Олдрич Эймс – самый ценный и высокооплачиваемый агент КГБ. За девять лет сотрудничества он заработал порядка пяти миллионов долларов. Взамен Эймс выдал имена агентов и секретные операции ЦРУ.
Благодаря этим сведениям чекисты в годы «холодной войны» смогли почти полностью уничтожить сеть американской разведки на территории СССР. А когда Олдрича схватили, президент Российской Федерации Борис Ельцин, чтобы сгладить скандал, заявил, что сам не знал о существовании «крота».

Один раз не получится
В начале 80-х годов у Олдрича Эймса наступила черная полоса: тяжелый бракоразводный процесс, огромные долги, алименты, новая женщина, требующая финансовых вложений. Только бывшей жене он должен был выплатить около пятидесяти тысяч долларов. Эта сумма, а также перспективы новых трат, грозили превратить агента ЦРУ в банкрота. Нужно было срочно раздобыть денег. Но где? И тогда в голове Эймса появилась мысль: а что если предложить свои услуги СССР? Причем сначала американец думал о единоразовом сотрудничестве. Мол, разделаюсь с долгами и все. Идею Олдрича обеими руками поддержала его новая, любящая деньги, жена Мария дель Росарио Каса Дюпуй, являвшаяся атташе посольства Колумбии по культуре, а заодно и осведомительницей ЦРУ.
В 1985 году агент провернул первое дело. По воспоминанию Эймса, в апреле того года он передал сотрудникам посольства СССР информацию, которая «в общем, гроша ломаного не стоила» и потребовал взамен пятьдесят тысяч долларов. Чекисты на эти условия согласились. Получив деньги, агент ЦРУ хотел «соскочить» с крючка КГБ, но… жажда наживы (на финансовое благосостояние особенно давила супруга) победила. И Олдрич решил, что раз он «переступил черту, назад дороги нет».


Надо сказать, до начала работы с КГБ Эймс не являлся каким-то очень ценным и важным сотрудником ЦРУ. Его карьера буксовала на месте из-за частых провалов. Оперативник и вербовщик из него был хуже среднего. В журнале Foreign Policy писали: «с заданиями по вербовке шпионов справлялся так плохо, что периодически уходил в запой и впадал в депрессию, утверждая, что разочарован тем, какой перед ним предстала американская внешняя политика». И лишь когда Олдрича перевели в отделение, курирующее операции на территории СССР, Эймс неожиданно нашел свое место.

Дырявая шпионская сеть

Олдрич получил два оперативных псевдонима. Чекисты окрестили его «Людмилой», а сам он выбрал кличку «Колокол». И хотя «крот» требовал за свои услуги большие деньги, чекисты знали, за что платили. Благодаря его информации они принялись кропотливо (с чувством, с толком, с расстановкой) дырявить шпионскую сеть ЦРУ в Советском Союзе. Американцы, конечно, были этим сильно обеспокоены, но поначалу не думали, что в управлении завелся «крот». Началось расследование. Подозрение пало на бывшего сотрудника ЦРУ Эдварда Ли Ховарда. Он когда-то «запачкался» при передаче тайной информации «налево». Но разоблачения на территории СССР продолжались. Стало ясно - это не Ховард.
Вообще, в той ситуации непрофессионально, что удивительно, повела себя верхушка КГБ. Вместо того чтобы грамотно использовать ценные сведения и «заворачивать» шпионов аккуратно, начались массовые аресты. И тогда у ЦРУ не осталось сомнений - орудует «крот».
В начале 90-х годов Эймс и его супруга начали жить на широкую ногу. Придумав легенду о наследстве, полученном Марией, Олдрич за наличные деньги приобрел дом за пятьсот сорок тысяч долларов (еще «сотку» он вложил в ремонт), купил «Ягуар» за пятьдесят тысяч и тратил по шесть тысяч долларов на телефонные разговоры с Колумбией. И это при том, что годовая зарплата Эймса составляла порядка шестидесяти тысяч долларов. Заметили коллеги и то, что Олдрич начал много денег тратит на шмотки, чего раньше себе не позволял. И тогда легенду с наследством решили проверить. Выяснилось, что ничего подобного не происходило.


Но лишь в 1993 году агенты ЦРУ начали разработку Эймса: установили прослушку и наружное наблюдение. И через несколько месяцев «крот» был взят с поличным. В мусорном ведре была обнаружена шифровка, которую быстро обработали. И 21 февраля 1994 года Эймса с женой арестовали.
Вскоре агенты выяснили, кого сдал «крот». Например, генерал-майор ГРУ Дмитрий Поляков, инженер-электрик Адольф Толкачев, Валерий Мартынов из вашингтонской резидентуры и его коллега Сергей Моторин, были расстреляны в Советском Союзе по обвинению в шпионаже в пользу США. Также Эймс рассказал, что с американцами сотрудничал покойный к тому времени полковник КГБ и герой Советского Союза Алексей Кулак (в 1990 году его из-за этого лишили посмертно всех званий и наград). Плюс еще несколько человек. Точное количество агентов, работавших на Америку, которых сдал Эймс неизвестно. Разброс идет от двенадцати до двадцати пяти человек.

Провал

Доподлинно неизвестно и то, как агенты ЦРУ вышли на Эймса. Бывший председатель КГБ Владимир Крючков в своей книге «Личное дело» написал так: «…Версий провала может быть много, даже очень, но две из них, на мой взгляд, маловероятны: случайный выход американских спецслужб на Эймса или его ошибка, неосторожность. Подкинутая в американскую прессу причина провала - чрезмерные расходы Эймса на личные цели - скорее всего, отвлекающий маневр, попытка скрыть истинную причину разоблачения, придумка для наивных. Уровень работы с такого рода агентом, его личные и профессиональные качества с большой долей уверенности позволяют предположить, что в данном случае мы имеем дело с предательством, с выдачей Эймса кем-то из тех, кто имел отношение к работе с ним или каким-то образом получил о нем информацию…».
«Дело Эймса» привело к серьезному международному скандалу. Президент США Билл Клинтон отреагировал так: «Мы были потрясены, когда ФБР арестовало ветерана ЦРУ Олдрича Эймса. За девять лет Эймс нажил целое состояние, передавая информацию, которая привела к гибели более десяти наших агентов в России и нанёс сильнейший ущерб потенциалу разведки. Возникли вопросы, если Россия ведет направленную против нас шпионскую деятельность, не следует ли нам отменить или приостановить оказание ей помощи? На встрече с представителями обеих палат в конгрессе и отвечая на вопросы журналистов, я высказался против прекращения поддержки России. Кроме того, шпионы были не только у русских».


Пытаясь сгладить обострившуюся ситуацию, Борис Ельцин на встрече с журналистами заявил, что ему ничего неизвестно о деятельности Эймса. Американцы выслали легального резидента СВР России, Ельцин поступил аналогично с его звездно-полосатым коллегой. На этом все и закончилось.
28 апреля 1994 года Олдрича Эймса приговорили к пожизненному заключению с конфискацией имущества. Сейчас «крот» находится в тюрьме особо строгого режима Алленвуд в штате Пенсильвания. Здесь же когда-то сидели Вячеслав «Япончик» Иваньков и бывший сотрудник ООН Владимир Кузнецов. Жена Эймса за пособничество получила 63 месяца тюремного заключения.

Пару раз в российских верхах возникали предложения о том, чтобы обменять Эймса на какого-нибудь американского шпиона. Но с мертвой точки дело так и не сдвинулось.

Дважды заместитель главы СБУ, генерал-лейтенант Александр Скипальский в интервью программе «Гордон» на телеканале «112 Украина» рассказал о работе руководителем управления СБУ в Донецкой области, о мотивах люстрации, а также об украинской контрразведке

— Гордон: В эфире программа «Гордон». Сегодня мой гость — дважды заместитель главы СБУ, генерал-лейтенант Александр Скипальский.

Вы — родоначальник украинской контрразведки. Вы пять лет были начальником главного управления военной разведки министерства обороны Украины. Сейчас Вы председатель Союза офицеров Украины. Есть ли в новейшей истории Украины для Вас «белые пятна»? Вы знаете все?

— Скипальский: Нет, всего не знаю. А «белые пятна» есть, особенно на фоне черных событий.

— Вы — один из наиболее информированных людей в Украине. Это Ваше счастье или Ваша беда?

— Беда. Я очень тяжело воспринимаю ситуацию с нашим государством, в каком состоянии оно находится и наш украинский народ. Знаю много факторов, которые можно достаточно легко устранить, и ситуация улучшится — но субъективно этого не делают. Это давит на сознание и не способствует хорошему расположению духа.

— Плохо так много знать?

— Через пять месяцев будет пятьдесят лет, как я имею офицерское звание. Лучший период — это от лейтенанта до майора. Все успевали, все было и все спокойно. Потом, с каждым годом, все труднее и труднее.

— В 2004 году Вы были начальником службы безопасности кандидата в президенты Украины Виктора Ющенко. Почему Вы не спасли его от отравления?

— Я пришел по его просьбе. Он просто недооценил угрозу, наверное, потому, что сделал ставку на людей, которые не были профессионалами, а получали материальную выгоду. Я не имел материальных ресурсов — у меня была информация. И Виктор Андреевич поменял финансовые ресурсы на интеллектуальные, на информацию. И поэтому он пострадал.

— Вы знаете, кто отравил Ющенко?

— Персонально — не знаю, но имею свою модель его отравления. Знаю, что если бы было проведено хорошее следствие, и я об этом сказал в Генеральной прокуратуре — что если президент не хочет организовать нормальную оперативную разведывательную структуру для разоблачения (не столько даже для себя, а чтобы и в будущем прецедентов не было), то это преступление раскроется или случайно, или кто-то на смертном одре покается.

— Убить Ющенко могли?

— На это и рассчитывали, только завуалировано.

— А вообще кого-то из президентов Украины могли убить?

— Кроме Ющенко такого прецедента не было и не готовилось.

