Нефедьева Н.П. Психоаналитическая терапия как развитие сознания

«Не следует забывать, что фактически только благодаря
собственному опыту и ошибкам человек учится действовать осознанно».
Зигмунд Фрейд.

Как известно, цель психоанализа заключается в том, чтобы «бессознательное сделать сознательным» (Фрейд); однако, парадоксальным является тот факт, что место и роль сознания в этом процессе остаются за рамками психоаналитических исследований. Кажется, что «сознание» - это еще более загадочная вещь, чем «бессознательное», о которой мы не можем сказать ничего определенного, кроме того, что оно - есть.
Попытки исследовать сознание «как таковое», как «объект», приводят к чистой абстракции и познавательному тупику, в котором мысль обнаруживает свои границы. Но только в познании своих границ может быть открыта истина как постулат сознания или аксиома, не требующая доказательств. Интересно, что только в конце 19-го века были впервые сформулированы аксиомы арифметики, казавшиеся до смешного очевидными: существует нуль; за каждым числом следует еще число и т.д. Аксиомой психоанализа можно назвать открытие Фрейда: Бессознательное существует, Оно оказывает существенное влияние на жизнь человека, Оно требует осознания. К этому следует добавить утверждение, кажущееся самоочевидным: сознание развивается в процессе осознавания бессознательного (или неосознанного).
Противопоставляя систему Бессознательного и Сознания в начале своей деятельности, Фрейд считал сознание фактом индивидуального опыта, доступным непосредственной интуиции, «не поддающимся никакому определению и описанию», и не пытался дать ему какое-то другое определение. Позже, в «структурной модели», сознание получает четко очерченное место в топике, выступая как ядро «Я». Приблизительно в это же время (или чуть раньше) Гуссерль, основатель феноменологии, также определил сознание как ядро «Я», но не просто «переживающего Я», а «Я», осознающего свои переживания. То, что Фрейд назвал «бессознательным», в феноменологии Гуссерля представлено как «первый ярус» сознания, интенциональный поток переживаний, в котором «Я» растворено и неотличимо от «Оно». Осознается только содержание переживаний в контексте единичных ситуаций, и в этом аспекте сознание интерпретируется как «пережитое содержание». "Второй ярус" сознания - это осознавание самого акта переживания, "переживающее сознание". Вот это переживающее сознание, т.е. сознание, находящееся в состоянии (процессе) переживания, является ядром "Я".
Ядро "Я" - понятийно невыразимо, зато очевидно и достоверно. Содержание очевидности есть "сознание единства", которое должно лежать в основе, - считает Гуссерль. Очевидность имеет в себе различия, но не являет собой отдельности, это "неразрывное единство" восприятия предмета, это - "Перво-данное"; элементы очевидности отличаются друг от друга, но не разделены. Это не просто «диалектический процесс» анализа и синтеза, а одномоментное схватывание противоположностей - Tertium datur (третье дано). Сознание существует как осознавание, и эта функция «схватывания» переживаний во взаимодействии с миром названа Бионом психоаналитической функцией личности, «которая присутствует с самого начала жизни и развивается благодаря психоаналитическому методу».
Вопрос о том, «Что такое сознание» в аспекте «схватывания связей» звучит как «Кто это?», а наиболее очевидным и достоверным ответом, который не может быть ни доказан, ни опровергнут, является ответ «Это - Я». Иногда этот ответ сопровождается указательным жестом, который призван убедить собеседника в том, что это действительно так. Парадоксальным образом в таком диалоге ответ предполагает, что вопросы излишни, и «Я» знает, что его знают. Собственно, это и означает «со-знание», или совместное знание, «общность знания или причастность к чему-либо вместе с другими». (Именно такое определение дается в Оксфордском словаре).
Вопрос «кто это?» или «кто там?» - основная интенция (направленность) сознания матери, которая создается стремлением к узнаванию происходящего в ней изменения в период беременности, кормления и последующего развития ребенка, и, одновременно, предопределяет его «знание» о себе как объекте материнских устремлений. Это «узнавание» всегда происходит в контексте той или иной культурной традиции, так же, как «узнавание» пациента всегда происходит в контексте той или иной психоаналитической «теории». Конечно, такое стремление к определенности не может не оставлять свои «отпечатки» в сознании и психике познаваемого «объекта». В этом аспекте существенным являются этические составляющие познания, поэтому так называемое «научное» познание ради подтверждения существующей гипотезы и познание ради открытия неизвестной доселе истины - это разные пути приобретения знания об «объекте» или - познание «разных» объектов. Так, например, познать женщину, (или истину, или мир) возможно только в любовном акте, который производит трансформацию в существе самого познающего, иначе познание оборачивается насилием.
Выражение Фрейда «Там, где было Оно, должно стать Я» можно рассматривать как уровни осознания: от смутной интуиции «Это есть», через самоутверждение «Я есть», к осознанию «Я есть Это». По выражению Сергия Булгакова, в этом фундаментальном суждении «Я» - это подлежащее (или субстанция), которая обладает голосом (глаголом «есть» или «быть»), а «Это» (потенциальное Все) есть сказуемое для Я. «Наше Я есть ипостасное Я, абсолютный субъект, и ему присуще, как сказуемое, все, но, будучи не от мира сего, оно и не сливается с ним»./5/ Поэтому, с одной стороны, Я есть полное и окончательное НЕ по отношению ко всякому определению (Я - не есть тело, не есть душа - постоянно зыблющееся море состояний и т.д.), ибо оно вообще не есть, с другой стороны, Я есть все или Я есть не-Я. Троичность, таким образом, может быть выражена как: Я есть не-Я и вместе с тем Я, зараз и одновременно, где связка «есть» означает Бытие, реальность непрерывного осознавания и узнавания себя во всем сущем, согласования с ним. Это и является конечной целью всех человеческих устремлений, которую Балинт определил как «достижение ничем не нарушаемой гармонии с миром». Практически это означает присутствие сознания в каждом проявлении взаимодействия с неожиданным, непредсказуемым, иногда некрасивым, несовершенным, негармоничным миром и осознание этого взаимодействия.
В терапевтической ситуации непрерывное присутствие сознания (что синонимично присутствию духа) обеспечивается терапевтом, носителем «психоаналитической функции». «Превращение бессознательного в осознанное» и достижение инсайта пациентом в обычных обстоятельствах недостаточны, чтобы вызвать в его состоянии фундаментальные изменения. Для глубоких изменений необходимо как минимум два условия: осознанное намерение меняться, преодолевая сопротивление, и наличие человека, который уже имеет такой опыт, то есть терапевта. Присутствие осознающего «Я» аналитика и его способность к инсайту создает условия для развития такой способности у пациента. Значение «инсайта» в смысле способности терапевта «схватывать» связи между фрагментами материала или содержания сессии приближается к тому смыслу, который Оксфордский словарь называет устаревшим, т. е., «понимание, ум, мудрость», а в более техническом смысле, как способность пациента к осознанию, оно существует в формулировках Фрейда как отображающее процессы изменений, приводящих к «излечению».
Терапевтическая работа происходит в коммуникативном поле особого рода, характеризующемся принципом неопределенности и неполноты, открытости познанию принципиально нового. Свободно плавающее внимание терапевта при установках на нейтральность, пассивность и анонимность - это состояние «эпохэ?» (греч. ????? - «задержка, остановка, удерживание, самообладание», воздержание от суждений), которое означает отсутствие «своих» мыслей, сохранение особого состояния осознавания происходящего, включая наблюдение за своими реакциями, если такие появляются. Присутствие сознания при отсутствии мыслей - это состояние, в котором сознание фиксирует различные «кванты информации» и обнаруживает между ними связи, неочевидные при «направленном изучении». Техника свободных ассоциаций не отменяет присутствия сознания, а становится возможной только при его наличии, благодаря чему и достигается инсайт, или осознание связей.
