Из книги «Чжуан-цзы.

вБВПЮЛБ юЦХБОГЪЩ

пФРТБЧЙЧЫЙУШ ОБ РПЙУЛЙ ЮЕТОПК ЛПЫЛЙ лПОЖХГЙС, ЛПЫЛЙ, ЛПФПТХА ПЮЕОШ ФТХДОП ЙУЛБФШ Ч ФЈНОПК ЛПНОБФЕ, ПУПВЕООП ЕУМЙ ЕЈ ФБН ОЕФ, НЩ УМХЮБКОП ОБВТЕМЙ... ОЕФ, ОЙ ОБ ЛПЫЛХ Й ОЕ ОБ НЩЫЛХ, Б ОБ ВБВПЮЛХ. ьФП ОЕ РТПУФП ЛПММЕЛГЙПООБС ВБВПЮЛБ, ОЕ НБИБПО - НЕЮФБ ЬОФПНПМПЗПЧ. ьФП РТЙЪТБЮОБС ВБВПЮЛБ, ЛПФПТБС РТЙУОЙМБУШ МАВЙФЕМА РБТБДПЛУПЧ, ЛЙФБКУЛПНХ ЖЙМПУПЖХ юЦХБОГЪЩ.

л УПЦБМЕОЙА, П ЦЙЪОЙ юЦХБОГЪЩ НБМП ЮФП ЙЪЧЕУФОП. тБУУЛБЪЩЧБАФ, ЮФП ПО ОЕ МАВЙМ УФТПЗПЕ НПТБМЙЪБФПТУФЧП лПОЖХГЙС, РТЙОГЙРЙБМШОП ОЕ УПЗМБЫБМУС УФБФШ ЮЙОПЧОЙЛПН Й, ВХДХЮЙ УЧПВПДОЩН ЖЙМПУПЖПН, МАВЙМ РТЕДБЧБФШУС ТБЪНЩЫМЕОЙСН ПВ ПФЧМЕЮЈООЩИ ОБЮБМБИ.

пДОПНХ МЙЫШ ТЙФХБМХ юЦХБОГЪЩ, РП-ЧЙДЙНПНХ, ЧУЈ ЦЕ ПФДБЧБМ РТЕДРПЮФЕОЙЕ - ТЙФХБМХ ЧЙОПРЙФЙС. ьФП РПЪДОЕЕ Ч лЙФБЕ РПЬЪЙС ЧЙОБ ХУФХРЙФ НЕУФП РПЬЪЙЙ ЮБС. б ЧП ЧТЕНЕОБ юЦХБОГЪЩ НОПЗЙЕ ЖЙМПУПЖЩ РТЕДРПЮЙФБМЙ ЧЙОП. оБ ЛБТФЙОБИ ФПЗП ЧТЕНЕОЙ ЙЪПВТБЦБМУС ВМБЗПТПДОЩК ЖЙМПУПЖ У ЮБЫЕК, Ч ЛПНРБОЙЙ ЧЕУЈМЩИ ДТХЪЕК, ОБУМБЦДБЧЫЙИУС ЧНЕУФЕ У ОЙНЙ ЧЛХУПН ЙЪЩУЛБООПЗП ОБРЙФЛБ. нБМЕОШЛЙЕ ЖБТЖПТПЧЩЕ ЮБЫЕЮЛЙ, ЧЙООЩК ЮБКОЙЛ, ЛХЧЫЙО ДМС ЧЙОБ Ч РМЕФЈОПК ЛПТЪЙОЛЕ - ЧУЈ ЬФП УПЪДБЧБМП БФНПУЖЕТХ ОЕРТЙОХЦДЈООПУФЙ Й ВЕЪЪБВПФОПУФЙ РПУМЕПВЕДЕООПЗП ПФДЩИБ.

чЙОП Й УОЩ ЙЗТБМЙ Ч ЖЙМПУПЖЙЙ юЦХБОГЪЩ ПУПВХА ТПМШ. рПУМХЫБЕН, ОБРТЙНЕТ, ВЕУЕДХ ЙЪ ЕЗП ФТБЛФБФБ П УЧЕТИЯЕУФЕУФЧЕООЩИ УЧПКУФЧБИ ЮЕМПЧЕЛБ.

- "рПЮЕНХ ОБУФПСЭЙК ЮЕМПЧЕЛ ЙДЈФ РПД ЧПДПК Й ОЕ ЪБИМЈВЩЧБЕФУС? уФХРБЕФ РП ПЗОА Й ОЕ ПВЦЙЗБЕФУС? йДЈФ ОБД ФШНПК ЧЕЭЕК Й ОЕ ФТЕРЕЭЕФ?"

