Совместить несовместимое термин. Совместить несовместимое

СОВМЕСТИТЬ НЕСОВМЕСТИМОЕ...

Поезд уже ушел. Все поезда уже ушли. У меня был выбор - либо ждать двое суток, либо утром попытаться куда-нибудь улететь самолетом. Разумеется, я выбрал второе.

За пять тысяч частник довез меня до одноэтажной лачужки местного аэропорта, полустеклянные двери которой, как ни странно, были еще открыты, несмотря на то, что самолеты, выполнявшие все рейсы того дня, уже давно приземлились в аэропортах назначения.

Внутри помещения никого не было. Я бросил рюкзак на одно из счетверенных твердых кресел напротив темного дырчатого окошка кассы с запертой на висячий замок коробочкой для взаимобезопасного денежно-билетного обмена между кассиром и пассажирами, сам опустился на холодный скользкий пластик соседнего кресла, положил на рюкзак голову и начал засыпать под ушераздирающий зуммер единственной горевшей в дальнем углу продолговатой люминесцентной грозди.

Пискнув дверью, откуда-то сбоку на мои шаги выбрел милиционер с помятым лицом без фуражки. Взгляд его сонно проскользил по порожнему пространству присутственного места и ненадолго задержался на мне, нехотя приобретя выражение просыпающейся бдительности... Еще раз пискнула дверь, лязгнул обвисшими ручками полувывалившийся замок, коротко и фальшиво пропела пружина с той стороны, и в помещении вновь установилась мертвенно-жужжащая люминесцентная тишина... Я заснул.

Сквозь сон я услышал, как подъехала машина, и кассирша процокала каблучками по плиточному полу. В шесть часов утра, громыхнув коробочкой, касса открылась. Я проснулся и вслух восхитился пунктуальностью девушки, которая с улыбкой прервала свое термосное кофепитие и продала мне билет на одиннадцатичасовый рейс до Ростова-на-Дону. Оттуда я надеялся без особых сложностей добраться до Днепропетровска или Запорожья, ну а там уже до Киева - рукой подать.

Потом взошло солнце. Я вышел наружу. Небо было удивительно чистым, как будто северный ветер и вчерашний дождь существовали в каком-то другом пространственно-временном континууме, а здесь изначально была заложена возможность только безупречно ясных восходов. Вокруг аэропорта расстилалась подернутая низким туманом степь.

Продрав пелену тумана, откуда-то вывалился служебный автобус. Из него вышли летчики, несколько работников аэропорта и аэродромные техники. Выпорхнула стайка стюардесс.

Минут через двадцать в тумане опять возникло какое-то движение, послышалась тряска и вскоре из стелющейся белой пелены с глуховатым скрипом выкатился рейсовый автобус. Он остановился, хрюкнул пневматикой и натужно разодрал слипшиеся двери, выплюнув нескольких пассажиров первого рейса, которые, суетливо путаясь в сумках, чемоданах и мешках, просеменили мимо моей скамейки и бесследно канули в бесконечность полетного пространства, разверзшегося за полустеклянной шторкой входных дверей аэропорта. Во второй их половине вместо стекла была фанера.

Через полчаса что-то загудело на аэродромном поле, оторвалось от земли и растворилось в тишине белесого неба, по которому кое-где поползли редкие, очень низкие и плотные ярко-белые плоские облачка с сиреневыми брюшками.

Солнце поднималось все выше. Облачка исчезли. Бесследно рассеялся туман. Степь вокруг аэропорта наполнилась жарой и звоном кузнечиков. Я сидел на скамейке и молча ни о чем не думал...

Так замыкается круг... Когда вдруг нечаянно выпадет в долгой сумятице снов полный безмолвия день с белым сияющим шаром в безоблачном небе над залитым в янтарь молчания пустым аэропортом где-то в чужом захолустье...

Потом в очередной раз пришла Сила.

Но теперь Она навалилась откуда-то сверху. Спустившись прозрачным потоком из бесконечности Вселенной, Сила крадучись заполнила мою голову и вдруг проявилась в ней, создав внутри черепа такое давление, что мне показалось - голова моя вот-вот лопнет, разлетевшись на мелкие кусочки и забрызгав все вокруг жирной аэрозольной смесью крови и мозга.

Меня охватил ужас. Сила между тем делалась все более и более неудержимой. Сконцентрировавшись в нижней части головы, Она давила вниз, в шею, отчего у меня не было никакой возможности дышать. Это напоминало ком в горле, с которым я боролся два года назад, но было направлено в противоположную сторону. Через некоторое время из-за недостатка кислорода в глазах потемнело, и вдруг что-то открылось, и Сила свободно ринулась вниз - в тело, прошла его насквозь и вывалилась в землю, а потом дальше - сквозь тело планеты в бесконечность космоса. Мне стало очень легко. Тело превратилось в полую трубу, внутри которой, ритмично сменяя друг друга, волнами прокатывались восходящие и нисходящие потоки Силы, сквозь точку концентрации осознания импульсами перетекавшей из одного конца бесконечности в другой и обратно. Ощущение присутствия в моем теле этого нового проявления Силы изменяло что-то в моем сознании. Я не мог в точности сформулировать, что именно, но мне казалось, что где-то вот-вот возникнет понимание чего-то самого главного, и в мгновение, когда это произойдет, что-то закончится раз и навсегда... А что-то, возможно, начнется...

Потом я понял, что точка и бесконечность во мне никак не могут прийти в соответствие друг другу. Чтобы встать и пройти регистрацию, мне нужно было выключить восприятие потоков Силы. Иначе я не мог пошевелить ни одной частью тела, поскольку тело - точка - как бы не имело никакого значения, все восприятие, все внимание и вся сила принятия решений и совершения действий оказались распределенными в бесконечности пульсирующей Силы.

Через некоторое время я достиг успеха - потоки Силы исчезли из поля моего восприятия, я снова стал человеческим существом из плоти и крови, которое, бросив взгляд на часы, опрометью метнулось к стойке регистрации...

Мне повезло. Из Ростова-на Дону я практически без задержек вылетел прямым рейсом в Киев. Пересадка заняла всего лишь час, и ранним вечером я уже выходил из здания Бориспольского аэропорта.

С автобусом мне тоже повезло...

Оставалось совсем немного: пятнадцать минут на трамвае, и я - дома. С рюкзаком за спиной я бодро шагал по площади навстречу фантастическому полыханию заката, широко раскрытыми глазами глядя прямо на красно-золотое сияние солнечного диска. Внутри меня царило полное безмолвие...

Когда я понял, что допустил роковую ошибку, было уже поздно. Мне не следовало смотреть на сияющее солнце, ритмично шагая и неся безмолвие внутри себя. Ведь всю дорогу и в самолетах, и в автобусе я чувствовал, что, выключив восприятие Силы, всего лишь на время отодвинул то, с чем мне так или иначе предстояло столкнуться и совладать. Или погибнуть... Теперь же, впустив в пространство внутреннего безмолвия сияние солнечного огня, я сам спровоцировал ЭТО. Словно пробку из бутылки теплого взболтанного шампанского, меня мгновенно вышибло из этого мира и швырнуло в восприятие тех сфер бытия, в которых мое самоосознание было тождественно самоосознанию Вселенной.

Сила вновь охватила меня, пронзив насквозь ощущением бесконечности внутри. Я превратился в грандиозный конический поток космического пространства, в котором величественный вихрь в фантастическом танце сворачивал метагалактики и галактики в плотные огненные струи бело-фиолетового звездного вещества, стекавшиеся по сходящейся спирали в середину моей головы - самый центр восприятия и самоосознания.