В психоаналитической терапии работа происходит на нескольких интенциональных уровнях: во-первых, она направлена на содержание (события в прошлом и настоящем, сновидения, теоретические концепты и т.д.); во-вторых, на чувства и ощущения («сейчас» - в отношениях с аналитиком, но одномоментно - «тогда» - в воспоминаниях и ассоциациях); в третьих, на обнаружение связи между первым и вторым. Такое установление связей между содержательными, чувственными и временными аспектами психики происходит в акте мгновенного осознания (озарения, просветления), которое Лакан сравнивает с появлением смысла, подобного внезапному появлению на поверхности острия швейной иглы, пронизывающей и соединяющей несколько слоев пережитого. Это мгновенное понимание истины о самом себе, схватывание смысла происходящего, производит трансформацию в коммуникативном поле и необратимо, поскольку невозможно «забыть» то, что осознано. Терапевт не может „дать“ инсайт, но вся практика работы с пациентом ориентирована на достижение такого осознания и получение личного опыта переживания истины.
Осуществляя функцию воздержания от суждений или терапевтического не-знания, терапевт создает пространство, открытое познанию нового. Парадоксальным образом мы можем увидеть работу сознания в действии только там, где оно натыкается на невидимую преграду незнания или непонимания чего-то. Таким образом, сознание все время преодолевает свои собственные ограничения. Работа сознания проявляется только там, где ощущается сопротивление. Сопротивление - индикатор ограничения сознания какими-то рамками: устоявшимися правилами, мнениями, общепринятыми воззрениями и т.д. Непонимание чего-то, нетерпимость к «инакомыслию», реакции возмущения и протеста по отношению к каким-то фактам жизни - это манифестация ограниченности сознания, но в то же самое время указатель направления в его развитии. Твердо и раз и навсегда усвоенное «знание» освобождает от необходимости думать и осознавать, становится бессознательной защитой от появления чего-то, что может разрушить сложившиеся стереотипы.
Развитие сознания как развитие способности к осознанию или инсайту отличается от психического развития, которое традиционно считается объектом психоаналитических исследований при работе с детьми. Психическое развитие «в норме» происходит «естественным путем», то есть путем, обусловленным той или иной культурной традицией. Ребенок наполняет содержанием свое сознание, используя опыт взрослых и «впитывая» их способы взаимодействия с миром. Собственно, в этом и заключается «вос-питание» - передача опыта поколений, который может выражаться как в форме уже осознанных «истин» - того, что «общеизвестно и общепринято», так и в трансляции привычных патологических форм взаимодействия, приносящих страдание. Но если говорить о развитии сознания, то оно начинается с осознанного намерения «познать себя в мире и мир в себе», с вопроса «Кто Я?», стремления разобраться в «сумме идентификаций» и ложных отождествлений, а поэтому развитие сознания - процесс «противо-естественный», осуществляющий, по выражению Мамардашвили, «сумасшедший поворот глаз». Для того, чтобы прийти к осознанию собственного «Я» (или Самости), нужно пройти путь разотождествления с внутренними объектами или состояниями, с тем, чтобы принять их как свое «содержимое».
Пример. Клиентка, находившаяся в длительной симбиотической связи с матерью, на мою просьбу дать ассоциацию к слову «Я», ответила сначала «Вы», а потом «не знаю». На следующей сессии она сказала, что поняла, что не знает, кто она. Вместе с тем, она стала говорить о том, что преследующие ее состояния сильного гнева, нетерпимости и ненависти - это состояния ее матери. В течение некоторого времени это открытие позволяло ей более терпимо относиться к своим агрессивным импульсам, и, рассказывая о них, она повторяла, что это - не она, а ее мать в ней. Это был первый этап осознания: «это - не я», или наблюдения за повторяющимися состояниями, которые стали ей чуждыми, при одновременном разотождествлении с агрессивным первичным объектом. Идентификация со мной позволила ей однажды получить опыт такого состояния, про которое она сказала: «Это - я. Я - есть». Приступы агрессии продолжались, но окрепшее осознающее «Я» уже могло с ними справляться, хотя она все еще называла их «мамины состояния». Однажды, когда она описывала свою ярость, она опять сказала мне, будучи уверенной, что я ее поддержу, как я делала это прежде: «Но это – не я». Однако в этот раз я не согласилась с ней, а спросила: «А кто же это?». Она ответила, как обычно, «мама», но уже не была в этом уверена, так как я не выразила подтверждения. Наступила фаза осознания состояния или принятия: «И это - я». Осознание этого было довольно болезненным, но привело к тому, что приступы агрессии стали контролируемыми, не столь бурными, появлялись реже, быстрее проходили. Вместе с тем постепенно нормализовались отношения с матерью. Клиентка научилась понимать ее «как себя», выдерживать ее агрессию и управлять своей.
Работу по осознанию состояний можно назвать практикой развития сознания, которая имеет свои этапы: 1) получение опыта состояния; 2) накопление опыта состояния при повторах; 3) знание состояния; 4) удержание состояния (управление состоянием); 5) осознание состояния и прекращение его повторения, что ведет к какому-то иному, ранее неизвестному состоянию, т. е. производит глубокую трансформацию в психической структуре. Эти этапы могут сосуществовать, между ними нет четкой границы до момента осознания.
С «экономической» точки зрения можно предположить, что чем более аффективно нагружено получение опыта, например, детской травмы, тем сильнее будут защиты от его осознания, и тем большее количество повторов в терапии необходимо для того, чтобы накопить силы, достаточные для преодоления сопротивления осознанию.
Пример. Клиентка не могла дифференцировать чувства, она не могла ответить на вопрос «что вы чувствуете», например, когда начинала плакать по непонятной причине или испытывала сильнейший физический и психический дискомфорт. Сначала она говорила, что ничего не чувствует, потом - что чувствует какой-то «комок чувств». Потом смогла выделять из этого сплетения разные негативные чувства. Затем поняла связь чувства страха с определенными болезненными ощущениями в теле. Затем она начала отслеживать появление приступов страха и болезненных ощущений в повседневной жизни и связывать с сопутствующими обстоятельствами. Но все равно оставалось загадкой, почему эти обстоятельства вызывают такое состояние. Однажды, когда она рассказывала о своих наблюдениях, она испытала приступ страха в моем присутствии, и смогла его подробно описать. Попутно вспомнились некоторые эпизоды прошлого, и мы проработали негативный перенос. Стало легче в том смысле, что она перестала бояться этих приступов и могла осознавать их появление - «это страх», хотя оставалась непонятной его причина. В конечном итоге она смогла вспомнить детскую травму, которая была связана с сильнейшим аффектом страха и боли, и освободиться от симптома, место которого заняло осознанное воспоминание. Для этого понадобилось несколько лет. Однако это не значит, что мы занимались только этой проблемой. Были осознаны еще и другие состояния, которые портили жизнь, а точнее, делали ее невыносимой.
В заключении хочется сказать о том, что развитие сознания парадоксально и не может быть описано языком бинарных оппозиций. Осознание происходит: индивидуально - и при взаимодействии; мгновенно - и в процессе предварительного получения и накопления опыта; при условии сознательной установки или намерения осознавать - и спонтанно, непредсказуемо (никто не может предсказать, сколько времени понадобится человеку для того, чтобы осознать то, что ему кажется уже известным); в направлении проблемы - и в направлении преодоления этой проблемы; в стремлении к удовольствию (избавлению от болезненных чувств) - и в стремлении к повторению ситуаций неудовольствия для их осознания; с использованием мышления - и в воздержании от сужения; движется вспять (к осознанию прошлого) - и рожает будущее; всегда нравственно - и не выносит моральных суждений; связано с преступлением, но освобождает от наказания; стремится к причине, но обнаруживает следствие; познает Оно, но узнает Себя.

