Что такое мистицизм? Проявление мистических состояний. Смотреть что такое "мистицизм" в других словарях

Что такое мистицизм?

Дать определение мистицизму нелегко, поскольку существует множество его разновидностей; очень трудно найти их всеохватывающий признак. Есть мистицизм восточных религий: Упанишады являются источником, а Шапкара (788-820 гг.) великим учителем и толкователем веданты. Существует также система ментальной концентрации Йоги. Буддистская мистическая традиция начинается с самого Будды и простирается до опытов Сатои у современных мастеров дзен. В азиатских религиях личность сливается с божественным Бытием, а идея личностного Бога является для них чуждой. Монотеистические религии также являются мистическими. В мусульманской традиции есть суфизм. Существует иудейские хассидские мистики. Христианство слито с философией неоплатонизма, в нем было множество великих мистиков и святых, включая Дионисия Ареопагита, Мейстера Экхарта, св. Иоанна Крестителя, Яна ван Рюйсбрюка и Якова Беме.

Исследователи мистицизма пытались отличить мистический опыт от других форм религиозного опыта. Якобы состоявшаяся по дороге в Дамаск встреча Павла с Богом, рассказанная в Новом Завете, не является мистической сама по себе; не являются мистицизмом «слышание голосов», «видение образов» или «получение откровений» при вербальном общении. Следовательно, из мистицизма исключаются наставления свыше Моисею в форме Десяти заповедей, Нагорная проповедь Иисуса или божественные откровения Корана, полученные Мухаммадом. Этот особый вид откровений мы рассмотрим в следующих главах.

Понятие мистицизма также нельзя употреблять как синоним паранормального мира, населенного привидениями, демонами, духами, или оккультных способностей, телепатии, предвидения, ясновидения или экстрасенсорного восприятия. Оно не должно употребляться неопределенно расширительно, включая в себя эстетический опыт: сильное возбуждение, вызванное поэзией, музыкой, искусством, вдохновенным пониманием красоты природы. Это необоснованные, метафорические расширения рамок мистицизма. В более точном смысле мистицизм относится к тому особому типу переживаний, когда мистики заявляют, что у них происходит непосредственная встреча со спиритической реальностью; обычно она открывается в охватывающей всего человека уникальной встрече, полной возбуждения и восторга.

Уильям Джеймс в «Многообразии религиозного опыта» говорит, что паше обычное сознание, включающее рационально- эмпирические компоненты, есть всего лишь один из типов сознания и что существуют «потенциальные формы сознания, полностью отличные от него». Мы воспринимаем объекты пространственно-временного мира посредством цветов, топов, форм и размеров. Этот мир податлив для наших целей; наше поведение воздействуют на внешние предметы и наоборот. Мы описываем эти взаимодействия в рамках рациональных понятий. Мистики утверждают, что выше и вне этих обычных форм познания есть другой уровень сознания, на котором мы входим в контакт с действительностью, которая намного глубже и достовернее, чем все то, с чем мы сталкиваемся в повседневной жизни. Они не способны перевести эту реальность в чувственные восприятия или на язык понятий. Они не могут точно описать ее на обычном языке. Они настаивают на том, что это «невыразимо», неописуемо и неопределимо.

Плотин отрицает, что разум может обеспечить адекватный дискурс мистической встречи с Единым:

«Дискурсивный разум, если он желает сказать что-нибудь, должен схватить сначала один элемент истины, затем другой; таковы условия дискурсивного мышления. Но как дискурсивное мышление может понять абсолютно простое? Для его постижения достаточно духовной интуиции. Но в этом акте понимания у нас нет ни силы, ни времени сказать что-нибудь; лишь впоследствии мы можем размышлять об этом. Мы можем верить, что мы действительно видим, как свет вдруг озаряет Душу; этот свет исходит из Единого и есть Единое» (Цит. по: W.T. Stace, The Teachinqs of the Mystics (New York: Mentor, 1960), p. 115.).

Некоторые виды животных могут хорошо чувствовать запахи или слышать звуки в диапазоне, превышающем человеческий. Разве невозможно расширенное сознание, которое мистики могут открыть, входя в измерения, недоступные обычному сознанию? Это особая проблема для научных эмпириков и скептиков. Если знание о вселенной укоренено в каком-нибудь опыте (будь он потенциальным или актуальным, непосредственным или опосредованным), то почему бы не принять утверждения мистиков, которые, возможно, так настроены на реальность, что способны проникать в суть бытия. Существует история о чужеземце, посетившем королевство слепых и который был не способен передать его жителям все чувства и впечатления зрячего человека. Несомненно, сложно объяснить фригидной женщине или монаху, давшему обет безбрачия, значимость оргазма, если они никогда не испытывали сексуального экстаза. Почему бы не допустить возможность расширенной чувствительности, открывающей великолепие, которое и не снилось прозаическому воображению?

Классический мистицизм встречается довольно редко. Например, по подсчетам В.Т. Стейса, существовало только около ста хорошо известных христианских мистиков. Многие великие ученые, посвятившие огромное количество времени изучению этих феноменов, признавались, что у них никогда не было подобного опыта. Катберт Батлер, католический теолог, автор важного исследования о мистицизме, признается, что сам он не испытывал такого опыта, «никогда ничего такого, что можно назвать эмпирическим восприятием Бога или Его Присутствия» (Cuthbcrt Butler, Western Mysticism, 2 nd ed. (New York: Harper and Row, 1966), p. 136.).

Уильям Джеймс сознается в том же. Он говорит, что большая часть литературы о мистицизме, которую он видел, «рассматривала этот предмет со стороны, ибо я не знаю никого, кто приводил бы авторитет опыта в подтверждение своих слов. У меня тоже его не было...» Джеймс предположил, что «состояния мистической интуиции могут быть только внезапными и чрезвычайно увеличивать «обычное поле сознания... безмерным расширением границ этого поля».(The Works of William James: Essays in Philisophy, ed. F. Burkhardt (Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1937), from «A Suggestion About Mysticism», Journal of Philisophy, Psycholoqu and Scientific Methods, Feb.7, 1910, p. 157.)

Проблема, конечно, в том, что мистицизм но своей природе нарушает стандарты научной объективности. Если бы мы захотели принять его показания, нужно было бы, чтобы он оказался доступен интерсубъективному анализу и подтверждению. К сожалению, это почти исключается самой его природой. Его было практически невозможно повторить до недавнего времени, то есть до изобретения психоделических наркотиков, которые вызывают похожие психологические переживания- Должны ли мы отрицать мистицизм априори? Для теологов он остается догмой по определению.

