1544 Меркатор, сочувствовавший протестантам, был арестован по подозрению в ереси, но вскоре освобожден. Опасаясь за свою безопасность в католической Фландрии, он принял предложение герцога Клеве-Юлих-Бергского и переселился в Дуйсбург (Германия) в 1552.

МЕРКАТОР, ГЕРАРД (Mercator, Gerhardus) - латинизированное имя Герарда Кремера, фламандский картограф и географ. Родился 5 марта 1512 в Рупельмонде (Восточная Фландрия, ныне Бельгия). Наиболее известен как автор картографической проекции, носящей его имя. Меркатор впервые применил эту равноугольную цилиндрическую проекцию при составлении навигационной карты мира на 18 листах (1569). Проекция Меркатора отличается тем, что на картах не искажаются углы и формы, а расстояния сохраняются только на экваторе. В настоящее время она применяется для составления морских навигационных и аэронавигационных карт. Хотя в результате современных историко-картографических исследованиий установлено, что такая проекция использовалась еще в 1511, широкое применение она получила лишь благодаря Меркатору.

Меркатор учился сначала в Хертогенбосе (ныне Нидерланды), а затем в Лувенском университете (ныне Бельгия), где стал учеником географа и гравера Райнера Гемма-Фриза. После окончания университета в 1532 работал вместе с Гемма-Фризом над созданием глобусов Земли и Луны; одновременно занимался изготовлением точных оптических инструментов, а также преподаванием географии и астрономии. В 1537 выпустил карту Палестины на 6 листах, а в 1538 – карту мира (на ней он впервые показал местоположение южного материка, существование которого долго вызывало сомнения). Эти две работы принесли Меркатору славу выдающегося картографа, и ему была заказана карта Фландрии, которую он составил в 1540. В следующем году император Священной Римской империи Карл V поручил Меркатору изготовить набор астрономических инструментов. В 1541 Меркатор создал глобус Земли, спустя 10 лет – глобус Луны и в 1552 подарил их Карлу V.

В 1544 Меркатор, сочувствовавший протестантам, был арестован по подозрению в ереси, но вскоре освобожден. Опасаясь за свою безопасность в католической Фландрии, он принял предложение герцога Клеве-Юлих-Бергского и переселился в Дуйсбург (Германия) в 1552.

В 1544 Меркатор опубликовал карту Европы на 15 листах. На ней он впервые правильно показал очертания Средиземного моря, устранив ошибки, повторяющиеся со времен древнегреческого географа Птолемея. В 1563 Меркатор составил карту Лотарингии, а в 1564 – Британских островов (на 8 листах). В 1569 Меркатор опубликовал "Хронологию" (Chronologia) – обзор астрономических и картографических работ. Через три года выпустил новую карту Европы на 15 листах, а в 1578 – гравированные карты для нового издания "Географии Птолемея", затем приступил к работе над Атласом (этот термин впервые предложил Меркатор для обозначения набора карт). Первая часть Атласа с 51 картой Франции, Германии и Бельгии вышла в 1585, вторая с 23 картами Италии и Греции – в 1590 и третья с 36 картами Британских островов была опубликована после смерти Меркатора его сыном Румольдом в 1595. Умер Меркатор в Дуйсбурге 2 декабря 1594.

Он никогда не совершал морских путешествий, все открытия сделал в своем кабинете, но его труды достойно венчают эпоху Великих географических открытий. Он собрал воедино все накопленные в Европе географические знания, создал наиболее точные карты. С Герарда Меркатора берет свое начало наука, получившая название картографии.

Эпоха Великих географических открытий. Время дальних странствий, полных опасностей, неизвестности и романтики. И главный герой – конечно, отважный капитан, который ведет свою эскадру по бурному морю в неведомые края «или, бунт на борту обнаружив, из-за пояса рвет пистолет, так, что сыплется золото с кружев розоватых брабантских манжет...»

Да, неуемной жажде путешествий и славы, духу авантюризма этих героев мы обязаны многим. За неполные сто лет горизонт знаний о мире, в котором мы живем, расширился настолько, что охватил всю нашу планету и не оставил сколько-нибудь значительных белых пятен на карте. Но Великие географические открытия состояли не только в достижении неведомых ранее земель, не только в подтверждении шарообразности Земли, не только в разведывании новых путей в Индию и другие страны.

В эту эпоху люди научились точно определять свое местонахождение вдали от берегов, научились составлять карты земной поверхности, отображая сведения о новых землях и делая эти открытия достоянием других, идущих следом. Это время, когда множество сведений о нашей планете складывается в единую гармоничную картину.

И герои этих достижений, на первый взгляд, вовсе не соответствуют романтическому образу капитанов, воспетому Николаем Гумилевым. Однако формулировка новых представлений об окружающем нас мире, преодоление средневековых стереотипов требовали от них подчас не меньшей смелости, решительности и авантюризма, а еще – знаний, терпения и воображения.

Догадка о шарообразной форме Земли высказывалась еще во времена античности. Впервые об этом упоминается, по-видимому, в учении пифагорейской школы. Аристотель видел подтверждение этого в форме тени Земли на лунном диске. Знаменитый астроном, математик и географ Эратосфен Киренский (II в. до н.э.) даже измерил радиус Земли по разности длин полуденной тени от столбов в Александрии и в Сиене. Шарообразность Земли отражена на античной карте, составленной Клавдием Птолемеем во II веке н.э. На ней изображены три части света – Азия, Европа и Ливия (так прежде называлась Африка), а также Атлантический океан, Средиземное и другие моря. Эта карта уже имеет градусную сетку. И хотя местности, расположенные далеко от Средиземноморья и известные в то время лишь по слухам, имеют на ней довольно фантастические очертания, ни в древнем мире, ни в последующие столетия, вплоть до XV века, никто не создавал лучшей карты, чем Птолемей.

