Один из лидеров левого крыла индийского национально-освободительного движения и Индийского национального конгресса, ставший первым премьер-министром Индии после обретения страной независимости 15 августа 1947.

Неру родился 14 ноября 1889 г. в Аллахабаде. Его отец Мотилал Неру был одним из руководителей крупнейшей в стране партии Индийский национальный конгресс. Своего сына Джавахарлала (чьё имя переводится с хинди- «драгоценный рубин») он отправил в престижную английскую школу в Харроу. В 1912 году Неру окончил юридический факультет Кембриджского университета и вернулся в Индию. Он поселился в Аллахабаде и работал в адвокатской конторе отца.

Молодёжный лидер

Одновременно Неру стал одним из активистов ИНК, боровшегося за независимость Индии ненасильственными средствами. На родную землю он смотрел глазами человека, получившего европейское образование и глубоко усвоившего западную культуру. Знакомство с учением Ганди помогло вернуться на родную почву и синтезировать европейские идеи с индийской традицией. Неру, как и другие лидеры ИНК, исповедовал доктрину Махатмы Ганди. Колониальные власти неоднократно бросали Неру в тюрьмы, где он провёл в общей сложности около 10 лет. Неру принял активное участие в инициированной Ганди кампании несотрудничества с колониальными властями, а затем - в кампании бойкота британских товаров. Однажды полицейские пытались подбросить ему револьвер, но Неру с негодованием отшвырнул оружие прочь.

Председатель ИНК

В 1927 году Неру был избран председателем ИНК. В 1938 году численность партии возросла до 5 млн человек, увеличившись более чем в 10 раз. Но к тому времени обозначился раскол между индуистами и мусульманами. Партия последних - Мусульманская лига - стала выступать за создание независимого исламского государства Пакистан - «страны чистых».

Первый премьер-министр Индии

В 1946 году Неру стал вице-премьером Временного правительства Индии - Исполнительного совета при вице-короле Индии, а в июне 1947 года - первым главой правительства и министром иностранных дел и обороны независимой Индии. В июле 1947 года Всеиндийский комитет ИНК большинством голосов принял британское предложение о разделе Индии на два государства - Индийский Союз и Пакистан. 15 августа 1947 года Неру впервые поднял флаг независимой Индии над красным фортом в Дели. В феврале 1948 года Индию покинули последние контингенты британских войск. В 1947-1948 годах прошла война между Индией и Пакистаном из-за Кашмира. В результате треть спорного штата оказалась под контролем Пакистана, а основная часть была включена в состав Индии. Большинство индуистского населения доверяло ИНК. На выборах 1947 года соратники Неру завоевали 86% всех мест в парламенте. Неру удалось добиться присоединения к Индийскому Союзу почти всех индийских княжеств, 555 из 601. В 1954 году к Индии были присоединены французские, а в 1962 году - португальские анклавы на побережье. В январе 1950 года по инициативе Неру Индия была провозглашена светской и демократической республикой. Конституция Индии включала в себя гарантии основных демократических свобод и запрет дискриминации по признакам религии, национальности или касты. Система правления была президентско-парламентской, но основная власть принадлежала премьер-министру, избираемому парламентом. Парламент стал двухпалатным, состоявшим из народной палаты и совета штатов. 28 штатов получили широкую внутреннюю автономию, право на собственное законодательство и полицию, регулирование экономической деятельности. В дальнейшем число штатов возросло, так как было создано несколько новых штатов по национальному признаку. В ноябре 1956 года было создано 14 новых штатов и 6 союзных территорий. Все они, в отличие от старых штатов, были более или менее однородны в этническом отношении. Было введено всеобщее, прямое, равное и тайное голосование всех граждан, начиная с возраста в 21 год, и мажоритарная система представительства.

Внутренняя политика. Реформы в экономике и социальной сфере

Во внутренней политике Неру стремился примирить все народы Индии и индуистов с мусульманами и сикхами, враждующие политические партии, а в экономике - принципы планирования и рыночной экономики. Он избегал радикальных решений, и ему удавалось сохранять единство правой, левой и центристской фракций Конгресса, сохраняя в своей политике баланс между ними.

Неру провозгласил курс на создание в Индии общества «социалистического образца», что означало преимущественное внимание развитию государственного сектора экономики, поддержка мелкого предпринимательства, стремление создать общенациональную систему социального страхования. На первых всеобщих выборах, проведённых в 1951-1952 годах, Конгресс получил 44,5 % голосов и более 74 % мест в народной палате. В тоже время Неру был сторонником укрепления государственного сектора экономики. В резолюции о промышленной политике, которую Неру огласил на Учредительном собрании в апреле 1948 года, предусматривалось установить монополию государства в области производства вооружений, атомной энергии и железно-дорожного транспорта. В ряде отраслей, в том числе самолётостроении и некоторых других видов машиностроения, нефтяной и угольной промышленности, чёрной металлургии, государство оставляло за собой исключительное право на строительство новых предприятий. 17 важнейших отраслей промышленности были объявлены объектами государственного регулирования. В 1948 году был национализирован Резервный банк Индии, а в 1949 году был установлен государственный контроль за деятельностью частных банков. В 1950-е годы Неру осуществил отмену прежних феодальных повинностей в аграрном секторе. Помещикам было запрещено сгонять арендаторов с земли. Были также ограничены размеры помещичьего землевладения. На вторых всеобщих выборах в 1957 году ИНК во главе с Неру вновь одержал победу, сохранив абсолютное большинство в парламенте. Количество поданных за ИНК голосов возросло до 48 %. На следующих выборах в 1962 году партия Неру потеряла 3 % голосов, но, благодаря мажоритарной системе, сохранила контроль над парламентом в Дели и правительствами большинства штатов.

