Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Митрополит Иларион (Алфеев)
Таинство веры

Номер ИС Р16–520–0953

© Митрополит Иларион (Алфеев Г. В.), текст, 2017

© ООО «Издательство «Эксмо», 2017

Предисловие митрополита Диоклийского Каллиста

Книга митрополита Илариона (Алфеева) «Таинство веры» представляет собой восхитительное введение в христианское вероучение, молитву и богослужение, подходящее как для православных, так и для неправославных читателей. Книга глубока и в то же время доступна, она написана в святоотеческом духе, но современным языком, она верна Преданию и открыта будущему. Не случайно книга выдержала уже семь изданий в России и была переведена на многие языки (английский, французский, немецкий, греческий, сербский, украинский, македонский, польский, шведский, финский, сербский, венгерский, японский и грузинский).

При написании этой книги митрополит Иларион основывался на собственном богатом опыте пастырской, ученой и межхристианской деятельности. Он родился в 1966 году в Москве, с детства воспитывался в лоне Русской Православной Церкви и в двадцатилетнем возрасте принял священный сан. После нескольких лет пастырского служения в Литве он в 1991–1993 годах преподавал в Московских духовных школах.

Следующие два года (1993–1995) он провел в Оксфорде, где мне посчастливилось быть его научным руководителем. Как многому я научился из наших бесед! Никогда ни до, ни после этого не было у меня ученика, столь же целеустремленного в научной работе и способного в столь же короткий срок закончить докторскую диссертацию. В 2000 году она была опубликована издательством Oxford University Press под названием «Преподобный Симеон Новый Богослов и православное Предание». Будучи в Оксфорде, иеромонах Иларион также изучал сирийский язык с д-ром Себастианом Броком, что привело к публикации американским издательством Cistercian Publications второй его книги на английском языке – «Духовный мир преподобного Исаака Сирина». И Симеон, и Исаак являются писателями-мистиками, а отец Иларион имеет особую любовь к мистическому богословию, в чем убедятся читатели настоящей книги.

Вернувшись в Россию, иеромонах Иларион в течение шести лет (1995–2001) работал в Отделе внешних церковных связей Московского Патриархата. Он много путешествовал, принимая участие в различных межхристианских конференциях. В течение всего этого времени он продолжал писать серьезные богословские труды на такие темы, как «Жизнь и учение святителя Григория Богослова» (за эту книгу он был удостоен степени доктора богословия Свято-Сергиевским Православным богословским институтом в Париже), «Христос – Победитель ада», «Священная тайна Церкви. Введение в историю и проблематику имяславских споров».

Будучи рукоположен во епископа в январе 2002 года, он был назначен главой Представительства Русской Православной Церкви при европейских международных организациях в Брюсселе с титулом епископа Подольского, а спустя год стал епископом Венским и Австрийским. И в эти годы не прекращалась его научно-богословская деятельность, увенчавшаяся публикацией фундаментального труда «Православие» – беспрецедентного по охвату материала введения в историю, богословие, литургическую и сакраментальную жизнь Православной Церкви.

В 2009 году Владыка Иларион стал председателем Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата и Постоянным членом Священного Синода Русской Православной Церкви, в 2010-м был возведен в сан митрополита, а в 2011-м возглавил Библейско-Богословскую комиссию Русской Православной Церкви.

Великие иерархи Древней Церкви, такие как святитель Василий Великий и блаженный Августин Иппонский, успешно совмещали административные и пастырские обязанности с ученой и писательской деятельностью: пусть то же самое станет возможным для митрополита Илариона!

Книгу «Таинство веры» характеризует целостный, всеобъемлющий подход. Для ее автора не существует разрыва между богословием и духовностью, между догматом и личным опытом, между верой и молитвой: все это вместе составляет единое неразрывное целое. Митрополит Иларион согласен с изречением святых отцов о том, что «богослов – это тот, кто истинно молится». Он не озабочен лишь изложением – в абстрактном, «схоластическом» стиле – того, во что веруют православные христиане. Он стремится представить православное учение в личном, практическом и динамическом ключе, представить его как образ жизни. Святитель Филарет, великий московский митрополит XIX века, говорил о том, что Символ веры принадлежит тем, кто живет им. Именно в этом духе написана настоящая книга.

Одним из наиболее привлекательных качеств этой книги является то, что ее текст богато иллюстрирован цитатами из творений отцов и современных богословов. Владыка Иларион представляет нам Предание православного Востока во всем его богатстве и творческом разнообразии.

Истинное богословие, как настаивает митрополит Иларион, невозможно без чувства изумления. По словам Альберта Эйнштейна, «человек, который потерял способность удивляться и благоговеть, мертв». Пусть настоящая книга пробудит у многих читателей эту животворящую способность изумляться и благоговеть перед Богом.

Митрополит Диоклийский Каллист

Предисловие автора

Эта книга была написана «на одном дыхании» – в течение Великого поста 1992 года. В своем первоначальном виде она представляла собой подборку материалов для лекций по догматическому богословию, не предназначенных для печати. Книга увидела свет в 1996 г. по инициативе группы студентов Свято-Тихоновского православного богословского института.

Книга не является систематическим изложением догматического богословия Православной Церкви. Жанр книги может быть определен как личный комментарий автора, православного священника, к догматам Православной Церкви. Поэтому книга скорее ставит вопросы, чем дает ответы. Так как книга адресована широкому кругу читателей, интересующихся учением Православной Церкви в его историческом развитии и в его отношении к современным проблемам, автор считал необходимым дать читателям возможность услышать живой голос учителей Церкви и некоторых ее ведущих богословов, и потому приводил буквально их высказывания относительно основных догматов вероучения.

Догмат – слово греческое; оно означает непреложную истину, принимаемую на веру и общеобязательную для христиан (от греч. dogma – «закон», «правило», «постановление»).1
Греческое слово «до́гма» с ударением на первом слоге, женского рода, вошло в русский язык и в просторечии имеет отрицательный оттенок чего-то застывшего и безжизненного (так же как и слово «догматический»). Слово «догма́т», мужского рода, с ударением на втором слоге, восходит к славянским богослужебным текстам: «Яко царское украшение Церкви, Василия вси восхвалим, догма́тов сокровище нескудеемо»; «Празднует днесь Церковь честное торжество учителей триех, ибо тии утвердиша Церковь божественными своими догма́ты» (Служба трем святителям: Минея праздничная. М., 1970. С. 295–296).

Догматы богооткровенны, потому что они основаны на Священном Писании, хотя окончательно сформулированы в позднейшую эпоху. Они являются достоянием всей Церкви как выработанные ее соборным разумом. В отличие от догматов, ереси (от греч. hairesis – букв. «выбор», «изъятие») представляют собой богословские мнения, противопоставленные церковному учению, как бы изъятые из его контекста. Все догматы были сформулированы в ответ на возникавшие ереси. В свою очередь, и ереси рождались из недоумений по основным пунктам вероучения. Многовековая история христианства наполнена постоянной борьбой с ересями: в этой борьбе крепло сознание Церкви, оттачивались формулировки, развивалось богословское мышление. Система православного догматического богословия – итог всей двухтысячелетней истории христианства.

В современном мире широко распространен такой взгляд на религию, при котором догматы рассматриваются как нечто необязательное и вторичное, а первичными признаются нравственные заповеди. Отсюда – религиозный индифферентизм и равнодушие к богословию. Однако Церковь всегда сознавала, что догматы и заповеди связаны неразрывно и одно не бывает без другого. «Вера без дел мертва», – говорит апостол Иаков (Иак. 2:26). А по апостолу Павлу, «человек оправдывается верою, независимо от дел закона» (Рим. 3:28). В этих двух фразах нет противоречия: дела необходимы, но они не спасительны сами по себе, без веры, потому что спасает людей Христос, а не их собственные добродетели.

«И познаете истину, и истина сделает вас свободными», – говорит Христос (Ин. 8:32), Который Сам является единственной Истиной, Путем и Жизнью (Ин. 14:6). Каждый догмат раскрывает истину, указывает путь и приобщает к жизни. А каждая ересь удаляет от истины, закрывает для человека путь ко спасению и делает его духовно мертвым. Борьба за догматы, которую вела Церковь на протяжении всей своей истории, была, как показывает В. Лосский, борьбой за спасение человека, за возможность приобщения к истинной Жизни, единения с Богом и вечного блаженства.2
В. Лосский. Догматическое богословие; Очерк мистического богословия Восточной Церкви. М., 1991, С. 10–11.

