Фантастическая повесть М. Булгакова «Собачье сердце» о профессоре, проводящем эксперимент по пересадке человеческого гипофиза собаке, на самом деле не была абсолютно вымышленной. У главного героя – профессора Преображенского – был реальный прототип, точнее, даже несколько прототипов . В те времена русские и зарубежные ученые действительно проводили опыты по омоложению человека, и даже по скрещиванию человека с животными! Претендентов на роль прототипа Преображенского – как минимум четверо.

Исследователи, которые занимаются поиском прототипов этого литературного героя, обычно начинают с портретного сходства и географических координат. Дело в том, что в повести описывается квартира профессора Преображенского, и это описание в деталях совпадает с обстановкой квартиры дяди Булгакова, врача-гинеколога Николая Михайловича Покровского. К тому же, нельзя не заметить внешнего сходства описанного в повести профессора и Покровского.

В пользу этой версии служат и воспоминания первой жены писателя Татьяны Лаппа: «Я как начала читать «Собачье сердце», сразу догадалась, что это он. Такой же сердитый, напевал всегда что-то, ноздри раздувались, усы такие же пышные были. Он тогда на Михаила очень обиделся за это. Николай Михайлович отличался непокладистым, вспыльчивым характером». Впрочем, этими деталями сходства и ограничиваются. Скандальных экспериментов Покровский не проводил. В отличие от следующего претендента на роль прототипа профессора Преображенского.

Профессор Преображенский занимается не только лечением пациентов, но и их омоложением – так, в одном эпизоде он заявляет 51-летней женщине о том, что намерен пересадить ей яичники обезьяны. Это звучит анекдотично, но, тем не менее, очень близко к реальности. Выдающийся французский врач Шарль Броун-Секар в 70-летнем возрасте занялся экспериментами по омоложению – он сделал себе 6 инъекций вытяжки из семенников кроликов и собак. По его утверждению, он ощущал прилив сил и бодрости и чувствовал себя помолодевшим.

Чтобы продемонстрировать правдивость своих ощущений, Броун-Секар взбежал по лестнице, по которой раньше поднимался с трудом. Его доклад, прочитанный в Парижском научном обществе в 1889 г., наделал много шума. Некоторые ученые последовали его примеру и повторили его эксперимент. Но вскоре ученый признал кратковременность действия омолаживающего эффекта: он начал быстро дряхлеть и через 5 лет умер – природа взяла свое.

Эксперименты Броун-Секара продолжил французский хирург российского происхождения Самуил Абрамович Воронов. Он разработал методику прививания ткани яичек обезьян человеческим яичкам. Его опыты были настолько популярны, что скоро к нему выстроилась очередь из богатых пациентов, мечтающих об омоложении и сексуальной активности. Лечение по системе Воронова прошли тысячи людей, и вскоре он даже открыл обезьяний питомник для удобства проведения процедур. Но вскоре Воронов утратил доверие и был провозглашен шарлатаном.

А в СССР не менее сенсационные опыты проводил в это же время профессор Илья Иванович Иванов, открывший миру метод искусственного осеменения. Он занимался созданием межвидовых гибридов и мечтал скрестить человека с обезьяной. С этой идеей он выступил в 1910 г. на Всемирном конгрессе зоологов. Его мечте не суждено было осуществиться, но подобные идеи были на слуху в научном мире начала ХХ в.

Сложно сказать, кто из этих выдающихся врачей действительно был прототипом профессора Преображенского, и были ли у него на самом деле прототипы – возможно, это собирательный образ, в котором воплотились черты лучших умов той эпохи. Этот вопрос остается спорным, так же, как

Октябрьская революция породила новый тип человека, позже названного довольно страшным термином «гомо советикус». Писатели старались понять этот феномен, и многим из них, таким, как М. Зощенко, Н. Эрдман, В. Катаев, это вполне удалось, «Новый» обыватель не просто приспособился к новой власти, он увидел в ней нечто свое, родное. Отсюда его повышенная агрессивность, уверенность в своих непогрешимых действиях, которые не подлежат осуждению.

М. А. Булгаков в начале двадцатых годов был сотрудником газеты «Гудок». Он, конечно, сталкивался

С подобными типами постоянно, и результатом его наблюдений стали сатирические повести «Дьяволиада», «Роковые яйца, и «Собачье сердце».

Повесть «Собачье сердце» написана в январе-марте 1925 года. Главный герой – профессор медицины Филипп Филиппович Преображенский, занимающийся модной в то время проблемой омоложения человеческого организма. М. Булгаков не случайно наделяет героя говорящей фамилией. Профессор занимается евгеникой, то есть наукой об улучшении, преображении биологической природы человека.

Это очень талантливый ученый, преданный своему делу. В области евгеники ему нет равных не

Только в России, но и в Европе. Он полностью отдается работе: днем принимает пациентов, вечером, а иногда и ночью изучает медицинскую литературу. Не чужд Филипп Филиппович и «земных радостей»: любит хорошо поесть, со вкусом одеться, сходить на премьеру в театр, поболтать со своим помощником Борменталем. Словом, «типичный интеллигент» старой закваски. Политикой Преображенский не занимается, новая власть его раздражает бескультурьем и хамством, но дальше ядовитого недовольства дело не идет.

Так продолжается до тех пор, пока в квартире № 5 не появляется пес Шарик, Он не подозревает, какая судьба его ждет, но ради краковской колбасы готов пойти на все. Всего лишь запах омолодил его: «райский запах рубленой кобылы с чесноком и перцем». Шарик учуял в правом кармане шубы проходящего мимо господина колбасу. «Пес полз, как змея, на брюхе, обливаясь слезами», взглядом моля: «Господин!.. Отдайте ее мне!»

Однако, несмотря на тяжелую судьбу, пес все-таки сумел сохранить свой вздорный и агрессивный характер, который он выказывает сразу. Проходя мимо швейцара в подъезде, Шарик думает: «Вот бы тяпнуть его за пролетарскую мозолистую ногу». А оказавшись в приемной профессора и увидев чучело совы, приходит к выводу: «А сова эта – дрянь. Наглая. Мы ее разъясним!»

