Интуиция как вид иррационального в науке

В научно-познавательной деятельности особое место занимает интуиция ученого, которая, как можно предположить, опирается на личное и коллектив­ное бессознательное, а также на различные формы неявного знания.

У Юнга, в частности, встречается рассуждение об интуиции в его соотноше­нии с ощущением, чувством и мышлением. Интуиция - это иррациональная функция. Она есть «предчувствие», « … не является результатом намеренного действия, это скорее непроизвольное событие, зависящее от различных внутренних и внешних обстоя-

тельств, но не акт суждения» (Юнг К.Г. Подход к бессознательному. С. 57). Однако раз­витой теории интуиции он не оставил, и необходимо обратиться к другим исследовани­ям, хотя и сегодня их недостаточно.

Как иррациональное начало, интуиция выполняет своего рода «пуско­вую» функцию в творческом движении разума, который выдвигает новые идеи или мгновенно «схватывает» истину не в результате следования законам логи­ческого вывода из существующего знания, но «чисто интуитивно», лишь затем «поверяя результаты логикой». В отличие от рационального рассудка, следую­щего установленным правилам и нормам, разум может, по Гегелю, «разрешать определения рассудка в ничто» и, ломая старую, создавать новую логику. Соот­ветственно, на этом пути, преодолевая догматизм и формализм рассудка, разум проходит этапы движения от существующего рационального, через иррацио­нально-интуитивное к новому рациональному. Как специфический познава­тельный процесс, интуиция синтезирует чувственно-наглядное и абстрактно-понятийное, в результате, по Канту, «воображение доставляет понятию образ».

Интуиция имеет противоречивую природу: внезапность озарения, не­ожиданность догадки предполагают предварительную сознательную работу и волевые усилия по накоплению информации, из которой «озарение», однако, не следует логическим путем, но без которой оно произойти не может. Внезапное «усмотрение истины» предполагает предварительный «инкубационный», по выражению А.Пуанкаре, период подсознательной деятельности, во время кото­рой происходит вызревание новой идеи. В этот период, свободный от строгой дисциплины мышления, рождается множество различных комбинаций идей, об­разов и понятий, отбор которых происходит неявно, на основе целевой установ­ки мышления исследователя и в результате какого-либо внешнего толчка, дале­кого от обстоятельств исследования. Путь, который приводит к догадке-озарению, остается неосознанным, скрытым от исследователя, в сферу сознания неожиданно приходит готовый результат, и проследить, как он был получен, невозможно. При попытке сделать это полученный «сплав» понятия и образа «разлагается» на отдельные представления и понятия, перестает быть цельным. Поиск методов изучения и описания «механизма» интуиции продолжается.

В науке под интуитивными часто понимают такие понятия, положения, которые не имеют четкого определения и доказательства, многозначны, допус­кают различные толкования, часто опираются не на логические основания, но

на выводы здравого смысла. Вера в «самоочевидность» исходных положений, часто выражаемая в словах «очевидно», «легко видеть, что», «отсюда следует», может прикрывать неосознаваемую ошибку, вводить в заблуждение. Самооче­видность как психологическая достоверность не может служить критерием ис­тины, так как часто опирается на привычные представления, за которыми мно­гие значимые отношения и свойства оказываются невидимыми. Любое исследо­вание и в естественных и в гуманитарных науках предполагает выявление таких скрытых ошибок и достижения «различного класса точности». Вместе с тем не­возможно выявить все интуитивные моменты и исключить их, полностью опре­делив и формализовав все знание. Интуиция заменяет еще не сформировавшее­ся знание, служит своего рода ориентиром, «предчувствующим» возможные пути исследования, хотя и не имеющим «доказательной силы». Так, чувствен­ная интуиция или способность наглядного пространственного воображения в геометрии в конечном счете, после открытия неевклидовых геометрий, оказа­лась ошибочной, хотя эвристически и дидактически плодотворной.

