Богословие молитвы.

С реди подвижников веры и духовных писателей XIX века, чьи труды способствовали возрождению святоотеческого учения об Иисусовой молитве и умном делании, видное место занимают святитель Игнатий Брянчанинов (1807-1867) и святитель Феофан Затворник (1815-1894). Эти два святителя не создали ни догматической, ни нравоучительной системы. Они хотели только очертить образ христианской жизни, показать направление духовного пути, и в этом их несравненное историческое значение.

Изучая, сравнивая и анализируя наследие двух святителей, необходимо определить как их преемство по отношению к предыдущему святоотеческому наследию, так и их характерный личностный подход к организации духовной жизни, мысли, прозрения и общее умонастроение.

Оба святителя известны как большие знатоки святоотеческого наследия, ревностные подвижники, опытные делатели высочайшего: Иисусовой молитвы и затворничества.

Они учили о величайшей важности Священного Писания, особенно Евангелия, для спасения. Святитель Игнатий по этому поводу пишет: «Читай Евангелие с крайним благоговением и вниманием. В нём не сочти ничего маловажным, малодостойным рассмотрения. Каждая йота его испускает луч жизни. Пренебрежение жизни - смерть» . Святитель Феофан: «Но слово Божие не только восполняет все показанные способы, но и заменяет их. Оно возбуждает полнее и внятнее. По сродству его с духом нашим, так же исходящим от Бога, оно проходит внутрь, до разделения души и духа, оживляет последний и осеменяет его к плодоношению дел жизни духовной (отчего слово и называется семенем)» .

Также эти святители отличались от своих предшественников глубокой преданностью святоотеческой традиции и являлись её великими знатоками. Святитель Игнатий: «Усвой себе мысли и дух святых отцов чтением их писаний. Святые отцы достигли цели: спасения. И ты достигнешь этой цели по естественному ходу вещей. Как единомысленный и единодушный святым Отцам, ты спасёшься» .

Святитель Феофан пишет:

«Плодоносно Слово Божие, а затем - отеческие писания и жития святых» . «Путешественники пишут путевые заметки обо всём, что встречают достойным внимания на своём пути. Писали свои заметки и избранники Божии, в разных направлениях проследившие все тропы духовной жизни, о всём, что встречали и испытывали в многотрудном шествии своем» .

Общим и центральным моментом в учениях святителя Феофана и святителя Игнатия является, прежде всего, учение о молитве. Особенно большое внимание они уделяют Иисусовой молитве. Святитель Игнатий пишет: «Бог есть единый источник всех истинных благ. Молитва есть мать и глава всех добродетелей, как средство и состояние общения с Богом» . Феофан Затворник: «Как верно Ваше заключение: «так выходит всё дело в молитве!» - Да, в молитве» . Оба святителя были близки в своем понимании практических аспектов молитвенного делания. Оба настаивали на том, что в молитве важно не количество, а качество, оба считали молитву Иисусову важнейшим деланием не только монашествующих, но и всех христиан, также они осторожно или даже негативно относились к «механическим» способам сведения ума в сердце.

Опасна не молитва Иисусова, а «то художество, какое придумали и приладили к сей молитве». Оно «иного ввергает в прелесть мечтательную, а иного, дивно сказать, - в постоянное похотное состояние». Поэтому свт. Феофан считал необходимым этот художественный метод «отсоветовать и запрещать», располагая всех к тому, чтобы «сладчайшее имя Господа в простоте сердца призывать» .

Так же большое внимание оба святителя уделяли, что для молитвы Иисусовой необходимо найти опытного наставника - «отца духовного, или собеседника - брата единомысленного»: сверять свое делание с его советами необходимо для того, чтобы не впасть в прелесть .

Но несмотря на всё их сходство, стоит прочитать хотя бы по странице из произведений того и другого, и очевидным становится, что их произведения - рассматриваемые темы, стиль, метод изложения - отличаются друг от друга. Святитель Феофан Затворник и Игнатий (Брянчанинов) иногда в богословских деталях и даже по общему умонастроению отличались друг от друга.