- "б ФЩ ЧЙДЕМ ЛПЗДБ-ОЙВХДШ, ЮФПВЩ РШСОЩК, ХРБЧ У РПЧПЪЛЙ, ТБЪВЙМУС ВЩ ДП УНЕТФЙ? лПУФЙ Х ОЕЗП ФБЛЙЕ ЦЕ, ЛБЛ Х ДТХЗЙИ МАДЕК, Б РПЧТЕЦДЕОЙЕ ЙОЩЕ. йВП ДХЫБ Х ОЕЗП ГЕМПУФОБС! уЕМ Ч РПЧПЪЛХ ОЕПУПЪОБООП Й ХРБМ ОЕПУПЪОБООП.

дХНЩ П ЦЙЪОЙ Й УНЕТФЙ, ХДЙЧМЕОЙЕ Й УФТБИ ОЕ ОБЫМЙ НЕУФБ Ч ЕЗП ЗТХДЙ, РПЬФПНХ РБДБС ПО ОЕ УЦЙНБЕФУС ПФ УФТБИБ.

еУМЙ ЮЕМПЧЕЛ ПВТЕФБЕФ РПДПВОХА ГЕМПУФОПУФШ ПФ ЧЙОБ, ФП ЛБЛХА ГЕМПУФОПУФШ ПО НПЦЕФ ПВТЕУФЙ ПФ РТЙТПДЩ! нХДТЩК ЮЕМПЧЕЛ УМЙЧБЕФУС У РТЙТПДПК, РПЬФПНХ ОЙЮФП ОЕ НПЦЕФ ЕНХ РПЧТЕДЙФШ!"

рТПУФПЕ ВЩФПЧПЕ ОБВМАДЕОЙЕ ПВПТБЮЙЧБЕФУС Х ЛЙФБКУЛПЗП НХДТЕГБ ГЕМПК ЖЙМПУПЖЙЕК УМЕДПЧБОЙС РТЙТПДЕ. уХДЙФЕ УБНЙ - РШСОЙГБ, ХРБЧЫЙК У ФЕМЕЗЙ, ЙЪВЕЗБЕФ УЕТШЈЪОЩИ ХЫЙВПЧ РПФПНХ, ЮФП РПМОПУФША ЕУФЕУФЧЕОЕО, МЙЫЈО ОБРТСЦЕОЙС Й ГЕМПУФЕО. оБН ФТХДОП РТЕДУФБЧЙФШ УЕВЕ лПОЖХГЙС, П ЛПФПТПН НЩ ХЦЕ ТБУУЛБЪЩЧБМЙ, Ч ТПМЙ РТПРПЧЕДОЙЛБ ЧЙООЩИ ЮБТ. чЕДШ ЙДЕБМШОЩН УПУФПСОЙЕН ДМС ХЮЙФЕМС лХОБ ВЩМЙ УПУТЕДПФПЮЕООПУФШ Й ФТЕЪЧПУФШ. у ФПЮЛЙ ЪТЕОЙС ЛПОЖХГЙБОУФЧБ ЧЙОП - ОБРЙФПЛ ГЙЧЙМЙЪПЧБООЩИ МАДЕК. пОП ОЕ ДПМЦОП ПФЧМЕЛБФШ ПФ ДЕСФЕМШОПЗП УМХЦЕОЙС ПВЭЕУФЧХ Й ПФ ЙУРПМОЕОЙС ТЙФХБМПЧ.

оБРТПФЙЧ, ДМС юЦХБОГЪЩ ЧЙОП - ОБРЙФПЛ ЖЙМПУПЖПЧ Й ВХОФБТЕК. пОП ЧПЪЧТБЭБЕФ ЮЕМПЧЕЛБ Л ФПНХ РЕТЧПВЩФОПНХ УПУФПСОЙА, Ч ЛПФПТПН ПО УМЙЧБЕФУС У РТЙТПДПК. рШСОЩК ФЕТСЕФ ЧОЕЫОЙЕ Й МПЦОЩЕ ПТЙЕОФЙТЩ Й РТЙПВТЕФБЕФ ПТЙЕОФЙТЩ ЧОХФТЕООЙЕ Й ЙУФЙООЩЕ. уМЕДХС ЙН, ЮЕМПЧЕЛ ЙДЈФ ЧЕТОЩН ЦЙЪОЕООЩН РХФЈН - РХФЈН дБП. рП ЬФПНХ РХФЙ ЙДХФ ОЕ ФПМШЛП МАДЙ, ОП Й ОЕВЕУОЩЕ УЧЕФЙМБ.

фБЛБС УЧПЕПВТБЪОБС ЖЙМПУПЖЙС ПРШСОЕОЙС ЪБЛПОПНЕТОП РЕТЕИПДЙМБ Ч РТЙФЮБИ юЦХБОГЪЩ Ч ЖЙМПУПЖЙА УОБ. уПО ЙНЕМ ДМС ОЕЗП ПЗТПНОПЕ ЪОБЮЕОЙЕ - ЧЕДШ ЦЙЪОШ ЧП УОЕ ВЩЧБЕФ ЗПТБЪДП СТЮЕ Й ХЧМЕЛБФЕМШОЕЕ, ЮЕН ЦЙЪОШ ОБСЧХ. ьФП ХЦЕ ДБЧОП ЪБНЕФЙМЙ ЛЙФБКУЛЙЕ НХДТЕГЩ.

