Максим Соколов. Публичное

Максим Соколов в своё время заслуженно стал звездой отечественной журналистики. Он занял нишу ироничного комментатора событий, находящегося над схваткой, точнее где-то не очень высоко, но сбоку. Для газетной культуры, где ещё недавно журналисты избегали самого слова «я» («мы приехали в колхоз», «мы с удивлением узнали, что...»), такое поведение было само по себе интересно. А кроме того Соколов был человеком образованным и вполне культурным. Так что журналистика Соколова стала «явлением».

Однако прошло время, эпоха Ельцина ушла, сам Соколов утолил первичные и вторичные потребности постсоветского человека и потихоньку-полегоньку перевалил через социальный забор, отделявший класс интеллигенции от класса буржуа. Дело это обычное, в обычных странах для этого есть культурная калитка. Калитки в первобытной РФ пока нет, приходится на глазах у всего честного народа карабкаться. Многие это делают ночью, по приставной лестнице. А вот Соколов, то ли из-за природной неэлегантности, то ли ещё по каким причинам, стал это делать прилюдно, с каким-то задиранием нижних конечностей, кряхтением. В общем, брюки лопнули на самом невыгодном месте.

Последнее время окрестности российской публицистики оглашают сентенции озверевшего мещанина:

Нас здесь и так хорошо кормят.

Пороть их надо.

Почему у горничной фартук не наглажен? А ещё Бавария.

Комизм в том, что сам Соколов продолжает себя считать не филистером, а чутким отзывчивым выпускником филологического факультета МГУ.

Вот и по моему поводу Соколов отметился. Мол, а чего Галковский безобразит. Ну уволили его в пять минут. Назвали сволочью. Это ж кто уволил - ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР. Это ж понимать надо.

Но это ладно. Важно другое. Светило российской журналистики пошло в своих умозаключениях дальше. Теперь у Соколова оказывается, что вот такие галковские и мешали брежневу-андропову строить социализм, оттого-то всё и пошло на перекосяк. Миллион кегебистов работал не покладая рук, а кучка скандалистов-шизофреников шмыгала по стране и мешала людям выполнять пятилетний план. Мол, у вас нарушаются права человека, мол, существует какая-то тайная полиция, мол, нет выборов и свободы прессы.

Он так и пишет:

«Если бы философ, получив от редактора голубой конверт, мирно расстался с РЖ, никакого волчьего билета, естественно, не было бы. Люди не сработались, с кем не бывает. Но бесконечный гундеж в ЖЖ есть эффективный способ оформления волчьего билета самому себе по интернету. Любой потенциальный работодатель, прочтя все это, подумает: "На хрена мне такое счастье" -- и вежливо откажет. Ибо кому охота сделаться очередным героем бесконечного гундежа.

Вообще же правозащитная практика показала, что львиная доля облученных приходила к этому состоянию через длительные трудовые тяжбы по поводу увольнения. Со временем исходный пункт тяжбы забывался, облученность же угрожающе прогрессировала».

В общем, бегает городской сумасшедший, качает права. А КАКОЕ МНЕ ДЕЛО? Дела Соколову, конечно, никакого нет. ДРУГОЙ КЛАСС.

Только... не совсем. Ведь можно было бы ночью... по приставной лестнице... Ну, работает Соколов в проправительственной газете, ну получает хорошую денюжку. Никто же подписывать петиции под ссылкой Сахарова или изгнанием Солженицына не заставляет. Времена ещё вегетарианские. Можно писать про птичек или рыбок, можно про чиновников, проштрафившихся перед Кремлём, и конечно время от времени в дозволенных законом рамках звонить из кабинета по телефону: «Сидорова не трогайте - литератор».

Вроде и капитал на месте и невинность. Ан, нет. Соколов чем-то НЕДОВОЛЕН. Спится ему плохо. И он прилюдно выдавливает из себя капля за каплей интеллигента.

Это возможно. Но вот выдавить из общества сам КЛАСС... Такие социальные эксперименты у нас пробовали. Например, уничтожали класс капиталистов. Однажды цыган уже совсем приучил лошадь не есть. КАК ВДРУГ. Не окажется ли так, что полное отсутствие русской интеллигенции обернётся социальным переворотом. И что тогда скажет неосторожный Соколов? Не получится ли так, что в глазах интеллигенции он сам себе выписал волчий билет?