Причины этого различия следующие:

1. Для святителя Игнатия (Брянчанинова) был характерен пессимизм во взгляде на современную ему церковную действительность. Он постоянно уделял внимание вопросам об упадке истинной монашеской жизни, об отсутствии истинных старцев. И всё это несмотря на то, что сам святитель лично был знаком с Оптинскими старцами. В его сочинениях часто встречаются предостережения против прелести, заблуждений, вредных влияний. У Феофана Затворника, наоборот, в своем взгляде на жизнь характерен оптимизм. Он акцент делает на положительных сторонах духовной жизни, и в его писаниях больше творческой свободы.

2. Отношение к святоотеческой литературе тоже различное. Святитель Игнатий стремился как можно максимально точно воспроизвести древнехристианские источники. Святитель Феофан Затворник, наоборот, подходит к ним с большой долей свободы, заимствуя необходимое и опуская то, что ему кажется ненужным или неполезным. Большинство переводов святителя Феофана представляют собой скорее пересказ, адаптацию текста к нуждам современников, чем собственно перевод.

Переводя на русский язык «Добротолюбие», святитель Феофан не случайно сокращал, изменял или вовсе опускал те места, где говорилось о психосоматическом методе. Он счёл необходимым «пропустить те статьи, в которых об этом говорится, и окончить сборник Симеоном [Новым] Богословом» . В издании творений преподобного Симеона Нового Богослова святитель Феофан тоже опустил те места «Метода священного внимания и молитвы», где описывается психосоматическая техника сведения ума в сердце. Пропуск в тексте он снабдил следующим примечанием: при этом святой Симеон указывает некие внешние приёмы, кои иных соблазняют и отбивают от дела, а у других покривляют самое делание. Так как сии приёмы по недостатку руководителей могут сопровождаться недобрыми последствиями, а между тем суть не что иное, как внешнее приспособление к внутреннему деланию, ничего существенного не дающее, то мы их пропускаем .

3. В отличие от святителя Игнатия Брянчанинова, старавшегося придерживаться в точности святоотеческих советов, практические рекомендации Феофана Затворника основаны больше на собственном духовном опыте, чем на мыслях, заимствованных от святых отцов.

4. Произведения святителей Игнатия и Феофана изначально обращены к различной аудитории - христианам различной степени духовного развития и жительства. Святитель Игнатий адресует свои произведения вполне конкретно, в предисловии к «Аскетическим опытам» он пишет: «Читатель, знакомый с преданием Православной Восточной Церкви, легко усмотрит, что в предлагаемых его вниманию опытах изложено учение святых отцов о науке из наук, о монашестве, - учение, применённое к требованиям современности... Объяснение этого направления и необходимости в нём составляет основную мысль опытов на всём их пространстве» . Правда в составе «Опытов» есть глава «Чин внимания себе для живущих посреди мира». Но по содержанию и объёму она составляет буквально каплю в море (2 страницы из двух книг, общим объёмом в 800 страниц). Прочие труды святителя адресованы современному ему монашеству. Можно считать, что они обращены и к мирянам, но вполне определённой категории - как пишет сам святитель, это «читатель, знакомый с Преданием Православной Восточной Церкви». А если добавить к этому, что сам Игнатий (Брянчанинов) определяет свои труды как «учение о монашестве», то не ошибёмся, если скажем, что его аудитория - это люди, твёрдо стоящие в православии и ведущие активную духовную жизнь, т. е. близкие по духу к монашеству.

Творения Феофана Затворника имеют совсем другой настрой, можно сказать, миссионерский, катехизический и апологетический характер. Сам святитель говорит о своём труде как о руководстве, которое «должно взять человека вне Бога, обратить к Нему и потом привести пред Лице Его», которое «берёт человека на распутиях греха, проводит огненным путём очищения и возводит до возможной для него степени совершенства» . Их адресат - человек, в противоположность читателю святителя Игнатия, как раз совсем не «знакомый с преданием Православной Восточной Церкви» или же знакомый, но очень мало. Творения Феофана Затворника обращены непосредственно к светскому образованному обществу его времени - мирянам. Об этом говорит и его подробное осмысление, и описание темы воспитания ребёнка от рождения до молодости, добавление к «Пути ко спасению» в качестве приложения «Святого отца нашего Иоанна Златоустого уроки о воспитании», многократное и подробное рассмотрение семейных и служебных обязанностей и т. д.

