С периодом неофитства будучи новообращенным. О неофитстве

Неофит (от греч. neophytos – новообращенный) – новообращённый к вере.
Это время небывалого духовного и эмоционального подъёма, человек в этот момент как бы по-новому открывает для себя мир, обретя его Творца; находит истинный смысл жизни в мире суеты и призрачного счастья.

Ныне это слово подчеркивает преувеличенную ревность и неопытность.

Японская поговорка гласит: «Когда в семье рождается ребенок, вся семья учится говорить». Перефразируя, можно, к сожалению, сказать: «Когда в семье появляется христианин, все его близкие становятся мучениками».

Считается, что неофит – это человек, не пробывший в Церкви десяти лет. Но дело вовсе не только во времени. Неофитом можно остаться на всю жизнь. Этот период можно сократить. Все прошли через этот отрезок времени, кажущийся тебе таким возвышенным и прекрасным. Прекрасным, потому что Господь подает новокрещенному, воцерковляющемуся человеку, залог Святого Духа. Но вот людям, окружающим нас в этот период нашего духовного младенчества, небо с овчинку кажется от мнимо ревностных наших деяний. Вообще неофитство существует, сколько стоит Церковь. История сообщает нам немало фактов о неумеренно восторженных христианах, творящих вред себе и другим. У некоего старца был ученик, который страстно возжелал мученичества. Напрасно старец вразумлял его. Тот и слушать не желал. Благослови на мученичество, и все тут! он пошел в пустыню, набрел на сарацинов, и, не выдержав пыток, отрекся от Христа.

Сама по себе восторженность неплоха. Но в духовной жизни она может быть страшна. Казалось бы, восторженность должна свидетельствовать о мягкости души человека. Но душа неофита крепка, как гранит, и глуха, как гроб. На все случаи жизни у него имеются правила, на любую человеческую боль – прописные истины. Но его истина убивает, а не животворит, уводит в рабство, а не делает свободным. Неофиты по своему относятся к греху. С уст их не сходят слова: простите меня, грешную, «аз есмь пучина греха». Но когда они узнают, что их ближний делает что-то, что не вмещается в их благочестие, они превращаются в того самого должника, который за свои сто динариев готов был задушить. «Как! Ты держишь дома собаку? Это же скверное животное! Тебе нельзя причащаться!» «Ты постоянно болеешь, видно, у тебя много грехов. Тебе надо покаяться!» Я вполне готов предположить, что Книгу Иова они не читали, и о друзьях Иова они не слышали. Но о русских православных святых, которые болели всю жизнь и от слабости иной раз не могли пошевелить рукой, должны бы знать.

Какая бы давняя дружба не скрепляла вас с неофитом, все рушится в один момент, когда он узнает о вас нечто. Это может быть все что угодно. От ношения платья с открытыми плечами до смотрения телевизора. Тогда вашу дружбу уже ничто не спасет. Неофит влюблен в себя. Он обожает свою праведность. Ко всему прочему, он – пророк. Да, да, он знает волю Божью! Воля Божья – это то, что он делает. Он никогда не скажет: прости, я тебя сильно подвел из-за своей невнимательности. Нет – это воля Божья была мне проспать, поэтому я не успел. Все другие для неофита– существа низшего сорта. А если уж этот другой не христианин, то это вообще даже и не человек, а так, грязь.

Неофит любит играть в послушание. Книгами о послушании завалены все церковные лотки. Напитавшись этой литературой, которую в прошлом старец-духовник не каждому монаху давал, «подвижник» принимается устроять у себя собственный Афон. Способен ли какой-нибудь грех привести неофита в чувство покаяния? Даже впадая в откровенные грехи, такие как блуд, человек с подобным устроением души умудряется оставлять за собой право осуждать других.

Рассказ из Патерика: «однажды Макарий Великий с учеником шел по пустыне. Ученик опередил Макария, и ему повстречался жрец местного языческого капища с вязанкой хвороста на плечах. Он обратился к жрецу: «Куда идешь, бес?», за что и был крепко избит. Когда подошедший Макарий учтиво поздоровался со жрецом, тот удивленно спросил: «Почему ты, будучи христианином, приветствовал меня? Тут проходил до тебя один, тоже христианин. Так он стал ругаться, и я избил его до полусмерти». «Я вижу, ты добрый человек, и добро трудишься, только не знаешь, для чего ты это делаешь», – ответил Макарий Великий. После этих слов жрец крестился и стал христианином». В жизни, к сожалению, нам чаще попадаются ученики, а не Макарий.

Такие неофиты доставляют много скорбей окружающим и в первую очередь своим домашним. Людям, далеким от Церкви, они затрудняют дорогу в нее. Человек, искренне интересующийся религиозной жизнью, увидев такого святошу, по нему сделает заключение о всей Церкви. Конечно, можно ему долго объяснять что, о Христианстве мы должны судить по христианским святым, а не по первому попавшемуся прихожанину. Что в жизни все гораздо сложнее. Или наоборот проще.

Серафим Саровский говорил: «Стяжи Дух мирен и тысячи вокруг тебя спасутся». Господь любит каждого из нас и о каждом печется, призывая к смирению.

Георгий Дублинский

Японская присказка гласит: когда в семье рождается ребенок, вся родня учится разговаривать. Перефразируя эту восточную мудрость, можно, к сожалению, сказать: когда в семье появляется христианин, все его родные становятся мучениками.

В христианстве я 12 лет. Много это или мало, не знаю. Для кого-то, может мало. Для меня достаточно. Почти пол жизни. За этот промежуток времени я прошел разные стадии своего становления, как христианина. Не обошли меня и церковные болезни. Прошу меня правильно понять: я не хочу сказать, что мое теперешнее состояние можно охарактеризовать, как состояние духовного здоровья. Надеюсь, что мой ум еще не настолько помутился, чтобы этого не понимать. Просто, переболевши какими-нибудь церковными болезнями, начинаешь их лучше видеть и замечать. Много болезней, может и не прошли совсем, а только притаились, изменив свой вид.

