Кто такой ландау. Лев Давидович Ландау - гений со странностями

ЛАНДАУ ЛЕВ ДАВИДОВИЧ (род. в 1908 г. – ум. в 1968 г.) Выдающийся советский физик-теоретик, основатель научной школы, академик Академии наук СССР (1946 г.), профессор Харьковского физико-технического института (1935–1937 гг.), Московского университета (1943–1947 гг.) и Московского

Расширение работ с БЦВМ. Продолжение работ с КБ Ф.Г.Староса Теперь несколько отвлечемся от работ по «Вычислителю» на некоторые события, имеющие отношение к бортовым ЦВМ.16 октября 1963 года выходит «Решение № 214 Комиссии ВСНХ СССР по военно-промышленным вопросам по

ЛАНДАУ Лев Давидович (1908–1968)

Два Ландау В своей превосходной статье о Ландау Евгений Михайлович Лифшиц пишет, что в молодости Дау был застенчив, и это причиняло ему много страданий, но с годами благодаря столь характерной для него самодисциплине и чувству долга перед самим собой сумел «воспитать

Ландау, Капица и Сталин Удивительное сочетание имен в заголовке этого раздела не является ни случайным, ни малозначительным. Новые времена раскрыли поразительные, ранее совершенно скрытые и неизвестные стороны судьбы и поведения Ландау и Капицы, связанные с личностью

Лев Давидович Ландау (1908-68) - выдающийся российский физик-теоретик , основатель научной школы, академик АН СССР (1946 год), Герой Социалистического Труда (1954 год). Труды Ландау во многих областях физики: магнетизм; сверхтекучесть и сверхпроводимость; физика твердого тела, атомного ядра и элементарных частиц, физика плазмы; квантовая электродинамика; астрофизика и другие. Автор классического курса теоретической физики (совместно с физиком-теоретиком Евгением Михайловичем Лифшицем). Ленинская премия (1962), Государственная премия СССР (1946, 1949, 1953), Нобелевская премия (1962).

Детство будущего физика

Лев Ландау родился в Баку 9 января (22 января) 1908 года в интеллигентной семье (отец – инженер-нефтяник, мать – врач). В семье было двое детей. С сестрой Софьей Ландау дружил всю жизнь. Его математические способности проявились уже в школе, которую он закончил в 13 лет. По свидетельству физика-теоретика Евгения Михайловича Лифшица, Ландау «говорил, что почти не помнит себя не умеющим дифференцировать и интегрировать».

Родители считали, что в 13 лет поступать в университет слишком рано: один год Ландау проучился в Бакинском экономическом техникуме (в день весело отмечавшегося 50-летнего юбилея этот факт был предметом шутки: «С уходом Ландау из техникума Советский Союз потерял способного завмага»). В 1922 году Лев Ландау поступил в Бакинский университет, где два года учился одновременно на двух факультетах: на физико-математическом и на химическом. После перехода в 1924 году на физическое отделение Ленинградского университета Ландау не стал продолжать свое химическое образование. Однако, интерес к химии сохранил на всю жизнь и часто поражал хорошим знанием химии (для физиков-теоретиков, как правило, характерно несколько высокомерное пренебрежение химией).

ЛФТИ

С 1926 года Лев Ландау был связан с Ленинградским физико-техническом институтом (теперь имени Абрама Федоровича Иоффе), куда в 1927 году после окончания университета (в 19 лет!) был принят в качестве аспиранта. «Позднее он много раз говорил мне о том, как много занимался, когда был студентом. Он работал так интенсивно, что по ночам ему начинали сниться формулы. Я много раз слышал от Ландау рассказ о том, как он был взволнован, когда впервые прочитал работы австрийского физика-теоретика Эрвина Шредингера и немецкого физика-теоретика Вернера Гейзенберга, которые провозгласили новый век – век квантовой механики».

Все, кто знал Льва Ландау в молодые годы помнят его резким, самоуверенным молодым человеком, лишенным априорного почтения к старшим, возможно, излишне критичным в оценках. Эти же черты его характера подчеркивают и те, кто встречался с Ландау и в более поздние годы. Пытаясь понять его характер, несомненно, надо учитывать следующее свидетельство его самого близкого друга, ученика и соавтора, Е. М. Лифшица: «В юности он был очень застенчив, и поэтому ему было трудно общаться с другими людьми. Тогда это была для него одна из самых больших проблем. Дело доходило до того, что временами он находился в состоянии крайнего отчаяния и был близок к самоубийству...

Для Льва Давидовича была характерна крайняя самодисциплина, чувство ответственности перед самим собой. В конце концов, это помогло ему превратиться в человека, который полностью владел собой в любых обстоятельствах, да и просто в веселого человека. Он много думал, как быть деятельным». Добавим несколько слов, сказанных о том же физиком и инженером Петром Леонидовичем Капицей: «с возрастом застенчивость прошла, но умение приспосабливаться к обществу у Ландау никогда не развилось. Только исключительная всесторонняя одаренность личности Ландау привлекала к нему людей, и по мере сближения с ним они начинали любить его и находить большое удовольствие в общении с ним».

И еще: «бескомпромиссность, которая свойственна всем крупным ученым в их научной работе, распространялась у Ландау и на человеческие отношения, но тем, кто знал Льва Ландау близко, было известно, что за этой резкостью скрывался очень добрый и отзывчивый человек, всегда готовый помочь незаслуженно обиженному».

В зарубежных научных центрах

Большую роль в научной биографии Ландау сыграли поездки за границу (1929 – 1934-е годы) и встречи с ведущими физиками того времени. Наиболее существенным для формирования Ландау как ученого и учителя было посещение Копенгагена и пребывание в Институте теоретической физики у Нильса Бора. Обсуждение животрепещущих проблем теоретической физики, в которых принимали участие все присутствующие, поиски истины как конечной цели любой дискуссии, атмосфера, царившая на семинарах, - все это оставило неизгладимый след в памяти Ландау, всю жизнь служило ему примером. Он всегда считал себя учеником Бора.

Харьков. Грандиозные замыслы

В 1932 году Лев Ландау возглавил теоретический отдел Харьковского физико-технического института (УФТИ). Продолжая активную исследовательскую работу, Ландау одновременно начал преподавать, а в 1935 году стал заведующим кафедрой общей физики Харьковского университета. Именно в эти годы он сформулировал и начал осуществлять свою жизненную программу - написать полный курс теоретической физики и окружить себя профессионалами: учениками, коллегами, соратниками. То, что у двадцатичетырехлетнего юноши наполеоновские планы, – не редкость. Но то, что он их полностью осуществил, – величайшая редкость и уникальное достижение.

Первые несколько лет в УФТИ царила замечательная научная атмосфера. Криогенную лабораторию института, единственную в то время на территории Советского Союза, возглавил российский физик, один из пионеров физики низких температур Лев Васильевич Шубников, с которым Ландау связывала не только дружба, но и глубокие совместные научные интересы. Вокруг Ландау и Шубникова собралась группа талантливых молодых людей, увлеченных наукой. В Харькове проводились международные физические конференции, посещавшиеся крупными западными учеными. В годы пребывания Ландау в Харькове этот город стал центром теоретической физики СССР.

В 1937 году Лев Давидович женился на уроженке Харькова К. Т. Дробанцевой. В 1946 году у них родился сын Игорь, будущий физик-экспериментатор.

Школа Ландау

Начала создаваться школа Льва Ландау - появились первые ученики. Ландау составил программу того, что должен знать будущий молодой научный работник, если он хочет заниматься теоретической физикой (подразумевалось, под его руководством), - знаменитый теорминимум. Программа действовала с 1933 по 1962 годы. И надо добавить, сдача теоретического минимума не прекратилась после ухода Ландау из научной жизни в результате трагической автомобильной катастрофы, экзамены продолжали принимать ученики Ландау, в дальнейшем сотрудники Института теоретической физики РАН его имени. Существует список сдавших теоретический минимум, составленный Ландау в 1961 году. Первые пять фамилий таковы: Компанеец (1933), Е. Лифшиц (1934), Ахиезер (1935), Исаак Яковлевич Померанчук (1935), Тисса (1935).

Первая угроза. Институт физических проблем

С 1935 года обстановка в УФТИ трагически меняется. Террор, охвативший во второй половине 30-х годов страну, не миновал УФТИ. Сфабрикованные «дела» завершились арестами и расстрелами ряда ведущих сотрудников института. В застенках харьковской тюрьмы был расстрелян Шубников. Ландау в то время не был арестован, но угроза ареста была вполне реальна. Она заставила его «бежать» из Харькова. К счастью, Ландау имел приглашение от Капицы занять должность руководителя теоретического отдела организованного последним Института физических проблем (ныне имени Капицы).

С 1937 года до последнего дня своей жизни Лев Ландау был сотрудником ИФП. Вместе с ИФП и другими академическими институтами во время войны с фашистской Германией Ландау и группа его сотрудников эвакуировались в Казань (1941-43). Капица рассказывал: «я не видел никаких препятствий, чтобы в Академии Наук для Ландау был создан специальный большой институт теоретической физики в тех масштабах, которые он только пожелает, но он всегда не только отклонял эти предложения, но даже отказывался их обсуждать. Он говорил, что он счастлив состоять членом коллектива нашего экспериментального института».

Тюрьма и последствия пережитого ужаса

«Бегство» из Харькова не спасло Ландау от ареста: в ночь с 27 на 28 апреля 1938 года он был арестован. На следующее же утро, 28 апреля, Петр Капица пишет письмо Сталину, пытаясь защитить своего сотрудника. На протяжении года Капица не прекращает усилий в попытках освободить Ландау. Осенью 1938 года Нильс Бор также пытается привлечь внимание Сталина к судьбе Ландау: «если имело место недоразумение, Ландау - надеется Бор, - получит возможность продолжать исследовательскую работу, столь важную для прогресса человечества».

В апреле 1939 года Лев Ландау был освобожден из тюрьмы «под личное поручительство» Капицы. Навсегда сохранил Ландау благодарность Капице, считая его своим спасителем. Ландау неоднократно повторял, что если бы не помощь Капицы, то в тюрьме или в лагере он наверняка бы погиб. «Дело» Ландау (точнее, та его часть, которую наследники НКВД решили обнародовать) в 1991 году было издано. Близкие и друзья Ландау знали, что арест оставил в душе Ландау страх, который несколько уменьшился после смерти Сталина.

Возвращение к научной работе

Внешняя сторона жизни Ландау после ареста вполне благополучна, если исключить то, что Ландау был «невыездным»: его лишили возможности свободного общения с иностранными коллегами, он не участвовал в международных конференциях, если они проходили не на территории СССР. Как стало известно в последние годы, на протяжении многих лет за Львом Ландау велось негласное наблюдение (в частности, его разговоры с сотрудниками и друзьями подслушивались).

Когда Капица был отстранен от руководства ИФП (1946-55), а директором института был назначен ученый, академик Анатолий Петрович Александров, Ландау был привлечен к участию в разработке атомного оружия. После смерти Сталина Ландау четко сформулировал свое желание прекратить работу по секретной тематике и добился этого.

С 1943 года Лев Ландау вернулся к преподавательской деятельности. Он преподавал на физико-техническом и физическом факультетах Московского университета.

Всемирное признание Льва Давидовича Ландау

Заслуги Льва Ландау были многократно отмечены как внутри страны, так и за ее пределами. В 1946 году Ландау избирается членом Академии наук СССР, он многократно награждался орденами, был Героем Социалистического Труда, трижды ему присваивались Государственные премии, а в 1962 Ландау вместе с Евгением Лифшицем за создание Курса теоретической физики была присвоена Ленинская премия. Ландау был членом многих зарубежных академий, лауреатом почетных премий, имел множество медалей. В 1962 году Лев Ландау получил Нобелевскую премию по физике «За пионерские исследования конденсированных сред, особенно жидкого гелия».