5. Различие аудитории необходимо ведёт и к различию в рассматриваемых вопросах. Святитель Игнатий, ещё раз напомним, пишет: «...в предлагаемых... вниманию Опытах изложено учение святых отцов о науке из наук, о монашестве, - учение, применённое к требованиям современности». Он рассматривает устройство иноческой жизни, соответствующее поведение, подвиги, меры совершенства («Приношение современному монашеству»), пишет о высоком подвижничестве, приводит опыт отцов-аскетов («Отечник»), осмысливает и адаптирует его, делится личными наблюдениями, мыслями, размышлениями, созерцаниями, рассматривает некоторые богословские вопросы, но опять-таки связанные и непосредственно оказывающие влияние на возвышенное аскетическое делание («Слово о чувственном и духовном видении духов», «Слово о чудесах и знамениях», «Слово о смерти», «Слово о человеке»).

Святитель Феофан обращается к современному ему светскому обществу - надо заметить, весьма секулярному - и стремится в своих трудах скорее склонить, привлечь его к христианству и дать некоторый минимальный достаточный запас знаний и практических советов для начала духовной жизни, пытается дать почувствовать православное мироощущение, мировосприятие, представить его как стройное, гармоничное, логичное и, главное, - истинное мировоззрение, в противовес захлестнувшей XIX век западной и отечественной секулярной философии. Феофан Затворник говорит о своём труде как о руководстве, которое «должно проследить жизнь христианскую в её явлениях, на деле, от начала до конца... или - что то же - написать историю деятельной жизни каждого христианина с показанием того, как в каждом случае должен он действовать, чтобы устоять в своём чине» . С этим связано и его аскетическое учение. Если святитель Игнатий пишет конкретно об Иисусовой молитве и прелести, то святитель Феофан о том, что такое молитва вообще, как молиться правильно, какое молитвенное правило подходит светским людям. Если святитель Игнатий приспосабливает аскетический опыт древних отцов для современного ему монашества, то святитель Феофан адаптирует христианство для современного ему образованного общества, даёт советы по организации духовной жизни в миру.

6. Различие в методе изложения. Святитель Игнатий никогда не прибегает к логической аргументации, не обращается к логическим схемам. Он говорит, как Иисус Христос у Иоанна Богослова в беседе с Никодимом, ставя читателей перед теми или иными фактами богооткровенной истины или учения Церкви, перед которыми разум должен смиренно замолчать и к которым можно приступать лишь верой. Характерно, что основная форма его произведений - небольшие по объёму очерки, каждый из которых посвящён конкретному вопросу («Аскетические опыты»), или размышления, созерцания, думы - этот метод изложения он сам объясняет тем, что жизнь требовала от него ответы на те или иные вопросы . Он избирает метод изложения не от себя, а доносит до читателей истину, содержащуюся в Евангелии и творениях отцов. С этим, вероятно, связано и очень обильное цитирование этих источников, и точные ссылки при каждой цитате. У святителя Феофана другой метод изложения. Характерно происхождение его «Пути ко спасению», в основу которого положены лекции по нравственному богословию в Санкт-Петербургской духовной академии . Метод: систематическое изложение материала, подразумевающее его логический анализ, систематизацию и обработку. В основе всех его основных произведений («Путь ко спасению», «Начертание христианского нравоучения», «Что есть духовная жизнь и как на неё настроиться», «Наставления о духовной жизни» и др.) находятся определённые богословско-философские системы. Об этом свидетельствует и замысел, и план произведений как всецелой системы духовной христианской жизни от самого начала до самого конца, с очень разветвлённой разбивкой на отделы, подотделы, пункты, подпункты и т. д., с их анализом и взаимосвязью. Святитель Феофан - систематизатор. Его система мировоззрения является плодом анализа и синтеза святоотеческих творений и философии. Этой системе присуще стремление всё логически связать и обосновать.

