Вятичи-рязанцы среди восточных славян. Древние славянские народы

Вя́тичи , славянский народ. Племя вятичей отчасти располагалось на территориях, занимаемых ныне Тульской, Калужской, Орловской и Южной частью Московской областей.

Вятичи жили самостоятельной политической жизнью до конца века, по временам они платили дань русским князьям. Отстаивая свою политическую самостоятельность, вятичи отстаивали и свою языческую религию. Обитая в дремучих лесах, вятичи долгое время удерживали свои обычаи, нравы и закон. Они не покорялись своим завоевателям - христианским князьям, сохраняли своих правителей и князей и долгое время продолжали коснеть в язычестве. Преподобный Нестор Летописец , описывая нравы вятичей, называет их зверьми, живущими в лесах, употреблявшими без разбора всякую пищу, бесстыдными, наглецами, погаными, незнающими закона Божия: "Живяху, яко же всяки зверь, ядуще все нечисто, срамословье в них пред отцы и пред снохи, браци же не бываху в них, но игрища между селы: схождахуся на игрища, на плясанья и на все бесовские игрища, и ту умыкаху жены собой с нею же кто совещашеся, имяху же по две и по три жены. Аще кто умряше, творяху тризны (помины) над ними, и по сем творяху кладку велику, и возложут на кладку мертвеца, сожьжах и по сем собравшее кости, вложыху в судину малу, и поставляху на столпе на путех; еже творят вятичи и ныне"

"Из слов летописца, - пишет митрополит Макарий (Булгаков) , - строго не следует, будто вятичи все, даже в его время, оставались совершенными язычниками, и им дотоле не было возвещено евангелие: потому что и приняв святую веру, многие из них, по грубости, могли сохранять древние свои суеверия, как нередко поступали и другие новообращённые христиане. Равным образом и выражение св. Симона, епископа Владимирского, что преподобный Кукша "вятичи крести" уже в XII веке, не значит того, будто Кукша крестил тогда всех вятичей, и прежде между ними вовсе не было христиан. Нет, можем справедливо повторять слова пресвитера Илариона, что в России ещё при св. Владимире "труба апостольская и гром Евангельский огласил все города, и вся земля наша в одно время стала славить Христа со Отцем и Святым Духом" .

Но всё же в некоторых местах принятие христианской веры вятичами произошло в более позднее время. Так, например: "В самом центре земли вятичей - г. Мценске (Орловской губернии) язычество находилось в упорной борьбе с христианством, и одна современная легенда, которая относит принятие христианской религии жителями этого города только к началу столетия, рассказывает об этом событии таким образом: в году, в княжение великого князя Василия Дмитриевича , сына Донского, мценяне не признавали ещё истинного Бога, почему и посланы были в том году, от него и митрополита Фотия, священники, со множеством войск, для приведения жителей в истинную веру. Мценяне ужаснулись, стали воевать, но вскоре поражены были слепотой. Посланные начали склонять их к принятию крещения; убеждённые тем некоторые из мценян: Ходан, Юшинка и Закей крестились и, прозрев, обрели Крест Господень, иссечённый из камня, и резной образ Николая чудотворца, в виде воина, державшего в руке ковчег; тогда, поражённые чудом, все жители города спешили принять святое крещение" .

Подтверждением сказанного может также служить письмо преосвященного Гавриила, епископа Орловского и Севского, о тайнике, найденном в г. Мценске , основанное на древней рукописи, в которой говорится об этом событии. Это письмо, могущее заменить собою акт, было адресовано на имя покойного Свиньина, издателя журнала "Отечественных записок", где и было напечатано . То же удостоверяет и известный в нашем крае любитель древностей И.Ф.Афремов, который сам читал в мценском соборе эту древнюю легенду .

Сопоставляя все эти факты, нельзя не придти к заключению, что просвещение вятичей христианской верой в их области развивалось не вдруг, а постепенно и притом очень медленно и не повсеместно, так как в Мценске оставались упорствующие язычники ещё до века; но начало этого события всё-таки должно быть отнесено к началу XII века. Разумеется, что христианство в стране вятичей, дикой и лесной, слабое в начале своего существования, крепло всё более и более; в особенности когда черниговские князья , избегая татарских гонений, перешли из Чернигова княжить в местные вотчины свои, - земли вятичей и между прочим в Новосиль (в исходе

Быт и нравы

Вятичи-славяне получили нелестную характеристику киевского летописца как грубое племя, "яко звери, ядуще все нечисто". Вятичи, как и все славянские племена, жили родовым строем. Они знали только род, который означал совокупность родственников и каждого из них; роды составляли "племя". Народное собрание племени избирало себе вождя, который командовал войском во время походов и войн. Он назывался старинным славянским именем "князь". Постепенно власть князя усиливалась и становилась наследственной. Вятичи, жившие среди необозримых лесных массивов, строили бревенчатые избы, схожие с современными, в них прорубались маленькие окошечки, которые во время холодов наглухо закрывали задвижками.

Земля вятичей была обширна и славилась своими богатствами, обилием зверя, птицы и рыбы. Вели они замкнутую полуохотничью, полуземледельческую жизнь. Мелкие деревни из 5-10 дворов по мере истощения пашен переносились на другие места, где выжигался лес, и 5-6 лет земля давала хороший урожай, пока не истощалась; тогда надо было снова переходить на новые участки леса и все начинать сначала. Помимо земледелия и охоты вятичи занимались бортничеством и рыболовством. Бобровые гоны существовали тогда на всех реках и речках, а бобровый мех считался важной статьей товарообмена. Вятичи разводили крупный рогатый скот, свиней, лошадей. Корма для них заготовляли косами, длина лезвий которых достигала полуметра, а ширина - 4-5 см.

Вятическое височное кольцо

Археологические раскопки в земле вятичей открыли многочисленные ремесленные мастерские металлургов, кузнецов, слесарей, ювелиров, гончаров, камнерезов. Металлургия основывалась на местном сырье - болотных и луговых рудах, как везде на Руси. Обрабатывалось железо в кузницах, где применялись специальные горны диаметром около 60 см. Высокого уровня у вятичей достигло ювелирное дело. Коллекция литейных форм, найденных в наших местах, уступает только Киеву: найдено 19 литейных форм в одном местечке Серенск. Мастера изготовляли браслеты, перстни, височные кольца, крестики, амулеты и т.д.

Вятичи вели оживленную торговлю. Были установлены торговые связи с арабским миром, они шли по Оке и Волге, а также по Дону и далее по Волге и Каспийскому морю. В начале XI века налаживается торговля с Западной Европой, откуда поступали предметы художественного ремесла. Динарии вытесняют другие монеты и становятся основным средством денежного обращения. Но дольше всех вятичи торговали с Византией - с XI по XII века, куда везли меха, мед, воск, изделия оружейников и златокузнецов, а взамен получали шелковые ткани, стеклянные бусы и сосуды, браслеты.
Судя по археологическим источникам, вятические городища и селища VIII-Х вв. и тем более XI-XII. вв. были поселениями уже не столько родовых общин, сколько территориальных, соседских. Находки говорят о заметном имущественном расслоении среди жителей этих поселений той поры, о богатстве одних и бедности других жилищ и могил, о развитии ремесел и торгового обмена.

Племена вятичи занимают значительное место в истории древней Руси, хотя у большинства читателей их имя связывается с городом Вятка. Как ни странно отчасти они в этом правы. Мы можем проследить пути предков вятичей именно отсюда из центральной России и Верхней Волги. Но для этого надо заглянуть на несколько тысячелетий.

ВЕНЕДЫ И ВАНДАЛЫ

В период существования ледника в центральной части России таежного пояса никогда не существовало, и от кромки льда почти сразу начинались смешанные леса. Здесь и жили арийские племена, основой жизнедеятельности которых были охота и собирательство. По мере отступления ледника с востока надвигалась тайга, а пояс смешанных лесов стал продвигаться в центральную Европу. Арийские племена охотников и собирателей вместе с ними смещались на запад, а их место по мере продвижения хвойных лесов занимали финно-угры – охотники и рыболовы. И те и другие были светловолосыми и светлоглазыми и те, и другие жили небольшими родовыми общинами рассеянными на местности. Но даже при сходном образе жизни и внешних данных, взаимопроникновения у двух этих народов не происходило. Основным отличием был язык. Жители смешанных лесов объяснялись на древнем санскрите, что и позволяет относить их к арийским племенам, некогда жившим в зоне приполярных лугов.
К началу новой эры область расселения арийских охотников по своим размерам не уступала территории римской империи. Соседи их называли по-разному, греки энетами (греческий язык не знал букву „в“), римляне венетами, финно-угры же называли их венья или вени (в сегодняшнем финском языке – Россия, русские). Историки и исследователи используют различные варианты названия этих племен: венеты (винеты), венеды (винеты), венды, венты и ванды.
В истории древнего мира до I тысячелетия до н.э. о них почти ничего неизвестно. Лесная местность ни скотоводов, ни землепашцев не интересовала, как и венетам ни к чему были поля и луга. Изменения произошли, когда в Европе появились кельты. Кельты, пришедшие из Малой Азии, были скотоводами и земледельцами, они тоже говорили на санскрите, что несомненно способствовало взаимной ассимиляции с венетами. Особенно это заметно на лужицкой культуре, где на сосудах присутствуют орнаменты, рисунки и сюжеты сходные с древнехеттскими. Подобное было замечено и в поморской культуре (VII-II вв. до н.э.) где получили распространение „лицевые урны“ – погребальные урны с изображением на них человеческого лица. Такие урны ранее были известны лишь в Трое.
Кельтский бог Луг на долгое время стал главным европейским божеством, а его самых ярых поклонников называли лугиями. В дальнейшем имя бога вошло в наименование местности Лужица (восточная Германия и северная Чехия). О распространенности культа можно судить по топонимам, разбросанным по всей западной Европе: города Лугано в Швейцарии, Лион (ранее Луглунум) во Франции, Луго на севере Испании.
Западные венеты были латинизированы в северной Италии – область Венеции, а также в северной Франции. Они были ассимилированы германскими племенами в центре Европы – Вена (ранее Виндабона). Современный баварский город Аугсбург, во времена римлян, назывался Augusta Vindelicorum, то есть „город Августа, в стране венедов (винедов), живущих по Лику“. Сведений о какой-либо государственности самих венедских племен нет.
На востоке венеды слились со славянскими племенами сколотами, став склавинами и словенами (словенский историк Матей Бор выводит этноним из названия своего наро¬да – „slo-ven-t-ci“). Показательным примером неспособности венетов к самостоятельному государственному устройству говорит появление в центре Европы венгров, говорящих на финно-угорском языке сходным с языком манси. В IX веке венеты, жившие в Панонии, были покорены уграми пришедшими сюда с Северного Урала и приняли их язык и обычаи. Византийские хронисты, не мудрствуя лукаво, так и назвали этот народ – венгры (венеты + угры).
Последнее упоминание венетов в качестве самостоятельного народа мы встречаем в XIII веке в Латвии. Каменный замок меченосцев Венден в 1207 году был построен, неподалеку от уже имевшегося там замка вендов. Там же в районе Цесиса обнаружено и древнее городище, которое с IX века было заселено вендами. В Латвии много географических названий с основой vent или vind, – топонимы: Вентспилс (Виндава), поселок Вентава. На реке Венте, где жили венды, селение Пилтене в 1230 году упомянуто как Venetis. По свидетельствам эстонских краеведов много вендов жило рядом с Дерптом (Тарту). Есть предположение, что венды расселялись и на Волхове у Новгорода, и небольшой остров Виндин к югу от Новой Ладоги вполне вероятно получил свое название от живших там венедов.
Венеды, жившие по соседству с Лужицей на территории Польши, учились земледелию и скотоводству у своих западных соплеменников. Переняли они и бога, которого называли более мягко – Луко. Это был бог дубовых рощ, который, как они считали, подарил вендам отличное оружие – лук, научил обрабатывать дерево, согревал их своим теплом. На то время этого было вполне достаточно. Но в конце I тысячелетия до н.э. из Скандинавии на территорию Польши стали проникать германские племена. Это были крупные и крепкие светловолосые люди, вооруженные копьями, дубинами и мечами, отличавшиеся большой организованностью. Тацит оставил классическое описание внешнего вида германцев: „Жесткие голубые глаза, русые волосы, рослые тела… вырастают с таким телосложением и таким станом, которые приводят нас в изумление“. Вряд ли на тот момент кто-то мог им противостоять в ближнем бою, но…
Отпор пришельцам дали венеты. Больше всего удивило германцев то, что их могучие бойцы падали замертво от стрелы, пущенной из-за дерева каким-либо юношей. Произошло временное примирение. В знак уважения пришельцы даже ввели венедского бога в свой пантеон и к известной троице Тору, Одину и Бальдру присоединился Локки (Луко). Тактика германских племен изменилась и, уступая в численности, они какое-то время вели себя сравнительно дружелюбно. В течение нескольких веков они без каких-либо конфликтов заселили Датские острова, и свободные местности по побережью Балтийского моря. Такая тактика привела в отдельных областях к взаимной ассимиляции германцев и вендов. До сих пор ученые спорят об этнической принадлежности ругиев и вандалов.