Проблема для скептицизма в том, что мистицизм, но крайней мере в классическом смысле, является необычным и диковинным опытом. Хотя мистики утверждают, что он невыразим и непередаваем, некоторые из них все же пытаются объяснить и истолковать его на обычном языке. Это и может стать предметом нашего тщательного анализа. Во-первых, мы обнаруживаем, что между свидетельствами мистиков имеются существенные различия, непохожи и их истолкования. Тем не менее, по словам некоторых комментаторов, в мистицизме есть и общие признаки. Самая важная черта мистицизма, считает Стейс, связана с тем, что он включает схватывание окончательного «внечувственного единства» всех вещей, властное чувство «единства реальности». В этом неразличимом единстве исчезают разделения и многообразия. Это чисто унитарное сознание якобы лишено всякого чувственного и интеллектуального содержания.

Рудольф Отто так описывает индуистскую мистическую традицию веданты:

«Истинное Бытие есть единая субстанция (ека сат), само Бытие, внутренний Брахман, неизменяющийся и неизменный, неразделимый и не имеющий частей. То есть (а) множественность вещей существует только через «майю» (которая обычно переводится как «просто проявление»). Сама сат есть «только единственное», (б) в самом Брахмане или Бытии абсолютно и неизменно «только единственное», у него нет частей, нет множественности и тем самым множественности различий и разграничений. ... Это вечное единственное в своей однородной природе есть полностью и совершенно Атман или дух, чистое сознание, чистое знание... Таким образом, оно в то же время бесконечный «анантам», находящийся вне пространства и времени... Душа человека, «внутренний атман» - это ничто иное, как сам этот вечный, неизменный, однородный Брахман» (R udolf Otto, Mysticism East and West: A Comparative Analysis of the Mature of Mysticism (New York: Macmillan, 1923), p. 19.).

Мистицизм включает в себя путь, но которому должна пройти душа, лестницу, по которой она может взойти к мистической интуиции Единого. По словам Плотина, это включает единство с божественным: «Когда душа отворачивается от видимых вещей и делается красивой, насколько только возможно, она становится подобной Единому... И видит Единое, вдруг появляющееся в ней, и нет ничего между ними, и они больше не являются двумя, но одним, поскольку вы не можете различать между ними, пока длится видение» (St. Augustine, Confessions, VII, 23. Цит. по: Butler, Western Mysticism, p.4.).

Святой Августин выразил смысл христианского мистицизма описательным образом: «Мой ум в блеске дрожащего сияния приблизился к Абсолютному Бытию - Тому, Кто Есть» (St. Augustine, Confessions, VII, 23. Цит. по: Butler, Western Mysticism, p.4.).

То есть, мистицизм включает в себя определенный прямой контакт души с трансцендентной реальностью, сильную привязанность к нему и тождество с ним.

Главенствующей в мистицизме является вера в то, что путь достижения мистического опыта и открытия единства существования с божественным состоит в обращении внутрь себя. Путь к Богу пролегает через самонаблюдение и сосредоточенность на самом себе; Бог имманентно присутствует в душе.

Бог сокрыт в душе, и истинное созерцание будет искать его там в любви. (Св. Иоанн Креститель)

Душа находит Бога в глубине самой себя. (Ян ван Рюйсбрук)

Где душа, там и Бог. (Мейстер Экхарт)

Мы должны искать Бога внутри нас. (св. Тереза)(Цит. по: Douglas Clyde Macintosh, The Problem of Religious Knowledge (New York: Harper, 1940), chap. 2.).

Мистический опыт достигает своей высшей точки во вспышке страстного и эмоционального пресуществления. Оно включает открытие сердца, возникновение любви. Это предполагает «единство» в том смысле, что душа мистика растворяется или смешивается с божественным, она втекает в Бога, а Бог втекает в нее. Часто упоминают при этом сильный и мерцающий свет, который заливает сознание и бытие личности и властвует надо всем. Из этого переживания вырастают неописуемая радость, чувство блаженства, исступленное счастье, жизнерадостное переживание спокойствия, внутреннее наслаждение.

Луи де Блуа (бенедектинский аббат, умерший в 1566 году) так описывал свой опыт: «Это великое событие, в высшей степени великое событие... соединиться с Богом в божественном свете в мистическом и открытом союзе. Это происходит там, где чистая, покорная и смиренная душа, горящая пылкой любовью, возносится над собой милостью Божией, и через сияние божественного света, озаряющего разум, теряет всякую способность рассматривать и различать вещи и оставляет все, даже самые прекрасные образы, и все тает от любви и превращается в ничто, растворяется в Боге. Тогда душа соединяется с Богом без всякого посредника и становится одним духом с Ним и преобразуется и изменяется в Него. ... Она становится единой с Богом, но еще не как субстанция и природа Бога».(Spiritual Mirror, с. II Цит. по: Butler, Western Mysticism, p.9.).

Св. Иоанн Креститель (кармелит, умерший в 1591 г.) так описал свой мистический опыт: «Цель, о которой я говорю, это божественное объятие, союз души с божественной Субстанцией. В этом любящем, сокрытом знании Бог объединяет Себя с душой возвышенно и божественно... Это знание состоит в контакте души с Божественным, и это Сам Бог, Который чувствуется и ощущается, хотя и не так открыто и отчетливо, как это будет в раю. Однако это прикосновение к знанию и радости так глубоко и так полно, что оно проникает в сокровенную субстанцию души. Это знание в некоторой степени пронизано божественной Сущностью и вечной жизнью».(Ascent of Carmel, II c.24,26. Цит. по: Butler, Western Mysticism, p. 10.).

Св. Францис из Сейла (епископ Женевы, умерший в 1622 году) следующим образом описал союз души с Богом: «Как растаявший бальзам, который больше не обладает крепостью или твердостью, душа входит или вливается в Того, Которого она любит: она не вытекает из себя как бы внезапным скачком и не цепляется и не прилипает к нему в соединении или союзе, но мягко соскальзывает, как текучее и жидкое вещество, в Божество, Которое она любит. Она выходит в этом священном истечении и святом разжижении и оставляет себя, не только для того, чтобы соединиться с горячо Любимым, но и чтобы полностью смешаться с Ним и погрузиться в Него

Истечение души в Бога это истинный восторг, в котором душа полностью переходит границы ее естественного способа существования, полностью смешиваясь, просачиваясь и поглощаясь Богом» (Treatise of the Love of God, VI, 12. Цит. по: Butler, Western Mysticism, p.ll.).

