Алексе́й Алексе́евич У́хтомский (13 (25) июня , с. Вослома - 31 августа , Ленинград) - русский и советский физиолог , академик Академии наук СССР (1935), создатель учения о доминанте .

Биография

Алексей Алексеевич Ухтомский родился 13 (25) июня 1875 года в родовом поместье князей Ухтомских (Рюриковичи) в сельце Вослома Арефинской волости Рыбинского уезда Ярославской губернии в семье отставного военного Алексея Николаевича Ухтомского (1842-1902) и его жены Антонины Фёдоровны, урождённой Анфимовой (1847-1913). Кроме Алексея и умерших ещё в младенчестве Владимира и Николая, у них были дочери Мария и Елизавета и старший сын Александр, впоследствии архиепископ Андрей (1872-1937).

В июне 1876 года жившая в городе Рыбинске сестра отца Анна Николаевна Ухтомская, похоронив их мать, за которой она долгие годы ухаживала, осталась одна и не знала, как ей жить дальше. Антонина Фёдоровна же была женщиной деловой и на воспитание детей ей времени не хватало. 27 сентября 1876 года Алексей был передан на воспитание тёте Анне, которая, по его словам, была ему «главной воспитательницей и спутницею вплоть до её кончины в 1898 году».

В декабре 1917 года, после участия в Поместном соборе , Ухтомский уехал в Рыбинск, где прожил в родном доме почти весь 1918 год. Время проводил за чтением религиозной литературы и работой на земельном участке перед домом. В конце 1918 - начале 1919 года дом был национализирован. Осенью 1920 года в рыбинском доме был произведён обыск, часть вещей изъята. Ухтомский 25 ноября с охранительными бумагами от университета и Петросовета , членом VI созыва которого он был избран от университета, прибыл в Рыбинск. Бумаги содержали ходатайство оставить за ним две комнаты в его бывшем доме, «по размеру и характеру не являющиеся буржуазными».

30 ноября был арестован «агентами рыбинского политбюро», по его признанию, из-за неосторожности при разговорах в научном обществе. Бумага от Петросовета спасла его от немедленного расстрела, Ухтомский был отправлен в Ярославский политический изолятор , затем в Москву в особое отделение ВЧК на Лубянке . Находясь в заключении, читал сокамерникам лекции по физиологии. В конце января 1921 года благодаря хлопотам друзей-учёных освобождён с сохранением за ним бывшего дома и возвращением вещей. Однако в Рыбинск больше не вернулся.

С начала 1920-х годов Ухтомский начинает свои публичные выступления с обоснованием принципа доминанты как нового учения о работе мозга . На рубеже 1923-1924 годов сделал доклад на II Всесоюзном съезде психоневрологов и физиологов нервной системы , на котором выдвинул принцип доминанты как один из основных факторов центральной иннервации. В 1927 году написал монографию «Парабиоз и доминанта», в которой выясняется органическая связь доминанты с основными установками Н. Е. Введенского в его учении о парабиозе. В последующие годы пришёл к пониманию того, какую роль играет в доминанте фактор переменной лабильности физиологического субстрата, что выражено в докладе 1934 года «Возбуждение, торможение, утомление». Согласно Ухтомскому, доминанта - временно господствующий очаг возбуждения в центральной нервной системе , создающий скрытую готовность организма к определённой деятельности при одновременном торможении других рефлекторных актов.

Ухтомский являлся делегатом Поместного Собора Русской православной церкви в 1917-1918, активно участвовал в совещаниях по воссоединению со старообрядцами, стал старостой Единоверческой церкви (ныне Музей Арктики и Антарктики) на улице Марата . Когда по всей стране началось изъятие церковных ценностей, прихожане его церкви их спрятали, Ухтомский был арестован, но от него ничего не добились и вскоре отпустили, обязав прекратить религиозную пропаганду. Ухтомский владел семью языками, разбирался в богословии, философии, политэкономии, архитектуре, был живописцем и иконописцем, играл на скрипке.

В 1941 году Ухтомский остался в блокадном Ленинграде , участвовал в организации работы учёных на нужды обороны, руководил актуальными для военного времени исследованиями по травматическому шоку . Умер 31 августа 1942 года, не успев прочитать подготовленный за неделю до смерти доклад «Система рефлексов в восходящем ряду». Похоронен на Литераторских мостках .

Alexey Ukhtomsky 02.JPG

А. А. Ухтомский (в центре) с сестрой Елизаветой и её мужем А. Переславцевым. 1900-е.