Все изменилось в III-IV веках, когда в районе Балтики наступил пик похолодания. Именно тогда более германизированные ванды (вандилии) двинулись к рубежам Римской империи, а восточные ванды (ванты) двинулись на юго-восток. Вскоре они появились на территориях Литвы и Белоруссии, а к концу IV века оказались в Приднепровье. Анты были достаточно организованы и, если можно применить это слово к тем временам, цивилизованы. Это можно судить по календарю IV в. н. э. с точным определением сроков молений найденном в Среднем Поднепровье. На кувшине для священной воды обозначены дни общеевропейского срока появления первых ростков и до конца жатвы: первые ростки – 2 мая („Борис Хлебник“); семик или Ярилин день – 4 июня; „Иван Купала – 24 июня; начало подготовки к перунову дню – 12 июля; день Перуна (Ильин день) – 20 июля; конец жатвы – 7 августа („Спас“). Точность календаря предназначенного для молений о дожде поражает, календарь древних антов подтвержден агротехническим руководством конца XIX в. для Киевщины.
Об этих временах в среднем поднепровье мы можем найти лишь легенду о Кие, Щеке и Хориве. Она вполне реальна, но не в части кровного родства этих легендарных личностей, а союза трех племен, объединившихся в попытке создания первого славянского государства. Это были анты (букву „в“ греческие хронисты вновь исключили), склавины и хорваты (хорсы). Анты уже довольно плотно расселились на среднем Днепре. Склавины жили в черноземных областях России и степной Украине. Славяне хорсы (так их называли по поклонению богу Хорсу) пришли сюда с Северного Кавказа, кубанских и донских степей, убегая от гуннов.
Хорваты – потомки киммерийцев, – крупные, светловолосые, мужественные воины. Об их древней прародине можно судить по хронографии Орозия (конец IX в.), где упомянуты древние „хороты“, к северу от которых, была расположена „земля Мэгда“ (Меотия, земля амазонок), а еще севернее – „серменды“ (сарматы). В III веке хорваты потерпели чувствительное поражение от Германариха, а чуть позже под натиском гуннов, большая часть из них ушла с остготами на запад. Об этом упоминает в своей летописи попа-Дуклянина (XII в.), в которой сообщается о приходе в первых веках в Европу „готов-славян“ из „северной страны“.
Переселенцы с юга, были на тот момент самыми боеспособными, но в созданном триумвирате самыми малочисленными. Оторванные от своей земли, хорваты обосновались южнее Киева в районе Переяславля, где их главным форпостом было поселение на острове Хортица. Это и были предки запорожских казаков.
При выборе архонта (главного вождя содружества) был избран ант, чье имя или прозвище Кий означало посох, жезл, дубина. Есть и другая не менее реальная версия, что для обозначения этой выборной должности было принято привнесенное хорватами персидское слово кий означавшее правитель или князь. О выборности первых архонтов пишет в своей работе „Стратегикон“ Псевдо-Маврикий: „Эти племена, славяне и анты, не управляются одним человеком, но издревле живут в народоправстве, и поэтому у них счастье и несчастье в жизни считается делом общим. И во всем остальном у обоих этих варварских племен вся жизнь и законы одинаковы“.
По расчетам академика Б.А. Рыбакова первый Кий княжил на рубеже V-VI веков и встречался с византийским императором Анастасием (491-518 годы). Тогда же в конце V века на крутом берегу Днепра был основан Киев. Возможно, изначально он не являлся главным городом, а был лишь торговым центром. Самботас – так называли этот город в Константинополе, означает торговая пристань или в более точном переводе с германских языков – сбор челнов (sam - сбор, botas -челны). Это еще одно косвенное доказательство того, что анты (ванты) были частично германизированы. Сюда действительно везлись товары по Днепру, Десне и их притокам. В течение последующего века к трем основным союзникам примкнуло еще ряд славянских племен правобережья Днепра и Приднестровья и жившие севернее кривичи. Самботас стал иметь политическое и культовое значение, став, главным городом или городом князя – Киевом. Здесь обсуждались вопросы войны и мира, молились и приносили жертвы богам. Судя по найденному археологами святилищу их было четыре. Это могли быть Род или Сварог (склавины), Хорс (хорваты), Стрибог, он же Луко (анты) и Перкунас (кривичи).
Союз племен имел чисто военную основу. Совместная оборона рубежей, и совместные грабительские походы. После первого же похода к границам Византии, часть воинов склавинов во главе с Чехом не вернулась. Они предпочли не делиться добычей и остаться на землях, которые им приглянулись. На тот момент это было рядовое явление, когда условия межплеменных договоров, выполнялись лишь в период жизни принявшего их вождя, а то и забывались по мере обстоятельств. По одной из легенд участвующий в этом походе ант Хильбудий, воспротивившийся такому решению склавин, был пленен, но все же, сумел вернуться в Киев.
После этого между антам и западными склавинами наступили неприязненные отношения, чем не замедлила воспользоваться Византия. В 545-546 гг. в Киев прибывает посольство Юстиниана. Это были первые дипломатические отношения, вследствие которых был заключен торговый и военный союз. В течение полувека были восстановлены все торговые связи с Византией. Через бывшие греческие колонии, в основном через Ольвию туда пошли караваны с зерном. Оттуда везли ткани, оружие и предметы роскоши. При раскопках в Киеве были найдены не только византийские монеты времен Анастасия I и Юстиниана I, но и различные украшения, произведенные в Константинополе.
Тогда же Юстиниан I поручает вождю антов Хильбудию восстановление оборонительной линии в Подунавье и Приднестровье, а позже назначает главным стратигом, а фактически наместником Фракии. Анты должны были защищать границы Византийской империи не только от степных кочевников с востока, но и от склавинов с севера. Само имя этой реальной исторической личности (надгробная плита найдена вблизи Константинополя), вполне могло произноситься Кий-будий, что легко перевести как князь-строитель. Во Фракии на Дунае Хильбудий сразу начал восстанавливать оборонную линию времен римского императора Трояна и строить свою новую столицу Киевец.
Тогда же под Киевом велось интенсивное возведение змиевых валов. Для диких орд кочевников это была труднопреодолимое оборонительное сооружение, и возможно потому авары не завернули в сторону Киева, а прошли на запад. Их потоком были сметены все племена и народы, жившие в степной зоне. Авары, переняли тактику гуннов. Они заставляли покоренные народы вливаться в их войско или просто убивали всех мужчин, а женщин и детей отправляли на азиатские невольничьи рынки. Так двумя веками ранее в Европе оказались хорваты, аланы, болгары и вот теперь вновь часть этих народов была увлечена на запад. Неоднородность аваров подтверждают антропологи – 80% изученных черепов являются европеидного происхождения, хотя сами они считали потомками гуннов (от племени Вар).
Обновленная оборонная линия в районе города Тиррас не смогла выдержать натиск аваров, Киевец был разрушен. Степнякам удалось продвинуться вглубь Европы и аварский каганат просуществовал почти два века, на территориях Болгарии, Сербии, Румынии, Венгрии, Чехии и южной Германии (Бавария).
Анты продолжали поддерживать отношения с Византией, отдельные источники сообщают, что состоялась встреча вождя антов Кия (подтверждение второй версии, что Кий – в переводе князь) с императором. Ответ не заставил долго ждать и в том же году аварский каган послал своего военачальника Апсиха с приказанием полностью истребить племя антов. Феофилакт Симокатта сообщает, что это произошло примерно в конце правления императора Маврикия (582-602). Но анты были слишком многочисленны, чтобы быть полностью уничтоженными в результате всего одного нападения. Вероятнее всего, была уничтожена военно-политическая верхушка, разорена и разграблена территория расселения и перебито много людей.