Наивный профессор и не подозревает, кого он ввел в дом и что из этого получится. Цель Преображенского грандиозна и восхитительна: облагодетельствовать человечество и дать ему вечную молодость. В порядке эксперимента он пересаживает Шарику семенные железы человека, а потом и гипофиз На глазах изумленных Преображенского и Борменталя Шарик постепенно превращается в человека.

Я думаю, что сюжет создания искусственного человека в литературе не нов. Начиная с Мэри Шелли и воплощенного ее фантазией чудовища Франкенштейна и кончая современными фантастическими «терминаторами», эти персонажи служат для того, чтобы решать вполне земные, реальные проблемы.

Для М. Булгакова сюжет «очеловечивания» собаки – аллегорическое осмысление современности, торжества хамства, приобретшего форму государственной политики.

Полузверь-получеловек Шарик, или Шариков Полиграф Полиграфович, очень быстро находит в этом мире свою социальную нишу. Воспитателем и вдохновителем Шарикова становится председатель домоуправления Швондер, демагог и хам. Не жалеет сатирических красок М. Булгаков и для других членов домоуправления. Это безликие и «бесполые» существа, «трудовые элементы», у которых, по словам Преображенского, «разруха в головах». Они занимаются только тем, что поют революционные песни, проводят политбеседы и решают вопросы уплотнения. Их главная идея – разделить все поровну. Так они понимают социальную справедливость. Наличие у профессора семи комнат приводит их в тихое бешенство. Аргументы же о том, что все эти комнаты необходимы для нормальной жизни и работы, просто неподвластны их разумению. «Известно, – ответил Щвондер, – что общее собрание, рассмотрев ваш вопрос, пришло к заключению, что в общем и целом вы занимаете чрезмерную площадь. Совершенно чрезмерную. Вы один живете в семи комнатах».

И мне кажется, если бы не высокий покровитель, профессору Преображенскому вряд ли удалось бы доказать «дубинноголовым» активистам свою правоту.

До рокового эксперимента Филипп Филиппович практически не сталкивался с представителями новой власти и нового «истеблишмента», теперь же он имеет такого «представителя» под боком. Шариков показывает всю гнусность своего характера: пьянство, дебош, хамство на каждом шагу. Более того, он под влиянием идей Швондера начинает заявлять о своих правах и на жилплощадь, и на семью, поскольку относит себя к «трудовому элементу». Поначалу читать это смешно, но потом становится страшно. Сколько таких шариковых и в эти годы и последующие десятилетия окажутся у кормила власти и будут не только отравлять жизнь нормальным людям, но и решать их судьбы, определять внутреннюю и внешнюю политику страны. Не случайно повесть М. Булгакова долгое время находилась в Советском Союзе под запретом.

А карьера Шарикова тем временем складывалась успешно: он уже на государственной службе – начальник подотдела в МКХ по отлову бродячих котов, на нем кожаное пальто, как у настоящего комиссара, еще немного, и он начнет учить жить самого профессора. В голосе этого «лабораторного существа» все чаще слышатся металлические нотки. Шариков напичкан социальной демагогией. Вслед за Швондером он проповедует идею уравниловки: «А то что же: один в семи комнатах расселился, а другой шляется, в сорных ящиках питание ищет». Более того, Шариков пишет донос на своего благодетеля. Профессор понял свою ошибку, но, увы, было уже поздно: Шариков утвердился в этой жизни и вполне вписался в новое общество.

«Я заботился совсем о другом, об евгенике, об улучшении человеческой породы. И вот их омоложение, нарвался», – сетует на свою ошибку профессор. Вместо человека получился получеловек-полуживотное, негодяй и хам. Сложилось нестерпимое положение. Именно Борменталь первым заговорил о том, что нужно избавиться от монстра-Шарикова, о чем Филипп Филиппович вначале и слышать не хотел.

«Преступление созрело и упало, как камень…» Профессор и доктор становятся соучастниками преступления, но они преступники «по необходимости». В сущности, конфликт Преображенского и Шарикова до определенного момента носил домашний, бытовой характер. Но с изменением социального положения Шарикова совместное проживание с ним оказалось невозможным. Профессор решается еще на одну операцию – возвращает Шарикова в «первобытное состояние». Невольно вспоминаются строчки из стихотворения, написанного после Октябрьской революции: «И скоро в старый хлев ты будешь загнан пешкой, Народ, не уважающий СВЯТЫНЬ».

Повесть М. Булгакова как бы заканчивается благополучно. Нормальная жизнь восстановлена, Шарик в своем естественном обличье тихо дремлет в углу гостиной, но там, за ее пределами, остались Швондер, члены домкома и множество других Полиграфов Полиграфовичей, перед которыми медицина бессильна. Цена за невиданный в истории социальный эксперимент оказалась непомерной для России и русского народа.

Власть толпы – это власть разрушения, она лишена интеллектуального и духовного содержания и обречена на гибель.

(1 votes, average: 5.00 out of 5)

Повесть Михаила Булгакова «Собачье Сердце», написанная в 1925 году в Москве, является филигранным образцом острой сатирической фантастики того времени. В нем автор отразил свои идеи и убеждения по поводу того, нужно ли человеку вмешиваться в законы эволюции и к чему это может привести. Затронутая Булгаковым тема, остается актуальной и в современной реальной жизни и никогда не перестанет тревожить умы всего прогрессивного человечества.

После публикации повесть вызвала много толков и неоднозначных суждений, ведь она отличалась яркими и запоминающимися характерами главных персонажей, неординарным сюжетом, в котором фантастика тесно переплеталась с реальностью, а также неприкрытой, резкой критикой Советской власти. Данное произведение пользовалось большой популярностью в среде диссидентов в 60-х годах, а после переиздания в 90-х вообще признано пророческим. В повести «Собачье сердце» хорошо просматривается трагедия русского народа, который разделен на два враждующих лагеря (красные и белые) и в этом противостоянии должен победить только один. В своей повести Булгаков раскрывает читателям сущность новых победителей — пролетариев-революционеров, и показывает что ничего хорошего и достойного создать они не могут.