Alexey Ukhtomsky 04.JPG

А. А. Ухтомский в физиологической лаборатории Санкт-Петербургского университета. 1909.

Учение о доминанте

Главным открытием Ухтомского принято считать разработанный им принцип доминанты - теорию, способную объяснить некоторые фундаментальные аспекты поведения и психических процессов человека. Принцип доминанты описан им в работе «» и в других научных трудах. Этот принцип явился развитием идей Н. Е. Введенского .

Термин «доминанта» Ухтомский, по его собственным словам, заимствовал из книги Рихарда Авенариуса «Критика чистого опыта». В примечании к работе «Доминанта как рабочий принцип нервных центров» Ухтомский пишет:

Я употребляю этот термин в смысле Авенариуса: «В конкуренции зависимых жизненных рядов один из них приходится рассматривать как доминанту для данного момента, в направлении которой определяется тогда общее поведение индивидуума».

Под «доминантой» Ухтомский и его последователи понимали «более или менее устойчивый очаг повышенной возбудимости центров, чем бы он ни был вызван, причём вновь приходящие в центры возбуждения сигналы служат усилению (подтверждению) возбуждения в очаге, тогда как в прочей центральной нервной системе широко разлиты явления торможения ».

Память

• 20 сентября 1990 года в Рыбинске в доме на бывшей Выгонной улице (ныне улица академика Ухтомского), где прошли детские и отроческие годы учёного, был открыт Мемориальный Дом-музей академика А. А. Ухтомского .
• На доме в Санкт-Петербурге , где с 1906 по 1942 год жил Ухтомский (16-я линия Васильевского острова , дом 29), установлена мемориальная доска.
• В 1994 году РАН учреждена Премия имени А. А. Ухтомского .
• НИИ физиологии им. А. А. Ухтомского СПбГУ

Основные труды

• Ухтомский А. А. Физиология двигательного аппарата. - М .: «Практическая медицина», 1927.
• Ухтомский А. А. Физиологический покой и лабильность как биологические факторы // «Учёные записки Ленинградского университета». - Ленинград, 1937.
• Ухтомский А. А. Очерк физиологии нервной системы. - Ленинград: «Издательство Ленинградского государственного университета», 1945.
• Введенский Н. Е. , Ухтомский А. А. Учение о координационной деятельности нервной системы. - М .: «Государственное издательство медицинской литературы», 1950.
• Ухтомский А. А. . - Ленинград: «Наука », 1978.
• Ухтомский А. А. . - СПб. : «Петербургский писатель», 1996. - ISBN 5-88986-013-5 .
• Ухтомский А. А. . - СПб. : «Питер», 2002. - ISBN 5-318-00067-3 .
• Ухтомский А. А. Лицо другого человека. - СПб. : «Издательство Ивана Лимбаха», 2008. - ISBN 978-5-89059-107-4 .

см. также публикацию в «Отечественных записках » ().

Напишите отзыв о статье "Ухтомский, Алексей Алексеевич"

Примечания

См. также

Ссылки

Отрывок, характеризующий Ухтомский, Алексей Алексеевич

Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j"ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
– Я очень жалею бедного графа, – проговорила гостья, – здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет!
– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.

Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.
Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое нибудь участие.
– Скажите, моя милая, – сказала она, обращаясь к Наташе, – как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.
Между тем всё это молодое поколение: Борис – офицер, сын княгини Анны Михайловны, Николай – студент, старший сын графа, Соня – пятнадцатилетняя племянница графа, и маленький Петруша – меньшой сын, все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта. Видно было, что там, в задних комнатах, откуда они все так стремительно прибежали, у них были разговоры веселее, чем здесь о городских сплетнях, погоде и comtesse Apraksine. [о графине Апраксиной.] Изредка они взглядывали друг на друга и едва удерживались от смеха.
Два молодые человека, студент и офицер, друзья с детства, были одних лет и оба красивы, но не похожи друг на друга. Борис был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица; Николай был невысокий курчавый молодой человек с открытым выражением лица. На верхней губе его уже показывались черные волосики, и во всем лице выражались стремительность и восторженность.
Николай покраснел, как только вошел в гостиную. Видно было, что он искал и не находил, что сказать; Борис, напротив, тотчас же нашелся и рассказал спокойно, шутливо, как эту Мими куклу он знал еще молодою девицей с неиспорченным еще носом, как она в пять лет на его памяти состарелась и как у ней по всему черепу треснула голова. Сказав это, он взглянул на Наташу. Наташа отвернулась от него, взглянула на младшего брата, который, зажмурившись, трясся от беззвучного смеха, и, не в силах более удерживаться, прыгнула и побежала из комнаты так скоро, как только могли нести ее быстрые ножки. Борис не рассмеялся.
– Вы, кажется, тоже хотели ехать, maman? Карета нужна? – .сказал он, с улыбкой обращаясь к матери.
– Да, поди, поди, вели приготовить, – сказала она, уливаясь.
Борис вышел тихо в двери и пошел за Наташей, толстый мальчик сердито побежал за ними, как будто досадуя на расстройство, происшедшее в его занятиях.

