Поэма цветаевой крысолов. "Крысолов" Цветаевой: описание и анализ поэмы

Стар и давен город Гаммельн,

Словом скромен, делом строг,

Верен в малом, верен в главном:

Гаммельн – славный городок!

В ночь, как быть должно комете,

Спал без просыпу и сплошь.

Прочно строен, чисто метен,

До умильности похож

– Не подойду и на выстрел! -

На своего бургомистра.

В городе Гаммельне дешево шить:

Только один покрой в нем.

В городе Гаммельне дешево жить

И помирать спокойно.

Гривенник – туша, пятак – кувшин

Сливок, полушка – творог.

В городе Гаммельне, знай, один

Только товар и дорог:

(Спросим дедов:

Дорог: редок.)

Ни распоясавшихся невест,

Ни должников, – и кроме

Пива – ни жажды в сердцах. На вес

Золота или крови -

Грех. Полстолетия (пятьдесят

Лет) на одной постели

Вместе истлели”. Тюфяк, трава, -

Разница какова?

(Бог упаси меня даже пять

Лет на одной перине

Спать! Лучше моську наймусь купать!)

Души Господь их принял.

И озаренье: А вдруг у них

Не было таковых?

Руки – чтоб гривну взымать с гроша,

Ноги – должок не додан.

Но, вразумите, к чему – душа?

Не глубоко ль негодный

– Как жардиньерка – гамак – кларнет -

В нашем быту – предмет?

В городе Гаммельне – отпиши -

Ни одного кларнета.

В городе Гаммельне – ни души .

Но уж тела за это!

Плотные, прочные. Бык, коль дюж,

Дюжины стоит душ.

А приосанятся – георгин,

Ниц! преклонись, Георгий!

Города Гаммельна гражданин, -

Это выходит гордо.

Не забывай, школяры: “Узреть

Гаммельн – и умереть!”

Haг, – потому робею”) -

Как не зачаток, не первый шаг…

Пуговица – в идее!

Пуговицы же (внемли, живот

Голый!) – идея – вот:

Для отличения Шатуна-

Чад – от овец Господних:

Божье застегнуто чадо на

Все, – а козел расстегнут -

Весь! Коли с ангелами в родстве,

Муж, – застегнись на все!

Не привиденьями ли в ночи

– Целый Бедлам вакантный! -

Нищие, гении, рифмачи,

Шуманы, музыканты,

Каторжники…

Коли взять на вес:

Пуговицы! – Санкюлот! Босяк!

От Пугача – к Сэн-Жюсту?!

Если уж пуговица – пустяк,

Что ж, господа, не пусто?

Для государства она – что грунт

Древу и чреву – фунт

Стерлингов. А оборвется – голь!

Бунт! Погреба разносят!

Возвеселися же, матерь, коль

Пуговицею – носик:

Знак добронравия. (Мой же росс

Муза! От истин куцых!

От революции не спасет -

Пуговица. Да рвутся ж -

Все! Коли с демонами в родстве -

Бард, – расстегнись на все!

(Здесь кончается ода пуговице и возобновляется повествование.)

Анализ поэмы «Крысолов» требует особого внимания. Поэтесса определяет жанр созданного весьма замысловато: лирическая сатира. Гегель писал: «Обычные теории не знали, как быть с сатирой, и затруднялись, куда ее отнести. Ибо в сатире вовсе ничего нет эпического, а к лирике она, собственно говоря, тоже не подходит». Не могут быть связаны понятия «сатира» и «лирика» - таково мнение немецкого философа. Его придерживаются многие современные литературоведы. Оно же отражено и в «Словаре литературоведческих терминов». Означает ли это, что Марина Цветаева ошиблась, определяя жанр «Крысолова»? Отнюдь, еще со времен античности и классицизма теоретики искусства рассматривали сатиру как вид лирики, содержащей осмеяние; отрицательных явлений жизни, человеческих и общественных пороков. Следует отметить, что поэма Цветаевой «Крысолов», насыщенная разнообразными формами смеха, содержит и те эмоционально-вдохновенные лирические ноты, которые позволяют отнести это произведение к столь сложному и редко встречающемуся жанру - лирической сатире.