После такого разгрома, оставшись без племенной верхушки, ванты по Десне и Сейму стали продвигаться на восток. Анализ вятичских древностей найденных при раскопках показывает, что они ближе всего к материальным археологическим свидетельствам верховьев Днестра. Да и сами названия этих рек говорят об их западных корнях: Десна – правая рука или рукав, если подниматься по Днепру, а Сейм – общая река. Ванты обосновались в верховьях Оки, на землях исчезнувшей „мощинской культуры“ имеющей балтские корни. Историки предполагают, что здесь, вероятно, прошло моровое поветрие, из-за чего и появились относительно свободные земли. Финно-угорские племена меря, мещера, мурома, какого-либо сопротивления вятичам оказать не смогли, и постепенно были оттеснены на северо-восток.
Был ли у переселенцев предводитель Вятко, остается неясным. По одной из версий слово вятичи, произошло не от имени их вождя, а от их искаженного самоназвания – вентичи или вантичи. Вероятнее всего, так их назвали новгородцы, которые примерно сходно называли карел – онежичи, псковичей и смолян – кривичи. Подтверждением такой версии можно считать и сообщение арабского автора IX века аль Гардизи, он так пишет о вятичах: „И на крайних пределах славянских лежит земля называемая Вантит“.
Вятичи расселились на территории нынешней Калужской области. Столицей у них был город Горьдно, превратившийся из-за ошибки переписчика Владимира Мономаха в Корьдно. Горьдно стоял на пересечении двух древних торговых путей: по Угре – из Прибалтики и по верхней Оке – к Киеву. Вятичи активно включились в торговлю со своими соседями и возили свои меха в Булгар, где их скупали хазары. После того как вятичи помогли новгородцам в походе на Крым (790-800 гг.), хазары покорили их и наложили дань. Дань была жестокая, по шлягу (золотая монета) с рала (плуга) и вятичи платить ее перестали. Чтобы уйти от нее они использовали уже проверенную тактику, применяемую ими в прошлом, – свои жилища они умело укрывали в лесу, и потому дань собиралась только с тех, кого смогли отыскать. Возможно, поначалу это делалось не преднамеренно, ведь свои поселения вятичи-пахари меняли примерно через 5 лет по мере истощения почв. Верхушка вятичей оказалась в сложном положении, ей приходилось выкручиваться. В Горьдно хазарских гонцов принимали с почетом, их заверяли, что платить никто не отказывается, но вот не с кого собирать. Возможно, хазары, пробовали это сделать сами, но поняв, что их наезды не эффективны (больше расходов), от вятичей отстали. Возможна и другая причина потери интереса к вятичам, хазар интересовали меха куницы и соболя, а здесь их за два-три десятка лет интенсивной охоты почти не осталось. Да и качество мехов средней полосы явно уступало северным. Такой удачный расклад вятичам явно понравился, и с той поры они очень любили прятать свои ценности и прибедняться.
Интересны взаимоотношения вятичей с Киевской Русью. Олег, рассматривал их как союзников в борьбе с Хазарией, но присоединять их к Киеву силой на тот момент он не пытался. Интересно, что в летописях в составе войска Олега при походе на Царьград (907 г.) вятичи не упомянуты. Как показал дальнейший ход событий, вятичи не любили ввязываться во всяческие авантюры, и стремились поменьше привлекать к себе внимания. Например, они никогда не строили больших и богатых городов, что могло бы послужить приманкой для завоевателей.
В походе на Хазарию в 964 году Святослава по пути туда освободил вятичей от хазарской дани, и те помогли ему в передвижении войска, снабдив срубленными ладьями, проводниками и даже воинами. Но на обратном пути Святослав наложил на вятичей дань, ничуть не меньше хазарской. Вятичам это не очень понравилось, и, заплатив поначалу, они вскоре отказались ее платить. Не исключено, что вятичи были в курсе событий, и знали, что Святослав со своей дружиной ушел в Болгарию, Примерно таким же путем они решили поступить и с сыном Святослава Владимиром, в 981 году завоевавшего вятичей. Пришлось Владимиру уже через год отправиться туда вновь: „заратишася Вятичи, и иде на ня Владимиръ, и победи е второе“. Что было дальше, летописи умалчивают, но вятичи получили нелестную характеристику киевского летописца как грубое племя, „яко звери, ядуще все нечисто“.
В действительности археологические раскопки показывают, что вятичи не были такими уж дикими. Они занимались скотоводством и землепашеством, у них были многочисленные ремесленные мастерские кузнецов, слесарей, ювелиров, гончаров, камнерезов. Высокого уровня у вятичей имело ювелирное дело, и коллекция литейных форм найденных на их землях уступает только киевским. Мастера-ювелиры изготовляли браслеты, перстни, височные кольца, крестики, амулеты. Одних перстней вятичами производилось около 60 видов, а знаменитые семилопастные височные подвески носили только вятичские женщины. Сегодня по этим височным кольцам археологи точно определяются границы расселения вятичей.
После походов Владимира упоминания о вятичах почти на сто лет исчезают со страниц летописей. Если где монахи-летописцы вскользь их упоминают, то не жалея красок чернят. Связано это было с тем, что вятичи перекрывали прямую дорогу из Киева к Ростову и Мурому, из-за чего киевлянам приходилось объезжать их земли через Смоленск. Об этом можно узнать из былин. Илья Муромец, проехав из Мурома в Киев прямой дорогой, с гордостью рассказывает об этом Владимиру:

А проехал я дорогой прямоезжею,
Из стольного города из Мурома,
из того села Карачарова.

На что киевские богатыри говорят князю:

А ласково солнце Владимир князь,
В очах детина завирается:
А где ему проехать дорогу прямоезжую.

Действие другой былины о Соловье Разбойнике, также происходит на земле вятичей. Балтское племя голядь жившее в Смоленской и Калужской областях постоянно грабило купеческие обозы. По былине даже можно уточнить место обитания Соловья разбойника – „Брынские леса“. На речке Брынь, впадающую в приток Оки Жиздру, недалеко от вятичского города Козельска, и сегодня есть село Брынь. Схваченный в тех местах Соловей Разбойник – не кто иной, как известный предводитель голяди Могута, по сообщению одной из летописей приведенный на пир к князю Владимиру в 1006 году.
Получив относительную свободу, к концу XI века вятичи заметно расширили владения, а свою общность превратили в подобие княжества. Это было монархическое государство, располагавшееся на территориях нынешних Тульской, Калужской и Рязанской областей. К нему вскоре примкнули балтские племена, проживавшие на территории Московской области, и жившие южнее (Курская, Орловская и Липецкая обл.) славяне. Об этом можно судить по культуре вятичей и их хозяйству. Например, от балтов они позаимствовали косу. По находкам археологов длина лезвий, ее достигала полуметра, а ширина 4-6 см. Это притом при всем, что почти до XVII века во всей России предпочитали серп, и царю Алексею Михайловичу пришлось даже издавать указ об обязательном переходе в хозяйствах с серпов на косу „литовку“, – неисполнение указа каралось строгим наказанием.
Еще к одному веянью от литвы можно отнести первые усадьбы вятических феодалов очень похожие на западные замки. Укрепленные усадьбы были невелики: в середине был двор – небольшая свободная от застроек площадка, по кругу располагались хозяйственные постройки, ремесленные мастерские, полуземлянки челяди и погреба. Внушительных размеров дом на мощном каменном фундаменте отапливался печью очень похожей на камин. Как правило, из усадьбы к ближайшей реке шел подземный ход. В Тульской области только в бассейне реки Упы такие усадьбы-крепости были у селений Городна, Таптыково, Кетри, Старая Крапивенка, Новое Село. Встречались они и в южных районах, например, в Орловской области точно такие же усадьбы были найдены на реке Неполоди (Спасское городище) и у деревни Титово-Мотыка.
К влиянию со стороны южных славянских племен можно отнести увеличение пантеона богов и расширение религиозных обрядов. К почитанию Стрибога (старого бога Луко), создавшего мир, добавилось почитание Ярилы – бога землепашцев и войны. 23 июня, когда солнце дает наибольшую силу растениям вятичи отмечали праздник Купалы – бога земных плодов. Вятичи верили, что в ночь Купалы деревья переходят с места на место и разговаривают между собой шумом ветвей. У молодежи особым почитанием пользовался весенний Лель – бог любви, воспевалась вятичами и богиня Лада – покровительница брака и семьи. Славянские боги постепенно оттесняли балтские верования в чудесных спутников жизни, лешего, водяного, домового. Домовой представлялся маленьким старичком, заросшим волосами, ворчливым, но добрым и заботливым. В представлении вятичей вредным и неказистым старичком был и Дед Мороз, который тряс седой бородой и вызывал трескучие морозы. Вятичи Дедом Морозом пугали детей. Оба этих персонажа, несомненно, были похожи на гномов или эльфов, культ которых процветал на западе еще до н. э.
В течение XI века земли вятичей продолжали богатеть и застраиваться. На сегодняшний день археологами найдено 1621 поселение, среди которых около 30 городищ. Города вятичей были небольшими и имели от 1 до 3 тысяч населения. Среди них известные нам и сегодня города – Воронеж (впервые упомянут в 1155 г.), Дедославль (1146), Козельск (1146), Кромы (1147), Коломна (1177), Москва (1147), Мценск (1146), Неринск (1147), Елец (1147), Серенск (1147), Тешилов (1147), Трубеч (1186). К ним можно отнести и нынешний город Рязань (1095), поначалу именовавшийся Переяславль-Рязанский. Здесь в пойме Оки на северной окраине на бывшем острове находилось богатое торговое поселение вятичей.
Вятичи продолжали дружить с новгородцами и продавали им зерно. Вместе с ними они участвовали в торговле с Хазарией. Одним из главных товаров вятичей были меха белки и куницы, шкуры бобра и мед. Оттуда они привозили ткани, пряности и сладости, а дирхемы они переплавляли, делая из них серебряные браслеты и другие украшения.
Лишь во второй половине XI века Владимир Мономах после двух походов вновь утвердил свою власть над вятичами. В своем „Поучении“ сыновьям он писал: „А в вятичи ходихом по две зимы да Ходоту я сына его“. По-ходы Мономаха были направлены против вятического князя Ходоты, столицу которого Коръдно археологи до сих пор не установили. Но что интересно, Мономах ничего не сообщает, ни о результатах этих походов, ни об обложении вятичей данью. Да и через год на съезде князей в Любече, где делили княжеские столы, земля вятичей нигде не упоминается.
В 1096 году изгнанный Мономахом из Чернигова Олег Святославич занимает Старую Рязань. От его брата Ярослава начинается династия рязанских князей и вятичи оказываются в кольце древнерусских княжеств. После смерти Мономаха вятические окраины уже подчинены Мурому, Чернигову, Смоленску и Рязани. Окончательно вятичи были присоединены к Киевской Руси в период междоусобиц между Ольговичами и Мономаховичами, когда по их землям не раз прошли славянские дружины Святослава Ольговича и Юрия Долгорукова.
Летопись последний раз упоминает вятичей – в 1197 году. Для сравнения приведу последние упоминания в них других племен: поляне в 944 году, древляне – в 990-ом, кривичи – в 1127-ом, радимичи – в 1169-ом. Самое свободолюбивое племя дольше всех удерживало и свое имя.