Из молодежи, не считая старшей дочери графини (которая была четырьмя годами старше сестры и держала себя уже, как большая) и гостьи барышни, в гостиной остались Николай и Соня племянница. Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, отененным длинными ресницами взглядом, густой черною косой, два раза обвившею ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрою и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котенка, который будет прелестною кошечкой. Она, видимо, считала приличным выказывать улыбкой участие к общему разговору; но против воли ее глаза из под длинных густых ресниц смотрели на уезжавшего в армию cousin [двоюродного брата] с таким девическим страстным обожанием, что улыбка ее не могла ни на мгновение обмануть никого, и видно было, что кошечка присела только для того, чтоб еще энергичнее прыгнуть и заиграть с своим соusin, как скоро только они так же, как Борис с Наташей, выберутся из этой гостиной.
– Да, ma chere, – сказал старый граф, обращаясь к гостье и указывая на своего Николая. – Вот его друг Борис произведен в офицеры, и он из дружбы не хочет отставать от него; бросает и университет и меня старика: идет в военную службу, ma chere. А уж ему место в архиве было готово, и всё. Вот дружба то? – сказал граф вопросительно.
– Да ведь война, говорят, объявлена, – сказала гостья.
– Давно говорят, – сказал граф. – Опять поговорят, поговорят, да так и оставят. Ma chere, вот дружба то! – повторил он. – Он идет в гусары.
Гостья, не зная, что сказать, покачала головой.
– Совсем не из дружбы, – отвечал Николай, вспыхнув и отговариваясь как будто от постыдного на него наклепа. – Совсем не дружба, а просто чувствую призвание к военной службе.
Он оглянулся на кузину и на гостью барышню: обе смотрели на него с улыбкой одобрения.
– Нынче обедает у нас Шуберт, полковник Павлоградского гусарского полка. Он был в отпуску здесь и берет его с собой. Что делать? – сказал граф, пожимая плечами и говоря шуточно о деле, которое, видимо, стоило ему много горя.
– Я уж вам говорил, папенька, – сказал сын, – что ежели вам не хочется меня отпустить, я останусь. Но я знаю, что я никуда не гожусь, кроме как в военную службу; я не дипломат, не чиновник, не умею скрывать того, что чувствую, – говорил он, всё поглядывая с кокетством красивой молодости на Соню и гостью барышню.

Алексей Ухтомский родился 25 июня 1875 года в Ярославской области. Он был четвертым ребенком в семье, и в раннем детстве его отдали на воспитание одинокой сестре отца - Анне Ухтомской.

В 13 лет Алексей поступил в Нижегородский кадетский корпус, где увлекся философией, психологией, этикой и литературой. Позднее, во время учебы на словесном отделении Московской духовной академии, в круг его интересов вошла физиология. Окончив академию, он отказался от церковной карьеры, планируя дальше изучать физиологию. Но существовавший на тот момент закон запрещал выпускникам духовных академий поступать на естественные отделения вузов. Ухтомский его обошел, поступив на восточный факультет Санкт-Петербургского университета в качестве вольнослушателя, а через год перевелся на физико-математический факультет того же университета для изучения физиологии.

В 1902 году будущий ученый познакомился с профессором Н.Е.Введенским, вместе с которым позднее начал работать над рефлексами антагонистов.

В 1911 году защитил магистерскую диссертацию и до 1917 года читал лекции в Психоневрологическом институте. В декабре того же года уехал в Рыбинск, в родной дом - переждать «смутное время», где занимался чтением религиозной литературы и огородничеством.

В конце 1918 года дом Ухтомского отобрали большевики, оставив ученому по ходатайству университета и Петросовета только две комнаты. Тогда же охранные документы от Петросовета спасли Ухтомского от расстрела: казнь заменили тюрьмой.