Известный западный философ М.Бунге, размышляя об интуиции, в частности, формулирует интуитивистский тезис математики следующим образом: «Так как мате­матика не выводится ни из логики, ни из опыта, она должна порождаться особой ин­туицией, преподносящей нам исходные понятия и выводы математики в непосредст­венно ясной и незыблемой форме. ≤ …≥ Поэтому в качестве исходных следует выби­рать понятия самые непосредственные, такие, как понятия натурального числа и суще­ствования» (Бунге М. Интуиция и наука. М.. 1967. С. 56). Однако, как отмечает фило­соф, эти два понятия вовсе не являются интуитивно ясными, бесконечная последова­тельность натуральных чисел с трудом усваивается большинством людей, а понятие существования создает множество трудностей в логике, математике и эпистемологии прежде всего свой неопределенностью. Излагая свое видение недостатков и даже оши­бок интуиционизма в математике, он вместе с тем отмечает его плодотворность, в част­ности, как стимулирование поиска «новых, прямых доказательств хорошо известных теорем математики, а также реконструкцию ранее установившихся понятий (например, понятия действительного числа)» (Там же. С. 86). Существенным также является его требование различать философский и математический аспекты интуиционизма. В це­лом же, обращаясь к интуиции, он убежден, что «одна логика никого не способна при­вести к новым идеям, как одна грамматика сама никого не способна вдохновить на соз­дание поэмы, а теория гармонии - на создание симфонии» (Там же. С. 109). Таким образом, иррациональные элементы познавательной деятельности, так богато и разнообразно представленные различными видами бессознательно­го, неявного, интуитивного, существенно дополняют и обогащают рациональ-

ную природу научного познания. Создавая трудности для построения точного знания, они одновременно включают в познание активное творческое начало и личностные возможности самого исследователя.

В целом современное понимание рациональности признает следующие главные принципы: критический анализ как познавательных, так и ценностных предпосылок, возможности выхода за их пределы (открытая рациональность); диалогизм, признание правомерности других позиций; единство рациональных и внерациональных форм в науке и культуре; доверие познающему субъекту, поступающему свободно и ответственно, критически переосмысливающему ре­зультаты своего познания и отношения к миру.

ЛИТЕРАТУРА

Основная

АвтономоваН.С. Рассудок, разум, рациональность. М., 1988. Бунге М. Интуиция и наука. М., 1967.

Лекторский В.А. Эпистемология классическая и неклассическая. М., 2001. Микешина Л.А. Неявное знание как феномен сознания и познания// Теория по­знания. Т. 2. Социально-культурная природа познания. М., 1991. Полани М. Личностное знание. На пути к посткритической философии. М., 1985.

Порус В.Н. Рациональность. Наука. Культура. М., 2002. Рациональность как предмет философского исследования. М., 1995. Современная философия науки: знание, рациональность, ценности в трудах мыслителей Запада: Хрестоматия. Раздел IV. М., 1996. Фрейд З. Психоанализ. Религия. Культура. М., 1991.

Швырев В.С. Судьбы рациональности в современной философии // Субъект, по­знание, деятельность. М., 2002. ЮнгК.Г. Архетип и символ. М., 1991.

Дополнительная

Асмус В. Ф. Проблема интуиции в философии и математике. М., 1963.

Гейтинг А. Интуиционизм. М., 1969.

Героименко В. А. Личностное знание и научное творчество. Минск. 1989. Гуревич А.Я. Средневековый мир: культура безмолствующего большинства. М., 1990;

Исторические типы рациональности. Т. I-II. М., 1995-1996. Смирнова Н.М. Теоретико-познавательная концепция М.Полани// Вопросы фи­лософии. 1986. № 2.

Фейенберг Е.Л. Две культуры. Интуиция и логика в искусстве и в науке. М., 1992.

Хайек Ф.А. Пагубная самонадеянность. М., 1992.

Харитонович Д.Э. К проблеме восприятия гуманистической культуры в италь­янском обществе XVI в. // Культура Возрождения и общество. М., 1986.

Вопросы для самопроверки

В чем различие рассудочной и разумной рациональности?

Какие вам известны основные типы рациональности?

Как соотносится рациональное и иррациональное в обществе?