ЧТО НАМ ОСТАЛОСЬ ОТ ВЯТИЧЕЙ

Москва была последним из важных торговых поселений вятичей. Его создание можно отнести к моменту захвата киевскими князьями Старой Рязани (1096 г.), после чего главная торговая артерия вятичей Ока была заблокирована. Тогда-то и был найден обходной путь – из Москвы-реки волоком в Клязьму. Севернее Москвы возник поселок Горетный стан. Возможно, его название, как и притока реки Сходни (Всходни) Горетовки произошло от тяжелого крутого подъема, по которому вятичам приходилось волочить суда.
Но центральным поселением в этой местности, почти на век старше Горетного стана был Москов. Подтверждением, этому являются Спасские курганы вятичей XI-XIII вв. Это одна из самых поздних курганных групп, центром которой был курган Великая Могила (более 7 м в высоту и около 20 м в диаметре). При его раскопках в 1883 г. там был обнаружены завернутые в бересту останки старого воина с двумя конским удилами и двумя горшками в изголовье. В соседних курганах нашли женские украшения вятичей: семилопастные височные подвески, сердоликовые красно-белые бусы и т. п.
Из средневековых источников известно, что во времена Владимира Мономаха (10-20 г.г. XII века) на месте Кремля располагалось „село красныя боярина хорошаго Кучки Степана Ивановича“. В одной из летописей второй половины XII века его имя также упомянуто: „Москва, рекше Кучково“. Район Сретенки и Чистых прудов также до XV века именовался „Кучковым полем“. Кем был боярин Кучков неизвестно. Историк-исследователь Игорь Быстров предполагает, что это и был один из последних племенных вождей вятичей, которого казнил пришедший сюда Юрий Долгорукий. Но, не стоит исключать, что это был посланный сюда для наведения порядка посадник, не справившийся со своей задачей перекрыть торговые пути вятичей. После того как Юрий Долгорукий наводит в этом „медвежьем углу“ порядок и появляется известное приглашение князю Святославу Ольговичу датируемое 1147 годом: „Приди ко мне, брате, в Москов“.
К наследству от вятичей можно отнести и главное русское имя Иван. Вполне логично провести аналогию, к обычаю, существующему в период родовых общин, когда люди именовали себя по роду-племени. Например, у дулебов основное имя – Дуло, у Руссов-аланов – Руслан. Так и вантиты, ванты, ваны могли представляться: Я – ван. То, что это имя появляется среди потомков Рюрика уже в XII веке у детей Ростислава Владимировича и Изяслава Ярославича, говорит о том, что это славянское имя, ведь канонические имена у русских князей начали доминировать лишь веком позже. В ходу были Владимиры, Ярослславы, Светополки. Например, Владимир Красно Солнышко хоть и был наречен при крещении Василием, его никогда не вспоминал.
Косвенными подтверждениями славянского происхождения этого имени могут служить поговорка: „Хватит Ваньку валять“ – очень хорошо иллюстрирующая отлынивание вятичей от дани, а также известная игрушка Ванька-встанька, когда вроде бы положенный и покоренный Ванька, вдруг встает, как ни в чем не бывало. Вполне логично сюда же вписывается известный фразеологизм – валять дурака. Думаю, всем известен главный герой наших сказок Иванушка дурачок по сути только притворявшийся им. А вот в критических ситуациях Иван-дурак своим умом и смекалкой побеждает всех врагов.
До середины XII века у вятичей сохранялась языческая религия. Киевляне не раз пытались обратить своих соседей в православную веру, но вятичи выслушивали проповедников и даже соглашались, но отказываться от своих богов не собирались. В 1141 году вятичи убили монаха Кукшу и его спутника Пимена, пришедших на вятические земли распространять христианскую веру. Вот тогда и было использовано имя старого бога вятичей Луко для характеристики не только самих вятичей, но и всего противного христианской вере – лукавый. Киевляне оказались не первыми, кто заметил эту черту вятичей. Почти на тысячу лет раньше германцы свергли из своего пантеона вендского бога Луко, обвинив его в хитрости и умении приспосабливаться, действуя по обстоятельствам.
Действительно, к вятичам больше всех подходит определение – сам себе на уме. У них, явно проигрывавших своим соседям в организации и в военной мощи, смекалка всегда была в почете. Это очень хорошо иллюстрирует сказка, записанная в XIX веке Афанасьевым на вятической земле (Рязанская обл.). Маленькая девочка пошла с подружками в лес и там заблудилась. Наступила ночь, девочка залезла на дерево, стала плакать и звать дедушку с бабушкой. Подходит медведь: – Давай я тебя к деду с бабкой отведу. – Нет, отвечает девочка, – ты меня съешь. Подходит волк: – Давай я тебя к деду с бабкой отведу. – Нет, вновь отвечает девочка. Подходит лиса и тоже предлагает отвести ее домой – девочка соглашается. Дедушка с бабушкой обрадовались, похвалили лисоньку, накормили и приголубили. А та вдруг: – А вы мне еще курочку должны! Дед с бабкой, не долго думая, отвечают: – Да мы тебе и две дадим, – и кладут в один из мешков куру, а в другой собаку. Лисонька пришла в лес, развязала мешки, собака и прогнала ее, а потом вместе с курочкой вернулась домой.
Вот тут и подумаешь: если девочка была смекалистой, – на дерево залезла и на предложения волка и медведя не поддалась, если бабка с дедом были не лыком шиты, то, что уж говорить о взрослых. Кстати, выражение не лыком шиты, тоже вполне подходит к вятичам: хотя они и носили лапти, но провести их было довольно сложно. Потому и не любили их киевляне, не зная, что, в сущности, они одного рода-племени.
Упомянутый выше принцип вятичей прибеднятся, хорошо проиллюстрирован археологами, которые отыскали на земле вятичей огромное количество кладов. Академик Б.А. Рыбаков пишет: „Клады в земле вятичей составляют почти половину всех кладов на славянских землях“. Вот и подумаешь: не здесь ли кроется привычка наших людей копить все на черный день?
Сюда же можно отнести и привычку относить свои угодья – поля и огороды подальше от своего жилья – авось не найдут.Не буду утверждать, что именно потому в советские времена наши дачи были на достаточном отдалении от мест проживания, но какие-то интуитивные моменты в подсознании могли иметь место.
И, наконец, то, что наша историческая наука попросту игнорирует: вятичи принесли на русскую землю свиноводство. Как известно, одомашнивать свиней начали кельты. Началось это в центре Европы около 4 тыс. лет назад. Знаком кельтов был гребень, образующийся на холке кабана символизирующий боевой настрой. Похожей на гребень кабана они делали и прическу, смазывая волосы кабаньей кровью. Отголоском того далекого времени является знакомое нам слово колтун – означавшее комок запутанных волос. То, что это слово и его понятие принесли вятичи, – нет никаких сомнений, ведь и женские височные кольца с перевернутым гребнем внутри, назывались колтами.
Со временем инициативу в разведении свиней перехватили германские племена и венеты. Свинина является любимой пищей поляков, белорусов и украинцев. Весь этот путь и проделали в начале анты. Вятичи также занимались свиноводством и этому есть подтверждения в сочинениях арабских хронистов, писавших, что вятичи пасут свиней точно так же, как они овец.

Рецензии

С удовольствием прочитал на литературном сайте такое историческое исследование. Ценность данной работы в первую очередь в том, что она вызывает желание что-то обновить в памяти, по дискутировать, уточнить… Как мне видится, в работе использовались в значительной мере труды археологов, отсюда – некоторая узость и однобокость отдельных исторических толкований, посылов. Например, там, где речь идёт об ареале расселения тех или иных племён в конкретные исторические периоды или хронологические рамки. Зачастую это происходило в более широких территориальных границах…

Что касается вятичей, то в работе, как и во многих других подобных исследованиях об этом этносе, преобладает несколько упрощённая его подача. Вятичи по своей общественно-политической организации, хозяйственной деятельности, культуре являлись довольно высокоорганизованным, с широкими внешними связями племенем, а к XII–XIII вв. в своём развитии уже опережали многие преуспевающие древнерусские земли! Об этом пишут многие исследователи – Кизилов, Сахаров и др.

Славяне-вятичи несли с собой местному населению новые формы социальной организации с более высокой земледельческо-скотоводческой культурой, с широким применением изделий из металла. Их контакты с финно-угорскими и балтскими племенами – политические, хозяйственные и культурные приводят к тесному сближению этих народностей, в значительной мере – ассимиляции (а не вытеснению их с обжитых территорий, как считаете Вы – А. П.) и возникновению у них общественно-политического синтеза – славяно-финноугорского и славяно-балтского.

В средние века на Оке и Верхнем Дону, по мнению ряда исследователей, существовало сильное вятическое государство (!!!) – племенное объединение, независимое от Киевской Руси с центром – городом Кордно.

В былинах об Илье Муромце его поездка из Мурома в Киев «дорогою прямоезжею» через вятические земли считалась одним из богатырских подвигов. Обычно предпочитали эту территорию объезжать кружным путём.

Монахи-христиане чернят вятичей в первую очередь не за то, что они перекрыли дорогу из Киева к Ростову и Мурому, а за то, что они иноверцы-язычники, со своей самобытной культурой. Язычество у вятичей сохранялось вплоть до XVII столетия, тогда, когда и сам термин-то «вятичи» уже вышел из употребления. Это ещё раз подчёркивает их независимость и самобытность, а не архичность…

Спасибо за интересное чтение. Удачи!

Академик О.Н. Трубачёв

История застала вятичей в положении самого крайнего славянского племени на востоке [Иловайский Д.И. История Рязанского княжества. М., 1858, с. 8.]. Уже первый наш знаменитый летописец Нестор в «Повести временных лет» (Памятники литературы древней Руси. XI – начало XII века ) характеризует их как крайне отсталых и диких людей, живущих наподобие зверей в лесу, едящих все нечистое, сквернословящих, не стыдясь родителей и женщин рода, и, конечно, не христиан. Что-то из этой негативной картины, наверное, отвечало тогдашней действительности начала XII века, а что-то оказывалось и на тот час откровенным преувеличением, говоря языком нынешним – политической пропагандой [Никольская Т.Н. Земля вятичей. К истории населения бассейна Верхней и Средней Оки в IX – XIII вв. М., 1981, с. 10.].

Преподобный Нестор был киевским полянином , и вятичи, не сразу покорившиеся Киеву, такой оценки в его глазах заслуживали. Мы сейчас, по прошествии веков, смотрим на дело иначе, спокойнее, многое изжило время, хотя – как знать, может быть, не всё. Именно с вятичами связываются ряд противоречий или парадоксов, известных или менее известных. Уже один из первых их историков готов, опираясь на свидетельство Нестора, признать, что они не имели земледелия, но сразу вслед за этим ложным утверждением на основе летописных же данных упоминает об уплате вятичами дани Святославу и Владимиру , то есть в достаточно раннее время, «по шелягу с плуга» заключает, что земледелие вятичи знали [Иловайский Д.И. История Рязанского княжества. М., 1858, стр. 9-12].

И эта наклонность судить о вятичах в духе парадоксов, что любопытно, сохраняется у историков вплоть до нашего времени, побуждая нас к тому, чтобы смотреть на этих вятичей как на самое русское из племён — это суждение, как увидим далее, тоже достаточно парадоксальное. Виднейший наш историк, акад. М.Н. Тихомиров, в своей книге «Древнерусские города» говорит о «глухой земле вятичей» , с тем чтобы чуть дальше признать, что «в середине XII века страна вятичей была совсем не столь глухой, как обычно представляется, а наполненной городками». [Тихомиров М.Н. Древнерусские города. Изд. 2-е. М., 1956, с. 12, 32.].