Прежде всего нужно спросить: что представляет собой опыт, о котором только что было рассказано? На что он указывает? Как его можно истолковать?

Одна из проблем состоит в том, что всякая интерпретация окрашивается социальным и культурным контекстом, в котором происходил мистический опыт. Христианские мистики стремятся увидеть в нем послание Христа, мусульманские, индуистские, или иудейские мистики дают свои, культурно совершенно отличные истолкования. Буддисты не являются теистами, а индуисты - монотеистами; у них нет понятия ипостасного Бытия или ожидания личного бессмертия. Индуисты ссылаются на контакт с Атманом или мировой душой, Буддисты называют свой опыт Нирваной или ничто. Их опыт не очевиден для монотеистических толкований западных религий. Стейс полагает, что, возможно, мистическому опыту нельзя приписать вообще никакого религиозного смысла: это - опыт сам по себе, лишенный каких-либо особых теологических атрибутов.

Можем ли мы сделать из этих переживаний вывод о существовании потустороннего? Указывает ли он на потустороннюю реальность, краткие проблески которой могут узреть только некоторые люди с помощью особых усилий? Должны ли мы придавать серьезное значение тому, что их опыт сообщает нам о последней реальности? Или, напротив, мистический опыт является низменным, патологическим состоянием сознания? Является ли он искажением нормального сознания и восприятия? Бертран Рассел заметил: «С научной точки зрения мы не можем делать различий между человеком, который мало ест и при этом видит божественные небеса и человеком, который много пьет и от этого видит змей. Каждый из них пребывает в ненормальном физическом состоянии и потому у них ненормальные восприятия».(Bertrand Russel, Mysticism . Цит.по: Walter Kaufmann, Critique of Philisophg and Religion (Garden City, New York: Doubleday, 1961), p.315.).

Уильям Джеймс говорит, что «мистический опыт есть и имеет право быть авторитетом для тех, кто его переживал». С другой стороны, он согласен с тем, что те, у кого не было такого опыта, не обязан считать его достоверным. Он заключает: «Нужно всегда оставлять открытым вопрос о том, что мистические состояния могут быть высшей точкой, окном, через которое разум видит более широкий и богатый мир» (William James, Varieties of Religious Experience, pp. 422-24, 428. Цит. по: Butler, Western Mysticism, p. 137).

Некоторые натуралистические объяснения причинные интерпретации.

Верующий, принимающий достоверность мистического опыта, часто несведущ в сравнительном научном анализе или не догадывается об альтернативных объяснениях мистического состояния. Разделяя религиозное мировоззрение, он считает теистические истолкования правдоподобными. Однако возможно несколько альтернативных естественных объяснений. Классические религиозные интерпретации появлялись в определенном культурном окружении, особенно в средневековый период. С переходом от религиозной к научной культуре, начинают преобладать естественные

Возникает следующий интересный вопрос: каковы условия, необходимые для достижения мистического состояния? Ясно, что это состояние относительно редкий случай и требует огромных усилий. Это не отрицает того, что многие обычные люди сообщали о подобных мистическому опытах - опытах покоя и единения с природой. Но это не тот опыт, о котором сообщают великие мистики и святые.

Читая их жизнеописания, мы находим, что их опыт обычно включает долгий и тяжелый период подготовки к мистической кульминации. Во-первых, нужно сильное стремление к мистическому опыту, желание обнаружить Бога или достигнуть Нирваны. Во-вторых, интенсивное усилие жить духовной жизнью, включая постоянные молитвы и службы. В-третьих, мистик должен подавлять все физические желания, светские блага, сексуальные мысли или плотские прихоти. В-четвертых, мистик должен вести аскетическую жизнь самоотречения и самоконтроля. Это может включать в себя затворничество, ограниченный сон, тяжелую работу, даже самобичевание и умерщвление плоти. В-пятых, мистики вообще живут изолированной и уединенной жизнью, в темных пещерах или в одиноких кельях, в отрыве от всего мира. Основой мистического опыта оказываются сенсорный дефицит, сексуальная подавленность и нарочитая уединенность; все это - существенные условия для появления психозов.

Теперь, согласно мистику, прямая дорога достижения желаемого состояния - это обращение внутрь себя посредством созерцания и медитации. Это можно начинать с пения мантр, повторения молитв, концентрации на одном объекте или переживании. Техникой йогов являются повторение и концентрация. Только так может произойти желаемая отрешенность. Последние исследования показывают, что состояние релаксации, близкое к мистическому опыту, может произойти вследствие концентрации внимания на любом объекте, без необходимости читать молитвы или мантры. Возникает предварительное состояние расщепления. И только после длительного и трудного пути мистик может достичь желаемого освобождения. Когда это происходит, он входит в состояние, подобное трансу, в котором сознание отделено от телесных ощущений. Происходит внетелесный опыт.

Св. Августин описывает это состояние как «среднее между сном и смертью». Он говорит, что «душа вовлечена в него так, что не чувствует телесных ощущений больше, чем во сне, но меньше, чем в смерти» (St. Augustine, De Genesi ad litterum, 26, 53. Цит. по: Butler, Western Mysticism, p.50.).

И св. Григорий утверждает, что «разум высвобождает себя от вещей в этом мире и останавливает свое внимание полностью на духовных вещах». Он говорит, что «посредством огромного усилия» он испытывает моментальное восприятие «неохватного света». Затем «изнуренный этой попыткой» и ослепленный видением света, он «утомленный погружается в свое обычное состояние чтобы восстановить свои силы» (St. Gregory, Benedictine Monachism. Цит. по: Butler, Western Mysticism, p.67.).

Другие мистики испытывают впечатления, будто они летят по воздуху или взлетают. Св. Тереза рассказывает, что «часто мое тело словно бы становилось таким легким, что теряло весь вес». Она сознавала, как она «поднималась» над землей. Генрих Сузо также сообщает об ощущении «парения» (Цит. по: (James H. Leuba, The Psychology of Religious Misticism, rev. ed. (London: Routledge, Kcgan Paul, 1929), p. 250-58.).