Для творений Феофана Затворника характерно стремление описать состояние сознания и самосознания человека в различных духовных степенях, для этого святитель часто прибегает к цитации предполагаемого внутреннего диалога человека, его помыслов.

7. Очень сильно различается стиль повествования и языковой набор двух святителей. Стиль произведений Игнатия (Брянчанинова) очень своеобразен: он возвышен, сразу отрывает читателей от земли, от обыденного и обращает к небесному. Преимущественно это спокойные, размеренные, рассудительные наставления мастера, опытного товарища новичку о деле, ремесле, за которое он взялся. Наставления конкретны, предметны, деловиты. Они изобилуют цитатами из Священного Писания, ссылками на отцов, их высказываниями. Местами они сменяются очень характерными повторами конструкций, которые по ритмичности и размерности вполне можно отнести к поэтическим, иногда они очень эмоциональны. Те произведения, которые сам святитель относит к созерцаниям, думам, размышлениям по своей высочайшей художественной красоте должны быть отнесены к шедеврам русской словесности. Язык всех произведений Игнатия (Брянчанинова) красивый, сочный, изобилует славянизмами. Наверное, можно сказать, что это стиль и язык Библии. Другой стиль и язык у святителя Феофана. Происхождение «Пути ко спасению» как академических лекций накладывает на эту книгу вполне определённый отпечаток. Её стиль и язык научный, академический. В некоторых произведениях и письмах Феофана Затворника чувствуется учительский тон, иногда прямо переходящий в поучения (например, в сборнике писем «Что есть духовная жизнь и как на неё настроиться»). Если святитель Игнатий констатирует истину, то святитель Феофан даёт советы и наставления, что, в частности, отразилось и в названии книг: «Мудрые советы святителя Феофана из Вышинского затвора» (священник из Гаврилова Посада Алексий Бобров, 1897), «Наставления о духовной жизни». Язык, как и полагается академическим лекциям, сухой, официальный, научный, славянизмы отсутствуют, цитирование Священного Писания и отцов. Часто встречаются слова и обороты, характерные скорее для XVIII века. Так говорили М. В. Ломоносов и Г. Р. Державин. В письмах встречаются и очень тёплые душевные места, разговорные народные элементы.

В заключение следует сказать, что предлагаемая святителями Игнатием (Брянчаниновым) и Феофаном Затворником практика духовной жизни и учение о молитве, несмотря на выявленные различия, не имеет принципиальных разногласий. Ещё при своей жизни оба подвижника пользовались у верующих непререкаемым авторитетом. Перед их творениями преклонялись многие и настойчиво рекомендовали читать их другим подвижникам XIX-XX столетий. Их труды включают духовный святоотеческий опыт, ставший неоценимым руководством в молитвенном делании для современного христианства.

В наш век рационализма и эгоцентризма, когда люди зачастую пытаются решить постигающие их духовные проблемы без Бога, без помощи Таинств Церкви, особенно актуально будет обратиться к наставлениям святителя Феофана и святителя Игнатия, касающимся молитвенного делания, которое есть «вместилище или поприще всей духовной жизни, или сама духовная жизнь в движении и действии» Феофан Затворник, святитель. Начертание христианского нравоучения. М., 1891. С. 393.

Отец Рафаил выбирает два самых умиленных образа православной святости - явную блудницу, лишившуюся целомудрия в 12 лет, и простого монаха, обыкновенного крестьянина, всего две зимы (даже не два учебных года!) проучившегося в начальной школе. Они служат репрезентативными фигурами для того богословия, которое выбирает отец Рафаил (Нойка) в противовес блестящим и претенциозным богословам-академикам, не отвергая при этом и богословской эрудиции. Что он находит ценным в отце Думитру Стэнилоае - это то же подвижничество, простота и благоухание Духа.

