудительности, мастерства в искусствах и ремеслах. Даже боги могут считать Эрота своим учителем.

Сократ скромно замечает, что находится в затруднительном положении после столь прекрасной речи Агафона. Он начинает свою речь диалогом с Агафоном, задавая тому вопросы.

Речь Сократа: цель Эрота – овладение благом

Эрот – это всегда любовь к кому-то или к чему-то, предмет этой любви – то, в чем испытываешь нужду. Если Эрот нуждается в прекрасном, а добро – прекрасно, значит, он нуждается и в добре.

Сократ описал Эрота, будто бы основываясь на рассказе одной мантинеянки, Диотимы. Эрот не прекрасен, однако не безобразен, не добр, но не зол, значит, он находится посередине между всеми крайностями. Но раз он не прекрасен и не добр, его нельзя назвать богом. Согласно Диотиме, Эрот – не бог и не человек, он гений.

Назначение гениев – быть истолкователями и посредниками между людьми и богами, передавая богам молитвы и жертвы людей, а людям наказы богов и вознаграждения за жертвы.

Эрот – сын Пороса и нищей Пении, поэтому он олицетворяет середину между своими родителями: он беден, но “по-отцовски тянется к прекрасному и совершенному”. Эрот храбр, смел и силен, жаждет разумности и достигает ее, он занят философией.

Эрот – это любовь к прекрасному. Если прекрасное – благо, то каждый хочет, чтобы оно стало его уделом. Все люди беременны как телесно, так и духовно. Разрешиться от бремени природа может только в прекрасном.

Соитие мужчины и женщины есть такое разрешение. И это дело божественное, ибо зачатие и рождение суть проявления бессмертного начала в существе смертном… значит, любовь – это стремление и к бессмертию.

Забота о потомстве – стремление к вечному, в вечности можно достичь прекрасного – блага.

Тут появляется пьяный Алкивиад. Ему предлагают сказать свое слово об Эроте, но он отказывается: звучавшую перед этим речь Сократа он признает логически неоспоримой. Тогда Алкивиада просят восхвалять Сократа.

Речь Алкивиада: панегирик Сократу

Алкивиад сравнивает речи Сократа с игрой сатира Марсия на флейте, но Сократ – сатир без инструментов.

Когда я слушаю его, сердце у меня бьется гораздо сильнее, чем у беснующихся корибантов, а из глаз моих от его речей льются слезы; то же самое, как я вижу, происходит и со многими другими.

Алкивиад восхищается Сократом. Юноша надеялся почерпнуть его мудрость и хотел соблазнить философа своей красотой, но красота не произвела должного эффекта. Алкивиад был покорен духом Сократа. В совместных с поклонником походах философ показал свои лучшие качества: мужество, стойкость, выносливость. Он даже спас жизнь Алкивиаду и отказывался от награды в его пользу. Сократ обладает неповторимой индивидуальностью по сравнению со всеми остальными.

Заключительная сцена

Сократ предостерегает Агафона от речей Алкивиада: Алкивиад хочет посеять рознь между Агафоном и философом. Затем Агафон возлегает ближе к Сократу. Алкивиад просит Агафона лечь хотя бы между ним и Сократом. Но философ отвечал, что если Агафон возляжет ниже Алкивиада, тогда он, Сократ, не сможет воздать похвалу своему соседу справа, т. е. Агафону. Тут появились шумные гуляки, кто-то ушел домой. Аристодем заснул, а проснувшись, увидел беседующих Сократа, Аристофана и Агафона. Вскоре Алкивиад ушел вслед за Сократом..

(Пока оценок нет)

Платон , пир

Весь диалог представляет собой рассказ о пире, устроенном по случаю победы трагического поэта Агафона в афинском театре. Рассказ ведется от лица ученика Сократа, Аполлодора Фалерского. Таким образом, перед нами "рассказ в рассказе", отражение отражения пережитого двумя друзьями Сократа.

Итак, вступление. Нельзя сказать, что оно насыщено философским содержанием, оно лишь представляет собой своего рода литературную экспозицию. В нем представлены и основные действующие лица диалога, равно как и определяется в общих чертах тема всего последующего повествования. Вступление начинается рассказом о встрече некоего Аполлодора из Фалера с неким Главконом, а также просьбой последнего рассказать о пире в доме Агафона и согласием Аполлодора сделать это со слов некоего Аристодема из Кидафин, лично присутствовавшего на пире.