Соотношение рационального и иррационального в науке.

Неявное знание как вид иррационального в науке. Обладает ли неявным знанием каждый из нас?

Две концепции бессознательного - З.Фрйда, К.Г.Юнга. В чем их сходство и различие?

Архетипы, их природа и роль в процессе познания. Критическая оценка этой гипотезы.

Интуиция, ее место в научном мышлении.

Проблема сочетания рационального и иррационального в социально-гуманитарных науках.

В чем марксизм видит решение проблемы иррационального в обществе?

Роль интуиции в научном творчестве является темой исследований ученых различных сфер научных интересов от математиков и физиков до социологов и психологов.

Считается, что психологический механизм интуиции ещё мало изучен, но имеющиеся экспериментальные данные позволяют считать, что в его основе лежит способность индивида отражать в ходе информационного, сигнального взаимодействия с окружающим наряду с прямым (осознанным) и побочный (неосознанный) продукт. При определённых условиях эта (ранее не осознанная) часть результата действия становится ключом к решению творческой задачи. Результаты интуитивного познания со временем логически доказываются и проверяются практикой.

В научной сфере известен "Интуитивизм, какидеалистическое течение, получившее большое распространение в зарубежной философии. Рациональному познанию интуитивизм противопоставляет непосредственное "постижение" действительности, основанное на интуиции, понимаемой как особая способность сознания, несводимая к чувственному опыту и дискурсивному , логическому мышлению. Интуитивизм прямо смыкается с мистицизмом".

Процесс научного познания, художественного освоения мира отражаются в логическом и доказательном виде. При реализации процесса интуитивного познания, невозможно осознать признаки, при помощи которых, можно вынести вывод.

А. Энштейн считал, что нет индуктивного метода, способного изучить и выявить фундаментальные понятия физики. Данная гипотеза являлась навеянной со стороны эмпиризма.

Он считал, что ученый самостоятельно может выявлять гипотезы для того, чтобы объяснить то или иное явление. Многие его догадки были именно следствием интуиции.

Интуитивизм в соответствии с дискурсивным мышлением остается интуитивизмом, так как даже включение логики позволит найти истину.

Стоит отметить, что, по мнению Фихте И.Г., интуиция отражается в диалектической логике. А различные действия характерны для интеллектуальной интуиции, которые могут позволить вывести интуитивизм.

В интуитивном мышлении происходят различные вспышки в области творчества. Это позволяет развивать формы реального человеческого мышления и позволяет выявлять научное познание.

Одним из первых ученых в ХХ веке, введших в научный оборот понятие интуиция, является американский экономист Фрэнк Найт. Общепризнанный первооткрыватель проблемы неопределенности в рамках современной экономической теории, в своей книге "Риск, неопределенность и прибыли", изданной в 1921 году писал: "Предвидение будущего во многом схоже с феноменом памяти, на котором оно основано. Когда мы хотим вспомнить забытое нами имя или цитату, мы задаемся целью и находим в глубинах памяти нужную информацию (часто это случается, когда мы заняты чем - то посторонним) или же не находим, но в любом случае мы можем сказать очень немногое о том, что в действительности происходит в нашем мозгу, какова "техника" этого процесса. Точно так же, когда мы пытаемся понять, чего надо ожидать в определенной ситуации и как соответствующим образом приспособить к ней свое поведение, мы, скорее всего, совершаем множество не относящихся к делу ментальных операций, и первая мысль, которую мы можем ясно осознать, заключается в том, что нужное решение принято и образ наших действий определен. Протекающие в нашем мозгу процессы не кажутся достаточно осмысленными, и в любом случае они мало имеют общего с формально - логическими процессами, которые используются учеными в их исследованиях. Мы противопоставляем два эти типа процессов, рассматривая первый из них не как умозаключение, а как "суждение", "здравый смысл" или "интуицию".