Зачем нужно было приводить нам эти примеры? Чтобы переориентировать наш ум и жизнь, превратившиеся в пасынков Божиих, на истинный смысл и цель идеи богословия - жизнь в молитве и постоянное нахождение нашего духа в единении с Тем, Кто является Словом Бога .

Тема, на которую мне было предложено выступить, - это «Богословие и монашество». Подобные темы - «Богословие и монашество», «Богословие и жизнь» - сразу же вызывают у меня недоумение. Откуда это «и»? Я считаю, что если жизнь без-богословна, то это сродни какому-то само-аборту. Я свое монашество проживал по преимуществу как .

Но, может, спросим себя: что мы называем богословием?

Думаю, в наши дни пришло время переопределить все слова, которые мы употребляем, отчасти потому, что изменился их смысл и деградировала речь вместе с пониманием человека.

Не будем редуцировать понятие богословия до некоей «дисциплины», то есть сводить его к «обучению» в богословских институтах

Тема указывает на то, что богословие понимается как , и это, разумеется, верно. Богословие [теология], так же как и археология, психология, может стать и дисциплиной - и сегодня является ею. Но думаю, не следует редуцировать (хотя этой дисциплине и необходимо придавать строгость) - не будем редуцировать понятие богословия до некоей «дисциплины», то есть сводить его к «обучению» в богословских институтах, кульминацией чего должно явиться получение диплома.

Однако давайте взглянем на богословие как на дисциплину. Всякая дисциплина - в том в числе и те, которые я упоминал, - обогащает содержание человека, культуру человека некими концептами, некими понятиями, неким словарем, который обязательно будет оказывать влияние на всю его жизнь. Археолог говорит несколько по-другому, чем психолог, хотя говорит на том же языке и т. д. И богослов тоже подвержен влиянию того, чему он обучается. А если (и в той мере, в какой) богословие является истинным, то есть богословием Церкви, то оно более других дисциплин вводит человека в то, что составляет само его существо .

Об отце Рафаиле (Нойка)
(по материалам сайта Wikipedia)

Отец Рафаил (Нойка) - одна из крупнейших фигур в современном Православии. Он стоит особняком в ряду блестящих румынских богословов и духовников как духовное чадо архимандрита Софрония (Сахарова), преемника преподобного Силуана Афонского. Собственно, всю свою сознательную жизнь отец Рафаил, с 19 до 51 года, провел у ног этого современного святого, до последней минуты его жизни, и только когда великого старца не стало, возвратился на свою родину, в Румынию. Вторая важная черта отца Рафаила - его глубокий духовный опыт, он отшельник и молитвенник, проводящий аскетическую жизнь в течение уже полувека.

Иеромонах Рафаил (Нойка) родился в 1942 году в семье крупного румынского философа Константина Нойки. В 13-летнем возрасте вместе с сестрой Александрой был вывезен матерью на ее родину, в Англию, для получения европейского образования. Здесь начались духовные поиски юного Рэзвана. Сначала он отправился к англиканам, но атмосфера тут показалась ему убогой, крайне холодной, «не в том смысле, что в церкви тебя одолевает зевота, а в том, что ты не получаешь никакой духовной пищи» . Затем он бывает у пятидесятников, конгрегационалистов, в Армии спасения и т. д.; дольше всего остается в баптистской общине (полтора года). В протестантизме камнем преткновения для него стали, в частности, тексты Священного Писания, говорящие о Святом Причастии, и однажды его душу, как некий свет, озарила мысль о том, чтобы вернуться в Православие . Вскоре он встречает архимандрита Софрония (Сахарова), своего будущего духовного наставника из православного монастыря в Эссексе, и тот советует ему для начала закончить обучение.

Возвращение к Православию состоялось в 1961 году, а в 1965-м в монастыре Эссекса Рэзван был пострижен отцом Софронием в монашество с наречением имени Рафаил, и монашество стало для него ответом на все вопросы, которые он с детства ставил перед собой . Свои протестантские поиски он считает действием Промысла Божия: «Если бы я не пережил Православие как новообращенный, может, я никогда не смог бы увидеть его в его изумительной красоте, как единственную в истории истину» .