С согласия всех остальных участников пира беседу об Эроте начинает Федр, и причем достаточно логично, так как он говорит о древнейшем происхождении Эрота. "Эрот - это величайший бог, которым люди и боги восхищаются по многим причинам, и не в последнюю очередь из-за его происхождения: ведь почетно быть древнейшим богом. А доказательством этого служит отсутствие у него родителей... Земля и Эрот родились после Хаоса," то есть сущее и любовь неразделимы и являются древнейшими категориями.

Речь Федра еще лишена аналитической силы и выставляет только самые общие свойства Эрота, о которых говорили начиная с времен безраздельного господства мифологии. Так как объективный мир представлялся в древности максимально конкретным и максимально чувственным, то нисколько не удивительно, что все движения в мире мыслились в результате любовного влечения. Всемирное тяготение, которое представлялось очевидным и в те времена, толковалось как тяготение исключительно любовное, и вовсе не удивительно, что Эрот трактуется в речи Федра как принцип и максимально древний, и максимально могущественный. Он говорит о величайшем моральном авторитете Эрота и ни с чем не сравнимой жизненной силе бога любви: "Он явился для нас первоисточником величайших благ... если б возможно было образовать из влюбленных и их возлюбленных государство..., они управляли бы им наилучшим образом, избегая всего постыдного и соревнуясь друг с другом", ибо "...Он наиболее способен наделить людей доблестью и даровать им блаженство при жизни и после смерти". В связи с этим Федр начинает развивать идею о высочайшей ценности истинной любви, подкрепляя свои рассуждения рассказом об отношении к ней божеств: "Боги высоко ценят добродетель в любви, больше восхищаются, и дивятся, и благодетельствуют в том случае, когда любимый предан влюбленному, чем когда влюбленный предан предмету своей любви". Своеобразным выводом этой речи служит высказывание о том, что "любящий божественнее любимого, потому что вдохновлен богом, а любимый благодарен своею преданностью любящему".

Рассуждения о природе любви продолжаются во второй речи - речи Павсания. Теория Эрота, изложенная в первой речи, даже с тогдашней точки зрения представлялась слишком уж общей и чуждой всякого анализа. Действительно, в Эроте заложено высшее начало, но есть также и низшее. Мифология подсказывала, что высшее есть нечто пространственно высшее, то есть небесное; а традиционное для античного мира учение о превосходстве мужского начала над женским подсказывало, что высшее -это обязательно мужское. Следовательно, высший Эрот - это любовь между мужчинами. А так как ко времени Платона уже научились отличать психическое от телесного и ценить первое выше второго, то мужская любовь и оказалась в речи Павсания любовью максимально духовной.

Конкретными образами, олицетворяющими любовь высшую и низшую, в речи Павсания являются два Эрота и по аналогии с ними две Афродиты. Так как ничто само по себе ни прекрасно, ни безобразно, то критерием прекрасного Эрота служит происхождение его от Афродиты Небесной, в отличие от вульгарного Эрота, сына Афродиты Пошлой. Афродита Пошллая причастна и к мужскому, и к женскому началу. Эрот Афродиты Пошлой пошл и способен на что угодно. Это как раз та любовь, которой любят люди ничтожные, причем любят, во-первых, женщин не меньше, чем юношей, во-вторых, любят своих любимых больше ради их тела, чем ради души, и любят они тех, кто поглупее, заботясь только о том, чтобы добиться своего". "Эрот же Афродиты Небесной восходит к богине, которая, во-первых, причастна только к мужскому началу, а не к женскому, - недаром это любовь к юношам, - а во-вторых, старше и чужда преступной дерзости". Итак, небесная любовь есть любовь к мужчине, которые прекраснее, умнее женщин. Влюбленным же все позволено, но только в сфере души и ума, бескорыстно, ради мудрости и совершенства, а не ради тела.

Обобщающим и не слишком конкретным выводом этой речи представляется следующее утверждение: "О любом деле можно сказать, что само по себе оно не бывает ни прекрасным, ни безобразным. Что бы мы ни делали, это прекрасно не само по себе, а смотря по тому, как это делается, как происходит: если дело делается прекрасно и правильно, то оно становится прекрасным, а если неправильно, то, наоборот, безобразным. То же самое и с любовью: не всякий Эрот прекрасен и достоин похвал, а лишь тот, который побуждает прекрасно любить."

