Писатель валерий брюсов. Валерий Брюсов: краткая биография и творчество

История жизни
Есть тонкие властительные связи
Меж контуром и запахом цветка.
Так бриллиант невидим нам, пока
Под гранями не оживет в алмазе.
Так образы изменчивых фантазий,
Бегущие, как в небе облака,
Окаменев, живут потом века
В отточенной и завершенной фразе.
И я хочу, чтоб все мои мечты,
Дошедшие до слова и до света,
Нашли себе желанные мечты.
Пускай мой друг, разрезав том поэта,
Упьется в нем и стройностью сонета,
И буквами спокойной красоты.

В.Я. Брюсов родился 1 (13) декабря 1873 года в Москве в купеческой семье.
Дед со стороны отца был из крепостных, но выкупил себя и жену у барина и переселился в Москву. Другой дед - со стороны матери (А.Я. Бакулин) - был поэтом-самоучкой. «Очень рано ко мне стали приглашать гувернанток и учителей, - писал позже Брюсов. - Но их дело ограничивалось обучению меня «предметам» воспитываться я продолжал по книгам. После детских книжек настал черед биографий великих людей; я узнавал эти биографии как из отдельных изданий, которые мне поступали во множестве, так и из известной книги Тисандье «Мученики науки» и из журнала «Игрушечка» (издание Пассек), который для меня выписали и который уделял много места жизнеописаниям. Эти биографии произвели на меня сильнейшее впечатление я начал мечтать, что сам непременно сделаюсь «великим». Преимущественно мне хотелось стать великим изобретателем или великим путешественником. Меня соблазняла слава Кеплеров, Фультонов, Ливингстонов. Во время игр я воображал себя то изобретателем воздушного корабля, то астрономом, открывшим новую планету, то мореплавателем, достигшим Северного полюса...»
Поэт учился в частной гимназии Креймана, затем в гимназии Поливанова. В 1892 году поступил на историческое отделение историко-филологического факультета Московского университета. «Впрочем, - писал Брюсов, - интересы науки (уже тогда) для меня определенно отступали перед литературными. В 1894 году небольшая серия моих стихотворений была напечатана в сборнике, вышедшем под заглавием «Русские символисты». (Раньше этого, еще совсем мальчиком, я напечатал две «спортивных» статейки в специальных журналах - в «Русском спорте» 1889 г. и в «Листке спорта» в 1890 г.) Как известно, этот 1-й выпуск «Русских символистов», так же как и последовавшие вскоре два других, осенью 1894 года и летом 1895 года, вызвали совершенно не соответствующий им шум в печати. Посыпались десятки, а может быть, и сотни рецензий, заметок, пародий, их высмеял Вл. Соловьев, тем самым сделавший маленьких начинающих поэтов, и прежде всех меня, известными широким кругам читателей. Имя «Валерий Брюсов» вдруг сделалось популярным, - конечно, в писательской среде - и чуть ли не нарицательным. Иные даже хотели видеть в Валерии Брюсове лицо коллективное, какого-то нового Козьму Пруткова, под которым скрываются писатели, желающие не то вышутить, не то прославить пресловутый в те дни «символизм». Если однажды утром я и не проснулся «знаменитым», как некогда Байрон, то, во всяком случае, быстро сделался печальным героем мелких газет и бойких, неразборчивых на темы фельетонистов...» И дальше «В двух выпусках «Русских символистов», которые я редактировал, я постарался дать образцы всех форм «новой поэзии», с какими сам успел познакомиться верлибр, словесную инструментовку, парнасскую четкость, намеренное затемнение смысла в духе Малларме, мальчишескую развязность Рембо, щегольство редкими словами на манер Л. Тальяда и т.п., вплоть до «знаменитого» своего «одностишия», а рядом с этим - переводы-образцы всех виднейших французских символистов. Кто захочет пересмотреть две тоненькие брошюрки «Русских символистов», тот, конечно, увидит в них этот сознательный подбор образцов, делающий из них как бы маленькую хрестоматию... Вместе с третьим выпуском «Символистов» я издал свой первый сборник стихов. Озаглавил я его... «Chefs d`Oeuvre» («Шедевры»). В те дни все русские поэты, впервые появляясь перед публикой, считали нужным просить снисхождения, скромно предупреждая, что они сознают недостатки своих стихов и т.п. Мне это казалось ребячеством если ты печатаешь свои стихи, возражал я, значит, ты их находишь хорошими; иначе незачем их и печатать. Такой свой взгляд я и выразил в заглавии своей книжки. Сколько теперь могу сам судить о своих стихах, «шедевров» в книжке не было, но были стихотворения хорошие, было несколько очень хороших, и большинство было вполне посредственно. Совсем плохих было два-три, не более. Критики, однако, прочли только одно заглавие книжки, т. е. запомнили только одно это заглавие, и шум около моего имени учетверился...»
Сам Брюсов, впрочем, хотел этого шума. И не только хотел, - жаждал! Еще в марте 1893 года он записал в дневнике «Талант, даже гений, честно дадут только медленный успех, если дадут его. Это мало! Мне мало. Надо выбрать иное. Найти путеводную звезду в тумане. И я вижу ее это декаденство... Да! Что ни говори, ложно ли оно, смешно ли, но оно идет вперед, развивается и будущее будет принадлежать ему, особенно когда оно найдет достойного вождя... А этим вождем буду Я. Да, я!..»
