05.10.2004 - 09:52

Откуда у хлопца кавказская грусть? Наша справка: УНА - УНСО (Украинская Национальная ассамблея - Украинская национальная самооборона). Боевики этой экстремистской организации украинских радикалов участвовали (или хотя бы декларировали свое участие) почти во всех вооруженных конфликтах на территории СНГ. Они воевали в Приднестровье, в грузино-абхазской войне, в обеих чеченских компаниях, участвовали в нападении на Дагестан, были в отряде Гелаева, разбитом осенью 2001г. в Кодорском ущелье в Абхазии. ДЕБЮТ

Начинали унсовцы дома, на Украине, как ультрарадикальное крыло украинских националистов-самостийников. В начале 90-х они были достаточно интегрированы в общественную жизнь Украины, тесно сотрудничая с "народным Рухом". Первыми шагами организации стали погромы православных храмов на Западной Украине. Уже тогда боевики обратили на себя внимание жестокостью, с которой они избивали священнослужителей и прихожан.

Следующим шагом были акции в Крыму, где они пытались подтолкнуть крымских татар к "зачистке" полуострова от русскоязычных. Военных действий развязать не удалось , но рабочие контакты с татарскими националистами были установлены. В 95г. инструкторы УНСО в тайных военных лагерях, расположенных в крымских горах, обучали татарскую молодежь . В 1992г. унсовцы отправились в воюющее Приднестровье, рассчитывая превратить непризнанную республику в главную базу УНА-УНСО. Но, как бы не превозносили потом штатные пропагандисты многочисленные подвиги "самооборонщиков" на берегах Днестра, их реальный вклад был более чем скромный. Многие даже не заметили несколько десятков боевиков с шевронами, украшенными "иерусалимским крестом" и трезубцем, на фоне тысяч казаков и добровольцев из России. В этом же году горячие хлопцы появились на Кавказе. Один из лидеров организации Анатолий Лупинос, уголовник проведший 25 лет в лагерях, через своего тюремного "кореша" Джабу Иоселиани, главаря грузинских вооруженных формирований "Мхедриони", организовал отправку боевиков для войны против Абхазии. Причем все траты на переброску, вооружение и оплату наемников, Джаба взял на себя. Из унсовцев был сформирован отряд "Арго", который возглавил Валерий Бобрович - руководитель Ивано-Франковской УНСО, бывший моряк торгового флота, списанный на берег за пьянство и спекуляцию, но выдающий себя за офицера, участника вьетнамской войны. Абхазские источники утверждают, что отряд решал главным образом пропагандистские задачи, демонстрируя грузинскому воинству, что "заграница нам поможет" . Тем не менее "аргонавты" успели засветиться участием в расправах над мирным населением. Четырнадцать из наемников получили ордена Вахтанга Горгасала - высшую награду Грузии. В порядке благодарности она получили в свое ведение одну из баз "Мхедриони" в горах Кахетии.

Первые контакты организации с чеченскими мятежниками восходят к 1993г., когда Лупинос передал Джохару Дудаеву разработанные "научными кругами, близкими к УНСО" инструкции по организации террактов против мирного населения. Контакты были продолжены, когда ряд лидеров УНСО, во главе с ее тогдашним руководителем Дмитрием Корчинским прибыли в Грозный. И хотя с Дудаевым встретиться не удалось, состоялись встречи с Зелимханом Яндарбиевым и Асланом Масхадовым. С последним Корчинский договорился, что УНСО займется вербовкой на Украине специалистов ПВО и ВВС. Украинские наемники должны были получать по три тысячи долларов в месяц. Для начала вербовки, чеченцы перевели валютные средства на счет унсовского Центра "Евразия", который возглавлял нынешний лидер организации Андрей Шкиль. Но начавшаяся война смешала планы: авиация мятежников была уничтожена на аэродромах, и о какой-либо системе ПВО также говорить не приходилось. Известно, что в момент штурма Грозного оппозицией 24 ноября 1994г. Корчинский находился там, и впоследствии принимал участие в допросах российских танкистов, взятых боевиками в плен.

После начала боевых действий, в Чечню, на средства "Евразии" был отправлен отряд "Прометей", костяк которого составили боевики прошедшие подготовку в Кахетии. По сведеньям российских спецслужб, основную массу украинских наемников в мятежной республике составили отнюдь не "идейные" партийные экстремисты, а маргиналы, уголовный элемент завербованный для участия в боевых действиях специальными структурами УНСО. Но и этот контингент проходит процедуру политической подготовки.

Как правило, боевая ценность этих "солдат удачи" оставляла желать лучшего, и чеченские работодатели не слишком с ними церемонились. Так во время штурма Новогрозненского федеральными войсками в 1996г., по приказу Радуева было расстреляно пять украинских наемников. По показаниям пленных боевиков удалось воссоздать картину гибели незадачливых "ландскнехтов". Когда федералы здорово прижали мятежников, наемники "вдруг вспомнили", что срок их контракта истек, и пришли к Радуеву за расчетом. Тот сказал, что предварительно нужно сдать автоматы и боеприпасы. Когда украинцы разоружились, он приказал своим нукерам вывести их "в расход".

Собственно говоря, можно выделить две категории украинских "добровольцев" в Чечне. Первая, это активисты УНСО, такие, как бойцы "Прометея", они решали главным образом задачи пропаганды, показывая "солидарность украинского народа с борющейся Ичкерией".

Наряду с непосредственным участием в боевых действиях члены УНСО оказывали чеченским мятежникам мощную пропагандистскую поддержку. На базе местных организаций УНСО создавались комитеты "в поддержку Чечни" и информцентры "Чечен-пресс" в крупных городах Украины. Большинство этих структур стали впоследствии легальными "крышами" чеченских криминальных сообществ.

В 1998г. Дмитрий Корчинский организовал "Институт Кавказа", целью которого провозглашалось" создание широкого антироссийского фронта" в этом регионе. Есть сведения, что небезизвестная книга Магомеда Тагаева "Наша борьба, или повстанческая армия ислама" написана специалистами этого "института". Ваххабитская литература, издаваемая этой организацией, до сих пор поступает также в регионы Поволжья, где значительную часть населения составляют мусульмане, распространяются среди диаспор Москвы и Петербурга, поставляются в Среднюю Азию.

"Институт Кавказа" и центр "Евразия" тесно сотрудничают с центром "Кавказ" Мовлади Удугова и "Конгрессом вайнахов" Руслана Акаева, который контролирует деятельность чеченских общин в Европе.

По сей день УНСО обладает значительным весом в украинском истеблишменте. Например, членом УНА был советник Леонида Кучмы по вопросам социальной защиты военнослужащих, председатель Всеукраинского объединения "Отчизны", генерал-майор Вилен Мартиросян. Большую поддержку организации оказывает украинский самосвятский "патриарх" Филарет, добившийся регистрации УНА - УНСО, с которой она была снята за экстремизм. Серьезными связями унсовцы располагали и в аппарате Минобороны Украины. Долгое время комиссию по правам человека Верховной Рады возглавлял бывший лидер УНА Олег Витович. Унсовцы ищут контакты с экстремистскими организациями в России.

Попытка "подружиться" с РНЕ не удалась - баркашовцы отказались от каких либо "консультаций" с УНСО. Зато удалось наладить взаимодействие с неким Александром Ивановым-Сухаревским, несостоявшимся кинорежиссером и лидером "Народно- национальной партии" (чьей эмблемой также является "иерусалимский" крест). Согласно сообщениям СМИ, еще пару лет назад по идее Корчинского и Удугова Сухаревский собирался возглавить в Чечне "Русскую освободительную армию" (РОА-!?), которую должны составить воюющие на стороне мятежников славяне.