Дальнейшее будет только углублять сказанное Павсанием. Во-первых, нужно было уточнить положение о противоположностях у Эрота, переводя его с языка мифологии на язык более развитого мышления - язык натурфилософии, по примеру противоположностей холодного и теплого, влажного и сухого и т.д. Тем самым Эрот с характерными для него противоположностями получал уже космическое значение, чему и посвящена третья речь - речь Эриксимаха. Он говорит, что Эрот есть не только в человеке, но и во всей природе, во всем бытии: "Живет он не только в человеческой душе и не только в ее стремлении к прекрасным людям, но и во многих других ее порывах, да и вообще во многом другом на свете - в телах животных, в растениях, во всем сущем, ибо он был великий, удивительный, всеобъемлющий, причастный ко всем делам людей и богов". Мысль Эриксимаха о любви, разлитой по всему миру растений и животных, типична именно для греческой натурфилософии.

Вторая речь порождает и другую проблему: намеченные в ней космические противоположности нельзя было мыслить дуалистически, а нужно было уравновесить их при помощи теории гармонического единства высшего и низшего, показав к тому же всю неизбежность этого гармонического принципа Эрота и страстную устремленность к нему тех, кто оказался во власти Эрота. Разделение же двух Эротов должно подчиняться необходимости для них быть в постоянной гармонии, "ведь тут требуется умение установить дружбу между двумя самыми враждебными в теле началами и внушить им взаимную любовь". Благодетельность двух Эротов возможна только при условии их гармонии, также и в смысле правильного чередования времени года и полезного для человека состояния атмосферы. "Свойства времен года зависит от них обоих. Когда началами, теплом и холодом, сухостью и влажностью, овладевает любовь умеренная и они сливаются друг с другом рассудительно и гармонично, год бывает изобильный, он приносит здоровье, не причиняет сильного вреда. Но когда времена года попадают под влияние разнузданного Эрота, Эрота-насильника, он многое губит и портит". Наконец, жертвоприношения и гадания тоже являются актами любовной гармонии, людей и богов, ибо это связано "с охраной любви и врачеванием ее".

Логическое продолжение обе мысли, высказанные во второй и третьей речах, находят в четвертой речи - речи Аристофана. Аристофан сочиняет миф о первобытном существовании одновременно в виде мужчин и женщин, или АНДРОГИНОВ. Поскольку эти люди были очень сильны и злоумышляли против Зевса, последний рассекает каждого андрогина на две половины, рассеивает их по всему миру и заставляет их вечно искать друг друга для восстановления их прежней полноты и могущества. Поэтому Эрот есть стремление рассеченных человеческих половин одна к другой ради восстановления целостности: "Любовью называется жажда целостности и стремление к ней".

Речь Аристофана - один из интереснейших образцов мифотворчества Платона. В мифе, созданном Платоном, переплетены и его собственные фантазии, и некоторые общепринятые мифологические и философские воззрения. Общепринятое романтическое толкование этого мифа как мифа о стремлении двух душ к взаимному соединению не имеет ничего общего с платоновским мифам о чудовищах, разделенных пополам и вечно испытывающих жажду физического соединения. Можно согласиться с толкованием К. Рейнгарда, который видит в нем стремление к древней целостности и единству человека чисто физическому вместо божественно прекрасной целостности с ее восхождением от тела к духу, от земной красоты к высшей идее.

Общий итог первых четырех речей сводится к тому, что Эрот есть исконная мировая цельность, зовущая к единению любящие пары на основе их непреодолимого взаимного влечения и искания всеобщей и блаженной безмятежности.

Дальнейшее развитие этой позиции требовало конкретизации Эрота как чисто жизненного человеческого стремления, а во-вторых, толкования его при помощи общефилософского метода, не ограниченного даже и натурфилософией.

Агафон в отличие от предыдущих ораторов перечисляет отдельные конкретные существенные свойства Эрота: красоту, вечную молодость, нежность, гибкость тела, совершенство, непризнание им никакого насилия, справедливость, рассудительность и храбрость, мудрость как в мусических искусствах, так и в порождении всего живого, во всех искусствах и ремеслах и в упорядочении всех дел богов.