В 1897 году вышел сборник стихов Брюсова «Me eum esse» («Это - я»), в 1900-м - «Tertia Vigilia» («Третья стража»), в 1903-м - «Urbi et Orbi» («Граду и миру»). Брюсов действительно возглавил новое литературное течение - символизм. Успеху символизма немало способствовало создание специального издательства «Скорпион» и журнала «Весы». «Полки, книги, картины, статуэтки, - описывал редакцию «Весов» поэт Андрей Белый. - И вот первое, что вам бросилось в глаза в наглухо застегнутом сюртуке высокий, стройный брюнет, словно упругий лук, изогнутый стрелкой, или Мефистофель, переодетый в наши одежды, склонился над телефонной трубкой. Здоровое насмешливо-холодное лицо, с черной заостренной бородкой - лицо, могущее быть бледным, как смерть - то подвижное, то изваянное из металла. Холодное лицо, таящее порывы мятежа и нежности. Красные губы, стиснутые, точно углем подведенные ресницы и брови. Благородный высокий лоб, то ясный, то покрытый морщинками, отчего лицо начинает казаться не то угрюмым, не то капризным. И вдруг детская улыбка обнажает зубы ослепительной белизны. То хищная черная пантера, то робкая домашняя кошка...»
Сборник стихов «Стефанос» («Венок»), вышедший в 1906 году, подвел некоторые итоги поэтических достижений Брюсова. «Нам стало тесно, душно, невыразимо, - писал он о символистах. - Нас томят условные формы общежития, томят условные нормы нравственности, самые условия познания, все, что наложено извне. Нашей душе потребно иное, иначе она умрет. Все ясней сознается, что если в мире есть только то, что видимо есть, - жить незачем, не стоит. Мы принимаем все религии, все мистические учения, только бы не быть в действительности...»
В публичной лекции под названием «Ключи тайн», прочитанной впервые в 1903 году, Брюсов высказался еще яснее «Искусство есть постижение мира иными не рассудочными путями. Искусство - то, что в других областях мы называем откровением. Создания искусства - это приотворенные двери в Вечность. Изучение, основанное на показаниях наших внешних чувств, дает нам лишь приблизительное знание. Наше сознание обманывает нас. Наука лишь вносит порядок в хаос ложных представлений и размещает их по рангам. Но мы не замкнуты в этой «голубой тюрьме», пользуясь образом Фета. Из нее есть выходы на волю, есть просветы. Эти просветы те мгновения экстаза, которые дают иные постижения мировых явлений, глубже проникающие за их внешнюю кору, в их сердцевину. Истинная задача искусства и состоит в том, чтобы запечатлеть эти мгновения прозрения вдохновения. Искусство начинается в тот миг, когда художник пытается уяснить самому себе свои темные тайные чувствования. Где нет этого уяснения, нет художественного творчества. Искусство только там, где дерзновение за грань, где порывание за пределы познаваемого в жажде зачерпнуть хоть каплю «стихии чуждой, запредельной». История нового искусства есть прежде всего история его освобождения. Романтизм, реализм и символизм - это три стадии борьбы художников за свободу. Ныне искусство, наконец, свободно. Теперь оно сознательно предается своему высшему и единственному назначению быть познанием мира вне рассудочных форм, вне мышления по причинности...»
В 1908 году вышел в свет роман «Огненный ангел», во многом отразивший личные чувства Брюсова. «Его роман с Ниной Петровской, - достаточно жестко писал Ходасевич, - был мучителен для обоих, но стороною, в особенности страдающей, была Нина. Закончив «Огненного Ангела», он (Брюсов) посвятил книгу Нине и в посвящении назвал ее «много любившей и от любви погибшей». Сам он, однако же, погибать не хотел. Исчерпав сюжет и в житейском, и в литературном смысле, он хотел отстраниться, вернувшись к домашнему уюту, к пухлым, румяным, заботливой рукою приготовленным пирогам с морковью, до которых был великий охотник...»
«В чем я считаю себя специалистом, - писал о себе Брюсов. - В наши дни нельзя быть энциклопедистом, но я готов жалеть, когда думаю о том, чего не знаю. По образованию я историк. В университете работал специально над Ливием, над Великой французской революцией, над Салической правдой, над русскими начальными летописями, частью над эпохой царя Алексея Михайловича. Еще занимался я в университете историей философии, специально изучал Спинозу, Лейбница и Канта... Сейчас я чувствую себя сведущим, как никто, в вопросах русской метрики и метрики вообще. Прекрасно знаю историю русской поэзии, особенно XVIII век, эпоху Пушкина и современность. Я специалист по биографии Пушкина и Тютчева и никому не уступлю в этой области. Я хорошо знаю также историю французской поэзии, особенно эпоху романтизма и движение символическое. Работая над «Огненным ангелом», я изучил XVI век, а также то, что именуется «тайными науками», знаю магию, знаю оккультизм, знаю спиритизм, осведомлен в алхимии, астрологии, теософии. Последнее время исключительно занимаюсь Древним Римом и римской литературой, специально изучил Вергилия и его время, и всю эпоху IV века - от Константина Великого до Феодосия Великого. Во всех этих областях я, в настоящем смысле слова, специалист; по каждой из них я прочел целую библиотеку... В разные периоды жизни я занимался еще, более или менее усердно, Шекспиром, Байроном, Баратынским, VI веком в Италии, Данте (которого мечтал перевести); новыми итальянскими поэтами. Блуждая по Западной Европе, посещал музеи, кое-что узнал из истории живописи, разбираюсь в школах... Но Боже мой! Боже мой! Как жалок этот горделивый перечень сравнительно с тем, чего я не знаю... Весь мир политических наук, все очарование наук естественных, физика и химия с их новыми поразительными горизонтами, все изучение жизни на земле, зоология, ботаника, соблазны прикладной механики, тайны сравнительного языкознания, к которому я едва прикоснулся, истинное знание истории искусств, целые миры, о которых я едва наслышан, - древний Египет, Индия, государство майев, мифическая Атлантида, современный Восток с его удивительной жизнью, затем медицина, познание самого себя и умозрения новых философов, о которых я узнаю из вторых, из третьих рук... Боже мой! Боже мой! Если бы мне иметь сто жизней, они не насытили бы всей жажды познания, которая сжигает меня...»