В 1993 году, после смерти своего духовного отца, архимандрита Софрония (Сахарова), отец Рафаил возвращается в Румынию и поселяется в уединенном скиту Лэзешть в Западных Карпатах (Мунций Апусень). В 1994 году вышла в свет его книга «Другой Нойка», в 2002 — «Культура духа», переведенная на русский язык. Отец Рафаил перевел на румынский наставления своего «духовного дедушки» - преподобного Силуана Афонского, а также книги своего духовного отца - архимандрита Софрония (Сахарова), с русского языка. Изредка отец Рафаил (Нойка) выходит из своего затвора для встреч с читателями, и каждая такая встреча становится значимым событием в румынской религиозной жизни.

Мой папа был военный моряк. Поэтому, в 1961-1964 в Ленинграде, я ходил в детский сад №17 КУОППа (кразнознаменного учебного отряда подводного плавания), на улице Гаванской, 6.
После школы учился в медицинском институте. После окончания института с 1984 живу в Кисловодске.
Работал в поликлинике участковым врачом и эндокринологом. Потом в санатории - психотерапевтом. Некоторое время был безработным. 2 года работал пономарем в Свято-Никольском соборе Кисловодска.
С 1998 - священник в поселке Ясная поляна, около города Кисловодска.
С 2013 - священник в Свято-Никольском соборе Кисловодска.
Заочно окончил Ставропольскую духовную семинарию.

::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::
+Если у Вас родились какие-то выводы после захода на мою страницу, то не сомневайтесь в них, потому что в реальной жизни я ещё хуже.
Аз же есмь червь, а не человек.
Я самый обыкновеннейший и примитивнейший священник РПЦ (МП).
То есть мне нужен только Иисус Христос, а всё другое мне НЕ интересно

::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::
+Меня периодически спрашивают о том, как я пришёл к Богу, как я стал православным, как я стал священником, почему я оставил медицину и в частности психотерапию.
Ещё спрашивают, почему я так хорошо разбираюсь в тёмной стороне духовной жизни, прочитал обо всём этом, или...?

Поэтому вот, я собрал в одном месте несколько рассказов о моей досвященнической жизни, и предлагаю их вниманию тех, кому это интересно:

1) http://vk.com/topic-10465118_21549704?post=12027

2) http://vk.com/topic-10465118_21549704?post=12028

3) http://vk.com/topic-10465118_21549704?post=12029

4) http://vk.com/topic-10465118_21549704?post=12030
http://vk.com/topic-10465118_21549704?post=12031
http://vk.com/topic-10465118_21549704?post=12032
http://vk.com/topic-10465118_21549704?post=12033

::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::
+БОГОСЛОВИЕ МОЛИТВЫ http://vk.com/club10465118
::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::
Это группа священника РПЦ (МП) Андрея Грамацкого из города Кисловодска:
(1) +ДЛЯ ТЕХ, чьи ближние не знают, как жить дальше; не хотят жить, хотят убить себя, пробовали убить себя;
(2) +ДЛЯ ТЕХ, чья жизнь стала похожа на мистический триллер/ужастик из-за контакта с невидимым миром, из-за оккультизма, из-за магии и сатанизма.
(3) +ДЛЯ ТЕХ, кто встретился с чем-то пугающим и нереальным, необъяснимым и опасным, о чём не расскажешь всем подряд, потому что такой рассказ будет похож на бред сумасшедшего.

Все материалы группы "Богословие молитвы" расположены здесь:
http://vk.com/pages?oid=-10465118&p=%D0%91%D0%AB%D0%A1%D0%A2%D0%A0%D0%AB%D0%95%20%D0%94%D0%9E%D0%A1%D0%A2%D0%A3%D0%9F%D0%AB%20%D0%BA%D0%BE%20%D0%B2%D1%81%D0%B5%D0%BC%20%D0%BC%D0%B0%D1%82%D0%B5%D1%80%D0%B8%D0%B0%D0%BB%D0%B0%D0%BC%20%D0%B3%D1%80%D1%83%D0%BF%D0%BF%D1%8B