пЛБЪЩЧБЕФУС, ЧП УОЕ НПЦОП УФБЧЙФШ Й ТЕЫБФШ УБНЩЕ УМПЦОЩЕ ЖЙМПУПЖУЛЙЕ ЧПРТПУЩ, ЧПРТПУЩ П УНЩУМЕ ЦЙЪОЙ, П ЦЙЪОЙ РПУМЕ УНЕТФЙ, ЙВП УБН УПО ОБРПНЙОБЕФ УНЕТФШ. рПЮФЙ ЪБ ДЧБДГБФШ ЧЕЛПЧ ДП ТБЪЗПЧПТБ зБНМЕФБ У ЮЕТЕРПН ВЕДОПЗП кПТЙЛБ У юЦХБОГЪЩ РТПЙЪПЫМБ УМЕДХАЭБС ОЕПВЩЮОБС ЙУФПТЙС.

пДОБЦДЩ юЦХБОГЪЩ ЫЈМ РП РТПУЈМПЮОПК ДПТПЗЕ Й ЧДТХЗ ОБФЛОХМУС ОБ ЗПМЩК ЮЕТЕР, РПВЕМЕЧЫЙК, ОП УПИТБОЙЧЫЙК ЖПТНХ. юЦХБОГЪЩ ХДБТЙМ РП ЮЕТЕРХ ИМЩУФПН Й ПВТБФЙМУС Л ОЕНХ У ЧПРТПУПН:

- "вЕДОЩК ЮЕТЕР! дПЧЕМБ МЙ ФЕВС ДП ЬФПЗП ВЕЪТБУУХДОБС ЦБЦДБ ЦЙЪОЙ ЙМЙ УЕЛЙТБ ОБ РМБИЕ, ЛПЗДБ УМХЦЙМ ФЩ РПВЕЦДЈООПНХ ГБТА? дПЧЕМЙ МЙ ФЕВС ДП ЬФПЗП ОЕДПВТЩЕ ДЕМБ, ПРПЪПТЙЧЫЙЕ ПФГБ Й НБФШ, ЦЕОХ Й ДЕФЕК? йМЙ НХЛЙ ЗПМПДБ Й ИПМПДБ? дПЧЕМЙ МЙ ФЕВС ДП ЬФПЗП НОПЗЙЕ ЗПДЩ ЦЙЪОЙ?"

ъБЛПОЮЙЧ УЧПА ТЕЮШ, юЦХБОГЪЩ ИМЕВОХМ ЧЙОБ ЙЪ ЖМСЗЙ Й МЈЗ УРБФШ, РПМПЦЙЧ РПД ЗПМПЧХ ЮЕТЕР. ч РПМОПЮШ ЮЕТЕР РТЙЧЙДЙМУС ЕНХ ЧП УОЕ Й УЛБЪБМ:

- "ч ФЧПЙИ УМПЧБИ - ВТЕНС НХЮЕОЙК ЦЙЧПЗП ЮЕМПЧЕЛБ. рПУМЕ УНЕТФЙ ЙИ ОЕ ВХДЕФ. дМС НЈТФЧПЗП ОЕФ ОЙ ГБТС ОБЧЕТИХ, ОЙ УМХЗ ЧОЙЪХ, ОЕ УФТБЫОБ ДМС ОЕЗП УНЕОБ ЧТЕНЈО ЗПДБ. фБЛПЗП УЮБУФШС ОЕФ ДБЦЕ Х ЙНРЕТБФПТБ, ПВТБЭЈООПЗП МЙГПН Л АЗХ".

- "п, НХДТЩК ЮЕТЕР, - ПФЧЕЮБМ юЦХБОГЪЩ - иПЮЕЫШ, С ЧЕМА чЕДБАЭЕНХ УХДШВБНЙ ЧПЪТПДЙФШ ФЕВС Л ЦЙЪОЙ, ПФДБФШ ФЕВЕ РМПФШ Й ЛТПЧШ, ЧЕТОХФШ ПФГБ Й НБФШ, ЦЕОХ Й ДЕФЕК, УПУЕДЕК Й ДТХЪЕК?"

- "тБЪЧЕ ЪБИПЮХ С УНЕОЙФШ ГБТУФЧЕООПЕ УЮБУФШЕ ОБ ЮЕМПЧЕЮЕУЛЙЕ НХЛЙ?!" - У ДПУФПЙОУФЧПН Й ОЕЧПЪНХФЙНПУФША ПФЧЕФЙМ ЮЕТЕР.