Кроме того УНА-УНСО пытается создавать свои ячейки на Ставрополье, на Кубани, в Ростовской области. Через подпольный греко-католический орден УНСО взаимодействует с разведывательными структурами Ватикана, контактирует с лидером итальянских "Красных бригад" Пьетро Дануцоо, а также (по утверждениям Корчинского) с масонской ложей "П-2". С середины 90-х были установлены контакты с алжирскими фундаменталистами, ИРА, американскими и немецкими неонацистами, южноафриканской "Железной гвардией". Интервью с лидерами этих организаций, анализ их деятельности, "обмен опытом" заполнили страницы унсовских газет и журналов. Любопытно, что практически одновременно УНСО установило контакты с "Рабочей партией Курдистана" и турецкими "Серыми волками".

Через турок они вышли на афганских моджахедов Хекматиара, и даже предложили им создать "Интернационал обиженных", в который должны были войти террористические организации всего мира, но "понимания" не встретили. Есть сведения, что через Удугова и Яндарбиева в свое время был установлен контакт с движением "Талибан".

Так, российские спецслужбы располагают информацией, что участие боевиков УНСО в массовых беспорядках, организованных белорусской оппозицией в Минске, оплачивалось из специального фонда, созданного западными "спонсорами" для свержения президента Белоруссии Александра Лукашенко. Но эти контакты, как ни странно не афишируются.

Отряд унсовцев в Грозном

Члены украинской радикальной националистической организации УНА-УНСО рассказали киевскому журналу «Вести. Репортер» о том, как воевали в Чечне.

Издание отмечает, что скандально известный Сашко Билый далеко не единственный украинец, отметившийся в Чечне.

Дать комментарий журналу согласился Евгений Дикий, тогда журналист и руководитель гуманитарной миссии украинского правозащитного комитета «Хельсинки-90», находившийся в Чечне в 1995 — 1996 года и собиравший информацию как журналист и правозащитник на фронте и в тылу.

«Желание ехать в Чечню было стихийным, — вспоминает Дикий. — Когда в Украине узнали о том, что Россия не признает независимость Чеченской Республики Ичкерия и собирается подавить бунт, у желающих ехать был только один вопрос: кто лучше договорится о переброске? Ядро «украинского корпуса» — несколько десятков человек, имеющих боевой опыт в Афганистане, Приднестровье, Абхазии. Добирались наши до границы Дагестана с Чечней. Переброска — громкое слово. На самом деле могли проехать через горную речку ночью на тракторе. Делалось это нагло — в километре был мост, который контролировали россияне».

При этом издание уточняет, что среди украинцев «были те, кто делал себе удостоверения сотрудников газет, которые были неплохой ширмой», и «делали неплохие репортажи, не выпуская автомата из рук».

«За день до нового 1995 года мы приехали в Баку, встретились там со знакомыми чеченцами, поделился своими воспоминаниями Игорь Мазур, один из фигурантов российского уголовного дела. — В то время на Грозный уже шли танковые колонны, а попасть в Чечню можно было через Дагестан. Проехали нормально, но нескольких наших парней забрали из Грозного родители. Когда они узнали, куда едут сыновья, приехали к руководству УНА-УНСО и потребовали вернуть детей обратно».

По подсчетам Евгения Дикого, продолжает журнал, за время войны в Чечне побывали около 300 украинцев, 70 из которых прошли через отряд унсовцев, а всего погибло около 50 украинцев.

«Раненых вывозили через Грузию, — сообщил Дикий. — В Украине кроме наших лечились и чеченцы. В основном им оказывали помощь в Западной Украине. Это делалось вроде бы тайно, но так только казалось. Все знали. Официальная позиция Украины была следующей: мы категорически отрицаем Ичкерию, не имеем с ними контактов, осуждаем участие украинцев, можем дать статью наемникам. На практике никаких процессов не было, России никого не выдавали».

Дополню этот материал информацией о том, что вербовкой молодежив Чечню занимался филаретовский Киевский патриархат .

"Однако самой любопытной оказалась деятельность учрежденного Филаретом братства «Чин святителя Илариона». Члены братства занимались вербовкой в горячие точки, а тaкже сами участвовали в боевых действиях — в Карабахе, Абхазии, Чечне. Духовно окормляли и поддерживали боевиков филаретовские священники. Они же отпевали погибших, как вдали от родной земли, так и в Киеве во Владимирском соборе. Руководитель «Чина Святителя Илариона» Фидель Комар был арестован 29 ноября 1994 года. На Пушкинской он представлялся как офицер СБУ и под другим именем — Олег Васильевич Комар. Миссионерская деятельность его заключалась в вербовке 156 парней из Киевской и Черкасской областей на войну в Карабах на стороне Азербайджана против единоверцев — армян. Боевой дух боевиков поддерживал другой деятель «Чина» — священник УПЦ-КП Друзенко.

Возвратившись в Украину, наемники ожидали денег в Киеве, при этом совершив одно убийство на Трухановом острове и несколько разбойных нападений в Черниговской и Полтавской областях. Однако ожидаемая сумма (2 млн. 700 тыс. дол.) задерживалась. По одной из версий, наводить порядок в Киев прибыли сотрудники спецслужб Азербайджана. Крайним оказался «священник» Друзенко, которого обвинили в том, что он не расплатился с завербованными и что деньги были использованы УПЦ-КП, в частности, на финансирование поездки патриарха Владимира (Романюка) во Францию. Друзенко в панике обратился в СБУ с заявлением. Разборки закончились арестом Комара. Произведены ли были расчеты — неведомо ".

Украинский доброволец Борис Шелудченко Уна- Унсо,Наемник в Чечне с 1995 года. Шелудченко как и многие другие наемники воевали за деньги, 800 долларов в неделю.Убивал Российских военнослужащих в бою,по его словам. Добрым был?в Хасавюрте задержан террорист. Гражданин Украины, 1968 года рождения ,житель города Луганска Борис Шелудченко обвязался взрывчаткой и собирался взорвать себя на Зеленом рынке Хасавюрта. Взрывчатки хватило бы не на один десяток жертв среди окружающих. Он выполнял задание одного из чеченских полевых командиров, но в последний момент, почуяв слежку, добровольно сдался милиции.
Шелудченко прошел подготовку в военном лагере УНА-УНСО «Сатурн», затем был переброшен в Грозный, где принимал участие в боевых действиях против федеральных сил. Стать камикадзе он решил по собственной воле. Будущей вдове обещалось единовременное пособие - всего 1500 долларов.

«Не то что за полторы тысячи долларов -- даже за миллион я не согласилась бы расстаться с мужем»

Вот что удалось выяснить «ФАКТАМ» по поводу этой информации. В Луганске жил и по сей день проживает всего один Борис Шелудченко (Бориса с фамилией «Шелутченко» и подходящим годом рождения среди жителей города не значится). А Б. Шелудченко в феврале этого года исполнится 30 лет и обрывать свою жизнь досрочно он вовсе не собирается. У Бориса замечательная семья, прекрасная супруга Евгения и трехлетняя дочурка Наташа. (Признаюсь, ощущал себя крайне неловко, объясняя человеку, что, по данным российских СМИ, он сейчас находится не в Украине, а в российской тюрьме и обвиняется в намерении совершить террористический акт. -- О. Т.).

Нужно отдать должное Борису, который тактично выслушал журналиста, пришедшего к нему с этой невероятной историей. И, разумеется, как любой нормальный человек, был крайне удивлен, что где-то его имя связывают с терактом.