Но чем более дробно рассматриваются всевозможные диковинные свойства Эрота, тем больше и потребность дать их в синтетическом виде, так, чтобы они вытекали из единого и непреложного принципа. Этим как раз и занимается Сократ в шестой по счету речи, вооруженной гораздо более сложным методом, чем натурфилософия, а именно методом трансцендентальной диалектики. Для наиболее полного понимания этой речи необходимо уяснить точку зрения Платона, чтобы отчетливо представить себе все недоказанные для нас, но для тогдашних времен очевиднейшие предпосылки, при наличии которых только и можно уловить логическую последовательность концепции Сократа. Эти предпосылки сводятся в основном к античному СОЗЕРЦАТЕЛЬНОМУ, но в то же самое время и к ВЕЩЕСТВЕННОМУ ОНТОЛОГИЗМУ, который, будучи применяем к самым невинным логическим конструкциям, тотчас же превращает их в мифологию.

Первый ступень этой диалектики заключается в том, что всякое явление (а значит, и Эрот) имеет свой предмет. И если что-нибудь к чему-нибудь стремится, то оно отчасти его уже имеет (а именно в виде цели), отчасти еще не имеет. Без этого обладания и необладания не может существовать вообще никакого стремления. Значит, Эрот не есть еще сама красота, но есть нечто промежуточное между красотой и безобразием, между блаженной полнотой и вечно ищущей бедностью, о чем и говорится в прологе сократовской речи. Природа Эрота средина; он сын небесного Пороса (Богатства) и Пении (Бедности) - говорится в платоновском мифе. Миф этот, правда, далек от наивности первобытного мышления и является только поэтической иллюстрацией того диалектического единства противоположностей, без которого невозможен и сам Эрот как стремление. Миф этот свидетельствует также и о созерцательно-вещественном онтологизме у Платона.

Далее следует самая простая концепция: цель Эрота - овладение благом, но не каким-либо отдельным, а всяким благом и вечное обладание им. А так как вечностью нельзя овладеть сразу, возможно только овладевать ею постепенно, т.е. зачиная и порождая вместо себя другое, значит, Эрот есть любовь к вечному порождению в красоте ради бессмертия, к порождению как телесному, так и духовному, включая любовь к поэтическому творчеству и общественно-государственному законодательству. Все живое, пока оно живо, стремится порождать, ибо оно смертно, а ему хочется утвердить себя навсегда. Но Платон, конечно, не может остаться на почве такого простого и абстрактного умозаключения. Если любовь всегда стремится порождать, значит, рассуждает он, существует вечность, ради воплощения которой только и существуют все порождения любви, физические и нефизические. В этом рассуждении опять наглядно выступает созерцательно-вещественный онтологизм.

Здесь же возникла и знаменитая иерархия красоты, ставшая популярной на целые тысячелетия. Сначала нам нравятся физические тела. Однако говорить о данном теле можно только тогда, когда имеется представление о теле вообще. Физическое тело, взятое само по себе, по мнению Платона, инертно и неподвижно, но, поскольку реально все тела активны и подвижны, должно существовать то начало, которое ими движет; и начало уже нетелесное, нефизическое. Для Платона, как и для всей античности, таким самодвижущим началом было то, что называлось душой. Без этой предпосылки тогдашние мыслители вообще не допускали жизни и бытия, хотя сущность души определяли по-разному. Душа движется и движет все другое. В противовес ей существует и нечто неподвижное, подобно тому как белый цвет предполагает черный, верх предполагает низ и т.д. Это недвижимое в душе есть не что иное, как науки, а все науки предполагают для себя такой же вечный и неподвижный предмет, который они и призваны осознавать. Иерархическая последовательность в теории такова: от одного прекрасного тела ко всем телам, отсюда - к прекрасным душам, от душ - к наукам и от отдельных наук - к пределу всех наук, к идее прекрасного, которое уже не подвержено никаким изменениям, но существует вечно и неизменно. Созерцательно-вещественный онтологизм заставляет Платона и здесь учить о пределе всех наук как о вечной и неподвижной идее красоты. Этим самым Платон снова соскальзывает с чисто логического пути на путь мифологии, и его предельная идея красоты, доказанная им с полной логической безупречностью, вдруг предстает уже в новом, не совсем логическом свете. Появляется учение о вечном и идеальном царстве красоты, с которым согласится не всякий логик и которое не может обойтись без пусть недоказанной, но зато для Платона аксиоматической мифологии красоты, возникающей на почве безудержного созерцательно-субстанционального онтологизма. Так, приходится отделять у Платона логически безупречные доказательства от нелогической мифологии, хотя в этом учении Платона о вечной идее красоты вовсе нет такого разделения логики и мифологии. Да и на самом деле здесь, конечно, не просто мифология. Это такая мифология, которая не является наивной и дорефлективной, но которая уже конструирована логически, диалектически, трансцендентально. В дальнейшем у Канта трансцендентализм ставил своей целью формулировать условия возможности мыслить те или иные предметы. У Платона так и получается: чтобы мыслить тело, надо уже иметь понятие тела, чтобы мыслить понятие тела, надо уже иметь понятие души, и чтобы мыслить идею души, необходимо мыслить идею самое по себе. Это и есть самый настоящий ТРАНСЦЕНДЕНТАЛИЗМ, и даже скорее диалектический, причем идеи объективны. У Платона мыслится некоторая априорная идеальная природа, делающая у него впервые возможный и апостериорную чувственную природу. Это доказывает верность такого утверждения, что платонизм - это объективный идеализм.