В средневековье большинство географических знаний античности были забыты и утрачены. Лишь в XIII-XIV веках в Европе появляются компас и морские навигационные карты, на которых довольно точно отображалась береговая линия, а внутренние области суши заполнялись картинами из жизни населявших их народов, подчас весьма далекими от действительности. В 1375-1377 годах Авраам Крескес составляет знаменитые Каталонские карты. В них отразился весь опыт мореплавания, накопленный к тому времени. Вместо сетки параллелей и меридианов на них были нанесены линии, отмечавшие направление, которое указывала стрелка компаса: по ним можно было ориентироваться в далеких плаваниях. В 1409 году Мануэл Хризопор переводит «Географию» Птолемея, заново открывая ее для современников.

Морские плавания Колумба, Васко да Гамы, Магеллана дали множество новых фактов, не вписывающихся в прежние географические представления. Они требовали осмысления и оформления в виде новой географии, дававшей возможность осуществлять дальние торговые и военные походы. Выполнил эту задачу Герард Меркатор, знаменитый географ, автор новой картографии.

Герард Меркатор родился 5 марта 1512 года в городе Рюпельмонде (современная Бельгия), в области, входившей тогда в состав Нидерландов. Он был седьмым ребенком в семье, жившей достаточно бедно. Когда Герарду исполнилось 14 или 15 лет, его отец умер, и семья осталась без средств к существованию. Воспитателем Герарда становится его родственник, кюре Гизберт Кремер. Благодаря ему Герард получает образование в гимназии небольшого городка Буа-де-Дюн. Хотя эта гимназия имела духовную направленность, в ней изучались и классические древние языки и начала логики. В это время Герард меняет свою немецкую фамилию Кремер, что значит «лавочник», на латинскую Меркатор – «торговец», «купец».

Гимназию он оканчивает очень быстро, за три с половиной года, и почти сразу же продолжает обучение в Лувенском университете, вновь благодаря поддержке Гизберта Кремера. Лувен был крупнейшим научным и учебным центром Нидерландов, в нем находилось 43 гимназии, а его университет, основанный еще в 1425 году, был лучшим в Северной Европе. В центр гуманистического образования и свободомыслия город превратился благодаря Эразму Роттердамскому (1465-1536), жившему некоторое время в Лувене.

Именно в университетские годы у Меркатора появляется особый интерес к естественным наукам, особенно к астрономии и географии. Он начинает читать сочинения древних авторов, стремясь узнать, как устроен земной шар. Впоследствии он напишет: «Когда я пристрастился к изучению философии, мне страшно нравилось изучение природы, потому что она дает объяснение причин всех вещей и является источником всякого знания, но я обращался лишь к частному вопросу – к изучению устройства мира». Убедившись в недостаточности своих знаний в области математики, особенно геометрии, он приступает к самостоятельному ее изучению. Существовавший тогда учебник его явно не удовлетворяет, и он читает в подлиннике первые семь книг «Начал» Евклида.

После окончания университета Меркатор получает степень «мастера искусств» (лиценциата) и остается жить в Лувене. Не теряя связи с университетом, он слушает лекции о планетах профессора Геммы Фризиуса, одного из выдающихся людей того времени. Блестящий астроном, математик, картограф и врач, Фризиус прокладывал новые пути в науке и практике. Его перу принадлежат сочинения по космографии и географии, он изготовлял глобусы и астрономические инструменты. Меркатор становится его учеником и помощником. Начав с гравировальных работ, он затем переходит и к более сложным – к изготовлению глобусов, астролябий и других астрономических приборов. Сконструированные и изготовленные им инструменты благодаря своей точности почти сразу приносят ему известность.

Одновременно с этим Меркатор включается в разработку математических основ картографии. Основная проблема заключалась в том, что из-за шарообразной формы Земли ее поверхность невозможно изобразить на плоскости без искажений, и нужно было найти такой способ, при котором изображения океанов и материков на карте выглядели бы наиболее похоже. В 25 лет Меркатор выступает со своей первой самостоятельной картографической работой: это карта Палестины, изданная в Лувене. В следующем году он издает карту мира в двойной сердцевидной проекции, выполненную очень тщательно и учитывающую новейшие географические сведения. На этой карте название Америка впервые распространено на оба материка Нового Света, а сама Америка изображается отделенной от Азии, вопреки распространенному тогда ошибочному представлению. Все работы Меркатора подчинены единому плану и тесно взаимосвязаны: в пояснительном тексте к карте он говорит, что показанный на карте мир будет впоследствии рассмотрен детально.

В 1541 году Меркатор приступает к изготовлению глобуса Земли, который стал одним из лучших для того времени. Он свободно вращался вокруг оси, проходящей через полюсы и закрепленной внутри массивного медного кольца. Отличительной особенностью этого глобуса была нанесенная на его поверхность сетка кривых линий, предназначенных для облегчения морской навигации. Эти линии позволяют считать, что при создании глобуса Меркатором была в основном завершена разработка знаменитой картографической проекции, названной потом его именем.