Но сначала о терминах. Все духовные болезни, о которых пойдет речь, будут именоваться одним словом «неофитство». В Церкви сложилась традиция, согласно которой считается, что неофит - человек, который, еще не пробыл в Церкви десять лет. Но дело не только во времени. Неофитом можно остаться на всю жизнь. Этот период можно сократить. Но можно ли его миновать? Не знаю. По крайней мере, все мои знакомые, и я сам, прошли этот отрезок времени. Он показался таким восторженным и прекрасным, потому что Господь подает тому, кто воцерковляеться, по словам Макария Великого, «аванс» Святаго Духа.

Английский писатель Честертон сказал: «Он был здоров душою, потому что знал печаль». Неофит душой больной, потому, что не знает печали, жалости и милости. На все случаи жизни у него есть правила, на любую человеческую боль прописные истины. Но его истина убивает, а не животворит, ведет в рабство, а не делает свободным. Сам неофит бодрый оптимист. Правда, его оптимизм - за счет других. Это оптимизм людоеда. Он соорудил из обрядов и законов высокий замок и оттуда смотрит на людей…

Напрасно неофитов сравнивают иногда с фарисеями. Фарисеи этого не заслужили: они знали за собой тайные грехи, и слова Спасителя устыдили их. Неофиты не имеют грехов. Не знаю, о чем они часами каются на исповеди. С их уст не сходят слова: «Прости меня, грешного - ибо я бездна греха». Но стоит им узнать, что либо о своем ближнем, что не укладывается в их благочестие, они превращаются в того самого должника, что за свои сто динариев готов был задушить. «Ты постоянно болеешь - наверное у тебя много грехов. Тебе нужно покаяться!». Я вполне могу допустить, что Книгу Иова они не читали и о друзьях Иова они ничего не слышали. Но о русских то святых, что болели всю жизнь, должны были бы знать. По ихней логике Амвросий Оптинский и Игнатий Брянчанинов - большие грешники.

Какая бы давняя дружба не соединяла нас с неофитом, все рушиться в одно мгновение, если он узнает о вас нечто. Это может быть, что угодно: от ношения платья с открытыми плечами до того, что вы смотрите телевизор. Тогда вашу дружбу уже ничто не спасет. Духовник, который сам недавно принял сан и крещение, но всемогущий в своих глазах от ощущения своей власти, скажет, сокрушенно качая головой: » Не стоит вам общаться с этим человеком». И все. Напрасно приходил Христос. Напрасно Он собирал «рассеянное». Напрасно он трудился. Горе духовник все разрушил в одно мгновение. Но для неофита он - БОГ. И слушать его нужно обязательно.

Способен ли какой либо грех пробудить у неофита ощущение раскаяния? Собственный опыт показывает, что, даже впадая в большие, грубые грехи, такие, как блуд, человек с подобным устройством души невообразимым образом оставляет за собой право осуждать других и даже имеет «самодвижущую» Иисусову молитву. Он бодр и весел. В первые же дни своего христианства овладевает «благочестивым сленгом», например «Ангела за трапезой!» или «Спаси Господи!» Вспоминается, одна девушка за столом у соседа: «Благословите чайник!» Неофит влюблен сам в себя. Он наслаждается своею праведностью. Ко всему остальному, он пророк. Да, да он знает Божью волю. Это святые смиряли свою плоть, чтобы узнать Божью волю. Для неофита все проще. Божья воля - это то, что он делает. Он не скажет: «Извини, я тебя очень подвел через свою невнимательность». Нет - «это Божья воля была мне проспать, поэтому я опоздал на деловую встречу, и ничем не могу тебе помочь». Человек, которого при этом оставили в беде, думает, что это его Бог оставил. Немало потребуется веры, чтобы понять, что оставил тебя не Бог, а равнодушный неофит.

Один раз меня угостили яблоком. Я сердечно поблагодарил и хотел обтереть его, (оно было в песке), но меня удержали от этого шага. «Ты что, этого нельзя делать! Это-же песочек с могилки святой!». Не помню дальнейшую судьбу этого яблока: по-моему, я все-таки его помыл. Кроме яблок с песком неофиты едят и более экзотические вещи. Цветы например, которыми украшается храм в праздник, особенно цветы, которые украшают плащаницу, алтарь, чудотворные иконы, забирают их с собой, сушат, едят, либо в натуральном виде или, заваривая их, как чай.

Церковные болезни тяжелы. Люди, что ими болеют, доставляют много скорби окружающим и, в первую очередь, своим близким. Людям, далеким от церкви они затрудняют путь в нее. Человек, который искренне интересуется религиозной жизнью, увидев такого «святошу», по нему сделает вывод обо всей церкви. Конечно, можно ему объяснить, что о христианстве нужно судить по христианским святым, а не по первому попавшемуся прихожанину. Но бывают такие встречи с христианскими «пионерами», раны после которых долго не заживают.

Церковь болезненно переносит неофитство. Да болезнь тяжела. Но Христос сильнее за наши грехи. И он исцелит нас!

Неофит (от греч. νεόφυτος) — в православии новообращеный христианин или новичок.

Но прежде о терминах. Все те духовные недуги, о которых ниже пойдет речь, будут именоваться одним словом: неофит (неофитство) . Может быть, это неправильно - объединять недуги, имеющие различное происхождение и течение. Наверное, это ненаучно. Но моя статья - не научный трактат, а реакция живого организма на боль.

В Церкви сложилась традиция, согласно которой считается, что неофит - это человек, не пробывший в Церкви десяти лет. Но дело вовсе не только во времени. Неофитом можно остаться на всю жизнь. Этот период можно сократить. Можно ли его миновать? Не знаю. Не уверен. По крайней мере, все мои знакомые, и я сам в первую очередь, прошли через этот отрезок времени, кажущийся тебе таким возвышенным и прекрасным. Прекрасным, потому что Господь подает новокрещенному, воцерковляющемуся человеку , по словам Макария Великого, залог Святого Духа. Но вот людям, окружающим нас в этот период нашего духовного младенчества, небо с овчинку кажется от напыщенных поучений, фарисейских молитвословий и совращений в Православие.