Я вновь почти было совсем утратил ощущение тела, окаменевшего в глубоком трансе, но тут каким-то краем сознания вспомнил, что ЭТО захватило меня врасплох на самой середине проезжей части дороги, которую я в тот момент переходил, и что прежде, чем провалиться в ощущение себя космической бесконечностью, мне удалось краем глаза заметить метрах в десяти справа от себя большой желтый автобус.

Собрав в комок всю свою волю, я попытался восстановить контроль, сместив внимание обратно в мир нормального человеческого восприятия. Частично мне это удалось, хотя смещаться оно почему-то не захотело, а вместо этого просто растянулось, оставшись в бесконечности, но в то же время захватив изрядную часть нормального человеческого мира. На это действие у меня ушло столько энергии, что я ощутил, как болезненно сжалось нечто внутри живота моего физического тела, а в солнечном сплетении появилось ощущение, о котором обычно говорят "засосало под ложечкой". Я понял, что в какой-то степени ощущаю свое физическое тело, но управлять им по-прежнему не в состоянии.

Все это произошло в какие-то доли мгновения, я как раз делал шаг, я даже не успел еще замереть. Вернее, успел, но для стороннего наблюдателя все еще оставался делающим обычный шаг самоуверенным пешеходом, который неосторожно переходит улицу перед быстро движущимся тяжелым автобусом... Я знал, что, не изменив состояния своего сознания и восприятия, никогда не смогу поставить ногу, а так и останусь стоять на проезжей части посреди площади, замерев в окаменении огненной наполненности тела до тех пор, пока мне не удастся совладать с этим трансом и устранить самодовлеющую Силу из сферы своего восприятия.

Мгновения растянулись в медленную вязкую резину. Автобус неумолимо наползал. Он приблизился уже на целый метр, и его водителю, разумеется, не могло даже в голову прийти, что я так и останусь стоять посреди дороги с поднятой ногой - через полсекунды, секунду, и, если ничего не измениться, то и через вечность.

Я не мог повернуть голову, и только краем глаза наблюдал за тем, как автобус пожирает метр за метром, как вытягивается лицо водителя, как смерть, ехидно посмеиваясь, наваливается сзади, приготавливаясь нанести свой первый и последний решающий удар - тот, что расколет хрупкую круглую коробочку, в которую запрятана точка концентрации самоосознания, и выпустит наружу плененный упорядоченностью жизни хаос неживого пространства.

Четыре метра... Водитель в ужасе, он начинает нажимать на тормоза, но сделать уже явно ничего не успевает. Зависшая на полушаге нога отказывается повиноваться. Восприятие вернулось в этот мир не более, чем наполовину, энергии на то, чтобы растянуть внимание еще больше, уже почти не осталось, и свернуть все обратно я тоже уже не могу, потому что Сила очень прочно зафиксировала мое восприятие где-то в самых тонких слоях бесконечности.

Ну и хрен с ним, с вниманием... И с телом... Я сдаюсь... Потому что невозможно совместить несовместимое и объять необъятное... Еще Прутков писал... "Ма-а-ам, папа возвращается!" Сквозь телефонный треск и безмолвие надвигающейся смерти я услышал голос дочери... Ну да, они ведь будут ждать... А-а, плевать... И тут я вдруг понял, что нет, не плевать... И слова Мастера Чу о том, что любовь - тот якорь, который помогает нам растянуть восприятие на бесконечность Вселенной и объять-таки необъятное, вихрем пронеслись в моем сознании... И я выдохнул куда-то вниз, последним усилием вогнав потоки воли в ноги... И ноги пошли!!! Но чего это мне стоило... Словно гигантским магнитом меня неодолимо тянуло вверх, в необозримые дали холодной равнодушной бесконечности, прочь от точки, вон из тоненького слоя кое-как мыслящей плесени, покрывающего эту планету.. Я чувствовал, что, позволив пружине сжаться и унести меня отсюда, утрачу всякую возможность вернуться сюда вновь самим собой...

Три метра!.. Я должен был сделать этот шаг, я знал, что если не сделаю его сейчас, то не сделаю уже никогда...

И я сделал этот проклятый шаг!.. И еще, и еще, и еще...

Автобус с ревом пронесся сзади, с облегчением ударив меня в спину плотным потоком тяжелого ветра и обдав клубами дизтопливной копоти, которая шлейфом тянулась за ним вслед.

Я шел, и ноги слушались меня, но, Боже, как это было тяжело!.. Я зафиксировал свое тело в центре бесконечности и внимательно по очереди переставлял ноги, но выходило так, что я не передвигаю по поверхности планеты изолированно существующее крохотное физическое тело человеческого существа, а вращаю ногами всю планету, каждым шагом проталкивая под себя ее поверхность в безмолвной неподвижности пространства.

С каждым мгновением я чувствовал, как уходит энергия, как я слабею, как пот струится по телу, пропитывает одежду, скапливается в кроссовках и хлюпает в них, когда я делаю шаг.

С отчаянным усилием я откуда-то издалека сверху втащил тело в трамвай. Дверь закрылась, трамвай сдвинулся с места, но так и не смог набрать скорость. Запахло горелой резиной, и водитель с истерическим пришептыванием попросил всех покинуть вагон. И я понял, что никто и ничто не поможет мне сделать последние шаги на пути домой. Я должен дойти сам.

Я шел, кто-то что-то спрашивал, я отвечал, что все нормально, мне смотрели вслед, а я шел, и шел, и шел, не оборачиваясь и полностью сосредоточившись лишь на одном. Вернуться домой...

Я понял, что весь фокус состоит в том, чтобы совместить несовместимое и примирить точку с бесконечностью, тогда вся Сила бесконечности станет подвластной воле точки... Но как это сделать? Я чувствовал, что смогу найти ответ только после того, как окажусь дома.

Кажется, я стонал, поднимаясь к себе на четвертый этаж.

Я отпер дверь и вошел в квартиру... Уже почти теряя сознание автоматически захлопнул ногой дверь, по стене пробрался в свою комнату, сбросил на пол рюкзак. Стало немного легче, но катастрофически не хватало воздуха.

Я дышал все чаще и чаще. Наконец наступил момент, когда я понял, что больше не в силах контролировать действия тела. Сделав над собой отчаянное усилие, чтобы не рухнуть навзничь, я тщательно улегся на пол, вытянулся во весь рост и провалился в какое-то вообще, где не было ничего, кроме никакого ничто. Пустая бесконечность втянула меня в безумную даль и почти оторвала восприятие от тела. Последним моим ощущением был невиданной силы взрыв в голове, медленно затихающее эхо которого, покачиваясь, продолжало звучать до тех пор, пока я не пришел в себя. И по какому-то наитию я сумел использовать это эхо для того, чтобы остаться, привязав к нему тоненький хвостик внимания, уже совсем было готового оторваться и за ненадобностью распасться...

...И ПРИ ЭТОМ ОСТАТЬСЯ СОБОЙ

Был вечер. Я открыл глаза и прислушался. Во дворе визжали дети, футболисты на площадке под окнами колотили по мячу, мужики пьяно матерились и забивали козла, бабки судачили, и кто-то пьяный орал что-то из старого репертуара Софии Ротару, а из окна дома напротив поверх воскресной сумеречной суеты вечернего двора голос Виктора Цоя ритмично и отрешенно кодировал правдой жизненное пространство ничего не подозревающих мирных граждан:

Покажи мне людей, уверенных в завтрашнем дне. Нарисуй мне портреты погибших на этом пути. Покажи мне того, кто выжил один из полка... Но кто-то должен стать дверью, а кто-то - замком, а кто-то - ключем от замка... Земля... Небо... Между землей и небом - война... И где бы ты ни был, чтоб ты ни делал, между землей и небом - война...

Я встал с пола, пошел в ванную и, засунув голову под холодную воду, долго стоял, согнувшись над раковиной, и сквозь мельтешение струй смотрел, как мерцает и закручивается по часовой стрелке белая жидкость, втягиваясь в сливное отверстие.