Кстати, всё в том же парадоксальном духе – о «городках» или городах вятичей , о которых будто бы можно говорить «не ранее XII века», но в том же XII веке городов вдруг оказывается у вятичей поразительно много [Иловайский Д.И. История Рязанского княжества. М., 1858, с. 9 и 50.]. Складывается впечатление, что помимо стойкой предвзятости суждений в этом разнобое повинен и недостаток информации, и у нас есть основания поверить новейшему историку-археологу, когда он говорит о расцвете городской культуры на средней Оке, куда область вятичей также простиралась уже с XI века . [Монгайт А.Л. Рязанская земля. М., 1961, с. 255.]. Возможно ли продолжать говорить об отсталости вятичей, державших земли по Оке, через которую с раннего времени пролегал важнейший восточный торговый путь, предшественник пресловутого пути «из варяг в греки» ? [Монгайт А.Л. Рязанская земля. М., 1961, с. 255.]

Ну и, наконец, отнюдь не «отсталость» привлекала в вятичах киевских князей, в частности такого победоносного завоевателя, как Святослав; серьезность его завоевательных планов иллюстрирует миниатюра из Радзивиловской летописи под 964 годом: князь Святослав принимает побежденных вятичей, сидя на троне. [Рыбаков Б.А. Киевская Русь и русские княжества ХII – ХIII вв. М., 1982, с. 102].

Полезно иметь в виду и то, что, наверное, обращало на себя внимание в ранние века русской истории – племенную самобытность вятичей , которую они сохранили «дольше других восточнославянских племен» [Третьяков П.Н. Восточнославянские племена. М., 1953, с. 241; Монгайт А.Л. Рязанская земля. М., 1961, с. 254].

Дальше – больше. Известно, что русские племена – пришельцы в основной земле своего обитания, на Восточно-Европейской, иначе – Русской, равнине. В вятичах же замечательно то, что они как бы сугубые пришельцы. Приход вятичей на Русскую равнину совершился если не совсем на глазах письменной истории, то всё же на памяти уже осевших вокруг племён, причём обычно сообщается, откуда пришли вятичи вместе с радимичами , по формулировке начальной русской летописи – «от ляхов». И в этом действительно есть «зерно истины» [Ляпушкин И.И. Славяне Восточной Европы накануне образования Древнерусского государства в VIII – первая половина IX век.) Л., 1968, с. 13.]. В отличие от тенденциозных в самой своей сущности древних рассуждений об отсталости и «дикости «, информация о месте исхода вятичей никакой корысти или политического резона не сулила. Для нас же это бесценные крохи древнего знания, хотя мы и не собираемся воспользоваться ими с прямолинейностью Шахматова , поскольку великий учёный ассоциировал с вятичами якобы польские черты в языке восточных славян [Шахматов А.А. Очерк древнейшего периода истории русского языка // Энциклопедия славянской филологии. Пг., 1915 (Выпуск 11.1), с. XIX].

Но о языке – потом, как и условились, хотя в целом «польская» репутация вятичей – тоже одна из давних традиций, или парадоксов науки, ибо, как пишет один из первых наших историков: «Вятичи – сарматы, обладанные славянами по Оке… «[Татищев В.Н. История российская. Т. I. М.-Л., 1962, с. 248]. При этом просто надо иметь в виду, что старая польская учёность охотно отождествляла поляков с сарматами, хотя известно, что сарматы — древние иранцы! Понятно, что речь идёт об очень давних событиях и их участниках, откуда эта простительная мифологичность.

Очень рано вятичи были упомянуты нашей письменностью, их участие в походе князя Олега в Византию значится под 907 годом [Рязанская энциклопедия. Рязань, 1995, с. 126 и сл., 674]. То есть больше тысячи лет назад , но и это, разумеется, не предел, не terminus post quem, потому что археология уверенно судит о более раннем появлении вятичей на Русской равнине.

Уместно кратко сказать о племенном имени вятичи , поскольку пограничная лингвистическая дисциплина ономастика привычно фигурирует среди исторических аргументов. В общем очевидно, что вятичи – с запада, но ни на славянском Западе, ни на Юге такого этнонима нет, и это притом, что повторяемость этнонимов – известный феномен у славян, достаточно назвать полян киевских и польских полян. Перед нами ещё плюс один парадокс, связанный с вятичами.

Летопись и тут подсказывает правильный путь: вятичи прозваны по имени некоего вождя (предводителя), упоминаемого как Вятко [Фасмер М. Этимологический словарь русского языка в 4-х томах. Перевод с немецкого и дополнения О.Н. Трубачева. Изд. 3-е, Т. I. СПб., 1996, с. 376.]. Имя Вятко представляет собой уменьшительную форму от личного имени Вячеслав, прасл. *vętjeslavъ , ср. чеш. Vaclav , то есть исключительно западнославянского имени . Так, хотя и не совсем обычно, оказался документирован западный источник этнонима вятичей, среди них – форма V(a)ntit , название народа и области в восточных источниках X века [Рыбаков Б.А. Киевская Русь и русские княжества ХII – ХIII вв. М., 1982, с. 215, 259.], позволяющее судить о виде, в котором имя вятичей фигурировало до X века включительно, когда подверглось общему у восточных славян падению носовых). Ни с венедами-венетами, ни тем паче с антами этимологически связывать *vętitje — вятичи, не имеет смысла, и то, и другое – чужие для славян аллоэтнонимы, несмотря на популярность таких опытов. Перед нами – случай, когда древнее племя первоначально вообще племенного названия не имело, довольствовалось само обозначениями «мы», «наши», «свои» , вплоть до момента личной унии с возглавившим их смельчаком по имени Вятко …

Вообще в самый канун нашей письменной истории Поочье , ставшее основным регионом вятичей, принимало «разные потоки славянской колонизации», что одновременно и усложняет нашу проблему, и делает ее притягательной для познания. [Монгайт А. Л. Рязанская земля. М., 1961, с. 66] В.В. Седов прямо говорит о многоактности славянского освоения Восточно-Европейской равнины[Седов В.В. Древнерусская народность. Историко-археологическое исследование. М., 1999, с. 7].

Можно заранее наметить эту многоактность, по крайней мере, для нашего региона вятичей : среднеднепровские славяне, славяне-вятичи со своего более отдаленного юго-запада и донские славяне, оказавшиеся там, на Верхнем Дону, в свою очередь, в результате каких-то переселений. Считается, что славянское население появилось в бассейне Оки, особенно в её верховьях, в VIII – IX вв .[Никольская Т.Н. Земля вятичей. К истории населения бассейна Верхней и Средней Оки в IX – XIII вв. М., 1981, с. 12; Седов В.В. Восточные славяне в VI – XIII вв. М., 1982, с. 148] Славянское население, встретив здесь племена балтийской принадлежности, возможно, голядь (др.- русск .), каковое название характеризовало местных балтов тоже как «украинных», «окраинных» (лит. galindai, галинды: galas -«конец» ). Впрочем, места были довольно пустынные, хватало всем, даже при том, что археология обнаруживает тенденцию всё время отодвигать, удревнять приход славян, первые группы на верхней Оке – уже в IV – V вв. (!), а в Рязанском (среднем) Поочье – в VI – VII вв. [Седов В.В. Древнерусская народность. Историко-археологическое исследование. М., 1999, с. 58, 251].

Очевидно, те контакты с балтами передали пришлым славянам название самой реки – Ока , вместе с его ударением в духе закона Фортунатова – де Соссюра (перенос с краткого, циркумфлексного гласного корня на акутовую долготу окончания). Ср. латыш. ака -«колодец», лит. akas -«полынья», akis -«глаз»; «не заросшая вода в болоте», «небольшая бочажина» [Фасмер М. Этимологический словарь русского языка в 4-х томах. перевод О.Н. Трубачева. Изд. 3-е, Т. III. СПб., 1996, с. 127]. Судя по семантике балтийского прототипа, это название могло быть дано верховьям, истоку Оки, а отнюдь не среднему или нижнему течению этой большой реки.

Видимо, в верховьях Оки и было положено начало позднейшей области вятичей, ибо ядром вятичей называют верхнеокскую группировку славян, относимую археологически к VIII – X вв.[Седов В.В. Древнерусская народность. Историко-археологическое исследование. М., 1999, с. 81].

Впрочем, и верхнедонских (боршевских) славян VIII – X вв. , мигрировавших в массовом порядке на среднюю Оку в X веке, тоже причисляют к вятичам [Монгайт А.Л. Рязанская земля. М., 1961, с. 81, 85, 124]. Известную нам многоактность прихода славян усугубляет широкая инфильтрация из Дунайского региона в VIII – IX вв., причем реалии и маршруты весьма напоминают то, что известно о вятичах, где идёт речь о прототипах семилопастных – вятичских – подвесок, попавших сюда с Дуная через Мазовше. [Седов В.В. Древнерусская народность. Историко-археологическое исследование. М., 1999, с. 145, 149, 183, 188, 195.]

Приближаясь к нам постепенно из глубины веков, вятичи обретают черты, сближающие их и с современным расселением, и населением Европейской России. Так, в некоторых летописях вятичи уже отождествляются с рязанцами [Кузьмин А.Г. Рязанское летописание. Сведения о Рязани и Муроме до середины XVI в. М., 1965, с. 56]. Совпадают и ареалы. «Вся известная нам рязанская «областная» территория по составу славянского населения была вятичской» [Насонов А.Н. «Русская земля» и образование территории древнерусского государства. Историко-географическое исследование. М.. 1951, с. 213].

С некоторыми поправками и дополнениями: к области вятичей относят и курско-орловские земли [Котков С.И. Говоры орловской области (фонетика и морфология). Дис. … докт. филол. н. Т. I – II. М., 1951, с. 12.]. Что касается преемственности заселения, важно иметь в виду популярность воззрений прошлого , суть которых заключалась в том, что степная сторона, вплотную подступавшая к Рязанской стороне с юга, и вообще широкие пространства Юга и Юго-Востока полностью обезлюдели и опустели в ходе известных событий, потрясавших эти места прежде и чаще, чем более защищенную лесную сторону. Но абсолютность этих воззрений давно вызывала сомнения и постепенно опровергалась со стороны истории языка и ономастики этой периферии, сохранившей на удивление древние образования.

Однако обделенность судьбой всё же не обошла землю вятичей, если мы затронем вопрос о продолжении кирилло-мефодиевских традиций славянской письменности. Нас ждет единодушно отрицательный ответ: «Рязанские летописи до нас не дошли» [Монгайт А.Л. Рязанская земля. М., 1961, с. 9.]; «Ничего не сохранилось от письменности обширных Рязанской и Черниговской земель «[Филин Ф.П. Происхождение русского, украинского и белорусского языков. Историко-диалектологический очерк. Л., 1972, с. 89.]; рязанские хроники существовали (но не дошли)[Даркевич В.П. Путешествие в Древнюю Рязань. Записки археолога. Рязань, 1993, с. 136]. Впрочем, этому не стоит удивляться, если вдуматься в ту трагическую роль форпоста, которую было суждено сыграть вятской земле.