Внешняя политика

Неру, пользовавшийся большим авторитетом в мире, стал одним из авторов политики неприсоединения к политическим блокам. Ещё в 1948 году на съезде ИНК в Джайпуре были сформулированы основные принципы внешней политики Индии: антиколониализм, сохранение мира и нейтралитета, неучастие в военно-политических блоках. Одним из первых правительство Неру признало Китайскую Народную Республику, что, однако, не предотвратило острых пограничных конфликтов с Китаем из-за Тибета в 1959 и в 1962 годах. Неудачи индийской армии в начальной стадии конфликта 1962 года привели к нарастанию критики правительства Неру внутри страны и к отставке членов правительства, принадлежащих к левой фракции ИНК. Но Неру удалось сохранить единство партии.

Осенью 1949 года Неру посетил США. Этот визит способствовал установлению дружественных отношений, активному приходу в Индию американского капитала, развитию торгово-экономических связей. США видели в Индии противовес коммунистическому Китаю. В начале 1950-х годов был подписан ряд соглашений с США об экономической и технической помощи. Однако Неру отверг американское предложение о военной помощи в ходе индийско-китайского вооружённого конфликта 1962 года, предпочтя сохранить приверженность политике нейтралитета.

Он принимал экономическую помощь от СССР, но не стал советским союзником, а выступал за мирное существование государств с различным общественным строем. В 1954 году он выдвинул 5 принципов мирного сосуществования (панча шила), на основе которых год спустя возникло Движение неприсоединения. Эти принципы были впервые отражены в индийско-китайском соглашении о Тибете, по которому Индия признавала включение этой территории в состав КНР. Принципы панча шилы предусматривали: взаимное уважение территориальной целостности и суверенитета, взаимное ненападение, невмешательство во внутренние дела друг друга, соблюдение принципов равенства и взаимной выгоды сторон, мирное сосуществование. В 1955 году Неру нанёс визит в Москву и сблизился с Советским Союзом, в котором видел мощный противовес Китаю. По мере нарастания советско-китайских противоречий советско-индийские отношения становились всё более тесными, а уже после смерти Неру они фактически превратились в союзные.

Кончина

Неру умер 27 мая 1964 года в Дели от сердечного приступа. Согласно завещанию, его прах был развеян над священной рекой Ямуной.

Посмертные почести

В Москве близ МГУ стоит памятник Неру. Территория вокруг него зовётся среди студенчества «Джа». Площадь на пересечении Ломоносовского проспекта с проспектом Вернадского носит имя Джавахарлала Неру.

(1861-1931)

Мать: Сваруп Рани (1863-1954) Супруга: Камала Неру (1899-1936) Дети: дочь: Индира (1917-1984) Партия: ИНК Образование: Кембриджский университет Профессия: Юрист Автограф: Награды:

Молодёжный лидер

Одновременно Неру стал одним из активистов ИНК , боровшегося за независимость Индии ненасильственными средствами . На родную землю он смотрел глазами человека, получившего европейское образование и глубоко усвоившего западную культуру. Знакомство с учением Ганди помогло вернуться на родную почву и синтезировать европейские идеи с индийской традицией. Неру, как и другие лидеры ИНК, исповедовал доктрину Махатмы Ганди . Колониальные власти Великобритании неоднократно бросали Неру в тюрьмы, где он провёл в общей сложности около 10 лет. Неру принял активное участие в инициированной Ганди кампании несотрудничества с колониальными властями, а затем - в кампании бойкота британских товаров.

Председатель ИНК

В 1938 году численность партии возросла до 5 млн человек, увеличившись более чем в 10 раз. Но к тому времени обозначился раскол между индуистами и мусульманами . Партия последних - Всеиндийская мусульманская лига - стала выступать за создание независимого исламского государства Пакистан - «страны чистых». В 1936 году , после выхода из тюрьмы, выступая на сессии Конгресса в Лакхнау , Неру заявил:

Я уверен, что единственный ключ к решению проблем, стоящих перед миром и перед Индией, - социализм. Когда я произношу это слово, я вкладываю в него не расплывчивый гуманистический смысл, а точное научно-экономическое содержание… Я не вижу иного пути уничтожения безработицы, деградации и зависимости индийского народа, кроме социализма. Для этого необходимы широкие революционные преобразования в нашем политическом и общественном строе, уничтожение богатых в сельском хозяйстве и промышленности… Это означает ликвидацию частной собственности (за небольшим исключением) и замену теперешней системы, основанной на погоне за прибылью, высшим идеалом кооперативного производства…

Первый премьер-министр Индии

Неру умер 27 мая 1964 года в Дели от сердечного приступа. Согласно завещанию, его прах был развеян над священной рекой Ямуной .