7. «Там, где было Оно, должно стать Я»

Нанесенный психоанализом психологический удар по нарциссическому Я заставил многих теоретиков и практи-ков по-новому взглянуть на человека, традиционно счи­тавшегося символом и оплотом сознательной деятельно­сти. Что касается Фрейда, то в своей исследовательской и терапевтической работе он стремился показать, каким об­разом и почему самомнение человека о всесилии и веемо-гуществе своего Я представляется ничем иным, как иллю­зией, навеянной желанием быть или казаться таким, ка­ким он не является на самом деле. При этом основатель психоанализа значительное внимание уделил раскрытию именно слабых сторон Я, чтобы тем самым развеять суще­ствующие иллюзии о его всемогуществе.

Однако это вовсе не означало, что подчеркивание в исследовательском плане слабого Я оборачивалось в практике психоанализа низведением человека до несча­стного существа, обреченного на вечные страдания и муки вследствие своего бессилия перед бессознательны­ми влечениями, силами и процессами. Напротив, тера­певтические усилия психоанализа преследовали важ­ную цель, направленную в конечном счете на укрепле­ние слабого Я. В рамках классического психоанализа ре­ализация данной цели означала перестройку организа­ции Я в таком направлении, благодаря которому его функционирование могло быть более независимым от Сверх-Я и способствующим освоению территории Оно, ранее неизвестной человеку и остающейся бессознате­льной на протяжении его предшествующей жизни. Па­фос терапевтической деятельности психоанализа наи­более точно был отражен в классическом положении Фрейда, прозвучавшем в его работах недвусмысленно и вполне определенйо: «Психоанализ является тем оруди­ем, которое должно дать «Я» возможность постепенно овладеть «Оно» или, в более краткой форме, «Там, где было Оно, должно стать Я» .

Надо сказать, что часто приводимая в зарубежных и отечественных исследованиях психоаналитическая мак­сима «Там, где было Оно, должно быть Я» общеизвестна. Менее известно то, что данная максима, составляющая кредо психоанализа, является, по сути дела, измененным

по форме изречением немецкого философа Э. фон Гарт-мана, на которого, как уже обращалось внимание, Фрейд ссылался в своей работе «Толкование сновидений». В тру­де «Философия бессознательного» Гартман писал буква­льно следующее: «Везде, где сознание в состоянии заме­нить Бессознательное, оно должно заменить его» . Не исключено, что, как и в случае с методом сво­бодных ассоциаций, почерпнутым Фрейдом из статьи Л. Берне, общеизвестная психоаналитическая максима была воспринята им непосредственно из соответствующе­го труда Гартмана. В рассматриваемом контексте нет не­обходимости выяснять вопрос о том, является ли психоа­налитическое положение «Там, где было Оно, должно быть Я» фактом криптомнезии или Фрейд самостоятельно сформулировал данное положение. Более существенно то, что структурный подход к осмыслению человеческой пси­хики, позволивший выявить слабости Я, не только не ли­шил психоанализ интенции на необходимость осознания бессознательного, но и еще раз продемонстрировал на­правленность терапевтических усилий.

Вместе с тем структуризация психики и рассмотрение несчастного Я через призму опасностей, подстерегающих его со стороны внешнего мира, Оно и Сверх-Я, поставили Фрейда перед необходимостью осмысления того психиче­ского состояния, в котором может пребывать беззащитное Я. Как показал основатель психоанализа, подвергнутое опасностям с трех сторон и не способное всегда и во всем давать достойный отпор, несчастное Я может стать сосре­доточением страха. Дело в том, что отступление перед ка­кой-либо опасностью чаще всего сопровождается у чело­века появлением страха. Беззащитное Я сталкивается с опасностями, исходящими с трех сторон, то есть возник­новение страха у него троекратно увеличивается. Если Я не может справиться с грозящими ему опасностями и, соответственно, признает свою слабость, то в этом случае как раз и возникает страх. Точнее говоря, Я может испыты­вать три рода страха, которые, по мнению Фрейда, сводят­ся к реальному страху перед внешним миром, страху совес­ти перед Сверх-Я и невротическому страху перед силой страстей в Оно [ 11. С. 348].

Таким образом, структурный подход к психике и вы­явление слабостей Я привели Фрейда к постановке воп­роса о страхе, имеющего важное исследовательское и те-

рапевтичеекое значение в психоанализе. Разумеется, ра­бота «Я и Оно» не послужила для него открытием фено- j мена страха как такового. Проблематика страха служила предметом его размышлений и в более ранний, по срав­нению с 20-ми годами, период развития психоаналити­ческих идей и концепций. Тем не менее выявление Фрейдом трех видов страха подтолкнуло его к дальней- J шему исследованию соответствующей проблематики, занимающей существенное место в классическом пси­хоанализе и оказавшейся в центре внимания как многих последователей Фрейда, так и тех, кто внес различного | рода изменения в его концептуальные построения. Поэ­тому следует, на мой взгляд, более подробно рассмотреть взгляды Фрейда на проблему страха тем более, что они ме­нялись на протяжении его многолетней исследователь­ской и терапевтической деятельности.

Глава 17 ПРОБЛЕМА СТРАХА

Основополагающий принцип в классическом психоанализе. Принцип основывается на идее, что целью любой психической активности является поиск удовольствия и избегание неудовольствия (первая, экономическая модель психики по Фрейду). Эта идея основывается на том, что в психике имеется определенное количество энергии, и что возрастание уровня энергии или напряжения, создаваемое влечениями, вызывает неудовольствие , а устранение напряжения - удовольствие . Избыток энергии, ощущаемый как неудовольствие, и побуждает индивида к действиям, что по своей сути и есть жизнь . С другой стороны, понижение этого избытка энергии, воспринимается как удовольствие.

Принцип удовольствия регулирует потребность в воссоздании с помощью действия или фантазии любой ситуации, которая принесла удовлетворение благодаря устранению напряжения.

Его регулирующая роль в психическом функционировании рассматривается также в связи с реакцией Эго (Я) на сильную тревогу, предостерегающую о наличии опасности. Поскольку тревога всегда неприятна, приводится в действие принцип удовольствия-неудовольствия и активизируются различные функции психики, необходимые для того, чтобы справиться с воспринятой опасностью.