В отношении сохранности письменности все остальные древнерусские земли богаче и благополучнее – Киевская, Галицкая, Псковско-Новгородская, Ростово-Суздальская и др. Гораздо большим парадоксом звучат поэтому доходящие до нас сведения о низовой грамотности, которую – на фоне упомянутого оскудения – вдруг обнаруживает рязанская, вятичская земля с самого давнего времени, но о ней – чуть ниже, когда речь пойдет о культуре.

Характер жилищ вятичей дополнительно отличает их как первоначальных южан – они селились в землянках и полуземлянках, как дунайские славяне, как «склавины» Иордана и, наконец, как, по всей видимости, ещё праславяне. Говорят, эту примету не стоит преувеличивать, она обусловлена географической средой обитания; всё же важно отметить наличие у вятичей на Верхней и Средней Оке полуземлянок, а к северу, в том числе у кривичей, – наземных срубных построек (домов), добавив, что граница между более северной избой и более южной хатой пролегала где-то здесь, по река Пре. [Третьяков П.Н. Восточнославянские племена. Издание второе, переработанное и расширенное. М., 1953, с. 197, 198; Монгайт А.Л. Рязанская земля. М., 1961, с. 127; Ляпушкин И.И. Славяне Восточной Европы накануне образования Древнерусского государства (VIII – первая половина IX в.) Л., 1968, с. 120].

В этой ситуации нам остается судить о культуре быта и духа вятичей по тем следам и остаткам, которые дает ископаемая, археологическая культура, у земледельцев-вятичей заведомо небогатая. Всё же благодаря трудам наших археологов мы узнаём здесь удивительно много. И здесь нас ожидает, может быть, один из наиболее парадоксальных сюрпризов: вятичские женщины носили необыкновенно элегантные семилопастные височные кольца, устойчиво характерные именно для вятичской области [Седов В.В. Восточные славяне в VI – XIII вв. М., 1982, с. 143]. Их аналоги ищут и на Востоке, но нам больше импонируют – в общем ансамбле известных данных – западные прототипы, кратко указанные также у нас, выше.

Еще у древне вятских женщин были пластинчатые загнуто-конечные браслеты западноевропейского типа. [Никольская Т.Н. Земля вятичей. К истории населения бассейна Верхней и Средней Оки в IX – XIII вв. М., 1981, с. 100, 113]. Завидное следование моде, особенно если учесть, что речь-то идет о «глухой земле»!

Говоря о вятичских, далее – о рязанских женщинах, нельзя не вспомнить о живом до сих пор обыкновении ношения поневы, тем более что, как отмечают, «ареал синей клетчатой понёвы совпадает с территорией распространения вятичских семилопастных височных колец… «[Осипова Е.П. Наименования одежды в рязанских говорах. Дис. канд. филол. н. М., 1999, с. 72.]. Можно, далее, вспомнить о характерности понёвы — род юбки для великорусского Юга, а сарафана – для великорусского Севера , однако сразу скажем, несколько забегая вперед, что названное противопоставление оказывается исторически не соответствующим, так как «северно-великорусский» сарафан пришёл тоже с юга и вообще это позднее заимствование из персидского и поздняя форма (ср. -ф-! ) и первоначально не обозначало женскую одежду… Остаётся только понева/понька со своим сниженным диалектным уровнем, но яркой, ещё праязыковой древностью (праслав. *рon’а), не меньшей, чем у укр. плахта (праслав. *рlахъtа, плат), обозначения архаического прямого покроя, собственно – куска ткани , что подтверждается этимологически. Ср. любопытные аналогии[Третьяков П.Н. Восточнославянские племена. Издание 2. М., 1953, с. 197]: «Этнографические данные показывают, что в придунайской Болгарии распространён особый тип женского национального костюма, в других частях полуострова почти не встречающийся, находящий себе ближайшие аналогии в украинской национальной одежде, принадлежностью которой является «плахта», или одежде великоруcсов Курской и Орловской областей, где были в употреблении «понева» и особый вид передника «.

Естественно, что вся жизнь на Оке полностью преобразилась с приходом туда христианства. Справедливо также и то, что христианство появилось как городская культура [Иловайский Д.И. История Рязанского княжества. М., 1858, с. 32] Христианство на Оке появилось несколько позже, чем у остальной Руси, всё же христианизации весьма способствовало наличие значительного числа древних рязанских городов, известных в период с XI по XIII век: летописями упоминаются за это время в качестве рязанских городов (и селений) Коломна, Ростиславль, Осетр, Борисов-Глебов, Солотча, Ольгов, Опаков, Казарь, Переяславль, Рязань, Добрый Сот, Белгород, Новый Ольгов, Исады, Воино, Пронск, Дубок, Воронеж, а по Никоновской летописи к рязанским городам относятся ещё Кадом, Тешилов, Колтеск, Мценск, Елец, Тула. И это, конечно, не все, в других источниках упомянуты города Ижеславец, Вердерев, Ожск. [Рязанская энциклопедия. Рязань, 1995, с. 98, 126, 183, 388]. Конечно, это и в древности, очевидно, были сплошь и рядом скорее селения, а не города в полном смысле слова. Кроме того, иные из них захирели и превратились в села, как село со славным именем Вышгород, на Оке , как, в конце концов, та же Рязань (Старая), былая столица княжества. Некоторые такие города-селения были буквально забыты историей, так и не попав в поле зрения летописца.

Так судят специалисты о двух городах вятичей , носивших древнее название Перемышль – на Оке в Калужской области, и на реке Моча в Московской области. [Никольская Т.Н. Земля вятичей. К истории населения бассейна Верхней и Средней Оки в IX – XIII вв. М., 1981, с. 157 и сл.]. Сама номенклатура в данном случае ведёт нас вспять, на древнее русско-польское пограничье, где до сих пор известен город Перемышль, он же по-польски Przemyśl, теперь в пределах Польши, возвращая нас тем самым на «трассу вятичей», как мы её понимаем.

Известен перенос названий городов в Рязанской земле связанный с миграцией с относительно близкого юга, из среднего Поднепровья, Киевщины, земли полян . Тут мы имеем дело с повторением целых топонимических гидронимических ансамблей, взять хотя бы это повторение в черте города Переяславля Рязанского (нынешняя Рязань) – Переяславль – Трубеж – Лыбедь – Дунай/Дунаец, которое неизменно упоминается всеми писавшими об этих местах [Смолицкая Т.П. Гидронимия бассейна Оки (список рек и озер). М., 1976, passim; Тихомиров М.Н. Древнерусские города. Изд. 2-е. М., 1956, с. 434]. Не все, правда, просто и однозначно и с этими названиями, во всяком случае теми из них, на которых лежит печать более дальних связей и прихода/переноса с более дальнего Юга и /Дунаец, указывающий через посредство польской территории и тамошних вех вроде Dunajec, приток верхней Вислы на великую реку в Центральной Европе, и Вышгород, также обнаруживающий, помимо киевского, днепровского, – дунайский прототип. Относительно Данаи, Лыбедь см. «Етимологiчний словник…», ещё одна западная ассоциация – Вислица в среднем Поочье.

Огромной проблемой по-прежнему остается южный, юго-восточные территории вятичей, максимальное расширение которого пришлось на до-письменные, «тёмные» века, которых главным образом и касается реконструкция в труде Шахматова и нескольких других учёных, охватываемая понятием «Приазовской» или , которую целые последующие поколения почему-то поспешили сдать в архив. Дело отнюдь не только в том, что с XI века был перерезан «торный путь» с Оки по Дону в Тавриду [Иловайский Д.И. История Рязанского княжества. М., 1858, с. 123]. Дело в том, что пространство русского языка и племени реально было другим , и Тмутаракань как дальний южный форпост объективно свидетельствует об этом . Только на этом пути мы ещё, пожалуй, способны наверстать и понять многое, в том числе и Взамен этого история довольствуется только реальностью Дикого поля и старательно избегает реконструкции даже самого очевидного.

Из древностей, гораздо более ранних, чем X век , связавших в первую очередь вятскую, рязанскую Русь и русскую Тмутаракань на Таманском полуострове, назовем здесь боспорские монеты III – IV вв. н. э. в археологических раскопках на городище Старой Рязани да еще, пожалуй, тождество семантического калькирования, установленное между древнерусским названием города Славянск-на-Кубани – Копыль, означавшим, видимо, не только «подпорка», но и «отросток» , и восстановимым индоарийским (синдо-меотским) названием примерно тех же мест – *utkanda, -«отросток» , очень красноречивым в моих глазах. [Трубачев О.Н. Indoarica в Северном Причерноморье. Реконструкция реликтов языка. Этимологический словарь. М., 1999, с. 286].
Всё сказанное, включая этот яркий, по-моему, пример «индоарийских зорь на кубанском хуторе» , имело целью показать довольно чёткую привязку ещё одного из вятско-рязанских парадоксов как на стадии блистательного прирастания русских земель Юго-Востоком («О Руская земле, уже за шеломжнемъ еси!» – «…за проливом «, «Слово о полку Игореве»), так и на стадии последующих горьких утрат, взывавших «поискати града Тьмутороканя «.

Русь помнила эту связь Рязани и Тмутаракани [Иловайский Д. И. История Рязанского княжества. М., 1858, с. 14; Татищев В.Н. История российская. Т. I. М.-Л., 1962, с. 249] и притом – очень четко: «Тмуторокань…, ныне Резанская правинцыя» . Разумеется, с вариантами: Тмутаракань – черниговский город. [Тихомиров М.Н. Древнерусские города. Изд. 2-е. М., 1956, с. 351]. Конечно, нельзя забывать об участии во всём этом Северской земли , хотя и не с той степенью державности.

Возвращаясь к истории культуры, мы наблюдаем пусть единственное, но курьезное повторение вятичско-рязанского парадокса — это отсутствие письменности при наличии проявления ранней низовой и бытовой грамотности, опять-таки в Тмутаракани , откуда дошла эта единственная древнейшая канцелярская надпись на камне XI века о том, что князь Глеб мерил море «по леду от Тмуторокани до Корчева» (Керчи)… Этот эпиграфический памятник взвихрил вокруг себя целую дискуссию насчет своей подлинности, но стоит прислушаться к мнению: «С точки зрения языка она (надпись. – О.Т.) безупречна».

Клад в приокском селе с древним названием Вышгород содержал наряду с железными сельскохозяйственными орудиями также писала для письма [Монгайт А.Л. Рязанская земля. М., 1961, с. 196]. Эти писала , или стили, применялись для нанесения самых разных, в основном бытовых, надписей. Очевидно, перед нами то, что относят к дорукописной продукции [Рождественская Т.В. Эпиграфические памятники Древней Руси X – XV вв. Дис. …докт. филол. н. СПб., 1994, с. 9]. Но только такая письменность Рязанской земли единственно дошла до нас , знаменуя собой и грамотность, и городскую культуру [Тихомиров М.Н. Древнерусские города. Изд. 2-е. М., 1956, с. 85, 263], и – со всей скудостью – состояние живого местного языка, не будучи произведением переводной литературы.