Благодаря своим работам по изготовлению карт и астрономических инструментов Меркатор становится все более знаменитым, слава о нем доходит даже до короля Испании Карла V. Но широкая известность привлекает и внимание инквизиции. Появляются сведения, что Меркатор вольно обсуждает несоответствия в учениях Аристотеля и в Библии, а кроме того, пребывает в постоянных разъездах, что само по себе всегда выглядит подозрительным в глазах инквизиторов. В 1544 году он попадает в тюрьму. Многочисленные заступничества не приводят к успеху, и лишь после вмешательства Карла V, проведя четыре месяца в заключении, Меркатор вновь обретает свободу.

Опасаясь гонений, он переезжает в Дуйсбург, где дышится вольнее, но условия работы гораздо хуже. Этот город удален от моря и от торговых путей, и добывать сведения о последних открытиях, получать новые чертежи и карты здесь сложнее, чем в Лувене. Однако его выручает географ Авраам Ортелий: между коллегами завязывается тесная переписка, благодаря которой Меркатор и получает нужные сведения.

В Дуйсбурге он продолжает работать над изданием карт. Теперь он трудится в одиночку, на его плечи ложится и составление, и вычерчивание, и гравировка карт, составление надписей и легенд, а также забота о продаже карт. Работа над созданием всеобъемлющего труда по космографии, поглотившая его целиком, началась в 1564 году. Меркатор задумывал картографическое произведение, включающее разделы «Сотворение мира», «Описание небесных предметов», «Земля и моря», «Генеалогия и история государств», «Хронология».

В 1569 году Меркатор издает карту мира, названную им «Новое и наиболее полное изображение земного шара, проверенное и приспособленное для применения в навигации». Она была выполнена на 18 листах, при ее изготовлении использовался новый способ изображения сетки параллелей и меридианов, получивший впоследствии название меркаторской (или цилиндрической) проекции. При составлении карты он ставил перед собой задачу показать земной шар на плоскости так, чтобы изображения всех точек земной поверхности соответствовали их истинному положению, а очертания стран, по возможности, не искажались. Еще одна цель состояла в изображении мира, известного древним – то есть Старого Света, – и места, занимаемого им на Земле. Меркатор писал, что с открытием новых материков перед всем миром предстали более отчетливо и ярко достижения древних в изучении Старого Света, изображение которого с наиболее возможной полнотой представлено на карте.

К 1571 году Меркатор завершает работу, названную им «Атлас, или картографические соображения о сотворении мира и вид сотворенного». К «Атласу» прилагались карты. С тех пор слово «атлас» стало нарицательным для собрания карт. Издание «Атласа» увидело свет лишь в 1595 году, через год после смерти Герарда Меркатора.

Оригинал статьи находится на сайте журнала "Новый Акрополь": www.newacropolis.ru

на журнал "Человек без границ"

Действительно, в ученых кругах много шума наделала и продолжает будоражить умы исследователей до настоящего времени знаменитая карта Герарда Меркатора, где он якобы впервые показал Гиперборею в районе Северного полюса. Хотелось бы подробнее остановиться на этом вопросе.

Но вначале кратко расскажем об этом интересном человеке. Герард Меркатор (Gerardus Mercator) родился 5 марта 1512 года в небольшом городе Рюпельмонде (на территории современной Бельгии) в бедной семье, седьмым ребенком по счету. Когда Герарду исполнилось 14 лет, умер его отец, и семья осталась без средств к существованию. В беде их не оставил дальний родственник Гизберт Кремер, служивший в церкви. Кстати, маленький Герард носил такую же немецкую фамилию Кремер, что означало «лавочник». Позднее, став взрослым, он поменял ее на более благозвучную латинскую фамилию Меркатор - «торговец», «купец».

Благодаря своему наставнику Гизберту Кремеру мальчик в течение трех с половиной лет получил начальное образование в духовной гимназии, где изучал древние языки и начала логики. Затем продолжил обучение в самом престижном университете города Лювена, являющегося в те времена крупнейшим научным центром Нидерландов. В нем находилось 43 гимназии, а этот университет, основанный в 1425 году, являлся лучшим в Северной Европе.

После окончания университета Меркатор получил степень мастера искусств, а затем стал учеником астронома, математика и географа Геммы Фризиуса. Это был выдающийся человек своего времени, его перу принадлежат сочинения по космографии и географии, он изготовлял глобусы и астрономические инструменты. Именно у Фризиуса будущий всемирно известный картограф научился изготовлять глобусы, астролябии, другие астрономические приборы, быстро опередив своего учителя. Сконструированные им инструменты имели высокую точность, что почти сразу принесло ему известность.

Одновременно Меркатор осваивал картографическую работу. В 25 лет он выпустил свою первую карту - это было изображение Палестины, а в следующем, 1538 году - карту мира в двойной сердцевидной проекции, выполненную очень тщательно и учитывающую последние географические знания. На этой карте впервые название Америки распространено на оба материка Нового Света. Позднее Меркатор также впервые изобразит неизвестный тогда никому южный материк - Антарктиду, существование которого у всех вызывало сомнение.

Благодаря этим двум работам Меркатор получил мировое признание. Слава о нем доходит даже до короля Испании Карла V. В 1540 году он поручил Меркатору изготовить набор астрономических инструментов, с чем ученый успешно справляется. На следующий год Меркатор создал глобус Земли, спустя 10 лет - глобус Луны и в 1552 году подарил их Карлу V.