Катастрофа

7 января 1962 года на шоссе из Москвы в Дубну легковая машина, в которой ехал Лев Давидович, столкнулась со встречным грузовиком. Никто, кроме Ландау, не пострадал. В борьбе за жизнь Ландау медики объединились с физиками. Несчастный случай всколыхнул всю физическую общественность. Физики разных стран и разных поколений (соратники и друзья, ученики и ученики учеников) стремились внести свой вклад в спасение жизни Ландау; около ста московских физиков добровольно взяли на себя обязанности курьеров, водителей машин, посредников, снабженцев, секретарей, дежурных, наконец, носильщиков и чернорабочих. Подвигом товарищества назвали то, что им удалось сделать: жизнь Ландау была спасена. После аварии Ландау прожил шесть лет. Присутствовал на ученых советах, иногда - на семинарах. Разговаривавшие с ним коллеги и ученики изредка слышали и передавали другим какую-либо фразу, «напоминавшую» прежнего Ландау.

Важнейшие труды Льва Ландау

В год смерти Ландау вышло собрание его трудов. В двух томах воспроизведены 98 статей. Первая вышла в 1926 году. Она называется «К теории спектров двухатомных молекул». В 1927 году Ландау публикует статью «Проблема затухания в волновой механике», в которой впервые введено описание состояния систем с помощью матрицы плотности. Последние две статьи датированы 1960-м годом. Одна из них – в ЖЭТФе (Том 39. Стр. 1856) – «Малые энергии связи в квантовой теории поля». Она посвящена актуальному тогда «направлению, в котором не рассматриваются гамильтонианы, а используются только соотношения унитарности и аналитические свойства диаграмм (цитата из статьи). Другая статья напечатана в сборнике «Теоретическая физика в ХХ веке», посвященном памяти швейцарского физика-теоретика, одного из создателей квантовой механики и релятивистской квантовой теории поля Вольфганга Паули. Она называется «О фундаментальных проблемах». В ней, как и в статье в ЖЭТФе, говоря о попытках построения теории элементарных частиц, Ландау высказывает характерный для него оптимизм: «Мне кажется, что недалеко то время, когда будут окончательно написаны уравнения новой теории». Правда, тут же Лев Ландау предупреждает: даже в лучшем случае (при построении непротиворечивой теории) нам предстоит тяжелая борьба. В этом он оказался прав.

Научное наследие Ландау

Перечень статей Льва Давидовича поражает прежде всего широтой. «Этот солидный том (на английском языке Собрание трудов Ландау вышло в одном томе) возбуждает чувства, подобные тем, которые вызывает полное собрание пьес Шекспира или Кехелевский каталог сочинений Моцарта. Безмерность совершенного одним человеком всегда представляется невероятной». Лев Ландау, по-видимому, один из последних энциклопедистов: его вклад в теоретическую физику охватывает ее всю – от гидродинамики до квантовой теории поля. Введение принципа сохранения комбинированной четности соседствует в его творчестве с теорией фазовых переходов второго рода и теорией промежуточного состояния сверхпроводников. А исследование основ квантовой электродинамики - с построением теории квантовых жидкостей (в частности, Ландау принадлежит объяснение природы сверхтекучести).

Хотя научное творчество Ландау закончилось около 40 лет назад, полученные им результаты принадлежат отнюдь не только истории науки. Уравнения Ландау-Лифшица и Гинзбурга-Ландау, энергетический спектр сверхтекучего гелия, теория Ферми-жидкости, затухание Ландау, ландауские уровни энергии электрона в магнитном поле, параметр порядка для описания фазовых переходов второго рода, исследование основ квантовой электродинамики и многое другое активно «работает» в сегодняшней физике.

Курс теоретической физики Льва Ландау

Наследие Льва Давидовича не исчерпывается результатами, полученными им лично и с соавторами. Важное место в его творческом наследии занимает Курс теоретической физики (знаменитый «Ландау и Лифшиц»). Без преувеличения можно сказать, что «Курс изменил облик теоретической физики. Многие разделы теоретической физики изложены в нем совершенно по-новому. Авторам «Курса удалось объединить изложение основных разделов теоретической физики с рассмотрением конкретных явлений природы. Из разрозненных дисциплин родилась единая наука - теоретическая физика, овладев методами которой, можно кратчайшим путем подойти к решению новых, непрерывно возникающих задач. Заметим, что одна из «заповедей» Льва Ландау гласит: «Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на решение решенных задач».

Как ранее говорилось, Курс задумывался Ландау еще в юности. Был составлен подробный план всего курса, который, естественно, изменялся и дополнялся, т. к. менялась, расширялась и совершенствовалась теоретическая физика. С непосредственным участием Ландау написаны семь томов: Механика, Теория поля, Квантовая механика, Статистическая физика (часть 1), Гидродинамика, Теория упругости и Электродинамика сплошных сред. После 1962 года один том - Квантовую электродинамику написали В. Б. Берестецкий, Е. М. Лифшиц и Л. П. Питаевский (все они - ученики Ландау); два тома - Статистическую физику (часть 2) и Кинетику написали Е. М. Лифшиц и Л. П. Питаевский. «Курс Ландау и Лифшица переведен на разные языки, во всем мире несколько поколений физиков-теоретиков училось и учится по нему. Для многих тома Курса - настольные книги.

Учитель и ученики Ландау

Начиная с харьковского периода, Лев Ландау был окружен учениками. Им он щедро отдавал свое время, делился идеями, одновременно предоставляя полную самостоятельность. Но и Лев Давидович многое получал от своих учеников. Сам он практически не читал научной литературы. Читали его ученики и рассказывали ему. Как правило, Льва интересовал лишь замысел работы и полученный в ней результат. Заинтересовавшую, но внушающую опасение в правильности работу, Ландау (часто своим путем) воспроизводил. И если результат оказывался верным, то навсегда «оседал» в бесконечной памяти Ландау, а иногда попадал в «Золотой список», который он вел всю жизнь.

Отношения между Ландау и его учениками были совершенно неформальными. При огромном уважении, которое испытывали ученики к учителю, многие из них были с Ландау на «ты». Шутки, иногда весьма острые, допускались с обеих сторон и встречались без обиды. Особенно отчетливо это проявилось при проведении остроумного капустника в честь 50-летнего юбилея Льва Ландау. Со многими учениками у Ландау были очень доверительные отношения. Свои воззрения, весьма существенно отличавшиеся от общепринятых, Лев Давидович часто откровенно проповедовал среди учеников.

Семинар Ландау

Большое значение Лев Ландау придавал семинару, еженедельно проходившему в ИФП. Проведению семинара не могло помешать ничто, кроме болезни руководителя. На семинаре докладывались как самостоятельные работы, так и статьи из журналов. К подготовке заседания семинара Ландау относился предельно серьезно. Докладчик «со стороны», т. е. не из тех, за чьей работой он следил непосредственно и знал о ее готовности к докладу, должен был предварительно «пробить» работу через Ландау. Статьи из журналов для доклада Лев Давидович отбирал самостоятельно и распределял между учениками. Выступать на семинаре было непросто: критические замечания, вопросы не ограничивались. Любой участник семинара и, конечно, Ландау могли перебить докладчика в любую минуту. Для того, чтобы «не быть прогнанным» (а такое случалось), докладчик должен был знать работу не «вообще», а во всех подробностях, уметь объяснить все существенные детали расчета, хорошо представлять себе состояние эксперимента и работы предшественников.

Трудности выступления на семинаре Ландау окупались: работа, доложенная на нем и принятая аудиторией и Ландау, как бы «получала знак качества» - воспринималась как заведомо правильная. Надо сказать, ошибок в оценке работ было немного. Формально семинар, который создал Ландау и которым руководил, назывался Общемосковским семинаром по теоретической физике, но фактически в нем принимали участие (в качестве слушателей и докладчиков) физики-теоретики из многих городов Советского Союза: Ленинграда, Харькова, Киева, Тбилиси. Многие физики-теоретики из различных институтов и университетов «тянулись» к Ландау, формируя то, что во всем научном мире получило наименование «Школа Ландау».

Свет погасшей звезды

40–50 лет для теоретической физики - большой срок. Выросло несколько поколений физиков-теоретиков, знающих Ландау только по «Курсу и по его работам, которые по-прежнему цитируются. Создан и действует Институт теоретической физики, носящий имя Ландау. Многие из учеников Ландау, ученики его учеников работают в различных престижных научных центрах Запада. Очень трудно в небольшой статье оценить то, что сделал Ландау, то, что он оставил людям. Но когда в научном журнале попадается статья, в которой точно поставленная задача решена изящным математически адекватным методом, или докладчик на семинаре в кратком выступлении рассказывает, как он решил проблему, многие годы не дававшую покоя теоретикам, появляется мысль, что работа, выступление понравились бы Ландау. И понимаешь: в сегодняшней теоретической физике многое от ее великих творцов, и Ландау – один из них.

Родился 9 (22) января 1908 года в Баку. Его отец был известным инженером-нефтяником, а мать – врачом.

В 1922 г. Ландау поступил в Бакинский университет; через два года он перевелся на физический факультет Ленинградского университета. В 1927 г. Ландау поступил в аспирантуру Ленинградского физико-технического института, где он работал над магнитной теорией электрона и квантовой электродинамикой. С 1929 по 1931 г. Ландау находился в научной командировке в Германии, Швейцарии, Англии, Нидерландах и Дании.

В 1931 г. переезжает в Харьков и становится руководителем теоретического отдела Украинского физико-технического института. Одновременно он заведует кафедрами теоретической физики в Харьковском инженерно-механическом институте и в Харьковском университете. Академия наук СССР присудила ему в 1934 г. ученую степень доктора физико-математических наук без защиты диссертации, а в следующем году он получает звание профессора. Ландау внес большой вклад в квантовую теорию и в исследования природы и взаимодействия элементарных частиц.

В 1937 г. Ландау по приглашению Петра Капицы возглавил отдел теоретической физики во вновь созданном Институте физических проблем в Москве.

В 1937 г. Ландау женился на Конкордии Дробанцевой. У них родился сын.

У 1962 получил Нобелевскую премию по физике за пионерскую теорию конденсированных сред, прежде всего жидкого гелия

7 января 1962 года Ландау попал в автокатастрофу и находился в течение 59 суток в коме. Его спасли, но после аварии Ландау практически перестал заниматься научной деятельностью.

Ландау умер 1 апреля 1968 года, через несколько дней после операции по устранению непроходимости кишечника.

Лев Давидович Ландау интересные факты

Очень одарённый математически, Ландау научился дифференцировать в 12 лет, а интегрировать - в 13.

Нобелевскую премию получил в возрасте 54 лет

В Берлинском университете он встретился с А. Эйнштейном , в Гетингене посещал семинары М. Борна, затем в Лейпциге встретился с В. Гейзенбергом. В Копенгагене работал с Нильсом Бором , которого с тех пор считал своим единственным учителем.

Единственной не физической теорией Ландау была теория счастья. Он считал, что каждый человек должен и даже обязан быть счастливым. Для этого он вывел простую формулу, которая содержала три параметра: работа, любовь и общение с людьми.

Ландау не терпел напыщенности, и его острая, часто остроумная критика иногда создавала впечатление о нем как о человеке холодном и даже неприятном. Но П. Капица, хорошо знавший Ландау, отзывался о нем как о «человеке очень добром и отзывчивом, всегда готовом прийти на помощь несправедливо обиженным людям».

Глава из книги И.И.Гарина "Ангелы библиотек". Примечания и ссылки даны в тексте книги.