Рязанские граффити датируются в основном ХI – ХIII веками [Даркевич В.П. Путешествие в Древнюю Рязань. Записки археолога. Рязань, 1993, с. 138]. Любопытно как свидетельство женской грамотности есть, и более древние надписи, как на пряслице — грузик, насаживаемый на веретено для придания ему устойчивости и равномерности вращения, найденном рязанским археологом В.И. Зубковым в 1958 году: ПРЯСЛНЬ ПАРАСИН «пряслень Парасин» в XI – начало XII веке. [Монгайт А.Л. Рязанская земля. М., 1961, с. 156 – 157].

Само собой, это предполагает, кроме грамотности владельцев , городского населения, иначе надпись просто теряет смысл, также грамотность производителей, ремесленников. В литературе уже набралось некоторое количество свидетельств грамотности XI – XII века в надписи «княжее есть», «Молодило» , даже фразы: «Новое вино Добрило послал князю Богунка «, причём делается любопытная констатация, что эта – домонгольская – грамотность населения Рязани превосходит грамотность позднейшую. [Медынцева А.А. Эпиграфические находки из Старой Рязани // Древности славян и Руси. Сборник в честь 80-летия Б.А. Рыбакова. М., 1988, с. 248, 255].

Надписи фиксируют личные имена людей: «Орина» – медальон, найденный в Старой РязаниТихомиров М.Н. Древнерусские города. Изд. 2-е. М., 1956, с. 427., «Макосимове» , надпись на литейной формочке в Серенске, в последнем случае притяжательная форма «Максимов» (sc. lie. «льячек»?) с любопытной огласовкой конца слова им. п. ед. ч. м. р., обычно наблюдаемой на новгородском северо-западе. Остается добавить, что однотипные пряслица, очень распространенный предмет для нанесения надписей, «бытуют в Рязанской области и до настоящего времени»[Монгайт А.Л. Рязанская земля. М., 1961, с. 296].

Город Рязань впервые упомянут в 1096 г., на добрых полвека раньше Москвы, именно упомянут, а не основан. Это полувековое опережение мы ещё сможем вспомнить потом, когда зададимся вопросом, кем или на чьей почве была основана Москва. Когда речь идёт об основании города Рязани, все охотно начинают припоминать этимологию его названия, – историки, археологи, возможно, охотнее других. Так и на этот раз. Если не считать откровенно любительского сближения названия Рязань с диал. ряса -«топкое место» , которое элементарно сюда не подходит прежде всего потому, что Рязань, и Старая, и новая, Переяславль Рязанский, в древности закладывалась на правом, горном берегу Оки, популярно и пользуется широкой известностью толкование от мордовского Эрзянь «эрзяньский», «эрзя» – «мордовский» [Никонов В.А. Краткий топонимический словарь. М., 1966, с. 362], но и оно сомнительно , в общем придумано ad hoc. [Фасмер М. Этимологический словарь русского языка в четырех томах. Перевод с немецкого и дополнения О.Н. Трубачева. Изд. 3-е, стереотипное. Т. III. СПб., 1996, с. 537]

Начинать надо с уточнения первоначальной формы названия , а таковой – что замечательно! – была форма мужского рода: къ Резаню [Иловайский Д. И. История Рязанского княжества. М., 1858, с. 23]. Дальше все выстраивается в довольно логичный ряд: Резанъ – притяжательное прилагательное на -jb от личного имени собственного Резанъ, то есть «принадлежащий человеку по имени Резанъ». Мужской род древнейшей формы названия города понятен в виду согласования с городъ: двучлен Резань (городъ) – это «Резанов город». О тметим реальность личного имени Резанъ, известного с 1495 г . [Тупиков Н.М. Словарь древнерусских личных собственных имен.// Записки Отделения русской и славянской археологии имп. Русского Археологического общества. Т. VI. СПб., 1903, с. 402; Веселовский С.Б. Ономастикой. Древнерусские имена, прозвища и фамилии. М., 1974, с. 267: Резановы, Резаный, XVI в.]

Сюда же, кстати, и фамилия Рязанов (е> я вне ударения в якающей среде, прямое же соотнесение с Рязанью неточно). Впрочем, формы на -е– держались довольно долго, ср. резаньскои, 1496 г .[Унбегаун Б.О. Русские фамилии. М., 1989, с. 113]. На естественный вопрос, что представляет собой само это исходное личное имя Резанъ , ответ в общем ясен: краткая форма страдательного причастия, то есть «резаный» , так назвать или прозвать могли младенца, «вырезанного из чрева матери «[Фасмер М. Этимологический словарь русского языка в 4-х томах. Перевод с немецкого и дополнения О.Н. Трубачева. Изд. 3-е, Т. III. СПб., 1996, с. 537]. Внешне непрестижное, это имя-прозвище могли порой носить люди выдающиеся. Предположим, что таким был какой-то предводитель-вятич Резанъ , по которому недаром был назван *Резань городъ. Сделать это нам позволяет ни больше, ни меньше как аналогия с Царьградъ, ибо наше царь, полное цесарь – от лат. сaesar, производное от caedo -«резать», «рубить», откуда caesar буквально – «выпороток», «вырезанный из чрева матери». Знаменитый Гай Юлий Цезарь родился как раз таким, оперативным путем «кесарева сечения», прославив впоследствии свое прозвище. Наше этимологическое отвлечение может быть полезно ещё и тем, что показывает: никакой «земли отрезанной» имя города Рязань скрывать не может. [Рязанская энциклопедия. Рязань, 1995, с. 511].

Имеет смысл завершить сравнение двух городов: Рязань – Москва , поскольку, как кажется, мы, говоря и о Москве, законно остаемся в земле вятичей.

В связи с интересующими нас вопросами нельзя не обратить внимание на наличие вскрытого археологами широкого клина вятичей XI – XIII веков, захватывающего с Юга все «ближнее Подмосковье» и Москву. [Войтенко А.Ф. Лексический атлас Московской области. М., 1991, с. 61]. Курганы вятичей находят вокруг Москвы и в её черте, что констатировали начиная с Арциховского [Насонов А.Н. «Русская земля» и образование территории древнерусского государства. Историко-географическое исследование. М., 1951, с. 186].

Самый густой район находок вятских семилопастных височных колец оказывается не в Поочье, а в Подмосковье. [Седов В.В. Восточные славяне в VI – XIII вв. М., 1982, с. 144 – 145]. Далее, когда сам В.В. Седов полагает, что Москва была основана и заселена со стороны Ростова и Суздаля , [Седов В.В. Древнерусская народность. Историко-археологическое исследование. М., 1999, с. 238 – 239] Он, по-видимому, недооценивает известные, конечно, и ему ляшско-вятичские топонимические тождества , ср. Тула – Tul, Вшиж – Uściąz, Коломна – Коломыя [несколько вятичско-чешских соответствий Подмосковья и Поочья — летописное имя вятичского племенного старейшины Ходопш с его доказанными западнославянскими ассоциациями. Ходута* в составе отчества соуждалъцъ Ходоутиничъ в берестяной грамоте XII века].

Самым же ярким и полным является ляшско-вятичское тождество Moskiew (в польском Мазовше) = Москва, оба члена которого, с польской и русской стороны, регулярно восходят к древней праславянской основе на -и– долгое *mosky, род. п. *moskъve , и при этом очевидна этимология из слав. *mosk– «влажный», «сырой «[Этимологический словарь славянских языков, т. 20, М., 1994, с. 20; Трубачев О.Н. Праславянское лексическое наследие и древнерусская лексика дописьменного периода].

Таким образом, кажется, можно подвести определенные итоги в долгой дискуссии о происхождении имени нашей столицы, точнее, конечно, исторически первоначально – названия реки Москвы, причем сближения с суоми-фин. Masku или с балтийским материалом («балтика Подмосковья») все же уступают по вероятию, глубине реконструкции и всему упомянутому выше культурному фону тождеству Moskiew=Mocквa, др.-русск. Московь, вин. п. ед. ч.[Фасмер М. Этимологический словарь русского языка в 4-х томах. Перевод с немецкого и дополнения О.Н. Трубачева. Изд. 3-е, Т. II . СПб., 1996, с. 660].

Как тут не вспомнить старика Татищева и всю его проницательность: «Но я правее разумею быть имя Москвы-реки – сарматское – болотная, ибо в вершине оной болот немало…» [Татищев В.Н. История российская. Т. I. М.-Л., 1962, с. 314] Все ведь верно и справедливо и притом – не только «в вершине», вспомнить хотя бы знаменитую «Москворецкую лужу «, и частые московские наводнения в старину, и, в конце концов, одно то, что Москва и все ближнее Подмосковье стоит на глинистых почвах… Вот и все пока о Москве, добавим лишь, помня то, что когда-то писалось о Рязани , что из двух вятских столиц , на самом топком месте оказалась Москва .

Введение

1. Происхождение вятичей

2. Быт и нравы

3. Религия

4. Курганы вятичей

5. Вятичи в X веке

6. Независимые вятичи (XI век)

7. Вятичи теряют независимость (XII век)

Заключение

Список литературы

Введение

Первые люди в верховьях Дона появились несколько миллионов лет назад, в эпоху верхнего палеолита. Жившие здесь охотники умели изготавливать не только орудия труда, но и изумительно выточенные из камня статуэтки, прославившие палеолитических скульпторов Верхнедонья. В течение многих тысячелетий на нашей земле жили различные народы, среди которых - аланы, давшие название реке Дон, что в переводе означает "река"; широкие просторы населяли финские племена, оставившие нам в наследство многие географические названия, например: реки Ока, Протва, Москва, Сылва.

В V веке началось переселение славян на земли Восточной Европы. В VIII-IX веках в междуречье Волги и Оки и на верхний Дон пришел союз племен во главе со старейшиной Вятко; по его имени этот народ стал называться "вятичи".

1. Происхождение вятичей

Откуда же пришли вятичи? Повесть временных лет о происхождении вятичей сообщает: “...радимичи бо и вятичи от ляхов. Бяста бо два брата в лясех, - Радим, а другой Вятко, - и пришедша Радим на Сежу, и прозвавшася радимичи, а Вятко седе с родом своим по Отце, от него же прозвашася же вятичи”.

Летописное упоминание “от ляхов” вызвало обширную литературу, в которой, с одной стороны, обосновывалась возможность именно польского (“от ляхов”) происхождения вятичей (в основном это польские истоки), а с другой стороны высказывалось мнение, что речь идет об общем направлении продвижения вятичей, то есть с запада.

Анализ вятичских древностей при раскопках показывает, что они ближе всего к материальным археологическим свидетельствам верховьев Днестра, а, значит, скорее всего, вятичи пришли оттуда. Пришли без каких-либо особенностей, и только изолированная жизнь в верховьях Оки и метисация с “окраинными” балтами - голядью - привели к племенному обособлению вятичей.