Труды

Публикации на русском языке

• Неру Дж. Автобиография / Джавахарлал Неру / Пер. с англ.; Переводчики: В.В. Исакович, Д.Э. Кунина, В.Ч. Павлов, В.Н. Мачавариани, Б.В. Поспелов . - М .: Издательство иностранной литературы , 1955. - 656 с. (в пер.)
• Неру Дж. Открытие Индии / Джавахарлал Неру / Пер. с англ.; Переводчики: В.В. Исакович, Д.Э. Кунина, И.С. Кливанская, В.Ч. Павлов; Ред. перевода В.Н. Мачавариани. - М .: Издательство иностранной литературы , 1955. - 652, с. (в пер.)
• Неру Дж. Внешняя политика Индии. - М.: Прогресс, 1965, - 352 с.
• Неру Дж. Взгляд на всемирную историю. В трёх томах = Лондон, 1949 / Джавахарлал Неру / Пер. с англ. под ред. Г. Л. Бондаревского , П. В. Куцобина , А. Л. Нарочницкого . - М .: Прогресс , 1975. - 384+504+454 с. (в пер., суперобл.)
• Неру Дж. Взляд на всемирную историю. В трёх томах. Изд. 2. - М.: Прогресс, 1977. - 376+504+454 с., 25 000 экз.
• Неру Дж . Взляд на всемирную историю. В трёх томах. Изд. 3. - М.: Прогресс, 1981. - 376+504+454 с., 50 000 экз.
• Неру Дж . Взляд на всемирную историю. В трёх томах. Изд. 4. - М.: Прогресс, 1989. - 360+472+432 с., 30 000 экз.
• Неру Дж. Открытие Индии. В двух томах / Джавахарлал Неру / Пер. с англ.; Переводчики: В.В. Исакович, И.С. Кливанская. - М .: Политиздат , 1989. - 464+512 с. - 75 000 экз. - ISBN 5-250-00853-4 . (в пер.)

Память

См. также

• Индира Ганди - дочь Джавахарлала Неру

Напишите отзыв о статье "Неру, Джавахарлал"

Примечания

Литература

• Горев А. В. , Зимянин В. М. / Александр Горев, Владимир Зимянин. - М .: Молодая гвардия , 1980. - 416 с. - (Жизнь замечательных людей). - 150 000 экз. (в пер.)
• Мартышин О. В. Политические взгляды Джавахарлала Неру. - М .: Наука (Главная редакция восточной литературы), 1981. - 312 с. - 8 000 экз.
• Ульяновский Р. А. // Три лидера великого индийского народа / Р. А. Ульяновский. - М .: Политиздат , 1986. - 232 с. - 100 000 экз.
• Вафа А. Х. , Литман А. Д. Философские взгляды Джавахарлала Неру. - М .: Наука (Главная редакция восточной литературы), 1987. - 288 с. - 5 000 экз.
• Джавахарлал Неру. Воспоминания. Исследования / Отв. редакторы и составители Э. Н. Комаров и Л. В. Митрохин; . - М .: Наука (Главная редакция восточной литературы), 1989. - 208, с. - 5 000 экз. - ISBN 5-02-016703-7 . (в пер.)
• Сарвепалли Гопал. Джавахарлал Неру. Биография (2 тома) = Javaharlal Nehry. A Biography / Переводчик И. М. Кулаковская-Ершова. - М .: Прогресс , 1989. - 896 с. - 37 000 экз. - ISBN 5-01-001567-6 .
• Володин А. Г., Шаститко П. М. «Пусть не обманет надежда!..» Жизнь и борьба Джавахарлала Неру. - М .: Политиздат , 1990. - 352 с. - 50 000 экз. - ISBN 5-250-00445-8 .