За время моего отсутствия точка и бесконечность отыскали, по всей видимости, общий язык, потому что я был спокоен. Но не так, как бывал спокоен раньше. Мое теперешнее спокойствие отличалось от прежнего некоторым совершенно новым качеством. Я ощущал себя бесконечностью, и в то же время оставался обычным человеком в обыкновенном привычном с детства и ограниченном во многих отношениях теле. Точка в бесконечности. Или бесконечность, внутри которой кто-то поставил крохотную точку. Никакой разницы теперь уже не было. Кроме, разве что, направления взгляда. Я чувствовал, что это - нормально и вполне естественно. Между телом и бесконечностью, которой я себя ощущал, и в которой визжали дети, судачили бабки, парни гоняли мяч, а мужики забивали козла, и кто-то пьяный орал что-то из старого репертуара Софии Ротару, имелась граница, но она воспринималась как некая условная грань, существующая скорее в моем воображении, чем в реальности проявленного бытия. Она была прозрачной и сквозь нее, подобно прибою, прокатывающемуся сквозь пляжный сетчатый забор, волнами проникал голос Виктора Цоя:

...И две тысячи лет - война, война без особых причин, война - дело молодых, лекарство против морщин...

Никто нигде не зажигал свет, и я понял, что в квартире, кроме меня, никого нет. Вероятно, они остались ночевать на даче, поскольку решили, что я, как обычно, добираюсь по железной дороге с пересадками в Астрахани, Торжке и Новоалексеевке, а потому буду дома не раньше, чем через четыре дня.

Холодильник был пуст, чему я, кажется, даже обрадовался, так как есть не хотел и заглянул туда только потому, что по возвращении из путешествия принято заглядывать в холодильник, что-нибудь оттуда извлекать и в холодном виде автоматически употреблять в пищу, пробегая глазами заголовки в газете двухнедельной давности, выдернутой из-под под банок, которые кто-то когда-то оставил сушиться на полу под столом. Если, конечно, никто не ждет... Когда ждут, нужно сначала пойти в душ и что-то рассказывать оттуда, перекрикивая шипение струй, а потом уже садиться за стол и основательно питаться, внимательно делая вид, что слушаешь детский взахлеб о самых важных событиях прошедшего месяца, случавшихся каждый день и всегда непременно по нескольку штук кряду.

Было лень и ничего не хотелось. Я вернулся в комнату, опустился на пол рядом с рюкзаком и, сложив ноги в полный лотос, с закрытыми глазами принялся молча смотреть внутрь. Я все еще вяло надеялся увидеть там привычную пустоту исходного места, которой - и это я знал со всей определенностью - там уже не было. Вместо нее в моем восприятии сразу же возник вихрь, он втянул меня в себя и завертел по часовой стрелке и понес сквозь немыслимые дали неизвестных пространств, которыми я теперь был.

Я открыл глаза. Все оставалось на своих местах - мое тело в позе лотоса, полутемная комната, рюкзак на полу рядом и голос Виктора Цоя поверх дворового белого шума:

...Хочешь ли ты изменить этот мир Можешь ли ты принять, как есть? Встать и выйти из ряда вон? Сесть на электрический стул или трон? Снова за окнами белый день, день вызывает меня на бой, я чувствую, закрывая глаза - весь мир идет на меня войной...

Все было на месте... И в то же время я чувствовал, как внутри меня мимо этой планеты в безумном вращении проносятся серебристые облака звезд и холодной галактической пыли. Закрыв глаза, я вновь погрузился в чувство полета - оно ввинчивалось в пространство и разрывалось в центробежном порыве, все быстрее и быстрее растягиваясь в невидимых далях клочьями тугих спиралей космического ветра. Я сидел в позе лотоса на полу своей комнаты, и я был вихрем Силы в беспредельности неведомых пространств, а то место, где находилось мое физическое тело, было точкой, в которую проецировалось и в которой концентрировалось грандиозное самоосознание этого величественного в своей непостижимости явления...

Так продолжалось довольно долго. Потом радио за стеной у соседа сообщило, что уже полночь, и тогда все это мне надоело. Вращение мгновенно прекратилось, а там, куда стекался вихрь, обнаружился золотой свет. Он заполнял собою все мое сердце, в котором больше не было пустоты. Я не знал, что это значит, и мне было на это наплевать, я только по привычке решил, что нужно втянуть откуда-то сверху язык нисходящего света и зацепить его за свет в сердце. Едва попытавшись это сделать, я понял, что ошибся. Нисходящего света не было, вместо него существовал просто свет, он был повсюду вокруг, и это был тот же самый свет, который я видел внутри. Он стал серебристо-белым, а потом утратил всякий цвет, уйдя куда-то за грань того, что хотя бы сколько-нибудь поддается описанию. Я больше не видел его, я вновь был самим собой, но только теперь - состоящим из невидимого тончайшего света Изначальной Силы, который - ВСЕ и который ВЕЗДЕ. И я с пронзительной ясностью понял, что нет никакой разницы между этим светом и пространством вообще, между пространством вообще и мной, между мной и этим светом, что все это - Одно. Одно и то же...

Все - Одно и то же.

И я возликовал... Я подумал... Нет, не подумал - неформулируемо почувствовал:

Ну, вот теперь я!.. Вот теперь Я!.. Теперь, когда Я - такая Сила, когда Я - всемогущ, вот теперь Я...

Собственно, я не знал, что теперь будет, что именно "вот теперь я...", но само по себе ощущение тождественности с Силой рождало во мне чувство такого... Такого... Такого... Такого кайфа!....

Вероятнее всего, ничего бы не было... Никакого "вот теперь я"... Потому что тому, кто воистину всемогущ, ничего не нужно, ибо он не нуждается в подтверждениях... А тот, кто активно пользуется искусством управления Силой, обычно просто-напросто стремится этим убедить самого себя в том, что является чем-то исключительным... И именно это не позволяет ему в действительности таковым быть. Осознание ищущего подтверждений не может развиваться, потому что он напрочь лишен свободы, он - раб своей уверенности в собственной исключительности, уверенности, которая ежесекундно требует того, чтобы ее питали новыми и новыми подтверждениями... И тем самым пожирает весь запас свободной энергии... Но это я понял несколько позже... А в тот момент всеобъемлющего всепоглощающего отождествления с Силой...

И вдруг внутри себя я услышал голос. Назойливый, как ночной комариный писк, он вещал что-то на языке, из которого я не знал ни слова... Однако я понял, что голос меня ругает. Даже не ругает, а просто методично отчитывает, как нашкодившего школьника... Я ничего не понимал... Голос монотонно вещал... Но я все равно ничего не понимал... Голос продолжал терпеливо вещать, шурша электрической искрой в точке, где пересекались серебристые лучи, входившие в тело из бесконечности сверху, снизу, спереди - сквозь межбровье - и сзади - сквозь мозжечок...

Он вещал не менее двадцати минут. Я ничего не понимал, только в сознании появлялся все более и более заметный неприятный осадок чувства вины. Я ощущал себя этаким котенком, который случайно что-то опрокинул... И причиной тому было - это я знал откуда-то без тени сомнения - мое "вот теперь Я!" Однако, что именно пытался объяснить мне таинственный - хотя, нет, совсем не таинственный, а вполне знакомый - голос, разобрать я так и не сумел...

И тогда, видимо, потеряв терпение и поняв, что на настоящий момент я безнадежен, голос перешел на русский. Причем не просто перешел, а, набрав силу и сделавшись низким и не по-человечески глубоким, пророкотал громыхающими утробно-пространственными раскатами, которые до основания сотрясли всю бесконечность Вселенной и Ее центр в моем кишечнике, вызвав знакомое по сну о Рыбе Дхарме ощущение - оно заставило меня молниеносно выпрямить затекшие ноги и, не приводя их в чувство, прямо на четвереньках ринуться в клозет:

НО НИКТО ЖЕ - НЕ ВЗЯЛ - СЕБЕ - ВСЕГО - ТОГО - ЧТО ПРИЧИТАЛОСЬ - ЕМУ!!!