В январе 1920 года Ухтомский был освобожден, и ему даже вернули часть дома и некоторые вещи, но в Рыбинск он больше не приехал.

В 1920 году он возглавил лабораторию Естественнонаучного института.

В 1922-м, после смерти Н.Е. Введенского, стал завкафедрой физиологии человека и животных Петроградского университета. В последующие годы вел активную научную работу, читал лекции в ряде ленинградских вузов.

Великую Отечественную войну Ухтомский встретил в Ленинграде: вместе с другими учеными он работал на нужды обороны и руководил актуальными для военного времени исследованиями по травматическому шоку.

Главным научным открытием Ухтомского стал принцип доминанты - теория, объясняющая ряд фундаментальных аспектов поведения и психических процессов человека. Благодаря его исследованиям учение о доминанте вышло за рамки физиологии, став отдельным направлением в философской антропологии и в психологии. За свои научные изыскания ученый был награжден премией имени Ленина, избран членом-корреспондентом, а позднее, в 1935 году, - действительным членом Академии наук СССР.

Помимо основной научной деятельности он также хорошо разбирался в богословии, философии, политэкономии, архитектуре, был живописцем и иконописцем, владел семью языками и играл на скрипке.

Скончался выдающийся ученый Алексей Алексеевич Ухтомский 31 августа 1942 года в осажденном фашистами Ленинграде.

Алексей Алексеевич Ухтомский

Ухтомский Алексей Алексеевич (25.06.1875-31.08.1942), русский ученый-физиолог и мыслитель, академик АН СССР. Родился в селе Вослома Ярославской губернии, детство провел в Рыбинске. Воспитывался у сестры отца - А. Н. Ухтомской, с детства приучившей мальчика к беззаветной любви, равно обращенной и к людям и к Богу. Учился в классической гимназии, затем в кадетском корпусе, где увлекался математикой и философией. По окончании кадетского корпуса учился на словесном отделении Московской духовной академии, где его еще больше заинтересовала русская философия, неотделимая от религиозного сознания. Для Ухтомского показательно обращение к науке, к философии и вместе с тем к Богу, его влекли «анатомия человеческого духа до религии включительно», те рубежи, «до которых мы можем научно думать».

Еще будучи в Духовной академии, Ухтомский задался целью соединить науку и религию, веру и разум в едином процессе познания человеком бытия. В своих размышлениях о вечных вопросах - об истине, добре и зле, о нравственности, о духовности, о смысле истории и бытия, о судьбах России - он, продолжая русскую религиозную философскую традицию, пытался сказать и свое, новое слово. Смысл бытия, по Ухтомскому, - в нравственном отношении человека к жизни, к др. человеку, к самому себе. Человек во всех своих конкретных проявлениях участвует в непрерывающемся процессе «живого предания от отцов к детям», связывающем все поколения в единую цепь истории. Пути истории проходят через каждого из нас, история развивается через индивидуальный опыт каждого человека, через глубинное, личностное переживание и познание им истины, добра и красоты. Тема истории духовной преемственности - одна из главных для Ухтомского. Он предупреждал о гибельных последствиях бездуховности, о необходимости живой, органической связи человека с миром, об истинном собеседовании человека с бытием, о его глубочайшей нравственной ответственности перед историей. И в этом он видел планетарный смысл духовного прогресса человечества.

Использованы материалы сайта Большая энциклопедия русского народа.

Ухтомский Алексей Алексеевич - русский физиолог-экспериментатор. В 1888 - слушатель Московской духовной академии, в 1898 получил степень кандидата богословия. В 1899 поступил на восточный факультет Петербургского университета, в 1900 перевелся на естественное отделение. С 1902 занимается научными исследованиями в лаборатории физиолога Н. Е. Введенского . С 1911 - преподаватель, с 1918 - профессор Психоневрологического института. С 1922 заведует кафедрой физиологии и лабораторией университета. С 1932 - директор физиологического НИИ. Премия им. В. И. Ленина. Академик АН СССР (1934). 