В работе Фрэнка Найта понятие "интуиция" соединяется с понятием "анализ" и "синтез". "Мы знаем о том, почему мы ожидаем наступление тех или иных событий, так же мало, как и о том, что происходит в нашем мозге, в то время как мы вспоминаем забытое имя. Несомненно, существует определенная аналогия между подсознательной "интуицией" и логическим размышлением, так как цель в обоих случаях заключается в предвидении будущего, а возможность составления прогноза, по-видимому, основывается на единообразии мира. Следовательно, в обоих случаях должны иметь место некоторые операции анализа и синтеза".

Роль интуиции в научном творчестве целенаправленно исследовали ученые, которых принято называть историками науки. Одной из знаковых фигур в этом научном сообществе занимает Томас Кун.

В его книге "Структура научных революций" есть глава, под названием «Неявное знание и интуиция». Томас Кун отмечает: "Этот вид знания не достигается исключительно вербальными средствами. Скорее он облекается в слова вместе с конкретными примерами того, как они функционируют на деле; природа и слова постигаются вместе. Заимствуя еще раз удачную фразу М.Полани, я хочу подчеркнуть, что результатом этого процесса является "неявное знание", которое приобретается скорее практическим участием в научном исследовании, чем усвоением правил, регулирующих научную деятельность".

Точка зрения Томаса Куна рождалась в полемике, в частности с Карлом Поппером, именно поэтому понятны его "оборонительные" слова в защиту интуиции. "Это обращение к неявному знанию и к соответствующему отбрасыванию правил позволяет нам выделить еще одну проблему, которая беспокоила многих критиков и, по всей вероятности, послужила основой для обвинения в субъективности и иррационализме. Некоторые читатели восприняли мою позицию так, будто я пытаюсь построить здание науки на не анализируемых, индивидуальных интуитивных опорах, а не на законах и логике".

Отделение неявного знания от знания по Томасу Куну заключается в том, что "мы не обладаем прямым доступом к тому, что знаем, никакими правилами или обобщениями, в которых можно выразить это знание". Объясняя свою позицию, он писал: "То, против чего я выступал в этой книге, состоит, следовательно, в попытке, ставшей традиционной после Декарта (но не ранее), анализировать восприятие, как процесс интерпретации, как бессознательный вариант того, что мы делаем после акта восприятия. Целостность восприятия заслуживает особого внимания, конечно, благодаря тому, что столь существенная часть прошлого опыта воплощена в нервной системе, которая преобразует стимулы в ощущения. Механизм восприятия, запрограммированный подобающим образом, имеет существенное значение для выживания".

Таким образом, в рамках целостного восприятия Томас Кун впервые соединил два понятия "интуиция" и "прошлый опыт", тем самым ввел интуицию в научную сферу в новом формате "неявного знания", опирающегося на "прошлый опыт".

Известный американский социолог Рэндалл Коллинз в своей работе "Социология: наука или антинаука?" затронул и тему интуиции. В главе «Роль неформальных понятий и интуиции в теории» он писал: "Идея полной и строгой формализации, операционализации и измерения всего и вся в научной теории - химера. В каких – то пунктах теории всегда обнаруживаются неформальные понятия и интуитивные скачки мысли. Всегда существует некая мета теоретическая установка на то, что является первоочередным в интеллектуальном плане. Научная теория дает набросок модели изучаемого мира под определенным углом зрения. Гипотезы имеют производный от этой модели характер, и сам процесс их выведения включает интуитивные скачки. При операционализации понятий для эмпирической проверки мы всегда совершаем еще один интуитивный скачок, принимая решение, что такие – то конкретные измерения или иные наблюдения действительно имеют отношение к данной теории. Эти интуитивные или неформальные скачки суть предмет, вокруг которого (или, во многих случаях) должны происходить теоретические дискуссии".

Как и в позиции Томаса Куна по вопросу интуиции он занимает «защитные» позиции. "Но подобные скачки вполне оправданы просто потому, что таков мир. Они не лишают нас права на науку, ибо во всех науках есть пункты, где совершаются интуитивные скачки. Если естественники иногда забывают это и рассуждают в грубоватой позитивистской манере так, словно бы они не сообщают «ничего кроме фактов», то это потому, что в процессе накопления научных процедур они уже сделали удачные интуитивные скачки и теперь располагают рабочими моделями, которые они интуитивно прилагают к большинству изучаемых явлений".