Уже выбегая из комнаты в коридор, я сквозь грохот коленок и шлепанье босых ладоней по паркету услышал позади странный звук - звенящее шипение, которое возникает в ушах в абсолютной тишине или после основательной затрещины. Бросив через плечо быстрый взгляд, я увидел, что на том месте, где я сидел секунду назад в позе лотоса, что-то осталось. Оно продолжало сидеть неподвижно, ни на миллиметр не изменив положения ног, туловища и головы, и было похоже на прозрачный дымчато-серый слепок моего тела. Я не стал его разглядывать, но устремился вперед, ибо вся моя воля была сосредоточена в едином порыве к реализации несгибаемого намерения добраться до унитаза прежде, чем произойдет непоправимое...

Но, сломя голову галопируя по коридору, я вдруг вспомнил еще один момент из сна о Рыбе Дхарме и сообразил, что для того, чтобы перенаправить вверх неукротимое на первый взгляд движение вышедшего из-под котроля нисходящего потока апаны, можно воспользоваться водой. Сцепив зубы и с помощью мула-бандхи совершая душераздирающее насилие над своей прямой кишкой, я промчался мимо двери клозета, вскочил в ванну и открыл душ. Едва холодная вода коснулась тела, как ощущение роковой неотвратимости в области прямой кишки мигом исчезло без следа. Но, в отличие от того, что было в том странном сне, больше ничего не произошло. Никаких потоков в теле, никаких торчащих из живота завитков, вообще - НИЧЕГО. Я отрегулировал температуру воды, сделав ее такой, о которой в умных книжках пишут "комфортная", как следует вымылся с мылом и лэндеровским Two - in - One помыл голову.

В течение всего времени, пока я находился в ванной, мне казалось, что некоторым шестым чувством я ощущаю, как необратимо рассеивается и навсегда распадается оставленный в комнате и лишенный основы туманный слепок меня. Словно изнутри него выдернули некий стержень, на который до сих пор было нанизано то, из чего этот слепок состоял. И вместе с моим серым слепком растворялась и превращалась в ничто вся моя предыдущая жизнь... Нет, ВСЕ МОИ ПРЕДЫДУЩИЕ ЖИЗНИ, ибо в каждом мгновении этой жизни явственно прослеживался ИХ след!.. Растворялось и таяло без остатка все-все-все, что там было, все события, все поступки, достижения и злодейстива, все люди и все существа, включая даже Мастера Чу, его учение, Золотого Воина, все, что я узнал, понял, запомнил, вообще - ВСЕ...

Мне сделалось немного не по себе, почудилось даже, что теперь я не смогу ничего вспомнить из того огромного объема информации, которым, как мне казалось, я владел еще всего лишь несколько минут назад... Но зато в моем состоянии возникло что-то очень мощное и плотное, что-то кристально прозрачное, стремительное, остро-текучее, жесткое, гибкое и непобедимое. Это что-то было сродни явственному ощущению свободы - полной и безусловной свободы от прошлого, от того меня, которым я был до сих пор, и который длинным и тяжелым прозрачновато-мутным шлейфоподобным хвостом тянулся вслед за моим осознанием на протяжении тысяч лет, неумолимо и неуправляемо размазывая меня и мою силу по необозримым далям пространства и времени. Я был собран в мгновенном сейчас и здесь, ни прошлое, ни будущее не имели никакого значения, вообще ничто не имело значения, даже та сжатая в тугую пружину мгновения кристально-граненая ясность, которой я теперь был, и которая непостижимо сочетала в себе немыслимо плотную жестокость с абсолютной текучестью. Сила этого нового состояния была поистине безгранична, и Она всецело находилась в моих руках.

Я попытался вспомнить что-либо из детства, какой-нибудь эпизод из тех, которые оказали влияние на все мое развитие в этой жизни, болезненными иглами непонимания истоков банальной человеческой жестокости засев в памяти, но в рассудке моем возникли лишь вялые ничего не значащие образы и, что самое главное - я не испытал никаких эмоций. Трагедии и страдания прошлого были исчерпаны раз и навсегда, и следы, оставленные ими в памяти моей личности, растворились без остатка в равномерно распределенной Силе, заполнявшей все мое существо.

Точно так же мне не удалось вызвать в памяти живых воспоминаний о прошлых радостях и восторгах.

Все это находилось где-то вполне в пределах досягаемости, я знал, что могу без особого труда туда добраться, немного покопавшись во всеобщей свалке отслужившего свое ненужного хлама. Но делать это было просто-напросто ни к чему. Рабочий же объем моей собственной памяти оказался теперь полностью свободным.

Я попробовал вспомнить что-либо из того, чему учил меня Мастер Чу. Это можно было сделать, но требовалось затратить некоторые усилия. Гораздо легче оказалось вызвать в сознании образ, мыслеформу или просто формулировку чего бы то ни было - любого явления, абстрактного понятия, технического приема или конкретного предмета - и этот образ тут же извлекал из ниоткуда точное, выпуклое и предельно ясное знание первоосновы и самой глубинной сущности того, к чему относился.

Стоя в ванне, я попробовал сделать несколько движений из тех, которыми пользовался во время тренировок. Выяснилось, что тело не помнит точных траекторий и последовательностей. Для того, чтобы их восстановить, требовалось что-то специально вспоминать. Автоматизм заученных движений исчез. Но ему на смену пришло новое чувство, которое я мог бы охарактеризовать как мгновенное знание силовой сущности действий тела. Каждое малейшее движение, и даже просто побуждение к нему, влекло за собой целый каскад перетекающих друг в друга мышечных сокращений, которые заставляли части тела двигаться по сложнейшим траекториям, совершая якобы спонтанные действия, воспринимавшиеся как единственно возможные в настоящий момент и наиболее точно соответствующие данному конкретному мгновенному состоянию тела и сознания. При этом каждый миллиметр каждого движения был до отказа наполнен Силой, немыслимо огромной и могучей, и я чувствовал, как даже легчайшее шевеление моего мизинца мощным Ее импульсом прокатывается по всей бесконечности Вселенной. Управляя сознанием, Сила словно вела тело в его движениях, и в то же время Она была абсолютно подконтрольна моей воле, я мог управлять Ею свободно, словно где-то там, на самом верху, Она и я существовали как ОДНО ЦЕЛОЕ... Впрочем, так оно и было...

Я не знал, что делать с таким собою, но и это не имело значения.

Я вытерся, натянул спортивные штаны и направился в комнату детей, где стоял старый бабушкин шкаф с тяжелым зеркалом во весь рост. Проходя мимо распахнутой двери своей комнаты, я заглянул в нее и отметил про себя, что в позе лотоса там больше ничто не сидит.

Я включил свет и подошел к шкафу.

Мне понравилось то, что я увидел в зеркале - прямой и открытый пронзительный взгляд, жесткие, похожие на тугие длинные жгуты стальных тросов мышцы, с упругой текучестью перекатывающиеся под гладкой блестящей бронзово-смуглой кожей, и - ничего лишнего, никаких сияний, никаких свечений, равно как и ничего, что мне не хотелось бы там увидеть... Все предельно просто, ясно и точно, все функционально и плотно собрано в мгновенном равновесии нескончаемого сейчас и здесь.

Щелкнул замок и, звякнув валдайским колокольчиком, который я когда-то над ней подвесил, распахнулась входная дверь. Увидев свет в комнате, по коридору с возгласами "папа вернулся!!!" пронеслись дети, забежали в комнату и радостно повисли у меня на руках. Вошла Тома и, улыбаясь, остановилась в дверном проеме. Оказывается, они не остались ночевать на даче, и это было так здорово, что я засмеялся...