Изучая природу и законы жизнедеятельности, поведения организма в целом, открыл основной закон деятельности нервной системы, назвав его доминантой (лат. dominalis) - очаг возбуждений, временно господствующий и побуждающий организм в конкретной ситуации к определенным действиям («Доминанта как рабочий принцип нервных центров», 1923). Принцип доминанты применялся и при выяснении физиологических основ некоторых психических явлений, абстрактного и конкретного мышления и образования условных рефлексов. Воспринимая мир диалектически, как «текущий процесс» - в живом единстве материального и духовного, считал, что доминанта «гражданского сознания» побуждает «высшие этажи» центральной нервной системы вступать в борьбу с отрицательными тенденциями к покою и омертвлению. Высоко ценил философию - «науку гениев», с их исключительной индивидуальностью как высшей ценностью мыслящего человечества, стремящегося к познанию истины. Но в способности человека к познанию, не умаляя значения разума, отдавал приоритет эмоциям, возникающим в подсознании. По его мнению, рационализм, сделавший из науки «фантом сверхчеловеческого знания», должен уступить место диалектике. Его идея «собеседования с Бытием» пронизана высоким чувством ответственности за существование человечества.

Н. М. Северикова

Новая философская энциклопедия. В четырех томах. / Ин-т философии РАН. Научно-ред. совет: В.С. Степин , А.А. Гусейнов , Г.Ю. Семигин. М., Мысль, 2010, т. IV, с. 154-155.

Ухтомский Алексей Алексеевич (1875-1942) - русский физиолог, создатель учения о доминанте.

Биография . В 1898 г. защитил кандидатскую диссертацию по богословию. С 1899 г. обучался в Санкт-Петербургском университете сначала по языкознанию, затем по естественным наукам. С 1902 г. работал на университетской кафедре физиологии у профессора Н. Е. Введенского. С 1912 г. - приват-доцент, с 1919 г. - профессор университета. С 1920 г. - заведующий физиологической лабораторией в Петергофском естественнонаучном институте. С 1925 по 1929 г. руководил биологическим отделением Ленинградского университета. В 1935 г. основал и возглавил Физиологический институт Ленинградского университета. С 1937 г. - руководитель электрофизиологической лаборатории АН СССР. Академик АН СССР(1935).

Исследования . Проводил исследования возбуждения, торможения и лабильности головного мозга. Разработал учение о доминанте, в котором ключевым понятием выступало понятие хронотопа, обозначающее связанность конкретных факторов, воздействующих на организм, в пространстве и во времени. В соответствии с этим постулировалось, что реакция организма обусловлена формированием системного образования, интегрирующего работу корковых и подкорковых центров, которые ответственны за актуализацию потребностей и прошлого опыта. На основе механизма доминанты были проинтепретированны такие психологические процессы, как направленность и избирательность внимания, предметность мышления, уровень мотивации и пр. В качестве одного из принципов регуляции активности мозга рассматривал усвоение ритма внешних раздражителей органами.

Кондаков И.М. Психология. Иллюстрированный словарь. // И.М. Кондаков. – 2-е изд. доп. и перераб. – СПб., 2007, с. 624.

Сочинения : Парабиоз и доминанта. Л., 1927; Возбуждение, торможение, утомление // Физиологический журнал СССР. 1934. Т. XVII; Собр. соч. Т. 1-4, 1945-1951; Доминанта. СПб.: Питер, 2002.

Литература : Ярошевский М. Г. Наука о поведении: русский путь. М.; Воронеж, 1996; Ярошевский М.Г. История психологии: От античности до середины XX века. М.: Академия, 1996; Зинченко В. П. Алексей Алексеевич Ухтомский и психология (К 125-летию со дня рождения) // Вопросы психологии. 2000. №4.

Ухтомский Алексей Алексеевич (13(25).06.1875, с. Вослома Рыбинского у. Ярославской губ. - 31.08.1942, Ленинград) - физиолог, мыслитель, создатель учения о доминанте как универсальном принципе работы нервных центров и организации поведения животных и человека в специфической для них среде. В 1894-1897 годы обучался в Московской духовной академии, в которой, как отмечал впоследствии в автобиографии, занимался теорией познания и историческими дисциплинами. Защитил диссертацию на тему «Космологическое доказательство бытия Божиего», в которой пытался объединить науку и религию. Сопоставляя богословские решения фундаментальных проблем с теорией Канта - Лапласа, философией природы Гегеля, пантеизмом Спинозы, естественно-научной концепцией эволюции небесных тел и в живой природе (Ч. Дарвин , А. Р. Уоллес, эмбриология Э. Геккеля и др.), пришел к мысли о том, что только наука открывает пути понимания действительности и особенно «физиологию надлежит положить в руководящие основания при изучении законов жизни», в т. ч. нравственного поведения. В 1900 - 1906 годы - студент естественного отделения физико-математического факультета Петербургского университета. С 1906 года - сотрудник физиологической лаборатории университета, руководимой Н. Е. Введенским. В 1911 году защитил диссертацию на тему «О зависимости кортикальных двигательных эффектов от побочных центральных влияний», в которой содержались главные положения принципа доминанты. С 1918 года - профессор Петроградского (Ленинградского) университета. С 1922 года - заведующий физиологической лабораторией университета. Академик АН СССР (с 1935). Лауреат Ленинской премии (1932).