Почти день в день совпавшие кончины северокорейского руководителя Ким Чен Ира и бывшего президента Чехии Вацлава Гавела породили тут же отмеченный дипломатический казус.

Он усматривался в том, что высшее руководство РФ тут же выразило официальное соболезнование КНДР и лично наследнику Ким Чен Ира Ким Чен Ыну, тогда как официальных соболезнований ЧР и ее руководству со стороны России не воспоследовало. Что напрашивающимся образом тут же породило рассуждения на тему «Скажи мне, кто твой друг», а равно и «Вот злонравия достойные плоды». В том смысле, что Ким Чен Ир им свой, а Гавел не свой.

Рассуждения эффектные, но, к сожалению, не совсем точные. Скорее всего, ни Ким Чен Ир, ни Гавел в качестве своих не воспринимались, а разница в официальных реакциях объясняется автоматизмом дипломатического протокола. Который предписывает в случае, если глава государства, с которым у данной державы есть дипломатические отношения, скончался на своем посту, присылать официальные соболезнования. Отказ от соболезнований рассматриваетсякак проявление крайней дипломатической невежливости и весьма недружественный жест. Трудно было требовать от российской дипломатии, чтобы именно в нынешней сложной ситуации она специально пошла на ухудшение отношений с КНДР, специально в кризис лишив себя возможности как-то влиять на ситуацию или хотя бы получать какую-то скудную информацию из сверхзасекреченной Северной Кореи. Так что, соболезнования были гарантированы.

Можно, конечно, упрекать РФ в том, что она после гибели СССР сохранила отношения с таким специфическим режимом, как северокорейский. Нет бы взять и разорвать, тогда бы не было и надобности в отправлении соболезнований. Хотя из чисто идеологических соображений порвать дипломатические отношения со страной, которая непосредственно граничит с Россией и при всех своих специфических качествах не имеет в отношении России ни прямых, ни косвенных агрессивных намерений - это была бы довольно опрометчивая дипломатия. США, например, поддерживают не только дипломатические, но и весьма дружественные отношения с Саудовской Аравией, режим которой не просто специфичен, но и в отношении которого есть сильные подозрения насчет причастности к 11 сентября - и ничего. Ради Realpolik и не в таких странах послов держат.

Но если даже претензии по поводу соболезнований КНДР не очень верны, выдвигается другая претензия - где соболезнования по поводу кончины Гавела. С точки зрения дипломатического протокола претензия не слишком основательная, поскольку смерть частного лица, которым Гавел являлся с 2003 г., не порождает этикетных требований к лидерам иностранных государств. Кончины пребывавших на покое президентов США Л. Джонсона, Р. Никсона, Р. Рейгана тому примером.

Но тут вступает в силу тот довод, что Гавел был значим не как бывший президент Чехословакии, а затем Чехии, а как всемирный авторитет и духовный лидер огромного масштаба. Тут есть, правда, то соображение, что авторитетность и масштабность человека всяк волен оценивать по-своему. С иной точки зрения, А. И. Солженицын не меньший и даже существенно больший авторитет, но при его кончине в 2008 г. никто ни от каких иностранных державцев не требовал официальных соболезнований. Ино дело - историческое и человеческое величие, ино дело - официальный протокол межгосударственных отношений.

Довод «Все отметились, и Россия должна была отметиться» применительно к Гавелу выглядит не слишком убедительно. В международных отношениях довольно случаев обязательного лицемерия - хотя бы в случае с Ким Чен Иром. Нужно ли дополнять его лицемерием необязательным? Когда официальные лица РФ (и вряд ли только они) никак не отреагировали на кончину Гавела, они всего лишь последовали римскому принципу «de mortuis aut bene, aut nihil». Принципу, который обыкновенно рекомендуется в качестве сугубо правильного. Если по поводу кончины некоего человека произнесено молчание, требовать скорби - значит призывать к дискуссии возле еще не погребенного тела. Что было бы сильным и неприятным отступлением от римской добродетели.