Святые Отцы называют молитву "истинным богословием": "Если ты богослов, то будешь молиться истинно; и если истинно молишься, то ты богослов" (авва Евагрий). Для Отцов Церкви богословие не было отвлеченным теоретизированием о "неведомом Боге": оно было поиском личной встречи с Ним. Истинное богословие - не "о" Боге, а "в" Боге: оно не рассматривает Бога как посторонний объект, но беседует с Богом как Личностью. Христианское богословие молитвенно и опытно. Оно противопоставляет себя голой безблагодатной "учености": "Философствовать о Боге можно не всякому, да! не всякому... Способны к этому люди испытавшие себя, которые провели жизнь в созерцании, а прежде всего очистили, по крайней мере очищают душу и тело... (Богословствовать можно), когда внутри нас тишина, и мы не кружимся (умом) по внешним предметам", - говорит святитель Григорий Богослов.

Но и молитва не является спонтанным и произвольным деланием ума - она тоже зиждется на богословии. Церковь верует, что вне правильного догматического сознания не может быть полноценной молитвы: искажение догматов ведет к искажениям в молитвенной практике, как это можно видеть на примере многочисленных сект, отколовшихся от Церкви. Христианин, даже если он молится наедине, является членом Церкви: "Личная молитва возможна только в контексте общины. Никто не является христианином сам по себе, но только как член тела. Даже будучи в уединении, "в келлии", христианин молится как член искупленного общества, Церкви" (протоиерей Георгий Флоровский). Личная молитва неотделима от богослужения и является его продолжением. Вся жизнь христианина есть Литургия, которую он совершает в своем сердце и посвящает Святой Троице - Отцу, Сыну и Святому Духу.

Каждая религия включает в себя те или иные формы молитвы, и при желании можно найти много общего между молитвенной практикой всех религий. Так например, существуют известные параллели между Иисусовой молитвой и призыванием имени Божьего в исламе, между практикой умного сосредоточения в христианстве и йогической медитацией. Однако в Иисусовой молитве главное не то, что она представляет собой непрестанно повторяющуюся формулу, что совершается в тишине ума, что помогает сосредоточиться и т.д., главное - к Кому она обращена, Чье имя мы призываем. "Иисусова молитва - это не только средство, помогающее нам сконцентрироваться или расслабиться. Это не просто сорт "христианской йоги", разновидность "трансцендентальной медитации" или "христианская мантра"... В отличие (от йоги), она есть призывание, обращенное к другому Лицу - к Богу, ставшему человеком, Иисусу Христу, нашему личному Спасителю и Искупителю... Контекст Иисусовой молитвы есть прежде всего вера. Призывание Имени предполагает, что тот, кто произносит молитву, верует в Иисуса как Сына Божьего и Спасителя". В этом кардинальное отличие христианской молитвы от внехристианской: верующий во Христа молится Христу и во Христе. Он также молится Деве Марии как Матери Бога, святым как Его свидетелям.

Апостол Павел говорит, что в сердцах христиан Дух Святой молится Отцу, взывая: "Авва! Отче!" (Гал. 4:6). Христианская молитва есть вслушивание в этот голос Божий внутри сердца. Не сам человек молится - Бог молится в нем: "Что много говорить? - пишет преподобный Григорий Синаит. - Молитва есть Бог, делающий все во всех, ибо одно действие Отца и Сына и Святого Духа, делающего все во Христе Иисусе".

Если молитва есть действие (энергия) Троицы "во Христе", что может быть общего у такой молитвы с внехристианской молитвой? Современные кришнаиты говорят, что "Христос и Кришна - одно и то же", это только различные имена одного Бога, и потому нет никакой разницы - повторять ли про себя Иисусову молитву или мантру "Харе Кришна". Христианство же исповедует, что "нет другого имени под небом... которым надлежало бы нам спастись", кроме имени Иисуса Христа (Деян.4:12). Истинный богослов - тот, кто верует в Бога Троицу и воплощенную Истину - Иисуса Христа, Сына Божия. Истинный богослов молится истинно, а неистинный богослов молится неистинно, потому что находится вне Истины.