Православное богословие никогда не располагало таким полным и исчерпывающим сводом вероучительных истин, каким для католического Запада являлась «Сумма теологии» Фомы Аквинского, где была сделана попытка систематизировать все христианское вероучение в виде вопросов и ответов. Труд Аквината на долгие столетия предопределил развитие богословской мысли Запада, которая становилась все более рациональной и схоластичной. Волей исторических обстоятельств православное богословие последних веков испытало на себе сильное влияние западного «школьного богословия», отразившееся, в частности, на русских учебниках по догматике, написанных в XIX веке. Оторванность от реальной духовной жизни и умозрительность, характерные для «школьного богословия» Католической Церкви вплоть до Второго Ватиканского Собора, в значительной мере присущи и русскому догматическому богословию прошлого столетия. И лишь в XX веке, трудами таких богословов, как Владимир Лосский, протоиерей Георгий Флоровский и других, был положен конец схоластическому засилью в русском богословии и выработано общее направление дальнейшего богословского поиска, лозунгом которого стало «вперед – к отцам».

Жизнь во Христе есть духовный огонь, а богословие, построенное в первую очередь на доводах разума, подобно соломе, попаляемой и уничтожаемой огнем подлинного религиозного опыта. Говоря так, мы вспоминаем самого «отца схоластики» Фому Аквинского, которому, как повествует его жизнеописание, незадолго до смерти явился Христос, после чего он неожиданно для всех прекратил литературную деятельность, оставив незаконченной свою «Сумму». «После того, что я видел, все, написанное мною, кажется мне подобным соломе», – сказал он своим ученикам.3
La vie et l’oeuvre de saint Thomas d’Acquin: Thomas d’Acquin. Somme théologique. Paris, 1990. P. 24.

Богословие должно не противоречить религиозному опыту, а наоборот, исходить из последнего; именно таким было богословие отцов Церкви на протяжении двадцати столетий – от апостола Павла и священномученика Игнатия Богоносца до святителя Феофана Затворника и преподобного Силуана Афонского. В нашей книге мы стремились основываться на учении святых отцов, учитывая, впрочем, не только то, что у всех церковных писателей было общего, но и те частные богословские мнения (теологумены), которые вносились отдельными авторами в сокровищницу христианского вероучения. Главным критерием богословской точности служит, по православному пониманию, так называемый consensus patrum – «согласие отцов» по основным вопросам доктрины. Однако нельзя понимать этот consensus как нечто искусственное, созданное в результате отсечения у каждого автора всего индивидуального и наиболее яркого, как некий «общий знаменатель» святоотеческой мысли. Нам представляется, что «согласие отцов» подразумевает их общность в главном при возможных разногласиях по отдельным пунктам. Поэтому многие частные мнения святых отцов, будучи плодами духовного поиска богопросвещенных мужей веры, не должны искусственно отсекаться для создания упрощенной схемы или «суммы» богословия.

В нашей книге мы, помимо высказываний отцов и учителей Церкви, приводили мнения некоторых современных православных богословов. Православная догматика не является памятником христианской древности: она требует живого восприятия и современного комментария, учитывающего опыт человека XX столетия. Нельзя, например, излагая догматическое учение Церкви, обходить молчанием взгляды таких выдающихся богословов, как митрополит Сурожский Антоний или архимандрит Софроний (Сахаров), которые сумели, оставаясь верными святоотеческому Преданию, ответить на жгучие вопросы сегодняшнего человека – вопросы, далеко не всегда совпадающие с тем, чем интересовались в IV веке. Православная догматика не может быть сведена к простому повторению того, что было сказано древними отцами. Речь идет не о переосмыслении догматов, но о таком их осмыслении заново, при котором частью догматической системы становится опыт современного христианина.

Основанное на духовном опыте, чуждое рационализма и схоластики, православное богословие остается живым и действенным в наши дни не менее, чем сотни лет назад. Одни и те же вопросы всегда стояли и стоят перед человеком: что есть истина? в чем смысл жизни? как достичь истинного богопознания и блаженства в Боге? Христианство не стремится поставить точки над «i», исчерпав все вопрошания человеческого духа. Но оно открывает иную реальность, настолько превосходящую все окружающее нас в земной жизни, что, встретившись с ней, человек забывает свои вопросы и недоумения, потому что душа его соприкасается с Божеством и умолкает в предстоянии Тайне, выразить Которую не в силах никакое человеческое слово.

Глава I. Поиск веры

Зов

Вера – это путь, по которому Бог и человек идут навстречу друг другу. Первый шаг делает Бог, всегда и безусловно верящий в человека. Он дает человеку некий знак, некое предощущение Своего присутствия. Человек слышит как бы таинственный зов Бога, и его шаг навстречу Богу является ответом на этот зов. Бог призывает человека явно или тайно, ощутимо или почти незаметно. Но трудно человеку поверить в Бога, если он прежде не ощутит призвания.

Вера – это тайна и таинство. Почему один человек откликается на зов, а другой нет? Почему один, услышав слово Божие, готов принять его, а другой остается глух? Почему один, встретив Бога на своем пути, тотчас бросает все и следует за Ним, а другой отворачивается и уходит в сторону? «Проходя же близ моря Галилейского, Он увидел двух братьев, Симона, называемого Петром, и Андрея, брата его, ибо они были рыболовы. И говорит им: идите за Мною… И они тотчас, оставивши сети, последовали за Ним. Оттуда идя далее, увидел Он других двух братьев, Иакова Зеведеева и Иоанна… и призвал их. И они тотчас, оставивши лодку и отца своего, последовали за ним» (Мф. 4:18–22). В чем тайна этой готовности галилейских рыбаков, бросив все, следовать за Христом, Которого они видят впервые в жизни? И почему богатый юноша, которому Христос тоже сказал: «Приходи, и следуй за Мною», не откликнулся тотчас же, но «отошел с печалью»? (Мф. 19:21–22). Не в том ли причина, что те были нищими, а этот обладал «большим имением», те не имели ничего, кроме Бога, а у этого были «сокровища на земле»?

У каждого человека есть свои сокровища на земле – будь то деньги или вещи, хорошая работа или жизненное благополучие. А Господь говорит: «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное» (Мф. 4:3). В древних списках Евангелия от Луки еще проще и прямее: «Блаженны нищие, ибо ваше есть Царствие Божие» (Лк. 6:20). Блаженны ощутившие, что они ничего не имеют в этой жизни, хотя бы и обладали многим, почувствовавшие, что никакое земное обретение не может заменить человеку Бога. Блаженны те, которые идут и продают все свое богатство, чтобы приобрести одну драгоценную жемчужину – веру (Мф. 13:45–46). Блаженны те, которые познали, что без Бога они нищие, которые возжаждали и взалкали Его всей душой, всем разумом и волей.

Слово о вере никогда не было легким для восприятия. Но в наше время люди бывают настолько поглощены проблемами земного существования, что многим просто некогда услышать это слово и задуматься о Боге. Подчас религиозность сводится к тому, что празднуют Рождество и Пасху и соблюдают еще кое-какие обряды только ради того, чтобы «не оторваться от корней», от национальных традиций. Где-то религия вдруг становится «модной» и в церковь идут, чтобы не отстать от соседа. Но главным для многих является деловая жизнь, работа. «Деловые люди» – это особая генерация людей XX века, для которых не существует ничего, кроме их собственной функции в каком-то «деле», бизнесе, поглощающем их полностью и не оставляющем ни малейшего просвета или паузы, необходимой для того, чтобы услышать голос Бога.

И все же, как ни парадоксально, среди шума и круговорота дел, событий, впечатлений люди слышат в своем сердце таинственный Божий зов. Этот зов, может быть, не всегда отождествляется с идеей о Божестве и субъективно нередко воспринимается просто как некая неудовлетворенность, внутреннее беспокойство, поиск. И только спустя годы человек осознает, что вся его прежняя жизнь была такой неполноценной и ущербной из-за того, что в ней не было Бога, без Которого нет и не может быть полноты бытия. «Ты создал нас для Себя, – говорит блаженный Августин, – и беспокойно томится сердце наше, пока не успокоится в Тебе».4
Августин. Исповедь 1, 1.

Божий зов можно уподобить стреле, которой Бог, как опытный охотник, ранит душу человека. Кровоточащая и незаживающая рана заставляет душу, забыв обо всем, искать врача. Душа того, кто ощутил зов, становится одержимой горячим влечением к Богу. «И помыслы такой души, – пишет преподобный Макарий Египетский, – горят духовной любовью и неудержимой тягой ко все более славным и светлым красотам духа, томятся неудержимой любовью к небесному Жениху и… рвутся к возвышеннейшему и величайшему, чего уже больше ни словами не высказать, ни человеческим разумом не постичь… Через великие труды, усилия, долгое подвижничество и совершенную борьбу… такие души всегда восхищены небесными духовными таинствами и увлечены разнообразием Божьей красоты, в великой жажде ища лучшего и величайшего. Ибо в Божественном Духе заключена разнообразная и неисчерпаемая, неизреченная и немыслимая красота, открывающая себя достойным душам на радость и наслаждение и жизнь и утешение, чтобы чистая душа, томящаяся ежечасно сильнейшей и пламенной любовью к небесному Жениху, никогда уже более не оглядывалась на земное, но была всецело объята влечением к Нему».5
Макарий Египетский. Новые духовные беседы. М., 1990. С. 49–50.