ьФПФ ХДЙЧЙФЕМШОЩК ТБЪЗПЧПТ РТЕДУФБЧМЕО Ч ФТБЛФБФЕ юЦХБОГЪЩ Ч ЗМБЧЕ ЛПФПТБС ОБЪЩЧБЕФУС "чЩУЫЕЕ ОБУМБЦДЕОЙЕ". чППВЭЕ РП ХЮЕОЙА ЧЕМЙЛПЗП ЛЙФБКУЛПЗП НХДТЕГБ УПО СЧМСЕФУС ЧПРМПЭЕОЙЕН НЕЮФЩ ЮЕМПЧЕЛБ П УЮБУФМЙЧПК ЦЙЪОЙ, НЗОПЧЕООПК Й СТЛПК, УМПЧОП ВМЕУЛ НПМОЙЙ. ч ЙОПН ЖЙМПУПЖУЛПН УОЕ УМЙЧБАФУС ЗТБОЙГЩ НЕЦДХ ТЕБМШОПУФША Й ЖБОФБЪЙЕК. юЦХБОГЪЩ ДПЧЈМ ЬФП УМЙСОЙЕ ДП РПМОПЗП МПЗЙЮЕУЛПЗП ЪБЧЕТЫЕОЙС Ч ЪОБНЕОЙФПК РТЙФЮЕ П ВБВПЮЛЕ.

"пДОБЦДЩ юЦХБОГЪЩ РТЙУОЙМПУШ, ЮФП ПО - ВБВПЮЛБ, ЧЕУЕМП РПТИБАЭЙК НПФЩМЈЛ. пО ОБУМБЦДБМУС ПФ ДХЫЙ Й ОЕ ПУПЪОБЧБМ, ЮФП ПО юЦХБОГЪЩ. оП, ЧДТХЗ РТПУОХМУС, ПЮЕОШ ХДЙЧЙМУС ФПНХ, ЮФП ПО - юЦХБОГЪЩ Й ОЕ НПЗ РПОСФШ: УОЙМПУШ МЙ юЦХБОГЪЩ, ЮФП ПО - ВБВПЮЛБ, ЙМЙ ВБВПЮЛЕ УОЙФУС, ЮФП ПОБ - юЦХБОГЪЩ?!"

чПФ ЛБЛБС ЖЙМПУПЖУЛБС ВБВПЮЛБ РПТИБЕФ Ч ОБЫЕН НХЪЕЕ. б ЧПРТПУ, РПУФБЧМЕООЩК ЧЕМЙЛЙН ЛЙФБКУЛЙН НХДТЕГПН "ЛФП ЦЕ ЛПНХ РТЙУОЙМУС - ВБВПЮЛЕ НХДТЕГ, ЙМЙ НХДТЕГХ ВБВПЮЛБ?", ПУФБЈФУС ОЕТБЪТЕЫЈООЩН Й РПОЩОЕ. уПЧТЕНЕООЩЕ ЖЙМПУПЖЩ УЕТШЈЪОП ПФОПУСФУС Л БОБМЙЪХ УОПЧЙДЕОЙК. пОЙ ДПЛБЪБМЙ, ЮФП МПЗЙЮЕУЛЙН РХФЈН РБТБДПЛУ юЦХБОГЪЩ ТБЪТЕЫЙФШ ОЕМШЪС. пДОБЛП НХДТЕГБН ОЕ ИПЮЕФУС Ч ЬФП ЧЕТЙФШ, Й ПОЙ РТПДПМЦБАФ МПНБФШ ЗПМПЧХ ОБД ДТЕЧОЙН ЛЙФБКУЛЙН РБТБДПЛУПН.

юФП Ц, ТЙУЛОЙФЕ Й чЩ ОБ ДПУХЗЕ ТБЪПВТБФШУС, ЛФП ЦЕ ЛПНХ РТЙУОЙМУС? б НЩ, ЛБЛ ХЮЙФ ДТЕЧОЕЛЙФБКУЛБС НХДТПУФШ, ДПМЦОЩ ЧПЧТЕНС ЪБНПМЮБФШ, УЛМПОЙЧ ЗПМПЧХ РЕТЕД ЮЕМПЧЕЮЕУЛПК НХДТПУФША.

Чжуан-цзы (Zhuangzi) - китайский философ, последователь Лао-цзы, учение которого излагал в поэтической форме. Чжуан-цзы жил во второй половине IV века до н. э. и умер в начале следующего столетия. Чжуан-цзы был родом из уезда Мэн во владении Сун. Чжуан-цзы в молодости был смотрителем плантаций лаковых деревьев, а потом, не желая более сковывать себя государевой службой, ушел в отставку и начал вести жизнь "свободного философа".

Чжуан-цзы и его единомышленники подчеркивали тяготы и опасности служебной карьеры, перед которыми блекнут все награды и почести. Литературный дар и неистощимая фантазия Чжуан-цзы воплотились в сатирических образах, разоблачающих пороки государственных и ученых мужей.

Среди современников, Чжуан-цзы выделялся "широтой познаний". Вот, собственно, и все, что известно о Чжуан-цзы со слов историка Сыма Цяня. К этому можно добавить, что древние летописи действительно упоминают о существовании в царстве Сун знатного рода Чжуан, который еще на рубеже VII-VI веков до н. э. был разгромлен, после того как его вожди приняли участие в неудачной попытке дворцового переворота, и с тех пор навсегда сошел с политической сцены.