Я глубоко убежден в том, что многие достижения института, в котором я проработал всю жизнь, связаны с работами его теоретиков, создавших глубокий и основательный фундамент для понимания природы изучаемых физических явлений. Многие теоретики УФТИ (ныне ННЦ ХФТИ) - его слава и гордость. Я не ошибусь, если скажу, что именно благодаря их работам институт долгое время считался мировым центром физики, притягательным для самых выдающихся ее представителей. Увы, ныне это - преданья старины глубокой…
Мы до сих пор недооцениваем роль личности в истории. Александр Сергеевич Пушкин как-то сказал, что он оказал на российскую словесность большее влияние, чем всё министерство народного образования, несмотря на полное неравенство средств. Роль гения значительно шире его персонального вклада - он тот центр кристаллизации, из которого берет начало огромный драгоценный кристалл. Гений, помимо прочего, - это его школа, его влияния, его наследие, наследие его учеников и т. д. Приход гения - это всегда новый отсчет времени, точно так, как его уход часто оказывается началом заката. Я не исключаю, что столь часто случающиеся закаты культур, помимо прочего, обусловлены дефицитом гениальных людей, неизбежно ведущим к неправильным ответам стран и народов на вызовы истории.
Лев Ландау - не просто Ландау как человек, Ландау - это событие, явление, феномен, не будь которого не было бы довоенного УФТИ, как его не было бы без Шубникова, Ланге или Хоутерманса. Иваны, не помнящие родства, не осознают дальнодействия влияний личностей масштаба Ландау - влияний, которые сохранились даже в длительном процессе противоестественного отбора ученых-«совков». Далее я поведу речь о вкладе Ландау в теоретическую физику, но гораздо важнее, с моей точки зрения, другое: Ландау обучил своих учеников существу этой науки, внушил им пламенную любовь к ней, заразил своим вдохновением и энтузиазмом. Иррадиация, идущая от Ландау, не менее важна, чем его конкретные результаты. По словам А.И.Ахиезера, только после общения с Ландау он понял, что это за наука - теоретическая физика. Не будь в УФТИ всех его директоров, вместе взятых, мало бы что изменилось. Не будь Ландау, это был бы совсем иной, провинциальный и заштатный институт.
Предшественником Ландау в УФТИ был еще один ленинградский теоретик Дмитрий Дмитриевич Иваненко (1904–1994), выдающимися результатами которого стали: разработка протон-нейтронной модели строения ядер (совместно с И.Е.Таммом и независимо от В.Гейзенберга *) и предсказание синхротронного излучения ультрарелятивистских электронов (совместно с И.Я.Померанчуком, 1943) **. Обе эти работы оцениваются специалистами как отвечающие нобелевскому уровню.
В 1934 г. Д.Д.Иваненко и И.Е.Тамм предложили модель ядерных сил путем обмена частицами, исходившую из теории бета-распада Э.Ферми, основанной, в свою очередь, на идее Иваненко о порождении электронов в бета-распаде. Модель ядерных сил Тамма-Иваненко считается настолько важной, что в некоторых энциклопедиях ошибочно указано, что И.Е.Тамм получил Нобелевскую премию именно за ядерные силы, а не за эффект Черенкова.
Д.Д.Иваненко внес фундаментальный вклад в развитие многих разделов ядерной и квантовой физики, теории поля и теории гравитации. Его идеи во многом предопределили развитие новейших направлений физики, что признано такими выдающимися учеными как Абдус Салам, Гейзенберг, Паули, Ферми, Юкава. И.Р.Пригожин в статье, посвященной памяти Иваненко, отметил, что считает для себя честью быть его учеником.
В архиве Д.Д.Иваненко хранятся письма от Луи де Бройля, Дирака, Гейзенберга, Юкавы, а в рабочем кабинете - надписи, собственноручно сделанные мелом на досках знаменитыми физиками: «Физический закон должен обладать математической красотой» (Дирак, 1956); «Природа проста в своей сущности» (Юкава. 1959); «Противоположности не являются противоречиями, но взаимно дополняют друг друга» (Нильс Бор, 1961); «Теория одних частиц (без учета тяготения) не может быть полной теорией частиц» (Дж. А.Уилер); «Время предшествует всему существующему» (И.Р.Пригожин, 1987).
В журнале «Phys. Today» приведен интереснейший случай: одновременно со знаменитой работой Дирака об уравнении для волновой функции электрона Д. Иваненко и Л.Ландау опубликовали в сущности очень близкую по идее работу. Их статья появилась в журнале «Zeitschrift fur Physik», который тогда читали все, но - абсолютно никакой реакции… Абсолютно никакой!.. По словам Марка Азбеля, она ушла на дно, даже не создав волн. В.Паули в своих мемуарах перечислил всех, кто хоть как-то был причастен к проблеме. Но этих имен в его книге тоже нет…
Есть темные пятна и в биографии самого Иваненко. По мнению академика В.Фока, работа Д.Д.Иваненко и А.А.Соколова 1947 года с претенциозным названием «Квантовая теория гравитации» является не более чем упрощенным изложением квантовой теории гравитации, созданной ленинградским физиком М.Бронштейном * в 1936 году и расстрелянным в 1938-м. Фактически Фок упрекает авторов в плагиате, поскольку они «используют результаты работы Бронштейна». Впрочем, в нынешнем ННЦ ХФТИ уже почти никто не помнит первого руководителя теоротдела.
Лев Давидович Ландау (Дау) стал вторым руководителем теоротдела УФТИ. Школу Ландау кончил в возрасте 13 лет (1920), а к 19-ти опубликовал четыре научных работы, в одной из которых («Проблема торможения излучением») впервые использовал матрицу плотности - ныне широко используемое математическое выражение для описания квантовых энергетических состояний. Ландау с детства увлекался математикой, но быстро уразумел, что математика отвлеченна и что в ней он «не сможет, выражаясь вульгарно, стать хозяином»: «А теорфизику я могу охватить всю!»
Юный Ландау был буквально ошеломлен теорией относительности, а также волновой и квантовой механикой, которым обучался по оригинальным статьям авторов, потому что в годы его молодости в России, кроме М.Бронштейна, не было специалистов, которые бы знали эти только что зародившиеся науки. Ландау не признавал книг, считая, что они - «кладбище, в котором погребены отслужившие свой век идеи прошлого». Его интересовала не прошлая, а исключительно настоящая и грядущая физика, истоки которой можно было обнаружить исключительно в «горячих» журнальных статьях.
Его самообразование заключалось в «проглатывании» огромного количества научных журналов, которые он читал очень своеобразно: молодого Ландау интересовала постановка задачи и конечный результат. Содержание статей он опускал: «Что он делает, мне нужно узнать от автора, как делать - я сам знаю лучше него». В более поздние годы, по свидетельству учеников, читал он мало: каждое утро приходил в библиотеку исключительно для того, чтобы выписать названия новых работ, которые они должны были изучить и рассказать ему. Понимал он всё мгновенно и столь же скоро выносил приговор, редко подлежащий пересмотру (хотя далеко не всегда справедливый).
Малоизвестный факт: написанию известного многотомника по теоретической физике предшествовала идея создания еще одной книги, которую Ландау задумал вместе с М.Бронштейном. М.Бронштейн и Л.Ландау состояли в дружеских отношениях и в молодости задумали совместную монографию «Статистическая физика». Но ее неоконченная рукопись не успела превратиться в монографию все по той же причине - сталинского террора, под топор которой угодили оба, причем первый с летальным исходом...
На физфаке Ленинградского университета одновременно учились три будущих выдающихся теоретика страны - сам Л.Д.Ландау, а также В.А.Гамов и Д.Д.Иваненко. Три друга вместе начинали свой путь в науке, в тесном сотрудничестве написали несколько первых работ (1926–1928 гг.), но позже их пути резко разошлись, а отношения - по разным причинам - испортились. Давиденко вспоминал Ландау ленинградского периода как провинциала и задиру.
Последнее качество проявилось уже в ранней молодости. Считая Эйнштейна величайшим физиком мира, а его теорию гравитации - самой красивой из физических теорий, Ландау в возрасте 21 года позволил себе фронду во время выступления Эйнштейна на собрании Германского физического общества. По свидетельству очевидца Отто Фриша, когда Эйнштейн закончил доклад и председательствующий предложил задавать вопросы, «в задних рядах встал молодой человек и сказал примерно так: «То, что профессор Эйнштейн рассказал нам, не так уж глупо. Однако второе уравнение, строго говоря, не следует из первого. Необходимо предположение, которое не доказано…» Все обернулись, разглядывая смельчака. Все, кроме Эйнштейна, который смотрел на доску и думал. Через минуту он перевел взгляд на аудиторию и сказал: «Молодой человек совершенно прав; забудьте всё, что я сегодня вам рассказал».
Во время европейской командировки молодой Ландау спорил не только с Эйнштейном, но с Вольфгангом Паули, которого посетил в Цюрихе, с самим Бором в Копенгагене и с ассистентом Паули Рудольф Пайерлсом, из дискуссии с которым получилась замечательная совместная работа, связанная с проблемой световых квантов.
В УФТИ Ландау появился в августе 1932-го после полуторагодовой научной командировки во Францию, Германию, Швейцарию, Данию и Голландию (1929–1931). В крупнейших научных центрах Европы молодой теоретик общался с Бором, Гёйзенбергом, Паули, Борном, Шрёдингером, Пайерлсом, другими творцами физики ХХ века. До конца жизни Ландау сохранил дружеские чувства к Нильсу Бору, оказавшему на него особенно сильное влияние. Можно сказать, что сам Ландау принадлежал к школе Бора, являясь одним из самых ярких ее представителей.
Стажируясь в лучших научных центрах Европы, Ландау имел возможность убедиться в том, как далеко шагнула современная теоретическая физика и даже сокрушался, что великие физики не оставили после себя серьезных задач: «Подобно тому как все хорошие девушки уже разобраны и замужем, так и все хорошие задачи уже решены. И вряд ли я найду что-нибудь среди оставшихся». Тогда ему казалось, что он обречен подбирать «крохи» со стола великих, к которым он причислял Эйнштейна, Бора, Шрёдингера, Гёйзенберга, Дирака, Ферми и Оппенгеймера. Только набравшись опыта, он понял, что ему тоже по силам решение многочисленных и непрерывно возникающих крупных научных проблем.
К 1929 году относится публикация работы Ландау о диамагнетизме свободных электронов, поставившей его в один ряд с крупнейшими физиками мира. Одна из первых решенных им проблем связана с квантованием движения электрона в постоянном магнитном поле (совместно Р.Ф.Пайерлсом). В результате этого в физике наряду с парамагнетизмом Паули появился диамагнетизм Ландау. Работы, выполненные в уфтинский период, окончательно утвердили его в числе ведущих физиков-теоретиков мира. Это не удивительно: алмаз-самородок гранили лучшие мастера, так что и результат вполне закономерен. Ландау стал выдающейся фигурой в физике ХХ века, теоретиком-универсалом, интересы которого охватывали многие направления современной физики. И во всех этих областях им достигнуты выдающиеся результаты, ставящие Льва Давидовича в первую шеренгу корифеев мировой науки.
Возвратившись после заграничной стажировки в Ленинград, Ландау не нашел понимания в ЛФТИ, что вполне понятно: тогда он относился свысока даже к Иоффе, резко критиковал его за ошибки в работе по тонкослойной изоляции, а в 1936 году назвал взгляды Иоффе примитивными и неприемлемыми, а руководящий стиль - авторитарным и высокомерным. Видимо, здесь можно говорить о конфликте поколений: восходящие звезды теоретической физики - Ландау, Бронштейн, Гамов, Иваненко - были не в ладах со своими предшественниками по причине реального или мнимого консерватизма последних.
В 1932 году разгорелся еще один конфликт - по поводу предложения «молодых» о создании в Ленинграде на базе Физического отдела Физико-математического института Института теоретической физики во главе с Гамовым и Ландау. «Путч» молодых - так отнеслось к этому предложению тогдашнее руководство - их не поддержали Иоффе, Френкель, Рождественский, Фок и другие *.
Любопытный факт. П.Эренфест как-то сказал, что если создать институт из Гамова, Ландау и Фока, то любая страна гордилась бы таким институтом. Однако, Иоффе категорически такую идею не поддерживал под тем предлогом, что нельзя отрывать теорию от эксперимента. Неприязнь Иоффе и Ландау была обоюдной. Ландау никогда не скрывал своего мнения о Иоффе, как о человеке, который «физики не понимает». Да и сам Иоффе в письме к Эренфесту приводил мнение Ландау о себе самом: «Какой он физик? он талмудист а не физик». По мнению А.И.Ахиезера, Ландау переехал из Ленинграда в Харьков, «потому что Иоффе его сюда выпер».
От проблемы несовместимости поколений и характеров Ландау действительно спасло приглашение переехать в Харьков: тогда директор УФТИ И.В.Обреимов предложил ему должность заведующего теоретическим отделом, полную свободу в выборе тематики и в подготовке молодых физиков. Можно сказать, что Европа «огранила» русский алмаз, а УФТИ стала ему alma mater - именно здесь он начал тот большой путь в науке, который завершился Нобелевской премией **, избранием академиком ведущих Академий наук мира и гроздью открытий мирового уровня. Без преувеличения можно сказать, что Иваненко, Гамов и Ландау - самые выдающиеся физики-теоретики из когда-либо работавших в УФТИ. Видимо, так считал и сам Ландау, знавший себе цену и не скрывавший ее. Экстравагантность, сложность отношений с коллегами и студентами, ироничность, язвительность - всё отсюда.
Я хотел бы подчеркнуть, что математика и физика - дисциплины, как музыка или балет, требующие ранней тренировки, в данном случае - ума. Огромный объем информации и ее сложность невозможно усвоить в зрелом возрасте. Люди, поздно приходящие в науку, практически не имеют возможности творить ее на равных с вундеркиндами. Я обратил внимание на тот факт, что большинство положительных героев моей книги были выходцами из интеллигентных, профессорских семей, в которых дети имели возможность получить раннее образование и развитие. Только в редких случаях с ними могли на равных конкурировать «кухаркины дети». Это - констатация, а не упрек. Серьезную физику ХХ века творили «бюргеры» в том смысле, который вкладывал в это слово самый гениальный из них - Иоганн Вольфганг Гёте. В своем окружении я тоже четко различал две группы ученых - имевших возможность раннего интеллектуального развития и лишенных ее. Большинство отрицательных героев этой книги принадлежат ко второй, хотя, в сущности, они не виноваты ни в своем крестьянском происхождении, ни в собственной «совковости»…
Бесспорная заслуга Ивана Васильевича Обреимова состояла в том, что он уже в начале 30-х понял огромную роль теоретической физики и впервые в СССР организовал в нашем институте теоротдел, ставший гордостью института.