Также как Томас Кун Рэндалл Коллинз оперирует термином неявное (скрытое) знание: "Успешно развивающаяся наука возможна даже при наличии в ней областей фундаментальной неопределенности, которые относятся к сфере невысказанного, неформального понимания. Неявно выраженное, скрытое знание – это тоже знание, поскольку оно работает".

Рэндалл Коллинз жестко увязал интуитивные понятия и науку. "Гибкий эмпиризм, работающий где необходимо, с неточностями и интуитивными понятиями и оставляющий много места для теоретической работы, которая связывает разные факты, - это ядро науки.

Существует давняя традиция противопоставлять интуицию логике. Нередко интуиция ставится выше логики даже в математике, где роль строгих доказательств особенно велика. Чтобы усовершенствовать метод в математике, полагал Шопенгауэр, необходимо прежде всего отказаться от предрассудка- веры в то, будто выше интуитивного знания. Б. Паскаль проводил различие между «духом геометрии» и «духом проницательности». Первый выражает силу и прямоту ума, проявляющихся в железной логике рассуждений, второй - широту ума, способность видеть глубже и прозревать истину как бы в озарении. Для Паскаля даже в науке «дух проницательности» независим от логики и стоит неизмеримо выше ее. Еще раньше некоторые математики утверждали, что интуитивное убеждение превосходит логику, подобно тому как ослепительный блеск Солнца затмевает бледное сияние Луны.

Неумеренное возвеличение интуиции в ущерб строгому доказательству неоправданно. Логика и интуиция не исключают и не подменяют друг друга. В реальном процессе познания они, как правило, тесно переплетаются, поддерживая и дополняя друг друга. Доказательство санкционирует и узаконивает достижения интуиции, оно сводит к минимуму риск противоречия и субъективности, которыми всегда чревато интуитивное озарение. Логика, по выражению математика Г. Вейля, - это своего рода гигиена, позволяющая сохранить идеи здоровыми и сильными. И. отбрасывает всякую осторожность, логика учит сдержанности.

Логические принципы не являются чем-то заданным раз и навсегда. Они формируются в многовековой практике познания и преобразования мира и представляют собой очищение и систематизацию стихийно складывающихся «мыслительных привычек». Вырастая из аморфной и изменчивой паралогической интуиции, из непосредственного, хотя и неясного «видения логического», эти принципы всегда остаются связанными с изначальным интуитивным «чувством логического». Не случайно строгое доказательство ничего не значит даже для математика, если результат остается непонятным ему интуитивно.

Логика и интуиция не должны противопоставляться друг другу, каждая из них необходима на своем месте. Внезапное интуитивное озарение способно открыть истины, вряд ли доступные последовательному истрогому логическому рассуждению. Однако ссылка на интуицию не может служить твердым и тем более последним основанием для принятия каких-то утверждений. И. приводит к интересным новым идеям, но она нередко порождает также ошибки, вводит в заблуждение. Интуитивные догадки субъективны и неустойчивы, они нуждаются в логическом обосновании. Чтобы убедить в интуитивно схваченной истине как других, так и самого себя, требуется развернутое рассуждение, доказательство.

Заключение

В первой главе интуиция представляется нам как что-то возникающее из ниоткуда, с большим коэффициентом случайности. В терминологии используются такие слова как озарение и феноменальное явление. Так, что можно было бы сравнить интуицию с чем-то даже магическим и потусторонним. По моему мнению, более точным является определение интуиции, принадлежащее практикующему интуиту Лоре Дей: «Интуиция – это нелинейный, неэмпирический процесс сбора и интерпретации информации в ответ на вопросы».

Во второй главе мы понимаем, что человек пользуется интуицией практически во всех сферах своей деятельности. И что существует множество способов интуитивного познания. Практически всё вокруг может служить источником ответов: сны, окружающий мир, подсказки в нём в виде знаков, эмоции, чувства, собственное тело и др.