Многообразие путей

Люди приходят к Богу разными путями. Иногда встреча с Богом бывает внезапной и неожиданной, иногда – подготовленной долгим путем исканий, сомнений, разочарований. В одних случаях Бог «настигает» человека, заставая его врасплох, в других – человек обретает Бога, сам обращается к Нему. Это обращение может произойти рано или поздно, в детстве и юности, в зрелости и старости. И нет двух людей, которые пришли бы к Богу одинаковой дорогой. И нет такой проторенной дороги, по которой один мог бы идти вместо другого. Каждый здесь является первопроходцем, каждый должен пройти весь путь сам и обрести своего личного Бога, Которому мы говорим: «Боже, Ты – Бог мой !» (Пс. 62:2). Бог один и тот же для всех людей, но Он должен быть открыт мною и стать моим.

Один из примеров внезапного обращения человека – апостол Павел. До своего апостольства он был правоверным иудеем и ненавидел христианство как вредную и опасную секту: «дыша угрозами и убийством», он шел в Дамаск, намереваясь причинить много зла Церкви. И когда он уже приближался к городу, «внезапно осиял его свет с неба; он упал на землю и услышал голос, говорящий ему: Савл, Савл, что ты гонишь Меня? Он сказал: кто Ты, Господи? Господь же сказал: Я Иисус, Которого ты гонишь» (Деян. 9:1–5). Ослепленный Божественным светом, Савл потерял зрение – три дня он не видел, не ел и не пил. А потом принял Крещение, прозрел и стал апостолом Христа – тем, кому суждено было «более всех» потрудиться в проповеди Евангелия (1 Кор. 15:10). И тотчас после своего Крещения он пошел проповедовать того Христа, Который открылся лично ему, Который стал его Богом.

Менее внезапным, но не менее неожиданным было обращение к религии французского яхтсмена Бернара Муатесье. Будучи участником кругосветных одиночных гонок, победителя которых ждала огромная денежная премия и всемирная слава, он уверенно двигался к финишу и имел все шансы рассчитывать на победу – ему уже готовили торжественную встречу в Англии. Неожиданно для всех он изменил маршрут и направил яхту к берегам Полинезии… Только через несколько месяцев удалось узнать, почему он выбыл из игры. Находясь долгое время наедине с океаном и небом, он все глубже задумывался о смысле жизни, и все менее привлекательной казалась ему та цель, которой предстояло достичь – деньги, успех, слава. В океане он ощутил дыхание вечности, почувствовал присутствие Бога и уже не хотел возвращаться к обычной мирской суете.

Конечно, обращение к Богу совсем не всегда бывает внезапным и неожиданным: чаще человек долго ищет, прежде чем обретает. Блаженный Августин должен был пройти через многие заблуждения и испытания, перечитать множество философских и богословских книг, прежде чем в тридцать три года понял, что не может жить без Бога. В наше время некоторые начинают искать абстрактную и отвлеченную «истину» через книги, а приходят к откровению Бога Личности. Иногда к христианству приходят окольным путем – через восточные религии и культы, буддизм, йогу. Иные приходят к Богу, пережив катастрофу: потерю близкого, скорбь, болезнь, крушение надежд. В несчастье человек ощущает свою нищету, понимает, что он все потерял и не имеет ничего, кроме Бога. Тогда он может воззвать к Богу de profundis – из глубины (Пс. 129:1), из бездны горя и безнадежности.

Обращение к Богу может произойти благодаря встрече с истинным верующим – священником, благочестивым мирянином. Христос сказал: «Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца Небесного» (Мф. 5:16). Если бы христиане сияли Божественным светом, если бы в их глазах отражалась Божественная любовь, это было бы лучшим свидетельством о Боге и доказательством Его бытия. Один юноша решил посвятить жизнь Богу после того, как увидел священника, который на его глазах преобразился, подобно Христу на Фаворе, и просиял небесным светом…

Есть и самый, как кажется, естественный путь к Богу: ребенок рождается в религиозной семье и вырастает верующим. И тем не менее вера, хотя и может быть получена от предков, должна быть осмыслена или выстрадана самим человеком, должна стать частью его собственного опыта. Известны случаи, когда из религиозных или даже священнических семей выходили атеисты: достаточно вспомнить Чернышевского и Добролюбова, которые оба происходили из духовного сословия, но порвали с религиозностью своих предков… Верующими не рождаются. Вера дается, но дается усилиями и подвигом того, кто взыскал ее.

Глава V. Человек. Сотворение человека Образ и подобие Душа и тело Жизнь первых людей до падения Грехопадение Распространение греха Ожидание Мессии Глава VI. Христос. Новый Адам Христос Евангелия: Бог и Человек Христос веры: две природы Две воли Христа Искупление Антология святооческих текстов Глава VII. Церковь. Царство Христа Небо на земле Свойства Церкви Церковная иерархия Женщина в Церкви Богородица и святые Иконы и крест Антология святооческих текстов Глава VIII. Таинства. Жизнь в таинствах Крещение Миропомазание Евхаристия Покаяние Елеосвящение Брак Священство Монашество Антология святооческих текстов Глава IX. Молитва. Богослужение Богослужебный язык Молчание Внимание Умное делание Молитва и богословие Плоды молитвы Антология святооческих текстов Глава X. Обожение. Видение Бога Преображение человека Антология святооческих текстов Глава XI. Жизнь будущего века. Конец человеческой истории Душа после смерти Молитва за умерших Воскресение мертвых Страшный Суд Ад Рай. Царство Небесное Антология святооческих текстов Указатель к текстам, помещенным в конце каждой главы Сведения об авторе

Отец Иларион пользуется современным языком для выражения опыта, содержащегося в двухтысячелетнем Предании Церкви. Делая это, он выполняет задачу, которая в каждую эпоху должна решаться заново. Это особенно важно сегодня, когда столь многие утратили способность непосредственного восприятия тех сокровищ, которые предлагает им Православная . Отец Иларион внимателен как к историческому пути Церкви, так и к ее неизменяемой природе. Он говорит от имени Предания Восточной Церкви, однако сравнивает ее учение с западной традицией, указывая на различия, из которых одни являются поверхностными, другие – более глубокими. И на протяжении всей книги подчеркиваются связи между учением Отцов и учением Нового Завета, Церкви и апостолов.

Это книга, которую можно горячо рекомендовать. Книга, которая является поистине введением, в этимологическом смысле, в богатства и глубины православной веры, потому что она ведет человека внутрь веры – туда, где живет сам автор. В эпоху, когда Православие приобретает все более широкую известность во всем мире, следует надеяться, что настоящая книга скоро появится и в переводах на европейские языки.

ВАСИЛИЙ, епископ Сергиевский, викарий Сурожской епархии

Отзывы на первое издание

Труд отца иеромонаха Илариона «Таинство веры» – очень ценный и своевременный вклад в русскую богословскую литературу. Книга написана языком простым, живым, от опыта и жизни Православного Предания. Отец Иларион «вводит» читателя, даже богословски неискушенного, в тайники Православия, затрагивая главные области догматического вероучения: пути к Богу, троичная тайна, мир и человек, Христос-Спаситель, тайна Церкви, таинства, молитва, обожение, жизнь будущего века.

Само заглавие «Таинство веры» подводит к более углубленному и расширенному пониманию «таинства», чем то, которому учит нас «школьное» богословие. Сама , Тело Христово есть первичное «таинство», и в ней мы приобщаемся полноте «тайны» спасения, силою Святого Духа и подвигом веры.

Книга оснащена множеством цитат, помимо, конечно, Священного Писания , из святоотеческой письменности, да и из современной православной богословской литературы, ибо Священное Предание не замыкается в средневековье и дуновение Духа продолжается и в наше время. Церковь Святая есть старица с вечно юным лицом. Современное православное богословие вложило богатейший вклад в сокровищницу вероучения, и книга отца Илариона об этом ярко свидетельствует.

Чрезвычайно ценно также обильное использование богослужебных текстов, молитв, песнопений. Литургическое предание должно рассматриваться наравне с богословскими трудами Святых Отцов как первичный источник православного боговедения. Нелегко представить современному читателю духовные сокровища Православия, не вдаваясь в суконный язык учебников, но эту задачу отец Иларион выполнил с полным успехом.

От всей души желаю широкого распространения «Таинству веры» и плодотворного богословского и духовного творчества его автору.