Теоротдел УФТИ Лев Давидович возглавлял в 1932–1936 годах и одновременно заведовал кафедрой теоретической физики Харьковского механико-машиностроительного института (ныне - Политехнического университета), а с 1935 года перешел преподавателем и затем заведующим кафедрой экспериментальной физики в Харьковский университет. Знаменитый курс физики начал складываться из лекций Ландау в этих учебных заведениях.
Ландау резко контрастировал на сером фоне науки начала тридцатых: гений, человек, прошедший лучшие университеты Европы, острослов, умница - на фоне провинциальных физиков, «выдвиженцев» и рабфаковцев… К тому же человек импульсивный и несдержанный, он не скрывал своего пренебрежительного отношения к недоучкам, в глаза говоря всё, что о них думает. Порой на экзаменах он ставил двойки каждому второму студенту, приговаривая при этом, что «теоретическая физика - занятие не для славян». Не удивительно, что лузеры Ландау не любили. Мстительные студенты приклеили ему даже несправедливую и оскорбительную кличку «Левко Дуркович», навесив на преподавателя эпитет, относящийся к ним самим.
А.И.Ахиезер, один из первых учеников Ландау в УФТИ, охарактеризовал его следующим образом: «Когда я увидел Ландау первый раз, я мгновенно понял, что он - необыкновенный человек». Для него Ландау был одновременно титаном и великим учителем. Он часто сравнивал Ландау с гениальным хирургом: решая проблему, Ландау, словно манипулируя невидимым скальпелем, безошибочно устранял все трудности.
Но молодого гения недолюбливали и чиновники от науки, позже получившие название ее «организаторов». В связи с этими научными чинушами вспоминается более поздний эпизод, связанный с именем Ландау и поведанный Ю.П.Степановским. Когда после ухода великого ученого возникла идея создать Институт теоретической физики им. Ландау, неожиданную помощь в решении возникших проблем оказала некая чиновная дама. Ее поддержка помогла решить заволокиченную проблему. Когда институт был создан и И.М.Халатников пришел поблагодарить патронессу, та спросила: «Скажите, пожалуйста, а кто он такой, этот Ландау? И из какой он страны?»
Появившись в университете, Ландау ужаснулся курсу, читаемому деканом физмата А.В.Желиховским, - видимо, неудовлетворенность подготовкой студентов породила у него замысел нового курса физики, но тогда прибавила к большому количеству недоброжелателей еще одного - декана. Кратковременное пребывание Ландау в университете оставило здесь неизгладимый след: после него уровень преподавания физики в университете резко улучшился - эстафету подхватили Ахиезер, Синельников, позже Пинес, Гегузин и другие. Все они, особенно Ахиезер и Гегузин, были лекторами от Бога.
Понимая необходимость основательной и глубокой подготовки физика-теоретика, Ландау продумал и осуществил так называемый «теоретический минимум» - всеобъемлющую программу, предусматривающую самостоятельную работу претендентов для его сдачи. Он не требовал универсальности от других, но знание всех разделов теоретической физики - по крайней мере в объеме теорминимума - считал обязательным. Всего 43 фамилии значатся в списке тех, кто в период между 1934 и 1961 годами сдали теорминимум Ландау, но это был совершенно уникальный отбор: около половины сдавших его со временем стали академиками и выдающимися учеными. Работая в УФТИ, Ландау добился заметной прибавки зарплаты всем, кто сдаст его теорминимум.
Здесь следует упомянуть и то, что в начале тридцатых в стране вообще не было учебников по современной физике, и с ее достижениями ученые знакомились исключительно по новым журнальным статьям. Величайшая заслуга Ландау заключается в том, что, при всем своем недоверии к старым учебникам, он одним из первых понял важность и необходимость курса теоретической физики для студентов.
Во время работы в УФТИ Ландау была присуждена ученая степень доктора физико-математических наук без защиты диссертации (1934), а годом позже - звание профессора. Он руководил теоретическим семинаром, собиравшим крупных харьковских физиков и приезжих.
В УФТИ Л.Д.Ландау работал в тесном сотрудничестве с экспериментаторами, особенно с Л.В.Шубниковым. А.И.Ахиезер вспоминал, что очень часто Шубников и Ландау допоздна вместе работали в институте, а ужин им приносила жена Шубникова Ольга.
Харьковские работы Ландау удивляют широтой охвата: происхождение энергии звезд, дисперсия звука, передача энергии при столкновениях частиц, рассеяние света, магнитные свойства материалов, сверхпроводимость, фазовые переходы веществ из одной формы в другую, движение потоков электрически заряженных частиц, электромагнитные ливни в веществе. Все эти работы объединяло виртуозное владение математическим аппаратом для решения сложных физических задач. Работы Ландау уфтинского периода касаются разных областей физики: теории сверхпроводимости, теории твердого тела, теории ферромагнетизма, квантовой электродинамики и теории плазмы. Физикой ядра, работая в УФТИ, Ландау заняться не успел, хотя позже изучал температуру ядер, проблемы излучения нейтронов, нейтронную ширину, участвовал в программе создания ядерного оружия.
Перечислю наиболее значительные результаты, полученные Ландау в УФТИ:
- Создание теории доменной структуры ферромагнетиков (вместе с Е.Лифшицем) и вывод уравнения движения магнитного момента - уравнение Ландау-Лифшица (1935); тогда в физику было введено понятие антиферромагнетизма как особой фазы магнетика (1936);
- Построение феноменологической теории фазовых переходов второго рода и теории промежуточного состояния сверхпроводников (1935–1937);
- Вывод кинетического уравнения для плазмы в случае кулоновского взаимодействия и установление вида интеграла столкновений для заряженных частиц (1936);
- Теоретическое описание явления электромагнитных ливней в веществе на значительно более высоком уровне, чем это сделали Оппенгеймер и др. Интерес к этой работе возник у Ландау еще в 1935 году после возвращения от Бора.
Современная теория антиферромагнетизма зиждется на теоретических работах Ландау и работах Шубникова, предсказавших и обнаруживших существование антиферромагнитных солей.
В пионерской работе «Интеграл столкновений при кулоновском взаимодействии» предложено кинетическое уравнение и установлен вид интеграла столкновения частиц (интеграл так и называется «интеграл Ландау»). Интеграл столкновений Ландау и уравнения Власова надолго определили главное направление развития работ по теоретической физике плазмы.
Вот как описывает уфтинские результаты Ландау А.И.Ахиезер: «Важнейшей работой Ландау в области магнетизма была работа о движении магнитного момента в ферромагнетике. Совместно с Е.М.Лифшицем он установил уравнение движения момента. Этим уравнением широко пользуются при исследовании самых различных процессов в магнитоупорядоченных средах. Особенно важно это при изучении колебательных процессов в таких средах… Необходимо отметить также и то, что Ландау принадлежит первая математическая теория доменной структуры ферромагнетиков».
Будучи физиком-универсалом, уверенно и компетентно работавшим в различных разделах теоретической физики - от гидродинамики до квантовой теории поля, Ландау внес огромный вклад в квантовую теорию, физику твердого тела, фазовые переходы, сверхпроводимость и сверхтекучесть, магнетизм, физику низких температур, космические лучи, физику атомного ядра и элементарных частиц, физику плазмы, исследования природы и взаимодействия элементарных частиц. Про него говорили, что в «огромном здании физики XX века для него не было запертых дверей». Необыкновенно одаренный математически, Ландау, шутя, говорил о себе: «Интегрировать научился лет в 13, а дифференцировать умел всегда».
Широкий диапазон исследований, педагогический дар и демократичность Ландау привлекли к нему многих одаренных студентов и молодых ученых, в том числе Евгения Михайловича Лифшица, ставшего не только ближайшим сотрудником Ландау, но и личным другом. Выросшая вокруг Ландау школа во многом способствовала превращению Харькова в ведущий центр советской теоретической физики.
Характеризуя творческий метода Ландау, профессор Массачусетского Технологического института, а в прошлом уфтинец Ласло Тисса, писал: «Я не думаю, что он когда-нибудь встречался с Эйнштейном. Однако по творческому стилю его способность отталкиваться от идеи и связывать ее при помощи математических рассуждений с обозримым результатом напоминает мне Эйнштейна» *.
Уникальное свойство сознания Ландау заключалось в молниеносном понимании сути проблемы, еще - в могучей, потрясающей логике, позволявшей ему мгновенно находить противоречия и ошибки в работах коллег и отбрасывать их как «патологические». Любимое выражение Ландау - «чушь собачья» - относилось, наверное, к 90% информации, которую он получал. Приблизительно таким было и соотношение его недоброжелателей и почитателей. Категоричность и задиристость Ландау часто проявлялись в безапеляционных и грубых приговорах, которые он нередко давал работам, излагаемым на его семинаре: «Бред сивой кобылы» или «Статья сплошная “патология”. Не стоит терять на нее время». Такой вердикт нередко выносился тотчас после постановки задачи.
При всем том самоуверенность и самомнение не раз подводили великого физика, который, при всей своей интуиции, мог быть несправедливым и даже недальновидным. Ландау отравил первые выступления Н.Н.Боголюбова, не принял абрикосовские вихри и пространственную дисперсию диэлектрической проницаемости среды А.И.Ахиезера, называл иваненковскую протон-нейтронную модель ядра «филологией», препятствовал публикации работы Д.В.Волкова о парастатистике, не желал слушать, что кто-то продолжает заниматься релятивистскими волновыми уравнениями после работ Гельфанда и Наймарка, похоронил идею А.И.Ахиезера и Л.Э.Паргаманика удержания плазмы в магнитном поле *. А.И.Ахиезер поведал о многочисленных случаях, когда Ландау категорически отказывался принять хорошую чужую работу. Однажды А.И.Ахиезеру и И.Я.Померанчуку с большим трудом удалось убедить Ландау в необходимости напечатать работу, прославившую впоследствии ее автора. Ландау, долго сопротивлялся и, наконец, сдался под напором свих учеников. Но последнее слово оставил за собой: «Ладно, печатайте, но чтобы я об этом говне больше никогда не слышал!» Еще Ландау совершенно не терпел, когда кто-то со стороны «влезал» в его тематику; правилом даже для его учеников было: «Учитель застолбил участок, не лезьте!»
Школа Ландау начала складываться в Харькове и состояла из таких же молодых людей, как и он сам. Он же занимался «естественным отбором» - брал самых талантливых и имевших хорошую подготовку студентов, считая высшим даром физика глубокое понимание назревших проблем: «Жизнь человека слишком коротка, чтобы браться за безнадежные проблемы; память - ограничена и чем больше научного сора будет засорять твою голову, тем меньше останется места для великих мыслей».
В тесном кругу учеников происходил отбор материала по механике, электродинамике, теории относительности, статистической физике и квантовой механике, который необходимо знать человеку, пытающемуся плодотворно работать в области теоретической физики.
Будучи выдающимся педагогом, Ландау понимал важность курса теоретической физики, максимально приближенного к переднему краю науки. Именно такой он задумал и создал. Это стало возможно благодаря соавторам, прежде всего Е.М.Лифшицу. Письму Ландау предпочитал диктовку, но и последняя требовала большого напряжения, а не выливалась автоматическим письмом как строки Корана или Апокалипсиса.
Ландау признавался, что ему всегда было трудно излагать свои мысли на бумаге: «…Я совершенно не способен к какой-либо писательской деятельности, и всё, написанное мной, всегда связано с соавторами». Его требовательность к тексту была столь высокой, что стремление к лаконичности и строгости выражений делали работу над текстами мучительной, так что черновую ее часть всегда осуществляли ученики.
Подобно большинству великих пророков, Ландау не любил и не умел писать - он выдвигал идеи, которые обрабатывали ученики. Без Е.М.Лифшица курс теоретической физики не смог бы появиться. Важнейшей и плодотворнейшей школой стали также знаменитые, я бы сказал - легендарные, семинары Ландау, собиравшие видных физиков Харькова, а затем Москвы. Поскольку Ландау крайне негативно относился ко всему, что тормозило развитие науки, от него всегда крепко доставалось как «верхам», так и «низам», не отвечавшим его высоким критериям физика-профессионала.
Формируя свое окружение, Лев Давидович отбирал лучших из лучших. Поэтому, пройдя школу Ландау, большинство его учеников в дальнейшем сами стали выдающимися физиками. Достаточно упомянуть имена его первых аспирантов-уфтинцев А.И.Ахиезера, Е.М.Лифшица, И.Я.Померанчука, А.С.Компанейца, В.Л.Германа, В.Л.Левича… Огромной заслугой Ландау является создание отечественной школы физиков-теоретиков, в состав которой входили также А.А.Абрикосов, А.Б.Мигдал, Л.П.Питаевский, И.М.Халатников и многие другие… По словам И.М.Халатникова, школа Ландау возникла не стихийно, она была задумана, запрограммирована, а теорминимум стал механизмом, позволявшим производить в течение многих лет селекционную работу - собирание талантов.
Важной особенностью Ландау-учителя была абсолютная самостоятельность, даваемая им ученикам. Он учил их самим находить задачи и делать предварительные расчеты, приходя на помощь исключительно при появлении серьезных затруднений.
Некоторые из учеников Ландау позже стали активными участниками атомного проекта, а Померанчук выдвинулся в число самых выдающихся советских физиков-теоретиков. Со своими учениками и близкими сотрудниками, которые с любовью называли его Дау, он поддерживал многолетние дружеские отношения. Именно в УФТИ с участием учеников писались первые тома всемирно известного, я бы сказал - эпохального, курса теоретической физики Ландау, опубликованного им и Е.М.Лифшицем в виде серии учебников, содержание которых авторы пересматривали и обновляли в течение последующих двадцати лет. Эти учебники, переведенные на многие языки, во всем мире заслуженно считаются классическими, представляя собой энциклопедию теоретической физики ХХ века. За создание этого курса в 1962 году авторы были удостоены Ленинской премии.
После переезда по приглашению П.Л.Капицы в Институт физических проблем АН СССР (1937) Ландау также возглавлял теоротдел. В 1937 году он впервые получил соотношение между плотностью уровней в ядре и энергией возбуждения, что позволяет считать его (наряду с Гансом Бёте и Виктором Вайскопфом) одним из создателей статистической теории ядра.