Последний раз мы с моей будущей супругой покидали Луганск еще в 1994 году -- ездили на море, -- рассказывает Борис. -- После этого проводим отпуск по месту жительства, то есть на даче. Так что ни о каком Северном Кавказе не может быть и речи.

Мы знакомы с Борисом с 1993 года, поженились в 1995-м и с тех пор всегда вместе, -- говорит супруга Бориса Евгения. -- За это время никаких неприятностей с милицией у него никогда не было. Словом, Борис -- законопослушный гражданин, и обвинения его в терроризме просто смешны.

По версии россиян, «дагестанский Борис» должен был подорвать какой-то объект вместе с собой, за что его жена получила бы в виде компенсации полторы тысячи долларов.

Луганский Борис и его супруга работают в одном из крупных коммунальных предприятий города, где они, собственно, и познакомились. Борис работает слесарем, а Евгения -- бухгалтером. У Жени зарплата чуть более 200 гривен, а у Бориса немногим меньше 200 грн.

Деньги, может быть, и небольшие, -- говорит Евгения, -- но, тем не менее, не то что за полторы тысячи долларов -- даже за миллион я не согласилась бы расстаться с мужем.

Откуда в России могли всплыть данные о нем, Борис не знает. Но версии все же есть, хотя и немного. С Россией у него связано несколько моментов биографии. Самый главный -- это место рождения. В феврале 1971 года он появился на свет в селе Богучары Воронежской области (»Интерфакс» называет украиского подрыника-террориста уроженцем Сумской области. -- О. Т.). В 1990-м он был призван в армию и служил под Москвой в районе Домодедово в войсках связи. Кстати, армейская версия биографических данных о Борисе кажется его родным наиболее вероятной.

По мнению брата Бориса, Владимира, именно в армии знают друг о друге все, не говоря уже о фамилии, месте жительства и роде занятий. Одни «дембельские» альбомы чего стоят -- это просто «находка для шпиона»! Помимо фотографий и адресов, в них обычно фиксируются почти все биографические данные армейских друзей и даже привычки.

«Возможно, я когда-то и знал этого человека, решившего воспользоваться теперь моим именем»

Впрочем, можно допустить и еще одну версию того, каким образом «всплыла» фамилия Бориса: еще в 1995 году на Луганском автовокзале он потерял свои водительские права, а в них, как известно, указаны почти все данные о личности их владельца.

Потом нам рассказывали, что кто-то (работавший в одном из привокзальных коммерческих ларьков) нашел документы Бори и предлагал через третьих лиц вернуть их нам за вознаграждение, -- вспоминает Евгения. -- Но мы к тому времени права уже восстановили, и те нам были уже не нужны.

Мы никуда не собираемся уезжать и, тем более, кого-то взрывать, -- говорит Евгения. -- Мы люди простые, честные, никому зла не желаем, врагов у нас нет, поэтому спокойно живем у себя дома. А тут вдруг ни с того ни с сего нашу фамилию уже стали ассоциировать с преступлением. Разговор этот -- довольно неприятный, поэтому мы не хотим, чтобы через газету все узнали, где именно мы живем или работаем, и уж тем более не желаем давать свою фотографию в газету.

А вот если появится фотография «дагестанского Бориса», -- добавляет Борис Шелудченко, -- то вполне вероятно, что я смог бы его узнать. Возможно, я когда-то и знал этого человека, решившего воспользоваться теперь моим именем.

Что же касается «львовского следа» украинского террориста-камикадзе, то руководитель львовской областной организации УНА-УНСО Остап Козак заявил «ФАКТАМ», что в этой организации впервые слышат эту фамилию.

Тем более никто никогда из нашей организации не занимался вербовкой наемников для войны в Чечне, никто никогда не вел даже агитации в этом направлении. Это — чистейшей воды вымысел, который россияне уже не в первый раз пытаются распространить.

Информации о происходившей якобы во Львове вербовке наемников-боевиков у нас нет, -- сообщил «ФАКТАМ» начальник пресс-центра управления СБУ во Львовской области Анатолий Войтович. По его словам, российские СМИ уже не впервые пытаются «притянуть» почему-то именно жителей Западной Украины к «участию» в войне в Чечне на стороне боевиков. Однако их информация каждый раз не подтверждалась.

Унсовцы, воевавшие в Чечне, любят рассказывать о своих едва ли не братских узах с чеченцами. Однако любовь эта зиждется отнюдь не на сентенциях. Она имеет глубокие материальные корни. Именно киевская чеченская община длительное время обеспечивала щедрое финансирование партийной деятельности УНА-УНСО, а также ряда их авантюрных предприятий. Хотя полученные партийными лидерами деньги не всегда уходили по прямому назначение.

Сколько украинцев на самом деле воевало в Чечне? На этот вопрос сегодня не сможет ответить никто. В одном из интервью бывший лидер УНА-УНСО Дмитрий Корчинский заявлял, что в его организации "настоящих унсовцев" насчитывалось не более, чем 500 человек. Именно они и составляли "боевые отряды" организации. Тем не менее, далеко не все из них принимали участие в боевых действиях.

В 1992 году на войну в Приднестровье мог поехать любой желающий - граница-то рядом. Есть данные, что тогда "повоевать" приезжали даже старшеклассники киевских школ. Некоторые из них в Приднестровье получили первое "боевое крещение", но многие после "обстрелки" уже не питали иллюзий относительно тягот и опасностей солдатской жизни.

В Абхазию украинцы ехали подготовленными. В УНА-УНСО был строгий отбор контингента. В первую очередь приветствовалось военное образование, либо армия за плечами, а также отличная физическая подготовка. И это не смотря на то, что в Грузии унсовские наемники проходили КМБ ("курс молодого бойца"), который проводился по системе подготовки американских рейнджеров.

Известно, что в УНА-УНСО за кавказские связи отвечал ныне покойный украинский диссидент Анатолий Лупынос ("дядя Толя"). Финансировал отправку унсовцев в Абхазию Джаба Иосселиани - глава грузинских отрядов "Мхедриони". Отрядом УНА-УНСО "Арго" из 150 человек руководил Валерий Бобрович ("Устим"), офицер, прошедший войну во Вьетнаме и уволенный из армии "за национализм".

Незадолго до начала чеченской войны унсовцы проходили военно-диверсионную подготовку на одной из баз "Мхедриони" в горах Кахетии. Боевики отрабатывали действия малых маневренных групп в горных условиях, обучались стрельбе из гранатомета, проходили снайперскую подготовку. Тренировочное оружие, боеприпасы и продовольствие унсовцы получали с Украины в обмен на участие в перекачке бензина и солярки из Чечни.

Свои первые контакты с чеченским руководством унсовцы начали налаживать в 1993 году через Лупыноса. В августе 1994 года ряд руководителей УНСО во главе с Дмитрием Корчинским прибыли в Грозный. С самим Дудаевым встретиться не получилось, но точно известно, что встречи были с Зелимханом Яндарбиевым и Асланом Масхадовым. Последняя оказалась наиболее "конструктивной".

В войне против российских войск приняли участие несколько отрядов унсовцев, общей численностью 200-300 человек. Общий "срок контракта" составлял "стандартные" полгода. Однако, после ареста в июне 1995 года российскими спецслужбами А.Лупыноса, руководство УНА-УНСО приняло решение сконцентрировать свои усилия на помощи "братскому чеченскому народу" в сфере информационной войны и пропаганды. В Чечню с Украины ехали уже лишь добровольцы и авантюристы.

