На неделе было очень много всего про Горбачева — похожим манером учат иностранный методом погружения. Плаваешь в еле понятной каше с утра до ночи: вроде в одно ухо влетает, а в другое вылетает без следа, но постепенно начинаешь до чего-то доходить. Я вышел из погружения с мыслью, которая и меня самого развлекла. А именно: его громкая всемирная слава и все его удачи определены немцами.

И реформатором его сделали немцы. И стену он разрушил благодаря им. И жизнь Раисе продлили тоже они. Ну и, конечно, почетным — или лучшим? — немцем его провозгласили они же.

Скорей всего, он сам об этом не думал, у него другие объяснения. Логические. Умные. Экономические. Научные. Мне же кажется, что глубокую детскую психотравму не перешибить никакой логикой. Хоть 100 лет после живи. Травма эта вылезет наружу и покажет себя. В решающий момент она сломает все умственные конструкции, все идейные крепости, все пункты устава КПСС. Часто момент в таких случаях выпадает самый неподходящий… Именно поэтому так строго в свое время относились к такому пункту анкет — я еще застал его! — «Находились ли вы на временно оккупированной территории?». Что так? Ну вот смотрите. Время сталинское, кругом партия, комсомол, идеология, лозунги, непогрешимость всего строя — и вдруг на тебе: приезжают в район фашисты, выкидывают на помойку Ленина-Сталина в виде бюстов и томов, вешают евреев и комиссаров и девушек наших ведут в кабинет. Представьте себе 10-летнего мальчика, страшно эмоционального — он к 80 не утратил способности тонко все чувствовать, переживать и плакать, — который смотрит на все это безобразие в полной уверенности, что через минуту разверзнутся небеса и оттуда вылетят сталинские соколы и развеют всю нечисть. Выскочит откуда-то непобедимая Красная Армия и порубит в капусту негодяев. Танки там еще, пушки и прочая красота. Аркадий Гайдар и все приключения детей на войне, в жизни и в книгах. И, как учил вождь, дальше война малой кровью на чужой земле или чужой кровью на малой земле, и к 7 ноября парад победы в Берлине — в смысле, парад нашей победы.

Ан нет! Никакие соколы, как известно, не прилетели в день прихода фашистов на родину Горби. Думаю, Горбачева не могло не удивлять спокойствие людей: власть переменилась, — и хрен бы с ней. Были коммунисты, стали фашисты — и что теперь? И никаких, заметим, массовых самоубийств, никакого бросания под танки, никаких демонстраций под красными флагами типа «убейте нас за родину, за Сталина»… Или вы полагаете, что он на это не обратил внимания? Или счел, что так и должно было быть?

Горби после еще долго обманывал не то что других — многие в анкетах помалкивали про оккупацию, — но и себя. Он думал: ну, как-нибудь обойдется, после само собой объяснится, почему советская власть так облажалась и почему Сталин оказался таким недалеким парнем, что его развели как лоха. И вот настал момент, когда надо было решать, куда сворачивать — я про перестройку — и в этот момент правда о самом прогрессивном строе и о партии нового типа, эта правда, которую он, чтоб выжить, прятал сам от себя, вдруг выскочила наружу. Ну да, и цены на нефть упали, конечно, и долгов полно, и хлеба нет, но в такой ситуации многие и очень многие слали танки, чтоб давить умников. А Горби не послал, потому что эту правду он увидел во всей яркости. Когда ему было 10 лет. Отрок Варфоломей практически!

Про все это, конечно, ни с того ни с сего не кинешься думать. Однако, уверен, немцы стали беспокоиться на этот счет сразу, как только Горби получил кресло. Они немедленно навели справки и с ужасом поняли, что теперь им крышка. Михал Сергеич выйдет и скажет: «А вот с этими оккупантами, с этими животными будет отдельный разговор. Я им сейчас подробно расскажу все, что думаю про них и про все их там бухенвальды и гестапо. Сейчас я помогу товарищам из ГДР навести порядок с бывшими фашистами!» И вот немецкие товарищи с волнением — а то нет! — вчитывались в каждую строчку, написанную про Горби. Думаю, что они, как я, чесали репу над текстом про то, как немцы заставляли маленького Мишу… ощипывать гусей. Перед тем как их приготовить на обед. В русской печи в доме Горбачевых. И немцы икали. Приедет и скажет: «Я вам припомню все печи! И русские, и в Треблинке!»

В те годы, я как бывший германист могу сказать, немцы были в плачевном положении. Самооценка была низковата, они корили себя за войну и с пониманием относились к тому, что их не любят. Напьются, бывало, и ну ныть. Ничего хорошего они не ждали… (Сейчас, когда немцы объединили наконец, причем без оружия, Европу, подняли голову — им палец в рот не клади!)

И вдруг… Горби протягивает им руку дружбы! Что, что? Он разрешил нам объединиться? Потрясающе! Не исключаю, что подъем Германии с колен случился благодаря Горбачеву. Любимец всего Запада посмотрел на них с улыбкой, обнял по-братски; они просто обалдели. Они не ждали такого! Они там плакали от счастья. Когда он позволил им сломать стену, они не знали уже, куда его сажать и угощать. Сразу, как стена обвалилась, они стали счастливым (пусть это чувство и поблекло с тех пор, бывает) свободным народом, которым никто уж не смеет помыкать, и никто не плюнет в них безнаказанно, как прежде.