Нельзя назвать нормальным человека, который заявляет: «Это, мол, старцы помолились, чтоб телевидения у нас не было, потому что оно душу развращает, вот Останкинская башня-то и сгорела!» То, что при этом заживо сгорели три человека, очевидно, и было результатом их благой молитвы. Или, например, такой пассаж. Женщина, не дочитавшая, может быть, до конца Новый Завет, но выучившая назубок «Добротолюбие», бросает малолетних детей, мужа и всю мирскую скверну и отправляется (нередко по благословению младостарца) спасаться в какой-нибудь монастырь. Достаточно вспомнить о недавней истерии, развернутой вокруг пресловутых штрих-кодов. По этому вопросу было опубликовано постановление Священного Синода. Но решение Синода для наших православных не указ. Сразу усилился шепот (он, собственно, никогда не умолкал) о том, что наши-то епископы, известное дело, - экуменисты, еретики, разве можно их слушать? Настроения эти всячески распространяют и поддерживают так называемые «старцы» по монастырям и в миру.

Известный всему русскому православному народу архимандрит Иоанн (Крестьянкин), которого, думаю, можно с полным правом назвать истинным старцем, пишет: «Сейчас эти документы в том виде и с такой подачей опасности для нас не представляют. Запомни и уясни для себя волю Божию: Сыне, даждь Ми твое сердце. Не паспорт, не пенсионное удостоверение, не налоговую карточку, но сердце! Все те смущения, смятения и неразбериха для того так властно и входят, что нет живой веры, нет доверия Богу». Но даже мнение такого человека, как отец Иоанн, для неофит ничто.

Вообще неофитство существует, сколько стоит Церковь. Даже можно сказать - неофитство старо, как мир. История сообщает нам немало фактов о неумеренно восторженных христианах, творящих вред себе и другим. Приведу всем известный пример. У некоего старца был ученик, который страстно возжелал мученичества. Напрасно старец вразумлял его: «Пора мученичества прошла. Бог призывает тебя к другим подвигам. Ты только научись Его понимать». Тот и слушать не желал. Благослови на мученичество, и все тут! Выбив из старца благословение, он пошел в пустыню, набрел на сарацинов, и, не выдержав пыток, отрекся от Христа.

Сама по себе восторженность неплоха. Но в духовной жизни она может быть страшна. Удивительное дело! Казалось бы, восторженность должна свидетельствовать о мягкости души человека. На мой взгляд, восторженный человек - это большой ребенок. Мир для него удивителен и желанен, как подарок, поэтому он и вызывает у него восторг. Но душа неофита крепка, как гранит, и глуха, как гроб.

Английский писатель Гилберт Честертон сказал о ком-то: «он был здоров душою, ибо знал скорбь». Неофит душою болен, ибо не ведает скорбей. Он не ведает ни жалости, ни милости. Тот же Честертон в другом месте писал: «определить здоровую душу нетрудно: у такого человека трагедия на сердце и комедия на уме». Неофит же не только не имеет трагедии в сердце. У него нет самого сердца. На все случаи жизни у него имеются расхожие правила, на любую человеческую боль - прописные истины. Но его истина убивает, а не животворит, уводит в рабство, а не делает свободным. Сам неофит бодр и оптимистичен. Правда, его оптимизм за счет других. Это оптимизм людоеда. Он построил из обрядов и закона высокий замок, и оттуда взирает на копошащихся червей.

Напрасно неофитов иногда сравнивают с фарисеями. Фарисеи этого, право же, не заслужили. Если верить святителю Иоанну Златоусту, они даже способны к покаянию. Именно так он понимает приход фарисеев к Иоанну Крестителю. Когда ко Христу привели женщину, взятую в прелюбодеянии, Его обступала толпа фарисеев. И, помнится, ни один камень не полетел-таки в несчастную. Если бы Христа окружали неофиты, на женщину обрушился бы целый град камней. Фарисеи знали за собой тайные грехи, и слова Спасителя устыдили их.

Неофит не имеет грехов. Не знаю, в чем они часами каются на исповеди. С уст их не сходят слова: простите меня, грешную, «аз есмь пучина греха». Но когда они узнают, что их ближний делает что-то, что не вмещается в их благочестие, они превращаются в того самого должника, который за свои сто динариев готов был задушить. «Как! Ты держишь дома собаку? Это же скверное животное! Тебе нельзя причащаться!» Знал бы Святейший Патриарх, у которого дома не одна, а целых две дворняжки, что причащаться ему нельзя! «Ты постоянно болеешь, видно, у тебя много грехов. Тебе надо покаяться!» Я вполне готов предположить, что Книгу Иова они не читали, и о друзьях Иова они не слышали. Но о русских православных святых, которые болели всю жизнь и от слабости иной раз не могли пошевелить рукой, должны бы знать. По их логике, Амвросий Оптинский и Игнатий Брянчанинов - самые отъявленные грешники. Святитель Иоанн Златоуст в первой беседе о статуях приводит восемь (!) различных причин, по которым болеют христиане. Не худо бы с ними ознакомиться.

Какая бы давняя дружба не скрепляла вас с неофитом, если только неофит вообще способен к дружбе, все рушится в один момент, когда он узнает о вас нечто. Это может быть все что угодно. От ношения платья с открытыми плечами до смотрения телевизора. Тогда вашу дружбу уже ничто не спасет.

Способен ли какой-нибудь грех привести неофита в чувство покаяния? Личный опыт общения с людьми подобного рода показывает, что, даже впадая в откровенные, грубые грехи, такие как блуд, человек с подобным устроением души каким-то непостижимым образом умудряется оставлять за собой право осуждать других и даже имеет самодвижную Иисусову молитву. Такой человек бодр и весел.