— В 2006-2007 годах Вы руководили Донецким областным управлением СБУ. Обуздать донецкую мафию Вам удалось? Или ее не было вовсе?

— Есть сицилийское правило: «Если нельзя обуздать — нужно возглавить». Я рад тому, что мне удалось наладить нормальное сотрудничество, особенно с местной администрацией. Мы во многом нашли общий язык. И процесс украинизации, если бы он был поддержан центральными органами власти, можно было бы сдвинуть с мертвой точки. Но до сегодняшнего дня по непонятным мне причинам Валентин Наливайченко выманил меня необходимостью быть около него в Киеве. И на мое место назначил неспециалиста, и тогда пошел откат, и ситуация стала угрожающей. Сегодня живы, правда, по разные стороны баррикад, бывшие сотрудники, которым я давал задание изучить и подготовиться к заминированию Артемовской шахты для борьбы с возможным захватом сепаратистами. Это было начало 2007 года. Это готовилось. 10 тысяч боевиков свободно ходили под жупелом охранников олигархических кланов.

— Донецким краем действительно управляли бандиты?

— Да. На их счету много крови, но она уже засыпалась породой и перекрылась той кровью, которая есть в результате сегодняшних событий на Донбассе.

— Это правда, что в начале 90-х много людей-бизнесменов в донецком крае исчезло, и их потом искали в терриконах?

— Скорее всего — в шурфах. Это правда — много. Официальные данные — до 300 человек как минимум.

— Вы не боялись быть там руководителем управления СБУ?

— Не боялся, потому что мои интересы не пересекались с наиболее опасным сектором — финансовым, деловым. Я не бизнесмен. Честно говоря, усилия СБУ не создавали большую опасность для тех персоналий. Они легко могли зайти на Банковую, что-то занести и порешать все вопросы.

— Это правда, что Ринат Ахметов был «хозяином» Донецкой области?

— Личные контакты у Вас с ним были?

— Несколько раз были, во время футбольных матчей «Шахтера».

— Интересный человек?

— Интересный, острый, излучал такую целеустремленность. На него никто не мог повлиять. По крайней мере, в Украине. Все занимались чинопочитанием. Вспомните, один президент даже управлял мерседесом, на пассажирском кресле которого сидел Ахметов.

— В чем причина такой силы Ахметова?

— Богатство.

— Вы его уважаете как личность?

— Я не могу сказать, что я его уважаю — мы не так хорошо знакомы, но считаться с такими людьми надо.

— Вам предлагали деньги, когда Вы были на посту главы СБУ в Донецкой области?

— К тому времени моя фамилия уже часто фигурировала в прессе, и даже люди нашего профессионального окружения убеждали, что Скипальский ни у кого не возьмет.

— Почему Ахметов не спас Донецкую область от россиян?

— Люди такого уровня, которые выросли в результате целенаправленных афер и комбинаций, переходят грань, где они теряют реалии, и думают, что им все удается, все разрешено. Мы можем это наблюдать не только у олигархов, но и у министров, вице-премьеров, президентов и тому подобное. Сталин назвал это «головокружением от успехов».

— Переоценил себя?

— Да. Он думал, что он «разведет» это. Но многие сегодня не понимают силу машины, силу спецслужб. Особенно российских, которые имеют многолетние, до 500-600 лет, истории. Это очень мощная машина, и если она сегодня дорвалась до власти, руководит Россией, то Россия сегодня такая, какая она есть.

— Вы родились на Волыни, а среднюю школу заканчивали в Енакиево. Восток и запад разные?

— Во многом похожи. Единственное, что если я, волынянин, считаю свою любовь к Украине патриархальным, то есть естественным национализмом, то мои донецкие друзья, которые только в первом-третьем поколении поселились на донецкой земле, не имеют тех генетических корней. Им нужно было способствовать в этом. И тот политик, который это понимал, не вызывал антагонизма. Когда я представил свою программу перед руководством городов Донецкой области, перед ветеранами, среди которых сидели бывшие сотрудники времен Берии, они заявили, что поддержат меня в процессе создания государства. Так что можно было много чего сделать, но ничего не делалось.

— Не было ли Вам, как генералу, стыдно, что украинский народ дважды избрал трижды судимого и дважды наказанного, с отсидкой в зоне, зека?

— Перед избранием царила атмосфера: «Я, как генерал, буду…». Но, к сожалению, как только это произошло, 90% так называемых «героев с честью» побежали, да еще и наперегонки, чтобы получить должности, и согласились. Мне было не столько стыдно, сколько напоминало, как ты пытаешься объяснить, а тебя не понимают и не слышат.

— Януковича к власти привела СБУ?

— Например, от директора автобазы до заместителя главы областной администрации, а затем — на главу администрации рекомендовала СБУ президенту Кучме. А потом он его назначил. Состоялась дискуссия, но СБУ нивелировала вопросы, которые ставил Кучма. Сознательно, бессознательно, но вопросы были. СБУ причастна. Нарушила принципы и поддержала его назначение.

— Как Вы относитесь к версии, что Майдан устроили русские?

— Я отношу это к фейковой информации. России это было невыгодно. Россия могла сделать «реверанс» уже в завершение Майдана. Им надо было выходить из положения, когда президент Янукович убегал и не оправдал их надежд. Тогда, возможно, были какие-то коррективы. А на первой стадии это было естественно, это была тяга украинцев к европейскому выбору и протест против криминальной власти.

— Вы знаете, что украинский Майдан финансировали все украинские олигархи? Среди которых большинство — агенты ФСБ России.

— Я мечтаю, чтобы наши украинские спецслужбы были очень мощными и защищали национальные интересы, интересы народа хотя бы так, как это делает большинство государств мира. Сила и опора спецслужб — в агентуре. И если я, профессионал, буду раскрывать агентуру — это противоречит моральному кодексу офицера, который работает с агентурой. Я никогда не расшифровывал и не буду расшифровывать — это дает опасные прецеденты.

— Вам известно, кто убивал на Майдане Небесную сотню?

— В пределах той информации, которая доступна в СМИ, и, возможно, отдельные детали, которые не обсуждают пока. Кто хочет, пусть называет, а я знаю, что за свои слова нужно отвечать. Нужно создать для этого необходимые условия. Есть государственный механизм, и когда я буду иметь определенный статус, свидетеля или какой-либо другой статус, то я вынужден буду действовать в рамках закона.

— Но не все так просто?

— Не все так просто.

— Потеря, аннексия Крыма — это трагедия для Вас как для украинца, как для человека, как для офицера?

— Безусловно, трагедия. Но я имею в своем арсенале несколько интервью, раньше, где я и профессор Владимир Василенко прогнозировали, что рано или поздно наступит период исторического развития, когда крымский народ будет хозяином на своей крымской земле.

— То есть Вы знали, что Крым заберут?

— При таком подходе, когда реальные украинские национальные интересы не учитывали, интересы коренного населения игнорировали, поддерживали российские интересы, конец был легко прогнозируем.

— Крым можно было отстоять, отбить?

— Трудно сказать про конечный результат, но мы должны были защищать, должны были бороться. Я знаю исторические примеры (мне приходилось работать у берегов Японии, противодействовать японским спецслужбам) и знаю, что японский адмирал сам бы взял меч и пошел в атаку, если он руководит войском. У нас, к сожалению, этого не было.

— Крым вернется в состав Украины?

— Да, но это будет длительный процесс.

— Что будет с Донбассом?

— Донбасс — тяжелая рана. Она пока сегодня не заживает. Единственное, я думаю, что новые технологии будут наиболее успешно внедрены на Донбассе, со временем.

— Уровень предательства в Украине сегодня высокий?

— Слово «предательство» слишком категоричное.

— Это люди, которые работают на Россию, это и есть предательство.

— Люди могут работать добровольно, могут работать по своему убеждению и могут работать по заданию иностранных спецслужб. То есть действующие агенты, которые сознательно берут на себя обязанности. У нас перемешались все эти компоненты. Особенно перемешалась база для тех, кто может предать. Почему у нас не борются с контрабандой, а наоборот — сопровождают ее? Я могу привести пример событий в Крыму и на Донбассе. Контрабанда всегда контролируется спецслужбами с той стороны. И когда пограничник пропустил машину с сигаретами один, второй раз, то дальше уже идут машины с оружием, и их не смотрят. Наши пограничные войска того периода были настроены на бизнес, на «крышевание» контрабанды, и это был клондайк для всех спецслужб, которые окружали Украину. Учитывая, что руководство государства и руководство тех структур также было заинтересовано, то это опасная тенденция, которая привела к ослаблению боеспособности спецслужб и нашего контрразведывательного режима, который со временем исчез.

— Среди высшего руководства Украины много агентов КГБ СССР или ФСБ России?

— Достаточно. В Украине был принят закон о люстрации…

— А это не российская тема?

— Я на 99% убежден, что это российская спецоперация, которая поставила перед собой цель легко выбить профессионалов. Я 26 лет проработал в этой атмосфере, и мне достаточно увидеть какие-то явления, и я их тут же дешифрую, вижу, что здесь есть след моего коллеги. Этот опыт мы приобрели, потому что Украина и украинцы были полностью имплантированы в ту систему, КГБ, и нам полностью доверяли. Мы читали все архивы, все материалы, учились. И поэтому это достойный соперник для Путина. В Украине олигархи, власть не национальные интересы ставят прежде всего, а меркантильные вопросы, поэтому легко прокрутили, путем рекомендаций с разных сторон закон о люстрации. Но где здравый смысл? В Украине нужно ценить наоборот тех, кто заканчивал вузы КГБ. Там учили, и неплохо. Пограничников, офицеров, которые работали в территориальных управлениях, в военной контрразведке, в разведке увольнять только на основании диплома — это почти то же, что жечь на площадях книги.

— А Вас люстрировали?