Оригинальна композиция цветаевской поэмы. Шесть ее глав («Город Гаммельн», «Сны», «Напасть», «Увод», «В ратуше», «Детский рай») представляют собой подвижные поэтические структуры, отражающие сложный и трагический процесс столкновения извечных категорий бытия - добра и зла, духовности и бездуховности, самоотверженного подвижничества и пошлого сытого прозябания.

В основу сюжета «Крысолова» положена западноевропейская средневековая легенда о том, что в 1284 году на немецкий город Гаммельн обрушилось нашествие крыс. Спас горожан бродячий музыкант: звуки его флейты околдовали грызунов, увлекли их за собой и привели к реке Везвер, в которой они нашли свой конец. Бургомистр и городские толстосумы, обещавшие избавителю денежное вознаграждение, не заплатили ни гроша. Тогда разгневанный музыкант, играя на флейте, очаровал м увел за собой всех детей города Гаммельна. Взошедших на вершину горы Контенберг юных горожан поглотила разверзшаяся под ними бездна.

Фантазия поэтессы внесла существенные изменения в фабулу этой легенды: нашествие крыс на город Гаммельн - кара за равнодушие и эгоизм «сытых», за их деградацию, бездуховность; обещанная музыканту награда - не презренный металл, не деньги, а женитьба на красавице Грете, дочери бургомистра; увести из города детей помогли музыканту не столько звуки волшебной флейты, сколько желание юных горожан любой ценой избавиться от мук, причиняемых им догматической бездуховной системой образования, и надежда обрести внутреннюю свободу и возможность взглянуть на мир своими собственными глазами, а не глазами догматиков и лжецов.

Первая глава поэмы - «Город Гаммельн» - погружает читателя в атмосферу сытой пошлости и бездуховности, в которой протекает жизнь обывателей города Гаммельна:

В городе Гаммельне - отпиши - Ни одного кларнета. В городе Геммельнс - ни души, Но уж тела за это!

Плотные, прочные. Столб, коль дюж, Дюжины стоит душ.

Лень, праздность, равнодушие, презрение к тем, кто беден,- все это наложило отпечаток на сознание горожан. Даже погружаясь в сон, они не могут избавиться от разлагающего их души дыхания пороков. Их буквально преследует «запах» скаредности, накопительства:

Не запах, а звук! Мошны громогласной Звук. Замшею рук По бархату красных Перил - а по мне: Смердит изобилье!

Глава «Сны», сотканная из видений обывателей города Геммельна, усиливает впечатление от картины их «бдения», изображенной в первой главе. Обвинением образу жизни горожан Гаммельна звучат строки из главы «Напасть», в которых едкая и язвительная ирония с предельной резкостью изобличает сытую пошлость и агрессивную «злость сытости». В них же предупреждение: зло порождает зло, и, быть может, более опасное. «Города злость» уже нависла над погрязшим в пороках городом и вот-вот обрушится на головы бюргеров.

• Так, чтобы в меру щедрот: не много
• Чтоб и не мало.
• Так и гудит по живому салу:
• «Склады-завалы».
• К вам, сытым и злым,
• К вам, жир и нажим:
• Злость сытости! Сплев,
• С на - крытых столов!
• Но - в том-то и гвоздь!
• Есть - голода злость.

Но ни посулы бургомистра, ни угроза, нависшая над каждым бюргером, не могут расшевелить молодых людей города Гаммельна. Они не только боятся сразиться с крысами, но и не знают, как это делается. Паника в городе только усугубляет положение горожан. Только чудо может спасти Гаммелън от гибели. Порожденное злом и пороками зло бесчинствует, угрожая бюргерам голодной смертью. Казалось, не было надежды на избавление. Спасителем города должен стать «человек в зеленом». Почему именно в зеленом, а не в желтом или красном? Почему поэтесса выбрала «зеленый» для своего героя? Известно, что Марина Цветаева придавала огромное значение цветовой символике: целые стихотворения, циклы и значительные фрагменты поэм, драматических произведений» построены на активном использовании слов со значением цвета: «Цыганская свадьба», «Бузина», «Отрок», «Душа», «Скифские», «Перезолочки», «Георгий», «Автобус», «Ариадна» и др. Поэтесса неоднократно подчеркивала, что пишет «по слуху», но зрительный образ занимает в ее творчестве не последнее место.