История создания

Данная повесть является заключительной частью ранее написанного цикла сатирических повестей Михаила Булгакова 20-х годов, таких как «Дьяволиада» и «Роковые яйца». Булгаков начал писать повесть «Собачье сердце» в январе 1925 года и закончил её в марте того же года, изначально она предназначалась для публикации в журнале «Недра», однако не прошла цензуру. И все такие её содержание было известно московским любителям литературы, потому что Булгаков читал её в марте 1925 года на «Никитском субботнике» (литературный кружок), позже её переписывали от руки (так называемый «самиздат») и таким образом распространяли в массы. В СССР повесть «Собачье сердце» впервые была опубликован в 1987 году (6-ой номер журнала «Знамя»).

Анализ произведения

Сюжетная линия

Основой для развития сюжета в повести служит история неудачного эксперимент профессора Преображенского, решившего превратить бездомную дворнягу Шарика в человека. Для этого он пересаживает ему гипофиз алкоголика, тунеядца и дебошира Клима Чугункина, операция проходит успешно и на свет появляется абсолютно «новый человек» — Полиграф Полиграфович Шариков, который по задумке автора является собирательным образом нового советского пролетария. «Новый человек» отличается грубым, наглым и лживым характером, хамской манерой поведения, весьма неприятной, отталкивающей внешностью, и у интеллигентного и воспитанного профессора с ним часто возникают конфликты. Шариков, для того чтобы прописаться в квартире профессора, (на которую как он считает он имеет полное право) заручается поддержкой единомышленника и идейного учителя, председателя домового комитета Швондера, и даже находит себе работу: занимается отловом бродячих кошек. Доведенный до крайности всеми выходками новоявленного Полиграфа Шарикова (последней каплей был донос на самого Преображенского), профессор решает вернуть все как было, и превращает Шарикова обратно в собаку.

Главные герои

Главными героями повести «Собачье сердце» являются типичные представители московского общества того времени (тридцатые года ХХ века).

Один из основных действующих персонажей, находящийся в центре повествования — профессор Преображенский, известный ученый с мировым именем, уважаемый в обществе человек, придерживающийся демократических взглядов. Он занимается вопросами омолаживания человеческого организма посредством пересадки органов животных, и стремится оказать помощь людям, при этом, не нанося им никакого вреда. Профессор изображен как солидный и уверенный в себе человек, имеющий определенный вес в обществе и привыкший жить в роскоши и достатке (у него большой дом с прислугой, среди его клиентов бывшие дворяне и представители высшего революционного руководства).

Являясь культурным человеком и обладая независимым и критическим складом ума, Преображенский открыто выступает против Советской власти, называя пришедших к власти большевиков «пустобрехами» и «бездельниками», он твердо уверен, что бороться с разрухой нужно не террором и насилием, а культурой, и считает что единственный способ общения с живыми существами это ласка.

Проведя эксперимент над бродячим псом Шариком и превратив его в человека, и даже попытавшись привить ему элементарные культурные и нравственные навыки, профессор Преображенский претерпевает полнейшее фиаско. Он признает что его «новый человек» получился совсем никудышным, не подается воспитанию и учится только плохому (главный вывод Шарикова после проработки советской пропагандисткой литературы — нужно все делить, причем делая это методом грабежа и насилия). Ученый понимает, что нельзя вмешиваться в законы природы, потому что такие эксперименты ни к чему хорошему не приводят.

Молодой помощник профессора доктор Борменталь, очень порядочный и преданный своему учителю человек (профессор в свое время принял участие в судьбе нищего и голодного студента и тот ему отвечает преданностью и благодарностью). Когда Шариков дошел до предела, написав донос на профессора и украв пистолет, хотел пустить его в ход, именно Борменталь проявил твердость духа и жесткость характера, приняв решение превратить его обратно в собаку, в то время когда профессор еще колеблется.

Описывая с положительной стороны этих двух врачей, старого и молодого, подчеркивая их благородство и чувство собственного достоинства, Булгаков видит в их описании себя и своих родственников-врачей, которые бы во многих ситуациях поступили бы точно также.

Абсолютными противоположностями этим двум положительным героям выступают люди нового времени: сам бывший пес Шарик, ставший Полиграф Полиграфовичем Шариковым, председатель домового комитета Швондер и другие «жилтоварищи».

Швондер представляет собой типичный образчик члена нового общества, целиком и полностью поддерживающего Советскую власть. Ненавидя профессора как классового врага революции и задумав получить часть жилплощади профессора, он использует для этого Шарикова, рассказывая ему о правах на квартиру, делая ему документы и подталкивая его к написанию доноса на Преображенского. Сам, являясь человеком недалеким и необразованным, Швондер пасует и тушуется в разговорах с профессором, и от этого ненавидит его еще сильнее и прикладывает все усилия, чтобы насолить ему как можно больше.

Шариков, донором, для которого стал яркий среднестатистический представитель советских тридцатых годов прошлого века, алкоголик без определенной работы, трижды судимый люмпен-пролетариат Клим Чугункин, двадцати пяти лет отроду, отличается вздорным и наглым характером. Как и все простые обыватели, он хочет выбиться в люди, вот только учиться чему либо или прикладывать для этого какие-либо усилия он не хочет. Ему по душе быть невежественным разгильдяем, драться, материться, плеваться на пол и постоянно нарываться на скандалы. Однако, не учась ничему хорошему, плохое он впитывает как губка: быстро учится писать доносы, находит работу себе по «душе» - убивать кошек, извечных врагов собачьего рода. Причем показывая насколько безжалостно он расправляется с бездомными котами, автор дает понять, что точно также Шариков поступит и с любым человеком, ставшим между ним и его целью.

Постепенно нарастающая агрессия, наглость и безнаказанность Шарикова, специально показана автором, для того чтобы читатель понял насколько эта зарождающаяся в 20-х годах прошлого века «шариковщина», как новое социальное явление послереволюционного времени, страшна и опасна. Такие Шариковы, встречающиеся в советском обществе сплошь и рядом, особенно стоящие у власти, представляют настоящую угрозу для общества, особенно для интеллигентных, умных и культурных людей, которых они люто ненавидят и пытаются их всячески уничтожать. Что впрочем и произошло в дальнейшем, когда во время сталинских репрессий был уничтожен цвет российской интеллигенции и военной элиты, как это и предсказывал Булгаков.