Протопресвитер Борис БОБРИНСКИЙ, ректор Свято-Сергиевского Православного богословского института в Париже

Предисловие автора ко второму изданию

Эта книга была написана «на одном дыхании» – в течение Великого поста 1992 года. В своем первоначальном виде она представляла собой подборку материалов для лекций по догматическому богословию, не предназначенных для печати. Книга увидела свет в 1996 г. по инициативе группы студентов Свято-Тихоновского православного богословского института. Вскоре появились английский и французский переводы. Отдавая русский текст в руки переводчиков, автор всякий раз вносил в него изменения, сокращения и уточнения. Так появилось на свет настоящее, второе издание.

Книга не является систематическим изложением догматического богословия Православной Церкви. Жанр книги может быть определен как личный комментарий автора, православного священника, к догматам Православной Церкви. Поэтому книга скорее ставит вопросы, чем дает ответы. Так как книга адресована широкому кругу читателей, интересующихся учением Православной Церкви в его историческом развитии и в его отношении к современным проблемам, автор считал необходимым дать читателям возможность услышать живой голос учителей Церкви и некоторых ее ведущих богословов, и потому приводил буквально их высказывания относительно основных догматов вероучения.

Догмат – слово греческое; оно означает непреложную истину, принимаемую на веру и общеобязательную для христиан (от греч. dogma – «закон», «правило», «постановление») . Догматы богооткровенны, потому что они основаны на Священном Писании , хотя окончательно сформулированы в позднейшую эпоху. Они являются достоянием всей Церкви как выработанные ее соборным разумом. В отличие от догматов, ереси (от греч. hairesis – букв. «выбор», «изъятие») представляют собой богословские мнения, противопоставленные церковному учению, как бы изъятые из его контекста. Все догматы были сформулированы в ответ на возникавшие ереси. В свою очередь, и ереси рождались из недоумений по основным пунктам вероучения. Многовековая история христианства наполнена постоянной борьбой с ересями: в этой борьбе крепло сознание Церкви, оттачивались формулировки, развивалось богословское мышление. Система православного догматического богословия – итог всей двухтысячелетней истории христианства.

В современном мире широко распространен такой взгляд на религию, при котором догматы рассматриваются как нечто необязательное и вторичное, а первичными признаются нравственные заповеди. Отсюда – религиозный индифферентизм и равнодушие к богословию. Однако всегда сознавала, что догматы и заповеди связаны неразрывно и одно не бывает без другого. «Вера без дел мертва», – говорит апостол Иаков (). А по апостолу Павлу, «человек оправдывается верою, независимо от дел закона» (). В этих двух фразах нет противоречия: дела необходимы, но они не спасительны сами по себе, без веры, потому что спасает людей Христос, а не их собственные добродетели.

«И познаете истину, и истина сделает вас свободными», – говорит Христос (), Который Сам является единственной Истиной, Путем и Жизнью (). Каждый догмат раскрывает истину, указывает путь и приобщает к жизни. А каждая ересь удаляет от истины, закрывает для человека путь ко спасению и делает его духовно мертвым. Борьба за догматы, которую вела на протяжении всей своей истории, была, как показывает В.Лосский, борьбой за спасение человека, за возможность приобщения к истинной Жизни, единения с Богом и вечного блаженства.

Православное богословие никогда не располагало таким полным и исчерпывающим сводом вероучительных истин, каким для католического Запада являлась «Сумма теологии» Фомы Аквинского, где была сделана попытка систематизировать все христианское вероучение в виде вопросов и ответов. Труд Аквината на долгие столетия предопределил развитие богословской мысли Запада, которая становилась все более рациональной и схоластичной. Волей исторических обстоятельств православное богословие последних веков испытало на себе сильное влияние западного «школьного богословия», отразившееся, в частности, на русских учебниках по догматике, написанных в XIX веке. Оторванность от реальной духовной жизни и умозрительность, характерные для «школьного богословия» Католической Церкви вплоть до Второго Ватиканского Собора, в значительной мере присущи и русскому догматическому богословию прошлого столетия. И лишь в XX веке, трудами таких богословов, как , протоиерей Георгий Флоровский и других, был положен конец схоластическому засилью в русском богословии и выработано общее направление дальнейшего богословского поиска, лозунгом которого стало «вперед – к Отцам».

Жизнь во Христе есть духовный огонь, а богословие, построенное в первую очередь на доводах разума, подобно соломе, попаляемой и уничтожаемой огнем подлинного религиозного опыта. Говоря так, мы вспоминаем самого «отца схоластики» Фому Аквинского, которому, как повествует его жизнеописание, незадолго до смерти явился Христос, после чего он неожиданно для всех прекратил литературную деятельность, оставив незаконченной свою «Сумму». «После того что я видел, все, написанное мною, кажется мне подобным соломе», – сказал он своим ученикам.

Богословие должно не противоречить религиозному опыту, а наоборот, исходить из последнего; именно таким было богословие Отцов Церкви на протяжении двадцати столетий – от апостола Павла и священномученика Игнатия Богоносца до святителя Феофана Затворника и преподобного Силуана Афонского. В нашей книге мы стремились основываться на учении Святых Отцов, учитывая, впрочем, не только то, что у всех церковных писателей было общего, но и те частные богословские мнения (теологумены), которые вносились отдельными авторами в сокровищницу христианского вероучения. Главным критерием богословской точности служит, по православному пониманию, так называемый consensus patrum – «согласие Отцов» по основным вопросам доктрины. Однако нельзя понимать этот consensus как нечто искусственное, созданное в результате отсечения у каждого автора всего индивидуального и наиболее яркого, как некий «общий знаменатель» святоотеческой мысли. Нам представляется, что «согласие Отцов» подразумевает их общность в главном при возможных разногласиях по отдельным пунктам. Поэтому многие частные мнения Святых Отцов, будучи плодами духовного поиска богопросвещенных мужей веры, не должны искусственно отсекаться для создания упрощенной схемы или «суммы» богословия.

В нашей книге мы, помимо высказываний Отцов и учителей Церкви, приводили мнения некоторых современных православных богословов. Православная догматика не является памятником христианской древности: она требует живого восприятия и современного комментария, учитывающего опыт человека XX столетия. Нельзя, например, излагая догматическое учение Церкви, обходить молчанием взгляды таких выдающихся богословов, как митрополит Сурожский Антоний или архимандрит Софроний (Сахаров), которые сумели, оставаясь верными святоотеческому Преданию, ответить на жгучие вопросы сегодняшнего человека – вопросы, далеко не всегда совпадающие с тем, чем интересовались в IV веке. Православная догматика не может быть сведена к простому повторению того, что было сказано древними Отцами. Речь идет не о переосмыслении догматов, но о таком их осмыслении заново, при котором частью догматической системы становится опыт современного христианина.

Основанное на духовном опыте, чуждое рационализма и схоластики, православное богословие остается живым и действенным в наши дни не менее, чем сотни лет назад. Одни и те же вопросы всегда стояли и стоят перед человеком: что есть истина? в чем смысл жизни? как достичь истинного богопознания и блаженства в Боге? не стремится поставить точки над i, исчерпав все вопрошания человеческого духа. Но оно открывает иную реальность, настолько превосходящую все окружающее нас в земной жизни, что, встретившись с ней, человек забывает свои вопросы и недоумения, потому что душа его соприкасается с Божеством и умолкает в предстоянии Тайне, выразить Которую не в силах никакое человеческое слово.

Игумен Иларион (Алфеев).

“Таинство веры.”

Введение в Православное Богословие.

Проверено и исправлено Епископом Александром (Милеант)

Предисловие.

1. Поиск веры.

Зов. Многообразие путей. Философия ищет Творца вселенной. Богооткровенная религия. Антология.

Этимология слова “Бог.” Божественные имена. Свойства Бога. Катафатизм и апофатизм. Антология.

3. Троица.

Тайна Троицы. Троичная терминология. Полнота Божественной жизни в Троице. Антология.

4. Творение

Бог Творец. Ангелы. Происхождение зла. Вселенная. Антология.

5. Человек.

Сотворение человека. Образ и подобие. Душа и тело. Жизнь первых людей до падения. Грехопадение. Распространение греха. Ожидание Мессии. Антология.

6. Христос.

Новый Адам. Христос Евангелия: Бог и Человек. Христос веры: две природы. Две воли Христа. Искупление. Антология.

7. Церковь.

Царство Христа. Небо на земле. Свойства Церкви. Церковная иерархия. Женщина в Церкви. Богородица и святые. Иконы и крест. Антология.

8. Таинства.

Жизнь в таинствах. Крещение. Миропомазание. Евхаристия. Покаяние. Елеосвящение. Брак. Священство. Монашество. Антология.