«С прекращением «Весов» в 1909 году, - подводил первые итоги Брюсов, - я стал помещать свои произведения преимущественно в «Русской мысли» и через год, с осени 1910 года, был приглашен редакцией журнала - заведовать литературно-критическим отделом. Эта моя деятельность в редакции «Русской мысли» длилась более двух лет, до конца 1912 года, причем мною было исполнено для журнала немало чисто редакционных работ. За те же годы мною было издано отдельно (кроме переиздания прежних книг) сборник стихов «Зеркало Теней», сборник рассказов «Ночи и дни», роман из римской жизни IV века (в 2 томах) «Алтарь Победы», сборник статей о русских поэтах «Далекие и близкие», сборник переводов П. Верлена, перевод драмы О. Уайльда «Герцогиня Падуанская», несколько маленьких брошюр «Великий Ритор» (жизнь и сочинения Авсония), «За моим окном» (воспоминания) и др. В то же время довольно много статей, переводов было мною помещено в различных журналах, газетах, альманахах, сборниках (в том числе в приложениях к «Ниве» перевод «Баллады Редингской тюрьмы» О. Уайльда), в разных коллективных трудах (в «Библиотеке великих писателей» под ред. С.А. Венгерова, в «Истории русской литературы» и «Истории западной литературы» т-ва «Мир», в «Новом энциклопедическом словаре» и т.д.) и в виде предисловий к различным книгам». Необыкновенному трудолюбию Брюсова мешали, кажется, только вредные привычки. «Еще с 1908-го года он был морфинистом, - писал Ходасевич. - Старался от этого отделаться, но не мог. Летом 1911 года д-ру Г.А. Койранскому удалось на время отвлечь его от морфия, но в конце концов из этого ничего не вышло. Морфий сделался ему необходим. Помню, в 1917 году во время одного разговора я заметил, что Брюсов постепенно впадает в какое-то оцепенение, почти засыпает. Потом он встал, ненадолго вышел в соседнюю комнату - и вернулся помолодевшим...»
«Он (Брюсов) не любил людей, - вспоминал Ходасевич, - потому что прежде всего не уважал их. Это, во всяком случае, было так в его зрелые годы. В юности, кажется, он любил Коневского. Неплохо относился к З.Н. Гиппиус. Больше назвать некого. Его неоднократно подчеркнутая любовь к Бальмонту вряд ли может быть названа любовью. В лучшем случае это было удивление Сальери перед Моцартом. Он любил называть Бальмонта братом. М. Волошин однажды сказал, что традиция этих братских чувств восходит к глубокой древности к самому Каину...» И дальше «В стихии расчета он (Брюсов) умел быть вдохновенным. Процесс вычисления доставлял ему удовольствие. В шестнадцатом году он мне признался, что «ради развлечения» решает алгебраические и тригонометрические задачи по старому гимназическому учебнику. Он любил таблицу логарифмов. Он произнес целое «похвальное слово» той главе в учебнике алгебры, где говорится о перестановках и сочетаниях. В поэзии он любил те же «перестановки и сочетания». С замечательным упорством и трудолюбием он работал годами над книгой, которая не была - да и вряд ли могла быть закончена он хотел дать ряд стихотворных поделок, стилизаций, содержащих образчики «поэзии всех времен и народов»! В книге должно было быть несколько тысяч стихотворений. Он хотел несколько тысяч раз задушить себя на алтаре возлюбленной Литературы - во имя «исчерпания всех возможностей», из благоговения перед перестановками и сочетаниями. Написав для книги «Все напевы» (построенной по тому же плану) цикл стихотворений о разных способах самоубийства, он старательно расспрашивал знакомых, не известны ли им еще какие-нибудь способы, «упущенные» в его каталоге...» И еще «Он (Брюсов) страстною, неестественною любовью любил заседать, в особенности - председательствовать. Заседая - священнодействовал. Резолюция, поправка, голосование, устав, пункт, параграф - эти слова нежили его слух. Открывать заседание, закрывать заседание, предоставлять слово «дискреционною властью председателя», звонить в колокольчик, интимно склоняться к секретарю, прося «занести в протокол» - все это было для него наслаждение, «театр для себя», предвкушение грядущих двух строк в истории литературы...»
Конечно, суждение это достаточно субъективно, однако Ходасевич хорошо знал Брюсова и мнение его подтверждали многие.
«В первые годы революции дом Брюсовых опустел, - вспоминала свояченица поэта Б. Погорелова. - Изредка забегал кое-кто из старых знакомых - с недобрыми, мрачными вестями. Брюсов почти не выходил из дома. Да куда было идти Литературно-художественный кружок был занят красноармейцами, редакции закрылись, типографии и бумага были реквизированы большевиками. А дамы, жаждавшие когда-то бурных встреч, поисчезали кто на юг, кто за границу.