Отталкиваясь от опытов Капицы, обнаружившего необычные свойства гелия при температурах ниже 2,17 К, и гипотезы работавшего в Харькове Ласло Тиссы о сосуществовании двух форм гелия - нормальной (гелий-I) и сверхтекучей (He II), Ландау вслед за Эйнштейном построил теорию квантовой жидкости, объяснившей зависимость вязкости жидкого гелия от температуры и - после усовер- шенствования теории - аномалии распространения звука в низкотемпературных жидкостях (1940–1941).
Сверхтекучесть была объяснена тем, что сверхтекучий He II, охлажденный ниже 2,17 К, представляет собой бозе-эйнштейновский конденсат (точнее, около 8 % атомов гелия превращаются в бозе-конденсат, и они-то и придают гелию свойство сверхтекучести).
В дальнейшем эта теория помогла продвинуться в понимании явления сверхпроводимости: совместно с В.ЛГинзбургом Ландау построил феноменологическую теорию сверхпроводимости (1950) и развил теорию ферми-жидкости (1957). За пионерские исследования в области теории конденсированных сред, в частности теории жидкого гелия, в 1962 году Ландау была присуждена Нобелевская премия по физике.
Многие физические эффекты носят его имя: уровни энергии Ландау, диамагнетизм Ландау, теория фазовых переходов второго рода Ландау, затухание Ландау, интеграл столкновений Ландау. Например, последний позволил решить задачи о релаксации, нагреве и электропроводности плазмы. Ландау установил, что колебания плазмы, даже в отсутствии столкновений, будут затухающими - он обнаружил затухание волн в плазме, названное его именем.
Из других работ Ландау упомяну теорию колебаний электронной плазмы («затухание Ландау»). Одновременно с Абдусом Саламом, Тзундао Ли и Чженьнин Янгом, но независимо от них, Ландау предложил закон сохранения комбинированной четности и выдвинул теорию двухкомпонентного нейтрино, теорию происхождения космического излучения (с Ю.Б.Румером), статистическую теорию ядер, теорию когерентного рассеивания г-лучей ядрами (с А.И.Ахиезером), теорию эффекта ван Альфена - де Гааза. Ландау предсказал существование нейтронных звезд (пульсаров).
Математический талант Ландау - предмет отдельного разговора: нередко он переоткрывал математические вы-кладки в тех случаях, когда нуждался в новом аппарате описания. Например, он получил преобразование Меллина и формулы суммирования Пуассона, не зная, что они давно известны. В теории представлений групп, которая была ему необходима для создания физики фазовых переходов, ему помог гостивший в Харькове крупнейший алгебраист Н. Г. Чеботарев.
Как никто другой, Ландау умел плодотворно сотрудничать с экспериментаторами и большая часть его работ стала результатом такого сотрудничества.
В иерархии стимулов ученого приоритетное место должны занимать неистощимое любопытство и страсть к познанию природы. Ландау без устали повторял, что работать ради посторонних целей, ради славы, ради того, чтобы сделать великое открытие - тратить время насмарку. Во второй половине жизни его совершенно не интересовала бюрократическая карьера - он неоднократно отказывался от предложения П.Л.Капицы организовать для него самостоятельный институт теоретической физики.
Судя по всему, Ландау никогда не задумывался о природе гениальности, считая, что залогами успеха физика являются любознательность, увлеченность, огромное трудолюбие и обладание дисциплинирующей техникой, в частности - активное использование математики, без которой стать теоретиком невозможно.
Е.М.Лифшиц констатировал, что Ландау «всегда стремился упростить сложные вопросы и показать как можно более ясно фундаментальную простоту, присущую основным явлениям, описываемым законами природы. Особенно он гордился, когда ему удавалось, как он говорил, «тривиализовать» задачу.
Ландау настаивал на реформировании университетского курса математики с приспособлением его к решению конкретных задач теоретической физики. Страстную любовь к науке, энтузиазм, за которым не стоит никаких посторонних побуждений, он считал важнейшими залогами успеха. По свидетельству Е.М.Лифшица, Лев Давидович был врагом всякой поверхностности и дилетантизма: приступать к самостоятельной научной работе можно лишь после достаточно всестороннего изучения основ науки.
Ландау мечтал написать книги по физике на всех уровнях - от школьных учебников до курса теоретической физики для специалистов. Он успел выпустить первые тома «Курса общей физики» и «Физики для всех».
Лично меня потрясает в Ландау уникальное сочетание исключительно рационального ума с многочисленными озарениями. Я могу объяснить этот парадокс абсолютной поглощенностью физикой, физическим подходом к бытию. Для Дау не существовало мистики, магии, загадочных явлений человеческой психики - всё это он считал надуманной болтовней и верхоглядством, ибо абсолютно доверял лишь дискурсу, анализу, расчету, формуле. Для него физика была высокой математизированной наукой, призванной разъяснять непонятное. На все иные пути познания или иные виды мышления накладывалось абсолютное табу. Проблема «дара Божьего», каким был он сам, его не волновала - он принимал собственную гениальность как нечто естественное и не требующее разбирательств.
В.Л.Покровский вспоминает, с какой марксистской агрессивностью Ландау боролся со всем, выпадавшим из материализма - это было для Дау дремучестью и суеверием: «А суеверие интеллигента в тысячу раз отвратительнее, чем суеверие невежественной бабки!».
Конечно, это не означает, что Дау не интересовали «вечные темы», но и их он разрешал с математической однозначностью, сводя вечное и бесконечное к ясному и материальному. Как сказали бы философы, духовность он выносил за скобки. Вопросы, что такое духовность, вечность, божественность, счастье, страдание, не входили в сферу его интересов, ибо их нельзя описать формулой или определить однозначно.
Трудности жизни и эпохи не сделали его пессимистом, а сложность современного мира он объяснял исключительно непознанностью пока еще недоступной разуму простоты.
Ландау не терпел напыщенности, и его нелицеприятная, часто остроумная критика иногда создавала впечатление о нем как о человеке резком, экспансивном и даже неприятном. Но П.Л.Капица и А.И.Ахиезер, хорошо знавшие Дау, отзывались о нем как о «человеке очень добром и отзывчивом, всегда готовом прийти на помощь несправедливо обиженным людям». Действительно, Ландау вел обширную переписку со многими корреспондентами, уделяя значительную часть своего времени решению жизненных проблем неизвестных ему людей. Негативное отношение к Ландау во многом объясняется тем, что, будучи бескомпромиссным и принципиальным, он органически не терпел фальши и бездарности и, не стесняясь, открыто и нелицеприятно высказывал свою критику в адрес сильных мира сего. Так, в частности, случилось с ошибочной работой Иоффе о тонкослойной изоляции. Естественно, корифеям не нравилась критика молодого ученого. Тот же Иоффе, болезненно реагируя на критику, несправедливо переадресовывал Ландау «талмудизм», а его работы считал оторванными от реальной физики *. Ничто человеческое…
Как я уже писал в разделе «Дело УФТИ», переезд Ландау в Москву по приглашению П.Л.Капицы не спас его от репрессий 1937 года. В отличие от арестов людей совершенно невиновных, Ландау своим нонконформистским поведением и резкими высказываниями вызывал раздражение не только у непосредственного начальства. В частности, он нелицеприятно отзывался о проходимце в науке харьковском академике С.Ю.Семковском, называя «воинствующих материалистов» типичными средневековыми схоластами, какими многие представители тогдашней «красной профессуры» были на самом деле. Только один пример: в конце 1936 года в журнале «Новый мир» появилась статья марксиста-ленинца В.И.Львова «Материя и энергия», в которой автор, борясь с «идеализмом в физике», объявлял световые кванты «чистой фикцией», связь материи и энергии - мифом и дуальную природу света - «невероятной и запутаннейшей уткой». Ландау звал автора этой статьи не иначе как «писака Львов». Позже он комментировал свое изгнание из Харьковского университета следующим образом: «Меня уволили за проталкивание буржуазных идей на лекциях».
Здесь необходимо напомнить, что борьбу с «диалектическими неучами» Ландау начал гораздо раньше. Еще в начале тридцатых Ландау, Гамов и Бронштейн написали «красному директору» Гессену издевательское письмо, остро высмеивающее его энциклопедическую статью в защиту эфира. Результатом стало то, что, по словам Гамова, «они были признаны виновными в контрреволюционной деятельности решением рабочих из механических мастерских Физического института». То было время, когда декретом Коммунистической академии матричная механика Гейзенберга была объявлена антиматериалистической и власти предписывали ученым использовать исключительно волновую механику Луи де Бройля…
За увольнением Ландау из университета последовал открытый протест видных ученых, выразившийся в коллективной подаче заявлений на увольнение (Л.В.Шубников, И.Я.Померанчук, Е.М.Лифшиц, А.К.Кикоин, В.С.Горский, Н.А.Бриллиантов, А.И.Ахиезер). В частности, В.С.Горский в своей петиции написал так: «Поскольку проф. Ландау - лучший теоретик и заменить его кем-нибудь невозможно, считаю работу в университете нецелесообразной».
В условиях начала 1937 года акция протеста получила название «антисоветской забастовки» со всеми вытекающими из этого определения последствиями. Поняв всю серьезность грозящей «забастовщикам» опасности, они начали спасаться каждый в отдельности, но к этому моменту НКВД уже занялось «делом УФТИ» и для некоторых участников акции (Шубникова, Горского, Ландау) «забастовку» присовокупили к другим «прегрешениям». Л.Д.Ландау попытался «унести ноги», умчавшись в Москву, но его «достали» и там.
Кстати, руководство теорфизического отдела ИФП П.Л.Капица вначале предложил Максу Борну, но после отказа последнего пригласил Ландау из Харькова. Была надежда, что переезд выдающегося ученого спасет его от репрессий, но, увы…
Многое в резком поведении Ландау находит свое объяснение в его абсолютной нетерпимости к чиновникам, тормозившим развитие науки или навязывающим ей свои бездарные решения. Следует отметить, что, по крайней мере, до 1935 года Ландау был горячим поклонником марксизма-ленинизма, в категорической форме отвергавшим любые антисоветские высказывания. По свидетельству Гамова, Ландау «всегда был ревностным марксистом троцкистского толка» и в Копенгагене демонстративно носил красную спортивную куртку * как символ своих марксистских взглядов: «Обычно он любил повторять, что сколь бы плохо ни было сейчас в Советской России, в капиталистических странах всё определенно хуже, и что его тошнит от вида немецкого шуцмана или британского бобби». Сказанное подтверждает и статья Ландау «Буржуазия и современная физика», опубликованная в «Известиях» 23 ноября 1935 года. Вот комментарий к ней А.И.Ахиезера: «Само название показывало, что Ландау был предан идеалом социализма, высоко оценивал научные заслуги Маркса и испытывал, подобно Эйнштейну (?), большое уважение к Ленину».
Советская действительность быстро охладила его политический пыл. Конкретным поводом для ареста Ландау послужила антисталинская листовка, написанная им вместе с Корецом. Приведу отрывок из нее: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь! Товарищи!.. Страна затоплена потоками грязи и крови… Хозяйство разваливается… Сталинская клика совершила фашистский переворот. Сталин подобен Гитлеру и Муссолини… Палачи из НКВД способны только избивать беззащитных заключенных, ловить ничего не подозревающих беззащитных людей, разворовывать народное имущество и выдумывать нелепые судебные протесты». А вот показания, выбитые у Ландау в тюрьме: «К началу 1937 года мы пришли к выводу, что партия переродилась, что советская власть действует не в интересах трудящихся, а в интересах узкой правящей группы, что в интересах страны свержение существующего правительства и создание в СССР государства, сохраняющего колхозы и государственную собственность на предприятия, но построенного по типу буржуазно-демократических государств».
М.Хейфец, изучая материалы «дела Ландау», пришел к заключению, что в вопросах следователя к подследственному был серьезный и необъяснимый «прокол»: чекист ни разу не задал естественного вопроса, кому эту листовку авторы давали читать? Почему такой вопрос был тогда обязательным? Со времен средневекового суда, законам которого подчинялся суд советский, первостепенным был вопрос о сообщниках еретиков, ведьм, посланцев дьявола. Дабы понять причину этой странности, Хейфец разыскал в Израиле дочь Кореца, и та поведала ему, что незадолго до смерти отец рассказал ей, что у письма был третий «соавтор», именно ученик Ильи Сельвинского и крупный советский поэт Павел Коган. Именно он и отнес это письмо в НКВД, исполнив свой «гражданский долг». Я уже писал о степени помутнения мозгов советских образованцев под влиянием большевистской пропаганды: тогда такой поступок поэта уже не считался доносом или наветом - исключительно исполнением гражданского долга. Так что у следователя не было необходимости выявлять сообщников - он всё знал непосредственно от информатора.
Ландау арестовали 27 апреля 1938 года как «руководителя харьковской антисоветской вредительской организации, проводившей подрывную работу в науке». За сим последовали ходатайства нескольких выдающихся отечественных (П.Л.Капица) и зарубежных (Н.Бор) ученых, благодаря которым, главным образом - героически-бесстрашному поведению Петра Леонидовича Капицы - через год Ландау был освобожден и вернулся к научной работе.
Много лет спустя, когда однажды П.Л.Капица обругал институтских теоретиков, у Ландау спросили:
- Почему вы не вступитесь за товарищей?
Ответ:
- Я никогда не выступаю против Капицы: он спас мне жизнь.
Капица спас Ландау жизнь, рискуя своей - знал, против кого поднимает голос, знал и не устрашился. Его письмо к Сталину начинается словами: «Сегодня утром я узнал, что арестовали Ландау». «Сегодня утром» - означает, что он не терял ни минуты и не колебался, вступаясь за великого физика.
Все также знают, что отчаянное заступничество П.Л.Капицы спасло Ландау жизнь, гораздо менее известно то, что последний пребывал в «подсудном» состоянии на поруках у Капицы вплоть до 1990 года, то есть и тогда, когда оба нобелевских лауреата уже ушли из жизни…
П.Л.Капица вытащил из тюрьмы не только Ландау: на его счету спасение Н.Н.Лузина, В.А.Фока и И.В.Обреимова. Свободный человек, он написал несколько яростных и вдохновенных писем в защиту коллег, с предельной четкостью разъяснявших властям, что теряет страна от репрессий, направленных против выдающихся ученых.