А он вошел в мировую историю не просто чиновником высокого ранга, но великим человеком — нравится это кому-то или нет. Горбачев и немцы нашли друг друга. Они нашли друг друга и потеряли в первый раз в 42-м году, а без малого через полвека снова встретились, забыли про обиды и мучения, простили друг другу все, облились слезами — и больше уж их ничто не разлучит.

Вот это пребывание на оккупированной территории он скрывал после в анкетах, ему это ставили в вину — как же, обман, подделка. (Точно так же он не упоминал про репрессированных дедов — по совету райкомовцев.) Да просто не хотел анкету портить. Короче, компромат скрыл, документы подделал, тему для вступительного сочинения выбрал безупречную: «Сталин — наша слава боевая, Сталин — нашей юности полет». И раскрыл эту тему на «пять». Ну, грубо говоря, Штирлиц. Я не осуждаю и даже не подкалываю — просто удивляюсь: сам-то я так вряд ли смог бы. Ни тени осуждения. Он все сделал правильно! Егор Гайдар, кстати, пошел тоже в МГУ и тоже в партию. С простой целью — разрушить уродливую экономику и построить человеческую. Горби говорит, что верил до последнего в красные идеалы... Но имейте в виду, это человек, который однажды сказал (или проговорился): «Всей правды я вам все равно не скажу!» (о Форосе).

Еще про психотравму. Про Красную Армию, про партбюрократов, а особенно про доблестных чекистов. Вернувшись, они, наверно, извинятся, покаются, попросят их не судить строго и пообещают впредь не врать уж так нагло, как прежде? И не будут больше борзеть? Не исключаю, что наивный мальчик 11 лет именно так и думал. Это было бы по-людски. А то неплохо устроились: женщин и детей бросили, сами наутек. Потом вернулись, как ни в чем не бывало, и с претензиями? Горби так про это вспоминал, нахваливая фильм «Свои»: «Я сам пережил вступление немцев. В 42-м году в Ставропольском крае полицаи стали управлять. Мой дед — председатель колхоза, отец — фронтовик, вот меня и прятали. Кто были «свои»? Люди из нашего села Привольное упросили одного немолодого человека стать старостой, чтобы своих спасать. И после прихода наших все село за него боролось. А ему все равно 10 лет присудили. В лагере умер».

Ну то, что пацана бросили фашистам, это еще ладно — как-то, в панике, в спешке — теоретически хотя бы можно простить. Но вот так, с холодным цинизмом, плюнуть на людей, которые спасались как могли, пытались спастись, и посадить человека, то есть убить, уничтожить ни за что — вместо того чтоб тем судьям самим застрелиться от позора, они ж офицеры! Ну что тут могло выработаться в голове у юного Горби — любовь к этим бесстыжим убийцам? Уважение, доверие к ним? Желание стать как они? Или у него появилась глубоко спрятанная — потому что теперь, после фашистов и после чекистов, доверять больше никому нельзя — мысль: ну, твари, мы еще встретимся с вами. Вы мне за все ответите. Вы еще пожалеете, что со мной связались.

Да уж, кстати, заметим, что советская власть обоих дедов Михал Сергеича репрессировала (ах, ах, какая она нежная и ласковая, какая розовая и пушистая! Она просто слегка ошибалась, ну там сколько-то миллионов своих по ошибке прибила, подумаешь), а немцы никого из семьи не тронули. Нормально?

А еще ж есть такая штука, как стокгольмский синдром. Слов таких не знали в 42-м, а синдром-то был, как не быть. Это когда жертва-заложник начинает страшно симпатизировать своим мучителям. Немцам, например. И после помогать им изо всех сил и в ущерб себе и своей стране позволить им сделать то, что никто не позволял, — объединить Германию, допустим… Но хватит уж об этом.

Горби много раз упрекали в нерешительности. В 1988-м по Карабаху перекладывал решение на Вольского. В 1990-м, когда начались волнения в Баку, тянул с вводом войск. 1991-й — Прибалтика, пардон за термин, начинает подниматься с колен, в Вильнюсе штурмуют телецентр. Горбачев долго думал, как об этом отозваться… Слишком долго. Неделю. Думал — то ли удавить прибалтов, то ли пусть живут… А он просто никому не верил. Как сгубили у них в деревне доброго старосту — этого он до конца жизни не забудет. Уж он знает этих ребят, которые сами — скок в тину, а потом найти «доброго» и придушить. В этом скорей не нерешительность, а великое одиночество своего среди чужих, чужого среди своих. Высунуться? Или еще рано? Штирлиц стал себя чувствовать посвободней только весной 45-го, когда было не до него, — а до этого тихо-тихо сидел! Горби понимал: никому нельзя доверять. «Ну а что, можно?» — спросите себя сегодня, когда перед вашим взором расстилается вся карьера М. С. Горбачева, и начало ее, и концовка, и пенсия в 4 доллара, на которую его выпихнули...

Я когда-то написал про него: «После того как он, мягко говоря, потерял работу, потерпев сокрушительное поражение в политике, — он потерял и жену, которая была для него, кажется, важней карьеры, и если б его спросили, то выбор бы он сделал легко. Но выбора никто не предложил, и он потерял все. Просто все. У нее обнаружился острый лейкоз, им часто болели «чернобыльцы», это был как бы кошмарный привет из тех двух недель, когда он молчал про взрыв на АЭС, и люди жили, как будто ничего не случилось, и ловили рентгены, с каждым днем все больше. Не к ночи будь сказано, сюжет для фильма ужасов, достойный Стивена Кинга».