Как-то, в мрачное осеннее утро, в квартире Брюсовых раздался резкий звонок и в переднюю ввалилась группа немолодая решительная баба и несколько рабочих. Сразу тычут ордер из местного Совета рабочих депутатов - на реквизицию. «Тут у вас кабинет имеется. Покажите». Ввалившуюся компанию провели в кабинет. Баба безостановочно тараторила «Подумайте - столько книг! И это - у одного старика! А у нас - школы без книг. Как тут детей учить» Компания переходила от полки к полке. Время от времени кто-нибудь из «товарищей» вытаскивал наугад какой-нибудь том. То выпуск энциклопедического словаря, то что-нибудь из древних классиков. Одного из незваных посетителей заинтересовало редкое издание «Дон-Кихота» на испанском языке. Все принялись рассматривать художественно исполненные иллюстрации. Потом баба захлопнула книгу и с укоризненным пафосом произнесла «Одна контрреволюция и отсталость! Кому теперь нужны такие мельницы Советская власть даст народу паровые, а то и электрические. Но все равно эту книгу тоже заберем. Пущай детишки хоть картинками потешатся. Вот что, гражданка (это сестре). Завтра пришлем грузовик за всеми книгами. А пока... чтоб ни одного листочка здесь не пропало. Иначе придется вам отвечать перед революционным трибуналом!»
Потрясенный происшедшим, очень бледный, стоял Брюсов у своих книг и машинально раскладывал все по прежним местам. Он так любил свои книги! Годами собиралась его библиотека. Были в ней редкостные дорогие издания; их не сразу удавалось приобрести, и ими он так дорожил...
После обеда он позвонил Луначарскому. На следующий день - ни жуткой бабы, ни страшного грузовика. А вечером В.Я. посетил сам нарком. На той же неделе В.Я. получил приглашение к Троцкому. Вероятно, оба коммуниста звали его работать с ними. Причем у Троцкого, по-видимому, было «чисто дипломатическое» соображение привлечением в их стан крупного писателя доказать Европе, что коммунисты не такие варвары, как их изображают. А Луначарский пустил в ход более хитрый маневр. Он прямо явился с предложением - основать кафедру поэзии и стихосложения при пролетарском университете. А ведь это было заветной мечтой Брюсова, и он, без долгих колебаний, ухватился за предложение.
Вскоре после этого захожу к Брюсовым и застаю всю семью на кухне. Сестра и Аннушка раскладывают на столе только что полученный «паек». Огромная бутыль подсолнечного масла, мешок муки, всевозможная крупа. Сахар, чай, кофе, большой кусок мяса. Аннушка сияет и любуется по тому голодному времени невероятным богатством. «Ну, поживем за этим царем», - одобрительно говорит она. Брюсов нахмурился. «Нечего вздор молоть. Лучше разберите все это. А то всякий народ тут к вам ходит». И ушел к себе...»
В 1919 году Брюсов вступил в ряды ВКП(б). Работал с Луначарским в Наркомпроссе. Читал лекции в университете. Организовал в 1921 году Высший литературно-художественный институт (впоследствии ВЛХИ им. В.Я. Брюсова). Выступал с работами теоретическими, издал книги стихов «Последние мечты» (1920), «В такие дни» (1921), «Миг» (1922), «Дали» (1922), «Mea!» («Cпеши!», 1924). Глубоко изучил историю и литературу Армении, перевел многих ее поэтов. За эту поистине гигантскую работу Совнарком Армении присвоил Брюсову звание народного поэта Армении. Вообще роль Брюсова в русской поэзии по-настоящему еще не оценена. «Несмотря на все усердие, большевики не ценили его, - писал Ходасевич. - При случае - попрекали былой принадлежностью к «буржуазной» литературе. Его стихи, написанные в полном соответствии с видами начальства, все-таки были не нужны, потому что не годились для прямой агитации. Дело в том, что, пишучи на заказные темы и очередные лозунги, в области формы Брюсов оставался свободным. Я думаю, что тщательное формальное исследование коммунистических стихов Брюсова показало бы в них напряженную внутреннюю работу, клонящуюся к попытке сломать старую гармонию, «обрести звуки новые». К этой цели Брюсов шел через сознательную какофонию. Был ли он прав, удалось ли ему чего-нибудь достигнуть - вопрос другой. Но именно наличие этой работы сделало его стихи переутонченными до одеревенения, трудно усвояемыми, недоступными для примитивного понимания. Как агитационный материал они не годятся - и потому Брюсов-служака оказался по существу ненужным. Оставался Брюсов-служака, которого и гоняли с «поста» на «пост», порой доходя до вольного или невольного издевательства. Так, например, в 1921 году Брюсов совмещал какое-то высокое назначение по Наркомпросу с не менее важной должностью в Гуконе, т. е. ...в Главном управлении по коннозаводству!»
В декабре 1923 года юбилей поэта был отмечен официально, но без пышности. Хлопоты об ордене Красного Знамени окончились ничем, поэт получил лишь грамоту ВЦИК да Литературному институту присвоили его имя.
Умер Брюсов 9 октября 1924 года в Москве.
Очень жестко на смерть Брюсова отозвался в «Русской газете» (Париж) поэт Саша Черный «О грехопадении Брюсова писали за последнее время немало. В самом деле странно индивидуалист, изысканный эстет, парнасский сноб, так умело имитировавший поэта, парящего над чернью, и вдруг такая бесславная карьера, достойная расторопного Ивана Василевского или какого-нибудь Оль Д`Ора. Красный цензор, вырывающий у своих собратьев последний кусок хлеба, вбивающий осиновый кол в книги, не заслужившие в его глазах штемпеля советской благонадежности. Это была, увы, не тютчевская цензура, не «почетный» караул у дверей литературы, а караул подлинно арестантский, тяжкое и низкое ремесло угнетателя духа. Свой бил своих. Приблизительно такое же дикое и незабываемое зрелище, как еврей, организующий еврейские погромы».