Особенности композиционного построения

В повести «Собачье сердце» соединено сразу несколько литературных жанров, в соответствии с фабулами сюжетной линии её можно отнести к фантастическому приключению по образу и подобию «Острова доктора Моро» Герберта Уэллса, в котором также описаны эксперимент по выведению гибрида человека и животного. С этой стороны повесть можно отнести к активно развивающемуся в то время жанру научной фантастики, яркими представителями которого были Алексей Толстой и Александр Беляев. Однако под поверхностным слоем научно-приключенческой фантастики на поверку оказывается острая сатирическая пародия, аллегорически показывающая всю чудовищность и несостоятельность того масштабного эксперимента под названием «социализм», который проводила Советская власть на территории России, пытаясь террором и насилием создать «нового человека», родившегося из революционного взрыва и насаждения марксистской идеологии. Что из этого получится, как раз очень наглядно продемонстрировал Булгаков в своей повести.

Композиция повести состоит из таких традиционных частей как завязка — профессор видит бездомного пса и решает привести его домой, кульминация (здесь можно выделить сразу несколько моментов) - проведение операции, визит домкомовцев к профессору, написание Шариковым доноса на Преображенского, его угрозы с применением оружия, решение профессора превратить Шарикова обратно в собаку, развязка — проведение обратной операции, визит Швондера к профессору с милицией, заключительная часть — установление мира и спокойствия в профессорской квартире: ученый занимается своими делами, собака Шарик вполне доволен своей собачьей жизнью.

Несмотря на всю фантастичность и невероятность описываемых событий в повести, применение автором различных приемов гротеска и аллегории, данное произведение, благодаря применению описания конкретных примет того времени (городских пейзажей, различных мест действия, быт и облик персонажей) отличается уникальным правдоподобием.

События, происходящие в повести описываются накануне наступления Рождества и не зря профессор назван Преображенским, а его эксперимент это настоящее «антирождество», своебразное «антитворение». В повести основанной на аллегории и фантастическом вымысле, автор хотел показать не только о важности ответственности ученого за свой эксперимент, а еще и неспособность видеть последствия своих деяний, громадную разницу между естественным развитием эволюции и революционным вмешательством в ход жизни. В повести показано четкое авторское виденье тех перемен, которые произошли в России после революции и начало строительства нового социалистического строя, все эти перемены для Булгакова были ни чем иным как экспериментом над людьми, масштабным, опасным и имеющим катастрофические последствия.

Мы привыкли к однозначности восприятия: черное-белое. Трагически не хватает полутонов. Раньше, во времена социализма (развитого, усовершенствованного и т.д.), быть буржуем - это плохо, пролетарием - хорошо. А теперь - наоборот: буржуй (пардон, бизнесмен) - персонаж в целом положительный, пролетарий - отрицательный. И в рамках этого бинарного сознания прочитывается рассказ М. Булгакова «Собачье сердце», который в годы перестройки, особенно в гениальной экранизации В. Бортко, стал настоящим тараном для штурма и развала советского наследия. Даже прозвище «Шариков» стало нарицательным и означает не столько алкаша и хулигана, сколько «правокачателя, сторонника социальной справедливости». За это его и не жалуют демократы - за социализм, а не за алкоголизм: временами они и сами не дураки за воротник заложить. А профессор Преображенский воспринимается едва ли не как доктор Айболит или, лучше сказать, доктор Гааз - носитель подлинно научного и гуманистического начала.

Вглядимся пристальнее в светлый лик профессора Преображенского

Но отвлечемся на время от мрачного облика Шарикова и вглядимся пристальнее в светлый лик профессора Преображенского. И задумаемся над его фамилией. Не столько над тем, что он-де призван преобразить мир, сколько над тем, что он - сын кафедрального протоиерея. А как он относится к своему отцу? А вот показательная цитата:

«- Ведь у нас нет подходящего происхождения, мой дорогой?

Какой там черт… Отец был судебным следователем в Вильно, - горестно ответил Борменталь, допивая коньяк.

Ну вот-с, не угодно ли. Ведь это же дурная наследственность. Пакостнее ее и представить ничего себе нельзя. Впрочем, виноват, у меня еще хуже. Отец - кафедральный протоиерей. Мерси. “От Севильи до Гренады в тихом сумраке ночей…” Вот, черт ее возьми…»

Горькая шутка над своим изгойством при новом строе? Вряд ли. В каждой шутке - только доля шутки, остальное правда. Ответим на один простой вопрос: а сохранил ли профессор Преображенский веру своего отца или хотя бы уважение к ней? Ответ придется дать отрицательный. По ходу дела профессор постоянно чертыхается. И даже когда сталкивается со страшной очевидностью наказания за нарушение Божественных законов и вторжение в таинственную сферу бытия человека, то поминает не Бога, а природу: «Вот, доктор, что получается, когда исследователь, вместо того, чтобы идти ощупью и параллельно с природой, форсирует вопрос и приподымает завесу: На, получай Шарикова и ешь его с кашей».

Веры в Бога в нем нет и в помине, есть лишь вера в человеческий разум.

Да, что-то из христианской нравственности он удерживает: «На преступление не идите никогда. Доживите до старости с чистыми руками». В революционные годы это, конечно, немало, как и забота в свое время о голодном Борментале. Но это, пожалуй, и всё, что связывает его с отцом - кафедральным протоиереем.

А уж если говорить о христианской нравственности во всей ее полноте, в смысле жертвенного служения… Только что отгремела гражданская война. Страна не вылезает из эпидемий - испанки, тифа и, конечно, сифилиса. Вот где могут пригодиться познания профессора-венеролога Преображенского.

Профессор Преображенский за солидные деньги принимает «кобелирующих граждан»

А чем он занимается? За солидные деньги принимает «кобелирующих граждан», говоря языком капитана Глеба Жеглова. Делает деньги на пороке и тем обеспечивает свое благосытное существование, комфортный быт и славные застолья с горячими закусками, «новоблагословенными водками» и т.д.

А теперь посмотрим на ситуацию с другой стороны.