Это так, отступление. А дальше я возвращаюсь к немцам, к главной теме. «Новая русская власть не помогла, а выручили немцы, которые спецсамолетом доставили Раису в немецкий госпиталь. Два месяца ее мучений и бдений Горби у ее постели, он пел ей любимые ими романсы. Она мечтала последние годы про свой домик у моря, это было легко вообще сделать, надо было только все бросить и сделать чуть денег, плевое дело. Но он не бросил, и никакого домика на море не было. Он не успел».

Тут в чем я вижу смысл? Немцы ее не спасли. Не смогли. Но! Два месяца жизни ей дали. Рядом с ним. Это, скажу вам, немало. Больше того: он знал, что для Раисы сделано все что можно. Со всем немецким старанием. Совсем другая была б история, останься он в России, где она прожила б, может, те же два месяца, а он бы думал, что мог бы спасти ее, если б были деньги!!! Немцы сделали для него самое главное. Он теперь живет и будет жить, сколько сможет, со спокойной совестью, с чувством выполненного долга: он сделал для Раисы все.

Я начал этот текст с темы погружения — в образ Горби или там в изучение иностранного. И вдруг вспомнил, что Михал Сергеич учил ведь немецкий методом погружения. «Благодаря» оккупации он погрузился в немецкую жизнь не выходя из дома: кругом были носители языка Гете и Шиллера — и на улицах, и домой заходили! Он, по сути, жил на территории Германии, на земле Третьего рейха! А по немецкому была у него четверка, еле-еле, и не знал он его толком. Тут можно посмеяться, а можно развести руками: да кто у нас знал язык-то в те времена… И вдруг я вот что подумал. Представим себе, МС бы где-то на официальном мероприятии поболтал с каким-то немецким чиновником запросто — и что? Это все равно как Штирлиц бы по-русски в рейхсканцелярии выступил. Нашлись бы идиоты, которые бы сказали: а, мы знаем его учителей! Это немецкие фашисты, смерть оккупантам!!!

И мы б не знали, плакать или смеяться над аналогией: реформатор Ленин приехал из Германии в опломбированном вагоне, Горби — с земель Третьего рейха… Думаю, он по-немецки очень хорошо знает. Но просто молчит про это. Как честный человек, он давно уже нас предупредил, что все равно всей правды не скажет.

Да нам и не надо. Нам и так ее хватает, правды. Правда все же выплыла наружу, как всегда, и Михал Сергеич, уж не знаю, великий он конспиратор или у него все от души — неважно, большевиков-то с их, как говорится, «кровавым режимом» сокрушил. За это ему памятник надо поставить при жизни.

Горбачёв Михаил Сергеевич (р.1931) – российский и советский политик, занимался общественной и государственной деятельностью. В СССР он был последним на должностях генерального секретаря ЦК КПСС и Председателя Президиума Верховного Совета СССР, первым в истории и одновременно последним Президентом Советского Союза. В 1990 году стал обладателем Нобелевской премии мира.

Рождение и семья

Миша появился на свет 2 марта 1931 года на Ставрополье. Сейчас эта область называется Ставропольский край, а тогда именовалась краем Северо-Кавказским. Родился он в Медведенском районе в селе Привольное. Семья его была крестьянская и интернациональная, русско-украинская, так как родня матери приехала на Ставрополье из Черниговской губернии, а отцовская ‒ из Воронежа.

Дед по отцу, Горбачёв Андрей Моисеевич, 1890 года рождения, вёл единоличное крестьянское хозяйство. В 1934 году его ложно обвинили в срыве посевного плана, за что он был осуждён и сослан в ссылку в Сибирь. Спустя пару лет деда освободили. Вернувшись в родные края, он стал членом колхоза, где проработал до последних своих дней. Умер в 1962 году.

Дед по линии мамы, Гопкало Пантелей Ефимович, 1894 года рождения, был черниговским крестьянином. Ещё в молодости он переехал на Ставрополье, где занимал пост председателя колхоза. В 1937 году его обвинили в троцкизме, арестовали, больше года он пробыл в тюрьме, где мужчину подвергали жестоким пыткам. Его уже приговорили к высшей мере наказания, но в феврале 1938 года на очередном пленуме поменялась «линия партии», в результате чего деда оправдали и отпустили. Умер он в 1953 году.

Уже после развала СССР Горбачёв рассказывал в интервью, что никогда не принимал советский режим, на это повлияли биографии и репрессии его дедов.

Папа, Горбачёв Сергей Андреевич, родился в 1909 году, трудился в колхозе комбайнёром. Как только началась война, он ушёл на фронт. Однажды семья получила похоронку на Сергея Андреевича. Но вскоре пришло от него письмо и выяснилось, что похоронку прислали ошибочно. Отец Михаила Горбачёва прошёл всю войну и получил медаль «За отвагу» и два ордена Красной звезды. Когда Михаилу в жизни бывало плохо, трудно или больно, он всегда находил поддержку у своего отца. Сергея Андреевича не стало в 1979 году.

Мама, Мария Пантелеевна Гопкало, родилась в 1911 году, также трудилась в колхозе.