Однако седьмая речь в "Пире", а именно речь Алкивиада, не позволяет сводить учение Платона к абстрактно понятийному объективному идеализму. Философская концепция Алкивиада заключается в том, что кроме обычного совпадения внутреннего и внешнего, субъективного и объективного, идеального и реального, жизнь заставляет признать еще и их необычайно разнообразную и жизненно красочную противоречивость. Сократ, казалось бы, есть идеальный мудрец, который только и знает, что конструирует разного рода логические категории объективного идеализма. Алкивиад сравнивает Сократа с силенами и сатиром Марсием. Сократ пользуется для завораживания слушателей не флейтой, а речами, заставляя жить людей по-новому и стыдиться своих неблаговидных поступков. Сократ необыкновенно вынослив физически, мужественен и храбр - об этом говорит его героическое поведение на войне. Сократ также обладает ни с чем не сравнимой индивидуальностью. В значительной мере Сократ таковым и является как исторически, так и в изображении Алкивиада. И тем не менее вся эта сократо-платоновская трансцедентальная диалектика и мифология дана в форме чрезвычайно глубокой и острой общежизненной иронии, прекрасно доказывающей нам, что Платон не просто объективный идеалист, но и очень страстная, противоречивая, вечно ищущая натура. Объективный идеализм, как он дан в "Пире", кроме трансцедентально-диалектического учения об идеях пронизан от начала до конца мучительно сладостным ощущением жизни, в которой идеальное и материальное безнадежно спутано и перемешано - иной раз даже до полной неразличимости. Это подтверждается еще и тем, как бы случайно брошенным замечанием Сократа о том, что истинный создатель трагедии должен быть создателем также истинной комедии, что представляет собой не просто случайный афоризм Платона, но является подлинным итогом всей философии идей в "Пире".

Центральной для "Пира" является проблема СРЕДИНЫ. Именно, "правильное мнение" есть нечто среднее между знанием и чувственностью. В "Пире" о нем есть не только упоминание, но проблема Эроса толкуется тут прямо как та же самая проблема правильного мнения. Следовательно, в концепции Эроса ново то, что "знание" и "докса" принимаются тут гораздо богаче и полнее, т.к. здесь не просто "знание" и "докса", но то, что можно назвать "чувством", "эмоцией" и т.д. В "Пире", хотя и в не слишком явной форме, стоит проблема связи знания и чувственности, терминологически закрепленная как проблема средины. Новизна же "Пира" в этом отношении заключается в том, что обе названные сферы даны как одна, единая и неделимая сфера, в которой уже нельзя различить ни того, ни другого. Знание настолько близко объединяется с чувственностью, что получается их полное тождество. От Пороса и Пении рождается Эрот, который уже не есть ни Пения, ни Порос, но то, в чем оба они отождествлялись. Всевозможные противоположности объединились тут в одну цельную жизнь, в одно совокупное порождение, в одно становящееся тождество. Именно здесь трансцендентальный метод впервые достигает своей зрелости; и смысл, который он призван объединить с действительностью, только тут впервые становится ДИНАМИЧЕСКИМ СМЫСЛОМ, творческой динамикой, активной суммой бесконечно малых приращений. Становящийся Эрот, динамический синтез, вечная потентность и принципность, вечная порождаемость и умное стремление - вот итог платонизма на этой ступени.

Проблема объединения знания с чувственностью, равно как и идеи с бытием, есть в существе своем проблема СИМВОЛА. Трансцедентальная философия дает становящуюся генетически смысловую трактовку символа. В "Пире", как и в "Теэтете" и "Меноне", прекрасно видна трансцедентальная эволюция символизма. Отныне платонизм есть для нас принципиальный и окончательный символизм с разной философской природой символа и на данной ступени философского развития Платона мы находим СИМВОЛ как трансцендентальный принцип. Таково философское со держание платоновского "Пира".

