Недавно в издательстве «Никея» вышел первый том новой серии «Святые в истории. Жития святых в новом формате» . Автор книги Ольга Клюкина предприняла попытку воссоздать биографии святых различных эпох на основании их собственных сочинений, сохранившихся исторических документов и свидетельств современников. Первая книга серии охватывает I-III века и посвящена эпохе гонений на христиан и становлению Церкви. Сегодня, в день памяти , с любезного разрешения издательства «Никея», мы публикуем отрывок, посвященный возлюбленному ученику Христову.

Станем любить не словом или языком, но делом и истиною.
(1 Ин. 3: 18)

Есть люди, с самого рождения одаренные особым складом души и ума. Их называют по-разному: возвышенные натуры, поэты, мечтатели, «не от мира сего» — главное от этого не меняется.

Как и все остальные, они ходят по земле, занимаются повседневными делами, но при этом их душа витает где-то далеко, ближе к небу, и не хочет принадлежать земному. Эти люди чаще других видят необычные сны, их внутренняя жизнь наполнена символами и тайными знаками, они слышат только им ведомый призыв...

Таким человеком был апостол и евангелист .

Но пока в Иерусалиме его звали просто Иоанном Зеведеевым, и никто не удивлялся, что именно он шел впереди необычной похоронной процессии с белой лилией в руке. Лица остальных тоже были не столько печальны, сколько радостны и светлы, как будто все собрались на праздник.

И иерусалимские христиане знали, почему: в последний земной путь, а точнее — на небо, в вечную жизнь, провожали Марию — Мать Христа. А лилия в руке Иоанна Зеведеева была не обычным цветком, а посланием из райского сада.

По преданию, Богоматерь гуляла в саду, когда к Ней снова явился Архангел Гавриил и возвестил, что подошло время для встречи с Сыном. А в подтверждение, что Ее ждут в небесных чертогах, подарил лилию из райского сада. И Мария велела, чтобы в день Ее рождения для неба эту лилию нес именно Иоанн Зеведеев...

Иоанн был самым юным из учеников Христа, младше других одиннадцати апостолов. Возвышенный, чистый юноша, любимый ученик Иисуса.

В Евангелиях от Матфея, Марка и Луки мы почти не слышим голоса юного Иоанна. Другие апостолы задавали вопросы, в чем-то сомневались, совершали необдуманные поступки и потом пытались их объяснить. Мы не услышим потрясенного вздоха из уст Иоанна даже на горе Фавор, в момент Преображения Христа,— за всех, как обычно, будет говорить Петр.

Иоанн Зеведеев больше молчал, с обожанием слушая Учителя, но при этом все, все запоминал. И в своем Евангелии сообщил нам такие подробности, каких не найти в других свидетельствах о Христе.

Лишь изредка Иоанн вступал в разговор — да и то, в основном, вместе со старшим братом Иаковом.

Существуют разные мнения, почему Иисус дал братьям Зеведеевым такое прозвище: сыны громовы (Мк. 3: 17). Несомненно, прежде всего они были дети грома по силе духа. А еще по дороге братья много и громко между собой разговаривали. Как и все ученики Христа, они были очень разными по характеру, да и по возрасту тоже.

Деятельный, решительный Иаков Зеведеев первым из двенадцати апостолов примет мученическую смерть в Иерусалиме. Весь обращенный в слух, созерцательный Иоанн подарит миру Евангелие и великое откровение от Бога — Апокалипсис. Евангелист Матфей сообщил нам такой интересный эпизод. Как-то к Иисусу подошла мать Иакова и Иоанна — Саломия, которая тоже ходила вместе с ними, и, кланяясь, обратилась с просьбой, которую даже не сразу смогла толком объяснить. Как говорится об этом в Евангелии, чего-то прося у Него (Мф. 20: 20).

— Чего ты хочешь? (Мф. 20: 21) — спросил женщину Христос.

Тогда Саломия показала на своих сыновей и попросила, чтобы в Царствии Небесном они сели ближе всех к Иисусу: один по правую Его руку, а другой — по левую. Любящая мать решила заранее похлопотать, чтобы сыновьям и там было хорошо.

В Евангелии от Марка этот разговор описан несколько иначе. Не Саломия, а сами братья обращаются к Иисусу, издалека подступая к своей, как они сами понимают, не вполне обычной просьбе:

— Учитель! Мы желаем, чтобы Ты сделал нам, о чем попросим (Мк. 10: 35), — говорят они.

Так дети часто обращаются к добрым, любящим родителям, зная, что их за это не накажут: мол, вы сначала пообещайте, что сделаете, и тогда мы скажем...

— Что хотите, чтобы Я сделал вам? (Мк. 10: 36) — спросил Христос «сыновей грома».

— Дай нам сесть у Тебя, одному по правую руку, а другому по левую в славе Твоей (Мк. 10: 37).

— Не знаете, чего просите ... (Мк. 10: 38) — сказал Иисус и пояснил, что места в Царствии Небесном не от Него зависят: там все сядут, как кому уготовано (Мк. 10: 40).

Услышав об этой просьбе, десять остальных учеников, как пишет евангелист Марк, возроптали на братьев Зеведеевых. Тогда-то и прозвучали слова Иисуса, что тот, кто хочет быть главным, — пусть станет всем слугой, а стремящийся к первенству — пусть будет для всех рабом.

В этой сцене поражают не только теплые, доверительные отношения Христа с учениками, но еще и то, что по пути в Иерусалим братья Зеведеевы оживленно беседовали (а возможно, и спорили между собой, если вмешалась мать) не о чем-то другом, а о Царствии Небесном! Для них это такая же реальность, как для других путников — дом в конце пути, где их ждут еда и ночлег. Эта простая, несомненная вера как раз и отличала учеников Христа — будь то рыбак или сборщик податей — от многочисленных скептиков и умников.

А может быть, вопрос братьев вообще нужен был для того, чтобы Христос сделал важнейшее признание по поводу Своей миссии на земле:

— Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих (Мк. 10: 45).

В другой раз братья Зеведеевы возмутились, что жители какого-то самарянского селения затворили ворота, когда Христос хотел остановиться у них на ночлег. Такое отношение к Учителю настолько потрясло Иоанна, что он попросил Иисуса позволить ему низвести огонь с неба на неблагодарных самарян. Как и другие одиннадцать учеников, он ведь тоже получил от Христа дар чудотворения. Но Учитель запретил ему это делать, сказав: Не знаете, какого вы духа; ибо Сын Человеческий пришел не губить души человеческие, а спасать . (Лк. 9: 55-56).

От сердца идущий порыв Иоанна показывает его безграничную любовь к Христу, а также его юношеский максимализм — вдруг как-то сразу выдает его возраст...

В Евангелии от Луки описан еще один разговор Иисуса с Иоанном Зеведеевым. Как-то апостолы по дороге встретили незнакомого человека, который ходил не с ними, а сам по себе, но тоже именем Иисуса изгонял бесов. Апостолы запретили ему и пошли дальше. Но юному, впечатлительному Иоанну эта встреча не давала покоя, и по дороге он спросил у Христа: правильно ли они поступили с тем человеком? Как оказалось, Иоанн не зря засомневался.

Иисус сказал: не запрещайте, потому что кто не против вас, тот за вас (Лк. 9: 50).

Таким образом, все апостолы получили еще один урок, на этот раз — благодаря чуткости Иоанна.

А вот как произошла самая первая встреча Христа с Иоанном Зеведеевым.

Как-то вместе с земляком и другом Андреем (по-видимому, немного старше по возрасту) Иоанн отправился к реке Иордан, чтобы увидеть пророка, явившегося из пустыни, о котором все вокруг говорили.

Иоанн Креститель призывал народ к покаянию, крестил водой и говорил загадочные слова: вслед за ним должен явиться Тот, Кто будет крестить Духом Святым (Мк. 1: 8).

Мы не знаем, присутствовал ли Иоанн в момент крещения Иисуса, но мог много об этом слышать от других. Люди, приходившие креститься от Иоанна в Иордане, заходили в реку и подолгу стояли по грудь в воде, исповедуя свои прегрешения, после чего принимали очистительный обряд. Иисус же, как говорится в Евангелии, «тотчас вышел из воды» — Он был совершенно чист от всякого греха! Вот и пророк Иоанн Предтеча, когда Иисус проходил мимо, показал на Него и сказал о том же: вот Агнец Божий (Ин. 1: 36) — то есть чистый и безгрешный. Стоявшие в тот момент рядом с ним Андрей и Иоанн услышали это и пошли вслед за Иисусом.

Наверное, они и сами тогда до конца не понимали, зачем и куда идут, — так двигаются ночью, из темноты на свет, а это был такой Свет, который могли увидеть не все, а только чистые сердцем. Юноши молча шли за Христом, не зная, как к Нему обратиться или окликнуть.

Тогда Христос Сам обернулся к ним и спросил:

— Что вам надобно?

— Равви, где живешь? (Ин. 1: 38) — спросил менее робкий Андрей, которого теперь так и называют — Первозванный, так как его первым позвал за собой Иисус. А само обращение «равви» (что значит — учитель), говорит о том, что юноши уже выбрали себе наставника.

— Пойдите и увидите (Ин. 1: 39), — сказал им Иисус.

Он привел Андрея и Иоанна в дом, где они долго разговаривали: с полудня до самой ночи.

Наверное, это была потрясающая беседа, если Андрей сразу же побежал к старшему брату, Симону, и объявил: Мы нашли Мессию (Ин. 1: 41).

«Нашли Мессию» — значит, они сразу и безоговорочно признали в Иисусе того самого Царя, Освободителя от рабства. И их нисколько не смутило, что Мессия встретился им без царской свиты, в простой одежде и привел в обыкновенный дом на берегу Иордана... «Мы нашли» — означает, что Иоанн был того же мнения.

Ему, как сообщает предание, Иисус Христос приходился родственником по материнской линии. Считается, что мать Иакова и Иоанна — Саломия — была дочерью Иосифа Обручника из Назарета, который, овдовев, взял себе в жены Деву Марию. Именно про таких, как Андрей и Иоанн Зеведеев, Иисус Христос скажет в Нагорной проповеди: Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят ... (Мф. 5: 8).

Когда пророка Иоанна Крестителя арестовали, его ученики и любопытствующие вынуждены были разойтись по домам. Иисус в это время удалился в пустыню, где сорокадневным постом и борьбой с искушениями готовился выйти на проповедь.

Можно представить, с каким нетерпением ожидал Иоанн Зеведеев новой встречи с Мессией. Родившийся в семье рыбака, он, как обычно, помогал отцу Зеведею и старшему брату ловить рыбу в Галилейском море, а сам — ждал, ждал...

И однажды Иисус Христос действительно появился на берегу. Только теперь «равви» шел не один, а в окружении большой толпы людей — все толкались, кричали, старались прикоснуться хотя бы к краю Его одежды, просили, чтобы Он их исцелил, сотворил чудо.

Иисус заметил на берегу пустую лодку, принадлежащую Симону, старшему брату Андрея, и вошел в нее. Рыбаки как раз недавно высадились на берег и вытряхивали пустые сети. Христос попросил Симона, чтобы тот помог немного отгрести от берега — на расстоянии Он хотя бы мог говорить с народом. И тот, кто с готовностью подналег на весла, еще не знал, в какие дальние он отправляется дали, — это был не кто иной, как апостол Петр.

Среди тех, кто слушал говорившего с лодки Христа, были рыбак Зеведей и два его сына — Иаков и Иоанн, которые на берегу разбирали и чинили сети.

Но вот народ стал потихоньку расходиться, и тогда Христос совершил для Симона чисто «рыбацкое» чудо. Он показал, куда следует забросить невод, чтобы поймать много рыбы. И действительно, улов оказался таким большим, что сети не выдерживали. Изумленный Симон позвал на подмогу других рыбаков, и лодка Зеведея тоже доверху наполнилась рыбой.

После этого Иисус позвал следовать за Собой Симона и его брата Андрея — и они стали Его первыми учениками.

Затем Христос подошел к лодке, где Иоанн с братом чинили сети, и сказал таинственные слова: Я сделаю вас ловцами человеков ... (Мф. 4: 19). И оба брата Зеведеевы, оставив сети, улов и всю свою прежнюю жизнь, тоже пошли за Иисусом.

С этого мгновения Иоанн Зеведвев три года будет повсюду следовать за своим любимым «равви». Он тоже оказался среди Его избранных двенадцати учеников, навсегда избрал для себя девственный образ жизни. И быть может, ему, чья душа была мало привязана к обыденному, даже легче других было понять, что Христос пришел для того, чтобы связать земное и небесное, показать людям путь в Царствие Небесное.

Не случайно символическим изображением евангелиста Иоанна Богослова стал орел — символ высокого парения его чувств и мыслей.

В Евангелии от Иоанна часто встречается загадочное лицо: один из учеников... которого любил Иисус (Ин. 13: 23), и другой ученик, которого любил Иисус (Ин. 20: 2). По этому поводу велось много дискуссий, но теперь уже почти никто не сомневается: апостол и евангелист Иоанн из скромности так писал о самом себе.

И выходит, что тот, который написал сие (Ин. 21: 24) Евангелие, был единственным, кто остался в Гефсиманском саду, когда Христа взяли под стражу и все другие апостолы в страхе разбежались. Еще три раза не пропел петух — как апостол Петр отрекся от Христа, сказав, что не был с Ним знаком, в чем будет раскаиваться до конца жизни. Но во дворе первосвященника находился еще один молчаливый Его ученик. За Иисусом следовали Симон Петр и другой ученик; ученик же сей был знаком первосвященнику и вошел с Иисусом во двор первосвященнический. А Петр стоял вне за дверями. Потом другой ученик, который был знаком первосвященнику, вышел, и сказал придвернице, и ввел Петра. Тут раба придверница говорит Петру: и ты не из учеников ли Этого Человека? Он сказал: нет (Ин. 18: 15-17).

Наверное, так же молча Иоанн шел среди тех, кто провожал Христа к месту казни на Голгофе, смотрел, как Учителя пригвоздили к кресту и водрузили между двумя разбойниками, как воины делили Его одежды — он слышал каждый тяжкий вздох Христа — но и тогда ни в чем не усомнился.

И когда Христос сказал, показывая глазами на Богородицу, наверняка очень тихо, потому что любое слово для пригвожденного к кресту отдавалось страшной болью: Се, Матерь твоя (Ин. 19: 27) — конечно, Иоанн сразу понял этот наказ. До последнего дня земной жизни Пресвятой Богородицы он будет заботиться о Ней как родной сын.

Позднее, когда Воскресший Христос появился на берегу Галилейского моря, ученик, которого любил Иисус (Ин. 21: 7), первым узнал своего «равви» и сказал Петру: это Господь (Ин. 21: 7). Во время той трапезы на берегу, когда апостол Петр был прощен и услышал о своем будущем, он спросил Иисуса: а что ждет Иоанна?

Если Я хочу, чтобы он пребыл, пока приду, что тебе до того? (Ин. 21: 22) — прозвучало в ответ.

Эти слова были истолкованы так, что Христос даровал Иоанну бессмертие, и Его любимый ученик никогда не умрет. Но сам Иоанн не разделял этого мнения, закачивая свое Евангелие такими словами:

И пронеслось это слово между братиями, что ученик тот не умрет. Но Иисус не сказал ему, что не умрет, но: если Я хочу, чтобы он пребыл, пока приду, что тебе до того? Сей ученик и свидетельствует о сем, и написал сие; и знаем, что истинно свидетельство его. Многое и другое сотворил Иисус; но, если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг (Ин. 21: 23-25).

После сошествия Святого Духа на апостолов Иоанн вместе с другими принимал активное участие в устройстве Иерусалимской Церкви. В это время он стал правой рукой деятельного, часто выступающего перед народом апостола Петра: вместе они шли к месту проповеди, вместе предстали перед судом, вместе сидели в темнице. Вдвоем с Петром они отправились и в Самарию для возложения рук на новообращенных. Иерусалимские христиане почтительно назовут Иоанна «столпом Церкви».

Спустя несколько лет после Вознесения Христа апостол Матфей написал первое Евангелие. Этот текст многие будут переписывать и распространять, а вот авторство его первого перевода с еврейского языка на греческий приписывают в том числе и Иоанну Зеведееву.

За эти годы в Иерусалиме по повелению царя Ирода Агриппы был казнен его старший брат, апостол Иаков, осужденный по доносу лжесвидетеля.

По преданию, Иаков Зеведеев спокойно выслушал приговор и продолжал свидетельствовать о Христе. Его мужество так поразило лжесвидетеля, что он уже на суде раскаялся в своем поступке, хотя это и не помогло подсудимому. А когда апостола повели на казнь, то обвинитель упал к его ногам и стал умолять простить его. Иаков обнял его и сказал: «Мир тебе, сын мой; мир тебе и прощение».

Обвинитель объявил, что он тоже верит в Христа, и был казнен вместе с апостолом. Он даже не успел принять обряд крещения, но получил «крещение кровью» — и таких христиан в первые века будут тысячи.

После Успения Божией Матери Иоанн Зеведеев уже навсегда покинет Иерусалим.

Когда ученики Христа еще только готовились идти с миссионерской проповедью в разные части света и тянули жребий, апостолу Иоанну досталась Малая Азия. И теперь для него пришло время исполнить свою миссию. Взяв с собой ученика Прохора, апостол Иоанн сел на корабль, и они отправились к берегам Малой Азии.

Во время морского путешествия их ждали серьезные испытания, которые Иоанн, обладавший даром прозорливости, предвидел заранее. Он сразу сказал Прохору, что на море их ожидает несчастье. Так и случилось: неподалеку от южных берегов Малой Азии корабль попал в бурю и был разбит. Пассажирам удалось спастись на корабельных досках и добраться до берега близ Селевкии. И лишь один из них остался в морской пучине — это был Иоанн...

В греческом варианте жития апостола Иоанна сохранилась интересная подробность. Узнав, что ему по жребию досталась Малая Азия, Иоанн принял новость с тяжелым сердцем, так как испытывал сильный страх перед морскими путешествиями. Упав на колени перед апостолами, он признался им в своем малодушии. Апостолы попросили Иакова, первого епископа Иерусалима, помолиться о прощении Иоанна, после чего все с миром разошлись. Но тогда Иоанну не пришлось уезжать из Иерусалима, потому что на него была возложена не менее важная миссия — забота о Марии, Матери Христа.

Много слез пролил Прохор об исчезнувшем в море апостоле Иоанне. Но он не терял надежды и продолжал молиться о его спасении. Все это время Прохор не уходил с берега, потихоньку продвигаясь от Селевкии на запад и останавливаясь на ночлег в прибрежных селениях. И однажды утром на берег огромной волной вынесло обессилевшего человека на доске. Это был Иоанн, который почти две недели пробыл в море, но по воле Бога остался жив.

Прохор сбегал в ближайшее селение, принес хлеба и воды, и, когда Иоанн немного набрался сил, они вместе отправились в путь и пешком прошли через всю Малую Азию.

Апостол Иоанн с Прохором поселились в западном портовом городе Эфес, где незадолго до этого жил апостол Павел и, значит, к тому времени существовала христианская община.

Согласно житию, в Эфесе Иоанн и Прохор нанялись в работники к содержательнице общественных бань по имени Романа. Иоанн должен был топить печь, а Прохор — носить воду. В этом доме им пришлось много претерпеть от злого нрава Романы, но Иоанн по молитве совершил чудо воскрешения из мертвых юноши Домна и умершего от горя его отца Диоскорида, городского старейшины. После чего и отец с сыном, и сама Романа уверовали в Христа и приняли крещение.

Описывается еще один случай, как в праздник почитаемой в Эфесе богини Дианы (или Артемиды Эфесской) апостол Иоанн вразумлял язычников. Когда народ собрался в храме, он встал возле изваяния Артемиды и стал говорить о том, что не должно людям поклоняться идолам. Эфесцы пришли в ярость, стали бросать в Иоанна камни, но ни один в него не попал — все отлетали от статуи и попадали в самих бросавших. Затем апостол Иоанн поднял руки к небу и стал молиться. И вскоре наступил такой нестерпимый зной, что большинство собравшихся на площади перед храмом поспешили разойтись по домам.

Некоторые исследователи считают, что из Эфеса апостолы довольно скоро перебрались в Рим, откуда во время гонений Нерона апостола Иоанна сослали на остров Патмос.

Другие — а их все же большинство — придерживаются версии, что апостол Иоанн был отправлен в ссылку на Патмос гораздо позже, во время правления римского императора Домициана, значит, до этого он почти тридцать лет мирно жил в Эфесе.

Жизнь христианских общин в первые века строилась по своим правилам, которые во многом отличались от сегодняшних.

Если человек выражал желание стать христианином, его представляли учителю (он мог быть как священником, так и мирянином), который подробно с ним беседовал: спрашивал об образе жизни этого человека, причинах, побудивших его уверовать во Христа и т. п. Те, кого признавали достойными, принимались в число оглашенных, особую группу готовящихся принять крещение и вступить в Церковь.

Участвовать в общем богослужении и Евхаристии оглашенным не разрешалось, поскольку они еще не приняли крещение. Как правило, время оглашения продолжалось два или три года, что позволяло каждому сделать окончательный и осознанный выбор. Достойных крещения называли уже иначе — избранными, или просвещенными. Какое-то время они находились в этом звании, и наконец их торжественно крестили в ночь на Пасху либо в ночь на Пятидесятницу — обычно в эти два праздника. С крещением соединялось и помазание особым маслом (миром), освящаемом на престоле.

Всю первую неделю новообращенные носили белые одежды, и все в общине относились к ним как к именинникам.

Каждое воскресенье христиане вместе собирались на богослужение — празднуя день, в который воскрес Иисус Христос. На литургии читалось и истолковывалось Священное Писание, затем верующие сообща молились, пели псалмы. Случалось, что во время богослужения кто-то начинал пророчествовать или «говорить на языках», и такого рода событиям придавалось большое значение — они были знаками реального присутствия в Церкви Святого Духа.

Наконец, верующие причащались. Таинство Тела и Крови Христа — Евхаристия — всегда было и остается главным и самым торжественным моментом богослужения. В первые века Евхаристия, или «преломление хлеба», осуществлялось за общим столом, как воспоминание о Тайной Вечере, во время которой Христос научил этому таинству учеников.

С раннехристианских времен каждая поместная церковь имела свою казну для помощи бедным, принятия странников, для погребения бездомных и других благотворительных целей. Во времена гонений христиане посылали пожертвования в соседние разоренные церкви или братьям, осужденным на рудники или в ссылку. Как правило, в конце каждого воскресного собрания делался сбор в пользу нуждающихся — все давали, кто сколько мог.

Важным событием в жизни общины была встреча с апостолами или братьями из других городов, которые приносили послания епископов или рассказы о мучениках, пострадавших за веру. Христиане собирались вместе, чтобы их послушать и вместе помолиться, передать свидетельства о месточтимых мучениках в другие церкви. Таким образом поддерживались традиции и единство Церкви, в каких бы отдаленных друг от друга местах ни находились общины.

В кругу подобных событий и повседневных забот жил апостол Иоанн в Эфесе. Как ближайший ученик и свидетель земной жизни Христа, он пользовался большим уважением и любовью не только среди эфесских христиан, но также опекал церкви в других малоазийских городах — в Смирне, Пергаме, Лаодикии, Сардах, Фиатире, Филадельфии.

По преданию, во время одного из своих путешествий он встретился с апостолом Филиппом — тоже учеником Христа от двенадцати. Это произошло, когда апостол Филипп ходил с проповедью по городам Малой Азии со своей сестрой, девицей Мариамной. Можно представить, сколько радости доставила им эта неожиданная встреча!

В Эфесе апостол Иоанн пережил событие, которое ни оставило равнодушным ни одного еврея, в каком бы уголке земли он ни находился: восстание в Иудее и гибель Иерусалимского храма. Пророчество Христа сбылось: святыня евреев была разрушена римлянами, на месте храма остались обугленные руины.

Иерусалимский храм сгорел 10 августа 70 года — в тот самый день, что и несколько веков назад, когда был разрушен первый Иерусалимский храм, захваченный Навуходоносором. И в этом тоже была таинственная символика чисел, которой будет так много присутствовать в «Апокалипсисе» Иоанна Богослова.

Эфес был главным портовым городом на западе Малой Азии, «воротами», через которые римские легионы переправлялись на полуостров и возвращались обратно. Значит, эфесцы наблюдали и печальный финал Иудейской войны.

Тит, сын императора Веспасиана, руководивший подавлением иудейского восстания, вывез из Иерусалимского храма всю утварь, оставшуюся после пожара, а это были огромные сокровища, если учесть, что на содержание и украшение храма евреи, где бы они ни жили, ежегодно платили поголовную дань.

Во время празднования своего триумфа Тит провез по улицам Рима телеги, нагруженные серебряными трубами, золотыми семисвечниками и драгоценными храмовыми сосудами. Почти все это позднее было переплавлено и пошло на строительство Колизея, или, как тогда он назывался, цирка Веспасиана. На стройке, начатой еще отцом Тита, теперь трудились тридцать тысяч пленных иудеев, специально приведенных для этого из Палестины в Рим. Знаменитый еврейский писатель Иосиф Флавий, подробно описавший Иудейскую войну и весьма далекий от христианских воззрений, написал в своей книге: «Все это случилось с ними за смерть Иакова праведника, брата Иисуса, называемого Христом. Иудеи убили его, хотя он был человек святой»... В 81 году на римском троне воцарился император Домициан (сын Веспасиана и брат Тита), последний из династии Флавиев, — еще один безумный тиран, страдавший манией преследования. Для этого цезаря, которого в народе прозвали «лысым Нероном», ни его современники, ни историки почти не сказали доброго слова.

«Став императором, Домициан поначалу любил, уединившись, ловить мух и протыкать их палочками», — язвительно сообщает Светоний («Жизнь двенадцати цезарей»).

Страх Домициана погибнуть от рук убийц дошел до того, что в своем дворце он приказал облицевать стены портика, где император обычно прогуливался, сверкающим камнем, наподобие слюды, чтобы всегда видеть, не прячется ли кто-то у него за спиной.

Из времен его правления известен один характерный случай. Однажды Домициан пригласил самых влиятельных людей Рима к себе во дворец на пир. Гостей провели в комнату, от пола до потолка убранную черным, и они в ужасе увидели, что перед каждым ложем стоит надгробный камень и на каждом написано его имя. Гости заняли свои места согласно надписям и ожидали только прибытия палача. Но вместо этого в комнату вошли несколько обнаженных мальчиков, выкрашенных в черный цвет, и медленно исполнили торжественный танец. Потом подали поминальный пирог и другие блюда, которые обычно «предлагают» духам умерших. И все это время голос Домициана, который прятался за ширмой, рассказывал гостям ужасные истории убийств и кровавых преступлений, для их устрашения...

Эта дворцовая «шутка» дает представление об атмосфере маниакальной подозрительности в империи в годы правления Домициана, ставшего новым врагом христиан. Соглядатаи и доносчики были везде, тюрьмы не вмещали «подозрительных личностей», все боялись всех и на всех доносили. Христиан тоже стали повсюду искать, хватать и сажать в тюрьмы.

Апостола Иоанна арестовали и привезли на суд в Рим, а во время суда подвергали побоям и истязали. По преданию, его приговорили к смерти через отравление, но выпил яд и остался невредим. И все сразу же вспомнили легенду о его бессмертии...

Потому-то его и приговорили к «вечному изгнанию» на отдаленный пустынный остров Патмос.

К тому времени все остальные ближайшие ученики Христа уже завершили свой земной путь. Апостолы Петр и Павел были казнены в Риме, Андрей пострадал на кресте в греческом городе Патры, Фома — в далекой Индии. В живых остался только апостол Иоанн, и многие думали, что его на самом деле никогда не коснется смерть.

И хотя апостол Иоанн не любил морских путешествий, ему снова пришлось отправиться в плавание на корабле — на этот раз к греческому острову Патмос, который в то время был римской колонией.

В пути опять не обошлось без происшествий. Сын одного из богатых пассажиров случайно упал в море — и был извлечен из воды по молитвам апостола Иоанна. Во время плавания он даже совершил чудо превращения соленой воды в пресную, когда все запасы закончились.

Как тут не вспомнить о том, что только в Евангелии от Иоанна рассказывается о чуде в Кане Галилейской, когда Христос Иисус на свадебном пире превратил воду в вино...

Все, кто плыл вместе с апостолом Иоанном на корабле, настолько его полюбили и поверили в святость старца, что предлагали высадить их с Прохором в любом месте, где они только захотят. Но Иоанн велел отвезти их на Патмос, предчувствуя, что его ожидает нечто большее, чем простая ссылка.

В то время небольшой каменистый остров Патмос — самый северный остров греческого архипелага Додеканес — был мало населен и тем более просвещен: вряд ли здесь кто-то прежде слышал о христианстве.

Иоанна сослали на большую каменоломню, где он вместе с остальными арестантами рубил камень. Апостол жил в обычной пещере, спал на каменном полу — а ведь в то время он был уже глубоким старцем!

О необычном каторжанине вскоре стало известно правителю острова. В житии рассказывается, как в доме Мирона, тестя правителя, апостол совершал чудеса исцеления, в результате чего покрестились и приняли христианство Мирон, его жена, дети, а затем и сам правитель.

Жители Патмоса с древности поклонялись идолам, особенно здесь чтили Аполлона. Апостол Иоанн состязался с неким местным волхвом Кинопсом и одержал победу — должно быть, и не с ним одним. Известно, что к концу его ссылки большинство жителей острова уже верили во Христа.

Однажды, когда апостол Иоанн находился в своей пещере, он услышал обращенный к нему с неба Голос. Апостол сразу его узнал и с готовностью спросил: «Что, Господи?» Иоанну было велено провести в пещере еще десять дней, после чего ему будут открыты многие тайны. И вот в воскресный день апостол Иоанн услышал громкий голос, как бы трубный, который говорил: Я есмь Альфа и Омега, Первый и Последний (Откр. 1: 10). Перед ним открылось великое и грозное видение, и предстал Ангел Божий, разъясняющий все, что было показано. Апостол позвал ученика, чтобы тот записывал все, что он будет диктовать, и, по преданию, Прохор писал под диктовку два дня и еще шесть часов. Впрочем, время остановилось...

Так появилась Книга Откровения, или Апокалипсис, Иоанна Богослова, где человечеству впервые были приоткрыты тайны будущей судьбы Церкви и конца мира. Апостола и евангелиста Иоанна Богослова называют также «Тайновидцем», или «Тайнозрителем».

«Откровение» начинается с того, что Иоанн Богослов видит открытые двери, ведущие на небо.

И тотчас я был в духе; и вот, престол стоял на небе, и на престоле был Сидящий (Откр. 4: 2).

Апокалипсис (греч. «откровение») — особая, мистическая книга, которую невозможно пересказать. Она полна загадочных символов и образов — на таком языке Господь в древности говорил с пророками и патриархами. Эти символы можно толковать по-разному, но каждый раз будет приоткрываться лишь небольшая часть той великой тайны, которую Бог сообщил через Апокалипсис человечеству.

Например, образ блудницы Вавилона, сидящей на семиглавом змее, многими прочитывается как Рим, расположенный на семи холмах. Или уже не только Рим?

Апостол Иоанн видел посреди престола и вокруг престола четыре животных, исполненных очей спереди и сзади. И первое животное было подобно льву, и второе животное подобно тельцу, и третье животное имело лицо, как человек, и четвертое животное подобно орлу летящему (Откр. 4: 6-7).

Впоследствии эти образы стали символами четырех евангелистов: лев — символом Марка, телец — Луки, Ангел — Матфея, а орел — самого Иоанна.

Прекрасным и величественным предстает в Откровении Иоанна образ Церкви.

И явилось на Небе великое знамение: жена, облеченная в солнце; под ногами ее луна, и на главе ее венец из двенадцати звезд (Откр. 12: 1). В Апокалипсисе Христос через апостола Иоанна обращается и к семи конкретным церквям в Асии (римской провинции в Малой Азии) — в Эфес, Смирну, Пергам, Фиатиру, Сардис, Филадельфию и Лаокидию. Считается, что эти семь церквей являются олицетворением всей Вселенской Церкви на разных этапах ее развития, вплоть до наших дней.

«Семь — это символ полноты мира, и Иоанн Богослов обращается к семи Церквам, то есть к полноте всей Церкви», — написал в своем «Толковании на Апокалипсис» священник Даниил Сысоев.

Последняя церковь — Лаодикийская, единственная, о которой ничего хорошего не сказано, — это церковь времен конца мира.

Знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден, или горяч! Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извегну тебя из уст Моих. Ибо ты говоришь: я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг (Откр. 3: 15-17).

Мы привыкли воспринимать Апокалипсис как страшное повествование о великой вселенской катастрофе перед концом мира, говорить об апокалиптических настроениях, имея в виду самые мрачные предчувствия. Это любимый голливудский сюжет о том, каким будет конец нашей цивилизации. А четыре всадника Апокалипсиса (чума, война, голод и смерть) по-прежнему носятся над землей — хотя и в ином воплощении, нежели это изображено у Дюрера, Бёклина, Виктора Васнецова и других художников.

Да, все это так, но христиане первых веков воспринимали Апокалипсис Иоанна Богослова еще и как великое откровение о долгожданной победе добра над злом.

И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло (Откр. 21: 4). Эта книга возвещала верующим о грядущей победе христианства, давала надежду, вдохновляла на мученичество во имя веры. И слышал я как бы голос многочисленного народа, как бы шум вод многих, как бы голос громов сильных, говорящих: аллилуйя! Ибо воцарился Господь Бог Вседержитель (Откр. 19: 6). Вот, к примеру, «краткий пересказ» Апокалипсиса апологетом II века Мелитоном, епископом Сардийским:

«Таким же образом, в последнее время будет потоп огненный, и сгорит земля с горами ее, сгорят люди вместе с идолами, которых они сделали, и со статуями, которым они поклонялись, и сгорит море с островами его, но праведные сохраняются от гнева, как сохранились праведные в ковчеге от вод потопа».

На рубеже II-III веков был составлен список книг, признаваемых Церковью священными (так называемый канон Муратори), в который был включен и Апокалипсис Иоанна Богослова.

Стали появляться и многочисленные подражания, которые мы называем апокрифами. Например, в Апокалипсисе Петра грешников в аду наказывают Ангелы в темных одеждах — по мнению автора, там слишком много дыма и копоти, и во время работы ангелы могут перепачкаться. Но разве сравнишь все эти человеческие измышления с грандиозными видениями апостола Иоанна?

В 96 году император Домициан был убит заговорщиками у себя в спальне. Не помогли ни зеркальные залы, ни толпы осведомителей... Сразу же после смерти Домициана сенаторы распорядились убрать в Риме его памятники и сбить с общественных зданий все надписи с его именем. На престол взошел Нерва, и заключенных при предыдущем правителе стали возвращать из тюрем и ссылок.

Апостол Иоанн и Прохор тоже вернулись в Эфес, где с радостью были встречены христианами. В это время епископом Эфесской Церкви был Тимофей, любимый ученик Павла, который с большим благоговением относился к тому, которого любил Иисус (Ин. 13: 23). В Эфесе апостол Иоанн поселился в том же самом доме, где жил до ссылки, и прожил в нем до самой кончины. В этот период он напишет еще одно величайшее произведение — Евангелие от Иоанна.

Чем дальше евангельские события уходили в прошлое, тем больше возникало домыслов относительно Личности Иисуса Христа. Всевозможных ересей будет очень много, и самые устойчивые из них в последующем станут предметом обсуждения на поместных и вселенских соборах.

Эфесские христиане убедили апостола Иоанна изложить христианское учение так, как он его принял от Учителя, и самому рассказать всю правду о Христе.

По преданию, Иоанн наложил на всех строгий пост, а сам с Прохором отправился на гору. Примерно на четвертый день внезапно загремел сильный гром, в небе заблистали молнии, и апостол Иоанн продиктовал Прохору первые строки:

В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть. В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков. И свет во тьме светит, и тьма не объяла его ... (Ин. 1: 1-5).

Евангелие от Иоанна поистине уникально! С одной стороны, оно содержит глубочайшие тайны, над которыми вот уже два тысячелетия бьются великие богословские умы. Слово было Бог... С другой стороны, Евангелие от Иоанна, больше остальных трех — от Матвея, Марка и Луки, в чем-то можно сравнить с современным репортажем. Если вы хотите узнать, кто именно из учеников задавал Христу тот или иной вопрос или другие подробности, то прежде всего следует обратиться к Евангелию от Иоанна — его писал несомненный очевидец событий.

Только из Евангелия от Иоанна, к примеру, можно узнать, что в момент насыщения Иисусом пяти тысяч людей хлебами именно апостол Филипп растерянно спрашивал: где нам купить хлеба, чтобы накормить столько народа, а апостол Андрей вспомнил, что у одного мальчика есть пять ячменных хлебов и всего лишь две рыбки. Ведь Иоанн тоже был при этом. В Евангелии от Иоанна — и только в нем одном — рассказано о чуде претворения воды в вино на пиру в Кане Галилейской, о воскрешении Лазаря и его сестрах — Марфе и Марии, приводится разговор Иисуса с фарисеем Никодимом, во время которого присутствовал как минимум еще один внимательный слушатель.

Истинно, истинно говорю тебе, если кто не родится свыше, не может увидеть Царствия Божия.

Никодим говорит Ему: как может человек родиться, будучи стар? Неужели может он в другой раз войти в утробу матери своей и родиться?

Иисус отвечал: истинно, истинно говорю тебе, если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие.

Рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа есть дух.

Не удивляйся тому, что Я сказал тебе: должно вам родиться свыше. Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит, так бывает со всяким, рожденным от Духа (Ин. 3: 3-8), — говорит Христос Никодиму.

Удивленный Никодим спрашивает: как это может быть? (Ин. 3: 9).

Если Я сказал вам о земном и вы не верите, — как поверите, если буду говорить вам о небесном? (Ин. 3: 12) — с горечью спросит его Иисус.

Но эти слова меньше всего относятся к Иоанну, которому как раз близко «небесное»: ему было дано понимать язык небесных откровений и созерцать духовные видения.

Многие исследователи пишут о том, что к моменту написания апостолу Иоанну были хорошо известны другие Евангелия, и он сознательно стремился восполнить недостающие подробности. И каждой строкой своего благовествования апостол Иоанн доказывает, что Христос — Бог и Сын Человеческий, то есть Богочеловек, а не просто один из пророков или великих учителей нравственности.

Сохранились три соборных послания апостола Иоанна Богослова, и все они проникнуты поистине неземной любовью, которой научил его Христос.

...Любовь познали мы в том, что Он положил за нас душу Свою: и мы должны полагать души свои за братьев. А кто имеет достаток в мире, но, видя брата своего в нужде, затворяет от него сердце свое, — как пребывает в том любовь Божия? Дети мои! станем любить не словом или языком, но делом и истиною (1 Ин. 3: 16-18), — призывает христиан апостол Иоанн.

Многое имею писать вам, но не хочу на бумаге чернилами, а надеюсь прийти к вам и говорить устами к устам, чтобы радость ваша была полна » (2 Ин. 1: 12), — напишет он неизвестной избранной госпоже и детям ее (2 Ин. 1: 1), и это так для него характерно: спешить к кому-то, чтобы доставить полную и совершенную радость, забывая о собственной немощи и годах.

Святой Климент Александрийский в своей проповеди «Кто из богатых спасется» рассказал об апостоле Иоанне трогательную историю. Как-то апостол Иоанн встретил красивого молодого человека, имевшего наклонность к добрым делам и изучению духовных предметов. Апостол оставил его на попечение местного епископа, чтобы тот принял его в число оглашенных, а сам отправился в следующий город.

Епископ сначала занимался юношей, учил его, наконец удостоил крещения, после чего перестал особо опекать. Юноша попал в общество порочных людей и вскоре до того докатился, что сделался главарем шайки разбойников и в жестокости даже превзошел других.

Спустя какое-то время апостолу Иоанну случилось опять быть в этом городе, и он сразу же спросил епископа о юноше. «Юноша погиб, — сказал тот, — он умер для Бога и вечной жизни». Это известие глубоко огорчило Иоанна.

«Так ли следовало тебе заботиться о вверенной тебе душе брата? — сказал он епископу. — Дайте мне лошадь и проводника, я поеду за ним». И действительно, старец сам отправился в горы, разузнав, в каком месте свирепствует банда. Разбойники схватили его и привели к своему начальнику, чего и хотел апостол Иоанн. При виде святого старца юноша до того смутился, что сорвался с места и побежал прочь. Иоанн побежал за ним, громко крича ему вслед: «Сын мой, зачем бежишь от отца? Сжалься надо мной, дитя мое; не бойся, есть еще надежда жизни; я буду ответчиком за тебя Христу; я готов отдать жизнь за тебя. Остановись и послушай меня...»