И мне вдруг стала ясна простая вещь: все коллизии всех наших жизней, все радости и печали, все наслаждения и страдания, все наваждения и страсти, все победы и все поражения, все этапы и уровни тренировки, вся наша война, все то, с чем мы сталкиваемся в безграничности сейчас и здесь, преследует одну-единственную цель - научить каждого из нас не отворачиваться от самого себя. Такого, КАКОЙ он есть, со всем, что в нем было, есть, будет и может быть... Того, КТО он есть - изначально самодостаточного всемогущего и бесконечного существа... Овладевший же этим искусством с неизбежностью осознает, что существует лишь ОДНА бесконечная реальность, и понимает, почему в евангельском "возлюби ближнего своего как самого себя" нет места для запятой...

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Разбирая на следующее утро рюкзак, я обнаружил в одном из его многочисленных карманов толстый блокнот. Видимо, Мастер Чу тайком положил его туда, когда собирал свой рюкзак перед уходом. Едва раскрыв блокнот и пробежав глазами несколько страничек, я понял, что держу в руках совершенно уникальный документ. Оказывается, Мастер Чу в течение многих лет делал практические заметки, зарисовывал схемы тренировочных комплексов, строил многоуровневые диаграммы энергетических состояний и в очень сжатой форме записывал принципы, реализация которых превращает совокупность разрозненных блоков физкультурной и психотехнической практики в стройную технологию интегральной тренировки. И все это содержалось в блокноте, который я держал в руках! Отдельные блоки информации были зашифрованы, однако старинный магический шифр, которым пользовался Мастер Чу, очень прост, и я был уверен, что без особого труда разберусь в колонках значков, похожих на рунические символы.

У меня сразу же возникла мысль о том, что будет, если кто-нибудь из экспертов, занимающихся соответствующими направлениями специальной подготовки сотрудников определенных структур, узнает, какого рода информацией я обладаю... Да и люди из магических кланов, не совсем, скажем так, дружественных нашей линии, по всей вероятности, тоже будут не прочь ею завладеть. Правда, до сих пор мне доводилось сталкиваться с ними лицом к лицу только во время своего путешествия по Американскому континенту, но это вовсе не означает, что при необходимости они сюда не доберутся. Раньше или позже они каким-то образом пронюхают о находящемся в моих руках информационном сокровище - в этом я не сомневался. И тогда... Конечно, я мог бы сразу же уничтожить блокнот, но, во-первых, он нужен мне самому, ибо я сразу же определил, что не вполне знаком со многим из того, что в нем содержится, и, во-вторых, если они придут и спросят, а я скажу, что все уничтожил, то кто мне поверит?.. От этих размышлений мне сделалось несколько не по себе.

Однако, внимательно разобравшись в содержимом конспекта Мастера Чу, я понемногу успокоился. Для того, чтобы полноценно воспользоваться этой информацией, нужны, если можно так выразиться, "силовые ключи", а их в конспекте нет и не может быть, так как они представляют собой явления, относящиеся к совсем другим слоям реальности. Только теперь мне стало в полной мере понятно, зачем Мастер Чу столь настойчиво вводил меня в измененные состояния сознания: он просто-напросто давал ключи, без которых вся информация, которой он меня снабдил, и которая в сжатом виде была представлена в его конспекте, по своей ценности ненамного превосходила информацию, представленную в хороших современных учебниках по практической йоге, цигун, парапсихологии и прикладной психотехнике.

Тем не менее, я подумал, что далеко не каждый из тех, кто может заинтересоваться конспектом Мастера Чу, сумеет правильно оценить ситуацию, а когда до него, наконец, дойдет, что без меня он не способен разобраться в том самом главном, что превращает тренинг-технологию Мастера Чу в то, чем она в действительности является, может быть уже слишком поздно. Поэтому единственным способом обезопасить себя и выиграть время я считаю публикацию записей Мастера Чу с подробными иллюстрациями и комментариями. Когда эта информация перестанет быть тайной, не будет смысла и бороться за нее, похищать и держать в строжайшем секрете. И меня, вероятнее всего, никто не станет трогать. Разве что для консультаций будут обращаться...

Скажем так: дивное творение, каковым является настоящий труд так никогда и не было бы написано, если бы... Если бы не мои папа с мамой, благодаря которым я появился на свет... Если бы не моя жена Тамара с ее склонностью критиковать жестоко и бескомпромиссно любые мои творения, тем самым стимулируя во мне стремление каждый раз превзойти самого себя, и с ее завидным терпением, позволившим ей изо дня в день упорно ходить на работу и самоотверженно зарабатывать всем нам на пропитание, пока я полгода сутками сидел за компьютером и не приносил в дом почти ни гроша...

Если бы не мои дети - Леночка и Антошка - ради которых, вероятнее всего, все это затевалось...

И, конечно же, если бы не мои друзья, которых много, и среди которых есть как всемирно известные мастера, так и ничем особым не примечательные самые обычные прекрасные люди.

Если бы не все они, дивное творение, каковым является настоящий труд, так никогда и не было бы закончено.

Ибо первые строчки этой книги были написаны лет двенадцать назад, а вся наша квартира завалена кипами бумаг, бумажечек и бумажек с зафиксированными на них <удивительными откровениями>, и трудно даже представить себе, как мне надоел весь этот хлам...

Спасибо всем.

А.С.

ТРЕТЬЕ ОТКРЫТИЕ СИЛЫ

Мастеру Чу с твердой уверенностью в том, чтовсемыеще

когда-нибудь встретимся.