Изменить "политику партию" УНА-УНСО было вынуждено еще и из-за того, что поначалу Масхадов и Корчинский договорились, что УНСО через свой военный профсоюз займется вербовкой на Украине специалистов ПВО и ВВС из числа возвращающихся бывших советских офицеров, которых не могут принять Вооруженные силы Украины. В чеченской армии украинские наемники должны были получать по 3 тысячи долларов в месяц. Унсовцы настояли на том, что срок минимального контракта будет 6 месяцев, а половина причитающейся за него суммы - 9 тыс. долларов - будет выплачена авансом.

Для проведения вербовочных работ чеченцы перевели валютные средства на счет унсовского Центра "Евразия". Но начавшаяся война внесла в планы УНСО корректировки: чеченская авиация была уничтожена, а создание ПВО в условиях боевых действий было не реальным. Тогда же пошла в ход договоренность о создании в Украине "информационных центров", которые бы "правильно" освещали войну в Чечне. Кроме того, УНА-УНСО обещала приютить и обеспечить курс лечения раненым чеченским боевикам. Кстати, деньги, которые приходили от чеченских "братьев" на счета "Евразии" не всегда уходили по назначению...

За что покупались квартиры?

Воссоздать реалии военных будней украинских наемников в Чечне помогают мемуары "федералов" и повести "а ля казацкая проза" бывших участников той войны.

Геннадий Трошев - российский "окопный генерал" и одна из ключевых фигур в событиях на Северном Кавказе. В Чечню попал в конце 1994 года фактически перед началом военной кампании. Командовал группировкой войск Министерства обороны РФ в Чеченской республике, был заместителем командующего Северо-Кавказским военным округом, советник В.Путина. В 2002 году Трошев издал книгу под названием "Моя война. Чеченский дневник окопного генерала". Мемуары интересны еще и тем, что там не только описаны "изнутри" все перипетии русско-чеченской войны, но и даны биографические и характерологические зарисовки многих участников данной кампании.

В 9 главе "Моей войны" имеется раздел под названием "Наемники". Несколько абзацев посвящены боевикам из УНСО. По словам Г.Трошева, в 1999 году "в Грозном под ружьем бандитов находилось около 300 наемников с Украины. Часть из них воевали еще в первую чеченскую войну. Прежде всего это представители крайне националистической организации УНА-УНСО, активно поставляющей живой товар на "чеченский фронт".

"Сало в окопах" - именно так называли российские "федералы" украинских наемников. Тем не менее, Г.Трошев отмечает геройство и "отчаянность" унсовцев во время боя: "в плен, как правило, не сдаются", "дерутся до последнего патрона". По словам окопного генерала, кроме УНА-УНСО воевали в Чечне девушки-снайперы "из Полтавы и Николаева": "...не одного российского бойца они уложили со своих винтовок".

Справедливости ради стоит заметить, что в Чечне за деньги воевали не только украинцы. Геннадий Трошев вспоминает, что среди наемников встречались арабы, косовские албанцы, афганцы, турки, прибалты. "Особняком стоят русские, воюющие в Чечне против "федералов". В основном это уголовники, скрывающиеся на неподконтрольной российским властям территории... Есть среди русских и наркоманы, сидящие на чеченской игле. Есть среди них и бывшие российские военнослужащие, по тем или иным причинам принявшие ислам и воевавшие на стороне боевиков", - пишет генерал.

Кстати, Г.Трошев о представителях УНА-УНСО говорит, как о "романтиках": "Многие из них, подписывая контракт, руководились скорее жаждой приключений, чем желанием заработать".

Украинские участники русско-чеченских кампаний также часто утверждают, что воевали "за просто так", мол, война - это наркотик. На самом деле, этот мотив справедлив лишь в отношении небольшой части унсовской "зелени", которая ехала в Чечню в поисках острых ощущений. Другие же наемники воевали конкретно за деньги. На военно-историческом форуме "Русского журнала" некий активист УНА-УНСО под ником "Абрек" опубликовал свои воспоминания о Чечне. По его словам, он воевал на стороне чеченцев в основном в начале войны с 24 декабря 1994 года до мая 1995 года. Потом бывал еще дважды, но по паре недель, без участия в боевых действиях.

Абрек утверждал, что "не было никаких контрактов, не было денежного вознаграждения, только снабжение питанием и боеприпасами наравне с местными добровольцами (и то с учетом особенностей снабжения партизанских отрядов и тамошнего вселенского бардака)". С другой стороны, "немало было "битых" парней, для которых эта война не первая, но и из них работали на постоянной основе за деньги (то есть, были полноценными наемниками) не более полутора-двух десятков человек, действительно очень крутых профи".

Автор сборника произведений "kavkaz.ua" Андрей Миронюк (книга опубликована в 2004 году в киевском издательстве "Зеленый пес"), как утверждается в аннотации, воевал в Чечне, Абхазии и Приднестровье. В романе "Скиф" рассказывается о судьбе украинского наемника, воевавшего на стороне чеченских сепаратистов. Если поверить автору и отбросить литературное обрамление мемуаров, то в книге есть несколько интересных эпизодов, касающихся вопросов оплаты "труда" наемников.

Во-первых, Миронюк пишет, что депеши и "дальнейшие инструкции" получали из Киева. Кроме того, организовывались постоянные караваны, которые вывозили раненых. То есть это может быть косвенным подтверждением того, что за УНА-УНСО стояли украинские спецслужбы или отдельные высокие воинские чины, которые и организовывали постоянно функционирующие "каналы связи".

Во-вторых, автор "Скифа" в конце романа описывает, как командир "Устим" вручает главному герою заработанные деньги. "Устим протянул ему запечатанный конверт. - Твои. Заработал... Трофеи тоже пошли в зачет. Можешь пересчитать". Как видим, украинские наемники воевали не за "идею" или в поисках "острых" ощущений. У многих были весьма корыстные цели.

Рассказы о том, что УНА-УНСО воевало в Чечне "на дурняк", вызывают сомнения и абзацы из книги "Война в толпе", которую написал Дмитрий Корчинский вместе со своими боевыми товарищами. Унсовцы с удовольствием вспоминают времена, когда чувствовали себя "хозяевами жизни". Сам Д.Корчинский вспоминал, что "в Киеве политикой в поддержку воюющей Чечни занимались двое чеченцев - Како Махаури и Руслан Бадаев. Через них проходили многие контакты".
Махаури возглавлял киевскую чеченскую общину, но в 1997 году был застрелен. Как утверждают некоторые источники, именно Како занимался вопросом обеспечения "зарплат" унсовским наемникам в Чечне. Кстати, именно в 1997 году Дмитрий Корчинский из УНА-УНСО ушел...

В книге "Война в толпе" упоминается и такой эпизод, когда "при посредничестве Корчинского, весьма "навороченный" пистолет пытались сплавить Шамилю Басаеву за... 40 тысяч долларов". Судя по всему, подрабатывали унсовцы и на торговле оружием. Именно после первой русско-чеченской войны у многих лидеров УНА-УНСО появились собственные квартиры...

Деньги, разбой и стволы

Бывшие и нынешние унсовцы любят больше рассказывать о своих военных приключениях. Неохотно они вспоминают о других "геройствах" - криминальных. Многие из них были осуждены за убийство, хулиганство, разбой, хранение оружия и наркотиков. Некоторых задерживали и по статье "наемничество", которая появилась в УК Украины лишь через несколько лет после обретения государством независимости в 1993 году.

Для УНА-УНСО стало традицией скрываться от правосудия, вписывая свои фамилии в избирательные списки. Многим из них удавалось таким образом избежать наказания: получил "ксиву" кандидата в депутаты - получал "подписку о невыезде", а сам тем временем ложился на дно. Некоторые скрывались в Карпатах, жили в глухих селах, некоторые уезжали опять "на войну", некоторые - на долгосрочные заработки в Испанию, Португалию или ту же Россию.