«Крысолов» — поэма М.И. Цветаевой. Жанр определен автором как «лирическая сатира». Писалась с марта по ноябрь 1925 г., начата в чешском селе Вшеноры, окончена в Париже. Печаталась по главам в журнале «Воля России» (Прага, 1925 г., №№4—8, 12; 1926 г., №1).

Сюжет поэмы «Крысолов» Цветаевой основан на средневековой немецкой легенде: летом 1284 г. в Гаммельн пришел бродячий музыкант, предложивший избавить город от наводнивших его крыс. Звуками флейты он выманил их из домов и амбаров, завел в реку Везер и утопил. Не получив за это обещанной платы, Крысолов во время воскресной обедни, когда взрослые были в церкви, при помощи той же флейты увел из города всех детей и отвел их на гору Коппенберг, которая разверзлась и поглотила их. Легенда стала основой сюжета нескольких народных песен и сказок (в том числе в собрании братьев Гримм), многократно использована в творчестве немецких авторов: Гете (баллада «Крысолов», упоминание в «Фаусте»), Г. Гейне («Бродячие крысы»), Ю. Вольфа («Крысолов»), К. Зимрока, английского поэта Роберта Броунинга («Пестрый флейтист из Гаммельна») и др.

Для творчества Цветаевой, как и для европейского литературного модернизма в целом, характерно систематическое обращение к мифам, легендам, «знаменитым сюжетам» разных культур (таковы поэмы-сказки Цветаевой «Молодец» и «Царь-Девица» на основе русского фольклора, драматическая дилогия о Тезее — «Ариадна» и «Федра»), цикл стихотворений «Гамлет» и др.

Трактовка сюжета легенды в предварительных набросках Цветаевой восходит к романтической традиции XIX века: «Толкование: Охотник — Дьявол-соблазнитель — Поэзия. Бургомистр — Быт. Дочка бургомистра — Душа... Крысы — земные заботы, от которых Охотник освобождает город. Быт не держит слово Поэзии, Поэзия мстит». Однако поэма стала социальной и остросовременной. Самодовольный буржуазный «рай-город» Гаммельн изображен сатирически и гротескно. Нашествию крыс придано сходство с большевистской революцией, а крысам — с большевиками (по предположению Е.Г. Эткинда, в этом Цветаева развивает идею стихотворения Гейне, где бродячие крысы страшны, однако правы: их радикализм, прожорливость, безбожие вызваны социальной несправедливостью). Крысы оседают в городе; их жалобы на «ожирение» пародируют споры в советской печати 20-х гг. о затухании «революционного пыла». Флейтист уводит из города и топит сначала крыс, а потом (не получив обещанного — женитьбы на дочери бургомистра) и детей города.

Музыка в поэме «Крысолов» Цветаевой оказывается властной и двусмысленной силой: она разрушает и бюргерский порядок, и новую («нэповскую») благоустроенность крыс. И она же уводит детей в небытие. Музыка Флейтиста — магическая, опасная сила. Если «Рай — сути, / Рай — смысла. / Рай — слуха, / Рай — звука» кажется (детям) достижимым здесь и сейчас, то завороженность этим «раем» приводит к смерти. Дочь бургомистра Грета («душа») также уходит из города вслед за Флейтистом; их домом будет дно озера (Цветаева в черновиках сравнила дно озера с исчезнувшим Китеж-градом). Образ музыки в поэме соответствует одной из центральных идей зрелой Цветаевой: об опасной, изгойской и властной природе искусства. Музыка, однако, оказывается единственной «безмерностью в мире мер» (из стихотворения Цветаевой), трагической возможностью уйти за пределы видимой реальности.

Огромное значение имеет ритмическое и интонационное разнообразие поэмы (по замечанию Льва Лосева, «интонация для Цветаевой не музыкальный, а смысловой компонент стиха»): мелодии флейты, марши крыс (воспроизводящие риторику революционной поэзии), речи горожан и др. Музыка становится основой и возможностью единого и масштабного взгляда на мир, в котором становятся видны условность и ограниченность любых социальных сценариев — и «буржуазных», и «революционных».

В 1961 г. сюжет легенды о Гаммельнском крысолове был вновь использован в русской литературе — в поэме И.А. Бродского «Шествие».

Город Гаммельн
(Глава первая)

Стар и давен город Гаммельн,

Словом скромен, делом строг,

Верен в малом, верен в главном:

Гаммельн – славный городок!

В ночь, как быть должно комете,

Спал без просыпу и сплошь.