Брюсов Валерий Яковлевич
13.12.1873 - 09.10.1924
биография

Родился в купеческой семье. Дед со стороны отца - купец из бывших крепостных, а дед со стороны матери поэт - самоучка А. Я. Бакулин. Отец увлекался литературой и естественными науками.

В частную гимназию Ф. И. Креймана (1885-1889) Брюсов был принят сразу во II класс. На втором году обучения вместе с одноклассником В. К. Станюковичем он издает рукописный гимназический журнал "Начало", через который впервые осознает себя "литератором".

В 1889 г. он выпускает рукописный "Листок V класса", в котором обличает гимназические порядки. Из-за этой статьи у Брюсова обостряются отношения с администрацией, вследствии чего ему приходится перейти в гимназию Л. И. Поливанова (1890-1893). В это же время Брюсов переживает ряд первых юношеских увлечений, особенно сильный след в его душе оставила любовная связь со скоропостижно скончавшейся в 1893 г. от оспы Е. А. Масловой (Красковой), которой он посвятил множество стихотворений и последние главы (под именем героини Нины) повести "Моя юность".

В 1893-1899 гг. Брюсов учится на историко-филологическом факультете Московского университета. Помимо классической филологии он изучает Канта и Лейбница, слушает курсы истории В. О. Ключевского, П. Г. Виноградова, ходит на семинары Ф. Е. Корша. На годы учебы в университете приходится первый начальный период осознанного литературного творчества Брюсова.

В 1894-1895 гг. Брюсов издает три небольших выпуска сборника "Русские символисты", в которых дает образцы "новой поэзии". Это был первый коллективный манифест русского модернизма в России. Реакция на сборники была скандальной и оглушительной.

В 1895-1986 году Брюсов издает первый авторский сборник стихов "Шедевры", состоящий из двух изданий. Броское название, вызывающее содержание и далекое от скромности предисловие, обращенное к "вечности и искусству", вызвали дружное неприятие критики.

В период с 1895 по 1899 год он сближается с известными писателями - символистами: К. К. Случевским, К. М. Фофановым, Ф. Соллогубом, Д. С. Мережковским, 3. Н. Гиппиус, Н. М. Минским. На "субботах" Георга Бахмана, а затем и на собственных "средах" Брюсов начинает регулярно встречаться с московскими модернистами.

В 1897 г. впервые выезжает за границу, в Германию. В этом же году женится на Иоанне Матвеевне Рунт, ставшей его спутницей жизни и помощницей в литературных делах.

С 1900 по 1903 г. Брюсов - секретарь редакции "Архива". Он публикует здесь ряд статей, в том числе "О собрании сочинений Ф. И. Тютчева" (1898), "Ф. И. Тютчев. Летопись его жизни" (1903).

Осенью 1900 г. в издательстве "Скорпион" выходит третья книга лирики Брюсова "Третья стража. Книга новых стихотворений. 1897-1900", открывающая второй зрелый период творчества писателя.

В марте 1903 г. Брюсов выступает с программной лекцией об искусстве "Ключи тайн", воспринятой в качестве манифеста новейшего русского символизма.

С конца 1902 г. поэт некоторое время состоит секретарем в журнале "Новый путь", публикует стихи, статьи, заметки, а также ведет рубрику "Политическое обозрение". В это же время он входит в состав комиссии Московского литературно-художественного кружка, а с 1908 г. - председатель ее дирекции.

Сборник "Венок. Стихи 1903- 1905 гг.", стал первым по-настоящему крупным успехом поэта. В него наряду с историко-мифологическими сюжетами и лирикой интимного плана, Брюсов включил стихи на злободневную тему войны и революции. С фантастическим упоением, как на очищающую стихию судьбы, смотрит поэт на войну и революцию.

К 1909 году Брюсов становится признанным мастером "мужественной", аполлонической лирики.

В 1904-1908 гг. Брюсов является организатором, бессменным руководителем и ведущим автором главного журнала русских символистов "Весы". После закрытия "Весов" (1909), с сентября 1910 г. в течение двух лет Брюсов становится заведующим литературно-критическим отделом журнала "Русская мысль".

В первую мировую войну Брюсов в качестве корреспондента много месяцев провел на театре военных действий. Вначале эта война казалась поэту последней ("Последняя война", 1914), способной преобразить в лучшую сторону человеческую жизнь. Однако через два с половиной года, мнение о ней Брюсова изменилось ("Тридцатый месяц", 1917). Разочаровываясь в исходе войны и политике, Брюсов все глубже уходит в литературу и научную работу. Он обращается к переводам армянской, финской и латышской поэзии.

В 1923 г., в год 50-летия поэта, правительство Армении присвоило Брюсову почетное звание народного поэта Армении.

Разочарование в победном исходе войны после непродолжительных колебаний подготовило Брюсова к принятию Октябрьской революции. В 1920 г. он вступает в Коммунистическую партию, работает в Наркомпросе, возглавляет президиум Всероссийского союза поэтов, читает разнообразные лекционные курсы, организует (1921) и руководит Высшим литературно-художественным институтом.

Послеоктябрьские, преимущественно революционные сборники стихов Брюсова ("В такие дни", 1921; "Дали", 1922; "Спеши", 1924) знаменовали последний, завершающий период творчества мастера.

Брюсов Валерий Яковлевич - литературовед, поэт, переводчик, критик, драматург и прозаик. Считается основателем русского символизма. После окончания Октябрьской революции занимался общественно-педагогической деятельностью. В этой статье вам будет представлена биография Брюсова. Итак, приступим.

Детство и учёба

Брюсов Валерий Яковлевич появился на свет в 1873 году в купеческой семье. Дед его по отцовской линии был купцом из бывших крепостных, а дед по материнской - поэтом-самоучкой. Отец мальчика увлекался естественными науками и литературой.

После окончания гимназии Поливанова Л. И. Валерий поступил в Московский университет на филолого-исторический факультет. Будущему поэту удалось окончить его с дипломом 1-й степени. В 1896 году молодой человек женился на Иоанне Рунт, которая стала его верной помощницей (а после смерти - издателем наследия и хранителем архива). Уже в юности личность Брюсова разделилась на две антиномичные составляющие: одна включала самоотдачу стихиям жизни (рулетка, ночные рестораны, игра страстей, эротика), а вторая - волевую организующую активность, склонность к «самоконструированию» и управлению различными ситуациями и окружающими людьми.