Ухтомский - крупнейший представитель русской физиологической школы, основанной в Петербургском университете Сеченовым и его преемником Н. Е. Введенским. Начав с совместной работы с Н. Е. Введенским по изучению нервных центров, принимающих участие в осуществлении сложных двигательных поведенческих реакций, в 1904 году обнаружил явление кортикального торможения двигательных эффектов в моменты подготовки и развертывания биологически важных для организма актов. Плодом изучения этих явлений в свете учения английского физиолога Ч. С. Шеррингтона об общем пути и теории Н. Е. Введенского о парабиозе стали первые зачатки учения о доминанте, развитого в последующие годы. «Под именем доминанты... понимается более или менее устойчивый очаг повышенной возбудимости центров, чем бы он ни был вызван, причем вновь приходящие в центры возбуждения служат усилению (подтверждению) возбуждения в очаге, тогда как в прочей центральной нервной системе широко разлиты явления торможения» («Доминанта как рабочий принцип нервных центров», 1923).

По Ухтомскому, доминанта составляет физиологическую основу внимания, предметного мышления, навязчивых образов и в конечном итоге «держит в своей власти все поле душевной жизни». Доминанту Ухтомский называет функциональным органом - термин, который по-новому определяет понятие «орган». В отличие от обычного понимания органа как чего-то морфологически постоянного, вне зависимости от времени и в отдельности одно от другого, Ухтомский дает динамическое его определение, обозначая этим словом «всякое временное сочетание, могущее привести при прочих равных условиях всякий раз к одинаковым результатам». Идея функциональных органов прочно вошла в физиологию (теория функциональных систем П. К. Анохина , физиология активности Н. А. Бернштейна), а также в психологию, позволяя преодолеть упрощенные представления о физиологическом субстрате психических процессов (А. Н. Леонтьев, Лурия). Динамическое понимание органа привело к новому представлению об организме. В отличие от машин, создаваемых для определенной работы, живое тело, по Ухтомскому, «представляет из себя не единую, раз навсегда определенную машину, но множество переменных машин, которые могут калейдоскопически сменять друг друга, используя одни и те же сочленения и лишь градуируя иннервацию работающих мышц». Организм есть целое, вырабатывающее из себя механизмы. Фактором, сообщающим организму единство и целостность, является доминирующая в данный момент работа, деятельность. Опираясь на идеи Г. Минковского о четырехмерном пространстве, объединяющем физическое трехмерное пространство и время, и теорию А. Эйнштейна, Ухтомский разработал концепцию хронотопа. 

В нем нашел воплощение факт пространственно-временной организации реальности, неразрывной связи пространства и времени в деятельности нервной системы и поведении. Событие не создается только что пришедшими факторами. Судьба системы зависит от всех ее прошлых состояний, т. е, от ее истории, с которой связано понимание настоящих событий, предвосхищение будущего. Понятие хронотопа прочно вошло в психологию (В. П. Зинченко), в теоретическое искусствознание и литературоведение (М. М. Бахтин , В. Н. Топоров, Лотман, Вяч. Вс. Иванов, Аверинцев).

Учение Ухтомский носит мировоззренческий и философский характер. К физиологии он подходил как философ. Данное Ухтомским определение трудов Сеченова как физиолого-философских в полной мере относится и к его собственному творчеству. Его научная мысль вобрала в себя философские искания Герактита , Пифагора, Сократа , Платона, Аристотеля, Декарта, Спинозы , Лейбница, Локка, Галилея, Канта, Гегеля , О. Конта и др., которым он дает глубокие интерпретации.