— Де-юре я люстрирован, потому что я окончил пограничное училище, высшую школу КГБ. Меня спасла пенсия, я не на государственной должности. Когда я в 1990 году, будучи полковником КГБ, вышел из партии, выступил за независимую Украину, сказал, что я — украинец, буду ее развивать и кое-что для нее сделал, то все равно де-юре закон приняли такой, чтобы и меня могли люстрировать. Я сам себя спрашиваю: «Саша, что же ты за государство построил?». Хорошо, что у меня есть стержень и я знаю, что это сделал враг. Я временно проиграл — это российская спецоперация. В качестве аргумента — наибольшую угрозу во всем мире составляют тайные агенты. Хоть один агент люстрирован? Ни одного — вот вам и эффект люстрации: профессионалов убрали, а та ветвь, которая является опасной и которую я после возвращения из Донецка начал изучать, осталась. За два месяца мы нашли пять человек, которые сдавали агентуру бывшего КГБ и поддерживали контакты с российским КГБ. После этого Ющенко подсунули указ и он, даже не поговорив со мной, уволил меня.

— А в ВР, в Кабмине агентов много?

— Достаточно.

— Кто это?

— Я никогда не назову фамилий. Я назову фамилии, когда будет создана законная комиссия по закону о люстрации (который должен был быть 25 лет назад), в которую войдут моральные авторитеты, юристы, профессора — те люди, которые реально хотели бы разобраться. Официально показания на этой комиссии я бы дал. Но это не для обсуждения в прессе.

— Ваш соратник, Григорий Омельченко, назвал мне фамилию одного из сегодняшних руководителей Украины и сказал, что тот был завербован КГБ СССР. Он это назвал со ссылкой на Вас.

— Он был моим подчиненным во время моей работы в военной контрразведке. Тогда мы хорошо знали тех, кто был наиболее активным. На третьем съезде Руха я сделал короткое заявление, апеллируя к агентуре КГБ, чтобы они прекратили работать на Москву. Дом на Владимирской едва не перевернулся, но это нужно было сделать.

— Много агентов было в руководстве Руха?

— Мне обидно было ходить и смотреть, как эта агентура «разводила» наших авторитетных лидеров. В одном из разговоров с господином Чорновилом я был поражен. Первый раз Чорновила посадили, когда он написал антисоветский пасквиль. Второй раз во время обыска ему подкинули под кровать антисоветскую литературу, а в третий раз подослали милицейскую агентессу, которая имитировала нападение. То есть дважды его посадили в результате провокаций. И я ему сказал, когда мы летели в Стокгольм, в самолете, что я, по крайней мере, нашел бы тех людей, чтобы посмотреть им в глаза. На что он мне сказал: «Не время. Нам нужно строить Украину».

— Руководство Руха на 90% состояло из агентов КГБ?

— Нет. Вы преувеличиваете. Для настоящей разведки и контрразведки нет невозможного. Есть задача, есть конечная цель и есть обеспечение. А весь арсенал используется полностью.

— Янукович и Азаров агенты КГБ?

— Нет, они беженцы из Украины, теперь.

— Они были завербованы КГБ в свое время?

— Я думаю, что, наверное, да.

— Среди глав СБУ агенты КГБ СССР или ФСБ России были?

— Это вы слишком замахнулись. Я могу сказать одно: один из первых прокуроров Украины, который не разделял позиции независимости Украины, сказал: «Ну что, они хотят независимости? Ребята — в бизнес». Вот почему вся прокуратура пошла в бизнес. Так и в СБУ: хотят независимости? Пошли торговать оружием, контрабанду «крышевать». А раз такое дело пошло, ты уже попадаешь в поле зрения, и иногда не нужно даже вербовать, потому что дубликат личного дела на каждого сотрудника, который работал в КГБ, в Москве.

— Кто был лучшим главой СБУ?

— Как по мне, с профессиональной точки зрения, был мощным Марчук Евгений Кириллович. Правда, не всегда он использовал ресурс в том ключе, в каком я бы хотел это видеть. В дальнейшем еще Игорь Смешко, который более-менее четко определил приоритеты. Все остальные были «по течению». Если господин Деркач официально заявлял, что его финансовым директором, советником является Семен Могилевич. Он помогал, действительно, строить ситуационный центр в СБУ.

— Кто был лучшим президентом Украины за 26 лет независимости?

— Я на первое место ставлю Кравчука, потому что он протянул руку национально-демократическим силам. Он хотел взять Чорновила премьером, приехал на съезд Руха. Но агентура уже была проинструктирована будущими конкурентами. Там начались крики, шум, Кравчук вернулся и сделал ставку на коммунистическую номенклатуру. То, что это не произошло — это большая историческая ошибка. На втором месте — Кучма. Единственное, в чем мы с ним дискутируем — это неправильное распределение накопленного в стране капитала.

— Кого бы Вы хотели видеть следующим президентом Украины?

— Я бы хотел видеть человека, который вне нынешней системы — олигархической, бизнес-системы, потому что уровень коррупции настолько высок, что только новый человек с новой командой может его расчистить.

— Соответствует ли действительности то, что все националистические организации создают и контролируют спецслужбы или собственной страны, или других?

— Безусловно, неординарные, радикальные структуры всегда привлекают внимание. На первом этапе наши спецслужбы обращали внимание. Представьте себе: Союз офицеров Украины, патриотическую организацию, которая все сделала для установления (независимости, — ред.), начиная с 1994 года, в СБУ отнесли к радикальным структурам и начали ее разваливать. О чем вообще говорить?

— Руководители наших националистических организаций тоже являются агентами?

— Давайте их спросим.

— Ирина Фарион — российский агент?

— Нет, вы преувеличиваете. Она не могла быть российским агентом, потому что среда не позволяла бы. Социологические исследования на 1988 год в Закарпатской области по качеству оперативного покрытия давали такую цифру: мужчины, 18-60 лет, каждый четвертый был связан. И все равно — Советский Союз распался.

— Россия до сих пор руководит Украиной?

— В значительной степени. Я был поражен признанием нашего бывшего председателя АП в книге «Четвертая республика», где он пишет, что отчитывался главе АП Путина о своем назначении.

— Я когда-то сказал, что если украинцы узнают, кто из людей, которые занимали и занимают самые высокие эшелоны власти, моральные авторитеты, был агентом КГБ или ФСБ, то они будут плакать. Я прав или нет?

— Нет. Агент — это тоже живой человек. Агентом можно стать в силу обстоятельств, в силу психологического срыва. Агент может пересмотреть… Когда я официально посылал своих разведчиков, я говорил: «У вас может быть все. Главное — ваша жизнь, и надейтесь, что за вами стоит реальное государство и украинская спецслужба». Безусловно, это не советская, не сталинская школа. Это школа моих коллег, с которыми я много раз встречался — Израиль. У меня были прекрасные отношения с их руководителем разведки, Моше Яалоном. Его деды из Украины, и мы много находили общего.

— Что будет с Путиным и Россией?

— К сожалению, наступит такой период, и Россия станет мусульманской.

— С такой элитой, которая у нас есть, мы будем существовать?

— Я обратил внимание сегодня — очень мало информации о митинге Саакашвили. Блокируют канал NewsONE, другие каналы молчат. Телеканал — это площадка для дискуссий. Другое дело, если кто-то в дискуссии несет антигосударственную позицию, то причем здесь канал. Берите человека под белы рученьки, чтобы он такие глупости не городил, а у нас почему-то выбрасывают купель, в которой надо ребенка мыть. Мы хотим улучшить инвестиционный климат, а в то же время иностранного инвестора, Игоря Бойко, избили. Все молчат. Разве такую свободу мы декларировали? Сегодня — Бойко, завтра — нас с вами.

— Вы не видите угрозы распада Украины?

— Обидно, что на 27-м году независимости мы не уверены в завтрашнем дне. Если наше руководство не одумается — это может запросто быть. Нет лучшей формы конституционной смены власти, чем перевыборы. В Италии каждые полгода выбирали — пока не выбрали. Это естественный, мирный, спокойный процесс. Почему в 91-м году коммунисты так легко отдали власть? Не было богатства. Ну имел секретарь обкома поросенка, которого ему с фермы привезли и шашлык поджарили. А сегодня — миллиарды, да еще и награбленные. Поэтому это шаг не только к потере, но и к повторению столетней давности гражданской войны.

— Вы верите в то, что наш народ может выбрать кого-то настоящего?

— Вера и надежда не должны умирать. Я верю, что народ прозреет, несмотря на то, с чем сам сталкивался, когда я избирателям на своей родине объяснял, кто такой Яценюк, Мартыненко. Никогда никто не вспоминает, как сняли Огрызко и назначили вместо него Яценюка. Огрызко утверждал, что он будет защищать национальные интересы Украины, а Яценюк сказал, что он все сделает для дружбы с Россией, потому что Лавров — «мой лучший друг». Есть стенограмма. Так пусть апеллирует к своему лучшему другу. Но я верю, что мы еще выберем лучших, потому что это естественный процесс.

— Я Вам благодарен за эту веру.

Подпишитесь на нас

Женщине – будущей сотруднице спецслужб - предъявляли особые требования. Она должна была уметь владеть собой, разбираться в тонкостях психологии и знать языки, но главное – быть привлекательной, раскованной и готовой соблазнять мужчин.

Не женское это дело

На протяжении многих лет в СССР велись споры на тему, может ли женщина быть агентом разведки. Многие считали, что спецслужба не женское дело, эта профессия требует исключительно мужских качеств, самообладания и готовности пойти на риск.

О непригодности женщин к ведению серьезной разведывательной деятельности говорил, к примеру, легендарный военный разведчик Рихард Зорге. Ему приписывают такие слова: «Женщины слабо разбираются в вопросах высокой политики или военных делах. Даже если вы привлечете их для шпионажа за собственными мужьями, у них не будет реального представления, о чем говорят их мужья. Они слишком эмоциональны, сентиментальны и нереалистичны».