Церковь отвергла ересь антропоморфитов , учивших о том, что человеческое тело само по себе являет образ Божий, и тем не менее она относится к нему как к некоей святыне. «Устрояйте из себя дом духовный» (1 Пет. 2: 5), - учит нас апостол Петр - эти слова относятся не только к душе, но и к телу. «Бегайте блуда; всякий грех, какой делает человек, есть вне тела, а блудник грешит против собственного тела» (1 Кор. 6: 18), - взывает апостол Павел. Отношение к телу как к святыне мы ощущаем практически во всей богослужебной жизни Церкви: нас помазывают освященным елеем, тело покойного («честные мощи», по определению Требника) кадят, пред ним ставят свечи и т.д.

А чем занимается профессор Преображенский? «Я вставлю вам яичники обезьяны», - говорит он 55-летней даме, у которой бурный роман с неким господином. Вот как он относится к этой святыне. И вопрос: благословил бы его отец, кафедральный протоиерей Филипп Преображенский, на такие действия - совмещение святыни человеческого тела с обезьяньими половыми органами, да еще и для блудных целей?

Еще более кощунственной выглядит операция по пересадке семенных желез и гипофиза алкоголика и вора Клима Чугункина в бедного пса Шарика. В результате происходит полное очеловечивание собаки, что порождает восторженный вопль ассистента Борменталя: «Профессор Преображенский, вы - творец». Но только вспомним, как Бог творит человека. Отцы Церкви особо акцентировали то, что для сотворения человека Бог взял вещество от чистой девственной земли, подобно тому как впоследствии Он воплотился от Пречистой Приснодевы Марии. Вот что, в частности, пишет блаженный Августин: «Лицом земли, то есть достоинством земли, по праву называется Мать Господа Дева Мария. Оросил же Ее Дух Святой, обозначаемый в Евангелиях именем “источника и воды”. То же, что человек был создан из праха и поселен в раю, дабы возделывать и хранить его, означает, что он должен был пребывать в воле Отца, исполняя ее и покорствуя ей» .

А здесь - животная оболочка, животные страсти и омерзительная уголовщина в конце.

Возникает вопрос: а был ли мальчик, или всё это дикие фантазии Михаила Афанасьевича Булгакова, бред автора рассказа «Морфий»? Было ли что-нибудь подобное в реальности?

Следует рассказать о двух прототипах профессора Преображенского.

Первый - Сергей Николаевич Воронов . Он родился в 1865 году. Много времени провел на Востоке, в Каире, где наблюдал евнухов. Он отметил их слабую память: евнухам с огромным трудом давались стихи из Корана. Кроме того, эти бедные люди преждевременно старились: у них рано появлялось старческое помутнение роговой оболочки, рано седели волосы, и жили они очень недолго. Но эти же явления, которые у евнухов вызваны искусственно, наблюдаются у нормальных людей в пожилом возрасте. Воронов пришел к выводу: надо стимулировать жизненные силы организма трансплантацией семенных желез донора. Лучше всего - обезьян. Доктор высоко оценивал их как источник «запасных частей». «Обезьяна как будто выше человека по качеству своих органов, по физической конституции, более сильной и менее запятнанной дурной наследственностью: подагрической, сифилитической, алкогольной и проч.», - писал он.

Вернувшись в Париж в 1910 году, Воронов стал директором станции экспериментальной хирургии в Коллеж де Франс и занялся опытами и исследованиями в области омоложения. Сначала Воронов провел более 500 операций на овцах, козах, быках, прививая яички молодых животных к более старым - и те снова становились игривыми, здоровыми, способными к воспроизводству.

12 июня 1920 года состоялась первая долгожданная пересадка желез от обезьяны человеку. А через несколько лет Воронов провел уже 236 операций на пожилых людях. На операциях присутствовали врачи из Лондона, Нью-Йорка, Рима, Шанхая, Женевы… Доктор утверждал, что в 90% случаев эффект был потрясающий. Даже у людей от 70 до 85 лет, страдавших импотенцией, после операции по пересадке половое влечение было восстановлено в 74% случаев. Вот что Воронов пишет об одном своем пациенте, пожилом английском аристократе: «Больной покинул Париж через двенадцать дней после операции, и я увидел его только через восемь месяцев. Мой лаборант доктор Дидри и я были буквально поражены, когда увидели господина Е.Л., потерявшего половину своей тучности, веселого, с быстрыми движениями, с ясным взглядом, как будто смеющимся над нашим удивлением. Жир исчез, мускулы укрепились, и он производил впечатление человека с цветущим здоровьем. Он наклонил голову, и мы убедились, что он не преувеличивал, говоря, что его лысина покрылась густым белым пухом. Он приехал из Швейцарии, где поднимался в горы и занимался любимым англичанами спортом. Этот человек действительно помолодел на 15-20 лет. Физическое и душевное состояние, половая жизнь - всё совершенно изменилось благодаря действию прививки, превратившей дряхлого, жалкого и бессильного старика в сильного, пользующегося всеми своими способностями мужчину».

Сравним это с визитером профессора Преображенского:

«Вошедший очень почтительно и смущенно поклонился Филиппу Филипповичу…

Снимайте штаны, голубчик, - скомандовал Филипп Филиппович и поднялся.

“Господи Иисусе, - подумал пес, - вот так фрукт!”

На голове у фрукта росли совершенно зеленые волосы, а на затылке они отливали в ржавый табачный цвет. Морщины расползались на лице у фрукта, но цвет лица был розовый, как у младенца. Левая нога не сгибалась, ее приходилось волочить по ковру, зато правая прыгала, как у детского щелкуна. На борту великолепнейшего пиджака, как глаз, торчал драгоценный камень.

От интереса у пса даже прошла тошнота.

Тяу-тяу… - он легонько потявкал.

Молчать! Как сон, голубчик?

Хе-хе! Мы одни, профессор? Это неописуемо, - конфузливо заговорил посетитель. - Пароль д"оннер… Я положительно очарован. Вы кудесник».

Фантастический успех превратил Воронова в культовую фигуру. Появился даже коктейль «гланды обезьяны». А Воронов пророчествовал: «Недалеко то время, когда пересадка эндокринных желез обезьян, сделавшаяся доступной каждому хирургу, отметит собой значительный прогресс человеческой терапии».