Все эти общие формы переживания пребывания вне своего тела, о которых люди сообщают сегодня, находятся в сфере между гипногогическим и гипнопомпическим сном. Может быть поставлен вопрос, является ли воспаленная сосредоточенность на этих переживаниях симптомом душевной болезни? Эти опыты имеют сходство с состоянием психоза. Шизофреник часто выпадает из когнитивного соприкосновения с реальностью. Он может оказаться не в состоянии ясно различать объекты в пространственном и временном мире. Его нормальные восприятия нарушены. Его собственное ощущение самого себя может быть сомнительно или утеряно. Ему может казаться, что он находится вне своего тела, он может наблюдать себя как зритель или же считать себя растворенным в реальности. Шизофреники часто окутаны галлюцинациями и фантазиями. Время и речь могут лишаться своих обычных значений. В хорошо известном случае Фрейд описал психические реакции Даииеля Пауля Шребера, параноика, который верил, что находится в контакте с Богом. Шребер думал, что нервные окончания его мозга соединены с Богом. Он слышал голоса и видел эти окончания в форме лучей:

«Перед моим внутренним взором - лучи, которые являются как переносчиками голосов, так и трупным ядом, который должен быть выведен из моего тела, как длинные, вытянутые окончания они приближаются к моей голове с отдаленного места на горизонте... Сияющая картина моих лучей становится видимой моему внутреннему взору, когда я лежу в кровати не спя, но бодрствуя... »(Цит. по: Ben-Ami Scharfstein, Mystical Experience (Indianapolis: Bobbs- Merrill, 1973), p. 135.).

Я знал студента, который рассказывал о подобном «мистическом» опыте. Пожилой человек потерял из-за рака свою жену и ему приходилось воспитывал троих детей. Он потерял свою работу из-за «эмоциональных трудностей». Однажды он рассказал, как его сознание внезапно очистилось. Мир был залит белым светом и у него не было ощущения времени - он чувствовал себя погруженным в покой. Через три дня он очнулся в психиатрической лечебнице. По-видимому, он бродил голым по улицам, но не помнил об этом. С тех нор его забирали в психиатрическую больницу, а когда к нему возвращалось восприятие и смысл этой жизни, выпускали из нее.

Одним из особенно интригующих аспектов мистической жизни является роль, которую в нем играет подавление сексуальности и символизм. В нем присутствуют две противоборствующие составляющие. Во-первых, подавление и фрустрация, ощущение, что удовольствия плоти, особенно сексуальные наслаждения, являются злом и грехом. Во-вторых, в мистической встрече есть видимая форма сублимации некоторого сексуального удовлетворения. Согласно Джеймсу Лейба, существуют глубокие психологические и органические потребности, которые помогают объяснять поведение мистиков. (Leuba, Psychology of Religious Misticism, pp. 116-17.)

Существует стремление к «самоутверждению» и «самоуважению», желание «посвятить себя чему-то или кому-то», потребность в «привязанности и моральной поддержке», потребность в «покое, единодушии и единстве». И наконец, существуют «органические потребности» в «чувственном удовлетворении», особенно в связи с сексуальной жизнью. Христианские мистики находятся под влиянием двух идеалов монашеского христианства: «самоподчинения воле Бога и целомудрия». С одной стороны, существует идеал «самоотречения», в котором физический секс запрещен; с другой - требование покорно отдаться любящему и праведному Богу. Очень мало кто из выдающихся мистиков, если такие вообще были, вел нормальную супружескую и сексуальную жизнь: мистическая жизнь в прямом смысле выросла из расстройств и самоограничений. Она стала патологической реакцией на потребность сексуального удовлетворения посредством неадекватного высвобождения либидо.

Самой примечательной иллюстрацией этому является св. Тереза. Ее мистический опыт имел очевидные фаллические символы и оргазмические обертоны. Она говорит:

«Я видела ангела близко от меня, с левой стороны, в телесной форме...Я видела в его руках длинное золотое копье, железный наконечник которого казался небольшим огнем. Мне казалось, что он иногда вонзал его мне в сердце и прокалывал мои внутренности. Когда он вынимал его, казалось, что он также вынимает и их и оставляет во мне огонь с великой любовью к Богу. Боль была так велика, что заставляла меня стонать, но сладость этой чрезмерной боли была столь превосходной, что я не желала быть избавленной от нее. Моя душа удовлетворена теперь ничем иным как Богом».

Сходный сексуальный элемент обнаруживается в описании мадам Гиойон, французском мистике (1648-1717). «Я молю любви, которая потрясает, сжигает и оставляет в обморочном состоянии от невыразимой радости и боли», - восклицает она. Она говорит, что Бог отвечает на ее мольбы, воспламеняет ее страстью и после удовлетворения, еще дрожа каждым своим членом, она говорит ему: «О Бог, если бы ты позволил людям чувствовать то, что чувствую я, они бы очень скоро оставили свои ложные удовольствия, чтобы наслаждаться истинным блаженством».(Цит. по: Leuba, Psychology of Religious Misticism, p. 76.).

Пьер Жане, французский психиатр, лечил пациентку, одинокую женщину по имени Мадлен, известную своим мистическим опытом. Она рассказывала:

«Я чувствую себя зачарованной чистым и нежным объятием, которое обольщает все мое существо, невыносимый жар пронзает меня до глубины души... Плоть, мертвая для чувственных ощущений, остается живой для чистых и божественных удовольствий. Я засыпаю, нежно укачиваемая в объятиях Бога. Бог так сильно прижимает меня к себе, что Он вызывает страдание во всем моем теле, но к этой боли я не могу испытывать ничего, кроме любви…».

Мадлен в своих фантазиях о своей связи с Богом чувствует желание иметь детей: «Однажды она замечает, что ее соски воспалились, «потому что Он сосал их так много». Она Божья мать и кормилица, она позволяет Богу играть, она бранит его и т. д.» (Цитировано по: Adrew Neher, The Psychology of Transcendence (Englewood Cliffs, N.J.: Prentice-Hall, 1980), p. 113.).

Элементы сексуальности присутствуют также у мистиков-мужчин, что позволяет предположить об их скрытой гомосексуальности. Статуи и картины почти обнаженного Иисуса в великих соборах Европы, возможно, стимулировали возникновение чувства возбуждения.