Ухтомский использовал ветхозаветные сюжеты, древние легенды, сочинения поэтов и писателей, вводя их интуиции и общечеловеческие мотивы в контекст своих научных идей и размышлений о законах человеческого поведения. Ухтомский опирался на научные достижения не только в области физиологии, но и многих других наук - физики, астрономии, биологии, истории, социологии. «Бросая физиологическое освещение на некоторые тайники человеческого поведения», Ухтомский считал, что «физиологическое определяется социальным и составляет лишь инструмент социального». Ухтомский обозначил контуры концепции человека на стыке физиологии, философии, психологии, социологии и этики; органично связал разработанные им физиологические принципы с проблемами нравственности и духовности, сформулировал некоторые общие законы нравственного становления и развития человека. Поскольку доминанты, являясь «формирователями интегрального образа действительности», предопределяют восприятие мира, постольку вопрос о наших доминантах приобретает особую важность. Они складываются прижизненно. «Природа наша делаема», - подчеркивал Ухтомский. Через «культивирование требуемых доминант» лежит путь к овладению собственным поведением. Самым важным является интегральный образ, который мы составляем друг о друге. Важнейшая из доминант - доминанта на лицо другого, т. е. умение слышать каждого человека, видеть в другом человеке Собеседника, а не своего Двойника.

А. К. Ждан

Русская философия. Энциклопедия. Изд. второе, доработанное и дополненное. Под общей редакцией М.А. Маслина . Сост. П.П. Апрышко , А.П. Поляков . – М., 2014, с. 663-664.

Сочинения: Собр соч. Л., 1945-1962. Т. 1-6; Интуиция совести // Письма. Записные книжки. Заметки на полях. Спб., 1996; Заслуженный собеседник: этика, религия, наука. Рыбинск, 1997.

Литература: Батуев А. С., Соколова Л, В. Идеи А. А. Ухтомского о природе человека // Журнал высшей нервной деятельности. 1993. Т. 43. № 1. С. 3-22; Они же. Философия жизни в концепции А. А. Ухтомского // Биофилософия (Серия «Философский анализ оснований биологии»). М., 1997. С. 42-58; Меркулов В. Л. А. А. Ухтомский: Очерк жизни и научной деятельности, М.; Л., 1960; Айрапетьянц Э. Ш. А. А. Ухтомский. Л., 1969; Ярошевский М. Г. Наука о поведении: русский путь. М.; Воронеж, 1996. Гл. 6. Доминанта. С. 322-347.

Далее читайте:

Философы, любители мудрости (биографический указатель).

Сочинения:

Собр. соч., т. 1-6. Л., 1945-62;

Интуиция совести,- В кн.: Письма. Записные книжки. Заметки на полях. СПб., 1996.

Доминанта. М.-Л., 1966.

Литература:

Учение А. А. Ухтомского о доминанте и биология,- Сб. научных трудов. Л., 1990.

Батуев А. С., Соколова Л. В. Идеи А. А. Ухтомского о природе человека // Журнал высшей нервной деятельности. 1993. Т. 43. № 1. С. 3-22;

Батуев А. С., Соколова Л. В. Философия жизни в концепции А. А. Ухтомского // Биофилософия (Серия «Философский анализ оснований биологии»). М., 1997. С. 42-58;

Меркулов В. Л. А. А. Ухтомский: Очерк жизни и научной деятельности, М.; Л., 1960;

Айрапетьянц Э. Ш. А. А. Ухтомский. Л., 1969;

Ярошевский М. Г. Наука о поведении: русский путь. М.; Воронеж, 1996. Гл. 6. Доминанта. С. 322-347.

Биография

Алексей Ухтомский родился 13 июня 1875 года в родовом поместье князей Ухтомских, располагавшемся в селе Вослома Рыбинского уезда. Род Ухтомских восходит к . Детские годы провёл в под опекой тёти, Анны Николаевны.

Позднее в автобиографии Ухтомский напишет: «Кандидатская диссертация поставила настоятельно на очередь ближайшее изучение физиологии головного мозга, нервной деятельности вообще, а также физиологии поведения». Чтобы продолжить образование, Ухтомский решает поступить в .

В возрасте 25 лет А. А. Ухтомский становится студентом естественного отделения университета. В году он защищает магистерскую диссертацию, в принимает под своё начало кафедру физиологии человека и животных. В , будучи уже академиком АН СССР, основывает при университете Научно-исследовательский физиологический институт.

Учение о доминанте

Вероятно, главным открытием Ухтомского следует считать разработанный им принцип доминанты - теории, способной объяснить некоторые фундаментальные аспекты и человека, описанный в работе «Доминанта как рабочий принцип нервных центров», а также других научных трудах. Он разработал этот принцип, основываясь на научном вкладе Н. Е. Введенского.