Невозможность воссоздать ситуацию, которая принесла удовлетворение, с одновременным нарастанием напряжения, или при увеличении уровня тревоги, без возможности обезопасить себя, может вызывать субъективное ощущение отсутствия энергии, что приводит к апатии и депрессии . Так, как бы это не казалось парадоксальным, переполнение (запруженность) энергией (либидо) приводит к бессилию (см. ).

Принцип удовольствия-неудовольствия имеет биологическое и психологическое значение.

Биологической моделью фрейдовского понятия удовольствия послужил принцип константности (гомеостаза) - термин введен основоположником экспериментальной психологии Фехнером. Согласно этому принципу, равно как и принципу удовольствия-неудовольствия, организм стремиться избегать или устранять чрезмерное напряжение и сохранять напряжение стабильным на максимально низком уровне.

В психологическом аспекте также предполагается, что люди стремятся удовлетворять различные потребности, что равносильно получению удовольствия, и устранять чрезмерное напряжение, обычно сопровождаемое неудовольствием. В то же время, Фрейд отмечал, что в определенных ситуациях, таких, как предварительные любовные ласки, напряжение, создаваемое сексуальным влечением, усиливает ощущение удовольствия. Он пришел к выводу, что соотношение между напряжением от влечений и удовольствием-неудовольствием не является столь простым, как он считал вначале, и что ритм и скорость аккумуляции (накопления) и разрядки могут определять субъективное переживание удовольствия или неудовольствия. (В общем случае, чем выше напряжение, тем острее переживание удовольствия при удовлетворении - и в этом смысл предварительных любовных ласк.)

Не следует рассматривать Эго , Супер-Эго и Ид в качестве неких антропоморфных исполнительных органов (подобным отдельным личностям внутри личности человека) или в качестве частей головного мозга. Эти понятия отображают только полезный способ осмысления базовых аспектов человеческого поведения.

Эго (Ego , Я , ich )

Единственная часть психики человека, имеющая сознательную составляющую.

В современном употреблении термин Эго принято соотносить с более поздним фрейдовским определением Эго как одной из трех составных частей психики (Эго , и ). В более ранних работах Фрейда понятие Эго ближе к тому, что сегодня называют Самостью . В ранних работах Фрейда в русском переводе в данном смысле принято использовать термин Я . При использовании термина Эго я буду придерживаться позднего определения Фрейда и употреблять термин Самость вместо термина Я .

В русском языке понятие я принято сопоставлять с сознательной частью психики. Мы говорим я хочу , но мне хочется . Хотя Эго располагает сознательными компонентами, многое из того, что мы приписываем нашим осознанным желаниям и результатам продуманных решений, является производными бессознательных механизмов психики. Значительная часть Эго бессознательна . Бессознательны, прежде всего . Бессознательны и основные "желания" Эго (т.е., по сути, наши желания), которые являются компромиссом между требованиями Супер-Эго и влечениями Ид (см. также статью Ч. Бреннера ). Поэтому, можно сказать, сознательная часть Эго весьма относительна, как зыбка грань между словоформами я и мне (я хочу и мне хочется ).

Функции Эго многочисленны, и лишь немногие индивиды научаются использовать их в полной мере. Некоторые люди очень плохо функционируют в одних областях, но имеют явный успех в других (например амбициозные, энергичные, успешные руководители, не переносящие требований, ассоциирующихся у них с родительскими; или образованные и прекрасные ученые, до смешного не приспособленные в обыденной жизни). Кроме того, существуют люди, у которых заметные успехи достигаются благодаря нарушениям в сфере Эго (фанатичные параноики, способные зажечь миллионы людей своими бредовыми убеждениями). Таким образом, адаптация к реальности, будучи одной из важнейших функций Эго , может принимать самые необычные формы.

Другой важной функцией Эго являются мыслительные (ментальные) процессы. Но они тоже не исключительно сознательны. Подтверждением этому может быть типичное выражение: Ко мне в голову пришла мысль . Откуда? Надо признать, что основная часть мыслительной деятельности человека тоже бессознательна. Этому подтверждением являются примеры из истории науки, когда решение сложной задачи приходило во сне (таблица Менделеева, бензольное кольцо Кекуле).

Но дискурсивное мышление (формально-логическое) принадлежит исключительно сознательной части Эго. Это основное завоевание эволюционного развития психики человека, открытие которого признано за Аристотелем, сегодня является единственным способом научного мышления, несмотря на то, что само творческое (креативное) мышление почти полностью бессознательно. Именно поэтому (по убеждению Юнга) открытие логики Аристотелем (и изучение логики в высших учебных заведениях) оказывается малозначимым для творчески мыслящей личности.

Супер-Эго (Super-Ego , Сверх-Я , superego , суперэго , Ueber-ich )

Понятие, используемое в психоанализе для обозначения одной из инстанций структуры психики ( , Супер-Эго и ).

В работе Я и Оно Фрейд впервые выделил три структурные составляющие психики, позднее эта система получила название структурной или триединой модели (ранее Фрейдом были уже описаны первая, экономическая и вторая, динамическая или топографическая модели психики). В этой работе впервые встречается понятие Супер-Эго .

«Супер-Эго – репрезентация нашего отношения к родителям. Мы знали эти высшие существа, когда были маленькими детьми, мы ими восхищались и их боялись, а позднее восприняли их в себя.»
(Зигмунд Фрейд. “Я и Оно”)

В метафорическом значении Супер-Эго выступает в качестве совести, внутреннего голоса или судьи (в ранних работах Фрейда, прежде всего "Толкование сновидений", эта инстанция психики называется цензором , именно цензор является инициатором вытеснения - см. ). Но, конечно, понятие Супер-Эго не исчерпывается тем, что мы ощущаем как совесть - проявления Супер-Эго гораздо шире, чем муки совести, которые могут нас пугать, руководя нашими поступками. В общем и целом, следствием формирования Супер-Эго являются наши осознанные переживания собственной виновности в чем-либо и переживания недифференцированной тревоги (непонятной тревоги, которая может относиться на счет каких-то опасностей со стороны окружения). Но важнейшим следствием существования Супер-Эго является бессознательное чувство вины , которое может обрекать человека на хронические неудачи в качестве бессознательного искупления вины перед Супер-Эго (невезучесть - это не рок судьбы, а результат "гонений" собственного Супер-Эго).

Фрейд называл Супер-Эго "осадком" эдипова комплекса, "растворяющегося" к 6-7 годам. В этом смысле Супер-Эго есть ничто иное, как квинтэссенция требований родителей, интернализованных к концу существования эдипова комплекса (воспринятых и интегрированных как часть психики). До окончательного формирования Супер-Эго как инстанции психики ребенка - роль Супер-Эго выполняют родители (внешнее Супер-Эго ). Родители в процессе воспитания своего ребенка выполняют ту функцию, которую в дальнейшем будет исполнять Супер-Эго: требуют следовать некоторым принципам, несмотря на то, что они могут идти в разрез инстинктивным желаниям ребенка, апеллируют к общепринятым нормам социума, стыдят и грозят наказанием, вызывая тревогу. В отсутствии родителей маленький ребенок часто нарушает требования внешнего Супер-Эго. Это происходит все реже и реже, поскольку ребенок научается предвосхищать реакцию своих родителей на те или иные свои поступки. Желание получить одобрение со стороны родителей и страх наказания делает его послушным их требованиям. С годами большинство требований родителей оказываются внутренними принципами ребенка - внешнее Супер-Эго интернализуется . Этот процесс - не просто глубокое "восприятие" родительских запретов и повелений, не просто результат перевода внешнего во внутрипсихическое, а следствие преодоления эдипова конфликта . От того, насколько этот конфликт преодолен и разрешен - зависит завершенность формирования Супер-Эго и его интеграция в систему мировосприятия и сознательных убеждений личности.