Св. Иоанн Креститель красочно описывает свое единство с Богом:

«О кроткое нежное прикосновение, Мир, Сын Божий, Который проникает нежно саму субстанцию моей души и мягко прикасается к ней, впитывает ее полностью в Божественной сладости... Сейчас в своем прикосновении к Богу душа испытывает свое пребывание в истине, хотя и не совершенно, чувствует предвкушение вечной жизни. Невероятно, что, когда мы верим так, как должны верить, это прикосновение наиболее вещественное и Субстанция Бога прикасается к субстанции души. Многие святые переживали это в своей жизни. Сладость наслаждения, которое испытываешь от этого прикосновения, превосходит всякое описание»(Цитировано по: Butler, Western Mysticism, p. 10.).

Ян ван Рюйсбрук говорит:

«В этой буре любви борются два духа: Дух Бога и наш собственный дух. Бог через Святого Духа склоняет Себя к нам, и при этом мы касаемся любви... Это заставляет влюбленных растворяться друг в друге, прикосновение Бога и Его дары, наше любовное желание и наша отдача Ему: это осуществление любви. Этот прилив и отлив переполняет фонтан любви: тем самым прикосновение Бога и наше любовное желание становятся одной простой любовью... Мы не можем ни схватить, ни понять это безграничное Благо, которое мы испытываем и которое нас охватывает; и мы не можем войти в него сами по себе или путем наших упражнений. И потому мы так бедны сами по себе, но богаты в Боге (там же, р. 8 – 9).

Св. Бернар описывает свой опыт как «мистический поцелуй» Христа. Если бы консерваторы читали католическую благочестивую литературу, они, возможно, сочли бы ее порнографической:

«[Поцелуй Его Уст] означает ничто иное, как вхождение Святого Духа... Невеста имеет смелость доверительно просить, чтобы вхождение Святого Духа могло быть даровано ей под именем Поцелуя. Когда Невеста молится о том, чтобы ей был дан Поцелуй, она просит о том, чтобы ей была дана милость тройственного знания [то есть Отца, Сына и Святого Духа], насколько оно может быть воспринято в ее смертном теле... Этот дар выражает и свет знания, и благочестивую набожность» (там же).

Другой формой трансформации гомосексуальности является мазохизм. Во многих случаях мистик способен достичь сильнейшего восторга только после самоистязания и самобичевания. Церковь превозносила физические страдания. Она находила благодарных приверженцев, которые по своей воле и с чувством любви подчинялись ее требованиям.

Генрих Сузо (1300-1366), доминиканский монах, описывает свой опыт в «Автобиографии». Подобно другим монахам, он страдал от соблазнов. Он боролся против них, причиняя себе физическую боль и муки. Он думал, что только чрезмерным аскетизмом и истязанием плоти он может искупить свои грехи. Он рассказывал, что долгое время был способен достигать частых, даже каждодневных экстазов. Однако наконец пришло время, когда он понял, что не может продолжать этот путь и оставаться в живых. «Он был так изможден, что у него был только один выбор: умереть или прекратить эту практику». Он сообщает, что выбросил в реку все инструменты, которыми истязал себя»(Lеuba, Psychology of Religious Misticism, p. 62.).

Интересно, что Маркиз де Сад и некоторые другие находили такое же удовольствие в садомазохистской боли, хотя они не называли ее «божественной». Церковь нередко рассматривала состояние психоза как имеющее мистический смысл и заключающее в себе знаки божественной милости и избранничества. Она стимулировала их установлением монашеской жизни, введением целибата, требованием строгих обетов целомудрия, вознаграждением покаяния и страданий и одобрением пассивности и покорности.

Словарь Ушакова

Средневековый мир в терминах, именах и названиях

Мистицизм

(от греч. mystikos - таинственный) - направление средневековой философии. Первым западноевроп. средневековым философом мистич. направления был Иоанн Скот Эриугена. Основоположником м. в Зап. Европе считается Бернар Клервоский. В XII в. крупным очагом м. во Франции была богослов, школа при монастыре Сен-Виктор, с деятельностью которого связаны религ. мыслители-мистики Гильом из Шампо, Гуго Сен-Викторский и Ришар Сен-Викторский. Крупными мистиками были Петр Дамиани, Бонавентура, а позже Николай Кузанский. В противоположность схоластам мистики утверждали, что путь постижения Бога состоит не в логике и рассуждениях, а в сверхразумном созерцании и чувстве, посредством религ. эмоций. Под м. понимали также способность вступать в непосредственное общение с Богом, растворять собственную личность в личности Бога. Ортодоксальные мистики (напр., Бернар Клервоский ) стремились заменить схоластику мистикой. Большинство ортодоксальных мистиков принадлежало к ордену францисканцев, неортодоксальные же мистики были тесно связаны с неоплатонизмом, в том числе с его положением о непознаваемости Бога, и смыкались с пантеизмом.

В средневековом православии наиболее откровенным проявлением м. был исихазм , возникший и достигший своего расцвета в Византии. Его идеологами были визант. монахи. Начала исихазма можно обнаружить у Максима Исповедника (VII в.), оказавшего сильное влияние на Эриугену. Оформилось это учение в трудах Симеона Нового Богослова (949-1022), а расцвет исихазма - это мистич. учение Григория Паламы (паламизм) в XIV в. Суть исихазма - в стремлении к единению человека с Богом путем аскетизма, очищения души («сердца») слезами, молитвенной медитации («умная молитва»), осияния души божественным светом. Исихазм оказал огромное влияние на визант. (затем и на рус.) иконопись - статика, внутренняя сосредоточенность, асимметрия лиц персонажей и т.д.

Лит.: Вертеловский А. Западная средневековая мистика и отношение ее к католичеству. Харьков, 1888; Сидорова НА. Очерки по истории ранней городской культуры во Франции. М., 1953; Соколов В.В. Средневековая философия. М, 1979; Трахтенберг О.В. Очерки по истории западноевропейской средневековой философии. М, 1957.

Культурология. Словарь-справочник

Мистицизм

(греч. mystikos – таинственный) – умонастроения и учения, исходящие из того, что подлинная реальность недоступна человеческому разуму и постигается лишь интуитивно-экстатическим способом, каковой усматривается в мистике. Как философская доктрина – разновидность интуитивизма и иррационализма.

Словарь забытых и трудных слов ХVIII-ХIХ веков

Мистицизм

, а , м.

Вера в существование и возможность общения со сверхъестественными потусторонними силами.

