Братание. Интересно но факт! братотворение (чин венчания двух парней)

БРАТОТВОРЕНИЕ

[греч. ᾿Αδελφοποιία, ᾿Αδελφοποίησις, лат. fraternitas spiritualis, или fraternitas per adoptionem], средневек. обряд церковного благословения 2 христиан, не состоящих в кровном родстве, но стремящихся к тесному духовному общению и братской взаимопомощи в мирских делах. Появился в результате синтеза древнего обычая побратимства, известного у мн. народов, и христ. практики вступления в «духовное родство», возникшей еще в первые века в связи с таинством Крещения как нового рождения свыше и восприятием церковной общины как новой семьи, а др. верующих - как самых близких родственников (Ин 3. 3-5; Мф 12. 48-49; Мк 3. 34; Лк 8. 21).

На первый взгляд, чин Б. кажется излишним: все христиане, безусловно, являются братьями друг другу как дети Отца Небесного (Мф 23. 8-9; 1 Петр 2. 17; Рим 8. 11-17, 19). Сам Христос, по словам ап. Павла, «первородный между многими братьями» (Рим 8. 29), не стыдится называть этим именем верующих в Него (Евр 2. 11-12; ср. Мф 12. 47-49; 23. 8; Ин 20. 17). Однако истинное согласие и дружба возможны лишь между людьми, «имеющими одинаковые добродетели и намерения» (Ioan. Cassian. Collat. 16. 28). Любовь (ἀγάπη) необходимо оказывать всем, даже врагам (Мф 5. 44), но сердечное расположение (διάθεσις) возможно лишь к немногим. Поэтому в правосл. аскетике братская любовь стала рассматриваться как ступень, необходимая для достижения совершенной любви. Б. имело и практическое значение, ведь «двоим лучше, нежели одному... если упадет один, то другой поднимет товарища своего» (Еккл 4. 9). В разные эпохи христиане являли примеры истинного «нелицемерного братолюбия» (1 Петр 1. 22; Рим 12. 10; Евр 13. 1): прежде всего сами апостолы, к-рые были отправлены Христом на проповедь по двое (Мк 6. 7; Лк 10. 1), а затем прославляемые Церковью двоицы мучеников (Сергий и Вакх , Кир и Иоанн , Косма и Дамиан ) (по мнению блж. Иеронима, потому что «любовь не пребывает с одним» (Hieron. In Mark. 2); подробнее см.: Флоренский ).

Независимо от религ. верований у разных народов всегда имели большое значение и часто ставились выше кровнородственных связей особые формы ритуального родства: кумовство, «соотцовство», «названое братство» (напр., черногорские «задруги», куначество на Кавказе и т. п.), к-рые играли важную роль в сохранении рода и наследовании имущества (см. материалы международного симпозиума: Ritual Brotherhood in Ancient and Medieval Europe: A Symp. // Traditio. 1997. Vol. 52. P. 261-381).

Церковное каноническое право, формировавшееся в эпоху господства рим. права, восприняло и его двойственное отношение к побратимству. С одной стороны, из-за широкого распространения этого обычая в вост. провинциях Римской империи наследование через побратимство признавалось у иностранцев (apud peregrinos), но для рим. граждан законным считалось лишь усыновление (в основном по муж. линии) (CJ. 6. 24. 7. (4 дек. 285)). Характерно, что в рим. литургических книгах молитвы на Б. не встречаются, хотя обычай побратимства был известен (Giraldi Cambrensis Opera / Ed. J. F. Dimock. L., 1867. Vol. 5. P. 167).

Негативное отношение к Б. перешло и в визант. законодательство: «Побратимство не законно: ибо усыновление мы придумали ради наследия имущества, «понеже иногда прилучается нам не имети чад», а для побратимства нет ни одного благословного предлога» (Matth. Blastar. Syntagma. Littera β. 8; ср. Basilic. 35. 13. 17). Тем не менее даже по рим. праву составитель завещания мог включить в него под именем брата любого человека, к к-рому питал «братскую любовь» (fraterna caritas) (Dig. 28. 5. 59 . 1), что, видимо, практиковалось и в визант. эпоху, т. к. по церковным канонам духовное родство любого рода (крестный отец и крестник, духовник и его чада), подобно гражданскому приемному родству (adoptio, adrogatio) (Dig. 23. 2. 17), стало рассматриваться как препятствие для брака, а вступившие в духовный союз - как родственники 1-й степени (53-54 прав. VI Всел.; см. Macrides . Kinship by Arrangement. P. 110).

В послеиконоборческую эпоху гос. и церковное законодательства все более смешиваются. При имп. Льве VI (886-912) становится общеобязательным церковное благословение брака , как единственно легальный вводится церковный чин усыновления («детотворения») (Novell. Leo. 24, 89). По-видимому, воцерковление традиц. побратимства началось неск. раньше, потому что запрет на совершение чина Б. монахами как влекущего за собой серьезные правовые и экономические следствия, несовместимые с монашеским отречением от мира, встречается уже в сочинениях прп. Феодора Студита (Theod. Stud. Epist. 10 // PG. 99. Col. 941C; Testamentum // PG. 99. 1820B; ср. комментарий Константина Арменопула (1320-1380) на 7-е прав. VI Всел. (PG. 150. Col. 124)).

В странах Вост. Средиземноморья по крайней мере с эпохи эллинизма слово «брат» являлось также сакральным именем соправителя или приближенных монарха (Schelkle K. H. Bruder // RAC. T. 2. Col. 631-636). В Римской империи «братьями» именовались тетрархи (два Августа и два Цезаря), к-рые не были кровными родственниками (Euseb. Vita Const. 4. 11). В визант. эпоху к этим традиц. титулам стали прилагать определение «духовный» (πνευματικὸς, spiritualis), заимствованное из церковной практики (Const. Porphyr. De ceremoniis. II 48). В то же время источники сообщают о братских союзах, заключавшихся в церкви визант. императорами (Михаил III, Василий I и др.) (Leo Gramm. Chron. P. 234; Theoph. Contin. P. 228). Кроме того, с древности под видом побратимства заключались военно-политические или династические союзы (fraternitatis foedus) с соседними племенами и народами (Caes. De Bello Gallic. I 33. 2; Tac. Annal. XI 25), а равные по положению правители именовались «братьями» (т. н. братство князей (fraternitas regum) (Dölger. Col. 641). Этот обычай был известен и на Руси. В частности, митр. Иона в 1450 г. благословил братский союз польск. кор. Казимира IV c вел. кн. Василием Васильевичем (Никольский. С. 372-373).

В античности братский союз заключался в форме клятвы и обычно скреплялся ритуальным смешением крови (возможно, даже ее испитием), обменом именами, оружием, одеждой (Herodot. Hist. IV 70; Lucian. Toxar. 37, 39-40; Vergil. Georg. 2. 510; ср. Herman .), что нашло отражение и в христ. обычае обмена нательными крестами.

В I-III вв., когда все христиане назывались братьями (Clem. Alex. Strom. 2. 9. 41. 2; Tertull. Adv. Marcion. 1. 1. 1), а Церковь - братством (Iren. Adv. haer. 2. 31. 2;Euseb. Hist. eccl. 5. 19. 2; Tertull. De pudic. 7. 22; De virg. veland. 14. 2), вступление в к-рое совершалось через Крещение (Iust. Martyr. I Apol. 1. 65; Tertull. De bapt. 20. 5), необходимости в особом чине Б. действительно еще не было. Христианизация империи привела к тому, что в литургическую жизнь Церкви стали включаться существовавшие социальные отношения. Лица, желавшие заключить братский союз, вместо языческих клятв стали прибегать к священническому благословению, к-рое подкреплялось совместным Причащением Св. Даров (Ioan. Chrysost. In Matth. 79(80). 1 // PG. 58. Col. 718C; In Hebr. 25. 3 // PG. 63. Col. 177A). Со временем для этих целей были составлены специальные молитвы и целые последования, включавшие ектении, чтения из Свящ. Писания, песнопения и сложный ритуал.