В первые же дни своего христианства он овладевает благочестивым сленгом, вроде «Ангела за трапезой!», или «Спаси Господи!». Помнится, одна девушка за столом попросила у соседа: «Благословите чайник!» Через много лет я услышал фразу, которая могла бы послужить ей прекрасным ответом: «Благословляется и освящается чайник сей!»

Неофит влюблен в себя. Он обожает свою праведность. Ко всему прочему, он - пророк. Да, да, он знает волю Божью! Это святые смиряли свою плоть, чтобы проснулся дух, умаляли свою волю, чтобы познать волю Божью. Для неофита все гораздо проще. Воля Божья - это то, что он делает. Он никогда не скажет: прости, я тебя сильно подвел из-за своей невнимательности. Нет - это воля Божья была мне проспать, поэтому я не успел, поэтому я опоздал на деловое свидание, поэтому я ничем не могу тебе помочь. Человек, которого при этом оставили в беде, думает, что это Бог его оставил. Немало нужно веры, чтобы понять, что оставил тебя не Бог, а равнодушный неофит. Все другие для неофита (если они не батюшки) - существа низшего сорта. А если уж этот другой не христианин, то это вообще даже и не человек, а так, грязь.

Вспоминается рассказ из Патерика о том, как однажды Макарий Великий с учеником шел по пустыне. Ученик опередил Макария, и ему повстречался жрец местного языческого капища с вязанкой хвороста на плечах. В голове у ученика было все в полном порядке, и поэтому он обратился к жрецу соответственно: «Куда идешь, бес?», за что и был крепко избит. Когда подошедший Макарий учтиво поздоровался со жрецом, тот удивленно спросил: «Почему ты, будучи христианином, приветствовал меня? Тут проходил до тебя один, тоже христианин. Так он стал ругаться, и я избил его до полусмерти». «Я вижу, ты добрый человек, и добро трудишься, только не знаешь, для чего ты это делаешь», - ответил Макарий Великий. После этих слов жрец крестился и стал христианином. В жизни, к сожалению, нам чаще попадаются ученики, а не Макарий.

Когда человек очень хорошо умеет что-то делать, ему легко возгордиться. Даже когда человек просто много знает, он не всегда бывает свободен от греха превозношения. Но то и удивительно, что неофит просто поражает своей безграмотностью. Да и зачем что-то знать - батюшки и так скажут все, что надо. «Мы без нашего батюшки, как слепые котята», - говорит неофит, и вполне этим доволен.

Как я уже говорил, неофит любит играть в послушание . Монашескими книгами о послушании завалены все церковные лотки. Разгоряченный своими быстрыми успехами в церковной жизни христианин желает возлететь «во области заочны». Напитавшись подобной литературой, которую в прошлом в монастырях старец-духовник не каждому монаху давал, подвижник принимается устроять у себя собственный Афон.

Наместник одного из монастырей, тогда игумен, отец N, рассказывал, как однажды он заметил, что у молодых ребят-послушников от чтения «Добротолюбия» начала ехать крыша. И тогда он посоветовал им почитать что-нибудь другое. В тот день знакомая художница-полиграфист подарила ему свою последнюю работу: иллюстрации к «Винни-Пуху». Вот, почитайте это. Ребята опешили. И до какого места читать? - спросили они, думая, что это розыгрыш. До ловли Слонопотама. Этого вполне хватит. Средство оказалось верным - крыша встала на место. В данном случае послушание сыграло свою добрую роль. Но не всем везет с духовниками. К сожалению, ни длинная белая борода, ни длительность пребывания в Церкви не являются гарантом духовной безопасности . Но это - тема для особого разговора.

Церковные болезни тяжелы. Люди, ими болеющие, доставляют много скорбей окружающим и в первую очередь своим домашним. Людям, далеким от Церкви, они затрудняют дорогу в нее. Человек, искренне интересующийся религиозной жизнью, увидев такого святошу, по нему сделает заключение о всей Церкви. Конечно, можно ему долго объяснять (это очень убедительно делает диакон Андрей Кураев) что, как нельзя судить о Музыке по попсовым шлягерам, а о Живописи по комиксам, так и о Христианстве мы должны судить по христианским святым, а не по первому попавшемуся прихожанину. Можно говорить ему о том, что история Церкви бывает красивой только в плохих книжках. Что в жизни все гораздо сложнее. Или наоборот проще. Но бывают такие встречи с восторженными христианскими пионерами, раны от которых очень долго не заживают.

Один знакомый художник рассказывал, как в двенадцать лет неподалеку от своего дома он рисовал храм. Благочестивые бабушки сломали его этюдник и вытолкали взашей с церковного двора. В следующий раз мой друг зашел в церковь лишь через пять лет - так велик был его страх. Но, слава Богу, страх прошел. А сколько людей, столкнувшись с душевной черствостью (а то и откровенным хамством!) православных христиан, уходят к баптистам, иеговистам, богородичникам. Или же просто делают вывод, что христианство, да и вообще все религии - одно мракобесие. Мне бы не хотелось, чтобы у читателя возникло подобное ощущение от моей статьи. Да, повторяю, церковные болезни тяжелы. Но, наверное, всем необходимо ими переболеть.

Я знаю один город, где благодаря тамошнему благочинному весьма здоровый духовный климат. Человек переносит неофитскую болезнь в весьма облегченном виде и быстро выздоравливает. Так вот, хорошо это или плохо? Не думаю, что очень хорошо. Христианин там похож на антарктического пингвина, не имеющего иммунитета, так как в Антарктике отсутствуют вирусы. Что будет с этим человеком, когда он столкнется с неофитством (а он с ним не может не столкнуться) во всем его великолепии? Христианин, выращенный в тепличных условиях, неморозоустойчив. Важно пройти через неофитство, но не задержаться в нем.

Честертон дает замечательное, прямо-таки святоотеческое определение праведника: праведник строг к себе и снисходителен к другим. В пору духовного младенчества нам не всегда удается это понять. И поэтому со стороны неофитство так малопривлекательно. Но всем нам необходимо переболеть им. И от этого никуда не деться.