Наконец юноша не выдержал, остановился, бросил оружие и со слезами бросился к ногам Иоанна. Апостол увел его в город и только тогда отпустил от себя, пока раскаявшегося снова не приняли в христианскую общину.

В этой истории отражена вся любящая душа апостола Иоанна. Именно о такой безграничной исцеляющей любви писал он в своем Первом соборном Послании:

В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение. Боящийся несовершен в любви. Будем любить Его, потому что Он прежде возлюбил нас. Кто говорит: «я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? И мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего (1 Ин. 4: 18-21). Иоанн Богослов дожил до глубокой старости. По мнению историков, апостол окончил свои земные дни приблизительно через 68 лет после Распятия Христа, приблизительно в 100 году.

Евсевий, епископ Кесарийский, в своей «Церковной истории» писал об апостоле Иоанне: «По возвращении из ссылки с острова после смерти Домициана он имел попечение о тамошних Церквах. Что он дожил до этого времени, это достаточно засвидетельствовано двумя вернейшими свидетелями, вождями церковного правоверия: Иринеем и Климентом Александрийским. Первый из них во 2-й своей книге “Против ересей” повествует дословно так: “Все асийские пресвитеры, общавшиеся с Иоанном, учеником Господним, свидетельствуют, что он рассказывал об этом; он ведь был с ними до времени Траяна”. В 3-й же книге того самого сочинения он пишет: “И Церковь, основанная Павлом в Эфесе — Иоанн жил там до времени Траяна,— правдивая свидетельница апостольского рассказа”. Царствование императора Траяна началось в 98 году и продлилось девятнадцать лет.

Под конец жизни Иоанн уже не мог ходить. Ученики на руках приносили его в собрание, и апостол все время повторял: «Дети мои, любите друг друга !» (Ин. 13: 34)

Кто-то спросил, зачем он повторяет одно и то же, и апостол Иоанн сказал: «Это — заповедь Господа, в ней заключается все Его учение».

Почувствовав приближение смерти, апостол Иоанн в сопровождении семи учеников отправился за город и велел выкопать крестообразную могилу по своему росту, а сам, отойдя в сторону, стал молиться. Когда могила была готова, он лег в нее, как в постель, раскинул руки и велел ученикам покрыть его землей.

Ученики сначала покрыли его землей до колен, потом — по шею, а увидев, что святой старец уже не дышит, накрыли его лицо платком и, поцеловав, всего покрыли землей.

Эфесские христиане, узнав о таком необычном погребении апостола Иоанна, наутро пришли и раскопали могилу. Должно быть, они хотели его похоронить в лучшем, более почетном месте. Но могила оказалась пуста!

По преданию, верующие нашли на месте погребения только сандалии апостола Иоанна. И конечно же, сразу же вспомнили сказанные Иисусом слова: Если Я хочу, чтобы он пребыл, пока не приду, что тебе до того? (Ин. 21: 23). Вот и в Апокалипсисе о себе написал: И сказал он мне: тебе надлежит опять пророчествовать о народах и племенах, и языках и царях многих (Откр. 10: 11).

Одно из толкований этого пророчества такое: Господь в теле забрал его из этого мира, как некогда ветхозаветных Еноха и Илию-пророка, а в нужный час снова вернет на землю.

Таким образом, Иоанн Богослов оставил нам еще одну великую тайну — тайну своей смерти.

В течение многих веков над могилой святого апостола служат панихиды, и было замечено, что именно 8 мая на земле появляется хорошо различимый налет, что-то вроде тонкого праха. Верующие стали собирать его и получать исцеления от многих болезней. В память об этом чуде установлен еще один день памяти святого апостола, наряду с 26 сентября, празднованием преставления апостола.

Пещера на Патмосе, где Иоанн Богослов получил Откровение, сохранилась до наших дней: рядом с ней был основан монастырь в честь апостола. Паломникам показывают расщелину, через которую донесся громкий голос, как бы трубный (Откр. 1: 10), перед входом в пещеру написаны слова: «Это место, производящее неизгладимое впечатление, есть дом Божий и врата Небесные».

Среди многочисленных икон апостола Иоанна есть одна, древняя, которая называется «Иоанн Богослов в молчании». На ней апостол поднес палец к губам и как будто говорит: тсс, тише... Ведь о самых последних тайнах Ангел, явившийся в Откровении, велел ему молчать.

Святой апостол и евангелист Иоанн Богослов. Святой апостол и евангелист Иоанн Богослов был сыном Зеведея и Саломии — дочери святого Иосифа Обручника. Одновременно со своим старшим братом Иаковом он был призван Господом нашим Иисусом Христом в число Своих учеников на Геннисаретском озере. Оставив своего отца, оба брата последовали за Господом.

Храмовая икона св. апостола Иоанна Богослова.

Храм апостола и евангелиста Иоанна Богослова в Коломне.

Икона св. апостола Иоанна Богослова на странице «Тайна основания» Книги «Церковь апостола Иоанна Богослова»

Апостол Иоанн был особенно любим Спасителем за жертвенную любовь и девственную чистоту. После своего призвания апостол не расставался с Господом и был одним из трех учеников, которых Он особенно приблизил к Себе. Святой Иоанн Богослов присутствовал при воскрешении Господом дочери Иаира и был свидетелем Преображения Господня на Фаворе. Во время Тайной Вечери он возлежал рядом с Господом и по знаку апостола Петра, приникнув к груди Спасителя, спросил об имени предателя. Апостол Иоанн следовал за Господом, когда Его, связанного, вели из Гефсиманского сада на суд беззаконных первосвященников Анны и Каиафы, он же находился во дворе архиерейском при допросах своего Божественного Учителя и неотступно следовал за Ним по Крестному пути, скорбя всем сердцем. У подножия Креста он плакал вместе с Божией Матерью и услышал обращенные к Ней с высоты Креста слова Распятого Господа: «Жено, се сын Твой» и к нему: «Се Мати твоя» (Ин. 19, 26, 27). С этого времени апостол Иоанн, как любящий сын, заботился о Пресвятой Деве Марии и служил Ей до Ее Успения, никуда не отлучаясь из Иерусалима.

Иоанн Богослов и Прохор на Патмосе. XV век. Из книги Византийские иконы Синая.

После Успения Божией Матери апостол Иоанн, по выпавшему ему жребию, направился в Ефес и другие Малоазийские города для проповеди Евангелия, взяв с собой своего ученика Прохора. Они отправились в путь на корабле, который потонул во время сильной бури. Все путешественники были выброшены на сушу, только апостол Иоанн остался в морской пучине. Прохор горько рыдал, лишившись своего духовного отца и наставника, и пошел в Ефес один. На четырнадцатый день пути он стоял на берегу моря и увидел, что волна выбросила на берег человека. Подойдя к нему, он узнал апостола Иоанна, которого Господь сохранял живым 14 дней в морской глубине. Учитель и ученик отправились в Ефес, где апостол Иоанн непрестанно проповедовал язычникам о Христе. Его проповедь сопровождалась многочисленными и великими чудесами, так что число уверовавших увеличивалось с каждым днем. В это время началось гонение на христиан императора Нерона (56-68). Апостола Иоанна отвели на суд в Рим. За исповедание веры в Господа Иисуса Христа апостол Иоанн был приговорен к смерти, но Господь сохранил Своего избранника.

Иоанн Богослов. Из статьи Шамордино, вышитые иконы монастыря.

Апостол выпил предложенную ему чашу со смертельным ядом и остался живым, затем вышел невредимым из котла с кипящим маслом, в который был брошен по приказанию мучителя. После этого апостола Иоанна сослали в заточение на остров Патмос, где он прожил много лет. По пути следования к месту ссылки апостол Иоанн совершил много чудес. На острове Патмос проповедь, сопровождавшаяся чудесами, привлекла к нему всех жителей острова, которых апостол Иоанн просветил светом Евангелия. Он изгнал многочисленных бесов из идольских капищ и исцелил великое множество больных. Волхвы различными бесовскими наваждениями оказывали большое сопротивление проповеди святого апостола. Особенно устрашал всех надменный волхв Кинопс, похвалявшийся тем, что доведет до гибели апостола. Но великий Иоанн — Сын Громов, как именовал его Сам Господь, силой действующей через него благодати Божией разрушил все ухищрения бесовские, на которые надеялся Кинопс, и гордый волхв бесславно погиб в морской пучине.

Апостол Иоанн удалился со своим учеником Прохором на пустынную гору, где наложил на себя трехдневный пост. Во время молитвы апостола гора заколебалась, загремел гром. Прохор в страхе упал на землю. Апостол Иоанн поднял его и приказал записывать то, что он будет говорить. «Аз есмь Альфа и Омега, начаток и конец, глаголет Господь, Сый и Иже бе и Грядый, Вседержитель» (Откр. 1, 8), — возвещал Дух Божий через святого апостола. Так около 67 года была написана Книга Откровения (Апокалипсис) святого апостола Иоанна Богослова. В этой книге раскрыты тайны судеб Церкви и конца мира.

После длительной ссылки апостол Иоанн получил свободу и вернулся в Ефес, где продолжал свою деятельность, поучая христиан остерегаться лжеучителей и их лжеучений. Около 95 года апостол Иоанн написал в Ефесе Евангелие. Он призывал всех христиан любить Господа и друг друга и этим исполнить заповеди Христовы. Апостолом любви именует Церковь святого Иоанна, ибо он постоянно учил, что без любви человек не может приблизиться к Богу. В трех Посланиях, написанных апостолом Иоанном, говорится о значении любви к Богу и ближним. Уже в глубокой старости, узнав о юноше, совратившемся с пути истинного и сделавшемся предводителем шайки разбойников, апостол Иоанн пошел искать его в пустыню. Увидев святого старца, виновный стал скрываться, но апостол побежал за ним и умолял его остановиться, обещая грех юноши взять на себя, лишь бы тот покаялся и не губил своей души. Тронутый теплотой любви святого старца, юноша действительно покаялся и исправил свою жизнь.

Святой апостол Иоанн скончался в возрасте ста с лишним лет. Он намного пережил всех остальных очевидцев Господа, долго оставаясь единственным живым свидетелем земных путей Спасителя.

Когда настало время отшествия апостола Иоанна к Богу, он удалился за пределы Ефеса с семью своими учениками и повелел приготовить для себя в земле крестообразную могилу, в которую лег, сказав ученикам, чтобы они засыпали его землей. Ученики с плачем целовали своего любимого наставника, но, не решаясь ослушаться, исполнили его повеление. Они закрыли лицо святого платом и закопали могилу. Узнав об этом, остальные ученики апостола пришли к месту его погребения и раскопали могилу, но ничего в ней не нашли.

Каждый год из могилы святого апостола Иоанна 8-го мая выступал тонкий прах, который верующие собирали и исцелились им от болезней. Поэтому Церковь празднует память святого апостола Иоанна Богослова еще и 8 мая.

Господь дал своему любимому ученику Иоанну и его брату имя «сынов грома» — вестника устрашающего в своей очистительной силе небесного огня. Этим самым Спаситель указывал на пламенный, огненный, жертвенный характер христианской любви, проповедником которой был апостол Иоанн Богослов. Орел — символ высокого парения Богословской мысли — иконографический знак евангелиста Иоанна Богослова. Наименование Богослова Святая Церковь дала из учеников Христовых только святому Иоанну, тайнозрителю Судеб Божиих.

Когда Ирод послал воинов отсечь , то, как сказано в Евангелии, «опечалился», поскольку знал, «что он муж праведный и святой, и берег его; многое делал, слушаясь его, и с удовольствием слушал его» (Мк. 6:20). Даже этому жестокому правителю было ясно, что человек этот является особо близким к Богу. «Друг Христов» - наверное, это словосочетание точнее всего отображает связь великого Пророка с Провозвещенным им Спасителем. В каком бы смысле мы не посмотрели - особая близость Предтечи с Господом сразу же бросается в глаза. К Иоанну на Иордан пришел Христос креститься, ему Он доверил возложить на Себя руку во исполнение Закона, его Мессия назвал «Ангелом Своим» и «бо льшим из рожденных женами» (Мф. 11:10-11). Сам Ирод, услышав о делах Спасителя, говорил в страхе: «Это воскрес из мертвых» (Мк. 6:14).

Однако есть в истории святого Иоанна Предтечи нечто для нас не совсем понятное. Мы знаем, что верных друзей всегда стараются беречь, их ценят, готовы многое отдать, чтоб быть с ними рядом, не терять их. А в отношениях Спасителя и Предтечи эта близость и особая дружба выглядят несколько иначе. Если присмотреться к евангельскому повествованию, то можно заметить, как Господь и святой Иоанн все время словно соблюдают некоторую дистанцию. Порой кажется даже, что между ними не было полного понимания: на Иордане «Иоанн удерживал Его и говорил: , и Ты ли приходишь ко мне?» (Мф. 3:14). Когда Иисус с учениками Своими пришел «в землю Иудейскую и там жил с ними и крестил», то «Иоанн также крестил в Еноне, близ Салима» (Ин. 3:22-23), не соединяясь со Спасителем. Кажется, будто они жили в параллельных мирах, которые лишь изредка соприкасались. Более того, когда Господь услышал о заключении Предтечи, то не поспешил на помощь другу, не поддержал его, но «удалился в Галилею» (Мф.4:12). Эту непонятную отдаленность Спасителя и Его Предтечи замечали даже их ученики, иногда противопоставляя их и соперничая между собою, как об этом повествует евангелист Матфей: «Тогда приходят к Нему ученики Иоанновы и говорят: почему мы и фарисеи постимся много, а Твои ученики не постятся?» (Мф. 9:14). И в другом месте уже евангелист Иоанн Богослов передает обращенную к Иоанну речь его учеников: «Равви! Тот, Который был с тобою при Иордане и о Котором ты свидетельствовал, вот Он крестит, и все идут к Нему» (Ин. 3:26). Наконец, сам Предтеча поражает нас, когда, «призвав двоих из учеников своих, послал к Иисусу спросить: Ты ли Тот, Который должен придти, или ожидать нам другого?» (Лк. 7:19).

Настоящий друг не тот, кто ищет непременного подтверждения своей дружбы, а тот, кто умеет жертвовать даже самыми искренними стремлениями сердца

Эта видимая сторона отношений Спасителя и Предтечи кажется еще более удивительной, если вспомнить исполненное искреннейшей любви ко Господу признание святого Иоанна: «не я Христос, но я послан пред Ним. Имеющий невесту есть жених, а друг жениха, стоящий и внимающий ему, радостью радуется, слыша голос жениха. Сия-то радость моя исполнилась» (Ин. 3:28-29). В этих словах сказано многое. Оказывается, настоящий друг не тот, кто ищет непременного подтверждения своей дружбы, а тот, кто умеет терпеть, жертвовать даже самыми искренними стремлениями сердца. «Ему должно расти, а мне умаляться» (Ин. 3:30), - вот причина радости Пророка. Оказывается, всю свою жизнь он отдал для того, чтобы его добродетели говорили не о нем, но о Том, Кем он был послан.

Здесь есть два очень важных момента. Во-первых, сам Предтеча, постоянно умаляя свое достоинство, пытается внешне отречься от той близости к Богу, которую видят люди. Он ведь мог, оставаясь в своем служении, стать признанным вождем народа. Стоило ему только подтвердить свое избранничество, свою теснейшую связь с Господом, как его слово приобрело бы неограниченную власть. Но он не делал этого. Его близость к Богу оставалась исключительно внутренним достоянием, он не искал подтверждения этого ни во внешних обстоятельствах, ни в особых отношениях со Спасителем. Он искреннейший не потому, что постоянно пребывает рядом с Ним, слушает Его слово и проповедует Евангелие, а потому что во всем принимает Его волю, потому что готов терпеть даже расстояние с Тем, быть рядом с Которым стремился всей искренностью своего сердца. И вот этот подвиг, сокровенный, понятный только для Бога - подвиг настоящего друга. Ведь это так трудно - быть совсем близко к Тому, Кого искренне любишь, Кого так долго ждал, но уважая Его волю, оставаться верным ей и быть на расстоянии, где Он определил тебе находиться.

Второй момент касается Самого Спасителя. Он также всей душой был привержен к Своему верному другу, Он также желал бы с Ним разделять все тяготы земной жизни, однако не ввел его в число ближайших учеников, а как бы целенаправленно держался на расстоянии от него.

В этих обстоятельствах раскрывается удивительный закон жизни с Богом: иногда Господь именно самым близким к Нему доверяет находиться на расстоянии. Оказывается, чем ближе мы к Богу, тем дальше от Себя Он готов нас отпустить, потому что знает, что и под грузом самых трудных обстоятельств, в среде самых далеких от Церкви людей, мы все равно будем исповедовать Его милосердие и человеколюбие. С другой стороны, те, кто действительно переживают близость к Богу, кто непрестанно желают пребывать с Ним в общении, не ищут каких-то внешних подтверждений этой близости. Они готовы терпеть испытания, готовы безропотно принимать даже самые трудные повороты в жизни, исповедуя во всем невидимую десницу человеколюбивого Бога.

Близость к Богу не имеет внешних форм. Порой она выражается даже в кажущейся богооставленности. Но Господь знает силу верного сердца. Оно и в самых неблагоприятных обстоятельствах не будет требовать подтверждения любви Творца, но даже до смерти будет исповедовать веру в то, что наш Бог, Бог благой и милосердный, всегда желает лучшего человеку и не допускает ничему случайному войти в его жизнь.

Преставление любимого ученика Спасителя, святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова – одно из самых загадочных событий в Священном Предании.

Общеизвестное предание таково: прожив более ста лет, он удалился из и просил учеников своих похоронить его еще живым, накрыв лицо платом. Те не осмелились нарушить просьбу учителя. Однако через некоторое время, когда могила была вскрыта, тела Иоанна там не оказалось. Зато ежегодно, 21 мая, на могиле стал выступать тонкий слой праха (или «манны»), приносивший исцеления. В честь этого события установлено весеннее празднование памяти святого апостола и Евангелиста Иоанна Богослова.

Что же это за прах и куда делось тело апостола? Мне попадалось мнение, будто спящий Иоанн так и лежит в могиле, а тонкий прах поднимается от его дыхания. Более распространен взгляд, что апостол взят на небо вместе с телом, подобно Богородице и древним праведникам – и Еноху.

Многие святые (Ипполит Римский, Андрей Кесарийский, ) высказывали уверенность в том, что апостол Иоанн будет вместе с Илией и Енохом проповедовать перед Вторым Пришествием Господа нашего Иисуса Христа. «Св. апостол Иоанн Богослов… дивным образом преставлен и живет доселе на земле и на небесах », – говорит святой прав. Иоанн Кронштадтский.

На эту тему можно написать огромный богословский трактат или хотя бы серьезную статью.

В любом случае, Священное Предание зафиксировало изменение «чина естества» – тление не коснулось тела «апостола любви». Этой победой над тлением подчеркивается его духовное родство с Пресвятой Богородицей, усыновившей Иоанна у подножия .

Стоит обратить внимание, что такого чуда не удостоились даже , хотя мученическая кончина обоих – подвиг веры, свидетельство о Христе.

Через несколько дней после преставления святого апостола и Евангелиста Иоанна Богослова мы отмечаем праздник , который заставляет нас вновь и вновь вспоминать о , оказываемой нам Пречистой Девой. Мне кажется, близость этих двух дат не случайна или хотя бы символична. Можно даже предположить, что тайна Иоанна Богослова (и, более того, важные аспекты христианской сотериологии) раскрываются в богородичных праздниках и Покрова.

Если Успение являет нам истину вечной материнской любви Пречистой Девы («Во Успении мира не оставила еси, Богородице»), то праздник Покрова нам демонстрирует осуществление этой любви – молитва как деятельное заступничество, нас от всякого зла.

Если Покров Божией Матери был явлен единожды константинопольскому юродивому Андрею, то свидетельство заступничества «апостола любви» могли наблюдать в течение первых веков христианства все желающие – именно этому посвящен весенний день его памяти (напомним, 21 мая Церковь вспоминает ежегодное появления чудотворного тонкого праха на могиле святого апостола).

Вот перед этой деятельной любовью, берущей свое начало в Источнике Жизни – Боге – и отступают смерть и тление.

Житие Иоанна Богослова

В самом начале своего служения, вслед за братья Петром и Андреем, Иисус призвал и двух детей рыбака – старшего Иакова и младшего Иоанна. Призыв Христа они слышал на берегу Галилейского моря, в свой обычный трудовой день. Иоанн стал одним из любимых учеников Христа, особо приближенных к Нему. Именно он следовал за Христом, когда Его, преданного Иудой, вели из Геф­си­ман­ско­го са­да на суд нечестивых пер­во­свя­щен­ни­ков Ан­ны и Ка­иа­фы. Он прошел вслед за Господом по крестному пути, всем сердцем скорбя о Его страданиях. Уже со Креста, обращаясь к Богородице, Господь Иисус Христос сказал про Иоанна «Же­но, се сын Твой» и обратился к Иоанну: «Се Ма­ти твоя» (Ин.19:26-27). Вплоть до самого Успения Богородицы, Иоанн служил Деве Марии как родной матери, и Она жила в его доме.

Иоанн же начал проповедовать веру во Христа в Ефесе и дру­гих ма­ло­азий­ских го­ро­дах. Со своим учеником Прохором он собирался пересечь море, когда случилась страшная буря. Иоанн остался в воде, а всех остальных выбросило на сушу. Прохор страшно горевал о своем учителе. Но на четырнадцатый день волны выбросили Иоанна на берег живым, несмотря на то, что он пробыл все это время в пучине волн. Так Господь явил Свое чудо. Несмотря на то, что служение Иоанна Богослова сопровождалось еще многими чудесами, император Нерон начал гонения на христиан. Апостола Иоанна судили в Риме. Привести в исполнение смертную казнь мучителям так и не удалось. Иоанн остался жив, выпив чашу с ядом, пройдя через кипящие котлы.

Свя­той апо­стол Иоанн прожил долгую жизнь, проповедуя учение Христа, и скон­чал­ся в воз­расте ста с лиш­ним лет. Когда настало его время отойти ко Господу, апостол Иоанн попросил своих учеников вырыть ему могилу за пределами Ефеса и закопать его живьем. Ученики выполнили его просьбу со скорбью и изумлением. Узнав об этом те ученики, которые не участвовали в исполнении просьбы апостола, раскопали могилу, но ничего в ней не нашли.

Акафист Иоанну Богослову

Кондак 1

Избранный Господем от мрежей рыбарских на проповедь Евангелия и от ловли рыб на уловление человеков во свет истиннаго боговедения, великий Апостоле, учениче, друже и наперсниче Христов, моли единаго истиннаго Человеколюбца, Егоже ты приискренне возлюбил еси, да помилует нас, ищущих твоего к Нему предстательства и зовущих ти:

Икос 1

Ангельских сил и всякия твари Творца, Владыку и Господа, восприемшаго плоть нашу и явльшагося на земли спасения нашего ради, узрев ходяща при мори Галилейстем и взывающа тя со братом твоим, Иоанне блаженне, в звание апостольства, оставль мрежи рыбарския и отца твоего в корабли, неуклонно оттоле последовал еси стопам Спасителевым. Сего ради вопием ти сице:

Радуйся, любве ради ко Христу отца по плоти оставивый; радуйся, Христом Небеснаго Отца обретый.

Радуйся, мир и вся его прелести презревый; радуйся, небесная благая в воздаяние получивый.

Радуйся, плоть духу совершенно поработивый; радуйся, дух твой Сладчайшему твоему Учителю Иисусу покоривый.

Радуйся, Иоанне Апостоле, наперсниче Христов и Богослове.

Кондак 2

Видя Христос Господь непорочную чистоту твоего сердца, плотскими сластьми не омраченную, суди тебе достойна быти зрения таинственных откровений, яко да, проницая во глубину богословия, возможеши проповедати тое во услышание всего мира. Сего ради «сын громов» от Господа наречен был еси и Тому возопил еси: Аллилуиа.

Икос 2

Разумом истиннаго богопознания озаряя твою душу, шествовал еси вослед Благаго Учителя твоего, поучаяся из уст Его исходящей премудрости, и совершеннаго ради твоего незлобия и девственнаго целомудрия был еси возлюблен Христом Господем твоим. Услыши убо ны, воспевающия ти сице:

Радуйся, незлобия рачителю; радуйся, девства и чистоты хранителю.

Радуйся, любве к Богу и ближним учителю; радуйся, добрых нравов наставниче.

Радуйся, смиренномудрия зерцало; радуйся, Божественныя благодати светило.

Радуйся, Иоанне Апостоле, наперсниче Христов и Богослове.

Кондак 3

Силу Божества Христова, сокрытую под облаком немощнаго человеческаго естества, познал еси явно, егда Господь наш, воскрешая дщерь Иаирову и последи преображаяся на Фаворе, сподоби тя со инема двема ученикома свидетеля быти таковых преславных чудес. Уведев же, яко Христос есть Бог истинный, из глубины сердца твоего воззвал еси Ему: Аллилуиа.

Икос 3

Имея велие дерзновение к возлюбившему тя Христу Сыну Божию, возлегл еси на персех Его при совершении Тайныя Вечери, и егда прорицаше Господь о предателе Своем, тогда един ты дерзнул еси вопросити о имени его. Сего ради вопием ти:

Радуйся, возлюбленный Христов учениче; радуйся, присный Его друже.

Радуйся, невозбранно на персех Господних возлежавый; радуйся, дерзновенно о имени предающаго вопросивый.

Радуйся, паче иных ко Христу ближайший; радуйся, словеса Господня, якоже сокровище многоценное, слагавый в сердце своем.

Радуйся, Иоанне Апостоле, наперсниче Христов и Богослове.

Кондак 4

Буря ярости и злобнаго неистовства жестокосердых и неблагодарных иудеев, егда воста на Христа Сына Божия, тогда вси ученицы Его, страхом объяти бывше, бежаша; но ты, любовь крепльшую к Нему имея, даже до Креста и смерти не отступил еси от Него, на вся муки Христовы взирая и соболезнуя сердцем Деве Матери Божией, плачущей и рыдающей. Удивляяся же крайнему милосердию и долготерпению Божию, взывал еси к Пострадавшему за род человеческий: Аллилуиа.

Икос 4

Вися на Кресте пригвожденный за грехи наша Спас мира и видев тя и Матерь Свою предстоящия, сына тя Преблагословенней Деве Богородице вдал есть, глаголя Ей: «Жено, се сын Твой, – и тебе паки: – Се Мати твоя». Мы же, дивящеся любви Христове, на тебе явленней, воспеваем сице:

Радуйся, сын Божия Матере быти сподобивыйся; радуйся, того ради наипаче ко Христу, яко некиим духовным родством, присвоивыйся.

Радуйся, Матери Божией достойно послуживый; радуйся, Сию, якоже матерь свою, во всякой чести у себя имевый.

Радуйся, и во Успении честное и святое Ея тело ко гробу проводивый; радуйся, со блистающеюся райскою ветвию, Архангелом Гавриилом принесенною, одру Ея предшедый.

Радуйся, Иоанне Апостоле, наперсниче Христов и Богослове.

Кондак 5

Боготечная звезда явился еси во Асии, отшед в ню на проповедание слова Божия, якоже жребием указася тебе. Но на пути твоем попусти Господь быти тебе ввержену в море: благодать же Божия, всегда с тобою пребывающая, сохрани тя в водах морских жива, и по четыренадесятих днех повеле волне морстей, да воспенившися извержет тя на брег. Егда же узре сия ученик твой Прохор, уже много плакавый о кончине твоей, велиим гласом воззва чудодействующему Богу: Аллилуиа.

Икос 5

Видевше ефесстии жителие преславное чудо, тобою сотворенное, егда отрока Домна, умерщвленнаго от беса, молитвою твоею воскресил еси, воспеша велегласно силу Бога, тобою им проповеданнаго, и избавльшеся от гнуснаго идолослужения, взываху тебе сице:

Радуйся, истиннаго Бога служителю; радуйся, бесов прогонителю.

Радуйся, мертвецы силою Христовою оживляяй; радуйся, тою жизнь и здравие людем возвращаяй.

Радуйся, помраченныя умом к Свету Истины призываяй; радуйся, правыя веры просвещением к добродетели наставляяй.

Радуйся, Иоанне Апостоле, наперсниче Христов и Богослове.

Кондак 6

Проповедник богоносный слова Божия во Ефесе был еси, и, усердствуя о распространении благодати евангельския, утверждал еси твое учение знаменьми великими и чудесами, капище же Артемидино единою молитвою низпровергл еси, да зряще сие, язычницы познают Единаго Бога, Емуже мы вопием: Аллилуиа.

Икос 6

Возсия во Ефесе, якоже солнце, свет веры Христовы, тобою проповеданныя, егда злочестивый Дометиан воздвиже гонение на христианы; тогда и тебе, яко усерднаго исповедника имене Христова, посла епарх в Рим связана, идеже и претерпел еси страшная мучения. Тех ради благочестно возглашаем ти сицевая:

Радуйся, Христова ради исповедания биенный; радуйся, чашу смертоноснаго яда невредно испивый.

Радуйся, в котле елеа кипящаго не сваривыйся; радуйся, силою Христовою в лютых мучениих цел сохранивыйся.

Радуйся, твоим невреждением кесаря, мучащаго тя, устрашивый; радуйся, сим же народ о величествии Бога, от христиан почитаемаго, уверивый.

Радуйся, Иоанне Апостоле, наперсниче Христов и Богослове.

Кондак 7

Егда узре мучитель, яко и лютейшия муки, яже от него претерпел еси, не возмогоша умертвити тебе, тогда, возмнев тя безсмертна быти, во остров Патмос на изгнание осуждает. Ты же, повинуяся Промыслу Божию, тако благоволившему, благодарственно воспевал еси Богу, вся во благое устрояющему: Аллилуиа.

Икос 7

Новая чудеса показал еси язычником, ища обратити их ко спасительной вере Христове, егда плывущу ти во изгнание твое, повелением твоим отрока утопшаго море на корабль жива изверже, буря укротися, вода сланая в сладкую претворися, воин от чревнаго недуга исцелися, и по пришествии твоем в Патмос, бес пытливый, будущая прорицавый, из одержимаго им изгнася. Тогда вси зрящии таковая дивная знамения, тобою совершаемая, прихождаху к познанию Триипостаснаго Бога и крещахуся. Мы же тя ублажаем тако:

Радуйся, морю и бури повелеваяй; радуйся, сатанинския духи от человек изгоняяй.

Радуйся, болезни единым словом исцеляяй; радуйся, всем в нуждах помощь подаваяй.

Радуйся, чудесы твоими идолопоклонники удививый; радуйся, учением твоим неверныя во истенней вере утвердивый.

Радуйся, Иоанне Апостоле, наперсниче Христов и Богослове.

Кондак 8

Странно бе видети жрецем Аполлоновым, яко храм бога их и вся бывшия в нем идолы ты единым словом на землю низпровергл еси. Чудящеся убо о сем и ярящеся на таковое твое дерзновение, идоша к волхву некоему, велию силу от сатаны в себе имевшему, просяще его, да отмстит безчестие бога их; он же, слеп сый душею, не ведая силы, в тебе обитающия, покушашеся привидении различными тебе устрашити и на тя народ подвигнути: обаче сам окаянный погрузися в море и тамо погибе, безсильным бывшим бесом спасти его, ты бо воспретил еси им именем Иисуса Христа Сына Божия, Егоже прослави народ, чудесе свидетель, воспев: Аллилуиа.

Икос 8

Весь исполнен быв любве Божественныя, явился еси вместилище даров Святаго Духа: будущая прорицал еси, отстоящая, яко близ сущая, возвещал еси, недужныя исцелял еси, жене игемона на острове Патмосе, в болезни рождения страждущей, едва на праг дому ея вступив, облегчение даровал еси. Приими убо от нас, грешных, похвалы сицевыя:

Радуйся, благодати Божия вместилище; радуйся, Духа Святаго обиталище.

Радуйся, реко чудоточная цельбоносныя в болезнех силы; радуйся, источниче наставлений, приводящих к познанию правыя веры.

Радуйся, коварства лукаваго сатаны обличаяй; радуйся, верныя от козней его защищаяй.

Радуйся, Иоанне Апостоле, наперсниче Христов и Богослове.

Кондак 9

Всякое беззаконие истребляя ревностно от среды людей, к нимже послан был еси, обличил еси прельщение идолопоклонников, иже почитаху беса, во образе волка превелика людем являвшагося, и многия от них к вере Христове привел еси: таже капище Вакхово молитвою твоею разрушил еси, и волхва Нукиана вкупе с домашними его к покаянию чудесы твоими обратил еси. Тии же, от греха ко спасению обратившеся, немолчно взываху Богу: Аллилуиа.

Икос 9

Витийство мудрости человеческия не возможет изрещи, ниже ум плотскаго человека постигнути, яже ты возвестил еси нам о безначальнем бытии Триипостаснаго Бога: подобно бо Моисею, во громех и блистаниих на горе приял еси от Бога тайну богословия и возгласил еси миру, яко в начале бе Слово, Отцу искони неразлучное и всему сущему виновное, имущее Свет Жизни, Егоже тьма не может объяти. Озаряеми таковым облистанием света Божественныя Истины, почитаем тя яко таинника Безначальныя Троицы и воспеваем тя яко Богослова совершеннейшаго:

Радуйся, орле, воспаривый до самаго огнеобразнаго Престола Божия; радуйся, трубо, возвестившая миру Предвечнаго и Безначальнаго Бога.

Радуйся, человечество и Божество Христово нам изъясняяй; радуйся, дивная словеса и наставления Господня во Евангелии твоем нам возвещаяй.

Радуйся, любви делом и истиною нас научаяй; радуйся, пребывающим в любви пребывание в них Бога обещаваяй.

Радуйся, Иоанне Апостоле, наперсниче Христов и Богослове.

Кондак 10

Спасти хотя души человеческия, всяко поучал еси люди веровати во Христа Сына Божия, имети совесть незазорну и любити друг друга, да возмогут не токмо зде, но и в селениих праведных воспети лепотно Всемогущему Богу: Аллилуиа.

Икос 10

Стены Горняго Иерусалима узрев во откровении, возвестил еси нам, яже тамо видел еси и яже имут быти до скончания мира, сказуя нам сие иносказательными словесы, яже может разумети только ум, имеяй мудрость. Удивляющеся таковому дару пророчествия, тебе от Бога дарованному, воспеваем тя сице:

Радуйся, познанием Сущаго и Иже бе и Грядущаго превозшедый естество человеческое; радуйся, вместилище таинств, невместимых человеческим умом, бывый.

Радуйся, неизреченная Божия откровения узревый; радуйся, сия верным преподавый.

Радуйся, радости святых еще в жизни сей познавый; радуйся, оными ныне в преизбыточествии наслаждаяйся.

Радуйся, Иоанне Апостоле, наперсниче Христов и Богослове.

Кондак 11

Пение благодарственное принесе тебе, святый Апостоле Иоанне, христианин, иже в нищету пришед и не имый чим воздати своим заимодавцем, во отчаяние впаде и искаше сам себе умертвити; ты же, проповедник любве ко ближним сый, желая избавити того от временныя и вечныя смерти, крестным знамением сено во злато претворил еси и сие тому вручил еси, да сим златом и долги отдаст заимодавцем, и дом свой пропитает, Богу же, тобою его облагодетельствовавшему, да поет: Аллилуиа.

Икос 11

Светозарная душа твоя, достигши в меру возраста совершеннаго, познала есть приближение времене, егда подобает тленному наследити нетление и смертному обещанное безсмертие. Скончавая убо земное житие твое, повелел еси учеником твоим землею покрыти до верха тело твое; слышавше же о сем, сущии во граде братия приидоша ко гробу твоему и, откопавше, ничтоже в нем обретоша. Темже познавше, яко изменение твое сотворися не обычным человеческим смертным успением, воспеша тебе тако:

Радуйся, орле, обновивый юность твою приближением к Солнцу Славы Божия; радуйся, таковым изменением превозшедый вся уставы естества человеческаго.

Радуйся, по обетованию Благаго Учителя твоего возседый на единем от дванадесяти престолов; радуйся, творяй на том суд и правду посреде людей Божиих Израиля.

Радуйся, наслаждаяйся лицезрением Сладчайшаго Иисуса, к Немуже на перси прежде Его страсти и Воскресения возлегл еси; радуйся, от Его милосердия ходатайствуяй нам вся благая.

Радуйся, Иоанне Апостоле, наперсниче Христов и Богослове.

Кондак 12

Благодать дана бысть от Бога месту тому, идеже тело твое земли предано бяше, да испускает в день погребения твоего тонкий прах на исцеление болящим, показуя сим чудом, како прославляет Бог любящия Его, да вси, зряще сие, непрестанно сердцем и усты во дни и в нощи вопием Ему: Аллилуиа.

Икос 12

Поюще труды твоя во апостольстве и чудеса и исцеления, яже источал еси и источаеши благодатию Духа Святаго, в тебе обитаюшаго, восхваляем Бога, даровавшаго нам таковаго путеводителя, наставляющаго нас на путь спасения и милосердующаго о немощех наших. Приими убо от нас, святый Апостоле, похвалы сицевыя:

Радуйся, благовестниче веры Христовы усерднейший; радуйся, учителю Церкве Христовы изряднейший.

Радуйся, богословов начало и основание; радуйся, Божественных Таин возвестителю.

Радуйся, девствующих образе и целомудрия правило; радуйся, всех верных, ко твоему заступлению прибегающих, скорый помощниче и покровителю.

Радуйся, Иоанне Апостоле, наперсниче Христов и Богослове.

Кондак 13

О преславный и всехвальный Апостоле и Евангелисте, наперсниче Христов возлюбленный Иоанне! Твоим всесильным ходатайством ко Всеблагому твоему Учителю и нашему Владыце и Господу испроси нам вся благая временная и вечная и христианскую кончину жития нашего, да с тобою и со ангельскими лики в селении праведных воспоем Триипостасному Богу: Аллилуиа.

Этот кондак читается трижды, затем 1-й икос «Ангельских сил…» и 1-й кондак «Избранный Господем от мрежей рыбарских…».

Молитва Иоанну Богослову

О великий Апостоле, Евангелисте громогласный, Богослове изящнейший, тайноведче неизреченных откровений, девственниче и возлюбленный наперсниче Христов Иоанне! Приими нас, грешных, под твое сильное заступление прибегающих. Испроси у Всещедраго Человеколюбца Христа Бога нашего, Иже пред очесы твоими Кровь Свою за ны, непотребныя рабы Своя, излиял есть, да не помянет беззаконий наших, но да помилует нас и сотворит с нами по милости Своей: да дарует нам здравие душевное и телесное, всякое благоденствие и изобилие, наставляя нас обращати оная во славу Его, Творца, Спасителя и Бога нашего, по кончине же временныя жизни нашея от немилосердных истязателей на воздушных мытарствах да избавит нас, и тако да достигнем, тобою водимии и покрываемии, Горняго онаго Иерусалима, егоже славу ты во откровении зрел еси, ныне же нескончаемыя радости наслаждаешися. О великий Иоанне! Сохрани вся грады и страны христианския, храм сей, служащих и молящихся в нем от глада, губительства, труса и потопа, огня и меча, нашествия иноплеменных и междоусобныя брани; избави нас от всякия беды и напасти и молитвами твоими отврати от нас праведный гнев Божий, и Его милосердие нам испроси, да вкупе с тобою сподобимся прославляти в невечернем дни пресвятое имя Отца и Сына и Святаго Духа во веки веков. Аминь.

Свя­той Иоанн Зла­то­устый, све­тиль­ник ми­ру, учи­тель все­лен­ной, столп и утвер­жде­ние церк­ви, про­по­вед­ник по­ка­я­ния, про­ис­хо­дил из Ан­тио­хии Си­рий­ской и ро­дил­ся око­ло 347 г. Ро­ди­те­ли его, Се­кунд и Ан­фу­са при­над­ле­жа­ли к луч­ше­му ан­тио­хий­ско­му об­ще­ству и ис­по­ве­ды­ва­ли хри­сти­ан­скую ве­ру. Се­кунд был во­ин­ским на­чаль­ни­ком и за­ни­мал по­чет­ную долж­ность; но он не мог иметь вли­я­ния на вос­пи­та­ние сы­на, так как умер в то вре­мя, ко­гда Иоанн был еще ма­ло­лет­ним ре­бен­ком. По­это­му все за­бо­ты о вос­пи­та­нии Иоан­на лег­ли на ма­терь его, бла­го­че­сти­вую Ан­фу­су. Ли­шив­шись му­жа в весь­ма юном воз­расте (ей бы­ло то­гда око­ло два­дца­ти лет), она не по­же­ла­ла вый­ти за­муж вто­рич­но, но все­це­ло по­свя­ти­ла се­бя вос­пи­та­нию сы­на. От нее-то ма­ло­лет­ний Иоанн и по­лу­чил пер­вые уро­ки в хри­сти­ан­ских ис­ти­нах и бла­го­че­стии.