Женщины имеют немало слабостей. Они редко владеют своими чувствами и зачастую могут легко общаться только с теми людьми, которые им по душе, тогда как сотрудник нелегальной разведки должен всегда держать себя в руках и уметь находить язык со всеми.

Советская разведчица-нелегал Галина Федорова сама отмечала, что женщина чувствительна, хрупка, легкоранима, теснее, чем мужчина, привязана к семье, домашнему очагу, сильнее предрасположена к ностальгии. Но эти маленькие слабости, по мнению Федоровой, дают женщине мощные рычаги воздействия в сфере человеческих взаимоотношений.

Многие спецслужбы мира охотно прибегали к услугам слабого пола. Так, в Великобритании более 40% сотрудников разведки МИ-6 и контрразведки МИ-5 – женщины. «Элегантная агентура» десятилетиями оправдывала доверие британской короны.

Во времена холодной войны и Советский Союз активно привлекал женщин на службу внешней разведки. Важную роль среди агентов КГБ в получении секретных документов Пентагона и НАТО сыграла в том числе Галина Федорова. В 1989 году председатель КГБ Владимир Крючков в одном из интервью отмечал, что 14% всех военнослужащих и вольнонаемных в КГБ - женщины.

Со всей серьезностью

К женским кадрам в КГБ предъявляли повешенные требования, особенно с точки зрения выдержки и психологической выносливости, ведь женщинам-нелегалам предстояло долгое время жить вдали от родины. Всесторонние таланы, эрудированность и интеллект были плюсами при зачислении в штат органов госбезопасности.

Так, среди работавших за рубежом агентов КГБ была Зоя Рыбкина, известная в СССР как детский писатель Зоя Воскресенская, лауреат Государственной премии, или Елена Зарубина, доктор философских наук.

Слабый пол в органах госбезопасности СССР был задействован в разведывательной и аналитической работе, некоторые женщины занимали руководящие посты. К примеру, в 1980-х годах руководителем одного из подразделений КГБ была полковник Галина Смирнова.

А вот женщин-следователей в КГБ, по словам Крючкова, не было. «Слишком трудная это работа», – говорил он. Средняя зарплата женщин не отличалась от оклада мужчин и составляла 300-350 рублей.

Пришлось председателю КГБ отвечать и на провокационный вопрос журналистов, используют ли органы валютных проституток в качестве источника информации? Крючков уклончиво заявил: «КГБ имеет более надежных помощников».

На работу в советские спецслужбы брали преимущественно привлекательных девушек. Их потенциал оценивала специальная комиссия. Красоток обучали шпионским навыкам, техническим новинкам и давали глубокие знания по мужской психологии.

Первым делом – артистизм

Разные пути приводили женщин в спецслужбы, однако выбор их в качестве агента КГБ не был случайным. Особенно тщательно осуществляется отбор женщин на нелегальную работу. От офицера нелегальной разведки требовали не только владения азами своего дела и знания иностранных языков, но и обладания актерскими талантами – прирожденного умения перевоплощаться.

Самый яркий пример такого агента – актриса Ольга Чехова, которая с 1932 года жила в Германии по личному заданию начальника Иностранного отдела Контрразведки МГБ СССР. Чеховой удалось стать любовницей самого рейхсмаршала Германа Геринга, кроме этого она имела многочисленных кавалеров, от которых получала данные о планах фюрера. В числе невольных осведомителей актрисы оказался даже министр пропаганды Третьего рейха Иосиф Геббельс.

Разведчица-нелегал Ирина Алимова не была актрисой, но, по мнению окружающих, вполне могла стать кинозвездой. Используя свои актерские способности, она успешно вела шпионскую работу в Японии, став достойной продолжательницей дела Рихарда Зорге. Так, всю Японию облетел снимок, где Алимова была запечатлена с женой императора Страны восходящего солнца. Легко налаживая связи и уходя от подозрения, разведчица получала ценнейшие сведения об американских военных базах и береговых укреплениях на территории Японии.

Обольстить и скомпрометировать

По данным историков разведки, именно в СССР была создана одна из самых мощных в мире спецслужб, которая готовила женщин-шпионов, владевших приемами обольщения мужчин. Не так давно была опубликована книга об истории секс-шпионажа в СССР, в которой приводятся показания перебежчицы по имени Вера. Бывший агент рассказывала, как спецслужбистам приходилось вербовать симпатичных студенток, обещая им всевозможные блага и привилегии взамен на выполнение гражданского долга.

По словам перебежчицы, девушек старались избавить от застенчивости и стыда, обучали искусству любви, показывали порнографию, в том числе и с различными извращениями. Ученицы обязаны были выполнить любое задание. «Вы - солдаты, ваше оружие - ваши тела», – такими словами напутствовали будущих секс-агентов.

Советская секретная служба даже открыла специальную школу под Казанью, в которой проходили подготовку не только женщины-шпионы, но и молодые люди нетрадиционной ориентации.

К моменту окончания обучения бывшие студентки становились циничными и искушенными обольстительницами, что совсем не вязалось с моральным обликом образцовой советской девушки. Но родина требовала жертв.

Перед выполнением агентом очередного задания объекты атаки тщательно изучались, выявлялись их интимные пристрастия. Знакомство должно было выглядеть случайным и не вызывать подозрений. Но конец был всегда один – шантаж. Попавшемуся на крючок вежливо объясняли, что ему ничего не остается, кроме как сотрудничать с советской разведкой.

«Ночные ласточки»

Малоопытных студенток не всегда удавалось превратить в матерых соблазнительниц. Приходилось прибегать к услугам жриц любви. На российском телевидении неоднократно появлялась информация о том, что в контрразведке СССР было подразделение под названьем «Ночные ласточки» – это были валютные проститутки, которые обслуживали приезжих иностранцев.

Василий Картузов, в прошлом полковник 2-го Главного управления КГБ, подтверждает этот факт. По словам Картузова, «Ночные ласточки» – это «агентура Второго Главка, которая могла быть подставлена в вербовочных или других целях иностранцу, представлявшему интерес для нашего ведомства».

Бывший спецслужбист поведал об одной операции в Ленинграде, когда жрица любви по фамилии Шевич во время аукциона пушных изделий была подослана к миллионеру из США. В номере американец так сконфузился, что оказался не способен на любовные утехи. Тем не менее в дальнейшем у бизнесмена и секс-агента завязались отношения, и очень скоро Шевич уехала со своим избранником в США. «А что было терять подобным одиноким девушкам?» – оправдывал перебежчицу Картузов.

В каждом крупном советском отеле КГБ оборудовало специальные номера, в которых осуществлялись прослушка и видеосъемка. Попавшемуся на крючок клиенту показывали записанный материал и принуждали его к сотрудничеству.

При всей отлаженности работы секс-агентуры интимных салонов в СССР не было. Существующее законодательство не позволяло их открыть. А вот в ФРГ такая возможность была. В специальный салон, открытый советскими спецслужбами во Франкфурте-на-Майне, приходили отдохнуть и расслабиться офицеры НАТО. Добытая информация тут же переправлялась в ГДР, а затем и в Советский Союз.

Конфуз

Нередко вопреки ожиданиям компрометирующие материалы не имели никакого воздействия на лицо, которое агенты КГБ хотели завербовать. Так случилось во время одного из визитов в СССР индонезийского президента Ахмеда Сукарно, известного своей любовью к постельным играм.

К президенту была подослана группа юных соблазнительниц, которые предварительно познакомились с ним под видом стюардесс «Аэрофлота». Увлекшийся Сукарно пригласил девушек в отель и устроил там грандиозную оргию. Утехи снимали во всех ракурсах на лучшую в то время американскую пленку.

Казалось бы, все шло как по маслу. Но когда Сукарно продемонстрировали порнофильм с его участием, он неожиданно для всех воспринял это как подарок от советского правительства и попросил сделать еще несколько копий фильма. Операция провалилась.

Ответственная специальность – оператор

В 1979 году приказом главы КГБ Юрия Андропова в СССР был регламентирован механизм прослушивания. Точки прослушивания устанавливались везде, в том числе и в посольствах, для перехвата переговоров зарубежных дипломатов.

Операторами в пунктах прослушивания в основном были женщины. Они вели запись переговоров на магнитофонную ленту и стенографировали их. Далеко не каждая сотрудница могла справиться с подобной работой, ведь каждый оператор должен был уметь распознать до 50 различных голосов. К моменту распада СССР в Москве работали около 900 таких операторов, в Ленинграде - порядка 400.

Авторам книги Red Web удалось найти одну из женщин-операторов. Зовут ее Любовь (фамилия по понятным соображением не приводится). В 1984 году Любовь окончила географический факультет МГУ по специальности «экономическая география». Она прекрасно владела португальским языком, благодаря чему ее взяли на работу в КГБ для прослушивания политических деятелей Анголы. Бывший агент, в частности, рассказала, как во время путча ГКЧП в августе 1991 года ей приходилось прослушивать Виталия Уражцева – одного из соратников Бориса Ельцина.

«Агент» КГБ

Трупный запах въелся в куртку, брюки, в волосы, в кожу... Сладковато-приторный, он уже не мешал работе... И все же, когда из-под развалин вытаскивали очередное, скользкое от разложения, тело, Гев, чтобы не запачкать одежду, тащил его, вытянув руки до предела.

***
В Спитак - эпицентр землетрясения - однокашники по ростовской партшколе добирались долгих три дня.

Долететь смогли только до Тбилиси. Дальше ехали на забитом под завязку ЛАЗе. Раза два водитель, не знакомый с дорогой, чудом выкручивал баранку в сантиметре от пропасти, на дне которой колесами вверх виднелось несколько новых тяжелых КАМАЗов.

*
Шагать по городу, с обрушенными зданиями, с провалами витрин, грудами строительного мусора и битого стекла... по улицам, где еще пару месяцев назад шумели веселые свадьбы, было странно и жутко.