Детство и юность

Детские годы Михаила проходили, как и у любого советского ребёнка 30-х годов, пока не пришла война. Это страшное известие мальчик встретил уже в осознанном возрасте. Папа сразу ушёл воевать, а в конце лета 1942 года село было оккупировано немецкими войсками. Под оккупацией они жили больше пяти месяцев, пока в феврале 1943 года их не освободила советская армия.

В освобождённом селе сразу стали готовиться к посевной, а мужчин не хватало катастрофически. Поэтому 13-летнему Михаилу пришлось совмещать учёбу в школе с работой в колхозе, периодически он подрабатывал на машинно-тракторной станции (МТС). На этом детство Михаила Горбачёва закончилось, и начался трудовой путь, который развивался очень стремительно:

• 1946 год – Михаил уже обучался управлять комбайном, подрабатывал помощником у комбайнёров.
• 1949 год – ударно участвовал в зерновой уборке в колхозе, за что впервые был представлен к награде – ордену Трудового Красного Знамени.
• 1950 год – стал кандидатом в ряды Коммунистической Партии, его рекомендовали директор школы и учителя. Завершил среднее образование, получив серебряную медаль. Без экзаменов был зачислен студентом Московского государственного университета имени Ломоносова (на это ему давали право заработанные награды).
• 1952 год – вступил в ряды КПСС.
• 1955 год – получил красный диплом об окончании юридического факультета МГУ.

Государственная служба

Окончив университет, Михаил уехал в Ставрополь, однако по распределению в краевой прокуратуре он проработал всего десять дней. По своей собственной инициативе он стал заниматься освобождённой комсомольской работой. На этом поприще его карьера развивалась очень стремительно:

• 1955 год – в отделе пропаганды и агитации работал на должности заместителя заведующего.
• 1956 год – избран первым секретарём городского комитета комсомола Ставрополя.
• 1958 год – переведён вторым секретарём краевого комитета комсомола Ставрополья.
• 1961 год – назначен на должность первого секретаря комитета комсомола Ставропольского края.
• 1962 год – работал парторгом краевого комитета в территориально-производственном колхозно-совхозном управлении Ставрополья.
• 1963 год – в Ставропольском краевом комитете КПСС заведовал отделом партийных органов.
• 1966 год – выбран на должность первого секретаря городского комитета КПСС Ставрополя.

В 1967 году Михаил получил ещё один диплом о высшем образовании. Он учился заочно в Ставропольском сельскохозяйственном институте на экономическом факультете, выбрал специальность агронома-экономиста. Были у Горбачёва попытки уйти в науку, он писал диссертации, но партийно-государственная служба всё-таки интересовала его больше.

С 1974 года в течение трёх созывов Горбачёв был депутатом Совета Союза Верховного Совета СССР от Ставропольского края, где являлся членом комиссии по охране природы, потом возглавил комиссию по делам молодёжи.

В ноябре 1978 года Горбачёва избрали секретарём ЦК КПСС, после этого он окончательно обосновался с семьёй в Москве.

В марте 1985 года скончался генеральный секретарь ЦК КПСС К. У. Черненко. Политбюро ЦК КПСС собралось на заседание, где министр иностранных дел СССР А. А. Громыко выдвинул на освободившийся пост кандидатуру Горбачёва. С марта 1985 года Михаил Сергеевич стал Генеральным секретарём ЦК КПСС, на этом посту он проработал до августа 1991 года.

В марте 1990 года Горбачёва избрали первым в истории СССР Президентом, он же стал и последним политиком, удосужившимся такого поста.

Что удалось сделать Горбачёву для своей страны во время нахождения на вершине власти? Медленно, но полностью её развалить. К этому привёл целый ряд, выдвинутых им инициатив:

1. Ускорение. Этот лозунг он выдвинул сразу после того, как занял наивысшую должность в стране. Подразумевался резкий (ускоренный) рост благосостояния советского народа и промышленности. Результат оказался противоположным – выбывание производственных мощностей и начало кооперативного движения.
2. Едва заняв высшую должность, Михаил Сергеевич объявил антиалкогольную компанию. В результате производство алкоголя сократилось, было вырублено большинство виноградников, в магазинах исчез сахар, так как многие занялись самогоноварением.
3. В начале 1987 года Горбачёв дал старт «перестройке», в результате которой предприятия переводились на хозрасчёт, самоокупаемость и самофинансирование, что привело к рыночной экономике.
4. После Чернобыльской аварии 26 апреля 1986 года, Горбачёв дал указание провести первомайские демонстрации во многих городах, где это было рискованно для здоровья людей.
5. По инициативе Горбачёва началась кампания по борьбе с нетрудовыми доходами, в ходе которой пострадали репетиторы, продавцы домашнего хлеба и цветов, шофёры, занимавшиеся частным извозом, и многие другие.
6. В магазинах исчезли продукты, была введена карточная система, более чем в два раза вырос внешний долг СССР, а золотой запас страны и показатели темпов роста советской экономики упали более чем в десять раз.

Положительными результатами его правления стали:

• возвращение из политической ссылки академика Сахарова;
• реабилитация жертв, репрессированных Сталиным;
• возрождение празднования Рождества Христова на государственном уровне и объявление этого дня (7 января) нерабочим.