По мнению достаточно многих, все, что тут можно и должно сказать - «Упокой, Господи, его душу». Но это не предмет для официальных телеграмм.

СОКОЛОВ МАКСИМ ЮРЬЕВИЧ – значительный русский журналист, аватар малоизвестного местного славянского божества (предположительно, верхневолжских кривичей).

Будучи в силу своего происхождения знакомым с русским фольклором лучше, чем кто бы то ни было, С.М.Ю. тем не менее вынужден пять лет прозябать на филологическом факультете университета. Это дало ему возможность выучить bon mots большинства европейских (см. ОКНО В ЕВРОПУ, ПРОРУБИТЬ) языков, как живых, так и мёртвых. Знания (см. ЗНАНИЕ) пригодились, но не сразу, так как в последующие семь лет С.М.Ю. прячется поочередно в нескольких нишах индивидуальной иммиграции (НИИ), названия которых составляли древние заклятия.

Выйдя из последней НИИ и побродив некоторое время странствующим Учителем, С.М.Ю. становится сотрудником вновь учрежденной газеты «КоммерсантЪ». Накопленную за время сидения в нишах энергию он пускает в свои публикации, и это имеет неожиданный эффект. Буквально в считанные месяцы существующее государственное устройство рушится. С.М.Ю. сообщает об этом факте по телевидению (см. ТЕЛЕВИЗОР) словами «Встал я утром в шесть часов с ощущеньем счастья: нет резинки от трусов и советской власти», после чего возвращается к излюбленному сбору грибов, так некстати прерванному августовским путчем.

Вскоре после этого С.М.Ю. случайно совершает демиургический акт и создает множество предметов, веществ, местностей (см. ПЕЙЗАЖ) и абстракций, в т.ч.:
- Литературный стиль газеты «КоммерсантЪ», обычно описываемый при помощи примера «Попов велел мясу дешеветь (см. МЯСА РЫНОК). Мясо не хочет» (почему цены на мясо должны были повиноваться воле эмигрировавшего на тот момент клоуна Олега Попова – вопрос, требующий отдельного исследования),
- сигареты (см. ПАЛОЧКИ КУРИТЕЛЬНЫЕ) «Трува» и «Бурса»,
- город Гармиш-Партенкирхен,
- ликер «Амаретто-Диссароно»,
- бобровые (см. БОБР) плотины,и многое другое.

Вновь появившиеся реалии, в полном соответствии с законами диалектики, неравноценны, а в соответствии с законами термодинамики - нестабильны. Малоинтересные новации С.М.Ю. поверяет их собственной судьбе, и они растворяются в дымке времен (сигареты «Трува» и «Бурса», ликер «Амаретто-Диссароно» и т.п.). Хорошие, позитивные реалии требуют поддержки. Поэтому С.М.Ю. в последующие годы сотрудничает в массе различных изданий и передач для сохранения придуманного журналистского стиля, используя в качестве эффективных заклинаний bon mots различных европейских языков и цитаты из А.К. Толстого. Также он регулярно посещает полюбившийся многим баварский альпийский курорт Гармиш-Партенкирхен, чтобы лично и на месте укрепить его стабильность.

Созданные С.М.Ю. бобровые плотины вызвали неоднозначную реакцию, к тому же, бобры взялись поддерживать их самостоятельно, без какого-либо принуждения. Чтобы дать шанс противникам бобровых плотин, С.М.Ю. призвал в свое верхневолжское имение кобеля Сидора, Великого Победителя Бобров.

Рис. 1. Соколов Максим Юрьевич и кобель Сидор

Сакральными атрибутами С.М.Ю. являются Пузо, Очки и Борода (см. БОРОДА). Максим Юрьевич пишет в ЖЖ:

«В России 1990-х было сходное сочетание резкого увеличения народной нужды и всяческого «отречёмся от старого мира». В том числе и в области монументальной. Не все памятники советской эпохи были снесены, и не все советские названия городов были упразднены, но весьма многие. Вопрос в том, что гражданам больше запомнилось: инфляция, закрытие заводов и фабрик, тяжёлая нужда значительной части населения или бодрое «отречёмся от старого мира». Если бы Парубий был любознательным, ответ скорее бы его огорчил».