В магазинах, с опрокинутыми полками и столами, разбросанным по полу товаром, не было сторожей. Через рухнувшую стену дома, заметив их, с мешком за плечом торопливо перелезал мародёр...

*
Не спрашивая, кто на развалинах фабрики главный, подобрали кирку, лопату, лом, стали разбивать взгроможденные друг на друга бетонные плиты.

Душила мысль, что есть, должны быть живые в утробе этой адской горы...

*
Передышку сделали, когда орудия труда стали совсем уж неподъемными...

Ледяной, пронизывающий ветер шакалом терзал мертвый город.

Неподалеку отдыхали уставшие, и, казалось, ко всему безразличные люди. Выделялись молодые, крепкие парни в посеревшей от пыли сине-желтой форме. Говорили по-французски. Сил удивляться не было: столько иностранцев бок о бок, наравне со всеми, да еще в закрытом для них СССР...

Когда-то Гев изучал язык Бальзака и Шарля Азнавура, немного понимал. На госэкзамене даже получил четверку за «парижское» произношение, хотя не смог бы отличить лионский прононс от бретонского. Просто выучил наизусть несколько любимых стихотворений Поля Верлена, парочку текстов и «заговорил» экзаменационную комиссию.

*
Острый выступ полуобвалившейся стены упирался в спину, но боли он не чувствовал...

Душа застыла, окаменела. Бетонный ком в горле мешал глотать слюну.

Людей хоронили четвертый день, но конца и края, уложенным вдоль шоссе телам, выкопанным из-под развалин, видно не было. Над городом, ставшим в одночасье огромным кладбищем, маревом висел трупный запах...

По дороге понуро брели люди, пытаясь найти в кровавом месиве родственников или знакомых. Гробы, обитые черным, красным,.. белым, гробы из необструганных досок, гробы разных форм и размеров выгружали тут же и складывали штабелями.

Резко встав, с остервенением и, невесть откуда взявшимися силами, он снова стал долбить. Сидящие смотрели удивленно - и десяти минут не отдохнув, молодой мужчина, видимо родственник кого-то из погребенных под развалинами, продолжил свой тяжкий труд.

«Потерпи немного, я спасу тебя, спасу!!!» - бормотал Гев, поняв, из обрывочных слов французов, что специальная аппаратура уловила снизу постукивание и женский голос... Усилия были тщетными, бетон не поддавался. Повернулся к белым от пыли - или ужаса происходящего... - приятелям: «Чего сидеть?! Давайте подгоним кран, снимем верхние плиты»...

Наблюдавший за ними смуглый, похожий на араба француз подошел, протянул руку, на плохом армянском представился: «Я – Ваган. В Марселе меня зовут Андрэ, но я армянин и мое имя Ваган. Я командир отряда спасателей из Франции... Тяжелую технику сюда нельзя, под завалами, в оставшихся полостях могут быть живые... Если панель сорвется, от удара вся неустойчивая конструкция обрушится... Сожалею, но нарушать правила спасательской работы нельзя...»

Гев промолчал, взял лом и стал долбить бетон, уже прислушиваясь, не обваливаются ли под ним плиты.

*
Стемнело быстро. На смену короткому зимнему дню шла стылая, бесконечная ночь - союзница стихии, заживо похоронившей стольких, ни в чем неповинных людей...

Кто-то из французов разложил у вагончиков костер, стал греть консервы... но с развалин не уходил никто.

Словно подчиняясь напору и упрямству приятелей, без устали долбящих плиты и помогающих вытаскивать погибших, люди работали - копали, расширяли и углубляли лаз. Несколько раз и Гев надевал наушники, прислушивался к звукам в глубинах хаоса... И продолжал выгребать бетонный мусор, уже не сомневаясь, что они обязательно кого-нибудь спасут...

*
Язык с французами нашли быстро, тяжелая работа сдружила мужчин. Но было не до разговоров. Мысль о живых, зажатых в смертельных тисках, подгоняла друзей, не позволяла лишний раз перекурить. А вместе с ними и остальных...

*
Останки фабрики осветили небольшие, мощные прожектора на аккумуляторах, привезенные иностранцами. В выкопанном лазе-колодце, сменяя друг друга, работали французы и спасатели с угольных шахт страны.
Гева с приятелями, не имевшим специальной подготовки, лезть в колодец запретили.

*
На дне узкой, в три человеческих роста, ямы Мишель через короткие паузы долбил плиту, заслоняющую проход в помещение, откуда аппаратура «слышала» звуки. Видимо ему удалось вывернуть кусок бетона... Как оказалось - опору верхних плит... Развалины пришли в движение... С мерзким хрустом, подняв тучу пыли, заклубившуюся в лучах прожектора, свалилась стена, разбить и убрать которую никак не удавалось. Дернулась и резко осела гора из панелей, блоков, колон, арматуры и выкорчеванных деревянных рам...
Гев пытался удержать равновесие, не соображая, что происходит, а Ваган уже выкрикивал четкие, резкие команды.

Всех согнали вниз. На развалинах осталось только трое французов – Ваган-Андрэ, африканец - черный, как смоль - Шарль и рыжий Ги.

Спокойные, слаженные, быстрые действия троицы заворожили, подчинили всех новому, напряженно-осторожному ритму. Главной задачей стало - вытащить и спасти Мишеля.

Что француз жив, хоть и плотно завален, по рации выяснили мгновенно. Проверили страховочную веревку. Она была цела. Но прежде, чем тащить спасателя вверх, нужно было еще убрать из колодца камни и песок...

Соотечественники Мишеля вычищали лаз так, словно выгребали бриллианты – бережно, без лишних и резких движений...

*
...Часа через два ночь, притихшую у развалин фабрики, сотрясли радостные крики и громкие ура... Спасателя вытащили живым и невредимым. В слепящем луче прожекторов он улыбался – сквозь толстый слой пыли голубыми бусинками смеялись глаза. Помощи врача не понадобилась. Француз послушно дал себя прощупать и довольный, что легко отделался, стал спускаться вниз. Прозвучала команда прекратить работу...

Все побрели к стоянкам. Ваган, зная, что у Гева с приятелями своего пристанища нет, пригласил их в вагончик отряда.

*
Консервы, разогретые по третьему кругу, оказались необычайно вкусными, как и десерт – сладкое печенье с начинкой...

Утолив голод, Гев снова ощутил трупный запах. В носу, гортани, легких сквозил смердящий воздух... даже пахучий французский гель, не вытравил его... Чтобы отвлечься, включился в беседу.

Перебивая друг друга, однокашники сыпали вопросами: долго ли французы добивались такой слаженности, организованности, есть ли у них специальные школы спасателей? Удивлялись дотошной предусмотрительности марсельцев; что французы и их земляки - не французы, так сплочены, ответственны... «Взаимовыручки и дисциплины поболее, чем у нас...», - буркнул Гев своим.

Уставшие парни неторопливо обсуждали события, подшучивали над Мишелем и его чудесном вызволении, хвалили работу ростовских приятелей...

Подбирая армянские слова, Ваган рассказывал историю своей семьи: из какой провинции Западной Армении предки, что пришлось пережить им, спасаясь от турецкой резни, как они оказались и прижились во Франции, в Марселе.

*
Куда-то в ночь ушла трагедия... Французы вспоминали занятные истории...

Рассказали анекдоты и однокашники, разъяснив Вагану специфику советского юмора. Тот поспешил объяснить их приятелям. Те загоготали. Коротким “Merde!” Ваган притушил веселье...

Смех в городе-морге был неуместным и странным... и неестественно-естественным.

*
Тягостное, щемящее душу ожидание рассвета угнетало... Каждую минуту в завалах задыхались, умирали несчастные. Но сделать что-либо в кромешной тьме было невозможно. Людоедка-ночь осталась наедине с мерцающими точечками костров и редкими лучами прожекторов.

*
Вконец разбитый, Гев никак не мог отключиться. Закрывал глаза, и возникали картины апокалипсиса: пытающиеся выбраться из завалов люди с кровоточащими, размозженными головами, оторванными руками, ногами – дети, женщины, мужчины, старики... Чтобы как-то убить время, спросил у Вагана: не будут они против, если он почитает Верлена на французском? Укладывающиеся было на отдых спасатели удивленно повернулись к нему...

Гев помедлил, вспоминая слова любимого стиха, настраиваясь на верленовкую ноту... …

…Il pleure dans mon cur
Comme il pleut sur la ville;
Quelle est cette langueur
Qui pntre mon cur?

O bruit doux de la pluie
Par terre et sur les toits!
Pour un cur qui s"ennuie
O le chant de la pluie!

Il pleure sans raison
Dans ce cur qui s"cure.
Quoi! nulle trahison?..
Ce deuil est sans raison.

C"est bien la pire peine
De ne savoir pourquoi
Sans amour et sans haine
Mon cur a tant de peine!*

Так он не читал ни разу, даже на госэкзамене. На короткое время сам, до мозга костей стал французом, Верленом – певцом тончайших переживаний, тоски, ностальгии, дождя...

Лишь резкие порывы ветра, стучащего в обшивку вагончика, пытались оживить мертвую тишину, сковавшую марсельцев и ошарашенных однокашников.

Затянувшуюся паузу так никто и не прервал...

Потушили свет. Французы забрались в спальники, приятели улеглись на надувные матрацы. Нужно было отдохнуть. Утром ждал всё тот же тяжкий, горький труд...

*
...Очнулся Гев от доносившегося с улицы шума. Не понимая, заснул, или так и провел ночь в полузабытьи, огляделся. В вагончике, кроме троих однокашников, посапывающих рядком, не было никого. Спальники аккуратно уложены, в шкафчиках – сменная спецодежда... Пустые ячейки для инструментов. Показательная чистота и порядок. «Когда только успели? Обложались мы!» - с досадой подумал Гев, расталкивая приятелей.

На складном столике в пластмассовых стаканчиках вкусно парилось горячее кофе, лежали четыре порции сухого пайка.