* Вообще я мог в году последнем В девицах наших городских Заметить страсть к воздушным бредням И мистицизму. Бойтесь их! // Лермонтов. Тамбовская казначейша // *

Словарь ереси и секты (Булгаков)

Мистицизм

По учению мистика немца Якоби (1743–1819), ни природа, ни разум не могут вести нас к познанию о Боге. Природа не столько открывает, сколько скрывает Бога, так как в ней мы видим только бессознательное сцепление причин, действующих без начала и конца. Разум человека, вращающийся в среде бытия и познания условного и ограниченного, также может приходить только к началам условным. Если мы захотим ограничиться только рассудочным познанием, то последовательно придем к отрицанию бесконечного и сверхчувственного, ибо из соединения условного с условным по законам рассудка может быть выведено только условное; с нашим рациональным мышлением мы никогда не можем выйти из области бытия посредствованного, т. е. из связи естественных и механических причин. Единственный источник познания о Боге есть внутреннее чувство, способность непосредственного созерцания Божества. Бог непосредственно близок нам в нашем собственном духе, точно так же как природа близка и присуща нам в нашем собственном теле. В Бога мы веруем потому, что видим, созерцаем Его, хотя, конечно, не телесными очами. Таким образом, по учению мистиков, идея о Боге не может быть следствием одного только наблюдения над природой или самостоятельной деятельностью разума, что существование её в нас предполагает воздействие на наш дух высочайшего, соответствующего этой идее существа - Бога; но, полагая в основание своего учения эту верную мысль, мистики, вместе с тем, впадают в крайность: они отрицают всякое значение участия разума в деле Богопознания и преувеличивают значение в этом отношении внутреннего чувства и созерцания. Вот почему история мистицизма и представляет нам не только глубокомысленных философов, но и многих мечтателей и визионеров, в защиту своих фантазий ссылавшихся на Божественное откровение, будто бы ими полученное. Первыми пропагандистами мистицизма на Руси явились масоны; из них наиболее деятельным был А. Лабзин. С 1803 г. он выступил с целым рядом переводов, а в 1806 г. начал издание мистического журнала «Сионский вестник». Мистицизмом начали увлекаться даже такие влиятельные лица, как кн. А. Голицын и М. Сперанский; сам Государь заинтересовался им. Кружок мистиков усилился с 1810 г. Феслером, который был вызван на кафедру философии в Петербургскую академию и, прослужив в ней 5 месяцев, перешел в комиссию законов; а с 1812 г. английскими методистами, приехавшими в Петербург. К тому же события 1812–1814 гг. породили религиозную настроенность в обществе. Всюду по городам стали появляться мистические кружки, куда собирались для чтения мистических книг, бесед, духовной молитвы и других мистических упражнений. Как модное направление, мистицизм нашел себе выражение в беллетристике, в живописи и архитектуре. На первых же порах своего существования мистицизм встретил противодействие со стороны представителей Православной Церкви, выразившееся в появлении некоторых литературных произведений с опровержением мистицизма. Но в первое время, когда сочувствие в обществе мистицизму было очень сильно, это противодействие не могло развернуться свободно и не имело должного успеха. Решительное противодействие началось с 1824 г., когда особым указом запрещено было печатать книги религиозного содержания без дозволения духовной цензуры и сделано было распоряжение: отобрать из библиотек учебных заведений все книги, содержащие учение, противное правой вере. В 1825 г. такое распоряжение сделано Св. Синодом касательно учреждений и лиц духовного ведомства; вместе с этим предписано наблюдать, чтобы впредь не распространялись религиозно-нравственные книги, изданные без разрешения духовной цензуры и рукописные.

В европейской культуре мистицизм появился в XIX веке в момент кризиса и потери потенциала для дальнейшего развития. Интерес к нему не угас и по сегодняшний день. Существует мнение, что истоками мистики являются восточные религиозные и философские течения. Однако это не совсем так. Безусловно, Восток наполнен мистицизмом и оказал влияние на религиозные умы европейцев в те времена, когда стал просачиваться в еврокультуру. Влияние восточной сильно и по сей день, привлекает к себе именно мистической стороной мировоззрения. Но и классические религии, в том числе мировая религия - христианство, не лишены мистики.

Понятие мистицизма

Иудаизм, ислам, различные религиозные течения, такие как манихейство, суфизм и другие, имеют свою мистическую школу. Например, суфисты школ «Шазалия» и «Накшбандия» считают, что их способ учения - скорейший путь для разумения исламской веры. По общему определению, мистицизм - это возникновение у человека сверхчувств, которые ему дают возможность созерцать высшие силы. Мистика западная имеет отличия от восточной. Первая говорит о встрече с Богом, о его познании, о присутствии Бога в сердце, душе человека. При этом отводит Ему высшее место над миром и над человеком как источнику всего живого и сущего, как подателю всех благ. Восточный мистицизм - это полное растворение в Абсолюте: бог - это я, я - это бог. Само слово "мистицизм" ("мистика") греческого происхождения и обозначает - "таинственный, сокрытый". То есть мистика - это вера человека в невидимую связь и непосредственное общение с метафизическими высшими силами. Определение мистицизма может представлять практический опыт общения мистика с объектом высших сил или философское (религиозное) учение о способах достижения такого общения.

Реальная и познавательная мистика

Реальная - достигается опытным путем, когда действия человека приводят к особой связи с тайными высшими силами, не зависящей от обстоятельств, времени и пространства. Она бывает прорицательной и деятельной. Реальный мистицизм - это стремление непосредственно рассмотреть явления и предметы, находящиеся вне данного пространства и времени, это область предсказателей, гадалок, ясновидящих и т. п. Вторая - стремится еще и действовать: влиять на различные процессы на расстоянии собственным внушением, материализовать и дематериализовать духов. Деятельный мистицизм - это практика, присущая гипнотизерам, магам, практикующим теургию, чародеям, медиумам и т.п. Среди мистиков немало шарлатанов и обманщиков. Однако встречаются случаи, когда ученые фиксируют наличие действительной мистической составляющей в практике мистиков. Все же крайне редко можно встретить подобных мистиков, которые ни разу не ошибаются. А это говорит о том, что основная часть таких людей стоит не на истинном мистическом пути, их умы находятся под властью падших духов, которые как хотят, так и играют с ними.