В прошлые века в каком-то смысле было проще. Церковное Предание, живое и действенное, ограждало человека от излишнего ригоризма. Восторженность, по большей части, не переходила в сектантство, а благочестие - в изуверство. Но так уж сложилось в нашей трагической истории, что тонкая грибница Церковного Предания после революции была вырвана. Нити, чудом сохранившиеся, восстанавливаются очень медленно и с трудом.

В последние годы в Церковь влился невиданный поток людей. С одной стороны, это замечательно. Гонимая Церковь на наших глазах возрождается из руин. Но с другой - Церковь сильно разбавили. Каждый человек, входя в нее, привносит свои страсти, свое греховное, еще не преображенное Благодатью видение мира. И когда у церковного тела, ослабленного коммунистической диктатурой, оказывается столько новых членов, ситуация напоминает медицинский случай. Если у организма ослаблен иммунитет, то в него легко проникает любой вирус.

Церковь мучительно болеет неофитством. Огромное количество не в меру православных, как назвал их святитель Григорий Богослов, хозяйничают в Доме Божьем, как в своем. Но у нас есть нечто, укрепляющее нашу веру в то, что болезнь пройдет: «А Церковь почти в таком же положении, как мое тело: не видно никакой доброй надежды; дела непрестанно клонятся к худшему». Эти слова принадлежат святителю Василию Великому. То есть им более полутора тысяч лет. Да, болезнь тяжела. Да, тело корчится в конвульсиях. Но Христос сильнее наших грехов. И Он исцелит нас.

Георгий Дублинский

Азбука Веры

Когда ребенок только учится ходит, он очень часто спотыкается и падает. Точно так же бывает и в Церкви. Особенно часто обычно «спотыкаются» новички. О главных ошибках новоначальных мы и поговорим в статье. И хотя избежать их полностью практически невозможно (на ошибках учатся, как говорят), но понять их причину, предостеречь от самых больших опасностей в начале духовного пути, считаем, будет отнюдь не лишним.

Кто такой неофит?

Неофитами в христианстве называют новообращенных, новоначальных людей, то есть тех, кто только начинает совершать свои первые шаги в Церкви. В переводе с греческого это слово еще означает «недавно насажденный». Это новая жизнь, свежие побеги винограда Христова, без которых у христианства нет будущего, без которых насаждение никогда не принесет плодов.

Иначе говоря, неофитством можно назвать первый период воцерковления начинающих. Понятно, что этот период имеет ряд своих особенностей, духовных радостей и подводных камней, но через него неизбежно проходят все, кто рано или поздно приступает «работать Господеви».

Очень часто, впрочем, название «неофит» употребляют с негативной окраской, со значением какой-то болезни или опасного синдрома. Но в самом неофитстве, на самом деле, нет ничего плохого. Это время духовного младенчества или взросления, без которого становление взрослого христианина просто невозможно.

Как писал протодиакон Андрей Кураев, «если неофитство болезнь, то это хорошая болезнь». Плохим оно становится только тогда, когда человек застревает в этом состоянии надолго, не перерастает его в определенный момент, а то и вовсе никогда.

Период «бесплатной благодати»

Прежде чем говорить об ошибках новоначальных, важно понять специфику этого времени начала воцерковления, основные законы, которые действуют в нем. Тогда станет понятной и причина многих «перегибов», связанных с периодом неофитства.

Когда новообращенный человек начинает делать первые шаги в Церкви, ему всегда, по великой милости Божией, в помощь подается особая благодать Святого Духа. Причем никаких больших усилий и труда прилагать для этого не надо, она дается как бы «авансом». Именно поэтому архимандрит Фаддей Витовницкий называл ее еще «бесплатной благодатью».

В начальной стадии своего воцерковления православный неофит особенно явно чувствует, что Бог рядом, что Он его очень любит, человек буквально окрылен этой любовью, он ощущает себя любимым чадом Божьим. И это так и есть. В данный отрезок жизни Господь как будто держит человека за обе руки, как младенца, уча его ходить. Но в то же время данное состояние так же опасно, как и хождение апостола Петра по водам.

Вера новообращенного еще не так крепка, как ему кажется, и он может запросто потонуть после первых же своих самостоятельных шагов. Вера закаляется временем и трудами. А неофит живет часто эйфорией, а не верой. Он малоопытен, путает одно с другим, принимает дерзость за дерзновение, и ошибается. Хорошо, если у него хватит сознательности признать свои ошибки, но это большая редкость для новоначальных.

«Бесплатная благодать» дает повод человеку чувствовать себя особенным, отсюда — самоуверенность, гордыня, а это — корень всех зол. Переубедить неофита практически невозможно, почему и ошибки новоначальных являются неизбежными. Длиться этот период может разное время, у кого пять, у кого десять лет, пока не происходит определенный духовный кризис, перелом. Утраченную некогда «первую любовь» (Откр. 2:4), или «бесплатную благодать», как мы сказали, теперь христианин должен будет зарабатывать долгим кропотливым трудом.

Главные ошибки новообращенных

Хотя каждого Господь ведет к Себе своим особенным путем, но можно выделить некоторые типичные ошибки, которых, пожалуй, не удается избежать никому из новоначальных.

Мнимая праведность

Одна из самых важных и самых сложных для любого человека, особенно христианина, задач — правильная самоидентификация. Многие святые отцы считали ее основой, залогом смирения: реальное знание себя, своей меры. Для православного неофита здесь всегда существуют перегибы то в одну сторону, то в другую. Манерно ударяя себя в грудь и называя «грешником из грешников», новоначальный всегда считает себя лучше других и любит свою «липовую» праведность.

Это еще не фарисейство, но уже на пути к нему. Поиски себя, своего лица вполне естественны для новообращенного. Для него неожиданно открылся новый мир, он хочет себя в нем найти и правильно преподнести другим. Однако внешние формы, на которые он ориентируется, часто не соответствуют внутреннему состоянию.