Гев выглянул из вагончика. Французы, разбившись на пары, работали на развалинах. Четверо, обвязав канатом, стаскивали с горки панель с торчащей в разные стороны арматурой. Мишель сидел над аппаратурой – прослушивал нутро хаоса... Каждый занимался своим делом.

Без лишних слов, проглотив завтрак, ребята прикрыли дверь и присоединились к марсельцам.

*
- Comment sa va? – помахал рукой Гев, стараясь перекричать визжащую по арматуре «болгарку». Стандартного ответа: «Merci, est bon.» не прозвучало... «Ни свет, ни заря пашут как негры, руки бы им целовать за такую работу... Не до приветствий...», - сделал Гев заключение и принялся заправским каторжником долбить ломом бетон...

*
Белесое солнце, подернутое морозной дымкой, было почти в зените, когда сели покурить.

На развалинах, во всем окружении, даже в тусклом зимнем свете что-то - незримо тонко, на микронном уровне, будто включили неоновую подсветку - изменилось... Все было не таким, как вчера... Почувствовал, ощутил это Гев как-то странно, затылочным нервом каким-то...

Как и вчера – французы, спасатели-шахтеры с Украины, из России, откуда-то еще - торопились, спешили разобрать завалы, спасти живых. Как и вчера подъезжали грузовики и увозили горы строительного мусора. Как и вчера то здесь, то там появлялись корреспонденты журналов, теле- и радиокомпаний...

Никто не шелохнулся, не встал в позу, когда на развалинах оказался Боровик* с оператором... «И нас впечатали в историю...», - только и мелькнула с краю Гевиного сознания тусклая, невеселая мысль...

Как и вчера укладывали в гробы погибших – детей, женщин, мужчин, стариков – и увозили хоронить... Как вчера...

И все же, что-то было не так, как вчера...

*
Минут пять покурив, ребята принялись за работу.
- Что это с французами? Ночью были друзьями, а с утра не узнают? - как бы между прочим спросил Карен, с трудом разгибая спину.
- Да брось ты! – резче, чем хотел, отреагировал Гев. – Не видишь, как пашут? Не до нас им. С десяток таких отрядов и можно было бы вызволить всех живых... – сказал и умолк.

И в самом деле, французы будто вовсе не были с ними знакомы. Работали сноровисто, быстро, постоянно держа друг друга в поле зрения... Но за полдня ни разу не обратились к ним - ни за советом, ни за помощью. Даже, если кто-то из однокашников находился рядом, звали на подмогу своего...

Раздолбав панель, Гев, ничего не говоря, стал спускаться вниз, к Вагану, обсуждавшему что-то с местным начальником.

Можно на два слова? – обратился к французу. Тот извинился, попросил минутку. Договорившись о чем-то, подошел.
- Ваган, мы вчера что-то не так сделали? Может, обидели кого из ваших? Шарля, например... – без обиняков спросил Гев.
Ваган, не ожидавший вопроса, смешался. Сквозь неловкую паузу, часто извиняясь, ответил скороговоркой: «Извини, Гев, мой дорогой друг. Что ты, что ты? Как можно? Вчера все было прекрасно, благодаря вам мы немного отвлеклись, больше узнали об Армении, о Карабахе, о L`Union Sovitique, перестройке... Извини, много дел, очень много дел, извини...» И быстрым шагом, почти бегом направился на развалины, к своим...

*
Присоединился к друзьям и Гев. Работали молча. Никто не выронил ни слова, не спросил, о чем он говорил с Ваганом…

Спасатели засобирались на обед. Ребята не стали спускаться к вагончику французов, спросили у ростовских парней, где можно поесть? Те показали на полуразрушенную школу в отдалении: «Там Красный Крест кормит всех, кто не прикомандирован к какому-либо отряду…»

*
По шоссе с отрешенным видом, глядя в землю, будто боясь обо что-то споткнуться, заросший мужчина в грязном, пыльном пальто тащил уложенную на жестяной лист женщину в домашнем халате, обнимавшую левой рукой двухлетнего сынишку, правой вцепившуюся в шею мальчугана постарше. Мать и дети так и погибли – в обнимку.

Ребята прошли, не предложив помощи, понимая, что никто, ни одна живая душа уже не в силах помочь несчастному, оказавшемуся в собственном реальном аду…

*
- Неделю назад ни за что бы не поверил, что буду спокойно обедать в окружении трупов… - с каменным лицом проговорил Карен, тщательно моя руки в крошечном школьном умывальнике…
- Не ради еды мы тут. Живых спасаем… Без подзарядки долго не протянешь, - в общее оправдание буркнул Норик.

Под конец обеда заговорил молчавший все время, как приехали, Гамлет, бывший парторг совхоза: «А в чем все-таки дело? Почему французы так круто переменились, будто не работали вместе и не делили с нами хлеб? Странные все же эти иностранцы… Не поймешь, что у них на уме, и искренне ли они нам помогают…»
- Да молчи ты! Доедай свой обед, - цыкнули на него друзья.
- Ребят! Ну их к лешему, пойдемте на другой объект, весь город в развалинах, дел хватит, - не унимался сельский партбосс.
- Все! Закругляйтесь, нам еще нужно вызволять женщину! – Гев встал и пошел к выходу…

*
За сутки развалины фабрики стали заметно меньше. Поредели и ряды спасателей. На другое место перебросили украинских ребят. Рядом с французами трудилось несколько ростовчан.

Однокашники привычно натянули французские рукавицы и принялись за работу. Гев подошел к Мишелю, попросил наушники, спросил: «Стучат?» Мишель виновато улыбнулся, ответил, что ночью еще был слышен слабый стук, но с утра нет ничего, кроме шуршания осыпающихся камней и песка…

Сердце ёкнуло. Гев устроился поудобнее, плотно прижал к голове наушники и стал слушать. …И разверзлась бездна, черная пропасть-душегубка.

Еще вчера, впервые надев этот хитроумный прибор, Гев понял, как видят слепые – ушами! Наверняка незрячие способны слышать даже движение руки и распознавать – для удара та поднята, или для пожатия; с ними хотят поздороваться или с рядом стоящим…

Гев прислушивался-приглядывался… Вот отвалился кусок асбеста и, рассыпаясь, прошуршал по стенке… Вот шлепнулась капелька воды из разорванного трубопровода… Глухо и протяжно застонала-заскрипела дверная рама под дрогнувшей массой бетонных плит… В чреве развалин переплетался миллион звуков… но постукивания не было. Сердце больно сжалось. Он перестал ощущать себя. Руки, тело… все поры превратились в слушающий аппарат.

Послышался стук… Раз, два… три… Перехватило дыхание. Гев напрягся, замер. И в самом деле, то был стук… но стук камешка, сорвавшегося и поскакавшего куда-то вниз, в пустоту. Отпрыгивая от стенок и издевательски постукивая, где-то внизу - у копыт самого дьявола - он замер. …Дьявол протянул когтистую лапу и сжал плечо Гева. От неожиданности тот вздрогнул и открыл глаза. Рядом стоял Мишель и все так же виновато улыбался: «Пардон, мой друг, я должен работать…».

Гев глянул на часы - больше часа просидел с наушниками, а показалось - минуты три, не больше…

Извинился, передал Мишелю аппаратуру и пошел к друзьям, долбящим плиты.
- Мы уж думали, ты решил возместить ночной сон, - саркастически усмехнулся Норик. Гев не ответил.
- Ну что, есть в этом аду кто живой, или зря стараемся? – пробурчал Гамлет.
- Наверняка есть. Стука не слышно, но живые есть, просто устали стучать, силы берегут, - не глядя на друзей, нарочито бодро отчитался Гев и с удвоенной энергией стал долбить плиту.

*
Как и вчера, некстати и быстро стало смеркаться.

С холма убрали столько строительного мусора, что лопатой можно было достать до дна вырытого колодца и у Гева росла надежда, что хоть одну живую душу они спасут.

За весь день выкопали 12 тел - мужчин и женщин. Большинство погибло в рухнувшей лестничной клетке. Кроме одного - мужчины средних лет с густой щетиной, - тела остальных разлагались… Глянув, командир французов произнес: «Не успели. Скончался часа три назад…».

*
Включать прожектора французы не стали. Ваган скомандовал собирать инструменты и делать перекличку…

Однокашники, опешив, уставились на Гева, как бы спрашивая: «А нам что делать? В наступающей темноте много не накопаешь…». Гев отложил лом, подошел к Вагану: «Уходите?! А как же спасение живых?!»
- Гев! В живых здесь уже никого не осталось. Все погибли. За весь день не было никаких признаков жизни… Даже голландцы с собаками ничего не обнаружили, ты же сам это видел. – Как бы нехотя произнес Ваган.
- А женщина?! Женщина! Вы же сами слышали вчера ее голос, как она стучит! – Старался сдержаться Гев.
- Мы не успели, Гев! Мы не смогли ее спасти. За сутки развалины два раза оседали, видимо завалили оставшиеся полости. Если кто и оставался в живых – погиб точно. Поверь моему опыту. Весь сегодняшний день мы работали с одной-единственной целью: удостовериться, что живых под завалами нет. Поверь мне, Гев… - Произнес Ваган уставшим, виноватым голосом.

…Черное небо рухнуло и поглотило мир и мертвый город... Жуткое, истеричное рыдание, готовое вот-вот прорваться наружу, вдруг свернулось и застыло в глубине души, оставив не выплеснутой страшную боль… Гев отвернулся, попытался выдавить из себя рыдание, освободиться, но не смог.