В конце 1991 года после того, как одиннадцать союзных республик подписали Беловежское соглашение о прекращении существования Советского Союза, Горбачёв сложил с себя полномочия Президента СССР.

В 1992 году основал Горбачёв-фонд, который занимается политологическими и социально-экономическими исследованиями. Он является Президентом этого фонда, а также председательствует в правлении Международной экологической организации – Зелёный Крест.

История одной-единственной любви

Это была осень 1951 года. Михаилу было двадцать лет. Он, молодой студент юридического факультета МГУ, готовился к занятиям, когда в комнату общежития ворвались друзья, которые наперебой кричали ему бросать учебники и идти с ними в клуб.

В студенческом культурном клубе было очень много кружков и секций, а несколько раз в неделю там проводили танцы. В этот день как раз и намечалась танцевальная программа. Пока шли в клуб, парни всё время обсуждали новую чересчур деятельную и симпатичную девушку – Раю Титаренко.

Михаил увидел её, когда она танцевала с другим парнем. Раиса была скромно одета, и не сказать, чтобы блистала красотой. Но Миша сам не мог понять, чем заворожила его эта девушка с первого взгляда. Рая его вообще не замечала. Да и зачем ей нужен был кто-то другой, когда у неё уже имелся жених, и намечалась свадьба. Однако судьба всё перевернула и расставила по своим местам.

Когда Раиса знакомилась с родителями своего жениха, она им не понравилась. Мама парня потом приложила все усилия, чтобы их сын больше с этой девушкой не встречался. Конечно, Рая тяжело переживала такой разрыв. Некоторое время она не приходила в клуб. А когда пришла с подружками, Михаил больше не стал терять времени, подошёл и вызвался Раису проводить. Это была их первая совместная прогулка, больше они уже не расставались никогда.

Миша и Рая стали встречаться, ходили в кино, любили гулять в парке и есть мороженое, бродить по Москве, взявшись за руки. А когда приняли решение пожениться, Михаил всё лето трудился в родном колхозе комбайнёром, чтобы заработать денег на свадьбу. Они поженились в начале осени 1953 года, большой свадьбы не праздновали, но потом не было ни одного года, чтобы супруги не отметили годовщину рождения своей семьи.

В 1954 году Михаил с Раей ждали рождения ребёнка, для мальчика подобрали имя – Сергей. Но по настоянию врачей беременность искусственно пришлось прервать с согласия Раисы, так как незадолго до этого она перенесла ревматизм, что дало осложнение на сердце.

В 1955 году супруги окончили учёбу в высшем учебном заведении и уехали на Ставрополье. Здесь здоровье Раисы улучшилось, и в январе 1957 года она родила долгожданную дочь, девочку назвали Ириной.

Супруга Михаила занималась преподавательской деятельностью, читала лекции в высших учебных заведениях Ставрополья. Переехав в Москву и защитив диссертацию, она получила кандидатскую степень, читала лекции по философии в МГУ.

Когда Михаила Сергеевича избрали генеральным секретарём ЦК КПСС, Раиса занялась активной общественной деятельностью. Она везде сопровождала своего супруга, ездила с ним за границу, принимала на родине иностранные делегации. Неоднократно многие зарубежные издания называли её «Леди года», «Женщина года».

После отставки Горбачёва супруги проживали на ведомственной даче, Раиса занималась благотворительностью и воспитанием двух внучек Ксении и Насти.

Супруги Горбачёвы мечтали встретить Новый 2000 год в городе любви Париже. Но летом 1999 года медики диагностировали у Раисы онкологическое заболевание лейкоз. В срочном порядке они улетели в Германию, где Рая начала проходить курс химиотерапии. К сожалению, ничего не помогло. 20 сентября 1999 года она скончалась, не дожив чуть больше трёх месяцев до Нового 2000 года.

Но перед самым новогодним праздником Михаил Сергеевич сказал дочери и внучкам, что обещание надо выполнять. И они все вместе полетели в Париж, как хотела жена, мама и бабушка.

Уже больше семнадцати лет несколько раз в месяц Михаил Сергеевич приезжает на Новодевичье кладбище на могилу, где покоится одна-единственная и самая главная любовь всей его жизни.

«НАСЧЕТ БОГА У МЕНЯ ИСТОРИЯ ИНТЕРЕСНАЯ»

- Михаил Сергеевич, как настроение в связи с юбилеем?

Настроение непростое. 85 есть 85. Никогда не думал, что доживу до такого возраста. У нас с Раисой была договоренность, что наша граница - 70 лет. А дальше человек себе-то в тягость, не то что другим.

У Раисы получилось. А я до сих пор не могу избавиться от мысли - наверное, я не все сделал, чтобы ее сохранить. Мы с ней люди очень близкие, большие друзья были…

Так что 85, по-моему, завоевание. Вокруг много молодых людей уходит из жизни, и меня это задевает. Получается, я уже живу и вон за того парня... Наверное (показывает наверх), там решают. А тут, я вижу, никто не решает…

- Вы, коммунист, верите в Бога?

Да ну... (машет рукой) я не верю. Хотя, вы знаете, насчет Бога у меня история интересная. Я родился в бедной семье крестьян. У деда Андрея по линии отца было пятеро детей, по линии матери - шесть. Отец мамы, Пантелей Ефимович Гопкал, - украинец.