«Народно-утопическая легенда о невидимом граде Китеже, о сталинском СССР, об Опоньском царстве не имеет отношения к истории, она есть выражение современных людских чаяний о славе, о справедливости, о праведной власти etc. Ненаучная фантастика, но исполненная горячей веры. Взыскующие праведного царства. Можно по примеру Доренки, Сучкова и гозманов не на жизнь, а на смерть бороться с такой фантастикой. А можно, памятуя, что все легенды преходящи (Кто сейчас грезит о «маленьком капрале»? А ведь как захватывало когда-то!) - прейдёт и эта, заняться чем-нибудь более насущным».

«Не будем уже приводить в пример 1757 год, когда во время Семилетней войны Людовику XV, отделавшемуся в ходе покушения царапиной, воевавшие с ним государи прислали выражение сочувствия. Положим, это был дикий XVIII век. В более просвещённом XX веке ни Рузвельт, ни Сталин, ни Черчилль 20 июля 1944 года уже не поздравляли Гитлера, избежавшего смерти от адской машины. Но тем не менее традиция приличий, несомненно, была. В 1916 году о смерти враждебного императора Франца-Иосифа I русские газеты писали корректно, и возгласов «Собаке собачья смерть», а равно «Вау!» в дикой России не позволял себе никто».

«В мире спецслужб и тайных обществ всё бывает, но только не бывает так, чтобы о скрывшемся человеке время от времени писали в газетах (причём в газетах дружественных), как он поживает и как его здоровье. По очень простой причине: если задача в том, чтобы исчезновение и появление под другим именем и в другом облике прошло успешно, то любое сообщение о том, как он живёт-поживает, может содержать в себе необходимые зацепки, которыми не преминут воспользоваться Петров и Боширов, а равно Юстас и Алекс».

«Между тем существует распространённое представление, будто неурегулированные территориальные проблемы желающего записаться в альянс автоматически означают отказ как длинный шест. Сперва признайте свои фактически существующие границы (или отвоюйте спорные земли), а потом и вступайте. Но распространённость не означает, что представление соответствует действительности. В самом деле, бывают безусловные запреты, например (в европейском праве) на двоежёнство. Сперва урегулируйте отношения с первым супругом, а затем вступайте в новый законный брак. Правило, не знающее изъятий. Тогда как ни Устав НАТО, ни документы съездов и пленумов альянса не содержат такого однозначного запрета».

Максим Соколов. Фото: Глеб Щелкунов

Со времени последнего присоединения Крыма к России скоро будет два года. И сторонники, и противники аншлюса, причем и отечественные, и зарубежные рассматривают российскую принадлежность Крыма, как необратимый факт, хотя, конечно, одним нравящийся, а другим совершенно не нравящийся. Большинство изменений на географической карте именно так и происходит.

Заметим, однако, что в разгар событий все - и при этом всем - представлялось совершенно иначе. Сперва аншлюс вообще не рассматривался как реальная перспектива - ни сторонниками В.В. Путина, ни самыми ярыми его противниками. Собственно, противники, например, киевские революционеры, вели себя, как будто им шлея под хвост попала, именно потому, что были уверены: со стороны России ничего серьезного можно не ожидать, все ограничится словесными эскападами - а что нам эти эскапады? В России тоже ожидали, что руководство страны расслабится и получит удовольствие, ибо что же ему еще делать - не воевать же?

Когда же вопреки ожиданиям - причем всеобщим - было провозглашено: "Крым наш!", пошли новые прогнозы, причем опять оказавшиеся несостоятельными. Наша патриотическая общественность решила, что теперь успех будет развит далее, и мечтала о Новороссии и прочих областях УССР - от Харьковской до Одесской. Еще немного, еще чуть-чуть - и будут наши. Либеральная общественность также ожидала многого. Появление "вежливых людей" в Крыму рассматривалось, как полное снятие тормозов, аналогично тому, как аншлюс Австрии в марте 1938 г. открыл непрерывную серию расширений рейха, через полтора года перешедшую в мировую войну.

В действительности все получилось иначе. Вместо повторения 1938-39 гг. все свелось лишь к неформальной и весьма ограниченной поддержке донбасских инсургентов. Вторжение в Прибалтику и прочие страны Восточной Европы не состоялось вовсе. Кассандры, ясно провидевшие дальнейший Drang nach Westen, стыдливо приумолкли.