Грехем Уоллес доступно объясняет, как работает творческий процесс. Благодаря этому интуиция становиться уже не таким мистическим и спонтанным явлением, а вполне конкретным этапом постижения истины.

В философии трактовка интуиции отличается смысловым и содержательным многообразием: от безотчетного озарения – до особой и даже высшей формы знания. Проблема интуиции в истории философии не имела самодостаточного значения и рассматривалась в контексте поиска средств и путей достоверного знания. Своими корнями проблема интуиции уходит в античную философию, осуществлявшую эти поиски в двух основных направлениях – сенсуалистическом и рационалистическом, соответственно которым впоследствии сформировались понятия «чувственной» и «интеллектуальной» интуиции.

Рационалистическая концепция интуитивного знания оказалась, как это ни парадоксально, наиболее теоретически и логически уязвимой и именно в этом качестве интуиция приобрела действительно проблемный характер.

Можно сказать, что интуиция имела множество различных интерпретаций со стороны философии, которые привносили совершенно новые мнения. Но интерес к этому феномену и процессу анализа в разносторонних работах позволили выявить важность интуиции и ее сложность в изучении со стороны логики и философии.

Понятие интуиции могло рассматриваться как познание со стороны чувственного содержания, то есть в ней имелась именно чувственная форма и сосредоточенность.

Также интуиция изучалась как форма инстинкта, позволяющая предварительно ощутить и понять какое-либо действие того или иного организма, а также выделялось бессознательным принципом творчества (З. Фрейд).

Некоторые течения философии трактовали философию как какое-то откровение Бога в виде бессознательного процесса, не имеющего совместимости с логикой и практикой жизненного опыта.

Но одним из общих трактатов интуиции можно назвать момент непосредственности в связи с процессом познания, которое имеет существенные отличия от логического мышления.

С позиции материалистической диалектики интуиция обладает и некоторым рациональным зерном в соответствии с мнением о единстве чувственного и рационального познания.

Научное познание имеет не всегда только логический и доказательный вид. Иногда какой-либо субъект может касаться сложной ситуации, к примеру, в военном деле, когда только интуиция может позволить принять верное решение и здесь она имеет особо важную функцию.

Ведь интуиция не может рассматриваться как неразумная форма познания. А с другой стороны все признаки, по которым идет путь по знания не могут быть определены при интуитивном мышлении.

Таким образом, интуиция формируется как некоторый тип мышления, отдельный от других процессов мышления, а с другой стороны, позволяет выяснить "истину", которая имеет высокую вероятность правдивости со стороны логического мышления.

То есть применение интуиции может быть достаточным для установления истинности, но ее не всегда достаточно для доказывания какого-либо факта. Именно поэтому в данном случае необходимы доказательства.

В заключение необходимо сказать о том, что весьма важно как не переоценить, так и недооценить роль интуиции в процессе научного познания.

Интуитивные компоненты в большей или меньшей степени присутствуют практически во всех видах научного творчества. Поэтому, совершенно очевидно, что если интуиция помогает нам в получении нового знания, то, каким бы таинственным и непостижимым не казался этот механизм, им нужно пытаться управлять. Для этого применимы, например, достижения современной психологии – работа над преодолением подсознательных барьеров и стереотипов. Причем лучше не “переделывать” человека, а обращать внимание на эти вопросы на самых ранних этапах воспитания творческой личности. Интересны также методы управления процессом познания, культивируемые на Востоке (медитация, йога и т. п.). Однако, представляется несколько сомнительным применения этих методов именно в научном познании. Необходимо также отметить опасности, которые таят в себе чрезмерное увлечение попытками искусственного инициирования интуиции. Необходимо ясно представлять, что эффективны и безопасны только косвенные и слабые методы воздействия на психику и мозг.

В этом смысле ученые находятся в более выгодном положении нежели люди иных творческих профессий. Ученые, каким бы самым необъяснимым путем было получено новое знание, ищут, во-первых, логические доказательства полученному, и, во-вторых, подтверждения их в реальном объективном мире. Человек же, занимающийся, к примеру, художественным творчеством, и слишком уповающий на различного рода интуитивные способы получения нового, рискует потерять связь с действительностью и даже сойти с ума.