Я застал дедушек, когда они были еще в расцвете сил - бабушка моя в 38 лет получила первых внуков (смеется).

- Ух ты!

Ну потому что мать вышла замуж в 17 лет. С трудом зарегистрировали брак… Кстати, мать не хотела выходить за отца. Не хотела, и все! Ей не нравился отец. Но собрались два деда, Андрей Моисеевич и Пантелей Ефимович, сели, поговорили и совершенно демократически решили. Я потом матери всю жизнь напоминал, как только она говорила «да перестань ты носиться со своим отцом», а я ей - ну он же и твой муж. Мать была красивая женщина. А дед Гопкал был авторитетным человеком в тех местах. Правда, потом его привлекли за «троцкизм».

- Что же он сделал?

Колхозы создавал. Когда я прочитал протокол допросов, восхищен был дедом. Он огромное впечатление на меня произвел! Твердил - не виноват, и все. Что обвинение - выдумка, что это кому-то нужно. Да и всю жизнь он говорил - советская власть нас спасла. И еще - Сталин не виноват. Сейчас бы интересно было поговорить с ним, после того когда я побыл генсеком и в моих руках оказались все документы...

- А как бы он отнесся к вашей работе на посту главы государства? Не отругал бы вас дед?

Ну нет, он человек, который реагировал понимающе. Я думаю, что он бы воспринял то, что произошло.

«МОЙ ДЕД НЕ ПРОГНУЛСЯ, ХОТЯ ЕГО ИСТЯЗАЛИ»

- Михаил Сергеевич, вы хотели рассказать о Боге...

Да, да, я до него доберусь… Кончилось тем, что деда в конце концов выпустили. Сталин его и спас. Случился февральско-мартовский пленум 1938 года, когда Сталин чувствовал, что из-за репрессий за плечами уже горячо (я видел расстрельные списки с его подписью, там еще две-три фамилии были - те, кто всегда за ним подписывал, и только потом - остальные). В решении пленума есть пункт, который спас деда - расстрельные дела отныне подлежали санкции прокурора. А прокурор дело деда не утвердил. Он пришел к выводу, что никакого преступления нет и что дело завели, чтобы расстрелять еще одного человека. В общем, отпустили деда. Он не поддался, не прогнулся, хотя его сильно истязали...

Помню, когда он вернулся, я, девятилетний, на печке сидел. Слушал. Дед рассказывал, а все плакали навзрыд. Потом дед сказал: «Больше мы об этом не говорим, и чтоб вы мне не напоминали». И никогда о советской власти он и слова худого не сказал...

А дед Андрей (Горбачев задумался)... Он верил в Бога. У него дома было много икон. В углу иконостас, столики c Марксом , Лениным , Сталиным и Иисусом Христом. Над иконами свои грамоты вешал. Дед Андрей колхозы не строил, был единоличником. Единоличники получали от власти задание по посеву, почти все сдавали государству. И когда пришел голодный 1933-й, у деда один за другим умерли трое детей. А его самого за невыполнение задания отправили в Сибирь . Через три года он вернулся живой и с грамотами! Потрясающе! Какие люди! Как с ними власть обращалась, а они все равно в нее верили.

- Но это мазохизм! Получается, что с народом ни делай - все стерпит. Он и сейчас вздыхает о Сталине.

Потому что не нравится ему то, что есть сейчас... И все очень сиюминутно. До июля 1990 года все соцопросы показывали, что я занимаю первое место. Остальные далеко позади. Самое большее - 12%. А теперь я на каком месте? (Смеется.) Так что есть только миг, за него и держись.

«НЕ НАДО БОЯТЬСЯ СВОЕГО НАРОДА»

- С высоты прожитых лет, Михаил Сергеевич, как думаете - какое место вы займете в российской истории?

Почему я должен думать, пусть она думает.

- Но как бы вам хотелось?

Объективное место, честное. Я думаю, что заслуги у перестройщиков, а значит, и у их лидера большие. Невероятные. Это поворот принципиальный, цивилизационный. Это не только смена пути-дороги страны, но и судеб всего мира.

Когда-то Джон Кеннеди , отвечая на вопрос о России , сказал: «Если вы думаете, что будущий мир должен быть Pax Americana - американским, то это не так: или мир будет для всех, или его вообще не будет». Шире и масштабней не скажешь. Мы должны вместе искать пути к общему миру. Для всех.

- Вы знаете, что о вас думает народ?

Знаю. Но для честности, чтобы не наговаривать на народ, замечу - много тех, кто понимает меня. Вот прислали письмо: «Уважаемый Михаил Сергеевич, поздравляю вас с днем рождения. Спасибо за свободу и нормальную жизнь, которую довелось испытать. К сожалению, ваш подарок мы не смогли сохранить».

- А что сейчас не хватает?

Демократии. Сейчас все на ручном управлении. Кто у власти, тот все и получает. Демократия - это прежде всего судьба людей, судьба народа. А у нас что такое выборы? Один раз в российской истории были свободные выборы - в 1989 году. И 84% набрали коммунисты. В бюллетенях было от 7 до 27 кандидатур. И выбрали! Я все время повторяю - не надо бояться своего народа!

- Не побоялись и в итоге развалили страну.

Так ну что, народ виноват?

- А вы как думаете, кто?