Утвер­див сы­на в хри­сти­ан­ской ве­ре, Ан­фу­са от­да­ла его со­фи­сту Ли­ва­нию и фило­со­фу Анд­ра­га­фию для изу­че­ния крас­но­ре­чия и фило­со­фии. По­том, ко­гда Иоан­ну ис­пол­ни­лось во­сем­на­дцать лет, он, еще не про­све­щен­ный свя­тым кре­ще­ни­ем, ко­то­рое, по обы­ча­ям то­го вре­ме­ни, при­ни­ма­лось в зре­лом воз­расте, был от­прав­лен в Афи­ны, для усо­вер­шен­ство­ва­ния в крас­но­ре­чии и фило­со­фии. Обу­ча­ясь здесь, Иоанн вско­ре пре­взо­шел пре­муд­ро­стью сво­их сверст­ни­ков и мно­гих фило­со­фов, так как он изу­чил все гре­че­ские кни­ги и на­у­ки, и сде­лал­ся муд­рым фило­со­фом и крас­но­ре­чи­вым ора­то­ром.

В Афи­нах он имел в ли­це фило­со­фа Ан­фи­мия весь­ма злоб­но­го про­тив­ни­ка се­бе. По­след­ний, за­ви­дуя доб­рой сла­ве Иоан­на, зло­сло­вил его, воз­буж­дая про­тив него нена­висть в дру­гих. Но свя­той, при по­мо­щи Бо­жи­ей, по­сра­мил сво­е­го про­тив­ни­ка и вме­сте с этим об­ра­тил мно­гих ко Хри­сту. Слу­чи­лось это та­ким об­ра­зом. Ко­гда Ан­фи­мий в спо­ре с Иоан­ном сталь про­из­но­сить хуль­ные сло­ва на Гос­по­да на­ше­го Иису­са Хри­ста, то на него вне­зап­но на­пал нечи­стый дух и сталь его му­чить. Ан­фи­мий упал на зем­лю, кор­чась и из­ви­ва­ясь всем те­лом и ши­ро­ко рас­кры­вая рот, из ко­то­ро­го тек­ла пе­на. Ви­дя это, все окру­жа­ю­щие ужас­ну­лись, и мно­гие от стра­ха убе­жа­ли. Остав­ши­е­ся ста­ли умо­лять Иоан­на про­стить и ис­це­лить бес­но­ва­то­го. Иоанн от­ве­чал:

Ес­ли он не по­ка­ет­ся и не уве­ру­ет во Хри­ста - Бо­га, Ко­то­ро­го ху­лил, то не ис­це­лит­ся.

Ан­фи­мий немед­лен­но вос­клик­нул:

Ис­по­ве­даю, что ни на небе, ни на зем­ле, нет дру­го­го Бо­га, кро­ме То­го, Ко­то­ро­го ис­по­ве­ду­ет Иоанн.

Ко­гда он про­из­но­сил сие, нечи­стый дух вы­шел из него, и Ан­фи­мий встал здо­ро­вым. Весь на­род, ви­дев­ший это чу­до, взы­вал:

Ве­лик Бог хри­сти­ан­ский! Он один тво­рит чу­де­са!

Свя­тый Иоанн, за­пре­тив Ан­фи­мию ху­лить Сы­на Бо­жия и на­учив его ис­тин­ной ве­ре, ото­слал его к епи­ско­пу го­ро­да Афин, и Ан­фи­мий при­нял от него со всем сво­им се­мей­ством свя­тое кре­ще­ние. Вме­сте с Ан­фи­ми­ем уве­ро­ва­ли и кре­сти­лись так­же мно­гие из по­чёт­ных граж­дан. Узнав, что чрез по­сред­ство Иоан­на со­вер­ши­лось сие об­ра­ще­ние ко Хри­сту ел­ли­нов, епи­скоп ре­шил по­ста­вить Иоан­на в свя­щен­ный сан и удер­жать его в Афи­нах, чтобы по­сле смер­ти са­мо­го епи­ско­па (так как он весь­ма уже со­ста­рил­ся) Иоанн при­нял ар­хи­ерей­скую ка­фед­ру. Бла­жен­ный Иоанн, ура­зу­мев это, тай­но уда­лил­ся из Афин и при­шел в свое оте­че­ство - Ан­тио­хию.

Пре­зи­рая пу­стую сла­ву се­го су­ет­но­го ми­ра и все мир­ские по­че­сти, он ре­шил вос­при­ять сми­рен­ную ино­че­скую жизнь и тру­дить­ся для Бо­га, об­лек­шись в Ан­гель­ский об­раз. К это­му по­буж­дал свя­то­го Иоан­на и друг его, Ва­си­лий, уро­же­нец той же Ан­тио­хии. Про­во­дя дет­ские го­ды вме­сте, они учи­лись у од­них и тех же учи­те­лей и пи­та­ли силь­ную лю­бовь друг к дру­гу, так как срод­ны бы­ли по ду­ше и от­ли­ча­лись оди­на­ко­вым ха­рак­те­ром. Сей Ва­си­лий, пер­во­на­чаль­но сам, об­лек­шись в ино­че­ский чин, со­ве­то­вал из­брать ино­че­скую жизнь и сво­е­му сверст­ни­ку - свя­то­му Иоан­ну.

По­слу­шав­шись доб­ро­го со­ве­та его, Иоанн по­же­лал немед­лен­но уда­лить­ся в мо­на­стырь и сде­лать­ся ино­ком, но был удер­жан ма­те­рью. По­след­няя, узнав о на­ме­ре­нии Иоан­на, ста­ла го­во­рить ему со сле­за­ми:

Ча­до! недол­го ме­ня ра­до­ва­ла сов­мест­ная жизнь с тво­им от­цом, со смер­тью ко­то­ро­го, по Бо­же­ствен­но­му из­во­ле­нию, на­сту­пи­ло твое си­рот­ство, а мое вдов­ство. Но ни­ка­кое бед­ствие не мог­ло при­ну­дить ме­ня ко вто­ро­му бра­ку и к то­му, чтобы вве­сти ино­го му­жа в дом от­ца тво­е­го. При Бо­жи­ей по­мо­щи, я тер­пе­ли­во пе­ре­но­си­ла несча­стие вдов­ства, по­лу­чая боль­шую от­ра­ду и уте­ше­ние от непре­стан­но­го со­зер­ца­ния тво­е­го ли­ца, по­хо­же­го на ли­цо от­ца. При этом я не рас­тра­ти­ла име­ния от­ца тво­е­го, но со­хра­ни­ла его це­лым для по­треб­но­стей тво­ей жиз­ни. Итак, умо­ляю те­бя, ча­до, не по­верг­ни ме­ня во вто­рич­ное вдов­ство и сно­ва не воз­буж­дай тво­им уда­ле­ни­ем утих­шей во мне скор­би об от­це тво­ем, но до­ждись смер­ти мо­ей, ко­то­рой я день ото дня ожи­даю. Ко­гда ты по­хо­ро­нишь ме­ня при ко­стях от­ца тво­е­го, то­гда по­сту­пай, как по­же­ла­ешь. А те­перь, остань­ся со мною и по­до­жди немно­го, по­ка я еще жи­ва.

Под вли­я­ни­ем та­ких просьб ма­те­ри, Иоанн ре­шил­ся до вре­ме­ни не ухо­дить из до­му; но, и остав­шись до­ма, он пе­ре­ме­нил свет­лые одеж­ды на убо­гие и стал ве­сти от­шель­ни­че­скую жизнь, про­во­дя вре­мя в мо­лит­ве и изу­че­нии сло­ва Бо­жия. В это вре­мя Иоанн сбли­зил­ся с вы­со­ким по сво­ей жиз­ни епи­ско­пом Ан­тио­хий­ским Ме­ле­ти­ем, ко­то­рый убе­дил Иоан­на по­ско­рее при­нять кре­ще­ние и, кре­стив­ши его, по­ста­вил цер­ков­ным чте­цом. В этой долж­но­сти Иоанн про­был три го­да. В сие вре­мя мать Иоан­на скон­ча­лась. По­хо­ро­нив ее, Иоанн немед­лен­но роз­дал нуж­да­ю­щим­ся всё иму­ще­ство, да­ро­вал сво­бо­ду ра­бам и ра­бы­ням, а сам по­се­лил­ся в мо­на­сты­ре и стал ино­ком, в боль­ших тру­дах и по­дви­гах ра­бо­тая для Гос­по­да день и ночь. Здесь он на­пи­сал «кни­ги о свя­щен­стве», о «со­кру­ше­нии сер­деч­ном», со­дер­жа­щие в се­бе мно­го по­лез­но­го и «по­сла­ние к пад­ше­му мо­на­ху Фе­о­до­ру».

Свя­тый Иоанн имел от Бо­га дар учи­тель­ства и бла­го­дать Свя­то­го Ду­ха, что бы­ло от­кры­то од­но­му ино­ку, по име­ни Ис­и­хию, под­ви­зав­ше­му­ся в том мо­на­сты­ре. Бу­дучи стар го­да­ми и со­вер­шен в доб­ро­де­те­лях, Ис­и­хий имел дар про­зор­ли­во­сти. В од­ну ночь, ко­гда он не спал и мо­лил­ся, он был вос­хи­щен умом и со­зер­цал сле­ду­ю­щее ви­де­ние. Два бла­го­леп­ных му­жа, оде­тые в бе­лые одеж­ды и си­я­ю­щие как солн­це, со­шед­шие с неба, во­шли к бла­жен­но­му Иоан­ну, ко­гда он сто­ял на мо­лит­ве. Один из них дер­жал ис­пи­сан­ный сви­ток, а дру­гой клю­чи. Уви­дав их, Иоанн сму­тил­ся и по­спе­шил по­кло­нить­ся им до зем­ли. Меж­ду тем му­жи, взяв Иоан­на за ру­ку, под­ня­ли его со сло­ва­ми:

Упо­вай и не бой­ся!

Иоанн спро­сил их:

Кто вы, гос­по­да мои?

Они немед­лен­но от­ве­ти­ли ему:

Не бой­ся, муж же­ла­ний, но­вый Да­ни­ил, в ко­то­ром, ра­ди чи­сто­ты серд­ца, бла­го­во­лил все­лить­ся Дух Свя­той! Мы по­сла­ны к те­бе Ве­ли­ким Учи­те­лем, Спа­си­те­лем на­шим Иису­сом Хри­стом.

Вслед за си­ми сло­ва­ми один из явив­ших­ся му­жей про­тя­нул свою ру­ку и по­дал Иоан­ну сви­ток, го­во­ря:

Возь­ми сей сви­ток из ру­ки мо­ей! Я Иоанн, воз­ле­жав­ший во вре­мя Тай­ной ве­че­ри на пер­сях Гос­по­да и от Него по­черп­нув­ший Бо­же­ствен­ные от­кро­ве­ния. Гос­подь да­ру­ет и те­бе зна­ние всей глу­би­ны пре­муд­ро­сти, дабы ты на­пи­тал лю­дей негиб­ну­щим браш­ном уче­ния Хри­сто­ва и сво­и­ми уста­ми за­гра­дил уста ере­ти­ков и иуде­ев, про­из­но­ся­щих ху­лы на Бо­га.

Дру­гой же, про­тя­нув к Иоан­ну свою ру­ку, по­дал ему клю­чи со сло­ва­ми:

Возь­ми сии клю­чи, ибо я Петр, ко­то­ро­му вве­ре­ны клю­чи Цар­ствия. Гос­подь и те­бе пе­ре­да­ет клю­чи свя­тых церк­вей, дабы ко­го ты свя­жешь, тот был свя­зан, а ко­го раз­ре­шишь - раз­ре­шен.

Бла­жен­ный Иоанн сно­ва пре­кло­нил свои ко­ле­на и по­кло­нил­ся явив­шим­ся Апо­сто­лом со сло­ва­ми:

Кто я, греш­ный и са­мый по­след­ний из всех лю­дей, чтобы мне осме­лить­ся взять на се­бя и нести столь ве­ли­кое и страш­ное слу­же­ние?

Но явив­ши­е­ся свя­тые Апо­сто­лы сно­ва взя­ли его за пра­вую ру­ку и по­ста­ви­ли на но­ги, го­во­ря:

Встань на твои но­ги, му­жай­ся, кре­пись и де­лай то, на что при­зы­ва­ет те­бя Гос­подь наш Иисус Хри­стос, для освя­ще­ния и утвер­жде­ния лю­дей Его, ра­ди спа­се­ния ко­то­рых Он про­лил Свою кровь. По­учай сло­ву Бо­жию; с дерз­но­ве­ни­ем вспом­ни Гос­по­да, рек­ше­го: «Не бой­ся, ма­лое ста­до! ибо Отец ваш бла­го­во­лил дать вам Цар­ство» (Лк.12:32) . Так и ты не бой­ся, ибо Хри­стос Бог наш бла­го­во­лит чрез те­бя освя­тить мно­гие ду­ши и при­ве­сти их к по­зна­нию Его. За прав­ду ты ис­пы­та­ешь мно­гие бед­ствия и скор­би, но пе­ре­не­си их, как креп­кий ада­мант, ибо та­ким пу­тем на­сле­ду­ешь Цар­ствие Бо­жие.

Ска­зав сие, явив­ши­е­ся му­жи осе­ни­ли Иоан­на крест­ным зна­ме­ни­ем и, дав ему лоб­за­ние во имя Гос­по­да, уда­ли­лись. Пре­по­доб­ный Ис­и­хий ска­зал о ви­ден­ном им дру­гим опыт­ным в по­дви­гах бра­ти­ям, и они ди­ви­лись и про­слав­ля­ли Бо­га, име­ю­ще­го втайне под­ви­за­ю­щих­ся ра­бов Сво­их. При этом Ис­и­хий за­пре­тил им рас­ска­зы­вать ко­му-ли­бо о ви­де­нии, чтобы не узнал о том Иоанн и не ушел от них, и чтобы они не ли­ши­лись та­ким об­ра­зом со­жи­тель­ства со столь ве­ли­ким угод­ни­ком Бо­жи­им.

Бла­жен­ный же Иоанн неле­ност­но за­бо­тил­ся о сво­ем спа­се­нии, тру­дясь сло­вом и де­лом; сам успеш­но под­ви­за­ясь, он рас­по­ла­гал к по­дви­гу дру­гих и по­буж­дал ле­ни­вых, чтобы они стре­ми­лись к небес­но­му, умерщ­вляя свою плоть и по­ра­бо­щал ее ду­ху. Бо­го­угод­но тру­дясь в мо­на­сты­ре, бла­жен­ный со­тво­рил в сие вре­мя мно­го чу­дес.

Один жи­тель Ан­тио­хии, бо­га­тый и слав­но­го ро­да, силь­но стра­дал го­лов­ною бо­лью, так что у него вы­пал пра­вый глаз и ви­сел на ще­ке. Раз­дав мно­го иму­ще­ства ис­кус­ным вра­чам, он не по­лу­чил от них об­лег­че­ния. То­гда он, услы­хав о свя­том Иоанне, при­шел к нему в мо­на­стырь; при­сту­пив к свя­то­му, он об­нял но­ги его, ло­бы­зая их и про­ся у свя­то­го ис­це­ле­ния.

Свя­той Иоанн ска­зал ему:

Та­кие бо­лез­ни по­сти­га­ют лю­дей за их гре­хи и ма­ло­ве­рие. Итак, ес­ли ты ве­ру­ешь всею ду­шою, что Хри­стос си­лен ис­це­лить те­бя, и от­ста­нешь от сво­их гре­хов, то уви­дишь сла­ву Бо­жию.

Боль­ной от­ве­чал:

Ве­рую, от­че, и сде­лаю всё, что ты по­ве­лишь мне.

Ска­зав сие, он ухва­тил­ся за одеж­ду бла­жен­но­го Иоан­на, и воз­ло­жил ее на свою го­ло­ву и на боль­ной глаз. Бо­лезнь немед­лен­но пре­кра­ти­лась, глаз при­нял над­ле­жа­щее по­ло­же­ние, и че­ло­век тот стал здо­ро­вым, как бы ни­ко­гда и не бо­лел; сла­вя Бо­га, он воз­вра­тил­ся до­мой.

Так­же и дру­гой че­ло­век, по име­ни Ар­хе­лай, ста­рей­ши­на го­ро­да Ан­тио­хии, стра­дав­ший про­ка­зою на ли­це, при­шел к свя­то­му Иоан­ну, с прось­бою об ис­це­ле­нии. На­ста­вив его в ис­ти­нах ве­ры, Иоанн по­ве­лел ему омыть че­ло во­дою, ко­то­рую пьёт бра­тия в мо­на­сты­ре. Сде­лав это, боль­ной очи­стил­ся от про­ка­зы и, оста­вив мир, стал ино­ком.

Еще некто по име­ни Ев­клий, с дет­ства сле­пой на пра­вый глаз, при­шел в тот мо­на­стырь, где на­хо­дил­ся бла­жен­ный Иоанн и при­нял ино­че­ский об­раз. Иоанн ска­зал ему:

Бог да ис­це­лит те­бя, брат, и да про­све­тит твои ду­шев­ные и те­лес­ные очи.

Лишь толь­ко свя­той про­из­нес сии сло­ва, как вне­зап­но про­зрел сле­пой глаз Ев­к­лия и боль­ной по­лу­чил спо­соб­ность ви­деть яс­но. Узрев сие чу­до, бра­тия удив­ля­лись и го­во­ри­ли:

По­ис­ти­не Иоанн - раб Бо­жий и в нем оби­та­ет Дух Свя­той.

Од­на жен­щи­на, по име­ни Хри­сти­на, бу­дучи кро­во­то­чи­ва, умо­ля­ла сво­е­го му­жа от­ве­сти ее к свя­то­му Иоан­ну. По­са­див же­ну на ос­ла, муж от­пра­вил­ся к мо­на­сты­рю и оста­вил ее пред мо­на­стыр­ски­ми во­ро­та­ми, а сам во­шел к свя­то­му и стал умо­лять его ис­це­лить его же­ну от ее немо­щи. Свя­тый Иоанн ска­зал то­му че­ло­ве­ку:

Ска­жи сво­ей жене, чтобы она из­ме­ни­ла свой злой нрав и пе­ре­ста­ла быть же­сто­кою в об­ра­ще­нии с ра­ба­ми, па­мя­туя, что и она со­тво­ре­на из од­но­го бре­ния с ни­ми. И пусть она по­за­бо­тит­ся о сво­ей ду­ше, раз­да­вая ми­ло­сты­ню ни­щим и не остав­ляя мо­литв. Так­же воз­дер­жи­вай­тесь и со­хра­няй­те се­бя чи­сты­ми в пост­ные и свя­тые дни, - и Бог да­ру­ет жене тво­ей ис­це­ле­ние.

Уда­лив­шись, муж рас­ска­зал жене сво­ей всё, что он слы­шал от свя­то­го. По­след­няя да­ла обет со всем усер­ди­ем до по­след­не­го из­ды­ха­ния хра­нить всё по­ве­лен­ное. Муж воз­вра­тил­ся к свя­то­му и ска­зал ему об обе­те же­ны. Свя­тый же, на это от­ве­чал:

Сту­пай с ми­ром! Гос­подь уже ис­це­лил ее.

Воз­вра­тясь к жене сво­ей, муж на­шел ее ис­це­лен­ною, и они с ра­дост­но воз­вра­ти­лись до­мой, про­слав­ляя Бо­га.

Слу­чи­лось, что в то вре­мя неда­ле­ко от мо­на­сты­ря, где под­ви­зал­ся Иоанн по­явил­ся сви­ре­пый лев, ко­то­рый, рыс­кая по до­ро­гам, по­жи­рал лю­дей и скот. Мно­го раз жи­те­ли окрест­ных се­ле­ний, со­брав­шись, под­сте­ре­га­ли зве­ря с ору­жи­ем и стре­ла­ми, на­де­ясь убить его, но вся­кий раз без­успеш­но. Вы­хо­дя из дуб­ра­вы, зверь на­па­дал на лю­дей с яро­стью и мно­гих из них уби­вал на смерть, дру­гих ра­нил так, что они ед­ва мог­ли убе­жать, а неко­то­рых жи­вы­ми уно­сил в свое ло­го­ви­ще и там по­жи­рал. При­дя к Иоан­ну, окрест­ные по­се­ляне воз­ве­сти­ли ему о сем и упра­ши­ва­ли его, чтобы он по­мог им сво­и­ми мо­лит­ва­ми. Иоанн дал про­ся­щим де­ре­вян­ный крест, по­веле­вая во­дру­зить его на том ме­сте, от­ку­да вы­хо­дит зверь. Те так и сде­ла­ли, и по про­ше­ствии несколь­ких дней, за­ме­ти­ли что зверь не по­яв­ля­ет­ся. То­гда по­се­ляне от­пра­ви­лись ко кре­сту и уви­да­ли там труп льва. Из­бав­лен­ные от та­ко­го бед­ствия си­лою Кре­ста, по, мо­лит­вам свя­то­го Иоан­на, они воз­ра­до­ва­лись и про­сла­ви­ли угод­ни­ка Бо­жия.

Иоанн про­был в том мо­на­сты­ре че­ты­ре го­да. За­тем, же­лая боль­ше­го уеди­не­ния, он тай­но уда­лил­ся от­ту­да в пу­сты­ню, на­шел там пе­ще­ру и про­был в ней в те­че­ние двух лет, жи­вя в оди­но­че­стве.

По про­ше­ствии двух лет, ис­том­лен­ный мно­го­труд­ны­ми по­дви­га­ми и стра­дая от хо­ло­да, Иоанн за­бо­лел, так что не мог уже за­бо­тить­ся о се­бе. По­это­му он вы­нуж­ден был по­ки­нуть пу­сты­ню и воз­вра­тить­ся в Ан­тио­хию. Сие слу­чи­лось по Бо­жию смот­ре­нию и про­мыш­ле­нию о Церк­ви, дабы та­ко­вой све­тиль­ник не был со­крыт в пу­стыне, как бы под спу­дом, но све­тил всем. Гос­подь по­пустил Иоан­ну впасть в недуг, вы­во­дя его та­ким пу­тем от пре­бы­ва­ния со зве­ря­ми к со­жи­тель­ству с людь­ми, дабы он был по­ле­зен не толь­ко для се­бя, но и для дру­гих.

Ко­гда бла­жен­ный Иоанн при­быль в Ан­тио­хию, свя­тей­ший пат­ри­арх Ме­ле­тий при­нял его с ра­до­стью, дал ему по­ме­ще­ние, по­ве­лел про­жи­вать с со­бою и в ско­ром вре­ме­ни ру­ко­по­ло­жил его в сан диа­ко­на. В сем слу­же­нии он про­жил в те­че­ние ше­сти лет, сво­ею доб­ро­де­тель­ною жиз­нью и ду­ше­по­лез­ны­ми пи­са­ни­я­ми укра­шая Цер­ковь Бо­жию. За вре­мя диа­кон­ства свя­тым Иоан­ном на­пи­са­ны сле­ду­ю­щие со­чи­не­ния: «о дев­стве», уте­ше­ние «вдо­ве» и за­щи­та ве­ры «про­тив Юли­а­на».

В это вре­мя необ­хо­ди­мо бы­ло свя­то­му Ме­ле­тию от­пра­вить­ся в Кон­стан­ти­но­поль для по­став­ле­ния в пат­ри­ар­хи свя­то­го Гри­го­рия На­зи­ан­зи­на. Вско­ре по­сле при­бы­тия ту­да, свя­той Ме­ле­тий скон­чал­ся о Гос­по­де. Услы­хав о смер­ти сво­е­го пат­ри­ар­ха, Иоанн сно­ва оста­вил Ан­тио­хию и уда­лил­ся в мо­на­стырь, в ко­то­ром пре­бы­вал пер­во­на­чаль­но. Ино­ки об­ра­до­ва­лись его воз­вра­ще­нию, устро­и­ли ду­хов­ное тор­же­ство, при­ни­мая от него обыч­ное уче­ние. Уго­ждая Бо­гу в без­мол­вии, Иоанн про­был там три го­да.

Пре­стол церк­ви Ан­тио­хий­ской за­нял Фла­виан. Ко­гда он од­на­жды но­чью сто­ял на мо­лит­ве, ему явил­ся Ан­гел Гос­по­день и ска­зал:

Зав­тра иди в мо­на­стырь, в ко­то­ром пре­бы­ва­ет угод­ник Бо­жий Иоанн, при­ве­ди его от­ту­да в го­род и по­ставь в пре­сви­те­ра, ибо он - из­бран­ный со­суд Бо­жий, и Бог же­ла­ет об­ра­тит чрез него мно­гих к ис­тин­ной ве­ре.

В то же са­мое вре­мя Ан­гел явил­ся и свя­то­му Иоан­ну, ко­гда он, по обы­чаю сво­е­му, со­вер­шал в кел­лии ноч­ные мо­лит­вы, и по­ве­лел ему ид­ти с Фла­виа­ном в го­род и при­нять от него по­свя­ще­ние. С на­ступ­ле­ни­ем дня, пат­ри­арх при­шел в мо­на­стырь; к нему на встре­чу вы­шли все ино­ки вме­сте с бла­жен­ным Иоан­ном; по­кло­нив­шись, они по­лу­чи­ли от пат­ри­ар­ха бла­го­сло­ве­ние, а за­тем с по­до­ба­ю­щим по­чё­том вве­ли его в цер­ковь. Со­вер­шив свя­тую ли­тур­гию и при­ча­стив всех Бо­же­ствен­ных Та­ин, пат­ри­арх пре­по­дал мир бра­тии и, взяв с со­бою Иоан­на, уда­лил­ся в го­род. Ино­ки неутеш­но ры­да­ли, раз­лу­ча­ясь со свя­тым угод­ни­ком Бо­жи­им.

На дру­гой день, утром, со­вер­ше­но бы­ло по­свя­ще­ние Иоан­на в пре­сви­те­ра; ко­гда пат­ри­арх воз­ло­жил свою ру­ку на гла­ву его, вне­зап­но по­явил­ся бе­лый, си­я­ю­щий го­лубь, ко­то­рый ле­тал над го­ло­вою свя­то­го Иоан­на. Пат­ри­арх Фла­виан и все, на­хо­див­ши­е­ся в хра­ме, ужас­ну­лись и дол­го ди­ви­лись. Слух о сем чу­де про­шел по всей Ан­тио­хии, Си­рии и окрест­ным го­ро­дам, и все слы­шав­шие го­во­ри­ли:

Что та­кое бу­дет Иоанн? Ибо вот с са­мо­го на­ча­ла яви­лась над ним сла­ва Гос­под­ня!

В сане пре­сви­те­ра Иоанн еще с боль­шею рев­но­стью за­бо­тил­ся о спа­се­нии душ че­ло­ве­че­ских. Раз или два в неде­лю, а ино­гда да­же каж­дый день, он по­учал на­род в церк­ви, с ам­во­на про­из­но­ся про­по­ве­ди. Слу­чи­лось, что, ска­зав по­уче­ние в од­ной церк­ви, он шёл, уста­лый, в со­бор­ный храм, где слу­жил епи­скоп, а тот во ис­пол­не­ние об­ще­го же­ла­ния по­ру­чил ему сно­ва го­во­рить по­уче­ние. Во вре­мя сво­е­го пре­сви­тер­ства, свя­той Иоанн про­из­нес мно­же­ство про­по­ве­дей, из ко­то­рых неко­то­рые до­шли до нас. При этом, он с вы­со­ты цер­ков­но­го ам­во­на с усер­ди­ем за­ни­мал­ся изъ­яс­не­ни­ем Свя­щен­но­го Пи­са­ния. Он со­ста­вил весь­ма ду­ше­по­лез­ные тол­ко­ва­ния на мно­гие кни­ги Вет­хо­го За­ве­та, на Еван­ге­лия от Мат­фея и Иоан­на, на кни­гу Де­я­ний Апо­столь­ских; осо­бен­но же лю­бил он по­сла­ния Апо­сто­ла язы­ков Пав­ла и мно­гие из них в сво­их бе­се­дах изъ­яс­нил на­ро­ду.

Свои про­по­ве­ди свя­той Иоанн Зла­то­устый ча­сто го­во­рил изуст­но, че­му весь­ма удив­ля­лись все жи­те­ли Ан­тио­хии, вос­хва­ляя бла­жен­но­го, так как до се­го вре­ме­ни ни­кто не про­по­ве­ды­вал Сло­во Бо­жие без кни­ги или без тет­ра­ди: пер­вым та­ким про­по­вед­ни­ком был сре­ди них Иоанн. Его по­уче­ния бы­ли ис­пол­не­ны та­кой си­лы, что все слу­шав­шие не мог­ли вдо­воль на­сла­дить­ся ими. Вот по­че­му мно­гие ско­ро­пис­цы за­пи­сы­ва­ли на хар­ти­ях про­по­ве­ди Иоан­на и, пе­ре­пи­сы­вая, пе­ре­да­ва­ли их дру­гим. Его по­уче­ния чи­та­лись за тра­пе­за­ми и на пло­ща­дях, и слу­ша­те­ли по­уча­лись изуст­но сло­вам его, как Псал­ти­ри. Иоанн был та­ким слад­ко­гла­го­ли­вым ора­то­ром и лю­без­ным для всех учи­те­лем, что в го­ро­де не бы­ло ни од­но­го, кто не же­лал бы слу­шать его бе­сед, и ко­гда узна­ва­ли, что Иоанн же­ла­ет бе­се­до­вать, все с ра­до­стью сте­ка­лись в цер­ковь. Го­род­ские пра­ви­те­ли и судьи остав­ля­ли свои за­ня­тия, куп­цы свою тор­гов­лю, ре­мес­лен­ни­ки свои де­ла, и по­спеш­но шли слу­шать уче­ние Иоан­на, за­бо­тясь о том, чтобы не про­пу­стить ни од­но­го сло­ва, ис­хо­дя­ще­го из уст его. Все счи­та­ли за ве­ли­кую по­те­рю, ко­гда не уда­ва­лось им слы­шать слад­ких ре­чей Иоан­на. Вот по­че­му ему при­сво­и­ли раз­лич­ные по­хваль­ные на­име­но­ва­ния. Од­ни зва­ли его «Бо­жии и Хри­сто­вы уста», дру­гие «слад­ко­гла­го­ли­вым», а тре­тьи - «ме­до­то­чи­вым».

Слу­ча­лось, что бла­жен­ный, в осо­бен­но­сти в на­ча­ле сво­е­го пре­сви­тер­ства, го­во­рил про­по­ве­ди, ко­то­рые по сво­е­му со­дер­жа­нию бы­ли не все­гда по­нят­ны для ма­ло­об­ра­зо­ван­ных слу­ша­те­лей. Од­на­жды некая жен­щи­на, слу­шая и не по­ни­мая ска­зан­но­го, воз­вы­си­ла го­лос сре­ди на­ро­да и ска­за­ла Иоан­ну:

Ду­хов­ный учи­тель, а луч­ше на­зо­ву - Иоанн Зла­то­устый, ко­ло­дезь свя­то­го тво­е­го уче­ния глу­бок, а вер­вия ума на­ше­го ко­рот­ки и не мо­гут до­стичь глу­би­ны его.

То­гда мно­гие из на­ро­да ска­за­ли:

Сам Бог уста­ми жен­щи­ны дал сие на­име­но­ва­ние Иоан­ну; пусть же он с се­го вре­ме­ни на­зы­ва­ет­ся Зла­то­устый.

Дей­стви­тель­но, с то­го вре­ме­ни и до­се­ле Цер­ковь со­хра­ни­ла это на­име­но­ва­ние за Иоан­ном.

Рас­су­див, что неудоб­но го­во­рить на­ро­ду хит­ро­спле­тен­ные по­уче­ния, свя­той Иоанн с тех пор ста­рал­ся укра­шать свою бе­се­ду не изощ­рен­ным крас­но­ре­чи­ем, но про­сты­ми и нра­во­учи­тель­ны­ми сло­ва­ми, дабы и про­стей­ший слу­ша­тель ура­зу­мел и по­лу­чил поль­зу. По­учая жи­те­лей Ан­тио­хии ве­ре и жиз­ни хри­сти­ан­ской, свя­той Иоанн Зла­то­устый яв­лял­ся, вме­сте с тем, уте­ши­те­лем сво­их со­граж­дан во вре­мя об­ще­ствен­ных бед­ствий.

В Ан­тио­хии вслед­ствие на­ло­же­ния по­да­ти, тяж­кой для бед­ных жи­те­лей го­ро­да, про­изо­шло на­род­ное воз­му­ще­ние. Разъ­ярен­ная чернь сбро­си­ла сто­яв­шие в го­ро­де ста­туи им­пе­ра­то­ра и чле­нов его се­мьи и раз­би­ла их в кус­ки. Но вско­ре ужас и от­ча­я­ние за­сту­пи­ли ме­сто неисто­вой яро­сти. Ан­тио­хий­цы ста­ли ждать про­яв­ле­ния цар­ско­го гне­ва на воз­му­тив­ших­ся. Снис­хо­дя к прось­бам на­ро­да, бла­го­че­сти­вый свя­ти­тель ан­тио­хий­ский Фла­виан от­пра­вил­ся к им­пе­ра­то­ру хо­да­тай­ство­вать за про­ви­нив­ший­ся го­род; свя­то­го же Иоан­на он оста­вил в го­ро­де уте­шать и вра­че­вать страж­ду­щие ду­ши. На­сту­пил ве­ли­кий пост, ко­то­рый был для ан­тио­хий­цев по­ис­ти­не вре­ме­нем по­ка­я­ния и скор­би. Еже­днев­но све­тиль­ник Бо­жий - Иоанн вхо­дил на цер­ков­ный ам­вон и об­ра­щал­ся к на­ро­ду с силь­ным сло­вом уте­ше­ния и на­зи­да­ния. Он - то под­дер­жи­вал в на­ро­де твер­дость и му­же­ство, то ожив­лял его на­деж­ды на ми­лость им­пе­ра­то­ра, то воз­буж­дал в нем упо­ва­ние на бу­ду­щую жизнь. Вме­сте с этим, он об­ли­чал по­ро­ки сво­их со­граж­дан: ску­пость бо­га­тых, лю­бо­с­тя­жа­ние, рас­пут­ство, ли­це­ме­рие, же­сто­кость и суе­ве­рие, го­во­рил, что си­ми по­ро­ка­ми ан­тио­хий­цы на­влек­ли на го­род та­кое несча­стие, и убеж­дал их ис­пра­вить­ся. Ни­ко­гда, быть мо­жет, ве­ли­кий пост не со­блю­дал­ся с та­кою стро­го­стью, не про­во­дил­ся с та­ким по­ка­ян­ным чув­ством, охва­тив­шим всех жи­те­лей. На­род шел тол­па­ми в цер­ковь и с жад­но­стью слу­шал ре­чи Зла­то­усто­го, на­хо­дя в них об­лег­че­ние сво­ей скор­би. Меж­ду тем, свя­той Фла­виан явил­ся к им­пе­ра­то­ру с за­щи­ти­тель­ной ре­чью и хри­сти­ан­ский им­пе­ра­тор про­стил оскор­би­те­лей вы­со­чай­шей вла­сти. Весть о по­ми­ло­ва­нии бы­ла при­ве­зе­на Фла­виа­ном к са­мо­му дню Пас­хи. В пер­вый же день празд­ни­ка свя­той Иоанн объ­явил на­ро­ду бла­гую весть и в за­клю­че­ние ска­зал:

Ра­дуй­тесь ра­до­стью ду­хов­ною, бла­го­да­ри­те Бо­га не толь­ко за пре­кра­ще­ние бед­ствий, но и за то, что Он по­слал их.

Го­во­ря так, свя­той Иоанн имел в ви­ду зна­че­ние пре­кра­тив­ших­ся бед­ствий для воз­буж­де­ния в ан­тио­хий­цах по­ка­ян­но­го чув­ства и про­буж­де­ния ду­хов­ной жиз­ни.

Угод­ник Бо­жий быль силь­ным му­жем не толь­ко в сло­ве, но и в де­ле. Си­лою Хри­сто­вою он тво­рил чу­де­са, ис­це­ляя недуж­ных. Вот неко­то­рые из чу­до­тво­ре­ний свя­то­го.

Некая жен­щи­на, по име­ни Ев­к­лия, име­ла един­ствен­но­го сы­на, ко­то­рый за­бо­лел го­ряч­кою и уже был при смер­ти. При­дя к свя­то­му, Ев­к­лия умо­ля­ла его, дабы он ис­це­лил боль­но­го. Иоанн, взяв во­ды, три­жды со­тво­рил над нею зна­ме­ние свя­то­го кре­ста, во имя свя­той Тро­и­цы, и по­кро­пил боль­но­го. Го­ряч­ка немед­лен­но пре­кра­ти­лась и, встав здо­ро­вым, боль­ной по­кло­нил­ся свя­то­му.

На­чаль­ни­ком кре­по­сти в Ан­тио­хии был один по­сле­до­ва­тель мар­ки­о­нит­ской ере­си, при­чи­няв­ший мно­го зла бла­го­че­сти­вым. Же­на его под­верг­лась лю­то­му неду­гу, ко­то­рый не мог­ло ис­ко­ре­нить ни­ка­кое вра­чев­ство. Ко­гда же­сто­чай­шая бо­лезнь уси­ли­ва­лась день ото дня, на­чаль­ник кре­по­сти при­звал в свой дом ере­ти­ков, упра­ши­вая их по­мочь жене его. Ере­ти­ки бес­пре­стан­но по три дня и бо­лее мо­ли­лись за боль­ную с боль­шим усер­ди­ем, но не име­ли успе­ха. То­гда же­на ска­за­ла му­жу:

Я слы­ша­ла про неко­е­го пре­сви­те­ра, по име­ни Иоан­на, про­жи­ва­ю­ще­го у епи­ско­па Фла­ви­а­на, что он уче­ник Хри­стов, и ес­ли он че­го по­про­сит у Бо­га, то Бог по­даст ему. Умо­ляю те­бя, от­ве­ди ме­ня к нему, дабы он по­мо­лил­ся о мо­ем вы­здо­ров­ле­нии, ибо я слы­ша­ла, что он тво­рит мно­го чу­дес. Мар­ки­о­ни­ты же мне ни­сколь­ко не по­мо­га­ют, и из се­го яс­но вид­но нече­стие их. Ведь ес­ли бы у них бы­ла пра­вая ве­ра, то Бог услы­шал бы их мо­лит­ву.

Муж по­слу­шал­ся же­ны и от­пра­вил­ся вме­сте с нею к пра­во­слав­ной церк­ви. Но, бу­дучи ере­ти­ком, не осме­лил­ся вне­сти ее внутрь, а по­ло­жил пред цер­ков­ны­ми две­ря­ми и по­слал к епи­ско­пу Фла­виа­ну и к пре­сви­те­ру Иоан­ну, про­ся их по­мо­лить­ся Гос­по­ду Иису­су Хри­сту о здра­вии же­сто­ко бо­ля­щей его же­ны. Епи­скоп, вый­дя к ним вме­сте с Иоан­ном, ска­зал:

Ес­ли вы от­ре­че­тесь от сво­ей ере­си и при­со­еди­ни­тесь к свя­той Со­бор­ной Апо­столь­ской Церк­ви, то по­лу­чи­те от Хри­ста Бо­га ис­це­ле­ние.

Ко­гда они сие сде­ла­ли, Иоанн по­ве­лел при­не­сти во­ды и по­про­сил Фла­ви­а­на со­тво­рить на во­де крест­ное зна­ме­ние. Фла­виан ис­пол­нил прось­бу свя­то­го. Иоанн при­ка­зал об­лить сею во­дою бо­ля­щую и та немед­лен­но вста­ла здо­ро­вою, про­слав­ляя Бо­га. По­сле се­го див­но­го чу­да на­чаль­ник кре­по­сти вме­сте с сво­ею же­ной при­со­еди­нил­ся к свя­той Церк­ви. По по­во­ду это­го при­со­еди­не­ния бы­ла ве­ли­кая ра­дость сре­ди пра­во­слав­ных; ере­ти­ки же весь­ма сму­ти­лись и гне­ва­лись на Иоан­на, по­всю­ду рас­про­стра­няя ху­лы и кле­ве­ты на него, и утвер­ждая, буд­то он волхв и ча­ро­дей. Но Бог вско­ре за­гра­дил уста их, на­ве­дя на них же­сто­кую казнь. Слу­чи­лось это та­ким об­ра­зом.