Но как прозорливо писала Ахматова:

Не последние ль близки сроки?..

Я забыла ваши уроки,

Краснобаи и лжепророки…

Слова Воронова оказались лжепророчеством и шарлатанством. И всего через пару лет его авторитет с треском лопнул. Что же стряслось?

А произошло вот что: омоложенные пациенты как-то подозрительно быстро оказывались в челноке Харона. На том свете, то есть. Тот же английский аристократ Е.Л. умер через два года после операции. На Воронова посыпались грозные обвинения пациентов, ехидные вопросы прессы. Воронов отбивался, как медведь от своры собак: «4 сентября 1923 года меня известили о его смерти, последовавшей от припадка белой горячки, вызванного застарелой невоздержанностью, которую прививка, к сожалению, не исправила». Но подобные ответы вызывали еще более коварные вопросы: а для чего ты, мил человек, прививку (то есть пересадку) делал? Не для того ли, чтобы сию невоздержанность поощрять? И что это за белая горячка такая - от невоздержанности? Еще одно великое научное открытие гениального профессора? Всё явственнее звучало два грозных слова: шарлатан и аферист.

За пациентами и прессой грянула тяжелая артиллерия - выступления собратьев по цеху - известных хирургов.

Знаменитый английский врач Дэвид Хамильтон даже написал книгу: «Афера: гланды обезьяны», в которой доказывал: ткань животных непременно будет отвергнута человеческим организмом. В лучшем случае операция оставит шрам, глядя на который пациент может верить, что прививание сработало. Иными словами: блажен, кто верует: тепло ему на свете. Оказывается, благодарные пациенты Воронова, якобы улучшившие свое состояние, просто занимались самовнушением. Это так называемый эффект плацебо. Но для этого вовсе не обязательно потрошить несчастную обезьяну и полосовать бедного пациента - достаточно купить цветочек, глядеть на него и внушать себе, что он несет тебе исцеление. Четко и чеканно высказался знаменитый хирург Кеннет Уокер: метод Воронова «не лучше, чем методы ведьм и колдунов».

В общем, Воронову ясно дали понять: больной нуждается в уходе - от врача. С опытами ему пришлось завязать. Но он не унывал: состояньице он заработал немаленькое. Оно-то и позволило вести ему жизнь светского льва: многочисленные любовные романы, путешествия, вечеринки. Возникает вопрос: не привела ли подобная жизнь к необходимости пересадки достопочтенному хирургу обезьяньих органов? Нет, не привела. Воронов оказался крепким орешком и прожигал свою жизнь аж до 85 лет. Умер он в Лозанне и был похоронен в русской секции кладбища «Кокад» в Ницце.

Однако в облике Воронова кое-чего недостает для полного сходства с профессором Преображенским: московской прописки (или, как минимум, советского гражданства) и близости к вождям.

Всё это было у другого нашего героя - Ильи Ивановича Иванова (1870-1932) . И даже его внешний облик - небольшая бородка, рыцарские усы - напоминает портрет Филиппа Филипповича.

Родился наш герой в один год с Лениным в весьма обеспеченной семье. Успешно выучился, сделал блистательную научную карьеру. В 36 лет стал профессором за метод искусственного осеменения кобыл, весьма прибыльный для коннозаводчиков. Но кобыл для рысистого разбега научной фантазии Илье Ивановичу было мало.

Он задумал дерзкую идею: вывести гибрид человека и обезьяны. Проектом заинтересовались русские военные: с одной стороны, физические возможности шимпанзе и горилл значительно превосходят человеческие, с другой - гибриды всё же не люди, их не жалко. Да и жалование платить не надо, потому как недочеловеки.

Как видим, идея урук-хаев, боевых орков, появилась задолго до Толкина, и господин Иванов вполне мог бы занять в его романе место Сарумана. Но характерны и нравы русского офицерства, которое забыло, зачем пришло в Российскую императорскую армию, забыло ее старинный девиз - «За веру, царя и Отечество». А теперь вопрос: во что веруем, господа офицеры, голубые князья? В обезьяночеловека? И кого в бой поведем - очеловеченных горилл?

Однако Иванов трезво понимал, что его великий замысел надо начинать с малого - с экспериментов на низших живых существах, близких друг другу. Свои опыты Иванов проводил в известном на весь мир заповеднике Аскания-Нова, основанном в 1828 году. Ученый скрещивал мышей и крыс, кроликов и зайцев, ослов и зебр, зубров и домашних коров, осеменяя их искусственным путем. Целеустремленный биолог не только создавал гибриды, но и тщательно изучал их поведение.

Идея боевых орков появилась задолго до Толкина, и И.И. Иванов вполне мог бы занять в его романе место Сарумана

Но в самих этих экспериментах ничего необычного не было: искони скрещивали лошадь и осла, получая мула. Это обычное внутривидовое скрещивание. Но поди скрести осла с коровой! Или лошадь со свиньей!

Заметим, что этот Великий Комбинатор считал человека и обезьяну одним видом, поэтому скрещивание человека с обезьяной он полагал вполне возможным. Об этом Иванов заявил в 1910 году в своем выступлении на Всемирном конгрессе зоологов в австрийском городе Грац. Место тоже не случайно - страна будущего противника России в . И страна, которая родила Гитлера.

К счастью или несчастью - не нам судить - грянула Первая мировая, а затем и революция с гражданской войной, которые поставили крест на великих комбинациях дерзновенного биолога. Но, увы, только временно.

Установилась советская власть, временно устаканилась бурная русская жизнь, и Иванов вновь взялся за старое. Для успеха его эксперимента требовались ресурсы, а значит, и высокое покровительство. Достигнуть его Иванову помог хирург Владимир Николаевич Розанов (1872-1934). Личность весьма колоритная. Во многих отношениях. Во-первых, потому, что, как и профессор Преображенский, он был на дружеской ноге с высшими советскими вождями, в его руки они отдавали свои жизнь и здоровье. У него оперировался Ленин в 1922 году: тогда Розанов извлек пулю, которую еще в 1918 году всадила в вождя Фаня Каплан. Он же искусно вырезал аппендицит у Сталина. Неудивительно, что советские вожди абсолютно ему доверяли.