Однако до бдительного уха инквизиции стали доходить сведения, что Меркатор осмеливается вольно обсуждать несоответствия в учениях Аристотеля и Библии и постоянно находится в разъездах. В 1544 году уже знаменитый картограф был арестован по подозрению в ереси и заключен в тюрьму. Лишь благодаря личному вмешательству Карла V спустя несколько месяцев Меркатор вновь обрел свободу и затем, чтобы не искушать инквизиторов, переселился в Германию. К сожалению, условия работы там становятся хуже, так как город Дуйсбург, в который он переехал, был отдален от моря и торговых путей, поэтому ему было сложнее получать необходимую информацию, чертежи и карты. Его выручил другой известный фламандский ученый-географ, Авраам Ортелиус (1527–1598), между ними возникла переписка, благодаря которой Меркатор стал получать необходимые сведения.

Ортелиус жил в это время в Антверпене, в молодости совершил несколько путешествий по Германии, Италии, Англии, Ирландии, увлекся географической наукой и в 1575 году получил звание королевского географа от короля Филиппа II. Кстати, ему первому пришла мысль издавать карты в виде сборников, получивших название атласов. Первый атлас был издан им в 1570 году в Антверпене.

Меркатор в Дуйсбурге продолжил работать над изданием карт. Теперь приходилось работать в одиночку. Меркатор сам составлял, сам вычерчивал, гравировал, надписывал карты и сам же продавал их. В 1544 году опубликовал карту Европы на 15 листах, где впервые правильно были показаны очертания Средиземного моря, устранив ошибки, повторяющиеся со времен древнегреческого географа Птолемея. Затем были составлены карты Лотарингии, Британских островов на 8 листах, в 1569 году опубликована «Хронология» - обзор астрономических и картографических работ. Через три года выпустил новую карту Европы на 15 листах.

В 1569 году Меркатор издал карту мира, выполненную на 18 листах, при изготовлении которой использовался совершенно новый тогда способ изображения сетки параллелей и меридианов, получивший впоследствии название меркаторской проекции. При составлении карты он учитывал основную причину, приводящую к ее искажению, - это невозможность изображения поверхности Земли на плоскости абсолютно точно из-за ее шарообразности. Поэтому считается, что на картах Меркатора очертания континентов и океанов представлены с наименьшими искажениями.

Затем он приступил к работе над «Атласом, или Картографическим соображением о сотворении мира и вида сотворенного», к которому прилагались карты. С тех пор слово «атлас» окончательно становится нарицательным для любого собрания карт. Первые две части «Атласа» были изданы при жизни Меркатора, третья же - с 36 картами Британских островов была опубликована после смерти Меркатора его сыном Рудольфом в 1595 году. Умер Герард Меркатор 2 декабря 1594 года в Дуйсбурге 165 .

Именно эта карта, опубликованная его сыном, и стала той самой знаменитой картой Меркатора. Точнее, их было две: одна принадлежит самому Герарду Меркатору, составленная им еще в 1554 году, а вторая, более подробная, опубликована сыном в 1595 году, на авторство которой тот не претендовал. В чем же ее особенности, почему она так привлекла внимание ученых и особенно наших современных исследователей?

Действительно, карта поражает своим необычным для того времени изображением Северного полушария нашей планеты. Карта Меркатора - это как бы взгляд на Землю со стороны Полярной звезды в точку Северного полюса. Причем возникает ощущение, что она создана на основании какого-то аэрофотоснимка, сделанного из космоса, с орбитальной станции. Сходство просто поражает. Вызывает удивление пролив между Азией и Америкой, открытый, как известно, лишь в 1648 году русским казаком Семеном Дежневым, а картографирован он значительно позднее - в 1732 году, после этого о нем узнала Западная Европа. Как же тогда он мог попасть на карту Меркатора, вопрошают наши современники.

Более того, на карте можно отыскать целый ряд других географических объектов, о существовании которых европейцы в XVI веке знать просто не могли. Среди них: устье Енисея, река Юкон на Аляске, Гудзонов залив, подробные очертания Новой Земли и т. д. Поражает удивительное совпадение нанесенных параллелей и меридианов с координатами современных карт. Откуда могли об этом знать средневековые картографы? И большинство исследователей делает однозначный вывод, - в руках у Меркатора были какие-то не известные современникам древнейшие карты. Чего, конечно, нельзя полностью исключить.

По единодушному мнению современных исследователей, в первую очередь автора многих книг по раскрытию тайн русского народа и выдающегося ученого, ныне покойного В. Н. Дёмина, в центре карты Меркатора изображена легендарная и таинственная Гиперборея или Арктида. Как видно из карты, изображенный полярный материк представлен четырьмя большими островами, отделенными друг от друга полноводными реками или протоками и расположенными вокруг полюса, на месте которого изображена якобы высокая гора Меру - «вселенская гора прапредков индоевропейских народностей».

Здесь начинается самое интересное. Для нас, авторов книги, абсолютно не понятно, по какой причине уважаемые исследователи, а их насчитывается уже несколько десятков, кто занимается гиперборейской темой, решили, что на карте изображена именно Гиперборея. Но об этом у Меркатора нет ни слова, хотя, как видите, на чертеже имеются пояснительные надписи или так называемые легенды. В тексте сказано: «Океан между этими островами врывается четырьмя проливами, по которым постоянно устремляется к Северному полюсу и там поглощается во чреве земли…» Об острове, «обращенном» к Гренландии, говорится, что он «самый лучший и самый здоровый на всем Севере». Хотя об острове, «обращенном» к Европе, ничего не сказано, зато о его жителях повествуется, что это «пигмеи, их рост около 4 футов, как и у тех, кого в Гренландии называют скрелингерами».