С верховьев Днестра на северо-восток ушла с вятичами большая группа славян: будущим радимичи (во главе с Радимом), северяне - юго-западней вятичей, и еще одна славянская группа, дошедшая до верховьев Дона. Эта группа славян через два века была вытеснена половцами. Название ее не сохранилось. В одном хазарском документе упоминается славянское племя “сльюин”. Возможно, это они ушли на север в Рязань и слились с вятичами.

Имя “Вятко” - первого главы племени вятичей - является уменьшительной формой от имени Вячеслав.

“Вяче” - древнерусское слово, означающее “больше”, “более”. Это слово известно также в западно- и юго-славянских языках. Таким образом, Вячеслав, Болеслав - “более славный”.

Это подтверждает гипотезу о западном происхождении вятичей и иже с ними: имя Болеслав наиболее широко распространено у чехов, словаков и в Польше.

2. Быт и нравы

Вятичи-славяне получили нелестную характеристику киевского летописца как грубое племя, "яко звери, ядуще все нечисто". Вятичи, как и все славянские племена, жили родовым строем. Они знали только род, который означал совокупность родственников и каждого из них; роды составляли "племя". Народное собрание племени избирало себе вождя, который командовал войском во время походов и войн. Он назывался старинным славянским именем "князь". Постепенно власть князя усиливалась и становилась наследственной. Вятичи, жившие среди необозримых лесных массивов, строили бревенчатые избы, схожие с современными, в них прорубались маленькие окошечки, которые во время холодов наглухо закрывали задвижками.

Земля вятичей была обширна и славилась своими богатствами, обилием зверя, птицы и рыбы. Вели они замкнутую полуохотничью, полуземледельческую жизнь. Мелкие деревни из 5-10 дворов по мере истощения пашен переносились на другие места, где выжигался лес, и 5-6 лет земля давала хороший урожай, пока не истощалась; тогда надо было снова переходить на новые участки леса и все начинать сначала. Помимо земледелия и охоты вятичи занимались бортничеством и рыболовством. Бобровые гоны существовали тогда на всех реках и речках, а бобровый мех считался важной статьей товарообмена. Вятичи разводили крупный рогатый скот, свиней, лошадей. Корма для них заготовляли косами, длина лезвий которых достигала полуметра, а ширина - 4-5 см.

Археологические раскопки в земле вятичей открыли многочисленные ремесленные мастерские металлургов, кузнецов, слесарей, ювелиров, гончаров, камнерезов. Металлургия основывалась на местном сырье - болотных и луговых рудах, как везде на Руси. Обрабатывалось железо в кузницах, где применялись специальные горны диаметром около 60 см. Высокого уровня у вятичей достигло ювелирное дело. Коллекция литейных форм, найденных в наших местах, уступает только Киеву: найдено 19 литейных форм в одном местечке Серенск. Мастера изготовляли браслеты, перстни, височные кольца, крестики, амулеты и т.д.

Вятичи вели оживленную торговлю. Были установлены торговые связи с арабским миром, они шли по Оке и Волге, а также по Дону и далее по Волге и Каспийскому морю. В начале XI века налаживается торговля с Западной Европой, откуда поступали предметы художественного ремесла. Динарии вытесняют другие монеты и становятся основным средством денежного обращения. Но дольше всех вятичи торговали с Византией - с XI по XII века, куда везли меха, мед, воск, изделия оружейников и златокузнецов, а взамен получали шелковые ткани, стеклянные бусы и сосуды, браслеты.

Судя по археологическим источникам, вятические городища и селища VIII-Х вв. и тем более XI-XII. вв. были поселениями уже не столько родовых общин, сколько территориальных, соседских. Находки говорят о заметном имущественном расслоении среди жителей этих поселений той поры, о богатстве одних и бедности других жилищ и могил, о развитии ремесел и торгового обмена.

Интересно, что среди местных городищ той поры встречаются не только поселения «городского» типа или явные сельские селения, но и совсем небольшие по площади, окруженные мощными земляными укреплениями городища. По-видимому, эти остатки укрепленных усадеб местных феодалов того времени, их своеобразные «замки». В бассейне Упы подобные усадьбы-крепости обнаружены близ селений Городна, Таптыково, Кетри, Старая Крапивенка, Новое Село. Есть такие и в других местах Тульского края.

О существенных изменениях в жизни местного населения в IX-XI вв. сообщают нам древние летописи. Согласно «Повести временных лет» в IX в. вятичи платили дань Хазарскому каганату. Его подданными они продолжали оставаться и в Х в. Первоначальная дань взималась, видимо, пушниной и подворно («от дыма»), а в Х в. требовалась уже денежная дань и «от рала» - от пахаря. Так что летопись свидетельствует о развитии в это время у вятичей пашенного земледелия и товарно-денежных отношений. Судя по летописным данным, земля вятичей в VIII-XI вв. была целостной восточно-славянской территорией. Длительное время вятичи сохраняли свою самостоятельность и обособленность.

Летописец Нестор нелестно описывал нравы и обычаи вятичей: "Радимичи, вятичи, северяне имели одинаковый обычай: жили в лесах, как звери, ели все нечистое, срамословье было у них пред отцами и снохами; браков не было у них, но были игрища между селами. Сходились на игрища, на плясанья и на все бесовские игрища и тут умыкали себе жен, с которою кто сговаривался; имели по две и по три жены. Когда кто умирал, сперва творили над ним тризну, устраивали великую кладу (костер) и, положив мертвеца на кладу, поджигали; затем, собрав кости, клали их в небольшую посудину, которую ставили на столбе при дорогах, что делают вятичи и теперь". Следующая фраза объясняет столь неприязненно-критический тон летописца-монаха: "Этих же обычаев держались кривичи и другие язычники, не зная закона Божья, но сами себе творя закон". Было это писано не позднее 1110 года, когда в Киевской Руси уже прочно утвердилось православие и церковники с праведным гневом обличали своих сородичей-язычников, погрязших в невежестве. Эмоции никогда не способствуют объективному видению. Археологические изыскания говорят, что Нестор, мягко говоря, был не прав. Только в районе нынешней Москвы исследовано более 70 групп курганов, относящихся к XI - XIII векам. Они представляют собой холмики высотой 1,5-2 метра. В них археологи обнаружили наряду с останками мужчин, женщин и детей следы тризны: угли от костра, кости животных, разбитую посуду: железные ножи, металлические пряжки от поясов, глиняные горшки, конские удила, орудия труда - серпы, кресала, скобели и т.д. Женщин хоронили в праздничном уборе: бронзовые или серебряные семилопастные височные кольца, ожерелья из хрустальных и сердоликовых бус, разнообразные браслеты и перстни. В погребениях были обнаружены остатки тканей как местного производства - льняных и шерстяных, так и шелковых, привезенных с Востока.

В отличие от прежнего населения - мордвы и коми, - занимавшегося охотой и ушедшего в поисках зверя за Волгу, вятичи находились на более высокой ступени развития. Они были земледельцами, ремесленниками, купцами. Большая часть вятичей селилась не в городище, а на полянах, опушках лесов, там, где имелись земли, пригодные для хлебопашества. Здесь же, возле своей пашни, славяне и селились. Сначала строилось временное жилище - шалаш из переплетенных веток, а после первого урожая - изба с клетью, где держали птицу. Эти строения почти не отличались от тех, что до сих пор мы видим в деревеньках Верхневолжья; разве что окна были совсем маленькими, затянутыми бычьим пузырем, да печки без трубы топились по-черному, так что стены и потолки постоянно были в саже. Потом появились хлев для крупного скота, амбар, овин да гумно. Рядом с первой крестьянской усадьбой - "починком" возникали соседские усадьбы. Их хозяевами были, как правило, повзрослевшие сыновья владельца "починка" и другие близкие родственники. Так образовывалось село (от слова "сесть"), Когда свободных пашенных земель не хватало, начинали вырубать лесные участки. В этих местах возникали деревни (от слова "дерево") Те вятичи, что занимались ремесленничеством и торговлей, селились в городах, которые возникали, как правило, на месте старых городищ, только вместо прежних длинных бараков возводились усадебные постройки. Впрочем, и горожане не прекращали заниматься сельским хозяйством - возделывали огороды и сады, содержали скотину. Любовь к загородному ведению хозяйства сохранили и те вятичи, что жили большой колонией в столице Хазарского каганата - Итиле, расположенного на обоих берегах Волги в самом устье. Вот что писал арабский путешественник Ибн Фадлан, побывавший на Волге в первой четверти Х столетия: "В окрестностях Итиля нет селений, но, несмотря на это, земля покрыта на 20 парасангов (персидская мера длины, один парасанг - около 4 километров. - Д. Е.) - возделанными полями. Летом итилийские жители отправляются на жатву хлеба, который они перевозят в город сухим путем или водою". Ибн Фадлан оставил нам и внешнее описание славян: "Никогда я не видывал таких рослых людей: они высоки, как пальмы, и всегда румяны". Большое число славян в столице Хазарского каганата дало основание другому арабскому писателю утверждать: "Существуют два племени хазар: одни кара хазары, или черные хазары, - смуглы и черны почти как индейцы, другие - белы, имеют красивые черты лица". И далее: "В Итиле находится семь судей. Двое из них магометане и решают дела по своему закону, двое хазары и судят по Закону еврейскому, двое христиане и судят по Евангелию и, наконец, седьмой для славян, руссов и других язычников, - судят по рассудку". Славяне-вятичи, жившие в низовьях Волги и бассейне реки Оки, занимались не только землепашеством. Главным родом их занятий было речное судоходство. С помощью однодревок, управляемых вятичами, купцы из Киева достигали верховьев Днепра, оттуда волоком переправлялись на реку Москву и по ней сплывали к устью Яузы. Здесь, где сегодня возвышается гостиница "Россия", находилась пристань. Новгородские гости проделывали тот же маршрут к Москве, добираясь до верховьев Днепра с севера по озеру Ипьмень и реке Ловати. От московской пристани торговый путь проходил по Яузе, далее волоком, в районе нынешних Мытищ ладьи перетаскивались на Клязьму и далее плыли по ней до впадения Оки в Волгу. Славянские суда доходили не только до Булгарского царства, но и до Итиля, даже далее - вплоть до южных берегов Каспия. По Москве-реке вниз шел торговый путь на юг, к Оке, в рязанские земли, далее на Дон и еще ниже - к богатым южным городам Причерноморья - Судаку и Сурожу. Через Москву пролегал еще один торговый путь, от Чернигова до Ростова. Существовала и сухопутная дорога с юго-востока к Новгороду. Она шла через Москву-реку бродом в районе нынешнего Большого Каменного моста под самым Боровицким холмом. На перекрестке этих торговых путей, в районе будущего Кремля, возник рынок - подобие того, что располагался на берегу Волги, в пятнадцати километрах от Булгара. Так что, как видим, утверждение Нестора о дикости вятичей не соответствует действительности. Тем более вызывает очень сильное сомнение и другое его свидетельство - о том, что вятичи - одно из племен, отколовшихся от ляхов и пришедших в бассейн реки Москвы с Запада.