Во вре­мя про­ис­шед­ше­го в Ан­тио­хии ве­ли­ко­го зем­ле­тря­се­ния об­ру­шил­ся храм, в ко­то­ром ере­ти­ки име­ли свои со­бра­ния; под раз­ва­ли­на­ми хра­ма по­гиб­ло их ве­ли­кое мно­же­ство. Из пра­во­слав­ных же во вре­мя се­го зем­ле­тря­се­ния ни­кто не по­гиб. Ви­дя это, не толь­ко остав­ши­е­ся в жи­вых ере­ти­ки, но и языч­ни­ки по­зна­ли си­лу Хри­сто­ву и, на­став­ля­е­мые свя­тым Иоан­ном, об­ра­ща­лись к ис­тин­но­му Бо­гу.

По смер­ти Кон­стан­ти­но­поль­ско­го пат­ри­ар­ха Нек­та­рия, пре­ем­ни­ка Гри­го­рия На­зи­ан­зи­на, дол­го не мог­ли най­ти та­ко­го че­ло­ве­ка, ко­то­рый был бы до­сто­ин пат­ри­ар­ше­го пре­сто­ла. То­гда со­об­щи­ли им­пе­ра­то­ру Ар­ка­дию об Иоанне (ибо сла­ва о нем рас­про­стра­ни­лась по­всю­ду). Царь тот­час же по­слал к Фла­виа­ну гра­мо­ту с по­ве­ле­ни­ем от­пу­стить свя­то­го в Кон­стан­ти­но­поль. На­род Ан­тио­хий­ский, узнав о сем и пла­ме­нея лю­бо­вью ко Иоан­ну, со­брал­ся к церк­ви. Не же­лая ли­шить­ся сво­е­го учи­те­ля, на­род со­про­тив­лял­ся по­слам цар­ским, не вни­мал уве­ща­ни­ям сво­е­го пат­ри­ар­ха и не до­пус­кал увез­ти Иоан­на; да и сам угод­ник Бо­жий не же­лал ехать в Кон­стан­ти­но­поль, по сво­е­му сми­ре­нию ре­шив­ши, что он не до­сто­ин пат­ри­ар­ше­го са­на. Узнав о сем, царь изу­мил­ся и еще силь­нее за­хо­тел ви­деть Иоан­на на пат­ри­ар­шем пре­сто­ле. Он при­ка­зал об­ла­сте­на­чаль­ни­ку Во­сто­ка Асте­рию тай­но увез­ти Иоан­на из Ан­тио­хии, что и бы­ло ис­пол­не­но.

Ко­гда Иоанн при­бли­жал­ся к Кон­стан­ти­но­по­лю, то ему на­встре­чу вы­шел весь го­род, со мно­же­ством по­слан­ных ца­рем вель­мож. Царь, вме­сте с освя­щен­ным со­бо­ром иерар­хов и на­ро­дом, встре­тил свя­то­го Иоан­на с че­стью, и все ра­до­ва­лись воз­ве­де­нию на пат­ри­ар­ший пре­стол се­го све­тиль­ни­ка Церк­ви.

Не ра­до­вал­ся толь­ко Алек­сан­дрий­ский пат­ри­арх Фе­о­фил с сво­и­ми еди­но­мыш­лен­ни­ка­ми. Он за­ви­до­вал сла­ве Иоан­на и, нена­ви­дя его, по­мыш­лял воз­ве­сти на пат­ри­ар­ший пре­стол сво­е­го под­власт­но­го пре­сви­те­ра Ис­и­до­ра. Но это не по­ме­ша­ло со­зва­нию со­бо­ра, по по­ста­нов­ле­нию ко­то­ро­го свя­той Иоанн был из­бран на пат­ри­ар­ше­ство.

Бла­жен­ный воз­ве­ден был на пат­ри­ар­ший пре­стол 26-го фев­ра­ля, 398 го­да. Царь, а за ним все кня­зья и вель­мо­жи, при­шли к Иоан­ну, же­лая по­лу­чить от но­во­по­став­лен­но­го пат­ри­ар­ха бла­го­сло­ве­ние. Со­тво­рив мо­лит­ву о ца­ре и на­ро­де и бла­го­сло­вив всех, Иоанн от­верз свои Бо­го­гла­го­ли­вые уста и пред­ло­жил ду­ше­по­лез­ное по­уче­ние, в ко­то­ром на­став­лял ца­ря неот­ступ­но пре­бы­вать в пра­во­сла­вии, от­вра­щать­ся ере­ти­ков, ча­сто хо­дить в цер­ковь, быть спра­вед­ли­вым и ми­ло­сти­вым. Он го­во­рил:

Да зна­ет твое бла­го­че­стие, что я не по­бо­юсь, ко­гда явит­ся по­треб­ность, го­во­рить на­став­ле­ния и об­ли­че­ния для поль­зы ду­ши тво­ей, по­доб­но то­му, как про­рок На­фан не бо­ял­ся об­ли­чать со­гре­ше­ния ца­ря Да­ви­да.

Иоанн на­став­лял так­же всех ду­хов­ных и мир­ских пра­ви­те­лей и их под­чи­нен­ных чест­но ис­пол­нять свой долг. Его учи­тель­ным сло­вом услаж­да­лись все слу­ша­ю­щие. Ко­гда Иоанн бе­се­до­вал с сво­ею паст­вою, в на­ро­де ока­зал­ся один бес­но­ва­тый, ко­то­рый в при­пад­ке бро­сил­ся на зем­лю и за­во­пил ужас­ным го­ло­сом, так что все быв­шие в церк­ви при­шли в ужас. Бла­жен­ный Иоанн по­ве­лел при­ве­сти его к се­бе, со­тво­рил над ним крест­ное зна­ме­ние и, из­гнав нечи­сто­го ду­ха, воз­вра­тил бес­но­ва­то­му здра­вие. Уви­дав сие, царь и весь на­род воз­ра­до­ва­лись и про­сла­ви­ли Бо­га, да­ро­вав­ше­го им столь ве­ли­ко­го све­тиль­ни­ка - вра­ча ду­шев­но­го и те­лес­но­го.

При­няв цер­ков­ное управ­ле­ние, свя­тей­ший пат­ри­арх Иоанн стал рев­ност­но па­сти сло­вес­ное ста­до Хри­сто­во, ис­ко­ре­няя в лю­дях вся­ко­го зва­ния (а в осо­бен­но­сти сре­ди кли­ри­ков) ху­дые обы­чаи, ис­треб­ляя нечи­сто­ту, за­висть, неправ­ду и вся­кое небо­го­угод­ное де­ло. Вме­сте с этим он на­саж­дал чи­сто­ту нра­вов, лю­бовь, спра­вед­ли­вость, ми­ло­сер­дие, вко­ре­нял в серд­ца доб­ро­де­те­ли и сво­и­ми зла­то­гла­го­ли­вы­ми уста­ми на­став­лял всех в бла­го­че­стии. Нрав­ствен­ные по­ро­ки глу­бо­ко оскорб­ля­ли свя­то­го Иоан­на, но ис­крен­нее рас­ка­я­ние за­став­ля­ло его всё про­щать.

Од­на­жды, пред са­мою Пас­хою, Иоанн был опе­ча­лен недо­стой­ным по­ве­де­ни­ем на­ро­да, ко­то­рый он так лю­бил и о ду­шев­ном бла­ге ко­то­ро­го так за­бо­тил­ся. В сре­ду на страст­ной неде­ле под­ня­лась гроз­ная бу­ря. Ис­пу­ган­ный на­род устре­мил­ся в хра­мы, при­бе­гая к Бо­жию ми­ло­сер­дию; на­ча­лись об­ще­ствен­ные мо­лит­вы и крест­ные хо­ды. Бед­ствие ми­но­ва­ло, и уже в страст­ную пят­ни­цу и суб­бо­ту на­род, за­быв о по­се­ще­нии Бо­жи­ем, пре­дал­ся ве­се­лым зре­ли­щам в цир­ке и в те­ат­ре. Воз­му­щен­ный до глу­би­ны ду­ши, свя­той пас­тырь в пер­вый день Пас­хи об­ра­тил­ся к небла­го­дар­ной пастве с зна­ме­ни­тым сло­вом «про­тив зре­лищ». «Мож­но ли сне­сти? Мож­но ли стер­петь? вам са­мим жа­лу­юсь на вас», - так на­чал бла­жен­ный свя­ти­тель это сло­во. Яс­но и вра­зу­ми­тель­но изо­бра­зил он ги­бель­ные дей­ствия те­ат­ра на нрав­ствен­ность и гро­зил ви­нов­ным от­лу­че­ни­ем. Убеж­ден­ное сло­во свя­то­го про­по­вед­ни­ка про­из­ве­ло силь­ное впе­чат­ле­ние на на­род, лю­бив­ший его, и вы­зва­ло ис­крен­нее рас­ка­я­ние.

Не толь­ко в Кон­стан­ти­но­по­ле, но и во всех окрест­ных го­ро­дах и се­ле­ни­ях свя­той угод­ник Бо­жий имел боль­шое по­пе­че­ние о спа­се­нии душ че­ло­ве­че­ских. Он по­сы­лал из чис­ла сво­их кли­ри­ков опыт­ных, бо­го­бо­яз­нен­ных му­жей утвер­ждать пра­во­сла­вие про­по­ве­дью сло­ва Бо­жия, ис­треб­лять нече­стие и ересь и на­прав­лять за­блуд­ших на путь спа­се­ния. Он до ос­но­ва­ния ра­зо­рил идоль­ские хра­мы, сто­яв­шие в те­че­ние мно­гих ве­ков в Фини­кии. Муд­ро об­ра­тил он к пра­во­слав­ной ве­ре Кельт­ский на­род, за­ра­жен­ный ари­ан­ством, по­велев из­бран­ным для то­го пре­сви­те­рам и диа­ко­нам обу­чить­ся кельт­ско­му язы­ку и от­пра­вив их к Кель­там про­по­ве­ды­вать бла­го­че­стие на их при­род­ном на­ре­чии. Та­ким же об­ра­зом Иоанн про­све­тил ски­фов, жив­ших по Ду­наю. Он из­гнал из стран во­сточ­ных мар­ки­о­нит­скую ересь и оза­рил све­том ис­тин­но­го уче­ния весь мир.

В осо­бен­но­сти Иоанн имел по­пе­че­ние о немощ­ных и убо­гих, пи­тая ал­чу­щих, оде­вая на­гих, про­мыш­ляя о си­ро­тах и вдо­вах. Для спо­кой­ствия боль­ных и стран­ни­ков, не иму­щих где при­к­ло­нить го­ло­ву, он устро­ил мно­же­ство боль­ниц, снаб­жал боль­ных всем необ­хо­ди­мым, при­ста­вил слуг и вра­чей и по­ру­чил дво­им бо­го­бо­яз­нен­ным иере­ям за­бо­тить­ся о них. В то­же вре­мя сам он при­леж­но за­бо­тил­ся о цер­ков­ном управ­ле­нии, с лю­бо­вью утвер­ждая доб­рых и на­ка­зы­вая и об­ли­чая злых.

Во вре­мя пат­ри­ар­ше­ства свя­то­го Иоан­на Зла­то­усто­го в Кон­стан­ти­но­по­ле оста­ва­лось еще мно­го по­сле­до­ва­те­лей ари­ан­ской ере­си, ко­то­рые невоз­бран­но ис­по­ве­ды­ва­ли свою ве­ру и со­вер­ша­ли свои бо­го­слу­же­ния. Бла­жен­ный по­мыш­лял о том, ка­ким бы спо­со­бом очи­стить го­род от сей ере­си, и, улу­чив­ши удоб­ный слу­чай, ска­зал ца­рю:

Царь бла­го­че­сти­вый! Ес­ли бы кто вло­жил в твою ко­ро­ну, на ря­ду с на­хо­дя­щи­ми­ся в ней дра­го­цен­ны­ми кам­ня­ми, про­стой ка­мень, тём­ный и нечи­стый, то не обес­че­стил ли бы он всей ко­ро­ны?

Царь от­ве­тил:

Иоанн про­дол­жал:

Так обес­че­щен и сей го­род, ко­то­рый, бу­дучи пра­во­слав­ным, име­ет еще в чис­ле сво­их жи­те­лей невер­ных ари­ан. И по­доб­но то­му, как про­гне­вал­ся бы ты, царь, за бес­че­стие тво­ей ко­ро­ны, так Все­мо­гу­щий Бог гне­ва­ет­ся за сей го­род, осквер­нен­ный ари­ан­скою ере­сью. Итак, те­бе сле­ду­ет или при­ве­сти ере­ти­ков к един­ству ве­ры, или же из­гнать их из го­ро­да.

Вы­слу­шав сло­ва Иоан­на, царь при­ка­зал немед­лен­но при­ве­сти к се­бе всех во­ждей ари­ан­ских и по­ве­лел им в при­сут­ствии пат­ри­ар­ха вы­ска­зать свое ис­по­ве­да­ние ве­ры. Они же ста­ли го­во­рить сло­ва, ис­пол­нен­ные нече­стия и ху­лы на Гос­по­да на­ше­го Иису­са Хри­ста. То­гда царь при­ка­зал из­гнать их из го­ро­да.

По про­ше­ствии неко­то­ро­го вре­ме­ни ари­ане, имея по­мощ­ни­ков и хо­да­та­ев из чис­ла слу­жа­щих в цар­ском двор­це, лю­дей са­но­ви­тых, сно­ва ста­ли в вос­крес­ные дни вхо­дить в го­род, под­хо­дя к сво­е­му со­бор­но­му до­му с ере­ти­че­ски­ми пес­но­пе­ни­я­ми, ко­то­ры­ми они ху­ли­ли Пре­свя­тую Тро­и­цу. Узнав о сем, свя­тей­ший пат­ри­арх Иоанн, бо­ясь, чтобы кто-ни­будь из про­сто­го на­ро­да не стал участ­во­вать в тех об­ще­ствен­ных ари­ан­ских мо­ле­ни­ях, по­ве­лел сво­е­му кли­ру хо­дить по го­ро­ду в свя­щен­ных об­ла­че­ни­ях с пес­но­пе­ни­я­ми во сла­ву Пре­свя­той Тро­и­цы, со­став­лен­ны­ми про­тив ари­ан­ских хуль­ных пес­ней. Для этих хо­дов бы­ли устро­е­ны се­реб­ря­ные кре­сты на древ­ках, ко­то­рые тор­же­ствен­но но­си­лись по го­ро­ду вме­сте со свя­ты­ми ико­на­ми в пред­не­се­нии за­жжен­ных све­чей. Так воз­ник­ли впер­вые крест­ные хо­ды. Тор­же­ствен­ные крест­ные хо­ды пра­во­слав­ных от­вле­ка­ли на­род от ари­ан­ских об­ще­ствен­ных мо­ле­ний, устра­и­ва­е­мых ими на пло­ща­дях. Раз­гне­ван­ные этим, ари­ане во вре­мя од­но­го из та­ких хо­дов на­па­ли на пра­во­слав­ных и устро­и­ли по­бо­и­ще; в этом по­бо­и­ще несколь­ко че­ло­век с той и дру­гой сто­ро­ны па­ло мерт­вы­ми, а цар­ско­му ев­ну­ху Ври­со­ну, на­хо­див­ше­му­ся сре­ди пра­во­слав­ных, про­би­ли кам­нем го­ло­ву. Узнав об этом, царь весь­ма раз­гне­вал­ся на ари­ан и за­пре­тил им со­вер­шать свои об­ще­ствен­ные мо­ле­ния и вхо­дить в го­род; та­ким об­ра­зом, ере­ти­че­ское зло­ху­ле­ние окон­ча­тель­но бы­ло из­гна­но из цар­ству­ю­ще­го гра­да.

В Кон­стан­ти­но­по­ле жил некий во­е­во­да, вар­вар ро­дом, по име­ни Гай­на, храб­рый в вой­нах и поль­зо­вав­ший­ся бла­го­во­ле­ни­ем ца­ря, но в то же вре­мя раз­де­ляв­ший ере­ти­че­ские мыс­ли Ария. Он усерд­но про­сил ца­ря дать ари­а­нам в го­ро­де ка­кую-ни­будь цер­ковь. Царь не знал, что от­ве­чать ему, ибо не же­лал оскор­бить его от­ка­зом, так как бо­ял­ся, чтобы Гай­на, че­ло­век зло­нрав­ный и сви­ре­пый, не воз­бу­дил ка­ко­го ли­бо воз­му­ще­ния в гре­че­ском цар­стве. По­это­му царь со­об­щил о прось­бе Гай­ны свя­то­му пат­ри­ар­ху Иоан­ну.

Иоанн ска­зал ца­рю:

По­зо­ви ме­ня к се­бе в то вре­мя, ко­гда Гай­на бу­дет про­сить се­бе храм, и я бу­ду от­ве­чать за те­бя.

И вот, на дру­гой день, ко­гда пат­ри­арх был при­зван в цар­ские па­ла­ты и си­дел с ца­рем, Гай­на стал про­сить у ца­ря храм в Кон­стан­ти­но­по­ле для ари­ан­ско­го об­ще­ства. Он про­сил это как долж­ное воз­да­я­ние за по­не­сен­ные им во вре­мя войн тру­ды и про­яв­лен­ную храб­рость.

Ве­ли­кий Иоанн за­ме­тил ему:

Ес­ли ты, Гай­на, хо­чешь мо­лить­ся в церк­ви, то вой­ди, в ка­кую за­хо­чешь, и мо­лись; ведь для те­бя от­кры­ты все церк­ви в го­ро­де.

Гай­на ска­зал на это:

Но я дру­го­го ис­по­ве­да­ния, - вот по­че­му я же­лаю вме­сте с мо­и­ми еди­но­мыш­лен­ни­ка­ми иметь от­дель­ный бо­же­ствен­ный храм в го­ро­де, и умо­ляю ца­ря ис­пол­нить мою прось­бу. Я по­нес мно­го тру­дов, во­юя за гре­че­ское цар­ство, про­ли­вал свою кровь и по­ла­гал за ца­ря ду­шу.

Иоанн от­ве­чал:

За свои тру­ды ты по­лу­чил воз­да­я­ние: боль­шой по­чет у ца­ря, сла­ву, сан и по­дар­ки. Те­бе сле­ду­ет по­раз­мыс­лить, чем ты был преж­де и что ты те­перь, - как рань­ше ты был ни­щим и бес­слав­ным, и как ныне ты обо­га­тил­ся и про­сла­вил­ся, - в ка­ком чине на­хо­дил­ся ты, про­жи­вая на той сто­роне Ду­ная, и в ка­ком те­перь. То­гда ты был од­ним из про­стых и бед­ных по­се­лян, оде­вал­ся в убо­гие одеж­ды и имел для про­пи­та­ния один хлеб с во­дою, а ныне ты ува­жа­е­мый и про­слав­ля­е­мый во­е­во­да, об­ле­чен мно­го­цен­ны­ми одеж­да­ми, име­ешь мно­го зо­ло­та и се­реб­ра, бес­чис­лен­ные име­ния - и всем этим ты вла­де­ешь бла­го­да­ря ца­рю. Вот ка­кую на­гра­ду вос­при­ял ты за свои тру­ды! Будь бла­го­да­рен и про­дол­жай вер­но слу­жить гре­че­ско­му цар­ству, а на­град бо­же­ствен­ных за слу­же­ние мир­ское - не про­си.

При­сты­жен­ный си­ми ре­ча­ми, Гай­на за­мол­чал и боль­ше уже не про­сил о хра­ме. Царь удив­лял­ся пре­муд­ро­сти Иоан­на, ко­то­рый немно­ги­ми сло­ва­ми мог за­гра­дить уста дерз­ко­го и ис­пол­нен­но­го необуз­дан­ной сви­ре­по­сти вар­ва­ра.

По про­ше­ствии го­да, Гай­на от­ло­жил­ся от ца­ря и, со­брав мно­го­чис­лен­ное вой­ско, по­шел вой­ною на Кон­стан­ти­но­поль. Царь, не же­лая про­ли­вать кровь, упро­сил свя­то­го Иоан­на вый­ти к нему и усми­рить его крот­ки­ми ре­ча­ми. Иоанн, хо­тя и пом­нил, что он про­гне­вал Гай­ну, за­пре­тив ему иметь в го­ро­де сход­би­ще ари­ан­ское, тем не ме­нее, бу­дучи го­тов за овец по­ло­жить свою ду­шу, по­шел к гор­до­му вар­ва­ру. Бог по­мог ра­бу Сво­е­му, и Иоанн сво­и­ми ре­ча­ми усми­рил зве­ро­об­раз­но­го че­ло­ве­ка, из вол­ка об­ра­тил его в ов­цу и, при­ми­рив его с ца­рем, воз­вра­тил­ся.

По­сле се­го зи­мою свя­той Иоанн, не смот­ря на нездо­ро­вье, от­пра­вил­ся в Ма­лую Азию для устро­е­ния цер­ков­ных дел. Там мно­гие епи­ско­пы про­да­ва­ли свя­щен­ство, бе­ря день­ги за хи­ро­то­нию; та­ким был, на­при­мер, Ан­то­ний - мит­ро­по­лит Ефес­ский. Свя­тый Иоанн низ­ло­жил в Ма­лой Азии мно­гих, ви­нов­ных в си­мо­нии, епи­ско­пов и ли­шил долж­но­стей как тех, кто по­став­лял за день­ги, так и тех, ко­го по­став­ля­ли. Вме­сто них он на­зна­чил бо­лее до­стой­ных. Уста­но­вив­ши по­ря­док в Ма­лой Азии, св. Иоанн воз­вра­тил­ся в Кон­стан­ти­но­поль.

Жи­вя сре­ди ми­ра в столь вы­со­ком сане, бла­жен­ный тем не ме­нее ни­ко­гда не остав­лял сво­их пер­вых ино­че­ских по­дви­гов, но сво­бод­ное от цер­ков­ных дел вре­мя про­во­дил или на мо­лит­ве, или за чте­ни­ем бо­же­ствен­ных книг, за­тво­рив­шись в сво­ей уеди­нен­ной кел­лии. Со­блю­дая все­гда стро­гий пост и воз­дер­жи­те во всем, он вку­шал толь­ко яч­мен­ный хлеб и во­ду; спал весь­ма ма­ло, да и то не на од­ре, но стоя. На пи­ры и уго­ще­ния он ни­ку­да не хо­дил. Весь свой ум он по­свя­тил ура­зу­ме­нию Бо­же­ствен­но­го Пи­са­ния, про­дол­жая за­ни­мать­ся со­став­ле­ни­ем изъ­яс­не­ний на по­сла­ния свя­то­го Апо­сто­ла Пав­ла, ико­ну ко­то­ро­го имел в сво­ей кел­лии: в это вре­мя изъ­яс­нял он на­ро­ду по­сла­ние Апо­сто­ла язы­ков к Ко­лос­ся­нам, а несколь­ко позд­нее - к Филип­пий­цам, Со­лу­ня­нам и Ев­ре­ям.

Во вре­мя пи­са­ния тол­ко­ва­ний на эти по­сла­ния у свя­то­го Иоан­на яви­лось та­кое недо­уме­ние:

Кто зна­ет, угод­но ли сие Бо­гу? Ура­зу­мел ли я си­лу се­го Свя­то­го Пи­са­ния, или нет?

И он стал мо­лить­ся Бо­гу, дабы Он воз­ве­стил ему о том. Бог услы­шал мо­лит­ву Сво­е­го ра­ба и по­дал ему сле­ду­ю­щее зна­ме­ние. Од­на­жды но­чью, за­тво­рив­шись в кел­лии, свя­той Иоанн при за­жжен­ной све­че пи­сал тол­ко­ва­ние; в это вре­мя, при­слу­жи­вав­ший ему Про­кл, по прось­бе неко­е­го че­ло­ве­ка, умо­ляв­ше­го о по­мо­щи, хо­тел вой­ти к пат­ри­ар­ху; но пред­ва­ри­тель­но Про­кл по­смот­рел в двер­ную сква­жи­ну, чтобы узнать, что де­ла­ет пат­ри­арх. Он уви­дел его си­дя­щим и пи­шу­щим, а ка­кой-то ста­рый по­чтен­ный че­ло­век, стоя сза­ди него, на­кло­нил­ся к уху пат­ри­ар­ха и ти­хо ему го­во­рил. Сей че­ло­век во всем был по­до­бен изо­бра­же­нию свя­то­го Пав­ла на иконе, ви­сев­шей пред Иоан­ном на стене его кел­лии. Про­кл стал ждать, по­ка не уда­лит­ся этот че­ло­век. Но ко­гда на­сту­пи­ло вре­мя зво­на к утре­ни, че­ло­век этот стал неви­дим. То­же на­блю­дал Про­кл и в те­че­ние двух сле­ду­ю­щих но­чей. На­ко­нец, он осме­лил­ся спро­сить са­мо­го пат­ри­ар­ха:

Вла­ды­ка, кто но­чью бе­се­ду­ет с то­бою?

Иоанн от­ве­чал:

У ме­ня не бы­ло ни­ко­го.

То­гда Про­кл по­дроб­но рас­ска­зал ему, как он в сква­жи­ну ви­дел ста­ро­го по­чтен­но­го че­ло­ве­ка, ко­то­рый шеп­тал пат­ри­ар­ху на ухо, ко­гда тот пи­сал; при этом Про­кл опи­сал вид и ли­цо то­го, кто яв­лял­ся. Слу­шая ре­чи Прок­ла, Иоанн недо­уме­вал. Меж­ду тем Про­кл, взгля­нув на изо­бра­же­ние Апо­сто­ла Пав­ла на иконе, ска­зал:

Тот, ко­го я ви­дел, был по­хож на изо­бра­жен­но­го на сей иконе.

Тут Иоанн по­нял, что Про­кл ви­дел са­мо­го свя­то­го Апо­сто­ла Пав­ла, и удо­сто­ве­рил­ся, что труд его уго­ден Гос­по­ду. Он пал на зем­лю и дол­го мо­лил­ся, бла­го­да­ря Бо­га. С то­го вре­ме­ни он вос­при­ял боль­шее усер­дие и рев­ность к пи­са­нию бо­же­ствен­ных книг, ко­то­рые он оста­вил по­сле се­бя Церк­ви, как мно­го­цен­ное со­кро­ви­ще.

Иоанн - ве­ли­кий учи­тель все­го ми­ра - без вся­ко­го ко­ле­ба­ния об­ли­чал неспра­вед­ли­во­сти, за­щи­щал оби­жен­ных, а ца­ря и ца­ри­цу убеж­дал ни­ко­го не оби­жать, но по­сту­пать по спра­вед­ли­во­сти. Вель­мо­жам и лю­дям вы­со­ко­го са­на, рас­хи­ща­ю­щим чу­жое иму­ще­ство и огор­ча­ю­щим бед­ных, он угро­жал су­дом Бо­жи­им. За это про­тив него ста­ли враж­до­вать мно­гие мир­ские вла­сти­те­ли. Осуж­да­е­мые сво­ею со­ве­стью, но не же­лая от­ре­шить­ся от сво­их по­ро­ков, они гне­ва­лись на Иоан­на. Серд­це их ока­ме­не­ло, им тя­же­ло бы­ло слу­шать сло­ва свя­то­го, - и вот они за­та­и­ли в се­бе зло­бу на него. Нена­вист­ни­ки ста­ра­лись вся­че­ски чер­нить свя­то­го, рас­ска­зы­вая, что пат­ри­арх в сво­их про­по­ве­дях в церк­ви не по­уча­ет, но оскорб­ля­ет и об­ви­ня­ет ца­ря и ца­ри­цу и все вла­сти. К то­му же его на­зы­ва­ли еще неми­ло­серд­ным по сле­ду­ю­щей при­чине.

В цар­ском двор­це на­хо­дил­ся некий ев­нух, по име­ни Ев­тро­пий, на­чаль­ник цар­ских по­стель­ни­ков. Он су­мел вкрасть­ся в до­ве­рие к ца­рю и сде­лал­ся его лю­бим­цем. Пре­сле­дуя сво­их вра­гов, он уго­во­рил ца­ря из­дать за­кон, ко­то­рым бы уни­что­жал­ся один древ­ний обы­чай, со­сто­яв­шей в сле­ду­ю­щем. Лю­ди, чем-ни­будь на­ру­шив­шие граж­дан­ский за­кон и при­суж­ден­ные к смер­ти, укры­ва­лись в церк­ви, как неко­гда у Из­ра­иль­тян в го­ро­да убе­жи­ща, и в церк­вах спа­са­лись от смерт­ной каз­ни. Уни­что­же­ние это­го обы­чая бы­ло весь­ма при­скорб­но для свя­то­го Иоан­на Зла­то­усто­го, и он, счи­тая сие де­ло на­си­ли­ем над Цер­ко­вью, об­ли­чал Ев­тро­пия, об­ви­няя его в же­сто­ко­сти и по­пра­нии цер­ков­ных уста­нов­ле­ний. Спу­стя немно­го вре­ме­ни сам Ев­тро­пий впал в яму, ко­то­рую он вы­ко­пал для дру­гих, и за­ко­лол­ся тем са­мым ме­чем, ко­то­рый на­то­чил для дру­гих. По слу­чаю ка­ко­го-то важ­но­го про­ступ­ка царь весь­ма раз­гне­вал­ся на него, и Ев­тро­пий был при­го­во­рен к смерт­ной каз­ни. То­гда Ев­тро­пий убе­жал в цер­ковь и скрыл­ся в ал­та­ре под пре­сто­лом. Бла­жен­ный же Иоанн, вос­се­дал на ам­воне, от­ку­да он обык­но­вен­но по­учал на­род, на­пра­вил, как весь­ма стро­гий рев­ни­тель, об­ли­чи­тель­ное сло­во на Ев­тро­пия; он го­во­рил, что бы­ло бы спра­вед­ли­во, ес­ли бы но­во­уста­нов­лен­ный неспра­вед­ли­вый за­кон ис­пы­тал на се­бе тот са­мый че­ло­век, ко­то­рый изоб­рел и уста­но­вил его. Вра­ги Иоан­на под­хва­тив сие сло­во, ста­ли по­ри­цать свя­то­го, уко­ряя его в неми­ло­сер­дии. Та­ким об­ра­зом, ма­ло-по­ма­лу, они раз­дра­жа­ли серд­ца мно­гих лю­дей и воз­буж­да­ли в них гнев на Иоан­на.

Сре­ди недо­воль­ных свя­тым угод­ни­ком Бо­жи­им на­хо­ди­лось нема­ло и кли­ри­ков, жив­ших по­роч­но, так как он изоб­ли­чал их лу­ка­вые де­ла и от­лу­чал иных от Церк­ви; осо­бен­но же они бы­ли раз­дра­же­ны по­ступ­ком неко­е­го диа­ко­на Се­ра­пи­о­на. По­след­ний, бла­го­вер­но слу­жа при пат­ри­ар­хе и жи­вя бла­го­че­сти­во, од­на­жды в при­сут­ствии всех кли­ри­ков ска­зал свя­то­му:

Вла­ды­ка, ты не ис­пра­вишь сих, ес­ли не раз­го­нишь всех их од­ним жез­лом.

На эти сло­ва его мно­гие раз­гне­ва­лись и ста­ли дур­но го­во­рить в на­ро­де о свя­том пат­ри­ар­хе, воз­во­дя ху­лы на то­го, ко­то­рый быть до­сто­ин вся­ких по­хвал. Недо­воль­ство и враж­да про­тив свя­то­го Иоан­на про­яв­ля­лась и в выс­шем ду­хо­вен­стве. К чис­лу недо­воль­ных свя­тым Иоан­ном епи­ско­пов при­над­ле­жал некто Се­ви­ри­ан, мит­ро­по­лит Ге­валь­ский. Сна­ча­ла он поль­зо­вал­ся лю­бо­вью Иоан­на, ко­то­рый, от­прав­ля­ясь в Ма­лую Азию для устрой­ства та­мош­них цер­ков­ных дел, по­ру­чил ему управ­ле­ние сво­ею паст­вою. Управ­ляя во вре­мя от­сут­ствия угод­ни­ка Бо­жия Кон­стан­ти­но­поль­скою цер­ко­вью, Се­ви­ри­ан по­ста­рал­ся воз­бу­дить про­тив него неудо­воль­ствие и про­ис­ка­ми во­шел в ми­лость при цар­ском дво­ре, на­де­ясь та­ким об­ра­зом за­нять ме­сто Зла­то­усто­го. Вме­сте с этим он пре­вы­сил свою власть и до­пу­стил в управ­ле­нии неко­то­рые бес­по­ряд­ки. Воз­вра­тив­шись, св. Иоанн сра­зу по­нял всю ни­зость и ко­вар­ство Се­ви­ри­а­на и за сде­лан­ные им бес­по­ряд­ки хо­тел уда­лить его из сто­ли­цы. Но за Се­ви­ри­а­на всту­пи­лась им­пе­ра­три­ца Ев­док­сия и, по прось­бе ее, Иоанн ис­крен­но при­ми­рил­ся с ним и про­стил его. Се­ви­ри­ан же остал­ся в ду­ше та­ким же, ка­ким был преж­де и втайне про­дол­жал пи­тать зло­бу про­тив Зла­то­усто­го. Свя­той знал про окру­жав­шую его зло­бу, но не об­ра­щал на нее вни­ма­ния, ибо чем боль­ше его ху­ли­ли, тем силь­нее про­цве­та­ла сла­ва его; он стал из­вест­ным да­же в от­да­лен­ных стра­нах, и мно­гие при­хо­ди­ли из­да­ле­ка, же­лал ви­деть свя­то­го и слу­шать его уче­ние.

При та­кой сла­ве Зла­то­усто­го, зло­ба всех вра­гов его бы­ла бы для него не опас­на, ес­ли бы в чис­ле враж­до­вав­ших на свя­то­го не на­хо­ди­лась са­ма ца­ри­ца Ев­док­сия. Это был са­мый опас­ный и са­мый упор­ный враг свя­то­го угод­ни­ка Бо­жия, нена­ви­дев­ший его всею ду­шою сво­ею. Все ре­чи Иоан­на о среб­ро­люб­цах и рас­хи­ща­ю­щих чу­жое, ко­то­рые он об­ра­щал ко всем во­об­ще, ца­ри­ца от­но­си­ла к се­бе и ду­ма­ла, что Иоанн ее од­ну об­ли­ча­ет и оскорб­ля­ет; ибо она бы­ла весь­ма среб­ро­лю­би­ва и одер­жи­ма нена­сыт­ной жад­но­стью к зо­ло­ту, ко­то­рое она на­силь­ствен­но от­ни­ма­ла у мно­гих. Гне­ва­ясь на бла­жен­но­го угод­ни­ка Бо­жия, ца­ри­ца на­ча­ла по­мыш­лять о том, ка­ким бы об­ра­зом низ­ло­жить его с пат­ри­ар­ше­ства.

В то вре­мя в Кон­стан­ти­но­по­ле на­хо­дил­ся один знат­ный муж, по име­ни Фе­о­до­рик, вла­дев­ший боль­шим бо­гат­ством. За­ви­дуя ему и же­лая при­сво­ить се­бе его иму­ще­ство, ца­ри­ца ис­ка­ла об­ви­не­ний про­тив него, но не на­хо­ди­ла, по­то­му что Фе­о­до­рик был че­ло­век до­стой­ный и чест­ный. Не имея воз­мож­но­сти при­чи­нить ему на­си­лия, ца­ри­ца изоб­ре­ла хит­рость. Она при­зва­ла Фе­о­до­ри­ка к се­бе и ска­за­ла ему:

Ты зна­ешь, сколь боль­шую убыль по­сто­ян­но тер­пит цар­ское иму­ще­ство, как мно­го раз­да­ет­ся зо­ло­та охра­ня­ю­ще­му цар­ство вой­ску и как бес­чис­лен­ны те, ко­то­рые еже­днев­но кор­мят­ся от цар­ских со­кро­вищ. Вот по­че­му в на­сто­я­щее вре­мя каз­на на­ша несколь­ко ис­то­щи­лась. Итак, дай взай­мы в цар­ские со­кро­вищ­ни­цы часть тво­е­го иму­ще­ства, этим ты при­об­ре­тешь у нас рас­по­ло­же­ние; со вре­ме­нем же по­лу­чишь то, что от­дашь ныне.

Фе­о­до­рик по­нял, что ца­ри­ца хо­чет вос­поль­зо­вать­ся его иму­ще­ством не для по­пол­не­ния цар­ской каз­ны, а для удо­вле­тво­ре­ния сво­е­го нена­сыт­но­го среб­ро­лю­бия. По­это­му он от­пра­вил­ся к бла­жен­но­му Иоан­ну, со­об­щил ему о сем на­ме­ре­нии ца­ри­цы и слез­но умо­лял свя­то­го ока­зать ему свою по­мощь и со­дей­ствие. Иоанн немед­лен­но по­слал ца­ри­це пись­мо, уве­ще­вая ее доб­ры­ми и крот­ки­ми сло­ва­ми не при­чи­нять оби­ды Фе­о­до­ри­ку. Ца­ри­ца, хо­тя и гне­ва­лась на пат­ри­ар­ха, но в тот раз по­сту­пи­ла со­глас­но его же­ла­нию; она усты­ди­лась пре­муд­рых его ре­чей и да­ла обе­ща­ние не при­чи­нять Фе­о­до­ри­ку ни­ка­ко­го зла. По­сле се­го Фе­о­до­рик, вни­мая зла­то­гла­го­ли­вым устам свя­то­го, по­учав­шим о ми­ло­стыне и со­ве­то­вав­шим не на зем­ле скры­вать со­кро­ви­ще, где его мо­жет от­нять ру­ка за­вист­ли­вых, но на небе, где ни­кто не бу­дет ни за­ви­до­вать, ни от­ни­мать, - ре­шил от­дать свое бо­гат­ство Ца­рю Небес­но­му. Оста­вив се­бе неболь­шую часть иму­ще­ства для про­корм­ле­ния се­мьи, всё про­чее боль­шое со­сто­я­ние свое он по­жерт­во­вал в цер­ков­ную стран­но­при­им­ни­цу для про­пи­та­ния стран­ни­ков, бед­ных и боль­ных. Услы­хав о сем, ца­ри­ца весь­ма раз­гне­ва­лась и по­сла­ла ска­зать бла­жен­но­му Иоан­ну:

Свя­тый пат­ри­арх! Я, по тво­е­му со­ве­ту, ни­че­го не взя­ла у пат­ри­ция Фе­о­до­ри­ка для по­треб­но­стей на­ше­го цар­ства, а ты по­хи­тил его иму­ще­ство для соб­ствен­но­го обо­га­ще­ния! Не при­лич­нее ли бы­ло бы это иму­ще­ство взять нам, а не те­бе, так как Фе­о­до­рик обо­га­тил­ся на цар­ской служ­бе. По­че­му ты не стал под­ра­жать нам? Как мы ни­че­го не взя­ли у Фе­о­до­ри­ка, так и те­бе не сле­до­ва­ло брать его име­ний.

На сии сло­ва Иоанн на­пи­сал ца­ри­це сле­ду­ю­щее:

Я ду­маю, для те­бя не тай­на, что ес­ли бы я же­лал бо­гат­ства, то ни­что не вос­пре­пят­ство­ва­ло бы мне иметь его. Ибо я имел бла­го­род­ных, са­но­ви­тых и бо­га­тых ро­ди­те­лей. Но я доб­ро­воль­но от­ка­зал­ся от бо­гат­ства. Ты утвер­жда­ешь, что иму­ще­ство Фе­о­до­ри­ка я взял для сво­е­го обо­га­ще­ния. Но знай, что Фе­о­до­рик мне ни­че­го не дал; да ес­ли бы и да­вал, то я не взял бы у него. Свое бо­гат­ство он от­дал Хри­сту, раз­да­вая ми­ло­сты­ню ни­щим и убо­гим. И он хо­ро­шо по­сту­пил, ибо от Хри­ста сто­ри­цею вос­при­и­мет в гря­ду­щем ве­ке. Я же­лал бы, чтобы и ты, под­ра­жая Фе­о­до­ри­ку, скры­ва­ла твои име­ния на небе­си, дабы, ко­гда ты об­ни­ща­ешь, бы­ла при­ня­та в веч­ные оби­те­ли. Ес­ли же ты за­мыш­ля­ешь от­нять у Хри­ста то, что от­дал ему Фе­о­до­рик, то что нам до то­го? Ибо, как уви­дишь са­ма, ты оскор­бишь не нас, а Са­мо­го Хри­ста.

Про­чи­тав сие пись­мо Иоан­на, ца­ри­ца еще силь­нее раз­гне­ва­лась и ста­ла ис­кать слу­чая от­мстить свя­то­му.