На изображении третьего острова Меркатор, ссылаясь на известного путешественника Марко Поло (по тексту Марк Павлос Венецианский), поставил надпись: «В северных областях, как повествует Марк Павлус Венецианский, расположены острова Баргу, которые столь далеко простираются к Аквилону (т. е. на север: Аквилон - аналог Борея. - Примеч. ред. ), что Арктический полюс там кажется смещенным к югу».

Однако известный путешественник из Венеции Марко Поло (1254–1324) в своей «Книге о разнообразии мира» упоминает лишь о северной стране под названием Баргу, по мнению историков, расположенной в Сибири, между Иртышом и Енисеем, которая «тянется на сорок дней », до самого «моря-океана, там же горы, где соколы пилигримы вьют гнезда » (Книга о разнообразии мира, LXXI). На наш взгляд, они тоже ошибаются, здесь речь о той стране, которую древние скандинавы в своих сагах называли Биармией.

Великий венецианец во второй половине XIII века в течение 24 лет совершил путешествие из Европы в Китай и возвратился оттуда морским путем. Он не составлял никаких карт, однако огромное количество географических сведений, представленных в этой книге позволило английскому историку Генри Юлю в 1875 году напечатать карту «Мир по представлению Марко Поло», где на востоке от России он расположил страну Баргу 166 , этимологически очень схожую с Бореей и Биармией.

Все же вернемся к карте Меркатора. Прежде чем убеждать в том, будто Меркатор реально изобразил исчезнувший полярный материк под названием Гиперборея, хотелось непредвзято и объективно разобраться по существу данного вопроса. Сразу хотим оговориться, что авторы данной книги всегда были и остаются сторонниками когда-то существовавшей Гипербореи, естественно, расположенной на Севере.

Попытаемся ответить на основной вопрос: откуда Меркатор почерпнул свои географические знания о полярном Севере, могли ли попасть ему в руки какие-то неизвестные, не дошедшие до нас древние карты?

В середине XVI века англичане предприняли ряд морских путешествий на Север, чтобы найти северо-восточный путь в Китай и другие азиатские страны. Однако их попытки не увенчались успехом. Один из них, Ричард Ченселор, случайно оказался в устье Северной Двины.

Потерпев неудачу, англичане вынуждены были обратиться за помощью к хорошо известному в Европе картографу Герарду Меркатору, вероятно, посчитав, что лучшего знатока Севера им не найти. Наверняка, они к тому времени познакомились и с картой Северного полушария с изображением так называемой Гипербореи, опубликованной им впервые в 1554 году.

В ответ знаменитый картограф в июне 1580 года написал в Оксфорд письмо, в котором сообщил, что очень сожалеет об упущенном времени, что своевременно не смог дать консультации английским мореходам. Как видно из содержания письма, у Меркатора не было в то время глубокого представления о географии полярных морей и береговой линии. По карте 1595 года, изданной сразу после его смерти, можно сделать вывод, что подробные географические знания о Севере появятся у него позднее, перед самой кончиной. А к тому времени познания Меркатора ограничивались Плинием Старшим, какими-то другими писателями и сведениями из «некоторых карт, грубовато начерченных», о чем он сам сообщал в письме к английскому лорду Ричарду Хаклюйту.

«Письмо твое, просвещеннейший муж, получил я только 19 июня (1580 г. - Авт. ). Глядя на него, я очень жалел не столько о том, что упущено время, сколько о том, что упущена возможность своевременно дать инструкции. Я очень хотел бы, чтобы Артур Пэт еще до своего отъезда был осведомлен о некоторых немаловажных обстоятельствах. Конечно, плавание в Китай (in Cathaium) по восточному пути - очень короткое и легкое, и я часто удивлялся, что, счастливо начинаемо, оно остается незаконченным, и этот путь был заменен западным, когда более половины вашего пути было уже известно. Ибо за островом Вайгач и Новой Землей сейчас же простирается громадный залив, замыкаемый с востока мощным Табинским мысом. В середину залива впадают реки, которые, протекая через всю страну Серику и будучи, как я думаю, доступны для больших судов до самой середины материка, позволяют легчайшим образом перевозить любые товары из Китая, Мангии, Миэн и других окрестных государств в Англию. Впрочем, не без основания, думая, что плавание по этому пути прервано, я полагаю, что император России и Московии чинит этому какие-то препятствия. Если же при благосклонном его отношении плавание может в будущем возобновиться, то я бы советовал не искать в первую очередь мыс Табин и не исследовать его, но обследовать вышеупомянутые реки и залив и отыскать и избрать в них какую-нибудь удобнейшую гавань в качестве стоянки для английских купцов. А уже из нее можно будет с большими удобствами и минимальными опасностями исследовать мыс Табин и морской путь вокруг всего Китая. Что существует громадный выдающийся к северу мыс Табин, я твердо знаю не только из Плиния, но и из других писателей и некоторых карт, правда, грубовато начерченных».

Цит. по: Английские путешественники в Московском государстве в XVI веке. (Перевод Ю. В. Готье.)

Итак, весь запас знаний о полярных областях у Меркатора ограничивается сведениями о каком-то огромном заливе и мысе Табин 167 , впервые упомянутых Плинием, а также об островах Вайгач и Новая Земля, которые, как считает большинство историков, стали широко известны западноевропейцам благодаря (?) путешествиям тех же англичан, осуществленным начиная с 1553 года. Это несправедливое утверждение существовало несколько веков. Более того, считалось, что англичане первыми открыли Северный морской путь через Скандинавию в Азию. Хотя это далеко не так. Выше упоминалось о путешествиях русских мореходов в полярных морях задолго до прихода англичан в Белое море.