Однако, интуиция в научном познании занимает менее важное место, чем, например, в художественном творчестве. Основная причина состоит в том, что наука – достояние всего человечества, тогда как поэт или художник может творить в своем замкнутом мире. Любой ученый на начальном этапе своего научного становления пользуется трудами других ученых, выраженных в логически выстроенных теориях и составляющих науку “сегодняшнего дня”. Именно для научного творчества следует лишний раз подчеркнуть важность предварительного накопления опыта и знаний до интуитивного озарения и необходимость логического оформления результатов после него.

Список литературы

В научно-познавательной деятельности особое место занимает интуиция ученого, которая, как можно предположить, опирается на личное и коллективное бессознательное, а также на различные формы неявного знания.

У Юнга, в частности, встречается рассуждение об интуиции в ее соотношении с ощущением, чувством и мышлением.

Интуиция - это иррациональная функция. Она есть «предчувствие», «...не является результатом намеренного действия, это скорее непроизвольное событие, зависящее от различных внутренних и внешних обстоятельств, но не акт суждения» (Юнг К.Г. Подход к бессознательному. С. 57). Однако развитой теории интуиции» он не оставил, и необходимо обратиться к другим исследованиям, хотя и сегодня их недостаточно. Как иррациональное начало, интуиция выполняет своего рода «пусковую» функцию в творческом движении разума, который выдвигает новые идеи или мгновенно «схватывает» истину не в результате следования законам логического вывода из существующего знания, но «чисто интуитивно», лишь затем «поверяя результаты логикой». В отличие от рационального рассудка, жестко следующего установленным правилам и нормам, разум может, по Гегелю, «разрешать определения рассудка в ничто» и, ломая старую, создавать новую логику. Соответственно, на этом пути, преодолевая догматизм и формализм рассудка, разум проходит этапы движения от существующего рационального, через иррационально-интуитивное к новому рациональному. Как специфический познавательный процесс, интуиция синтезирует чувственно-наглядное и абстрактно-понятийное, в результате, по Канту, «воображение доставляет понятию образ».

Интуиция имеет противоречивую природу: внезапность озарения, неожиданность догадки предполагают предварительную сознательную работу и волевые усилия по накоплению информации, из которой «озарение», однако, не следует логическим путем, но без которой оно произойти не может. Внезапное «усмотрение истины» предполагает предварительный «инкубационный», по выражению А. Пуанкаре, период подсознательной деятельности, во время которой происходит вызревание новой идеи. В этот пе-

Философия познания

риод, свободный от строгой дисциплины мышления, рождается множество различных комбинаций идей, образов и понятий, отбор которых происходит неявно, на основе целевой установки мышления исследователя и в результате какого-либо внешнего толчка, далекого от обстоятельств исследования. Путь, который приводит к догадке-озарению, остается неосознанным, скрытым от исследователя, в сферу сознания неожиданно приходит готовый результат, и проследить, как он был получен, невозможно. При попытке сделать это полученный «сплав» понятия и образа «разлагается» на отдельные представления и понятия, перестает быть цельным. Поиск методов изучения и описания «механизма» интуиции продолжается.

В науке под интуитивными часто понимают такие понятия, положения, которые не имеют четкого определения и доказательства, многозначны, допускают различные толкования, часто опираются не на логические основания, но на выводы здравого смысла. Вера в «самоочевидность» исходных положений, часто выражаемая в словах «очевидно», «легко видеть, что», «отсюда следует», может прикрывать неосознаваемую ошибку, вводить в заблуждение. Самоочевидность как психологическая достоверность не может служить критерием истины, так как часто опирается на привычные представления, за которыми многие значимые отношения и свойства оказываются невидимыми. Любое исследование и в естественных, и в гуманитарных науках предполагает выявление таких скрытых ошибок и достижение «различного класса точности». Вместе с тем невозможно выявить все интуитивные моменты и исключить их, полностью определив и формализовав все знание. Интуиция заменяет еще не сформировавшееся знание, служит своего рода ориентиром, «предчувствующим» возможные пути исследования, хотя и не имеющим «доказательной силы». Так, чувственная интуиция или способность наглядного пространственного воображения в геометрии в конечном счете, после открытия неевклидовых геометрий, оказалась ошибочной, хотя эвристически и дидактически плодотворной.