Хотя везло не всем. Как пример - судьба Александра Музычко (псевдоним "Белый"). Родился он в 1962 году в Ровенской области, получил специальное среднее образование. Вступил в УНА-УНСО, был главным редактором газеты "Наша справа". Воевал в Чечне, возглавлял унсовский отряд "Викинг". Был одним из немногих, кто получил высшую награду Чечни из рук самого Д.Дудаева.

Возвратившись в Украину, А.Музычко стал постоянным "клиентом" правоохранительных органов. В 1995 году он тяжело избил своего давнего "недруга". Пострадавшему удалили почку, но по какой-то причине дело так и не дошло до суда. В 1997 году унсовцу инкриминировали стрельбу из пистолета в одном из развлекательных киевских заведений. Однако тогда у столичной милиции не хватило доказательств вины Музычко, несмотря на то, что дело несколько раз возвращали и прокуратура, и суд на дорасследование. Партия УНА выдвинула своего члена кандидатом в депутаты по 154 избирательном округу, чем обеспечила ему "неприкосновенность".

Однако в 1999 году А.Музычко все же попался. Совместно с группой "товарищей" унсовец выкрал одного ровенского бизнесмена. Целый день преступники катали его в автомобиле, требуя "выкуп" - одну тысячу долларов. Избивали бизнесмена, пока вся спина бедолаги не стала сплошной гематомой. Вечером того же дня их всех повязали в местном диско-баре "Холидей". Руководство УНА-УНСО, как обычно, чистую "уголовщину" попыталось преподнести в свете "политического заказа оппонентов". Потом пошли угрозы в адрес потерпевших, были попытки дачи взяток. Ничего не вышло. Как заявил после суда прокурор Иван Цап: "Преступники должны понести заслуженное наказание...". 25. 03. 2014 году А.Музычко (Билый) был убит в г.Ровно у ресторана.

Сегодня неизвестно, где и как еще могут проявить себя "бойцы" из УНА-УНСО, для которых война - мать родна, а уставом является "Доктрина дестабилизации". В каких избирательных блоках засветятся бывшие подельщики Хаттаба и Басаева? Сегодня украинским боевикам - около сорока. Самое время идти в большую политику. И они пойдут. Осталось только найти спонсора...

НАЕМНИКИ

Иорданец Халид аль-Хаяд в своей стране имел дело. Небольшая фирма по продаже офисной аппаратуры и парикмахерская давали хорошую прибыль. К тому же связи, приобретенные во время учебы в Киевском политехническом институте, помогли открыть филиал на Украине. Там же, в Киеве, он познакомился с оборотистыми ребятами из Чечни. Они помогли наладить тесные коммерческие отношения с родственниками Руслана Гелаева. В то время Халиду казалось, что русские угнетают маленький несчастный народ, попирают древние обычаи и уничтожают мусульманскую веру. Без особых колебаний он принял предложение отправиться в Чечню, тем более что поездка сулила не только моральное удовлетворение за оказанную посильную помощь и духовную поддержку многострадальным чеченцам, но и должна была обернуться, по мнению иорданца, немалой прибылью - боевики остро нуждались в спутниковой связи.

Халид аль-Хаяд несколько месяцев находился среди чеченских бандитов. Вместе с ними воевал, страдал от голода и терпел лишения в горах, выходил из Грозного по минным полям. Рьяный исламист, он был уверен, что бороться с Россией должен каждый правоверный мусульманин. Однако после разгрома банды Гелаева в селении Комсомольское Халид принял решение сдаться российским войскам. Добровольно. После всего увиденного в Чечне его убеждения в корне изменились.

Наемники, конечно, бывают разными. Для большинства деньги являются главным мерилом жизни. Но есть и убежденные враги России, русских, христиан. Тут мотивация политическая. Таковы, например, косовские албанцы, которые не могут простить России сочувствия к сербам. Большинство из них приехали в Чечню еще до начала войны, летом 1999 года. Хаттаб наладил связи, и ребята из армии освобождения Косово поперли на Северный Кавказ - кто через Азербайджан, кто через Грузию, - чтобы резать русских. Большинство албанцев уже убиты. Таковы и талибы. Те воюют здесь вроде бы за веру, то есть убивают христиан. Но как они объясняют для себя агрессию против Дагестана (почти сплошь мусульманского), неизвестно. Есть ненавистники всего русского из числа прибалтов и украинцев. По некоторым данным, в декабре 1999 года в Грозном под ружьем бандитов находилось около 300 наемников с Украины. Часть из них воевали еще в первую чеченскую войну. Прежде всего это представители крайне националистической организации УНА-УНСО, активно поставляющей живой товар на «чеченский фронт».

«Сало в окопах», - так называют российские солдаты в Чечне украинских наемников. И пощады от «федералов» наши ближайшие соседи и братья по крови не ждут. Потому и сражаются отчаянно. В плен, как правило, не сдаются. Во-первых, юридически они не подпадают под амнистию (как граждане другой страны). Во-вторых, всякий наемник, по идее, лишен моральных принципов, поскольку воюет только за деньги. Романтика и жажда приключений здесь не в счет. Хлопцы с Украины, в отличие от чеченцев, не могут сказать, что защищают свою землю и свои семьи, суверенитет своей республики и честь горцев (при всей сомнительности данных аргументов). Не могут они, христиане, отстаивать исламские ценности перед «агрессией православия», что является идеологической базой ваххабитов.

Именно это предательство братьев по вере и по крови больше всего раздражает российских военных. Тем более что в рядах федеральной армии немало украинцев - и солдат, и офицеров, и генералов. И служат они геройски. Впрочем, и на бандитской стороне украинцы дерутся до последнего патрона. Например, отчаянно действовали девушки-снайперы из Полтавы и Николаева: не одного российского бойца уложили из своих винтовок. Их долго выслеживали, за ними охотились и в конце концов убили.

Особняком стоят русские, воюющие в Чечне против «федералов». В основном это уголовники, скрывающиеся на неподконтрольной российским властям территории. Волею судьбы они вынуждены были браться за оружие и оказались в одном окопе с местными «отморозками». Есть среди русских и наркоманы, сидящие на чеченской игле. Есть среди них и бывшие российские военнослужащие, по тем или иным причинам принявшие ислам и воевавшие на стороне боевиков. Двоих таких, бывших военнослужащих внутренних войск из Софринской бригады, недавно военный суд приговорил к длительным срокам лишения свободы.

Однако удивительнее всего то, что попадаются среди наемников и романтики. О них написал в книге своих воспоминаний А. Корчинский - бывший лидер УНА-УНСО, ныне рассорившийся с соратниками. В свое время уна-унсовцы воевали в Приднестровье, в Абхазии, в первой чеченской войне, воюют и сейчас в горах Чечни. Многие из них, подписывая контракт, руководствовались скорее жаждой приключений, чем желанием заработать. Бывший лидер УНА-УНСО вспоминает случай, когда его отряд, собираясь воевать на стороне абхазцев, попал на грузинскую сторону. Там и остались. Стреляли в абхазцев и их союзников исключительно по воле нелепых обстоятельств. По большому счету, им было все равно, на чьей стороне воевать.