Творческий дебют и первые сборники

Можно сказать, что 1894-1895 - это годы, когда началась творческая биография Брюсова. Первые три сборника вышли под названием «Русские символисты». Они включали в себя переводы нескольких французских символистов, а также произведения начинающих поэтов. По дальнейшим поэтическим сборникам - «Это Я», «Романсы без слов», «Шедевры» - можно сказать, что Валерий стал не только последователем символизма, но и организатором-пропагандистом данного движения. После умело срежиссированного скандала, связанного с рядом эпатирующих стихотворений, новая школа сразу стала центром внимания литературного сообщества. Книги стихов 1900-1909 годов - «Третья стража», «Городу и миру», «Венок», «Все напевы» - связали антиномичную ориентацию его произведений с традициями французского «Парнаса», который отличался словесной пластикой, твёрдыми стиховыми и жанровыми формами, а также склонностью к экзотике и мифологическим, историческим сюжетам.

После 1910 года поэт Валерий Брюсов решил перейти к более простым формам («Зеркало теней»), но в более позднем творчестве он вновь вернулся к усложнению стиля и языка. В стихах того периода прослеживаются комплексы образно-тематического характера, отличающие всё его творчество: историзм, урбанизм, убеждённость в самоценности искусства и множественности истин.

Литературное окружение и прочая деятельность

Во 2-й половине 1890-х существенно расширился круг связей Брюсова в литературном мире (знакомство с Ф. К. Сологубом, К. М. Фофановым, Н. М. Минским, К. Д. Бальмонтом, З. Н. Гиппиус, Д. С. Мережковским, К. К. Случевским и др.). В 1899 году он возглавил издательство «Скорпион», которое поставило перед собой задачу объединить всех людей «нового искусства». В 1904-1909 годах Валерий занимал должность редактора в журнале «Весы». По сути, это издание представляло собой центральный орган русского символизма. В «Весах» Брюсов опубликовал ряд программных теоретических и критических статей, а также рецензий и заметок о русских поэтах. Валерий стал известен как мэтр русского символизма. С другой стороны, Брюсов был не согласен с его теургическим направлением и настаивал на суверенности искусства. Русский поэт отказывался принимать его взаимосвязь с социально-политическими и мистико-теологическими явлениями.

К сожалению, «Весы» закрылись в 1909 году. После этого Валерий возглавил отдел критики журнала «Русская мысль». Там он занялся привлечением авторов-символистов для разрушения обособленности символистской школы в мире литературы.

Исторические романы и концепции

Валерий Брюсов, личная жизнь которого никогда не мешала творчеству, проявлял постоянный интерес к истории. Он старался дать объективную оценку фактов в русле мировых событий. Всё началось с публикаций политических обзоров в издании «Новый путь». Революцию 1905 года русский поэт воспринял как неизбежное разрушение культуры прошлого. При этом он допускал возможность своей гибели, будучи частью старого мира («Грядущие гунны»). В 1907-1912 годах Валерий теряет интерес к текущей политике, но при этом усиливается его желание постичь глубинные законы исторического процесса.

В произведениях «Алтарь победы» и «Огненный ангел» он описывает переломные исторические эпохи, пытаясь донести до читателей кризисное состояние мира путём исторических аналогий. В годы Первой мировой войны Валерий выступал за поддержание военного патриотизма («7 цветов радуги», «Девятая камена»). Но после работы на фронте военным корреспондентом поэт осознал всю античеловечность вражды между государствами.

Литературно-историческая и переводческая деятельность

В 1898 году Валерий Брюсов, творчество которого известно всем почитателям символизма, познакомился с П. И. Бартеневым. Последний возглавлял редакцию журнала «Русский архив». Так началось их многолетнее сотрудничество, во время которого Валерий занимался комментаторской, публикаторской и литературно-исторической работой. Также на протяжении всей своей жизни Брюсов делал художественные переводы (Т. Готье, О. Уайльд, М. Метерлинк, С. Малларме, П. Верлен, Э. По, Э. Верхарн, И. В. Гёте, Дж. Байрон, армянские поэты, античные авторы и др.). От начала первых работ и до последних переводческая манера Валерия заметно изменилась - переросла от вольных переложений до принципиального буквализма.

Педагогическая и культурно-просветительская работа после Октября

Во время и после Октябрьской революции биография Брюсова была насыщена рядом важных событий как в творчестве, так и в жизни. Поэт принял новую власть и стал во главе Комитета по регистрации печати. Потом Валерий заведовал отделом московской библиотеки при Наркомпроссе. Но самой его ответственной должностью стало место председателя президиума Союза поэтов. В 1920 году Брюсов вступил в ряды РКП, а год спустя организовал литературно-художественный университет. Просветительская деятельность поэта не ограничивалась только чтением лекций. Он опубликовал статью о путях развития литературы, создал историческую антологию под названием «Сны человечества», описав в ней все формы облечения человеческой лирики. В «Сны» Валерий включил произведения армянских и латинских поэтов, а также разные стилизации стихотворных форм, от японской танки до алкеевой строфы. В тот же период он написал труд, посвящённый решению проблем стиховедения.

Последние стихи

Поздние поэтические сборники Брюсова («Последние мечты», «Дали», «Миг», «В такие дни», «Меа») отличаются формальными экспериментами. В них прослеживаются черты научной поэзии, которая была придумана французским поэтом Гилем в начале 1900-х. Таковы стихотворения «Явь», «Мир N измерений», «Мир электрона». Из-за лишней усложнённости многие поздние стихи были не поняты современниками, зато наглядно продемонстрировали им возможности русского стихосложения.

Наследие

Это была вся биография Брюсова. Наследие Валерия Яковлевича весьма обширно. Кроме прозаических и поэтических произведений, он выполнил много переводов стихотворений итальянских, немецких, английских, французских и античных авторов. Его критические статьи помогают лучше понять литературную ситуацию на рубеже 19-20 веков. А работы по стиховедению и исследованию поэзии внесли серьёзный вклад в развитие русского литературоведения. Скончался Брюсов в 1924 году в Москве.