Мое окружение, которых я за волосы тянул и ставил. Вот, например, Крючков (глава КГБ . - В. В.). Интересная личность. Крючков 25 лет работал с Андроповым (возглавлял СССР в 1982 - 1984 годах. - В. В.), а мы с Юрием Владимировичем были в хороших отношениях.

И Крючков, которому доверяли и Андропов, и я, возглавил мятеж.

- Вы подбирали людей.

Да, я подбирал, ошибался… (Задумывается.) Сейчас им все простили, реабилитировали. Но они действительно предатели. Их спас Борис Николаевич, который с дури начал из танков расстреливать парламент. Там же очень много погибло - неизвестно, сколько их там было расстреляно. Поэтому путчистов реабилитировали, чтобы Бориса увести от ответственности.

Михаил Горбачёв. Жизнь до Кремля. Зенькович Николай Александрович

Мать

Мать М.С. Горбачёва Мария Пантелеевна в школе не училась и осталась безграмотной крестьянкой. Она была женщиной прямой, с острым языком, сильным, твёрдым характером.

В один из метельных дней зимы 1941 года мать Горбачёва и несколько других женщин домой не вернулись. Прошли сутки, двое, трое, а их нет. Лишь на четвёртый день сообщили, что женщин арестовали и держат в районной тюрьме. Оказалось, они сбились с пути и нагрузили сани сеном со стогов, принадлежавших государственным организациям. Охрана их и забрала. Вот такая случилась история. Она едва не обернулась драматическим финалом: за «расхищение соцсобственности» суд в ту пору был скорый и строгий. Спасло одно - все «расхитители» были жёнами фронтовиков, у всех - дети, да и брали они корма не для себя, а для колхозного скота.

Рассказывает В. Казначеев (1996 г.):

Отношения бывшего Президента СССР с матерью заслуживают, наверное, отдельного рассказа. Неприятно вытаскивать на свет чужие неблаговидные поступки, тем более когда они касаются семейных отношений, и всё же без этого невозможно нарисовать точный портрет человека, понять его внутреннюю суть, проследить те скрытые от посторонних глаз механизмы души его, которые во многом определяли решения главы государства.

Чем выше поднимался Горбачёв по служебной лестнице, тем реже он появлялся в Привольном у матери. Я невольно несколько раз был свидетелем этих поездок, они производили гнетущее и, я бы сказал, комичное впечатление. Страсть к театрализованным эффектам (в юности он занимался в театральной студии) органично соединялась в Горбачёве с постоянным желанием подчеркнуть свою значимость, первенство во всех областях.

С годами комплекс первенства не был изжит, а наоборот, принял болезненные формы. Едва только появился автомобиль «Нива», как Горбачёву немедленно понадобилось иметь его в служебном пользовании в довесок к двум «Волгам», «УАЗу» и «Чайке». Раиса Максимовна всячески поощряла это стремление мужа казаться как можно более значительным. Их отношения принимали форму какой-то странной игры. В бытность Горбачёва первым секретарём крайкома в его распоряжение был доставлен небольшой самолёт «Ан-2» в салонном исполнении. Михаил Сергеевич, конечно, не смог пропустить такой момент и спешно выехал осматривать «диковинку». Подойдя к новенькому, сверкающему, как дорогая детская игрушка, самолёту, он по-хозяйски похлопал рукой по крылу и, обернувшись к жене, смеясь, сказал: «Вот видишь, Рая, мой самолёт!» Супруга одобрительно закивала в ответ, и они оба, удовлетворённые, удалились с лётного поля.

В Привольном дело обстояло примерно так же. Они подъезжали на новеньком авто с эскортом, пропылив по всей деревне. Останавливались ненадолго, но посещения эти, я полагаю, односельчанам запомнились. Начиналось с того, что в течение одного дня супруги по нескольку раз меняли наряды, то и дело выходя во двор, прохаживаясь из конца в конец на глазах у изумлённых земляков, с трудом понимавших, что, собственно, происходит, к чему нужен этот маскарад. Потом были короткие встречи с земляками, которых со временем Горбачёв старался избегать, и к вечеру этого дня чета высокопоставленных господ исчезала из села с такой же помпой, с какой и появилась. Его отношения с матерью становились от этого всё более прохладными. Отдалялась от него она. Неграмотная, но бесконечно добрая, наделённая чутким ко всякой фальши сердцем, она не принимала барства сына. Помню, как уже в бытность свою президентом Горбачёв попытался взять мать к себе в Москву. Мария Пантелеевна прожила в столице не больше месяца и попросилась назад. А после, всплескивая руками, рассказывала: «А у Михаила-то дома, ну прям хоромы царские, аж страшно».

Со временем Горбачёв почти совершенно забыл её. Рассказывали, как ждала она сына во время его визита с канцлером Колем на ставропольскую землю, но «лучший немец», видимо, стеснялся простой русской женщины. Не вспомнил он о ней и в дни, когда окончился опереточный «путч»: я тогда позвонил из Москвы Марии Пантелеевне в Привольное, дескать, всё нормально, жив он и здоров (материнское сердце всегда неспокойно). Она всплакнула в трубку, поблагодарила, что вспомнил о ней. Потом мне передавали её слова (она жаловалась соседке): «Видишь, Виктор-то человеком оказался, позвонил, успокоил, а ведь мой Михаил ему всю жизнь поломал, но он на меня зла не держит за сына. Хоть он и коммунист, но как христианин поступил». Она была настоящей верующей женщиной и когда тайно крестила сына в местной церкви, и когда поднимала семью в трудные послевоенные годы, и когда терпеливо, смиренно сносила унижения и обиды последних лет, так и отошла в мир иной, одинокая, забытая всеми.