В то вре­мя в Кон­стан­ти­но­поль при­бы­ла из Алек­сан­дрии од­на вдо­ва, по име­ни Кал­лит­ро­па, по сле­ду­ю­ще­му де­лу. Ко­гда в Алек­сан­дрии об­ла­сте­на­чаль­ни­ком был Пав­ли­кий, имев­ший сан Ав­гу­ста, неко­то­рые за­вист­ли­вые лю­ди до­нес­ли ему, буд­то Кал­лит­ро­па име­ет мно­го зо­ло­та. Пав­ли­кий же был весь­ма зла­то­лю­бив. Лож­но об­ви­нив Кал­лит­ро­пу, он по­ве­лел взять вдо­ву и вы­нуж­дал ее за­пла­тить ему пять­сот зо­ло­тых монет. Не имея та­ких де­нег, вдо­ва от­да­ла под за­клад со­се­дям всё, что у нее бы­ло, и, с тру­дом на­брав­ши пять­сот зо­ло­тых монет, вру­чи­ла их об­ла­сте­на­чаль­ни­ку. Ско­ро Пав­ли­кий за свои неспра­вед­ли­вые де­ла был ли­шен са­на и от­прав­лен в Кон­стан­ти­но­поль на до­прос; ту­да же от­пра­ви­лась за ним и бед­ная вдо­ва. При­шед­ши к ца­рю, она па­ла пред ним со сле­за­ми и воп­лем, жа­лу­ясь на Пав­ли­кия, что он на­силь­ствен­но взял у нее пять­сот монет зо­ло­та. Царь при­ка­зал Кон­стан­ти­но­поль­ско­му гра­до­на­чаль­ни­ку про­из­ве­сти по это­му де­лу рас­сле­до­ва­ние. Но гра­до­на­чаль­ник, дер­жа сто­ро­ну Пав­ли­кия, оправ­дал его, а вдо­ву от­пу­стил ни с чем. Еще бо­лее оскорб­лен­ная этим, вдо­ва при­бег­ла к ца­ри­це и, рас­ска­зав ей всю свою бе­ду, про­си­ла у нее ми­ло­сти и по­мо­щи. Зла­то­лю­би­вая ца­ри­ца бы­ла ра­да та­ко­му слу­чаю, ибо на­де­я­лась чрез это де­ло при­об­ре­сти для се­бя мно­го зо­ло­та. И вот она немед­лен­но при­зва­ла Пав­ли­кия, с гне­вом изоб­ли­чи­ла его в гра­бе­же чу­жо­го иму­ще­ства и в оскорб­ле­нии бед­ной вдо­вы и при­ка­за­ла дер­жать его под стра­жей до тех пор, по­ка он не за­пла­тит сто литр зо­ло­та. Ви­дя, что не из­бе­жать ему рук ца­ри­цы, Пав­ли­кий по­слал к се­бе до­мой при­не­сти столь­ко зо­ло­та, сколь­ко тре­бу­ет ца­ри­ца, и пе­ре­дал ей сто литр зо­ло­та. Из всех этих де­нег ца­ри­ца пе­ре­да­ла вдо­ве толь­ко трид­цать шесть зо­ло­тых монет и от­пу­сти­ла ее, а всё осталь­ное взя­ла се­бе. Вдо­ва ушла от ца­ри­цы с пла­чем, оскорб­лен­ная та­ким неспра­вед­ли­вым ре­ше­ни­ем. Тут она услы­ха­ла о за­щит­ни­ке оби­ди­мых - свя­том Иоанне. Явив­шись к нему, она по­дроб­но по­ве­да­ла о том, что при­чи­ни­ли ей Пав­ли­кий и ца­ри­ца.

Успо­ко­ив пла­чу­щую вдо­ви­цу, свя­той Иоанн по­слал за Пав­ли­ки­ем и, при­гла­сив его в цер­ковь, ска­зал ему:

Нам из­вест­но о неспра­вед­ли­во­стях, ка­кие ты, не бо­ясь Бо­га, де­лал, оскорб­ляя бед­ных и на­си­ли­ем от­ни­мая чу­жие име­ния, как по­сту­пил ты и с этой бед­ной вдо­ви­цей. Мы при­зва­ли те­бя за тем, чтобы ты от­дал пять­сот злат­ниц той, ко­то­рую ты неспра­вед­ли­во оби­дел. Итак, от­дай ей, дабы она мог­ла воз­вра­тить взя­тое ею у за­и­мо­дав­цев и не по­гиб­ла бы вме­сте с сво­и­ми детьми в край­ней ни­ще­те. То­гда и ты осво­бо­дишь­ся от сво­е­го гре­ха и уми­ло­сти­вишь Бо­га, Ко­то­ро­го ты про­гне­вал и Ко­то­рый от­мстит те­бе за оскорб­ле­ние си­рот, ес­ли не рас­ка­ешь­ся.

Пав­ли­кий от­ве­чал:

Вла­ды­ка, сия вдо­ва при­чи­ни­ла мне несрав­нен­но боль­шую оби­ду, чем я ей, ибо, жа­лу­ясь на ме­ня ца­ри­це, она от­ня­ла у ме­ня сто литр зо­ло­та; че­го же еще боль­ше­го она хо­чет от ме­ня? Пусть она идет к ца­ри­це и бе­рет свое у нее.

Свя­тый ска­зал ему на это:

Ес­ли ца­ри­ца и взя­ла у те­бя столь­ко зо­ло­та, то вдо­ва еще не по­лу­чи­ла сво­е­го, и по­то­му она не ви­но­ва­та в оби­де, при­чи­нен­ной те­бе ца­ри­цею. Ца­ри­ца взя­ла у те­бя сто литр зо­ло­та не столь­ко за оби­ду вдо­вы, сколь­ко за дру­гие твои гра­би­тель­ства, ко­то­рые ты со­вер­шал, со­стоя при вла­сти. Не кле­ве­щи на ца­ри­цу. Я за­ве­ряю те­бя, что ты не вый­дешь от­сю­да, по­ка не от­дашь вдо­ви­це все­го, что ты взял у нее, до по­след­ней злат­ни­цы. А те трид­цать шесть зо­ло­тых монет, ко­то­рые да­ла ей ца­ри­ца, пусть оста­нут­ся у нее на из­держ­ки в до­ро­ге.

Ко­гда ца­ри­ца узна­ла, что Иоанн за­дер­жал Пав­ли­кия в церк­ви, она по­сла­ла к Иоан­ну с по­ве­ле­ни­ем от­пу­стить Пав­ли­кия, так как она взя­ла у него до­ста­точ­но зо­ло­та.

Но Иоанн от­ве­чал по­слан­ным:

Пав­ли­кий не бу­дет вы­пу­щен от­сю­да до тех пор, по­ка не от­даст бед­ной жен­щине взя­то­го.

Ца­ри­ца вто­рич­но по­сла­ла к свя­то­му с тре­бо­ва­ни­ем от­пу­стить Пав­ли­кия; но свя­той от­ве­чал:

Ес­ли ца­ри­ца же­ла­ет, чтобы я от­пу­стил его, то пусть ото­шлет сей вдо­ви­це пять­сот зо­ло­тых монет. Это для нее не пред­ста­вит боль­шо­го за­труд­не­ния, по­то­му что она взя­ла у Пав­ли­кия го­раз­до бо­лее - сто литр зо­ло­та.

Услы­хав сие, ца­ри­ца ис­пол­ни­лась яро­сти и немед­лен­но от­пра­ви­ла двух сот­ни­ков с дву­мя­ста­ми во­и­нов, чтобы они вы­ве­ли Пав­ли­кия из церк­ви на­силь­но. Но ко­гда во­и­ны при­бли­зи­лись к цер­ков­ным две­рям, им вне­зап­но явил­ся, сто­яв­ший в две­рях, Ан­гел Гос­по­день, ко­то­рый дер­жал в сво­ей ру­ке об­на­жен­ный меч и за­го­ра­жи­вал им вход. Уви­дав гроз­но­го Ан­ге­ла, во­и­ны убо­я­лись и бе­жа­ли. С тре­пе­том они воз­вра­ти­лись к ца­ри­це и со­об­щи­ли ей о яв­ле­нии Ан­ге­ла. Она же, услы­хав о сем, ужас­ну­лась и бо­лее не осме­ли­ва­лась по­сы­лать к Иоан­ну за Пав­ли­ки­ем. Ви­дя, что ца­ри­ца не по­мог­ла ему, Пав­ли­кий по­слал в свой дом за зо­ло­том, от­дал вдо­ве пять­сот зо­ло­тых монет и был вы­пу­щен из церк­ви. По­лу­чив свое, вдо­ви­ца с ра­до­стью вер­ну­лась в свой го­род.

Ца­ри­ца меж­ду тем не пе­ре­ста­ва­ла гне­вать­ся на бла­жен­но­го Иоан­на; зло­ба на угод­ни­ка Бо­жия день ото дня уве­ли­чи­ва­лась в ее серд­це. Од­на­жды она по­сла­ла к свя­то­му Иоан­ну сво­их слуг, по­велев им пе­ре­дать ему сле­ду­ю­щие сло­ва:

Пе­ре­стань про­ти­вить­ся нам и не ка­сай­ся на­ших цар­ских дел, ибо и мы не ка­са­ем­ся цер­ков­ных дел, но предо­став­ля­ем те­бе са­мо­му устра­и­вать их. Пе­ре­стань вы­став­лять ме­ня прит­чею для всех, го­во­ря обо мне и об­ли­чая ме­ня. До сих пор я счи­та­ла те­бя за от­ца и воз­да­ва­ла те­бе по­до­ба­ю­щий по­чет; но ес­ли от­ныне ты не ис­пра­вишь­ся и не ста­нешь луч­ше от­но­сить­ся ко мне, я не по­терп­лю те­бя бо­лее.

Вы­слу­шав сии ре­чи ца­ри­цы, бла­жен­ный Иоанн весь­ма опе­ча­лил­ся и, тяж­ко вздох­нув, ска­зал по­слан­ным:

Ца­ри­ца же­ла­ет, чтобы я по­хо­дил на мёрт­во­го, не за­ме­чал со­вер­ша­е­мых неспра­вед­ли­во­стей, не слу­шал го­ло­са оби­жа­е­мых, пла­чу­щих и воз­ды­ха­ю­щих, не го­во­рил об­ли­че­ний про­тив со­гре­ша­ю­щих; но так как я епи­скоп и мне вру­че­но по­пе­че­ние о ду­шах, то я дол­жен на всё смот­реть недрем­лю­щим оком, вы­слу­ши­вать прось­бы всех, всех учить, на­став­лять и об­ли­чать. Ведь я знаю, что ес­ли я не бу­ду об­ли­чать без­за­ко­ния и на­ка­зы­вать без­за­кон­ну­ю­щих, то под­верг­нусь на­ка­за­нию, и по­то­му бо­юсь, как бы ко мне не бы­ли при­ло­же­ны сло­ва про­ро­ка Осии: «скры­ша жер­цы путь Гос­по­день» (Ос.6:9). Ибо бо­же­ствен­ный Апо­стол по­веле­ва­ет пред все­ми изоб­ли­чать со­гре­ша­ю­ще­го, дабы и дру­гие име­ли страх. И тот же Апо­стол учит, го­во­ря: «на­стой во вре­мя и не во вре­мя, об­ли­чай, за­пре­щай, уве­ще­вай» (2Тим.4:2). Я об­ли­чаю без­за­ко­ние, а не без­за­кон­ну­ю­щих; ни­ко­му не го­во­рил я в ли­цо о его без­за­ко­нии, ни­ко­го не за­пят­нал бес­че­сти­ем и ни­ко­гда не упо­ми­нал в про­по­ве­дях име­ни ца­ри­цы для об­ли­че­ния ее. Но я всех во­об­ще по­учал воз­дер­жи­вать­ся от зла и не оби­жать ближ­них. Ес­ли же ко­го из слу­ша­ю­щих мои по­уче­ния осуж­да­ет со­весть за со­де­ян­ные им дур­ные де­ла, то ему по­до­ба­ет гне­вать­ся не на ме­ня, но на се­бя са­мо­го, и пусть он укло­нит­ся от зла и со­тво­рит бла­гое. Ес­ли ца­ри­ца не со­зна­ет за со­бою зла, ни то­го, что она ко­го-ни­будь оби­де­ла, то по­че­му она гне­ва­ет­ся на ме­ня, по­уча­ю­ще­го на­род укло­нять­ся от вся­кой неправ­ды? Ей сле­до­ва­ло бы луч­ше ра­до­вать­ся, что она не сде­ла­ла неправ­ды и что я неле­ност­но про­по­ве­дую спа­се­ние лю­дям, над ко­то­ры­ми она цар­ству­ет. Ес­ли же она ви­нов­на в тех гре­хах, ко­то­рые я ста­ра­юсь учи­тель­ны­ми сло­ва­ми ис­ко­ре­нить в серд­цах че­ло­ве­че­ских, то пусть зна­ет, что не я ее об­ли­чаю или при­чи­няю ей бес­че­стие, но изоб­ли­ча­ют ее тво­ри­мые ею де­ла, ко­то­рые при­но­сит ду­ше ее ве­ли­кое бес­че­стие и стыд. Итак, пусть ца­ри­ца гне­ва­ет­ся, как хо­чет, а я не пе­ре­ста­ну го­во­рить прав­ду. Ведь для ме­ня луч­ше про­гне­вать лю­дей, чем Бо­га: «Ес­ли бы я и по­ныне уго­ждал лю­дям, то не был бы ра­бом Хри­сто­вым» (Гал.1:10).

Ска­зав сие по­слан­ным, свя­той от­пу­стил их. Они же, воз­вра­тив­шись к ца­ри­це, пе­ре­да­ли ей всё, что слы­ша­ли. То­гда ца­ри­ца еще силь­нее раз­гне­ва­лась на бла­жен­но­го Иоан­на.

Не од­на ца­ри­ца враж­до­ва­ла про­тив свя­то­го, но и мно­гие дру­гие, жив­шие нече­сти­во. У него бы­ли вра­ги не толь­ко в Кон­стан­ти­но­по­ле, но и в бо­лее от­да­лен­ных стра­нах. В чис­ле по­след­них бы­ли сле­ду­ю­щие: Алек­сан­дрий­ский пат­ри­арх Фе­о­фил, ко­то­рый с са­мо­го на­ча­ла невзлю­бил Иоан­на и не же­лал его по­свя­ще­ния на пат­ри­ар­ше­ство, Ака­кий, епи­скоп Бер­рий­ский, Се­ви­ри­ан Ге­валь­ский и Ан­тиох Пто­ле­ма­ид­ский, а в Кон­стан­ти­но­по­ле два пре­сви­те­ра и пять диа­ко­нов, мно­гие из цар­ских чи­нов­ни­ков и три из­вест­ные и бо­га­тые вдо­вы, нече­сти­во жи­ву­щие: Мар­са, Ка­ст­ри­ция и Ев­гра­фия. Все сии нена­вист­ни­ки Иоан­на, со­ве­ща­ясь меж­ду со­бою, изыс­ки­ва­ли про­тив него об­ви­не­ния, чтобы окле­ве­тать его пред на­ро­дом. Преж­де все­го они по­сла­ли в Ан­тио­хию раз­уз­нать не со­вер­шил ли Иоанн ка­ко­го-ли­бо дур­но­го по­ступ­ка, хо­тя бы в дет­стве. Но «ис­чез­о­ша ис­пы­та­ю­щии ис­пы­та­ния» (Пс.63:7), и не об­ре­ли они ни­че­го, чтобы мож­но бы­ло по­ста­вить в ви­ну свя­то­му угод­ни­ку Бо­жию. По­сле се­го они по­сла­ли в Алек­сан­дрию к Фе­о­фи­лу, хит­ро­му лже­цу и на­вет­ни­ку, но и тот ни­че­го не мог най­ти в об­ли­че­ние свя­то­го Иоан­на, ко­то­рый си­ял доб­ро­де­те­ля­ми, как солн­це. Од­на­ко Фе­о­фил, на­уча­е­мый са­та­ною, рев­ност­но ста­рал­ся о том, как бы низ­ло­жить Иоан­на с пре­сто­ла, че­го он и до­стиг, имея по­мощ­ни­цею ца­ри­цу и про­чих дур­ных лю­дей. Из­гна­ние Иоан­на про­изо­шло при та­ких об­сто­я­тель­ствах.

В Алек­сан­дрии на­хо­дил­ся пре­сви­тер, по име­ни Ис­и­дор, быв­ший ксе­но­до­ром (то есть кор­миль­цем стран­ни­ков), че­ло­век свя­той жиз­ни и пре­муд­рый. Он был уже стар, имея от ро­ду во­семь­де­сят лет; в пре­сви­те­ры он был по­став­лен свя­тым Афа­на­си­ем Ве­ли­ким, пат­ри­ар­хом Алек­сан­дрий­ским. Про­тив это­го-то Ис­и­до­ра Фе­о­фил имел враж­ду из за Алек­сан­дрий­ско­го пре­сви­те­ра Пет­ра, так как Фе­о­фил на­ме­ре­вал­ся то­го Пет­ра без ви­ны ли­шить са­на и от­лу­чить от Церк­ви, а Ис­и­дор за­щи­щал Пет­ра и до­ка­зы­вал, что взво­ди­мое на по­след­не­го об­ви­не­ние неспра­вед­ли­во. По­это­му Фе­о­фил стал гне­вать­ся и на Ис­и­до­ра и, от­лу­чив от Церк­ви Пет­ра, стал ис­кать улик про­тив Ис­и­до­ра, чтобы и его от­лу­чить от Церк­ви.

В то вре­мя некая вдо­ва, по име­ни Фе­о­до­тия, по­жерт­во­ва­ла Ис­и­до­ру ты­ся­чу зо­ло­тых монет, чтобы он на эти день­ги оде­вал на­хо­дя­щих­ся в Алек­сан­дрии ни­щих, си­рот и убо­гих вдо­виц. При этом, вдо­ва про­си­ла Ис­и­до­ра не го­во­рить о том пат­ри­ар­ху Фе­о­фи­лу, чтобы по­след­ний не ото­брал зо­ло­та и не за­тра­тил его на пред­при­ня­тые им ка­мен­ные по­строй­ки. По­лу­чив зо­ло­то, Ис­и­дор по­сту­пил так, как про­си­ла его Фе­о­до­тия, и ни­че­го не ска­зал Фе­о­фи­лу. Тем не ме­нее Фе­о­фил узнал от ко­го-то, что Ис­и­дор по­лу­чил от Фе­о­до­тии ты­ся­чу зо­ло­тых монет и ис­тра­тил их на по­треб­но­сти бед­ных без его, Фе­о­фи­ло­ва, ве­до­ма. Зла­то­лю­би­вый Фе­о­фил силь­но про­гне­вал­ся за это на Ис­и­до­ра и воз­вел на него неспра­вед­ли­вое об­ви­не­ние в про­ти­во­есте­ствен­ном гре­хе. В под­креп­ле­ние сво­е­го об­ви­не­ния Фе­о­фил подыс­кал лже­сви­де­те­лей. Но невин­ный Ис­и­дор был оправ­дан. Впро­чем, по необуз­дан­ной зло­бе сво­ей Фе­о­фил всё-та­ки ли­шил его пре­сви­тер­ско­го са­на и с по­бо­я­ми и бес­че­сти­ем из­гнал из кли­ра. По­стра­дав невин­но, Ис­и­дор по­ки­нул Алек­сан­дрию и уда­лил­ся пу­сты­но­жи­тель­ство­вать в Нит­рий­скую го­ру, в ко­то­рой он жил ра­нее, бу­дучи еще мо­ло­дым; за­клю­чив­шись здесь в од­ной хи­жине, он мо­лил­ся Бо­гу, тер­пе­ли­во пе­ре­но­ся свое бес­че­стие.

В то вре­мя в Еги­пет­ских мо­на­сты­рях жи­ли че­ты­ре бра­та, лю­ди доб­ро­де­тель­ные и бо­яв­ши­е­ся Бо­га, ко­то­рые всю свою жизнь про­во­ди­ли в по­сте и ино­че­ских по­дви­гах. Име­на их бы­ли сле­ду­ю­щие: Ди­о­скор, Ам­мо­ний, Ев­се­вий и Ев­фи­мий, а про­зы­ва­лись они Дол­ги­ми, так как все они от­ли­ча­лись боль­шим ро­стом. Эти бра­тья, за свою доб­ро­де­тель­ную жизнь, бы­ли по­чи­та­е­мы не толь­ко жи­те­ля­ми Алек­сан­дрии, но и са­мим Фе­о­фи­лом. Од­но­го из них, имен­но Ди­о­ско­ра, он про­тив его же­ла­ния на­зна­чил епи­ско­пом Гер­мо­поль­ским, а двух бра­тьев его, Ам­мо­ния и Ев­фи­мия, упро­сил по­се­лить­ся с ним в пат­ри­ар­хии и при­ну­дил их при­нять свя­щен­ни­че­ский сан. Пре­бы­вая в пат­ри­ар­хии при Фе­о­фи­ле, они уви­де­ли, что по­след­ний жи­вет не по за­по­ве­дям Бо­жи­им, бо­лее лю­бит зо­ло­то, чем Бо­га, и тво­рить боль­шие неспра­вед­ли­во­сти; по­это­му они не по­же­ла­ли оста­вать­ся с пат­ри­ар­хом, но, по­ки­нув его, сно­ва воз­вра­ти­лись к от­шель­ни­че­ской жиз­ни. Ура­зу­мев при­чи­ну их уда­ле­ния, Фе­о­фил весь­ма на них оби­дел­ся, пе­ре­ме­нил лю­бовь, ко­то­рую пи­тал к ним, на зло­бу, и стал по­мыш­лять о том, как бы от­мстить им. Сна­ча­ла он рас­пу­стил слух, буд­то «Дол­гие» вме­сте с низ­вер­жен­ным Ис­и­до­ром при­дер­жи­ва­ют­ся Ори­ге­но­вой ере­си и со­блаз­ни­ли сею ере­сью мно­гих чер­но­риз­цев. За­тем, он по­слал к бли­жай­шим епи­ско­пам по­ве­ле­ние немед­лен­но уда­лить ста­рей­ших чер­но­риз­цев из Нит­рий­ской пу­сты­ни, не ука­зы­вая ос­но­ва­ний для та­ко­го рас­по­ря­же­ния. Ко­гда епи­ско­пы по­сту­пи­ли со­глас­но с при­ка­за­ни­ем пат­ри­ар­ха, из­гнав с гор и из пу­стынь всех бла­го­че­сти­вых и бо­го­угод­ных по­движ­ни­ков, то из­гнан­ные, со­брав­шись вме­сте и при­дя в Алек­сан­дрию к пат­ри­ар­ху, умо­ля­ли его со­об­щить им, за что они осуж­де­ны, и из­гна­ны из мест сво­е­го жи­тель­ства. Пат­ри­арх, в безум­ном гне­ве, бро­сил­ся на них, как бы бес­но­ва­тый, и за­ки­нув омо­фор на шею Ам­мо­ния, стал бить его, вос­кли­цая:

Ере­тик, про­кля­ни Ори­ге­на!

При­чи­нив по­бои Ам­мо­нию, а так­же и дру­гим, Фе­о­фил не толь­ко не поз­во­лил им в сво­ем при­сут­ствии что ли­бо го­во­рить, но всех с бес­че­сти­ем про­гнал от се­бя. Они же, так и не до­ждав­шись от­ве­та на свой во­прос Фе­о­фи­лу, воз­вра­ти­лись в свои хи­жи­ны, ма­ло об­ра­щая вни­ма­ния на ярость и бес­но­ва­ние сво­е­го пат­ри­ар­ха.

Со­звав бли­жай­ших епи­ско­пов, Фе­о­фил пре­дал ана­фе­ме че­ты­рех невин­ных ино­ков: Ам­мо­ния, Ев­се­вия и Ев­фи­мия, бра­тьев Ди­о­ско­ра, а так­же вы­ше­упо­мя­ну­то­го бла­жен­но­го Ис­и­до­ра, не рас­сле­до­вав ис­по­ве­да­ния их ве­ры. Но зло­ба его сим не укро­ти­лась. Он сам на­пи­сал про­тив них мно­го лож­ных об­ви­не­ний, - в ере­си, волх­во­ва­ни­ях и мно­гих иных тяж­ких гре­хах; за­тем, под­ку­пив кле­вет­ни­ков и лже­сви­де­те­лей, пе­ре­дал им сии лож­ные об­ви­не­ния, при­ка­зы­вая, чтобы кле­вет­ни­ки по­до­шли к нему, ко­гда он в празд­ник бу­дет по­учать на­род в церк­ви, по­да­ли ему на­пи­сан­ные про­тив вы­ше­упо­мя­ну­тых чер­но­риз­цев об­ви­не­ния и вы­ста­ви­ли лже­сви­де­те­лей. Ко­гда всё про­изо­шло та­ким об­ра­зом, пат­ри­арх по­ве­лел лож­ные об­ви­не­ния про­честь в со­бо­ре; по­том, он по­ка­зал эти об­ви­не­ния гра­до­на­чаль­ни­ку, взял у него око­ло пя­ти­сот во­и­нов и от­пра­вил­ся с ни­ми в Нит­рий­скую го­ру с на­ме­ре­ни­ем из­гнать из Еги­пет­ской об­ла­сти Ис­и­до­ра, бра­тьев Ди­о­ско­ра и всех их уче­ни­ков, как ере­ти­ков и волх­вов. При по­мо­щи вой­ска, Фе­о­фил сна­ча­ла сверг с епи­скоп­ско­го пре­сто­ла Ди­о­ско­ра, а за­тем, на­по­ив сол­дат ви­ном, на­пал но­чью на Нит­рий­скую го­ру и преж­де всех ис­кал Ис­и­до­ра и бра­тьев Ди­о­ско­ра: Ам­мо­ния, Ев­се­вия, Ев­фи­мия. Не най­дя их (ибо они укры­лись в од­ном глу­бо­ком рве), он при­ка­зал во­и­нам на­пасть на всех чер­но­риз­цев, сжечь их жи­ли­ща и раз­гра­бить всё их скуд­ное иму­ще­ство, одеж­ду и пи­щу. Пья­ные сол­да­ты, устре­мив­шись по всем ме­стам и пе­ще­рам, умерт­ви­ли, за­ду­шив в ды­ме и огне, до де­ся­ти ты­сяч свя­тых пост­ни­ков (в де­ся­тый день июля ме­ся­ца, ко­гда в свя­той Церк­ви и со­вер­ша­ет­ся па­мять их). Осталь­ные ино­ки раз­бе­жа­лись, скры­ва­ясь где кто мог. По­сле это­го Фе­о­фил уда­лил­ся в Алек­сан­дрию.

Остав­ши­е­ся по­сле се­го по­гро­ма ино­ки со­бра­лись вме­сте и, по­сле дол­го­го пла­ча о сво­их уби­тых от­цах и бра­тьях, разо­шлись, кто ку­да хо­тел. Ди­о­скор же с сво­и­ми бра­тья­ми, бла­жен­ный Ис­и­дор и мно­гие дру­гие чер­но­риз­цы, про­си­яв­шие в по­сте и доб­ро­де­те­лях и по­чтен­ные от Бо­га да­ром чу­до­тво­ре­ния, в глу­бо­кой пе­ча­ли, уда­ли­лись в Па­ле­сти­ну. При этом для них не то бы­ло горь­ко, что они оби­же­ны и из­гна­ны, но то, что они без ви­ны от­лу­че­ны Фе­о­фи­лом от Церк­ви и при­чис­ле­ны к ере­ти­кам. Но и в Па­ле­стине Фе­о­фил не оста­вил их в по­кое: он немед­лен­но по­слал к па­ле­стин­ским епи­ско­пам со сло­ва­ми:

Не сле­ду­ет вам без мо­е­го со­гла­сия при­ни­мать от­лу­чен­ных и убе­жав­ших от ме­ня.

То­гда из­гнан­ные, не зная ку­да об­ра­тить­ся, от­пра­ви­лись в Кон­стан­ти­но­поль к свя­то­му Иоан­ну Зла­то­усто­му, как к на­деж­но­му при­ста­ни­щу, и, при­пав к но­гам его, со сле­за­ми умо­ля­ли ока­зать им ми­лость и по­мощь. Ви­дя пять­де­сят ува­жа­е­мых му­жей в та­ком несча­стии, Иоанн по­жа­лел о них и про­сле­зил­ся. За­тем, узнав, по­че­му они пре­тер­пе­ли та­кую на­пасть от Фе­о­фи­ла, уте­шил их лас­ко­вы­ми сло­ва­ми и успо­ко­ил, предо­ста­вив им по­ме­ще­ние при церк­ви свя­той Ана­ста­сии. Со­дер­жа­ние им да­вал не толь­ко свя­той Иоанн, но и свя­тая Олим­пи­а­да диа­ко­нис­са, ко­то­рая до­став­ля­ла им всё необ­хо­ди­мое из сво­их средств. Сия диа­ко­нис­са всё свое бо­гат­ство об­ра­ти­ла на то, чтобы ни­щие и стран­ни­ки име­ли по­кой и всё по­треб­ное для жиз­ни. Она по­ис­ти­не бы­ла свя­тая; свя­ты бы­ли и те чер­но­риз­цы; па­мять неко­то­рых из них Цер­ковь по­чти­ла впо­след­ствии празд­но­ва­ни­ем. Сре­ди них осо­бен­но вы­да­вал­ся некто, име­нем Иеракс, в те­че­ние мно­гих лет оди­но­ко про­жив­ший в пу­стыне, ко­то­ро­го бе­сы так ис­ку­ша­ли:

Ста­рец! ты про­жи­вешь еще пять­де­сят лет: как ты столь дол­гое вре­мя бу­дешь жить в пу­стыне.

Он же, ура­зу­мев их обо­льще­ние, ска­зал:

Вы мне пе­чаль при­чи­ня­е­те, пред­ска­зы­вая мне столь крат­ковре­мен­ную жизнь; а я ведь при­го­то­вил­ся пре­тер­пе­вать ли­ше­ния в сей пу­стыне в те­че­ние двух сот лет.

Услы­шав сие, бе­сы убе­жа­ли по­срам­лен­ны­ми. Вот та­ко­го-то от­ца, ко­то­ро­го не мог­ли по­ко­ле­бать бе­сы, из­гнал Фе­о­фил Алек­сан­дрий­ский! Еще в чис­ле свя­тых чер­но­риз­цев был Иса­ак пре­сви­тер, све­ду­щий в Бо­же­ствен­ном Пи­са­нии, уче­ник свя­то­го Ма­ка­рия, непо­роч­ный от ма­те­рин­ской утро­бы, ибо он был при­не­сен в пу­сты­ню пя­ти­лет­ним и там вы­рос. Да и все те из­гнан­ные Фе­о­фи­лом чер­но­риз­цы бы­ли свя­ты и пре­по­доб­ны. Бла­жен­ный Иоанн вы­со­ко по­чи­тал их и не воз­бра­нял им по­се­щать цер­ковь, хо­тя не до­пус­кал до свя­то­го при­ча­стия, по­ка сам он по­дроб­но не уяс­нит при­чи­ны их от­лу­че­ния от Церк­ви и не при­ми­рит их с Фе­о­фи­лом. Он удер­жи­вал их, чтобы они ни­че­го не го­во­ри­ли о сво­ей оби­де ца­рю и не жа­ло­ва­лись на Фе­о­фи­ла, обе­ща­ясь при­ми­рить его с ни­ми. Иоанн, дей­стви­тель­но, пи­сал Фе­о­фи­лу о том, чтобы он доз­во­лил тем чер­но­риз­цам мир­но про­жи­вать в сво­их кел­ли­ях в Егип­те и сно­ва при­нял их в ло­но Хри­сто­вой Церк­ви.

Меж­ду тем слу­хи о том, что Иоанн при­нял из­гнан­ных ино­ков в об­ще­ние с со­бою, до­шли до Фе­о­фи­ла. Вме­сте тем неко­то­рые кле­вет­ни­ки го­во­ри­ли ему, буд­то бы Кон­стан­ти­но­поль­ский епи­скоп до­пу­стил их до при­ча­стия (что бы­ло невер­но). За это Фе­о­фил силь­но про­гне­вал­ся на Иоан­на и по­слал к нему дерз­кое по­сла­ние, об­ви­няя в на­ру­ше­нии цер­ков­ных по­ста­нов­ле­ний. Од­на­ко Иоанн по­сле се­го вто­рич­но по­слал Фе­о­фи­лу ми­ро­лю­би­вое пи­са­ние, упра­ши­вая его пре­кра­тить гнев и не за­пре­щать ино­кам пре­бы­ва­ния там, от­ку­да они из­гна­ны. Но Фе­о­фил гру­бее преж­не­го от­ве­тил Иоан­ну и стал гне­вать­ся на него боль­ше, чем на сих чер­но­риз­цев. Толь­ко то­гда чер­но­риз­цы на­пи­са­ли ца­рю жа­ло­бу, где опи­са­ли все свои бед­ствия, ко­то­рые невин­но пре­тер­пе­ли от Фе­о­фи­ла. Свою жа­ло­бу они по­да­ли ца­рю в то вре­мя, ко­гда тот на­хо­дил­ся в церк­ви.

Со­жа­лея о несча­стии столь чест­ных и доб­ро­де­тель­ных ино­ков, царь тот­час же по­слал к Алек­сан­дрий­ско­му об­ла­сте­на­чаль­ни­ку пред­пи­са­ние от­пра­вить Фе­о­фи­ла, хо­тя бы и на­силь­но, на суд в Кон­стан­ти­но­поль, чтобы он пред пат­ри­ар­хом Иоан­ном и со­бо­ром епи­ско­пов дал от­вет о при­чи­нах сво­ей зло­бы и по­нес осуж­де­ние за де­ла свои. Царь пи­сал так­же к па­пе Рим­ско­му Ин­но­кен­тию, про­ся его от­пра­вить от се­бя епи­ско­пов в Кон­стан­ти­но­поль на со­бор для су­да над Фе­о­фи­лом. Па­па немед­лен­но по­ве­лел сво­им епи­ско­пам быть го­то­вы­ми в до­ро­гу и стал ожи­дать от им­пе­ра­то­ра Ар­ка­дия уве­дом­ле­ния о том. со­бра­лись ли во­сточ­ные епи­ско­пы. Но царь вто­рич­но не пи­сал, и по­то­му за­пад­ные епи­ско­пы не яви­лись в Кон­стан­ти­но­поль. Меж­ду тем Фе­о­фил под­ку­пил Алек­сан­дрий­ско­го об­ла­сте­на­чаль­ни­ка и по­след­ний поз­во­лил ему про­быть в Алек­сан­дрии до тех пор, по­ка он не со­бе­рет из Ин­дии вся­кие бла­го­вон­ные аро­ма­ты и слад­кие яст­ва, ко­то­рые он мог бы от­пра­вить на ко­раб­ле в Кон­стан­ти­но­поль. В то же вре­мя Фе­о­фил скло­нил на свою сто­ро­ну свя­то­го Епи­фа­ния, епи­ско­па Кипр­ско­го и окле­ве­тал пред ним свя­то­го Иоан­на, утвер­ждая, буд­то он ере­тик, так как при­нял к се­бе по­сле­до­ва­те­лей Ори­ге­на и с ни­ми при­ча­ща­ет­ся. Бу­дучи че­ло­ве­ком незло­би­вым, Епи­фа­ний не рас­по­знал Фе­о­фи­ло­ва ко­вар­ства, по­ве­рил лжи и, рев­нуя о бла­го­че­стии, про­клял Ори­ге­но­вы кни­ги на по­мест­ном со­бо­ре в Ки­п­ре, а за­тем на­пи­сал Иоан­ну по­сла­ние, в ко­то­ром уве­ще­вал его по­сту­пить так­же. Но Иоанн, не спе­ша с сим де­лом, про­дол­жал изу­чать Бо­же­ствен­ное Пи­са­ние и все свои за­бо­ты на­прав­лял к то­му, чтобы по­учать на­род в церк­ви и при­во­дить к по­ка­я­нию греш­ни­ков.

Меж­ду тем Фе­о­фил, го­то­вясь к пу­те­ше­ствию в Кон­стан­ти­но­поль, упро­сил свя­то­го Епи­фа­ния от­пра­вить­ся ту­да же:

Мы устро­им, - го­во­рил он, - со­бор про­тив ори­ге­ни­тов.

Убеж­ден­ный им, Епи­фа­ний по­спеш­но от­пра­вил­ся в Кон­стан­ти­но­поль, ку­да при­был ра­нее Фе­о­фи­ла. Но преж­де его при­бы­тия в Кон­стан­ти­но­по­ле про­изо­шло сле­ду­ю­щее со­бы­тие.

Жил там один вель­мо­жа, по име­ни Фе­о­гност, че­ло­век доб­рый и бо­го­бо­яз­нен­ный. Он был окле­ве­тан пред ца­рем в том, буд­то бы он ху­лил и зло­сло­вил ца­ря, а ца­ри­цу на­зы­вал «зла­то­не­на­сыт­ною» и го­во­рил, что она неспра­вед­ли­во за­хва­ты­ва­ет чу­жие име­ния. Царь раз­гне­вал­ся на Фе­о­гно­ста и по­ве­лел от­пра­вить его в Со­лунь в за­то­че­ние, а всё его бо­гат­ство и име­ние от­нять, кро­ме од­но­го ви­но­град­ни­ка, на­хо­див­ше­го­ся за го­ро­дом, ко­то­рый царь поз­во­лил оста­вить жене и де­тям Фе­о­гно­ста на про­пи­та­ние. На пу­ти в Со­лунь Фе­о­гност впал в недуг и от пе­ча­ли умер. Же­на его в глу­бо­кой скор­би о сво­ем му­же, при­шла к свя­то­му Иоан­ну и со сле­за­ми рас­ска­за­ла ему свое го­ре. Свя­той стал уте­шать ее муд­ры­ми ре­ча­ми и со­ве­то­вал воз­ло­жить пе­чаль на Бо­га. При этом он поз­во­лил ей еже­днев­но брать для се­бя и для сво­их де­тей пи­щу из цер­ков­ной стран­но­при­им­ни­цы, а сам вы­би­рал меж­ду тем удоб­ный слу­чай, ко­гда бы мог по­про­сить ца­ря, чтобы он воз­вра­тил вдо­ве и де­тям ее от­ня­тое у них без при­чи­ны иму­ще­ство. Но ца­ри­ца по зло­бе не толь­ко вос­пре­пят­ство­ва­ла это­му, но и при­чи­ни­ла ве­ли­чай­шие бед­ствия бла­жен­но­му Иоан­ну.

Од­на­жды, во вре­мя со­би­ра­ния ви­но­гра­да, Ев­док­сия про­хо­ди­ла ми­мо ви­но­град­ни­ка Фе­о­гно­сто­ва, ко­то­рый был не в даль­нем рас­сто­я­нии от цар­ских ви­но­град­ни­ков. При­вле­чен­ная его пре­крас­ным ви­дом, она во­шла в него, сре­за­ла гроздь сво­и­ми ру­ка­ми и съе­ла. Меж­ду тем, бы­ло та­кое цар­ское по­ста­нов­ле­ние: ес­ли царь или ца­ри­ца вой­дут в чу­жой ви­но­град­ник и съе­дят гроздь, то по­сле се­го хо­зя­ин то­го ви­но­град­ни­ка бо­лее не име­ет на него пра­ва и ви­но­град­ник этот при­чис­ля­ет­ся к цар­ским, а вла­де­лец его или воз­на­граж­да­ет­ся день­га­ми или по­лу­ча­ет от ца­ря иной ви­но­град­ник. Со­глас­но это­му по­ста­нов­ле­нию, Ев­док­сия при­ка­за­ла Фе­о­гно­стов ви­но­град­ник при­пи­сать к ви­но­град­ни­кам цар­ским. Так она по­сту­пи­ла, ру­ко­во­дясь сле­ду­ю­щи­ми со­об­ра­же­ни­я­ми: с од­ной сто­ро­ны, она же­ла­ла при­чи­нить бес­че­стие вдо­ве и де­тям ее, так как него­до­ва­ла на нее за то, что она при­хо­ди­ла к Иоан­ну и рас­ска­за­ла ему о сво­ем го­ре, а с дру­гой сто­ро­ны, ца­ри­ца изыс­ки­ва­ла об­ви­не­ние про­тив Иоан­на, чтобы из­гнать его из церк­ви. Она, ко­неч­но, зна­ла, что ес­ли Иоанн услы­шит о сем, то не бу­дет мол­чать, но станет на за­щи­ту оби­жен­ной вдо­вы, а из это­го воз­никнет раз­дор и ис­пол­нит­ся ее за­мы­сел. Это и сбы­лось.