Все прочие известия о даосском философе (в том числе и приводимые Сыма Цянем) относятся уже к его литературному образу, каким он складывается из текста трактата, приписываемого ему. Чжуан-цзы неизменно предстает простым, скромным, лишенным тщеславия человеком. Он живет в бедности и даже "плетет сандалии", но не чувствует себя стесненным.

Ключ к загадке даосского мудреца следует искать в тексте книги, носящей его имя.

Эта книга прошла долгий путь становления. В каталоге императорского книгохранилища, составленном на рубеже нашей эры, упоминается трактат "Чжуан-цзы", состоящий из 52 глав.

Чжуан-цзы считал, что нет объективных критериев для установления истинности или ложности высказываемых суждений, а поэтому нельзя определить, какое из двух суждений истинно или ложно.

Когда Чжуан-цзы лежал при смерти, ученики задумали устроить ему пышные похороны.

"К чему это? - сказал Чжуан-цзы. - Гробом моим будет земля, саркофагом - небо; нефритовыми бляхами - солнце и луна, жемчужинами - звезды, и все живое - погребальным шествием; разве не все уже готово для моих похорон?" "Мы боимся, - отвечали ученики, - чтоб вас не расклевали вороны и коршуны".

"На земле, - сказал Чжуан-цзы, - расклюют вороны и коршуны, под землей - сожрут муравьи и медведки. Так стоит ли отнимать у одних - чтобы отдать другим?"

Однажды Чжуан-цзы приснилось, что он маленькая бабочка, весело порхающая среди цветов. Проснувшись, философ не мог решить, Чжуан-цзы ли он, видевший во сне, что он бабочка, или же бабочка, которой снится, что она Чжуан-цзы?

Как-то судьба свела меня с одним известным человеком, писателем S, который был не только писателем, но и ученым. Несмотря на то, что я только закончил журфак и начал работать в одном издательстве, меня послали на пресс-конференцию, посвященную выходу книги того самого писателя. Дело было еще в том, что именно эта книга и принесла ему известность, а также премию «X».

Позже, зайдя в пресс-бар, чтобы выпить чашечку кофе, а то и рюмку чего-нибудь погорячее, я заметил его в группе коллег, и хоть он непринужденно беседовал с ними, во всей его фигуре чувствовалась некая отрешенность, словно он был сам по себе, к тому же он то и дело всматривался в то и дело входивших, словно ждал кого-то. Заметив меня, S извинился перед собеседниками, направился ко мне и протянул руку.

— Вы, наверно, удивлены? — начал он. — Но я должен рассказать вам кое-что, давайте присядем вон в том углу и спокойно побеседуем, вы не против?

Видя мое изумление (сам S приглашает меня побеседовать, не против ли я?! Да это ж клад, свалившийся на мою голову!), ободряюще улыбнулся и промолвил:

— Да вы не робейте, вы мне напомнили меня самого в молодости!

Мы присели за дальний столик, где было менее шумно, и заказали по чашечке кофе.

Прикуривая, S глубоко затянулся и, подняв на меня свои серо-голубые глаза, посмотрел долгим, проникающим в самую душу взглядом. Странное ощущение я испытал в тот момент, будто если бы, заглянув в зеркало, вместо своего нынешнего отражения увидел себя самого, только в более зрелом возрасте.

Прикуривая, S глубоко затянулся и, подняв на меня свои серо-голубые глаза, посмотрел долгим, проникающим в самую душу взглядом.

Случилось это тогда, когда я, как и вы, только окончив университет, начал работать в одном издательстве. И вот меня, как и вас, послали на пресс-конференцию. Не буду вдаваться в подробности, что это была за поездка, сейчас это будет лишним, скажу лишь, что, возвращаясь в родной город, следующим утром должен был быть уже в редакции.

Последнее, что врезалось мне в память от той поездки — это страшный грохот, скрежет колес, толчок, падая с верней полки, я ударился головой, и наступила тьма.

Не знаю, как долго это продолжалось, потом был вой сирен, вертолеты, тьма, свет, «мы его теряем», «разряд, еще разряд» и снова тьма. И словно меня потащили по темному тоннелю, и вдруг — свет, яркий, ослепляющий свет, воздух, разрывающий легкие! Меня крепко держали чьи-то чужие руки, и я закричал что есть силы, потом я почувствовал что-то близкое, родное, успокоился и уснул.

В тот же миг я словно бы очнулся и услышал: «Он пришел в себя, немедленно в операционную», укол и опять темнота, и снова свет, но уже не яркий, и я голодный жадно ловлю ртом и глотаю самую первую свою пищу, а мягкое и родное — моя мать, и, насытившись, я вновь засыпаю и просыпаюсь здесь, в этом мире, где я весь в проводах и трубках...