9. Молитва.

Богослужение. Богослужебный язык. Молчание. Внимание. Умное делание. Молитва и богословие. Плоды молитвы. Антология.

10. Обожение.

Видение Бога. Преображение человека. Антология.

11. Жизнь будущего века.

Конец человеческой истории. Душа после смерти. Молитва за умерших. Воскресение мертвых. Страшный Суд. Ад. Рай. Царство Небесное. Антология.

Указатель к текстам. Основные сокращения. Сведения об авторе.

Предисловие.

Э та книга была написана в течение Великого поста 1992 года. В своем первоначальном виде она представляла собой подбор материалов для лекций по догматическому богословию, не предназначенных для печати. Книга увидела свет в 1996 г. по инициативе группы студентов Свято-Тихоновского православного богословского института. Вскоре появились английский и французский переводы. Отдавая русский текст в руки переводчиков, автор всякий раз вносил в него изменения, сокращения и уточнения. Так появилось на свет настоящее, второе издание.

Книга не является систематическим изложением догматического богословия Православной Церкви. Жанр книги может быть определен как комментарий автора, православного священника, к догматам Православной Церкви. Книга адресована широкому кругу читателей, интересующихся учением Православной Церкви в его историческом развитии и в его отношении к современным проблемам. Автор считал необходимым дать читателям возможность услышать голос учителей Церкви и некоторых ее ведущих богословов, и потому приводил буквально их высказывания относительно основных догматов вероучения.

Догма т - слово греческое; оно означает непреложную истину, принимаемую на веру и общеобязательную для христиан (от греч. dogma - “закон,” “правило,” “постановление”). Догматы богооткровенны, потому что они основаны на Священном Писании, хотя окончательно сформулированы в позднейшую эпоху. Они являются достоянием всей Церкви как выработанные ее соборным разумом. В отличие от догматов, ереси (от греч. hairesis - букв. “выбор,” “изъятие”) представляют собой богословские мнения, противопоставленные церковному учению. Часто догматы были формулированы в ответ на возникавшие ереси. Многовековая история христианства наполнена постоянной борьбой с ересями: в этой борьбе крепло сознание Церкви, оттачивались формулировки, развивалось богословское мышление. Система православного догматического богословия - итог двухтысячелетней истории христианства.

В современном мире широко распространен такой взгляд на религию, при котором догматы рассматриваются как нечто школьное и вторичное, а первичными признаются нравственные заповеди. Отсюда - религиозный индифферентизм и равнодушие к богословию. Однако Церковь всегда сознавала, что догматы и заповеди связаны неразрывно и одно не бывает без другого.

“И познаете истину, и истина сделает вас свободными ,” - говорит Христос (Ин. 8:32), Который Сам является единственной Истиной, Путем и Жизнью (Ин. 14:6). Каждый догмат раскрывает истину, указывает путь и приобщает к жизни. А каждая ересь удаляет от истины, и поэтому закрывает для человека путь ко спасению. Борьба за чистоту своего учения, которую вела Церковь на протяжении всей своей истории, была, в сущности, борьбой за спасение человека.

Православное богословие никогда не пыталось дать четкой формулировки на все вероучительные вопросы, как это старалась делать Римо-католическая церковь. В известной работе “Сумма теологии” Фомы Аквинатского, была сделана попытка систематизировать все христианское вероучение в виде вопросов и ответов. Труд Аквината на долгие столетия предопределил развитие богословской мысли Запада, которая становилась все более рациональной и схоластичной.

Жизнь во Христе есть духовный огонь, а богословие, построенное в первую очередь на доводах разума, подобно соломе, попаляемой и уничтожаемой огнем подлинного религиозного опыта. Говоря так, мы вспоминаем самого “отца схоластики” Фому Аквината, которому, как повествует его жизнеописание, незадолго до смерти явился Христос, после чего он неожиданно для всех прекратил литературную деятельность, оставив незаконченной свою “Сумму.” “После того что я видел, все, написанное мною, кажется мне подобным соломе,” - сказал он своим ученикам.

Богословие должно исходить из религиозного опыта. Именно таким было богословие Отцов Церкви на протяжении двадцати столетий - от апостола Павла и священномученика Игнатия Богоносца до святителя Феофана Затворника и преподобного Силуана Афонского. В этой книге мы стремились основываться на учении Святых Отцов, учитывая, впрочем, не только то, что у всех церковных писателей было общего, но и те частные богословские мнения (теологумены), которые вносились отдельными авторами в сокровищницу христианского вероучения. Главным критерием богословской точности служит, по православному пониманию, так называемый consensus patrum - “согласие Отцов” по основным вопросам доктрины.

Основанное на духовном опыте, чуждое рационализма и схоластики, православное богословие остается живым и действенным в наши дни не менее, чем сотни лет назад. Одни и те же вопросы всегда стояли и стоят перед человеком: что есть истина? в чем смысл жизни? как достичь истинного богопознания и блаженства в Боге? Христианство не стремится поставить точки над i , исчерпав все вопрошания человеческого духа. Но оно открывает иную реальность, настолько превосходящую все окружающее нас в земной жизни, что, встретившись с ней, человек забывает свои недоумения, потому что душа его соприкасается с Божеством и умолкает в предстоянии Тайне, выразить Которую не в силах никакое человеческое слово.

Поиск веры.

Вера - это путь, по которому человек идет к Богу. Бог зовет к Себе человека, дает ему некое предощущение Своего присутствия. Человек слышит этот таинственный зов и идет к нему. Бог призывает к Себе всех людей, но одни из них почти не слышат Его зов, другие слышат его еле-еле, а иным людям этот зов звучит очень громко и явственно.

Евангелие повествует, что когда Иисус, “проходя близ моря Галилейского, увидел двух братьев, Симона, называемого Петром, и Андрея, брата его, ибо они были рыболовы, Он сказал им: идите за Мною... И они тотчас, оставивши сети, последовали за Ним. Оттуда идя далее, увидел Он других двух братьев, Иакова Зеведеева и Иоанна... и призвал их. И они тотчас, оставив лодку и отца своего, последовали за Ним” (Мф. 4:18-22). В чем тайна этой готовности Галилейских рыбаков, бросив все, следовать за Христом, Которого они видят впервые в жизни? И почему богатый юноша, которому Христос тоже сказал “приходи, и следуй за Мною,” не откликнулся тотчас же, но “отошел с печалью”? (Мф. 19:21-22). Не в том ли причина, что те не были привязаны к житейским благам, а этот юноша обладал большим имением.

У каждого человека могут быть свои “сокровища” - будь то деньги или вещи, хорошая работа, удовольствия или жизненное благополучие. А Господь говорит: “Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное ” (Мф. 4:3), т.е. счастливы те, которые сознают свое несовершенство, свою греховность и свою недостаточность, потому что обратившись к Богу за помощью, они спасут свои души.

Слово о вере никогда не было легким для восприятия. Но в наше время люди бывают настолько поглощены устройством своего земного благополучия, что многим просто некогда задуматься о Боге и позаботиться о своей душе. Подчас религиозность сводится к тому, что празднуют Рождество и Пасху и соблюдают еще кое-какие обряды ради того, чтобы “не оторваться от корней,” от национальных традиций. Иногда религия становится “модной,” и в церковь идут, чтобы не отстать от соседа. Но главным для многих является деловая жизнь, работа. “Деловые люди” - это особое поколение людей XX века, для которых не существует ничего, кроме их собственной функции в каком-то “деле,” бизнесе, поглощающем их полностью и не оставляющем ни малейшего просвета или паузы, необходимой для того, чтобы услышать голос Бога.

И все же, как ни парадоксально, среди шума и круговорота дел, событий, впечатлений, иногда люди слышат в своем сердце таинственный Божий зов. Этот зов не всегда сознается как исходящий от Бога, а воспринимается иногда в смутном чувстве некой неудовлетворенности, внутреннем беспокойстве и тоске. Душа человека томится суетой, хотела бы выбраться из тины греха, но не понимает ясно, куда ей идти. И только спустя многие годы человек осознает, что его прежняя жизнь была такой неполноценной и ущербной из-за того, что в ней не было Бога, без Которого нет и не может быть счастья. “Ты создал нас для Себя, - говорит блаженный Августин, - и беспокойно томится сердце наше, пока не успокоится в Тебе.”