Древнейшие Евхологии не описывают подробно порядок Б. и содержат лишь заглавие чина и, возможно, указание на главопреклонение перед одной из молитв. В Sinait. slav. 37 уже приведено целое последование, названное «молитвой на братосотворение». Сначала священник произносит ектению, в к-рой присутствуют прошения «даровати им целомудрие и любовь нелицемерну», «О даре преждесвященнем честнаго Тела и Крови Господа нашего Иисуса Христа». После 1-й молитвы читается Евангелие, затем произносится ектения и следует др. молитва, далее - лобзание мира и литургия Преждеосвященных Даров. Окончание, видимо, отражает нек-рые национальные особенности: после Причащения священник берет «старейшего» из побратимов за руку, а тот - своего нового брата, и они, держась за руки, с пением стиха Пс 79. 15 идут «на обед» (ср. в рус. былинах: один из побратимов всегда считается старшим, хотя оба принимают обет взаимного послушания (напр., «Бой Добрыни с Ильей Муромцем»), а в летописях упоминаются братские пиры - братчины (ПСРЛ. Т. 2. Л. 83); подробнее см.:Громыко . С. 116-125).

В греч. Евхологиях c XIII в. (напр., Sinait. gr. 966, Sinait. gr. 982) отмечается усложнение ритуала: один из участников кладет руку на Евангелие, второй - свою руку поверх его, иерей знаменует их крестом, а после отпуста братья целуют Евангелие и друг друга. В ркп. Sinait. gr. 973, 1153 г., побратимы держат друг друга за руки, а иерей с крестом в руках трижды читает Пс 132. С XIII в. в Евхологиях помещаются уже полноценные последования, к-рые обычно начинаются с возгласа «Благословенно Царство» или «Благословен Бог» и включают в свой состав ектению и 3 молитвы (см. Дмитриевский. Описание. Т. 2. С. 179-180, 215).

В поздних рукописях чин открывается началом обычным , далее следуют тропарь или кондак дня, молитва, чтения из Апостола и Евангелия, др. молитва, ектения (содержащая прошения о совершенной любви, «неразлучном житии», целомудрии, соединении в духовное братство, познании апостольского единства, о том, чтобы побратимы сподобились «славы честным Крестом»), главопреклонная молитва и в конце - «Помилуй нас, Боже», «Еще молимся», «Господи, помилуй» (12), «Честнейшую Херувим» и отпуст (Там же. С. 466-467, 569).

В S. Sepulcri. Gr. 615 , 1522 г., приводится чин Б. для 3 человек. В этом случае 1-й из побратимов кладет руку на Евангелие, 2-й свою сверху, потом 3-й, иерей же опоясывает их, а в ходе службы они держат зажженные свечи (Там же. С. 743-744). После тропаря святого и дня дважды поется тропарь 5-го гласа «Τῷ συνδέσμῳ τῆς ἀγάπης» (см. ирмос 5-й песни канона Великого четверга « »; то же и в ркп. Sinait. gr. 989, XVI в.: Там же. С. 897). Из заключительных слов cледует, что этот чин совершается отдельно от литургии. В том случае когда братский союз заключается на литургии, в ектению после чтения Евангелия и при отпусте делаются соответствующие вставки (Там же. С. 744).

В ряде рукописей (Sinait. slav. 37, ГИМ. Син. 310, также РНБ. Соф. 836, XVI в.) указано Причащение побратимов Преждеосвященными Дарами. Согласно рубрике в Мирском Потребнике Патриарха Иоасафа 1639 г., Причащение совершается по усмотрению священника, если он сочтет побратимов готовыми (Никольский. С. 375, 385-386).

По рус. Требнику (ГИМ. Син. 310), вступающие в союз не только кладут руки на Евангелие, но священник связывает их одним поясом и после Причащения обводит вокруг аналоя с пением избранных стихов (Пс 79. 15; 111. 1; 132. 3), то же встречается иногда и в греч. Евхологиях.

В Мирском Потребнике патриарха Иоасафа 1-й стих Пс 132 поется в качестве прокимна (на 4-й глас) перед чтением Апостола, а также вместе с Пс 79. 2 - при целовании Евангелия (Никольский. С. 387-388).

В Евхологии Sinait. slav. 37 в чин Б. входит вся 17-я гл. Евангелия от Иоанна, содержащая молитву Господа об учениках («да будут вси едино»). Согласно Sinait. gr. 973, чтениями являются 1 Кор 13. 4-10 и Ин 15. 17-16. 2, согласно ГИМ. Син. 310 - 1 Кор 12. 27-13. 8 и Ин 17. 18-26, согласно московскому Потребнику 1639 г.- Рим 8. 28-39 и Ин 17. 1-13. В этих чтениях говорится о жертвенной любви, к-рая превосходит все духовные дары и подвиги, о Христе как «первородном между многими братиями» и о единстве Церкви («вы - тело Христово, а порознь - члены»).

В совр. литургических книгах правосл. Церкви чин Б. не печатается. Уже в печатных венецианских греч. Евхологиях XVI в. издатели прибавляли комментарий: «хотя это последование по церковным и царским законам не дозволено совершать, но мы его печатаем, так как оно находится во многих книгах» (ср.: Goar. Euchologion. P. 706, 709). О недолжном использовании обряда свидетельствуют 2 неопубликованных постановления (Διδασκαλίαι) К-польского Патриарха Афанасия I († ок. 1315), в к-рых Б. характеризуется как источник безнравственности (RegPatr. Vol. 1. Pt. 4. N 1762. P. 541; N 1777. P. 554). Известны также 2 слав. рукописных сборника канонов XVI-XVII вв. (Vindob. 104 и 113), из к-рых становится ясно, что одной из причин запрета было проникновение в христ. обряд языческих обычаев (за «побратимство с турчанином или с христианином», при к-ром совершается испитие крови друг друга, положено лишать Причащения на 5 лет - Hološnjaj . S. 64).

В Требнике митр. Петра (Могилы) самого текста чина Б. уже нет. То же и в принятом ныне в Русской Церкви Большом Требнике, где 101-я гл., озаглавленная «Последование к братотворению духовному», содержит следующие слова: « ». В 165-м прав. Номоканона говорится: « ». Согласно 50-й гл. Кормчей книги, священник, совершающий чин Б., на время запрещается в служении (Никольский. С. 378). В XIX в. в Элладской Церкви были изданы специальные окружные послания (11. 6. 1859; 26. 9. 1862; 11. 1. 1863), также запрещавшие чин Б. (см. Εὐ. Μαντζουνέα).

Однако, несмотря на все канонические запреты, случаи совершения Б. иногда встречаются, особенно в Балканских странах, где обычай побратимства приобрел национальную окраску и был связан с противостоянием османскому владычеству. Более того, в слав. рукописях из Загребской б-ки (№ 405, XVIII в.) встречается его апология - «Слово како сътвори Господь побратимство» (Hološnjaj. S. 65). В совр. рус. практике чин Б. неизвестен.