Конечно будет неправильно утверждать, что Супер-Эго как инстанция психики ребенка полностью и окончательно формируется к 6-7 годам. Процесс развития Супер-Эго продолжается до конца подросткового возраста и не заканчивается в полной мере до конца жизни, однако ядро Супер-Эго к 6-7 годам можно считать сформированным. Также неверно полагать, что процесс формирования Супер-Эго начинается с 3-х лет, с началом образования эдипова конфликта. Дальнейшие исследования психоаналитиков, прежде всего Мелани Кляйн и ее последователей, показали, что эдипов конфликт в своей ранней, архаической, форме возникает в очень раннем возрасте, также как и формирование Супер-Эго происходит значительно раньше. Влияние архаичного садистского Супер-Эго может иметь свои последствия, руководя и жестко детерминируя поведение взрослого человека, сильно ограничивая его свободу выбора и возможность получения удовольствий, приводя к ангедонии и алекситимии и, к так называемому, моральному мазохизму , формируя мазохистический характер . Очень жесткое Супер-Эго может изматывать человека, запрещая ему получать любое удовольствие - и тогда единственное, что ему оказывается позволенным, это страдания . Опираясь на эти исследования, теперь принято различать классический эдипов комплекс и классическое Супер-Эго , и ранний , архаический эдипов комплекс и архаичное Супер-Эго . Ранний эдипов конфликт таким образом становится основой для развития классического эдипова комплекса , а архаичное Супер-Эго оказывается внутренним ядром, вокруг которого формируется более позднее, классическое Супер-Эго .

Понятие Супер-Эго - основное в концепции психоанализа о внутрипсихическом конфликте . От требований Супер-Эго в основном и защищается Эго , формируя свои психологические защиты , компромиссом этого могут являться невротические симптомы .

Ид (Оно , Id , Es )

Одна из трех составляющих психики человека ( , и Ид ), модель которой была предложена Фрейдом в 1923г. (работа Я и Оно ) при пересмотре собственной теории психического аппарата. Понятие Ид охватывает психические репрезентации (сознательные и бессознательные представления) инстинктивных влечений и некоторых, но не всех, содержаний системы бессознательного. (Понятие бессознательного уже было рассмотрено Фрейдом в предшествующей модели функционирования психики, называемой динамической или топографической . Надо подчеркнуть, что многие функции Эго и большинство функций Супер-Эго также бессознательны.)

В широком смысле слова Ид включает в себя все желания, порождаемые восприятием и воспоминаниями об удовлетворении основных физиологических потребностей. В Очерке о психоанализе (1940) Фрейд отмечает, что Ид охватывает все унаследованное, данное от рождения, заложенное конституцией, то есть прежде всего влечения , проистекающие из соматической организации и здесь [в Ид] находящие первое психическое выражение в формах нам известных .

В той же работе Фрейд постулирует существование недифференцированной матрицы, дающей начало и Ид, и Эго.

Соотношение между Ид и Эго описано также с помощью красочной метафоры: всадник и конь - когда куда большая сила коня (Ид ) должна удерживаться под контролем всадника (Эго ).

Супер-Эго также описывается Фрейдом как погруженное своим "хвостом" в Ид и черпающем из него силы. В работе По ту сторону принципа удовольствия Фред спекулирует, что Супер-Эго является представительством инстинкта смерти . Спекуляция об инстинкте смерти имела дальнейшее развитие Мелани Кляйн и ее последователями британской школы психоанализа, получив значительное распространение среди психоаналитиков, в том числе и московских, но не стала общепризнанной в психоанализе.

Ид функционирует на основе первичного психического процесса , содержит свободную психическую энергию и действует в соответствии с принципом удовольствия .

Это темная, недоступная часть нашей личности; то темное, что вам о ней известно, мы узнали, изучая работу сновидения и образование невротических симптомов, и большинство этих сведений носят негативный характер, допуская описание только в качестве противоположности Эго. Мы приближаемся к Ид при помощи сравнения, называя его хаосом, котлом, полным бурлящих возбуждений. Мы представляем себе, что у своего предела Ид открыто соматическому, вбирая оттуда в себя инстинктивные потребности, которые находят в нем свое психическое выражение, но мы не можем сказать, в каком субстрате. Благодаря влечениям Ид наполняется энергией, но не имеет организации, не обнаруживает общей воли, а только стремление удовлетворить инстинктивные потребности при сохранении принципа удовольствия. Для процессов Ид не существует логических законов мышления, прежде всего тезиса о противоречии. Противоположные импульсы существуют друг подле друга, не отменяя друг друга и не удаляясь друг от друга, в лучшем случае для разрядки энергии под давлением экономического принуждения, объединяясь в компромиссные образования. В Ид нет ничего, что можно было бы отождествлять с отрицанием, и мы с удивлением видим также исключение из известного философского положения, что пространство и время являются необходимыми формами наших психических актов. В Ид нет ничего, что соответствовало бы представлению о времени, никакого признания течения во времени и, что в высшей степени странно и ждет своего объяснения философами, нет никакого изменения психического процесса с течением времени. Импульсивные желания, которые никогда не переступают через Ид, а также впечатления, которые благодаря вытеснению опустились в Ид, виртуально бессмертны, спустя десятилетия они ведут себя так, словно возникли заново. Признать в них прошлое, суметь обесценить их и лишить заряда энергии можно только в том случае, если путем аналитической работы они станут осознанными, и на этом в немалой степени основывается терапевтическое действие аналитического лечения.

Символика сновидений универсальна, мы имеем дело с одними и теми же символами, замещающими влечения. Строго говоря, это не символы, а знаки с установленными от века значениями. Психоаналитик может быть верующим или неверующим в Бога, почитающим искусство или равнодушным к нему, но психоанализ в любом случае есть род иконоборчества. Метод Фрейда - сведение сложного к простому, примитивному и архаичному. Психоанализ представляет собой театр масок, где главным актером является желание. Фрейд ставит вопрос об отношениях между влечением и смыслом, языком и той силой, которая стремится найти выражение в языке. Не зря он сразу заинтересовал писателей и художников, хотя встретил немалое сопротивление со стороны медицинских кругов. И сновидения, и невротические симптомы являются носителями скрытого смысла: существует тайный язык глубинных психических процессов, доступный переводу на язык сознания. Это лежит в основе всей психотерапии Фрейда, который утверждал:“Там где было Оно, должно стать Я”. Иначе говоря вместе с выходом бессознательных представлений на свет сознания, они теряют ту психическую энергию, которая не находила ранее иного пути, кроме создания невротических симптомов.

2.3. Основные приемы и методы психоаналитической терапии .