Божий зов можно уподобить стреле, которой Бог, как опытный охотник, ранит душу человека. Кровоточащая и незаживающая рана заставляет душу, забыв обо всем, искать врача. Душа того, кто ощутил зов, становится одержимой горячим влечением к Богу. “И помыслы такой души, - пишет преподобный Макарий Египетский, - горят духовной любовью и неудержимой тягой ко все более славным и светлым красотам духа, томятся неудержимой любовью к небесному Жениху и... рвутся к возвышеннейшему и величайшему, чего ни словами не высказать, ни человеческим разумом не постичь... Через великие труды, усилия, долгое подвижничество и совершенную борьбу... такие души всегда восхищены небесными духовными таинствами и увлечены разнообразием Божьей красоты, в великой жажде ища лучшего и величайшего. Ибо в Божественном Духе заключена разнообразная и неисчерпаемая, неизреченная и недомыслимая красота, открывающая себя достойным душам на радость и наслаждение, на жизнь и утешение, чтобы чистая душа, томящаяся ежечасно сильнейшей и пламенной любовью к небесному Жениху, никогда уже более не оглядывалась на земное, но была всецело объята влечением к Нему.”

Многообразие путей.

Один из примеров внезапного обращения человека - апостол Павел. До своего апостольства он был правоверным иудеем и ненавидел христианство как… А вот пример нашего современника - митрополита Сурожского Антония. В детстве… Менее внезапным, но не менее неожиданным было обращение к религии французского яхтсмена Бернара Муатесье. Будучи…

Философия ищет Творца вселенной.

Изучая видимый мир, философы приходили к выводу, что во Вселенной нет ничего случайного, но каждая деталь имеет свое место и выполняет свою функцию,… Платон жил в стране, где господствовал политеизм: люди обоготворяли стихии и… Философы говорили также о Логосе (греч. logos означает “слово,” “разум,” “мысль,” “закон”), первоначально…

Богооткровенная религия.

Однако был один избранный народ, которому Бог вверил сокровенное знание о Себе, о сотворении мира, о смысле бытия. Древние евреи знали Бога не по… Все откровения Бога в Ветхом Завете носят личный характер. Бог открывается… Бог принимает живое и деятельное участие в жизни израильского народа. Когда Моисей выводит народ из Египта в землю…

Антология.

Преподобный Силуан Афонский

Философия... является очевидным и воплощенным отображением истинного учения,…

Климент Александрийский

Чтение книг платоников вразумило меня искать бестелесную истину: я увидел…

Блаженный Августин

Любящим Бога, призванным по Его изволению, все содействует ко благу. Ибо кого Он предузнал, тем и предопределил (быть) подобными образу Сына Своего... а кого Он предопределил, тех и призвал, а кого призвал, тех и оправдал, а кого оправдал, тех и прославил. Что же сказать на это? Если Бог за нас, кто против нас?

Апостол Павел

Вера во Христа есть новый рай. Поэтому и предвидел Бог прежде создания мира всех, кто уверовали и должен уверовать в Него, которых призвал и не… Преподобный Симеон Новый Богослов

Этимология слова “Бог.”

В разных языках слово “Бог” родственно различным словам и понятиям, каждое из которых может сказать нечто о Его свойствах. В древнюю эпоху люди пытались подобрать те слова, при помощи которых они могли бы выразить свое представление о Боге, свой опыт соприкосновения с Божеством.

В русском языке и в других языках славянского происхождения, относящихся к индоевропейской группе, слово “Бог,” как считают лингвисты, родственно санскритскому bhaga , что значит “одаряющий, наделяющий,” в свою очередь происходящему от bhagas - “достояние,” “счастье.” “Богатство” тоже родственно слову “Бог.” В этом выражено представление о Боге как полноте бытия, как всесовершенстве и блаженстве, которые, однако, не замкнуто внутри Божества, но изливаются на мир, людей, на все живое. Бог одаряет , наделяет нас Своей полнотой, Своим дарованиями, когда мы приобщаемся к Нему.

Греческое слово theos , по мнению Платона, происходит от глагола theein , означающего “бежать.” “Первые из людей, населявших Элладу, почитали только тех богов, которых и теперь еще почитают многие варвары: солнце, луну, землю, звезды, небо. А поскольку они видели, что все это всегда бежит, совершая круговорот, то от этой-то природы бега им и дали имя богов,” - пишет Платон. Иными словами, древние видели в природе, ее круговращении, ее целенаправленном “беге” указания на существование какой-то высшей разумной силы, которую не могли отождествить с единым Богом, но представляли в виде множества божественных сил.

Однако святитель Григорий Богослов наряду с этой этимологией приводит другую: имя theos от глагола ethein - “зажигать,” “гореть,” “пылать.” “Ибо Господь Бог твой есть огонь поядающий, Бог ревнитель,” - говорится в Библии (Втор. 4:24); эти слова повторит и апостол Павел, указывая на способность Бога истреблять и сжигать всякое зло (Евр. 12:29). “Бог есть огонь, а диавол холоден,” - пишут святые Варсануфий и Иоанн. “Бог есть огонь, согревающий и воспламеняющий сердца и утробы, - говорит преподобный Серафим Саровский. - Итак, если мы ощутим в сердцах своих холод, который от диавола... призовем Господа: Он, придя, согреет сердце наше совершенной любовью не только к Нему, но и к ближнему. И от лица теплоты убежит холод ненавистника добра.”

Преподобный Иоанн Дамаскин дает еще третью этимологию слова theos от theaomai - “созерцать”: “Ибо от Него нельзя что-либо утаить, Он всевидец. Он созерцал все прежде, чем оно получило бытие....”

На языках германского происхождения слово “Бог” - английское God , немецкое Gott - происходит от глагола, означающего “падать ниц,” падать в поклонении. “Людьми, которые в раннее время стремились сказать нечто о Боге, - говорит по этому поводу митрополит Сурожский Антоний, - не было сделано попытки Его описать, очертить, сказать, каков Он в Себе, а только указать на то, что случается с человеком, когда вдруг он окажется лицом к лицу с Богом, когда вдруг его осияет Божественная благодать, Божественный свет. Все, что человек может тогда сделать, это пасть ниц в священном ужасе, поклоняясь Тому, Кто непостижим и вместе с тем открылся ему в такой близости и в таком дивном сиянии.” Апостол Павел, которого Бог осиял на пути в Дамаск, пораженный этим светом, тотчас “упал на землю... в трепете и ужасе” (Деян. 9:4-6).

Имя, с которым Бог открылся древним евреям, - Yahweh (Яхве) означает “Сущий,” имеющий существование, имеющий бытие, оно происходит от глагола hayah - быть, существовать, или скорее от первого лица этого глагола ehieh - “Я есмь.” Однако этот глагол имеет динамический смысл: он означает не просто сам по себе факт существования, но некое всегда актуальное бытие, живое и действенное присутствие. Когда Бог говорит Моисею “Я есмь Сущий” (Исх. 3:14), это означает: Я живу, Я здесь, Я рядом с тобой. Вместе с тем это имя подчеркивает превосходство бытия Божьего над бытием всего существующего: это самостоятельное, первичное, вечное бытие, это полнота бытия, которая есть сверхбытие: “По своему значению Сущий сверхъестественно превосходит всю совокупность бытия, являясь единоличной Причиной и Создателем всего сущего: материи, сущности, существования, бытия; Сущий - начало и мера вечности, причина времени и мера времени для всего существующего и вообще становление всего становящегося. Из Сущего исходят вечность, сущность, сущее, время, становление и становящееся, поскольку в Сущем пребывает все сущее - как изменяющееся, так и неизменное... Бог - не просто Сущий, но Сущий, Которого вечно и беспредельно заключает в Себе совокупность всех форм бытия - как настоящих, так и будущих,” - пишет автор трактата “О Божественных именах.”

Древнее предание говорит о том, что евреи в эпоху после вавилонского плена не произносили имя Яхве (Сущий) - из благоговейного трепета перед этим именем. Только первосвященник один раз в год, когда входил для каждения во Святое святых, мог там внутри произнести это имя. Если же простой человек или даже священник в храме хотел сказать что-либо о Боге, он заменял имя Сущий другими именами, например, Благословенный, или говорил слово “небо.” Была и такая традиция: когда требовалось сказать “Бог,” человек замолкал и прикладывал руку к сердцу или показывал рукой на небо, и все понимали, что речь идет о Боге, но само священное Имя не произносилось. На письме евреи обозначали Бога священной тетаграммой (YHWH). Древние евреи прекрасно сознавали, что на человеческом языке нет такого имени, слова или термина, которым можно было бы поведать о сущности Бога. “Божество не именуемо, - говорит святитель Григорий Богослов. - Не один разум показывает это, но и... мудрейшие и древнейшие из евреев. Ибо те, которые почтили Божество особенными начертаниями и не потерпели, чтобы одними и теми же буквами были записаны и имя Божие, и имена тварей... могли ли когда-нибудь решиться голосом без внимания произнести Имя естества неразрушаемого и единственного? Как никто и никогда не вдыхал в себя всего воздуха, так ни ум совершенно не вмещал, ни голос не обнимал Божьей сущности.” Воздерживаясь от произнесения имени Бога, евреи показывали, что к Богу можно приобщиться не столько через слова и описания, сколько через благоговейное и трепетное молчание...