Апполодор встречается со своим товарищем и тот просит его рассказать о пире, проходившем в доме поэта. Пиршество это было уже очень давно, около 15 лет назад. Велись на нем беседы о боге Эроте и о любви. Ни один, ни другой, сами там не присутствовали, но Апполодор был наслышан об этих беседах от другого своего знакомого.

Хозяин дома, где проходило пиршество – поэт Агафон. Приглашен им был туда Сократ и многие другие. Зашли речи о Эроте.

Первым высказался Федр. В своей речи назвал он Эрота древнейшим из богов и источником всех наслаждений и благ. Говорит о том, что чувство, даваемое им людям, делает их благородными, способными на все. А в подтверждение своих слов говорит о мести Ахилла за убийство своего друга.

Далее, эстафета слова переходит к Павсвнию. Он подразделяет любовь на два ее проявления: божественную и низменную. И, в соответствии с этим, говорит о том, что и Эрота существует два. Один дает людям чувство пошлое, а другой – высокое и достойное. Это – любовь к юноше. Мужчина выше и лучше женщины. И чувство к нему есть благородство, дающееся не ради телесного удовольствия, а ради души и разума. И делает оно человека мудрым и совершенным.

Эриксимах – врач. Он соглашается с подразделением чувств и самого бога. Говорит, что это верно и должно учитываться везде: и во врачевании, и в поэзии. Ведь Эрот живет повсюду. Он находится и в человеческой душе, и в природе. А поддержание баланса двух Эротов, двух начал человека, - суть всего его существования. А все совершаемые человеком за свою жизнь акты – это ни что иное, как единение его с богами.

Речь переходит к комедиографу Аристофану. Он придумал миф о первых людях. По его словам, были они одновременно и женского пола, и мужского. Представляли они опасность для богов, так как были довольно сильны. Вот они и разделили их пополам. С тех пор и существуют отдельно женское начало и мужское. А воспоминание о том в подсознании осталось, отсюда и тяга к противоположному.

Дальше переходит речь к самому хозяину. Он воспевает бога любви. Называет его олицетворением справедливости и всех прочих лучших качеств. Произнесено все это было в поэтичном запале. Гости в восторге от пафоса и одобряют его слова.

Одобрены они были и Сократом. Но, это лишь видимость. Он, умело ведя беседу, заставляет Агафона отказаться от только что им проговоренного. А потом рисует перед всеми Эрота, постоянно стремящегося к благу и полноте бытия, так как не имеет он этого. Называет его не богом, а связующим звеном между людским миром и божественным.

А дальше говорит он о том, что влюбившись в тело – внешнюю оболочку, человек, со временем, все больше начинает любить душу. А это порождает в нем стремление к совершенствованию. А затем он начинает стремиться к знаниям и развитию самого главного своего достоинства – разума.

Тут в дом врывается Алкивиад. Узнав вкратце о чем идет речь, он полностью согласился с Сократом. А так как по поводу Эрота ему добавить больше было нечего, то он произносит речь в его честь. Его устами рисует Платон образ гения, стремящегося к самосовершенствованию и развитию.

В сократовских речах и заключается главная идея диалога: чувство любви побуждает человека стремиться к высшему, совершенствуя его.

Картинка или рисунок Платон - Пир

Другие пересказы для читательского дневника

Краткое содержание Жуковский Светлана
В балладе перед читателем предстает романтическая картина, наполненная фольклорными мотивами. Начинается произведение со святочных гаданий девушек. Рисуется образ верной и любящей героини – Светланы
Краткое содержание Хлеб для собаки Тендряков
Краткое содержание Одоевский Пёстрые сказки
В Пестрых сказках Одоевский собрал образы и характеры, которые использовал затем в своем более позднем творчестве. Изначальное название с эпитетом «махровые», по мнению автора, более удачно отражало его задумку
Краткое содержание Линдгрен Расмус-бродяга
События повести происходят в Швеции в начале XX века. Главному герою – мальчику Русмусу девять лет. Он живёт в детском доме и, как и все дети, нуждается в любви и заботе, которых там ему очень не хватает. Расмус мечтает о богатых родителях.
Краткое содержание В ту же землю Распутина
В повести речь идёт о престарелой даме по имени Пашута. Героиня всю жизнь трудилась на кухне. Ей пришлось проложить не легкий путь от посудомойщицы до заведующей.