Эксперименты по выведению человекообезьяны, которые проводил профессор Иванов, курировал Г. Ягода

Вторая черта: Розанов был правоверным последователем уже известного нам заграничного авантюриста Сергея Воронова и по его примеру пытался омолодить человека через пересадку семенных желез обезьян. По слухам, у него прошел через соответствующую операцию сам грозный нарком Ягода . Веру Розанова в вороновский метод не поколебала даже волна разоблачений парижского афериста. Она объяснялась просто: гнилой консервативный капиталистический мир не оценил гениального ученого. Поэтому Розанов всеми силами и всей душой поддержал еще более революционного биолога Иванова.

Как известно, родиной европейской революции и самой атеистической страной на начало ХХ века была Франция. Liberté, égalité, fraternité и прочее белибердé. Именно поэтому работы пламенного биолога-революционера Иванова Ильи Ивановича вызвали интерес у французских коллег. Они предложили для опытов научную базу во Французской Гвинее, в городе Конакри. Рядом с городом располагались роскошные ботанические сады. В них экспериментатор, задумавший сделать переворот в человеческой эволюции, и занялся своими опытами.

В 1927 г. Иванов осеменил трех самок шимпанзе человеческой спермой. Эксперимент провалился

В начале 1927 года Иванов осеменил трех самок шимпанзе человеческой спермой. Этот дерзкий эксперимент окончился полным провалом. Одна обезьяна умерла, а две так и не смогли забеременеть. Но революционный биолог не унывал. Он взял с собой 15 обезьян и уехал с ними в Сухуми, где благодаря трудам Розанова, а главное - управляющего делами СНК СССР товарища Горбунова Николая Петровича (1892-1938) была организована специальная засекреченная база, находившаяся под совиным крылом ОГПУ. Главная задача этой сверхсекретной базы - эксперименты по скрещиванию человека с обезьяной. Непосредственный куратор - Ягода Генрих Григорьевич (1891-1938), тогда второй заместитель председателя ОГПУ. Личность интересная. Еврей по происхождению, профессиональный революционер, любитель литературы и оккультизма. Строитель Беломорканала, о котором так проникновенно писал Николай Клюев:

То Китеж новый и незримый,
То Беломорский смерть-канал,
Его Акимушка копал
С Ветлуги Пров, да тетка Фекла.
Великороссия промокла
Своею кровью до костей
И скрыла слезы от людей.

А к Православию Ягода относился так: в предбаннике его бани находились иконы. Он раздевался, стрелял в них и шел мыться с товарищами. Может быть, получив расстрельный приговор от бывшего семинариста Джугашвили-Сталина, он вспоминал об этих выстрелах…

Лев Давыдович Троцкий называл Ягоду усердным ничтожеством. Но всякое ничтожество тоже имеет право на полет мысли. Как говорил Солоневич: у каждого барина есть своя мечта о белых розах. Ягода создал своему садоводу Иванову все условия для плодотворной научной работы.

С 1927 года и вплоть до смерти в 1932 году Илья Иванович Иванов занимался своими опытами. Все они скрыты за непроницаемой завесой секретности. Известно только, что наш биолог привлекал добровольцев из числа женщин. Разочаровавшись в самках шимпанзе, ученый решил испытать на прочность человеческие организмы. Женщины должны были посредством искусственного оплодотворения забеременеть от обезьян-самцов. Однако неудачи в оплодотворении искусственном привели к идее оплодотворения естественного. Для этой цели в Сухуми даже привезли молодого орангутанга. Но все затраты и хлопоты не дали никаких результатов. Об этом говорит хотя бы тот факт, что в конце 1930 года лаборатория в Сухуми была расформирована. Этому предшествовало, по слухам, самоубийство комсомолки-доброволки, которая решилась ради науки и грядущего преобразования человечества, его вечной молодости преодолеть свой девичий стыд, человеческое достоинство, наконец, инстинкт безопасности и вступить в контакт с обезьяной, проще говоря - согрешить с ней.

Максим Горький: «Следует пожертвовать сотней человек ради опытов, которые дадут жизнь и молодость тысячам и тысячам людей»

Собственно, на человеческие жертвы вождям мирового пролетариата было наплевать. Их точку зрения в конце 20 годов ХХ века чеканно выразил «Буревестник» революции Максим Горький: «Следует пожертвовать сотней человек ради опытов, которые дадут жизнь и молодость тысячам и тысячам людей». Иными словами, всё для светлого будущего. Но, как сказал Мандельштам, «и то, что будет, - только обещанье». Впрочем, для коммунистов не внове было ради светлого будущего погружать своих современников и соотечественников в кровь и грязь. Дело в другом: факир был пьян, и фокус не удался. Иванову не простили неудач, авантюризма и откровенной халтуры. Возможно, лавочку прикрыли по воле Сталина, вообще с неодобрением относившегося к подобным экспериментам, от которых попахивало волюнтаризмом и троцкизмом. Но на Беломорканал Иванов не попал: помогли высокие покровители. Дерзкого биолога отправили в Алма-Ату. В этом городе он работал в Казахском ветеринарном институте. В марте 1932 года Илья Иванович Иванов умер от сердечного приступа.

Скрещивание человека с обезьяной закончилось полным провалом. Великому Комбинатору не помогли ни поддержка Розанова, ни благосклонность Горбунова, ни деловое участие Ягоды.

С Божией стихией, как известно, не совладать и царям, не то что профессорам или даже вторым заместителям председателя ОГПУ. Богозданные законы природы вынесли свой приговор относительно межвидовой рождаемости - окончательный и обжалованию не подлежащий.