С одной стороны, он чувствует на себе явное действие благодати, а с другой стороны, не замечает, что страстная, греховная сторона его натуры еще жива. Если новичок пойдет по пути самопознания, то преуспеет, а если продолжит внешнее подражание поведению святых, то погибнет.

Другой популярнейшей ошибкой новоначальных является «ревность не по разуму», или же «ревность не по рассуждению» (Рим. 10, 2), как называет ее апостол Павел. Что она означает? Это преувеличение своих сил, духовный максимализм. А проистекает она все оттуда же — из неправильной самооценки. В чем же может проявляться эта ревность не по разуму? Да в чем угодно! Вернее, для неофита она проявляется во всем.

Если новоначальный захочет молиться, то ждите, что делать он это будет все дни и ночи напролет в ущерб своей семье, работе и другим прямым обязанностям. Если он захочет поститься , то непременно по самому строгому монастырскому уставу, что обычно заканчивается угробленным здоровьем на всю оставшуюся жизнь. Если встанет вопрос о выборе жизненного пути, то, несмотря на все препятствия, неофит сразу же устремится для спасения себя и всего мира, ничуть не меньше — в монастырь.

Спасти от таких крайностей воцерковления начинающих может только достаточно авторитетный духовник. Или же Господь Сам вразумит его определенными жизненными обстоятельствами. Правило среднего, «царского пути» — самый проверенный и безопасный путь, которым можно дойти до конца. Об этом нужно помнить всегда.

Осуждение окружающих

Является, пожалуй, самым распространенным видом греха для всех без исключения. Но особенно ярко, во всей своей неприглядной остроте, он проявляется у новоначальных. Со свойственным новичкам максимализмом они, как правило, начинают очень строго относиться к себе, но еще более зорко замечают недостатки окружающих.

Для них не существует полутонов, есть только «белое» и «черное», все непременно именно сейчас или погибнут, или спасутся. По этой же причине для православного неофита характерно высокомерное отношение к людям вне Церкви. Он очень быстро забывает, что совсем недавно сам был таким же.

Миссионерский пыл

Он хочет говорить о Боге всегда и везде, с верующими и неверующими людьми , и часто такая «миссия» имеет обратный эффект. Люди смотрят на такого «ненормального» и, судя по нему, у них о Церкви складывается самое неприглядное представление. Самые же близкие, родственники и друзья, вынуждены просто героически терпеть такие «выходки» неофита.

Это одна из самых распространенных и печальных ошибок новоначальных. Как говорил митрополит Антоний Сурожский, когда человек воцерковляется, то спасаются все вокруг, кто вынужден терпеть его «подвижничество», кроме него самого. К сожалению, зачастую такой миссионерский пыл обходится очень дорого: из-за него можно потерять много знакомых и друзей, с которыми тяжело или невозможно в будущем будет уже наладить мосты.

Поиск глубоких переживаний

Еще одна из серьезных ошибок начинающих — это поиск возвышенных ощущений, глубоких чувств и переживаний. Ни в какой другой период люди так не склонны на каждом шагу искать чудес и знамений, явлений и знаков свыше, как в период воцерковления начинающих. В этом кроется большая опасность для новоначального, которая даже может закончиться трагично, — он может впасть в духовную прелесть.

Нужно понимать, что все эти ощущения относятся к чувственной сфере, а не к духовной. Святые отцы строго запрещали что-либо видеть, чувствовать или представлять во время молитвы, или даже этого желать. Патерики приводят много случаев, когда из-за этого люди попадали в «бесовскую ловушку» и погибали. Вот почему святые отцы говорили:

Если ты увидишь юношу, восходящего на небо по своему собственному желанию, схвати его за ногу и стащи на землю, ибо это ему не полезно.

Избежать данной ошибки новоначальному можно только через смирение. Если в центр своей духовной жизни он положит истинное покаянное чувство, будет подходить к себе критически, то такие серьезные падения ему не грозят. Недаром еще святые отцы говорили:

Человек, сподобившийся видеть свои грехи, выше того, кто сподобился видеть ангелов.

Помня об этом, новоначальный сможет избежать многих неприятностей и во всей своей последующей за воцерковлением духовной жизни.

Подробнее о проблемах новообращенных и их преодолении расскажет видео:

Забирай себе, расскажи друзьям!

Читайте также на нашем сайте:

Показать еще

О Неофитстве

Что оно такое? Неофитство есть такое младенческое состояние, когда человек только входит в Церковь. В этом начальном периоде церковной жизни неофитство вполне законно и терпимо как болезни роста и детское восприятие мира у малышей, растущих и воспитывающихся. Беда начинается тогда, когда человек в неофитстве «застревает». Ап. Павел пишет: «Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое» (1 Кор. 13,11). Так вот, неофитство есть именно «неоставление младенческого». Представьте себе взрослых, бородатых дяденек или дородных тетенек, сидящих в песочнице, пускающих слюни, играющих в куклы и по-детски друг с другом общающихся.

Давайте разберем кратко это явление. В неофитстве есть, безусловно, положительный импульс. Неофит – человек, который познал если не Бога, то то, что Он есть, и действует через Церковь. Следствием этого является горячая вера, ревность по вере, максимализм. Сами по себе эти качества замечательные – но в неофитстве они младенческие, они нуждаются в развитии, осмыслении, обогащении, корректировке, - окультуривании, я бы сказал, на что и должен быть направлен труд неофита и его духовника; если же нет этого взросления, человек «застревает», получаются следующие ошибки:

1)неофит «разносит» загробное спасение и земное течение жизни. Норма нашей веры – что спасение начинается здесь, - не в смысле только трудов, а именно в религиозной жизни души. Душа уже здесь живет Богом, чая смерти как полного осуществления уже имеющейся жизни в Св. Духе, как рождения в полноценную жизнь вечную; и все труды предпринимаются, как мы уже сказали, в виду получения духовного плода уже здесь (Свт. Феофан: Богообщение, хоть в малой степени, должно обязательно быть именно сейчас). (По св. Отцам: залог спасения). Неофит под предлогом, неправильно, максималистски понимаемой «грешности» и «недостоинства», земную эту часть духовной жизни умаляет; отсюда:

2)Стремление обрести «гарантию спасения» (не залог, как предощущение – залог ведь ничего не гарантирует, его можно и лишиться). Эта гарантия полагается в форм о церковной жизни. Мы уже говорили, что форма в Церкви – лишь «обряжение» жизни Духа; нет Духа – бесполезны формы; неофит же к Духу «здесь» относится недоверчиво; поэтому он ищет опереться на устойчивые сложившиеся формы. Отсюда неумеренная «борьба за Православие», понимаемое как консервирование исторически сложившегося внешнего чина Церкви; отсюда – покривление отношения, я бы сказал, завышенное магическое понимание правила, послушания, Иисусовой молитвы и прочих частных вещей. Неофит думает: вот вдамся в полное послушание – и точно спасусь, или – вот, буду неукоснительно соблюдать правило – и спасение гарантировано. Но гарантии спасения, так понимаемой, внешней, формальной – нет. Есть процесс жизни – сложный, болезненный, процесс личного, «под свою ответственность» стяжания Духа Святого, этого Единственного залога спасения – но не гарантии, типа «страхового полиса».

3)Неофиту очень свойственны две вещи: болезненное осуждение всех и вся, - ибо все мы, так или иначе, сталкиваемся с нарушениями внешних форм; вот эти нарушения вызывают крайнее осуждение. Ярче всего это качество неофита видно из его отношения к не-православным людям. Неофит уверен в их погибели, и даже часто злорадно желает ее всем, что проявляется, в частности, в построении высчитываемых конструкций типа: ага, пошлив Норд-Остнечистивцы, вместо того, чтобы молиться – вот вам; или: ага, теракт в Америке – так вам и надо, антихристы. Неофит занимает крайне жесткую позицию в отношении всякого церковного разномыслия типа экуменизма, модернизма и проч., в то время как опыт свидетельствует, что нормой правильной христианской жизни является все большее со временем помягчение к носителям этих явлений, - разумеется, с трезвым пониманием их сути, и без того, чтобы ввергаться в них. Вторая вещь – полное отсутствие необходимейшего для спасения внутреннего расположения – смирения. Напомню вам, что смирение – это не то, когда тебя унижают или над тобою издеваются, а ты этому способствуешь или это попускаешь. Смирение – это религиозное чувство, когда Дух Святой приносит в душу мир и истину. Т.е. совершенно отчетливое чувство, осознание, кто я такой, каково мое место в мире. Смирение – это правда о себе, об отношениях с Богом, миром, другими людьми. С нашей стороны, смирение начинает стяжеваться нравственной в этом направлении деятельностью, в основе которой, в начале которой лежит осознание своей меры, т.е. когда человек всеми силами добивается с помощью Божией, истинного осознания себя и всех своих отношений. Неофит этого не имеет. Он с легкостью решает за Бога, кого Он спасет, кого нет; он скор на осуждение других людей, на суждение об их внутреннем состоянии, об их участи; он твердо знает, что правильно, а что неправильно в Церковной жизни; и т.д.; и за всем этим он не видит себя. Неофит поэтому лишен и покаяния, - оно у него заменено самоугрызением, ложным самоуничижением, которое он считает смирением; все это сочетается с тяжестью неофита для всех его ближних. (Напомню в способах, что покаяние – религиозное чувство и делание, в основе которого лежит то же смирение – т.е. правдивое видение себя, своей падшести, но и своей меры, своих отношений к Богу и миру. Если же человек себя не видит именно правдиво, с учетом всего, что есть как раз свойство смирения, то и покаяния у него нет, а есть лишь имитация, подмена его, кстати, губительно действующая на психическое здоровье).