А. Коробейников , бывший секретарь Ставропольского крайкома КПСС при М.С. Горбачёве, один из его спичрайтеров, впоследствии первый заместитель министра просвещения СССР, генеральный консул СССР в Германии, заместитель начальника Аналитического управления Госдумы Российской Федерации, автор острополемической книги «Горбачёв: другое лицо»:

Принципиальным моментом в оценке супруги генсека является отношение его матери Марии Пантелеевны к своей невестке. Михаил Сергеевич один раз упоминает о том, что отец сразу же хорошо принял Раю, а мать - ревниво и настороженно. Первоначальную настороженность можно было бы быстро преодолеть. Но для Марии Пантелеевны капризная и заносчивая жена сына так и не стала близкой. В подчёркнуто небрежном отношении к ней внутренне цельная, не понимавшая двуличия женщина выразила своё неприятие невестки, она невзлюбила в ней чопорность и брезгливость к той простой жизни, которой жила деревенская труженица.

Г. Горлов , бывший первый секретарь Красногвардейского райкома КПСС Ставропольского края - родного района М.С. Горбачёва, фронтовик, Герой Социалистического Труда:

В свои 78 лет Мария Пантелеевна совершила большое путешествие. Её сын, Генеральный секретарь, пригласил мать на месяц в Москву. Однажды утром она отправилась в Кремль с тремя только что заколотыми цыплятами в сумке и кошелкой со свежими фруктами. Десять дней спустя она вернулась. Она сказала, что столица - это место не для неё.

Я спросил её, почему она вернулась так быстро. «Потому что в Москве меня никто не знает», - ответила она. Надо понять, что Мария Пантелеевна - пожилая, и с того времени, как Миша выбран Генеральным секретарём, ей немного страшно. Ночью она больше не хотела оставаться в доме одна. Её брат, который жил в соседнем доме, сестра, также жившая в селе, друзья сменяли друг друга, чтобы составить ей компанию.

Горбачёв унаследовал от матери непроизвольные выражения, такие, как «всемогущий Бог мне свидетель», которые иногда вырывались у него. Мария Пантелеевна разместила в своей комнате несколько икон. В сталинские времена она прятала иконы под портреты Ленина.

Я часто подтрунивал над ней, - рассказывает Григорий Горлов. - «Ты мать царя». Она делала вид, что выходит из себя: «Какого царя? Мы - простые люди. Миша учился, вот и всё. И особенно он слушал советы своего отца».

В. Казначеев :

Простая, малограмотная сельская женщина, она хранила в себе благородство, терпеливость, присущие русскому народу. После смерти отца Михаила Сергеевича жила в своём доме одна. Пенсию заработала хорошую. На огороде сама выращивала картошку, огурцы, помидоры, капусту и другие овощи. Во дворе содержалась всякая живность. В общем, материально не нуждалась, ей всего хватало. Не хватало только самого ценного: тепла родных, дорогих людей - мучило одиночество. Если ей что-то было нужно, у своих не просила, даже лекарств, хотя внучка Ирина, дочь Михаила Сергеевича, и её муж - врачи, и не рядовые. Боялась быть им в тягость. А годы брали своё. После восьмидесяти лет болезни стали часто укладывать её в постель. Помогали ей по дому соседи, просто из сочувствия. Нужно - сходят в магазин, аптеку, на почту… Но с материнским сердцем ничего не поделаешь, тревожилась за детей и внуков больше, чем за себя.

В. Болдин :

Лишение Горбачёва всех должностей, переход его на пенсию самым печальным образом отразились на жизни его матери. Местные власти перестали проявлять прежнюю заботу о Марии Пантелеевне, отвернулись от неё и многие соседи. К старшему сыну она ехать не могла и не хотела, хотя бы потому, что отношения её с Раисой Максимовной были напряжённые и неприязненные. Даже в пору серьёзной болезни в конце 80-х годов Мария Пантелеевна отказалась лечиться в Москве, не желая видеть невестку. Наверное, все эти причины и вынудили Марию Пантелеевну принять опекунство от А. Разина, возглавляющего музыкальную студию «Ласковый май», продать студии свой дом. Но одинокому старому человеку всё равно было трудно, и скоро она переехала к младшему сыну Александру, хотя его жилищные условия были несравнимы с возможностями бывшего Президента СССР.

В 1994 году Горбачёв, гонимый то ли угрызениями совести, то ли нелестным общественным мнением, то ли потерей недвижимости, приехал в Ставрополь. Как мне рассказывали ставропольчане, это было печальное явление. Краевое начальство не встретило и не приняло его, не захотели увидеться с ним и многие старые знакомые. Люди, знавшие его, переходили на другую сторону улицы, чтобы не дать воли своему гневу. Михаил Сергеевич прошёлся по городу в сопровождении своей охраны и скоро уехал в Привольное. Он звонил руководителю «Ласкового мая», проявив в разговоре прежнюю напористость. То ли тон изменил ему, то ли время для такого тона прошло, но желаемого экс-президент не достиг и втянулся в судебную тяжбу: «Горбачёв против «Ласкового мая»».