Перед второй чеченской войной республика превратилась, по сути, в международный бандитский анклав. Там можно было встретить наемников со всего мира. Правда, в ходе контртеррористической операции наемников из стран дальнего зарубежья заметно поубавилось. Во-первых, из-за активных и успешных действий федеральных сил. Все меньше желающих из арабских стран, Турции, Афганистана, Косово ехать в Чечню на убой. К тому же внешность арабов и талибов отличается от внешности чеченцев. И если последние имеют возможность замаскироваться под местного мирного жителя, то арабу, талибу или косовскому албанцу с характерной «мордой лица», да еще без знания чеченского и русского языка, никакой грим не поможет. У них нет отходных путей. В рядах боевиков осталось совсем мало арабов, в основном это русские, украинцы, литовцы, латыши.

Во-вторых, материальный стимул - главный мотив действий наемника - явно дискредитирован Басаевым и Хаттабом и такими, как они, «кидалами». Наемникам частенько платили фальшивыми долларами, напечатанными в Урус-Мартане.

К тому же в большинстве контрактов отдельно оговаривалось, что боевик получает деньги только в том случае, если докажет убийство российского солдата или офицера. Отдельная плата за подбитый танк или БТР. В общем, система оплаты довольно жесткая. Радиоперехваты переговоров боевиков свидетельствуют о полном разочаровании наемников.

Мы так не договаривались, - упрекают иностранцы чеченских полевых командиров, - вы обещали, что будет боевая техника, а ее нет, вы говорили, что не будет долбить авиация, а она передыху нам не дает.

Что отвечали командиры боевиков? Говорили, что русские их сами обманули - слишком грамотно воюют. А вот пересмотреть контракт не в их власти.

В общем, кроме естественной убыли наемников от ударов «федералов» был и отток их из окопов по финансовым причинам.

Наемники стали изгоями и среди местного населения, то есть среди самих чеченцев, поскольку занимались грабежами, забирая все подряд: и одежду, и продукты питания. Некоторые квартиры и дома в Грозном «шмонили» по два-три раза. Даже полевые командиры пытались остановить воровство: разрешали брать только продукты питания, запрещали входить в закрытые на замок двери. Наемники же эти приказы понимали по-своему: если не могли войти в двери, лезли в окна.

Среди них, повторюсь, было немало наркоманов. После того как федеральные войска взяли Грозный в плотное кольцо, зелье стало большим дефицитом, а цены на него возросли баснословно. Наемники даже под обстрелом авиации и артиллерии готовы были целый день таскать на рынок мешки с награбленным, чтобы к вечеру, продав все вещи, получить шприц с дозой и расслабиться.

Как бы ни прятались наемники в пещерах горной Чечни, их ждет ужасный финал. Это не только мой вывод. Так считает и упомянутый мной иорданец Халид, заявивший на пресс-конференции: «Тех мусульман, кто собирается ехать в Чечню воевать, ожидает только смерть. Та же участь постигнет и славянских наемников. Если таких добровольцев не убьют чеченские боевики, то они неминуемо попадут под огонь российской авиации и артиллерии. Лучше уж сидеть у себя дома и жить нормальной жизнью. Те, кто еще держит оружие, на самом деле воевать уже не хотят. Я просто не советую никому сюда ехать. В Чечне много людей погибает зря. Человек тут, как товар. Здесь воруют людей и торгуют ими».

Это сказал не я, российский генерал, а бывший ваххабит, антирусски настроенный мусульманин, недавний соратник басаевых и хаттабов.

Украинский доброволец Борис Шелудченко Уна- Унсо,Наемник в Чечне с 1995 года. Шелудченко как и многие другие наемники воевали за деньги, 800 долларов в неделю.Убивал Российских военнослужащих в бою,по его словам. Добрым был?в Хасавюрте задержан террорист. Гражданин Украины, 1968 года рождения ,житель города Луганска Борис Шелудченко обвязался взрывчаткой и собирался взорвать себя на Зеленом рынке Хасавюрта. Взрывчатки хватило бы не на один десяток жертв среди окружающих. Он выполнял задание одного из чеченских полевых командиров, но в последний момент, почуяв слежку, добровольно сдался милиции.
Шелудченко прошел подготовку в военном лагере УНА-УНСО «Сатурн», затем был переброшен в Грозный, где принимал участие в боевых действиях против федеральных сил. Стать камикадзе он решил по собственной воле. Будущей вдове обещалось единовременное пособие - всего 1500 долларов.

«Не то что за полторы тысячи долларов -- даже за миллион я не согласилась бы расстаться с мужем»

Вот что удалось выяснить «ФАКТАМ» по поводу этой информации. В Луганске жил и по сей день проживает всего один Борис Шелудченко (Бориса с фамилией «Шелутченко» и подходящим годом рождения среди жителей города не значится). А Б. Шелудченко в феврале этого года исполнится 30 лет и обрывать свою жизнь досрочно он вовсе не собирается. У Бориса замечательная семья, прекрасная супруга Евгения и трехлетняя дочурка Наташа. (Признаюсь, ощущал себя крайне неловко, объясняя человеку, что, по данным российских СМИ, он сейчас находится не в Украине, а в российской тюрьме и обвиняется в намерении совершить террористический акт. -- О. Т.).

Нужно отдать должное Борису, который тактично выслушал журналиста, пришедшего к нему с этой невероятной историей. И, разумеется, как любой нормальный человек, был крайне удивлен, что где-то его имя связывают с терактом.

Последний раз мы с моей будущей супругой покидали Луганск еще в 1994 году -- ездили на море, -- рассказывает Борис. -- После этого проводим отпуск по месту жительства, то есть на даче. Так что ни о каком Северном Кавказе не может быть и речи.

Мы знакомы с Борисом с 1993 года, поженились в 1995-м и с тех пор всегда вместе, -- говорит супруга Бориса Евгения. -- За это время никаких неприятностей с милицией у него никогда не было. Словом, Борис -- законопослушный гражданин, и обвинения его в терроризме просто смешны.

По версии россиян, «дагестанский Борис» должен был подорвать какой-то объект вместе с собой, за что его жена получила бы в виде компенсации полторы тысячи долларов.

Луганский Борис и его супруга работают в одном из крупных коммунальных предприятий города, где они, собственно, и познакомились. Борис работает слесарем, а Евгения -- бухгалтером. У Жени зарплата чуть более 200 гривен, а у Бориса немногим меньше 200 грн.

Деньги, может быть, и небольшие, -- говорит Евгения, -- но, тем не менее, не то что за полторы тысячи долларов -- даже за миллион я не согласилась бы расстаться с мужем.

Откуда в России могли всплыть данные о нем, Борис не знает. Но версии все же есть, хотя и немного. С Россией у него связано несколько моментов биографии. Самый главный -- это место рождения. В феврале 1971 года он появился на свет в селе Богучары Воронежской области (»Интерфакс» называет украиского подрыника-террориста уроженцем Сумской области. -- О. Т.). В 1990-м он был призван в армию и служил под Москвой в районе Домодедово в войсках связи. Кстати, армейская версия биографических данных о Борисе кажется его родным наиболее вероятной.

По мнению брата Бориса, Владимира, именно в армии знают друг о друге все, не говоря уже о фамилии, месте жительства и роде занятий. Одни «дембельские» альбомы чего стоят -- это просто «находка для шпиона»! Помимо фотографий и адресов, в них обычно фиксируются почти все биографические данные армейских друзей и даже привычки.

«Возможно, я когда-то и знал этого человека, решившего воспользоваться теперь моим именем»

Впрочем, можно допустить и еще одну версию того, каким образом «всплыла» фамилия Бориса: еще в 1995 году на Луганском автовокзале он потерял свои водительские права, а в них, как известно, указаны почти все данные о личности их владельца.