Отрывок, характеризующий Неру, Джавахарлал

Александр отказывался от всех переговоров потому, что он лично чувствовал себя оскорбленным. Барклай де Толли старался наилучшим образом управлять армией для того, чтобы исполнить свой долг и заслужить славу великого полководца. Ростов поскакал в атаку на французов потому, что он не мог удержаться от желания проскакаться по ровному полю. И так точно, вследствие своих личных свойств, привычек, условий и целей, действовали все те неперечислимые лица, участники этой войны. Они боялись, тщеславились, радовались, негодовали, рассуждали, полагая, что они знают то, что они делают, и что делают для себя, а все были непроизвольными орудиями истории и производили скрытую от них, но понятную для нас работу. Такова неизменная судьба всех практических деятелей, и тем не свободнее, чем выше они стоят в людской иерархии.
Теперь деятели 1812 го года давно сошли с своих мест, их личные интересы исчезли бесследно, и одни исторические результаты того времени перед нами.
Но допустим, что должны были люди Европы, под предводительством Наполеона, зайти в глубь России и там погибнуть, и вся противуречащая сама себе, бессмысленная, жестокая деятельность людей – участников этой войны, становится для нас понятною.
Провидение заставляло всех этих людей, стремясь к достижению своих личных целей, содействовать исполнению одного огромного результата, о котором ни один человек (ни Наполеон, ни Александр, ни еще менее кто либо из участников войны) не имел ни малейшего чаяния.
Теперь нам ясно, что было в 1812 м году причиной погибели французской армии. Никто не станет спорить, что причиной погибели французских войск Наполеона было, с одной стороны, вступление их в позднее время без приготовления к зимнему походу в глубь России, а с другой стороны, характер, который приняла война от сожжения русских городов и возбуждения ненависти к врагу в русском народе. Но тогда не только никто не предвидел того (что теперь кажется очевидным), что только этим путем могла погибнуть восьмисоттысячная, лучшая в мире и предводимая лучшим полководцем армия в столкновении с вдвое слабейшей, неопытной и предводимой неопытными полководцами – русской армией; не только никто не предвидел этого, но все усилия со стороны русских были постоянно устремляемы на то, чтобы помешать тому, что одно могло спасти Россию, и со стороны французов, несмотря на опытность и так называемый военный гений Наполеона, были устремлены все усилия к тому, чтобы растянуться в конце лета до Москвы, то есть сделать то самое, что должно было погубить их.
В исторических сочинениях о 1812 м годе авторы французы очень любят говорить о том, как Наполеон чувствовал опасность растяжения своей линии, как он искал сражения, как маршалы его советовали ему остановиться в Смоленске, и приводить другие подобные доводы, доказывающие, что тогда уже будто понята была опасность кампании; а авторы русские еще более любят говорить о том, как с начала кампании существовал план скифской войны заманивания Наполеона в глубь России, и приписывают этот план кто Пфулю, кто какому то французу, кто Толю, кто самому императору Александру, указывая на записки, проекты и письма, в которых действительно находятся намеки на этот образ действий. Но все эти намеки на предвидение того, что случилось, как со стороны французов так и со стороны русских выставляются теперь только потому, что событие оправдало их. Ежели бы событие не совершилось, то намеки эти были бы забыты, как забыты теперь тысячи и миллионы противоположных намеков и предположений, бывших в ходу тогда, но оказавшихся несправедливыми и потому забытых. Об исходе каждого совершающегося события всегда бывает так много предположений, что, чем бы оно ни кончилось, всегда найдутся люди, которые скажут: «Я тогда еще сказал, что это так будет», забывая совсем, что в числе бесчисленных предположений были делаемы и совершенно противоположные.
Предположения о сознании Наполеоном опасности растяжения линии и со стороны русских – о завлечении неприятеля в глубь России – принадлежат, очевидно, к этому разряду, и историки только с большой натяжкой могут приписывать такие соображения Наполеону и его маршалам и такие планы русским военачальникам. Все факты совершенно противоречат таким предположениям. Не только во все время войны со стороны русских не было желания заманить французов в глубь России, но все было делаемо для того, чтобы остановить их с первого вступления их в Россию, и не только Наполеон не боялся растяжения своей линии, но он радовался, как торжеству, каждому своему шагу вперед и очень лениво, не так, как в прежние свои кампании, искал сражения.
При самом начале кампании армии наши разрезаны, и единственная цель, к которой мы стремимся, состоит в том, чтобы соединить их, хотя для того, чтобы отступать и завлекать неприятеля в глубь страны, в соединении армий не представляется выгод. Император находится при армии для воодушевления ее в отстаивании каждого шага русской земли, а не для отступления. Устроивается громадный Дрисский лагерь по плану Пфуля и не предполагается отступать далее. Государь делает упреки главнокомандующим за каждый шаг отступления. Не только сожжение Москвы, но допущение неприятеля до Смоленска не может даже представиться воображению императора, и когда армии соединяются, то государь негодует за то, что Смоленск взят и сожжен и не дано пред стенами его генерального сражения.
Так думает государь, но русские военачальники и все русские люди еще более негодуют при мысли о том, что наши отступают в глубь страны.
Наполеон, разрезав армии, движется в глубь страны и упускает несколько случаев сражения. В августе месяце он в Смоленске и думает только о том, как бы ему идти дальше, хотя, как мы теперь видим, это движение вперед для него очевидно пагубно.
Факты говорят очевидно, что ни Наполеон не предвидел опасности в движении на Москву, ни Александр и русские военачальники не думали тогда о заманивании Наполеона, а думали о противном. Завлечение Наполеона в глубь страны произошло не по чьему нибудь плану (никто и не верил в возможность этого), а произошло от сложнейшей игры интриг, целей, желаний людей – участников войны, не угадывавших того, что должно быть, и того, что было единственным спасением России. Все происходит нечаянно. Армии разрезаны при начале кампании. Мы стараемся соединить их с очевидной целью дать сражение и удержать наступление неприятеля, но и этом стремлении к соединению, избегая сражений с сильнейшим неприятелем и невольно отходя под острым углом, мы заводим французов до Смоленска. Но мало того сказать, что мы отходим под острым углом потому, что французы двигаются между обеими армиями, – угол этот делается еще острее, и мы еще дальше уходим потому, что Барклай де Толли, непопулярный немец, ненавистен Багратиону (имеющему стать под его начальство), и Багратион, командуя 2 й армией, старается как можно дольше не присоединяться к Барклаю, чтобы не стать под его команду. Багратион долго не присоединяется (хотя в этом главная цель всех начальствующих лиц) потому, что ему кажется, что он на этом марше ставит в опасность свою армию и что выгоднее всего для него отступить левее и южнее, беспокоя с фланга и тыла неприятеля и комплектуя свою армию в Украине. А кажется, и придумано это им потому, что ему не хочется подчиняться ненавистному и младшему чином немцу Барклаю.
Император находится при армии, чтобы воодушевлять ее, а присутствие его и незнание на что решиться, и огромное количество советников и планов уничтожают энергию действий 1 й армии, и армия отступает.
В Дрисском лагере предположено остановиться; но неожиданно Паулучи, метящий в главнокомандующие, своей энергией действует на Александра, и весь план Пфуля бросается, и все дело поручается Барклаю, Но так как Барклай не внушает доверия, власть его ограничивают.
Армии раздроблены, нет единства начальства, Барклай не популярен; но из этой путаницы, раздробления и непопулярности немца главнокомандующего, с одной стороны, вытекает нерешительность и избежание сражения (от которого нельзя бы было удержаться, ежели бы армии были вместе и не Барклай был бы начальником), с другой стороны, – все большее и большее негодование против немцев и возбуждение патриотического духа.
Наконец государь уезжает из армии, и как единственный и удобнейший предлог для его отъезда избирается мысль, что ему надо воодушевить народ в столицах для возбуждения народной войны. И эта поездка государя и Москву утрояет силы русского войска.
Государь отъезжает из армии для того, чтобы не стеснять единство власти главнокомандующего, и надеется, что будут приняты более решительные меры; но положение начальства армий еще более путается и ослабевает. Бенигсен, великий князь и рой генерал адъютантов остаются при армии с тем, чтобы следить за действиями главнокомандующего и возбуждать его к энергии, и Барклай, еще менее чувствуя себя свободным под глазами всех этих глаз государевых, делается еще осторожнее для решительных действий и избегает сражений.
Барклай стоит за осторожность. Цесаревич намекает на измену и требует генерального сражения. Любомирский, Браницкий, Влоцкий и тому подобные так раздувают весь этот шум, что Барклай, под предлогом доставления бумаг государю, отсылает поляков генерал адъютантов в Петербург и входит в открытую борьбу с Бенигсеном и великим князем.
В Смоленске, наконец, как ни не желал того Багратион, соединяются армии.
Багратион в карете подъезжает к дому, занимаемому Барклаем. Барклай надевает шарф, выходит навстречу v рапортует старшему чином Багратиону. Багратион, в борьбе великодушия, несмотря на старшинство чина, подчиняется Барклаю; но, подчинившись, еще меньше соглашается с ним. Багратион лично, по приказанию государя, доносит ему. Он пишет Аракчееву: «Воля государя моего, я никак вместе с министром (Барклаем) не могу. Ради бога, пошлите меня куда нибудь хотя полком командовать, а здесь быть не могу; и вся главная квартира немцами наполнена, так что русскому жить невозможно, и толку никакого нет. Я думал, истинно служу государю и отечеству, а на поверку выходит, что я служу Барклаю. Признаюсь, не хочу». Рой Браницких, Винцингероде и тому подобных еще больше отравляет сношения главнокомандующих, и выходит еще меньше единства. Сбираются атаковать французов перед Смоленском. Посылается генерал для осмотра позиции. Генерал этот, ненавидя Барклая, едет к приятелю, корпусному командиру, и, просидев у него день, возвращается к Барклаю и осуждает по всем пунктам будущее поле сражения, которого он не видал.
Пока происходят споры и интриги о будущем поле сражения, пока мы отыскиваем французов, ошибившись в их месте нахождения, французы натыкаются на дивизию Неверовского и подходят к самым стенам Смоленска.
Надо принять неожиданное сражение в Смоленске, чтобы спасти свои сообщения. Сражение дается. Убиваются тысячи с той и с другой стороны.
Смоленск оставляется вопреки воле государя и всего народа. Но Смоленск сожжен самими жителями, обманутыми своим губернатором, и разоренные жители, показывая пример другим русским, едут в Москву, думая только о своих потерях и разжигая ненависть к врагу. Наполеон идет дальше, мы отступаем, и достигается то самое, что должно было победить Наполеона.