Аналогия с Третьим рейхом и его фюрером не сработала.

Подобно тому, как двенадцать лет назад не сработала другая аналогия, которой не менее широко пользовались. В 2003 г., хотя отношения Кремля и ЮКОСа ухудшались на глазах, как сторонники, так и противники "самой прозрачной компании", как называли ее ЮКОСовские агитаторы, не предвидели посадки М.Б. Ходорковского. Его арест 25 октября 2003 г. стал сильной неожиданностью.

Но когда случилось то, что случилось, и сторонники, и противники ЮКОСа стали рассматривать арест, как триггер, включающий необратимую цепь последствий. Одни восприняли это, как прелюдию к отмене чубайсовской приватизации, которую они полагали грабительской. Другие указывали, что если богатого и сильного Ходорковского стали раскулачивать, то это явный знак, что вслед за ним раскулачат и других капиталистов. И даже не только их. Г.О. Павловский тогда предупреждал, что право собственности на квартиры тоже будет отменено - отсидеться в стороне не удастся никому.

Однако и надежды одних, и страхи других оказались не вполне основательными. Либерального парадиза в России не настало (хотя нефтянка, поняв, что здесь вам не тут, стала исправнее с налогами), но и великого перелома с наступлением социализма по всему фронту по образцу 1929 г. тоже не произошло. И прогнозы 2003 г., изображавшие В.В. Путина т. Сталиным, и прогнозы 2014 г., изображавшие его же г-ном Гитлером, оказались равно малоудачны. И в том, и в другом случае оказалось, что он другой, еще неведомый избранник, а неспособность разобрать его неведомую природу сильно окомпрометировала политологическую науку.

Между тем история что с Крымом, что с ЮКОСом показывала довольно устойчивый и даже понятный принцип. Кремль проявляет немалую (по мнению иных, даже чрезмерную) терпимость в сношениях как с внутренними, так и с внешними партнерами, но эта терпимость знает свой предел и выражается в требовании «не надо класть ноги на стол». Если их все-таки кладут, ответом бывают достаточно резкие действия, не порождающие, впрочем, изменения всей кремлевской политики. С теми, кто воздерживается от возлагания ног на стол, дела идут по обычаю, искони заведенному. Но если кто не воздерживается - тогда извините.

В апологетической книге про М.Б. Ходорковского «Узник Тишины» автор несколько раз повторяет, очевидно, очень важную для всего труда мысль: М.Б. Ходорковский мечтал, что «он станет первым, кто создал большую и прозрачную компанию, неподконтрольную государству, а подконтрольную только международному праву». Поскольку автор не юрист, а также не философ, вернее будет предположить, что важную мысль внушили ему консультанты из ЮКОСа. И они, и сам автор, очевидно, предполагали, что экстерриториальная компания, не подчиняющаяся национальному праву, - это хорошо и нормально. В Кремле явно считали иначе: мы-де и так посадили олигархов за стол, что сделано, то сделано, но этот уже и ноги на стол, что есть явный непорядок. Дальнейшее известно.

Аналогично и с Крымом. Препирательства с Киевом давно стали обыденным делом, и, сохраняй украинские братья нейтралитет в духе Л.Д. Кучмы - по принципу «ласковы телятки сосут по две матки», такое кисло-сладкое братство могло бы длиться еще весьма длительный срок. Все-таки Севастополь оставался главной базой Черноморского Флота, а кооперация русского и украинского ВПК была довольно тесной. Чего еще желать?

Но когда на ровном месте нейтралитет был Киевом похерен, сменившись боевым кличем «Москаляку на гиляку!», Москва сочла себя вправе поступать так, как считает нужным, чтобы обезопасить себя, более не заботясь о сентиментах открытого противника. Крым сделался наш.

Поскольку другие соседи России в такое безумие не впадали, отношения с ними остались более или менее прежними - никак не отдающими концом 30-х гг. XX в.

А ведь всего-то не следовало класть ноги на стол. Не Бог весть какое сложное политесное правило.

Пи. Эс. Ни убавить, не прибавить.