Дей­стви­тель­но, оби­жен­ная вдо­ва при­бег­ла к бла­жен­но­му Иоан­ну и с ры­да­ни­ем со­об­щи­ла ему, что ца­ри­ца от­ня­ла у нее ви­но­град­ник, - по­след­нюю на­деж­ду на про­корм­ле­ние де­тей. Иоанн немед­лен­но от­пра­вил с ар­хи­ди­а­ко­ном Ев­ти­хи­ем пись­мо к ца­ри­це, скло­няя ее на ми­ло­сер­дие, на­по­ми­ная о доб­ро­де­тель­ной жиз­ни ее ро­ди­те­лей, о доб­ро­де­те­лях преж­них ца­рей, при­во­дя ей на мысль страх Бо­жий, устра­шая ее ду­шу на­по­ми­на­ни­ем о Страш­ном Су­де Бо­жи­ем и умо­ляя ее воз­вра­тить ви­но­град­ник бед­ной вдо­ве. Ца­ри­ца, не по­ви­ну­ясь на­став­ле­нию Иоан­на и не слу­шая его мо­ле­ний, на­пи­са­ла ему су­ро­вый от­вет, в ко­то­ром она ссы­ла­лась на древ­ние цар­ские за­ко­ны, и, как буд­то оби­жен­ная им, гор­до за­яв­ля­ла, что бо­лее не бу­дет сно­сить та­кой оби­ды.

Ты, - пи­са­ла Иоан­ну ца­ри­ца, - не ве­дая цар­ских по­ста­нов­ле­ний, осу­дил ме­ня в сво­их ре­чах, как со­вер­ша­ю­щую без­за­ко­ние, и оби­дел ме­ня, но я не по­терп­лю бо­лее тво­их оскор­би­тель­ных ре­чей, не по­терп­лю и те­бя, не пе­ре­ста­ю­ще­го на­но­сить мне оскорб­ле­ния.

Про­чи­тав сие пись­мо, свя­той Иоанн сам от­пра­вил­ся во дво­рец к ца­ри­це, где сно­ва крот­ки­ми сло­ва­ми стал уве­ще­вать ее, силь­нее преж­не­го умо­ляя и на­ста­и­вая, чтобы она от­да­ла ви­но­град­ник вдо­ви­це.

Ца­ри­ца от­ве­ча­ла:

Я уже пи­са­ла те­бе о том, что уста­нов­ле­но преж­ни­ми ца­ря­ми от­но­си­тель­но ви­но­град­ни­ков. Пусть вдо­ва вы­бе­рет вме­сто сво­е­го дру­гой ви­но­град­ник или по­лу­чит за свой день­ги.

На это свя­той ска­зал:

Она не тре­бу­ет ино­го ви­но­град­ни­ка и не ищет воз­на­граж­де­ния за от­ня­тый у нее, но про­сит воз­вра­ще­ния от­ня­то­го. Итак, от­дай ей ее ви­но­град­ник!

Ца­ри­ца от­ве­ча­ла:

Не со­про­тив­ляй­ся древним цар­ским за­ко­нам, ибо не к доб­ру по­слу­жить те­бе та­кое со­про­тив­ле­ние.

Не оправ­ды­вай свои дей­ствия древни­ми уста­ва­ми и за­ко­на­ми, ко­то­рые по­ста­но­ви­ли ца­ри язы­че­ские! - ска­зал на это свя­той угод­ник Бо­жий. - Те­бе, бла­го­че­сти­вой ца­ри­це, ни­что не пре­пят­ству­ет уни­что­жить за­кон неспра­вед­ли­вый и уста­но­вить спра­вед­ли­вый. От­дай же ви­но­град­ник оби­жен­ной, дабы я не на­звал те­бя вто­рой Ие­за­ве­лью, и ты не под­верг­лась бы про­кля­тию, по­доб­но этой нече­сти­вой ца­ри­це Из­ра­иль­ской.

Ко­гда он про­из­нес сие, ца­ри­ца вос­пы­ла­ла силь­ным гне­вом и огла­си­ла воп­лем цар­ские па­ла­ты, об­на­ру­жи­вая со­кро­вен­ный яд сво­е­го серд­ца:

Я са­ма ото­мщу те­бе за се­бя, и по­се­му не толь­ко не воз­вра­щу жен­щине ее ви­но­град­ни­ка, но и дру­го­го не дам, не дам и де­нег за при­сво­ен­ный мною, а те­бя за оби­ду на­ка­жу до­стой­ным об­ра­зом.

И она при­ка­за­ла си­лою уда­лить свя­то­го Иоан­на из цар­ской па­ла­ты. Из­гнан­ный ца­ри­цею с та­ким бес­че­сти­ем, свя­той Иоанн по­ве­лел сво­е­му ар­хи­ди­а­ко­ну Ев­ти­хию, под угро­зою на­ка­за­ния, ис­пол­нить сле­ду­ю­щее:

Ска­жи цер­ков­ным при­врат­ни­кам, чтобы они, ко­гда ца­ри­ца по­дой­дет к церк­ви, за­тво­ри­ли пред нею две­ри и не поз­во­ля­ли ей и всем, кто при­дет с нею, вой­ти в цер­ковь; пусть при­врат­ни­ки ска­жут ей, что так по­ве­лел сде­лать Иоанн.

Ко­гда на­сту­пил празд­ник Воз­дви­же­ния Чест­но­го Кре­ста и весь на­род со­брал­ся в цер­ковь, при­шел ту­да и царь с сво­и­ми вель­мо­жа­ми, при­шла и ца­ри­ца со всею сво­ею сви­тою. Ко­гда при­врат­ни­ки уви­де­ли ца­ри­цу, то за­тво­ри­ли пред нею цер­ков­ные две­ри, не поз­во­ляя ей, со­глас­но по­ве­ле­нию пат­ри­ар­ха, вой­ти внутрь. То­гда цар­ские слу­ги за­кри­ча­ли:

От­во­ри­те гос­по­же ца­ри­це!

Но при­врат­ни­ки от­ве­ча­ли:

Пат­ри­арх не при­ка­зал пус­кать ее!

Ис­пол­нив­шись сты­да и зло­бы, ца­ри­ца ска­за­ла:

Смот­ри­те все, ка­кой по­зор при­чи­ня­ет мне этот строп­ти­вый че­ло­век! Все невоз­бран­но вхо­дят в цер­ковь, и толь­ко мне од­ной он вос­пре­ща­ет это. Раз­ве я не мо­гу ото­мстить ему и низ­ло­жить его с пре­сто­ла?

Ко­гда она так взы­ва­ла, один из при­шед­ших вме­сте с нею, об­на­жил меч и за­мах­нул­ся им, же­лая уда­рить в дверь; и вот вне­зап­но ру­ка его от­сох­ла и ста­ла недви­жи­мой, как омерт­ве­лая. Уви­дев сие, ца­ри­ца и вся ее сви­та при­шли в ужас и воз­вра­ти­лись об­рат­но; а тот, у ко­то­ро­го от­сох­ла ру­ка, во­шел в цер­ковь и стал по­сре­ди тол­пы, во­пия гром­ким го­ло­сом:

Вла­ды­ка свя­той! по­ми­луй ме­ня и ис­це­ли ис­сох­шую мою ру­ку, под­няв­шу­ю­ся на свя­той храм; я со­гре­шил - про­сти ме­ня!

Ура­зу­мев при­чи­ну ис­су­ше­ния его ру­ки, свя­той при­ка­зал ему омыть ее в ал­тар­ной умы­валь­ни­це, и ру­ка тот­час ис­це­ле­ла. Ви­дя та­кое чу­до, весь на­род воз­дал хва­лу Бо­гу. Все сие не со­кры­лось и от ца­ря; но зная злой нрав ца­ри­цы, он не при­да­вал про­ис­шед­ше­му ни­ка­ко­го зна­че­ния и, ува­жая свя­то­го Иоан­на, с лю­бо­вью слу­шал его по­уче­ния. Но ца­ри­ца все­ми си­ла­ми до­би­ва­лась из­гна­ния Иоан­на, че­го она вско­ре и до­стиг­ла.

В это вре­мя, в Кон­стан­ти­но­поль при­быль свя­той Епи­фа­ний, епи­скоп Кипр­ский, имея при се­бе со­чи­не­ния, на­пи­сан­ные про­тив Ори­ге­на. Со­шед­ши с ко­раб­ля, он во­шел в цер­ковь свя­то­го Иоан­на Пред­те­чи, от­сто­я­щую от го­ро­да на рас­сто­я­нии се­ми ста­дий, от­слу­жил здесь ли­тур­гию и со­вер­шил по­свя­ще­ние в диа­ко­на, во­пре­ки ка­но­нам, за­пре­ща­ю­щим епи­ско­пу, без раз­ре­ше­ния епар­хи­аль­но­го ар­хи­ерея, по­свя­щать ко­го бы то ни бы­ло в чу­жой пастве. по­сле се­го он при­был в го­род и по­се­лил­ся в од­ном част­ном до­ме. Всё это ста­ло из­вест­ным свя­то­му Иоан­ну; од­на­ко он не раз­гне­вал­ся на Епи­фа­ния за то, что тот по­свя­тил в его епар­хии диа­ко­на, - ибо счи­тал его за свя­то­го и незло­би­во­го му­жа; ма­ло то­го: он от­пра­вил к Епи­фа­нию по­слов с прось­бою прид­ти к нему и по­се­лить­ся вме­сте с ним в пат­ри­ар­шем до­ме, как по­сту­па­ли все епи­ско­пы. Но Епи­фа­ний не со­гла­шал­ся на это и да­же не же­лал ви­деть­ся с Иоан­ном, а его по­слан­ным от­ве­чал:

Ес­ли Иоанн не из­го­нит из го­ро­да Ди­о­ско­ра и его чер­но­риз­цев и ес­ли не под­пи­шет­ся под от­вер­же­ни­ем ори­ге­но­вых со­чи­не­ний, то я не бу­ду иметь с ним об­ще­ния.

Иоанн чрез по­слов от­ве­чал Епи­фа­нию:

Преж­де со­бор­но­го рас­суж­де­ния не сле­ду­ет де­лать ни­че­го про­из­воль­но.

Вра­ги же Иоан­на, при­дя к Епи­фа­нию, упро­си­ли его, чтобы он в церк­ви Свя­тых Апо­сто­лов, в при­сут­ствии все­го на­ро­да, про­клял со­чи­не­ния Ори­ге­на, от­лу­чил от цер­ков­но­го об­ще­ния всех ино­ков, из­гнан­ных из Егип­та вме­сте с Ди­о­ско­ром, как по­сле­до­ва­те­лей Ори­ге­на, и изоб­ли­чил Иоан­на в том, что он при­ни­ма­ет ори­ге­ни­тов и раз­де­ля­ет их мне­ния. Рев­нуя о бла­го­че­стии, Епи­фа­ний на дру­гой день, утром, от­пра­вил­ся в цер­ковь Свя­тых Апо­сто­лов, чтобы про­клясть со­чи­не­ния Ори­ге­на. Узнав о сем на­ме­ре­нии Епи­фа­ния, свя­той Иоанн от­пра­вил к нему по­слов со сло­ва­ми:

Епи­фа­ний! ты мно­гое тво­ришь во­пре­ки ка­но­нам. Преж­де все­го ты со­вер­шил ли­тур­гию и хи­ро­то­нию в мо­ей пастве без мо­е­го со­гла­сия; за­тем - от­ка­зал­ся с на­ми по­се­лить­ся, а те­перь ты хо­чешь вой­ти в цер­ковь мо­ей епар­хии и без со­бор­но­го су­да про­из­не­сти от­лу­че­ние. Осте­ре­гай­ся, как бы те­бе не воз­бу­дить сму­ту в на­ро­де и са­мо­му не впасть в бе­ду.

Вы­слу­шав сие, Епи­фа­ний стал ко­ле­бать­ся и, уда­лив­шись из церк­ви, ре­шил ожи­дать при­бы­тия Фе­о­фи­ла. Гос­подь же, не по­пус­кая, чтобы меж­ду Его угод­ни­ка­ми бы­ла ка­кая бы то ни бы­ла враж­да, от­крыл Епи­фа­нию, что Иоанн чист, как солн­це, и под­вер­га­ет­ся об­ви­не­ни­ям по че­ло­ве­че­ской за­ви­сти. Епи­фа­ний, дей­стви­тель­но, от мно­гих лю­дей слы­шал о ве­ли­ких доб­ро­де­те­лях Иоан­на, о непо­роч­ной его ве­ре, о со­вер­шен­ней­шей жиз­ни и изум­лял­ся то­му, что мно­гие вос­ста­ют про­тив Иоан­на и спле­та­ют на него раз­лич­ные об­ви­не­ния. По­это­му, Кипр­ский свя­ти­тель стал тер­пе­ли­во ждать, чем кон­чит­ся на­чав­ше­е­ся де­ло.

Услы­хав, что Епи­фа­ний сто­ро­нит­ся Иоан­на и не име­ет с ним об­ще­ния, ца­ри­ца Ев­док­сия пред­по­ло­жи­ла, что меж­ду ни­ми су­ще­ству­ет враж­да. При­гла­сив к се­бе Епи­фа­ния, она ска­за­ла ему:

От­че Епи­фа­ний! Ты зна­ешь, что все гре­ко-рим­ское цар­ство на­хо­дит­ся в на­ших дер­жав­ных ру­ках. Вот я пе­ре­дам те­бе всю власть цер­ков­ную, ес­ли ты ме­ня по­слу­ша­ешь, ис­це­лишь мою скорбь и устро­ишь то, что я за­мыс­ли­ла.

Епи­фа­ний от­ве­тил:

Го­во­ри, ча­до, и мы по си­ле на­шей по­ста­ра­ем­ся устро­ить то, что по­слу­жить ко спа­се­нию ду­ши тво­ей.

То­гда ца­ри­ца, пред­по­ла­гая, что ей удаст­ся обо­льще­ни­ем скло­нить Епи­фа­ния к сво­е­му за­мыс­лу, на­ча­ла го­во­рить ему об Иоанне сле­ду­ю­щее:

Сей Иоанн сде­лал­ся недо­стой­ным сто­ять во гла­ве цер­ков­но­го управ­ле­ния, так как он вос­ста­ет про­тив ме­ня и ца­ря и не воз­да­ет по­до­ба­ю­ще­го нам по­чё­та. При­том, мно­гие утвер­жда­ют, что он ере­тик. По сей при­чине бы­ло бы же­ла­тель­но со­звать со­бор и ли­шить Иоан­на са­на, а вме­сто него по­ста­вить дру­го­го, ко­то­рый мог бы хо­ро­шо управ­лять Цер­ко­вью.

Го­во­ря так, ца­ри­ца, от силь­но­го гне­ва на угод­ни­ка Бо­жия, вся тре­пе­та­ла. По­том она на­ча­ла го­во­рить сно­ва:

Впро­чем, нет нуж­ды утруж­дать мно­гих от­цов, со­зы­вая их сю­да на со­бор; луч­ше, свя­той от­че, ты сам уда­ли его из Церк­ви и по­ставь вме­сто него дру­го­го, ко­то­ро­го Бог те­бе ука­жет, а я устрою с сво­ей сто­ро­ны так, чтобы все по­слу­ша­ли те­бя.

Ча­до, - от­ве­чал Епи­фа­ний, - вы­слу­шай без гне­ва от­ца тво­е­го; ес­ли Иоанн ере­тик, как вы утвер­жда­е­те, и ес­ли не рас­ка­ет­ся в сво­ей ере­си, то он недо­сто­ин пат­ри­ар­ше­го са­на, и мы по­сту­пим с ним так, как ты при­ка­зы­ва­ешь. Ес­ли же ты же­ла­ешь его из­гнать за то, что он буд­то бы по­ху­лил те­бя, то на сие Епи­фа­ний не даст сво­е­го со­из­во­ле­ния, по­то­му что ца­рям сле­ду­ет быть не зло­па­мят­ны­ми, но доб­ры­ми, крот­ки­ми и про­ща­ю­щи­ми ху­лы про­тив них. Ведь и вы име­е­те над со­бою Ца­ря на небе­сах и ище­те от Него про­ще­ния ва­ших со­гре­ше­ний - так­же по­сту­пай­те и с дру­ги­ми: «Итак, будь­те ми­ло­сер­ды, как и Отец ваш ми­ло­серд» (Лк.6:36), - ска­зал Спа­си­тель.

От­че, - от­ве­ча­ла ца­ри­ца Епи­фа­нию, - ес­ли ты не из­го­нишь Иоан­на, то я от­крою идоль­ские хра­мы и устрою то, что мно­гие, от­сту­пив от Бо­га, ста­нут по­кло­нять­ся идо­лам и бу­дет по­след­нее гор­ше пер­во­го.

Сие она го­во­ри­ла с озлоб­ле­ни­ем и про­ли­ва­ла слё­зы. Уди­вив­шись безум­но­му гне­ву ца­ри­цы, Епи­фа­ний ска­зал:

Я чист от та­ко­го осуж­де­ния пра­вед­ни­ка.

Ока­зав сие, он уда­лил­ся из двор­ца.

По все­му го­ро­ду про­нес­ся слух о том, что ца­ри­ца воз­бу­ди­ла ве­ли­ко­го Епи­фа­ния про­тив Иоан­на и что Епи­фа­ний, по­се­щая цар­ские па­ла­ты, со­ве­ща­ет­ся с ца­ри­цей от­но­си­тель­но низ­вер­же­ния пат­ри­ар­ха. Слух сей до­шел и до Иоан­на, и он, бу­дучи че­ло­ве­ком пыл­ким, про­из­нес в церк­ви пред всем на­ро­дом по­уче­ние, в ко­то­ром при­пом­нил из Свя­щен­но­го Пи­са­ния при­ме­ры же­сто­ко­сти раз­лич­ных жен­щин. Мно­гие из на­ро­да, вы­слу­шав сло­ва Иоан­на о же­нах, по­ду­ма­ли, что он при­точ­но го­во­рит о ца­ри­це. Вра­ги Иоан­на за­пи­са­ли сии сло­ва его на хар­тии и пе­ре­да­ли их ца­ри­це. По­след­няя, про­чи­тав, ре­ши­ла, что сие он го­во­рил о ней од­ной и со сле­за­ми жа­ло­ва­лась ца­рю на то, что Иоанн ху­лит ее в церк­ви. С ры­да­ни­ем она го­во­ри­ла ца­рю:

Знай, что моя оби­да есть в то же вре­мя и твоя, и ко­гда Иоанн ме­ня ху­лит, то он вме­сте с тем бес­че­стит и те­бя.

И, го­во­ря так, ца­ри­ца умо­ля­ла ца­ря, чтобы он по­ве­лел со­звать со­бор и осу­дить Иоан­на на из­гна­ние. Вме­сте с сим она на­пи­са­ла к Фе­о­фи­лу Алек­сан­дрий­ско­му, чтобы он при­был в Кон­стан­ти­но­поль.

Я, - пи­са­ла она, - умо­лю за те­бя ца­ря и за­гра­жу уста всем про­тив­ни­кам тво­им; толь­ко немед­лен­но при­будь к нам и со­бе­ри мно­гих епи­ско­пов, чтобы из­гнать вра­га мо­е­го Иоан­на.

Об­на­де­жен­ный пись­мом ца­ри­цы, Фе­о­фил тот­час же по по­лу­че­нии его от­пра­вил­ся в Кон­стан­ти­но­поль с ко­раб­ля­ми, на­гру­жен­ны­ми ин­дей­ски­ми аро­ма­та­ми, ово­ща­ми, мно­го­цен­ны­ми Еги­пет­ски­ми шел­ко­вы­ми и зла­то­ткан­ны­ми тка­ня­ми; он на­де­ял­ся по­сред­ством та­ких со­кро­вищ скло­нить мно­гих к со­дей­ствию ему в злом умыс­ле про­тив Иоан­на.

В то вре­мя бла­жен­ный Иоанн на­пи­сал к свя­то­му Епи­фа­нию так:

Брат Епи­фа­ний! Я слы­шал, что ты со­ве­то­вал из­гнать ме­ня; так знай же, что ты не уви­дишь бо­лее сво­е­го пре­сто­ла.

Епи­фа­ний пись­мен­но от­ве­чал ему:

Стра­сто­тер­пец Иоанн! му­жай­ся в сво­их стра­да­ни­ях и знай, что ты не до­стиг­нешь то­го ме­ста, ку­да те­бя из­го­нят.

Про­ро­че­ство обо­их ис­пол­ни­лось. Епи­фа­ний, про­быв еще немно­го в Кон­стан­ти­но­по­ле, уви­дел, что на свя­то­го Иоан­на вос­ста­ют неспра­вед­ли­во; не же­лая быть со­общ­ни­ком раз­бой­ни­че­ско­го су­да над пра­вед­ни­ком, он тай­но сел вме­сте с сво­ею сви­тою на ко­рабль и от­пра­вил­ся до­мой. До­ро­гою Епи­фа­ний, по про­ро­че­ству Иоан­на, пре­ста­вил­ся ко Гос­по­ду, не до­стиг­нув до сво­е­го го­ро­да. Точ­но так­же и Иоанн, во вре­мя сво­е­го вто­рич­но­го из­гна­ния, не дой­дя до ме­ста, в ко­то­рое он был со­слан, со­глас­но про­ро­че­ству Епи­фа­ния, по­чил о Гос­по­де. Но об этом ска­жем впо­след­ствии; те­перь же мы воз­вра­тим­ся к пре­рван­но­му из­ло­же­нию со­бы­тий.

На­де­ясь на по­мощь ца­ри­цы и не бо­ясь ни­че­го, Алек­сан­дрий­ский пат­ри­арх Фе­о­фил немед­лен­но при­был в Кон­стан­ти­но­поль, имея в сво­ей сви­те мно­гих епи­ско­пов, ко­то­рых он ис­кус­но скло­нил к еди­но­мыс­лию с со­бою. Царь не же­лал при­ни­мать Фе­о­фи­ла до тех пор, по­ка от па­пы Ин­но­кен­тия не при­бу­дут рим­ские епи­ско­пы. Он не знал, что рим­ляне жда­ли от него вто­ро­го пись­ма с при­гла­ше­ни­ем при­е­хать на со­бор. Меж­ду тем ца­ри­ца, при­звав к се­бе тай­но от ца­ря Фе­о­фи­ла и всех при­е­хав­ших с ним епи­ско­пов, со­об­щи­ла им свое на­ме­ре­ние от­но­си­тель­но Иоан­на и про­си­ла их, чтобы они по­ста­ра­лись низ­ло­жить свя­то­го с пре­сто­ла. Те обе­ща­ли свое со­дей­ствие, за что ца­ри­ца ода­ри­ла их по­дар­ка­ми. По­сле се­го она при­зва­ла к се­бе всех ино­ков, пре­сви­те­ров и епи­ско­пов, при­шед­ших из Егип­та, ко­то­рые жа­ло­ва­лись на Фе­о­фи­ла. Их бы­ло шесть епи­ско­пов и два­дцать пре­сви­те­ров и диа­ко­нов, от­сту­пив­ших от Фе­о­фи­ла и ис­кав­ших су­да на него. Со­брав их всех, ца­ри­ца ста­ла про­сить их не пред­став­лять на суд об­ви­не­ний про­тив Фе­о­фи­ла и про­стить ему свою оби­ду. Од­ни по­слу­ша­ли ца­ри­цу и, воз­ло­жив­ши на Гос­по­да пе­чаль свою, умолк­ли, дру­гие, сре­ди ко­то­рых бы­ли Ис­и­дор и Иракс (Ди­о­скор неза­дол­го до се­го пре­ста­вил­ся), уда­ли­лись в свои пу­сты­ни, а неко­то­рые со­вер­шен­но от­ка­за­лись при­нять сде­лан­ное им ца­ри­цею пред­ло­же­ние. Со­гла­сив­ших­ся мол­чать ца­ри­ца обо­га­ти­ла по­дар­ка­ми, а тех, ко­то­рые со­про­тив­ля­лись, от­пра­ви­ла в Со­лунь в за­то­че­ние. Та­ким об­ра­зом Фе­о­фил, осво­бо­див­шись от всех сво­их про­тив­ни­ков, мог с успе­хом на­чать де­ло про­тив Иоан­на.

В то вре­мя свя­той Иоанн, про­по­ве­дуя по сво­е­му обы­чаю в церк­ви сло­во Бо­жие, некую часть Свя­щен­но­го Пи­са­ния из тре­тьей кни­ги Царств из­ла­гал так:

«Со­бе­ри­те ко мне про­ро­ков Ва­а­ло­вых, и че­ты­ре­ста про­ро­ков по­стыд­ных, пи­та­ю­щих­ся от сто­ла Ие­за­ве­ли, дабы я ска­зал им, как ска­зал Илия: дол­го ли вам хро­мать на оба ко­ле­на? ес­ли Гос­подь есть Бог, то по­сле­дуй­те Ему; а ес­ли Ва­ал, то ему по­сле­дуй­те».

Вы­слу­шав сие, вра­ги Иоан­на со­об­щи­ли об этом Фе­о­фи­лу и на­хо­див­шим­ся с ним епи­ско­пам. По­след­ние, за­пи­сав те ре­чи, пе­ре­тол­ко­вы­вая их в дур­ную сто­ро­ну и при­бав­ляя свои, го­во­ри­ли, что Иоанн яв­но пред все­ми на­зы­ва­ет ца­ри­цу Ие­за­ве­лью, а их - лжи­вы­ми про­ро­ка­ми. За­пи­сан­ное пе­ре­да­ли они ца­рю и ца­ри­це. То­гда ца­ри­ца, ры­дая, сно­ва ста­ла про­сить у ца­ря су­да над Иоан­ном. Со­жа­лея ца­ри­цу, царь весь свой гнев, ко­то­рый имел про­тив Фе­о­фи­ла, об­ра­тил на Иоан­на и при­ка­зал Фе­о­фи­лу со­звать про­тив него со­бор. Фе­о­фил со все­ми сво­и­ми еди­но­мыш­лен­ни­ка­ми был рад гне­ву ца­ря про­тив Иоан­на. Най­дя двух диа­ко­нов, ко­то­рых Иоанн от­лу­чил от Церк­ви, ибо один из них со­вер­шил убий­ство, а дру­гой пре­лю­бо­де­я­ние, - Фе­о­фил обе­щал по­свя­тить их в епи­ско­пы с тем усло­ви­ем, чтобы они лже­сви­де­тель­ство­ва­ли на Иоан­на. Они же, враж­дуя на свя­то­го и же­лая епи­скоп­ства, немед­лен­но обе­ща­лись ис­пол­нить Фе­о­фи­ло­ву во­лю. Фе­о­фил на­пи­сал мно­го лож­ных об­ви­не­ний про­тив Иоан­на и пе­ре­дал тем диа­ко­нам, чтобы они по­да­ли их от се­бя со­бо­ру.

Ме­сто для со­бо­ра на­зна­че­но бы­ло в Хал­ки­дон­ском при­го­ро­де, где на­хо­дил­ся цар­ский дво­рец и боль­шая цер­ковь свя­тых Апо­сто­лов Пет­ра и Пав­ла. Епи­ско­пы, со­брав­шись там, за­се­да­ли вме­сте с Фе­о­фи­лом. Бла­жен­ный же Иоанн, с на­хо­див­ши­ми­ся при нем епи­ско­па­ми, ко­то­рых бы­ло чис­лом со­рок че­ло­век, за­се­дал в сво­ем пат­ри­ар­шем до­ме. С го­ре­стью уви­дел свя­той, что зло­ба его вра­гов увен­ча­лась успе­хом, и про­сто­душ­но удив­лял­ся, как это слу­чи­лось и как Фе­о­фил, сам вы­зван­ный для су­да над ним, так быст­ро скло­нил на свою сто­ро­ну ца­ря и всех са­нов­ни­ков и из под­су­ди­мо­го об­ра­тил­ся в су­дию. И ска­зал свя­той Иоанн епи­ско­пам:

Бра­тия! мо­ли­те Бо­га о мне и, ес­ли лю­би­те Хри­ста, то не остав­ляй­те церк­вей ва­ших; для ме­ня уже при­бли­зи­лось вре­мя бед­ствий, и, по­сле мно­гих скор­бей, я ско­ро отой­ду ко Гос­по­ду. Ви­жу, что са­та­на, не вы­но­ся мо­е­го уче­ния, со­звал про­тив ме­ня нече­сти­вый со­бор. Но вы не скор­би­те о мне и по­ми­най­те ме­ня в сво­их мо­лит­вах.

Вы­слу­шав сие, все ужас­ну­лись и за­ры­да­ли. Свя­той по­ве­лел им умолк­нуть и уте­шал их. В то вре­мя, как он бе­се­до­вал с сво­им со­бо­ром, при­шли по­слан­ные от Фе­о­фи­ло­ва со­бо­ра, при­зы­вая Иоан­на на суд, чтобы он дал от­вет про­тив воз­во­ди­мых на него об­ви­не­ний. На­хо­див­ши­е­ся с Иоан­ном епи­ско­пы чрез тех по­слов ска­за­ли Фе­о­фи­лу:

Не вы­зы­вай свя­ти­те­ля, как Ка­ин Аве­ля на по­ле, но явись к нам, чтобы оправ­дать­ся пред на­ми. Мы име­ем пись­мен­ные сви­де­тель­ства о без­за­ко­ни­ях, ко­то­рые ты сде­лал. Итак, при­ди сю­да, так как нас, со­бран­ных бла­го­да­тью Бо­жи­ею не для ра­зо­ре­ния Церк­ви, но для ми­ра, го­раз­до боль­ше, чем на ва­шем со­бо­ре.

Свя­той Иоанн с сво­ей сто­ро­ны ска­зал по­слам:

Не мо­гу ид­ти к яв­ным вра­гам мо­им.

И не по­шел.

При­зы­ва­е­мый на без­за­кон­ный суд во вто­рой и в тре­тий раз, свя­той угод­ник ска­зал по­слан­ным:

К ко­му я пой­ду? к вра­гам мо­им, или к су­дьям? Я го­тов стать пред су­дом все­го ми­ра, но при усло­вии, чтобы вме­сте со мною су­ди­лись и со­пер­ни­ки мои, су­дья­ми же бы­ли иные. А те­перь су­дья­ми мо­и­ми яв­ля­ют­ся мои вра­ги, ко­то­рые хо­тят не су­дить­ся со мною, но су­дить ме­ня. На та­кой суд я не пой­ду. Но пусть со­бе­рут­ся из всех церк­вей епи­ско­пы, - то­гда и я пред­ста­ну пред су­дом.

Ска­зав это, он по­слал вме­сто се­бя трех епи­ско­пов с дву­мя пре­сви­те­ра­ми, чтобы они го­во­ри­ли за него. Со­бор Фе­о­фи­ла, уви­дав Иоан­но­вых по­слов и не да­вая ска­зать им ни од­но­го сло­ва, под­верг их по­ру­га­ни­ям, а на од­но­го из них воз­ло­жил те же­лез­ные вери­ги, ко­то­рые бы­ли при­го­тов­ле­ны для Иоан­на. За­тем участ­ни­ки это­го со­бо­ра ста­ли чи­тать лож­ные об­ви­не­ния, со­став­лен­ные в об­ли­че­ние невин­но­го и чи­сто­го серд­цем Иоан­на, и, вы­ста­вив лже­сви­де­те­лей, со­вер­ши­ли над ним суд.

Свя­тый Иоанн в то вре­мя на­хо­дил­ся в пат­ри­ар­шей церк­ви со сво­и­ми епи­ско­па­ми, и об­ра­тил­ся к ним с та­ки­ми сло­ва­ми:

Ве­ли­ки вол­ны, сви­ре­по вол­не­ние, но мы не бо­им­ся по­топ­ле­ния, ибо сто­им на ска­ле. Пусть пе­нит­ся и ярит­ся мо­ре, но оно не мо­жет со­кру­шить ска­лы. Пусть взды­ма­ют­ся вол­ны, но Иису­со­ва ко­раб­ля они не смо­гут по­то­пить. Ска­жи­те мне: че­го нам бо­ять­ся? смер­ти ли? Но «для ме­ня жизнь - Хри­стос, и смерть - при­об­ре­те­ние» (Фил.1:21). Из­гна­ния ли бо­ять­ся, ска­жи­те мне? Но «Гос­под­ня - зем­ля и что на­пол­ня­ет ее» (Пс.23:1). Ли­ше­ния ли име­ний тре­пе­тать? Но мы ни­че­го не при­нес­ли в сей мир; оче­вид­но, что ни­че­го не мо­жем и вы­не­сти. Сло­вом, что есть в сем ми­ре страш­но­го, се­го я не стра­шусь и всем, что имею, пре­не­бре­гаю. Я не бо­юсь бед­но­сти, не же­лаю бо­гат­ства, не тре­пе­щу смер­ти, но мо­лю, чтобы вы пре­успе­ва­ли в доб­ре.

Меж­ду тем Фе­о­фил с со­бо­ром сво­их епи­ско­пов осу­дил свя­то­го Иоан­на, как до­стой­но­го низ­вер­же­ния из са­на, и ли­шил его ка­фед­ры, не ви­дя ли­ца его, не слы­ша его го­ло­са. Та­ким об­ра­зом, в те­че­ние од­но­го дня они до­ве­ли до кон­ца злое де­ло, ко­то­рое из­дав­на под­го­тов­ля­ли, по­сле че­го от­пра­ви­ли ца­рю сле­ду­ю­щее пись­мо:

Так как Иоанн об­ви­нен во мно­гих пре­ступ­ле­ни­ях, в ко­то­рых он и сам при­знал се­бя ви­нов­ным, по­то­му что не по­же­лал явить­ся на суд, то по сей при­чине он низ­вер­жен; и бо­лее ни­че­го не тре­бу­ет­ся, кро­ме то­го толь­ко, чтобы ты при­ка­зал из­гнать его с пре­сто­ла.

Царь Ар­ка­дий не стал чи­тать на­пи­сан­ных про­тив Иоан­на об­ви­не­ний и не по­же­лал вы­слу­шать от­ве­та свя­то­го угод­ни­ка. Он без ко­ле­ба­ния по­ве­рил ре­чам непра­вед­но­го со­бо­ра и ве­лел немед­лен­но из­гнать Иоан­на из церк­ви; для это­го, как на вой­ну, он от­пра­вил к нему од­но­го вель­мо­жу с вой­ском.

Услы­шав о сем, на­род вос­пла­ме­нил­ся гне­вом, и бес­чис­лен­ное мно­же­ство лю­дей, со­брав­шись, не от­сту­па­ло от церк­ви в те­че­ние трех дней, не поз­во­ляя из­гнать Иоан­на. При этом все гром­ко роп­та­ли на ца­ря с ца­ри­цею и на Фе­о­фи­ла за то, что они неспра­вед­ли­во осу­ди­ли угод­ни­ка Бо­жия. То­гда Иоанн, бо­ясь как бы про­тив него не бы­ло из­мыш­ле­но дру­гое об­ви­не­ние, буд­то он не по­ви­ну­ет­ся ца­рю, - скрыл­ся от на­ро­да, а при на­ступ­ле­нии ве­че­ра, оста­вив цер­ковь, тай­но вы­шел и от­дал­ся в ру­ки во­и­нов, по­слан­ных схва­тить его. Во­и­ны по­ве­ли его к мор­ско­му за­ли­ву и от­плы­ли с ним в Пренет, на­хо­див­ший­ся про­тив Ни­ко­ми­дии.

На­род, узнав об этом, под­нял боль­шое вол­не­ние, во вре­мя ко­то­ро­го мно­го жи­те­лей бы­ло уби­то и еще бо­лее ра­не­но. Сре­ди недо­воль­ных бы­ли и та­кие, ко­то­рые на­ме­ре­ва­лись по­бить Фе­о­фи­ла кам­ня­ми. Узнав о сем, Фе­о­фил тай­но бе­жал из го­ро­да и тот­час от­плыл в Алек­сан­дрию. Так же раз­бе­жа­лись и про­чие его еди­но­мыш­лен­ни­ки. По­всю­ду слыш­ны бы­ли кри­ки на­ро­да, ко­то­рый и в церк­вах, и на пло­ща­дях гром­ко роп­тал на неспра­вед­ли­вый суд, низ­верг­нув­ший столь ве­ли­ко­го све­тиль­ни­ка ми­ра. Об­сту­пив дво­рец, на­род с ужас­ным воп­лем и ры­да­ни­ем умо­лял воз­вра­тить Иоан­на на пат­ри­ар­ший пре­стол. В это вре­мя, в од­ну ночь, слу­чи­лось силь­ное зем­ле­тря­се­ние, и все на­хо­ди­лись в боль­шом стра­хе; в осо­бен­но­сти ужас охва­тил ца­ри­цу, по­то­му что ее дво­рец со­тря­сал­ся силь­нее дру­гих зда­ний и часть его да­же рас­па­лась. Ви­дя это, весь на­род стал во­пить гром­ким го­ло­сом:

Ес­ли не бу­дет воз­вра­щен Иоанн, то рас­па­дет­ся весь го­род.

Царь убо­ял­ся Бо­жье­го на­ка­за­ния и на­род­но­го мя­те­жа и по­спеш­но от­пра­вил ев­ну­ха ца­ри­цы Вриссо­на за Иоан­ном. Те­перь уже и ца­ри­ца упра­ши­ва­ла ца­ря, чтобы он по­ве­лел воз­вра­тить Иоан­на, по­то­му что силь­но ис­пу­га­лась зем­ле­тря­се­ния и на­род­но­го мя­те­жа. И вот по­тя­ну­лись один за дру­гим по­слан­ные упро­сить свя­то­го, чтобы он вер­нул­ся в го­род, так что Фра­кий­ское мо­ре бы­ло пе­ре­пол­не­но лод­ка­ми с по­сла­ми. Усту­пая на­сто­я­тель­ным прось­бам, свя­той Иоанн со­гла­сил­ся воз­вра­тить­ся в Кон­стан­ти­но­поль. Узнав о сем, все граж­дане с за­жжен­ны­ми све­ча­ми вы­еха­ли на встре­чу ему, и мо­ре по­кры­лось ко­раб­ля­ми, встре­ча­ю­щи­ми свя­то­го. Иоанн, при­шед­ши к го­ро­ду, не хо­тел вхо­дить внутрь его, по­ка на боль­шом со­бо­ре не бу­дет про­из­ве­де­но рас­сле­до­ва­ние, по­че­му он из­гнан. Но на­род на­сто­я­тель­но тре­бо­вал, чтобы пас­тырь его не оста­вал­ся вне сво­е­го пре­сто­ла, и с раз­дра­же­ни­ем роп­тал на ца­ря. Усту­пая на­сто­я­ни­ям на­ро­да, Иоанн при­нуж­ден был вой­ти в го­род; с по­че­том, при пе­нии псал­мов и свя­щен­ных пес­но­пе­ний, вве­ден был он в цер­ковь. По­сле мо­лит­вы к Бо­гу, свя­той угод­ник Бо­жий вос­сел на сво­ем пре­сто­ле и, пре­по­дав лю­дям мир, ска­зал по­уче­ние. Слу­шая его крас­но­ре­чи­вое и по­учи­тель­ное сло­во, все ра­до­ва­лись его воз­вра­ще­нию; и пол­чи­ще вра­гов Иоан­на рас­сы­па­лось и все про­тив­ни­ки его раз­бе­жа­лись и умолк­ли.

Воз­вра­щен­ный на свой пре­стол, свя­той Иоанн управ­лял Хри­сто­вою Цер­ко­вью в глу­бо­кой ти­шине, пи­тая сло­вес­ных овец сво­их слад­ким уче­ни­ем; имея та­ко­го пас­ты­ря и учи­те­ля, вся цер­ковь неко­то­рое вре­мя кра­со­ва­лась и уте­ша­лась. Но не про­шло и двух ме­ся­цев, как сно­ва под­ня­лась утих­шая бы­ло бу­ря про­тив бла­жен­но­го. Это про­изо­шло та­ким об­ра­зом.