В сер. 90-х гг. XX в. этот чин оказался в центре скандала, возникшего из-за тенденциозной книги амер. медиевиста-католика Дж. Босуэлла (умер в 1994 от СПИДа ) (Boswell J. Christianity, Social Tolerance and Homosexuality. Chicago, 1980; idem. Same-Sex Unions in Pre-Modern Europe. N. Y., 1994), к-рый пытался доказать, что в ср. века Б. служило легальным прикрытием мужеложства. На основании этого тезиса представители сексуальных меньшинств стали использовать чин Б. при заключении однополых браков, что является кощунством и вызывает протесты верующих. Несмотря на внешнее сходство с чином венчания (побратимы держатся за руки, священник обводит их вокруг аналоя, поется тот же тропарь, что и на венчание, в конце бывает Причащение Св. Таин), такое понимание Б. не соответствует его действительному содержанию и входит в противоречие не только с библейскими заповедями, но и со всеми церковными и гражданскими постановлениями визант. эпохи в отношении мужеложства (смертная казнь по светским законам (Novell. Just. 77, 144), длительные сроки покаяния по церковным (18 лет по 4-му прав. свт. Григория Нисского, 15 лет по 7-му и 62-му правилам свт. Василия Великого)). В связи с изменением культурной ситуации чин Б. в наст. время скорее всего будет неадекватно воспринят обществом, поэтому возврат к его духовному пониманию и введение его в литургическую практику вряд ли возможны.

Лит.: Никольский К., прот. О службах, бывших в прежних печатных богослужебных книгах. СПб., 1885. С. 371-388; Срећковић П. Чин братотворению // Гласник Срспког Ученог Друштва. Београд, 1885. Т. 63. С. 274-287; Веселовский А. Н. Гетеризм, побратимство и кумовство в купальной обрядности // ЖМНП. 1894. Т. 291. С. 287-318; Марков Н. Ф. Братотворение // ПБЭ. T. 2. C. 1078-1079; Флоренский П. Столп и утверждение истины. М ., 1914. С . 456-463. Примеч . 808-811;Dölger F. Brüderlichkeit der Fürsten // RAC. T. 2. Col. 641; Пандурски Ив. В. Изчезналият «Чин на побратимяване» (Из историята на частно богослужение) // ГДА. 1950/1951. Т . 1 (27). С . 3-44; Patlagean E. Christianisation et parentes rituelles: Le domaine de Byzance // Annales. 1978. Vol. 33. P. 625-636; Μαντζουν έα Εὐ . ῾Η ᾿Αδελφοποίησις ἐκ Κανωνικῆς ᾿Απόψεως . ᾿Αθῆναι , 1982; Громыко М . М . Обычай побратимства в былинах // Фольклор и этнография : у этногр . истоков фольклорных сюжетов и образов . Л ., 1984. С . 116-125; Herman G. Ritualized Friendship and the Greek City. Camb., 1987; Macrides R. J. Kinship by Arrangement: The Case of Adoption // DOP. 1990. Vol. 44. P. 109-118; Hološnjaj B. Zajkovski Trebnik N. 960 der Nationalbibliothek «Hl. Kirill und Methodij» in Sofia (Bulgarien): Diss. R., 1995.

А. А. Ткаченко Панкова Татьяна (Москва, СФИ) История чина братотворения

В прежние времена в христианской церкви существовал обряд, который назывался «последование на братотворение» или «чин братотворения», когда два, а иногда и три человека получали церковное благословение своей дружбе. Большое количество греческих рукописей может свидетельствовать о распространённости чина. Однако впоследствии появляются сведения о его запрещении. Постепенно чин братотворения исчезает из употребления. Почему так произошло? Попытаемся в этом разобраться.

Церковный обряд братотворения идёт от народного обычая побратимства. Побратимов связывала тесная дружба, обязательства взаимопомощи, взаимоподдержки. Например, в Древней Греции названными братьями, побратимами являются Тезей (Тесей) и Пиритой (Пейрифой), которые «бросили оружие и, протянув друг другу руки, заключили между собой союз тесной, нерушимой дружбы и обменялись в знак этого оружием» . У скандинавов такой союз сопровождался специальным обрядом: братающиеся рассекали себе ладонь и спускали кровь в одну ямочку, выкопанную в земле, потом давали друг другу окровавленные руки и произносили обет братства . Геродот описывает обряд побратимства у скифов: «В большую глиняную чашу наливают вино, смешанное с кровью участников договора (для этого делают укол шилом на коже или маленький надрез ножом). Затем в чашу погружают меч, стрелы, секиру и копьё. После этого обряда произносят длинные заклинания, а затем, как сами участники договора, так и наиболее уважаемые из присутствующих, пьют из чаши» . На Руси в устном народном творчестве тоже отражен обычай братотворения. Уже в глубокой древности существовало названное братство богатырей, заключавших между собой такие союзы. Так, Добрыня Никитич и Алёша Попович были между собою названными братьями.

Можно утверждать, что обряд побратимства имел разные формы, которые менялись на протяжении веков. Основной элемент каждой из форм обряда составляла словесная клятва быть верным в дружбе. Другими распространенными элементами были обмен оружием и смешивание крови, что приводит к полному единению (как единокровные братья по-природе). Отсюда видно, что обряд побратимства очень древний, уходящий своими корнями в палеолит, когда уже существовала идея единения через кровавые жертвоприношения.

В IV веке н.э. христианство становится сначала разрешенной, а затем господствующей религией. В церковь вошла масса язычников, не оставивших свои народные обычаи. Перед церковью встала задача придать этим широко распространённым обычаям христианский смысл. По отцу Константину Никольскому чин братотворения возникает как средство воцерковления дохристианского народного обычая побратимства. Военно-политические союзы, заключённые под видом побратимства, в христианских государствах стали благословляться церковью. У Прокопия Кесарийского (6 век) имеется упоминание о взаимном приобщении императора Юстиниана и полководца Виталиана через христианский обряд . В 1450 г. был заключён братский союз между польским королём Казимиром и великим князем Василием Васильевичем при посредстве митрополита Ионы . Свидетельство о совершении церковного обряда братотворения есть в житии ордынского царевича Петра , а также в Киево-Печерском патерике в переводе Е. Поселянина . Из этих примеров видно, что обычай побратимства стал оформляться особым церковным чином. Церковь соединила внешнюю сторону обряда с идеей братства, что отвечало духу христианства.

В христианстве предполагается глубокое единство, общение в любви, возможность довериться друг другу . У всех народов высоко ценилась дружба между людьми, их взаимопомощь при искренней братской любви. Но в христианстве дружба понимается глубже. Отец Сергий Булгаков в своей книге «Утешитель» рассуждает: «Основание церковной дружбы есть Дружба к нам Христа, который говорит ученикам о Себе: «вы друзья (jίloi) Мои…Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам всё, что слышал от Отца Моего» (Ин 15:14-15)» . Отец Павел Флоренский пишет, что дружба неосуществима человеческими усилиями и сама нуждается в помощи. Посредством чего получает дружба благодатную помощь? Отец Павел считает, что «крепостью дружбы служит, во-первых, «естественное таинство»… побратимства, или братования и, во-вторых, на нём, как на плодоносной природной почве, произросший особый благодатный обряд – «чинопоследование на брато-творение»» .

По мысли свящ. о. Георгия Кочеткова в IV-м веке церковь уже перестает быть общиной. «Если раньше в общине не нужен был специальный чин братотворения, потому что даже язычники говорили о христианах: «Как они любят друг друга», то потом этого не стало. Но люди тянулись к братству и стали заключать особый союз, особое свидетельство о своей братской любви» .

Таким образом, выделить какую-то одну причину появления в церкви чина братотворения вряд ли возможно. Можно говорить о том, что церковный обряд появился как попытка воцерковления древнего обычая побратимства, известного у многих народов, попытка связать его с церковной нормой становиться духовными братьями в связи с таинством крещения. Но можно говорить, что чин был ответом на вызов времени, когда общины стали уходить из церкви, а потребность в братской любви оставалась.