4)Отсутствие смирения очень ясно видится из того, что когда неофитствующий читает Св. Отцов (а он только их и читает, потому что все иное, внешнее, вся культура, социум неофитом отвергаются как греховное, недуховное, неправославное), он «как свое» воспринимает с одной стороны высочайшую меру избранников Божиих – и думает: вот буду подвизаться и увижу Божественный Свет, - с другой стороны, по своей фундаментальности зависимости от внешнего, самое это подвизание – христианский подвиг полагает исключительно в копировании внешних и внутренних форм жизни этих Св. Отцов. Вообще, отношение неофитствующих к Св. Отцам заслуживает особенного внимания. Их любимый лозунг – «жизнь по св. отцам» (в скобках замечу, что все равно каждый живет, как ему хочется). Это значит, что мы настолько грешные и недостойные, настолько не можем сами помыслить или почувствовать ничего доброго, что должны всю нашу, и внешнюю, и внутреннюю жизнь выстроить именно по формам, имеющимся у св. Отцов. Это именно строевой казарменный подход: все должны жить и мыслить только так и никак иначе. Но давайте разберем, в чем тут неправость, и какая мера должна быть в наших отношениях ко св. Отцам. Во-первых, один из величайших св. Отцов, Антоний В., говорит: «что бы ни делал ты, имей на это свидетельство в Св. Писании» (Дост. ск. § 3), - но не в необъятном и, бывает, разноречивом корпусе писаний Св. Отцов. Св. Писание гораздо более свободно, чем регламентация жизни, запечатленная в монашеских аскетических писаниях. Например, Евангелие дает нам принцип: «Трезвитесь, бодрствуйте, … да не отягчаются сердца ваши объедением и пьянством и заботами житейскими (Ев.). У Св. Отцов – почти чрезмерная мера поста, жестко регламентирования; ясно, что начатки смирения и здравый духовный смысл подскажут нам, что мы на себя ее не можем принять, мы ее не понесем, - в то время как найти свою меру трезвения, бодрствования (т.е. внимания к себе, молитвы), воздержания, каждый из нас может и должен. Во-вторых: да, мы в самом деле грешные, немощные, падшие, недостойные существа. Это очень существенно и важно, забывать об этом нельзя. Осознание этого – основа необходимого для спасения покаяния, но главное не это, главное, что мы – члены Тела Христова, члены Церкви; главное, что Господь с нами и в нас; и ради этого мы боремся с нашими страстями, с грехом, очищаем наши сердца, - ради того, чтобы быть со Христом, спастись в нем – не только в будущей жизни, но и уже сейчас, вот в этот момент, предпринимая все усилия через нравственный труд, покаяние, молитву. А Христос каждому из нас открывается лично , не в толпе, и не в строе, даже пусть и святоотеческом, и Дух Святой живет в Церкви и сейчас, и не только Св. отцов, живущих когда-то, но и всех нас вразумляет, просвещает, освящает, наставляет и помогает каждому из нас, ради того, чтобы быть в сердце человека, этого волящего, ради Себя же, - бороться со своими страстями, своим грехом, исправлять и строить свою жизнь – а не чью-то. Неофитствующая же идеология этот важный пункт в духовной жизни как-то не принимает, может быть из-за боязни личной свободы и ответственности, только в атмосфере которой и возможно Богообщение и нравственная христианская деятельность человека. Излишне акцентированный, навязчивый, формальный подход к Св. Отцам – аскетам и непременной обязательности для нас воплощать в жизнь все их советы во всем объеме вступают в противоречие с тем фактом, что Дух Святой и сейчас живет и действует в Церкви, и что Христос не схему устроил из Церкви, а так ее удомостроил, чтобы Его спасение коснулось каждого человека в самых разных, внешних и внутренних ситуациях. Получается интересная вещь: оттолкнувшись от крайней нашей немощности, слабости, никуда-не-годности, - неофитствующие умаляют действие в Церкви Христовой Святого Духа, который-то Один только и может уврачевать, исцелить и спасти нас, немощных, а Св. Отцов эта точка зрения из наших действительных помощников, ходатаев, образцов жизни, педагогов и учителей превращает в каких-то оракулов, источников цитат, и вырывает пропасть между нами и ими. Но какова же норма, как нам относиться к Св. Отцам? Ведь мы верим (собственно на чем и основывается авторитет Св.Отцов), что они люди духоносные, облагодатствованные в высокой степени; но часто то, что они советуют, не получается у нас, невозможно для нас, не по силам, и, будучи попробованным в исполнении, приносит не плод духовный, а уныние, упадок сил и разочарование. Вот как решается эта коллизия: Св. Отцы писали каждый про себя , про свой путь к Богу, про свой опыт стяжания Святого Духа в своей жизненной ситуации. А нам нужно, внимательно изучая их творения, познавать – не формы внешние их жизни, а те принципы, которые облеклись в названные формы, те внутренние расположения, нравственные усилия их душ, которые позволили Духу Святому «прийти и вселиться в них», - и, оставаясь в рамках Св. Предания, и разумно прилагая к себе именно этот внутренний святоотеческий опыт, лично сознавать свою жизнь во Христе, теми церковными и отеческими средствами, посредством которых, по слову прп. Серафима, мы успешнее получаем плод Св. Духа. Напомню еще раз, что есть общее для всех, необходимейшие вещи для этого – Св. Таинства, изучение и воплощение в жизнь Св. Писания, воздержание, доброделание, молитва, принятие догматического и нравственного учения Церкви, церковная дисциплина, - и есть очень широкая область индивидуального приложения к себе многочисленных, более частных норм, установлений, опыта подвижнической жизни, которыми так богата наша Церковь. И это не то, что мы износим суд на Св.Отцов, не презорство, а как раз именно элемент смирения – осознание своей меры – кто мы, а кто – Св. Отцы, - они гении духовной жизни, Бахи и Моцарты подвижничества; и нам не «по плечу» их жизнь, мы не понесем их подвигов, мы порой даже не понимаем, что они пишут – хотя думаем, что понимаем (обычно внешне, формально). Нужно разделять их высочайший опыт – потребовавший суровейшего подвижничества – и нашу меру, наши силы, наши возможности, наше устроение, - и восприняв святоотеческие принципы, икать именно свой уровень, свою меру христианской жизни.

Каковы последствия «застревания» в неофитстве? Их три:

1.Трагическое. – Всем сердцем возжелав спасительных обетований и не получив их, не вкусив их делом, потому что неофитские средства не привели к желаемой цели, - человек терпит фиаско в вере и уходит из Церкви, считая ее, в результате всего своего опыта внешней в ней жизни, в лучшем случае, человеческой ошибкой, в худшем – сознательной обманщицей.

2.Погибельное следствие, - закоснение в неофитствовании и превращении в фарисея. Фарисейство – самое тяжелое, самое греховное состояние, какое только может быть в духовной жизни. Оно характеризуется тремя основными вещами – их мы все уже увидели в неофитстве: а) боязнь свободы и ответственности, крайнее их нетерпение; б) полагание Богоугождения во внешнем, - отсюда нечуствие к смыслу Христианства, неуважение и недоверие к человеку, гордость, самомнение, жестокость и прочее. Господь, вспомним, как гневался на фарисеев, и назвал фарисейство хулою на Духа Святого. Упаси Бог нас от фарисейства. Лучше быть кем угодно, каким угодно грешником только не фарисеем. Их, кстати, немало, это ведь «общечеловеческое» качество. Они внешне исправны, поэтому нередко попадают на начальственные должности – и горе подчиненным. Собственно, фарисеи занимаются тем, что распинают Христа.

3.Наконец, нормальное следствие – это выздоровление через некий обязательный внутренний (а иногда внешний) кризис, через непременную, болезненную переоценку, скажем так, внешних ценностей. Поэтому, если у вас приключится религиозный кризис – не пугайтесь. Это хорошо, значит мы выздоравливаем от неофитствования, глубоко в каждом из нас сидящего. Единственная здесь опасность – этот «маятник» может сильно раскачаться и повлечь нас в презорливый модернизм и отрицание формальной стороны Церковной жизни как таковой; об этой опасности нужно знать, за нею следить и быть к себе внимательным, чтобы ее избежать.

Игумен Петр (Мещеринов)