Валерий Яковлевич Брюсов родился в 1873 г. в купеческой семье. Он получил хорошее образование и позже, постоянно читая и занимаясь, стал, быть может, одним из образованнейших людей своего поколения.

В 1894 г. вместе с А. Л. Миропольским он опубликовал получившую скандальную известность книгу Русские символисты . Эта и последующие книги стали на целое десятилетие излюбленным объектом насмешек в печати. Имя Брюсова стало в литературе синонимом шута, и, хотя других символистов (Бальмонта , Сологуба , Гиппиус) довольно доброжелательно принимали в литературных журналах, для Брюсова их двери были закрыты вплоть до 1905 г. Брюсов совершенно не соответствовал такой репутации: он вовсе не был шутом, он вообще был самой торжественной и невыносимо серьезной фигурой во всей русской литературе. Но его ранняя поэзия настолько отличалась от того, что обычно печаталось в русских журналах, что критики не могли расценить ее иначе, как оскорбительный розыгрыш. На самом деле Брюсов просто подражал (довольно по-детски) французским поэтам своего времени.

В течение многих лет каждую новую книгу Брюсова встречали с возмущением или насмешкой. Но Брюсов не сдавался. Его стиль мужал. Росло число его последователей. К 1903 г. он стал признанным главой большой и энергичной литературной школы символистов . К 1906 г. его школа выиграла битву; символизм был признан как русская поэзия, а Брюсов – как первый поэт России. Те критики, что издевались над ранним творчеством Брюсова, приветствовали его сборник Stephanos (Венок ), появившийся в 1906 г. на вершине революционного подъема . Успех книги был, возможно, самой значительной датой в истории движения символизма к господствующему положению в тогдашней русской литературе.

Валерий Брюсов. Биография. Огненный ангел. Видеоурок

В 1900 г. Брюсов стал de facto руководителем издательства, объединившего силы нового движения. В 1904 г. они начали выпускать обозрение Весы – без сомнения, самое культурное, самое европейское издание своего времени, выходившее до 1909 г. С 1900 до 1906 гг. Брюсов был главой единой и сильной партии, шедшей к успеху; после 1906 г. его положение еще больше укрепилось. Но талант его начал клониться к закату. По сравнению со Stephanos сборник Все напевы (1909) не принес ничего нового, а последующие сборники оказывались все хуже и хуже.

Начиная с девяностых годов, Брюсов с удивительной энергией работал в самых различных областях литературы. Стихи лишь малая часть его литературной деятельности: он успешно переводил иностранную поэзию, писал прозу и пьесы, рецензировал почти все выходившие поэтические сборники, издавал классиков, работал в архивах, готовя материалы о жизни Пушкина , Тютчева и других, невероятно много читал, и все время был фактическим редактором журнала. При том Брюсов отнюдь не был аскетом – его любовная лирика основана на богатом жизненном опыте, а кроме того, он на себе испытывал «искусственный рай» опиума и кокаина. Но это никогда не мешало ему работать.

Замечательный пример работоспособности Брюсова – сборник армянской поэзии, составленный им по просьбе комитета армянских патриотов. Комитет в 1915 г. обратился к Брюсову с просьбой издать подборку избранных сочинений армянских поэтов на русском языке. Менее чем за год Брюсов выучил армянский язык, прочел все, что можно было достать на эту тему, почти все переводы сделал сам и в 1916 году выпустил огромный том Поэзия Армении . Книжка стала замечательным памятником человеческой работоспособности и лучшим изданием такого рода.

Брюсов был, в сущности, аполитичен. Его отношение к политике было чисто эстетским. Это хорошо выражено в его строках 1905 г.:

Прекрасен в мощи грозной власти
Восточный царь Ассаргадон,
И океан народной власти,
В щепы дробящий утлый трон!
Но ненавистны полумеры…

До 1917 г. Брюсов не участвовал в политической жизни, но, когда большевики пришли к власти , он стал коммунистом. Это было вызвано не политическими убеждениями, напротив, их отсутствием, потому что именно политические и нравственные убеждения не позволяли большинству гражданственно настроенных людей сделать этот шаг. Возможно, причина еще и в том, что Брюсов больше не чувствовал себя лидером и надеялся, примкнув к самой передовой политической партии, снова стать передовым и современным. Кроме того, революция 1917 г. соответствовала его эстетическому идеалу «океана народной власти», – и как человек, которого отличал не яркий, оригинальный талант, а гораздо более – неутомимая работоспособность, он явно сочувствовал механическим схемам Ленина .

Сначала Брюсов получил от большевиков синекуру, потом более ответственный пост главы цензурного комитета, но ему так и не удалось приспособиться к правоверным коммунистам, и его сменил на этом посту более надежный партиец (романист Серафимович ). Не удалось Брюсову и добиться признания у поэтов «левого фронта », которого он искал со времени возникновения футуризма . Последние годы Брюсов проводил в одиночестве и очень страдал от того, что оказался вне широкой деятельности. Единственным его утешением была работа с молодыми пролетарскими поэтами, которым он давал регулярные уроки поэтического мастерства. Брюсов умер в возрасте пятидесяти одного года, на пятнадцать лет пережив расцвет своей славы.

Подробнее о его произведениях читайте в статьях Творчество Брюсова – кратко и Стихи Брюсова – анализ .

Русский поэт, прозаик, драматург и переводчик Валерий Яковлевич Брюсов родился 13 декабря (1 декабря по старому стилю) 1873 года в Москве в купеческой семье. , затем учился в гимназиях Франца Креймана (1885-1889) и Льва Поливанова (1890-1893). В 1893 году Брюсов поступил на историко-филологический факультет Московского университета, который окончил в 1899 году.