Учение Фрейда прославилось прежде всего тем, что проникло в тайники бессознательного, или, как иногда говорил сам автор, "преисподнюю" психики. Однако, если ограничиться этой оценкой, то можно упустить из виду другой важный аспект: открытие Фрейдом сложных, конфликтных отношений между сознанием и неосознаваемыми психическими процессами, бурлящими за поверхностью сознания, по которой скользит при самонаблюдении взор субъекта. Сам человек, полагал Фрейд, не имеет перед собой прозрачной, ясной картины сложного устройства собственного внутреннего мира со всеми его течениями, бурями, взрывами. И здесь на помощь призван прийти психоанализ с его методом "свободных ассоциаций".

Содержание свободных ассоциаций – прошлое и будущее, мысли и чувства, фантазии и сны. В ходе свободных ассоциаций пациент учится воспроизводить травматический опыт. Пациент укладывается на кушетке, врач садится в изголовье, чтобы не попадать в поле зрения пациента, тем самым давая тому свободу для выражения подавленных мыслей и чувств. С самого начала аналитической работы важно чтобы клиент почувствовал атмосферу безопасности. Терапевт дает почувствовать, что хорошо понимает болезненность процедуры и высказывает уважение к усилиям пациента. Пациенту предлагается прийти в состояние спокойного самонаблюдения, не углубляясь в раздумья сообщать все, что приходит в голову, без сознательного отбора, не придерживаясь логики. Пациента предостерегают от тенденции поддаться какому-либо мотиву, желанию что-нибудь отбросить (даже если мысли кажутся тривиальными, не важными, травмирующими, нескромными, унизительными и т.п.). Психоаналитик не занимает ни одобряющей ни критикующей позиции. Во время сеанса он, как правило, молчит (даже когда пациент задает вопросы). Его задача – слушать пациента, следя за его речью, мимикой. Интерпретацию психоаналитик применяет редко, только тогда, когда пациент готов ее принять, при этом стремится привести клиента к осознанию источника его проблемы, пониманию ее сути.

Свободные ассоциации имели преимущество перед гипнотической техникой. Фрейд отмечал, что главным является не воспроизведение травматических событий, а изменения в личности, которые делают возможным принятие болезненных воспоминаний.

Выделяют следующие приемы аналитического метода:

1) Инструкция относительно процедуры психоанализа.

2) Вопросы для получения информациии прояснения содержания.

3) Реконструкция – описание и выделение некоторых явлений, прояснение их деталей, комментирование материала, который клиент готов признать.

4) Конфронтация – привлечение внимания клиента к какому-либо содержанию. Терапевт проясняет его и заставляет клиента признать что-либо, чего он раньше признать не хотел, но что следует признать. Иногда, за существенным продвижением наступает ухудшение. Так проявляется сопротивление лечению со стороны Супер-Эго. Так возникает негативная терапевтическая реакция . Она связана с отношением к родителям или другим значимым лицам в детстве. Аналитику как бы приписывается их роль (трансфер * ), его оценка продвижения рассматривается как санкция. Если терапевт заранее уяснит для себя характер межличностных отношений пациента на разных этапах жизненного пути, ему легче будет анализировать развивающийся трансфер.

5) Подготовка к интерпретации (указание на жесткие структуры в поведении, стереотипы в восприятии, эмоциональном реагировании).

6) Интерпретация – указание на источник переживания, в результате которого осознается причина переживания. Термин «интерпретация» основывается на том, что высказывание или сновидение представляет некоторое скрытое содержание, смысл и значение которого находится в глубинных пластах бессознательного. Терапевт раскрывает смысл переживания, опираясь на психоаналитическую теорию. При помощи этого приема пациент осознает историю, источник, форму, причины и значение переживания. Интерпретация – предположение психоаналитика, которое нуждается в проверке опытом переживания пациента. Содержание для интерпретации тщательно готовится, иначе оно может травмировать и создать новую систему защит. Основное условие – отсутствие оценки со стороны аналитика Интерпретация, вызвавшая изменения наз. мутационной. Выделяют различные виды интерпритаций по нескольким критериям.

Интерпретация содержания предполагает раскрытие более глубокого значения.

Символическая интерпретация указывает на скрытый смысл образов сновидений, оговорок и другой продукции, значение которой представлено в символической форме.

Интерпретация защиты является способом анализа сопротивления.

Интерпретация

Горизонтальная.

Позволяет выявить сходные темы в аспектах опыта клиента (например: «Вы чувствуете, что жена, начальник и обстоятельства – все против вас.»). Обрисовывает проблему, позволяет понять ее смысл.

Вертикальная.

Проникает в источник психоло- гического конфликта, возвращая к точке фиксации (например: «Вы боялись говорить об этом, потому что думали, что я буду смеяться над вами, как это делал ваш отец.»).

ВЫВОДЫ

Психоанализ представляет собой не только мир, но и философию. Она далеко от оптимизма. Мы обладаем такой, а не иной физической и психической организацией и мало что способны изменить в своем положении. Реальность не подчиняется нашим желаниям и не подвластна мольбам. С нею можно примириться, как и со своей судьбой. Психоанализ - это урок скромности для человека, поскольку ему следует отучиться принимать иллюзорное за самоочевидное, а желаемое за действительное. Обнаружив себя рабом собственных влечений, человек способен уменьшить зависимость, но от цепей ему не избавиться, как и от смерти. Освобождение от иллюзий, от сновидений дает познание необходимости. Такая философия не утешает, она помогает одному бесстрашному принятию судьбы.