На другой день после отъезда сына князь Николай Андреич позвал к себе княжну Марью.
– Ну что, довольна теперь? – сказал он ей, – поссорила с сыном! Довольна? Тебе только и нужно было! Довольна?.. Мне это больно, больно. Я стар и слаб, и тебе этого хотелось. Ну радуйся, радуйся… – И после этого княжна Марья в продолжение недели не видала своего отца. Он был болен и не выходил из кабинета.
К удивлению своему, княжна Марья заметила, что за это время болезни старый князь так же не допускал к себе и m lle Bourienne. Один Тихон ходил за ним.
Через неделю князь вышел и начал опять прежнюю жизнь, с особенной деятельностью занимаясь постройками и садами и прекратив все прежние отношения с m lle Bourienne. Вид его и холодный тон с княжной Марьей как будто говорил ей: «Вот видишь, ты выдумала на меня налгала князю Андрею про отношения мои с этой француженкой и поссорила меня с ним; а ты видишь, что мне не нужны ни ты, ни француженка».
Одну половину дня княжна Марья проводила у Николушки, следя за его уроками, сама давала ему уроки русского языка и музыки, и разговаривая с Десалем; другую часть дня она проводила в своей половине с книгами, старухой няней и с божьими людьми, которые иногда с заднего крыльца приходили к ней.
О войне княжна Марья думала так, как думают о войне женщины. Она боялась за брата, который был там, ужасалась, не понимая ее, перед людской жестокостью, заставлявшей их убивать друг друга; но не понимала значения этой войны, казавшейся ей такою же, как и все прежние войны. Она не понимала значения этой войны, несмотря на то, что Десаль, ее постоянный собеседник, страстно интересовавшийся ходом войны, старался ей растолковать свои соображения, и несмотря на то, что приходившие к ней божьи люди все по своему с ужасом говорили о народных слухах про нашествие антихриста, и несмотря на то, что Жюли, теперь княгиня Друбецкая, опять вступившая с ней в переписку, писала ей из Москвы патриотические письма.
«Я вам пишу по русски, мой добрый друг, – писала Жюли, – потому что я имею ненависть ко всем французам, равно и к языку их, который я не могу слышать говорить… Мы в Москве все восторжены через энтузиазм к нашему обожаемому императору.
Бедный муж мой переносит труды и голод в жидовских корчмах; но новости, которые я имею, еще более воодушевляют меня.
Вы слышали, верно, о героическом подвиге Раевского, обнявшего двух сыновей и сказавшего: «Погибну с ними, но не поколеблемся!И действительно, хотя неприятель был вдвое сильнее нас, мы не колебнулись. Мы проводим время, как можем; но на войне, как на войне. Княжна Алина и Sophie сидят со мною целые дни, и мы, несчастные вдовы живых мужей, за корпией делаем прекрасные разговоры; только вас, мой друг, недостает… и т. д.
Преимущественно не понимала княжна Марья всего значения этой войны потому, что старый князь никогда не говорил про нее, не признавал ее и смеялся за обедом над Десалем, говорившим об этой войне. Тон князя был так спокоен и уверен, что княжна Марья, не рассуждая, верила ему.
Весь июль месяц старый князь был чрезвычайно деятелен и даже оживлен. Он заложил еще новый сад и новый корпус, строение для дворовых. Одно, что беспокоило княжну Марью, было то, что он мало спал и, изменив свою привычку спать в кабинете, каждый день менял место своих ночлегов. То он приказывал разбить свою походную кровать в галерее, то он оставался на диване или в вольтеровском кресле в гостиной и дремал не раздеваясь, между тем как не m lle Bourienne, a мальчик Петруша читал ему; то он ночевал в столовой.
Первого августа было получено второе письмо от кня зя Андрея. В первом письме, полученном вскоре после его отъезда, князь Андрей просил с покорностью прощения у своего отца за то, что он позволил себе сказать ему, и просил его возвратить ему свою милость. На это письмо старый князь отвечал ласковым письмом и после этого письма отдалил от себя француженку. Второе письмо князя Андрея, писанное из под Витебска, после того как французы заняли его, состояло из краткого описания всей кампании с планом, нарисованным в письме, и из соображений о дальнейшем ходе кампании. В письме этом князь Андрей представлял отцу неудобства его положения вблизи от театра войны, на самой линии движения войск, и советовал ехать в Москву.
За обедом в этот день на слова Десаля, говорившего о том, что, как слышно, французы уже вступили в Витебск, старый князь вспомнил о письме князя Андрея.
– Получил от князя Андрея нынче, – сказал он княжне Марье, – не читала?
– Нет, mon pere, [батюшка] – испуганно отвечала княжна. Она не могла читать письма, про получение которого она даже и не слышала.
– Он пишет про войну про эту, – сказал князь с той сделавшейся ему привычной, презрительной улыбкой, с которой он говорил всегда про настоящую войну.
– Должно быть, очень интересно, – сказал Десаль. – Князь в состоянии знать…
– Ах, очень интересно! – сказала m llе Bourienne.
– Подите принесите мне, – обратился старый князь к m llе Bourienne. – Вы знаете, на маленьком столе под пресс папье.
M lle Bourienne радостно вскочила.
– Ах нет, – нахмурившись, крикнул он. – Поди ты, Михаил Иваныч.
Михаил Иваныч встал и пошел в кабинет. Но только что он вышел, старый князь, беспокойно оглядывавшийся, бросил салфетку и пошел сам.
– Ничего то не умеют, все перепутают.
Пока он ходил, княжна Марья, Десаль, m lle Bourienne и даже Николушка молча переглядывались. Старый князь вернулся поспешным шагом, сопутствуемый Михаилом Иванычем, с письмом и планом, которые он, не давая никому читать во время обеда, положил подле себя.
Перейдя в гостиную, он передал письмо княжне Марье и, разложив пред собой план новой постройки, на который он устремил глаза, приказал ей читать вслух. Прочтя письмо, княжна Марья вопросительно взглянула на отца.
Он смотрел на план, очевидно, погруженный в свои мысли.
– Что вы об этом думаете, князь? – позволил себе Десаль обратиться с вопросом.
– Я! я!.. – как бы неприятно пробуждаясь, сказал князь, не спуская глаз с плана постройки.
– Весьма может быть, что театр войны так приблизится к нам…
– Ха ха ха! Театр войны! – сказал князь. – Я говорил и говорю, что театр войны есть Польша, и дальше Немана никогда не проникнет неприятель.
Десаль с удивлением посмотрел на князя, говорившего о Немане, когда неприятель был уже у Днепра; но княжна Марья, забывшая географическое положение Немана, думала, что то, что ее отец говорит, правда.
– При ростепели снегов потонут в болотах Польши. Они только могут не видеть, – проговорил князь, видимо, думая о кампании 1807 го года, бывшей, как казалось, так недавно. – Бенигсен должен был раньше вступить в Пруссию, дело приняло бы другой оборот…
– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.

Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.

— выдающийся политический деятель, премьер-министр Индии, которому принадлежит огромная заслуга в разработке основных принципов построения и развития сильного государства, придерживался политики мирного сосуществования стран с разными социальными системами. Он родился 14 ноября 1889 года в семье кашмирского брахмана, что является свидетельством принадлежности к высшей касте. Он получил хорошее домашнее образование, а затем, как было принято у представителей индийской элиты, продолжил образование в школе Харроу и в Кембриджском Университете. Его отец являлся одним из видных политических деятелей, членом партии ИНК (Индийский Национальный Конгресс), не удивительно, что уже в 22 года Неру становится членом этой партии и начинает заниматься профессиональной политической деятельностью.

Возвратившись в Индию, Неру некоторое время работал юристом. В 1916 году он познакомился с Мохандасом Ганди и вскоре становится его ближайшим соратником. Благодаря поддержке М. Ганди Неру был выдвинут на пост генерального секретаря ИНК с 1923 по 1925 год. В это же время он является сопредседателем Аллахабадского муниципалитета. В 1929 году, будучи председателем ИНК, Неру провозглашает лозунг о независимости Индии, а через два года возглавляет создание программы по развитию в экономической и социальной сферах страны. В 30-е годы резко выступает против развития фашизма и милитаризма в мире. В 1946 году Неру назначен вице-премьером временного правительства Индии, одновременно он был назначен на должность министра иностранных дел.