И . Всем хотелось узнать, таков ли он, как его описали.
Вот как о нем рассказывала Дина Корзун:
- Максим – добрый, особенный человек. Казалось бы, такой большой, страшный, но очень добрый. Он мне даже один раз помог. Еще в начале съемок "Страны глухих" ко мне обратилась моя двоюродная сестра. Она искала работу. Я попросила Максима помочь, и он сразу согласился. Он же бизнесмен. Да, Максим очень крутой, он не просто актер. Но сестра недолго у него проработала, подвела меня. И, что самое интересное, Максим после этого извинялся передо мной за нее. Это говорит о его внутреннем достоинстве, душевной щедрости. А какого яркого дара, мастерства этот человек. Максим может сыграть любую роль…
Максим приехал к нам в институт весной 2001 года и не один. С ним была журналистка. Ребят послушать его собралось много. И многое из того, что о нем рассказывали, оказалось правдой. С собой Максим привез видеокассеты для нашего клуба, а впоследствии не раз предоставлял для студентов билеты на свои спектакли.
Разговор шел на разные темы, но, в основном, крутился возле сцены и актерского мастерства. Его ответы на вопросы изобиловали оговорками, и это располагало к непринужденной беседе.
Макс: Как вы оказались на сцене ?
Суханов: Все очень просто. Когда я закончил театр Вахтангова… (все смеются)
М.: Щукинское училище?
С.: Да (улыбаясь). Я после училища пришел в , но там не прижился и устроился в Вахтанговский. А в "Щуку" поступил я совершенно случайно. Дело в том, что я не хотел идти в армию… А у меня был свой ансамбль, и я пел. Я и сейчас пою. Исполняли мы рок: хард-рок, обычный рок. В основном, это были чужие песни, но мы сочиняли и свои. И я решил поступить на Ипполитова-Иванова, но не прошел и оказался в "Щуке". Хотя, сначала думал заняться музыкой.
М.: И как учеба?
С.: В начале второго курса я был легкомысленный. Благодаря замечательному педагогу Владимиру Владимировичу Иванову для меня профессия актера стала не то что своей, я перестал относиться к ней, как к увлечению, как к хобби. Ну, допустим, люди разговаривают друг с другом, и вдруг один из них рассказывает анекдот. Это нужно, но это все же так легкомысленно. Вроде рассмешил, и все-таки есть контрапункт. У меня тогда произошел перелом в мышлении, и я открыл абсолютно новые горизонты в актерском мастерстве. Если в "Щуку" я поступал, чтобы у меня были ненормированный рабочий день, максимум свободы, и чтобы мы все весело делали спектакль, то после окончания уже стал серьезней относиться к своей профессии.
М.: Ваши любимые роли?
С.: Они мною все любимы. Ведь каждая роль создает некую цепочку. Ты настраиваешься на спектакль, изучаешь роль, делаешь ее своей. Роль становится частью тебя и отживает, если ты исчерпываешь всю ее новизну. Поэтому-то я не люблю показывать фрагменты из своих ролей на публике. Я считаю, что это как бы выхваченный кусок не из пьесы, а из меня. Очень осторожно отношусь к импровизации. Импровизация – штука ответственная и опасная. Спектакль представляет собой отлаженный организм, взаимодействие членов труппы. Любое новое может сделать больше зла, чем добра. Импровизация должна быть дозированной. Это как мелодия. Если в нее включить что-то новое, то может получиться дисгармония звуков. Но, тем не менее, сам спектакль – не мертвый организм, он обладает энергией. Ведь я не могу есть еду, которую ел вчера.
М.: Кого мечтаете сыграть?
С.: Мне кажется, мечтать о роли несообразно. Ведь роль предлагает режиссер. А актер выбирает, может ли он поддержать фантазию режиссера. Актер играет при выборе роли пассивную роль, и если режиссер кажется диктатором, то в этом есть свое преимущество. Мне кажется, что это правильный механизм, и мечтать не следует. Иногда получается, что у актера и режиссера не складываются отношения. Ведь делать спектакль – это как акт рождения новой жизни. Что-то рождается, а что-то – нет. Также и со спектаклем. Он не всегда может родиться, бывает и выкидыш. К этому нужно привыкать и относиться легко.
М.: Трудно даются роли?
С.: Когда я открываю знакомую пьесу, то стараюсь читать ее как будто в первый раз. И если я вижу какой-то неблаговидный поступок своего героя, и он мне нравится, то не избегаю его, а именно с него начинаю строить свою роль. Пьеса все-таки является поводом для создания своего произведения. Допустим, если я открываю бутылку и наклоняю ее, то вода потечет на стол. Это не так интересно. Но если я полью себе на голову, то уже на этот поступок будет реакция. Тем не менее, если вода вдруг потечет на потолок, то это будет уже чудо. Я очень люблю совмещать несовместимые понятия, например, лед и пламя, секс и смерть. От этого нарастает напряжение в зале. Например, спектакль «Амфитрион» наполнен провокациями, и в них тоже есть несовместимые понятия.
М.: Как вы относитесь к пафосным ролям?
С.: В последнее время я очень полюбил пафос. Вокруг царит ирония, самоирония и само-само-самоирония, и нам не хватает душевности. А это очень важно, когда есть простые чувства.
М.: Жизнь – это игра?
С.: Да, безусловно, игра существует. Ведь я все равно не буду перед вами таким, каким я бываю один у себя в комнате. Это и вам не нужно, и мне не нужно.
М.: Давно вы заняты в кино?
С.: Нет. До 1991 года я нигде не учился (смех в зале), ой, не играл я нигде.
На этой веселой ноте мы и расстались с «не учившимся нигде» актером. В голове не укладывалось, сколько тем мы затронули за встречу. У нас тогда впервые присутствовали студенты из соседнего вуза – МГСУ, и они были поражены, как легко наши ребята общаются с таким известным человеком. А я до сих пор общаюсь с ним, так как Максим продолжает помогать нам.
Впечатления от встречи остались в памяти и на видео. Просматривая запись, я всегда убеждаюсь, что актеры влияют на людей и вне сцены. Философские темы Максима Суханова, его любимые вещи теперь можно заметить у некоторых из наших студентов, а его жесты, которые он вспомнил из языка глухонемых, можно было бы использовать и на практике. Актер яркого дарования, он запомнился, как добродушный и смешливый человек, слегка отстраненный, как и все из его среды.

Истории от Суханова.

Меня часто останавливают гаишники. В основном, ночью, когда я возвращаюсь домой. И спрашивают: «Кем вы работаете?» «Актер», - отвечаю. «Ну да. Покажите-ка ваш багажник». Это постоянно происходит.

Девочка восьми лет предлагает маме сыграть в Золушку. Мать ее думает, что дочка хочет играть Золушку, и соглашается. Но она выдает фразу: «Значит, так. Я буду злой мачехой и буду говорить, что и как делать».

«Воин не срывает незрелый плод, но и не дает ему перезреть. Он позволяет ему расти – это пассивность и доверие независимым от него силам, он наблюдает за ним – это контроль. Он срывает его, когда нужно, – это активность. Воин всегда использует момент, когда в дело вступает Вселенная».

Точный поступок является уравновешивающей силой, при помощи которой сохраняется баланс между суммой всех противоположностей.

Страстное намерение может сопровождается таким же страстным волевым усилием, а может и не сопровождаться. Есть такой принцип - деяние в недеянии, совмещение несовместимого.

В дальнейшем принцип - деяние в недеянии, совмещение несовместимого превращается в принцип пассивность в активности, контроль в доверии, знания в незнании, расчет в случайности и даже смирения в гордыне.

Многие из Вас составляют планы на различные периоды своей жизни, кто-то пытается составить планы на всю жизнь. Важными моментами в любом плане являются замысел и исполнение. Но, как бы тщательно Вы не планировали, в реальности обязательно возникнут препятствия, которые не принимались в расчет. Успешные люди совмещают следование плану с умением воспользоваться ситуацией, т. е. умеют воспользоваться тем, что предлагает судьба.
Сколько было случайностей, как в науке, так и в бизнесе, которые не то, что не планировались, но и воспринимались сначала как досадные промахи, но потом становились великими открытиями или финансовым успехом.
Некоторые фармакологические вещества, входящие в состав многих лекарств, были созданы в результате многочисленных опытов, причем наиболее эффективные из них были открыты случайно. Так же и в бизнесе. Леви Страус во время золотой лихорадки в Калифорнии вез на корабле галантерейные товары в Сан-Франциско. Весь товар был раскуплен еще на корабле, не заходя в порт. Осталась только парусина для палаток. Когда Леви Страус понял, что он сможет продать товар из-за большой конкуренции, он, чтобы не пропадал товар, пошил для одного из старателей рабочие штаны. Золотоискателям так понравились штаны из прочной и жесткой ткани, что заказы посыпались один за другим. Так появились джинсы, и состоялся один из самых преуспевающих бизнесменов Америки.

Бытует мнение, что настойчивость и упорство приводят к победе. В основном это верно. Но бывает, что с проблемой, которая вам противостоит, часто не удается справиться, просто борясь с ней.

Олегу не давали покоя соседи алкоголики. Частые сборища их друзей, таких же алкашей, не особо радовали жителей дома. Пьяные дебоши и крики надоели так, что добропорядочные граждане за головы хватались. Сначала алкашей прогоняли. Бесполезно. Ругали и увещевали. Нулевой эффект. Вызовы милиции тоже приносили только временный результат.

Тогда Олег пошел к хозяевам притона и сказал:

– Господа, нужна ваша помощь. Ко мне приехала теща, а я не хочу, чтобы она жила со мной. Не могли бы вы каждый день устраивать шумный скандал. Чем громче будете кричать и ругаться матом, тем лучше. А я за это каждый вечер буду приносить вам бутылку водки.