Гев! – словно сквозь плотную стену донеслось до него. – Гев, я приглашаю вас к нам. Сегодня по традиции мы должны отметить новый день рождения Мишеля…
Гев ухмыльнулся и представил недоверчивую физиономию Гамлета: «Странные все же эти иностранцы…»

Мне нужно поговорить с ребятами. – Голос разом охрип, сделался глухим….
Как бы желая завершить неоконченный дневной разговор и упреждая Гева, Ваган продолжил: «Извини, Гев. У ребят, в самом деле, изменилось к вам… к тебе отношение. Но не из-за того, что вы сделали что-то не так. Вы здорово работали… Просто вчера ночью ребята поняли, что ты агент ка-же-бе, приставленный следить за нами и им это очень не понравилось…»
- …Кагэбэ?!! – Гев поперхнулся словом.
- Да, у вас это звучит кагебэ, - искренне разъяснил Ваган.
- И как это вы определили, Ваган? – уже со злой иронией спросил Гев.
- Гев, мы во Франции хорошо информированы о ка-же-бе и знаем, что в ваших школах готовят очень хороших агентов, говорящих по-французски лучше самих французов, по-английски – лучше англичан… И отлично умеющих располагать к себе незнакомых людей… Но это не важно, Гев, ребята будут рады вам…

Что-то огромное и мощное – крепчайшая конструкция мужской солидарности, сердечности, искренности, дружбы, доброты и чего-то еще - такой же высочайшей пробы, вдруг… не рассыпалась даже - испарилась, будто и не было вовсе… И осталась пустота.

И в этой пустоте сгущающаяся ночь подло, по-воровски пыталась скрыть преступление безумной сестры-стихии – мертвый город посреди вселенной…
- Извини, Ваган, сегодня мы встретили знакомых ростовчан и пообещали провести вечер с ними, - солгал Гев. - Они будут ждать. Извини, мне очень неудобно, но мы не знали о вашей традиции. Поздравь Мишеля от нашего имени. – Сказал и шагнул в ночь… К своим…

*
*Слезы плача в моем сердце –
Что струйки дождя над городом...
Изнеможения холодом
Сжато стучащее тельце.

Дождя чарующий шум,
По крышам и паркам гуляющий...
Для сердца, одиноко скучающего, -
Песня прозрачных струн...

Плач без причины в сердце,
Отторгнутом и печальном.
Измены нет изначальной,
От грусти же некуда деться...

Горести нету хуже,
Не ведать, откуда тягость.
В сердце такая слякоть
Без ненависти и любви.

Перевод Тео Джера.

АГЕНТУРА КГБ - Часть 2

(Только, после прочтения части 1)

В Одессу поезд прибыл рано утром. С железнодорожного вокзала группу туристов сразу перевезли на морской вокзал. У причала стоял громадный белый лайнер – пятипалубный круизный теплоход «Абхазия».

Наша группа из 30 человек разместилась в каютах теплохода, как во временной гостинице. Каждый в своей каюте и на своём месте, как указано в билете, пробудет на теплоходе сутки. На следующее утро все должны будут со своими вещами покинуть теплоход. Через несколько часов, когда закончится «санобработка» судна, туристы вновь поднимутся на палубу круизного лайнера, но уже через таможенный
досмотр.

А, сейчас все туристы, побросав свои чемоданы в своих каютах, отправились в город. Кто, посмотреть на Дерибасовскую и на Дюка, на Потёмкинскую лестницу и на Французский бульвар, а я – на «Привоз». Надо купить новые плавки и тёмные очки от солнца. Слава Богу, - всё купил и… не обокрали.

Во второй половине дня туристы стали возвращаться на теплоход. А вечером все отправились в бары и казино тратить выданные по десять бонов (межпограничная валюта для нейтральных вод). Кто-то пил коктейли, а значительная часть туристов отправилась тратить свои боны на, только что появившихся тогда, «одноруких бандитов». В СССР о них ещё не знали, и подпольных казино у нас – не было. Всем захотелось
выиграть «на халяву», но, почему-то, никому не везло. Боны закончились быстро и туристы, а это в основном, мужчины, заволновались: где ещё взять боны?

Я уже вёл наблюдение за своей «пятёркой». В дальнейшем, я их буду называть под номерами. Номера 1,2 и 5 – играли на автоматах, и – проигрались. Расстроенные, они вышли из салона на палубу. Через несколько минут они вновь появились и сели за автоматы. Оказывается, на теплоходе есть люди (фарцовщики), которые продают эти международные боны за доллары. Значит, у «моих мужиков» есть валюта, доллары!

Я к мужикам: где взяли боны? Они молчат. – Никому не скажу! – Ну и поделились они со мной под великим секретом. Я, конечно, не покупал боны и свои десять – не тратил. Мне сказали, что когда теплоход выйдет в открытое море, т.е. уйдёт от берегов Советского Союза, на теплоходе откроются такие магазины, так называемые «бутики», раньше мы такого названия не знали, где можно много чего купить, но только за боны.

Те трое из пяти (1,2 и 5) – попали ко мне на заметку. Ну, как же – валютная операция! Где они взяли доллары? Нам меняли на болгарские левы всего 100 советских рублей. Кстати, их будут обменивать только тогда, когда теплоход выйдет в открытое море.

Всю ночь я не спал, всё наблюдал за своей «пятёркой». Что-то они все суетились. Ходили по углам, по разным палубам. Заглядывали в пожарные щиты, в иллюминаторы. Плохо я прятался. Увидел меня № 3 и спрашивает, почему я не сплю? Я замялся, а он и говорит, что тоже мучается, куда валюту спрятать.

У тебя-то сколько,- спрашивает 3,- у меня – пятьсот.
-А у меня только сто долларов,- соврал я,- но я их уже спрятал.

Подходят 1,2 и 5. Извиняясь, 3 им говорит, что у меня - та же проблема. Сильно сморщился - 1, обильно сплюнул на пол - 5 , смачно и очень грубо сматерился - 2.

За каким хреном ты ему рассказал,- возмутился 5 ? – Своих забот мало? Ну, ладно. Ты где спрятал? Если ещё не решил – воспользуйся пожарным шлангом, они в шкафах на каждом углу. Туда, точно не полезут. Не будут же пограничники разматывать все шланги.

Ребята, вы лучше не говорите, кто и где спрятал «бабки», так спокойнее всем будет,- забеспокоился 2, - а то потом будем думать друг на друга.

И то верно,- согласились остальные. - Пошли спать. И не тряситесь вы, себя же только выдаёте.

Утром после завтрака прозвучало объявление: - Туристам, просьба, освободить теплоход. Со своими вещами всем выйти на причал. Ничего не оставлять. После сануборки, оставленные вещи пассажиров будут утилизированы. На сборы даётся два часа.

Только сейчас началась моя настоящая работа. Туристы начали прятать доллары на теплоходе, чтоб не попасться на таможенном досмотре. Валюту вывозить нельзя! Туристы не скрывали своих намерений. Зашивали валюту в матрац, в подушку, прятали за зеркало, в иллюминатор и т.д. Жалко было смотреть на всё это. Моя «пятёрка» вела себя спокойно, они уже ничего не прятали.

И, вот стоим мы все на причале. На теплоход заходят пограничники не меньше взвода. Наблюдаем их передвижение по палубам, коридорам и каютам. Начали досмотр с верхней палубы и капитанского мостика. Вот они уже на третьей палубе, на второй. Пошли в трюмы. Через час военные покинули теплоход. Тишина.

Образовалась живая очередь к пункту таможенного досмотра отбывающих в Болгарский порт «Варна». Таможенники досконально проверяют чемоданы, сумки, карманы, подкладки, ремни, кошельки и партмане, чехлы от очков, обувь со стельками, фуражки и шляпы.

Один из «пятёрки» попался на незадекларированной золотой цепи, у другого в партмане в наглую не прячась, находилась сто долларовая купюра. Валюту изъяли, как случайно забытую в кошельке, а на цепочку выдали сохранную расписку. Цепь можно забрать на обратном пути, заплатив за её хранение.

Оказывается, не одни «мои мальчики» пытаются провести валюту. На таможне ревели наши девушки. Они тоже пытались провести наши советские рубли, которые оставили на обратную дорогу из Одессы. Но, таможенники были непреклонны.

После таможенного досмотра пассажиры поднимались по трапу на борт теплохода с тяжёлыми сумками и чемоданами. Я поднялся одним из первых и наблюдал за посадкой. Но как найти тех пятерых в этой толпе людей и чемоданов? Наконец, увидел не идущих как все, а бегущих на теплоход своих «клиентов». Они, обогнав всех, промчались мимо меня в свои каюты. Они так торопились, как будто теплоход сейчас отойдёт. А, до отправления оставалось ещё два часа.

Немного подождав, я пошёл в свою каюту. Мои подопечные стоят на палубе – никакие! Бледные, расстроенные, нервные, руки трясутся, курят и матерятся…

В чём дело? Что случилось? Таможню прошли, так в чём проблема,- завалил я вопросами своих «новых друзей»,- вы же боялись таможню, - прошли нормально. А цепь заберёте на обратном пути, чего расстраиваться. Таким наивным я прикинулся и мне поверили.

Заткнись, пацан! Не шуми. И без тебя тошно. Твоя заначка, небось, уцелела? А наши все, тю-тю…

Он прав,- вступился 4,- чего на него набросились? Он же и сам пострадал. Надо держаться всем вместе.

И, все- таки, не всю валюту у них изъяли пограничники из тайников. Вечером, когда теплоход уже давно вышел в открытое море, мои новые друзья позвали меня в казино поиграть с «однорукими бандитами».

Вот, мы уже на золотых песках болгарского побережья Чёрного моря. Встреча. Расселение в отеле пять звёзд - «SLAVEY». Знакомство с гидом Любомиром Кинчевым. Непонятно, по чьей инициативе, меня назначают старостой группы и поселяют в двухместный полу-люкс с нашим руководителем группы Юрием Власовым – председателем завкома профсоюза завода ЖБИ. (Всё, как предсказывал КГБист).

Начался активный отдых на море. Значительное время, конечно, занимал пляж и купание. Были экскурсии в Софию, Габрово (город юмора), Албену, Варну. Возили нас в горы в ресторан «Три мельницы». Впервые попробовали кока-колу. Вывозить её нельзя – западная марка. Каждый очередной день был похож на предыдущий.