В описании чина братотворения наблюдается большое разнообразие, что отражает различные практики его совершения и говорит о его нестабильности. Унификации чина не произошло. Возможно, это связано с тем, что сам чин довольно рано был запрещён. Почему чин братотворения был изъят из богослужения? Ведь в нём не было ничего такого, что требовало бы запрещения. Молитвы чина об укреплении дружбы между людьми, о любви для служения ею и исполнения заповеди Христа ― церковные молитвы, имеющие значение для всей церкви, а не только для желающих вступить в братские отношения.

Одной из причин запрещения чина братотворения явилось то, что народный обычай побратимства до конца так и не был воцерковлён. Встречались случаи, хотя и редкие, когда даже после церковного обряда побратимы возвращались к языческим элементам. Это подтверждается одним из предписаний номоканона Богишича (одна из рукописей кодекса сербского царя Стефана Душана -14 в.), а именно, если кто сотворит побратимство с турком, или христианин с христианином, и побесятся, и пьют кровь один от другого, как видим и творящих, таковым запрещается 5 лет причащаться и даются 150 поклонов ежедневно.

Другой причиной запрещения чина стало приравнивание круга духовного родства и свойства родству кровному по отношению к запрещению браков, что нередко приводило к различным злоупотреблениям.

То, что чин братотворения внешне сходен с совершением таинства брака (И то, и другое происходило в церкви перед алтарём. Желающие вступить в союз ставились перед аналоем, на котором лежали крест и Евангелие. В руки им давались свечи, священник соединял их руки, читались молитвы, Священное писание. Священник водил их вокруг аналоя с пением церковных песен, причащал Преждеосвящёнными Дарами. Желающие стать братьями или вступить в брак обменивались поцелуями, целовали священника и шли на трапезу (агапу)), давало повод думать, что чин братотворения имеет такое же значение как и таинство брака, в частности, лица, вступившие в духовное братство при посредстве церкви считались состоящими в близком родстве, служившем препятствием к браку между их родственниками и предоставлявшем право наследовать без завещания. Это выводили из 53-го правила Трулльского собора (691-692 г.), по которому духовное родство приравнивалось к кровному, «...ибо сродство по духу важнее союза по телу...», хотя в самом правиле говорится о духовном родстве через восприемничество при крещении, а не через братотворение.

Исследователь церковного права Алексей Степанович Павлов пишет, что побратимство, совершённое по церковному чину, ставилось почти на одну линию с родством, поэтому должно было становиться препятствием к браку. Указание на такое значение побратимства он находит в одном «поучении духовнику», которое помещалось в старопечатных требниках под именем Григория Нисского и рассматривало плотскую связь в побратимстве, как один из видов кровосмешения . Павлов приводит слова поучения: «Достоит вам, отцем духовным, испытовати исповедающагося мужа и жену… Да не мозите срамлятися, но истязуйте многоплетенное кровосмешение… Приводит ненавистник диавол брата с сестрою, мать с сыном, отца с дочерью, свекора со снохою, тещу с зятем и два брата с единою женою и с братними чады, и в кумовстве, и в сватовстве, и в побратимстве» . В каноническом сборнике «Зонара» запрещается побратиму и даже его родному брату вступать в брак с родною сестрою другого .

С VIII в. государственное законодательство стало расширять круг кровного родства по его влиянию на брак, приближаясь к тому объёму, который был определён в римском праве в отношении порядка наследования . В XII веке в Константинопольской церкви был окончательно определён круг кровного родства, влияющего на брак в боковых линиях, но круг духовного родства ни в церковном, ни в гражданском законодательстве никогда не был определён точно и подробно.

Гражданские законы не придавали значения братотворению как препятствию к браку. Против юридических последствий братотворения направлено основанное на гражданских законах замечание греческого иеромонаха Матфея Властаря (XIV век) в его Алфавитной Синтагме: «Братотворение не законно: ибо усыновление мы придумали ради наследия имущества, "понеже иногда прилучается нам не имети чад", - а для братотворения нет ни одного благословного предлога. Итак, что имеет благословную причину, то принял и закон, а что не таково, - не принял» . Некоторые архиереи и канонисты тоже не считали братотворение препятствием к браку. Димитрий Хоматиан (XIII век), охридский архиепископ, прибегая к сборнику Василики («Царским законам»), в своём труде «О степенях родства», говорит о том, что братотворение не образует никакого препятствия к браку, потому что ни церковный, ни гражданский закон не придаёт ему никакого значения, и добавляет, что побратимство должно подражать природе; природа знает рождение сына, но не брата. Если природа не может родить брата, то и побратимство, как подражание природе, не может совершить братство . В «Шестокнижии» (1345 г.) номофилакс Константин Арменопул пишет, что братотворение считается как будто не происшедшим и не препятствует браку, потому что побратимство подражает природе, никто же не рождает себе брата . В XVI веке не считает братотворение препятствием к браку и Захария Скордилий .

Гражданские законы не придавали значения братотворению и в отношении наследования без завещания. В «Шестокнижии» Константина Арменопула (XIV в.) написано, что если кто-то, ставший братом, запишет себя как наследник, да отпадёт от наследства .

Профессор священник Михаил Горчаков в своём труде по исследованию истории русского церковного права приходит к выводу, что против возможных юридических последствий братотворения «вооружилось гражданское, а за ним и церковное законодательство» .

Со временем церковь тоже стала отрицать значение побратимства и для гражданской жизни, и для брака, а позже стало запрещаться церковное благословение побратимства . Стало очевидно, что братотворение уже не воспринималось в своём первоначальном значении, как дело церковное, а рассматривалось как личное дело желавших вступить в такой союз. Даже священнослужители не понимали духовного смысла братотворения. А. С. Павлов приводит пример того, как Никита, митрополит Солунский (XII в.), отозвался о братотворении: «Так называемое братотворение есть дело пустое, свойственное людям, хотя и любящим друг друга, но руководящимся неразумными побуждениями, и нередко оно ведёт к весьма тяжким грехам. Кроме того, оно и само по себе крайне нелепо: ибо все верные суть братья друг другу и по святому крещению, и имеют одного Отца ― Бога. Таково братство по благодати. А братство по природе и по закону (т. е. по усыновлению) устанавливается через посредство отца. Здесь же (т. е. в побратимстве) отец не посредствует; каким же образом (может посредствовать) брат? Ведь брат не рождает брата, а закон (допускающий усыновление) следует природе» .

Всё это привело к тому, что чинопоследование было исключено из греческих требников. Со временем чин братотворения начинает исключаться и из славянских богослужебных книг, но не изо всех одновременно. В Московских Потребниках чин братотворения печатался в изданиях 1625, 1633, 1636, 1639, 1651 годов. Больше того, он сохранён в Тре

Небольшое вступление

Статья

Святые мученики Сергий и Вакх

Адельфопоэзис, ἀδελφοποίησις (от. греч. ἀδελφός - брат и ποιέω - делаю, творю) - буквально «братотворение» - обряд, исторически совершавшийся в некоторых христианских традициях для объединения двух людей одного пола (обычно мужчин) в благословлённый церковью дружественный союз. Схожие ритуалы побратимства практиковались и другими культурами, в том числе американскими индейцами, жителями древнего Китая, а также германскими и скандинавскими народами. По свидетельствам византийских рукописей IX-XV в.в. молитвенные тексты провозглашали участников обряда «духовными братьями» и содержали упоминания пар, причисленных к лику святых, среди которых наиболее почитаемые святые Сергий и Вакх, прославленные своей дружбой. В конце XX века исчезнувшая христианская традиция получила известность, оказавшись в центре полемики среди сторонников и оппонентов светской и религиозной легализации гомосексуальных отношений на Западе.