Известный западный философ М. Бунге, размышляя об интуиции, в частности, формулирует интуитивистский тезис математики следующим образом: «Так как математика не выводится ни " из логики, ни из опыта, она должна порождаться особой интуицией, преподносящей нам исходные понятия и выводы математики в непосредственно ясной и незыблемой форме. <...> Поэтому в качестве исходных следует выбирать понятия самые непосред

ственные, такие, как понятия натурального числа и существования» (Бунге М.

Интуиция и наука. М, 1967. С. 56). Однако, как отмечает философ, эти два понятия вовсе не являются интуитивно ясными, бесконечная последовательность натуральных чисел с трудом усваивается большинством людей, а понятие существования создает множество трудностей в логике, математике и эпистемологии прежде всего свой неопределенностью. Излагая свое видение недостатков и даже ошибок интуиционизма в математике, он вместе с тем отмечает его плодотворность, в частности, как стимулирование поиска «новых, прямых доказательств хорошо известных теорем математики, а также реконструкцию ранее установившихся понятий (например, понятия действительного числа)» (Там же. С. 86). Существенным также является его требование различать философский и математический аспекты интуиционизма. В целом же, обращаясь к интуиции, он убежден, что «одна логика никого не способна привести к новым идеям, как одна грамматика сама никого не способна вдохновить на создание поэмы, а теория гармонии - на создание симфонии» (Там же. С. 109). Таким образом, иррациональные элементы познавательной деятельности, так богато и разнообразно представленные различными видами бессознательного, неявного, интуитивного, существенно дополняют и обогащают рациональную природу научного познания. Создавая трудности для построения точного знания, они одновременно включают в познание активное творческое начало и личностные возможности самого исследователя.

В целом современное понимание рациональности признает следующие главные принципы: критический анализ как познавательных, так и ценностных предпосылок, возможности выхода за их пределы (открытая рациональность); диалогизм, признание правомерности других позиций; единство рациональных и внерациональных форм в науке и культуре; доверие познающему субъекту, поступающему свободно и ответственно, критически переосмысливающему результаты своего познания и отношения к миру.

Литература Основная

АвтономоваН.С. Рассудок, разум, рациональность. М., 1988. Бунге М. Интуиция и наука. М., 1967.

Часть I. Философия познания

Касаеин И. Т., Сокулер З.А. Рациональность в познании и практике. Критический очерк. М., 1989.

Лекторский В.А. Эпистемология классическая и неклассическая. М., 2001.

Микешина Л.А. Неявное знание как феномен сознания и познания // Теория познания. Т. 2. Социально-культурная природа познания. М., 1991.

Полани М. Личностное знание. На пути к посткритической философии. М., 1985.

Порус В.Н. Рациональность. Наука. Культура. М, 2002. Рациональность как предмет философского исследования. М., 1995. Современная философия науки: знание, рациональность, ценности в трудах мыслителей Запада: Хрестоматия. Раздел IV. М., 1996. Фрейд 3. Психоанализ. Религия. Культура. М., 1991. Швырев B.C. Судьбы рациональности в современной философии // Субъект, познание, деятельность. М., 2002. Юнг К.Г. Архетип и символ. М., 1991.

Дополнительная

Асмус В.Ф. Проблема интуиции в философии и математике. М., 1963. ГейтингА. Интуиционизм. М., 1969.

Героименко В.А. Личностное знание и научное творчество. Минск, 1989. Гуревич А.Я. Средневековый мир: культура безмолствующего большинства. М., 1990.

Исторические типы рациональности. Т. I-II. М., 1995-1996. Смирнова }