Слово «доминанта» Ухтомский, по его собственным словам, заимствовал из книги Рихарда Авенариуса «Критика чистого разума». В примечании к работе «Доминанта как рабочий принцип нервных центров» Ухтомский пишет.

А.А. Ухтомский - выдающийся физиолог, ученый, исследователь мышечной и нервной систем, а также органов чувств, лауреат Ленинской премии и член Академии наук СССР.

Детство. Образование

Рождение на свет Алексея Алексеевича Ухтомского произошло 13.(25).06.1875 в небольшом городке Рыбинске. Там же прошли его детские годы и юность. Этот волжский город навсегда оставил в душе Алексея Алексеевича самые теплые и нежные воспоминания. Он с гордостью величал себя волгарём в течение всей жизни. Когда мальчик окончил начальную гимназию, отец отправил его в Нижний Новгород и определил в местный кадетский корпус. Сын послушно окончил его, но военная служба никогда не была пределом мечтаний юноши, которого больше привлекали такие науки как история и философия.

Увлечение философией

Проигнорировав службу в армии, он поехал в Москву и поступил в духовную семинарию на два факультета сразу - философский и исторический. Глубоко изучая философию, Ухтомский стал много думать над извечными вопросами о мире, о человеке, о сущности бытия. В конце концов философские тайны привели его к изучению естественных наук. В результате он остановился на физиологии.

Физиологическая лаборатория

И тогда он снова резко изменил жизненный вектор. Ухтомский поступил на физико-математический факультет Петербургского университета, где вскоре принял предложение о работе в физиологической лаборатории факультета. Руководил этой лабораторией известный ученый Н. Е. Введенский. Именно здесь зародился талант физиолога Ухтомского.

Первые открытия

Ухтомский оказался прилежным и любознательным учеником. Вместе со своим учителем он готовил и проводил исследования, наблюдал за поведением животных и пытался найти ответы на возникающие вопросы. Многократно повторенные опыты привели его к убеждению, что есть определенная закономерность, объясняющая работу центральной нервной системы. Ухтомский подробно описывал свои опыты и в результате убедился, что существует логическая связь между двигательной деятельностью мышц и реакцией на нее центральной нервной системы. Эту закономерность Ухтомский назвал доминантой.

Диссертация

Ухтомский настойчиво продолжал изучать эту проблему в течение нескольких лет. Его работы по этой теме часто публиковались в специальных научных журналах, привлекали внимание ученых. Впоследствии эти труды стали основой для докторской диссертации Ухтомского. Он с блеском защитил ее в 1911 году.

Преподавательская деятельность

В лаборатории Введенского, помогая своему учителю, Ухтомский все больше углублялся в изучение собственной концепции доминанты. Потом его приняли штатным доцентом, а затем и профессором. Впоследствии, когда умер Введенский, он возглавил лабораторию и кафедру физиологии университета, работая там до конца жизни и читая лекции студентам. Все его изыскания были направлены на то, чтобы найти общие закономерности работы отдельных органов, систем органов и всего организма как единого целого. В конце концов, теория Ухтомского о доминанте приобрела законченную формулировку в 1922 году и с тех пор вошла в клиническую практику во всем мире. Психология использует доминанту Ухтомского как физиологическую основу и предпосылку человеческого поведения.

Новые открытия

Работая над теорией доминанты расширила диапазон исследований Ухтомского. Он продолжал также разрабатывать и учение Введенского, посвященного физиологической лабильности, что и привело его к еще одному открытию в сфере работы нервных клеток и отдельных участков мозга - это теория об усвоении ритма. Огромное значение имеет книга Ухтомского под названием «Физиология двигательного аппарата». В ней ученый излагает свои взгляды на природу утомления.

В последние годы жизни

Ухтомский пришел к проблеме биологического равновесия, исходными точками которой были учение о физиологической лабильности Введенского и собственная теория об усвоении ритма. В конце жизни Ухтомский всегда много и упорно работал. Его лекции посещали не только студенты и аспиранты, но и маститые ученые, считающие за честь черпать новые знания на занятиях Ухтомского. Именно он настоял на том, чтобы в программу высшего образования был введен курс лекций о высшей нервной деятельности, а также о сравнительной физиологии. Смерть настигла великого ученого А. А. Ухтомского в в 1942 году. Он оставил после себя бесценное наследие в области познания человека, а также множество учеников, последователей его открытий.