Адельфопоэзис в христианской традиции

Русский учёный полимат, священник Павел Флоренский предлагает известное описание адельфопоэзиса в своём монументальном труде «Столп и утверждение истины. Опыт православной теодицеи в двенадцати письмах», содержащем раннюю библиографию по данной теме. Флоренский описывает традиционную христианскую дружбу, выраженную через адельфопоэзис, как «Предел дробления - не человеческий атом, от себя и из себя относящийся к общине, но общинная молекула, пара друзей, являющаяся началом действий, подобно тому как такою молекулою языческой общины была семья.», размышляя над словами Христа о том, что «Где ведь - γαρ - собраны двое или трое - δύο ή τρεις - в Мое Имя - εις το έμον όνομα, - там Я есмь посреди них». В своём теологическом толковании обряда Флоренский описывает соединение в адельфопоэзисе агапической и филической христианской любви, но не эроса, отмечая, что его последование состоит из молитв, чтения библии и причастия преждеосвященных евхаристических даров.

Альтернативная точка зрения гласит, что обряд применялся во многих случаях как заключение постоянного договора между руководителями государств или братьями по религии. В качестве замены побратимства (в частности, по крови), которое в то время было церковью запрещено. Иные мнения, так например Брента Шо, также утверждают, что подобные союзы были скорей сродни побратимству и не содержали никакой сексуальной коннотации.

«Однополый союз» или «братотворение»?

Тем не менее, обряд привлёк общественное внимание на Западе, после того, как ныне покойный историк Йельского университета Джон Босуелл в своей книге «Однополые союзы в досовременной Европе» (Same-sex unions in pre-modern Europe), также опубликованной, как «Брак подобий» (The marriage of likeness), высказал утверждение, что целью данной практики было объединить двух человек в некое подобие брачного союза. Его теория была оспорена другими учёными экспертами в этом вопросе, в особенности историком Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе Клаудией Рапп в специальном выпуске Католического научного журнала Traditio (вып. 52) в 1997 году, посвящённому критике подобного тезиса. Работа Босуелла также подвергалась критике религиозного сообщества, на сегодняшний день исходящей главным образом от некогда вовлечённой в оригинальную практику Греческой православной церкви, которая посчитала его работу современным американским культурным присвоением их традиции и переводит слово «адельфопоэзис», как «братание», подразумевающее целомудренную дружбу. Аналогичный перевод термина - «братотворение».

Несмотря на то, что многие учёные критиковали выводы Босуелла, некоторые с ним соглашались, в их числе либеральные учёные Американской Епископальной церкви Робин Скроггс и Уилльям Л. Кантримэн. Босуэлл предоставил текст и перевод для нескольких вариантов церемонии «братания» в Греции и перевод различных славянских версий (Братотворение), хотя Рапп и прочие оппоненты оспорили точность его переводов. Босуэлл отрицал, что собственно адельфопоэзис можно было бы перевести, как «гомосексуальный брак», но настаивал, что «братотворение» или «создание братьев» было «анахронически буквальным» переводом и предлагал «однополый союз» в качестве предпочтительного толкования. Предпочтение Босуэлла было сомнительным для православных канонистов, а также для таких учёных, как Рапп, утверждавших, что это впутывание анахронически современной светской эстимологии и антропологии, отличной от традиционного христианства. Босуэлл провёл потенциальную параллель с современными концепциями о сексуальной идентичности, хотя последование к адельфопоэзис недвусмысленно подчёркивает духовную природу союза в досовременных христианских реалиях.

Босуэлл отмечал отсутствие какого-либо эквивалента западной латинской обрядовой традиции Римской католической церкви, но британский историк Алан Брэй в своей книге «Друг» (The Friend) представил латинский текст и перевод латинского католического обряда из Словении под названием «Ordo ad fratres faciendum», буквальнно «Последование к творению братьев». Аллан Тульчин, «Однополые пары ведущие домашнее хозяйство во Франции Старого порядка: применение Affrèrement.» в журнале истории нового времени: сентябрь 2007, утверждал, что церемония affrèrement во Франции объединяла неродственные однополые пары в пожизненные союзы, которые затем могли сформировать семью, совместно владеть имуществом и являлись во всех отношениях тем же, что и брачный союз или были равноценными ему в условиях законных и социальных обычаев, на что указывают приходские записи. Однако они не соприкасались с ранней восточной традицией и не описаны в сексуальном плане в параллели с современными концепциями сексуальной идентичности.

Адельфопоэзис в Русской Православной Церкви

До 1650 года в православной церкви существовал институт так называемого «адельфопоэзиса» (ἀδελφοποίησις), буквально - «братотворения», то есть легальных мужских однополых союзов, сам ритуал которых весьма напоминал венчание. Главным образом адельфопоэзис был распространен в православном христианстве, в Греции, в славянских землях: в Киевской и Московской Руси. Данный обряд давал право наследовать имущество партнера и использовался для оформления своих отношений перед Богом.

Обряд братотворения внешне очень сходен с совершением таинства брака - и то, и другое происходило в церкви перед алтарём. Желающие оба мужчины вступить в союз ставились перед аналоем, на котором лежали крест и Евангелие. В руки им давались свечи, священник соединял их руки, читались молитвы, Священное Писание. Священник водил их вокруг аналоя с пением церковных песен, причащал Преждеосвящёнными Дарами. Мужчины, желающие стать братьями и/или вступить в брак обменивались поцелуями, целовали священника и шли на трапезу (агапу). Церковный чин братотворения имел такое же значение как и таинство брака, в частности, лица, вступившие в духовное братство при посредстве церкви считались состоящими в близком родстве, служившем препятствием к браку между их родственниками и предоставлявшем право наследовать без завещания. Кстати, это же следовало и из 53-го правила Трулльского собора (691-692 г.), по которому духовное родство приравнивалось к кровному, «...ибо сродство по духу важнее союза по телу...».

Небо высокое, словно потолок лазурный, над землёй раскинулся. Деревья великаны, что стены в доме вольном, где ветра гуляют и пляшут сами по себе. Величаво молчит ветер, а в воздухе весна ранняя. Земля холодная ещё, да и воды речные не согретые, солнцем не целованные. Только ни по чём холод Волку. Имя у него звериное, да только человек он. Имя ему дали за глаза серые, да дикие. И родился он, в полнолуние, когда в лесу волки выли протяжно. Вот так, он и стал Волком среди людей. Был он мальчишкой озорным и проворным. Задумает шалость, разгневает кого, а его догнать не могут. В деревне люди на него долго не сердились, только руками разводили, мол, дитя неразумное, что с него взять. Любили его все без исключения, а как же, ведь сиротой он рос, без отца, да матушки. Одного зверь лютый на охоте погубил, вторую зима студёная да Мара богиня забрала. Так и остался Волк один в избе большой, без кровиночки родной. Только не плакал никогда он, не привычен был он плакать. Изредка уходил в чащу лесную погоревать, а потом возвращался снова весёлый. Да и была у него отрада иная — друг его верный Ворон. Ещё один мальчишка с именем нечеловеческим в деревне. О них все говорили, мол Волк да Ворон братья. И были вправду они братьями, хоть и не крови одной. Что Волк начинал, то Ворон заканчивал. Оба удалые, сильные и быстрые. Без ведома взрослых к волхву бегали частенько, да грамоте и премудростям всяким учились. Со временем выросли они в охотников знатных. Друг без друга никуда не ходят, про них так и говорили — не разлей вода. Совсем мальчишками были, а кровью побратались, чтобы вовек ничто их разлучить не могло. Поклялись, что верой и правдой будут служить предкам и богам славянским, что спину дружескую от стрел вражеских будут прикрывать. Так ведь и случилось, и охотились вместе, и учились, а потом вместе и в дружину княжескую пошли, за земли родные с врагами воевать. Сколько раз тащили друг-друга раненными на плечах не счесть. То было братство их, что в крови гулом отзывалось, в крови, что единой на двоих стала. Богатырями в деревню свою вернулись, избы новые рядом построили, да и свадьбы вместе сыграли. Вся деревня гуляла нынче. Зажили счастливо, да только вот в чём чудо. У каждого только по одной кровиночке родилось. У Волка сын родился, сероглазый, а у Ворона дочь, с глазами тёмными и непроглядными, как ночная мгла. И родились дети почти вровень. Волхв только посмеялся, и сказал, что нынче породнится Волк с Вороном вновь. А коли так и будет, судьба покажет, Сварог Праотец, да Лада Пресветлая Матушка свидетели, не против этого будут братья названые, коли дети их дорогой одной пойдут по жизни. Кровь родная в землю не уходит, и обещания не забываются.