Неда­ле­ко от церк­ви свя­той Со­фии, по по­ве­ле­нию Ев­док­сии, бы­ла по­став­ле­на вы­со­кая ко­лон­на, увен­чан­ная изо­бра­же­ни­ем ца­ри­цы. По по­во­ду тор­же­ства от­кры­тия ко­лон­ны про­ис­хо­ди­ли во­круг нее все­воз­мож­ные иг­ры и ли­ко­ва­ния, ко­то­рые про­дол­жа­лись несколь­ко дней. Кли­ки и воз­гла­сы ли­ку­ю­щих до­но­си­лись в храм свя­той Со­фии и пе­ре­ме­ши­ва­лись с пе­ни­ем Бо­же­ствен­ных пес­ней. Свя­той Иоанн уви­дел в этом яв­ное ко­щун­ство и оскорб­ле­ние свя­ты­ни, и по­то­му ста­рал­ся чрез на­чаль­ни­ка го­ро­да пре­кра­тить бес­чин­ные ли­ко­ва­ния, про­ис­хо­див­шие во­круг ко­лон­ны. Но гра­до­на­чаль­ник не ока­зал ему ни­ка­ко­го со­дей­ствия. То­гда, рев­нуя об оскорб­ле­нии свя­ты­ни, Иоанн про­из­нес в церк­ви рез­кое об­ли­чи­тель­ное сло­во, ко­то­рое на­чи­на­лось сло­ва­ми:

Опять Иро­ди­а­да бес­ну­ет­ся, опять мя­тет­ся, опять ска­чет и пля­шет, опять гла­вы Иоан­но­вой ищет!

До­нос­чи­ки и вра­ги Иоан­на по­спе­ши­ли с зло­рад­ством до­не­сти об этом ца­ри­це, ис­тол­ко­вав сло­ва его в том смыс­ле, буд­то в них она срав­ни­ва­лась с Иро­ди­а­дой. Ев­док­сия при­шла в силь­ную ярость: с пла­чем умо­ля­ла она ца­ря, чтобы он сно­ва по­ве­лел со­звать со­бор на Иоан­на. И вот сно­ва ко всем епи­ско­пам бы­ли разо­сла­ны цар­ские гра­мо­ты с при­гла­ше­ни­ем со­брать­ся в Кон­стан­ти­но­поль и про­из­ве­сти суд над Иоан­ном. Со­бра­лись все те, кто и рань­ше был на без­за­кон­ном су­де про­тив свя­то­го угод­ни­ка Бо­жия. Не бы­ло толь­ко Фе­о­фи­ла, ибо он, пом­ня, как в про­шлый раз ед­ва из­бе­жал яро­сти на­ро­да, сам уже бо­ял­ся ехать в Кон­стан­ти­но­поль, но вме­сто се­бя по­слал ту­да трех епи­ско­пов. Вме­сте с ни­ми он так­же от­пра­вил и те опре­де­ле­ния, ко­то­рые ари­ане со­ста­ви­ли про­тив Афа­на­сия Ве­ли­ко­го, дабы на ос­но­ва­нии сих опре­де­ле­ний осу­дить Иоан­на за то, что он, бу­дучи низ­вер­жен, сно­ва всту­пил са­мо­воль­но на пре­стол. На ос­но­ва­нии тех непра­вед­ных ере­ти­че­ских ка­но­нов бла­жен­ный и был осуж­ден, по­то­му что дру­гих об­ви­не­ний про­тив него не на­хо­ди­ли. Толь­ко и ука­зы­ва­ли на то, что Зла­то­уст, бу­дучи низ­вер­жен, дерз­нул за­нять свя­ти­тель­ский пре­стол до но­во­го со­бо­ра. Свя­тый Иоанн на это за­ме­тил:

Я не был на су­де, не пре­пи­рал­ся с мо­и­ми со­пер­ни­ка­ми и да­же не ви­дел на­пи­сан­ных про­тив ме­ня об­ви­не­ний, не при­ни­мал и опре­де­ле­ний су­да, но ме­ня ца­ри из­гна­ли и они же опять ме­ня воз­вра­ти­ли. Сие же по­ста­нов­ле­ние, на ос­но­ва­нии ко­то­ро­го вы про­из­во­ди­те суд на­до мною, со­став­ле­но не пра­во­слав­ны­ми, но ари­а­на­ми с тою це­лью, чтобы низ­ло­жить Афа­на­сия Ве­ли­ко­го.

Но на этот от­вет свя­то­го нече­сти­вое со­бра­ние не об­ра­ти­ло вни­ма­ния и низ­верг­ло угод­ни­ка Бо­жия. Низ­ло­же­ние свя­то­го Иоан­на со­вер­ши­лось при сле­ду­ю­щих об­сто­я­тель­ствах.

Ко­гда на­сту­пил ве­ли­кий празд­ник свя­той Пас­хи, царь по на­уче­нию епи­ско­пов, по­слал ска­зать Иоан­ну:

Уда­лись из Церк­ви, так как ты осуж­ден на двух со­бо­рах, и мне нель­зя вой­ти в нее, до­ко­ле ты в ней на­хо­дишь­ся.

В от­вет на это свя­той Иоанн чрез по­слан­ных от­ве­чал ца­рю:

Я по­лу­чил Цер­ковь от Хри­ста Спа­си­те­ля мо­е­го и не мо­гу оста­вить ее доб­ро­воль­но, ес­ли толь­ко не бу­ду из­гнан си­лою. Го­род - твой, и те­бя все по­слу­ша­ют. По­се­му ес­ли ты же­ла­ешь раз­лу­чить ме­ня с Цер­ко­вью Хри­сто­вой, то по­шли сво­их слуг, чтобы они из­влек­ли ме­ня из Церк­ви; то­гда я не бу­ду иметь от­ве­та пред Бо­гом, так как я не по сво­ей во­ле отой­ду от Церк­ви, но бу­ду из­гнан цар­скою вла­стью.

Вы­слу­шав сие, царь сна­ча­ла ко­ле­бал­ся, как по­сту­пить ему, но по­том, по на­уче­нию про­тив­ни­ков Иоан­на, от­пра­вил к нему са­нов­ни­ка Ма­ри­на, ко­то­рый за­ве­ды­вал име­ни­я­ми ца­ри­цы, чтобы тот си­лою из­влек из хра­ма слав­но­го учи­те­ля Церк­ви, свя­то­го Иоан­на. Впро­чем, свя­ти­те­лю бы­ло раз­ре­ше­но до вре­ме­ни оста­вать­ся в пат­ри­ар­шем до­ме, и он, не вы­хо­дя из сво­ей кел­лии, про­был здесь в те­че­ние двух ме­ся­цев, по­ка не со­сто­я­лось цар­ское опре­де­ле­ние о ссыл­ке его в за­то­че­ние.

В это вре­мя мно­го скор­бей и бед­ствий суж­де­но бы­ло ис­пы­тать свя­то­му угод­ни­ку Бо­жию; зло­ба вра­гов его про­сти­ра­лась до то­го, что они неод­но­крат­но по­ку­ша­лись да­же на жизнь его: они под­ку­пи­ли од­но­го че­ло­ве­ка убить свя­то­го Иоан­на. Чтобы скрыть свой злой умы­сел, под­куп­лен­ный при­тво­рил­ся бес­но­ва­тым и со спря­тан­ным ме­чем стал бро­дить во­круг пат­ри­ар­ше­го до­ма, ожи­дая удоб­но­го вре­ме­ни для убий­ства свя­то­го. Но вер­ный Иоан­ну на­род, за­по­до­зрив мни­мо-бес­но­ва­то­го в злом умыс­ле, схва­тил его и на­шел у него меч. Зло­умыш­лен­ни­ка по­ве­ли к гра­до­на­чаль­ни­ку на до­прос, но Иоанн, узнав о слу­чив­шем­ся, по­слал быв­ших с ним епи­ско­пов и по­ста­рал­ся изъ­ять его из рук вла­стей. В дру­гой раз один раб пре­сви­те­ра Ел­пи­дия был за­ме­чен на­ро­дом, ко­гда он, в вол­не­нии, то­роп­ли­вой по­ход­кой про­би­рал­ся к пат­ри­ар­ше­му до­му. Кто-то из охра­няв­ших Иоан­на схва­тил его и спро­сил, ку­да он так то­ро­пит­ся, а тот, ни­че­го не от­ве­чая, уда­рил во­про­шав­ше­го ме­чем. При ви­де это­го, дру­гой вскрик­нул. Ел­пи­дий и его уда­рил ме­чем, а по­том и тре­тье­го, под­вер­нув­ше­го­ся под ру­ку. Под­ня­лись кри­ки и вопли, - раб же бро­сил­ся бе­жать, раз­ма­хи­вая окро­вав­лен­ным ме­чем и от­би­ва­ясь от гнав­ше­го­ся за ним на­ро­да. На пу­ти он встре­тил од­но­го че­ло­ве­ка, толь­ко что вы­шед­ше­го из об­ще­ствен­ной ба­ни; тот хо­тел схва­тить его, но не успел сде­лать это­го, как упал, за­мерт­во по­ра­жен­ный ме­чем. Ко­гда, на­ко­нец, этот разъ­ярен­ный раз­бой­ник был схва­чен, то со­знал­ся, что он под­куп­лен за пять­де­сят злат­ниц убить Иоан­на. С то­го вре­ме­ни на­род стал еще тща­тель­нее обе­ре­гать дом лю­би­мо­го ар­хи­пас­ты­ря, устро­ив сме­ну и ни на ми­ну­ту не остав­ляя его без охра­ны; ибо он ви­дел, что вра­ги Иоан­на ищут слу­чая убить свя­то­го.

С на­ступ­ле­ни­ем Пя­ти­де­сят­ни­цы при­шло цар­ское по­ве­ле­ние, чтобы Иоанн от­пра­вил­ся в из­гна­ние. Один са­нов­ник по­дал при этом со­вет Иоан­ну уда­лить­ся тай­но от на­ро­да, дабы на­род не воз­му­тил­ся и не вос­стал про­тив во­и­нов, ко­то­рые долж­ны ве­сти его в из­гна­ние.

В про­тив­ном слу­чае, - го­во­рил он, - ты бу­дешь ви­нов­ник кро­во­про­ли­тия, ибо те­бя при­ка­за­но взять на­силь­ствен­но; на­род же бу­дет со­про­тив­лять­ся и воз­бу­дит сму­ту.

Вы­слу­шав сие, Иоанн при­звал неко­то­рых сво­их лю­би­мых епи­ско­пов и кли­ри­ков, а так­же бла­жен­ную диа­ко­нис­су Олим­пи­а­ду, и про­стил­ся с ни­ми. При рас­ста­ва­нии все горь­ко пла­ка­ли. Пла­кал и сам свя­той Иоанн. Рас­став­шись с сво­и­ми при­бли­жен­ны­ми, Иоанн неза­мет­но вы­шел ма­лы­ми две­ря­ми, по на­прав­ле­нию к мо­рю, так что на­род ни­че­го не знал об его ухо­де. У мо­ря жда­ли свя­то­го во­и­ны, ко­то­рые, взяв­ши его, тот­час же по­са­ди­ли в ма­лую ла­дью; на ней свя­той был пе­ре­ве­зен в Вифи­нию и от­ту­да был уве­зен в даль­ней­ший путь.

По­сле из­гна­ния свя­то­го Иоан­на, в со­бор­ной церк­ви Кон­стан­ти­но­по­ля слу­чил­ся по­жар, ко­то­рый был яв­ным вы­ра­же­ни­ем гне­ва Бо­жия. При силь­ном вет­ре пла­мень вы­бил­ся из церк­ви и, вы­со­ко взды­ма­ясь в воз­ду­хе, на по­до­бие мо­ста, скло­нил­ся над па­ла­той, в ко­то­рой устро­я­лись со­бра­ния про­тив Иоан­на, и со­вер­шен­но сжег ее. И мож­но бы­ло ви­деть чу­дес­ное яв­ле­ние. Огонь, как оду­шев­лен­ный, из­ви­ва­ясь кру­гом на по­до­бие змия, по­жи­рал от­да­лен­ные до­ма, а те, ко­то­рые на­хо­ди­лись под­ле церк­ви, оста­лись це­лы. Из это­го все уви­де­ли, что не слу­чай­но, но по Бо­же­ствен­но­му гне­ву про­изо­шел та­кой по­жар, и что при­чи­ной это­го гне­ва бы­ло из­гна­ние свя­то­го Иоан­на Зла­то­усто­го.

В те­че­ние трех ча­сов, от ше­сто­го ча­са дня до де­вя­то­го, бы­ло об­ра­ще­но в пе­пел мно­го пре­крас­ных древ­них зда­ний, все­воз­мож­ные укра­ше­ния, на­хо­див­ши­е­ся в го­ро­де, и неис­чис­ли­мые бо­гат­ства. При всем том в на­ро­де не по­гиб от ог­ня ни один че­ло­век. Ви­дя сие, все го­во­ри­ли, что Бог на­ка­зы­ва­ет ог­нем го­род за неспра­вед­ли­вое из­гна­ние угод­ни­ка Бо­жия. Вра­ги же Иоан­на утвер­жда­ли про­тив­ное, го­во­ря:

Иоан­но­вы еди­но­мыш­лен­ни­ки по­до­жгли цер­ковь.

Вслед­ствие се­го мно­гие бы­ли схва­че­ны и под­верг­ну­ты гра­до­на­чаль­ни­ком, эл­ли­ном по ве­ре, все­воз­мож­ным пыт­кам и му­кам, при чем неко­то­рые умер­ли. Но не смот­ря на это, не мог­ли най­ти ви­нов­ни­ка по­жа­ра и еще боль­ше уве­ри­лись, что по­жар слу­чил­ся вслед­ствие гне­ва Бо­жия.

Ко­гда свя­то­го вез­ли в за­то­че­ние, то по до­ро­ге он пре­тер­пел от во­и­нов мно­же­ство му­че­ний. Во­и­нам бы­ло при­ка­за­но ца­ри­цей вся­че­ски оскорб­лять и при­тес­нять свя­то­го во вре­мя пу­ти, чтобы ско­рее из­ну­рить его и до­ве­сти до смер­ти. По­это­му они са­жа­ли его на неосед­лан­но­го ос­ла и быст­ро гна­ли жи­вот­ное, в один день пе­ре­хо­дя путь, ко­то­рый сле­до­ва­ло бы пе­ре­хо­дить в два или три дня. Во вре­мя пу­ти Иоан­ну не да­ва­ли по­коя и от­ды­ха, но­че­ва­ли в про­стых и гряз­ных го­сти­ни­цах, ино­гда в до­мах жи­дов­ских, и со­вер­ша­ли в его при­сут­ствии мно­го­чис­лен­ные сквер­ны. Ему ни­где не поз­во­ля­ли вой­ти в цер­ковь; и ко­гда свя­той про­сил об этом, его под­вер­га­ли вся­ким ру­га­тель­ствам и оскорб­ле­ни­ям; кро­ме то­го, свя­то­го то­ми­ли го­ло­дом и от­ни­ма­ли у него по­ло­жен­ные ему на до­ро­гу день­ги для про­пи­та­ния.

С та­ко­вым озлоб­ле­ни­ем был ве­ден в за­то­че­ние свя­той Иоанн Зла­то­устый! Ко­гда же свя­то­му до­во­ди­лось про­хо­дить ми­мо го­ро­дов, в ко­то­рых бы­ли епи­ско­па­ми его вра­ги и дру­зья Фе­о­фи­ла, то по­след­ние при­чи­ня­ли ему все­воз­мож­ные оби­ды; при этом неко­то­рые не доз­во­ля­ли ему вой­ти в го­род, а иные да­же по­ощ­ря­ли во­и­нов по­сту­пать с ним как мож­но ху­же. Из­ред­ка свя­тые от­цы-пу­стын­но­жи­те­ли, услы­хав о том, что св. Иоанн от­прав­ля­ет­ся в за­то­че­ние, вы­хо­ди­ли к нему на встре­чу и с пла­чем про­во­жа­ли его. Об этом сам Иоанн Зла­то­устый в сво­ем по­сла­нии из Ку­куз к епи­ско­пу Ки­ри­а­ку вспо­ми­на­ет в та­ких сло­вах:

«Мно­го го­ря ис­пы­та­ли мы в до­ро­ге, но не со­кру­ша­ем­ся ни о чем. Ко­гда мы про­хо­ди­ли по Кап­па­до­кии и Тав­ро­ки­ли­кии, то це­лые сон­мы от­цов, свя­тых му­жей, и мно­го­чис­лен­ные тол­пы мо­на­хов и дев­ствен­ниц вы­хо­ди­ли нам на­встре­чу и про­ли­ва­ли обиль­ные слё­зы. Смот­ря на на­ше ше­ствие в ссыл­ку, они ры­да­ли и го­во­ри­ли друг дру­гу: луч­ше бы­ло бы солн­цу скрыть лу­чи свои, чем умолк­нуть устам Иоан­на. Это при­ве­ло ме­ня в боль­шое сму­ще­ние и пе­чаль, так как я ви­дел, что все обо мне пла­ка­ли. О всем же дру­гом, что слу­чи­лось со мною, я не за­бо­тил­ся».

Так пи­сал о се­бе сам свя­той Иоанн.

Ко­гда он был при­ве­зен в Ма­лую Ар­ме­нию, в го­род Ку­куз, его лю­без­но при­нял в свой дом та­мош­ний епи­скоп Адел­фий, ко­то­ро­му пред при­бы­ти­ем Иоан­на бы­ло от Бо­га ви­де­ние с по­ве­ле­ни­ем при­нять свя­то­го. Пре­бы­вая в Ку­ку­зе, свя­той Иоанн сво­им уче­ни­ем об­ра­тил ко Хри­сту мно­гих неве­ру­ю­щих. Сла­ва о свя­том Иоанне Зла­то­устом да­ле­ко рас­про­стра­ни­лась по окрест­но­стям и к нему сте­ка­лось ото­всю­ду не ма­ло лю­дей, же­лав­ших ви­деть его и по­слу­шать его учи­тель­ных сло­вес. При­хо­ди­ли к свя­то­му так­же мно­гие из его ан­тио­хий­ских по­чи­та­те­лей и зна­ко­мых. Мол­ва о всем этом до­шла до Кон­стан­ти­но­по­ля, и вра­ги Иоан­на взвол­но­ва­лись. Он ка­зал­ся им опас­ным да­же и в за­то­че­нии сво­ем, а по­то­му они ре­ши­лись уда­лить его еще да­лее. И вот в Ку­куз при­шло от ца­ри­цы по­ве­ле­ние от­пра­вить Иоан­на в пу­стын­ное ме­сто, на­зы­ва­е­мое Пи­фи­унт, на­хо­див­ше­е­ся на бе­ре­гу Пон­тий­ско­го мо­ря, в со­сед­стве с гру­бы­ми вар­ва­ра­ми. Вслед­ствие но­во­го рас­по­ря­же­ния ца­ри­цы, во­и­ны по­ве­ли Иоан­на на дру­гое ме­сто ссыл­ки и во вре­мя пу­ти учи­ня­ли над ним та­кие же из­де­ва­тель­ства, ка­кие учи­ня­ли и рань­ше, ста­ра­ясь ско­рее до­ве­сти его до смер­ти: они вез­ли его по до­ждю и зною без одеж­ды, за­пре­ща­ли вхо­дить в го­ро­да и де­рев­ни и по преж­не­му быст­ро гна­ли ос­ла, на ко­то­ром ве­зен был свя­ти­тель. Столь же­сто­кий путь про­хо­дил во вре­мя сво­е­го из­гна­ния свя­той Иоанн! Во вре­мя это­го пу­ти он и скон­чал­ся.

Неза­дол­го до кон­чи­ны бла­жен­но­го, ко­гда он по обы­чаю сво­е­му сто­ял но­чью на мо­лит­ве, к нему при­шли свя­тые Апо­сто­лы Петр и Иоанн, ко­то­рые яв­ля­лись к нему и рань­ше, ко­гда он под­ви­зал­ся в Ан­тио­хий­ском мо­на­сты­ре. Свя­тые Апо­сто­лы ска­за­ли ему:

Ра­дуй­ся доб­рый пас­тырь сло­вес­ных овец Хри­сто­вых, креп­кий стра­сто­тер­пец. Мы по­сла­ны к те­бе об­щим Вла­ды­кою на­шим Иису­сом Хри­стом, дабы по­мочь те­бе и уте­шить те­бя в скор­бях и тру­дах, ко­то­рые ты по­нес за чи­сто­ту сво­ей ду­ши. Ибо ты, под­ра­жая Иоан­ну Кре­сти­те­лю, об­ли­чил без­за­кон­ну­ю­щих ца­рей. Му­жай­ся и кре­пись; те­бе уго­то­ва­но мно­гое воз­да­я­ние в Цар­ствии Небес­ном. Мы бла­го­вест­ву­ем те­бе ве­ли­кую ра­дость: по про­ше­ствии немно­гих дней, ты отой­дешь к Гос­по­ду Бо­гу тво­е­му и бу­дешь веч­но бла­жен­ство­вать с на­ми в Цар­ствии Небес­ном. Итак упо­вай, ибо ты по­бе­дил вра­гов, по­сра­мил нена­ви­дя­щих те­бя и одо­лел су­по­ста­та диа­во­ла. Ев­док­сия бу­дет ки­шеть чер­вя­ми, станет при­зы­вать те­бя на по­мощь, но по­мо­щи не най­дет и умрёт в страш­ном неду­ге. Она бу­дет же­сто­ко стра­дать и ни на ми­ну­ту не по­лу­чит об­лег­че­ния, так как вос­при­и­мет сию казнь от Бо­га.

По­сле се­го, они по­да­ли ему нечто съе­доб­ное и ска­за­ли:

Возь­ми и съешь, дабы по­сле се­го уже не тре­бо­вать дру­гой пи­щи в сей жиз­ни. Сие бу­дет до­воль­но для те­бя до то­го вре­ме­ни, ко­гда пре­дашь свою ду­шу в ру­ки Бо­жии.

Свя­тый Иоанн, взяв по­дан­ное ему, съел в их при­сут­ствии и воз­ра­до­вал­ся. По­сле то­го явив­ши­е­ся Апо­сто­лы уда­ли­лись от него.

С Иоан­ном бы­ли два пре­сви­те­ра и один диа­кон, ко­то­рые шли с ним в из­гна­ние из Кон­стан­ти­но­по­ля и не от­сту­па­ли от него, бу­дучи свя­за­ны с ним уза­ми люб­ви. Они сво­и­ми гла­за­ми ви­де­ли, как к Иоан­ну при­хо­ди­ли Апо­сто­лы, слы­ша­ли все ре­чи их и бла­го­слов­ля­ли Бо­га, спо­до­бив­ше­го их спо­стра­дать с угод­ни­ком Бо­жи­им.

В несколь­ко дней пу­ти из­гнан­ни­ки до­стиг­ли до Ко­ман; близ это­го го­ро­да на­хо­ди­лась цер­ковь свя­то­го ве­ли­ко­му­че­ни­ка Ва­си­лис­ка, епи­ско­па Ко­ман­ско­го, ко­то­рый при нече­сти­вом ца­ре Мак­си­ми­ане по­стра­дал за Хри­ста в Ни­ко­ми­дии, вме­сте с Ан­тио­хий­ским пре­сви­те­ром Лу­ки­а­ном. При сей церк­ви они пе­ре­но­че­ва­ли. На дру­гой день был празд­ник Воз­дви­же­ния Чест­но­го Кре­ста, и в ночь пред празд­ни­ком бла­жен­но­му Иоан­ну явил­ся свя­той му­че­ник Ва­си­лиск.

Брат Иоанн, му­жай­ся! Ибо зав­тра мы бу­дем вме­сте.

Тот же свя­той му­че­ник явил­ся и пре­сви­те­ру сво­ей церк­ви, го­во­ря:

При­го­товь ме­сто для бра­та Иоан­на, ибо он идет к нам.

С на­ступ­ле­ни­ем дня, Иоанн упра­ши­вал во­и­нов про­быть в Ко­ма­нах у церк­ви свя­то­го Ва­си­лис­ка до пя­то­го ча­са; но они не по­слу­ша­лись его и ста­ли про­дол­жать путь, ста­ра­ясь ехать как мож­но ско­рее. Они дер­жа­ли путь по во­де и плы­ли очень ско­ро, на по­до­бие пер­на­той пти­цы. Так в те­че­ние несколь­ких ча­сов от­плы­ли от го­ро­да трид­цать ста­дий.

Од­на­ко, по Бо­же­ствен­но­му про­мыш­ле­нию, они сно­ва при­ста­ли к бе­ре­гу око­ло церк­ви свя­то­го Ва­си­лис­ка, че­му весь­ма уди­ви­лись. Иоанн опять стал умо­лять их, чтобы они немно­го обо­жда­ли на том ме­сте, по­ка он по­мо­лит­ся в церк­ви. При­зна­вая дей­ствие си­лы Бо­жи­ей в том, что они про­тив же­ла­ния при­ста­ли к то­му ме­сту, от­ку­да от­плы­ли, во­и­ны ре­ши­лись ис­пол­нить же­ла­ние Иоан­на. То­гда свя­той во­шел в цер­ковь, спро­сил свет­лые цер­ков­ные ри­зы и пе­ре­одел на се­бе всю свою одеж­ду, на­чи­ная с обу­ви; за­тем свои одеж­ды он роз­дал на­хо­див­шим­ся с ним на ко­раб­ле, а в цер­ков­ных одеж­дах со­вер­шил ли­тур­гию и при­ча­стил­ся Пре­чи­стых и Жи­во­тво­ря­щих Та­ин Те­ла и Кро­ви Хри­сто­вой; по­том, бла­го­сло­вив всех при­сут­ство­вав­ших и от­дав им по­след­нее це­ло­ва­ние, воз­лег со сло­ва­ми:

Сла­ва Бо­гу за все.

И вслед за тем пре­дал дух свой в ру­ки Бо­жии. Это бы­ло в са­мый день Воз­дви­же­ния Чест­но­го Кре­ста Гос­под­ня. Та­ким об­ра­зом, свя­той угод­ник Бо­жий в те­че­ние всей сво­ей жиз­ни нес­ший крест свой, рас­пи­на­ясь для ми­ра и со­рас­пи­на­ясь Хри­сту, скон­чал­ся в день, по­свя­щен­ный па­мя­ти Чест­но­го Кре­ста. Он был по­ло­жен в той же церк­ви, где и умер, непо­да­ле­ку от гро­ба свя­то­го му­че­ни­ка Ва­си­лис­ка. Так сбы­лось пред­ска­за­ние свя­то­го Епи­фа­ния Кипр­ско­го, ко­то­рый го­во­рил свя­то­му Иоан­ну:

И ты не дой­дешь до то­го ме­ста, на ко­то­рое те­бя из­го­нять.

Дей­стви­тель­но, свя­той Иоанн был ве­ден в Пи­фи­унт, а пре­ста­вил­ся в Ко­ма­нах, не дой­дя до Пи­фи­ун­та. Так-то угас цер­ков­ный све­тиль­ник, так умолк­ли зла­тые уста, так со­вер­шил по­двиг и скон­чал те­че­ние доб­рый по­движ­ник и стра­да­лец, про­жив­ший шесть лет на пат­ри­ар­шем пре­сто­ле и про­вед­ший три го­да в из­гна­нии, пе­ре­во­ди­мый с ме­ста на ме­сто.

Ко­гда умер св. Иоанн, сле­до­вав­шие за ним до са­мой его смер­ти два пре­сви­те­ра и диа­кон, опла­кав смерть от­ца сво­е­го, от­пра­ви­лись в Рим к па­пе Ин­но­кен­тию и по­дроб­но со­об­щи­ли ему обо всем, что пре­тер­пел свя­той Иоанн по зло­бе вра­гов его. Они рас­ска­за­ли и о кон­чине его, и о том, как рань­ше его пре­став­ле­ния к нему при­хо­ди­ли свя­тые Апо­сто­лы Петр и Иоанн Бо­го­слов, что они го­во­ри­ли ему и как явил­ся ему свя­той му­че­ник Ва­си­лиск. Вы­слу­шав­ши все, Ин­но­кен­тий весь­ма уди­вил­ся и сталь скор­беть о ве­ли­ком угод­ни­ке, по­стра­дав­шем за прав­ду. Об об­сто­я­тель­ствах из­гна­ния и смер­ти свя­то­го Зла­то­уста па­па со­об­щил за­пад­но­му им­пе­ра­то­ру Го­но­рию, бра­ту Ар­ка­дия, и они оба горь­ко со­жа­ле­ли о сем и немед­лен­но на­пи­са­ли по­сла­ния ца­рю Ар­ка­дию. Па­па от се­бя на­пи­сал:

Кровь бра­та мо­е­го Иоан­на во­пи­ет к Бо­гу, про­тив те­бя царь, по­доб­но то­му, как древ­ле во­пи­я­ла кровь Аве­ля пра­вед­но­го про­тив бра­то­убий­цы Ка­и­на; и эта кровь бу­дет от­мще­на, так как ты в мир­ное вре­мя воз­двиг го­не­ние на Цер­ковь Бо­жию. Ибо ты про­гнал ис­тин­но­го пас­ты­ря Хри­сто­ва, а с ним вме­сте ты из­гнал и Хри­ста Бо­га, а паст­ву Его пре­дал в ру­ки на­ем­ни­ков, а не ис­тин­ных пас­ты­рей Хри­сто­вых.

Сие и мно­гое дру­гое пи­сал Ин­но­кен­тий к Ар­ка­дию, от­лу­чая его и Ев­док­сию от Бо­же­ствен­ных Та­ин, а вме­сте с ни­ми и всех со­общ­ни­ков их, ко­то­рые участ­во­ва­ли в низ­вер­же­нии свя­то­го Иоан­на. Фе­о­фи­ла же от­лу­чал не толь­ко от са­на, но и от Церк­ви и при­зы­вал его на со­бор­ный суд, чтобы по­лу­чить за­слу­жен­ное на­ка­за­ние.

Го­но­рий с сво­ей сто­ро­ны на­пи­сал бра­ту Ар­ка­дию:

Я не знаю ка­ким ис­куп­ле­ни­ем ты пре­льстил­ся, брат, до­ве­рив­шись жене сво­ей и, по ее на­сто­я­ни­ям, устро­ив то, че­го не сде­лал бы ни один бла­го­че­сти­вый царь хри­сти­ан­ский. На­хо­дя­щи­е­ся здесь епи­ско­пы и пре­по­доб­ные от­цы во­пи­ют про­тив вас с ца­ри­цей за то, что вы низ­верг­ли с пре­сто­ла без су­да и во­пре­ки ка­но­нам ве­ли­ко­го Бо­жия ар­хи­ерея Иоан­на, и, ис­то­мив его же­сто­ки­ми му­ка­ми, пре­да­ли на­силь­ствен­ной смер­ти.

В кон­це это­го пись­ма Го­но­рий при­зы­вал Ар­ка­дия при­не­сти по­ка­я­ние пред Бо­гом и от­мстить тем, ко­то­рые бы­ли ви­нов­ни­ка­ми из­гна­ния Иоан­на. По­лу­чив по­сла­ние от бра­та и от па­пы, им­пе­ра­тор Ар­ка­дий впал в силь­ную скорбь и страш­ную бо­язнь. Разыс­кав в го­ро­де тех, ко­то­рые вос­ста­ва­ли про­тив Иоан­на, он пре­дал их раз­лич­ным каз­ням: од­них под­верг­нул усе­че­нию ме­чем, иных с бес­че­сти­ем ли­шил са­на. Неко­то­рых епи­ско­пов, су­див­ших свя­то­го Иоан­на и на­хо­див­ших­ся то­гда в Кон­стан­ти­но­по­ле, царь по­ве­лел схва­тить и с по­зо­ром за­клю­чить в на­род­ной тем­ни­це; в чис­ле та­ких на­хо­дил­ся и Ие­хи­ри­он, сын Фе­о­фи­ло­ва бра­та. К са­мо­му же Фе­о­фи­лу он пи­сал весь­ма стро­гое пись­мо, по­веле­вая ему быть го­то­вым к су­ду в Со­лу­ни, чтобы вос­при­ять до­стой­ное на­ка­за­ние за свою зло­бу. Не из­бе­жа­ла гне­ва Ар­ка­дия и са­ма же­на его, ца­ри­ца Ев­док­сия: Ар­ка­дий уда­лил ее от се­бя, за­клю­чил в от­дель­ный дво­рец и всем, кро­ме ра­бы­ни, за­пре­тил к ней при­хо­дить. Вме­сте с этим он от­пра­вил в ссыл­ку срод­ни­ков ца­ри­цы, ко­то­рые вме­сте с нею зло­умыш­ля­ли на свя­то­го, и у од­них из них ото­брал име­ния, а дру­гих за­клю­чил в тем­ни­цы и под­верг ис­тя­за­ни­ям и му­кам. За­тем он на­пи­сал к па­пе Ин­но­кен­тию о всем, что он сде­лал, сми­рен­но и с рас­ка­я­ни­ем ис­пра­ши­вая у него про­ще­ния. Он пи­сал так­же и к бра­ту Го­но­рию, про­ся его умо­лить па­пу снять с него от­лу­че­ние. Вско­ре Ар­ка­дий по­лу­чил про­си­мое. Про­чи­тав сми­рен­ную его прось­бу, па­па при­нял его по­ка­я­ние и пи­сал к бла­жен­но­му Про­клу, ко­то­рый был то­гда епи­ско­пом Ки­зи­че­ским, дабы он снял с ца­ря от­лу­че­ние и спо­до­бил его свя­тых та­инств, а бла­жен­но­го Иоан­на со­при­чис­лил к ли­ку свя­тых.

Ко­гда все сие так про­ис­хо­ди­ло, Все­ви­дя­щий Гос­подь Сам от­мстил вра­гам Сво­е­го угод­ни­ка Иоан­на; Он под­верг их же­сто­ким на­ка­за­ни­ям еще на зем­ле, так что все они умер­ли лю­тою смер­тью. При этом все епи­ско­пы, кли­ри­ки, свет­ские са­нов­ни­ки и во­об­ще все те лю­ди, ко­то­рые неспра­вед­ли­во вос­ста­ва­ли на свя­то­го Иоан­на, по­кры­лись бо­лез­нен­ны­ми на­ры­ва­ми, сгно­ив­ши­ми всю плоть их и до­вед­ши­ми их до смер­ти; у од­них ис­сох­ли ру­ки и но­ги; у иных за­гни­ло всё те­ло и во мно­же­стве по­яви­лись чер­ви, так что в те­че­ние дол­го­го вре­ме­ни от них ис­хо­дил нестер­пи­мый смрад. Один из чис­ла непра­вед­ных су­дей, осу­див­ших бла­жен­но­го на из­гна­ние, упал с ло­ша­ди и вне­зап­но умер, пе­ре­ло­мив пра­вую ру­ку, ко­то­рою он под­пи­сы­вал неспра­вед­ли­вый об­ви­не­ния про­тив непо­вин­но­го Иоан­на. Дру­гой сде­лал­ся немым и су­хо­ру­ким и так скон­чал­ся. У тре­тье­го уве­ли­чил­ся язык, из­ры­гав­ший ху­лы на свя­то­го Иоан­на, и до то­го рас­пух, что он не мог го­во­рить; то­гда он ис­по­ве­дал грех свой, на­пи­сав его на хар­тии. И мож­но бы­ло ви­деть про­яв­ле­ния страш­но­го гне­ва Бо­жия, об­ру­шив­ше­го­ся раз­лич­ны­ми каз­ня­ми над ви­нов­ни­ка­ми Иоан­но­ва из­гна­ния.

Алек­сан­дрий­ский пат­ри­арх Фе­о­фил, вслед­ствие кон­чи­ны рим­ско­го па­пы Ин­но­кен­тия, из­бе­жал че­ло­ве­че­ско­го су­да и на­ка­за­ния, но не из­бе­жал су­да Бо­жия. Он со­шел с ума и от это­го неду­га умер. У хал­ки­дон­ско­го епи­ско­па Ки­ри­на сгни­ли но­ги; их неод­но­крат­но пи­ли­ли вра­чи, дабы он весь не сгнил; но всё же плоть его не пе­ре­ста­ва­ла гнить, и он умер по­сле то­го, как но­ги его бы­ли от­пи­ле­ны до ко­лен. Гроз­ный суд Бо­жий так­же по­стиг и зло­счаст­ную ца­ри­цу Ев­док­сию. Бу­дучи уязв­ле­на пе­ча­лью и сты­дом, она за­бо­ле­ла силь­ным кро­во­те­че­ни­ем, и ее плоть ки­ше­ла чер­вя­ми, как пред­рек­ли Апо­сто­лы бла­жен­но­му Иоан­ну. От нее нес­лось та­кое зло­во­ние, что ми­мо­хо­дя­щие не мог­ли стер­петь смра­да ее пло­ти; мно­гие опыт­ней­шие вра­чи вра­че­ва­ли ее и оку­ри­ва­ли бла­го­вон­ны­ми аро­ма­та­ми, но без­успеш­но. То­гда она спро­си­ла вра­чей:

По­че­му вы не мо­же­те увра­че­вать ме­ня от мо­е­го неду­га?

Они же не осме­ли­ва­лись объ­яс­нять ей это­го.

Ес­ли вы, - го­во­ри­ла им ца­ри­ца, - не зна­е­те при­чи­ны, по­че­му я не мо­гу вы­здо­ро­веть, то я вам ска­жу: я по­лу­чи­ла сей недуг вслед­ствие бо­же­ствен­но­го гне­ва, по­стиг­ше­го ме­ня за зло, при­чи­нен­ное пат­ри­ар­ху Иоан­ну.

Фе­о­гно­сто­вым де­тям она воз­вра­ти­ла ви­но­град­ник, от­ня­тый у них, и мно­гим дру­гим воз­вра­ти­ла всё, что от­ня­ла неспра­вед­ли­во. Од­на­ко она не по­лу­чи­ла ис­це­ле­ния, и в том неду­ге скон­ча­лась. По­сле ее смер­ти, для изоб­ли­че­ния ее без­за­ко­ния, гроб, в ко­то­ром она бы­ла по­ло­же­на, в те­че­ние трид­ца­ти двух лет по­сто­ян­но со­тря­сал­ся, и так про­дол­жа­лось до вре­ме­ни пе­ре­не­се­ния чест­ных мо­щей свя­то­го Иоан­на Зла­то­усто­го из Ко­ман в Кон­стан­ти­но­поль.

Так на­ка­зал Гос­подь вра­гов свя­то­го Иоан­на; са­мо­го же пра­вед­ни­ка Он про­сла­вил сле­ду­ю­щим об­ра­зом. Епи­скоп Адел­фий, лю­без­но при­няв­ши Иоан­на в свой дом в Ку­ку­зе, услы­шав о пре­став­ле­нии свя­то­го, впал в ве­ли­кую пе­чаль и сталь при­леж­но со сле­за­ми умо­лять Бо­га, дабы Он по­ка­зал ему, в ка­ком ли­ко­сто­я­нии свя­тых об­ре­та­ет­ся Иоанн. Од­на­жды, мо­лясь о сем, он при­шел в ис­ступ­ле­ние и уви­дел свет­ло­го и ра­дост­но­го юно­шу; взяв Адел­фия за ру­ку, юно­ша от­вел его на свет­лое ме­сто и по­ка­зал ему лик свя­тых цер­ков­ных учи­те­лей. Огля­нув­шись ту­да и сю­да, Адел­фий хо­тел уви­деть Иоан­на и ни­где не ви­дел его. По­ка­зав Адел­фию каж­до­го учи­те­ля и пат­ри­ар­ха Кон­стан­ти­но­поль­ско­го, юно­ша по­спеш­но вы­вел его от­ту­да. Идя за ним, Адел­фий был опе­ча­лен, по­то­му что не уви­дел бла­жен­но­го Иоан­на в сон­ме свя­тых от­цов. Но ко­гда он вы­хо­дил из то­го свет­ло­го ме­ста, некто, сто­яв­ший в две­рях, удер­жал его за ру­ку и ска­зал:

За­чем ты ухо­дишь от­сю­да с та­кою скор­бью? Ес­ли кто и вой­дет сю­да пе­чаль­ный, то от­сю­да воз­вра­ща­ет­ся ве­се­лым, а ты по­сту­па­ешь на­обо­рот: во­шел сю­да ты ве­се­лым, а вы­хо­дишь пе­чаль­ным.

Адел­фий от­ве­чал:

По­то­му я скорб­лю, что не ви­дел сре­ди цер­ков­ных учи­те­лей воз­люб­лен­но­го для ме­ня Иоан­на?

Ты ра­зу­ме­ешь, - спро­сил тот, - Иоан­на, про­по­вед­ни­ка по­ка­я­ния?

Да, - от­ве­тил Адел­фий.

То­гда сто­яв­ший в две­рях рая ска­зал ему:

Че­ло­век, на­хо­дя­щей­ся в те­ле, не мо­жет ви­деть его, ибо он пред­сто­ит пре­сто­лу Бо­жию, ко­то­рый окру­жа­ют хе­ру­ви­мы и се­ра­фи­мы.