Участие Ландау в атомном проекте сводилось к оценке результатов взрыва и особенностей ударных волн на больших расстояниях от источника, а не к разработке самого взрывного устройства Он это часто подчеркивал - видимо, такая констатация успокаивала его совесть. По свидетельству И.М.Халатникова, в задачу группы Ландау входил расчет «эффективности бомбы», то есть процессов, происходящих при атомном взрыве, включая (как ни звучит это кощунственно) коэффициент полезного действия: «Нам дали исходные данные, и следовало посчитать, что произойдет в течение миллионных долей секунды». В круг вопросов. которым занимался Ландау, входило: расчет энерговыделения атомных бомб, создание теории КПД бомбы, математическое моделирование физических процессов при взрыве.
О том, чем занимался Ландау в атомном проекте, можно узнать из письма И.В.Курчатова к М.Г.Первухину, датированного 20 марта 1943 г., в котором предложено поручить Ландау расчет развития взрывного процесса в атомной бомбе. Вот выдержка из него: «В начале развития взрыва бомбы из урана большая часть вещества, еще не успевшая принять участие в реакции, будет находиться в особом состоянии почти полной ионизации всех атомов. От этого состояния вещества будет зависеть дальнейшее развитие процесса и разрушительная способность бомбы… Представляется возможным в общих чертах теоретически рассмотреть протекание процесса взрыва в этой стадии. Эта трудная задача могла бы быть поручена проф. Л.Д.Ландау, известному физику-теоретику, специалисту и тонкому знатоку аналогичных вопросов». Любопытно, что Курчатову пришлось целые три года (!) добиваться у правительства разрешения на привлечение Ландау к теоретическим расчетам по бомбе - это я для сравнения с тем, с какой скоростью подобные задачи решались в США. Кроме Ландау, теорией взрыва занимались Зельдович, Померанчук и Гуревич.
Когда много позже у Ландау спросили:
- Дау, если бы вы додумались, как сделать водородную бомбу, как бы вы поступили? - он ответил:
- Я бы не удержался и всё просчитал. Если бы получил положительный ответ, все бумаги спустил бы в унитаз.
Почему же тогда он согласился принять участие в атомном проекте? Похоже, им двигал только страх, страх репрессированного снова отказаться в тюрьме за отказ от участия. Привожу ответ на этот вопрос Мусика Каганова: «Ландау был привлечен к атомному проекту, когда всему институту было предложено заниматься секретной тематикой. Капица в это время был отстранен от руководства институтом. Как вел себя Ландау: сразу согласился принять участие в работах по созданию ядерного оружия, или пытался отказываться, - не знаю. Думаю, что отказаться он не мог, просто боялся откровенно продемонстрировать свое нежелание принять участие в столь ценимом государством и его руководителями проекте. Страх репрессий, ареста не был изжит им до конца жизни».
Ландау был, возможно, самой трагической фигурой среди разработчиков ядерного оружия - он лучше других знал, в какие руки оно попадет, и прекрасно понимал, что участвует в создании страшного оружия для страшных людей.
Из недавно опубликованной «справки» КГБ следует, что участие в создании бомбы Ландау строго ограничивал полученными задачами и никогда не проявлял присущей ему инициативы. Он об этом никому не признавался, но нет сомнений во внутреннем конфликте, который он испытывал, участвуя в проекте. Свидетельство тому - его признание Халатникову, сделанное вскоре после смерти Сталина: «Всё! Его нет, я его больше не боюсь, и я больше этим заниматься не буду». И действительно, его вскоре отстранили от работ по бомбе, хотя главное уже было сделано. После 1953 года Ландау был настроен уже вполне антикоммунистически и даже не слишком это скрывал. Правда, диссидентские настроения Ландау оспаривает А.И.Ахиезер, аргументируя это тем, что Ландау не мог напакостить своему спасителю Капице взявшему его на поруки.
В «Воспоминаниях» Сахарова описан его разговор с Я.Б.Зельдовичем. Прогуливаясь как-то по территории Объекта, Зельдович спросил его: «Знаете, почему Игорь Евгеньевич Тамм оказался столь полезным для дела, а не Ландау? - у И.Е. выше моральный уровень». И Сахаров поясняет читателю: «Моральный уровень тут означает готовность отдавать все силы “делу”».
Я считаю абсолютно неуместным сравнивать участие в работах по атомному проекту двух замечательных физиков и нобелевских лауреатов, комментировал этот разговор М.Каганов: «То, что умел Ландау, не умел Тамм. Я могу категорически утверждать: сделанное Ландау было в Советском Союзе не под силу больше никому».
«Да, Тамм активно участвовал в дискуссиях, был на объекте постоянно, а Ландау там не бывал ни разу. Ландау не проявлял инициативы по усовершенствованию своих идей - верно. Но то, что сделал Ландау, он сделал на высшем уровне. Скажем, проблему устойчивости в американском проекте решал известнейший математик фон Нейман. Это - для иллюстрации уровня работы».
В 1946 г. Ландау был избран в Академию наук СССР. Своим членом его избрали академии наук Дании, Нидерландов и США, Американская академия наук и искусств, Французское физическое общество, Лондонское физическое общество и Лондонское королевское общество.
Как большинство выдающихся физиков, работавших в УФТИ, Ландау был полиглотом, мог свободно общаться на главных европейских языках, прекрасно знал историю и живопись, но, в отличие от многих из них, музыка его совершенно не волновала.
Можно привести множество примеров язвительной ироничности Льва Давидовича, называвшего, например, диалектический материализм «опасным для науки схоластическим учением». Характерным примером его искрометного и критического ума представляется реакция на искусственное расщепление ядра в УФТИ. Тогда дирекция направила Сталину телеграмму об этом событии как выдающемся достижении отечественной науки, опубликованную в центральных газетах. Ландау всегда считал важным открытие, а не его дублирование - тем более на более примитивном уровне. Его реакция на телеграмму в правительство была поистине раблезианской:
- Я бы изменил содержание торжественного рапорта на более соответствующее реалиям, - сказал Ландау. - Лучше было бы написать так: «Высоковольтная бригада торжественно докладывает родному товарищу Сталину, руководству партии и правительства, что ценой героических усилий большого коллектива ученых в институте продифференцировали sin x. Теперь институт берет повышенное обязательство в течение следующего года продифференцировать cos x *».
Юмор Ландау - предмет особого разговора, о нем можно написать отдельную книгу крылатых выражений, шуток, скетчей, парадоксов, иронических историй.
Написав с Ю.Б.Румером популярную книжку «Что такое теория относительности?», Ландау комментировал: «Два жулика уговаривают третьего, что за гривенник он может понять, что такое теория относительности».
Одна из первых громких шуток только что появившегося в УФТИ Ландау сразу вызвала к нему острую неприязнь руководства института. Первого апреля на доске объявлений появился заверенный печатью приказ, в котором классифицировались научные работники всех рангов, включая руководителей, и указывалась их зарплата, прямо пропорциональная не должности, но таланту. В тот же день разгорелся крупный скандал и обиженные недооценкой устремились к директору. Оказалось, что составленный Ландау приказ был липовый, хотя точно отразил реальный уровень способностей и талантов научных «низов и верхов», отнюдь не соответствующих реальной табели о рангах.
Личность Ландау всегда вызывала к себе огромный интерес не только физиков, но и лириков. Возможно, с последними связано множество правдивых и вымышленных историй, касающихся знаменитого физика. Приведу несколько примеров.
Нобелевский комитет иногда посылал Дау на отзыв работы, выдвигаемые на Нобелевскую премию. Когда его попросили оценить значение открытия Черенкова - ученого, мягко говоря, не хватавшего звезд с неба (так называемое «свечение Черенкова» было открыто случайно), Ландау ответил, что это открытие достойно премии при условии включения в число соавторов двух действительно крупных физиков - Франка и Тамма. Когда жена Ландау поинтересовалась, имеют ли они отношение к открытию, тот ответил: «А что ты хочешь, чтоб вся Нобелевка целиком досталась одной этой дубине Черенкову? И одной трети ему - за глаза. А Тамм и Франк люди приличные, да и физики порядочные! Но самим им премии никогда не получить… А так все трое будут счастливы!».
Как-то сотрудник Института физических проблем написал сырую статью, призванную застолбить «крупное открытие». Прочитав ее, Лев Давидович Ландау вынес свой обычный вердикт: «чушь собачья». Дело было накануне первого апреля, и Дау решил зло подшутить над автором. Он позвонил в Копенгаген Нильсу Бору и уговорил его прислать телеграмму, что Нобелевский комитет заинтересовался этой работой и просит автора срочно прислать все материалы на рассмотрение. Бор тоже любил шутки-розыгрыши и 1-го апреля международная телеграмма именно такого содержания пришла в институт. Автора немедленно вызывали в дирекцию, показали телеграмму, поднялся дикий ажиотаж - не шуточное же дело Нобелевская премия! Автор, пошатываясь от нежданно свалившегося на него счастья, бросился размножать запрошенные материалы, когда в комнату вошел сияющий Ландау и торжественно поздравил «счастливца» с… Первым апреля! Конечно, шутка была очень жестокой, и, как многое другое, Ландау ее так и не простили...
Еще одна такого рода история. При работе над 8-м томом знаменитого курса теорфизики, Ландау и Лифшиц долго корпели над сложным выводом максвелловского тензора напряжений в анизотропной, диспергирующей среде, который занял занял около сорок страниц. На следующий день Лифшиц чуть ли не в слезах сообщил Ландау, что во время утреннего кофепития уронил чашку и всю рукопись, кроме первой и последней страниц. Иными словами, работу следует начать с начала...
- Пустяки, - сказал шеф, зная что выкладки правильны. Сделаем, как обычно: есть первая страничка, далее пишем: «после элементарных преобразований становится очевидным, что» - и приводим последнюю.
Острый ум и язвительность Ландау сделали его героем различных юмористических историй и высказываний. Существует огромное количество афоризмов Ландау, известно также, что он всячески поощрял юмор в коллегах. Никак не претендуя на полноту, хочу привести избранные афоризмы великого физика:
Жрец науки?! Это тот, кто жрет за счет науки.
Науки делятся на естественные, неестественные и противоестественные
Науки бывают: сверхъестественные - естественные - неестественные.
Такой молодой и уже такой неизвестный!
У меня не телосложение, а теловычитание.
Хорошее дело браком не назовут.
Брак это кооператив, и к любви он не имеет никакого отношения.
Удачно жениться - все равно, что вытащить с завязанными глазами ужа из мешка с гадюками.
Женщины достойны преклонения. За многое, но в особенности за их долготерпение. Я убежден, что если бы мужчинам пришлось рожать, человечество быстро бы вымерло.
Если бы у меня было столько забот, сколько у женщины, я бы не мог стать физиком.
Новая теория начинает господствовать, когда вымрут сторонники старой.
Главное в физике - это умение пренебрегать!
Если бы теоретики не ставили на бумаге закорючки, то можно было бы подумать, что они ничем не занимаются.
Теоретическая физика достигла таких высот, что можем рассчитать даже то, что невозможно себе представить.
Некоторые считают, что учитель обкрадывает своих учеников. Другие - что ученики обкрадывают учителя. Я считаю, что правы и те и другие, и участие в этом взаимном обкрадывании - прекрасно.
Английский надо знать! Даже очень тупые англичане знают его неплохо.
Пока! Я пошел в институт почесать язык.
Один из любимых трюков Дау, устраиваемых с мало знакомыми людьми, вошел в ландауниану:
- Где вы отдыхали? - спросил Ландау.
- Мы отдыхали в Эстонии, - ответил я.
- Кто это мы? - реакция была мгновенной.
- Я с женой…
- Вы испортили отдых четырем человекам!
Увидев в глазах собеседника немой вопрос, разъяснил:
- Себе, своей жене, женщине, за которой ухаживали бы вы, и мужчине, который ухаживал бы за вашей женой.
Много написано о главной слабости Ландау, явно принадлежавшего к вакхическому типу, представленному Дон Жуаном, Байроном, Пушкиным, Эйнштейном… После книги его жены Коры не хочется повторяться, поэтому я ограничусь малоизвестным эпизодом из его жизни. Вторая жена Д.Д.Иваненко, которая была на 45 лет младше Д.Д., поведала пикантную историю из жизни Ландау. Однажды ее муж, первый руководитель теоретической лаборатории УФТИ Д.Д.Иваненко, пригласил Ландау погостить у себя на родине в Полтаве. Он не учел степени «жизнелюбия» своего коллеги, который первым делом по приезде «положил глаз» на красавицу-сестру коллеги Оксану Иваненко *. Ухаживания гостя развивались столь бурными темпами, что Иваненко, зная о распутстве коллеги, вынужден был пресечь его сексуальные поползновения. Однако, воспламененный Ландау даже не обратил внимания на чувства брата. Истории неведомо, что тогда произошло на самом деле, но финал этого скоропалительного романа известен: разгневанный брат, защищая честь и достоинство сестры, в грубой форме выгнал именитого гостя и с тех пор отношения между ними окончательно прервались…
К этому следует добавить, что Дау высоко ценил естественные радости любви, но неизбежно избегал всяких скабрезностей и пошлостей в разговорах о сексе.
Любопытно, что поссорившись с Иваненко, Ландау на целый год отлучил от своего семинара одного из своих любимых учеников Исаака Яковлевича Померанчука, вина которого заключалась лишь в том, что тот написал статью вместе с Иваненко. Более того, стоило кому-либо положительно упомянуть имя Иваненко, как Ландау порывал всяческие отношения с этим человеком.
На юбилее, говорил Дау в речи по поводу собственного пятидесятилетия, труднее всего юбиляру - ему нечего делать. Тогда ему подарили скрижали - 10 заповедей Ландау в виде формул и кривых, высеченных на мраморе. Еще - знаменитую колоду карт, которая изображала Школу Ландау. В ней он был не тузом - джокером. Харьковчане подарили конверт с маркой, будто бы выпущенный в Дании (на родине Нильса Бора) в честь 50-летия Ландау. И марка, и конверт были сделаны мастерски.
М.Каганов засвидетельствовал, что после капустника Ландау пригласил присутствующих в кабинеты Капицы и его заместителя, где были расставлены столы с закусками и бутылками. Многие из зала перешли туда, веселые поздравления, разговоры, воспоминания продолжались. А Дау характерным движением потирал руки и радостно повторял:
- Ни у кого не было такого юбилея!
Спустя три года, 7 января 1962 года он попал в автомобильную аварию по дороге в Дубну. О втором юбилее - в честь 60-летия - трудно писать, продолжает Каганов. - Шесть лет прошло после автомобильной катастрофы. Ландау перестал быть Ландау. Потухший взгляд, одутловатое лицо. Разговор не поддерживает. Жутковатое впечатление. Особенно для тех, кто знал и любил настоящего Ландау.