Прочно строен, чисто метен,

До умильности похож

– Не подойду и на выстрел! -

На своего бургомистра.

В городе Гаммельне дешево шить:

Только один покрой в нем.

В городе Гаммельне дешево жить

И помирать спокойно.

Гривенник – туша, пятак – кувшин

Сливок, полушка – творог.

В городе Гаммельне, знай, один

Только товар и дорог:

(Спросим дедов:

Дорог: редок.)

Ни распоясавшихся невест,

Ни должников, – и кроме

Пива – ни жажды в сердцах. На вес

Золота или крови -

Грех. Полстолетия (пятьдесят

Лет) на одной постели

Вместе истлели”. Тюфяк, трава, -

Разница какова?

(Бог упаси меня даже пять

Лет на одной перине

Спать! Лучше моську наймусь купать!)

Души Господь их принял.

И озаренье: А вдруг у них

Не было таковых?

Руки – чтоб гривну взымать с гроша,

Ноги – должок не додан.

Но, вразумите, к чему – душа?

Не глубоко ль негодный

– Как жардиньерка – гамак – кларнет -

В нашем быту – предмет?

В городе Гаммельне – отпиши -

Ни одного кларнета.

В городе Гаммельне – ни души .

Но уж тела за это!

Плотные, прочные. Бык, коль дюж,

Дюжины стоит душ.

А приосанятся – георгин,

Ниц! преклонись, Георгий!

Города Гаммельна гражданин, -

Это выходит гордо.

Не забывай, школяры: “Узреть

Гаммельн – и умереть!”

Haг, – потому робею”) -

Как не зачаток, не первый шаг…

Пуговица – в идее!

Пуговицы же (внемли, живот

Голый!) – идея – вот:

Для отличения Шатуна-

Чад – от овец Господних:

Божье застегнуто чадо на

Все, – а козел расстегнут -

Весь! Коли с ангелами в родстве,

Муж, – застегнись на все!

Не привиденьями ли в ночи

– Целый Бедлам вакантный! -

Нищие, гении, рифмачи,

Шуманы, музыканты,

Каторжники…

Коли взять на вес:

Пуговицы! – Санкюлот! Босяк!

От Пугача – к Сэн-Жюсту?!

Если уж пуговица – пустяк,

Что ж, господа, не пусто?

Для государства она – что грунт

Древу и чреву – фунт

Стерлингов. А оборвется – голь!

Бунт! Погреба разносят!

Возвеселися же, матерь, коль

Пуговицею – носик:

Знак добронравия. (Мой же росс

Явственно горбонос -

* * *

Муза! От истин куцых!

От революции не спасет -

Пуговица. Да рвутся ж -

Все! Коли с демонами в родстве -

Бард, – расстегнись на все!

(Здесь кончается ода пуговице и возобновляется повествование.)

Город грядок -

Гаммельн, нравов -

добрых, складов

полных, – Рай-

Божья радость -

Гаммельн, здравых -

город, правых -

Без десяти!

Без десяти!

Уши законопатить

Ватой! Учебники отнести

В парту! Будильник – на пять.

Ла – вочник, оставляй мелок,

Бюр – герша, оставляй чулок

И оправляй тюфяк:

“Morgen ist auch ein Tag”.

Десять часов!

Десять часов!

Больше ни междометья!

Вложен ли ключ? Вдет ли засов?

Предупрежденье третье.

Би – блию закрывай, отец!

Бюр – герша, надевай чепец,

Муж, надевай колпак, -

“Morgen ist auch ein…”

Гаммельнцы…

СНЫ
(Глава вторая)

В других городах,

В моих (через – край-город)

Мужья видят дев

Морских, жены – Байронов,

Младенцы – чертей,

Служанки – наездников…

А ну-ка, Морфей,

Что – гаммельнцам грезится

Безгрешным, – а ну?

– Востры – да не дюже!

Муж видит жену,

Жена видит мужа,

Младенец – cocoк,

Краса толстощекая -

Отцовский носок,

Который заштопала.

Повар – пробует,

Обер – требует.

Всё как следует,

Всё как следует.

Вдоль спицы петля -

Так всё у них плавно!

Павл видит Петра,

А Петр видит Павла,

Конечно – внучат

Дед (точку – прозаик),

Служанка – очаг

И добрых хозяев.