Магические свойства крови превозносились древними славянами в каждой обрядовой детали. Многие ритуалы поклонения языческим богам подразумевали под собой преподношение жертвы, и окропление её кровью алтаря почитаемого божества. Кровь символизировала поток жизненных сил, и так же исток родовой памяти. Немудрено, что люди, рождённые в разных семьях, и желавшие стать братьями, прибегали к ритуалу кровного братания. По верованию наших предков, только впитав кровь своего побратима, впитав суть его родовой силы, можно было породниться. Обмениваясь своей кровью, люди посвящали друг — друга в таинства своих родов, впускали их в чертоги своей семьи. Это было проявлением наивысшего доверия к другому человеку — делиться своей семьёй и родовой памятью. К такому решению люди подготавливались заранее и основательно. Проверяли друг — друга на верность и прочность, ведь такое родство порой ценилось даже выше, чем кровное. От этого уже нельзя было отказаться. Брат один раз — брат навсегда. Вот так считали наши предки. Клятва братства, подтверждённая кровью, считалась неотвратимой и вечной, которая накладывалась на все последующие поколения.

Братались люди вдумчиво. И после этого, люди становились свободно вхожими в дома друг — друга, не нуждаясь в дополнительных приглашениях. Приходили, как к себе домой, садились за стол, и воспринимались, как члены семьи. Сама мысль о том, чтобы впустить совершенно неродственного и постороннего человека, в свою жизнь и в свой дом, сегодня многим покажется просто кощунственной. А зачем нам всё это?! У нас ведь одежда от кутюр, иностранные машины, всякие девайсы и гаджеты. Наш техногенный мир уже не признаёт чувств, и всё больше выделяет понятие личного пространства. А что это вообще такое?! Есть ли оно вообще?! Зона комфорта — вот как ещё это называют. Всё это терминология и психология потребителей, которая направлена развивать в современных людях ужасный эгоцентризм. Личное пространство — а зачем оно вам, если в нём нет ничего родного и тёплого?! Мы, даже порой своих кровных родственников не признаём. Страшное дело, однако. А раньше любить умели, доверять. Братались, кровом своим делились, частичкой души. Коли кто побратима обижал, названный брат, да и вся его семья на защиту «родича» вставала. И это не считалось чем — то удивительным. Так было принято, и это считалось абсолютной нормой. Назывались братьями только те, кто бок о бок проходил через все ненастья и удары судьбы. Братом мог стать только достойный человек, который не уронил бы чести и имени своего названого брата, и его семьи. Давать обет братства, означало давать наивысший обет перед всеми предками и богами. Нарушители этого обета проклинались вместе со всеми своими потомками. Названые братья должны были до самого последнего своего вздоха быть верными друг — другу, не допускать даже мысли худой.

Кровное братание не считалось уделом только двух юношей. Побрататься могли и юноша с девушкой, но здесь нужно было учесть множество факторов. Основным являлось выяснение сути чувств между девушкой и юношей, на самом ли деле это сердечная привязанность, что бывает между братом и сестрой, или всё же это нечто большее?! Нежели у девушки был жених, а у юноши невеста, то обычно их желание пройти обряд кровного братания не вызывал сомнений. Но если оба были свободны, то для начала молодые приглядывались к друг — другу, проверяли свои чувства. Нежели у них не возникало сердечного томления к друг — другу, и дружба их была не нарушена плотскими желаниями, то в этом случае семьи и юноши, и девушки давали своё согласие на проведение обряда кровного братания. В этом случае совершенно чужие по сути люди становились братом и сестрой, а их дети родственниками. Кстати, когда речь заходит о детях двух кровных побратимов, то, одни утверждают, что в этом случае дети таких людей не могли вступать в любовные отношения друг с другом и создавать семьи, вторые утверждают, что наоборот, таким образом дети ещё больше сплачивали два рода. Эдакая неизвестность.

О том, как брататься надо.

В первую очередь, очень важно подобрать правильное место проведения данного ритуала. В идеале, нужно провести обряд братания в капище, где воздвигнуты кумиры славянских богов. Это может быть капище Сварога Праотца, Даждьбога, или Перуна, например. Большой разницы в этом нет, так, как каждый славянский бог является по — своему покровителем рода. Если капища нет, и нет возможности до него добраться, то можно пойти другим путём. Для проведения обряда подойдёт любой холм, или возвышенность. Если это место будет находиться рядом с рекой, то это считается отдельным плюсом. Самый главный принцип при выборе места, чтобы это не было низиной.

Обряд, при лучшем раскладе должен проводить волхв, или жрец. Они обладают достаточными знаниями, чтобы провести обряд правильно, и подсказать двум побратимам, как себя вести. Но, бывают случаи, когда ни волхва, ни жреца поблизости нет, а обряд провести надо. Тогда этим занимаются непосредственно сами побратимы, но, желательно чтобы даже в этом случае присутствовал кто-то третий. Данный обряд относится к числу самых сакральных, и недопустимым является присутствие лишних людей на нём, так, как братание — это дело только самих побратимов.

Перед тем, как приступить к обряду, каждый из участников должен подобрать для другого какой-то подарок. Оба подарка должны быть равноценными по значению и стоимости. Можно преподнести в качестве подарка какой-нибудь оберег, но при этом категорически нельзя дарить своему побратиму собственный нательный оберег, так, как он нацелен только на защиту одного, конкретного человека. В качестве подарка очень хорошо подходит оберег Коловрата, который принято одевать на шею. Даром может стать и маленькая секира, или топор, которые обычно воины носят на поясе. Можно преподнести своему побратиму и крест Перуна. Таких вариантов на самом деле очень много, главное выбрать с умом и душой. Выбирая и приобретая подарок для побратима, нужно постоянно думать о нём, мысленно желать ему самого лучшего, и наполнять подарок своей любовью и привязанностью.