Божественные имена.

Некоторые имена, усвоенные Богу, подчеркивают Его превосходство над видимым миром, Его власть, господство, царское достоинство. Имя Господь (греч.… Имена: Святой, Святыня, Святость, Освящение, Благой, Благость показывают, что… Спасением, Искуплением, Избавлением, Воскресением называет Бога Священное Писание потому, что только в Нем (во Христе)…

Свойства Бога.

Безначальность Божья означает, что Он не имеет над Собой никакого высшего начала или причины Своего существования, но Сам является причиной всего.… Бесконечность и беспредельность означают, что Бог существует вне категорий… Бог обладает постоянством, непреложностью и неизменяемостью в том смысле, что “у Него нет изменения и тени перемены”…

Катафатизм и апофатизм.

Апофатизм заключается в отрицании всего, что не есть Бог. По словам протоиерея Георгия Флоровского, Бог “выше... всякого ограничения, выше всякого… Апофатическое восхождение ума к Богу Отцы и учители Церкви (в частности,… Терминологически апофатизм может выражаться несколькими способами: 1) через употребление терминов, начинающихся с…

Антология.

Климент Александрийский

“Познать Отца и Создателя этой Вселенной дело не легкое, а нашедши вы все же не в состоянии будете о Нем возвестить всем, потому что тайна Его…

Климент Александрийский

Подобает Ей как всеобщей Причине приписывать все качества сущего и еще более…

Дионисий Ареопагит

Итак, мы утверждаем, что Причина всего, будучи превыше всего, и несущностна, и…

Дионисий Ареопагит

Итак, что Бог существует - это ясно. А что Он по существу и природе - это…

Преподобный Иоанн Дамаскин

Согласно образному языку Священного Писания, Бог иногда “спит” (Пс. 43:24),…

Святитель Григорий Богослов

Климент Александрийский = Строматы 5, 12 [Сс. 585-586]. Дионисий Ареопагит = О мистическом богословии, гл. 1. Цит. по слав. пер. в… Дионисий Ареопагит = О мистическом богословии, гл. 4-5. Цит. по: Г. Прохоров. Памятники... Сс. 172-176.

К главе III

Святитель Афанасий Александрийский = На ариан слово 1, 17-18 [Творения в 4 томах. Т. 2. Сергиев Посад, 1902. Сс. 198-200]. Святитель Григорий Богослов = Слово 20 [Т. 1. Сс. 301-304]. Святитель Григорий Богослов = Слово 31 [Т. 1. С. 451].

К главе IV

М. Лермонтов = Сочинения в 2-х томах. Т. 1. М., 1988. С. 161. На горах Кавказа = Сс. 4-6. Святитель Василий Великий = Беседа 1-я на Шестоднев [Творения. Т. 1. С. 13].

К главе V

Григорий Нисский = Об устроении человека [Творения. Ч. 1. М., 1861. Сс. 86-87]. Епископ Диоклийский Каллист = Bishop Kallistos Ware. The Orthodox Way. Pр.… Авва Дорофей = Поучение 1 .

К главе VI

Святитель Григорий Нисский = Цит. по: Деяния Вселенских Соборов. Т. 3. С. 183. Святитель Кирилл Александрийский = Цит. по: Деяния Вселенских Соборов. Т. 3.… Изложение веры Халкидонского Собора = Греч. текст см. в кн.: А. Лебедев. Вселенские Соборы IV и V веков. СПб., 1904.…

К главе VII

Литургия святителя Василия Великого = Молитва по преложении Св. Даров (см. любое издание этой Литургии).

Священномученик Игнатий Богоносец = К Магнезийцам, 7 [Ранние Отцы Церкви. С. 113-114].

Послание к Диогнету = [Ранние Отцы Церкви. Сc. 595=597].

Святитель Кирилл Александрийский = Толкование на Евангелие от Иоанна 11, 11 .

К главе VIII

Литургия святителя Григория Богослова = He Leitourgia tou hagiou Gregoriou tou Theologou. Thessalonike, 1981. Sel. 13-19. Литургия святителя Иоанна Златоуста = Молитва анафоры (см. любое издание этой… Святитель Кирилл Иерусалимский = Слово тайноводственное 4, 1-3 [Слова огласительные и тайноводственные. М., 1855. Сс.…

К главе IX

Преподобный Иоанн Лествичник = Лествица 28, 1-43 [Ioannou tou Sinaitou Klimax. Sel. 355-363].

Житие преподобного Максима Капсокаливита = Filokalia 5, 104-106.

Житие святителя Григория Паламы = Filokalia 5, 107-108.

Святитель Феофан Затворник = Цит. по: О молитве Иисусовой. Сс. 30-31.

На горах Кавказа = Cс. 7-10.

Преподобный Силуан Афонский = Иеромонах Софроний . Старец Силуан. Сс. 125-126.

К главе X

Преподобный Макарий Египетский = Слово 6, 7-27 [Беседы, послание и слова. Сс. 423-436].

Преподобный Симеон Новый Богослов = Слово огласительное 17, 1-108 .

К главе XI

Святитель Мефодий Патарский = О воскресении мертвых (против Оригена) [Полное собрание творений. СПб., 1877. С. 205]. Преподобный Иоанн Дамаскин = Точное изложение православной веры 4, 27. Преподобный Ефрем Сирин = Слово умилительное .

Основные сокращения.

БТ = Богословские Труды.

ЖМП = Журнал Московской Патриархии.

В. Е. П. = Bibliotheke ton hellenon pateron . Athenai.

Filokalia = Filokalia ton hieron neptikon . Athenai, 1957-1963.

PG = J.-P. Migne . Patrologiae cursus completus. Series graeca.

PL = J.-P. Migne . Patrologiae cursus completus. Series latina.

SC = Sources Chrétiennes.

Сведения об авторе.

Греческое слово “догма” с ударением на первом слоге, женского рода вошло в… В. Лосский. Догматическое богословие; Очерк мистического богословия Восточной Церкви. М., 1991. Сс. 10-11.

Что будем делать с полученным материалом:

Если этот материал оказался полезным для Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях:

Священник Георгий Завершинский

Крещение.

Если в России, например, мы спросим у взрослого человека о том, крещен ли он, то чаще всего услышим вполне определенный точный ответ: «Конечно». Когда, продолжая этот разговор, мы отметим: «Значит, Вы – христианин», то нас могут столь же определенно поставить на место: «Ну что Вы, я – православный». Так, не задумываясь, мы иногда проводим границу между традицией, знакомой и близкой нам в образах и символах, и христианской верой, которая в этой традиции раскрывается. Вера и традиция неразлучны, как, например, разум и чувства человека. Постигнув что-то своим разумом, мы получаем удовлетворение и радость через наши чувства. И, наоборот, чувственное восприятие окружающего мира подталкивает нас к осознанию его разумного содержания.

Можно сказать, что православная традиция начинается и заканчивается верой. Впервые почувствовав веру, взрослый человек сознательно решает принять таинство Крещения. С верой он приступает ко всем церковным таинствам и молитвам. Вера сопровождает христианина всю жизнь, потому что веру дает Бог. И когда вера слабеет или затухает в нас, любовь и надежда дают новый живительный импульс, пробуждая наш разум к активному осознанию своей веры. Нелегко было бы вновь и вновь обретать веру, если бы не было православной традиции, которая ощутимым образом затрагивает чувства человека, в образах напоминая о реальности Бога и Его Церкви. Православный образ – икона, как самое верное выражение христианской традиции, не дает человеку до конца исказить веру, сбиться с пути и потеряться. К иконе нечего добавить или отнять. Лик Божий, глядя на нас с иконы без всякого осуждения и порицания за наши ошибки, выражает самую суть истины о любви Бога к человеку, раскрывшейся в Боговоплощении. Эта любовь деятельна и ощутима. Первым плодом ее является рождение человека от воды и Духа, то есть Крещение.

Когда к таинству Крещения приносят младенцев, это как нельзя больше свидетельствует о возникающем доверии людей к Богу, так как родители приносят и передают Богу самое дорогое, что у них есть – дитя, которое для матери и отца должно быть дороже всех земных сокровищ и состояний. И Бог многократно воздает человеку в ответ на его веру и любовь, Он возвращает это дитя родителям, омыв, освятив, благословив и приняв его в Небесное Царство. Что это означает для нас с вами? Как это можно понять и как правильно отнестись к таинству Крещения? Что следует делать человеку, принявшему это таинство?