Меркатору, по его же словам, источником знаний о Севере служили, помимо Плиния, какие-то другие писатели и «грубо начерченные» карты. Что же это за писатели? Об одном из них Меркатор сам упоминает в вышеприведенном письме в Оксфорд: «Когда-то один мой друг из Антверпена давал мне „Путешествие“ Якоба Кнойена из Гертогенбоша по всей Азии, Африке и северным странам, получив его от другого лица; я его использовал и отдал обратно; много лет спустя я снова попросил его у моего друга, но тот не мог вспомнить, у кого его брал ».

Другом из Антверпена был, конечно, ученый-географ Авраам Ортелиус, помогавший Меркатору в подборе материала для составления карт, выше говорилось об этом. А путешественник Якоб Кнойен являлся автором сочинения «Belga Linguica», которое тоже не дошло до нас и пропало. В него писатель включил самое раннее сообщение о плавании уже упоминавшегося выше оксфордского священника. Сочинение Кнойена Меркатором, а именно о нем упоминает в письме картограф, было позднее использовано при составлении тех самых знаменитых карт 1554 и 1595 годов.

Но еще раньше о сочинении монаха-путешественника под названием «Счастливое открытие, добровольно осуществленное от 54 градусов вплоть до полюса» имел сведения другой, но менее известный картограф, Йохан Рюйш. Вероятно, в то время еще существовал оригинал этого сочинения. В 1508 году на своей карте мира в районе Северного полюса он сделал надпись следующего содержания:

«В книге „De inventione fortunata“ („Счастливое открытие“) можно прочесть, что у Северного полюса возвышается высокая скала из магнитного камня, окружностью в 33 немецкие мили. Ее омывает текучее всасывающее море, из которого вода там, как из сосуда, изливается вниз через отверстия. Вокруг расположены четыре острова, из которых два обитаемы. Пустынные обширные нагорья высятся вокруг этих островов на протяжении 24 дней пути, и на них совсем нет человеческих жилищ».

Цит. по: Коган М. А. Из истории экспансионистских планов Англии в Арктике (XXIX Герценовские чтения).

На той же карте у северных берегов Гренландии помещена вторая надпись или легенда: «Здесь начинается всасывающее море, судовой компас уже ненадежен, и корабли, в которых есть железо, не могут повернуть назад».

Меркатор через Якоба Кнойена хорошо знал сочинение «Счастливое открытие» и использовал его при составлении карты 1554 года, а позднее его сын - в 1595 году. Меркатор показал Северный полюс в виде скалы, окруженной морем, среди которого возвышались четыре крупных и 19 мелких островов.

Более того, кроме Кнойена, о Полярном материке хорошо знал еще один известный ученый - французский математик, астроном и географ Оронтий Финей. На его карте 1532 года изображена в Южном полушарии Антарктида, а около Северного полюса - мифические острова, названные современными исследователями Гипербореей, с горой на Северном полюсе.

Как видно из рисунка, описание и изображение мнимой Гипербореи абсолютно одинаковы у всех сочинителей и картографов - у Якоба Кнойена, Оронтия Финея и у Меркатора. Позднее подобное изображение Полярного архипелага появится у современника Меркатора и его подражателя, английского математика и астролога Джона Ди.

Джон Ди также увлекался составлением карт, и, естественно, его внимание привлекла работа Меркатора. Когда в 1577 году он обратился к знаменитому картографу с просьбой сообщить, откуда он взял данные о районе Северного полюса, тот не замедлил с ответом.

Из письма Меркатора стало известно, что в изображении Северного полюса он опирался на два источника: сочинение «Счастливое открытие» францисканского священника и на средневековый труд «Деяния короля Артура». Здесь имелось в виду, по мнению исследователей, широко известное раннесредневековое сочинение епископа Гальфрида Монтмунского под названием «История бриттов», где рассматривались легенды о короле Артуре. Причем с обоими сочинениями, сообщал Меркатор далее в письме, он познакомился (внимание!) не непосредственно, а из сочинения уже упомянутого Якоба Кнойена, которое до нас не дошло 168 , то есть через вторые руки.

Уважаемый читатель, надеемся, теперь сам сделает вывод, какие «древние карты и сочинения» использовал в своих работах знаменитый картограф, послужившие Меркатору источниками для изображения мифической Гипербореи и горы Меру, а затем - основанием для фантастических домыслов современных писателей-беллетристов.

Из сочинения Якоба Кнойена Меркатор узнал, что монах-путешественник имел при себе астролябию, с помощью которой определял широту посещенных им мест, в частности островов у норвежского побережья. И, очевидно, сведения о Крайнем Севере путешественник представил на основании широко распространенных в те времена слухов о неизвестных островах (например, тот же остров Туле античных писателей, о котором упоминалось выше) и о «магнитной горе» у Северного полюса.

Легенда о магнитной горе возникла в древние времена. Сообщения о ней есть у Плиния (Plin. N. Н., II, 98) и Птолемея (Ptolemaus, VII, 2). У европейцев, обративших внимание на свойство намагниченной иглы поворачиваться в одном и том же северном направлении, могли родиться предположения и даже легенды о неведомой магнитной горе, расположенной где-то на Севере. То же, только в отношении Южного полюса, могли предполагать жители или путешественники Южного полушария.