Писать Брюсов начал рано, еще ребенком, сочиняя стихи и рассказы. Уже в 13 лет он связывал свою будущую жизнь с поэзией. Самые ранние известные стихотворные опыты Брюсова относятся к 1881 году; несколько позднее появились первые его рассказы. В отрочестве Брюсов считал своим литературным кумиром Николая Некрасова, затем был очарован поэзией Семена Надсона. К началу 1890-х годов наступила пора увлеченности Брюсова произведениями французских символистов — Шарля Бодлера, Поля Верлена, Стефана Малларме. В период с 1894 по 1895 он издал (под псевдонимом Валерий Маслов) три сборника "Русские символисты", куда вошли многие из его собственных стихов (в том числе под различными псевдонимами); большая их часть была написана под влиянием французских символистов. В третьем выпуске "Русских символистов" было помещено брюсовское однострочное стихотворение "О закрой свои бледные ноги", быстро обретшее известность, обеспечившее ироническое отношение к сборникам со стороны публики.

В 1895 году вышла первая книга стихотворений Брюсова — Chefs d’œuvre ("Шедевры"), в 1897 году — сборник стихов Me eum esse ("Это — я") о мире субъективно-декадентских переживаний, провозглашавшие эгоцентризм. В 1899 году, окончив университет, Брюсов принял решение полностью посвятить себя литературной деятельности. В течение двух лет работал секретарем редакции журнала "Русский архив". После организации издательства "Скорпион", которое стало выпускать "новую литературу" (произведения модернистов), Брюсов принимал активное участие в организации альманахов и журнала "Весы" (1904-1909), ставшего рупором русского символизма.

В 1900 году вышла книга Брюсова "Третья стража", после которой автор получил признание как большой поэт. В 1903 году он опубликовал книгу Urbi et Orbi ("Граду и миру"), в 1906 году — поэтический сборник "Венок".

Книгу "Земная ось" (1907) составили фантастико-символическая драма "Земля" и рассказы. Брюсов — автор романов "Огненный ангел" (отдельное издание 1908), "Алтарь победы. Повесть IV века" (1911-1912), повестей и рассказов (вошли в книгу "Ночи и дни", 1913), повестей "Рея Сильвия" (отдельное издание 1916), "Обручение Даши" (отдельное издание 1915), "Моцарт" (1915).

На рубеже первого десятилетия ХХ века поэзия Брюсова стала более камерной, появились новые черты его лирики: интимность, задушевность, простота в выражении мыслей и чувств (сборник "Все напевы", 1909; книга "Зеркало теней", 1912).

© С. В. Малютин

© С. В. Малютин

Для театра Веры Комиссаржевской Брюсов перевел пьесы "Пеллеас и Мелизанда" Мориса Метерлинка (1907; постановка Всеволода Мейерхольда) и "Франческа да Римини" Габриэле Д’Аннунцио (совместно с Вячеславом Ивановым, 1908). Опубликовал психодраму "Путник" (1911), трагедию "Протесилай умерший" (1913). Переводил драматургию Эмиля Верхарна ("Елена Спартанская", 1909), Оскара Уайльда ("Герцогиня Падуанская", 1911), Мольера ("Амфитрион", 1913), Ромена Ролана ("Лилюли", 1922).

Занимался переводами Данте, Байрона, Гете, Метерлинка. Отдельными изданиями вышли переводы Эмиля Верхарна, Поля Верлена, Эдгара По, Оскара Уайльда, сборник французской лирики XIX века, "Великий ритор. Жизнь и сочинения Децима Магна Авсония" (1911), "Erotopaegnia. Стихи Овидия, Пентадия, Авсония, Клавдиана, Луксория" (1917).

В годы первой мировой войны Брюсов находился на фронте в качестве корреспондента одной из петербургских газет, писал патриотические стихи.

Валерий Брюсов приветствовал Октябрьскую революцию 1917 года, активно сотрудничал с новой властью. В 1920 году вступил в Коммунистическую партию.
В 1917-1919 годах он возглавлял Комитет по регистрации печати (с 1918 года — отдел Российской книжной палаты). Был заведующим Московского библиотечного отдела при Наркомпросе (1918-1919), председателем президиума Всероссийского союза поэтов (1919-1921), с 1919 года работал в Государственном издательстве, с 1921 года — заведующий литературным подотделом Отдела художественного образования при Наркомпросе. В 1921 году организовал Высший литературно-художественный институт (впоследствии ВЛХИ им. В. Я. Брюсова) и до конца жизни был его ректором и профессором.

Брюсов принимал активное участие в подготовке первого издания Большой советской энциклопедии (являлся редактором отдела литературы, искусства и языкознания; первый том вышел уже после смерти Брюсова). В 1923 году, в связи с пятидесятилетним юбилеем, Брюсов получил грамоту от советского правительства, в которой отмечались многочисленные заслуги поэта "перед всей страной" и выражалась "благодарность рабоче-крестьянского правительства".

В 1920-е годы (в сборниках "Дали" (1922), "Mea" ("Спеши!", 1924) Брюсов радикально обновил свою поэтику, используя перегруженный ударениями ритм, обильные аллитерации, рваный синтаксис, неологизмы, футуристические конструкции стихосложения. Манеру позднего Брюсова детально исследовавший ее Михаил Гаспаров назвал "академический авангардизм".

9 октября 1924 года Брюсов скончался в своей московской квартире от крупозного воспаления легких. Поэт был похоронен на столичном Новодевичьем кладбище.

Валерий Брюсов был женат на Иоанне Рунт (брак между ними был заключен в 1897 году). Она была спутницей и ближайшим помощником поэта до самой его смерти. После смерти Брюсова она стала хранителем его архива и издателем наследия мужа.

Материал подготовлен на основе информации открытых источников.