По­лу­чив та­кое из­ве­стие о свя­том Иоанне, Адел­фий воз­ра­до­вал­ся и про­сла­вил Бо­га, от­крыв­ше­го ему сию тай­ну. Та­ким об­ра­зом свя­той Иоанн, по­сле мно­гих вол­не­ний, бурь, бед и скор­бей, ко­то­рые он пре­тер­пел за прав­ду, при­стал к ти­хо­му небес­но­му при­ста­ни­щу, где, со­ра­ду­ясь с Ан­ге­ла­ми, сла­вит От­ца и Сы­на и Свя­то­го Ду­ха, Еди­но­го в Тро­и­це Бо­га, Ко­то­ро­му и от нас да бу­дет сла­ва, честь и по­кло­не­ние, ныне и прис­но и во ве­ки ве­ков. Аминь.

При­ме­ча­ния

Со­фи­ста­ми на­зы­ва­лись учи­те­ля крас­но­ре­чия и адво­ка­ты.- Ли­ва­ний, как учи­тель крас­но­ре­чия, поль­зо­вал­ся боль­шою из­вест­но­стью; у него учил­ся Юли­ан От­ступ­ник, а из от­цов церк­ви - Ва­си­лий Ве­ли­кий. - Анд­ра­га­фий из­ве­стен, как один из глу­бо­ко­мыс­лен­ных и се­рьёз­ных фило­со­фов то­го вре­ме­ни.

Афи­ны - глав­ный го­род Гре­ции, в юго-во­сточ­ной ча­сти Бал­кан­ско­го по­лу­ост­ро­ва. Во вре­ме­на Зла­то­уста он сла­вил­ся сво­и­ми фило­соф­ски­ми шко­ла­ми и шко­ла­ми крас­но­ре­чия. Здесь учи­лось бо­га­тое и об­ра­зо­ван­ное юно­ше­ство. Меж­ду про­чим, здесь учи­лись и неко­то­рые от­цы церк­ви: Ва­си­лий Ве­ли­кий, Гри­го­рий Бо­го­слов и др.

Это­го Ва­си­лия не сле­ду­ет сме­ши­вать с зна­ме­ни­тым от­цом Церк­ви, Ва­си­ли­ем Ве­ли­ким, ко­то­рый был уро­жен­цем Кап­па­до­кии и имел уже вы­со­кий сан, ко­гда Иоанн был еще от­ро­ком; в 370 г. он был уже епи­ско­пом, умер в 379 г.

Св. Ме­ле­тий - из­ве­стен, как за­щит­ник пра­во­сла­вия про­тив ари­ан. За­ни­мал Ан­тио­хий­скую ка­фед­ру с 358 по 381 г., но непо­сто­ян­но; ари­ане несколь­ко раз из­го­ня­ли его и на его ме­сто ста­ви­ли дру­гих епи­ско­пов. Па­мять его со­вер­ша­ет­ся 12-го фев­ра­ля.

Мо­на­стырь этот на­хо­дил­ся неда­ле­ко от Ан­тио­хии, в смеж­ных с нею го­рах.

Сло­ва о свя­щен­стве на­пи­са­ны Зла­то­устом по сле­ду­ю­ще­му по­во­ду. Ко­гда свя­той Иоанн жил с сво­им дру­гом Ва­си­ли­ем вда­ли от мир­ских дел, со­брав­ши­е­ся в Ан­тио­хии епи­ско­пы воз­на­ме­ри­лись по­ста­вить их обо­их в епи­ско­пы; слух об этом до­шел до Иоан­на и Ва­си­лия. Иоанн, счи­тая се­бя непри­го­тов­лен­ным к над­ле­жа­ще­му ис­пол­не­нию обя­зан­но­стей пас­ты­рей Хри­сто­вой Церк­ви, скрыл­ся тай­но от всех, и да­же от сво­е­го дру­га Ва­си­лия, в пу­сты­ню. Ва­си­лий же был воз­ве­ден в епи­ско­пы г. Ра­фа­ны, близ Ан­тио­хии. Встре­тив­шись за­тем с Иоан­ном, он дру­же­ски стал упре­кать его за укло­не­ние от свя­щен­но­го са­на. В от­вет на эти упре­ки, св. Иоанн на­пи­сал шесть слов о свя­щен­стве, в ко­то­рых крас­но­ре­чи­во го­во­рит о вы­со­ком до­сто­ин­стве пас­тыр­ско­го слу­же­ния.- По­сла­ние к Фе­о­до­ру на­пи­са­но по та­ко­му по­во­ду: Фе­о­дор, бу­дучи дру­гом Иоан­на, на­зна­чал се­бя к по­движ­ни­че­ской жиз­ни; но по­том из­ме­нил сво­е­му ре­ше­нию, оста­вил от­шель­ни­че­ство и же­нил­ся. Огор­чен­ный этим, Иоанн на­пи­сал Фе­о­до­ру два чрез­вы­чай­но силь­ных по­сла­ния, в ко­то­рых, опи­сав яр­ки­ми чер­та­ми су­ет­ность ми­ра, при­зы­ва­ет дру­га к ино­че­ской жиз­ни. По­сла­ние по­дей­ство­ва­ло на Фе­о­до­ра: он сно­ва воз­вра­тил­ся к ино­че­ской жиз­ни, а по­том сде­лал­ся епи­ско­пом Моп­су­ет­ским (в юго-во­сточ­ной ча­сти Ма­лой Азии.

Про­рок Да­ни­ил жил в VI в. до Р. Хр., при Ва­ви­лон­ских ца­рях На­ву­хо­до­но­со­ре и Вал­та­са­ре и при Пер­сид­ском ца­ре - Да­рии Ми­дя­нине. «Муж же­ла­ний» вы­ра­же­ние, взя­тое из кни­ги про­ро­ка Да­ни­и­ла (Дан.10:19) Про­рок Да­ни­ил при­над­ле­жал к чис­лу та­ких бла­го­че­сти­вых ев­ре­ев, ко­то­рые всею ду­шою жаж­да­ли яв­ле­ния Мес­сии и спа­се­ния Из­ра­и­лю. По­то­му-то он и на­зы­ва­ет­ся «му­жем же­ла­ний», т. е. все­це­ло про­ник­ну­тым же­ла­ни­ем спа­се­ния Из­ра­и­ля. В от­но­ше­нии к Иоан­ну Зла­то­усту вы­ра­же­ние это при­ло­же­но для то­го, чтобы от­ме­тить его по­сто­ян­ное ис­ка­ние спа­се­ния и Цар­ства Бо­жия.

Т. е. свя­той Апо­стол и Еван­ге­лист Иоанн Бо­го­слов.

Т.е. свя­той Апо­стол Петр. Ср. Мф.16:13-19.

В ука­зан­ном ме­сте Гос­подь об­ра­ща­ет­ся к Сво­им уче­ни­кам с уве­ща­ни­ем не при­леп­лять­ся к зем­но­му, а ис­кать преж­де Цар­ствия Небес­но­го. Ма­лое ста­до - уче­ни­ки, преж­де все­го, а за­тем и все по­сле­до­ва­те­ли Хри­ста предъ­из­бран­ные Бо­гом к Цар­ству Небес­но­му.

Ада­мант - ал­маз, са­мый креп­кий ка­мень, ко­то­рый раз­ре­за­ет дру­гие кам­ни.

Бре­ние - гли­на, грязь, персть зем­ная.

Рас­суж­де­ния - «о дев­стве» и «к вдо­ве» - ис­пол­не­ны са­мых воз­вы­шен­ных мыс­лей. В них свя­той Иоанн вы­сту­па­ет рев­ни­те­лем те­лес­ной чи­сто­ты и ука­зы­ва­ешь сред­ства к укреп­ле­нию ду­ха в борь­бе с ис­ку­ше­ни­я­ми пло­ти. В со­чи­не­нии про­тив Юли­а­на он рас­суж­да­ет, глав­ным об­ра­зом, о Про­мыс­ле Бо­жи­ем и об­ли­ча­ет бо­го­от­ступ­ни­че­ство им­пе­ра­то­ра Юли­а­на, ко­то­рый, быв про­све­щен свя­тым Кре­ще­ни­ем, из­ме­нил ве­ре Хри­сто­вой, сде­лал­ся языч­ни­ком и вра­гом хри­сти­ан. В ис­то­рии Юли­ан От­ступ­ник и из­ве­стен, как рев­ност­ный по­кро­ви­тель язы­че­ства, стре­мив­ший­ся дать ему пе­ре­вес над хри­сти­ан­ством.

Гри­го­рий На­зи­ан­зин, ина­че на­зы­ва­е­мый Бо­го­сло­вом, ро­дил­ся в 328 г., в го­ро­де На­зи­ан­зе, в Кап­па­до­кии, в во­сточ­ной ча­сти Ма­лой Азии. Кон­стан­ти­но­поль­скую ка­фед­ру за­ни­мал с 380 г. по 381 г., ко­гда (на вто­ром Все­лен­ском Со­бо­ре) он от­ка­зал­ся от ка­фед­ры; умер. в 391 г. Па­мять его со­вер­ша­ет­ся 25 Ян­ва­ря.

Свя­той Фла­виан за­ни­мал ка­фед­ру Ан­тио­хий­скую по смер­ти Ме­ле­тия с 381 по 404 г.

Си­ри­ей на­зы­ва­ет­ся бе­ре­го­вая стра­на на во­сток от Сре­ди­зем­но­го мо­ря, огра­ни­чи­ва­е­мая Тав­ром, верх­ним Ев­фра­том и Ара­вий­скою пу­сты­нею.

Во вре­мя сво­е­го пре­сви­тер­ства Иоанн пред­ла­гал бе­се­ды на по­сла­ние Апо­сто­ла Пав­ла к Рим­ля­нам, на два по­сла­ния к Ко­рин­фя­нам, на по­сла­ния к Га­ла­там, Ефе­ся­нам, Ти­мо­фею и Ти­ту.

На пер­га­мен­те, ко­жа­ных ли­стах, па­пи­ру­се и дру­гих ма­те­ри­а­лах, упо­треб­ляв­ших­ся то­гда для пись­ма.

Мар­ки­о­нит­ская ересь по­лу­чи­ла на­зва­ние от Мар­ки­о­на, жив­ше­го во II в. по Р. Хр. Мар­ки­он учил, что ве­чен не один Бог, но и ве­ще­ство, из ко­то­ро­го со­тво­рен мир (ма­те­рия), с его вла­сти­те­лем са­та­ною. Со­тво­ре­ние ми­ра Мар­ки­он при­пи­сы­вал не Бо­гу, но низ­ше­му су­ще­ству - Де­ми­ур­гу, ко­то­рый пред­став­ля­ет со­бою нечто сред­нее меж­ду Бо­гом и ма­те­ри­ею. Ду­ша че­ло­ве­ка - то­же тво­ре­ние Де­ми­ур­га и от­ли­ча­ет­ся все­ми свой­ства­ми его, т. е. она несколь­ко ду­хов­нее ви­ди­мо­го ми­ра. Но ма­те­рия ста­ла по­сте­пен­но по­гло­щать ду­шу. Все ста­ра­ния Де­ми­ур­га спа­сти че­ло­ве­че­ство от та­ко­го по­гло­ще­ния не при­ве­ли ни к че­му. То­гда бла­гой Бог снис­шел на зем­лю, при­нял при­зрач­ное те­ло и от­крыл се­бя лю­дям, как Бог ми­ло­сер­дия и люб­ви. Но Де­ми­ург, за­ви­дуя его сла­ве, воз­бу­дил про­тив него иуде­ев, ко­то­рые и рас­пя­ли Спа­си­те­ля; но стра­да­ния Его бы­ли при­зрач­ны, по­то­му что те­ло Его бы­ло ду­хов­но. Та­ким об­ра­зом, Мар­ки­он не при­зна­вал ис­ку­пи­тель­ных стра­да­ний Спа­си­те­ля и все Его де­ло за­клю­чал в од­ном на­уче­нии лю­дей бо­же­ствен­ным ис­ти­нам.

Свя­тый Нек­та­рий управ­лял Кон­стан­ти­но­поль­скою цер­ко­вию с 381 по 397 г. Пред из­бра­ни­ем на епи­скоп­скую ка­фед­ру он был се­на­то­ром и толь­ко го­то­вил­ся к кре­ще­нию. По­сле из­бра­ния он был немед­лен­но кре­щен. Па­мять его со­вер­ша­ет­ся в суб­бо­ту сыр­ную

Фе­о­фил за­ни­мал Алек­сан­дрий­скую ка­фед­ру с 385 по 412 г.

Да­вид от­нял у Урии, во­и­на, на­хо­див­ше­го­ся в по­хо­де про­тив Ам­мо­ни­тян, же­ну его Вир­са­вию. Этот грех Да­ви­да изоб­ли­чил про­рок На­фан, ко­то­рый так по­вли­ял на ев­рей­ско­го ца­ря, что тот рас­ка­ял­ся в сво­ем гре­хе, со­ста­вив из­вест­ный пса­лом, на­чи­на­ю­щий­ся сло­ва­ми: «По­ми­луй ме­ня, Бо­же, по ве­ли­кой ми­ло­сти Тво­ей».

Фини­кия - уз­кая и длин­ная по­ло­са зем­ли, ле­жа­щая вдоль во­сточ­но­го бе­ре­га Сре­ди­зем­но­го мо­ря, к се­ве­ру от Па­ле­сти­ны. Здесь, несмот­ря на за­пре­ще­ния пра­ви­тель­ства, язы­че­ство поль­зо­ва­лось боль­шою сво­бо­дою.

Кель­та­ми на­зы­вал­ся об­шир­ный на­род, жив­ший в древ­нее вре­мя в за­пад­ной Ев­ро­пе, в ны­неш­ней Ан­глии, Ис­па­нии, Ита­лии, Швей­ца­рии и осо­бен­но во Фран­ции; оби­та­ли они и в Ма­лой Азии (в об­ла­сти Га­ла­тии, где они на­зы­ва­лись Га­ла­та­ми). Со вре­ме­нем Кель­ты сли­лись ча­стью с Гер­ман­ца­ми и древни­ми Рим­ля­на­ми (фран­цу­зы, ис­пан­цы, ита­льян­цы, ан­гли­чане), ча­стью со­хра­ни­ли свою на­род­ность и до­ныне (ир­ланд­цы, шот­ланд­цы).

Ски­фы - гре­че­ское на­зва­ние мно­го­чис­лен­но­го на­ро­да, жив­ше­го в Азии и Ев­ро­пе, по бе­ре­гам Чер­но­го мо­ря, и осо­бен­но в ны­неш­ней юж­ной Рос­сии.

Хи­ро­то­ния (гре­ческ. сло­во) - ру­ко­по­ло­же­ние или по­свя­ще­ние в ка­кую-ни­будь долж­ность.

Ефес, один из круп­ных тор­го­вых го­ро­дов - на за­пад­ном бе­ре­гу Ма­лой Азии; в древ­но­сти сла­вил­ся зна­ме­ни­тым хра­мом Ди­а­ны (язы­че­ской бо­ги­ни лу­ны и пло­до­ро­дия). Здесь про­по­ве­ды­вал хри­сти­ан­ство и жил свя­той Апо­стол Па­вел; здесь же дол­гое вре­мя про­жи­вал и свя­той Апо­стол и Еван­ге­лист Иоанн Бо­го­слов; здесь в 431 г. про­ис­хо­дил тре­тий Все­лен­ский Со­бор. Ка­фед­ра Ефес­ско­го мит­ро­по­ли­та поль­зо­ва­лась, как ка­фед­ра Апо­столь­ская, осо­бым зна­че­ни­ем на Во­сто­ке.

Си­мо­ния - свя­то­куп­ство, ко­гда од­ни да­ют, а дру­гие вос­хи­ща­ют свя­щен­ную сте­пень не по до­сто­ин­ству, но за день­ги. На­зва­ние Си­мо­нии про­изо­шло от Си­мо­на волх­ва, ко­то­рый хо­тел ку­пить у Апо­сто­ла Пет­ра дар Св. Ду­ха, чтобы тво­рить чу­де­са.

Тво­ре­ния Иоан­на Зла­то­усто­го еще в IV и V ве­ках при­об­ре­ли боль­шую из­вест­ность во всем хри­сти­ан­ском ми­ре; они хра­ни­лись, как дра­го­цен­ность, в цар­ских чер­то­гах и пи­са­лись зо­ло­ты­ми бук­ва­ми. До на­ше­го вре­ме­ня мно­гие из его тво­ре­ний не до­шли; тем не ме­нее от него со­хра­ни­лось столь­ко тво­ре­ний, сколь­ко не оста­лось ни от од­но­го от­ца и учи­те­ля Церк­ви. По гре­че­ско­му ча­со­сло­ву всех тво­ре­ний Иоан­на Зла­то­усто­го, до­шед­ших до на­ше­го вре­ме­ни, на­счи­ты­ва­ет­ся до 1447 и пи­сем до 244. Боль­ше все­го оста­лось от Иоан­на Зла­то­усто­го про­по­ве­дей и цер­ков­ных бе­сед. Про­по­ве­ди свя­то­го Иоан­на по­ра­жа­ют сво­ею строй­но­стью, глу­би­ною мыс­ли и раз­но­об­ра­зи­ем со­дер­жа­ния. «Не го­во­рю о дру­гих, - пи­сал о Зла­то­устом св. Ис­и­дор, - сам Ли­ва­ний, столь­ко из­вест­ный по крас­но­ре­чию, изум­лял­ся язы­ку зна­ме­ни­то­го Иоан­на, изя­ще­ству его мыс­лей и си­ле до­ка­за­тельств». Луч­ши­ми из про­по­ве­дей Зла­то­усто­го спра­вед­ли­во счи­та­ют­ся его бе­се­ды к ан­тио­хий­ско­му на­ро­ду о ста­ту­ях, сло­ва о Ев­тро­пии, сло­во «за ни­щих», сло­во по уда­ле­нии из сто­ли­цы и по воз­вра­ще­нии в сто­ли­цу, по­хваль­ные сло­ва Апо­сто­лу Пав­лу. В сво­их про­по­ве­дях Иоанн Зла­то­устый пред­ла­гал на­став­ле­ния по­чти о всех част­ных пред­ме­тах де­я­тель­но­сти хри­сти­ан­ской. Сверх то­го, во все про­дол­же­ние об­ще­ствен­но­го слу­же­ния сво­е­го свя­той Иоанн объ­яс­нял в бе­се­дах Свя­щен­ное Пи­са­ние. Каж­дая из объ­яс­ни­тель­ных бе­сед его со­сто­ит из двух ча­стей: в од­ной он за­ни­ма­ет­ся объ­яс­не­ни­ем тек­стов сло­ва Бо­жия, в дру­гой - нрав­ствен­ным со­сто­я­ни­ем сво­их слу­ша­те­лей, пред­ла­га­ет нрав­ствен­ные на­став­ле­ния. За­ни­ма­ясь объ­яс­не­ни­ем Свя­щен­но­го Пи­са­ния, св. Иоанн оста­вил, впро­чем, немно­го тол­ко­ва­ний на Вет­хий За­вет, по срав­не­нию с тол­ко­ва­ни­я­ми на Но­вый. Кро­ме бе­сед и слов на кни­гу Бы­тия, на 8 глав Ис­а­ии и на 36 псал­мов, немно­гих бе­сед на ис­то­рию Са­му­и­ла и Са­у­ла, ныне из­вест­ны с име­нем Зла­то­усто­го тол­ко­ва­ния на кни­гу про­ро­ка Да­ни­и­ла и на кни­гу Иова. В тол­ко­ва­нии Но­во­го За­ве­та са­мое пер­вое ме­сто за­ни­ма­ют ан­тио­хий­ские бе­се­ды на Еван­ге­лие от Мат­фея. На­равне с ни­ми, по об­ще­му су­ду, сто­ят бе­се­ды на по­сла­ние к Рим­ля­нам. По точ­но­сти объ­яс­не­ния слов Апо­сто­ла, вы­со­кое ме­сто за­ни­ма­ет объ­яс­не­ние по­сла­ния к Га­ла­там. По­сле се­го к луч­шим тол­ко­ва­ни­ям Зла­то­усто­го на­до от­не­сти бе­се­ды на 1-е по­сла­ние к Ко­рин­фя­нам и на по­сла­ние к Ефе­ся­нам. Соб­ствен­но дог­ма­ти­че­ских со­чи­не­ний Зла­то­усто­го немно­го и все они ды­шат за­бот­ли­во­стью его о нрав­ствен­ном со­сто­я­нии ве­ру­ю­щих. Сре­ди них мы от­ме­тим кни­гу к Ста­ги­рию, где Иоанн ре­ша­ет во­прос: по­че­му, ес­ли есть про­мысл, страж­дут пра­вед­ни­ки? За­слу­жи­ва­ют так­же вни­ма­ния 6 слов о непо­сти­жи­мом, ска­зан­ные в об­ли­че­ние ере­ти­ков ано­ме­ев, ко­то­рые стре­ми­лись на ос­но­ва­нии соб­ствен­ных ум­ство­ва­ний уяс­нить от­но­ше­ние Бо­га-От­ца к Бо­гу-Сы­ну и учи­ли, что Сын Бо­жий есть твар­ное су­ще­ство и со­тво­рен От­цом из ни­че­го. В сло­вах о непо­сти­жи­мом Иоанн раз­ру­ша­ет по­пыт­ку ано­ме­ев уяс­нить тай­ну Три­еди­но­го Бо­же­ства и тек­ста­ми Свя­щен­но­го Пи­са­ния до­ка­зы­ва­ет непо­сти­жи­мость Бо­жию; в 7 дру­гих сло­вах до­ка­зы­ва­ет­ся еди­но­су­щие Сы­на Бо­жия с Бо­гом - От­цом. Кро­ме то­го, за­ме­ча­тель­на еще кни­га Иоан­на Зла­то­усто­го о Св. Ду­хе, по уче­нию об ис­хож­де­нии Ду­ха Свя­то­го от От­ца. В со­чи­не­нии про­тив Иуде­ев и языч­ни­ков до­ка­зы­ва­ет­ся Бо­же­ствен­ность уче­ния хри­сти­ан­ско­го ис­пол­не­ни­ем про­ро­честв и дей­стви­я­ми хри­сти­ан­ско­го бла­го­ве­стия на серд­ца лю­дей, а в 8 сло­вах про­тив иуде­ев по­ка­зы­ва­ет­ся, что об­ря­ды иудей­ские от­ме­не­ны, и по­то­му со­вер­шать их те­перь зна­чит по­сту­пать во­пре­ки во­ле Бо­жи­ей. Из­вест­ный сво­и­ми тво­ре­ни­я­ми, Иоанн Зла­то­устый сла­вен еще тем, что учре­дил осо­бый чин ли­тур­гии, ко­то­рый и те­перь но­сит его имя. Св. Про­кл, уче­ник Зла­то­усто­го и впо­след­ствии один из его при­ем­ни­ков по Кон­стан­ти­но­поль­ской ка­фед­ре, так пи­шет об этом уста­нов­ле­нии свя­то­го: «св. Ва­си­лий (Ве­ли­кий) по­сту­пая с людь­ми, как с боль­ны­ми, пред­ста­вил ли­тур­гию в со­кра­щен­ном ви­де. Спу­стя немно­го вре­ме­ни, отец наш, зла­тый по язы­ку Иоанн, с од­ной сто­ро­ны, как доб­рый пас­тырь, рев­ност­но за­бо­тясь о спа­се­нии овец, с дру­гой, взи­рая на сла­бость че­ло­ве­че­ской при­ро­ды, ре­шил­ся ис­торг­нуть с кор­нем вся­кий пред­лог са­та­нин­ский. По­то­му он, опу­стив мно­гое, учре­дил со­вер­ше­ние ли­тур­гии со­кра­щен­ней­шее, чтобы лю­ди ма­ло-по­ма­лу во­все не от­ста­ли от Апо­столь­ско­го и бо­же­ствен­но­го пре­да­ния». Со­кра­щен­ная Иоан­ном ли­тур­гия пер­во­на­чаль­но не име­ла всех пес­но­пе­ний, ка­кие она име­ет те­перь. Неко­то­рые из них во­шли по­сле св. Иоан­на; но они не из­ме­ни­ли су­ще­ствен­но­го со­ста­ва Зла­то­усто­вой ли­тур­гии, по­то­му что от­но­сят­ся или к пер­вой ча­сти ли­тур­гии (из­вест­ной под на­зва­ни­ем ли­тур­гии огла­шен­ных), или к той, ко­то­рая сле­ду­ет за со­вер­ше­ни­ем Ев­ха­ри­стии. В на­сто­я­щее вре­мя ли­тур­гия Иоан­на Зла­то­усто­го ча­ще дру­гих со­вер­ша­ет­ся в хри­сти­ан­ских церк­вах пра­во­слав­но­го Во­сто­ка.

У ев­ре­ев бы­ло шесть го­ро­дов убе­жи­ща: три на во­сточ­ной сто­роне Иор­да­на, три на за­пад­ной. В эти го­ро­да убе­га­ли неволь­ные убий­цы, а так­же и те, ко­то­рые мсти­ли за кровь уби­то­го род­ствен­ни­ка. У хри­сти­ан древ­ней Церк­ви пра­во убе­жи­ща при­над­ле­жа­ло сна­ча­ла неко­то­рым хра­мам, а за­тем и всем. Оно со­сто­я­ло в том, что ес­ли осуж­ден­ный на­хо­дил убе­жи­ще в церк­ви, то был не при­кос­но­ве­нен, по­ка де­ло его не бы­ло рас­смот­ре­но вновь.

Тем не ме­нее сво­им хо­да­тай­ством пред им­пе­ра­то­ром, несмот­ря на про­ти­во­дей­ствие им­пе­ра­три­цы Ев­док­сии, Иоанн Зла­то­устый спас Ев­тро­пия на этот раз от за­слу­жен­ной ка­ры. Впо­след­ствии Ев­тро­пий, од­на­ко, был со­слан и под­верг­нут смерт­ной каз­ни.

Ге­вал - го­род в Фини­кии, при Сре­ди­зем­ном мо­ре. Он на­хо­дил­ся в те­пе­реш­ней Си­рии меж­ду Бей­ру­том и Три­по­ли­сом.

Этот ти­тул да­вал­ся выс­шим на­чаль­ни­кам об­ла­стей в от­ли­чие от вто­ро­сте­пен­ных.

Ос.6:9. Эти­ми сло­ва­ми изоб­ли­ча­ют­ся свя­щен­ни­ки на­ро­да ев­рей­ско­го, ко­то­рые вме­сто то­го, чтобы ука­зы­вать на­ро­ду пря­мые пу­ти жиз­ни, скры­ва­ли их от на­ро­да.

Бер­рея - го­род в Си­рии, те­перь Алеп­по.

Пто­ле­ма­и­да - го­род в Си­рии, на во­сточ­ном бе­ре­гу Сре­ди­зем­но­го мо­ря.

Афа­на­сий Ве­ли­кий - зна­ме­ни­тый по­бор­ник пра­во­сла­вия в борь­бе с ари­ан­ством. За­ни­мал Алек­сан­дрий­скую ка­фед­ру с 326 г. по 373 г., с про­ме­жут­ка­ми. Па­мять его празд­ну­ет­ся 2 мая и 18 ян­ва­ря.

Нит­рия к югу от Алек­сан­дрии, на за­пад от ре­ки Ни­ла, близ Ли­вий­ской пу­сты­ни. На­зва­ние го­ры по­лу­чи­лось от оби­лия нит­ры или се­лит­ры в озе­рах, при­мы­кав­ших к го­ре.

Это­го Ди­о­ско­ра, епи­ско­па Гер­мо­поль­ско­го и му­жа бла­го­че­сти­во­го, сле­ду­ет от­ли­чать от Ди­о­ско­ра ере­ти­ка, ко­то­рый жил несколь­ко позд­нее и с 444 г. по 451 г. за­ни­мал алек­сан­дрий­скую ка­фед­ру. По­след­ний был мо­но­фи­зит, т.-е. учил, что в Иису­се Хри­сте од­но есте­ство, что Бо­же­ствен­ная при­ро­да в Нем по­гло­ще­на че­ло­ве­че­ской. - Гер­мо­поль­ская епар­хия на­хо­ди­лась в се­ве­ро-за­пад­ной ча­сти Егип­та, к югу от Алек­сан­дрии; в со­став этой епар­хии вхо­ди­ла и нит­рий­ская го­ра.

Ори­ген (род. око­ло 180 г. по Р. Хр., умер в 254 г.) на­став­ник алек­сан­дрий­ско­го учи­ли­ща, один из ве­ли­чай­ших уче­ных сво­е­го вре­ме­ни. Са­ми язы­че­ские фило­со­фы от­зы­ва­лись об Ори­гене, что он пре­вос­хо­дит их сво­ею муд­ро­стью. Ори­ген оста­вил по­сле се­бя мно­го со­чи­не­ний, из ко­то­рых неко­то­рые до­шли до нас в от­рыв­ках. Глав­ным об­ра­зом он из­ве­стен сво­и­ми тол­ко­ва­ни­я­ми Свя­щен­но­го Пи­са­ния. Из­вест­но так­же его со­чи­не­ние про­тив Цель­са, где он от­ста­и­ва­ет ис­ти­ны хри­сти­ан­ской ве­ры. К со­жа­ле­нию в сво­их со­чи­не­ни­ях Ори­ген ино­гда до­пус­кал про­из­воль­ный мыс­ли, нераз­де­ля­е­мые Цер­ко­вью, хо­тя вы­ска­зы­вал их не как по­ло­жи­тель­ное уче­ние Церк­ви, а как свои лич­ные пред­по­ло­же­ния. Так, он не со­ве­ем точ­но учил об от­но­ше­нии Лиц Свя­той Тро­и­цы; го­во­рил, что диа­вол, ес­ли бы за­хо­тел, то мог спа­стись, - что ду­ши че­ло­ве­че­ские со­зда­ны преж­де тво­ре­ния ви­ди­мо­го ми­ра и пр. Го­ря­чие по­сле­до­ва­те­ли Ори­ге­на, ко­то­рых у него бы­ло очень мно­го и в Алек­сан­дрии и в Па­ле­стине, ча­сто раз­ви­ва­ли эти мыс­ли до край­но­сти; эти по­сле­до­ва­те­ли на­зы­ва­лись ори­ге­ни­та­ми, а их мне­ния ори­ге­нов­скою ере­сью.

За Нит­рий­скою го­рою к За­па­ду на­чи­на­лась об­шир­ная Ли­вий­ская пу­сты­ня (те­перь Са­ха­ра), в ко­то­рой на­хо­ди­лись кел­лии ино­ков; от­сю­да и пу­сты­ня эта но­си­ла на­зва­ние кел­ли­от­ской.

Омо­фор (гре­че­ское сло­во) - бук­валь­но на­плеч­ник, ра­ме­нос­ник, од­но из об­ла­че­ний епи­скоп­ских, воз­ла­га­е­мое на ра­ме­на и спус­ка­е­мое спе­ре­ди и сза­ди.

Свя­той Ма­ка­рий Еги­пет­ский ро­дил­ся око­ло 301 г., умер в 391 г., под­ви­зал­ся в Скит­ской пу­стыне, в 24-х ча­сах ходь­бы от Нит­рии. Па­мять его со­вер­ша­ет­ся 19-го ян­ва­ря.

32-е Апо­столь­ское пра­ви­ло гла­сит, что от­лу­чен­но­му ка­ким-ни­будь епи­ско­пом «не по­до­ба­ет в об­ще­ние при­ня­ту быть иным». То­же тре­бо­ва­ние вы­ска­зы­ва­ет и 6-е пра­ви­ло 1-го Все­лен­ско­го со­бо­ра.

Па­па Ин­но­кен­тий управ­лял рим­скою цер­ко­вью с 402 по 417 г.

Ост­ров Кипр на­хо­дит­ся в во­сточ­ной ча­сти Сре­ди­зем­но­го мо­ря, к югу от Ма­лой Азии. Епи­фа­ний за­ни­мал Кипр­скую ка­фед­ру с 365 по 402 г. Это был че­ло­век об­шир­ной на­чи­тан­но­сти, вла­дел язы­ка­ми: гре­че­ским, ев­рей­ским, си­рий­ским, еги­пет­ским и ла­тин­ским. Он поль­зо­вал­ся боль­шим ува­же­ни­ем за свою свя­тость, а по смер­ти со­при­чис­лен к ли­ку свя­тых. Па­мять его со­вер­ша­ет­ся 12-го мая.

Ие­за­вель - су­пру­га из­ра­иль­ско­го ца­ря Аха­ва, дочь ца­ря Си­до­но­ко­го (в Фини­кии); от­ли­ча­лась злым и вла­сто­лю­би­вым нра­вом, а так­же - при­вер­жен­но­стью к язы­че­ству. Она, меж­ду про­чим, неспра­вед­ли­во за­вла­де­ла ви­но­град­ни­ком у од­но­го из­ра­иль­тя­ни­на, по име­ни На­ву­фея, и по­гу­би­ла по­след­не­го.

Ста­дия - древ­няя ме­ра рас­сто­я­ния, гре­че­ская ста­дия бы­ла не ме­нее 100 са­жен.

Ка­но­ны - пра­ви­ла, уста­нов­лен­ный Цер­ко­вию от­но­си­тель­но ве­ры, нрав­ствен­но­сти и цер­ков­но­го бла­го­чи­ния.

35-е пра­ви­ло Апо­столь­ское гла­сит: «епи­скоп да не дер­за­ет вне пре­де­лов сво­ей епар­хии тво­рить ру­ко­по­ло­же­ния в гра­дах и се­лах, ему не под­чи­нен­ных. Ес­ли же об­ли­чен бу­дет, что со­тво­рил сие без со­гла­сия име­ю­ще­го в под­чи­не­нии гра­ды оные или се­лы: да бу­дет из­вер­жен и он и по­ста­нов­лен­ные от него». Срав­ни пра­ви­ло 16-е пер­во­го Все­лен­ско­го со­бо­ра, по­сла­ние тре­тье­го Все­лен­ско­го со­бо­ра, 33-е пра­ви­ло со­бо­ра Ан­кир­ско­го, 15-е Сар­ди­кий­ско­го.

Сло­ва эти пред­став­ля­ют из­ме­нен­ный текст из 3Цар.18:19-21 и при­над­ле­жат про­ро­ку Илии. По его прось­бе, Ахав, царь из­ра­иль­ский, со­звал на го­ру Кар­мил из­ра­иль­тян, а так­же и жре­цов Ва­а­ла для при­не­се­ния жертв Гос­по­ду и Ва­а­лу. Це­лью это­го со­бра­ния бы­ло до­ка­зать ис­тин­ность Бо­га Из­ра­иле­ва и лож­ность Ва­а­ла. Ко­гда на­род со­брал­ся, Илия ска­зал: до ка­ких пор вы бу­де­те хро­мать на обе но­ги ва­ши? Т.е. до­ко­ле бу­де­те вы слу­жить Бо­гу и Ва­а­лу? Ес­ли Гос­подь есть Бог, то по­чи­тай­те Его, а не Ва­а­ла, а ес­ли Ва­ал, то его по­чи­тай­те; за­тем Илия пред­ло­жил ис­пы­та­ние по­сред­ством жерт­во­при­но­ше­ний, при­чем жре­цы Ва­а­ла бы­ли по­срам­ле­ны.

Хал­ки­дон на­хо­дил­ся про­тив Кон­стан­ти­но­по­ля, на Ази­ат­ском бе­ре­гу Бос­фо­ра.

Фра­кий­ское мо­ре - те­перь Мра­мор­ное.

Глав­ный со­бор­ный храм Кон­стан­ти­но­по­ля.

Иро­ди­а­да - же­на Иро­да млад­ше­го. Она по­гу­би­ла Иоан­на Кре­сти­те­ля.

Ра­зу­ме­ет­ся 22-е пра­ви­ло Ан­тио­хий­ско­го со­бо­ра от 341 г., со­став­лен­но­го ари­а­на­ми про­тив Афа­на­сия Ве­ли­ко­го. Пра­ви­ло гла­сит, что ес­ли ка­кой епи­скоп, бу­дучи осуж­ден со­бо­ром и низ­ло­жен, сно­ва зай­мет ка­фед­ру, по рас­по­ря­же­нию свет­ской вла­сти, то окон­ча­тель­но ли­ша­ет­ся пра­ва на вос­ста­нов­ле­ние в сане.

Осуж­де­ние бы­ло неза­кон­но не толь­ко по­то­му, что ка­нон, со­став­лен­ный ере­ти­ка­ми, был необя­за­те­лен для Зла­то­уста, но и по­то­му, что, по воз­вра­ще­нии Иоан­на из ссыл­ки, с него бы­ло сня­то осуж­де­ние Хал­ки­дон­ско­го со­бо­ра боль­шим со­бо­ром, со­сто­яв­шим из 65 епи­ско­пов.

Т.е. языч­ни­ком.

Де­рев­ня Ку­куз на­хо­ди­лась в Ма­лой Ар­ме­нии (к во­сто­ку от Ма­лой Азии), в од­ной из глу­хих до­лин ди­ко­го Тав­ра, где на­хо­ди­лось раз­бой­ни­чье пле­мя Ис­аврий­цев, со­вер­шав­ших на­бе­ги на окру­жав­шия се­ле­ния.

В юго-во­сточ­ной ча­сти Ма­лой Азии.

Го­род Пи­фи­унт ле­жал на юж­ном бе­ре­гу Чер­но­го или Пон­тий­ско­го мо­ря, в се­ве­ро-во­сточ­ной ча­сти Ма­лой Азии, в ны­неш­ней Аб­ха­зии.

Ко­ма­ны - го­род в про­вин­ции Пон­те, на се­ве­ро-во­сто­ке Ма­лой Азии, те­перь Гу­ме­нек.

Здесь ра­зу­ме­ет­ся Мак­си­ми­ан Га­ле­рий, зять Дио­кле­ти­а­на и его со­пра­ви­тель на Во­сто­ке; впо­след­ствии, по смер­ти Дио­кле­ти­а­на, он сде­лал­ся во­сточ­ным им­пе­ра­то­ром (305-311). К по­след­ним го­дам его жиз­ни и от­но­сит­ся вре­мя смер­ти Лу­ки­а­на и Ва­си­лис­ка.

Па­мять свя­щен­но­му­че­ни­ка Лу­ки­а­на празд­ну­ет­ся 15-го сен­тяб­ря; па­мять Ва­си­лис­ка 22-го мая.

Ра­ди празд­ни­ка Воз­дви­же­ния Жи­во­тво­ря­ще­го Кре­ста Гос­под­ня, Цер­ковь со­вер­ша­ет па­мять свя­то­го Иоан­на Зла­то­усто­го не в 14 день сен­тяб­ря, ко­гда свя­ти­тель пре­ста­вил­ся, но в 13 день но­яб­ря. Сверх то­го па­мять его со­вер­ша­ет­ся еще 27 ян­ва­ря, в день пе­ре­не­се­ния мо­щей свя­то­го, и 30 ян­ва­ря, ко­гда че­ству­ет­ся он вме­сте со свя­ти­те­ля­ми: Ва­си­ли­ем Ве­ли­ким и Гри­го­ри­ем Бо­го­сло­вом.

Зла­то­уст умер 60-ти лет от ро­ду, в 407 го­ду. Ар­хи­епи­ско­пом был шесть с по­ло­ви­ною лет, в за­то­че­нии три го­да и три ме­ся­ца.

Го­но­рий, брат Ар­ка­дия и сын Фе­о­до­сия Ве­ли­ко­го, цар­ство­вал в Ри­ме с 395 го­да по 423 г.

Это тот са­мый Про­кл, ко­то­рый был рань­ше ке­лей­ни­ком свя­то­го Иоан­на; впо­след­ствии он сде­лал­ся пат­ри­ар­хом Кон­стан­ти­но­поль­ски­ми. Ки­зик - го­род в се­ве­ро-за­пад­ной ча­сти Ма­лой Азии, на юж­ном бе­ре­гу Мра­мор­но­го мо­ря.

Пе­ре­не­се­ны бы­ли 27 ян­ва­ря 438 г., при им­пе­ра­то­ре Фе­о­до­сии II млад­шем и при Кон­стан­ти­но­поль­ском пат­ри­ар­хе Прок­ле. Пе­ре­не­се­ние бы­ло со­вер­ше­но с ве­ли­ким тор­же­ством. Им­пе­ра­тор вы­ехал на­встре­чу в Хал­ки­дон и, по­верг­шись на зем­лю, мо­лил свя­ти­те­ля про­стить ро­ди­те­лей его, Ар­ка­дия и Ев­док­сию; весь за­лив Кон­стан­ти­но­поль­ский по­крыл­ся осве­щен­ны­ми ла­дья­ми, и на­род с бла­го­го­вей­ною ра­до­стью встре­тил остан­ки ве­ли­ко­го пас­ты­ря. Пе­ре­не­се­ние мо­щей празд­ну­ет­ся 27 ян­ва­ря.