Ещё одним пунктом приготовления к обряду является выбор напитка, который в ходе обряда придётся выпить обоим побратимам. Можно не особо мучиться и в качестве такого напитка выбрать старый, добрый квас. Обычно принято покупать две идентичные бутылки, чтобы их возможно было в последствии смешать. Допускается так же, приготовление кваса дома. Для этого, необходимо взять чистую воду из родника и выбрать один и тот же травяной состав. В таком случае, квас нужно варить дома, в одиночестве, так, как присутствие побратима в это время нежелательно. И во время занятия варкой кваса, нужно включить своё воображение и начать думать о своём побратиме, исключительно в позитивном ключе. Необязательно мучиться и варить квас в огромном количестве, достаточно приготовить столько, сколько хватит на то, чтобы выпить напиток за раз. Если приготовить квас в домашних условиях не выходит, то его просто покупают, но тут следует учесть то, что желательно, чтобы квас был одной и той же торговой марки (дебри маркетинга пробрались даже сюда, автор просто в шоке). Даже при покупке напитка, стоит думать о своём побратиме только хорошее. Вот, представьте, стоите вы, вспоминаете своего побратима, все ваши проделки и приключения, думаете какой же он у вас хороший и верный, улыбаетесь погружённый в свои мысли, а бедный продавец пытается до вас докричаться. Так что думайте, представляйте, но ни в коем случае не отключайтесь от реальности, а то мало ли что может случиться. Кстати, вместо кваса можно использовать и хмель, и даже пиво. Автор уверен, что в таком случае обряд братания проходит куда более веселее. При покупке, как и при изготовлении напитка в домашних условиях, не допускается присутствие второго побратима.

Помимо напитка, так же необходимо подготовить и требы, и подношения для родных богов. Обычно, в качестве подношения выступает добрый каравай. Его должно быть два, то есть от каждого побратима по одному. Можно преподнести богам также и напитки в виде всё того же кваса, хмеля, пива, или даже сурью. Преподносят богам так же и мёд. Всё это делается для того, чтобы снискать благодать и одобрение верховных богов. Перед началом обряда стоит подготовить так же чистый топор и нож, сложить заранее дрова и хворост для костра.

Перед началом самого обряда, будущим побратимам необходимо выйти на возвышенность и стать напротив друг — друга. Тот, кто обязался совершить обряд, должен получить у родителей обоих побратимом разрешение на проведение самого обряда, так, как по сути каждая из сторон приобретает ещё одного сына, или дочь, и они должны полностью одобрить кандидатуру своего будущего «ребёнка». Если у кого-то из побратимов родителей нет в живых, то подобный вопрос нужно задать тем, кто его воспитал. После всего этого, ведущий обряд должен зажечь священный огонь, при этом заговорить его и призвать себе на помощь чуров. Далее следует обратиться к предкам и богам.

Конечно, хорошо, когда к такому роду обрядов можно тщательно подготовиться, выбрать достойные дары для побратима, проникнуться духом самого обряда и эмоционально полностью настроиться для данного действия, но бывали случаи, когда не было ни единой лишней минуты, чтобы всё это сделать. В прошлом славянские мужчины часто ходили в военные походы, участвовали в разных сражениях. Для кого-то подобный образ жизни был совершенно привычным, например, для княжеских дружинников. Понятное дело, что несмотря на отвагу и хорошую подготовку, в каждом бою наши предки теряли своих товарищей. В таких случаях вопрос о кровном братстве становился, как нельзя актуальным. У наших бравых бойцов не было возможности идти в капища родных богов, просить помощи у волхвов для проведения обряда. Чаще всего, воины сидя на конях, перед самым началом боя братались кровью, связывая себя самыми прочными узами. Многие побратимы так и оставались на поле боя, мёртвыми, но неразлучными и верными до самой смерти друг — другу. Подобное не может не восхищать. Это однозначно печально, но больше всего это вдохновляет и вселяет гордость за наших предков, которых не страшила сама смерть.

А было ли кровное братание?

Сегодня многие исследователи приходят к выводу, что многие обряды, которые приписываются древним славянам, исконно им не принадлежали, и были переняты от соседних народов. Но, благодаря тому, что многие незнающие люди, берясь за изложение поверхностных фактов, приписывают нашим предкам те вещи, которых и вовсе не было в помине. Таких псевдоучёных не смущает тот факт, что они не могут подкрепить свои высказывания ни одним историческим источником. Прут обычно паровозом, и таким образом в сети распространяются ложные сведения, на почве, которых потом у людей формируются искажённые знания и понимания своего исторического наследия.

С точностью утверждать было ли у древних славян кровное родство, просто невозможно. Всё вышеперечисленное — это то, что автору удалось найти для вас на просторах всемирной сети. Просто всегда интереснее узнать о всех предположениях, чтобы более правильно сформировать свою точку зрения, касательно любого вопроса.

Существует мнение, что обряд кровного братания у древних славян не существовал как таковой, и данный ритуал был свойственен древним скифским народам. Кстати в книге «Скифия: история, хозяйство, быт, религия, искусство, военное дело»(авторы: Черненко Е.В., Фиалко Е.Е., Гаврилюк Н.А., Мурзин В.Ю., Бессонова С.С.) есть описания кровного братания. У скифских племён братание происходило следующим образом: кровь побратимов сцеживалась в одну чашу и старательно смешивалась, затем из этой чаши пили оба побратима. В большинстве случаев у скифских племён, одному человеку разрешалось иметь до трёх побратимов так, как большее количество грозило возникновением трудностей с исполнением кровных обязанностей.

В известных нам с детства былинах сказано, что при встрече наши богатыри славные мерились силой, или начинали брататься. Да, нынче и у нас тоже люд братался, да только нигде и словом никто не обмолвился, что кровью братались. Возможно, тут подразумевался иной способ братания. Давайте тут вспомним одну очень интересную народную присказку «Последнюю рубаху с себя снимет». Тут подразумевается отношение одного человека к другому, его готовность ради товарища пойти на большие жертвы. В роли последней рубахи может выступать нательный оберег, или настоящая рубаха. Выше говорилось о том, что во время кровного братания нужно было преподнести побратиму в качестве дара какую-нибудь вещь, но при этом категорически запрещалось дарить свои нательные обереги. Здесь, как видите высказывается иная точка зрения, которая полностью противоречит первой.

Княжеские дружинники — обнажённые берсерки.

Византийский летописец Прокопий Кесарийский, который жил в шестом веке, описывал с неким благоговением славянских дружинников. Из его описания видно, что наши славные воины всегда были готовы к смерти, столь отважны и мужественны они были. Летописец подкрепляет правдивость своих слов тем, что описывает, как славянские дружинники не носили «панцирей», то есть доспехи. Княжеские дружинники зачастую сражались по пояс оголившись, или и того страшнее, полностью обнажёнными (домыслы многих исследователей). Подобное поведение вводило в ужас противников наших предков, так, как полное отречение от одежды давало понимание того, что такой воин был готов остаться на поле боя посмертно. Здесь прослеживается тонкая психологическая подоплёка: пришедшие в этот мир нагими, воины были готовы в таком же образе и оставить этот мир. Это было состояние берсерка. Понятное дело, что для византийского летописца подобное открытие было просто шокирующим, ведь сами по себе византийцы не отличались особой отвагой. У них всегда было достаточно и доспехов, и планов к отступлению. Они не были готовы психологически умереть, тогда, как наши предки просто бросались в самое пекло сражения. Видимо, поэтому все, кто поступал подобным образом, именовались «цивилизованными» византийцами «варварами». Во многом психология наших дружинников схожа с духом Бусидо, который гласит, что главный смысл любого воина в смерти.

Читатель конечно задастся вопросом, что общего между кровным братанием и выше приведённым описанием характера поведения княжеских дружинников. Позвольте автору, вам это пояснить. Дружина — сама по себе, являлась настоящей, большой военной семьёй, где было принято брататься между собой, чтобы сохранить сплочённость в своих рядах. Современными исследователями высказываются предположения касательно того, что среди дружинников было принято обмениваться нательными оберегами. Тут вспоминаем описание византийского летописца о том, что зачастую дружинники шли на бой обнажёнными, то есть обмен рубахами может отпасть напрочь. В обнажённом виде, единственное, что могло быть на теле славянского воина — это нательный оберег. Если развивать эту мысль, то можно предположить, что братание на самом деле происходило путём обмена нательных оберегов, которые впитывали в себя кровь и пот своего носителя в сражениях. Передача такого оберега своему побратиму, означала и передачу своей собственной частички. По мнению автора, проявление подобного доверия не нуждалось в кровном подтверждении.