Я стал замечать, что ни я слежу за своей «пятёркой», а они меня везде сопровождают. Я им рассказывал всякие придуманные истории, а они так внимательно слушали. И наш руководитель что-то меня сторонится.

Был у нас в группе один директор завода с дочерью. Он всё приглашал меня в гости в номер и оставлял с дочкой наедине. Она совсем ребёнок, что он хотел? Потом и девочка стала меня сторониться.

Как-то, после ужина, многие остались в ресторане потанцевать, пива попить. Все мужчины нашей группы остались, а женщины ушли в отель. Мужики заказали ракию (водка) и мне налили. Этот напиток – чистый самогон, и я не стал пить. Один говорит: хотя бы чокнись с нами. Я протянул руку с рюмкой и все стали фотографироваться. Посмеялись и успокоились.

Вдруг, моя «пятёрка» встаёт и все уходят. Оказывается, они уже давно рассчитались. Я допил пиво, рассчитался и пошёл догонять друзей. Их нигде не было. Ни в номерах, ни в баре, ни возле отеля на скамейке. Поиски ничего не дали. И наш руководитель тоже куда-то делся. Мне показалось всё это очень странным.

Я заметил, что в моём чемодане кто-то рылся. Но, кто? Ничего не пропало.

Была в нашей группе одна молодая женщина, и как-то получалось, что она всегда была со мной рядом. И в ресторане, и на пляже, и в кино. Приятная женщина, много говорили о жизни, о дружбе, о любви. Раньше в СССР «секса не было» и, как-то, такие мысли и не возникали. А, зря! Мы доверяли друг другу. Она тоже в прошлом комсомольский работник, поэтому тем для дискуссий было предостаточно. У нас даже оказались общие знакомые…

Как-то в разговоре у неё проскользнула фраза: она удивляется, что мне кое-кто не доверяет. Тут же стала говорить, что я её не так понял, что все мне доверяют. И все меня как старосту группы уважают и так далее. Я бы уже и забыл, но как-то тревожно стало на душе. Как будто я попал в стан к врагам. Что-то за моей спиной происходит, какие-то шушуканья.

С гидом у меня прекрасные отношения. Он говорит по-русски без акцента. В своё время закончил в Москве совпартшколу и работал секретарём райкома рабочей партии. За ним я тоже должен был присматривать. Это исключено! Честнейший человек, коммунист до мозга костей. Он поделился со мной своими наблюдениями.

Когда приезжают туристы их Советского Союза,- начал Любомир,- они все следят друг за дружкой. Такого нет среди немцев или чехов. Ничего не замечал у венгров и румын. Все настолько дружны, с ними так легко и приятно работать. Но приезжают русские и начинаются разборки. Даже и мне доставалось. У вас что ли всё ещё сталинский режим? Все чего-то боятся, не договаривают. Тяжело идут на контакт. Ваш КГБ всех видимо запугал. Но, я этого – не говорил, имейте это ввиду. Кто спросит про мои откровения – откажусь!

Быстро пролетели дни на море, и надо собираться в обратную дорогу. Мысленно подвёл итоги своих наблюдений. Кроме, обозначенной Анатолием пятёрки, под наблюдение попали: директор с дочерью, руководитель группы и та молодая интересная женщина – в прошлом комсомольский работник.

Намечался прощальный ужин в ресторане. Сбросили последние левы. Организация банкета легла на старосту группы. Я обходил все каюты и собирал копейки на вечер. Каждого спрашивал, как ему поездка понравилась. Самое интересное, что поездка в Болгарию на отдых понравилась – всем, кроме восьмерых туристов. Это – моя «пятёрка» в полном составе, директор с дочкой, бывший комсомольский вожак и сам руководитель нашей группы. Что, за странное совпадение?

Мне самому в целом поездка и отдых - очень понравились, но как-то давило это дурацкое поручение: следить за людьми. Собственно, я особо и не следил за обозначенными Анатолием объектами. Может только в первый день, на теплоходе. Я уже твёрдо решил, никого не подставлять Анатолию. Скажу, что всё было по закону. Никто ничего не нарушал. Все вели себя пристойно. Руководитель группы справился со своей работой. Несчастных случаев не было, перебежчиков за границу – тоже.

На последнем ужине столы были накрыты по-праздничному. Стояли спиртные напитки, очень много фруктов и цветов. На банкет пригласили нашего гида Любомира, хозяина отеля «Славей» и работника турбюро, принимавшего нашу группу.

Банкет прошёл на удивление дружно и весело. Пели и танцевали все, в том числе и мои «подопечные». Поздно вечером уставшие и счастливые все расходились по номерам. По дороге в отель, говорит мне Юрий Власов: - К нам просятся в гости наши ребята, не будешь возражать? Придут со своим спиртным, фрукты у нас в номере есть. Посидим, последняя ночь…

Да, что вы спрашиваете? Я двумя руками – За! А, кто придёт,- поинтересовался я,- уж не та ли «пятёрка» неразлучных мужиков?

Они самые и с ними директор завода. Дочку, конечно, с собой не возьмёт. Посидим мужской компанией, - размечтался руководитель,- у меня ещё с Одессы бутылка коньяка в чемодане.

Раздался стук в дверь, и в полулюксовский двухкомнатный номер одного, из самых лучших отелей побережья, завалились шесть слегка подвыпивших здоровых и весёлых мужиков. Поставили на стол бутылки, разную нарезку из бара и, конечно, всем полюбившуюся Кока-колу.

Хотя бы одну женщину, чтоб стол накрыла,- размечтался 2 ,- может, позовешь свою подружку, бывшую комсомолочку? Давай я за ней сбегаю, пока она не легла спать? Кто нибудь возражает? Я побежал, без нас не наливать!

Уже через десять минут, за круглым солом сидела дружная компания загорелых весёлых людей.

Пили за отъезд, за нашего руководителя, за старосту, за единственную за столом женщину. Потом подняли бокалы за дружбу, за любовь.…В конце концов, все стали просить комсомолочку выпить на брудершафт.

Комсомолка пила на равнее с мужиками, поэтому раньше всех – заговорила «о главном»:

Вы знаете, мужики,- начала заплетающим языком говорить комсомолка»,- вы все у меня вот здесь. Она показала крепко сжатый кулак. Я могу всех вас заложить и за доллары, и за боны, и вообще. Мне поручили за вами приглядывать. И вы, как раз, все здесь, в сборе. Но я ничего не скажу, как Зоя Космодемьянская. Вы хорошие мужики, а они - пошли все на хрен. Я выпью за вас. Откинулась в кресле, и тут же уснула.

В номере наступила гробовая тишина.

Ну, кому тут ещё поручили приглядывать? Кто тут шпион,- заговорил заплетающимся языком директор,- сознавайтесь! Кто из вас ещё сидел на скамейке в тёмной аллее?

На какой ещё аллее,- откуда ты знаешь, затараторил № 2 ,- что, тебе тоже поручили приглядывать за нами? Странно, я думал, что только – мне. Идиот! Вместо того, чтоб купаться и загорать, я в бинокль с балкона вас разглядывал. А, главное – зачем? Совсем расстроенный мужчина положил голову на стол.

Так, что получается,- заговорил № 4 ,- шпионы встретились на явочной квартире? Мне лично говорили, что я такой в группе буду - один. Самый надёжный защитник государственной безопасности! А сколько нас на самом деле?

Я уже насчитал четверых,- заговорил вмиг протрезвевший № 5 ,- значит я – пятый? Есть здесь среди нас ещё агенты КГБ? Не стесняйтесь, сознавайтесь, здесь все свои,- «разведчики». Так, кто ещё?

Мы с другом сразу признались друг другу,- заговорил № 1 о № 3,- нам поручили следить друг за другом. А мы дружим с детства! И доверяем во всём. У нас даже жёны – родные сёстры. Об этом кэгэбэшный Анатолий – не знал. Он в разное время с нами встречался, а говорил обоим одно и то же. Ты - единственный в группе, мы только тебе доверяем…Трепло!

А, что молчит руководство? Как вам жилось в таком окружении вражеской разведки? Вы хоть чувствовали, что мы за вами смотрим? У нас всех было конкретное задание проследить за руководителем группы и старостой. Вот мы и смотрели за вами,- признался Директор.

Нам со старостой «органы» не доверили такой серьёзной работы,- заговорил за себя и за меня ошеломлённый признаниями своих туристов – руководитель группы Юрий Власов. Мы даже не догадывались, что у нас в группе работает целая разведшкола. И, что теперь будете делать? О чём докладывать? Мне даже страшно представить, что вы тут у нас «накопали». Это, вместо того, чтоб отдыхать? Вы ведь, не в командировке, на свои кровные приехали в Болгарию отдыхать. Или вам обещали заплатить? Хотя, вряд ли.

Ну, что, сыщики, будем расходиться,- я понял, что мне признаваться не стоит, и взял слово,- вы здесь ничего не говорили и мы – ничего не слышали. Просто, продолжали знакомство и отмечали расставание. Впереди ещё теплоход и долгая железная дорога, так что успеете подумать и посоветоваться, как вам быть с этим особой важности поручением по охране государственной безопасности нашей Родины.
А сейчас будите комсомолку, и – по номерам. Спокойной ночи.

Так была раскрыта и прекратила свою подрывную деятельность разведывательная агентурная сеть КГБ за рубежом. Планам Пентагона не суждено было осуществиться. Партия высоко оценила подвиг героев невидимого фронта. Начальник управления награждён переходящей грамотой облисполкома. Руководителю операции под кодовым названием «Агентура» - тов. Анатолию вручены именные часы марки «Победа».

Из комфортабельного номера болгарского пятизвёздного отеля «SLAVEY» молча вышла компания совершенно трезвых серьёзных людей. По Чёрному морю пробежал первый луч восходящего солнца, освещающего великий путь к светлому будущему – КОММУНИЗМУ!