Здесь, в больнице, за мной ухаживала молоденькая медсестра, тоже недавно окончившая обучение. У нас возникло то, что называют химией любви.

Так началась моя вторая и двойная жизнь. Засыпая там, в том мире, я просыпался здесь, и наоборот. Поскольку там я был пока всего лишь младенцем, то и спать мне приходилось чаще, хоть и по пару часов, соответственно, в этом мире я приходил в себя, когда же наступала пора просыпаться в том мире, я отключался здесь, врачи списывали это состояние на контузию.

Здесь, в больнице, за мной ухаживала молоденькая медсестра, тоже недавно окончившая обучение. У нас возникло то, что называют химией любви. Это она меня поставила на ноги, можно сказать. Выйдя из больницы, мы поженились.

Я быстро шел на поправку, хоть на ноги встать в буквальном смысле слова я смог только спустя полгода. Здесь, в этом мире, мне заново пришлось учиться ходить, и там, в другом мире, я также встал на ножки и вскоре пошел.

Так проходила моя двойная жизнь. Там я быстро учился всему, схватывая все на лету, становясь первым во всем, несмотря на то, что мир тот хоть и был похож на наш, но чем-то все же отличался. Тем не менее для меня он был привычен, ведь я в нем родился.

Так как я был, можно сказать, старше себя самого на двадцать с лишним лет, то быстро добился успеха во всем, вот только жениться там я не мог, возможно мне мешало то, что в этом мире я уже был женат и безумно любил свою жену...

Прогресс в обоих мирах шел своим чередом, мне же открывались многие знания, которые я начал применять и тут, и там. Благодаря этим знаниям я получил второе образование, став доктором наук в той области, в которой раньше и представить себя не мог, в этом мире, и к тридцати годам став магистром в том. Здесь же я написал эту самую книгу, эффект которой — эффект разорвавшейся бомбы. Нет, пожалуй, неудачное сравнение, скорее эффект бабочки*, думаю, вы знаете, что это означает.

Вы можете не верить мне, возможно даже сочтете меня выжившим из ума, только не пугайтесь того, что я вам сейчас скажу.

Скоро, совсем скоро ваша жизнь изменится так, что вы даже представить себе не можете, главное, не переживайте — все будет хорошо. Через какое-то время вы получите письмо, в котором будут доказательства того, что я не сумасшедший, и тогда вы сами все поймёте.

Следующим утром я возвращался поездом в родной город.

Готовя отчет о проделанной работе, делая правки в своем блокноте, я не переставал думать о том, какой же все-таки странный этот S, но в то же время, вспоминая его, я словно бы вспоминал кого-то очень мне близкого и знакомого, почти родного человека. Это удивляло меня, но, погрузившись в работу, я перестал думать об этом.

«Повезло, — думалось мне: — Еду один в купе, словно вип-персона, можно спокойно поработать, никто не будет отвлекать, можно лечь, где будет удобнее».

Я всегда любил поезда, шум вокзала, его запахи, и как приятно работать под мерный стук колес, а за окном проносятся местные пейзажи. Глядя на них думаешь — вот и жизнь твоя, словно поезд, а за окном проносятся дни, месяцы, годы...

Нам оставалось ехать меньше суток, к шести утра поезд прибывал на место назначения, а в восемь я должен был быть уже в редакции. Поэтому я решил лечь пораньше, а так как всегда любил верхние полки, то и в этот раз выбрал одну из них. Устраиваясь поудобнее, я и предположить не мог, что эта ночь поделит мою жизнь, разделит ее на две половины, как та трещина от землетрясения, что разделит железную дорогу этой ночью!

Это произошло в полпятого утра, когда все в поезде мирно спали. Толчок невероятной силы, скрежет колес о пути, страшный грохот и тьма.

А потом случилось то, что я уже услышал прошлой ночью от писателя и ученого S.

Позже, выйдя из больницы, где я познакомился с медсестрой — своей будущей женой, которая неотступно была мне опорой все эти долгие месяцы реабилитации (и последующие годы жизни), в один из дождливых осенних дней я получил то самое письмо.

«Дорогой мой друг!»

Так начиналось это послание:

«Как и обещал, я посылаю тебе, то есть самому себе, это письмо, хоть теперь ты и так знаешь все сам. И хоть ты все уже понял, у тебя пока еще нет тех знаний, которые помогут осмыслить всю свалившуюся тебе на голову информацию. Все еще впереди. В тот вечер ты повстречал самого себя, только из будущего. Это в конечном итоге спровоцировало Временной парадокс, последствием которого и стало землетрясение, повлекшее за собой катастрофу. У тебя возникнут вопросы, на которые я пока не готов дать ответы. Ответы ты узнаешь сам, когда придет время, когда будут необходимые для этого знания. Ты, вероятно, задаешься вопросом, зачем понадобилось создавать этот самый парадокс, затем, мой друг, что все это только лишь на благо человечества. Впереди много открытий, которые помогут обоим мирам, сделают прорыв в светлое завтра, так сказать.