Каспар – заповедь,

Пастор – проповедь.

Не без проку ведь

Спать, – не плохо ведь?

Пуды колбасы

Колбасник (со шпэком),

Суд видит весы,

Весы же – аптекарь,

Наставнику – трость,

Плод дел его швейных -

Швецу. Псу же – кость?

Ошиблись: ошейник!

Стряпка – щипаное,

Прачка – плисовое.

Как по-писаному!

Как по-писаному!

– А сам бургомистр?

– Что въяве – то в дрёме.

Раз он бургомистр,

Так что ж ему кроме

Как бюргеров зреть,

Вассалов своих?

А сам бургомистр -

Дело слаженное,

Платье сложенное, -

По-положенному!

По-положенному!

(Лишь тон мой игрив:

Есть доброе – в старом!)

А впрочем, чтоб рифм

Не стаптывать даром -

Пройдем, пока спит,

В чертог его (строек

Царь!) прочно стоит

И нашего стоит

Внимания…

* * *

Замка не взломав,

Ковра не закапав -

В богатых домах,

Что первое? запах.

Предельный, как вкус,

Нещадный, как тора,

Бесстыдный, как флюс

На роже актера.

Вся плоть вещества, -

(Счета в переплете

Шагреневом!) вся

Вещественность плоти

В нем: гниль до хрящей.

С проказой не шутят!

Не сущность вещей, -

Вещественность сути:

Букет ее – всей!

Есть запахи – хлещут!

Не сущность вещей:

Существенность вещи.

Не сущность вещей,

– О! и не дневала! -

– Так пахнут подвалы -

Ему предпочту.

Дух сытости дивный!

Есть смрад чистоты.

Весь смрад чистоты в нем!

Не запах, а звук:

Мошны громогласной

Звук. Замшею рук

По бархату красных

Перил – а по мне

Смердит изобилье! -

Довольством – вполне.

А если и пылью -

Не нашей – с весной

Свезут, так уж што ж нам?

Не нищей: сквозной,

А бархатной – штофной -

Портьерной. Красот

Собранием, скопом

Красот и чистот,

А если и потом -

Добротным, с клеймом

Палаты пробирной,

Не нашим (козлом),

А банковским, жирным

Жилетным: не дам.

По самое небо

– О Ненависть! – храм

Стоглавый тебе бы -

За всех и за вся.

* * *

Засова не сняв,

Замка не затронув,

(Заметил? что в снах

Засовы не стонут,

Замки не гремят.

Врата без затвора -

Сон. Домы – без врат.

Все – тени, все – воры

Сто – невест тебе.

Все – с запястьями!

Без – ответственно.

Без – препятственно.

Се – час жениха!

За кражи! за взломы!

Пустить петуха

В семейные домы!

В двуспальных толстух,

В мужей без измены.

Тот красен петух -

Как стяги – как стены

В иных городах…

Замка не затронув,

Посмотрим, как здрав

В добротных хоромах

Своих – бургомистр.

* * *

Домовит, румянист -

Баю-бай, бургомистр.

Завершенная седьмица -

Бургомистрово чело.

Что же мнится? что же снится

Бургомистру? Ни – че – го.

Ничего (как с жир-горы

Пот-то!), то есть: бюргеры.

Спи, жирна, спи, верна,

Бургомистрша, жена

Бургомистрова: синица,

Переполнившая зоб.

Что же мнится? что же снится

Бургомистрше? (Хорошо б,

Из перин-то вырвавши…)

…Бюргеры, ей – бюргерши.

Той – пропавшей без вести,

Этой – Цезарь рядышком…

Женщине ж порядочной

Ничего не грезится.

Спи-усни, им не верь,

Бургомистрова дщерь.

Соломонова пшеница -

Косы, реки быстрые.

Что же мнится? что же снится

Дочке бургомистровой?

Запахи, шепоты…

Все – и еще что-то!

Juri – судья, Ruhrei – яичница-болтунья, национальное блюдо; Ruhr uns nicht an – не дотрагивайтесь до нас (нем.).

Мой сын Георгий (Мур), родившийся в полный разгар мечты о Крысолове и первой главы его – 1-го февраля 1925 г., в воскресенье, ровно в полдень, в безумную (последнюю!) вьюгу, в избе, в деревне Вшеноры, близ Праги. МЦ.