15 августа 1947 года Индия была провозглашена независимым государством, а Неру занял пост премьер-министра Индии. Этот пост, он будет занимать до самой смерти. Он остался на посту и после первых всеобщих выборов, прошедших в 1951—1952 г., в результате которых ИНК вернулся к власти. Став главой независимого государства, он проводил политику «смешанной экономики», комбинируя социалистический и капиталистический пути развития и беря из них лучшее, Неру ищет свой собственный третий путь развития страны. Он подчеркивал, что государство обязано вмешиваться в экономику страны, но при этом учитывать огромное значение частной инициативы для экономического и социального развития страны. С целью регулирования экономики под его руководством разрабатывались и внедрялись планы на пятилетки.

Во внешней политике индийский руководитель придерживался принципов мирного сосуществования различных социальных систем. Неру был сторонником развития дружеских отношений с Советским Союзом, но при этом Индия придерживалась курса позитивного нейтралитета и тактики «неприсоединения» к восточному либо западному блокам. В пограничном споре с Китаем в 1959 году Неру занял твердую позицию и заявил, что Индия прибегнет к силе, если будет нарушена ее территориальная целостность. Умер выдающийся политический и государственный деятель 27 мая 1964 года в Дели от сердечного приступа.

Джавахарлал Неру – политический деятель мирового масштаба, премьер-министр Индии, соратник М. Ганди , министр иностранных дел, лидер индийского национального освободительного движения (левого крыла). Его дочь Индира Ганди и внук Раджив Ганди были премьер-министрами Индии (третьим и шестым соответственно).

Родился в Аллахабаде 14 ноября 1889 г. Его отцом был известный адвокат Мотилал Неру, который стал одним из первых индийских политических деятелей. Джавахарлал Неру получил домашнее образование, продолжил обучение в Харроу, а также в Кембриджском Университете (Тринити-колледже). По завершении образования вернулся на родину, работал юристом.

В 1916 г. состоялось его знакомство с Мохандасом Ганди, и эта встреча сыграла немаловажную роль в его биографии. Впоследствии Неру превратился в его ближайшего соратника, пользовавшегося теми же методами в борьбе за независимость Индии от британских властей (ненасильственное сопротивление). Неру стал членом Индийского национального конгресса (ИНК); наставничество Ганди помогло ему выдвинуться на пост генерального секретаря ИНК, который он занимал на протяжении 1923-1925 гг.; в тот же период он был и сопредседателем Аллахабадского муниципалитета.

В 1929 г. Дж. Неру был провозглашен лозунг о независимости своей страны, еще через два года на съезде партии в Караги он стал во главе создания всеиндийской программы по развитию в социальной и экономической сферах. В 1930-ых гг. был среди тех, кто занимал резко негативную позицию по отношению к милитаризму и фашизму. За период до 1947 г. ему пришлось в общей сложности более десятка лет провести в тюремных застенках.

С 15 августа 1947 г., после того, как его страна стала независимой, он занял пост премьера-министра Индии, и первым государственным деятелем на этой должности он пробыл до самой смерти. Остался Неру на этом посту и в результате первых всеиндийских выборов (1951-1952), по итогам которых Индийский национальный конгресс вернулся к власти.

Джавахарлала Неру неслучайно называли строителем новой Индии, ведь именно ему принадлежала заслуга разработки главных принципов становления и развития государства, его как внутренней, так и внешней политики. Они получили известность как «курс Неру». Первый премьер-министр придерживался позиции, что государство должно активно вмешиваться в национальную экономику, но при этом не недооценивал значения для социального и экономического развития страны частной инициативы, считая ее главным двигателем и стимулом. Под его началом индийское правительство провело ряд масштабных мероприятий, направленных на ликвидацию отсталости населения и страны в целом. Экономика Индии развивалась по разработанными под руководством Неру планам на пятилетки, которые были реализованы на протяжении 1951-1966 гг.

В апреле 1954 г. индийский руководитель провозгласил «панчашилу» - так назывались пять принципов, на которых основывалось мирное сосуществование разных социальных систем. Индия выбрала для себя курс позитивного нейтралитета, который предусматривал независимость страны в равной степени от восточного и западного блока. В то же время Неру был сторонником активного развития дружеских отношений с Советским Союзом. Индийский лидер был участником трехсторонних консультаций вместе с Иосипом Броз Тито и Гамалом Абдель Насером, после которых возникло Движение неприсоединения, куда вошли страны, чья экономика кардинально отличалась от советской и капиталистической модели.

Annotation

Эта книга видного политического и государственного деятеля, одного из лидеров национально-освободительного движения в Индии, ее первого премьер-министра Джавахарлала Неру была написана им в тюрьме в 1944 году, в момент, когда борьба за освобождение страны от колониального владычества близилась к победному завершению. В ней рассказывается об истории, драматических страницах освободительной борьбы, культуре, религии, быте и традициях Индии. Автор размышляет о важнейших проблемах жизни индийского народа.

Джавахарлал Неру

ПРЕДИСЛОВИЕ

Глава первая ФОРТ АХМАДНАГАР

Глава вторая БАДЕНВЕЙЛЕР, ЛОЗАННА

Глава третья ИСКАНИЯ

Глава четвертая ОТКРЫТИЕ ИНДИИ

Глава пятая СКВОЗЬ ВЕКА

Глава шестая НОВЫЕ ПРОБЛЕМЫ

Глава седьмая

Глава восьмая

ЗАКОН ОБ УПРАВЛЕНИИ ИНДИЕЙ 1935 г.