Первоначально, видимо, полагали, что магнитная гора «безобидна», что нашло отражение в народной поэзии. Но вскоре мифическая гора превратилась в одну из самых ужасных опасностей, грозящих мореплавателям, и ей стали приписывать гибель бесчисленного числа кораблей. Однако найти ее никто не мог.

Так как ее в известных водах до Гренландии и Свальбарда (Шпицбергена) обнаружить не удалось, то мнимое местонахождение мифической горы постепенно отодвигалось все дальше на север. Затем стали предполагать, что магнитная гора вообще находится на Северном полюсе, а позднее стали приписывать магнитные свойства даже самой Полярной звезде.

Это представление о магнитной горе сохранилось в течение нескольких веков и получило свое отражение на картах Герарда Меркатора и, как мы видим, у других картографов позднего Средневековья. Кстати, обратите внимание на карту Меркатора, и вы обнаружите даже не одну, а две горы.

Объяснение этому дает сам картограф в упомянутом выше письме к английским коллегам из Оксфорда:

«Я выяснил из достоверных магнитных наблюдений, что магнитный полюс находится не очень далеко за Табином. Вокруг этого полюса и вокруг Табина много скал, и плавание там очень трудно и опасно.

Магнит имеет другой полюс, нежели мир, и весь мир имеет к нему отношение: чем ближе подходят к нему, тем более стрелка компаса, проникнутая иглой магнита, отклоняется от севера на запад или на восток, соответственно тому, находится восточнее или западнее меридиана, который проходит и через магнитный полюс и через полюс мира. Это отклонение достойно удивления и может ввести в заблуждение многих мореплавателей, если только они не знают этого непостоянства магнита».

Цит. по: Английские путешественники в Московском государстве в XVI веке.

Надо согласиться с Меркатором в том, что магнитное свойство полярной морской вершины могло ввести в заблуждение не только многих мореплавателей, но, оказывается, и наших современных любознательных исследователей. Это еще раз подтверждает мысль, что на своей знаменитой карте он в первую очередь изображал магнитную гору, притягивающую стрелку компаса, а не мифическую Меру - «вселенскую гору прапредков индоевропейских народностей», как бы нам этого ни хотелось.

| | (1594-12-02 ) (82 года) Место смерти: Научный руководитель:

Память

• Именем Меркатора называются многие картографические компании.
• В 1935 г. Международный астрономический союз присвоил имя Меркатора кратеру на видимой стороне Луны .
• Изображен на бельгийских почтовых марках 1942 и 1962 года.

Семья

Меркатор был женат на Барбаре Шеллекен, с которой он обвенчался в 1536 году. У него было шестеро детей. Из трёх его сыновей лишь один - Румольд - пережил его. Сыновья Меркатора Румольд и Арнольд продолжили его дело (сын Бартоломей умер в возрасте 18 лет). Сыновья Арнольда Иоганн, Герард и Михаэль также стали известными картографами.

См. также

Напишите отзыв о статье "Меркатор, Герард"

Примечания

Литература

• Алейнер А. З. , Ларионова А. Н., Чуркин В. Г. Герард Меркатор. (Фламандский картограф. 1512-1594). - М.: Географгиз, 1962. - 80 с. (Замечательные географы и путешественники).
• Л. Багров. История картографии. - М.: Центрполиграф, 2004. - ISBN 5-9524-1078-2 .
• Mercator: The Man Who Mapped the Planet by Nicholas Crane, ISBN 0-8050-6624-1 , Henry Holt & Company, Inc.; July 2002
• Atlas sive Cosmographicae Meditationes de Fabrica Mundi et Fabricati Figura (Atlas, or Cosmographical Meditations on the Frame for the World and its Form) by Gerardus Mercator, Duisburg, 1595; Lessing J. Rosenwald Collection, Library of Congress. ISBN 1-891788-26-4
• Gerard Mercator: His Life And Works , Elial F. Hall (1878), Journal of the American Geographical Society of New York, Vol. 10 pp. 163-196

Ссылки

Отрывок, характеризующий Меркатор, Герард

Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.
Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.