Вхождение человека в Церковь начинается с Крещения. Уже само решение о том, чтобы принять Крещение самому или крестить своих детей, как мы уже отметили, является результатом благодатного действия любви Бога к человеку. По-разному это проявляется среди людей, но результат один и тот же – рождение нового «гражданина» Царствия Божия, которое совершает Сам Бог. Не сразу ощущается этот результат в жизни человека, будь то взрослый или младенец. Не следует ждать каких либо внешних перемен или чего-то такого, что вдруг само по себе изменит нашу жизнь, сделает ее лучше и чище без всякого труда и усилий с нашей стороны. Однако, несомненно, что-то происходит, потому что совершенно новое, неизъяснимое чувство наполняет жизнь человека новым смыслом. В сердце звучит призыв, приглашение, на которое нужно ответить, иначе, спустя какое-то время, все происшедшее вновь может затянуться пеленой забвения и бесчувствия к Богу. Тогда на долгие годы пропадет интерес к Церкви и таинствам, и жизнь пойдет так, как будто она не была затронута благодатью Крещения. Однако и в этом случае нельзя отступать и опускать руки, потому что когда-то свершившийся факт нашего Крещения остается непреложным. Даже если человек отречется от Бога, Бог не оставит человека никогда, Он «не до конца прогневается и не вовек враждует» и потому будет ожидать нашего покаяния всегда. Для этого и дана целая жизнь человеку, чтобы он искал Бога, и, обретя Его в своем сердце, стал вместе с Богом трудиться над самим собой, чтобы вера не ослабела и любовь не угасла.

Сотрудничество человека с Богом, деятельное участие в Божием замысле спасения делает жизнь человека осмысленной и перспективной. Многие из тех трудностей, которые человек встречает на своем жизненном пути, становятся преодолимыми. И преодолевая их, мы обретаем все большую уверенность и осознание истинности обретенного пути с Богом. В противном случае жизнь может оказаться состоящей лишь из потерь и временных обретений, за которыми опять следуют утраты, что, конечно, никогда не сможет удовлетворить человеческий разум в поисках смысла жизни. Пока мы идем своим путем, Бог молчит и ожидает, давая нам исчерпать свои возможности и убедиться, что они не беспредельны. Это часть Божественной педагогики, воспитания человека. Но, в отличие от человеческого воспитания, имеющего чаще всего внешний, принудительный характер, Бог воспитывает нас любовью. Родившись во плоти, Он Сам проходит весь жизненный путь человека: от триумфального успеха до полного отречения и предательства даже самых близких и дорогих людей. Именно потому, что Бог прошел все это Сам, Он может помочь человеку изнутри самого человека, зная человека лучше него самого.

С Крещения Господня начинается полное вхождение Бога в человеческую жизнь, и человек обретает возможность стать причастником Божественной жизни. Христос крестился, чтобы мог креститься каждый человек, чтобы он мог очиститься, омыться той водой, которую Бог однажды освятил Своим вхождением в нее и принятием Крещения от рук Иоанна. Дух Божий, сошедший на Иисуса Христа после Крещения, засвидетельствовал Его Божество и благоволение Бога Отца, бывшее на Нем. Так совершилось откровение Бога-Троицы, Который Сам пожелал так открыться человеку, чтобы ему стала доступна Божественная любовь. Таинство Духа Божия, в церковной традиции следующее за таинством Крещения, называется Миропомазанием или личной пятидесятницей, потому что исторически для человека полнота даров Духа раскрылась в день Пятидесятницы или Троицы, после Воскресения и Вознесения Христа. Однако уже в Крещении на Иордане Иисус Христос явился миру как Сын Божий, на Котором подобно голубю почил Святой Дух. Поэтому в православной традиции таинство Крещения во имя Отца, Сына и Святого Духа и таинство Миропомазания совершаются одно за другим без перерыва во времени.

Практическим осуществлением нашей веры и следствием Крещения и Миропомазания является участие человека в церковных таинствах. Центральным и образующим среди них является таинство Евхаристии. Для участия в этом таинстве собственно и совершается Крещение. Не все и не всегда, к сожалению, осознают, что реально быть православным христианином невозможно, если человек не причащается за Божественной Евхаристией.

Миропомазание.

О том, что новорожденного младенца нужно будет скоро крестить, знает большинство родителей, вне зависимости от того, являются они сами достаточно знающими и опытными в церковном смысле людьми или нет. Кто из мам, пап, бабушек или дедушек не хочет, чтобы их любимое чадо обрело небесного покровителя и было ограждено от всякого «сглаза, порчи» или болезни? Кому не будет радостно и приятно осознавать, что хоть сам он или она и не слишком тянутся к Церкви, но вот их дочь или сын уже наверстают упущенное родителями и вырастут в вере? Тогда уже жизнь у них наверняка сложится удачно и счастливо! В таком случае и нам, родителям, от счастья наших детей, может быть, что-нибудь перепадет.

Иногда нас поражает в себе самих такая духовная безалаберность, такая отстраненность от своей собственной жизни и веры. Пусть «где-то кто-то когда-нибудь», но пока не я, еще не настало время, еще не пришел срок моей веры, вот «выйду на пенсию», тогда, может быть, займусь. А сейчас пока пусть покрестят моего ребенка, «может, хоть болеть не будет». А уж я как-нибудь сам, своим умом проживу. Проходит год за годом, а в жизни что-то важное так и не происходит, остается ощущение недосказанного, недоделанного, непережитого. Мы успокаиваемся, говоря себе, что живем для своих детей, а уж они будут жить лучше, полнее и проживут вместе со своей жизнью и ту недоставшуюся нам часть.

Может быть так и устроен мир, что родители живут для своих детей и внуков, а те, в свою очередь, будут жить для своих? Может быть, действительно, смысл нашей жизни только лишь в том, чтобы родить детей и устроить их жизнь лучше нашей собственной? Но если бы это было так, то где же тогда конец этой цепи длиной в человеческую историю? Когда закончится перепоручение ответа на насущный вопрос и перекладывание ответственности за этот ответ от одного поколения на другое? Кто и когда возьмет на себя бремя ответственности сказать, что он знает, откуда пришел, зачем и куда идет? Если бы мы даже ничего не знали о Христе, то, наверное, подумали бы, что только Кто-то Высший, Сверхразумный, Сверхосведомленный может сделать это. Если Он есть. Но если бы Его не было, то не было бы и самого вопроса, потому что некому было бы его даже поставить.

Однажды в человеческой истории один Человек сказал, что Он знает Своего Отца Небесного, также как и Отец знает Его. Сказать эти слова никто и никогда не осмеливался ни до, ни после Христа. Поэтому они были и остаются невыносимыми для многих. Поэтому люди восстали на Христа и распяли Его. Поэтому Бог воскресил Его. Бог не наказал преступников, безмерно оскорбивших Его, Он только воскресил Своего Сына, потому что любит Его. Бог любит и тех преступников, только они пока об этом не знают, потому что всегда перекладывали ответственность на других, а любить не научились. Для того и пошел Христос на смерть, чтобы человек научился любить и принял эту любовь как факт бытия своего личного, а не только своих детей и внуков. Он пошел на смерть, чтобы воскреснуть и дать всем верующим в Него вместе с ответом на насущный вопрос и осуществление всего желаемого в жизни.

Мы просим у Бога помощи, разрешения жизненных проблем, здоровья и долголетия нам и нашим детям. Если мы просим с верой, то Господь дает все желаемое и даже «сверх того». Вот об этом «сверх того» стоит поговорить. Когда мы обращаемся с просьбой, скорее всего мы не знаем, что просим. Представим себе, что мы вдруг предстали перед могущественным правителем: царем, королем или президентом Соединенных Штатов. И нам говорят, что «сегодня твой день – проси, что хочешь, и все будет тебе». Станет ли кто просить о чем-то малозначимом, преходящем, о том, что сегодня есть, а завтра кончится. Наверное, мы, напрягая свой разум и чувства, постараемся попросить о чем-то существенном, чтобы, пользуясь случаем, обеспечить себе счастье на всю жизнь. Ведь во власти этого правителя дать нам это. Насколько же больше нам может и хочет дать Бог! Поэтому «сверх того» – это не малая прибавка к нашему желанию, а дар того великого и главного, о чем мы, возможно, и не подозреваем. Прося у Бога с верой многого, мы получаем несравненно большее, то есть то, что никогда не кончится и всегда будет приносить нам счастье. Это большее есть дар Духа Святого, Утешителя, Духа истины. Придя, этот Дух открывает нам правду о Христе, Человеке, Который знает откуда пришел и куда идет, потому что идет «к Своему Отцу и Отцу нашему, Богу Своему и Богу нашему». Следуя в Духе за Христом, человек восходит к Богу вместе с Ним. Первый раз об этом Церковь нам сообщает в таинстве Миропомазания, следующем сразу за Крещением.