Адельфопоэзис, или как братались христиане.

Столь пространственно разглагольствуя об языческом обряде кровного братания, было неправильно умолчать и не поведать читателям об обряде братания, к которому прибегали уже христиане. Данный обряд носит название Адельфопоэзис, которое имеет греческое происхождение, и представляет соединение двух слов: «адельфос», что означает брат, и «поэзио», что значит творить. Буквально это название можно перевести, как братотворение, то есть обряд творения брата. Этот обряд подразумевал под собой скрепление и благословение дружественного союза между двумя людьми (в частности однополых) самой церковью. Византийские рукописи, которые датируются IX-XV вв., повествуют о том, что проведение подобного обряда связывало двух мужчин духовным братством. Существуют даже святые, которые были связаны подобными узами, и самыми известными из них являются святые Вакх и Сергий, которые являлись римскими офицерами при цезаре Галерии Максимиане. Данная пара великомучеников почитается и поныне, как католической, так и православной церковью.

Конечно, можно развернуть настоящую полемику касательно того вопроса, почему подобный обряд возник в христианской культуре. Кто-то наверняка начнёт утверждать о том, что таким образом, церковь пыталась искоренить язычество, присвоить и видоизменить его обряды и обычаи. Но, если верить протоиерею Константину Никольскому, подобное явление легко можно объяснить самой сутью христианства, догматы которого проповедуют любовь к ближнему. Согласно этому суждению, христиане, которые стремились проявить эту самую любовь обратились за помощью к церкви, таким образом и появился уже христианский обряд братания, или братотворения если говорить иначе.

Обряд Адельфопоэзис был широко распространён в основном в мире православного христианства. Данный обряд проводился в Греции, в Киевской и Московской Руси. Появление обряда датируется девятым веком, и местом его зарождения считается конечно же Византия. Упоминания о данном обряде можно найти в глаголическом Евхологионе, который датируется одиннадцатым веком. Далее, упоминания об Адельфопоэзисе можно встретить потребниках семнадцатого века. Обряд существовал в православной церкви вплоть до того, как его запретил закон Номоканона.

В древней Руси подобный обряд очень скоро снискал популярность, так, как сама идеология данного церковного чина, была очень близка нашему духу. Родился и более упрощенный обряд обмена нательными крестами (вспоминаем о том, как язычники оберегами нательными обменивались). Известно даже то, что митрополит Иона, который жил в пятнадцатом веке, связал подобными узами братства великого московского князя Василия II и великого литовского князя Казимира IV Ягеллончика.

Побратимство.

Это ещё одна форма не кровного родства. У южных славян побрататься могли как мужчины, так и женщины. Они становились братьями, или сёстрами перед Богом. На Руси побратимство в первую очередь подразумевало под собой, мужскую связь. В христианскую эпоху было широко распространено меняться нательными крестами. Подобного рода побратимство называлось крестовым, а самих побратимов называли крестовыми.

Мы поговорим и о типах побратимства. Оно могло быть и церковным, и народным. По причине возникновения, побратимство могло быть так же двух видов: случайное и нарочное. Начнём с народного побратимства. Нарочным считалось: обмен собственными крестами, так называемое крестование; совершённое согласно обету; побратимство через поцелуй (куда именно целовали история упорно умалчивает); побратимство, заключённое на крови; побратимство, проведённое перед домашним очагом и побратимство, путём совместных поисков русальной травы. К числу случайного братания можно отнести: кормление детей одной и той же грудью; побратимство путём деверства.

Теперь поговорим о церковном побратимстве. Случайным побратимство считалось в том случае, если детей крестили в одной и той же воде; если люди вместе ходили в паломничество по святым местам; если вместе совершали зимнее купание в реке Иордан, и, если вместе просили Божьей благодати. Что касается нарочного церковного побратимства, то оно включало в себя такие случаи, как: побратимство, совершённое по Евангелию; побратимство путём обета, или молитвы, и наконец побратимство, освящаемое священником.

Дружба

Смысл его состоит в том, что если два мужчины испытывают друг к другу чувство братской любви, ощущают духовное единение и намерены в дальнейшем жить в братском сожительстве, не принимая, однако, монашеский постриг и не уходя из мира, то над ними совершается чин церковного братотворения.

Св. Сергий и Вакх, к которым обращаются братующиеся при совершении обряда.

Заинтригованы? Тогда - под кат!
Это не пропаганда гомосексуализма, это самое что ни есть православие. Как говорится, а ларчик просто открывался:-)

Вот как описывает обряд о. Павел Флоренский в своем монументальном труде "Столп и утверждение Истины":

1) Постановление братующихся в храме перед аналоем, на котором лежат крест и Евангелие, при этом старший из братующихся стоит справа, младший же - слева.

2) Молитвы и ектении, испрашивающие побратимам соединения в любви...

3) Связывание братующихся одним поясом, положение их рук на Евангелие и вручение им по зажженой свече.

4) Чтение Апостола и Евангелия.

5) Еще молитвы и ектении.

6) Чтение "Отче наш"

7) Причащение св. Дарами - общая чаша

8) Обвождение братующихся, держащихся за руки, вокруг аналоя, при пении тропаря: "Господи, призри с небеси и виждь...."

9) Обмен поцелуями.

10) Пение: "Се что добро или что красно, во еже жити братии вкупе"

(П. Флоренский. "Столп и утверждение Истины", Москва 1914, стр 458-459)

"Православная энциклопедия" добавляет к картине следующие штрихи (т.6, статья "Братотворение") - по завершении чинопоследования братующиеся держась за руки идут на специально приготовленную торжественную трапезу, а читаемые при братовании молитвы содержат прошения о совершенной любви, неразлучном житии, целомудрии и соединении в духовное братство.

О. Павел Флоренский, описывая значение подобных обрядов, ссылается на Екклесиаста: "Еккл-есиаст 4:9-12 " Двоим лучше, нежели одному; потому что у них есть доброе возн-агра-ждение в труде их: ибо если упадет один, то другой подн-имет това-рища своего. Но горе одному, когда упадет, а другого нет, который поднял бы его. Также, если лежат двое, то тепло им; а одному как согр-еться? И если станет прео-доле-вать кто--либо одного, то двое устоят против него: и нитка, втрое скру-ченн-ая, нескоро порвется"

"Православная энциклопедия" в своей статье об обряде братования отмечает, что его описание стало постепенно исчезать из богослужебных книг в XVII-XVIII веках, возможно, в связи с распространением при его совершении языческого обряда кровесмешения братующихся. Однако, в ряде православных областей Балканкого полуострова обряд продолжает сохраняться.

Поскольку очевидно, что никаких специальных решений по возрождению практики братования любящих друг друга братской любовью пар мужчин или женщин не требуется - каноничность обряда не ставится под сомнение ни о. Павлом, ни автором "Православной энциклопедии" - остается предположить, что наблюдаемый нами сегодня всплеск интереса к традиционным формам религиозности приведет к широкому распространению этого волнующего таинства в повседневной жизни Православного Русского народа. Уверен, что это привлечет в ряды Православия многие тысячи новых адептов, ныне по разным причинам не находящих себе места в лоне Церкви, особенно из числа представителей творческих профессий.