На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.
– Хорошо! хорошо! мы обо всем переговорим, – сказал князь Андрей, – только дайте доложить про этого господина, и я принадлежу вам.
В то время как князь Андрей ходил докладывать про багрового генерала, генерал этот, видимо, не разделявший понятий Бориса о выгодах неписанной субординации, так уперся глазами в дерзкого прапорщика, помешавшего ему договорить с адъютантом, что Борису стало неловко. Он отвернулся и с нетерпением ожидал, когда возвратится князь Андрей из кабинета главнокомандующего.
– Вот что, мой милый, я думал о вас, – сказал князь Андрей, когда они прошли в большую залу с клавикордами. – К главнокомандующему вам ходить нечего, – говорил князь Андрей, – он наговорит вам кучу любезностей, скажет, чтобы приходили к нему обедать («это было бы еще не так плохо для службы по той субординации», подумал Борис), но из этого дальше ничего не выйдет; нас, адъютантов и ординарцев, скоро будет батальон. Но вот что мы сделаем: у меня есть хороший приятель, генерал адъютант и прекрасный человек, князь Долгоруков; и хотя вы этого можете не знать, но дело в том, что теперь Кутузов с его штабом и мы все ровно ничего не значим: всё теперь сосредоточивается у государя; так вот мы пойдемте ка к Долгорукову, мне и надо сходить к нему, я уж ему говорил про вас; так мы и посмотрим; не найдет ли он возможным пристроить вас при себе, или где нибудь там, поближе.к солнцу.
Князь Андрей всегда особенно оживлялся, когда ему приходилось руководить молодого человека и помогать ему в светском успехе. Под предлогом этой помощи другому, которую он по гордости никогда не принял бы для себя, он находился вблизи той среды, которая давала успех и которая притягивала его к себе. Он весьма охотно взялся за Бориса и пошел с ним к князю Долгорукову.
Было уже поздно вечером, когда они взошли в Ольмюцкий дворец, занимаемый императорами и их приближенными.
В этот самый день был военный совет, на котором участвовали все члены гофкригсрата и оба императора. На совете, в противность мнения стариков – Кутузова и князя Шварцернберга, было решено немедленно наступать и дать генеральное сражение Бонапарту. Военный совет только что кончился, когда князь Андрей, сопутствуемый Борисом, пришел во дворец отыскивать князя Долгорукова. Еще все лица главной квартиры находились под обаянием сегодняшнего, победоносного для партии молодых, военного совета. Голоса медлителей, советовавших ожидать еще чего то не наступая, так единодушно были заглушены и доводы их опровергнуты несомненными доказательствами выгод наступления, что то, о чем толковалось в совете, будущее сражение и, без сомнения, победа, казались уже не будущим, а прошедшим. Все выгоды были на нашей стороне. Огромные силы, без сомнения, превосходившие силы Наполеона, были стянуты в одно место; войска были одушевлены присутствием императоров и рвались в дело; стратегический пункт, на котором приходилось действовать, был до малейших подробностей известен австрийскому генералу Вейротеру, руководившему войска (как бы счастливая случайность сделала то, что австрийские войска в прошлом году были на маневрах именно на тех полях, на которых теперь предстояло сразиться с французом); до малейших подробностей была известна и передана на картах предлежащая местность, и Бонапарте, видимо, ослабленный, ничего не предпринимал.

Послушайте, а откуда вообще пошла глупая байка, что название "Россия" применительно к Русскому (Московскому) царству стало употребляться якобы только чуть ли не при Петре Первом? И что территории проживания русских (московитов) на Западе именовали "Тартарией"? Часто встречал эти дикие россказни в интернет-комментах. Откуда-то же они появились?

В общем, я скачал атлас Меркатора в хорошем качестве с торрентов и посмотрел ситуацию с Россией. Так вот - она и тогда именовалась основным именем "Россия" (RVSSIA).
Меркатор делал свои карты в чистовом варианте в 1580-х и в начале 1590-х, данные листы с Россией, Ливонией, Литвой, Крымом были подготовлены в 1585, а изданы они - единым фолиантом с Британией, Германией, Галлией, Скандинавией и Италией - были через год после его смерти, в 1595 г. в Дуйсбурге, Германия.

А что такое 1585 год? Это всего лишь год после смерти Иоанна Грозного. На троне его сын Феодор, Смута пока ещё далеко - до неё 20 лет. И Меркатор именует эти земли уже Россией. Московская империя (видимо, подразумевается царство) - второе название. Основное - всё-таки Россия . А Меркатор - это классика, основатель традиций современного картоиздания и изобретатель принципа "атласа" - т.е. классичней некуда.
Вот, посмотрите под катом, я сделал выдержки из его атласа, ряд страниц по теме.

2. Обложка атласа.

3. Титул.

4. Издательские данные атласа.

5. Покрупнее.

7. Общая карта мира. Деление на части света очень чёткое - Меркатор их выделяет цветными границами. Европа - красная.

8. Раздел с Европой.

9. Европа целиком. Россия закрашена светло-зелёным.

10. А это Азия, для сравнения.

Перелистываем сразу на 95 страниц вперед и останавливаемся на России и образованиях, граничащих с ней.

11. Вот Ливония. Московское царство отчёркнуто красной границей и хорошо виден значимый город Псков. Такой же значимости на этой карте - только Ревель и Рига.

12. Раздел с Россией.

13. Текст покрупней. Россия или Московия. Imperio применительно к Московии - видимо, царство.

14. Россия целиком (стр. 99 Атласа).

15. По территории государства крупными буквами - R V S S I A, а исторические области (и Moscovia в том числе) - подписаны более мелкими шрифтами. ВКЛ у Меркатора именуется LITHVANIA. И - самое интересное - в углу южней Польши есть ещё одна RVSSIA! Желтым цветом выделена, рядом с Волынью. Червонная Русь, как бы мы сейчас сказали - от Кобрина до Перемышля.
Можно также посмотреть, какие города в России Меркатор пометил важными (красная закраска). Это Новгород Великий, Тверь, Москва, Ярославль, Калуга, Нижний Новгород, пара Свияжск - Казань, Муром, Новгород-Северский и ещё несколько, мной точно не идентифицированных. Киев прилегает к самой границе, но вне России.

16. Лист тоже называется RVSSIA. Кстати, тут лучше виден уголок со второй Россией - Червонной. Главный город там Leopolis - это, наверное, Львов.

18. ВКЛ (LITHVANIA). Интересно, что Люблинская уния с Речью Посполитой к моменту издания карты была заключена уже 20 лет назад, однако ВКЛ приведено отдельно, своим цветом. И карта ей отведена отдельная.

19. Кусок карты от Вязьмы (она в России) до Гродно покрупней. Самый значимый город на фрагменте - Полоцк. Вильна тоже, но не закрашена.

20. И, наконец, про пресловутую Тартарию. Так где же её локализовал великий картограф?

21. А в Крыму, Таврии и Придонье - т.е., территория Дикой Степи и восточнее.
Россия же - уже не Тартария, она севернее и отделена чёткой границей.

Вот так-то, господа.