Вот так, мой друг, теперь ты все знаешь и сам, знаешь, что все будет хорошо, что тебя ждет двойной успех, в двух твоих жизнях. И что годы спустя ты напишешь книгу, эпиграфом которой станет притча о бабочке Чжуан-Цзы.

Я прощаюсь и не прощаюсь с тобой одновременно, ведь ты — это я, а я — это ты. До встречи в светлом завтра!»

На этом письмо заканчивалось.

Я медленно положил листок на стол, задумчиво поглядел в окно. Осенний ветер срывал последние листья, и они кружились словно бабочки. Вытащив из ящика стола свой любимый толстый блокнот в кожаном переплете, куда обычно записывал какие-то идеи, вдохновляющие меня мысли, изречения великих, достал с полки книгу китайской философии, открыл на странице с цитатами Чжуан-Цзы** и начал писать:

«Однажды Чжуан Чжоу приснилось, что он бабочка!
Он весело порхал, был счастлив и не знал, что он — Чжоу.
А проснувшись внезапно, даже удивился, что он — Чжоу. И не знал уже: Чжоу ли снилось, что он — бабочка, или бабочке снится, что она — Чжоу».

Примечания:
* Эффект бабочки — термин в естественных науках, обозначающий свойство некоторых хаотичных систем: незначительное влияние на систему может иметь большие и непредсказуемые последствия, в том числе и совершенно в другом месте.
** Чжуан-цзы, также Чжуан Чжоу (кит.трад. 莊子, упр. 庄子, пиньинь:Zhuāngzǐ; Учитель Чжуан) — китайский философ, предположительно IV века до н. э. эпохи Сражающихся царств, входящий в число учёных Ста Школ.

Недавно в интернете я нашел несколько переводов одной древней легенды.

Чжуан-цзы однажды приснилось, что он стал бабочкой. Утром он был очень подавлен. Его друзья были удивлены таким состоянием Мастера и спросили его: – Что случилось? Мы никогда не видели тебя таким подавленным. Чжуан-цзы ответил: – Я озадачен, я в растерянности, я не могу понять. Ночью, когда я спал, мне приснилось, что я стал бабочкой. Один из друзей рассмеялся и сказал: – Никого никогда не беспокоят сны. Когда ты просыпаешься, сон исчезает. Почему он тебя беспокоит? – Дело не в этом, – ответил Чжуан-цзы. – Теперь я озадачен: если Чжуан-цзы во сне может стать бабочкой, то, возможно, сейчас бабочка уснула и ей снится, что она – Чжуан-цзы.

Однажды Чжуану Чжоу приснилось, что он – бабочка, весело порхающая бабочка. Он наслаждался от души и не сознавал, что он – Чжоу. Hо вдруг проснулся, удивился, что он – Чжоу, и не мог понять: снилось ли Чжоу, что он – бабочка, или бабочке снится, что она – Чжоу. Это и называют превращением вещей, тогда как между мною, Чжоу, и бабочкой непременно существует различие.

Однажды Чжуану Чжоу приснилось, что он бабочка, счастливая бабочка, которая радуется, что достигла исполнения желаний, и которая не знает, что она Чжуан Чжоу. Внезапно он проснулся, и тогда с испугом увидел, что он Чжуан Чжоу. Неизвестно, Чжуан Чжоу снилось, что он бабочка, или же бабочке снилось, что она Чжуан Чжоу. А ведь между Чжуан Чжоу и бабочкой, несомненно, существует различие. Это называются превращением вещей. (пер. С. Кучера)

Однажды я, Чжуан Чжоу, увидел себя во сне бабочкой – счастливой бабочкой, которая порхала среди цветков в свое удовольствие и вовсе не знала, что она – Чжуан Чжоу. Внезапно я проснулся и увидел, что я – Чжуан Чжоу. И я не знал, то ли я Чжуан Чжоу, которому приснилось, что он – бабочка, то ли бабочка, которой приснилось, что она – Чжуан Чжоу. А ведь между Чжуан Чжоу и бабочкой, несомненно, есть различие. Вот что такое превращение вещей! (пер. В.В.Малявина)

– Эх, Петька, Петька, – сказал Чапаев, – знавал я одного китайского коммуниста по имени Цзе Чжуан. Ему часто снился один сон – что он красная бабочка, летающая среди травы. И когда он просыпался, он часто не мог взять в толк, то ли это бабочке приснилось, что она занимается революционной работой, то ли это подпольщик видел сон, в котором он порхал среди цветов. Так вот, когда этого Цзе Чжуана арестовали в Монголии за саботаж, он на допросе так и сказал, что он на самом деле бабочка, которой все это снится. Поскольку допрашивал его сам барон Юнгерн, а он человек с большим пониманием, следующий вопрос был о том, почему эта бабочка за коммунистов. А он сказал, что она вовсе не за коммунистов. Тогда его спросили, почему в таком случае бабочка занимается подрывной деятельностью. А он ответил, что все, чем занимаются люди, настолько безобразно, что нет никакой разницы, на чьей ты стороне. (Пер Пелевина)