Потом нам рассказывали, что кто-то (работавший в одном из привокзальных коммерческих ларьков) нашел документы Бори и предлагал через третьих лиц вернуть их нам за вознаграждение, -- вспоминает Евгения. -- Но мы к тому времени права уже восстановили, и те нам были уже не нужны.

Мы никуда не собираемся уезжать и, тем более, кого-то взрывать, -- говорит Евгения. -- Мы люди простые, честные, никому зла не желаем, врагов у нас нет, поэтому спокойно живем у себя дома. А тут вдруг ни с того ни с сего нашу фамилию уже стали ассоциировать с преступлением. Разговор этот -- довольно неприятный, поэтому мы не хотим, чтобы через газету все узнали, где именно мы живем или работаем, и уж тем более не желаем давать свою фотографию в газету.

А вот если появится фотография «дагестанского Бориса», -- добавляет Борис Шелудченко, -- то вполне вероятно, что я смог бы его узнать. Возможно, я когда-то и знал этого человека, решившего воспользоваться теперь моим именем.

Что же касается «львовского следа» украинского террориста-камикадзе, то руководитель львовской областной организации УНА-УНСО Остап Козак заявил «ФАКТАМ», что в этой организации впервые слышат эту фамилию.

Тем более никто никогда из нашей организации не занимался вербовкой наемников для войны в Чечне, никто никогда не вел даже агитации в этом направлении. Это — чистейшей воды вымысел, который россияне уже не в первый раз пытаются распространить.

Информации о происходившей якобы во Львове вербовке наемников-боевиков у нас нет, -- сообщил «ФАКТАМ» начальник пресс-центра управления СБУ во Львовской области Анатолий Войтович. По его словам, российские СМИ уже не впервые пытаются «притянуть» почему-то именно жителей Западной Украины к «участию» в войне в Чечне на стороне боевиков. Однако их информация каждый раз не подтверждалась.

Унсовцы, воевавшие в Чечне, любят рассказывать о своих едва ли не братских узах с чеченцами. Однако любовь эта зиждется отнюдь не на сентенциях. Она имеет глубокие материальные корни. Именно киевская чеченская община длительное время обеспечивала щедрое финансирование партийной деятельности УНА-УНСО, а также ряда их авантюрных предприятий. Хотя полученные партийными лидерами деньги не всегда уходили по прямому назначение.

Сколько украинцев на самом деле воевало в Чечне? На этот вопрос сегодня не сможет ответить никто. В одном из интервью бывший лидер УНА-УНСО Дмитрий Корчинский заявлял, что в его организации "настоящих унсовцев" насчитывалось не более, чем 500 человек. Именно они и составляли "боевые отряды" организации. Тем не менее, далеко не все из них принимали участие в боевых действиях.

В 1992 году на войну в Приднестровье мог поехать любой желающий - граница-то рядом. Есть данные, что тогда "повоевать" приезжали даже старшеклассники киевских школ. Некоторые из них в Приднестровье получили первое "боевое крещение", но многие после "обстрелки" уже не питали иллюзий относительно тягот и опасностей солдатской жизни.

В Абхазию украинцы ехали подготовленными. В УНА-УНСО был строгий отбор контингента. В первую очередь приветствовалось военное образование, либо армия за плечами, а также отличная физическая подготовка. И это не смотря на то, что в Грузии унсовские наемники проходили КМБ ("курс молодого бойца"), который проводился по системе подготовки американских рейнджеров.

Известно, что в УНА-УНСО за кавказские связи отвечал ныне покойный украинский диссидент Анатолий Лупынос ("дядя Толя"). Финансировал отправку унсовцев в Абхазию Джаба Иосселиани - глава грузинских отрядов "Мхедриони". Отрядом УНА-УНСО "Арго" из 150 человек руководил Валерий Бобрович ("Устим"), офицер, прошедший войну во Вьетнаме и уволенный из армии "за национализм".

Незадолго до начала чеченской войны унсовцы проходили военно-диверсионную подготовку на одной из баз "Мхедриони" в горах Кахетии. Боевики отрабатывали действия малых маневренных групп в горных условиях, обучались стрельбе из гранатомета, проходили снайперскую подготовку. Тренировочное оружие, боеприпасы и продовольствие унсовцы получали с Украины в обмен на участие в перекачке бензина и солярки из Чечни.

Свои первые контакты с чеченским руководством унсовцы начали налаживать в 1993 году через Лупыноса. В августе 1994 года ряд руководителей УНСО во главе с Дмитрием Корчинским прибыли в Грозный. С самим Дудаевым встретиться не получилось, но точно известно, что встречи были с Зелимханом Яндарбиевым и Асланом Масхадовым. Последняя оказалась наиболее "конструктивной".

В войне против российских войск приняли участие несколько отрядов унсовцев, общей численностью 200-300 человек. Общий "срок контракта" составлял "стандартные" полгода. Однако, после ареста в июне 1995 года российскими спецслужбами А.Лупыноса, руководство УНА-УНСО приняло решение сконцентрировать свои усилия на помощи "братскому чеченскому народу" в сфере информационной войны и пропаганды. В Чечню с Украины ехали уже лишь добровольцы и авантюристы.

Изменить "политику партию" УНА-УНСО было вынуждено еще и из-за того, что поначалу Масхадов и Корчинский договорились, что УНСО через свой военный профсоюз займется вербовкой на Украине специалистов ПВО и ВВС из числа возвращающихся бывших советских офицеров, которых не могут принять Вооруженные силы Украины. В чеченской армии украинские наемники должны были получать по 3 тысячи долларов в месяц. Унсовцы настояли на том, что срок минимального контракта будет 6 месяцев, а половина причитающейся за него суммы - 9 тыс. долларов - будет выплачена авансом.

Для проведения вербовочных работ чеченцы перевели валютные средства на счет унсовского Центра "Евразия". Но начавшаяся война внесла в планы УНСО корректировки: чеченская авиация была уничтожена, а создание ПВО в условиях боевых действий было не реальным. Тогда же пошла в ход договоренность о создании в Украине "информационных центров", которые бы "правильно" освещали войну в Чечне. Кроме того, УНА-УНСО обещала приютить и обеспечить курс лечения раненым чеченским боевикам. Кстати, деньги, которые приходили от чеченских "братьев" на счета "Евразии" не всегда уходили по назначению...

За что покупались квартиры?

Воссоздать реалии военных будней украинских наемников в Чечне помогают мемуары "федералов" и повести "а ля казацкая проза" бывших участников той войны.

Геннадий Трошев - российский "окопный генерал" и одна из ключевых фигур в событиях на Северном Кавказе. В Чечню попал в конце 1994 года фактически перед началом военной кампании. Командовал группировкой войск Министерства обороны РФ в Чеченской республике, был заместителем командующего Северо-Кавказским военным округом, советник В.Путина. В 2002 году Трошев издал книгу под названием "Моя война. Чеченский дневник окопного генерала". Мемуары интересны еще и тем, что там не только описаны "изнутри" все перипетии русско-чеченской войны, но и даны биографические и характерологические зарисовки многих участников данной кампании.

В 9 главе "Моей войны" имеется раздел под названием "Наемники". Несколько абзацев посвящены боевикам из УНСО. По словам Г.Трошева, в 1999 году "в Грозном под ружьем бандитов находилось около 300 наемников с Украины. Часть из них воевали еще в первую чеченскую войну. Прежде всего это представители крайне националистической организации УНА-УНСО, активно поставляющей живой товар на "чеченский фронт".