Внутрипсихические конфликты

Проводя различие между вытесненным и вытесняющим, Фрейд внес уточнения в понимание бессознательного психического и природы внутрипсихических конфликтов. Психоаналитическое представление о Сверх--Я позволило по-новому взглянуть на те внутриконфликтные ситуации, которые часто возникают вокруг Я.
Дело в том, что предпринятое Фрейдом структурирование психики показало существенные слабости человеческого Я, сталкивающегося не только с наследствен-ными бессознательными влечениями индивида, но и с приобретенными им в ходе развития бессознательными силами.Черпая свое Сверх--Я из Оно, Я оказывается как бы под сильным нажимом со стороны наследственного бессознательного (Оно) и приобретенного бессознательного (Сверх--Я). Сверх--Я глубоко погружено в Оно и в значительной степени отделено от сознания, чем Я. Более того Сверх--Я стремится приобрести независимость от сознательного Я.
В результате подобного стремления Сверх--Я начинает проявлять себя как некая критика по отношению к Я, что в результате оборачивается для Я ощущением соб-ственной виновности.
Инфантильное Я вынуждено слушаться своих родителей и подчиняться им. Я взрослого человека, подчиняется категори-ческому императиву, воплощением которого является Сверх-Я. И в том и в другом случае Я оказывается в подчиненном положении. Разница состоит лишь в том, что в случае инфантильного Я давление оказывается со стороны, извне, в то время как Я взрослого человека испытывает давление со стороны своей собственной психики, изнутри.
Сверх--Я может оказывать столь сильное дав-ление на Я, что оно становится как бы без вины виноватым. Если родители только взывают к совести ребенка и прибегают в качестве вос-питания к мерам наказания, то Сверх--Я взрослого человека, или его совесть, само наказывает Я, заставляя его мучиться и страдать. Наказание извне заменяется на-казанием изнутри. Муки совести приносят человеку такие страдания, попытка бегства от которых завершается уходом в болезнь. Так, в понимании Фрейда, Сверх--Я вносит свою, не менее значительную лепту, чем Оно, в дело возникнове-ния невротических заболеваний.
Если Сверх-Я пользуется самостоятельностью и приобретает свою независи-мость от Я, то оно может стать таким строгим, жестким и тираническим, что спо-собно вызвать у человека состояние меланхолии.
Под воздействием сверхстрогого Сверх--Я, унижающего достоинство человека и упре-кающего его за прошлые деяния и даже за недостойные мысли, Я взваливает на себя бессознательную вину и становится крайне беспомощным. Находясь под воздействием сверхстрогого отношения к самому себе, человек может впасть в приступ меланхолии, при котором Сверх--Я будет внутренне тер-зать его. Это не означает, что приступ мелан-холии — постоянный и неизбежный спутник тех больных, у которых Сверх--Я оли-цетворяет наиболее строгие моральные требования к их собственному поведению.
Говоря о формировании Сверх--Я, Фрейд подчеркивал, что строгость этой инстанции обусловлена строгостью родителей, придерживающихся жестких методов воспитания ребенка. Создается впечатление, что Сверх--Я односторонне воспринимает те функции родителей, которые связаны с запретами и наказаниями. Можно также предположить, что методы воспитания ребенка, включаю-щие в себя ласку и заботу, а не наказание и принуждение, будут способствовать образованию не жесткого, а скорее мягкого Сверх--Я. Подчас именно так и бы-вает. Однако здесь нет какой--либо прямой зависимости.
В реальной жизни час-то оказывается, что даже при использовании мягких методов воспитания, когда угрозы и наказания со стороны родителей сведены до минимума, может сфор-мироваться не менее жесткое и тираническое Сверх--Я, как это случается при твер-дом воспитании, основанном на методах насильственного принуждения к по-слушанию.
Воспитывая ребенка, родители руководствуются, как пра-вило, не своим Я, олицетворяющим разум и рассудок, а предписаниями собственно-го Сверх-Я, основанными на идентификации со своими родителями. Несмотря на возникающие в процессе воспитания расхождения между Я и Сверх--Я, сознательными и бессознательными интенциями, в большинстве случаев по отношению к де-тям родители воспроизводят все то, что некогда испытывали сами, когда их собствен-ные родители налагали на них различного рода ограничения.
Сверх-Я ребенка формируется не столько на основе примера своих родителей, сколько по образу и подобию родительского Сверх-Я. Как заме-чал Фрейд, Сверх--Я ребенка наполняется тем же содержанием, становится носи-телем традиции, всех тех сохранившихся во времени ценностей, которые продол-жают существовать на этом пути через поколения. Нередко в семьях складываются такие ситуации, когда родители, не имевшие возможность проявить себя в какой-либо сфере деятельности, предпринимают всяческие попытки к тому, чтобы их дети пошли по пути, о котором они сами меч-тали. Они прибегают к строгим методам воспитания, заставляя своих детей делать то, к чему те не предрасположены или не испытывают ни малейшего желания. В результате подобного воспитания у детей формируется такое Сверх--Я, функцио-нальная деятельность которого сказывается, в свою очередь, на их собственных детях.
Для Фрейда Сверх--Я выступает в качестве совести, которая может оказывать тираническое воздействие на человека, вызывая у него постоянное чувство винов-ности. Это — одна из функций Сверх--Я, изучение которой способствует понима-нию внутриличностных конфликтов.
Другая, не менее важная функция Сверх--Я заключается в том, что оно является носителем идеала. В этом смысле Сверх--Я представляет собой тот идеал (Я-идеал), с которым Я со-измеряет себя. Если совесть олицетворяет собой родительские заповеди и запре-ты, то Я--идеал включает в себя приписываемые ребенком совершенные качества родителей, связанные с его восхищением ими и подражанием им. Стало быть, в Сверх--Я находит свое отражение та амбивалентность, которая ранее наблюдалась у ребенка по отношению к своим родителям. Не случайно возникновение Сверх-Я продиктовано, с точки зрения Фрейда, важными биологическими и психологичес-кими факторами: длительной зависимостью ребенка от родителей и эдиповым комплексом.
В итоге Сверх--Я оказывается, с одной стороны, носителем моральных ограничений, а с другой — поборником стремления к совершенствованию. Таковы две основные функции, которые выполняет Сверх--Я в структуре личности.
В понимании Фрейда, помимо совести и идеала, Сверх--Я наделено функцией самонаблюдения. Человек как бы постоянно находится под бдительным оком особой внутренней инстанции, от которой невозможно спрятаться.

«Несчастное» Я

Осмысление клинического материала, анализ сновидений и переосмысление содержащихся в философских и психологических трудах представлений о бессознательном привели Фрейда к необходимости про-ведения различий между предсознательным и бессознательным. Но он не ограни-чился только этим и попытался более обстоятельно разобраться в природе выде-ленных им видов бессознательного. Ориентация на углубленное исследование способствовала появлению и развитию новых идей, которые стали составной ча-стью психоанализа.
Согласно Фрейду, Сверх--Я и сознательное не совпадают между собой. Как и Я, Сверх--Я может функционировать на бессознательном уровне. На предшествующих стадиях становления и развития психоанализа считалось, что именно Я осу-ществляет вытеснение бессознательных влечений человека. Однако по мере того, как идея структуризации психики получала свою поддержку, а представления о Сверх--Я переставали выглядеть чем--то из ряда вон выходящим, Фрейд несколь-ко по--иному подошел к пониманию механизма вытеснения. Во всяком случае, он выдвинул предположение, что в процессе вытеснения значительную роль играет именно Сверх-Я. По мысли Фрейда, вытеснение производится самим Сверх--Я или Я, действующим по заданию Сверх--Я. Благодаря акту вытеснения Я защищается от настойчивых и неотступных влечений, содержащихся в Оно. Акт вытеснения осуществляется Я обычно по пору-чению его Сверх-Я, той инстанции, которая выделилась в самом Я. В случае ис-терии Я защищается тем же самым способом и от мучительных переживаний, возникших вследствие критики его со стороны Сверх--Я, то есть использует вытеснение в качестве приемлемого для себя оружия защиты. Таким образом, в психо-аналитической модели личности оказывается, что Я действительно вынуждено обороняться с двух сторон. С одной стороны, Я пытается отразить нападение от непрестанных требований бессознательного Оно. С другой стороны, ему прихо-дится защищаться от укоров совести бессознательного Сверх--Я. По мнению Фрейда, беззащитному с обеих сторон Я удается справиться только с самыми грубыми действиями Оно и Сверх--Я, результатом чего является бесконечное тер-зание самого себя и дальнейшее систематическое терзание объекта, где таковой доступен.

Там, где было Оно, должно стать Я.