Я конечно же тоже захотел сделать свой «точный» перевод с английского:

Once Zhuangzi dreamt he was a butterfly, a butterfly flitting and fluttering around, happy with himself and doing as he pleased. He didn"t know he was Zhuangzi. Suddenly he woke up and there he was, solid and unmistakable Zhuangzi. But he didn"t know if he was Zhuangzi who had dreamt he was a butterfly, or a butterfly dreaming he was Zhuangzi. Between Zhuangzi and a butterfly there must be some distinction! This is called the Transformation of Things. (2, tr. Burton Watson 1968:49)

Однажды Чжуан-цзы дремал, что он бабочка, бабочка порхающая и кружащая вокруг, счасливая сама с собой и делающая что вздумается. Он не знал, что он – Чжуан-цзы. Неожиданно он пробудился и оказался твердым и ни с чем не перепутываемым Чжуан-цзы. Но он не знал, был ли он Чжуан-цзы, которому грезилось, что он бабочка, то ли бабочкой, которой грезилось, что она Чжуан-цзы. Между Чжуан-цзы и бабочкой должна быть некоторая разница. Это называется трансформацией вещей.

Потом я понял, что одного перевода с английского не достаточно. Чтобы передать все оттенки смысла легенды, на сайте нужно развернутое изложение легенды. Так появился рассказ и несколько продолжений к нему.

Однажды Чжуан-цзы приснилось, что он бабочка, счастливая бабочка, что достигла исполнения желаний, и которая не знает, что она Чжуан-цзы. Внезапно он проснулся и тогда с испугом увидел, что он Чжуан-цзы. И неизвестно, Чжуан-цзы ли снилось, что он бабочка, или же бабочке снится, что она Чжуан-цзы...

***
– Что только не придет в голову, от этого цветочного нектара, – подумала бабочка

***
Внезапно бабочка проснулась и увидела, что она Чжуан-цзы.

***
Сначала займемся крыльями, – сказала она собравшимся ученикам.

***
– Учитель, когда ты спал, то забавно шевелил бровями, как будто бабочка машет крыльями, – сказал один из учеников.

***
– На чем я остановился? – спросил, проснувшись Чжуан-цзы. – Вы хотели привести пример, учитель… – Да!.. Возьмем для примера бабочку…

***
– Ты бабочка, а не Чжуан-цзы, – кричали наперебой, порхающие рядом бабочки.

***
Бабочка села на цветок и долго вспоминала, с чего начинается процесс полета.

***
После этого ученики еще долго учились летать и пить носом воду.

***
Однажды бабочка однодневка, летая между цветов, заснула… Ей приснилось что она сидит в теньке под раскидистым деревом в окружении учеников… Она чувствовала что устремленные на нее внимательные взгляды как бы призывали ее что-то сказать… поведать, открыть ученикам ту истину, к которой она подводила их на протяжении долгих лекций и утомительный занятий по ушу… – Удар крыло бабочки, – начала она. Внезапный порыв ветра разбудил ее. Сложив крылья, бабочка уцепилась за лепесток всеми лапками…

***
Жила-была гусеница по имени Чжуан Чжоу… однажды она превратилась в куколку и заснула. А когда она проснулась, ей снилось что она бабочка, которая весело порхает среди цветов... На какой то момент ей показалось, что она – спящая окуклившаяся гусеница висевшая на ветке внутри свернутого листа…

***
Чжуан-цзы был учителем ушу который учил своих учеников стилю бабочки... он скрещивал руки перед собой и таким способом защищался и атаковал своих учеников, которые никак не могли освоить сложную технику защитных действий… Когда ученики спрашивали в чем заключается секрет стиля... Чжуан-цзы советовал им внимательнее смотреть за полетом бабочки... До тех пор, пока полет бабочки не начнет сниться по ночам…

***
Кстати, стиль ушу Чжуан-цзы был достаточно действенным, так как черная кошка Конфуция до сих пор не поймала бабочку Чжуан-цзы.

***
Основатель китайского бокса Чжуан-цзы однажды долго наблюдал за боем пчелы и бабочки. После этого он учил в бою порхать как бабочка и жалить как пчела.

***
Не так давно американскими учеными было установалено, что единственным достоверным фактом биографии Чжуан-цзы было то, что он серьезно относился к ритуалу винопития. Поэтому стиль бабочки, которому как до этого считалость обучал Чжуан-цзы, оказался стилем пьяной бабочки, что подтверждается пробами нектара из хоботка бабочки…

***
Однажды когда Чжуан-цзы порхал как бабочка, его ужалила пчела.

***
Пчела, ужалившая бабочку, погибла… Было очень жалко…

***
Бабочка погибла от старости в тот же день.

***
С тех пор всегда, когда Чжуан-цзы хотел выпить, он засыпал, становился бабочкой и пил слегка забродивший цветочный нектар