Лауреат медали имени Макса Планка (1960), Ленинской (1962) и трёх Сталинских (Государственных) премий (1946, 1949, 1953), Герой Социалистического Труда (1954).

Иностранный член Лондонского королевского общества (1960), Национальной академии наук США (1960), Датской королевской академии наук (1951), Королевской академии наук Нидерландов (1956), Американской академии искусств и наук (1960), Французского физического общества и Лондонского физического общества.

Ландау создал многочисленную школу физиков-теоретиков. К числу его учеников принадлежат Е. М. Лифшиц, А. А. Абрикосов, Л. П. Горьков, И. Е. Дзялошинский, И. М. Лифшиц, И. Я. Померанчук, И. М. Халатников, А. Ф. Андреев, А. И. Ахиезер, В. Б. Берестецкий, С. С. Герштейн, Б. Л. Иоффе, Ю. М. Каган, В. Г. Левич, Л. А. Максимов, А. Б. Мигдал, Л. П. Питаевский, Р. З. Сагдеев, Я. А. Смородинский, К. А. Тер-Мартиросян, Ласло Тисса и др.

Именем Ландау назван Институт теоретической физики РАН.

Биография

Родился в семье инженера-нефтяника Давида Львовича Ландау и его жены Любови Вениаминовны в Баку 22 января 1908 года. С 1916 года учился в бакинской еврейской гимназии, где его мать - Любовь Вениаминовна Ландау (урожд. Гаркави) - была преподавателем естествознания.. Необыкновенно одарённый математически, Ландау, шутя, говорил о себе: «Интегрировать научился лет в 13, а дифференцировать умел всегда». В четырнадцать лет поступил в Бакинский университет, где обучался одновременно на двух факультетах: физико-математическом и химическом. За особые успехи был переведен в Ленинградский университет. Окончив в 1927 году физическое отделение физико-математического факультета Ленинградского университета, Ландау стал аспирантом, а в дальнейшем сотрудником Ленинградского физико-технического института, в 1926-1927 годах опубликовал первые работы по теоретической физике.