Деление психики на сознательное и бессознательное стало основной предпосылкой психоанализа. Фрейд выдвинул важное теоретическое положение о том, что сознательное не является сущностью психического. Фрейд подчеркивал, что у данных сознания имеются различного рода пробелы, не позволяю-щие компетентно судить о процессах, которые происходят в глубинах психики. И у здоровых людей, и у больных часто наблюдаются такие психические акты, объяснение которых требует допущения существования психических процессов, не вписывающихся в поле зрения сознания. Поэтому Фрейд считал, что имеет смысл допустить наличие бессознательного и с позиций науки работать с ним, что- бы тем самым восполнить пробелы, неизбежно существующие при отождествле-нии психического с сознательным. Ведь подобное отождествление является, по существу, условным, недоказанным и представляется не более правомерным, чем гипотеза о бессознательном. Между тем жизненный опыт, да и здравый смысл ука-зывают на то, что отождествление психики с сознанием оказывается совершенно нецелесообразным. Более разумно исходить из допущения бессознательного как некой реальности, с которой необходимо считаться, коль скоро речь идет о пони-мании природы человеческой психики.
Целесообразнее, стало быть, не ограничиваться упованием на сознание и иметь в виду, что оно не покрывает собой далеко всю психику. Тем самым Фрейд не только пересмотрел ранее существовавшее привычное пред-ставление о тождестве сознания и психики, но и, по сути дела, отказался от него в пользу признания в психике человека бессознательных процессов. Более того, он не просто обратил внимание на необходимость учета бессознательного как та-кового, а выдвинул гипотезу о правомерности рассмотрения того, что он назвал бессознательным психическим. В этом состояло одно из достоинств психоаналити-ческого понимания бессознательного.
Нельзя сказать, что именно Фрейд ввел понятие бессознательного психического. До него Гартман провел различия между физически, гносеологически, метафизически и психически бессознательным. Однако если немецкий философ ограничился подобным разделением, высказав весьма невнятные соображения о психически бессознательном и сконцентрировав свои усилия на осмыслении гносеологических и метафизических его аспектов, то основатель психоанализа поставил бессозна-тельное психическое в центр своих раздумий и исследований.
Для Фрейда бессознательное психическое выступало в качестве приемлемой гипотезы, благодаря которой открывалась перспектива изучения психической жизни человека во всей ее полноте, противоречивости и драматичности.
Идеи о бессознательном психическом были выдвинуты Фрейдом в первой его фундаментальной работе «Толкование сновидений». Именно в ней он подчеркнул, что внимательное наблюдение над душевной жизнью невротиков и анализ снови-дений дают неопровержимые доказательства наличия таких психических процес-сов, которые совершаются без участия сознания.
В отличие от тех, кто усматривал в бессознательном лишь теоретическую конструкцию, способствующую установлению логических связей между сознательными процессами и глубинными структурами психики, Фрейд рассматривал бессознательное как нечто реально психическое, характери-зующееся своими особенностями и имеющее вполне конкретные содержательные импликации. Исходя из этого в рамках психоанализа предпринималась попытка осмысления бессознательного посредством выявления его содержательных харак-теристик и раскрытия специфики протекания бессознательных процессов.
Фрейд исходил из того, что всякий душевный процесс существует сначала в бессознательном и только затем может оказаться в сфере сознания. Причем переход в сознание — это отнюдь не обязательный про-цесс, поскольку, с точки зрения Фрейда, далеко не все психические акты непремен-но становятся сознательными. Некоторые, а быть может, и многие из них так и оста-ются в бессознательном, не находят возможных путей доступа к сознанию.
Психоанализ нацелен на раскрытие динамики раз-вертывания бессознательных процессов в психике человека.
Отличие психоаналитического понимания бессознательного от тех трактовок его, содержавшихся в предшествующей философии и психологии, состояло в том, что Фрейд не ограничился рассмотрением соотношений между сознанием и бессознательным, а обратился к анализу бессознательного психического для выявления его возможных составляющих. При этом он открыл то новое, что не являлось объектом изучения в предшествующей психологии. Оно состояло в том, что бессознательное стало рассматриваться с точки зрения наличия в нем несводящихся друг к другу составных частей, а главное — под углом зрения функциони-рования различных систем, в своей совокупности составляющих бессознательное психическое. Как писал Фрейд в «Толковании сновидений», бессознательное об-наруживается в качестве функции двух раздельных систем. В понимании Фрейда, бессознательное характеризуется некой двойствен-ностью, выявляемой не столько при описании бессознательных процессов как та-ковых, сколько при раскрытии динамики их функционирования в человеческой психике. Для основателя психоанализа признание наличия двух систем в бессознательном стало отправной точкой его дальнейшей исследователь-ской и терапевтической деятельности.
Нанесенный психоанализом психологический удар по нарциссическому Я заставил многих теоретиков и практиков по--новому взглянуть на человека, который традиционно считался символом и оплотом сознательной деятельности. Фрейд же в своей исследовательской и терапевтической работе стремился показать, каким образом и почему самомнение человека о всесилии и всемогуществе своего Я пред-ставляется не чем иным, как иллюзией, навеянной желанием быть или казаться таким, каким он не является на самом деле. При этом основатель психоанализа значительное внимание уделил раскрытию именно слабых сторон Я, чтобы тем самым развеять существующие иллюзии о его всемогуществе. Это вовсе не означало, что подчеркивание в исследовательском плане слабого Я оборачивалось в практике психоанализа низведением человека до несчастного суще-ства, обреченного на вечные страдания и муки вследствие своего бессилия перед бес-сознательными влечениями, силами и процессами. Напротив, терапевтические усилияпсихоанализа преследовали важную цель, направленную на укрепление слабого Я.
В рамках психоанализа реализация данной цели означала такую перестройку органи-зации Я, благодаря которой его функционирование могло быть более независимым от Сверх--Я и способствующим освоению территории Оно, ранее неизвестной человеку и остающейся бессознательной на протяжении его предшествующей жизни. Фрейд исходил из того, что поскольку Я пациента ослаблено внутренним кон-фликтом, то аналитик должен придти к нему на помощь. Используя соответствующую технику, основанную на психоаналитической работе с сопротивлениями и перено-сом, аналитик стремится оторвать пациента от его опасных иллюзий и укрепить его ослабленное Я. Если аналитику и пациенту удастся объединиться против инстинк-тивных требований Оно и чрезмерных требований Сверх--Я, то в процессе психоана-литического лечения происходит преобразование бессознательного, подавленного в предсознательный материал, осознание бесплодности предшествующих патологи-ческих защит и восстановление порядка в Я. Окончательный исход лечения будет зависеть от количественных отношений, то есть от доли энергии, которую может мобилизовать аналитик у пациента в пользу аналитической терапии по сравнению с количеством энергии сил, работающих против исцеления как такового.
Вместе с тем структуризация психики и рассмотрение Я через приз-му опасностей, подстерегающих его со стороны внешнего мира, Оно и Сверх--Я, поставили Фрейда перед необходимостью осмысления того психического состоя-ния, в котором может пребывать беззащитное Я. Как показал основатель психоана-лиза, подвергнутое опасностям с трех сторон и неспособное всегда и во всем давать достойный отпор, несчастное Я может стать сосредоточением страха. Дело в том, что отступление перед какой--либо опасностью чаще всего сопровождается у человека появлением страха. Беззащитное Я сталкивается с опасностями, исходящи-ми с трех сторон, то есть возможность возникновения страха у него троекратно увеличивается. Если Я не может справиться с грозящими ему опасностями и, со-ответственно, признает свою слабость, то в этом случае как раз и возникает страх. Точнее говоря, Я может испытывать три рода страха, которые, по мнению Фрейда, сводятся к реальному страху перед внешним миром, страху совести перед Сверх--Я и невротическому страху перед силой страстей Оно.