"Сало в окопах" - именно так называли российские "федералы" украинских наемников. Тем не менее, Г.Трошев отмечает геройство и "отчаянность" унсовцев во время боя: "в плен, как правило, не сдаются", "дерутся до последнего патрона". По словам окопного генерала, кроме УНА-УНСО воевали в Чечне девушки-снайперы "из Полтавы и Николаева": "...не одного российского бойца они уложили со своих винтовок".

Справедливости ради стоит заметить, что в Чечне за деньги воевали не только украинцы. Геннадий Трошев вспоминает, что среди наемников встречались арабы, косовские албанцы, афганцы, турки, прибалты. "Особняком стоят русские, воюющие в Чечне против "федералов". В основном это уголовники, скрывающиеся на неподконтрольной российским властям территории... Есть среди русских и наркоманы, сидящие на чеченской игле. Есть среди них и бывшие российские военнослужащие, по тем или иным причинам принявшие ислам и воевавшие на стороне боевиков", - пишет генерал.

Кстати, Г.Трошев о представителях УНА-УНСО говорит, как о "романтиках": "Многие из них, подписывая контракт, руководились скорее жаждой приключений, чем желанием заработать".

Украинские участники русско-чеченских кампаний также часто утверждают, что воевали "за просто так", мол, война - это наркотик. На самом деле, этот мотив справедлив лишь в отношении небольшой части унсовской "зелени", которая ехала в Чечню в поисках острых ощущений. Другие же наемники воевали конкретно за деньги. На военно-историческом форуме "Русского журнала" некий активист УНА-УНСО под ником "Абрек" опубликовал свои воспоминания о Чечне. По его словам, он воевал на стороне чеченцев в основном в начале войны с 24 декабря 1994 года до мая 1995 года. Потом бывал еще дважды, но по паре недель, без участия в боевых действиях.

Абрек утверждал, что "не было никаких контрактов, не было денежного вознаграждения, только снабжение питанием и боеприпасами наравне с местными добровольцами (и то с учетом особенностей снабжения партизанских отрядов и тамошнего вселенского бардака)". С другой стороны, "немало было "битых" парней, для которых эта война не первая, но и из них работали на постоянной основе за деньги (то есть, были полноценными наемниками) не более полутора-двух десятков человек, действительно очень крутых профи".

Автор сборника произведений "kavkaz.ua" Андрей Миронюк (книга опубликована в 2004 году в киевском издательстве "Зеленый пес"), как утверждается в аннотации, воевал в Чечне, Абхазии и Приднестровье. В романе "Скиф" рассказывается о судьбе украинского наемника, воевавшего на стороне чеченских сепаратистов. Если поверить автору и отбросить литературное обрамление мемуаров, то в книге есть несколько интересных эпизодов, касающихся вопросов оплаты "труда" наемников.

Во-первых, Миронюк пишет, что депеши и "дальнейшие инструкции" получали из Киева. Кроме того, организовывались постоянные караваны, которые вывозили раненых. То есть это может быть косвенным подтверждением того, что за УНА-УНСО стояли украинские спецслужбы или отдельные высокие воинские чины, которые и организовывали постоянно функционирующие "каналы связи".

Во-вторых, автор "Скифа" в конце романа описывает, как командир "Устим" вручает главному герою заработанные деньги. "Устим протянул ему запечатанный конверт. - Твои. Заработал... Трофеи тоже пошли в зачет. Можешь пересчитать". Как видим, украинские наемники воевали не за "идею" или в поисках "острых" ощущений. У многих были весьма корыстные цели.

Рассказы о том, что УНА-УНСО воевало в Чечне "на дурняк", вызывают сомнения и абзацы из книги "Война в толпе", которую написал Дмитрий Корчинский вместе со своими боевыми товарищами. Унсовцы с удовольствием вспоминают времена, когда чувствовали себя "хозяевами жизни". Сам Д.Корчинский вспоминал, что "в Киеве политикой в поддержку воюющей Чечни занимались двое чеченцев - Како Махаури и Руслан Бадаев. Через них проходили многие контакты".
Махаури возглавлял киевскую чеченскую общину, но в 1997 году был застрелен. Как утверждают некоторые источники, именно Како занимался вопросом обеспечения "зарплат" унсовским наемникам в Чечне. Кстати, именно в 1997 году Дмитрий Корчинский из УНА-УНСО ушел...

В книге "Война в толпе" упоминается и такой эпизод, когда "при посредничестве Корчинского, весьма "навороченный" пистолет пытались сплавить Шамилю Басаеву за... 40 тысяч долларов". Судя по всему, подрабатывали унсовцы и на торговле оружием. Именно после первой русско-чеченской войны у многих лидеров УНА-УНСО появились собственные квартиры...

Деньги, разбой и стволы

Бывшие и нынешние унсовцы любят больше рассказывать о своих военных приключениях. Неохотно они вспоминают о других "геройствах" - криминальных. Многие из них были осуждены за убийство, хулиганство, разбой, хранение оружия и наркотиков. Некоторых задерживали и по статье "наемничество", которая появилась в УК Украины лишь через несколько лет после обретения государством независимости в 1993 году.

Для УНА-УНСО стало традицией скрываться от правосудия, вписывая свои фамилии в избирательные списки. Многим из них удавалось таким образом избежать наказания: получил "ксиву" кандидата в депутаты - получал "подписку о невыезде", а сам тем временем ложился на дно. Некоторые скрывались в Карпатах, жили в глухих селах, некоторые уезжали опять "на войну", некоторые - на долгосрочные заработки в Испанию, Португалию или ту же Россию.

Хотя везло не всем. Как пример - судьба Александра Музычко (псевдоним "Белый"). Родился он в 1962 году в Ровенской области, получил специальное среднее образование. Вступил в УНА-УНСО, был главным редактором газеты "Наша справа". Воевал в Чечне, возглавлял унсовский отряд "Викинг". Был одним из немногих, кто получил высшую награду Чечни из рук самого Д.Дудаева.

Возвратившись в Украину, А.Музычко стал постоянным "клиентом" правоохранительных органов. В 1995 году он тяжело избил своего давнего "недруга". Пострадавшему удалили почку, но по какой-то причине дело так и не дошло до суда. В 1997 году унсовцу инкриминировали стрельбу из пистолета в одном из развлекательных киевских заведений. Однако тогда у столичной милиции не хватило доказательств вины Музычко, несмотря на то, что дело несколько раз возвращали и прокуратура, и суд на дорасследование. Партия УНА выдвинула своего члена кандидатом в депутаты по 154 избирательном округу, чем обеспечила ему "неприкосновенность".

Однако в 1999 году А.Музычко все же попался. Совместно с группой "товарищей" унсовец выкрал одного ровенского бизнесмена. Целый день преступники катали его в автомобиле, требуя "выкуп" - одну тысячу долларов. Избивали бизнесмена, пока вся спина бедолаги не стала сплошной гематомой. Вечером того же дня их всех повязали в местном диско-баре "Холидей". Руководство УНА-УНСО, как обычно, чистую "уголовщину" попыталось преподнести в свете "политического заказа оппонентов". Потом пошли угрозы в адрес потерпевших, были попытки дачи взяток. Ничего не вышло. Как заявил после суда прокурор Иван Цап: "Преступники должны понести заслуженное наказание...". 25. 03. 2014 году А.Музычко (Билый) был убит в г.Ровно у ресторана.

Сегодня неизвестно, где и как еще могут проявить себя "бойцы" из УНА-УНСО, для которых война - мать родна, а уставом является "Доктрина дестабилизации". В каких избирательных блоках засветятся бывшие подельщики Хаттаба и Басаева? Сегодня украинским боевикам - около сорока. Самое время идти в большую политику. И они пойдут. Осталось только найти спонсора...