Алкаши рады стараться. Через неделю Олег сказал:

– Тут у меня проблемы с деньгами. Я смогу вам давать только две бутылки в неделю. «Господа» поворчали и следующую неделю отрабатывали уже без энтузиазма.

Через неделю Олег зашел к соседям и пожаловался:

– Вы понимаете, не платят зарплату, поэтому смогу вам за ежедневные скандалы приносить только одну бутылку в две недели.

– Ну, нет, за бутылку в две недели сам дери глотку. С тех пор вокруг была тишина. Алкаши, даже если и ругались по-настоящему, старались делать это тихо. Чтобы тещу не спугнуть, назло этому жмоту Олегу.

Все разговоры, цитаты, афоризмы, пословицы о совмещении несовместимого выглядят, конечно, красиво, но их понимание, в жизни, никого не освобождает от проблемы выбора. Точный выбор между двумя противоположными подходами к проблеме, является основой управления реальностью. И чем больше мы детализируем информацию, тем острее стоит проблема выбора. Все теории временны и ограничены, основанные на них действия имеют смысл только в контексте места, времени и цели. Реальный мир находится в постоянном движении. Всегда можно создать теорию соответствующую Вашим проблемам. Но реальный мир не будет ждать, реальность разобьет все теории, построенные Вами, и то, что вчера Вам помогло, при решении проблемы, сегодня или в других условиях может Вас ограничивать или создать еще большие проблемы. То, что было правильно при решении одних задач, при решении других задач может быть неверным. Жизнь не стоит на месте и всегда нарушает устоявшиеся правила, и для того, чтобы двигаться вперед, вместе с реальностью, необходимо находить новые решения и делать новый выбор.

Человек, имеющий логический и линейный образ мышления, со временем начинает понимать, что жизнь не доступна полному анализу, так как будущее – есть результат таких многочисленных переплетений событий и обстоятельств, что иногда только обратившись к бессознательному можно найти правильное решение.

"Если я рассуждаю логично, это значит только то, что я не сумасшедший, но вовсе не доказывает, что я прав." Иван Петрович Павлов

Буддисты и приверженцы восточных единоборств, единственно правильным поведением в жизни считают не логическое обоснование поступков, а освобождение от ложной рационализации и гармоничное участие в жизненном потоке. Это выражается в спонтанности поступков, которые в сложных ситуациях оказываются наиболее правильными.

«Великие дела надо совершать не раздумывая». Ю. Цезарь

Трансформируя сознание в этом направлении, дзен-буддист, стремится избегать с одной стороны крайностей аскетизма, а с другой стороны полного отказа от всякой тренировки. В практике психотренинга усиленное напряжение воли сочетается с расслабленностью, дисциплина чувств и эмоций со спонтанностью психических проявлений. В результате взаимодействие сознательного и подсознательного происходит в гармонии и единстве.

Отсутствие контроля и анализа разума дает подсознанию находить возможности, которые сознание реализует. Действия человека в таком состоянии идут из самой глубины его существа, от его истинной природы, и продиктованы интуицией, озарением, вдохновением. К такому уровню приходят, только освободившись с помощью различных техник очищения Души, таких как медитация, повседневная практика внимательности, внутреннее безмолвие, от всех привязанностей, от чувства собственной ограниченности.

Много раз, проходя через неопределенность и состояние хаоса, прорабатывая страхи и парадоксальные ситуации, мастер получает ответы на жизненные вопросы в виде озарений и абсолютно точных спонтанных поступков. Возникает естественность поведения, способность к импровизации, учитывается текучесть, изменчивость и уникальность каждой конкретной ситуации. Решения и поступки продвинутого мастера являются проявлением интуиции.

Учитель Яго Тадзима-но-ками был глубоко погружен в созерцание. Вдруг его тело мгновенно развернулось, повинуясь бессознательному импульсу, как будто сзади ему угрожала опасность. Находясь в боевой стойке, он увидел всего лишь юношу, который всегда сопровождал его, неся меч. Мастер захотел разобраться в происшедшем. Тогда юноша признался, выразив готовность понести наказание: «Когда я увидел ваше высочество погруженным в созерцание цветущей вишни, во мне зародилась мысль, что, как бы ни был совершенен мой господин во владении мечом, он ни за что не смог бы защищаться, вздумай я нанести ему сейчас удар». Эта мысль и была уловлена какой-то частью сознания мастера.

Мексиканские индейцы толтеки считали, что тем, кто совершенствуется в миру, не нужна философия. Сама реальная жизнь ставит бесчисленное множество, казалось бы, неразрешимых задач. Решая их, справляясь с ошибками и хаосом переходных парадоксальных периодов, человек совершенствуется, расширяет сознание и познает законы Вселенной.

«В любой ошибке есть что-то от Бога. Так что не спеши ее исправлять. Напротив, стремись постигнуть ее разумом, докопайся до самой сути. И тебе откроется ее сокровенный смысл». Ф. Гойя

У каждого человека есть способности к точным поступкам за пределами логического обоснования. Конечно, это не так ярко выражено, как у продвинутых мастеров магических практик. У успешных людей мы можем наблюдать в деятельности эффективное сочетание рационального мышления и интуиции. Это также заметно в отношении незначимых целей у любого человека. Особенно ярко проявляется влияние бессознательного у талантливых и гениальных людей в присущих им сферах деятельности. Удачливый человек, чувствует ситуацию кончиками пальцев, также как и хороший пианист чувствует клавиши рояля. «Нутром чую», - так говорят о «чувстве живота» многие успешные люди. Некоторые из тех, кто добились успеха, славы, богатства и процветания замечали: «То, что произошло, это решение свыше».

Одна из величайших танцовщиц, Айседора Дункан, только один раз в жизни посетила урок танцев. Когда ее спросили, кто учил ее танцевать, она ответила: «Терпсихора». Пытаясь объяснить, как она танцует, Айседора Дункан говорила, что во время танца она находится в состоянии «зоны», «потока». Во время танца ее тело и разум становились выражением Духа. Этот дар влиял и на ее повседневную жизнь, становясь причиной необоснованных поступков и неприспособленности к жизни. Она не управляла им. У каждого свой талант.

Принцип обратной связи заключается в том, что двигаясь к своей цели, необходимо всегда наблюдать, как реальный мир реагирует на каждый твой шаг. Ответные реакции являются знаками, указателями. Здесь необходимо, в разумных пределах совмещать настойчивость и уступчивость. Обязательно сохраняйте направление, даже если мир сопротивляется, однако будьте готовы остановиться или даже вернуться назад, чтобы разобраться или обойти препятствие. Используйте жизненные проблемы как указатели на Вашем пути к цели.

«Чтобы стать великим человеком, нужно уметь искусно пользоваться тем, что предлагает судьба». Ларошфуко

Med Bookz - портал с медицинской литературой. Если вам нужно

Если верить Мюнхгаузену, пойманная им лисица ухитрилась выскочить из собственной шкуры. Оставим эту охотничью историю на совести барона. Зато с изобретательскими задачами нечто подобное происходит! Вот началась охота за ответом, поймано техническое противоречие, и, казалось бы, ответ уже в руках... Но тут ответ неожиданно ускользает.

Даже прочно вцепившись в техническое противоречие, нельзя быть уверенным, что ответ пойман. Одно и то же техническое противоречие в принципе может быть преодолено множеством разных приемов.

Технические противоречия вызваны теми или иными физическими причинами: в глубине технического противоречия спрятано противоречие физическое. Выглядит оно так: "Данная часть технической системы должна обладать свойством А, чтобы выполнить одно действие, и должна обладать противоположным свойством анти-А, чтобы выполнить другое действие". Обратите внимание: техническое противоречие относится ко всей системе или к нескольким ее частям, а физическое - только к одной части. Это существенно облегчает путь к ответу.