Алхимики и мистика

Большинство философов и ученых в области изучения мистицизма считают, что нет достаточно оснований, чтобы отнести алхимиков к мистикам. Все дело в практическом материальном опыте с естественной природой и ее компонентами, исходя из принципа единства материи. Алхимия не вписывается в общепринятые представления: мистицизм, определение которого исходит из познания законов духовного мира, подчиненного другим нематериальным законам, не имеет ничего общего с целью преобразования природы в более совершенное состояние. Мистицизм предполагает всегда общение познающего с объектом познания высших внеземных сил. Каким бы таинственным и загадочным ни был алхимик, он всегда остается тем золотоделателем, получателем из «несовершенного» металла «совершенного». И вся его деятельность направлена не на познание Высшего Разума, а на создание благ для земной жизни, что исключено в мистицизме, преследующем цель - соединение с миром, где обитают духи.

Христианская мистика

В христианстве мистика занимает особое место, но коренным образом отличается от различного рода магии и тому подобных вещей. Прежде всего она реальна. Это опытная мистика, без каких-либо домыслов. То, где присутствуют человеческие домыслы, называется состоянием прелести. Для людей, не изучавших христианство, мистицизм в философии часто представляется невербальным. Нужно отметить, что мистика в православии и католицизме, не говоря уже о различных сектантских движениях, существенно отличается. Католическая мистика больше сосредоточена на чувственном ощущении Божественного, вследствие чего человеку легко, как считают ортодоксальные богословы, впасть в состояние прелести (ложного познания). В таком состоянии, когда человек проявляет склонность к мистицизму, полагаясь на свои чувства, он легко подпадает под влияние демонических сил, сам того не осознавая. Прелесть легко появляется на почве гордости, себялюбия и славолюбия. Православный мистический опыт - это единение с Богом через смирение своих страстей, осознание греховности и болезненности души, врачевателем которой может стать только Бог. Опыт православного подвижничества широко раскрыт в святоотеческой литературе.

Философия и мистика

Психика человека, идущего по пути мистицизма, его мироощущение и миропонимание находятся в особом, таинственном состоянии общения с духовным миром. Сам мистицизм направлен именно на путь познания объекта духовного мира. По определению, философский мистицизм делает акцент на решении общезначимых задач мировоззрения: смысле жизни, процессе моделирования правильного образа бытия, достижении счастья, познании Абсолюта. Мистик-философ с помощью своих конструкций придает духовному миру бытийность. Как правило, философское понимание мистицизма противоречиво: оно подразумевает единство мифологии, религии, науки, рационального, визуального и понятийного.

Мудрость и философия

Понятие философии - это поиск мудрости, то есть философ всегда в пути, он ищущая личность. Человек же мудрый и обретший истину, познание бытия, больше не будет философом. Ведь он больше не ищет, ибо нашел источник мудрости - Бога, и теперь только стремится к познанию Его, а через Бога - себя и окружающего мира. Такой путь является верным, а дорога философского поиска может легко привести к заблуждению. Поэтому часто ученые и философы приходили к глубокому состоянию религиозности, пониманию стройности мира, над которым работала рука Творца.

Философские мистические течения

Среди распространенных есть представители мистицизма, довольно-таки известные в России:

«Теософия Блаватской».
«Живая этика (Агни-йога) Рерихов».
«Русский мистицизм Гурджиева», основанный на суфийских учениях «Чишти» и «Дзен-буддизме».
«Историософия Андреева» - синтез христианства и ведического мировоззрения.
«Интегральная йога Гхоша».
«Неоведанта Вивекананды».
«Антропология Кастанеды».
Каббала.
Хасидизм.

Проявление мистических состояний

В христианстве мистицизм - это (кратко) схождение благодати Божией на человека с позволения самого Бога, а не по воле человеческой. Когда человек волевыми усилиями пытается привлечь благодать, он рискует быть обманутым либо собственным воображением, либо демоническими силами, могущими принимать любые облики, способные ввести в заблуждение человека. Именно поэтому в Писании запрещается разговаривать с демонами даже о святом. «Отойди от меня сатана», - так нужно говорить нечистым духам. Так как падшие ангелы очень искусны и отличные психологи, они тонко переплетают ложь с правдой и легко могут обмануть неопытного в подвижничестве человека.

Часто мистическое состояние психики человека обнаруживается после травм головного мозга или связано с его патологией, когда имела место угроза жизни. К примеру, северный шаманизм практикует введение своего преемника в состояние клинической смерти через переохлаждение. По их мнению, во время такого состояния душа переходит в мир духов и обретает способность общаться с ними и по возвращении в свое земное тело.

Есть специальные психоделические методики изменения сознания, психологического состояния через дыхание и другие средства. При их помощи человек вводится в мистическое состояние. Например: ЛСД, суфийские зикры, холотропный метод, использование некоторых видов грибов и т. д. Многим они кажутся безобидными, но на самом деле - это опасные методики, после применения которых человек может и не вернуться к исходному состоянию собственной психики, поскольку она серьезно повреждается.

Мистицизм присутствует во всех религиях мира, философских учениях. Мышление древнего человека основывалось на обожествлении сил природы и сотрудничестве с ними. По мере накопления знаний, люди стали более рациональными, но неизменным осталась вера в божественное проведение.

Что значит мистицизм?

Значение слова мистицизм происходит от древнегреческого μυστικός – таинственный - особое миропонимание и восприятие, основанное на интуитивных догадках, озарениях и эмоциях. Интуиция играет важную роль в мистическом пути познания мира, его тайной сущности. То, что не подвластно логике и разуму – постижимо для иррационального мышления, базирующегося на чувствах. Мистицизм как учение – тесно связан с философией и религиями.

Мистицизм в философии

Мистицизм в философии это течение, возникшее с XIX в. в Европе. О. Шпенглер (немецкий историософ) выделил 2 причины, по которым люди заинтересовались внецерковными способами познания себя и Бога:

кризис европейской культуры, исчерпавшей себя;
стремительный рост межкультурного взаимодействия Запада и Востока, восточное мировоззрение пришлось по вкусу жаждущим «нового видения» европейцам.

Философский мистицизм – как совокупность традиционного христианства и восточных духовных традиций направлен на движение человека к божественному и единение с Абсолютом (Космическим сознанием, Брахманом, Шивой), изучает общезначимые для всех людей смыслы: бытия, правильной жизни, счастья. В России философский мистицизм развился в XX в. Самые известные направления:

Теософия - Е.А. Блаватская.
Живая Этика – А.К. Е и.А. Рерихи.
Русский мистицизм (на основе дзен-буддизма) - Г.И. Гурджиев.
Историософское учение (христианские и ведические идеи) – Д.Л. Андреев.
Мистическая философия Соловьева (явление философу гностической Души мира - Софии).