Вот какие личности стоят за благостным ликом профессора Преображенского. И вот чему он служил. Надеюсь, читателям понятно, что при своей внешней консервативности и любви к порядку и комфорту Филипп Филиппович Преображенский - самый радикальный революционер. Швондер ему и в подметки не годится. Потому что «самый главный дурак» - председатель домкома - работает на поверхностном уровне: пытается перестроить общественные отношения - надстройку, говоря по-марксистски, и делает это глупо, примитивно и суетливо, настоящая жизнь всё равно течет мимо него, утекает, как вода через пальцы. Но об этом - в следующей публикации. А вот Филипп Филиппович работает на глубинном уровне, с базисом, пытаясь переделать саму природу человека. Это - глубинная и куда более страшная революция. Ленин, Троцкий и Свердлов были бы невозможны, если бы в свое время не появился Чарльз Дарвин с его теорией происхождения человека от обезьяны, а значит с целым веером криминальных возможностей. И не только бесплодных попыток скрестить человека с обезьяной. Но и с куда более «плодотворными» теориями - атеизма, материализма, расизма и, отметим, социал-дарвинизма, неразрывно связанного с такой квазинаукой, как евгеника. А ей-то и предан всей душой Филипп Филиппович: «Я заботился совсем о другом, об евгенике, об улучшении человеческой породы. И вот на омоложении нарвался!»

Гальтон намеревался сделать евгенику, которая, по его мнению, подтверждала право англосаксонской расы на мировое господство, «частью национального сознания, наподобие новой религии»

А теперь небольшой экскурс в то, откуда пошла есть евгеника и к каким последствиям она привела. Родоначальником ее явился некий Фрэнсис Гальтон, двоюродный брат пресловутого Чарльза Дарвина. Именно Гальтон придумал термин «евгеника». Под евгеникой он подразумевал научную и практическую деятельность по выведению улучшенных сортов культурных растений и пород домашних животных, а также по охране и улучшению наследственности человека. У читателя может возникнуть вопрос: ну и что? разве это не благородная деятельность, которой занимаются и генетика, и селекция? Не скажите. Гальтон считал, что существуют народы с положительным набором генетических признаков и, соответственно, с набором отрицательных. Следовательно, первые имеют полное право управлять вторыми. Гальтон намеревался сделать евгенику, которая, по его мнению, подтверждала право англосаксонской расы на мировое господство, «частью национального сознания, наподобие новой религии».

Да и сам баловался идеями социального дарвинизма. Вот что он пишет: «В недалеком будущем, возможно - уже через несколько сотен лет, цивилизованные расы целиком вытеснят или уничтожат все варварские расы в мире».

Однако даже если вы - добрый англичанин, не надейтесь, что это автоматически дает вам право управлять миром. Ведь Гальтон проводил не только расовое, но и социальное членение общества. Соответственно, если вы принадлежите к классу предпринимателей или к дворянству, если вы - джентльмен, значит, у вас подходящее происхождение, должный набор генетических признаков, дающих вам право на мировое господство. Напротив, если вы - бедняк, значит - сами виноваты, у вас дурная наследственность. И ваше место внизу. А вообще-то бедняков и бродяг лучше стерилизовать.

В ХХ веке подобные идеи вышли на государственный уровень. Программа стерилизации бродяг, преступников, алкоголиков, сумасшедших была запущена в США несколько раньше Гитлера: он явился лишь учеником англичан и американцев, хотя учеником способным.

В 1932 году один из ученых специалистов-евгеников прямо заявил следующее:

«Нет никакого сомнения, что если бы в Соединенных Штатах закон о стерилизации применялся бы в большей мере, то в результате меньше, чем через сто лет, мы ликвидировали бы по меньшей мере 90% преступлений, безумия, слабоумия, идиотизма и половых извращений, не говоря уже о многих других формах дефективности и дегенерации. Таким образом, в течение столетия наши сумасшедшие дома, тюрьмы и психиатрические клиники были бы почти очищены от своих жертв человеческого горя и страдания».

Адольф Гитлер распространил этот принцип не только на пауперизированный и преступный мир, но и на целые народы. По его приказам стерилизовали умственно больных, преступников, а также евреев, цыган… Но стерилизации оказалось недостаточно, и тогда в ход пошла - блаженная смерть, или благостное убийство. По приказу Гитлера физически уничтожались умственно отсталые граждане Германии, а затем и других стран, в том числе и на оккупированной территории Советского Союза.

«Ну и что?» - спросите вы. Все это так называемая негативная евгеника, а профессор Преображенский - сторонник евгеники позитивной, улучшающей, прогрессивной. Дорогие друзья, уже сам факт истребления Шарикова в конце повести показывает, что, увы, профессор Преображенский и его верный ассистент Борменталь не были чужды негативной генетики - истребления лиц, не соответствующих известным параметрам. И по своим воззрениям, увы, профессор Преображенский вполне вписывается в идеологию социал-дарвинизма. Но подробнее об этом - в следующей публикации.

«К чему такие соблазнительные биологические экскурсы на страницах православного издания, отец диакон?» - могут поинтересоваться просвещенные читатели. Отвечаю: по причине той страшной биологической революции, которую мы наблюдаем. По причине грандиозного развития биотехнологий, генной инженерии, огромных успехов медицины и биологии в целом, с одной стороны. И по причине потрясающей общественной безнравственности и преступной глупости в этом вопросе - и не только за рубежом, но, к сожалению, и у нас, в России. В 1990-е годы как дикую нелепицу я выслушивал рассказ одного архимандрита о его православном друге в Америке, тяжело страдавшем от своего начальника, который решил стать… начальницей. Но сейчас в Государственной Думе пресерьезно дебатируется возможность о внесении закона о замене двух полов - мужского и женского - на… пять. «Что это значит?» - спросил один недалекий депутат. «То, что в Госдуме будет пять туалетов», - ответили ему.

Да, как справедливо заметил профессор Преображенский, разруха не в клозетах, а в головах граждан. Добавим, в этой головной разрухе Филипп Филиппович поучаствовал изрядно.

Ведь начинают революцию благостные профессора и писатели - «старики в душистых сединах», интеллектуалы - разные там человеколюбы Руссо, Толстые, Милюковы, Дарвины, Вороновы и Ивановы. Ее лишь заканчивают мясники типа Фуше и Ягоды, уголовка, вроде Клима Чугункина, или местечковая шушера, наподобие Швондера. И сын кафедрального протоиерея Преображенский - символ. Как духовной подготовки революции октября, так и . Но об этом - в следующей статье.