В 1929 году был в научной командировке для продолжения образования в Германии, в Дании у Нильса Бора, в Англии и Швейцарии. Там он работал вместе с ведущими физиками-теоретиками, в том числе с Нильсом Бором, которого с тех пор считал своим единственным учителем.

В 1932 году возглавил теоретический отдел Украинского физико-технического института в Харькове. С 1937 г. в Институте физических проблем АН СССР.

Академик Ландау считается легендарной фигурой в истории отечественной и мировой науки. Квантовая механика, физика твердого тела, магнетизм, физика низких температур, физика космических лучей, гидродинамика, квантовая теория поля, физика атомного ядра и физика элементарных частиц, физика плазмы - вот далеко не полный перечень областей, в разное время привлекавших внимание Ландау. Про него говорили, что в «огромном здании физики XX века для него не было запертых дверей».

С 1932 по 1937 год работал в УФТИ; после увольнения из Харьковского университета и последовавшей за ним забастовке физиков Ландау в феврале 1937 году принял приглашение Петра Капицы занять должность руководителя теоретического отдела только что построенного Института физических проблем (ИФП) и переехал в Москву. После отъезда Ландау начинается разгром УФТИ органами областного НКВД, арестовываются иностранные специалисты А. Вайсберг, Ф. Хоутерманс, в августе-сентябре 1937 арестованы и в ноябре расстреляны физики Л. В. Розенкевич (соавтор Ландау), Л. В. Шубников, В. С. Горский (т. н. «дело УФТИ»).

В апреле 1938 года Ландау в Москве редактирует написанную М. А. Корецем листовку, призывающую к свержению сталинского режима, в которой Сталин называется фашистским диктатором. Текст листовки был передан антисталинской группе студентов ИФЛИ для распространения по почте перед первомайскими праздниками. Это намерение было раскрыто органами госбезопасности СССР, и Ландау, Кореца и Ю. Б. Румера утром 28 апреля арестовали за антисоветскую агитацию. 3 мая 1938 Ландау был исключен из списка сотрудников ИФП. В тюрьме Ландау провёл год и был выпущен благодаря письму в защиту от Нильса Бора и вмешательству Капицы, взявшего Ландау «на поруки». Капица писал: «Прошу освободить из-под стражи арестованного профессора физики Льва Давидовича Ландау под мое личное поручительство. Ручаюсь перед НКВД в том, что Ландау не будет вести какой-либо контрреволюционной деятельности в моем институте, и я приму все зависящие от меня меры к тому, чтобы он и вне института никакой контрреволюционной работы не вел. В случае, если я замечу со стороны Ландау какие-либо высказывания, направленные во вред Советской власти, то немедленно сообщу об этом органам НКВД». Два дня спустя Ландау был восстановлен в списке сотрудников ИФП. После освобождения и до смерти Ландау оставался сотрудником Института физических проблем.

В 1955 году подписал «Письмо трёхсот» (содержало оценку состояния биологии в СССР к середине 1950-х годов и критику Лысенко и «лысенковщины»).

Смерть

7 января 1962 года, по дороге из Москвы в Дубну на Дмитровском шоссе, Ландау попал в автокатастрофу. В результате многочисленных переломов, кровоизлияния и травмы головы он находился в течение 59 суток в коме. Физики всего мира принимали участие в спасении жизни Ландау. Было организовано круглосуточное дежурство в больнице. Недостающие медикаменты доставлялись самолётами из стран Европы и США. В результате этих мер жизнь Ландау удалось спасти, несмотря на очень серьёзные ранения.

После аварии Ландау практически перестал заниматься научной деятельностью. Однако, по мнению его жены и сына, Ландау постепенно возвращался к своему нормальному состоянию и в 1968 году был близок к возобновлению занятий физикой.

Ландау умер через несколько дней после операции по устранению непроходимости кишечника. Диагноз - тромбоз мезентериальных сосудов. Смерть наступила в результате закупорки артерии оторвавшимся тромбом. Жена Ландау в своих мемуарах высказывала сомнения в компетентности некоторых врачей, лечивших Ландау, особенно врачей из спецклиник по лечению руководства СССР.

Личная жизнь и теория счастья

В детстве, увлёкшись наукой, Ландау дал себе обет никогда «не курить, не пить и не жениться». Также, он считал, что брак - это кооператив, ничего общего не имеющий с любовью. Однако он встретил выпускницу химического факультета Конкордию (Кору) Дробанцеву, которая разошлась со своим первым мужем. Она поклялась, что не будет ревновать его к другим женщинам, и с 1934 года они жили вместе в фактическом браке. Ландау считал, что более всего разрушают брак ложь и ревность, и поэтому они заключили «пакт о ненападении в супружеской жизни» (по задумке Дау), который давал относительную свободу обоим супругам в романах на стороне. Официальный брак был между ними заключён 5 июля 1946 года, за несколько дней до рождения сына Игоря. Игорь Львович Ландау окончил Физический факультет МГУ, физик-экспериментатор в области физики низких температур (умер 14.05.2011, похоронен на Новодевичьем кладбище).

Единственной не физической теорией Ландау была теория счастья. Он считал, что каждый человек должен и даже обязан быть счастливым. Для этого он вывел простую формулу, которая содержала три параметра: работа, любовь и общение с людьми.

Так говорил Ландау

Помимо науки, Ландау известен как шутник. Его вклад в научный юмор довольно велик. Обладая тонким, острым умом и прекрасным красноречием, Ландау всячески поощрял юмор в коллегах. Он породил термин так говорил Ландау, а также стал героем различных юмористических историй. Характерно, что шутки не обязательно связаны с физикой и математикой.

У Ландау была своя классификация женщин. По Ландау девушки делятся на красивых, хорошеньких и интересных.

Краткая хронология жизни и деятельности

• 1916-1920 - учёба в гимназии
• 1920-1922 - учёба в Бакинском экономическом техникуме.
• 1922-1924 - учёба в Азербайджанском государственном университете.
• 1924 - перевод на физико-математический факультет Ленинградского государственного университета.
• 1926 - поступление в сверхштатную аспирантуру Ленинградского физико-технического института. Участие в работе V съезда русских физиков в Москве (15-20 декабря). Публикация первой научной работы Ландау «К теории спектров двухатомных молекул».
• 1927 - окончание университета (20 января) и поступление в аспирантуру Ленинградского физико-технического института. В работе «Проблема торможения излучением» для описания состояния систем впервые вводит в квантовую механику новое понятие - матрицу плотности.
• 1929 - полуторагодовая научная командировка для продолжения образования в Берлин, Гёттинген, Лейпциг, Копенгаген, Кембридж, Цюрих. Публикация работы о диамагнетизме, поставившей его в один ряд с крупнейшими физиками мира.
• март 1931 - возвращение на родину и работа в Ленинграде.
• август 1932 - перевод в Харьков заведующим теоретическим отделом Украинского физико-технического института (УФТИ).
• 1932-1936 - назначение заведующим кафедрой теоретической физики Харьковского механико-машиностроительного института (сейчас Национальный технический университет «Харьковский политехнический институт»). Чтение курса лекций на физико-механическом факультете.
• 1934 - присвоение Л. Д. Ландау степени доктора физико-математических наук без защиты диссертации. Конференция по теоретической физике в Харькове. Поездка на семинар Бора в Копенгаген (1-22 мая). Создание теоретического минимума - специальной программы для обучения молодых физиков.
• 1935 - чтение курса физики в Харьковском государственном университете, заведование кафедрой общей физики ХГУ. Присвоение звания профессора.
• 1936-1937 - создание теории фазовых переходов второго рода и теории промежуточного состояния сверхпроводников.
• 1937 - перевод на работу в Институт физических проблем в Москву (8 февраля). Назначение заведующим теоретическим отделом ИФП.
• 27 апреля 1938 - арест.
• 29 апреля 1939 - освобождение из тюрьмы благодаря вмешательству П. Л. Капицы.
• 1940-1941 - создание теории сверхтекучести жидкого гелия.
• 1941 - создание теории квантовой жидкости.
• 1943 - награждён орденом «Знак Почёта».
• 1945 - награждён орденом Трудового Красного Знамени.
• 30 ноября 1946 - избрание действительным членом Академии наук СССР. Присуждение Сталинской премии.
• 1946 - создание теории колебаний электронной плазмы («затухание Ландау»).
• 1948 - издание «Курса лекций по общей физике».
• 1949 - присуждение Сталинской премии, награждён орденом Ленина.
• 1950 - построение теории сверхпроводимости (совместно с В. Л. Гинзбургом).
• 1951 - избрание членом Датской королевской академии наук.
• 1953 - присуждение Сталинской премии.
• 1954 - присуждение звания Героя Социалистического Труда. Публикация (совместно с А. А. Абрикосовым, И. М. Халатниковым) фундаментального труда «Основы электродинамики».
• 1955 - издание «Лекций по теории атомного ядра» (совместно с Я. А. Смородинским).
• 1956 - избрание членом Королевской академии наук Нидерландов.
• 1957 - создание теории Ферми-жидкости.
• 1959 - Л. Д. Ландау предлагает принцип комбинированной чётности.
• 1960 - избрание членом Британского физического общества, Лондонского Королевского общества, Национальной академии наук США, Американской академии наук и искусств. Присуждение премии Фрица Лондона. Награждение медалью имени Макса Планка (ФРГ).
• 1962 - автомобильная авария по дороге в Дубну (7 января). Ленинская премия за цикл книг по теоретической физике (совместно с Е. М. Лифшицем) (апрель). Нобелевская премия по физике «За пионерские работы в области теории конденсированных сред, в особенности жидкого гелия». Присуждена 1 ноября 1962 года. Медаль лауреата Нобелевской премии, диплом и чек вручены Ландау 10 декабря (впервые в истории Нобелевских премий награждение происходило в больнице). Награждён орденом Ленина.
• 1 апреля 1968 - скончался через несколько дней после операции.

Школа Ландау. Теорминимум

Ландау создал многочисленную выдающуюся школу физиков-теоретиков. Учениками Ландау по преимуществу считались физики, которые смогли сдать Льву Давидовичу (а впоследствии уже его ученикам) 9 теоретических экзаменов, так называемый теоретический минимум Ландау. Сначала принималась математика, а затем экзамены по физике:

• два экзамена по математике
• механика
• теория поля
• квантовая механика
• статистическая физика
• механика сплошных сред
• электродинамика сплошных сред
• квантовая электродинамика

Ландау требовал от своих учеников знания основ всех разделов теоретической физики.

После войны для подготовки к сдаче экзаменов лучше всего было использовать курс теоретической физики Ландау и Лифшица, однако первые ученики сдавали экзамены по лекциям Ландау или по рукописным конспектам.

Первыми из сдавших теоретический минимум Ландау были:

• Александр Соломонович Компанеец (1933 год)
• Евгений Михайлович Лифшиц (1934)
• Александр Ильич Ахиезер (1935)
• Исаак Яковлевич Померанчук (1935)
• Леонид Моисеевич Пятигорский (сдал теорминимум пятым, но не указан в списке, представленном Ландау)
• Ласло Тисса (1935)
• Вениамин Григорьевич Левич

Другие ученики:

• Владимир Борисович Берестецкий
• Яков Абрамович Смородинский
• Исаак Маркович Халатников
• Алексей Алексеевич Абрикосов
• Аркадий Бейнусович Мигдал
• Илья Михайлович Лифшиц
• Карен Аветикович Тер-Мартиросян
• Борис Лазаревич Иоффе
• Юрий Моисеевич Каган