Юнг и психология мистицизма

Карл Густав Юнг - швейцарский психиатр, один из самых противоречивых и интересных психоаналитиков своего времени, ученик З. Фрейда, основоположник – открыл миру понятие «коллективное бессознательное». Его считают скорее мистиком, чем психологом. Увлечение мистицизмом у К. Юнга началось с юных лет и сопровождало всю дальнейшую жизнь. Примечательно, что предки психиатра, по его словам - обладали сверхъестественными способностями: слышали и видели духов.

Юнг отличался от других психологов тем, что доверял своему бессознательному и сам являлся его исследователем. Психиатр пытался найти связи между мистическим и действительным, чтобы объяснить таинственные явления психики – все это он считал реально познаваемым. Приближение к непостижимому, Богу через мистическое переживание (слияние) – с точки зрения К. Юнга помогало человеку, страдающему неврозом, обрести целостность и способствовало исцелению психотравмы.

Мистицизм в Буддизме

Мистицизм в буддизме проявляется как особое мировоззрение. Все - начиная от вещей в этом мире, до людей и даже Богов – пребывает в Божественной Основе, и вне ее не может существовать. Человек, для слияния с Абсолютом, на первых порах, через духовные практики - стремиться пережить мистический опыт, озарение и осознать свое «Я» неразрывным с Божественным. Со слов буддистов – это является своего рода «спасательной шлюпкой», чтобы «переплыть на другой берег, преодолев течение и раствориться в пустоте». Процесс взаимодействия базируется на 3 условиях:

преодоление чувственного восприятия: (очищение слуха, зрения, вкуса, обоняния, осязания);
преодоление барьеров физического существования (Будда отрицал существование тела);
достижение Божественного уровня.

Мистицизм в Христианстве

Православный мистицизм тесно связан с личностью Христа и огромное значение придает трактовке библейских текстов. Большая роль отводится религиозным общинам, без которых человеку трудно приблизиться к Богу. Соединение с Христом – всего цель человеческого бытия. Христиане-мистики для постижения любви Бога стремились к преображению («обожению»), для этого, каждый истинный христианин должен пройти несколько этапов:

очищение («умерщвление» плоти) – посты, воздержания, молитвы в определенное время, милосердие к страждущим;
просветление - постижение Священного Писания и истины скрытой в природных проявлениях;
единение (контемпляция) – познание сердцем божественной любви: «Бог – это любовь, кто любит, тот пребывает в Боге, и Бог в нем».

Отношение церкви к христианскому мистицизму всегда было неоднозначным, особенно во времена Святой инквизиции. Человек, переживший божественный мистический опыт, мог прослыть еретиком, если его духовные переживания отличались от общепринятой церковной доктрины. По этой причине, люди затаивали свои откровения, и это останавливало христианский мистицизм в дальнейшем развитии.

Мистицизм как путь познания

Мистика и мистицизм – понятия, к которым обращается человек, столкнувшийся с необъяснимым, запредельным и кто решил начать познавать этот мир нерациональным путем, опираясь на свои чувства и интуицию. Путь мистика заключается в выборе духовной традиции, и в воспитании мистического мышления:

глубокая вера в традицию, систему, высшее существо;
взаимосвязь внутреннего с внешним, с явлениями, другими людьми;
доверие себе: глубокий личный опыт важнее написанного в книгах;
присутствие «здесь и сейчас»;
подвергать все сомнению;
духовные практики и медитации, дыхательные техники – инструменты на мистическом пути познания.

При слове «мистицизм» многим сразу представляются спиритические сеансы «в стиле» эпохи сэра Артура Конан Дойля, всякого рода магические практики и прочие «невинные забавы», ныне собирательно именуемые «эзотерикой». Между тем, такое представление можно назвать в лучшем случае предельно упрощённым, и уж конечно – весьма далёким от истины.

В основе своей мистицизм – это отнюдь не бездумные «игры с духами», это особый способ познания мира. Сами слова «мистицизм», «мистический» происходят от греческого слова «muein», что значит – «замкнуть». Иными словами, здесь мы видим отсылку к неведомой, таинственной стороне мироздания, скрытой от поверхностного взгляда. Мистицизм, таким образом, осмысливается как соприкосновение со скрытой сущностью предметов и явлений. Разумеется, познание этой стороны мира «по определению» не может быть рациональным – на первый план здесь выступает иррациональное, интуитивное.

В той или иной форме мистицизм присутствует практически во всех религиях. Так, в античности существовали т.н. мистерии – тайные обряды, участники которых с помощью ритуальных плясок входили в экстатическое состояние – и это осмысливалось как соприкосновение с божеством.

В индийских религиях мистический аспект выражается, в частности, в таком понятии, как «мокша» – освобождение от сансары (бесконечной цепи перевоплощений) и слияние с Брахманом (т.е. безличным Абсолютом), растворение в нём собственной личности.

В христианстве мистицизм осмысливается как ценностное переживание божественной тайны Святой Троицы. Отличительная особенность христианского мистического опыта – это сохранение личности, ценностное отношение к ней. В соприкосновении с Богом человеческая личность должна преобразиться, стать свободной и любящей – но ни в коем случае не «раствориться в сверхличном». В этом принципиальное отличие христианского мистицизма, например, от мистицизма индийских религий. О роли мистицизма в христианстве прекрасно сказал митрополит Каллист – епископ Константинопольской православной церкви: «Всякое истинно православное богословие мистично: как мистицизм в отрыве от богословия становится субъективизмом и ересью, так и богословие в отрыве от мистицизма вырождается в сухую схоластику, «академичную» в дурном смысле слова».

Существует и мистическое течение в исламе – в лице суфизма. Это направление возникло как реакция на неудовлетворённость существующим религиозным опытом и стремление к непосредственному познанию Аллаха. Такое познание мыслилось как интуитивное, как освобождение от низшего «я» и переживание реальности истинной.

На мистицизме во многом основаны течения т.н. «нью-эйдж» – «религии нового века», т.е. современные духовные практики оккультного толка. Во главу угла здесь ставится достижение изменённых состояний сознания (мыслящихся как «астральные полёты») и прочие опасные «эксперименты» над своей психикой.

Как видим, мистицизм – весьма широкое понятие и сложное явление. Он может быть и необходимым, и опасным.