Глава девятая

Глава десятая СНОВА АХМАДНАГАРСКАЯ КРЕПОСТЬ

СТРУКТУРА ИНДИЙСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА

ПОСТСКРИПТУМ

Джавахарлал Неру

Открытие Индии

ДЖАВАХАРЛАЛ НЕРУ

ПРЕДИСЛОВИЕ К РУССКОМУ ИЗДАНИЮ

Я счастлив, что моя книга «Открытие Индии» переводится на русский язык. Эта книга была написана двенадцать лет назад, когда я находился в тюрьме, а на большой части земного шара бушевала война. В книге отражены мои настроения и мысли того периода.

За последнее десятилетие в мире произошли крупные перемены и мы, кажется, уже далеко ушли от начала сороковых годов этого столетия. Но книга касается, главным образом, далекого прошлого Индии, и, быть может, она несколько облегчит понимание истории этой древней страны. Возможно также она поможет получить некоторое представление о событиях, которые оказали влияние на современное поколение Индии.

Я надеюсь через несколько дней посетить Советский Союз, эту великую страну, чтобы лично увидеть то, о чем я читал так много, и познать в какой-то мере те силы, которые содействовали созданию в наш век этой великой и обширной страны, оказывающей столь большое влияние на судьбы всего мира. Мне особенно приятно, что эта книга, созданная в уединении тюремной жизни, теперь выйдет в свет на русском языке.

Дшавахарлал Неру

Дели.

«Когда в мечтаньях сладких , молчаливых

Я вспоминаю о делах прошедших ...»

МОИМ КОЛЛЕГАМ И ТОВАРИЩАМ ПО ЗАКЛЮЧЕНИЮ В АХМА ДНАГАРСКОЙ ТЮРЬМЕ

С 9 АВГУСТА 1942 ГОДА ПО 28 МАРТА 1945 ГОДА.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Эта книга была написана мною в Ахмаднагарской тюрьме за пять месяцев, с апреля по сентябрь 1944 года. Некоторые из моих коллег, отбывавших заключение вместе со мной, оказали мне любезность, прочитав рукопись и сделав ряд ценных замечаний. Просматривая свою книгу в тюрьме, я учел эти замечания и внес некоторые добавления. Едва ли надо оговаривать, что никто из читавших рукопись не несет ответственности за то, что я написал, и вовсе не обязательно разделяет мои взгляды. Но я должен выразить глубокую благодарность моим сотоварищам по заключению в Ахмаднагарской тюрьме за наши бесчисленные беседы и споры, которые в значительной мере помогли мне уяснить для самого себя различные стороны индийской истории и культуры. Пребывание в тюрьме неприятно даже в течение короткого срока, не говоря уже о долгих годах. Но мне посчастливилось жить в тесном контакте с людьми выдающихся способностей и высокой культуры, чьи широкие гуманистические взгляды не омрачались даже бушевавшими в то время страстями.

В лице моих одиннадцати сотоварищей по Ахмаднагарской тюрьме весьма любопытным образом была представлена вся Индия. Они олицетворяли, каждый по-своему, не только политику, но и индийскую науку, как старую, так и новую, и различные стороны жизни сегодняшней Индии. Были представлены почти все основные существующие индийские языки, а также классические языки, оказавшие огромное влияние на Индию в прошлом и в настоящем, причем уровень знаний был часто высоко научным. Среди классических языков были: санскрит и пали, арабский и персидский; из современных - хинди, урду, бенгали, гуджарати, маратхи, телугу, синдхи и ория. Все это богатство было к моим услугам, и пользование им было ограничено лишь моими собственными возможностями. Хотя я питаю благодарность ко всем моим сотоварищам, мне хотелось бы особенно выделить маулана Абул Калам Азада, чья огромная эрудиция неизменно удивляла и восхищала меня, Говинда Баллабх Панта, Нарендра Дева и М. Асафа Али.

Прошел уже год и три месяца с тех пор, как я закончил эту книгу; некоторые ее разделы несколько устарели, ибо за это время произошло много событий. У меня было искушение внести в книгу добавления и исправления, но я не поддался ему. Да, собственно, я и не мог поступить иначе, ибо жизнь за стенами тюрьмы течет по-иному, и для размышлений и литературной работы нет времени. Я не мог даже перечитать написанное. Вначале я писал от руки, а после моего освобождения рукопись была перепечатана на машинке. Мне трудно было выбрать время, чтобы прочитать отпечатанный текст, и издание книги все откладывалось, пока на помощь мне не пришла моя дочь Индира, которая и сняла это бремя с моих плеч. Книга осталась такой же, как она была написана в тюрьме, без добавлений или изменений, кроме постскриптума в конце книги.

Я не знаю, какие чувства вызывают у других авторов их произведения, но когда я читаю что-либо написанное мною ранее, у меня всегда бывает какое-то странное ощущение. Это ощущение еще более усиливается, когда рукопись пишется в душной, ненормальной атмосфере тюрьмы, а читается потом на свободе. Я, конечно, узнаю свою книгу, но не полностью. Мне кажется, что я читаю нечто знакомое, написанное другим человеком, который был мне близок и все же был иным. Быть может, это связано с теми переменами, которые происходят во мне.

Такие же чувства вызывает у меня и эта книга. Она - моя и, вместе с тем, не совсем моя, поскольку сегодня я уже иной. Она представляет скорее некое мое прошлое я, которое уже ушло с целым рядом других я, существовавших какое-то время и исчезнувших впоследствии, оставив после себя одно лишь воспоминание.

Джавахарлал Неру.

Аианд Бхаваиу ^^.ллсюьаб&д j