Возьмем, например, задачу 5 - об удалении песка из деталей. Физическое противоречие в этой задаче такое: "Песчинки должны быть твердыми, чтобы очищать детали, и песчинки должны быть нетвердыми (жидкими или газообразными), чтобы их легко было удалять из очищенной детали". Как только такое противоречие сформулировано, ответ становится очевидным: нужен прием "изменить агрегатное состояние", именно этот прием, и никакой другой! Пусть "песчинки" будут из сухого льда: твердые при очистке деталей, эти "песчинки" потом сами превратятся в газ.

В задаче 6 (об отверстиях в резиновой трубке) физическое противоречие почти такое же: "Трубка должна быть твердой, чтобы легко было сверлить в ней отверстия, и трубка должна быть нетвердой, чтобы сохранять эластичность". Прием тот же: заморозим трубку (или, заполнив ее водой, заморозим воду), а после того как отверстия сделаны, нагреем.

Существуют специальные правила, позволяющие при анализе задачи шаг за шагом перейти от технического противоречия к физическому. Но нередко физическое противоречие можно сформулировать сразу, непосредственно из условий задачи.

Задача 12. КАПЛИ НА ЭКРАНЕ

В лаборатории исследовали процесс электросварки. Ученых интересовало, как плавится металлический стержень, внесенный в дугу, и как при этом меняется сама дуга. Включили дугу, сняли кинофильм, посмотрели его. И тут оказалось, что на экране видна только дуга. Она ярче капель металла, поэтому их не видно. Решили повторить опыт. Включили вторую дугу, более яркую, направили ее свет на капли металла и снова сняли фильм. Теперь видны были только капли металла (их высвечивала яркая вторая дуга), а первой дуги, менее яркой, на экране не было. Исследователи задумались: что же делать?..

И тут появился изобретатель.

Типичное физическое противоречие, - сказал он. - Дело в том, что...

Так какое же здесь физическое противоречие? И как его преодолеть?

Внимательно прочитав условия, можно легко сформулировать физическое противоречие. Вторая дуга должна быть, иначе не видны капли металла, и второй дуги не должно быть, иначе мы не увидим первую дугу.

Техническое противоречие обычно формулируется мягко, например так: чтобы увеличить скорость грузовика, надо уменьшить вес перевозимого груза. Скорость конфликтует с грузоподъемностью, но не исключено, что возможен какой-то компромисс. В физическом противоречии конфликт предельно обострен. Однако в мире изобретательства свои законы: чем острее сформулирован конфликт, тем легче его преодолеть... Дуга, освещающая капли металла, не может одновременно быть и не быть. Значит, она должна то быть, то не быть - вспыхивать и гаснуть. Тогда на одних кадрах фильма будут только капли металла, а на других - только дуга. При демонстрации фильма оба "сюжета" соединяются: мы увидим и дугу, и капли.

Противоречивые требования разделены здесь во времени. Можно разделить их и в пространстве. Вспомним решение задачи о трубе: стальной лист разрезан частично, то есть в одних местах разрез есть, а в других нет. Существует и более хитрый путь совмещения несовместимого: придадим объекту одно свойство, а его частям - другое, противоположное. На первый взгляд это кажется невероятным - как из черных кубиков построить белую пирамиду?! Но вот велосипедная цепь: каждое ее звено жесткое, негнущееся, а в целом цепь гибкая... Словом, физические противоречия, требуя совместить несовместимое, не заводят в тупик, а облегчают путь к решению задачи.

К примеру, задачу 10 - "смягчение" воды - решить трудно. Неясно даже, за что уцепиться. Сформулируем физическое противоречие. Бассейн должен быть заполнен водой и должен быть заполнен чем-то более мягким, чтобы спортсмен не получил травмы при неудачном прыжке. Что мягче воды? Газ, воздух. Вывод: надо заполнить бассейн... воздухом.

Может показаться, что мы зашли в тупик. Вода держит пловца, но она "жесткая" при ударе. Газ "мягкий", но и в заполненный газом (то есть пустой) бассейн прыгать нельзя. Выявив противоречие, мы обострили задачу, но, как ни странно, вдали вспыхнула искорка ответа. Хорошо, пусть одновременно будет и то, и другое! Пусть спортсмен прыгает в "смесь" воды и воздуха, в "газированную" воду. Именно так решили задачу советские изобретатели, получившие авторское свидетельство № 1127604, по которому воду под вышкой - перед прыжком - "газируют", пропуская воздушные пузырьки. Противоречие устранено: "газированная" вода остается водой, но удар о нее почти неощутим.

Обратите внимание, какой зигзаг пришлось сделать на пути к решению.

В условиях задачи дана "вода" - и ответа но видно. Мы перешли к "антиводе", то есть к газу, воздуху. Задача вроде бы стала еще труднее. Следующий мысленный ход: надо объединить "воду" и "ант и воду". Только здесь начала вырисовываться идея решения.

Задача 13. ТОНКИЕ И ТОЛСТЫЕ

Завод получил заказ на изготовление большой партии овальных стеклянных пластин толщиной 1 миллиметр. Нарезали прямоугольные заготовки, оставалось сгладить их края так, чтобы получились овалы. Но при обработке на шлифовальном станке тонкие пластины часто ломались.

Надо сделать пластину потолще, - пожаловался рабочий мастеру.

Ни в коем случае, - ответил мастер. - Нам заказали тонкие пластины...

И тут появился изобретатель.

Физическое противоречие! - воскликнул он. - Заготовки должны быть толстые и тонкие. Это противоречие можно разделить во времени: заготовки на время обработки станут толще...

Задача 14. КАК ВЫЙТИ ИЗ ТУПИКА?

На заводе приступили к выпуску нового механизма - и сразу же возникли непредвиденные трудности. Одна деталь механизма изготовлялась из стальной пластины. Через заготовку пропускали ток, нагревавший металл до 1200 градусов. Раскаленную пластину прессовали, придавая ей нужную форму. И вот выяснилось, что при температуре выше 800 градусов поверхность заготовки быстро портится: на металл вредно действует воздух. Начальник цеха срочно созвал совещание.

Положение - как в сказке, - сказал он. - Налево пойдешь - плохо будет, направо пойдешь - еще хуже...

Заготовку надо нагревать до 1200 градусов, иначе ее не обработаешь. И нельзя нагревать выше 800 градусов, иначе испортишь поверхность металла.

Все очень просто! - воскликнул самый молодой инженер. - Надо нагревать до 1000 градусов. До средней температуры.

Не пойдет, - возразил старый мастер. - И пластины будем портить - нагрев все-таки выше допустимого, и обработку не сможем вести - мала температура.

Каверзная задача, - вздохнул начальник цеха. - А решать ее надо быстро, прямо сейчас.

И тут появился изобретатель.

Есть решение, - сказал он.

Как вы думаете: что предложил изобретатель?

Задача 15. УПРЯМАЯ ПРУЖИНА

Представьте себе, что нужно сжать спиральную пружину (длина ее - 10 сантиметров, диаметр - 2 сантиметра), положить плашмя между страницами книги и закрыть книгу так, чтобы пружина не разжалась.

Сжать пружину можно двумя пальцами. Но потом придется разжать пальцы, иначе не закроешь книгу. И пружина разожмется... С такой ситуацией столкнулись инженеры, собирая один прибор. Нужно было сжать пружину, уложить и закрыть крышкой. Как это сделать, чтобы пружина не разжалась?

Связать? - сказал один инженер. - Иначе эту пружину не переупрямишь.

Нельзя, - возразил другой. - Внутри прибора пружина должна быть свободной.

И тут появился изобретатель.

Прекрасно! - воскликнул он. - Пружина должна быть свободной и несвободной, сжатой и несжатой. Раз есть противоречие, значит, перед нами изобретательская задача.